И вот, настал тот день, что ждали все убогие и злые.
Трубит горнист, разносит весть через моря и дикие леса,
Где проводов уж нет, и даже телеграммы не получали никогда.
Услышьте ж люди - то конец грядёт бесславный и кровавый,
Грядёт уж рагнарёк или попроще - судный день идёт.

Собрался люд, всем страшно до усрачки.
Кому же помирать охота в наши дни.
Но коли уж конец, то каждый из заначки,
Стал вспоминать достоинства свои.

Один кричит - я лучше всех, я храм построил,
Я в бога верил как себе.
Кто, как не я на небеса взойти достоин,
Прими же ты мой бог меня к себе.

Второй, не мудрствуя лукаво, прикинул в голове,
Кому, когда и сколько раз он в этой жизни помогал,
Кого обидел, у кого украл.
И посчитав, что плюсов всё же больше чем греха,
Спокойно ждал путёвки в райские места.

А третий человек, как водится - простак,
С улыбкой ждал путёвки, но теперь уж в ад.
Вокруг собрались все друзья, с одним простым вопросом:
Ты ж лучше нас в разы, ты нас спасал и помогал,
Неужто ты за это пред богом славы не сыскал.

Простак послушал их и молвил не кривляясь -
Пред богом, коли есть он, я друзья не каюсь. 
Лишь пред собой и совестью своею,
Я бить челом за все грехи земные смею.
И верите, иль нет - грехи за пазухой имею.

Тем временем часы конца земного блага
Пробили всем заканчивать дела.
По миру мор прошёлся, всех в гробы вгоняя,
И правил тогда балом Сатана.

Хвостатый крикнул, - Бог! 
Без лицемерия и лжи, мы как могли, работали на славу,
И люд земной делили по уставу,
При этом не совали палки мы в колёса,
На пару все века решали мы вопросы.

И вот, по старому знакомству, просьба есть одна,
Прими себе отрока одного подальше от греха.
Уж больно совестливый гад - ну не подходит он в мой ад.
Под ним не зажигается смола, и вилы тупятся зазря.
Короче говоря, не нравится он мне - ты забери его к себе. 

А Бог - а был он тот ещё еврей, 
По спискам сверился скорей.
Он, говорит, не верил в библии указ, 
Не верил он в меня, и весь тут сказ.

А хоть бы даже и не верил, но верит же сейчас.
Имей ты совесть, скоро ж аудит,
Проверят нас, а он в аду сидит... 
И не страдает, лишь грустит.

Чего грустит? Ведь сам попасть желал к тебе во мрак,
Послушай Сатана, он что - дурак?
Всю жизнь был добр и честен пред людьми.
А пару пакостей, что он свершил по пьяни,
Не счёл бы я предъявить и обезьяне.

А может он... святой...
Так как же твои слуги?
Святого в ад и с глаз долой,
А сами потешаются теперь над адом?
Не хорошо ты Бог - по-свински как-то прямо.

Ты успокойся, не шуми напрасно,
Пожалуй, мне сейчас всё стало ясно.
Я предлагаю объявить фальстарт,
А после, через парочку веков нагнать Армагеддон,
Ведь что нам век людской - секунда мирозданья.

На том и порешили рай и ад,
И стали конец света быстро отменять.
А чтоб "святых" таких за век не наплодилось,
Послали людям чёткий свой указ.
Вы верьте люди только в нас, 

А тех же, кто в МЕНЯ не шибко верит,
Быстрее тех сжигайте на кострах,
Чтоб перед смертью люд уверовал в МЕНЯ,
И не испортил смысл бытия.