Аннотация: 19-е место из 22 рассказов на конкурсе Шпилька-9 (тема: "философическая" эротика)
СТИМУЛ ЖИТЬ И УМЕРЕТЬ
Старость - не радость... Старость - не радость... Старость... Уж сколько раз Владимир Федорович повторял эту фразу, успокаивая свою немощь. Не радость... А что-то же удерживает его жить. Да, дети. Конечно, он им нужен, как связь с прошлым, как воспоминания о их детстве. Сам по себе он уже не в состоянии им ничем помочь: ни физически, ни морально. Наоборот, он нуждается в помощи, он - обуза. Как якорь удерживает их у берега.
Что же его самого держит тут? Владимир Федорович вспоминал свою жизнь. И что же он видел? Успехи на работе? Карьера? Путешествия? Вещи? Автомобиль? Дом? Зачем ему это сейчас? Все это мелькало, не задерживаясь в сознании, а перед глазами - помимо воли - заполняя все видимое пространство, вставали, покачиваясь, обнаженные женские груди, попы, плечи, ноги, талии...
Они принадлежали разным женщинам. Вот эта шикарная тугая грудь - Наталья.
О, эта попа, такая округлая, как земной шар - в свое время Владимиру Федоровичу она и заслоняла собою весь мир - эта попа Дарьи Петровны.
Бархатные губы, которые так подрагивая, - или это тогда казалось от собственной дрожи? - плавно произносят каждое слово, делая его волшебным, хотя смысл их не имел никакого значения - это Оксана.
Узнавать много-много разных глаз - широко раскрытых, как бы в детском удивлении, или пронизывающе раскосых с длинными закрученными кверху ресницами, черных и серых, карих и даже зеленоватых, но всегда глубоких, бездонных - на это уже сил не осталось.
Потом привиделись волосы. Длинные - а какие же еще! Короткие стрижки есть и у мужчин. А вот длинные, густые, как охапки полевых цветов, такие же благоухающие... Черные, золотистые, рыжие - смотреть на это чудо - счастье! А гладить, снова и снова пропуская этот водопад сквозь пальцы бесконечными ускользающими ручейками...
Нет, зачем жить, если и на воспоминания сил нет. Даже не всех вспомнить удается.. Какие уж тут желания!
Игра с памятью возбуждала. Итак, все по порядку: сначала была... Владимир Федорович никак не мог вспомнить имя своей первой возлюбленной. Не возникал и ее образ. Вместо него какое-то подзабытое сладкое чувство неги расплылось по всему телу. Со следующей его "любовью" произошло то же самое. Нет, на этот раз он вспомнил и имя, и все обстоятельства их отношений. Но уже ни грудь, ни попа не смогли заслонить главного - этого чувства неги, которое от сердца расходилось мурашками по коже, пульсирующими волнами по телу.
Владимир Федорович решил - а чем черт не шутит - и выглянул в окно. По улице шла женщина. Обыкновенная немолодая женщина. Вчера он не обратил бы на нее внимания, не заметил бы. Да и смотреть было не на что: походка - солдатская, такая вырабатывается с годами у замужних женщин, привыкших таскать сумки с продуктами для детей и мужа; фигура расплывшаяся - в семейных заботах женщине на борьбу с фигурой сил не остается. Одно хорошо: так же расплываются и грудь, и попа. Тут было на что смотреть - никакая одежда этого не скроет, да, пожалуй, женскую одежду специально изготавливают такой, чтобы ничего не скрывать. Владимир Федорович ощутил уже привычную дрожь и волнение. Но быстро устал, женщина не успела еще скрыться из виду.
Устал... То, что со стороны казалось усталостью, внутри ощущалось сумасшедшими разнокалиберными ударами сердца, пульсирующей болью в голове, потемнением в глазах.
Больше, чем раз, иногда два раза в день Владимир Федорович не мог себе позволить такого. Но и совсем отказаться уже не мог. Жизнь приобрела хоть какой-то смысл. Вернулись ощущения. Ни машина, ни дача, ни карьера, что можно было потрогать руками, увидеть, чем можно было в свое время похвастаться перед другими - соседями, друзьями, врагами - не шли ни в какое сравнение с минутными ощущениями, которые никто, кроме его самого не мог ни увидеть, ни узнать, ни оценить...