Обычно в этом кафе набиралось много народу часов после шести-семи. Ну, а сейчас, хоть уже вечерело, ещё оставалось немало пустых столиков. Здесь всегда было уютно. Не пафосно, хоть и в центре... Мои джинсы и толстовка с капюшоном смотрелись тут вполне органично.
Я села у окна, чтобы смотреть на октябрьский дождь, фонари и разливающиеся чернила ночи, позволяя мыслям привольно переходить с одного на другое, не замедляясь ни на чём. И всё же они возвращались к тому же...
Я была здесь года полтора назад с одной моей подругой. Прежней подругой. Через пару месяцев мы поссорились - как выяснилось, десяток резких слов перевесили девять лет дружбы. Так бывает... Просто всегда думаешь, что так бывает исключительно с кем-то другим.
В конце зимы я проходила мимо "нашего" кафе и увидела её. Она сидела в глубине зала в розовой шёлковой блузке, юбке, со знакомыми мне серёжками с небольшими аквамаринами и таким же кулоном и пила из большой чашки латте с пышной пеной. Перед ней стояла панна-котта - она часто её заказывала.
У неё в жизни ничего не поменялось (я знала, так как время от времени заглядывала на её странички на разных литературных сайтах) - по-прежнему вереница скверных стихов и кое-что из довольно-таки приличной прозы, подпорченной, впрочем, штампами (общими и её собственными). Прочитаешь десяток рассказов (я прочла гораздо больше) и будешь знать наизусть все излюбленные тропки, по которым бродит её воображение.
Их несколько: обиды детства, насилие, несправедливость, справедливая плата за добро и зло. Повороты сюжетных тропок также немногочисленны. Один из самых близких её сердцу - появление некоей мистической сущности, воздающей лютой смертью за подлость и несправедливость. Разорванное горло, смерть в петле, утопление... Не скажу, что Стивен Кинг отдыхает, но определённое впечатление оставалось.
Индивидуальности в её прозе хватало только на главную героиню. Все остальные укладывались в десяток типажей (десяток?... хм, возможно, я даже слишком щедра) с одинаковой речью и характером. Хотя... именно поэтому ей отлично удавались сказки. Там типажи и их мотивация определены заранее. Глубокая психология тоже не предполагается. Тасуй колоду и твори новые сюжеты, вот и всё.
Я чувствую, что слишком зла, перехожу границы, ехидничая и насмешничая... Да, я зла на неё. Сколько раз я просила у неё прощения? Без толку. Впрочем, она в самом деле меня бесила... Потому, повинившись, я снова принималась иронизировать и насмешничать. И к чему бы это могло привести? Верно - ни к чему хорошему.
Почему мне вспомнились сказки? А, ну да...
Официант принёс заказ: пиццу и в прозрачном чайнике чай с лимоном. Я разрезала первый кусок с горячим тянущимся сыром и снова принялась вспоминать.
Как раз в ту нашу встречу, последнюю, мы обсуждали сказку, которую затеяли писать вместе. Точнее, она предложила, и я, не подумав, согласилась. Пожалела об этом примерно через полминуты.
Она зачитала мне начало, уже готовое, написанное однообразно-распевным, псевдонародным стилем. (И говорит ему Марья: "Что ж ты, добрый молодец, невесел, али ты..."... и так далее).
- Я бы не стала брать готовые типы героев, да и стиль бы выбрала менее "затёртый". Можно рассказать что-то из их прошлого - откуда страхи, комплексы, как они преодолевали это...
- Так это же сказка!
- Ну да... Но можно же добавить немного постмодернизма? Сделать героев реальнее и...
- А что такое постмодернизм?
Я подавила вздох и кратко рассказала, что же это такое.
- Ну...
Я её не переубедила. Она промолчала, потом, встряхнув головой - мелкие кудрящки запрыгали по кружевному воротничку - быстро и увлечённо продолжила:
- А в конце там появится Королева ночи...
- Хм. Похоже на Царицу ночи.
- Это откуда? - она поглядела недоуменно.
- "Волшебная флейта". Моцарт, - добавила на всякий случай. - Ну и вообще... слишком много красивости в этом "королева ночи". Опять же, почему королева? Если наш исходник - русский фольклор...
- Так они же за границу едут!
- Ну да... Но всё же...
- Я придумала название: "Месть Королевы ночи", - увлечённо продолжала она. - Как ты считаешь? Или что-нибудь другое придумать? Например: "Страшная сказка"!
- Можно так: "Я расскажу вам страшную сказку"...
- Ага, давай, точно! И королева будет с крыльями. Немного похожа на насекомое и немного - на человека. Подкараулит их в тёмном переулке... Она будет очень красивая, такая... с длинными волосами, в плаще. А на самом деле - она будет мстить за всех, кого они погубили. Главного героя спасёт, а злых братьев разорвёт на части и выпьет кровь.
- Ладно, пусть выпьет...
Я поняла, что тут она будет стоять насмерть.
- Но что они делали в тёмном переулке?
- Грабили прохожих, которые в одиночку шли поздним вечером после церковной службы.
- Хм. Грабили? Не бедные ведь люди.
- А они были очень жадные... Им всего было мало.
И вот это я тоже должна как-то написать? Oh my God...
- Ну и опять же. Не лучше ли сделать неопределённый финал? Не так прямолинейно? Дать намёк на то, что они задумались... не то, чтобы сразу исправились, это так быстро не делается, конечно... словом, не говорить, чем окончилась их встреча с той сущностью?
- Ну...
Она явно не хотела никакой неопределённости. Разорвать, выпить кровь - так им и надо, злодеям. Я не стала настаивать. Это её сказка, в конце концов.
Впрочем, мне всегда было её жаль. И я не смогла ей отказать и, в итоге, написала положенный мне отрывок. Дальше должно было пойти её продолжение, потом снова вступила бы я... Но - мы поругались, и всё завершилось.
Я неспешно допивала чай и размышляла... Она изживала свои обиды, выплескивая их в слова, квитаясь и наказывая. Но для этого ли всё наше творчество? Нет, ну можно использовать томик самых лучших стихов, чтобы подпереть шатающийся стол - тоже вариант...
А впрочем... Я снова ехидничаю, но, в конце-то концов, разве у меня нет обид, которые я не могу ни забыть, ни перешагнуть? Хм... А может и мне написать такой вот рассказец, где я поубиваю злодеев, перережу шайку обидчиков и дураков (впрочем, последние, как гидра, неистребимы), победно подниму к небу блистающий меч?
Напишу - и полегчает?
В душе людской столько всего намешано, неужели из своей я не вытяну на свет Божий несколько тёмных созданий, достаточно мерзких и пугающих?
Нет, негоже использовать искусство плетения словес в сугубо терапевтических целях...
Кстати, я тщательно искала в её последних творениях историю нашей ссоры. Небось всё перескажет по-своему, перепутает... да ещё и нашлёт очередную злую сущность... Так я думала - и было какое-то горько-сладкое чувство, что вот, я-то жалею о нашей ссоре, а она...
Я расплатилась, оставив чаевые. Вышла на тёмную улицу, освещённую яркими витринами и фонарями. Домой не хотелось - хотелось этого нарядного света, музыки, доносившейся из перехода.
Побрела к метро. Зашла в церковь, где уже заканчивалась вечерня.
Поставила свечи на один из немногих подсвечников (большая часть храма была в полутьме, служба шла в одном приделе), слушая тихое пение немногочисленного буднего хора, глядя на образа. На душу сошло умиротворение и покой. Я много раз молилась - вместе с иными молитвами - чтобы мы помирились. Что ж... всё когда-нибудь случается? И чудеса тоже.
Обычный вход в метро отчего-то был закрыт. Придётся идти до другого, и это куда быстрее вон тем переулком, я ведь тут всё знаю наизусть...
Он пуст, но здесь, в центре, слишком уютно и людно, чтобы бояться чего-то.
Я шла по переулку мимо закрытых офисов, филиала одного института, тоже с тёмными окнами и запертыми дверями - до завтрашнего дня. Я была одна, как мне казалось... пока не услышала странное потрескивание... шорох... Мои шаги словно обрели двойника. Отголосок.
Показать свой страх было неловко, и я глянула мельком, вполоборота.
Она двигалась ко мне. Сложенные крылья,в самом деле, напоминали плащ, готовый разойтись надвое в полёте. Потрескивал при каждом шаге хитин. Что-то шевелилось на голове, похожее на волосы, но, конечно, это были не волосы. И эта мерзкая насекомья морда...
Чувства вопили: "Беги и кричи! Как можно громче!"
Разум же требовал: "Пойми! Это не реальное живое существо! Это плод ночи, той темноты, которая клубится около стен, под деревьями, от которое эта сущность почти отделилась. Что может помочь, подумай? Против тьмы? Свет! Свет, который в тебе".
И я не стала кричать и бежать.
Пусть ей противостоит то, что разгонит чернильную темноту, выплюнувшую это существо.