В таких трудах прошло три дня. Пора было вернуться к другой части задания - снам и воспоминаниям Урсулы. Лейтенант решил снова посетить монастырь и забрать - если это ему поручат - ответ от сестры Иларны.
Он выбрал то же время, что и в первый раз, чтобы был лишний шанс повстречать на дорожках монастырских аллей принцессу. Маг заготовил парочку великолепных ложных воспоминаний для Урсулы. В первом "воспоминании" Урсула будто бы идет по аллее в саду за дворцом, садится на скамейку с книгой. Вдруг слышит голоса за поворотом, через листья кустов видит своего предполагаемого жениха с одной из придворных дам. Принцесса встает, чтобы не слушать чужой разговор и видит их долгий и нежный поцелуй. Придумывая это воспоминание, Ти"арг не ощущал неловкости за подлог, изменение сознания - это просто его работа. Однако создав его и представив, как Урсула "вспомнит" этот случай, он вдруг пожалел ее. Но что поделаешь... или ты в этой жизни волк, или овечка...
У него была еще одна неплохая задумка. Место действия маг не придумал, только главную сцену: жених, считая, что его никто не видит, отшвыривает ногой маленькую собачку Урсулы. В одном из ее воспоминаний, подсмотренных Ти"аргом, собака облаяла жениха. Был ли то скверный характер псины или что-то иное, но можно ведь это объяснить для Урсулы и таким образом? "Воспоминание" получилось очень трогательным, кто не пожалел бы бедную живность... Однако с этим шедевром Ти"арг решил не спешить, надо было обработать его получше.
И еще одно он хотел вложить в ее память. Сновидение, будто бы снившееся ей с детства. Когда она увидит этот сон, он покажется принцессе знакомым в каждой черточке. А сон Ти"арг придумывал не без удовольствия. Вот уж тут ему не в чем себя укорить. Это получилась просто мечта для любой юной (и, пожалуй, даже не очень юной) девицы. Сумерки. Парадный дворцовый зал. Треск ломаемой двери. Страшный рев солдат, вбегающих в зал, палящих в тех, кто защищал осажденных. Осколки люстры, разбитой выстрелами, хрустят под ногами. Страх не дает ни кричать, ни дышать... Один солдат хватает принцессу за руку... И вдруг кто-то властно расталкивает солдат, кричит, перекрывая их голоса... Напавшие отступают... А спасший ее - делает шаг назад и кланяется, подчеркнуто церемонно и уважительно...
Ти"арг решил, что этот сон будет сниться ей изредка, причем каждый раз обрастая подробностями, но непременно станет обрываться в тот момент, когда Урсула должна будет увидеть его лицо.
Конечно, самое лучшее было бы, чтобы в итоге она увидела лицо того малоприятного типа, которого по плану она должна полюбить. Но тут, пожалуй, лучше не рисковать. Конечно, умно было бы сыграть на контрастах. Жених - красив, но двуличен и подл. Герой - некрасив собой, но смел и благороден. И все же... лицо у героя...хм... Выдержит ли такое испытание девичий романтизм? И девичьи нервы? Нет, надо сделать тоньше, решил Ти"арг. Чуть позже в ее снах появиться некое ощущение... Этот момент маг еще не продумал, решив проработать его позже. А потом это ощущение свяжется у нее с тем типом, когда она встретит его на самом деле. Тут надо бы какую-то вещь предполагаемого жениха или каплю крови. Но это, думал Ти"арг, подождет. Сначала пусть принцесса проникнется "вещим" сном.
И вот в свой выходной день лейтенант направился во дворец. Он миновал площадь, где около дворцовых ворот бродили любопытствующие гранианцы и путешественники, а в отдалении стояли торговцы с жареными каштанами, газетами, сувенирами и изредка гудели или давали свисток проезжающие паромобили. Потом пересек территорию казарм и подошел к монастырскому саду. Никого не было на прогулке - ни воспитанниц, ни монахинь. Возможно, в воскресенье у них иной распорядок? Наемник зашагал к церкви, надеясь там найти послушниц, прибирающих после церковной службы.
В монастырскую церковь посторонних не пускали. Ти"арг знал это и потому остановился у входа, ожидая, что какая-нибудь из послушниц подойдет к нему сама.
Так и получилось. Одна из девушек, невысокая и бледная, подошла к нему и спросила, какое у него дело. Услышав о письме к сестре Иларне, послушница кивнула и пошла вглубь храма к немолодой монахине, присматривающей за работой. Что-то сказала ей, и монахиня кивнула. Девушка вышла из храма, сказав Ти"аргу, что сейчас спросит у сестры Иларны, отдаст ли она ответ (если не отправила уже его сама). Ти"арг сел на лавочку в прицерковном дворике и стал ждать, посматривая на парковые аллеи, на здание монастыря. Кто знает, вдруг все же появится Урсула. Послушница пришла через несколько минут и указала Ти"аргу на белый флигель монастыря:
-Там приемный покой, господин лейтенант. Сестра Иларна вас ожидает.
По дорожкам, вымощенным серыми плитами разной формы, наподобие мозаики, он направился к флигелю монастыря. Деревянные двери с отполированными латунными ручками были приоткрыты. Старая привратница показала Ти"аргу на одну из комнат, к которой вел длинный коридор, и наемник зашагал в нужном направлении. Было тихо, только монахиня-привратница перебирала четки, щелкая бусинами, а за окнами, заслоняя свет, шелестели густолиственные деревья.
Маг открыл дверь в нужную ему комнату. В ней, кроме пожилой монахини, читавшей книгу, не было никого. Сестра Иларна, увидев вошедшего, отложила книгу и внимательно посмотрела на Ти"арга. Тот вежливо поклонился. Монахиня указала ему на стул напротив нее и первая начала разговор:
-Спасибо вам, господин офицер, за доставленное письмо. Я говорила Джелле, что она совершенно свободно может отправлять мне письма обычной почтой, но она очень упряма.
-Мне несложно приносить вам ее письма, и соответственно, забирать ваши. Поэтому, если пожелаете, всегда можете мной располагать...
-Хорошо, благодарю вас и не забуду о вашем предложении. Хотя я бы не хотела злоупотреблять... Кстати, вы уверены, что для вас не опасно носить эти письма?
Ти"арг хотел было поинтересоваться, в чем опасность, но монахиня поняла его невысказанный вопрос и слегка нахмурилась.
-Значит, ничего она вам не рассказала? Не очень красиво с ее стороны. Но я вам объясню. Брат Джеллы участвовал в Гараннайском бунте. Он был арестован и отправлен в рудники. За Джеллой раньше следили, как за неблагонадежной, хотя она писала мне, что давно не замечала уже слежки. В сущности, даже если бы кто-то остановил вас с ее письмом, думаю, не случилось бы никакой беды. Но все же не очень разумно с ее стороны - не доверять почте и тем не менее...
-Вы удивляетесь, что она мне поручила отнести письмо? Может быть, она по моему поведению поняла, что я не из Севрума, а из совсем иного мира, и поэтому совершенно ничего не знаю о Гараннайском бунте. Ну и видимо, я внушил ей доверие.
Сестра Иларна помолчала, о чем-то раздумывая.
-Мне кажется, не только в этом дело.
-А в чем же? Да, и ответ, он готов?
-Ответ готов, но я должна попросить у вас прощение, что напрасно вас обеспокоила. Я перешлю его обычной почтой.
"Она мне не доверяет? Но почему? А, впрочем, не так это важно... Жаль, что не смогу бывать тут. Использовать Имлина - вариант похуже, чем передавать или забирать воспоминания самому".
Монахиня отрицательно покачала головой.
-Нет, вы напрасно думаете, что я вам не доверяю. Я не считаю, что вы шпионите за Джеллой или хотите причинить ей какой-то вред.
Ти"арг поднял бровь. Она читает мысли?
-Нет, я не умею читать мысли, как вы могли подумать. Но угадать их было нетрудно. Причина проста - я не хочу давать вам повод встречаться с Джеллой.
"Еще лучше. Неужели сестра Иларна думает, что я могу навредить Джелле? Да она мне абсолютно безразлична".
-Беда в том, что, с одной стороны, она вам явно безразлична, - задумчиво продолжала монахиня. Она принялась механически перебирать четки, словно привычное движение рук помогало ей размышлять. - А вы ей, как я могу предположить - нет. Однако я вижу, что у вас есть какой-то интерес к Джелле помимо нее самой... Потому и не хочу никак подталкивать вас к встрече друг с другом.
Эта игра в угадывание мыслей разозлила Ти"арга.
-Если судьба нам с Джеллой встретиться, так это случиться и без вашей помощи. А если нет, то и бояться нечего, - сказал он довольно резко.
-Я считаю жизнь человека более сложной, нежели можно описать этим поверхностным словом "судьба".
-Ну да, есть непросчитываемые влияние, скрытые события. Все это известно.
-Ох, эта ваша терминология! Все совершенно иначе, хотя это довольно трудно объяснить. Жизнь человека в какой-то мере похожа на книгу...
-Да, бывают люди, чья жизнь, в самом деле, как захватывающий роман, с непредсказуемым и хитро придуманным сюжетом.
-Сколько людей, столько и таких книг... Я немало размышляла о том, что же такое судьба, и всегда на ум приходила одна история... Расскажу вам ее жизнь, судите сами...
Ее имя было Армина, хотя вы ее, скорее всего, знаете под совсем другим именем (если вообще знаете, вы ведь недавно в Севруме). В ее жизни странно было то, что внешние события и происшествия шли своим чередом, а внутренняя жизнь, как подземный родник, текла своими невидимыми путями.
Она - моя дальняя родственница, я была тогда ребенком, а она уже отпраздновала семидесятилетие. Мы гуляли с ней по дорожкам парка в ее поместье, Армина быстро уставала, и тогда мы садились на лавочку, отдыхали, бросали заранее припасенные хлебные крошки голубям... И она мне рассказывала... Я тогда совсем не думала ни о судьбе, ни о том, что жизнь человека может идти словно параллельно видимым событиям - как будто ни в чем не пересекаясь. Мне просто тогда было любопытно слушать о людях прежних времен, о вещах, которых уже не было во времена моего детства, о непривычных для моего века поступках и правилах...
Армина родилась в очень богатой семье, конечно, вокруг были гувернантки, учителя - музыка, литература, танцы, уроки рисования, немного математики, верховая езда. Больше всего Армине нравилось рисовать. Когда ее ежедневные занятия заканчивались и девочку отправляли в ее комнату - играть и отдыхать - она доставала краски, карандаши и бумагу. И рисовала иногда по нескольку часов, пока ее не звали ужинать. Ее гувернантки была счастливы - они могли спокойно заниматься своими делами, их воспитанница хотела только одного - чтобы ей не мешали рисовать. Ей и не мешали.
На балах или праздниках она, конечно, и танцевала и болтала с подругами, но не переставала наблюдать, изучать движения, незнакомые лица, наряды. Потом она зарисовывала все запомнившееся. Больше всего Армину тогда занимало, как изобразить движение. Ей хотелось нарисовать танец, но пока что все фигуры были статичны, неподвижны. А мастерства ее учителя уже давно не хватало, чтобы ее учить.
И вот, когда ей исполнилось семнадцать, родители принялись подбирать ей жениха. Они не торопились - ведь их семья была достаточно знатной и богатой, можно было не бояться, что их дочь останется без жениха. Но, конечно, им хотелось выбрать самого лучшего из тех, кто будет ухаживать за Арминой - они могли себе это позволить. Почти каждый день что-то происходило - выезд на охоту, пикник, путешествие к развалинам старого замка... Родители не спешили с выбором и ее тоже не торопили. Но тут случилось нечто, что заняло все ее мысли на долгие месяцы.
Не знаю, изучали ли вы, хотя бы в общих чертах, нашу историю. Напомню, на всякий случай, что тогда был промежуток - очень небольшой - между нашими войнами с Тойной, примерно семь лет. В Севруме появились вновь книги тойнских авторов, можно было купить альбомы их художников (все это было и в годы войны, конечно, - контрабандой и в небольшом количестве). И вот Армине подарили альбом с репродукциями новых картин Лаэрция, самого известного тойнского художника. Это было нечто новое в живописи, даже я, бывшая всегда далеко от искусства, понимаю его тогдашнюю новизну. Можно было бы назвать его картины (точнее, карандашные рисунки, которые потом расходились и в гравюрах) философскими карикатурами. В них была одновременно аллегория и изображение какого-либо определенного события, издевка и горечь. И манера изображения... все казалось таким, как в действительности, до мельчайших черточек, но на каждом рисунке были, кроме людей и привычной обстановки, какие-либо совершенно фантастические существа, или сюжет картины был немыслимо-странным... Говорили, что художник побывал в преисподней... и теперь ее обитатели ему мерещатся повсюду. Чепуха, конечно... зная его нелегкую жизнь, думаю, что эту преисподнюю он носил в своей душе, оттого и видел ее отражения на всем вокруг себя...
Словом, Армина ни о чем, кроме этой новой живописи она тогда и не думала. Она забросила свои прежние замыслы, неоконченные наброски, и стала пытаться рисовать в его манере. Это у нее не слишком хорошо получалось, и не удивительно, ведь для Лаэрция это был крик души, плод тяжелых размышлений и разочарований, а для нее - новое слово в живописи. Она послала ему несколько своих набросков. И вот представьте, как шли тогда параллельно две ее жизни... Внешняя - она встречалась с молодыми людьми, ездила на балы и прогулки. А внутренняя жизнь - постоянные сомнения, страдания из-за того, что не давалось в искусстве то, что ей виделось идеалом, нетерпеливое ожидание ответного письма от Лаэрция. Когда письмо пришло, оно было одновременно снисходительным и обнадеживающим. Попытки Армины подражать ему Лаэрций не одобрил и дал ей несколько советов, довольно разумных, которым она последовала - и очень успешно. У них началась переписка...но новая война с Тойной прервала ее.
Вы, может быть, удивились, что у семнадцатилетней девушки не нашлось в сердце уголка для любви... Нашлось, конечно... Но один из тех, в кого она была влюблена, разочаровал ее, другого она без всякой причины разлюбила довольно скоро... В общем, не вдаваясь в подробности - кажется, я итак уже злоупотребляю вашим вниманием... я сама вижу, надо несколько сократить отступления... Словом, она пришла к выводу, что едва ли может полюбить кого-либо на всю жизнь... При этом Армина понимала, что замужество даст ей гораздо большую свободу - может быть, она даже сможет выставлять свои картины в галереях, о чем и говорить не хотели ее родители...
Армина в девятнадцать лет вышла замуж за немолодого, очень доброго и умного человека, которого девушка совершенно не любила, но очень уважала - она сама его выбрала и никогда не пожалела потом. За два-три года она очень выросла, как художник, и уже готовилась сделать свою выставку. В те времена, хотя женщины еще не были такими, как во времена моего детства - изнеженными, переложившими все на мужчин, чувствующими себя цветком под холодом зимней бури, но и не были похожими на современных, старающихся быть как можно более независимыми от мужчин. В годы молодости Армины женщины-художницы, писательницы и вообще творческие натуры не то, чтобы осуждались обществом, но их считали странными... не понимали... Она преодолела бы это непонимание, но тут произошло настоящее крушение - вся ее жизнь переломилась пополам...
Раскрыли придворный заговор, в котором был замешан, косвенно, ее муж. Их сослали, его поместья и все состояние было отобрано в пользу казны, как и у прочих заговорщиков (чем в немалой мере покрыли военные расходы, все возраставшие и возраставшие...)
Не то, чтобы они нуждались - родители Армины им помогали - но жили очень скромно. Делать выставки под своим именем (точнее, уже под именем мужа) ей было невозможно. И тут один из друзей их семьи предложил художнице необычную для нее работу - он издавал детские книги, и ему требовался иллюстратор. Конечно, она взяла псевдоним... Потом ей удалось, снова под тем же псевдонимом, сделать выставку своих работ... С тех пор и началась ее слава... Но - слава заочная, ведь многие годы никто и не догадывался... Где-то в столице восхищались ее видением мира, мастерством, спорили о ее работах... а в том захолустье, куда супруги были сосланы, многие даже не слышали настоящего имени Армины, так уединенно они жили. Потом опалу сняли... Но за границу, как художница ни стремилась, ее не пустили - а ей очень хотелось увидеть иные страны, музеи, чудеса архитектуры или природы... Зато она создала изумительный цикл картин - Путешествия... Я бы назвала их "Путешествия по стране моей души"... это подразумевается...
Известность, впрочем, пришла к ней, но тогда Армина жила совершенно уединенно, почти затворнически, и слава прошла мимо нее, хотя и стучалась в дверь...
Простите, что отняла у вас столько времени этой историей... Но меня задели ваши рассуждения о судьбе, событиях... Я часто думаю - все ли, что происходит с нами и вокруг нас, так уж непреодолимо на нас влияет? Или намного важнее, как мы воспринимаем эти события...
Сестра Иларна умолкла, задумчиво перебирая четки. Ти"арг вздохнул и сказал:
-Да, вы правы, все рассказанное вами, конечно, показывает, что есть люди, у которых есть скрытая, невидимая для всех жизнь... Ваша история была довольно увлекательной...
-Жизнь - это рассказ (или роман, смотря по обстоятельствам), придуманный Богом... Истории, которые создает Бог, всегда великолепны, захватывающи и прекрасны. Люди, правда, иногда их портят...
-Я не соглашусь со словом "прекрасны".
-Вы - военный человек. И, конечно, видели много ужасного, отвратительного... Кровь, смерть, гибель друзей или случайных, неповинных людей...
-И еще мародерство, предательство, зверская и никому не нужная жестокость... Я встречал множество таких людей, пожалуй, большинство, чью жизнь я бы никак не назвал прекрасной.
-Но я говорю не столько о внешней, событийной их жизни, сколько о... некоей совокупности всего, что с человеком происходит - явно, и невидимо никому... а также и посмертный эпилог...
-Ну, тут мы ни о ком ничего достоверно не знаем.
-Я вам посоветую отличную книгу, прочтите ее, не пожалеете. Она называется "Черно-белые четки" и там есть изумительные рассказы...
-Хорошо, обязательно прочту, если эта книга мне попадется.
-Мне кажется, что она вам обязательно попадется... Да, и еще. Я не прошу от вас никаких обещаний. Просто хочу вам сказать - не старайтесь больше увидеть Джеллу. У меня есть предчувствие, очень определенное - ваша встреча приведет к несчастью. Не для вас - для Джеллы.
-Я думаю, вряд ли у нас будет повод для встреч.
Ти"арг встал и поклонился, сестра Иларна наклонила голову, прощаясь. Стукнулись бусины четок - звук, утонувший в шелесте монашеского одеяния.
Ти"арг вышел из монастырской приемной. Все это было очень интересно. Но он так и не передал принцессе ложные воспоминания и сны. А повода возвратиться сюда у него уже не будет. Наемник посмотрел по сторонам, но ничто не подсказывало ему ни малейшей хитрости, с помощью которой можно будет увидеть потом принцессу.
Он задумчиво прошел мимо церкви и вдруг заметил Урсулу, заходящую в храм. Ти"арг, возликовал и быстро пошел за ней, мысленно набросив на себя накидку невидимости. Он остался в дверях, наблюдая за принцессой. Принцесса тоже не пошла вглубь храма, а стояла и молча смотрела куда-то вверх, на купол. Урсула казалась отрешенной ото всего, ушедшей в себя... Вот она повернулась, чтобы выйти. Лейтенант посторонился, и принцесса прошла мимо, не посмотрев на него. Наемник чуть коснулся ее плеча, так мимолетно, что Урсула ничего не заметила. Звук ее легких шагов затих за поворотом. Ти"арг аккуратно прикрыл дверь храма и отправился к дворцовым воротам. Все, что на этот день было намечено, он сделал.