Аннотация: размышлизмы по прочтении рассказа Аркадия Бабченко
Январь двухтысячного. Или не январь. Или не двухтысячного, а девяносто пятого. Какая разница. Всё то же. Слякотное поле в пригородах Грозного.
Невысокое пасмурное небо, непрекращающийся задравший уже всех дождь, вечный холод, туман и слякоть, слякоть, слякоть...
В этой слякоти живут люди. Несколько тысяч человек приехали сюда за несколько тысяч километров, нарыли ям в земле и копошатся в этой глине уже несколько лет.
Видны дома города. Бывшего города. Видны дома того, что осталось от города, места, где жили люди, рождались и росли дети. Дети весело смеялись и беспечно радовались своей жизни, своему короткому детству. Сейчас в бывшем городе ещё кто-то существует. Кто-то выживает. Но уже не смеётся радостно и по детски. В бинокль можно различить нескольких человеческих теней. Они стоят в туманной измороси уже давно, почти не шевелясь.
Больше нет ни одного человека. Только серые тени или только те, кого нам указали как врагов. Только черные дыры окон и пробоины в кирпичных стенах. Следы пожаров и обстрелов. Бывший город в котором звучит отрицание самой жизни, само право человека, как создания Всевышнего, на жизнь. Город, ставший жертвой экономического прогресса, политики, государства. Город, завязавший в один узел противоречий столько всего. Город, ставший в жизни многих - голгофой, город, открывший многим дорогу на поиск истины. Но сейчас в этом городе, истину невозможно найти. Ее надо просить у Всевышнего. Истина только у Него и Он ее дарует.
В этом городе враги. Снова враги. И снова в этом городе. Что же такое? Отчего? Государственной машине нельзя остановить войну без наглядной победы в этом городе, так как это будет наглядный провал стратегии Кремля, и, неизбежно выльется в открытый конфликт политиков и военных. Врагов не видно, они не стреляют, но они там. Их надо оттуда выбить и занять город. Для обеих сторон остановка войны равна поражению, а ее продолжение - катастрофе. А что в этом городе? Мы воюем с местным населением, а также добровольцами или наемниками со всего света. Негры, арабы, европейцы. Успехи наши такие же, как и успехи американцев во Вьетнаме. Чем больше воюем, тем больше воюют против нас. На место убитого отца встает сын, за погибшего брата мстит младший брат. Так может продолжаться до бесконечности. Сейчас для нас в этом городе живёт всё Зло в масштабах планеты. Это предпосылка нашей общей гибели. Ибо это уже сумеречный город. А в сумерках Ложь маскируется под Истину. В этом городе враги? Они в нём живут. И оттого то они враги? Без национального и религиозного признака. Враги и всё!
Враги, воюющие против России или против государства и его "политиков", "чиновников", "солдат" и "граждан", слепо исполняющих государственные приказы, забывших, что такое законы нравственности? Здесь, в этом городе, нет никаких явных или скрытых врагов Руси. Этот город сделал очевидным причины, по которым русские воюют с чеченцами. Государство всегда было врагом всего по-настоящему русского: русских традиций, русских общинных начал, русского боярства, русских мужиков, русского православия.
Железная логика государства, которое не может сосуществовать с народом: ни своим, ни чужим, и вынуждено любой ценой конвертировать и одних, и других в безликую чернь, стадо, "детей" - отчужденных от своей среды и от своих традиций, от почитаемых абсолютных ценностей жизни.
Цель существования стада - придти на поле, стать и начать поглощать человеческие жизни и человеческие души. Даже жизни самого стада. Стадо безлико и ничего не выражает. Стаду на все плевать. На себя в том числе. Стадо всегда предназначалось для заклания. Изначально. Вот так вот и убивают людей. В стаде. В стаде нет людей, нет индивидуумов. Есть единица. Боевая. Как патроны в обойме. Вылетел и ладушки. Кто пожалеет вылетевший патрон? Безлично. Наплевательски. Без выражений. Собственно говоря, это стадо в глиняных бушлатах и пудами грязи на кирзачах и занимается убийством. Вчера. Сегодня. Завтра. Всегда. А гибель одного человека или даже нескольких тысяч - малозначительный эпизод. В нашей стране руководители всегда говорят: бабы новых еще нарожают. Главное - политическая или идеологическая целесообразность.