Аннотация: Это осень, осень, осень,осень - время обострения ты меня проглотишь, осень, и вместе улетим, улетим, улетим... "Осень" (В. Полухин, песенка,написана в 1991-2011)
Я медленно провожу пальцем по запотевшей прозрачной пластине. Свободный от испарины след с обратной стороны покрывается золотистой рябью. Где-то в другом мире предзакатное влажное небо закудрявилось робкими облаками. Сейчас я прикручу фитиль старой масляной лампы и впотьмах найду подсвечник с оплавившейся восковой свечой. В моей каморке всегда сквозняк, он гуляет от картины к картине. Жена грешит на ту, что с парусником. Когда желтый язычок затрепещет и забьется пойманным мотыльком, в другом мире закружится вязкая, как незрелый сыр, луна. И, видимые только в ее узком прожекторе, заскользят за пластиной робкие облака, и собъется с ритма маятник сердца.
Самое страшное - это сбои реальности, из которых, как из щелей в полу заброшенной избы, прорастает молодая поросль соседних миров. Сначала я получал приветы из детских сновидений, мороки, бессмысленные картинки с прозрачным фоном. Потом пришли сны-предсказания. После первого сбывшегося сна , незатейливого, как пунктир - автобус, рука с желтым кольцом на мизинце, просьба передать билет и рассыпанная мелочь - я сперва с интересом, а потом с растущим напряжением стал ждать, что мне скажут. Поэтому сон про мальчика, подавившегося яблоком, я не мог пропустить. Я проснулся в поту: сон закончился там, где я отошел, не умея помочь, с сердцем, остановившимся от горя... Я вскочил с кровати, подбежал к шкафу и стал выбрасывать на пол книги в поисках инструкции (а где-то в моем сне рыдала молодая женщина, и скорая мучительно не успевала, и стояли парализованные несчастьем прохожие).
Серый "Справочник фельдшера" - вот то, что нужно. Я нашел на пожелтелых страницах нужный раздел: "Оказание скорой помощи при несчастных случаях..." и заучил наизусть параграф: "Если человек подавился и не может дышать, необходимо освободить горло от застрявшего предмета. Для этого нужно попробовать извлечь предмет пальцем. Если не получилось - взрослым и детям постарше давят на область подвздошья, если ребенок маленький - возьмите его за ноги и встряхните..." Через два с половиной часа я вышел из дома. Я помедлил в подъезде, как будто внутренний метроном отщелкивал ритм, в который мне надлежало попасть. Распахнул дверь в сентябрьское слабенькое солнце - и увидел то, чего не хотел, но ожидал - растерянную женщину с ребенком, закинувшим голову в беззвучном крике.
Мать малыша еще ничего не поняла. Я подбежал, выхватил ребенка, крикнув - "Он подавился, только не мешайте!" - малыш хрипел и бледнел на глазах. Я попробовал достать пальцем невидимый предмет. Как и во сне, ничего не получилось. Экспериментировать с переворачиванием я не стал, боясь потерять бесценное время. Малыш был довольно крепким, поэтому я нашарил под курточкой ребра и выпуклый живот, надавил, молясь, чтобы ребра выдержали. Одновременно я, как школьник - урок, рассказывал бледной дрожащей женщине, что нужно делать, чтобы воздух вышел из легких и вытолкнул предмет. Со стороны это выглядело совершенно безумно. Но вот яркий пластмассовый шарик пулей вылетел из детского горла и покатился по асфальту. Малыш заплакал. Его плач был скорее растерянным: он не успел испугаться. В отличие от матери, которая подхватила мальчика, прижала к себе и, покачиваясь, пошла к лавке. Я догнал ее и протянул вытащенную из кармана нюхательную соль...
С этого дня я перестал отдыхать во сне.
Позже пришли всплески видения. Началось это так. Я стоял на крыльце и курил. Моргнул - и увидел молодую женщину, быстро проходящую мимо и помахивающую ярко-бирюзовой сумкой. Я отметил, что сумка по форме похожа на нелепое сердце, бьющееся в такт шагам, но тут женщина пропала. Прямо посреди дорожки, усыпанной желтыми пятнами листвы. Я встряхнул головой, чертыхнулся, повернулся туда, куда она шла. Никого. Я обернулся - и увидел женщину, идущую там, где я видел ее до этого, так же помахивая сумкой. Больше всего это походило на сбой в записи фильма. Потом такие сбои стали случаться чаще, но в целом они мне уже не мешают. Хочется только встряхнуть головой, как делает кот, если его потрогать за ухо или вибриссы.
... Однажды я понял, что могу лечить людей. Но понял также, что не имею права это делать. "Исцели себя сам". Я имею право лечить только себя, и своих маленьких детей, если они у меня когда-нибудь будут. Когда дети становятся взрослыми - им пора лечить себя самим.
Лечить легко. Когда смотришь на больное место и быстро закрываешь глаза, то за веками начинают мельтешить грязные сгустки. Со временем они стекаются в одно пятно. Все, что нужно - это заставить себя увидеть, как пятно растворяется в противоположном для пятна цвете - цвете здоровья. Он всегда разный - может быть красным с желтизной по краям, а может быть зеленым с коричневыми прожилками. Наверное, это и называют цветом ауры, не знаю. И не хочу знать: мне достаточно того, что я могу помочь себе и вылечить ушибленное колено или больное горло. Однажды я вылечил мозоль. Это было так: я надел новые ботинки, и проходил в них весь день. А когда я переступил порог квартиры и разулся - на моих ступнях ближе к пятке симметрично отслоилась кожа и влага перетекала внутри мозольных пузырей. Жена подошла с иголкой, чтобы проколоть пузыри, но я отказался. Я решил провести эксперимент, о чем предупредил жену - та пожала плечами и отошла. Я разделся и лег на кровать, сосредоточив мысли на левой стопе - том ее месте, где для моего внутреннего видения полыхало красным маревом, а в реальности лимфа скопилась под кожицей и жаждала выхода. Я попробовал "уговорить" лимфу вернуться на место. Вторую ногу решил оставить в покое. Наутро я не мог ступить на нелеченную правую ногу - пузырь остался на прежнем месте, а вот на левой ступне желтела ровная сухая кожица без следов жидкости. После этого случая я стал самолечиться все чаще.
Единственное, что мне никогда не удается - это победить темное пятно, пульсирующее внутри моей головы. От моих усилий оно растекается, и становится насыщенным по цвету. Я не знаю этого цвета, но думаю, что это цвет темной стороны.
В снах я выхожу в разные реальности. Так, недавно я проснулся в "коридор снов". Это как "коридор зеркал", эксперимент со свечой, только намного опаснее. То есть я проснулся, и понял, что сплю, и что мне нужно проснуться еще раз. Я снова проснулся - но вокруг по-прежнему был сон. Я почувствовал себя одиноким и выброшенным на ненужный мне островок. Но тут будильник сжалился надо мной. Он прозвонил, запустив удочку в реку сна и выдернув меня на берег.
Жена к тому моменту уже ушла на работу, и я побоялся даже думать о том, что случилось бы, и куда бы меня увел коридор, если бы я не поставил вчера будильник.
Он не сумасшедший, он просто немного чокнутый. Как Шляпник в "Алисе". Сумасшествие - это если человек не может сам себе поесть приготовить, и работать не может тем более. А он может. Но все-таки не в себе, это да...
Виктор Петрович, милый, ну отказывается он от таблеток. Не буду же я ему в чай их подсыпать. Сейчас? У себя, да, опять со свечой. Нет, спокойный, как обычно. Позвоню завтра. Привет Танечке. Спасибо.
Свеча маленьким зыбким язычком лакает густой полумрак комнаты. У меня за спиной затаила дыхание реальность. Она ждет меня. Но я продолжаю вглядываться туда, где сквозь заброшенное в небо колечко оренбургским пухом текут несмелые обрывки тумана. Мне дороги все мои миры, и я не готов отказаться ни от одного из них.