Карета медленно тащилась по раскисшей грязи. Меня уже давно растрясло и укачало так, что окажись я снаружи, то не прошел бы ровно и пяти шагов. Рядом страдал верный товарищ и друг - гончая по кличке Орган. Кобель пластом лежал у меня в ногах, пачкая сапоги тягучей слюной и глядя снизу вверх тоскливыми глазами. Я даже начал испытывать легкое чувство вины за мучения невинной твари. Ведь это по моей прихоти пес оказался в карете, когда его хозяин решил переехать в другой город по пустяковой, в общем-то, причине, название которой "сплин".
Меланхолия вот уже второй год владела моей душой, погрузив с головой в свой густой туман. Из-за непреходящей хандры, в надежде на просветление, я и решил сменить жилье, выбрав для этого городок своей далекой юности - Шадю. Очень далекой юности. Еще в бытность человеком.
Я очень надеялся, что чудесные пейзажи Анской равнины и воспоминания о детских шалостях, отрочестве и первой любви помогут стряхнуть пыль с моих бренных костей. К тому же Шадю от столицы всего в пятидесяти лье, а это обеспечит поддержание безбедной не-жизни без ущерба местному... поголовью.
Ну и .. почему бы мне не посетить, наконец, родовое поместье? Как законному владельцу?
Я раздвинул черный шелк занавесок, чтобы полюбоваться ровными рядами виноградников.
Поместье обеспечивало три тысячи годового дохода. Пройдоха управляющий воровал, конечно, но в пределах терпимого. Надеюсь. А если нет...
Ну что же, значит, у меня появится подходящий повод пустить ему кровь. В прямом смысле этого слова.
Карета заехала одним колесом в рытвину, и ее сильно тряхнуло. Я поморщился - терпеть не могу разбитые дороги!
Меж тем тучи заволокли все небо, скрыв нелюбимое солнце, и я высунулся из окна в задумчивости - а не махнуть ли верхом? - но передумал: по крыше экипажа забарабанили первые крупные капли дождя.
Нет, пожалуй, это моветон, явиться к родному очагу похожим на всадника Апокалипсиса - на вороном жеребце и с черной грозовой тучей за спиной. Именно из-за таких мелочей и рождаются слухи, порочащие репутацию. К тому же... ливень испортит дорожный костюм, а он только что от портного. От отличного портного, смею заверить. И в Шадю второй такой не сошьют.
А тем временем, дождь обрушился на землю с прохудившихся небес сплошным потоком. Порыв ветра занес в карету крупные брызги, заставив отодвинуться от окна.
Я потянулся закрыть занавески и заметил стоящего на обочине юношу с дорожной сумкой через плечо и ровной стопкой книг, перетянутых ремешком, которые парень пытался укрыть полой плаща от непогоды. Именно книги вынудили меня постучать рукоятью трости по стене, приказывая остановиться: я весьма трепетно отношусь к вместилищам мировой мудрости.
Карета замерла, я гостеприимно распахнул черную лакированную дверь и с интересом стал поджидать случайного попутчика, чувствуя себя спасителем одного представителя рода человеческого от всемирного потопа.
Пусть плодятся и размножаются - чем больше на этом свете еды, милой и вкусной, тем приятнее мне жить.
- Садитесь, юноша. А то простудитесь.
- Благодарю, месье! - откликнулся паренек и мокрым воробьем запрыгнул в карету. - Даниэль Суте, - представился он, откинув капюшон плаща.
- Габриель Ле До, - ответил я, опустив титул - не хотелось лишний раз смущать юношу. Он и так чувствовал себя не в своей тарелке.
Улыбнулся последней мысли - конечно, не в своей... На данный момент, он в моей "тарелке". Но есть его, пожалуй, не стану (запах давно немытого человеческого тела не самая приятная в мире вещь и аппетит не вызывает). И вообще я не привык, гм... шкодить в своем гнезде. Так что с мыслями о еде придется повременить.
Я с интересом посмотрел на попутчика. Он был совсем мальчишкой: вряд ли старше двадцати лет. Черные локоны по моде - до плеч. Взгляд горящий, щеки худые, бледные, сюртук старый, брюки на пол-ладони короче принятой в приличном обществе длины.
И вообще паренек оказался каким-то... неухоженным. Он явно жил один, лишенный заботы родных, а прислугу нанять наверняка средств не хватало.
- Позволите? - я потянулся к книгам, желая рассмотреть корешки.
Юноша вспыхнул и торопливо протянул всю стопку:
- Да, да, конечно!
"Жизнеописание святого Дохи и сто способов борьбы с нежитью, ниспосланных в момент просветления", "Руководство охотника на вампиров: их природа и способы борьбы с оной нежитью", "Наговоры, заговоры и молитвы преподобного Лувуа", "Мертвецкая сущность ста семи демонов преисподней и их сподвижников".
Ну-ка, ну-ка... а это что? Хм...
"Невероятные жизнь и приключения трех прекрасных девственниц в плену у великолепного сэра Роджера и его пиратов".
Я посмотрел на смутившегося юношу:
- О... Интересная подборка. Вы все это читали?
- Да, - кивнул он в ответ и покраснел еще больше. - То есть не все. Последняя книга попала ко мне случайно.
Даниэль выписал затейливый вензель рукой, изображая путь случайной книги.
- Позвольте узнать... вы студент?
Юноша приосанился:
- Выпускник Вандальской академии.
Я приподнял в удивлении одну бровь:
- Не слышал о такой. И на кого вы там учились?
Вчерашний студент тут же расправил плечи:
- Я охотник за нежитью!
- О... - снова вырвалось у меня.
Такой ответ заставлял задуматься, а не поспешил ли я с решением не есть на сон грядущий? Впрочем, мальчик выглядел безобидно. Более того, он вызывал во мне чувство острой жалости и желание его накормить. А то ведь и польститься-то не на что...
- Э..
- Даниэль, - услужливо подсказал охотник за мной.
- Да, Даниэль, скажите, давно вы занимаетесь сим благородным делом? Успешно ли?
Сначала парень хотел соврать, но в последний момент передумал и сказал правду.
- Собственно, только вот...- промямлил, покраснел и принялся оправдываться, - но я все о них знаю! Я поклялся на мощах святой Вуркулы - от меня не уйдет ни один вампир!
Ну да, ну да. Как же без громких клятв и сражений с опасными монстрами? Без них не жизнь, а скучное болото. А вот то, что после встречи с нами жизни, возможно, не будет совсем, об этом всегда забывают.
Я с интересом уставился на охотника и спросил, самым мягким и вкрадчивым голосом, на который только был способен:
- А много вы видели вампиров? Сумеете узнать при встрече?
Парень, справившись со смущением, откинулся назад, поправил истрепанные манжеты рукавов рубашки и нахально заявил:
- Я охотник в седьмом поколении и чую нежить за сто шагов. И потом, ее легко узнать.
- О... - я просто не нашел что добавить.
Мальчишка снисходительно посмотрел на меня и сказал:
- Разве можно пройти мимо тощего волосатого существа, у которого сочится кровь из носа, ушей и глаз? А еще у него загнутые, словно когти хищной птицы, ногти. Они грязны и тоже сочатся кровью. Дыхание же вампира распространяет ужасный запах тления и гниющей плоти. Ну и, наконец, у него красные волосы. Сами понимаете - такого монстра трудно не узнать.
Я закашлял в платок, скрывая смех.
- Простите, - еле выговорил, сумев справиться с приступом неуместного веселья, - проклятая инфлюэнца. Никак не вылечу.
- Позвольте сварить вам прекрасное снадобье! - оживился юноша, скользнув по мне оценивающим взглядом.
Я снова с трудом подавил усмешку - новоиспеченный борец с монстрами желал поохотиться не только на тело нежити, но и на ее кошелек.
- Благодарю, у меня есть личный лекарь.
Меж тем карета въехала в городок: лошадиные копыта зацокали по мостовой. Я расстался с Даниэлем на центральной площади и до самого поместья безмятежно любовался маленькими аккуратными домиками под черепичными крышами, почти закрытыми разросшимися кустами роз.
Прелестно... Очаровательно.... Все именно так, как я помню... За две сотни лет ничего не изменилось.
Я счастливо вздохнул - мир людей слишком утомлял своими суетой и непостоянством. Приятно знать, что есть место, где можно укрыться и отдохнуть душой.... Или, что там у меня, у проклятого, вместо нее.
Отчий дом встретил скитальца радушнее некуда: ливень закончился, и слуги выстроились во дворе поприветствовать молодого господина. Их любопытству не было предела: как никак - первый визит хозяина за последние сто лет. До этого я обходился отчетами поверенных людей, которые проводили ревизии и оглашали слугам завещание после моей очередной "смерти".
Я улыбнулся слугам мягко и по-доброму. Поместье в Шадю - это надежная тихая гавань, в которую можно спрятаться на пару десятков лет, устав носиться по бурным волнам ... не-жизни.
Чудесно...
Вздохнул полной грудью - в воздухе витал аромат роз и левкоев. А особую пикантность ему придавал приятно щекочущий ноздри запах молодой и горячей крови, бегущей по венам прислуги. На меня работали люди не старше тридцати пяти лет. Маленькая прихоть, которую я мог себе позволить, приятно будоражила фантазию и разогревала аппетит перед охотой.
Да! Чудесно...
Это был редкий момент, когда мир казался таким, как его задумал творец - близким к совершенству.
Два дня прошли тихо и мирно: я провел личную инспекцию, нагнав легкого страху на управляющего въедливой дотошностью и знанием бухгалтерии. Впрочем, бедняга зря переживал - дела он вел хорошо, а личная жадность не превышала планку приличий. Таких людей я ценил. Кроме того, Пьер оказался сообразительным малым: мы с ним быстро нашли общий язык в дальнейших планах относительно развития поместья. Я давно хотел построить в Шадю небольшой винный заводик - благо виноградников здесь много и сорта росли вполне подходящие.
Что делал и как проводил время охотник за нежитью, мне осталось неизвестно... Скорее всего, готовился покинуть тихий городок из-за отсутствия предмета охоты... или из-за неспособности его найти.
К сожалению, судьба неожиданно выкинула фортель в виде несвоевременно павшей любимой коровы трактирщика, которая давала особенно жирное молоко. Обойдись дело одной коровой, ничего бы не случилось, но - увы! - за девять дней до этого печального события в жизни трактирщика произошло другое - более радостное. У него умерла теща, которая отравляла жизнь достойного гражданина Шадю целых двадцать восемь лет. Из-за великой досады на несовершенство мира, подсунувшего ложку дегтя в затянувшуюся эйфорию господина трактирщика, было высказано предположение, что умершая теща продолжает строить козни из гроба.
Эту неосторожную фразу произнесли, когда за соседним столом сидел безработный выпускник академии, с грустью подсчитывавший свои финансы и уже отчаявшийся найти работу в приглянувшемся городке.
Если бы я только знал, во что выльется проснувшаяся надежда месье Даниеля, лично выделил бы ему с сотню ливров на проживание... где-нибудь далеко от Шадю. Так или иначе, эта светлая мысль обошла меня стороной, и юноша с горящим взором ухватился обеими руками за предоставленный каверзным провидением шанс.
Даниэль тут же вывалил на голову бедного трактирщика все, что знал о поднявшихся из могил зловредных тещах, их дочках и прочей напасти. А так как покойная еще при жизни сильно запугала зятя, то развитое воображение несчастного тут же нарисовало безрадостную картину будущего с ожившей тещей-упырем.
В общем, трактирщик нанял Даниэля как охотника за злокозненным вампиром. Правда, тогда я об этом еще не знал. Мое утро началось, как два предыдущих - светло и безмятежно. Проще говоря, я благополучно проспал начало развития событий - раньше двенадцати слугам запрещалось подходить к дверям господской спальни.
Позволив себе понежиться до двух часов после полудня в кровати с томиком "Древние липурийские войны", я принял ванну и уселся завтракать. Вернее - изображать, что завтракаю. Любимая гончая с удовольствием помогла мне справиться с едой. Я привык пользоваться услугами четвероногих помощников. Чужие собаки меня боялись, а вот свои, выращенные со щенков, души не чаяли.
Итак, я позавтракал и подошел к окну - полюбоваться на открывшийся вид. Он мне всегда нравился - маленькое родовое кладбище и массивная старинная часовня, построенная четыре века тому назад.
Главным украшением кладбища по праву считалась скорбная статуя ангела, лившего слезы над моей могилой. Его изящная белокрылая фигура неизменно настраивала мысли на философский лад. Помнится, когда ее доставили в поместье и установили, я не смог удержаться от соблазна и лично возложил венок из бессмертника на каменное чело.
Остальные надгробия были выполнены из мрачного черного гранита - символа горя и печали. Именно поэтому мой выбор пал на белый мрамор. Собственная "смерть" грусти не вызвала.
Я скользнул взглядом по постаментам, красиво оттененным красным клевером, и наткнулся на чужеродное пятно - белоснежного жеребца, нагло обдиравшего кладбищенские цветы. Чужой конь на фамильном погосте восхищения не вызвал.
Прибежавший на звон колокольчика, слуга охотно пояснил:
- Ваша светлость, это охотник на вампиров упырскую могилу ищет!
Я удивленно поднял бровь:
- На нашем фамильном кладбище?
- Так на городском он ничего не нашел, - позволил себе ухмылку слуга, - вот, обходит все остальные. На монастырском уже побывал.
- О... Без успеха, я так понимаю? А каков принцип поиска?
- Белый жеребец, который ни разу в жизни не споткнулся, никогда не перешагнет могилу вампира.
Затейливое условие - "ни разу в жизни не споткнулся". Хотелось бы знать, кто следил за его соблюдением.
Я присмотрелся - среди высоких надгробий ползал на четвереньках худой человек в черном сюртуке. Наконец он выпрямился и с явной тоской посмотрел на коня, флегматично пощипывающего клевер и не собиравшегося ломать ноги о гранит.
Я усмехнулся: долго ждать студенту придется, ни одно нормальное животное по собственной воле каменные барьеры высотой мне по пояс брать не станет. Уж не говорю об ангеле в два метра высотой.
- Пригласите месье охотника в дом на чашечку кофе.
Месье Даниэль охотно принял приглашение, оставив арендованного жеребца на попечение конюшенного. При виде меня юноша сначала растерялся:
- Вы граф?!
И тут же смутился:
- Простите, что не обращался к вам по титулу.
Я снисходительно махнул рукой:
- Пустое, Даниэль. В наше время не стоит переживать из-за таких мелочей.
Мы немного поговорили о том о сем, а потом я провел небольшую экскурсию по дому, познакомив гостя с портретами предков. В том числе и со своим собственным.
- Какой красавец, и так на вас похож, - открыл в восхищении рот охотник за нежитью.
- Это мой пра-пра-пра... Мы действительно несколько похожи. Признаюсь - нас даже зовут одинаково. Впрочем, в семье Ле До в традиции называть первенца Габриелем.
Утомлять себя постоянной сменой имен было откровенно лень.
Даниэль посмотрел на меня с заметным интересом, сравнивая с портретом. На холсте лицо было смуглее - с естественным загаром - и моложе лет на десять. Юноше с портрета исполнилось всего шестнадцать лет.
В тот вечер мы расстались по-доброму: Даниэль забрал жеребца, с грустью покосившись на такое коварное кладбище, где через могилы лошадь согласится скакать лишь с большого перепугу. У охотника буквально на лбу было написано сожаление - он прощался с надеждой обнаружить вампирский оплот, на котором можно хорошо заработать. Ведь в случае существования вампира на родовом кладбище, нанимателем становился я, а это сулило совсем иные деньги, по сравнению с подачками трактирщика.
Минуло еще пару дней. Я и думать забыл о госте, наивно недооценив человеческое стремление погреть руки на чужих деньгах. Более того, снова успел загрустить - ведь воспоминания всего лишь слабый отзвук минувшего счастья, они не могут его вернуть. Чтобы не захандрить окончательно, загрузил себя делами: объехал вместе с Пьером все поместье, наметил план новых построек и сел за смету: людям такие вещи доверять нельзя, слишком они корыстны.
Тем временем выпускник Вандальской академии собирал сведения о моей семье - Даниэля часто видели бродящим среди кладбищенских памятников. Он переписывал в тетрадь имена и даты смерти почивших.
Я отнесся к этому спокойно, хотя мой памятник оказался последним в череде смертей. Однако я недооценил характер борца с нежитью. Главным образом - его извращенный склад ума и упрямство, не меньшее чем у мула.
В одно прекрасное утро, меня разбудил отвратительный запах, которым тянуло в распахнутое окно спальни. Нежный аромат роз и левкоев перебил смрад от горящей серы. Такое впечатление, что у меня под окном проныра-алхимик (или как там сейчас называют этих бездельников) запустил огненную шутиху или провел неудачный опыт.
Я недовольно поморщился - наше обоняние было чувствительнее человеческого и "аромат" удовольствия не доставил. Это, мягко говоря.
Я встал, подошел к окну, сердито дернул в стороны тяжелый бархат занавеси и внимательно оглядел окрестности. Желтый дымок вился среди могил. Я почти не удивился, снова обнаружив там ползающего на четвереньках Даниэля.
Примчавшийся на сердитый звон колокольчика, слуга на злое "Что на этот раз?" вздохнул:
- Так... вампирское гнездо ищет! Серой окуривает и нож освященный в могилы мечет.
Я прищурился в раздумье - кажется, охотник на нежить начинал действовать мне на нервы.
- Гоните прочь этого дурака! - приказал, глядя на то, как выпускник застыл у ангела. - Скажите - граф недоволен и грозится спустить собак.
Следующий день начался не лучше. Как и вчера, меня снова разбудил специфический аромат. Однако, на это раз пахло не серой, а чем-то другим.
Я принюхался - густой, сладковатый и очень... запоминающийся запах. Что же такое там жгут? Знакомое...
Попытался вспомнить - что-то очень далекое...
Позво-о-ольте... да это же... конопля? Горящая конопля?!! ...!!! Она!
Рука сама потянулась к шнурку колокольчика. На этот раз я его оборвал.
Запыхавшийся от бега Пьер объявил с порога:
- Месье охотник снова вампира ищет!
На сердце стало тоскливо - если прилежный студент начнет использовать вместо дров все, что по слухам против нас помогает... дело кончится жженым навозом. Нет! Так не годится.
Я выглянул на улицу - небо затянули плотные облака.
Отлично! Не люблю солнце - от его прямых лучей кожа моментально краснеет, начинает чесаться, а глаза, те вовсе слезятся почти неделю.
Я быстро оделся, прихватив на всякий случай плащ, и вышел, чувствуя, как жжет горло желание пустить неугомонного паршивца на закуску.
Месье студент увлеченно исследовал мою могилу, скрывавшую массивный фундамент из известковых плит. Среди них когда-то поставили наглухо заколоченный гроб: по легенде молодой граф был нещадно изуродован раненым вепрем на охоте. Сооружая такую гробницу, я преследовал две цели: обеспечить статуе устойчивость на века и пресечь попытки раскопать могилу. Так... на всякий случай. И вот этот случай наступил - безмозглый "охотник на нежить", преследуя одному ему понятную цель, упорно ковырял дерн дешевеньким ножом. Рядом в большом глиняном горшке чадил на углях ком свежесорванной конопли, а на ближайшем саркофаге моей пра-пра-пра лежала раскрытая толстая книга.
Я взял ее в руки и посмотрел на обложку.
Ну конечно... А как же иначе? Что еще может таскать с собой месье "в седьмом поколении"? Только "Руководство охотника".
Я громко и бесстрастно прочел первый попавшийся кусок этого бесподобного творения:
- "И вот, помолившись и испросив благословение Отца нашего на святую борьбу с богомерзким отродьем, возьми икону и спрячься в том месте, где является кроволюб. А когда увидишь его, защитись ликом божьим, коего вампир убоится и побежит. Тогда гони его к бутылке. Там накорми до отвала любимой пищей. И когда он наестся и войдет в бутылку, заткни ее пробкой, а затем швырни в огонь..."
Мда... кто, хотелось бы знать, это сочинял?
Я подцепил ногтем замятую страницу и обнаружил там... метод окуривания могил коноплей. Про навоз там тоже было. Интересно, долго ли сочинитель сего эпохального труда тем самым дымом от конопли дышал, прежде чем до всех своих "методов" додумался? И что там... в итоге-то? Снова заглянул в книгу: по словам автора "Руководства", после окуривания вампир должен был немедленно вылезти из могилы.
Ну, можно сказать, подействовало - добился своего... Я "вылез". Злой, как черт. И что ты теперь, "охотник", со мной делать будешь?
Я, добавив в голос металла, потребовал:
- Извольте объясниться!
Юноша вздрогнул, нож сорвался с руки и глубоко провалился в щель между плит. Даниэль этого не заметил, дернув источенное временем и заточкой лезвие на себя. Конечно же, оно обломилось!
Студент растеряно посмотрел на испорченный нож, на меня, на могилу и открыл рот в беззвучном зевке.
Этот испуг мне не понравился - я не для того создавал репутацию достойного отпрыска древнего рода, чтобы неграмотный идиот разрушил ее в один момент.
- Помилуйте, Даниэль! Прекратите так смотреть на меня! Я что, внезапно стал уродлив? Покраснел? Из меня начала сочиться кровь? Или...
Наклонился к юноше.
- ...от меня теперь дурно пахнет?
Даниэль по-прежнему сидел с открытым ртом, пришлось надавить:
- Ну же! Принюхайтесь! Как от меня пахнет?
Мальчишка втянул носом воздух и прошептал:
- Х-хорошо... очень.
- Тогда почему вы не уберетесь подобру-поздорову? - спросил я тоном строгого учителя. - Видит отец наш спаситель...
Парень дернулся от того, что я так легко воззвал к Всевышнему.
- ...я не сторонник жестких мер, но, боюсь, с вами придется быть строгим. Намеков, как видно, вы не понимаете. Завтра же иду к пастору, поговорить с ним об одном осквернителе могил!
- Простите, больше этого не повторится, - сдавленно прошептал юноша, по-прежнему не сводя с меня взгляда.
- Идите, Даниэль, - сменил я гнев на милость, - И советую вам больше не испытывать моего терпения! Увидимся в церкви.
Охотник за нежитью побледнел, став в один момент похожим на одного из нас.
Мне с трудом удалось сдержать улыбку - знаю, знаю, мы боимся священников, крестов и храмов. Осталось выяснить, каких именно храмов мы боимся: пагод, мечетей или церквей. Как только люди решат, на чем остановиться, мы сразу начнем обходить выбранное стороной. А то ведь никакой определенности.
Дождавшись, пока юноша уберется прочь, я погладил мраморное крыло ангела - двухметровой копии меня самого. Быть крылатым если не в жизни, так хоть в мыслях доставляло удовольствие. Настроение улучшилось, я примял носком сапога потревоженную дернину и пошел к дому - надо было подобрать к выходу в свет соответствующий костюм. Пусть видят, молодой граф скромен, приличен и хорош собой. Хотя последнее было лишним: не дай бог случатся поблизости незамужние девицы дворянских кровей, не отвяжусь. Не то чтобы мне девицы не нравились... Нравились обычно именно они... Но! Нельзя рождать слухи в своем гнезде. Умный вампир, как настоящий хищник, бережет и лелеет живущих рядом съедобных существ - именно они первыми приносят тревожные слухи.
Для посещения службы я выбрал превосходный светлый сюртук - дорогой, но простого покроя. Положил в карман кошелек с подношением от богобоязненной паствы в моем лице и отбыл знакомиться с местным священником.
Древняя церковь с облупившимся фасадом навеяла мысль о том, что не очень-то чтят Всевышнего жители городка. Это было хорошо. Это означало, что по-настоящему верующих в Шадю немного, и мне не придется рыдать горючими слезами во время проповеди. Искренняя человеческая вера и молитвы вызывают у вампиров приблизительно такую же реакцию, как у людей - шинкование лука. То есть - не смертельно, но неприятно.
Мое появление вызвало возбужденный говорок среди прихожан. Я небрежно осмотрелся, нашел взглядом темноволосую голову месье Даниэля - мальчишка неплохо устроился в первом ряду, рядом с местами, отведенными для нашей семьи - и уверенно двинулся к своему креслу в сопровождении взглядов, полных любопытства. Проходя мимо охотника, я остановился и кивнул в знак приветствия - меня привлекла гирлянда из круглых соцветий темно-розового цвета, обмотанная вокруг шеи юноши.
Прелестно... теперь еще и чеснок! Которого я обязательно должен бояться. Какие мы, вампиры, однако, пугливые... Все внушает нам ужас! От крестов и чеснока - до навоза. Как мы от страха еще не вымерли, непонятно.
Еще одно "ожерелье" красовалось на шее соседа "охотника" - краснощекого толстяка, взирающего на меня с растерянным видом.
Ах, ну да... Трактирщик. Первая "жертва" месье Даниэля. Сочувствую бедолаге.
- Доброе утро, Даниэль, - ласково улыбнулся я и протянул руку к "благоухающему" украшению. - Позволите?
- К-конечно, - запнувшись, выговорил юноша.
Я нагло оторвал один из цветков, понюхал его и заправил в петлю со словами: - Спасибо, интересная находка. Пожалуй, будет иметь успех в провинции.
И уселся в соседнее кресло.
Во время мессы прилежно изображал благостный вид и не отрывал взгляда от золоченого алтаря. Мелодичный громкий голос пастора лился словно песня, приятно лаская слух. Святой отец решил избрать для проповеди третью заповедь, весьма изящно сведя ее к тому, что неплохо посвятить Всевышнему не только свое время с душой, но и кошелек. Что же, я его понимал - состояние крыши церквушки оказалось не лучше, чем ее фасад. Видимо, придется помочь - пусть думает обо мне хорошо. Это полезно, когда рядом ураганом носится тот, кто обратного мнения.
Я покосился на Даниэля и наткнулся на встречный взгляд. Кажется, юноша всю службу глаз с меня не сводил.
Вот не живется спокойно человеку! Может, стоит его на ужин пригласить? На мой ужин.
Я критически оглядел недокормленную закуску с головы до ног. Охотник за нежитью интерес истолковал как-то... неправильно - вместо того, чтобы побледнеть от страха, парень покраснел до кончиков волос.
Нет. Не хочу такое есть. Неаппетитно! И вредно, наверное - у меня от крови дураков всегда изжога.
Я вздохнул - как заманчиво облегчить одним укусом себе жизнь! - и отвернулся.
Торжественная музыка старинного органа (подаренного моим дедом, кстати), и слаженный хор голосов прилежной паствы все-таки сыграли свою роль - под конец богослужения кто-то поверил в то, о чем поет (уверен, это был ребенок), и я почувствовал, как увлажнились глаза. Пастору выступившие слезы понравились. Охотнику на нежить - нет. Он, внезапно сорвавшись с места, неуклюжим галопом кинулся вон. Очень захотелось перекреститься - один Всевышний ведает, что пришло в голову этому недоучке. Надеюсь, не за осиновым колом побежал? Хотя это вряд ли... Выпускники Вандальской академии простыми путями не ходят. Им, прежде чем упокоить нежить, зачем-то требуется ей на нервах поиграть.
Утяжелив кошельком поднос для пожертвований, я пошел к выходу. После уютного церковного сумрака дневной свет резал глаза. Я остановился, прищурился, давая им привыкнуть, а потом огляделся.
Дорогу к экипажу загородила тощая фигура в старом плаще.
Боже всемогущий... надоел мне этот господин хуже горькой редьки.
Охотник на нежить медленно и торжественно выставил перед собой щитом зеркало. Лицо заморыша было скорбно, словно он приготовился похоронить лучшего друга.
Я посмотрел в зеркало, поправил воротник, немного полюбовался на красивое отражение и небрежно сказал:
- Спасибо, теперь все в порядке - можете унести.
В толпе молчаливых прихожан раздались неуверенные смешки.
Я обошел охотника, у которого щеки налились кровью, дразня и приглашая меня на обед, и уже садясь в карету, бросил через плечо:
- У вас богатая фантазия, Даниэль. Не хотите поменять занятие? Стать новеллистом, например?
Смеха в толпе прибавилось.
Упрямый мальчишка зеркало опустил но, если судить по решительному виду, не сдался. В это мгновение я пожалел, что не забрал у него "Руководство", тогда хотя бы знал, к каким сюрпризам готовиться... А сюрприз преподнесли уже на следующее утро... Стоило выйти за порог, как я наткнулся на рассыпанное зерно. Которое настоящий вампир должен тут же пересчитать.
Про этот, так сказать, "прием" охоты на нежить я слышал и всегда полагал, что тот, кто в него верит, страдает умственной недостаточностью. То есть попросту - законченный идиот. И никак не ожидал, что мне придется столкнуться с таким идиотом лично!
Я заметил неясную тень в конце коридора, узнал ее запах и громко сказал:
- Пьер, если вы немедленно не уберете отсюда эту... птичью еду, то вечером придете за расчетом. А если еще раз пропустите месье Даниэля в дом - не получите даже его!
В конюшню попал в прескверном настроении - месье охотник мне окончательно надоел. А еще плохой сон и потрепанные нервы заставили почувствовать голод раньше привычного срока. Хотя - чего лукавить? - мне попросту хотелось разорвать клыками одно тощее горло. А раз до него дотянуться пока не мог... подойдет любое другое. В качестве временной замены.
Вечером я отбыл в столицу и провел в ней двое суток, охотясь, а когда вернулся... когда вернулся, обнаружил, что все дома в Шадю украшены огромными венками, сплетенными из веток боярышника и чеснока. В том числе - мой собственный.
Я брезгливо содрал "украшение", расшвырял ногой мелкий мусор - кажется, на этот раз рассыпали мак - обернулся и рявкнул:
- Убрать немедленно! Чеснок - на кухню, семена - в совок, зелень - в компостную кучу. За нерадивость и своеволие у всех вычту по пять ливров. А с вас, Пьер, все двадцать! За то, что плохо следите за слугами и домом!
Последующие дни тоже удовольствие не принесли - они прошли в ожидании очередной пакости. Она не заставила себя ждать.
День начался загадочно... Снова с запаха... На этот раз разило розами. Да так, словно кровать перенесли в колумбарий.
В носу засвербело, я чихнул, пнул дверь и обнаружил, что весь коридор устлан красными цветами. Символом страсти и любви.
Бывало в прошлом, когда я ухаживал за дамами, которых хотел заполучить в свою кровать, тоже не раз заваливал букетами избранниц.
- Сожру... - прорычал обещание той скотине, которая дала повод думать обо мне бог знает что. - Какого дьявола?!
Я спустился вниз, расшвыривая ногами розы, и увидел около дверей связанного управляющего.
- ....!!! - больше эмоций ни на что не хватило.
После того, как его развязали, Пьер простонал:
- Ваша светлость! В дом я его не пустил, так он запугал всех слуг и все равно сделал по-своему!
Я почувствовал, как от злости у меня дернулась щека, и зарычал:
- Соберите всю челядь! Мне есть, что сказать.
И когда уже прошел мимо слуги, услышал, как Пьер прошипел, растирая затекшие руки:
- Хорошо бы его светлость и, правда, оказался вампиром и сожрал этого гада!
В голосе мужчины прозвучали искренняя надежда и тоска.
Я его понимал - по вине господина охотника Пьер уже лишился части дохода, и теперь боялся лишиться всего. Реакция человека мне понравилась - стало ясно, на что давить.
К встрече со слугами я подготовился тщательно. Прочитал перед притихшим строем короткую, но весьма содержательную речь. О преданности, о верности и о достойной плате за эти редкие добродетели. А в конце выразил сожаление о том, что вероятно придется пересмотреть свои планы на строительство винного заводика и рассчитать всех работников: во время очередного отсутствия мне потребуются верные слуги, а их - увы! - нет. Раз в поместье распоряжается сумасшедший недоучка. После чего вскочил на коня и отправился к пастору - сообщить ему скорбную весть о том, что в Шадю стало слишком суетно, и он не годится для спокойной жизни. А раз так, то свои деньги я предпочту вложить в другой приход. Священник после этого разговора помрачнел и опечалился - он уже размечтался о новом алтаре.
В поместье я вернулся нескоро и в сквернейшем расположении духа - чтобы завалить меня розами, месье Даниэль заставил горожан изуродовать свои цветники, и Шадю казался ограбленным безжалостным вором. А еще при виде меня горожане с трудом скрывали усмешки. Видно знали, кому и от кого предназначались цветы.
Правда, дома меня поджидала приятная новость - каждый встречный слуга посчитал долгом сообщить, что совет горожан потребовал от Даниэля покинуть Шадю еще до рассвета. Мне было чертовски приятно - в кои-то веки люди сделали правильный выбор.
Вечером, наконец, случилось то, с чего нормальный охотник на нежить обычно начинает свой первый визит: Даниэль пробрался в мою спальню, вооруженный осиновым колом.
Осина - это не конопля, испорченным сном не отделаешься. Я скользнул в сторону, пропустив смертоносное дерево мимо себя. Перехватил кол, крутанул его, вывернув его из слабых человеческих рук, и врезал Даниэлю под колени его же оружием.
Месье "седьмое поколение" рухнул, звучно приложился затылком о паркет и замер, испугано глядя на меня снизу вверх.
Испытывая злорадное удовлетворение, я обошел вокруг "убийцы нежити", решая, что же с ним делать. Оскорблять свой вкус таким дураком по-прежнему не хотелось. Хватит с него кнута или трости.
- Ты сделаешь меня вампиром, тварь? - не выдержал зловещего молчания Даниель.
От такой идеи я чуть не подавился - бессмертный идиот, что может быть страшнее? Нет, я этот мир слишком люблю, чтобы выпускать в него подобную гадость!
Поэтому сел рядом с "охотником" и вздохнул:
- Нет, Даниэль. Вы опять все превратно поняли. Никто не сделает вас нежитью. Что за глупая мысль? Но наказать немного надо - вы лишили Шадю его спокойствия и красоты. Вот только что бы избрать для наказания?
Я навис над юношей с инквизиторским видом:
- Может, сами подскажете?
И не удержался от плотоядной улыбки, желая немного попугать напоследок недоумка.
Однако, дурак потому и дурак, что в голове у него каша. Мою угрозу истолковали неправильно. Вместо того, чтобы испугаться, юноша трагически заломил брови и прошептал:
- Я не ... Ты, Габриель... Я всего лишь человек и не могу бороться с твоими чарами, демон!
Парень, покраснев, жадно уставился на мои губы, и прежде чем я успел понять, что происходит, обнял меня за шею и поцеловал.
Твою ж мать!!!
Ярость в одно мгновение выжгла все благие намерения, оставив лишь злобу и желание убить. Я прокусил тощую глотку - такие "охотники" просто не имеют права на жизнь! И успокоился, лишь выпив всю кровь до последней капли. Потом встал и брезгливо отбросил тело.
Ну и седьмое поколение... Мало того, что идиот, так еще и... Мда...
Эпилог
спустя пять лет
Я с грустью смотрел в окно спальни, рядом со мной стоял не менее печальный Пьер, а за окном на фамильном кладбище бродила причина нашего плохого настроения, вестник грядущей утомительной суеты - белоснежный жеребец трактирщика. Тот, который до сих пор еще ни разу не споткнулся. Рядом с ним на надгробии моего пра-пра-пра сидел, уткнувшись лицом в увесистый том, незнакомый юнец.
Я спросил у управляющего:
- Студент?
- Ага, - тоскливо подтвердил слуга. - Из Вандальской академии.
- И книга с собой?
- Ага, - снова вздохнул мужчина.
Я тоже не удержался от вздоха, с минуту помолчал и сдался:
- Скажите конюху, чтобы разнуздал Демона, я не еду сегодня в столицу. И... пошлите приглашение на ужин месье... выпускнику.
Потом обернулся, посмотрел на полку, где рядком стояли четыре тома "Руководства охотника" и выругался:
