Аннотация: Я генератор хорошего настроения. Когда до меня дошли собственные мысли о разбитом коде моего провала в жизненном континууме, я не верил реальности...
Я генератор хорошего настроения. Когда до меня дошли собственные мысли о разбитом коде моего провала в жизненном континууме, я не верил реальности...
У меня имелась хорошая работа, была молодая жена, которая забеременела от меня, квартира соответствующая человеку, следующему по пути истеблишмента и хорошие связи в правительстве. Но я не понимал, как я дошел до этого, когда из моего разума исчезли все воспоминания о прошедших событиях и главный вопрос: "Куда все делось?". Куда делась улыбка с моего лица, соответствующая рекламным идеалам хорошего настроения. И воля соответствующая памятнику. Я страдал, словно каторжник царской империи, но еще имел волю дать чувству эмоциям, невзирая на все обстоятельства. Когда я успел расклеиться и погрязнуть в этом сне? Я оставался совсем один, пропали мои родственники, знакомые все исчезло, передо мной стоял электрический стул безысходности. Видимо я отрешился от реального мира, ибо не мог воспользоваться помощью извне. Я дорожил только своими желаниями. Затем принялся "убивать" печаль. Смешанная печаль о смертельной вине вытрясла из меня воспоминания или я просто хотел вырвать из себя все прошлое. Был ли виноват именно я или кто-то еще? Что вообще здесь происходило, как я оказался в кандалах, прикованный к металлическим отверстиям в бетонной стене, при этом ключ от оков оставался в недосягаемом для меня месте? Ключ лежал в нескольких метрах от меня, на подставке, в центре комнаты. Я не помнил так же это место, где я находился: низкие потолки, минимальное количество мебели и узкое окно в деревянной раме слева, впереди меня стена шла под откос (видимо это была крыша) и в ней было мансардное окно, через которое бил свет полной Луны на эту подставку с ключом. Стены выражали безмолвие, когда я касался их, чувствовался холод подтверждающий безысходность. Я пригляделся и заметил покрытие маленьких, пяти-шести сантиметровых плиточек на стенах и полу. Наверху, блекло горела единственная лампочка. Мне следовало сосредоточиться.
На собственном, весьма худом теле, я увидел одетую белую рубаху, с длинным подолом, напоминающую барскую ночнушку и медальон на шее в форме капли с гравировкой зеленого кошачьего глаза. Откуда этот медальон? Я вгляделся внутрь глаза, и комната стала преображаться: ее стены, точнее плиточки стали маленькими телевизионными экранами, которые ретранслировали единую картинку с "сеткой" промежутков между ними. Это нахлынувшие воспоминания?
Видение первое.
Мои друзья сидели со мной за столиком в баре клуба "План Биг". Девушка рядом со мной, ее зовут Аврора. Обстановка так себе, играет хип-хоп, чей-то корпоратив. Знакомый Дмитрий Ку: человек худощавого телосложения, блондин от природы, с прямыми, слегка детскими чертами лица. Он что-то рассказывает о злости местных футбольных фанатов. Николай Атом (другой знакомый) находится подле Дмитрия и ждет, подобно коршуну-наркоагенту. У него в запасе множество различных, психоактивных веществ, которыми можно побаловать свой мозг в надежде на некоторый шанс нарколыжной свободы во время выходных. Я был пьян от текиллы, которую предварительно заказал в размере десяти стопок на подносе. Я требовал больше пространства в этом био-электронном морге. "Если закончится money, вынесите мой мозг на блюдечке в Райские Сады, либо пора вырвать с позвоночником голову бармену", - бредил тогда я. Чего еще ждать, если gonzo-journalist выпишет чек за отрубленную голову этого осьминога, возможно специально обученного работать за стойкой, когда на лобной части головы человека в стразах Дмитрий Ку вырежет букву "Х". Взаимохронное передвижение паразитов мозга, напоминавших тогда скатов из Карибского бассейна, делало меня обходительным. Вызывало желание состричь обсохшие извилины у элемента по прозвищу Грязный Робот? Или достать "макарыч" у местных, слоняющихся около клуба лиц кавказской национальности, затем палить во все стороны с криком: "Меня подставили роботы из Поднебесной!". Думаю, в этом случае из-за подожженной салфетки меня выставит охрана. Где вообще мой стакан с планом того разрешения проблем с головной болью Хемингуэя по рецепту? Или мне следует предъявить карточку богослова Николаю Атому? Выйдет ли особый просчет с оплатой той стенки у барной стойки, когда я обоссу ее своим радиактивным водометом. Хотя я считаю это супремативозвращение съедобным. Или я сошел с ума?! Отрезать себе ноготь с мизинца и все придет в норму! Хотя если эти голодные, гидроцефальные карлики съедят и порвут на лоскуты слой почтовой марки, то я предпочитаю угостить бармена из ружья четвертого охотничьего калибра. Возможно, кто-то подхватит этот переполох, достанет острое, как пила по металлу, мачете и приниться вырезать выводок этих роботов и карликов. И последнее, мне нужно срочно два килограмма тринитроглицерина , дабы поджарить этих евнухов с соседних столиков, казалось их фибры источают несанкционированное воздействие на...
- Нет! Это живые люди! - заорала моя девушка Аврора. - Не вздумай калечить кого-нибудь, ибо тебе дадут нормальных побоев, при одном слове о разоблачении.
Господи! Когда я перешел с обдумывания на словесное речеизъявление?! Пора заканчивать...
Я снова был в той комнате, приделанный в стену стальными оковами. Теперь они достаточно выдвинулись из проемов в стене. Я попытался дотянуться до тумбочки, всеми силами, но тщетно. Не хватало каких-то нескольких сантиметров. Все было продуманно, кто-то запер меня здесь, в этой полуподвальной комнате с жидкокристаллическим экраном выложенным маленькими плиточками, показывающим моменты из моей жизни. Мне захотелось выглянуть наружу, позвать на помощь. Я с силой дернулся в сторону окна, но из-за особой конструкции рамы, я не мог дотянуться до него и видел лишь маленький кусочек происходящего действа на улице. Видимо это был верхний этаж или чердак, улица была занесена снегом, по крайней мере, я отчетливо видел падающие снежинки и маленькие фрагменты уличной жизни в примерно тридцати-пятидесяти метрах над землей. Я начал кричать, звать на помощь, но бесполезно, никто и ничто не отзывалось. Оставалось только ждать. В стене начала образовываться дыра ведущая в никуда. Сначала я вглядывался внутрь, но затем это пространство стало поглощать мои мысли, сознание и тело. Я отвернулся, заорал, но пустота затягивала внутрь.
Видение второе.
Мы сидели в комнате, вооруженные до зубов различным оружием из разных эпох. От каменных мачете до автомата Томпсона, револьверов марки "Кольт", двуствольных мушкетных пистолетов и бензопилы. Комната напоминала шикарный номер люкс какого-нибудь пятизвездочного отеля. Отделка стен впечатляла своими узорами, висели картины с натюрмортами и эзотерическими видениями, на полу был постелен темно-бардовый ковролин с орнаментами метаморфозных линий и зигзагов. Дорогая, кожаная мебель, шкафы купе и столики из красного дерева, все это имитировало тот шик, о котором возможно бы мечтал среднестатистический работник колонии человечества потребления. Всюду были установлены камеры, запечатляющие все действо с нашим участием. Кто же мы такие? Охотники за субреальностью впечатлений, астронавты подсознания. На самом деле эта комната была порталом в параллельные измерения. Когда я вспомнил, что мы здесь делаем, решил открыть входную дверь она была заперта. Единственное, что нам оставалось, это использовать ромбообразный, синий кристалл гладкой формы, чтобы комната телепортировала сознание каждого из нас в реальность иллюзий и грез. Футуристические миры межзвездных путешествий, или древние эпохи далеких звезд, наполненных существами сотканных из вакуумных миров других параллельных вселенных. Возможно, все, что было увидено нами, может быть увидено в промежутке альфа, между восемью и тринадцатью вспышками, прерываниями света, в секунду ("Здесь, чтобы уйти", перевод Дубровский Д. В.). И тут ко мне пришла мысль: "Если это так, тогда мы запрограммированы. Если действительно есть такая вещь, как промежуток альфа, а она теперь была доступна нашему восприятию, мы можем предположить, что это - программа... Цифры, которые включены в процесс, в возможности комбинаций, пермутаций и возможностей Человеческой Программы - все это очень хорошо объясняют некоторые научно-популярные писатели, вроде... Карла Сагана, такая книга, как "Драконы Эдема"[1].
Наш номер был частью Бардо-Отеля. "Бардо-Отель" - это все отели. Ты вписываешься и выписываешься, и так проходит жизнь. В "Бардо" сорок девять номеров на семи этажах. Любой временный жилец может провести день и ночь в любом из номеров, но потом он должен уехать. Клиенту самому решать возвращаться ему или нет... (Брайон Гайсин "Бит-Музей" - "Бардо-Отель", Глава 1, в Мягкой Нужде 17; перевод Д. В. Дубровский)
Со мной в номере были еще люди: одного звали Oldboy, острые черты лица, невысокий рост и постоянная улыбка джокера. Второй был оператором, следящий за встроенными видеокамерами, его звали Artgazm. У него были лохматые, длинные волосы, нос-картофельной формы, яркая, оранжевая одежда. Еще какие-то люди, но они словно тени перемещались, как бы в стороне, на полу, стенах, зеркалах.
Мы планировали очередное путешествие. Я достал синий кристалл с серебристыми окантовками. Из пола, мимикрируя узоры ковролина, выросла установка. Я вставил кристалл в ячейку. Комната стала вибрировать, покрываться налетом ржавчины, паутиной. Лица Oldboy"я и Artgazm"а, обрели потустороннее свечение и начали меняться на манер физиогномного калейдоскопа. Сознание стало летать по номеру, наполненного уже старой некрасивой мебелью. Неожиданно мое сознание стал преследовать черный кот. Отдаленно стал слышен голос старой женщины, который посоветовал мне схватить его за горло, чтобы прекратить преследование. Я начал душить его. Затем сильнейшая мощь воронки затянула мое сознание.
Я увидел чудесные пейзажи: людей, наверное, Атлантиды. Подводные дворцы, элегантные, одноместные субмарины. На поверхности воды, люди живут в строительных, деревянно-металлических джунглях на гигантских платформах-плотах. Здесь наверху они подобны зверям, многие отданы на произвол судьбе, кто-то голодает. Те, кто работает на "Атлантиду" получают еду и маленькие транспорты - аквамарины. Вот один из автобусомарин подплывает к одному из надводных городов, стража отгоняет попрошаек и бездомных, которые столпились и просят кусок хлеба. Рабочие выходят, идут на работу. Затем я вижу обстановку во дворце: Императрица занята какими-то делами, банкетами, балами. Жизнь этого мира чем-то схожа с дореволюционной Россией, "Атлантиды" высшего сословия, словно дворянство, имеют праздный образ жизни, их ничто не волнует, особенно то что происходит сверху.
Тем временем, из дворца уплывает девушка на Sub-235, роскошной автомарине с заостренным передом, шестиместной кабиной, серебристым покрытием корпуса и задними крыльями, коих насчитывается четыре. На крыльях нарисованы гербы "Атлантиды" и знаки отличия от класса рабочих на поверхности. Девушка приплывает домой, заезжает в шлюз-комнату, спускает воду до состояния мелководья, чтобы автомарина плавала на стоянке в гараже. Далее, пройдя по мостику, она заходит внутрь. Девушка одета в красивый костюм из серебристых тканей, гладкие бедра оголены до сапожек с серебряными накладками. На ее идеальной, белокурой голове одет небольшой шлем с металлическими окантовками, напоминающие рыбные плавники. Из-под шлема ключом бьет поток золотистых волос, она снимает с себя всю одежду в камере переодевания, и нагая проходит в душ.
Неожиданно видение теряет свою форму, и мое сознание вновь проваливается в пустоту.
Я заметил яркое выражение улыбки на лице Oldboy"а. И тут из его уст донеслось нечто странное:
- Эй, очерченный пасторальный индимион кроносукреальаных сарацинов! Извечное послание с далекой Бетелгейзе! Ты можешь мне апокрифнуть чайным изнеможением денгору васт прокримать, мне кажется или апостолы порядка изнеможения сейчас пытаются выстроить последовательность ингибиторного кен-до? Или я отсылаю помещение древесным альвам? Куропатка пота восходит в определенную избыточность? Куда делся весь этот поток центурионовых ментавров? Господи, да они воруют заусенцы вандалистических нейронов этого позолоченного аиста или я выделяю снабжения валидолабиринта?!!!
Интересно, я говорю его устами? Звук шел из глубин моего сознания, послышался свирепый звук автопилы, и меня выбросило в новое измерение действительности кристаллического подсознания.
Визуальная сцена #1. Первая проповедь и последняя
Учитель спросил: "Если люди будут бить тебя палкой и мечом, что подумаешь ты?"
- Что эти люди добрые и кроткие, так как они бьют меня только палками и мечами, но не лишают меня совсем жизни.
"Но если бы они лишили тебя окончательно жизни, что думал бы ты об этом?"
- Что эти люди добрые и кроткие, которые столь малым страданием избавляют меня от этого тела полного нечистот и этой жизни, полной страданий.
- Хорошо! - сказал учитель, ты можешь жить среди людей.
Ступай.
Последний экзамен. Японская притча дзен
Смерть это юная девственница, поражающая сердце своей красотой любого стойкого мужа.
Что такое Жизненный Сон? Трансцендентальная, восточная философия? Притчи буддистских гуру? Иллюзия, приведенная человеком, во время переживания смертельного опыта в коме небытия? Или просто нестандартное, потустороннее видение мира сквозь Призрачные Очки, они же Очи Осириса?
Мы заглядываем в очи смерти, мы носим на своем носу очи смерти, но никогда не задумываемся об этом. Все просто: человек видит сон, находясь в гробу своего рока, лежа в капсуле, управляемой механизмом Смерти. Там он видит грезы, свою жизнь и лишь когда этот главный сон заканчивается, он пробуждается и видит самого себя, лежащим либо в гробу, либо в капсуле, либо в горах далекой, неизвестной ему страны. Тогда он осознает то, насколько он долго почивал. Понимает, как он дерзко и вкрадчиво прожигал свою жизнь, цеплялся за все устои, созданные им самим уклады.
Перед ним открывается картина бесчисленных жизней человеческих, тех, что ещё не сумели пробудиться, те, что до сих пор спят и видят лишь свои мечты, горести...
Мечтают не о пробуждение, а о жалких потребностях людских.
Богатые не видят себя в пробуждении, ибо тешатся они от своих пожитков. Бедные видят лишь рок перед собою, но из-за богатой иллюзии, из-за тех самых приверженцев земных, они тоже забывают про дух свой и уподобляются марионеткам, куклам из дерева гнилого.
Затем литургия теряется и опять война наступает, где все борются за земные блага иллюзорные сна того. А когда убивают друг друга, то просыпаются, но лежат они уже глубоко в земле, те люди, что позабыли, в какой дьявольский сон попали они и где проснулись они.
Рай это смерть ваша; Ад это жизнь ваша. А без того и другого это жизнь человека будущего, человека знающего или ницшеанского "сверхчеловека".
Глупые люди боятся правды, ибо, правда острее и реальнее любого меча созданного в этой жизни.
Визуальная сцена #2. Подъездный рэйв
Тихо. Тихо. Стоит один человек, а вот уже двое... трое... Нас много.
- Что будем делать господа? - спросил Семен Петрович.
- Для начала поправимся! - воскликнул Макар.
С этим словами ребята "поправились у Игоря". Настроение у всех было отличное, стояли пили пиво и музыка... Отдельная тематика, сегодня приехал Атом, он привез в своих ушах "Дарк энд Басс от Контр-страйка", этакий быстро-тяжелый трансстепинг. Да, попробовав мдма и амфетамин - им хорошо.
Мне лишь остается созерцать этник-металл который блещет своей жесткой подачей ритмичного, живого звука. Да, неплохо! Команда ураган трепещет своим названием с уст Капитана-планеты.
Надо поставить музыку, да агрессия и экспресия рэйверного раша - это цифровой панк и глубокий дабстеп ... Да каждый залипает, как может!
Расколбас!!! Давай, кто может - сегодня танцует так, как они. Я посмотрел на Атома и Макара. Они плясали драм энд басс. Круто. Теперь перемотаем на три часа вперед. Тут уже удолбился я и Север, вот мы импровизируем какой-то трансовый беспредел под этноспидкор. Пол сотрясается. И картина мира под экстази. Ха! Ха! Вот он где ваш рэйв, шум под бесконечность счастья.
Подъездные духи преследовали меня. Я познакомился с ними, они были моими друзьями. Бесконечно я вслушивался в обычные реплики своих друзей и только понимал странные искаженные шипения, близких к чревовещанию. Вот сейчас! Да именно! Я сейчас дойду до нее и смогу превратить себя в нечто, не поддающееся объяснению... Я смогу одновременно знать все структуры восприятия всех форм жизни и совершать абсолютно уму непостижимые поступки. Ха! Я просто что-то сказал, и все мигом разошлись и разбежались. Странно, я словно невесомость или облако, движущееся по дуновению ветра. Вскоре я понял все, что от меня требовала жизнь, и я удалился в изгнание собственной души.
Я пошел брести по длинным коридорам бесконечности подъездов 99*99. Ох, эта сложная сеть подъездов! Здесь шныряют джанки или агенты ВКБ (Высшее Космическое Братство). Где-то спят бомжи или пьянь или все вместе. Им снесли лавочки - они теперь в подъездах. Мутировавшие в зверо-людей. Что-то они и видят, только не понимают что это. Ладно, но жители дома не верят, что это они гадят и мусорят в подъезде. Не мы! Мы точно тока пришли в "99*99 последний от рыбы". Да мы уже здесь топчим драм под веселый нейрофанк. Да это впирает по самые пятки или дабстеп качает, из стороны в сторону душу. Я очень обрадовал бы свою душу. Громкая музыка уносит многие души, например, под действием галлюциногенного или психотропного опьянения. На громких вечеринках там музыка начинает управлять тобой, она уводит в глубину своей традиции. Когда мысли стремлений первых создателей из глубины, начинают показывать тебе их культуру мышления. Или нео-транса заключенного в синтетических звуках и мелодиях. То, что пытается в своей экспрессиии донести до нас создатель музыки. Хах! Поплясать, повтыкать. И отправится в постинтоксикационном состояние по домам. Но как же это бодрит... Нет, не бодрит, когда начинаешь видеть своих знакомых в апатии, депрессии и так далее.
Главное оставаться собой и не давать злым духам системности поработить тебя. Не в мире магов, не в мире людей. Справившись с этим, можно будет передавать эстафету новому эшелону людей познакомившихся с джайвом...
Approaching Ravers... Let's dance and the planet will stay beautiful. And live will continue in the light or dark way. In such way, you like more...
Визуальная сцена #3. Голос из бездны
Я все-таки выбрался из кучи спятившей каши в моей голове и вхожу в новое пространство... Новый отчет разряда псиАНАЛистики выжитой из моей безумной головы. Я был в геене огненной, словно в сборнике "Девочка-зверь", где о герое, возвращающемся с сербской войны к своей возлюбленной, сказано: "Он ехал из страшной трагедии в страшную трагедию".
Все началось после того как мы шли по набережной, неспешно глотая малиновое вино. У Artgazma с собой было не много травки, мы остановились, он достал самокруточную бумагу и заправил ее табаком, попутно, перемешав ее с дубасом. Затем мы покурили, коротко размышляя о канале Москвы реки, о бычках, словно лодочках пустых надежд, уносящих мысли вместе со своей жалкой жизнью мертвого. Мне было все равно на тех ребят, что стояли на мосту и орали какие-то песни, особенно после того как они помешали нам встать на тот мост, хотя они сами об этом не догадывались, и я даже не думал об этом на тот момент. Уже перейдя мост, Artgazm сказал, что он больше бы предпочел постоять именно на мосту и покурить там. Я был не против этого. Только тогда я задумался, над этим оголтелым мостом. Пройдя метров триста, мы начали переходить другой не менее "нормальный" мост. Навстречу шли люди. Богемная цыпа махала своими заржавевшими конечностями, пребывая в состояние сильного алкогольного опьянения. Не обращая на нее внимания, мы вышли на Болотную площадь. Связь названия и сборища на площади очень правдоподобна. Вокруг памятника Болотному стоит куча народу, все пьяные, повсюду разбитые бутылки, смятые банки, пустые полтора литровые канистры. Гремят джембе и огненные струи вырываются из ртов факиров. Кто-то крутит пои, создавая движение материи и огненные кольца. Мы становимся за памятником, Artgazm звонит девушкам с которыми мы должны были здесь встретиться. Дозвонился, одни скоро приедут, другие заняты. Вина больше нет, летим в магазин, приземляемся около лавочки с пивом и замшелым, полтора литровым коктейлем со вкусом дыни. "Это супер крепкий лагер", - говоритArtgazm. Забиваем самокрутящуюся, раскуриваемся. Болтаем с ним о музыке, о предстоящей эйт-бит вечерине, о неформалах. Я показываю ему купленные мною книги: "Страх и отвращение", "Ангелы Ада" Томпсон, "Счетная машинка" Берроуз, "Записки покойника" Булгаков и "Песни аутсайдера" Емелин. Многое из этого я уже читал, но это остается библией для меня, особенно "Страх и отвращение в Лас-Вегасе". Сумасшествие гонзо и Хантера Стоктонна Томпсона. Идеальная анархия интеллекта, идеальная точка соприкосновения свободы и видение оков на шеях людей.
Ближе к двенадцати ночи, люди начинают разбредаться по домам или по другим более теплым заведениям. Я перестаю думать. Мы встречаем тех самых девушек, с которыми нам было суждено увидеться. Разговариваем с ними. Я наблюдаю. Они меня о чем-то спрашивают, я отвечаю:
- Я употребил вино, пиво, марихуану и немного кислоты, - возможно, я хотел ввести их в курс дела, потому что я не употреблял кислоты, но мое состояние было очень близко к опьянению галлюциногеном.
Я сам мог выбирать, в каком мне состояние нужно приходиться или оно само выбирало меня. Не знаю. Они позвали нас на раггу, я не хотел, Artgazm тоже, но они не хотели ехать одни. Все это предсказуемо, не правда ли? Зачем тогда это. Все было не так...
Тут проходил мимо один пьяный рокер. Он остановился около нас и потребовал девушек пойти вместе с ним. Мы все отрицательно отвечаем, что он полное говно и пускай валит отсюда, прихватив свои тухлые носки. Но грязный хрен не успокаивается и достает выкидной нож.
- Да пошел ты, сука атрофированная, еще свой обрубок достал, - говорит Artgazm и бьет ногой ему по руке, в которой был нож.
Затем неизвестно откуда выпадает еще целая куча каких-то отморозков и начинает изо всех своих пьяных сил, мутузить рокера. Половина его, половина на нас. Мусора... От толпы свихнувшихся головорезов, нас спасает смекалка бегства. "Если твои навыки становятся бессильны, самое мужественное решение будет - убежать", - так говорил мой тренер по Вин-Чун. Мы сваливаем, в то время как я и Artgazm надавали по щам двум из них, остальные пятеро уже добили рокера, тот лежит в беспамятстве и стонет. Мусора подъезжают и забирают всю честную компанию, укокошивают дубинками отмороженных ублюдков. А мы вовремя свалили и лишь смотрим, как издалека, происходит эта счастливейшая комедия. Идем к метро, попутно я обоссываю углы. Толпы пьяных людей бредут нам на встречу. Доходим до Макдональдс, сам он закрыт, к круглосуточному окошку. На этом мы расстаемся с девушками и идем до "Жести" пешком. "Жесть" - мощный клуб, не особо навороченный, но цены на алкоголь и уютная атмосфера - это то, чем он берет меня. Сегодня там выльется "эйт-бит техно и детское мясо", на уши различных посетителей клуба. В процессе ходьбы все то же самое: армия неотесанных гопников, заправленных водкой или еще какой-нибудь ацетоновой бодягой. Мир будто стал единой анархией, я вижу все под углом зрения злобных, презирающих Иисуса бестий. Еще там, на Болотной площади, меня занимала эта дилемма. Там под бой барабанов и кучу пьяни, не хватало огромной, огненной надписи в виде трех шестерок или чего-нибудь подобного. Люди даже не замечают, когда напиваются, как на них наваливается сотня злобных бесенят и начинают трепать им мозги, от чего они превращаются в зверей, становятся не управляемыми для самих себя.
Мы приходим в клуб. Там мы встречаем знакомых Artgazm'а, девушку и парня. Не помню, как их зовут, в связи с выпитым алкоголем. На протяжении вечеринки я отдаюсь в лапы зверя. Дико пляшу какой-то бешеный танец. Еще пиво. Я начинаю рассказывать девушке о взгляде внутрь самого себя через магистраль всего окружения, как будто все существует у меня в голове. Она говорит, что это весело. "Да нет же, это не весело! Это как-то мрачно и автоматизированно", - говорю я. Но ничего, я успокоился, когда на сцену вышли две девушки и начали крутить ускоренный темп в музыке. Я успокоился, уснул на столе. Пустота, погружение, затем резкий выход. Artgazm говорит, что настало время уходить. Время уже половина шестого. В голове беснуются черти, и гремит какое-то чувство безнадеги. Пир во время чумы подошел к идеологическому концу. Тяга к дому, к единственному пристанищу в моей жизни. С этим чувством я забираю куртку, и мы сваливаем из клуба. Жесть закончилась, наступило утро. Сотни подонков и алкоголиков разбрелись по домам. Мы добираемся до Ленинградского вокзала. Едим в Петушки. Хах, едим туда, чего нет на самом деле. Так Вениамин Ерофеев хотел достучаться до глупой публики, показать всю иллюзию жизни. Для меня это алкогольное путешествие заканчивается так: я покупаю себе и Artgazm"у шаверму, съедаю ее уже в поезде, выпиваю искусственно сваренный чай, затем мы едем, меня начинает выворачивать наизнанку. Я вижу людей, голодных и измученных, угнетенный своими желаниями, блокадой системы. Словно Ленинград в оккупации, все мы существуем, голодая мыслями и потребностями. Нас ограничивают, точнее, ограничивают нашего внутреннего зверя. Я голос народа, уста неформалов Москвы.
По приезду я смачно блюю шаурмой на платформу, затем еще раз, пройдя несколько метров. Эта блевотина олицетворяет издержки, которыми нас ограничивает масс-культура и странная иллюзия того, что перед нами горит ненастоящее Солнце. Мы хотим взглянуть на него, но оно прикрыто огромной чередой законов и правил. А где же мораль? Ее мы видим в гнусной порнографии и в таких текстах, которые пишу я. Мораль то, что нам пытаются создать системную работу и тупейший отдых, и это мы обязаны принять как выходные, чтобы потом отоспавшись, мы могли снова работать на пидоров и свиноматочную систему общих устоев капитализма.
Я хотел взять еще шаурмы, но денег у меня не было, о чем я поздно вспомнил как раз в то время, как мне уже сделали продукт из разрезанных мясных изделий неизвестного животного. Разворачиваюсь от палатки, с сидящем в ней "лицом кавказской национальности" (грязным отщепенцем, который довольствуется тем, что мы покупаем его грязь и его тщеславие). Ухожу далее, в бесконечность.
Визуальная сцена #4. Dark world of David Lynch
Самое главное в медитации - ты становишься все ближе к своей подлинной сути.
Дэвид Линч
Сидя в комнате, которая напоминала склеп, я знакомился с кино-проектами Дэвида Линча. Рядом сидела Соло, она созерцала большой экран зала-склепа вместе со мной. Изредка мы переговаривались, что-то шутили или высказывали метафоры по поводу всего увиденного на экране. Я приходил в себя со вчерашнего похмелья. Голова воспринимала все сложно, но это добавляло мне юмора во взгляде на черноту забытого мною луча исходящего от Дэвида Линча. Подобной психической войны со своим разумом я уже не видел давно, Линч словно стерся у меня из головы за прошедший год. Я чувствовал неизгладимое одухотворение, как если бы сложные сюжетные линии из мира Твин Пикс воскресли в моем разуме, после долгих какофоний и криков души.
В данный момент показывали короткометражный кинофильм "Эксперименты с Интервалометром". Ускоренные съемки в длительном действие или замедленные интервалы в ускоренном времени. Ничего особенного. Следующий ролик: "Six men getting sick" с переводом "Шесть блюющих мужчин". А ведь именно этот фильм послужил Линчу началом его творческой карьеры. Именно в нем он хотел создать "движущуюся картинку", которая состояла из стоп-кадров. Под звуки сирены, передача шизофренических, мультипликационных, черно-белых съемок, изображающих катарсис человеческого экзистенционализма. Следующий ролик: "Алфавит". Сумасшедшая карикатура на образование. Черный квадрат с лицом, созданным наполовину из кусков головы и каких-то предметов, знакомых только Линчу, в черепную коробку засыпаются буквы из алфавита. Дети поют на заднем фоне: "ABC-DEF-G..." и жесткие индустриальные мотивы, как с сиреной из предыдущего ролика. В зал вошли две девушки, сзади меня сидит парочка, которая собиралась уже уходить, но в последний момент они передумали, новая картина "Бабушка" блистала ужасными кровавыми и черными моментами, что и вызвало у них отвращение. На экране девушка, лежащая на кровати, застеленной белым бельем, вокруг нее темнота. Она встает и изрыгает кровь на белое, затем еще раз и еще. Все продолжается под тоже звучание индустрии, вскриков и животных звуков. Маленький мальчик в гриме "мима", словно трупик, ходит по странным и ужасным помещениям. Он находит кровать, застеленную белыми простынями и одеялом, затем берет красное, ржавеющее ведро и таскает навоз на кровать. Когда он переносит кучу этого дерьма, он начинает поливать его, из синей железной лейки. Из этого медленно вырастает огромный, бесформенный кусок, возможно это бабушка? Для него? Нет...
Он опять его поливает и еще раз.
Проделывает дырку в нем.
Что это? Дерьмовыводящийкусочекжизниизклапанаанальнофашисткогоинтеллекта...........................:::::::::::::::::::::::::::::.................
Странный мужчина орущий, словно он дикий вепрь, мучает остальных героев фильма, в том числе сцена с мальчиком. Например, тыкает его лицом в кровать, на белой простыне которой кровавое пятно.
Мальчик бежит в темноте к бабушке с засохшим букетом цветов. При встрече старушка (тоже в белом гриме, как впрочем, и все остальные персонажи) улыбается мальчику. Ономатопеи, напоминающие звуки циркулярной пилы.
Обилием садистко-истерических сцен с участием семьи мальчика, напоминает другой линчевский короткометражный, мультипликационный кинофильм"Dumbland". Там где отец семейства представляется, как орущее животное, рычащее на жизнь или на людей или на самого себя, а мальчик как щенок скулит, отвечая на изуверства родителя.
Момент, затрагивающий душу: мальчик, лежа на кровати, улыбается бабушке, сидящей на кресле-качалке. Музыкальное сопровождение согласованно с красивым женским голосом и мелодичными аккордами гитары и звуками аранжировки.
Бабушка лежит и трясется, словно объятая истерией Паркинсона. Затем свистит, так сильно, что будит мальчика. Тот же очнувшись, пытается заткнуть ей рот. Сотни быстрых кадров: мыслей с лесенками и сверхбыстрыми перемещениями бабушки, которая, в конце концов, душит саму себя.
Окончание:
Ребенок (тот самый мальчик, описанный выше) приходит на могилу бабушки, пробираясь сквозь засохшие кустарники, там она сидит на стуле. Бабушка не понимает, почему мальчик ее не видит. Когда до нее доходит, она вскрикивает. СТОП КАДР.
Словно по синхронизации событий, только подумав о "Dumbland", будто мановением руки Дэвида Линча, начинается это произведение. Я уже смотрел его, как раз год назад. Опять напоминание о Линче. Странно, но нам как раз надо идти, Соло тоже лицезрела его, благодаря мне. Вдохновением мы гордые, ступаем на стезю бесконечной войны с разумом, сражаясь с пустотой и непоколебимой людской алчностью, выходя из темноты залов музея, мы видим яркий свет. СТОП КАДР.
Кажется, звуки автопилы перестали нарастать и показ визуализаций продолжился.
Визуальная сцена #5. Hurricane team, it"s time to surf in the night
Куда мы шли? Что следовало идеей отказаться от "игры в бисер перед стадом свиней"? Но мы шли, сидя на лавочках. Наше сознание двигалось по линии, наша душа путешествовала в пространстве. Какую сложную и одновременно узкую стезю я двигал, надвигал неминуемый рок с одной стороны и сумасшедшее стремление к свету, борьбы с легким врагом. Или ты был сильным врагом? Кто ты? Вечность? Уходить в вечность, записывая подобную чушь на обрывке листа бамбука, который был целым, пока этот пьяный китаец не срезал его своим фирменным приемчиком кун-фу.
Сегодня слишком долго, я отсиживался дома и наблюдал за картинами из жизни, антропоморфными, бессвязными карикатурами. Я связался с "Командой Ураган": безбашенные пранкстеры, любители собраться и устроить какой-нибудь пьяный шабаш, высмеять все стереотипы, привитые бездарными тупицами с улиц, "с района".
- Ты помнишь эти вьетнамские компании? - Семен Петрович спросил, во время неугомонной болтологии, затем продолжил, задумавшись, - Злобный вьетконговец с напалмометом это же, сколько можно было бы изжарить дотла этих сраных америкосов.
С нами был Женя Малявин со своей подружкой Леной. Этот парень был высокого роста, худощавого телосложения и манерой общаться, словно его морально-этический фактор был задавлен своего рода апатией жизни, но и огромным стремлением выговориться, рассказать свой плод больной фантазии человека, ведущего богемный образ жизни. Несомненно, он являлся ключом сегодняшней программы. Они блистали кучей абсолютной психической энергии, от чего Капитан Ураган потерял контроль и яростно выпалил:
- Да вот еще! Вы достали меня уже! Какого хрена, не могу больше слышать этот галдеж!
Ему явно было не по себе, из-за принятого хэша и огромной партии пива. Капитан Ураган был занят сомнительным видом деятельности: торговля на черном рынке. Обычный поставщик хорошей дряни, которой можно было бы удолбиться, торговля оружием и все вытекающие из этого атрибуты. Маленькая комунна постоянного стеба, в которой прибывали фрики, маргиналы, художники, музыканты, пранкстеры, такие люди как Женя и Лена - их я причисляю к отдельному типу людей или даже к отдельному виду. Они явно любили отрыв: ездить по местам особо запоминающимся, общаться с такими как мы. Ими двигали легкие и тяжелые наркотики, которые поставлял Капитан. Все это дерьмо было топливом, а остальное делал их разум, достраивал или создавал мост, по которому они шли вдвоем. Милая, раскрепощенная пара, но вот постоянные связи с придурками из нашего содружества показывало то, что Ураган есть и в их разрезанном мозге. Женя без перерыва лепетал то о бескрайней философии, то о том, как он имел дело с всякими отморозками, наркоманами, "шпаной с района". Еще бы я все это запомнил, у меня не было под рукой этого листка. Капитан Ураган устал, это было видно. Его голова упала на руки, а те в свою очередь лежали на коленях. Это место пустовало, была поздняя ночь, улица погрузилась во тьму и спокойствие, только Ураган не знает такого, Семен Петрович рассказывает о каких-то воспоминаниях из услышанного, шутит вместе с Женей, два фрика: Аврора (девушка) и Саша (сумасшедший транс), они не выдержали чокнутого и пустого трепа моих собеседников и свалили. Вскоре за ними последовал Йохтиот музыкант и диджей. Он любил вести светские беседы на тему музыки, арта и пранка, так же как это делал Семен Петрович еще один собеседник, из костяка Команды. Полоумные образы, они все создают театр абсурда:
- Опять обожретесь наркотой? - спрашивал ЧП, рыжий малый, недавно прибившийся к Урагану.
- Нет, устроим настоящие шаманские оргии! - он выдавил смешок. - Ладно, забей, где у нас, я забыл, магазин с пивом, надо освежить мозги, а то от этой возни и горячего воздуха крыша едет, какие-то муравьи бегают повсюду!
Женя Малявин с удивлением осматривал ступеньки, которые поднимались в подъезде, на восьмом этаже. С нами еще была другая парочка латентных психов: Паша и Ксюша, нет, они были не такими как Женя с Леной, а просто кучкой дегенерированных наркош. Моментом раньше. Паша задолжал Атому за какую-то сделку и тот прямо в подъезде, в то время как мы приехали на восьмой, бьет ему по лицу, до этого Атом и Паша выясняли отношения в лифте. Мы с загадочным мизантропом, Диланом Догом, как бесстрастные созерцатели немного повесили носы и не знаем, что и ответить в такой ситуации. Но с учетом того, что Паша вел себя как последний конченый ублюдок, с трудом внемлющий словам Атома, до этого он поплелся с нами в подъезд, хотя его не звали. Они не особо числились в команде, эта парочка за последнее время много учудила такого, что могло повлиять на ее отторжение командой. Паша и Ксюша не могли особо усечь всего пранка, Паша был словно контуженый молчун, умевший глупо улыбаться и говорить о чепухе, даже более глупой, чем пранк Семена Петровича или шутки в стиле "noir" Дилана. Утонченностью не блистала и его подруга Ксюша, только могла, что-то нервно лепетать о происходящем вокруг или поддерживать разговор, но в основном она тоже молчала. Вскоре спускается Семен, который вместе с Женей и Леной поднялись на лифте раньше нас, из-за стычки снизу они испугались и едут обратно вниз, лишь Семен Петрович остается. Семен говорит, что бы Паша и его подруга сваливали, потому что их не звали на разговор, да и Атом сейчас не в лучшем духе, из-за Пашиных долгов на него злится половина города, не только один Атом. Они же, ничего не понимая, начинают подниматься за нами, Атом еще раз проявляет агрессию и до Паши только тогда доходит, что его прогоняют, причем все это ему говорят, и они спускаются вниз. Женя и Лена все-таки поднимаются наверх к нам.
XX век заразил XXI своими самыми мерзкими болезнями, как не гляди: хоть в анфас, хоть в профиль, всё кажется даже более усугублённым, чем было.
Заражённых представителей стало намного больше, нежели в пору XX столетия. Озорные зверушки беснуются на сценах, за кулисами или глотают и вкалывают "безболезненную реальность" и это легко!
Дни как система, людишки заболевают новыми болезнями, теперь мы попались в сети Интернета. Многообразие сайтов, способов получения и отправления информации.
Мы new generation, а наши дети ещё новее, они блестят латексом и пластмассовыми волосами на улицах, а не на витринах, где им было бы место.
Старый андеграунд становится ярким и игрушечным. Скоро и пространство человеческой мысли станут измерять в килобайтах. Часть вселенной превращается в ролевую игру и это ни хрена даже не грустно. Мы модернизированные обезьянки, и нам весело от самих себя, ведь мы можем запечатлеть себя на камеру, сотворив чудо-образ, нащёлкать множество фотографий и лакомиться комментариями на своих маленьких сайтах, наших мини-королевствах. Мы лелеем наших фанатов в сети и смеёмся над ними в реальности, ведь мы поколение Богов. Изящных утончённых эстетов и вычурных наглых эгоистов. Мы со своим любимым напарником по имени Эго порождаем Царство Заразы, мы поражаем, друг друга своей пластиковой красотой, и в своих грёзах бессознательно стремимся быть похожими друг на друга. Мы копируем образы, воруем чужие фантазии, как и сотни окружающих, и кидаем эту информацию, как кость тем, кто ещё не созрел, тем, кто готов ещё вместить в себя это дерьмо, тем, кто готов питаться чужой псевдо-красотой, тем, кто ещё только наполняется, и до края ему ещё далеко.
У каждого теперь есть сотни волшебных прав;
У нас даже есть виртуальные кладбища, где мы хороним недругов и преподавателей старой школы бехевиоризма в социуме;
У нас есть блоги, где мы все являемся независимыми мыслителями, где изъясняемся мы исключительно на модном языке, но все мы такие индивидуумы, такие уникальные и своеобразные личности.
Женя выдавал хорошие задатки психолога и интеллектуала, но он, ни на минуту не замолкал, его голос и голос вторящей ему Лены был вокруг нас. Словно барды, они атаковали словом вируса оставшихся в живых Ураганеров. Женя напоминал модного писателя-наркома своими фразами типа: "Все эти молекулярные эссенции из моего больного воображения" или "Я думаю, нам следует перейти к делу, где этот гребанный чай, наполненный перверсиями остроконечных химикатов, которые играют роль свободного потребления от недостачи умов в социуме, которые стремятся заменить нам обоняние, как этот дешевый наркотик, который я пускаю по вене, заменяет мне реальную жизнь".
Возможно, ему стоило бы все это записать, но видимо глубокая лень уже прогрызла ему позвоночник, он не стремился чему либо, заявляя, что даже родная мать, уже давно привыкла слышать от него, что он конченый наркоман и что он давно сидит на игле. А его подружка? Чем могла похвастаться она? Семь лет на игле! Понты! Она видала многое, в ее жизни одни конченые наркоманы и когда они видят, что Капитан Ураган угощает всех хэшом, они не могут поверить что это задаром. Они боготворят Капитана. Но Капитан уже удолбался, как последняя скотина. Он говорит эту фразу, просьба которой: "Все заткнитесь! Я удолбанный!". Он встает и уходит, но не далеко. Его выворачивает наизнанку, прямо около фонарного столба. Мы с ЧП идем ему помочь, но вскоре я понимаю, что это бессмысленно, ибо нам ничего не остается, как созерцать эту картину: удолбанный Капитан, абсолютно ничего не отвечая нам, блюёт на асфальт. ЧП стоит и смотрит на это все, видимо он еще не понял всю аллегорию данного момента. Он и так привык к стебу Ураганеров, но тут другое, Капитану плохо, но все истинные Ураганеры знают, что Капитану надо помогать в крайних случаях, а это еще не предел. Поэтому все дальше мирно общаются, пока ЧП пытается глупо помочь.
Что тут еще можно сказать? Команда Ураган пережила очередное событие, возможно, эта встреча полноправной, теплой весны или все тоже бегство от реальности, в котором застряли все мы. Но выбор?
Выбор есть!
Дело в другом.
Масс-медиа заявляет, что у нас в стране глубокий кризис экономики. Но только ли в экономике? Здесь замешано кризисное общество, кризис произрастает у нас в голове, от нас самих. Мы забыли ради чего мы идем вперед? Ради самоудовлетворения? Пожирание и заглатывание сборной солянки со стола жизни. Проституция в высших кругах, полит-корректное подставление задницы за звонкую монету. Как еще убежать от всего этого хлама, от кризиса вокруг человечества? Я занимаюсь различными хобби, я пытаюсь найти себя, но постоянно сталкиваясь с животными инстинктами, становится тяжело, кричаще тяжело. Ведь никто не слышит этого крика, он внутри, его не выразить словами. Безусловно, экспрессия не выход. Тогда будем дальше сатирически глумиться над этим миром. Будем плевать, и восхвалять этот мир. Петь гимны, объявлять тосты, но надолго ли? Жадность и алчность, вот что преследует людей, это их главный наркотик, в котором они не могут остановиться, они хотят больше и больше, но всему есть предел и он наступит. Ибо предел этому листку, на котором я писал, тоже пришел конец. Я осознал, ч...................................
Дальше листок кончился, и мне пришлось взять салфетку для носа, дабы продолжить последнюю фразу.
"Я осознал, что знания есть причина незнания. Мы стремимся туда, чего нет, а соответственно эта пустота гонит нас и взаимно компенсируется, мы убегаем от того к чему стремимся. Вся истинна в зеркальном храме на Гималаях".
Визуальная сцена #6. День победы над своим духом
Новый эго-репортаж, теперь со Дня Победы! 9 мая... День Победы... Что же и день рождения моей бывшей девушки, ныне девушки Капитана Урагана. Её зовут Хельга. Все дело в том, что Команда Ураган на эти праздники отправилась к ней на дачу на реке С.
Долго Ураганеры толпились в пыльных стенах шизофренических подъездов. Торчали столько сезонов заточенные "Подъездным Рэйвом" зимой и подыхали от ненастоящей депрессии дома. Разрезать черепную коробку своими жалкими попытками уйти от реальности, где существуют беспокоящиеся родители, институты жизни (в которых полно опьяненного своими иллюзиями людей) и наконец, граждане с отличительными чертами лица и ума - свиноподобные ублюдки, которые попадаются на пути нашего Дао. Поэтому мы и нашли Дэ в праздничном уезде, иначе будет: стрессосодержательный момент, когда ты сталкиваешься лицом к лицу со свиноподобным человеком и начинается игра превосходства. Свинья будет думать о грязном самодержавие тех минут, когда ты будешь обходить его или он будет смотреть на тебя в ожидание "тигра и его добычи". Когда ты не выдержишь и скажешь ему что-нибудь грубое, и он с торжеством нанесет свой удар в виде гнусавого самоутверждения грубой силой. Я не говорю о том, когда ты заденешь его величество Свинью, а он воспользуется моментом и начнет разбираться, кто прав и кто виноват или удостоит тебя фразой: "Куда ты прешь, ублюдок!". Ну не будем забывать, что мы уехали подальше от этих моментов и многих других, мы отправились на природу, дабы постичь всю глубину добра и благодеятельности на свежем воздухе.
Итак, толкучка в Тушино, мы пытаемся уехать на автобусе, нам надо добраться до дачи, любой ценой. Команда Ураган о чем-то переговаривается между собой, шутят и пранкуют. В это время, влившись в очередь на автобус, мы стоим с какими-то таджиками, которые тоже смеются над толкучкой, придурки. Ха, но это правда, я говорю:
- Хах, пять человек на одно место! Что это за ересь!
Барем мне говорит, что-то невнятное, я даже понятия не имею, что он имеет в виду. Но во всем есть доля правды, даже в неслышанье. Хельга орет и матерится на всех нас, а так же на всякую ерунду, но ей походу весело и ей нравится изображать страшно злую девушку или в день рождения позволить себе "свой день", когда люди верят в иллюзию дня рождения, они покрываются слоем темной пленки похожей на дифтерию. Они прикрываются ей, дабы показать нечто волнующее их или, возможно, сокровенная традиция, обряд праздника, на который каждый имеет право в своей жизни, всего лишь один день в году, как пел крокодил Гена. А потом ребенок опять становится взрослым человеком и размельчает те надежды и радости, которые имел при себе в этот торжественный день. Я конечно не беру в расчет тех, чьи думы так скорбны от чего они совсем забывают о дне рождение или повышенной занятостью мирскими делами. Дорога долгая. Решают сканворды. О боже, сканвордомания. Я читаю Булгакова и не парюсь суетой, а вот Хельга своей бранью заставила на себя обратить внимание женщины с ребенком, которая сначала посмотрела на нее сердитым взглядом, а потом сделала замечание. Хельга даже попыталась покачать права, но в итоге все они успокоились и вскоре мы приехали. Заходим на рынок, полно дагестанцев и других лиц кавказской национальности. Все прощупывают взглядом нас, мы закупаемся и сваливаем на такси. Таксист оказывается галантным и рассказывает про местные достопримечательности: церкви и музеи. Далее мы сидим, молча, пара его шуток не доводит никого до смеха, и остаток пути мы едим в тишине. По приезду мы располагаемся, Хельга что-то сломала в водонососе и тот не выключается. Мы постепенно готовимся к шашлыку, пьем пиво, делимся мыслями и ожидаем Семена Петровича, еще оператора Artgazm"а и его подруг.
Наступает вечер, и мы напиваемся до упада, поздравляем Хельгу, все приехали, все в сборе. Следующий день оказывается похмельным, и мы усиленно пьем пиво, а я весь день медитирую, но под вечер приезжает Атом с Аней и Семен Петрович, он может развеселить всех. За это время, ночью, мы разговаривали, угощали новоприбывших (Атом и Аня и Семен Петрович были на дне рождения Макара, общего знакомого). Я решаю переделать один из плакатов журнала "Молоток" (найденный здесь) в новую бесформатную газету "Кувалда". (Далее приводится запись) Пишу:
Мы разгадали свойства боли - это отторжение. Она может проявляться в отторжение нервных окончаний и сжатия кожи с поверхностью причиняющей болевой шок. Об этом стоит задуматься! Чучело сокола красовалось на этом гниющем рынке смрадных урелов и хачей. Мне было не по себе и одновременно, я понимал насколько важно понимать этих людей, даже если они думают абсолютно... Далее надпись на пачке сигарет:"Минздравсоцразвития России предупреждает: "КУРЕНИЕ ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ". Ты стоишь в изваяние человека контркультуры. Они могут быть двузначными проявлениями этой реальности.
Номер один - смерть человеческого реализма. Фашизм воображения. Dance Macabre (с фр. Танец Смерти).
Что это, что тут смешного. Ты стоишь обвешанный дорогими, стильными шмотками. Удолбанный в срань, своей единственной мечтой на лучшее, бежишь встретиться с личными проблемами, но ты никогда не сможешь прочувствовать всю истерию беспокойства, которая скрыта от тебя, ты живешь в полном подчинение у китайцев и их нового оружия: "Инь-Ян 10000 мегавольт чистой психической энергии, попадающий в твой мозг". Но когда ты чувствуешь достаток, к сожалению, а его можно прочувствовать через недостаток жизненных идеалов. Возможно, ты сможешь исправиться, ибо Ураганный мозг и R-HIP могут спасти это дьявольское порабощение ускоглазыми подонками. На другой стороне плаката надпись: "Тимучин Родригес". Видимо это тот человек, которого я изменил до неузнаваемости, какими-то рисунками. На другой стороне так же нарисовано изображение биомеханического рыцаря или графический обман. Далее идут крупным шрифтом: "СЕГОДНЯ ТЫ БЕЖИШЬ ОТ СЕБЯ, НО В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ ТЫ ПРИБЕГАЕШЬ К СВОЕЙ НЕМИНУЕМОЙ КОНЕЧНОЙ НА ВОКЗАЛЕ ТВОЕЙ ЖИЗНИ!".
Отлично, выясняется под утро, что Капитан Ураган уехал, он перепараноился в главном испытании Команды Ураган - смирении с однообразностью. Он сбежал и не брал трубку, наступило утро. Я долго загорал, наверно с самого восхода и до часу дня. Мы еще подбухали пиво, но в рот ничего не лезло. Если на первое утро здесь, Саша Трансвестит сделал всем вегетарианский салат на всех, а потом суп, но с мясом... Сейчас он тоже что-то сварганил, хотя к сожалению почти никто не хочет есть его пищу. Мы собираемся в течение дня. Я стригу волосы под девять миллиметров машинкой и принимаю обет созерцательного молчания снова.
Много времени пройдет после того, но Ворон обернулся назад и он увидел вечность. Там где не может быть и речи о спешке, там, где космос начинает зарождаться, тот хаотический поток пустоты внедрился в поле зрения. Ты теперь всего лишь пешка и игра будет до того, пока мы не выберемся из этого дьявольского мира.
Мы выбрались, теперь мы в Х, случайно встречаем Капитана с цветами, хотя хотели сами его навестить и поддержать духом в его маленькой неудаче, но синхронизация наладила контакт с ним еще раньше. Он говорит, что у него все нормально, он хотел спать в чистой кровати, а дачные его достали.
Что ж, так мы и заканчиваем этот День Победы, за все выходные я увидел только одну взорвавшуюся петарду-ракету и более ничего из касающегося праздника. Хотя еще поздравляли соседскую бабушку, и она вроде была счастлива, пока наверно не увидела Аврору (кибер-фрика) и Сашу Трансветита. Я прыгаю в небосвод бесконечности, я улетел.
Человеческие лица выглядели изнеможенно, мы, наконец, добрались до ВДНХ, до этого бесчинство в поисках кассет для видеокамеры нашего оператора Artgazm"а. Мы уже подъезжали на поезде (сначала) и вот я сидел в маршрутке, ехавшей мимо ВДНХ, нашей конечной.
Мы на ВДНХ, сидим на веранде Макдональдса. Думаем о жизненных структурах, которые могли бы продлить наше состояние полного оцепенения в движении. Решили посидеть за круглым столом и попытаться решить вопросы времяпровождения, некой конструкции из создавшихся ситуаций. Со мной были фотографы, которые должны на пати снимать действие "Игры" и само пати. Еще оператор Artgazm и двое ребят прибившихся с точки Н. И с родного города Х, все мы хотели провести на пати свое свободное время.
- Может Питер? - спросила Катрин (девушка оператора Artgazm'а).
- Мне еще в понедельник проект сдавать, - сказала Марья Ивановна и добавила, - до шести.
Мы ждали рейвера Атома, который возвращался с дня рождения.
За соседним столом сидела парочка, обсуждавшая свои нагоревшие проблемы. Вскоре за еще один круглый столик сели какие-то люди с кучей жратвы из Макдональдса и алкоголем, видимо предварительно купленного в палатке около этого фастфуда. Пришел один из тех прибившихся ребят, которого звали Дима, он принес мороженого, картофель фри и кофе (для Марьи Ивановны). Я держал в руке мороженое, другой писал этот текст. Около меня лежало странное кубообразное нечто, возможно даже психоактивное устройство, способное развивать воображение и телепатию. Оно предназначалось для "Игры", которая будет проводиться на пати в конце. В машине заиграла музыка Noize MC: "Давай приколимся".
- Где Коля? Ему кто-нибудь звонил? - спросила Марья Ивановна.
Я ответил что-то типа: "Ему уже звонили". Чувак прибавил громкости на максимум песню: "...мы живем, как лабороторные крысы...". Смена мелодии и начинается электронный хардкор. Бам... Бам !!! Super vision... Super, super vision... Двое парней перепрыгивали через забор, создав шум в макдаке, они сваливали и решили отходным путем устроить через стоянку ночной паркур. Дождавшись Атома, мы отправились в клуб. Повстречали различных друзей. Там уже играла музыка, но у нас возникли небольшие проблемы при входе: охрана пропустила бесплатно не всех. Молодая девушка, была ответственная за прием и продажу билетов. Путаница заканчивается, когда оператор улаживает проблему наличными и мы с Атомом и его девушкой, заходим внутрь, попутно, поочереди, пройдя обыск на подозрительные вещи у охраны.
Мы плутаем по нарисованным рисункам жизни, проходя из одной комнаты в другую и обратно по той же схеме. Нам видится что-то быстрой (drum"n"bass & jungle в звучание одной комнаты) и реактивно медленной (dubstep в другой). Ловя охреневающие приходы жизни, и выстреливая ступнями в пол, ровно в такт того ритма, который можно назвать жизненным или заключенном в музыкальном смысле жизни. И тут срабатывает общее течение пути пространства и времени. Музыка начинает уносить сознание далеко в свой неповторимый мир, где нет, и не будет плохого или хорошего, лишь только мелодика жизненного пути, ощущение протекания энергетики живой Силы Природного Движения, все процессы становятся в один ряд с растаманскими ломанными, молоточными мотивами, того африканского транса.
Сначала выступает D-MIND, из-за нашего опоздания, мы не застали таких гуру-дабстеп музыкантов, как INKEY, SHMOVE, RENTON на отечественной сцене. На джангл сцене, идет акселерация потоков звучания музыки. Все люди акселерируются, превращаясь в зомби механизмы. Мы неоднократно возвращаемся сюда, но постепенно это сводится на нет, потому что танцующий народ рассасывается и немногие остаются лишь на диванах. Benny Page, приглашенный артист из Великобритании. Лицо азиатской наружности возможно из КНР, Тайваня, Японии или любой другой страны Азиатского континента.
Проходит время...
Я выползаю из туалета, мы пронесли два литра вина и незаметно для охраны, распили его, мы готовы к "игре", которую запланировал провести оператор Artgazm, но к концу мероприятия он до того напился, что потерял свою камеру.
О боже Иисусе, тут полно биокиборгов созданных для бесконечно самоотречения в музыкальный транс. С нами еще Йохтиот - это один из тех, что наряду с Димой ехали вместе из города Х. Он приехал проэкспериментировать со звуковым ощущением басcа и обсудить основные темы прошедших, будущих и моментных ситуаций.
Ожидание... Ибо поиск потерянной камеры продолжается...
"Игра" заключалась в том, что она была так называемой "игрой воображения".
Оператор остался в помещение клуба, мы же последовали к метро пешком, так как все автобусы, довозившие через всю площадь, уже уехали, пока мы стояли и ждали Artgazm"а. Еще, вдобавок, мы разбрелись по компаниям: половина ушла с парнями организаторами (US Promo) рэйв-безумного сезонноповесенему отрыва при помощи разложения "Я" на "Коллективное Я", когда все становится одним целым в плане духа, сродни древним ритуалам иранских сект и культа Заратуштры, только Священный огонь был музыкой, а все остальное называлось бы: "Dubstep", "Drum"n"Bass", "Jungle", "Babylon", "Rasta", "Cyber", "Acid House", "Human Traffic", "24"s hour people", "Reggae", "Roots", "Grime", "Garage", "2step", "2tone", "Hip-Garage", "Raggarage", "Funky beat" и многие другие символы целой культуры, где в Новой волне, вечные аутсайдеры мира сего, существует только синергетика самоидеалогии, ты все создаешь сам. Людей которые сами не в своей тарелке, но пытающихся жить и забывать про кошмары, которые, возможно, они еще не испытывали, но непременно испытают в будущем, сейчас же боятся не упускать возможность отлично отдохнуть. По крайней мере, если топать все время так называемый "брейкстеп" - танец подобной электронной музыки, наверно аналог "брейкдэнс" хип-хоп культуры, но на манер агрессивного с виду и пассивного внутри танца рэйверов и клаб кидов, а так же других живых элементов.
Бассбочка и ударные, сэмплированные по каналам при помощи драммашины или виниловых пластинок со старой раггой, которую любили нигеры из "гетто" Англии и Ямайки. Dancehall - это R'n'B для бедных, где роскошь и внешняя красота не играют важной роли в общении, а насколько ты можешь раскрыться перед другими и проявить себя. Интерпретация Гоголя и его "Мертвых душ", где только я один пытаюсь собрать те духовные частички и отнести их в другое место, где нет граней реальности, есть люди, есть "песчинки" в космосе, под ними стоит подразумевать все звезды, все системы известные человеку. Особенно вхождение в мир зеркала... и выходя наружу из маршрутки, мы приехали обратно, с чего и начинали, город Х, опять пылал своими грустными облаками из-за плохой погоды, а я все надеялся обрести счастье, ту гармонию или может даже это и не гармония, но счастье... когда становится тепло на душе и можно трогать Солнце краешком души.
Что ж мы приехали на станцию метро "Сходненская", что бы навестить No Name, этот человек так себя называл: "Нет имени". У него в это время был Семен Петрович, который случайно забрел в его жилище, вместе с еще каким-то Стасом, который был другом No Name, ну и типа они с бодуна подверглись раннему подъему с нашей стороны. Меня и Йохтиота оставили одних - Атом и Аня уехали домой, отдыхать от танца экзистенционных анархистов или как по старому, модному английскому - рэйверов. Там я только начал отходить от шумной музыки и вскоре позвонила Марья Ивановна, мы просидели полчаса и встретились с ней у метро, затем поехали в город Х. Что тут вообще такого, ведь это не автобиографический роман, это скорее документалистика уже получается, хотя лучше не думать об этом, ведь наша жизнь сама может стать обрывками мыслей в разные периоды времени.
КОСМИЧЕСКИЕ ПОМУТНЕНИЯ... ОМ... PEACE !!!
Визуальная сцена #8. Gonzo Fest. Synthetic mystery of Raul Duke
Сидя в одиночестве за столиком в "Харре" - "октагон" уже начинал всасываться в кровь, ладони вспотели, появилось дикое ощущение, что все волосы на руках и на груди встали дыбом, - Кейс понял, что с некоторого времени начал вести игру с самим собой, очень древнюю игру без названия, что-то типа пасьянса, ставка в котором - жизнь. Он больше не носил оружия, не принимал обычных мер предосторожности. Все свои уличные дела Кейс вел быстрейшим и кратчайшим способом, в самой непринужденной манере, и потому имел репутацию человека, способного достать все, что угодно.
"Смерть всем глобальным корпорациям! Особенно тем, что профанируют Ложную Мечту!" - кричал какой-то бунтовщик на экране ретранслятора последних новостей в баре.
Часть его сознания понимала, что это саморазрушение хорошо заметно постоянным клиентам, которые настораживались все больше и больше, и упивалась осознанием факта, что это - лишь вопрос времени. Эта часть его самодовольно ожидала прихода смерти. И она же больше всего ненавидела мысли о Линде Ли.
Реминисценция "Нейромансера" Уильяма Гибсона. (Перевод: Борис Кадников, Олег Эрнестович Колесников, изд-во "АСТ")
Я был там, Господи Иисусе, я был там! Мы с Artgazm"ом пробирались со дня рождения знакомой девушки-киборга Авроры, преследуемые человеческими взглядами и агентами ВКБ (Высшее Космическое Братство). Агенты могли быть в любом из прохожих, как в Твин Пикс, психоманьяк Боб мог переселяться из одного человека в другого, тем самым, совершая убийства руками таких же пострадавших, как и те, кого они убивали. Агенты установили огромную зону слежки за нами и еще множеством подобных изгоев, способных стать Ноотропиками. Или Древесными Эльфами. До этого на дне рождении Авроры были и те и другие. Одни использовали нейролептики для правильного измерения реальности сквозь призмы Призрачных Очков или Очков-Фантомов, другие были заядлыми алкоголиками. Их было всего трое: Йохтиот, Соус и ЧП. Ночка выдалась полная острых ощущений. Но предстоял Гонзо Фестиваль, на который меня пригласили, посвященный Хантеру Стоктону Томпсону.
Добирались мы долго, странный и злобный Учитель Управления хотел было сорвать с меня три шкуры, потому что я задолжал ему некоторую сумму денег и Искусственные Знания, которые он давно просил ему отдать. Пришлось пристрелить его. У меня был с собой огромный магнум сорок пятого, который потом пришлось утилизировать на тайном утилизаторе всех вещей и действий. Вскоре мы были на вокзале, потом в подземке метро, наполненных чудовищными, клонированными биороботами, которые двигались по гусеничным эскалаторам прямо на движущие шестерни и так же утилизировались в моей памяти, словно моя память была бы этим тайным утилизатором. В электричке было двое агентов ВКБ размером с телят переростков. Они нас не заметили и отправились за накачанным силовиком-радикалом. Не помню, что они ему говорили, нечто такое: "Вы используете нейролиптики и саркоплазмические гиперстимуляторы, мы в праве вас задержать". Агенты ВКБ были повсюду. Уже выбравшись на Старую Улицу, где должно было, находится кафе "Кабриолет 60s", я увидел одного из ВКБ, лежавшим под таксофоном и нервно жующим кусок хлеба, на нем были ровные очки американского летчика с зеркальной оболочкой линз. Он смотрел на нас с Artgazm"ом и мерно пережевывал свою пищу, возможно, он передавал информацию своим верхам. Мы тем временем, наконец, достигли кафе, и тут я увидел картину, напоминающую рождение нового рая на Земле Обетованной. В кафе, за отдельно забронированными местами, сидели Рауль Дюк и его адвокат Оскар Зета Акоста, Кен Кизи, Джеймс Дин, Берроуз-киборг, Курт Кобейн и Нил Кэссади. В кафе были установлены диванчики и сиденья в стиле старых американских кабриолетов. Все герои веселились, пили пиво. Мы с Artgazm"ом предложили покурить хэша и все с радостью согласились. Рауль кратко проинформировал нас по поводу будущей Международной Организации Гонзо-журналистов. Затем мы вписали свои фамилии, имена и отчества в бланк подачи заявки в местное управление по делам профсоюзов, затем расписались.
Курт был древесным эльфом. Берроуз-киборг большую часть молчал, как и я, всматриваясь в напряжение объектов. Artgazm завел беседу с Большим Кеном. Еще, будучи у Авроры он всех спрашивал о том, как повлияло ЛСД-25 на их жизни. Вопрос был компрометирующий, но Кизи с легкостью ЛСД-гуру рассказал ему об интерсубъективности, понятиях квазимолекулярных миров, где мир мог существовать, рождаясь из молекулы по спирали вверх, создавая проекцию движение и прогресса эволюции. "Или заворачивает в трубочку сознание и пускает его плавать по Реке Осириса", - говорил Кизи. Затем Кен достал коллекционную книжку Томпсона и показал ее всем: там были многие известные фотографии журналиста и писателя. Самое отличное фото из старого выпуска Rolling Stones. Кен рассказал нам, что у него на Родине была когда-то своя лаборатория по созданию нейролептиков и психоделиков, в коллекции числились и безопасные ЛСД, мескалин, экстази и выводящие за двери восприятия, синтетические психотропы Шульгина, такие как 2C-B, 2C-I, DOB, DON, DOM и другие. Я знал, что это было "гонзо" с его стороны. Но тут все время творилось "гонзо".
За окном шел ливень. Но люди продолжали двигаться бесконечным потоком во имя Реки Осириса. С нами в основном разговаривал Нил Кэссади: различные шутки и истории. Вскоре мы пересели внутрь и продолжили гонзо-перестрелки. Вроде бы предложили покурить сильный спайс, но я отказался, Artgazm же наоборот хотел выкурить смеси, ему тоже пришлось отказаться по странным причинам потери связи с маяком анти-ВКБ и дальнейшей паранойе. Поэтому нам пришлось срочно эвакуироваться из кафе, потому что нас могли преследовать ВКБ, из-за Artgazm"а я даже не успел использовать нейротропик, хотя Нил Кэссади сделал вид что принял его, зайдя в туалет. Странные вибрации Нил. Джеймс Дин сидел в костюмчике и потягивал кофе с сигаретой, вслушиваясь в джазовое сопровождение, доносившееся из колонок в кафе. Мы собрались. В подземке метро нам сообщили, что скоро будут известны наши должности в организации. Затем мы разошлись.
Вскоре мы добрались да города Х, там нас ждали полоумные рассказы Геннадия Цукермана. О том, как его вместе с товарищем забрали в вытрезвитель. Макс, как обычно скучает, словно Джеймс Дин вслушивается в ритм баек Гены. Команда Ураган, способная вызвать ураганное мышление, отдыхает, Аврора уже уехала из Х. Слежка закончилась ненадолго. ВКБ бдят своим оком все просторы потусторонней системы Москва-Трона. Осталось только закупить плащи-калейдоскопы, которые создаются благодаря маленькому гаджету-браслету, скрывающие нас от всех мыслимых радаров, навигаторов и внедрения ВКБ в сознание.
ЧП сбежал с места, где были Гена и остальные, мы же ушли давно. ЧП говорит, что там его все бы избили, потому что Гена неожиданно сошел с ума и сказал ему, что бы тот убирался, не то они нападут на ЧП всем скопом. ЧП говорит, что он ему врезал бы за эти слова, но действительно побоялся испытывать судьбу, а заодно и кулаки всех недовольных его присутствием. Странным образом я покинул всю это компанию и Artgazm"а. Закончился и первый фестиваль гонзо-журналистики в России.
Предстояла еще череда террористических актов, направленных на выявление культа личности, скрывающегося за масками популярности, конформизма и ублюдочного отождествления себя с механизированной цепочкой слежки друг за другом. Миры Замятина, Оруэлла и Хаксли перешли на новый уровень: клоны научились, выстраивать систему отслеживания друг друга и никто не мог противостоять государству, иначе был бы "заложен" своим соотечественником за награду. Свобода действий? Свобода там, где нет человеческих очей, а есть только Очи Осириса.
Кейс поймал себя на том, что стоит перед витриной и тупо смотрит в стекло. В этой лавочке, клиентами которой были в основном моряки, продавались разные маленькие блестящие штучки. Часы, выкидные ножички, зажигалки, карманные видеокамеры, симстимы, тяжелые манкири и сюрикены. Сюрикены нравились ему больше всего - стальные звездочки с бритвенно-острыми гранями. Одни хромированные, другие непроницаемо-черные. Были и подвергнутые специальной обработке, так, что поверхность приобрела радужную окраску, напоминающую разводы масла на воде. Внимание Кейса привлекали хромированные звездочки. Отливающие серебром, они висели на алой замше, удерживаемые почти невидимыми петлями нейлоновой лески. По центру сюрикенов были вырисованы драконы и ряды иероглифов. Звездочки ловили неоновый свет, отражая его каждая по своему разумению, и Кейсу казалось, что это и есть звезды его странствий; его судьба была записана, но читалась с трудом, в созвездиях дешевого хрома.
Кейс вошел в магазин. Ему ни разу в жизни не доводилось держать их в руках. Он купил две пачки "Ехэюань", воспользовавшись кредитной карточкой "Мицубиси банк", на которой было выбито: "Чарльз Дерек Мей". Это отличалось от имени Трумен Старр, кем он числился по паспорту. Японка за кассовым аппаратом выглядела на несколько лет старше Диана, причем на ее лице не было ни единого следа применения технических средств. Кейс достал из кармана тощую пачку новых иен и показал их женщине.
- Я хочу купить оружие.
Японка махнула рукой в сторону прилавка, заваленного ножами.
- Нет, - сказал Кейс. Мне не нужны ножи.
Женщина достала из-под стойки продолговатую коробку. На картонной крышке красовалось очень условное изображение кобры с распущенным капюшоном. Внутри были рядком уложены восемь одинаковых цилиндров, каждый в тонкой оберточной бумаге. Кейс внимательно следил за тем, как морщинистые коричневые пальцы извлекли один из этих предметов и сорвали с него оберточную бумагу. Женщина показала Кейсу товар - тусклую стальную трубку с кожаной ременной петлей на одном конце и маленькой бронзовой пирамидкой на другом. Она взяла трубку в одну руку, зажала пирамидку между большим и указательным пальцами другой
руки и потянула. Из трубки выскользнули три блестящих от смазки телескопических сегмента, представляющих собой кольцевые пружины, и, щелкнув, зафиксировались. "Кобра",сказала японка.
Сверкнув в блестяще фиолетовом свете прожектора хромированными бритвенно острыми гранями, металлические звездочки взмыли в пространство информационной пустоты, в котором потрескивали помехи несущего визуальную информацию сигнала, и с безумным свистом прошили его. Он представил, как развеваются в прыжке шелковые пряди волос Линды Ли, там, над пропастью информационного Небытия пустых каналов. Всего один неверный шаги ее могло никогда не стать.