Баронесса ехала по парку замка Шомбар в сопровождении доктора Дюмажа. Тот был весьма доволен. Но даже в довольстве своем был зануден. Весь путь от леса, сюда в парк, он голосом простуженного человека читал Лауре лекцию о том, как полезны для здоровья верховые прогулки. Но это не могло испортить прекрасного настроения баронессы. Лошади были её страстью с самого детства. Её отец, старый граф, в те времена ещё молодой и крепкий, с лошади не слезал. Охота, война, смотры войск... Благодаря этому умению и отчаянной смелости он и заслужил графский титул ещё во время Войны за Испанское наследство. Лаура в детстве вовсе считала отца кентавром и всегда старалась ему подражать.
- Вот мой настоящий сын - смеясь, говорил граф, катая её на своей лошади, пока одутловатый грузный Огюст еле тащился следом, бедный конь не выдерживал веса толстяка.
Ах, сколько воспоминаний...Лошадь фыркнула и остановилась. Что такое? Лаура словно вытащили на поверхность из омута воспоминаний, подобно рыбе. Лошадь фыркала и отказывалась идти дальше. Лаура недовольно закатила глаза. Она очень любила эту кобылу, но та отличалась скверным характером. Её могло напугать что угодно: летящий на ветру листик, резкий свист, скрип старого дерева... Что в этот раз, Ифигения? Пень, тот самый проклятый пень вместо липы, что теперь уродовал идеальный ансамбль парка. К тому же буквально вчера Лаура видела из окна, как на этом самом пне карлик Кастор сношал служанку Марту. Баронессу передернуло от отвращения, особенно перекошенного некрасивого лица Марты во время оргазма. Прекрасное настроение в мгновение улетучилось, подобно редкой эссенции из неосторожно открытого флакона.
- Что случилось? - встревожено спросил Дюмаж, его черный конь тоже удивленно всхрапнул.
- Опять Ифигения...
- А я говорил тебе, возьми Андромаху, она более покладиста.
Лаура сжала хлыст, чтобы подогнать кобылу и хотела ответить Дюмажу язвительно, но в этот момент послышался заливистый лай и крики:
- Стой! Стой, проклятый хунд!
Ифигения, и так напуганная, встала на дыбы. Баронесса взвизгнула и упала на осеннюю траву. Кобыла, избавившись от наездницы, помчалась вскачь.
- Ловите, её ловите! - закричал кто-то из слуг.
Дюмаж, резко побледнев, спешился и подбежал к Лауре. С другой стороны, красная и растрепанная подбежала служанка Марта. Дюмаж упал на колени перед баронессой, взял её за руки:
- Моя дорогая!
От волнения он забылся, что они не одни, и он должен был называть её иначе. Впрочем, испуганная Марта не заметила этой вольности.
Лаура открыла глаза и посмотрела на две человеческие головы, что в волнении склонились над ней.
- Что всё это значит? - с тихим гневом спросила она.
- Простите, госпожа... - залепетала Марта, - это всё проклятый хунд... собака. Она побежала, а я её лоффить... И тут Фыыы с господином доктором... Простите меня... Я ффиновата...
- Лаура, ты ушиблась? - тем временем беспокоился Дюмаж, - позволь я осмотрю твои зрачки...
Баронесса резко привстала, дрожа от ярости. Эта чертова дылда едва не погубила её! Почему она всегда путается под ногами! Зачем вообще взяли эту нескладную неуклюжую дылду?
- Ах ты, мерзавка! - крикнула баронесса и ударила Марту резным хлыстом, который по-прежнему сжимала в руке.
- Ах ты, немецкая тварь! Дура! Животное!
При каждом ругательстве баронесса обрушивала на служанку сокрушительные удары, оставляя синяки и вспухшие рубцы.
- Баронесса... баронесса... остыньте - растерянно говорил Дюмаж, впрочем, вспомнив о приличиях.
- Она чуть меня не угробила - прорычала в ответ Лаура.
- Но негоже Вам лично наказывать слуг... К тому же негуманно так бить...
- А как ещё бить, по-Вашему, доктор?
- В этом случае следует поставить её на колени и бить по голым ягодицам. Это приносит боль, в то же время не портит здоровья.
Баронесса тяжело дыша распрямилась.
- Будь по-Вашему! Становись на колени, потаскуха! Быстро!
Плачущая Марта подчинилась, встала на колени. Руками она уперлась в тот самый проклятый пенек.
- Будьте добры, доктор, подготовьте её к экзекуции - сказала баронесса.
Дюмаж, нисколько не смущаясь, задрал юбку служанки, набросив её на голову. Перед баронессой открылся объемный голый зад. Лаура провела хлыстом по ним, словно гладя. Кончик его остановился в месте, называемом просак, между сжатым от страха анусом и огромной пухлой вульвой. Безвкусные люди безвкусны во всем. У этой Марты даже её сокровенное место было каким-то большим и нескладным. Баронесса кончиком хлыста провела по вагине Марты, служанка мелко задрожала. Дюмаж тоже замер в некотором удивлении. Баронесса взмахнула хлыстом. Удар. На ягодице появилась красная полоса. Слабовато. Лаура может и сильнее. В следующий удар она вложила все свои силы и ненависть. Марта сжала зубы. Ах ты, тварь! Пытаешься лишить госпожу удовольствия? А как тебе такой удар? Служанка зарылась лицо в траву, но снова сдержалась. Так, значит? А если хлестнуть тебя снизу вверх, по нескладной мерзкой пиздище?
Марта протяжно закричала. Совсем как вчера, когда кончала от члена Кастора. От этого крика баронесса почувствовала, как приятно тянет у неё между ног. Ещё удар, кровавая полоса на ягодицах, протяжный крик и новая порция удовольствия. Между ног стало так тепло и мокро, щеки порозовели, словно от смущения. Лаура никогда не думала, что чужая боль столь приятна и так возбуждающа. Не меньшее удовольствие ей доставляло поглупевшее и вытянувшееся лицо Дюмажа, который не сводил глаз с истерзанной задницы служанки и мелко вздрагивал и моргал при каждом ударе. Может, он сейчас представляем себя на её месте? Может, ему нравится, когда его шлепают, хлещут, держат в цепях? Ах, Клод, ты полон сюрпризов, друг мой!
Лаура продолжала бить. Она вкладывала теперь в это ни сколько силу, сколько удовольствие. Все её тело скручивало в приятной неге, словно она сладко тянулась в постели после хорошего сна. Вот тебе! Вот тебе! Получай! Эти сочные звуки ударов, трясущийся зад, весь распухший и красный, её крики... По мере роста наслаждения, ей уже не хотелось называть служанку грубо. Ах ты, проказница... Непослушная девчонка... Озорница... ах... Странные ощущения. Лауре казалось, что с каждым ударом она проваливается в пропасть, летит все ниже, но в то же время ощущение собственного свободного падения заставляло её едва сдерживать стоны наслаждения.
Баронесса так увлеклась, что села на Марту верхом, оседлала, словно лошадь.
- Но-о-о-о! Пошла!
Новый звонкий удар по заднице, баронесса сбросила с головы чепчик Марты, потянула её за соломенные волосы. Она обожала с самого детства таскать свою няньку или кормилицу за волосы, довольно урча и пуская слюну. Вот и сейчас, она словно снова была ребенком, беззаботной маленькой девочкой, которой так хорошо играть и ни о чем не беспокоиться, ни о чем не сожалеть.
Марта медленно пошла на четвереньках, везя на своей широкой спине баронессу. Она ходила кругами вокруг пенька, продолжая тихонько плакать. Но слезы эти были Лауре, словно бальзам на израненное сердце.
- Как Вам такая прогулка верхом, доктор?
Дюмаж сглотнул и сказал:
- По-моему, это уже переходит грани...
- Какой Вы зануда, дорогой Клод! Кстати, нашей лошадке не хватает хвоста.
Баронесса велела лошади Марте остановиться и прижала рукоятку хлыста к её заднему проходу.
- Это и есть милость! - засмеялась Лаура, - я бы могла попросить графа или виконта выгнать тебя из замка. Отправилась бы в свою Голштинию...
- Я из Эльзаса, госпожа... Аааааа!
Марта закричала от боли, когда баронесса резким движением вставила рукоятку хлыста ей в зад. Теперь он торчал оттуда.
- Вот теперь у неё хвостик! - радостно захлопала в ладоши баронесса.
- Прошу Вас, прекратите, она уже достаточно наказана... - ответил Дюмаж.
Ему вторила Марта, которая кричала от боли. Этот крик и подергивания её нескладного тела сводили Лауру с ума. Она хотела снова и снова делать служанке больно. Но, кажется, и вправду пора завязывать.
- Ты усвоила сегодняшний урок? - спросила баронесса, не слезая со служанки.
- Да, госпожа... Я больше так не буду...
- Ну и славно - нежно ответила Лаура и потрепала Марту по щеке.
Она встала, хлыст, который Марта вытолкнула из зада сокращением мышц, так и остался лежать в траве. Баронесса теперь брезговала к нему прикасаться.
- Пошла прочь! - велела Лаура. Служанка испуганно вскочила и побежала, подобрав длинную юбку. Пещерка Лауры сокращалась, но требовала разрядки. Причем, весь настойчиво. Как хорошо, что милый Клод сейчас с ней. Она молча подошла к нему вплотную, впилась жарким поцелуем в губы. Он сначала растерялся, впрочем, совсем недолго. Его язык переплелся с её языком, руки заскользили по спине. Он был значительно выше Лауры, чтобы целоваться с ним, ей пришлось встать на цыпочки. Она резко толкнула доктора и он сел на пенек. Лаура, не теряя времени, стянула с него кюлоты, оседала его бедра. Его член, длинный и тонкий уже был готов к бою. Видимо, он налился силой ещё в момент, когда она терзала задницу служанки. Тем лучше. Её истекающая соком вагина с удовольствием приняла в себя приятного посетителя. Длинный член доктора без препятствий скользнул до самого конца, даря острое удовольствие. Баронесса прижала к нему, закрыла глаза и начала мощно двигать бедрами.
- Ах, мой рысак... мой иноходец...
- Лаура... Нас могут увидеть, Лаура...
- Мой жеребец... не будь занудой... хотя бы сейчас... Ах...
Она двигалась, с силой вгоняя в себя упругий член. Дюмаж откинулся чуть назад с закрытыми глазами. Лаура тоже закрыла глаза и представила на мгновение, как её трахает огромным членом Кастор. А на них смотрит голая связанная Марта, вся в кровавых ссадинах и порезах. От этой фантазии баронесса почувствовала, как становится невыносимо между ног, как волны оргазма одна за другой заставляют её тело выгибаться, сильнее прижиматься к Клоду, ещё яростней вгонять в себя его член. Она жарко стонала ему в ухо, забыв обо всем на свете. Они падали вместе в бездонную пропасть и это было самое прекрасное, что происходило с ней за последние месяцы.
- А ты, Клод? Почему не разрядился? - спросила она позже, когда уже слезла с члена доктора. Тот по-прежнему торчал вверх, поблескивал влагой в лучах заходящего солнца.
- Увы, мне пришлось себя сдержать... Беременность с твоим слабым здоровьем может тебя погубить. А я прихожу в ужас от одной только мысли, что могу тебя потерять, Лаура...
Баронесса рассмеялась и погладила доктора по щеке. Бедный влюбленный Клод. Такой глупый, и при том трогательный в своей глупости.
- Останешься сегодня на ночь? - спросила она.
- Если ты этого хочешь.
- Конечно, хочу, я желаю пройти полный курс лечения... И не забудь свой лошадиный хлыст.
Дюмаж испуганно сглотнул, но поспешил кивнуть в знак согласия.