Российской реальности, судя по всему, много ближе неведомый 'путь всех вещей' даосизма, чем хоть какая-то системность. Так Освальд Шпенглер (1880 - 1936), назначивший срок жизни всякой культуре до цивилизационного 'окостенения' (распада) в тысячу лет, и предрекший зарождение 'Русско-сибирской' (нашей) культуры, был бы, возможно, весьма озадачен стремительностью вырождения носителей этой культуры. Та настолько стремительна, что, по сути, Россия уже напоминает набитый всякой всячиной богатейшее старинное с элитным небоскребом (столицей) поместье, охраняемое (посредством наличия в его погребе ядерного оружия) десятком его законных владельцев от посягающих на владения разношерстной пришлой толпы, неустанно делающей небезуспешные попытки наняться (гл. обр. в небоскреб) в прислуги и осесть в нем хозяевами навсегда.
Вымирание законных владельцев отчасти понятно. После многих десятилетий тоталитаризма, выработавшего у всех губительное противоестество единомыслия, исключающего любовь к родному, близкому и даже самому себе, во имя патетизированной до идиотии и доведенной до откровенного ханжества любви к Родине, партии и ее ЦК, появилась возможность откровенно полюбить себя, свое и припомнить о том, что человек существо и биологическое, т.е. хищное, нечуждое чувственным наслаждениям и борьбе с себе подобными. Понимание того, что удовлетворение новых потребностей без игнорирования общепринятых табу для большинства невозможно, привело к новому еще большему единообразию мыслей людей, подогревающих их губительные рефлексии, последствия которых без умолку перечисляют теперь в основном разделы уголовных хроник.
В походном рюкзаке новеющего русского обязательно должно лежать майн-кампфовое откровение кого-нибудь из наших нуворишей, и адаптированное к России названиее того откровения - хоть из 'Из грязи в князи' - никого уже не смутит. Телеавторитеты от политики никаких оригинальных, новых целей жизни пока не удумали, не формулирует их и ни претендующая когда-то на высшее разумение наука, ни притязающее тогда же на высшее откровение искусство, первую нищетой удалось разбомбить, второе коммерцией - опошлить.
Реальная идеологическая власть (особенно в искусстве) в руках генетических диссидентов, тех самых, что неуемно бьют пену возбуждения по поводу всего, что не исходит от них. Те все так же апеллируют к Западу, все так же на его материальной поддержке, все так же фанатствуют в любви к бывшему главе ЮКОСа. Этих фанатов и по сей день единят воспоминания о том, как сострадательно целовались у Мещанского суда, пытались перекрыть на улице движение машин и раздавали майки с сентиментальным 'Ходорковский go home' (наверняка, то был бы именно home, объявись у Ходорковского малейшая возможность ускользнуть 'передохнуть' от 'трудов' из России?). Они и по сей день все в сентенциях по поводу отсутствия демократии в России, которую изо всех сил утверждают поддержкой грабителей России, люмпенизацией культуры и укреплением рядов движения (без которого уже представить себя просто не могут) стремящегося создать атмосферу недоверия ко всему, что делается правительственной властью не по их указке. Объявись наши нынешние бароны-разбойники сейчас в Америке, пеняющей нам на негуманное обращение с зарвавшимися олигархами, тех усадили б в тюрьму навсегда, уже за одну неуплату налогов (и без мокрушных ужасов). В Китае бы их просто показательно пристрели в числе сотен прочих подобных, и без каких-либо прений в СМИ, а об пиар-потратах на романтизацию страданий 'баронов' не было б даже и речи. Кампания сострадания страданиям двум злостным налогонеплательщикам (Ходорковскому, Лебедеву) практически затмевала подготовку и само празднование окончания Великой Отечественной войны, призванное отдать заслуженные почести миллионам ветеранов. Не помогали даже усилия В.В.Путина, по-настоящему трепетно относящемуся к ветеранам, сочувствующему их незаконному забвению и удивительно несчастливой доле. Веселящихся за решеткой М.Ходорковского и П.Лебедева на экранах TV показывали чаще, чем выбранных из великого множества ветеранов. И, навряд ли кто не заметил, как их страдательные лица отличаемы от лиц их западных сверстников-ветеранов. Вовсю работал и созданный правыми пресс-центр М.Ходорковского. Лавина патетико-сентиментальных реплик, статей и так. наз. открытых писем (писанных эзоповским стилем и едчайшим сарказмом) была обрушена на посягнувшую на Ходорковского 'империю зла'. В них было припомнено, что деньги тому нужны были всего лишь для захвата незаконно узурпированной власти, которая по праву должна была принадлежать 'талантливому, богатому, обаятельному' (эпитеты из сайта пресс-центра) Ходорковскому (талант и прохиндейство ужель совместимы?); были помянуты и благотворительные деяния олигарха. Ах, да какой же сверхразбогатевший не пожелает развлечь себя благодеяниями, тем более что потраты на них по отношению к имеющемуся в распоряжении - почти ничто. Богатым тоже нужна своя выставка, свое представление в народе, свой пиар, своя любовь своих. Гобсековские комплексы у богатых нечасты. Некоторые газеты вообще разражались статьями о сочувствиях олигарху, (ох, нелегкое это сейчас дело пробуждение таковых к олигархам-то). Особенно примечательно в этом плане было опять же открытое письмо членам суда и представителям прокуратуры, участвующим в процессе по делу М.Ходорковского и П.Лебедева в МК от 27 апреля сего года в рубрике 'о'кей' (Боже! в по-каковски пишущей стране мы живем!). В этом письме во всю газетную страницу текст набран шрифтом, превосходящим обычный размерами, а заголовок 'Поступить по совести' шрифтом размера вообще запредельного. В письме Леонид Невзлин поминает поочередно то библейские, то тоталитарные ужасы, которые почти ничто перед творящимся ныне в России, где в числе невинно страдающих - 'Миша' (Ходорковский). Оказывается, по мнению автора статьи: 'как только этот Ходорковский ('Миша') оказался в тюрьме, авторитет России во всем мире должен был бы резко пойти в гору (? - автора). Но почему-то именно после этого от нас одна за другой отвернулись такие страны, как Грузия, Украина, Молдавия'. Ох, какие поборники демократии в России (к ним Невзлин забыл приплюсовать еще страны Прибалтики)! В жажде пожизненных алиментов с незаконно сожительствовавшей с ними державы правители этих стран неустанно разыгрывают c ней сцены из 'Села Степанчикова и его обитателей' в роли Фомы Опискина, заставляя Россию себе подыгрывать в качестве благодушного дядюшки. Многим президентам помянутых стран, никак не могущим переболеть лихорадкой национализма, навряд ли б даже довелось прознать о главе ЮКОСа, кабы не наши правые демократы, эта наша вечная фронда, боящаяся лишиться своих материальных оплотов и надежд обирать управляемую ими страну по своему сценарию. Если уж быть совсем честными, ни защитники, ни противники Ходорковского не вникали в документы дела ЮКОСа, НО, чтоб поверить в невинность 'Миши' и в то, что столь заметное, столь животрепещущее дело было от начала до конца по стольким! статьям сфабриковано госструктурами, надо страдать слабоумием. Предъявленное недавно прокуратурой автору помянутой выше статьи - олигарху Невзлину обвинение много страшнее, чем у его подзащитного, там речь идет не об одних коммерческих махинациях, но и об организации заказных убийствах конкурентов. Разумеется, обвинение и просьба о выдаче (Невзлин укрывается от правосудия в Америке) будет ею рассматриваться скрупулезней и дольше нельзя, и обвинения будут представлены сфабрикованными и политзаказными. Америка Невзлина спасет. Все то ужасающе однообразно скучно и мерзко.
Прогнанные из думы народом правые цепко держат контроль над самым главным органами управления мыслями народа - над СМИ. Редкий телеведущий не высказал своего сочувствия Ходорковскому, не намекнув при том на коварство теперешней власти. Таких телеведущих как Андрей Добров (программа 'Главная тема' на ТВЦ), стоящих на абсолютно четкой позиции неприятия антироссийских, антинародных подлостей можно сосчитать буквально на пальцах; телеведущие в основном из правых, и правизну их, несомненно, возглавляет О.Романова. Хотя есть ведущие и все правое, и все неправое поносящие, тут пальма первенства вне сомнения за А.Карауловым, тон его передач не оставляет сомнений, что всей стане пора мылить веревки. Существуют, слава богу, ведущие про политику благоразумно помалкивающие.
Правые никак не дают о себе забыть извечными брюзжаниями на все мыслимое всему свету. А уж внезапная пальба по машине Чубайса была для них чем-то типа подарка судьбы. Вопросом - кому бы понадобилось стрелять в этот политический полупрах? - воистину, сломать можно голову. Надо кому преподносить такой подарок (напоминание, что они еще не ушли совсем из политики) союзу правых сил. Если справедлива версия, что в России объявились народные мстители, не прощающие обид (за ханжеские ваучеры-фантики, за недочеты в энергостратегии, за попытку прибрать к рукам энергоресурсы России), то как все мстители они ужасно неумны. Хотя довольно популярна была и версия другая, веселая, что Чубайсовским обстрелом СПС повторил подвиг Гоголевской унтер-офицерской вдовы, которая сама себя...
Недавнее беспрецедентное веерное отключение электричества в столице и ее округе дало многим повод посетовать на меткость стрелков, сорганизовавших засаду на А.Чубайса. Кстати, потрать этот 'энергостратег' РАО ЕЭС одну треть зарплаты (та на два порядка больше, чем у рядовых сотрудников системы, а не как в большинстве цивилизованных стран - всего на порядок) на ремонт запустившего отключение узла - аварии не произошло бы. Даже сообрази команда Чубайса, что управлять энергетической системой должны не способные обогащаться на энергетике экономисты, а технари - специалисты по управлению энергосистемами, веера отключения не последовало бы. Одиозность Анатолия Борисовича и вечная его во всем неумелость не дает повода отстранить его от должности - ему все 'с гуся вода'. Трудно сказать, что держит его на плаву: то ль деньги, то ль поддержка правых структур, то ль счастливое над ним расположение звезд. Сострадающим народным бедам много больше пристало б не отстреливать наших антигероев, сколько радея за новое поколение, выводить культуру из состояния шока.
Впрочем, все у нас теперь, по мнению не разбогатевшего большинства, может исходить только из денежных мешков. В том, что даже институты культуры погрязли в махинациях, усомнился только экс-министр М.Швыдкой, наивно предположив (своим судебным иском к нынешнему министру А.Соколову), что сомнение в коррумпированности министерства культуры, в котором обвинил его А.Соколов, может возникнуть у кого-то еще. Хотя конечно не все в нашей культуре столь однородно и не все в искусстве столь безнадежно. Есть надежда, что остаются некие маргиналы, хранящие дух искусства прекрасного. Но как быть, если управляющие искусством решили изгнать из него талантливость, мастерство, дух благородства, если наши креатурщики от искусства уже в открытую хвастают, что никаких природных талантов с их трудами никому теперь не надобно, что сделают захватывающую воображение 'звезду' хоть из животного, был бы кураж, денег на то им достанет. От того мы и имеем сейчас искусство, которое имеем.
Преобразование/реанимация культуры
Современная Россия, разглядываемая с различных позиций, выглядит очень различно. Олигархам столицы Россия представляется так, бомжам периферии - этак. Одни видят ее как поле деятельности для предстоящего обогащения, другие - как зону хаоса, которую вот-вот либо оккупируют и изничтожат азиаты с кавказцами, либо приберут к рукам американцы, либо разграбят подчистую собственные олигархи, либо превратят в огромную страну-помойку ее непросыхающие люмпены. Хотя уже много таких, кто считает, что Россия постепенно приходит в себя от пережитого шока, и хочет просто жить у себя по-людски. То есть, можно сказать, что оценка положений дел у нас очень зависит от ракурса. Но при всем том, мало кто не отметит, что Россия от пережитого ею капиталистического шока не опомнилась. И как пойдет ее реанимация/возрождение не знает никто. Думается, что одни наши правые возразят, что возрождение страны возглавляет ее нынешний президент, не делающий политических ошибок, выполняющий миссию мирового миротворца, не ввязывающий страну в политические авантюры, ратующий за ликвидацию нищеты, создающий новый открытый и дружелюбный имидж России.
Реанимацию культуры начать с искусственного создания каких-либо институтов культуры навряд ли возможно. Так, некогда образованный для получения (в основном деятелями эстрады) диплома о высшем образовании столичный Институт культуры (в народе 'Кулек') дает образование мало отличное от нуля. Реорганизацию культуры много реальнее начать с имеющихся СМИ, превратившихся в органы массовой дебилизации россиян. Любой психолог на вопрос 'Что вытворяет с мозгами нового поколения наше телевидение?' может ответить что-нибудь страшное. Бесконечная пропаганда культа денег, власти, насилия и такая же романтизация человека с оружием, развязным и наглым, да в итоге еще и побеждающим - для молодого, вкушающего лишь такую ересь, человека чревата привитием исключительно цинизма. При отсутствии авторитетов культуры, имеющих реальную власть, все же возможно законодательно через Думу повлиять на идеологию самого мощного средства воздействия на думы и чаянья людей - телевидения. Пора серьезно сообразить, что за стереотипы мировоззрения и, стало быть, поведения, навязывает телевидение с его непрерывными рекламами престижных, дорогостоящих товаров, автомобилей, недвижимости, вкупе с саморекламами вписавшихся в престижные структуры и пребывающих в ячейках социального комфорта чуть ли не в состоянии эйфорической свободы. Т.е. необходимо развеять иллюзию достижения счастья сверхмерным обогащением, приобретением вещей, обновлением интерьеров, а также непрекращающимися чувственными наслаждениями, апогеями коих являются постоянные вечеринки, шоу, тусовки с расслабухой, в лучшем случае алкогольными напитками, а не галлюциногенами или наркотиками (прием последних, даже одноразовый, может оказаться фатальным). В самих по себе зажиточности, комфорте, развлечении, самообиходе, то есть в часто поминаемых ныне компонентах 'достойной' жизни, ничего плохого нет, но достижение их любою ценою - ужасно. Создание оптимального комфорта подрастающим, стареющим и больным - дело чести любого государства. Кроме философии стяжательства, современная индустрия субкультуры преподносит молодежи еще две - философию агрессии, переполняющую наши тюрьмы, и философию безвольного погружения в саморефлексию, гасящую поисково-познавательную и деятельную активность. Ведь никак невозможно принять за позитивную деятельность или поиск интеллектуальной новизны многочасовые прослушивание через наушники полоумных репов, чтение фэнтези и погружение в мир компьютерной анимации. Думается, доведись молодежи шестидесятых, семидесятых, даже восьмидесятых годов послушать тексты анитмелодизированных, забарабаненных современных репов, сомнений в том, что прослушивают готовых к приему в психушку, у них бы не возникло.
А ведь, кроме таких 'культурных' атрибутов существования, есть еще и внутренняя жизнь, с решением глобальных вопросов кто я, кто мы, что мне и всем нам делать, во что верить и на что надеяться, если все в итоге умрем. Приобщение к всевозможным движениям (пусть самым передовым и модным), партиям (пусть самым демократичным иль крайне радикальным), религиям (хоть самым что ни на есть традиционным, хоть фанатически до мракобесья ни с чем иным непримиримым) есть всего лишь выбираемые формы бытия, в которых человек целиком подражает животному миру, извечно враждующему за территорию, власть, самок и тянущему что-то в гнездо, нору, к лежбищу. Кажется, глубже нельзя ушло в общественное подсознание, что только созидание (не только во имя себя, но любви к Земле, как к общему дому), основанное на осмыслении новизны бытия, способно дать переживания подлинности существования, перед которым всевозможные чудеса, за ожидание которых ратуют иные телепрограммы, просто ничто.
Хотя вообще передачи о не уложившемся в рамки обыденного мировосприятия - пища для ума благодатная, против них особенно не возразишь. Происходящее с людьми не всегда укладывается в рамки материальности, привитой большинству советской властью. И как знать, как долго устоит в нем привычное прагматическое, антропоцентрическое осмысление мира.
Как долго будут срабатывать стабильность, повторяемость, предсказуемость - как долго всякий брошенный вверх камень будет обязан в назначенное место упасть. Однако именно нынешнее нарастание непредсказуемости социальных агрессий и природных стихий требует от желающих жить и сохранить землю - обучения иному восприятию мира и самих себя в нем. Ведь уж навряд ли для кого секрет, что во многом человек европейского склада ума проигрывает человеку с Востока именно в искусстве адаптации в любой среде. Россию как страну с неповторимой культурой могут спасти не столько нефтедоллары, сколько способность уйти от напавших на нее тоски, отчаяния, неверия и новомодного духа стяжательства. Хотя духом потребительского маразма заражена сейчас почти вся планета. Так, Китай, не так давно отбросивший свои антикапиталистические амбиции, устремился в построение потребительского общества. Без нашего груза тоски и отчаяния осваивая новые производственные технологии, новые китайцы отстроили у себя за короткое время такое, что приезжие с Запада, много чего повидавшие люди, не в силах прикрыть от изумления (иногда потрясения) рты. Любопытно отметить, что новое поколение китайцев почти не помнит об ужасах своей не такой уж и давней 'культурной революции'. Правда, чем обернется Китаю его широкомасштабное построение общества потребления на чисто западный манер, спрогнозировать сложно. Так же как и предсказать, чем обернется всем жителям земли нещадная эксплуатация природных ресурсов и загрязнение природной среды во имя перепроизводства товара. Не исключено, что нарастание стихийных бедствий - месть земли людям, обуреваемым корыстями. Да и для того, чтоб не догадаться, чем может смениться бездумно-бурный расцвет, нужно с раннего возраста погружаться в страсти молодежных тусовок.
Сейчас все более очевидно, что не столько страх перед силами природы в бездне времен и пространств, как утверждали когда-то педагоги марксизма, а спонтанные (и не только) восприятия того, что воспринять, согласно общепринятому, никак невозможно без помрачения разума (речь об иной, неоычной Реальности), и породили всех! человеческих богов. И это ИНОЕ (лишь смутно большинством ощутимое) и есть источник извечных мучительных ностальгий и сомнений. Не существует социальных парадигм, не утвердившихся в своих религиозных мифах и в них не усомнившихся. Мировые религии - консерванты высокого духа, посещавшего основателей религий, но не искатели всеобщей свободы. Для большинства помыслить о большем, чем предлагает им их парадигма, невозможно, для того нужны энергия, воля, работа. На отделение мифа от реальности решатся немногие - искусство не делаться жертвами мира, то есть искусство управления собой крайне сложно. Работа по осмыслению всего сущего (включая и помянутую выше ИНУЮ Реальность) без всякой, разумеется, надежды ее завершить так или иначе будет идти постоянно, ведь не требует доказательств, что подавляющая часть существующих метафизических и религиозных доктрин есть спекулятивное ничто, не только перед тем, что бытие на самом деле собою являет, но и перед тем, что может много точнее (честнее) осмыслить уже сейчас человек. Так что донесение того до молодых людей не менее важно, чем привитие им ремесла и осознания своих корней с ощущением своей скромной принадлежности к грандиозности мира. Только осмысление высших достижений человеческой мысли может приблизить человека к иной принципиально радости жизни - к стремлению жить безупречно/бесстрашно.
Стремление жить именно так вообще заложено в природе каждого человека, но достижение безупречности в разрушительной атмосфере мира крайне сложно. На всякого вступающего в жизнь, кроме всего окружающего (нередко с рождения засасываемого в беспросветность), обязательно и очень сильно воздействует все, что показывает телевидение. Так что пусть оно будет больше информировать, нежели развлекать своих зрителей, репрезентируя им все те же 'новейшие' модели счастья - разбогатение через бизнес, разбогатение через сценический успех, разбогатение хоть как. Старые модели счастья - продвижение к идеалу и подвигу, невзирая и на необратимые повреждения плоти, - ныне не в чести; да их и мало кто помнит, хотя кто-то, наверняка, помнит эту коммунизма фата-моргану. Даже телесериалы-развлекалки, закамуфлированные под патриотические боевики или добронравно-иронические милицейские детективы, не сулящие ничего, кроме пустого времяпрепровождения, не что иное как отголоски памяти об этих идеалах. С ними полностью покончили развязно-развлекательные, абсолютно бесцензурные программы, закрытие коих навряд ли будет безболезненно для их фанатов. Вполне можно понять любопытство молодежи к этикету поведения в современном 'продвинутом' сообществе. Но что дает молодому человеку занимающая чуть ли не целый телеканал сентенциозная программа Ксении Собчак - этого нашего новейшего 'культуролога' и 'идеолога' развязно-бездельной жизни? Так ли уж достойны экспонирование участвующие в программе молодые люди, преподносимые то ли как образцы для подражания, то ли как объекты искусства, главным достоинством которого является наглость выставлять на всеобщее обозрение бесчисленность мелкотравчатых рефлексий, ненормативную лексику и некоторые стороны жизни, считающиеся по сей день и у диких народов интимными, т.е. на всеобщее обозрение не выставляемыми? Впрочем, и многие передачи других каналов рассчитаны на чисто обывательские сопереживания. А чего стоят ток-шоу с домохозяйственно-философскими комментированиями ведущих, ощущающих себя корифеями житейской мудрости. Все передачи эксгибиционистского толка с рассказами о мелких подробностях интимной жизни ТV обязано убрать с экранов уже потому, что это не что иное, как навязывание зрителю стереотипов рефлексий (в основном избитых и пошлых). Хотя не так давно случайно увиденная рефлексия одного ведущего очередного 'тока' меня поразила своею нестереотипностью. Этим ведущим оказался А.Малахов. Он публично пожалел, что из-за того, что дорожит своим рабочим местом, не может влепить пощечину новоявленному 'Иисусу'-Г.Грабовому, пообещавшему за солидный гонорар воскрешение погибших детей Беслана. Для ведущего - это поступок. Хотя, по правде говоря, пощечины Грабовой не заслуживает, как человек, не имеющий представления о чести; впрочем, по мнению юристов, не заслуживает он и уголовной статьи; не заслуживает он, по всей видимости, и возмездия Гришки Распутина (объявись сейчас старомодные люди чести) - то для него слишком пафосно. Но вот что он заслужил бесспорно, так это в темной подворотне пендель с предупреждением, что повторный удар придется уже по крышке того, с чем созвучна его фамилия, если 'спаситель' (и его подручные, покусившиеся на немалые деньги жертв Беслана) не оставит в покое родственников погибших детей.
Появление с наши дни огромной армии Грабовых-Бендеров очень понятно, ведь идеалом общества стало обогащение во имя увеличения личного потребления. Не для кого не секрет, что заражение потребительским маразмом, сводящим все к самообиходу, одежно-вещевым изыскам, украшениям тела, череде пластических операций происходит в основном от телевидения. Хотя формирование поколения с поголовным бесконечным неинтересом ко всему, что выходит за рамки потребления, коммерции, комфорта, к полному подавлению познавательной активности, дело, должно статься, невозможное.
Кстати, появление нового канала 'Домашний' следует приветствовать, не только потому, что на нем отсутствуют телестрелялки, телеизбивалки и непристойности, но еще и потому, что он может привить вкус к здоровой полноценной жизни. Действительно, почему бы телевидению ни озвучивать новейшие принципы гигиены (нет сомнений в том, что, соблюдая их, можно жить полноценней, дольше, счастливей), построения и благоустройства домашнего очага своими руками, психологических санаций.
Далее все про то же.
Конечно, было что-то фатальное в том, что разбогатевшими в период постсоветской неразберихи были по преимуществу именно правые, и что именно они и монополизировали материальные ресурсы СМИ и искусства. Лишь совсем недавно правительство во главе с Президентом решилось, наконец, пресечь эту нашу имущую проправую правозащитную колонну, субсидируемую к тому же из-за океана под девизом борьбы за нашу демократию. Мы, слава богу, теперь ничьих демократий не субсидируем. У нас на виду, что собой являет такая просубсидированная демократия в Украине и Грузии.
Как бы иначе, кроме как законодательно, прекратить телерастление представить непросто, разве что взять в заложники руководящий состав всех телепрограмм, с выставлением угроз, что всякий растлевающий репертуар телеканала будет прокручиваться перед взором их руководителей энное количество раз. Такая телепытка обреченностью круглосуточно созерцать на экране свои 'фабрики звезд', свои убойно-уголовные боевики (учебные пособия для уголовно настроенных), свои ток-шоу обязательно вызовет у оставшихся на свободе телевизионщиков сострадание. То, что репертуар каналов сразу станет строже, классичней, сомнений не вызывает (выше сфантазированная ситуация, разумеется, - шутка), однако исчезновение из него пошлейшей рекламы случится навряд ли. Лишиться своих рекламных доходов канальщики не смогут ни за что и ни!-ко!-гда! - зависимость между размерами получаемой денежной суммой и степенью низости, с которой обогащаемые легко смирятся, слишком пряма. И кстати, именно разбогатение людей телевидения - удаляет их от дум и чаяний так наз. простого народа. Только прекращение рекламных денежных подпиток каналов и перевод их на иной бюджет может реально сделать репертуар каналов разумнее, гуманнее.
Хотя у каналов имеется и еще один страшный пунктик - помешательство на рейтингах популярности. Из-за него также непросто прекратить 'интеллектуализацию' подрастающего поколения 'фабриками звезд', боевиками и уголовными хрониками, ведь они-то и приносят эти самые рейтинги. Желающих возле экрана разглядываньем ужасного, эпатажного, барабанно-дрыгательного забыться пруд пруди. Привычку забываться у экранов телевизоров поддерживают и телесериалы: слежение за сюжетной канвой для большинства - просто дурная привычка. Отстранение от управления ТV-креатурщиков всех родов очень непросто, если не сказать - невозможно, в их руках вхожесть в систему, знание технологий создания полоумных кинохитов, программ, звезд и деньги, плюс деньги еще много раз. Переоценить реформу телевидения для возрождения культуры трудно, ведь количество часов проводимых ежедневно среднестатистическим россиянином перед экраном телевизора велико есть.
Что же касается печатной, театральной и кино-продукций, то тут контроль практически невозможен. Редкий театр откажется от своих пошлейших инноваций. Постановка на сцене Большого театра мерзчайшего опуса В.Сорокина - расцвет постсоветского цинизма, о котором в открытую печется все тот же бывший министр Швыдкой, извечно радеющий, чтоб российское искусство дебилизировало подрастающее поколение только изысками эпатажных новшеств - то есть делало именно то, что ему при нашем культурном наследии делать совсем не пристало. Положение искусства в современной России таково, что скорей на самой центральной сцене страны - в 'Большом' будет поставлен ремейк сцен разврата из кинофильма 'Калигула', чем будет выставлен на всеобщее обозрение истинный лидер, отважившийся на оппозицию (не на ворчание) такому 'искусству'. Хотя лидеров рождает экстрим, так что, не дожидаясь его, запрет на подобное должно взять на себя государство. Движение к раскрепощению духа, конечно, приветствовать можно, но оно отнюдь не в обнажении дурных инстинктов.
Редкий новомодный писатель не отважится сейчас в своем творении не воспеть культ денег, разврата и даже извращений. Воспевание ведется, само собой, не в открытую, а тем придыханием восторжения, которое слышится в аппетитнейшем живописании подробностей новорусской жизни 'продвинутых' (обогащением). Так Лев Гурский, анализируя современный рынок беллетристики в России, говорит, что тот 'держится на трех китах: подлости издающих, жадности издаваемых и безволии потребляющих'. Но трудно предположить, что у нас полностью перевелись писатели, мыслящие свежо, фантазийно, разумно. Они, нельзя исключить, не востребованы.
Зато модны (культовы) стали писатели, специализирующиеся на живописании уже не одной крутизны и разврата, а на донесении до читателя идей о необходимости культивировать мерзости, о которых не хотелось бы и поминать (могут вызвать тошноту). Увы, не всему подрастающему поколению дано сообразить и, что блаженства рекламируемых СМИ анально-оральных, садомазохистских и прочих экстремальных сексов могут нанести ущерб здоровью, несоизмеримый с пользой от таких плотских услад.
Донести до молодого разума, что традиционный мирный секс таит в себе не меньше наслаждений и радости, чем извращенный донельзя, нынче просто непросто. Даже извечно осуждаемая обывателем однополая любовь, которая в его представлении стопроцентно будет извращенной и мерзкой, может быть и не таковой. Запретить испытывать эротическое влечение к кому угодно и чему угодно (хоть к проплывающему по небосводу облаку) невозможно, но вот не сводить его к извращению можно посредством наличия личной культуры. Пропаганда извращений призванных разнообразить половую жизнь ведется извечно, но и при самом, что ни на есть узаконенном браке орально-анальный секс не есть хорошо, так как у всех слизистых оболочек должна поддерживаться определенная флора и степень ее чистоты. Занимательные байки сексопатологов на заключительных телеканалах, типа, например, что какая это удача, когда любители садосекса встречается с любителями мазохистского секса, можно было бы попросту заменить пропагандой миролюбивой семейной жизни, при которой спокойно и счастливо растут здоровые дети. Создание строго узаконенной эротической культуры, стерильной и минималистически контактной, возможно, невозможно, ибо некоторое эротическое разнообразие и привносит в жизнь человека радость и может быть источником его вдохновения до старости. Вопрос здесь упирается скорее в необходимость бережного отношения к эротически привлекшей плоти и плоти собственной. И вообще нашим СМИ, и нашему искусству пора осознать, что в условиях эпидемии СПИДа управлять сексом у человека должна все-таки голова.
Тускло по большей части и наше кино по причинам аналогичным. Верно, из-за отсутствия в душах людей надежд на светлое завтра невозможно делать прежнее сверкающее красками оптимизма кино, того самого, что и по сей день завораживает предвкушением счастью. Что с того, что создано то кино при поголовной нищете и бездомье. По-видимому, изживают себя и формальные искусства, вся суть которых в вычислениях, экспериментах и превознесении приглянувшихся 'измов'. На вопрос - Может ли воспринимаемый только кучкой коллег творец 'изма' быть гением? - следует ответить скорее нет, чем - да. Авангард уже наскучил даже революционно настроенной массе, а народу, как ни крути, все так же нужна понятная ниспосланная творцу невычислимость истинного откровения.
Что сейчас дает человеку искусство, как важнейшая часть культуры, довольно неясно.
Из сказанного следует, что вставшее на рельсы коммерциализации наше искусство в руках сил мрачных и алчных и что, не победив главенствующую в СМИ правую идеологию, этот главный тормоз на пути России к так наз. демократии и прогрессу (то и другое лишь время, выигранное у вечности в ее непредсказуемости), мы мало чего достигнем в культуре. Одухотворяемые только духом наживы и себялюбия СМИ творят сейчас, что хотят: провозглашают важнейшей вехой истории объединение 'Яблока' с СПС, не разбирая который из союзов которого непопулярней, выставляют на экраны и большие сцены дуэт Гурченко-Моисеев, выдавая тех за ведущих bel canto, объявляют заслуживающими внимания то 'Коуэлью', то 'Рубашку' Гришковца, призывают спешно причащаться то 'Дневным', то 'Ночным' 'дозорами'.
Худо ли бедно мы, начав опираться на опыты мировой экономики, все же богатеем. Но! на что нам теперешние во всем том успехи, если нам предстоит жить в стране, в которую просачиваются толпы пришельцев, плюющих на наши традиции, но планирующих переселить в нее сородичей, блюдущих чуждые нам традиции; в стране, где ходят группами ведущие себя максимально отвязно подростки и бродят одиноко вечно не в себе, шатающееся, непригодные ни на что мужчины; в стране, где не знают, как жить-быть с ними, несчастные женщины.
Отстранение от рычагов управления ТV людей, насаждающих субкультуру, не акт раздражительной вредности - это способ привить России культуру без культа денег и власти, культуру созидания, основанного на высотах мастерства. Худо ли бедно, но при советской власти профессиональное мастерство все же ценилось, а уважение к людям таких профессий, как ученые, врачи, педагоги буквально контрастировало с неуважением к работникам сферы обслуживанья, особенно торговли, хоть те и были состоятельнее. Культ мастерства вовсе не культ во имя культа, он не имеет отношения ни к каком сообществам, ни к религиозным эгрегорам, ни к националистическим движениям, ни к вообще каким либо 'нашим'-'вашим', радеющим за партийную дисциплину с выдачею партдокументов и строгой отчетностью, этот культ имеет отношение только к каждому конкретному роду деятельности. Только уважение к таланту, упорному труду и следствию тех - обретению совершенства в избранном деле поможет созданию общества, способного охранять традиционную культуру. Такой путь можно назвать 'путем сердца'. Так, известный многим призыв Кастанедианства, принятый им от древних Толтеков, - призыв следовать 'путем сердца', кажущийся многим романтико-метафорическим, на самом деле при полной языковой расшифровке означает следование воина путем непрерывного развития и совершенствования. По мнению этих древних воинов, только непрерывно укрепляя плоть, дух, трансформируя (усиливая) осознание, человек исполняет себя, обретая уверенность, покой, свободу бытия, не омрачаемую тревогами по поводу превратностей судьбы и неотвратимости смерти.
Ведь именно сейчас Россия, пережившая ужасы тоталитаризма, муки входа в капсистему, Россия, оправляющаяся от разрухи, передыхающая от войн, Россия, выстрадавшая благоразумие, может начать избавление от новых напастей: коррупции, бандитизма, терроризма, стяжательства, люмпенизации населения. Хотя нашествие народов чуждой культуры вырисовывающееся уже не на горизонте, а в абсолютной близи может стать новым испытанием для России, и не только одной ее. Бытующее ныне предположение некоторых, что эти народы со временем вольются в армию индустриальных тружеников столь нужных нашей экономике и примут нашу культуру, - всего лишь предположение. При численном перевесе скорее они заставят нас вливаться в свою культуру, и навряд ли наши свободные женщины захотят стать затворницами в домашних клетках своих мужей. К тому же все выше предположенное это перспектива, а реальностью сейчас, сегодня является увеличение преступности в России, ведь навряд ли кто усомнится, что каждый какой-то из нашествия прибывает к нам для совершения уголовных махинаций и разбойных нападений. Да и так ли уж нужен каждому из россиян убранный одним пришельцем подъезд, если в нем другой пришелец того россиянина... Вероятность пострадать от пришлого бандита в несколько раз больше, чем от своего - российского.
Для России, вполне вероятно, пришло время включения в общемировую культуру - культуру, не принадлежащую никакому содружеству, партии, классу, клану - культуру, утверждающую общечеловеческие ценности - ценности индивидуального бытия. Россия может взять на себя миссию привития себе и всем народам (особенно завязшим в фанатическом фундаментализме) идеи мирового гражданства. Так, по мнению Т.Чередниченко: 'Осью, объединяющей культурные ойкумены, становится свобода - ответственность личности за собственное бытие'. И именно благодаря этой ответственности, возможной только в отдельном индивиде (не коллективе), свобода не должна подавляться никем. Приверженность к консерватизму любого социума понятна, он склонен приветствовать свободу человека лишь декларативно, подозревая, что каждый освободившийся от пут общественных стереотипов порвет с системой координат человечества и скатится во вседозволенность, (жестокость, и дикость); но дело в том, что только свободному человеку не свойственно стремление устройства всего вокруг под себя (для себя), не разбирая средств. Только свободный человек разрешит свободу другому. Именно такая массовая трансформация людей может избавить их от насилия и войн, даже 'карикатурных'.
Опустошение большинства регионов России, произведенное падением режима тоталитаризма, велико. Именно в период падения еще больше обнажилась несвобода человека, его неспособность отвечать за собственное бытие. Если при самом тоталитаризме для значительной доли населения идею продления рода удалось вытеснить идеей общественного бытия, то в наше время эту идею и вовсе заменила для многих экзистенциальная фрустрация. Жизнь в периферийных районах России надо налаживать, нажимая на все возможные экономические и нравственные рычаги. Многое надо сделать, чтоб люди перестать себя ощущать отсталыми и никому ненужными в своей великой державе. И ведущему штамповщику мыслеформ (телевидению) пора стать ближе к думам и чаяньям простых людей.
Ведь согласно бытующей сейчас, не очень покушающейся на материализм теории буддизма, все же существует так наз. мыслеформы - т.е. сформированные единением мыслей людей психоэнергетические формации, способные к самостоятельному существованию и воздействию на социум в целом. Так почему бы России ни провозгласить своим идеалом не стяжательство, а созидание - не воспользоваться возможностью обрести здравомыслие и стать страной умельцев. Только это может стать памятником миллионам безвинно замученных и убитых в двадцатом веке в России. Почему россиянам своих предков не чтить? Перенесение в Россию останков много сделавших для нее прародителей, в свое время ею по глупости отвергнутых, не запоздалая сентиментальность, а почитание своих истоков.
Говоря это, автор отдает себе отчет, что силы зла в мире неискоренимы, но противостоять им для сохранения нашего общего дома - Земли необходимо, противостоять им необходимо практически постоянно. Разумеется, очень многое будет зависеть у нас от того, внедрятся ли в системы управления люди, способные противостоять террористам и бандитам, полоумно убивающим людей и уничтожающим материальные ценности, а также всевозможным коррупционерам и разным Чубайсам, Ходорковскими, Швыдким и прочим с ними.
Одной из важнейших задач культуры является и ликвидация одичавших слоев населения, которых при проклятом (ударение на первый слог) проклятом (ударение на второй слог) социализме почти не было. Не было, так как не было разделений жизненных достатков на порядки, а не в разы. Нищеватый ублюдок, калечащий в ночи машину соседа его богаче, и ублюдок-террорист, взращенный в нищете Востока, взрывающий здание богатых западных иноверцев, по своей сути едины. Из-за непрекращающихся взаимных агрессий жизнь богатых и бедных не сахар. О бомжах, ворах, путанах, алкоголиках, наркоманах - обо всех тех, кем утрачена энергия жизни, нужно и должно при теперешнем создающемся материальном достатке заботиться - их муки пребывания на этом свете можно облегчить. Что же касается беспризорных детей, то их и быть не должно, дети довольно перспективны в плане включения в социальный порядок, изъяв их с помоек обитания, обуть-одеть-накормить и привить программу созидания дорого, трудоемко, но не невозможно. Многие и из неблагополучных семей дети также должны быть у своих родителей изъяты на гособеспечение. Очень многим детям негде укрыться от вселенского бесприюта, они не получают и того, что получают детеныши в стаях млекопитающих хищников - опеку и ласку. Выращенные в ненормальных условиях дети, взрослея, редко не доставляют обществу проблем. Еще очень важной социальной проблемой является и война с процветающим наркобизнесом, который не только убивает молодое население страны, но и подкармливает, как выяснилось теперь, терроризм.
Декларируя все вышеперечисленное, автор осознает, что построить раз и навсегда живущее в безоблачном счастье общество, во имя которого ломали свои и чужие жизни бессчетные революционеры, политики и просто отдельные фанаты, пока невозможно. Но если появляется возможность сейчас преподнести человеку иную тактику и стратегию жизни, то почему бы ею ни воспользоваться.
Простые, душевные отношения, когда имущественно все в нашей стране были равны, как будто забыты, общечеловеческие ценности вспоминаются все больше тогда, когда надо что-то свое 'пробить'. Но забвение простых радостей бытия не случится, те нужны всем во всякое время, чтобы жить. Стремление русского человека к идеальному (безупречному) бытию сильно, как ни в каком другом народе. Стремление создавать прекрасное, осваивать новое, доселе невиданное, постигать высоты мудрости, замахиваться даже на бессмертие в архетипе русских настолько сильно, что, не подчиняясь предписаниям своего архетипа русские, как никто, рискуют стать рабами бессмысленных губительных, банальных пороков. Просто деланье денег во имя создания личных империй достатка для истинно русской души - ничто.
Переориентация (без телекодирования) на иные ценности бытия - спасение не только России, но, быть может, и мира. Эра обновления уже не может идти в одной отдельно взятой стране. А насколько взаимосвязаны, взаимозависимы (при плюсах и минусах глобализации) и, к тому ж, еще и беззащитны перед возможными экстримами все страны показали последние трагедии в Новом Орлеане и Юго-Восточной Азии.
Жить в мире с нарастающей нестабильностью становится все труднее (если не сказать, страшнее). И как бы не преодолевал каждый отдельный человек эти трудности, его неизбежно мучают неразрешимые вопросы, касающиеся тайны бытия, проведения, иной реальности, вмешивающегося в нашу жизнь. Но они разрешается всеми поколениями людей, и чаще всего на поверхность общественного сознания всплывают отгадки великих мудрецов и клерикалов, зачастую покидающих рамки своих онтологий и конфессий, то есть утрачивающих предпочтение каким либо богам, каким либо конечным понятиям, т.е. осмысляющим, что за всем сущим стоит иная единая для всех неописуемая, но воздействующая на все, Реальность. Ускоряющаяся изменчивость - вот главная характеристика современной РЕАЛЬНОСТИ. Реальность все время объявляет о себе и не всегда одно и тоже. Принять эту реальность без мифов и научиться в ней быть - вот новая задача человека.
Мир меняется. Сейчас никто не предскажет, что будет с Россией через десятилетие; сказал бы кто несколько десятилетий назад, что Россия вскоре обратится в капстрану с отдельными зажиточными (за счет нефтедолларов) мегаполисами, окруженными огромными пустынными, заброшенными, запущенными пространствами с одичавшим донельзя и безразличным к судьбе страны населением. Но как бы там ни было, именно сейчас у России, замученной коррупцией, терроризируемой бандитами, заселяемой пришлыми народами, появилась возможность длить время своей неповторимой культуры, чтоб не уподобиться вскоре современному Египту, нынешнее население которого, являющееся потомками завоевателей-пришельцев, не имеет ни малейшего отношения к культуре древнего Египта.