Проснулся я с бодуна. Видимо, с большого. Судя по тому, что мой мозг категорически отказывался воспринимать объективную реальность, мне вчера было очень хорошо. Даже слишком. Я смутно помню, как пил обалденное вино в теплой дружеской компании. Причем, все было очень чинно и благопристойно. Свечи, камин, бокал вина -- никаких оргий и дебошей (это вообще не мой стиль). Отсюда вопрос: как я, такой стильный и интеллигентный, умудрился надраться до такой степени, что сейчас не просто не вспомню, чем все это закончилось, но и, честно говоря, кроме этой салонной зарисовки из моей, видимо, не такой уж и плохой жизни, вообще ничего не помню. Мама дорогая! Ладно, будем заново загружать мой информационный центр, в простонародье именуемый мозгом. Заряди мозги -- ха! -- если они есть!
Я огляделся по сторонам. Милый интерьерчик. Осторожно поднялся с кровати -- не может быть! Кроме абсолютно пустой головы -- никаких признаков похмелья. Зашибись! Вышел из комнаты. М-да, ничего так я живу -- лестницы, видимо, где-то есть бассейн, зимний сад, сауна. Этакий джентльменский набор. Везет же мне! Я легко отыскал бассейн, убил там добрых полчаса, но в голове, почему-то, не прояснялось. Пьянству -- бой. Пить надо меньше, меньше надо пить. Телефон. По ком звонит колокол? Судя по тому, что никто не откликнулся на бессловесный зов дисциплинированного аппарата, по мне, любимому. Я взял трубку.
-- Ты дома? -- хороший вопрос. Не нравится мне его голос -- слишком уж начальственный.
-- Угу, -- нечленораздельно промычал я.
-- Ну слава богу! Я уж боялся, ты куда-нибудь влип!
Ха! Одно другому не мешает.
-- Ты когда приедешь-то? -- не унимался мой возмутитель спокойствия. -- Мы с ног сбились. Тут очень ценный покупатель, но с такими заворотами, шибанутый на всю голову -- короче, по твоей части. Горим. Давай, шементом!
Я снова мыкнул что-то неопределенное.
-- Ты чего мычишь? -- взвился он, -- Ты живой там или как?
-- Или как, -- брякнул я.
-- Что?!! -- этот неугомонный дядька меня начал доставать.
-- Да нет, все нормально, но сегодня я не приеду.
Вот так. Теперь замычал он. 2:1, веселимся, блин!
-- Ты издеваешься?!! -- прошипела трубка, -- Ты ... ты ... Ты уволен!
Он бросил трубку. Какое чудесное начало дня! Вот это мы вчера посидели! Мне захотелось напиться еще больше, но по понятным соображениям делать я этого не стал. Ну, кто следующий? Что день грядущий мне готовит?
Грядущий день приготовил мне завтрак. Его я нашел на кухне под герметичной крышкой. И рядом записка. "Скоро буду, не скучай! Люблю!" За "люблю" -- спасибо, приятно. А вот на счет "не скучай" -- я хохотнул -- скучать мне, кажется, не придется.
И не пришлось. Не успел я насладиться утренней трапезой, в доме зазвучал легкий стук каблучков, отбивавший такт дивной мелодии чудного голоса. Голос пропел:
-- Милый, ты дома?
Я дома. Надеюсь, что "милый" -- это тоже я.
Я вышел навстречу своей сирене, -- в смысле, поплыл на чарующий голос, -- и обомлел. Если сейчас окажется, что я сожрал чужой завтрак, а какой-нибудь тупой, но довольный орангутанг, отозвавшись на кличку "Милый", вылезет из сауны, я пойду и застрелюсь.
Сказать, что она была красивой, было бы тем же самым, что обозвать северное сияние походным фонариком. Словом, оскорблением. Если бы я не потерял память раньше, то сейчас сделал бы это добровольно.
Орангутанг не появлялся. А она порхала передо мной, показывая утренние покупки -- платья, туфельки, белье, -- потом наградила меня долгим поцелуем и кокетливо спросила, не обижаюсь ли я на нее за то, что она так бездумно тратит мои деньги. Ее голос долетал до меня откуда-то издалека, я почти не различал слов, как пациент под наркозом, я улавливал только отзвуки и отрывки реальности. Я слышал чудную музыку и легкие колокольчики ее смеха. Кажется, она задала вопрос. Я потряс головой, чтобы сбросить сладкое наваждение. Не получилось.
-- Что? -- переспросил я.
-- Почему ты дома? Я думала, ты на работе.
Я пожал плечами.
-- Ты не рада меня видеть?
Она просияла:
-- Ты взял выходной! Какой ты молодец! Я так и знала, что ты что-нибудь придумаешь! После того, как ты получил новую должность, тебе просто положен законный отдых!
Оп-па! Как я здорово все придумал! Какой я молодец! Гений просто! Альберт Энштейн собственной персоной! Получил повышение и вылетел с работы! Супер! Так вот, значит, что мы вчера отмечали!
-- Что-то не так? -- замерла моя богиня, -- Что случилось, милый?
Черный всадник Апокалипсиса подкрался незаметно, как и не всадник вовсе, и пнул меня со всего маху, извините за выражение, под зад. Давай, дескать, проснись и пой "Богородица, Дева, радуйся" или "Напилася я пьяна" -- на выбор, на колени и кайся, говори правду, только правду и ничего, кроме правды, иначе -- секир башка, а там и люля-кебаб с шекер-чуреком впридачу.
-- Солнышко, что мы вчера пили? -- спросил я как можно спокойнее.
-- "Мадам Клико", а что?
-- Да так, ничего, -- пожал я плечами.
-- Что-то не так? -- повторила она с нажимом.
Я не алкоголик. От "Мадам Клико" так окосеть не смогу, даже если очень сильно постараюсь. К тому же я очень хорошо помню, чем отличается "Мадам Клико" от того, что я пил вчера. Я не помню, что это было, но навскидку скажу, чем это НЕ было!
-- И все? -- спросил я.
-- Все, -- развела она руками.
Мое солнышко что-то не договаривает. Отлично. Каждое ваше слово может быть использовано против вас. Хорошая тактика. Мне б такую! "Буду как гоголевский сумасшедший -- молчание, молчание, молчание!" А. П. Чехов. То, что доктор прописал. А вот не дождетесь!
Я выложил ей все, как на духу. Про амнезию, про то, как был уволен, не приходя в сознание. Вроде, все. Старуху процентщицу не убивал, Му-Му не топил. Как я, однако, подкован в литературе! Зависть берет!
Конечно же, я был тут же окружен любовью, лаской и заботой. А потом -- как в кино. Она отвезла меня на работу, вымолила прощение у шефа, -- неприятный, кстати, тип, -- он, собственно, и не сопротивлялся, увидел меня, чуть от радости не запрыгал. Какой я, оказывается, ценный сотрудник! А тот клиент "с заворотами", который "по моей части", как-то удачно оказался на месте, и сделку я, все-таки, провернул. Потом приехал какой-то Дон Карлеоне, оказавшийся генеральным директором, и меня в одночасье поставили на место... моего утреннего шефа. Вот так я сделал карьеру. Все это время я упорно искал будильник, но он почему-то не звонил, небо не падало, и я не просыпался. Моя жена суетилась вокруг меня как опытная сиделка.
Меня начали посещать мысли, что я вовсе не тихий алкоголик, а буйный псих, и все происходящее ограничивается палатой диспансера.
Дома она предложила выпить за повышение, что чуть не довело меня до истерики. Я сказал, что очень плохо себя чувствую и хочу спать. Все мои желания выполнялись моментально, приказы не обсуждались. Ни фига себе! Или вокруг меня разворачивается некое подобие "Шоу Трумэна", или я -- чрезвычайно крутой кадр. Почему-то мне начало казаться, что комната слишком тесная. Нет, она такая и была, меня не глючит, но... это не мой дом!
Сон как рукой сняло. Я не знаю, к каким масштабам я привык, но этого дома мне было явно мало. Я постарался успокоиться, иначе через пять минут начну орать, что я -- Наполеон или Людовик XlV. Никакого успокоительного пить не буду, мало ли чем меня тут еще напичкают, а вот свежим воздухом подышать не мешает.
Я вышел на балкон.
Кто-то загонял машину в гараж. Тихо. Шины не шуршали, двигатель не гудел. Ночью! Я вообще не слышал, как кто-то подъехал. Я кинулся на пол. Кажется, сегодня все решили свести меня с ума. Сейчас прискачет Мартовский Заяц и выдует весь мой чай. Мама дорогая!
Из гаража вышел мужчина. Прошел в дом. Его ждали. Я заполз в комнату и замер. Есть ли у вас план, мистер Фикс? А что я, черт возьми, теряю?!
Я оделся поудобнее и покинул свое убежище. В конце концов, это мой дом, что хочу, то и делаю! Я спустился вниз -- они сидели в гостиной. Я слышал их голоса. У гостя был несколько мрачноватый тембр. Говорили обо мне.
ОН: Зря ты так. Когда он узнает, достанется всем.
ОНА: Боишься?
ОН: Я был изначально против этой затеи.
ОНА: Вот это, я понимаю, мужчины! Один смылся, другой отрекается, свалив всю вину на беззащитную женщину!
ПАУЗА.
ОН (сухо): Лилит, он -- ТВОЙ пленник. Я ни от чего не отрекаюсь, и на брата не наговаривай, никто не смылся. Ты просила вина -- он прислал. Остальное уже -- не его проблемы.
ОНА: Хорошо, он, действительно, не при чем. А ты?
ОН: Именно поэтому я здесь. Чтобы не оставлять тебя одну. У меня и так полно недостатков, чтобы к ним приписывать еще и те, которых нет.
Этот мужик мне, определенно, нравился. Значит, я -- не псих. Я -- пленник. А он -- соучастник. Значит, нас было трое. Четвертый прислал вино, но он, так и быть, не в счет. Эти двое что-то подмешали и... Йесс! Дас ист фантастиш! Зря я себя казнил, все выясню -- пойду, напьюсь! Шутка. Пить теперь, наверное, год не буду. Алкостоп, блин! Ладно, эмоции потом, к тому же, чего я так обрадовался, может, они меня убить задумали? Ну, голубки, что там у вас?
ОН: Астероид летит.
ПАУЗА.
ОНА: В смысле?
ОН: В прямом. Летит, и все.
ОНА: То есть...
ОН: То есть, или это не он, ли уже поздно.
Я ничего не понял. Видимо, я пленник у маньяков, повернутых на астрофизике. Что я им покоя не давал? Может, телескоп какой не тому загнал или станцию "Мир" продал?
ОНА: Что делать?
ОН: Без него -- ничего. Если это он, значит, исправит, а если нет...
ОНА: То что?
ОН (усмехнувшись): Все равно, вместе -- сподручнее.
ОНА: И как ты себе это представляешь?
ОН: Что?
ОНА: Он -- без памяти. Он думает, что он -- коммерсант!
ОН: Ха! А он кто?
ОНА (злится): Он думает, что он -- ЧЕЛОВЕК!!!
Приехали! Псих, стало быть, не я, а эта дамочка. Мужик рассмеялся. Слава богу, хоть он -- нормальный!
ОН: (отсмеявшись): Да, бывает! Он мастер странных фантазий!
Мои нервы этого не выдержали.
-- Извините, я решил зайти именно на этой реплике, поскольку, потом, боюсь, уже будет поздно! Здесь такая чудовищная акустика...
-- Стоял далеко, а все слышал? -- подхватил гость цитату из Горина.
-- Ага, а затыкать уши не в моих правилах, -- продолжал я поливать собеседников светом искусства, -- особенно, когда речь идет о твоей собственной судьбе.
Я нарисовался в дверном проеме, как статуя Командора. Красавица опешила. Мужик -- тоже, но виду не подал. Молодчина! Он мне нравился все больше. А тип, в самом деле, мрачный. Чем-то похож на вампира. Черные глаза, черные волосы и белая кожа. Лорд Дракула. Уважаю.
-- Ты... чего? -- прошептала Лилит.
-- Чума на оба ваши дома! -- Отчеканил я. Она упала в кресло. А я добавил миролюбиво: -- Григорий Горин.
Пауза. Тишина. В этой тишине Дракула медленно зааплодировал. Потом поднялся с кресла, подошел ко мне и протянул руку. Я пожал. Вот это у него глаза! Бездна. Страшный человек. Но мне казалось, что я его очень хорошо знаю. Было в нем что-то родное. Интересно, что он прочитал в моих?
-- Я так понял, ты ждешь объяснений? -- спросил он.
Я понятия не имел, как себя вести, но интуиция подсказывала, что я все делаю правильно. Я им нужен. К тому же, я -- крутой. Пойду, запишусь в собственный фан-клуб.
-- Хорошо, -- кивнул он, -- Я принес воду из Леты, подмешал в вино и опоил им тебя.
Я приподнял бровь.
-- Лилит, -- я выдержал паузу, взял сигар и медленно закурил, -- А ведь он -- настоящий мужчина, правда?
Она вздрогнула.
-- Это я все затеяла, он только воду принес, -- буркнула она.
-- Вы еще подеритесь. Мне совершенно не интересно, кто из вас что принес, кого кормил и кого поил. Я скажу одно, -- я поднялся из кресла и направился к выходу -- засиделся я что-то с этими психопатами! -- С вами я дел больше не имею.
Лилит вскочила, Дракула достал портсигар и тоже закурил. Медленно и спокойно.
-- Тот! -- окликнул он меня.
Я, наверное, умру от любопытства, но, честно говоря, я этого ждал. Вот ведь несут бред сивой кобылы, но как меня прет узнать, на чем все это закончится! Я остановился, не оборачиваясь. Выделываюсь, как флюгер на ветру. Самому противно. Но тон соблюсти нужно, ничего не поделать!
-- Ты нам нужен.
-- Это я уже понял.
-- Ты слышал про астероид? Он разнесет Землю в пыль.
-- Вот как? А я слышал, что ничего не случится, разве что полюса местами поменяются.
Мы вели светскую беседу буднично - вежливым тоном, каким обычно обсуждаются всем известные и ничего не значаще новости. Лилит тоже заняла место за нашим Круглым Столом. Какая же она, все-таки, черт возьми, красивая!
Я, судя по всему, безумно раздражал меланхолика, но он хорошо сдерживался, только глаза метали чуть заметные молнии.
-- Тот, все это очень серьезно.
-- Я разве спорю? Я просто пытаюсь понять, какое я к этому имею отношение.
Лилит взорвалась.
-- Так это разве не ты его запустил?!
У меня начало ломить виски. За один день меня уже в который раз пытаются свести с ума. Многовато будет!
-- С чего ты взяла? -- по-моему, законный вопрос.
-- Недавно ты заявил, что тебе надоел этот идиотский мир, и ты хочешь разнести его к чертовой матери. Каким-нибудь астероидом. Мы для этого тебя и опоили, чтобы ты...
-- Этого не делал, так? К тому же, побыв человеком, понял бы, как прекрасен этот мир и т. д., и т. п. В общем, вы предприняли благотворительную акцию под лозунгом "Бей джедаев, спасай Галактику!". Я верно излагаю?
Она закивала. Зашибись!
-- Так это ты его запустил? -- робко поинтересовалась она.
-- Я не помню, -- отрезал я. Правильно, получи, фашист, гранату!
Вот это они всполошились! До них дошло, что я воспринимаю их серьезные разговоры как интерактивное шоу для полуночников и, главное, ни черта не понимаю и понимать не хочу.
Лилит не унималась.
-- Ну вспомни, ты же Гермес, Меркурий, Один, наконец, Тот, Джехути!
Я хмыкнул.
-- Вспомнил?!
-- Да нет, просто имя смешное, -- пожал я плечами.
-- Ты... ты... издеваешься?! -- прошипела она точь-в-точь, как мой утренний шеф.
-- Конечно, издевается, -- подал голос, как я понял, Аид, -- Я бы на его месте, вообще всех поубивал. Сразу же.
Говорю же, нравится он мне. По-моему, мы с ним даже вместе работали. Вот где -- убей, не помню.
-- Ребята, вы зря стараетесь. Даже если я вам поверю, -- что вряд ли, -- то помочь все равно не смогу. Ну не умею астероиды останавливать! -- мне показалось, что я привел достаточно веский аргумент.
-- Лилит, оставь его! -- вздохнул Аид. -- Какой же ты все-таки упрямый! Памяти нет, силы нет, а характер -- убиться можно!
Я мысленно пожал себе руку.
-- Только знаешь, что самое обидное? -- продолжал он, -- То, что все это правда. И когда от Земли ничего не останется, ты это поймешь, но будет поздно. А сейчас ты мог бы всех спасти. Но, почему-то, не хочешь.
Он отчитал меня, как первоклассника. Да, я упрямый. Но я очень хочу понять и, тем более, вспомнить, хотя бы КТО Я, но...
-- Но, ребята, я не могу! И потом, почему я? Если уж вы такие крутые, то почему сами не можете?!
-- Это твой астероид.
Резонно. Вполне. У меня уже раскалывалась голова.
-- Хорошо. Возвращайте мне память, и я верну этот долбаный астероид на его законное место. О'кей?
Аид смотрел на меня в упор.
-- Это невозможно.
Я еле сдержал истерический смех. Ежу понятно, что это невозможно! А я уж, было, собрался разыскивать законного владельца угнанного астероида! Вот незадача-то!
-- У тебя в памяти стоит блок. И поставил его ты, как только заподозрил неладное. Поэтому тебе невозможно было навязать чужие воспоминания, так же как сейчас -- вернуть твои собственные. Ты сам должен себе помочь, а не сопротивляться.
-- А я сопротивляюсь? -- честно говоря, это был вопрос ради вопроса. Голова отчаянно кружилась, сознание норовило куда-то сорваться и исчезнуть хотя бы на время, но дух противоречия был непреклонен. Все-таки у меня действительно ужасный характер! С чего ж меня так кроет-то, мама дорогая?!
Взгляд Аида изменился -- он стал очень печальным, каким-то по-отечески грустным и бесконечно добрым.
-- Ты не просто сопротивляешься, ты борешься не на жизнь, а на смерть. Своим нежеланием понять, ты убиваешь свою магическую сущность, а без нее ты не сможешь жить.
-- Но ведь люди-то живут, -- уже по привычке возразил я.
Он усмехнулся.
-- Живут. На то они и люди.
-- Аид, он умрет?! -- запричитала Лилит.
-- Может быть, -- очень сдержанно ответил он. -- Только мне бы этого очень не хотелось.
Где-то в глубине его бездонных глаз показались слезы. Они несли меня реку мертвых, я уже качался на ее кристально чистых, прозрачных волнах, -- а я-то всегда представлял себе воды Стикса либо кровавыми, либо огненными и серными! И напрасно! Смерть бога, как и его рождение, подобна звезде, она чиста и прекрасна, поэтому именами многих богов называют созвездия.
Я уже ничего и никого не слышал, и мне было больше всего обидно не от самого факта моей неожиданной смерти, а от того, что я так и застрял на перепутье, уже отринув человеческий разум, но, так и не приняв божественный. Этот порог теперь будет сводить меня с ума и после смерти.
Нежная женская рука гладила меня по голове.
Я открыл глаза. Вокруг было темно, тепло и мягко, я понял, что лежу в своей спальне, а рядом со мной сидит Она. Она светится каким-то неземным светом, вытирает мне пот со лба и... улыбается.
-- Врача вызывали?
О боже, когда ж эта белая горячка закончится!
-- Девушка, милая, спасите меня кто-нибудь! -- запричитал я. -- Нет больше сил с ума сходить! Я исправлюсь, чес - слово, даже макулатуру сдавать буду! Я такой, я могу!
Она рассмеялась. Если она сейчас растает в воздухе -- пойду застрелюсь. Честно. Эх, лучше б орангутанг с утра из сауны вышел -- застрелился бы тогда со спокойной совестью, можно даже сказать, не приходя в сознание, а сейчас думай, решай глобальные проблемы спасения человечества! И вечный бой, покой нам только снится! Нет в жизни счастья! В мир иной отойти со спокойной душой не могу, так любопытство раздирает, на чем же вся эта передряга закончится! Картишки, что ль, раскинуть?
Она улыбалась и молчала. И продолжала гладить меня по голове. Очень нежно. Мне нравилось.
-- Ты кто? -- спросил я.
-- Скоро вспомнишь. Не мешай.
-- Ты пришла мне помочь? -- какой я, однако, догадливый!
-- Ты просил помощи, и я пришла, -- она коснулась пальчиком моих губ, не давая мне задавать вопросы, но отвечая на них, -- ты боролся с собой и только сам мог себя спасти. Ты создал богиню, которая может наделить тебя силой. Это сделать тебе оказалось проще, чем убедить самого себя. Спи. У тебя все получится. Твой главный враг -- это ты. Не борись с ним. Я теперь всегда буду тебе помогать. Я не уйду, я с тобой.
Я заснул. Она растаяла. Она сделала все, что было нужно.
Я ВСЕ ВСПОМНИЛ.
Главное, чтобы никто не подвернулся под руку, потому что проснулся я злой на весь белый свет. Нет в мире справедливости! Учишь людей письменности, наукам, вертишься, как белка в колесе -- и никакой тебе благодарности! То дьяволом обзовут, то еще кем-нибудь похлеще! Но это -- люди, это я еще могу понять. А вот когда свои же -- извините, подвиньтесь! Астероид я запустил! Да не мог я этого сделать по одной простой, как мир, причине: Я -- ГУМАНИСТ! Над человечеством, как наседка скачу! Ну да ладно, потом с ними, родненькими, разберемся. По-семейному.
Итак, астероид. Что делать? Можно расщепить на атомы или просто разбить, но и на то, ни на другое у меня сейчас сил не хватит. Значит, нормальные герои всегда идут в обход. Что там говорила моя загадочная богиня? Твой враг -- это ты сам. Допустим.
Выводим формулу. Занятие нудное, но необходимое, ибо магия, как и высшая математика, любит точность.
Выводим по пунктам пособие для начинающего богоборца:
--
Найди в себе верховного бога, беспристрастного арбитра.
--
Найди разрушителя, яростного непримиримого.
--
Убеди разрушителя, и, главное, себя, что ты сильнее его.
--
Подчини его себе, возьми его силу. Теперь ты дважды сильнее.
--
Получи благословение арбитра в виде еще одной, третьей силы.
--
А теперь все вместе -- друг, враг и ты -- боритесь с природным катаклизмом. Удачи.
Что я и сделал. Конечно, даже троекратно увеличенной, силы у меня все равно было недостаточно для того, чтобы этот "катаклизм" уничтожить. Я и не пытался. Астероид, в целости и сохранности, мягко изменил курс и, пройдя на абсолютно безопасном расстоянии от Земли и других близлежащих планет, удалился бороздить бескрайний простор звездного неба.
Я уснул, совершенно обессиленный. Где-то в подсознании еще долго пищала мысль, что я так и не понял, кто же запустил этот чертов астероид, но вскоре уснула и она.
Утром вышел в гостиную. Лилит с Аидом и Дионисом впридачу сидели тихо, как мышки. Не мой ли тихий ангел надоумил их не соваться ко мне до утра?
-- Доброе утро, страна!
Они повскакивали со своих мест. Боже, как приятно!
Лилит кинулась мне на шею, подхватил ее на руки и закружил. Она смеялась и плакала одновременно причитая:
-- Господи, живой!
Аид смотрел на меня с таким усталым облегчением, что я понял, какой камень на сердце он тащил всю ночь. Дионис никак не мог придти в себя от обилия информации, видимо он присоединился к компании незадолго до моего появления.
Как бы то ни было, на стол уже накрыли, меня усадили в парадное кресло, и... я только сейчас заметил, что за все это время не произнес ни слова. То есть, им не только неизвестна судьба злосчастного астероида, но и моей шибанутой на всю голову личности -- тоже! Кто я, что я, и чего от меня ожидать -- кинусь метать молнии или закачу истерику на тему "я -- мелкий торговец, отстаньте от меня, маньяки!" -- этого тоже никто не знает! Как велико искушение! Если бы был совсем бессовестным, я бы их разыграл, чес-слово! Но совесть у меня все-таки где-то откопалась. Тем более, что мое самолюбие кайфовало от того, что пауза оказалась более, чем продолжительной. Я обвел всех взглядом.
-- Ну что, испугались?
Вот это разрядка! Района на два электричество замкнуло, точно.
Потом Аид, как самый здравомыслящий, спросил:
-- Как там астероид?
-- Какой астероид? -- не удержался я.
Прости, друг, за жестокость, но вот такая я мстительная сволочь!
-- Да нет больше астероида, успокойся! -- сжалился я.
-- Совсем? -- выдохнул Аид.
-- Ну почему, совсем? Я ж не Шива-Дестроер какой-нибудь. Есть, конечно. Но опасности не представляет.
-- А почему ты его не... уничтожил? -- это Лилит. Полушепотом.
-- А чтоб вы не расслаблялись, -- пошутил я, -- а то совсем страх потеряли!
Мы рассмеялись. По-дружески, по-семейному. Исчезли недомолвки. Дионис разливал вино по бокалам -- о, боги, какое у него вино!
Я поднял бокал.
-- Ну что, господа, надо чаще встречаться! Когда б еще так повеселились! Слегка перефразирую классика: "Поднимем бокалы, да сдвинем их разом! Да здравствуют Музы, -- привет Аполлону! -- да скроется разум!"
Аид сверкнул глазами. Я ему весело подмигнул. Он покачал головой, признавая свое бессилие перед моей безнадежностью. Я не выдержал и захохотал.
Я очень хорошо понимаю его упрек. Да, я никогда не слежу за своим языком. Я вообще не суеверный. И совершенно невыносимый. За это меня и любят. Все-таки, надо будет записаться в свой фан-клуб! А еще я делаю много глупостей. И не только я. Так веселее жить.
Вино лилось рекой. Эх, давал себе зарок год не пить! Вчера еще. Но вчера я был человеком. А сейчас...
-- Плесните колдовства!
До чего же люблю наши тихие семейные посиделки! Мама дорогая!