- Господа, все это чрезвычайно интересно, но я уже устал ничего не понимать, - вспылил король. - Вы с Кассианом как-то определитесь - а то один думать запрещает, другой загадки загадывает. У меня и так голова раскалывается, а тут вы со своими ребусами...
Верный камердинер Его Величества отвесил своему сюзерену самый удрученный поклон.
- Простите, мой государь... - проговорил он. - Я лишь хотел сказать, что трагической гибели вашего отца на охоте предшествовал целый ряд странных происшествий. И... то, что происходит сейчас с вами, очень похоже на... - камердинер замер на полуслове, словно не мог решиться, говорить ему дальше или нет.
- А поподробнее можно? - король сел на своем ложе из подушек и цветочных лепестков, приготовившись слушать.
- Извольте, - выдохнул хранитель монарших тайн. - Мало кто знает, что у Его Величества незадолго до кончины появилась... дама сердца.
- Любовница? - удивился Рагнар, знающий с детства "житие святого Рандольфа". Как и полагалось святому, никаких побочных связей Рандольф не имел - согласно этому биографическому труду, разумеется.
- Больше, - покачал головой Генфри. - Его Величество был влюблен в нее до безумия... Причем, то, что это действительно было безумием, мы узнали гораздо позднее... Король проводил с ней все свободное время, не желая расставаться ни на минуту. От нее у него не было тайн - она была в курсе всех государственных дел. Говорили, что он даже собирается на ней жениться... Но потом с Его Величеством стало твориться что-то неладное - он стал жаловаться на усталость, у него часто менялось настроение. Через какое-то время короля начали одолевать недобрые предчувствия, смены настроения прекратились, так как теперь король пребывал исключительно в мрачном расположении духа. Вам это ничего не напоминает?
- Продолжайте, - Рагнар затаил дыхание, боясь пропустить хоть одно слово.
- Дальше было еще неприятнее. Рандольф слабел, его мучили головные боли, у него появлялись провалы в памяти, он терял нить разговора. Никто не знал, что с ним и как его вылечить. Это становилось скрывать все труднее. Особенно после того, как... он убил свою возлюбленную.
- Что?! - Рагнар подскочил, как ужаленный.
- Да, Ваше Величество. И знаете, что самое удивительное? Что он не раскаялся в этом ни на мгновение. Он сам в этом признался, но при этом заявил, что полностью отдает себе отчет в том, что сделал, что это был не приступ ярости, не помутнение разума, и что он жалеет только о том, что не сделал этого раньше. Впрочем, он также понимает, как это выглядит со стороны. Но, как это ни печально, ничего доказать или хотя бы просто изложить свою позицию он не может, так как при одной мысли об этом у него разыгрывается жесточайшая мигрень.
- И... вы его убили? - прохрипел Рагнар.
- Ну что вы, Ваше Величество, - покачал головой Генфри. - Разумеется, нет - хотя именно об этом он просил Кассиана. Он приказал устроить охоту...
Рагнар закрыл глаза. Значит, и тебя они сделали, Великолепный... Понять бы еще, они - это кто?
- Генфри, - откашлялся король. - А кто еще об этом знал?
- Я, Кассиан и бывший глава дворцовой стражи, тот, что служил при Рандольфе. Ныне покойный.
- Больше никто?
- Ни одна душа.
- А... Кем была эта женщина?
Генфри удивленно моргнул.
- Честно говоря, я не очень хорошо знаю... Она как-то незаметно появилась при дворе...
- А кто знает?
Камердинер, похоже, задался этим вопросом только сейчас. Вид у него был жалкий и виноватый, но проблемы это не снимало.
- Грандиозно! - с чувством воскликнул Рагнар. - Просто великолепно! При дворе появляется женщина, становится любовницей короля, он собирается на ней жениться, и никто не знает, кто она такая и откуда взялась! Более того, с ее появлением у короля начинается недомогание, которое в конце концов приводит его к самоубийству - и опять-таки, никому не приходит в голову установить личность этой женщины! А чем при Рандольфе занимались спецслужбы? Кур скрещивали? Мух тренировали? Обучали блох шпионажу?
Лицо Генфри переливалось всеми оттенками красного.
- Ваше Величество... - пролепетал он. - Я... действительно не знаю, как это объяснить... С моей стороны это преступная халатность... Прикажите заключить меня под стражу и отправить на эшафот!
- Генфри, прекратите! - поморщился король. - Не буду спорить, здесь действительно имеет место преступная халатность, но не с вашей стороны - если вы не являлись, конечно, главой спецслужбы при моем отце. Или являлись? - встрепенулся Рагнар.
Камердинер сокрушенно покачал головой.
- Ну тогда пригласите-ка ко мне графа Файсберга, - распорядился король. - Несмотря на то, что он не служил при Рандольфе, думаю, его предшественник передал ему дела перед тем, как оставить свой пост.
Камердинер поклонился.
- Позвольте, я также позову господина Кассиана?
- Позволяю. И прикажите подать еще фруктов, а также вина и... еще чего-нибудь, на свой вкус. Беседа может затянуться.
Генфри щелкнул каблуками и исчез. Рагнар вздохнул. Кассиан будет вне себя. То, о чем собирался думать и говорить король, меньше всего походило на котят и пряничных мишек, но отступать было поздно.
Итак, женщина. Возлюбленная. Почти невеста. О которой никто ничего не знает. В висках привычно заломило, но Рагнар этому даже обрадовался - это значило, что он был на верном пути. К тому же, то ли он уже притерпелся к головной боли, то ли действительно перешагнул через кризис, и теперь приступы стали слабее, но особенного дискомфорта это не вызвало. Как ни странно, человек привыкает ко всему. Даже к боли.
Итак, значит, можно продолжать.
У Рандольфа появилась женщина и... странное заболевание. Выражающееся в апатии и предчувствии скорой смерти, а потом - в мигрени и других знакомых симптомах. А еще он убил свою возлюбленную. Кстати, а что на самом деле случилось с Клементиной?
На этот раз ломотой в висках не обошлось - воспоминания о племяннице Архиепископа вызвали более тяжелый приступ - голову Рагнара словно обхватил раскаленный обруч и принялся жечь и давить как-то особенно зверски. Король упал на ложе, вцепившись зубами в одну из подушек, но сдаваться не пожелал.
Идем дальше.
Рандольф страдал провалами в памяти... Значит ли это, что его непутевый потомок тоже страдает тем же недугом? И... тоже убил свою невесту?!
Обруч разжался. Рагнар отпустил ни в чем не повинную подушку и выдохнул. Не только из-за того, что боль отступила. Если он все понял правильно, этот знак означал "нет". Боль накатывала, когда он пытался до чего-то добраться, словно тайна, засевшая где-то в глубинах его сознания, сама себя охраняла. Когда же он сбивался с пути размышлений, ведущих к этой тайне, боль если не отпускала совсем, то становилась значительно меньше.
В небе плыли облака. День был изумительный. Вот надо было, чтобы в такой день столько всего обрушилось на бедную больную голову несчастного монарха! Совсем рядом защебетала птица. Рагнар осторожно повернул голову. Птаха нагло расхаживала по королевскому "ложу" и клевала виноград прямо из блюда, украшенного монаршими вензелями. Но ее трудно было в этом упрекать - читать она вряд ли умела, а виноград был вкусный.
Птица, словно почувствовав его взгляд, посмотрела на него, склонила голову набок, что-то прочирикала и, подхватив клювом веточку с нанизанными на ней несколькими ягодами, принесла ее королю. Рагнар рассмеялся. Ну вот, птицы его уже кормят с рук... то есть, с клюва... Действительно, странный день...
Птаха улетать не спешила. Она крутилась перед королем и так и эдак, прыгала на руки, приносила ягоды и... явно чего-то хотела. Поняв эту нехитрую истину, Рагнар едва не хлопнул себя по лбу, но удержался, дабы поберечь то, что еще хоть как-то держится в черепной коробке. Король протянул руку и... снял с птицы почтовую капсулу.
Согласно извлеченному из капсулы письму, некто повздорил со Святым Орденом и теперь искал поддержки у короля. Рагнар усмехнулся. Очаровательно. В тот самый день, когда король вообще перестал понимать, что вокруг него происходит, и когда ему, учитывая его состояние, впору самому поискать у кого-нибудь поддержки, ему присылают письмо, в котором взывают к нему - к несчастному, больному, недобитому мигренью и непонятными проклятиями монарху, как к высшей справедливости... Нет, ну, приятно, конечно... Но что ж так не вовремя?!
Он честно попытался прочесть письмо. Но с первого раза это у него не получилось. Где-то на второй строчке буквы начали прыгать и расплываться. Король закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Попытался сосредоточиться. Не помогло.
Как-то зря он начал поднимать эту историю с любовницей Рандольфа - понятно, что в ней кроется какая-то разгадка, но с того момента, как он это затеял, голова стала болеть непрерывно, и разобрать, где - запрещенная тема, а где нет, стало практически невозможно.
Вот сейчас - как понять, связано содержание письма с его болезнью, или просто у просителя такой почерк, что... проще убиться сразу, чем дочитать?
Птица не уходила. Она пристально смотрела на короля и явно ждала ответа. Вот ведь тварь! Действительно, придется читать, да еще и писать. Рагнар тихо застонал и приступил ко второй попытке.
Вторая попытка вышла ненамного удачнее, чем первая, но суть более-менее прояснила. Некто передавал себя в руки королевского правосудия, что, при подтверждении этого акта королем, давало находчивому хозяину почтового голубя полную неприкосновенность - до тех пор, пока король самолично не вынесет вердикт. Король даже немного развеселился - тот, кто это писал, был очень здорово подкован юридически.
Такое право действительно существовало - давно. Очень. Король мог оспорить любое решение любого органа власти, в том числе, Инквизиции и любой из Гильдий, даже вмешаться в их внутренний распорядок. И попросить защиты у короля мог любой. Сейчас это правило как таковое осталось, но претерпело некоторые изменения. Тот, кто ставит под сомнение справедливость действий Инквизиции и обращается за опротестованием ее решения к королю, должен быть полностью уверен в своей невиновности, обладать хорошей репутацией, и... определенными привилегиями. Были еще какие-то оговорки, но Рагнар, ввиду своего состояния, сейчас не мог их вспомнить. Проблема в том, что право это было забыто очень давно - еще до того, как кому-то пришла в голову безумная идея казнить несчастного, выдававшего себя за древнего бога, Таша Лантрена... Каким бы самозванцем он ни был, но казнить... Рагнар, кстати, еще тогда думал над тем, почему этим делом занималась исключительно Инквизиция, до сведения тогдашнего короля донесли лишь свершившийся факт - так, по крайней мере, было записано в документах.
А вот сейчас появилась Самозванка... Которую тоже хотят казнить - если он правильно понял Архиепископа.
Птица возмущенно закурлыкала. Рагнар открыл глаза. Какой ответственный гонец! Не дал задремать, а то так бы заснул и не заметил... Король попытался снова вернуться к письму, но понял, что это будет лишь бесполезной тратой сил и времени. Некто нуждается в помощи, что ж, он ее получит. Король дает согласие на аудиенцию и подтверждает это своей печатью на письме - Рагнар снял с пальца перстень с печатью и приложил к письму. А если этого для Святого Ордена будет недостаточно...
Король взял еще один перстень - с изображением лебединого пера - и аккуратно положил его в капсулу. Если этот некто достаточно подкован юридически, чтобы вспомнить о своем праве, то у него хватит ума понять, что делать с этим кольцом. Учитывая положение, в которое попал несчастный, конечно, стоило черкнуть хотя бы пару строк, но у Рагнара не было на это ни сил, ни... карандаша.
Решив, что на сегодня он сделал достаточно для защиты пострадавшего, имени которого он так и не прочел, Рагнар позволил себе отпустить птицу и немного подремать до прихода своих верных интриганов.
Интриганы пришли. И, как он и предполагал, подняли шум по поводу его несчастного величества - Кассиан вопил, что короля, да еще и больного на голову, оставили без присмотра, Генфри твердил, что он не мог никого к нему допустить, поскольку уже ни в ком и ни в чем не уверен, а начальник стражи возмущался по поводу того, кто тут, гракх раздери, начальник стражи, и почему он обо всем узнает последним. Кассиан тут же переключился на него с тем же вопросом - почему начальник стражи узнает обо всем последним, и как придворному лекарю в такой ситуации лечить короля, если никто, кроме оного лекаря, не выполняет свои обязанности. Камердинер с начальником стражи принялись орать на лекаря, и король даже порадовался, что у него так мало по-настоящему преданных людей, иначе бы он точно оглох от этого гвалта. В конце концов Рагнару все это надоело, и он рявкнул на них на всех, пообещав разогнать этот тесный кружок или запереть всех троих в одиночную камеру - за нарушение покоя Его Величества. Тесный кружок обиделся, но замолчал, и Рагнар впервые за столько времени почувствовал себя по-настоящему счастливым.
Воспользовавшись паузой, он сел поудобнее и принял монарший вид - насколько это было возможно. Вроде, получилось - господа интриганы вытянулись, ожидая приказаний.
- Итак, - степенно и величественно начал король, намереваясь закрепить полученный результат. - Я благодарен вам за заботу о моей персоне, а, следовательно, и о государстве, поскольку моя жизнь неразрывно связана с судьбой вверенного мне королевства. Ваша помощь была неоценима и, что немаловажно - своевременна. Однако, позволю себе заметить, что ваша игра в "дочки-матери" несколько затянулась. Властью, данной мне по праву рождения и подтвержденной при коронации, приказываю вам прекратить этот маскарад и взять себя в руки. Я счастлив, что меня окружают верные люди, но мне бы хотелось, чтобы они были не только верными, но и вменяемыми. Пока я вынужден наблюдать непрекращающуюся массовую истерию, которая, признаться, мне уже начала надоедать. У вас есть, что мне сказать, а у меня есть потребность вас выслушать, так что давайте не будем тратить время и приступим к обсуждению вопросов, которые уже давно пора было обсудить. Так что, во-первых, прекратите это безобразие и присядьте. Все. Генфри, разлейте всем вина и сядьте тоже. Кассиан, расскажите мне о болезни Рандольфа - с самого начала и до плачевного конца.
Господа интриганы смешались, но... повиновались.
Рассказ Кассиана подтвердил правдивость истории, рассказанной камердинером, и утвердил Его Величество в самых худших опасениях. Слушая "историю болезни" своего венценосного предка, Рагнар все больше убеждался, что в той или иной степени повторяет судьбу своего отца. Это навевало очень неприятные мысли, но вызывало непреодолимое желание разобраться с ситуацией как можно скорее.
Лекаря король долго пытать не стал, спеша перейти к "допросу" начальника дворцовой стражи - пока о странном заболевании Рандольфа говорил целитель, Рагнар не мог отделаться от мысли, что сам он стал жертвой наследственной болезни, тогда как упоминания о неизвестно откуда появившейся женщине, о которой проговорился Генфри, четко указывали на заговор... По крайней мере, так хотелось думать Рагнару. Все-таки, наследственное сумасшествие и сумасшествие инсценированное - принципиально разные вещи.
- Кассиан, спасибо, - король повернулся к стражнику. - Руциус Файсберг, объясните мне, по какой причине вы утаили от меня обстоятельства смерти моего отца, а также - почему не было проведено следствие по делу женщины, чье появление совпало с началом болезни Рандольфа, и если было проведено - почему я об этом не знаю?
Лекарь неопределенно крякнул. Граф Руциус побледнел.
- Ваше Величество... - пробормотал он. Его реакция почти в точности повторяла реакцию камердинера, что короля немного позабавило. - Простите, но я... Я не понимаю, как это могло произойти...
Дальше он мог не продолжать - король уже наперед знал, что скажет глава стражи, и едва удержася от того, чтобы предложить Кассиану пари. И в самом деле, граф Файсберг, как и камердинер, сначала принялся уверять короля в своей преданности, потом каяться в своей ничтожности, а под финал - умолять отдать приказ о смертной казни.
Король глубоко вздохнул.
- Кассиан, каковы будут ваши комментарии? - поинтересовался король, оставив без ответа кающегося стража. - Кстати, Генфри вел себя точно так же, когда я его об этом спросил. Меня интересует ваше мнение как врача и мага.
- Спасибо, что пояснили, - мрачно усмехнулся целитель. - Пока вы этого не сделали, я намеревался последовать их примеру.
- Вы становитесь предсказуемы.
- Это от нервов.
- Это настойка цурейского корня - от нервов. Вы как врач должны это знать лучше меня.
- Ваше Величество, - опешил целитель. - Теперь я вижу, что вам действительно лучше.
Король фыркнул и пододвинул к себе вазу с фруктами, вознамерившись все-таки чем-нибудь покормить сегодня свое капризное величество.
- Кассиан, - раздраженно проговорил он, запуская руку в вазу, - я не буду спрашивать, чем вас так потрясли мои скромные познания в области медицины, но если для вас признаком моего хорошего самочувствия является моя способность к высказыванию всякого рода гадостей, то обязуюсь говорить их много и часто, чтобы только вас радовать. Однако вы ушли от темы.
Целитель опустил взгляд.
- Ваше Величество, - вздохнул он. - Уверен, вам не понравится то, что я скажу... Но у меня полное ощущение, что всему окружению Рандольфа, близкому и не очень, сознательно отводили глаза. Иного варианта я не вижу.
- Кассиан, это ощущение посетило и меня, - король, наконец, остановил свой выбор на сливе, и теперь яростно вертел ее в руке. - Только я, в отличие от вас, вижу и иной вариант - предательство этого самого окружения. Сразу поясню для любителей поистериковать, второй вариант я не рассматриваю, - быстро добавил Рагнар. - Может, я и безумен, но не до такой степени, чтобы оставаться наедине с людьми, которых подозреваю в убийстве своего отца... да и в своем собственном тоже.
- Ваше Величество!
- Генфри, не причитайте. Господа, давайте проясним ситуацию. Я вас позвал сюда не для того, чтобы высказать свое недовольство по поводу того, что вы прошляпили Рандольфа, я очень хочу, чтобы вы не прошляпили меня. Я уже понял, что там имели место какие-то скрытые силы, препятствующие расследованию, и сейчас я хочу, чтобы вы помогли мне разобраться и выяснить, что это были за силы и что там, гракх разорви, произошло. Сейчас, слава Всеблагой, никто никому глаза не отводит, и мы должны восстановить картину заговора - и не просто в знак уважения к покойному королю, но также из-за того, что убийца на свободе и... демоны меня возьми, я не хочу повторить его судьбу!
- Мой государь, - щелкнул каблуками Руциус Файсберг. - Я сей же час переберу все архивные документы, датированные временем правления Рандольфа и...
- Ну, сей же час это сделать у вас не получится, - улыбнулся король, - их все-таки не так уж и мало. Хоть какую-то документацию при Рандольфе да вели. Но я буду вам весьма признателен, если вы сделаете это как можно скорее. Только прошу вас, соблюдайте осторожность - думаю, тот, кто организовал этот заговор, позаботился о надежном сокрытии фактов и о сохранении собственной безопасности. А также о несохранении безопасности того, кто туда сунется.
- Мой государь! - с огнем в глазах воскликнул страж. - Я с радостью отдам жизнь...
- И сделаете тем самым большую глупость, - перебил его король. - Я вас посылаю не жизнь отдавать, а делом заниматься. И от того, как вы это дело сделаете, зависит моя жизнь. Вы, кстати, больше всех среди здесь присутствующих отвечаете за мою сохранность, не забывайте об этом. Да, и еще. Когда будете поднимать документы по этой неизвестно откуда взявшейся женщине, проверьте заодно и...
- Ваше Величество, ответьте мне хотя бы приблизительно, когда вы начнете выполнять мои предписания?!
Голос Кассиана звучал как-то странно, словно он кричал в жестяную трубу, стоя в шторм на берегу моря, а порывистый ветер подхватывал его слова, причем, отдельные слова или даже звуки, и обрушивал их на короля, остальные же уносил прочь. Да и сам Кассиан был какой-то размытый...
- Насколько я помню, я просил вас не думать ни о чем серьезном, - продолжал размытый Кассиан, даже не представляя, как он скверно выглядит с такими-то невнятными очертаниями, - а вы принялись за расследования заговоров, к которым и со здоровой головой страшно подступиться.
- Страшно - не подступайтесь, - ответил король, но своих слов почти не услышал, видимо, ветер сменился. - Кстати, Кассиан, а вы про какой заговор сейчас сказали?
Лекарь уставился на короля с таким ужасом, словно у него на лбу вырос рог. Или еще что похуже.
- Я что-то не то спросил? - догадался Рагнар.
Кассиан зачем-то принялся теребить отвороты своей мантии.
- В-ваше Величество, - почему-то стал заикаться целитель. - Скажите... Что вы помните?
- С самого детства говорить?
- Н-не стоит... - покачал головой лекарь. - С нашего последнего разговора.
Король прикрыл глаза. Демоны разорви, все не так плохо, как он думал... Все намного хуже!
- Кассиан, а я сейчас где? - тихо спросил он.
- В своих покоях, Ваше Величество.
- А... что со мной?
Лекаря затрясло так, что этого не смог скрыть даже обволакивающий его туман.
- Ничего страшного, мой государь, - Рагнару показалось, что целитель сейчас расплачется. - Вы просто устали. И вам нужен отдых.
- Кассиан, - он постарался сделать голос как можно мягче, - я что, умираю?
Целитель покачал головой, но оптимизма его внешний вид как-то не излучал.
- Значит, умираю, - спокойно заключил король. - А от чего?
Кассиан принялся кусать губы так же яростно, как до того теребил мантию.
- Ваше Величество, умоляю, помолчите хоть немного!
- Нет, так не пойдет, - запротестовал король. - Если я умираю, то должен знать от чего, и что вообще происходит. А то я сейчас помолчу, а потом умру и ничего не узнаю. Согласитесь, это несколько нечестно - затыкать рот человеку, зная, что потом он вообще ничего спросить не сможет.
- Ваше Величество, вы что, издеваетесь?! - кажется, лекарь был близок к истерике.
- Это вы издеваетесь, - без тени обиды заметил Рагнар. - Над больным, даже умирающим, к тому же - королем. Вам должно быть стыдно.
Король говорил спокойно, почти шутя. Ему было не то, чтобы очень весело, но грустно не было точно. Ему было интересно. Любопытно. Причем, любопытно до такой степени, что хотелось кусаться, а также брыкаться и вообще кидаться на людей, если бы они отказались это любопытство удовлетворить. Особенно на Кассиана - а чего он такой нудный?
- Кассиан, прекратите смотреть на меня, как на порождение ваших самых страшных кошмаров, и рассказывайте быстрее, что тут происходит. А то я ничего кроме вас не вижу, почти ничего не слышу, совсем ничего не помню, и... еще меньше понимаю. А тут вы еще такой мрачный...
- По-вашему, я должен веселиться?! - неожиданно заорал лекарь. Ну вот, замечательно, король уже спятил, теперь очередь за целителем. Сейчас он начнет биться в истерике, а потом - просто биться. Обо всякие посторонние предметы. Наверное. Или как там сходят с ума серьезные люди? - Простите меня, ради богов... - он попытался взять себя в руки. - Вам очень больно?
Рагнар задумался.
- Честно говоря, не знаю. Но если не знаю - значит, не очень. А что у меня должно болеть?
- Кассиан, что, все так серьезно? - сочувственно спросил король. Он действительно очень переживал... за Кассиана. Пожилой человек, и так нервничает. Но любопытство было сильнее сострадания, и Рагнар снова перешел в атаку. - Я сошел с ума? И теперь умру? А когда примерно?
Лекарь совсем по-отечески погладил по голове неугомонного монарха.
- Кассиан, почему вы не отвечаете? - обиделся король.
Целитель ничего не ответил. Он улыбался как-то особенно ласково, а по его лицу текли слезы.
- Кассиан, вы так смотрите на меня, как будто хотите убить... - завороженно проговорил Рагнар.
Лекарь горько рассмеялся и коснулся пальцами висков короля.
- Ваше Величество, почему вам все время в голову лезет какая-то глупость?!
- Ничего не глупость, - надулся король. - По-моему, это очень разумно - добить, чтоб не мучился. Мягко и тихо. Если вас беспокоит мое к этому отношение, то знайте, что я на вас за это совершенно не обижусь.
- Ваше Величество!
- Тем более, что вы из-за этого сами переживаете. Вон, плачете даже. Это говорит очень даже в вашу пользу.
- Ваше Величество, прекратите нести вздор! - Кассиана трясло так, словно к нему применили какое-то паралитическое заклинание.
- Простите, я вам мешаю своей болтовней...
- Мешаете?! - завопил Кассиан, - Ваше Величество, если бы я на самом деле задумал ваше убийство и его осуществлению мешали бы муки совести, вы бы их развеяли в одно мгновение! Вопросами своими дурацкими! За которые вас и правда хочется...
- Убить?
- Теперь да!
- Ну вот, видите, сами признались! - обрадовался король. - И что было отпираться?
Кассиан застонал.
- О Всеблагая, пошли мне терпения! Ну за что мне выпала такая... такое...
- Кассиан, а с Рандольфом тоже так было?
Лекарь мгновенно перестал стонать.
- Что? - он как-то странно замер, словно готов был сорваться с места и броситься к королю, но вместе с тем, боялся спугнуть мысль, рискующую ускользнуть в любой момент, из-за любого неосторожного шороха.
- А теперь вы смотрите на меня, как на дичь, - поделился наблюдением Рагнар. - Вы меня точно не укусите?
- Клянусь! - выпалил лекарь. - Умоляю вас, продолжайте! Что вы говорили про Рандольфа?
- Вас не поймешь - то молчите, то продолжайте... Так... Про Рандольфа? Погодите... - Рагнар закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. - Кассиан, я не помню, - извиняющимся тоном проговорил он. - Мне правда очень жаль, я понимаю, что для вас это очень важно... Ну не смотрите на меня так, как будто я на ваших глазах съел вашу дипломную работу... за два часа до экзамена! Кстати, сами виноваты - смотрели на меня, как охотник на... О, я вспомнил! - радостно закричал король. - Охотник! Рандольф точно так же себя вел? Поэтому вы решили устроить охоту?
- Нет... - прошептал Кассиан, уже не зная, как ему на что реагировать. - Его Величество сам приказал устроить охоту. И на охоте действительно произошел несчастный случай. Или по крайней мере - самоубийство. Вашего отца никто не убивал - ни по его приказу, ни без оного.
- Хм... - задумался Рагнар. - Получается, что он был в лучшей форме, чем я. Раз смог поехать на охоту. А бредил он так же?
Кассиан закрыл лицо руками, пальцами сжимая виски - теперь уже свои.
- Мой государь... - его голос зазвучал еще глуше. - Так вы понимаете, что бредите?
- Ну конечно! - удивился Рагнар. - Что ж я, идиот, что ли? Хотя... Согласен, звучит не очень убедительно, особенно сейчас, - рассмеялся он. - Но мне вот что непонятно - ну ладно Рандольф, или скажем, я. Но все остальные почему ничего не видят и не понимают? Потому что им отвели глаза? Но если так, и на всех воздействие одинаковое, то почему страдаем только мы с отцом? Это как-то зависит от крови? Или от частоты общения? Или это вообще два разных заклинания - одно общее и одно индивидуальное? Ну там, отворачивающий глаза артефакт для всех и лично - какое-нибудь приворотное зелье для своего избранника?
- Ваше Величество, вы поражаете меня своей страстью к размышлениям, - безуспешно пытался сохранить остатки хладнокровия целитель. - Бредящий король рассуждает не только здраво, но и намного логичнее, чем все мы вместе взятые.
- Вот и задумайтесь над этим, - очень серьезно посоветовал Рагнар. - А то получается, что о чем вас ни спроси - никто ничего не знает. Такое ощущение, что в курсе всех дел государства только один Гаронд! Уверен, что он как раз знает все и о Рандольфе, и о Клементине, и...
Это было очень странное ощущение. В голове словно что-то взорвалось и разлетелось на мириады искр. В первое мгновение было очень больно, но потом боль ушла, как и, кажется, все остальное. Остались только искры, они вспыхивали и осыпались, причем, так долго, что король успел соскучиться. О боги, если так выглядит смерть, то почему она такая... нудная? Прямо, как Кассиан... О, кстати!
- Кассиан, вы здесь? А вот теперь я, кажется, точно умираю...
Как отреагировал лекарь, он не видел.
Сначала.
Зато потом, когда очнулся, ему пришлось выслушать все, что целитель Его королевского Величества думает об этом самом королевском величестве, а также о его выходках, умозаключениях, заявлениях и прочих придурях, способных загнать в гроб здорового человека, не говоря уже о таком старом и немощном, как придворный лекарь.
Король слушал его благодушно, не перебивая. Вообще трудно перебивать с набитым ртом, да и не по-королевски. Воспитание - штука такая, ее ничем не вытравишь. Тем более, если это воспитание королевское. А прервать поедание ароматнейшего бульона с гренками и кусочками нежнейшего мяса он не мог даже ради спора с Кассианом. Потому что очнулся он со зверским аппетитом и сразу же оповестил ошарашенного лекаря, что если он его сейчас ничем не покормит, то король, воспользовавшись отсутствием свидетелей, этого самого лекаря сожрет.
Кассиан, понятное дело, ошалел, поскольку, видимо, вообще не надеялся еще когда-либо увидеть Его Величество живым, да еще и так оптимистично настроенным. Король, правда, поинтересовался, не заходил ли в покои какой-нибудь некромант - "а то вдруг я уже умер и меня незаметно подняли, вот я и голодный", - но Кассиан его (и себя, впрочем) успокоил. Некроманты не заходили, а проведенное тут же обследование короля показало, что он - о боги! - практически полностью здоров. От болезни у него осталась только слабость, которая, как надеялся лекарь, должна была скоро пройти и тяжесть в голове. Жара не было, никаких непоправимых повреждений тоже, был зверский аппетит и огромное желание, как он сам сказал, "запустить свою карающую длань во внутренности обидчика".
Единственно, что беспокоило лекаря, это то, что утром король тоже был полностью уверен в своем выздоровлении, и это не давало ему вздохнуть с облегчением. Так что, поборол пациент болезнь или просто пришел в себя после очередного приступа, судить было пока рано. Радовало то, что у него проснулся аппетит - хотя больного трясло от слабости, ел он с воодушевлением молодого хищника, попробуй отобрать миску с бульоном - руку откусит.
Не радовало то, что голова у него по-прежнему болела и кружилась, но понять, что это - остаточное явление или дальнейшее течение болезни, было невозможно. Магию Кассиан использовать не мог, поскольку то, что недуг его подопечного имел магическое происхождение, было видно невооруженным глазом. Оставалось ждать и надеяться. И еще не провоцировать - хотя этот подопечный сам спровоцирует кого угодно и на что угодно.
- Кассиан, хватит меня хоронить, у меня от вашего взгляда кусок в горло не лезет! - наплевав на королевское воспитание, прочавкал Рагнар, бодро уплетая ломтики нежнейшего вареного мяса.
Целитель хотел что-то сказать, но неожиданно рассмеялся, причем, сам, кажется, этому удивился больше, чем король. Впрочем, король этому не удивился вообще. Более того, он вообще ничему не удивлялся. Он ел.
Покончив с обедом, его насытившееся величество возжелало отойти ко сну, приказав перед этим отправить посыльного к Архиепископу с приглашением на ужин. Уже было обрадовавшийся лекарь снова сник и принялся бурчать, что разговаривать сейчас с Гарондом - это форменное безумие.
- Кассиан, вы ничего не понимаете в политике, - промурлыкал Рагнар.
- Зато я понимаю в медицине.
- Простите, Кассиан, не хочу вас обидеть, но мне это как-то не очень помогло, - сочувственно улыбнулся король. - Обещаю вам не задавать Гаронду никаких провокационных вопросов. Но пообщаться я с ним должен. Хотя бы затем, чтобы продемонстрировать, что я жив, относительно здоров и абсолютно лояльно настроен. Согласитесь, я сейчас не располагаю ни нужными силами, ни информацией, чтобы объявлять войну Архиепископу. Так что будем дружить. До тех пор, пока это возможно.
Кассиан поклонился.
- Я не знаю, что вы задумали, но... Да хранят вас боги! - с чувством выдохнул он.
Король поморщился.
- Кассиан, давайте без пафоса! - фыркнул он. - И вообще, я собираюсь спать, так что давайте вы с богами как-нибудь потом поговорите. И не здесь. И еще - у меня к вам просьба, проконтролируйте, пожалуйста, лично, чтобы приглашение Гаронду передали обязательно. И чтобы меня никто не беспокоил - ни под каким предлогом. Хорошо?
Лекарь поклонился и пообещал проследить, чтобы приказы Его Величества выполнялись неукоснительно. Потом он немного подумал и добавил, что если бы Его Величество так же выполняло его предписания, вообще ничего бы не случилось. Даже если бы не так же, а хотя бы вполовину... Впрочем, это пожелание монарх своим вниманием не удостоил - к тому времени, как лекарь созрел для речи, Рагнар уже сладко спал. Кассиан вздохнул, поправил королю подушки, вознес молитву всем существующим богам и отправился выполнять королевский приказ, совсем не будучи уверенным в его целесообразности.