Demon est Deus inversus...-"Демон есть зеркальное отражение Божества."лат.
KETZER
В городе Н. ,в пустоте,в хаосе,в земле...
Глубоко в ее недрах,внутри всего сущего жил демон К. Он был еретиком,отщепенцем,страстным нигилистом и гностиком...Вопиющим отрицателем всего,пожирателем печени богов,червем-разрушителем, агнцем сатаны.Сколько всего терпел он ради какого-то мнимого положения!Лишения,боль,страдания.Он научился подавлять все это,а его тело,душа-превратились в изрытое свежими могилами кладбище.
Жилище,норы,лабиринты,все-заваланно розами...Розами цвета терпкости вина,цвета крови.Порок-это преувеличенное отличие желания от о всего,что его окружает.Демону льстило отношение к нему других,льстило то,как идеально сидит на нем эта личина вселенского зла.Эмпирик,что ж с него взять?!
Но лесть повторяется снова и снова,надоедает,раздражает.Мир сворачивается в трубочку.Внутри-пустота.Никаких тоннелей,никаких небес...Боже мой - где ты?
Ему так больно быть здесь - он плакал так же как и мы все,вылезая из утробы матери.плач его не был услышен,но он продолжает пытатся.Тщетно.
Вне сна,вне обстоятельств,вне агонии,которая уже давно прошла и превратилась в смутный сгусток пряных слез,вне системы,вне разума.Тактильная рефлексия внутри земли...
Он внутри подземелья,в библиотеке:во всяком случае помещение,напоминающее больше землянку или хлев,заваленно книгами.Теми,которые если не раритеты,то-онтологии всех раритетов.
Старые,пыльные,полные скопившейся в них грязи.Он иногда обращается к ним,словно мимоходом напоминая себе о том что надо занятся собственными сочинениями.
Демон много писал и никто уже не уверен в том,что книги, лежавшие в его бибилиотеке не вышли из-поз его руки.Последний труд давался ему особенно тяжело:угнетали родные до боли в глазах,стены...Земля- пол,земля - потолок,эпистемология разложения,мать всех склепов и гробниц, душа неба. Земля окружала его и его чаяния...
Ах, да, книга...Она была огромной:тысячи и тысячи страниц оставлял демон К. в лабиринтах подземелья, миллионы мыслей, сливавшихся в одну-единственную и страшную...
"Я верю в это." - как-то писал демон К. Наивное дитя, ангел...И крылья при нем, а-не летает.Земное притяжение сильнее призрачных небесных уз...Благословление не поможет...Еретик...
Проклятия, сонмами ложившиеся из тысяч уст на демона К., не приносили ему вреда.Они стали его немыми спутниками и друзьями.Он был похож на восточного принца : влажные миндальные глаза, черные крылья.
"Нелепые софизмы разрушены. я - на троне.Меня не трогает ничто.Я полон, но я пуст.Я умею чувствовать как никто не умел до меня, ноя - не хочу. Я могу если не все, то многое, но во мне нет ни толики любопытства..."- пишет демон К.
аль, что он давно разучился плакать, это гораздо легче - чем рыдая всем телом, тихо искать бездонными глазами убежище внутри. Кровью истекают его красивые губы - чувственностью и кровью, но ее не видно. Ничто не осязаемо здесь.Земля не приемлет и не чувствует, она только порождает и убивает.Хоронит в себе и снова порождает.
"Цикличность, при всей ее иллюзорности, оправдывает себя с завидным постоянством.Я чту этот ее дуализм, я чту ее неподдельную злобу..." - все из тез же сочинений демона К.
Хотя зачем эти сочинения.Лучше поместить здесь небольшой отрывок из его длинной монографии "Описания".
"Нет ничего непостоянного.Все одинаково.Всегда.НЕт лишь времен, мест действия и нас.Нет измерений и планет, звездная пыль - это лишь пыль.Луна и солнце - это всего лишь луна и солнце.Управляет нами то, что внутри себя построило город, а в нем- мы:его мифы, легенды,те, кто действует в нем.Мы не в силах вырватся из его стен, мы в нем - навсегда.То, что придумало город - быть может бестелесно, быть может - исключительно материально. Этого я не знаю. Я - посредник, земля меня любит, потомучто я похож на нее и никогда не стремился на небо. Я приземлен, циничен, материалистичен, груб, злобен,коварен,прост и сложен одновременно.Я такой как земля и она любит меня за это.Все долгожители жили по-земному, они не мечтали оказатся в раю или еще-где-то..."
У демона К. были свои знаки, он придумал их для собственного увеселения и вот как они выглядели:
----------------------------------------------
*******************************
----------------------------------------------
Никто не знает что означают эти знаки, сам создатель никогда не писал об этом.Ни в одной из своих книг он не упоминул об их существовании.Только лишь в "Описаниях" они красовались на титульном листе книги...
На демоне К. лежал отпечаток словно тысячи лиц, подобных ему. Он напоминал собою себя, о его родственниках - никто не знал.Но мать и отец у него определенно были, он даже писал:
"Я был рожден светом и возненавидел его с самого первого вздоха.Свет - мой отец и тьма - моя мать. Затем ненависть переросла в абсолютное безразличие, а этого свет не мог вынести...Он любил чтобы его любили,им восхищались в отличие от тьмы, которая просто была собою,завораживала и внушала некоторым трепетный страх. Я не любил свет, но он, по-отечески любил меня, неотступно сопровождая меня на моем тернистом пути. Я отмахивался как только мог. Я был глуп и был мудр, когда бежал от него, но даже тьма не смогла укрыть меня полностью..."
Иногда в монографиях демона К. появлялись и вовсе фантастические фразы и проскальзывали безумные аллегории. Как например в четвертой главе "Описаний":
"Я знаю то , что внутри наощупь, но мои глаза не видят. Я не слышу: тишина убила осязание.Я на дне дна и дно - на дне меня.Я на дне дня, я на крыше ночи. Сплю вв невидимой тени смеющихся кипарисов. Я голоден, мои стоны не слышны, здесь холодно- на дне земли."
Что хотел сказать демон?! Этот странный абзац навеевал не менее дикую реминесценцию с одним из отрывков "Дневников ночи" - книги, которая была постоянным спутником демона К. и которую он очень берег. Автор "дневников" неизвестен, некоторые страницы потрепанной книги помеченны знаками демона. На шестнадцатой странице книги было стихотворение:
Погаснет свет,
Усопнет день,
В могилу сляжет,
Солнца тень...
Умрет рассвет,
Заснет то лето,
Что ликом демона согрето...
А далее подпись:
"Я не знаю того, что снаружи, не осязаю, но мои глаза все видят. Я слышу шорохи:гром воскресил осязание. Я на вершине вершины. Я в ночи ночной. Вершина- во мне, я- на вершине...Я на вершине этой ночи, падаю вниз. Мое бодрствование под раскаленными лучами плачущего солнца, утомило меня. Я пресыщен и мое безмолвие отзывается нескончаемым эхом в темных сводах неба. Здесь жарко, на вершине неба..."
Глаза демона К. озаряли его лицо.Оно было утомленным. Он сидел у стены, прислонившись к ней. Был ветер, он шелестел тонкими бумагами, лежавшими на деревянном столе. Вдруг демон тихо запел. Его голос был до того тихим и невнятным, что только ночные мертвые цикады, падая в землю могли слышать его переливы.
" Я в славной тюрьме и я здесь навсегда,
Течет в моих жилах не кровь, а вода,
Погибель найдет меня, скроет в слезах,
Утопленник века, с тоскою в глазах..."-
Пел демон К. Потом он засмеялся. Он долго хохотал, словно получая неописуемое удовольсвтие от вспышек своего сатанинского, жуткого смеха...
-Я болен...- прошептал он и взяв нож, порезал себя запястье. Несмотря на пророчество песни, полилась багряная, сочная и густая кровь. Демон опять захохотал: он сидел так всю ночть - кромсая себя и смеясь.
Утром он проснулся(если он спал вообще...) без единого намека на телесные раны и нашел подле себя окровавленную рукопись. Она была озаглавленна "Вечер, которого не было" и гласила:
"Выпитый мною сок, впитался. Огонь обжег мою кожу. Я выпил себя одним жестоким глотком, я лился в себя трепещущими каплями.Я лился в себя, во внутрь, я спал и не спал, выпивая себя...
Опустошенный, но удоволетворивший свою жажду, которая была безмерной и жгучей, я спал. Спал, как не спал никогда раньше: никак.Я не сомкнул глаз, но я спал, потомучто был выпит до последней капли. Оставшиеся капли свешивались с моиз ресниц и падали в воду, которая, словно губка впитывала их...
Я был наделен ими, и я растрачивал их, как будто они жгли меня, раздражая и терзая изнутри. Я разрыдался и сам не заметил как проснулся и тут же упал в обьятия сна..."
Демон К. прочел рукопись, разорвал ее, но едва он отшвырнул прочь клочки, они дрожа и извиваясь снова соединились воедино. Демон смотрел на рукопись взглядом, полным пустоты, со стеклянными глазами. На его веках появились стигматы, котгда он посмел разорвать рукопись во второй раз. Когда он закрывал глаза на веках явственно выступали занки демона: ***.
Кровь капала в воду. Рукопись воссоединилась и в шестой и в седьмой раз... После того как демон К. разорвал ее в седьмой раз, его пальцы стали кровоточить. Он обмотал их белыми кусками материи, но через них тоже проступала кровь. Демон съежился, сидя на корточках и обнимая окровавленными руками свое красивое лицо. Оно ыбло одновременно смуглым и бледным в естественном вечернем свете. Рукопись лежала у его ног. Демон взял чернила и написал в конце листка:
"Я верю в это..."
В тото момент, тьма для него на мгновение оборвалась и лабиринт,. извивающийся кольцами по распластанной земле залил фонтанчик света. Демон К. упал в изнеможении на землю, вкапываясь в нее руками: кровь капала с кончиков пальцев в ее самое сердце и оставалась жить там, ожидая первого зова хозяина. Демон лизал землю, ел ее, вгрызался в ее плоть...
Его слезы орошали его собственные кровавые ростки. "Я верю." - тихо прошептал он и заснул.
Горечь охватила демона при пробуждении. Горечь, страх и смятение. Но все эти чувства, которые показались ему такими незначительными и ничтожными, подавила сначала злоба, а потом - мрачное, исступленное, нечеловеческое желание. Оно снова и снова подбиралось к нему, словно догадываясь о невозможности своего воплощения. Он желал того, чего бы никогда не сделал, иначе он бы солгал бы себе. А демон К. никогда никому не лгал...
В тот день в "Описаниях" появилась новая глава. Вот некоторые выдержки из нее:
" Я слаб, но я могу сказать об этом. Значит - слабость отступит. Косточка вишни и плотный панцирь миндаля, листья и полупрозрачные лепестки желтых лилий лежат у моих ног. Жалкие душонки-абсорбенты впитывают в себя все зло гротескной добродетели. Она повсюду, сливается с серостью миркого дня. Душит его. Тысячи пустых мыслей не стоят и вздоха. Все умерло задолго до своего рождения. Нужно научится читать сквозь строки. Нет истории, нет предков...Реликвии разбросанны и забыты, дворцы - разрушенны, наследие разума - гнилостный фантом будушего разложения. Нежримое проклятие легло на этот мир. Черви, словно боги - копошатся в черной , до боли родной плоти земли. Режьте на куски воду, кусайте пламя, пересчитывайте песчинки. Все напрасно - преливы серого заката, достойны лишь серой радуги..." - Затем последовали до предела странные фразы:
"Herzlich hifflos zremch s."," nerlorev h cilkcerhc s muraw dnu...", "solfih feit h cilzreh..."- странные, удивительные слова. Что это за язык, этимология которого неизвестна?! Этот язык был доступен лишь демону К. Он пользовался им, когда хотел написать то, что никто, кроме него самого не смог бы прочесть и понять значение этих пременчивых букв. А быть может значения не было вовсе? Глухой, мертвый язык служил демону К. идеальным инструментом. Еще одна глава "Описаний" была завершена...
Последнее слово демон вписал в нее, сидя в помещении огромного храма. Внутри он был выложен из белого мрамора и только одна иссиня черная полоска изогнуто ветвилась в середине пола, доходя до высокого алтаря. Демок К. сидел на одной из скамеек с высокими резными спинками и писал, согнув плечи. Его длинные черные волосы врезались стрелами цвета в белесую ткань мрамора. Этот храм не был построен ни в одном из известных человечеству стиле, да и никто не смог бы утверждать что это помещение было храмом. Сам демон К. очень редко заглядывал сюда. Дописав страницу , он поднял глаза: сверху из под свода храма сыпался снег, покрывая его голову и плечи белыми израненными хлопьями. Они таяли на его губах и ресницах, превращаясь в бузвкусный сок неба, которого не было. Демон К. встал и пошел к алтарю. Он шел, ступая босыми ногами по изломанной линии ветхого глянцевого мрамора. На алтаре демон оставил написанный им листок бумаги и исчез. Снег все падал и падал, пока буквы на листке вовосе не стерлись от влаги...
"Запястье ищет пристанище, теплых и очень длинных рукавово, ниспадаюбщих до самых кончиков пальцев. Мой экскурс окончен. Найдено все то, что должно было быть найдено. Те,кто думает что имеет власть-всего лишь глупцы. У них нет ничего, а то что есть- всего лишь иллюзия и видение, которое исчезнет едва они коснутся своими мертвыми, незавершенными мыслями настоящих тайн. Не поможет знание, не поможет свет, не подарит облегчения тьма... Такие - погибнут, никто не заметит их смерти и их позора. Власть лишь у тех, кто убивает свои сны."
Утро сменяло день, вечер-ночь...Но однажды демон К. остался в вечном предсумеречном часу. Он захотел так сам : однажды и навсегда. Это время без луны и без солнца, без звезд и без взвоем плотоядного ветра. Серое, как вода из озера смертных и как камни, окружавшие его. Все учения начинались с сада: сад зла, сад камней, райские кущи...Сад, который был разбит у подножия храма, в глубинах жертвенной земли- был садом, поглотившим все известные миру сады. В нем была первозданная яблоня, эбеновые и терракотовые деревья, цветы-хищники с молиновой плотью влажных и сочных лепестков, истекающих соком...Только все птицы, звери и насекомые были мертвы. Сад источал такое первозданное зло и горечь, что ни одно живое существо не могло дышать его смертоносными и блаженными испарениями. Красота, причинявшая боль наполняла ветви...Демон К. гулял в саду по ночам, сделав их серыми и безликими. Он был полновластным хозяином сада, он взрастил его, он впустил эти семена в жизнь, в землю,из своих утопленных снов. Его слезы были росой на траве,его скорбь смещалась со скрученными ветвями, кусая листья, вдыхая отравленную пыльцу... Он был дома, в своей обители, в своем саду.
"Агнцем-ягненком,
рожденный внутри,
сад загнивает,
Лишь вниз посмотри...
голосом ты пораждаешь печаль.
сад умирает,
отбросив вуаль..."
Такая надпись была высеченна на коре одного из огромных, безумных,зщастывших в сумасшедшем танце, вязов. Когда демон садился к дереву, под его раскидистую крону из налписи вытекал сок. Дерево кровоточило и источало любовь. Демон изредка спал, прислонившись к экстатической, подрагивающей коре. В такие моменты дерово плакало, но демон не видел его липких слез...
Проснувшись демон обычно пил из сложенных лодоской ладоней белую воду из горного ручья, журчащего в семи преливах сонца, которого не было видно из-под нежных серых облаков. Но вода была не способна утолять жажду - вливаясь в тело, оан тут же исчезала внутри, превращаясь в песок. Демон К. вспоминая об этом, записал в "Описаниях"( шестая глава):
"Скука и безысхадность престали быть чумой, они стали догмой и единственно возможной формой моего существования. Безликость первозданной скуки убила страх, вызванный ее появлением. Искомое было забыто, забытое стало искомым."
Вечером, который теперь никогда не кончался, демон вернулся из сада-божества внутрь холодного храма. Храм был наполнен полурастаявшим снегом, который заливал черную линию на полу, словно покрывая ее лаком. Демок К.,вновь босой, пошел по воде к алтарю, сел рядом,обняв согнутые колени и вздохнул. Он анстолкьо выделился на фоне всепоглощающей белизны, что этот контраст резал плоть, словно лезвие. Демона все еще мучила жаждя и он, встав на четвереньки, стал лизать воду, распластанную на мраморе. Распятые мощи ледяной воды жгли язык, но деомн лакал и лакал, пока вечер снова не сменился ночью...
Луна с обоженными краями, после свидания в тартаре с солнцем, бока которого были покрыты волдырями и нарывами, взошла на небо, в свою привычную спальню, в утробу сна и боли. Демон почувствовал возвращение тьмы и ночи, он безвольно уронил свое тело в растекающуюся плоть воды, окутавшую его,пытающуюся его приласкать и согреть...Но ее холодные прикосновения еще больше ранили демона...
"Внутри моей горечи - путыня. Никто не может узреть ее, как бы ни пытался. Некоторые люди видели горечь, но не замечали раскаленного пласта,бесконечно сыплющегося песка.
Я не открою эту пустыню никому, даже я сам не имею постоянного доступа в ее безбрежное лоно. Оно горячие и страшное. Когда я лежал в храме, пытаясь ощутить себя отравленным и мертвым, я весь горел и этот лед, что был вокруг лишь разжигал ее во мне все сильнее..." - из седьмой главы "Описаний", не дописанной даже до начала половины. Прочитав написанное собой, демон не стал вновь рвать листок. Он сжег его, едва прикоснувшись к нему кончиками пальцев, которые все еще изредка кровоточили. От демона исходил такой жар, что он боялся выходить в сад, иначе пожар уничтожил бы его полностью. Огонь спал в нем, обретаясь в невнятом ритме биения сердца. Но холод сменял его с быстротечным постоянством. За слоями толстого, ржавого льда лежал яд пустыни, но лед был снаружи, а холод и вода вливались внутрь, опрокидывая головы...
Кожа демона была невосприимчивой к боли, но она трепетала от едва уловимого прикосновения к коре величественного дерева, траве и воде...
" Слова, сложенные воедино стоят разделенными столпами. Чешуя этого мира сложена как исколеченные латы...Розовый ятаган с пурпурным платком, напоминающим лезвие и повязанным вокруг рукояти, изрежет все , что было на бусинки, они упадут в воду, станут жемчугом, который подберут любопытные люди и повесят на свои слабые шеи в знак вечного проклятия и неизбежности песчаного дна."-шестая глава "описаний".
"Мое будущее- это слабые отголоски моего прошлого." - тени появлялись и исчезали,застилая утомленные глаза.
Ни в храме ни в саду не было зеркал. Демон К. ,казалось, избегал их. Только пасмурная гладь воды слабым шепотом говорила о лике демона. Он ненавидел воду, без которой его тело горело. Ночью в саду у ручья и у берега старого озера, о камни бились струи воды, падающие сверху на дно. Сквозь прочную цепочку сплетенного кустарника проглядывали зыбкие силуэты... Кто это? Плод болезненных фантазий утомленного демона или чьи-то тени, осмелившиеся нарушить его покой?! А что, если это не просто тени,а ТЕНЬ - одна единственная, бесцельно бродящая в поисках иллюзорной идеи, фантома, своего альтер эго, et cetera..? Демон К. никогда не обнаруживал свое знание о тени. Но тень все равно догадывалась обо всем. Она была великолепна в своем исступленном безмолвии. Части ее внетелесного образа витали над садом, проникая сквозь кроны деревьев, играя и шелестя листьями...
То золотой заливистый смех, то тихий плач издавала призрачная тень, блуждая в саду и изредка танцуя около демона. Ему стоило больших усилий не выдать себя, когда тело тени беззвучно и нежно касалось его пальцев и шеи, которые бесстрастно принимали эти прикосновения...
"И волосы цвета корицы и ореха падали навзничь, обнажая скулы. Сумбурный пейзаж вокруг. Оккультные напевы слышны из под грозовых туч неба. Это песни, которые льются и становятся все громче и громче. Гроза перебьет их, эти сиплые стоны...Я верю в это..."- глава пятая "описаний".
Демон К. тихо угасал в ту ночь...Он прошел сквозь спящий, шепчущийся сад, ветви гладили его волосы, цеплялись за его алую одежду. Демон не глядя на воду, прошел мимо холодного озера, мимо заснеженного ледяного мраморного храма и снова оказался в стенах подземельной библиотеки. Там было сыро, словно земля земля плакала. Демон К. открыл книгу на латинском, вырвал несколько страниц...
Тень неотступно следовала за ним и он сходил от этого с ума. Безумство белой ночи, ослепленность от преследовавшей жажды, истязали демона. Но ничто не могло сравнится с теми муками,которые доставляла ему тень. К. читал заклинания, его запекшиеся губы двигались в исступленном шепоте, словно тысячи лиц. Но тень не уходила. Демон К. перестал писать, снял овязки с раненных пальцев, которые зажили за один вечер, когда ночь вновь вступила в свои права, он не пил воды, не подходил к белому озеру... Тень была с ним...
"Дерево мечтает о дожде, когда его нет, оно мечтает о засухе в период грозы.Оно не способно отдатся ому или другому и утонуть.Гроза же мечтает вонзить гром в дерево, гром мечтает о заухе,он пресыщен грозой...Засуха мечтает о дожде и о дереве, чтобы сама гроза ечтала о ней..."-"описания" примечания автора к четвертой главе.
Четвертая глава "Описаний" была пустой, вернее состояла из одних примечаний автора к абсолютно голым страницам книги. Что это значило? Едва ли кто-то, кроме К. может дать ответ.После написания демоном вышеупомянутого примечания, ставшего для четвертой главы последним, тень исчезла. Демон К. сделал эту запись утром, а вечером, гуляя у озера, куда он спустился впервые за семь дней,тени он не увидел. Демон К. вздрогнул. Едва уловимо,словно небрежно отмахнувшись от навязчивого воспоминания. Потом он упал в воду, позволив своему телу плыть по течению. Вода не семула поглотить его полностью,и да и не хотела этого делать. Она нежно несла демона на себе, бережно перенося его через острые верхушки злых камней. Его волосы намокли и от этого сделались еще чернее. Белая, бледная вода лизала демона, но он не замечал этого в полусне. Слюни озера укрывали демона К.,позволяя ему забытся.
Белое небо было наверху,когда демон открыл глаза. Белое небо земли...
"Я верно спал внутри себя. Себя, спящего внутри я знал, поэтому боялся пробуждатся раньше. Фрукты, висящие на плодоносящих деревьях в моем саду созревают каждую ночь,но они гнилые внутри,черви живут в них, хотя и черви тоже мертвы. Умершие насекомые,животные и птицы рождают умерших себя. Я видел двух мертвых лисиц, медленно бегущих на восток от озера...Их рыжие шкуры тихо шуршали, терлись о мою кожу. Я плыл, а тень гналась за мной, зная о моей вере. Она ненавидела меня за это..."- третья глава описаний.
Слабое пламя тешилось своей слабостью, дразня себя и друг друга, норовя вот-вот погаснуть. Демон К. в седьмую бессонную ночь был в библиотеке, под столом. Он сидел,согнувшись и вдыхая запах земли. Рядом с ним рассыпанна пыльца от желтых лилий. Горы, которые под водой, томившееся движение ветров на горе гор, которые под водой, горы горя котрые под небом воды... Они спят, ожидая знака демона К. , чтобы вылезти наружу.
"Чем больше я голодаю, тем сильнее я брезгую всякой пищей. Змеи вьются вокруг меня, но я люблю змей..."- фрагмент из "Дневников ночи", которые демон К. любил пречитывать.
На его алых одеждах появились следы от ровного, слабого дыхания. Тяжесть в голове, затуманенные образы утомленного зрения, слабость уставших век. Демон спал, проживая свои сны в никому не ведомой сфере агонии, бьющейся о стенки коллапса дня.
"Я могу позволить тебе выпить меня всего. Но это не убьет меня и не насытит тебя, о тень! Та, что преследует меня повсюду..."- вторая глава "описаний".
Вампирический экстаз, что ниспадал в мягкую ткань пористой плоти, армадами голосов и мириадами лун, проникал ве глубже внутрь демона К. , но не мог задержатся там. В демоне было пусто от переполненности и переполненно от пустоты. Перманентная смерть возрождения сна, кусала тело...
Все еще слышен шепот, инфернальное журчание белого озера, льющегося вверх, в небо. День спит, укрыв сад покрывалом искусног забвения. Магические трели, окружающие стены храма, погибли от безмолвия его ледяного нутра. Алтарь пуст, мессы не будет.
Деревья плачут так, как только умеют плакать деревья...Земля укрывает демона, он не слышит плача сада, не слышит вечера, дня и ночи, серый город с его обитателями столь далеко от него, что он заставляет себя не вспоминать.
Угнетенность вздымается внутри. Божественное сияние сарациновых лошадей, которые мертвы...Мерцание песков...Они скачут к лабиринту демона К. с закрытыми глазами и цокот их копыт невозможно услышать. Они несут ему весть о том, что вестей больше нет. Добро и зло- в плену посредственности и извращенного искусственного каннибализма...
Устало мимикрируют времена года...
"Я желчью разлит,
над волнами морей,
я лик арлекина,
убивший царей..."- гласил титульный лист "Описаний", начало первой главы. Кокетство слов, плетущих сети, угнетающих буквы. Свобода демона казалась ему тюрьмой. Лишь однажды вечером,который был задолго после настоящего последнего заката, демон К. разбил темную гладь зеркала, развернувшегося по всему небу...
Бледные поручни осколков защелестели над озером. Вскрикнула от страха мертвая птица, забилось видение в мертвой воде, переливаясь всеми оттенками черного. Пропасть неба, которую ожидал увидеть демон, бездна, не явилась ему.Ее вовсе не было. Легенды умирали в тот день, издавая последние вздохи...
"Я не верь в то, что было написанно до меня , потомучто это писал не я. Я не верю людям и нелюдям, что жили до меня - потомучто это был не я. Я не верю мыслям чужих - потомучто это всего лишь чужие мысли. Существую только я для себя,все что во мне-божественно для меня. То, чего мне не ведомо я не могу знать, то чего я не могу знать - не существует. В моем теле-весь я, мой разум-то, что во мне. Отвергнув идолов к которым я не могу прикоснутся,темных и светлых, мертвых и живых,я ниспадаю прозрачной шалью в свои собственные обьятия и целую ее в знак того, что Бог - это Я...Я верю." Отрывок из "Дневников ночи" .
В городе Н., в пустоте,в хаосе, в земле сам собою был выдуман демон К.
Красота струится сквозь томную инверсию стеганного железного каркаса. бетонный остов регрессирующий вглубь себя. Метро. Огни, готовые вот вот погаснуть, поддавшись лишь одной нелепой прихоти бессловестнго существа. Демон К. вернулся на землю, снизошел из кромешного покрывала тьмы, выполз из самого пекла ада... Он смиренно и тихо наблюдает. Тешит свой разум милыми его сердцу теориями. Утопический склад бытия, построенный им самим, доставляет ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Демон играет.
Люди -- лиллипуты. За ними наблюдают шесть великанов. Они держат людей в большом аквариуме из воздуха, предварительно оснастив его всеми иллюзорными атрибутами. Планеты, небо, города -- все дело рук этих добрых великанов. Огромный макет, наспех сделанный одним из их самых бездарных сородичей и представляет собою мир. В одно игновение великаны могут одним лишь мизинцем разрушить свое творение. Но пока им любопытно наблюдать за миллионами малюсеньких трепещущих тел, они не тронут его. Правда великаны наблюдают не за всеми. Они избирательны и постоянны в своих человеческих пристрастиях. Великаны обожают гениев, людей одаренных от природы. За такими экземплярами они наблюдают годами и им порой даже не надоедает... Так думал Демон К. об устройстве этого мира. Агностик по природе, он обожал играть в странные, понятные лишь ему ролевые пьески.
В метр люди никогда не думают о великанах. Иногда они думают о боге, но к своему счастью или несчастью, они не ведают его лица. Все шесть великанов черезвычайно уродливы, поэтому и людей они создали уродливых - миниатюрные копии сгустков их собственных страданий. Но когда великанов одолевает тяга к совершенству они бывет, создают прекрасных людей. Но наюлюдают за ними они редко, потомучто красота причиняет им ни с чем не сравнимую боль и заставляет рыдать. Тогда на их любимых уродцев, которых они считают более близкими к себе, проливаются целые ливни. А почему вы думаете сезоны дождей, бывает, сильно затягиваются..?
Так вот -- в метро люди иногда думают о боге, впрочем это случается весьма редко, обычно в те моменты когда в вагонах отключается свет. Люди не любят тьму, ведь во мраке все лица -- чем-то похожи... Однажды демон видел в метро одного человека женского пола, неопределенного возраста, читающего книгу. На ее обложке был нарисован крест, в книге были буквы и толстые, дурно пахнущие старостью, страницы. Книга поветвовала о жизни какого-то святого монаха. Лицо читающей было бесцветным : бывают такие лица белесые, тонкие волосы, стертый абрис, пустые безжизненные глаза с воспаленными белками, испещренными тонкими красными сосудиками, рыхлое и бескостное тело. Веснушки, лежащие крапом на шершавой коже, торчащие веником короткие ресницы. Ногти, покрытые белыми пятнами, обрезанны так коротко, что мяо пальцев выглядывает из под них, словно обглоданный месяц... Демон рассматривал это человеческое создание без интереса, но внутри у него капала боль. Он злился на себя, на великанов, на книгу с крестом... Хотя как можно злится на книгу ?!
Эта женщина была даже неспособна выразить принадлежность к собственному полу. Эта вопиющая бестелестность была сродни фантому : человек жив, он сидит напротив, но его и нет, его тело : полая оболочка в которой -- куски запекшегося мяса, перекрученные в смертоностных объятиях друг с другом, гниющие внутренности...И с каким животным интересом оан читает эту книгу! С каким необратимым терпением, граничащим с глупостью. Слабость и вынужденное смирение, пронзает насквозь это пористое, хупкое тело, эти разлагающиеся, булькающие ткани, мечтающие о соприкосновении с землей, вечностью.
Демон плакал однажды увидев людское уродство, но теперь лишь отстраненность, холодность и отчаяние скользит в его бездонных глазах, меняющих цвет... Глаза - рептилии, глаза - зеркала с веером безумных ресниц...
Вечное проклятие, печать зла. Даже во сне он видел весь этот ужас, все эти лица - маски из кожи и спрятанных под ней красных змеевидных волокон. Демон К. обладает черезвычайно сотрым слухом : из глубин рокочущего подземелья до него доносится звук падающих капель мутного дождя. Он представляет себе каждую каплю в полете, в разрезе, в отражении другой капли. Люди смотрят на демона К., но он уже не смотрит на них. Зло в их взгляде, зло в их позе, зло на их застывшем , бессловестно мимикрирующем лице...
Демон К. видел за свою жизнь столько пустого зла, что он предпочитает смотреть на дождь сквозь призму тоннелей, переходов, мрамра и гранита. книга с крестом вместе с ее обладательницей остались в полупустом вагонном чреве : демон К. вышел вон, ведь рыдать бесконечно не в силах даже он.
Серая дымка окружает покачивающиеся в такт шагам людские головы. Словно туман после дождя. Словно смог, нависающий надтеми, кого положено скрыть от глаз демона. Воспаленные лица, абсцессы в груди, шелущащаяся желтая кожа... Метро не в силах поглотить хотя бы частицу этой инфекции. Свирепствует лишь туман, скрывая под собою очаги кровоточащей чумы. Язвы и запекщаяся слюна на эскалаторах, засыхают последние слезы, желудочный сок переваривает гвозди...
Рельсы как фетиш из лоснящегося металла, железное распятие, бездушный хребет, стонущий от боли. Ежеминутно его топчут, распластывая и унижая. Горечь слышится демону в крежете колес : они вгрызаются в рельсы, а рельсы пытаются втянуть в себя колеса. Железное соитие перед глазами пустоты, в жертвенной, израненной земле. Ее нутро изуродаванно этими желтыми руками, которые держат книги с нарисованными на них дрожащей кистью анонимного художника, непонятными земле символами.
Ночью, когда поезда безмолвно пожирают глазами своих измученных сородичей в грязном и запыленном депо, демон К. бредет вперед по тоннелю, лаская рельсы своими грубыми сапогами. Он не видит людей, он счастлив. Он бродит по ночам, спотыкаясь о камни, прикасаясь красивыми пальцами к холодным стенам, увитым прикованными к ним проводами, он бродит в ожидании дождя, этой истерики великанов - уродав, он бродит в замурованнном мире, в растерзанных казиматах, и кровоточащие булыжники улыбаются ему вслед. Демон К. слышит тихую музыку, спускающуюся по скользской плоти черных глянцевых крыш, он бредет на звук, зная что ему снова суждено обманутся : то не прекрасный великан играет на флейте блаженного Пана, то другие боги плюются в воронку горечи, смрада и отчаяния...
ТЕРЕФИТ
"Serotarkomsok..."
Медь... Тусклые огненные монеты падают на землю. гулкий, пустой звук -- и монета замирает. Ее плоская душа колышет ребра, танцует монетная диафрагма, струятся выгравированные на ней струи дождя... Монета застывшая в ожидании первой подошвы, грозящей наступить на нее, похажа на маленького загнанного зверька, который может убежать, но страх сковывает его.
Монета -- одна одинешенька в этом огромном мире. Она бывала в кошельках, обшитых изнутри кожаными лоскутакми, где ее тело гладило собою тела других монет. Но они безмолвно позвякивали друг о друга да бились о стены кошелька в исступленной истерике, горя желанием выбратся. Но снаружи их ждали тысячи иных кошельков... Монета пыталась успокоить их, полюбить и понять, но они были ей совсем чужими и ее разлучали с ними каждый миг. Менялись обивки кошельков, люди, годы. Монета жила тихо и безропотно, смирившись со своим бесконечным одиночеством и тоской. Но однажды ее бросили на землю и она, заживо погребенная, втоптанная в грязь, с помутневшим от старости лицом впервые в жизни обрела смутную надежду на совбоду. Она лежала так целый день, отдавая себя всю без остатка на растерзание солнечных лучей, а когда наступила ночь она впервые за свою долгую жизнь увидела звезды. Они пронзали небо вместе с тясячами таинственных песнопений, слышимых во тьме. Монета не знала как звезды холодны и ужасны вблизи...
Монета заплакала, вспомнив засаленные, испещренные морщинами пальцы с обгрызенными грязными ногтями, покрытые обезображенной кожей, которые пользовались ею, покупали ею... а она сама давно была продана ими в рабство. Монета плакала, глядя на звезды и вдруг две из них, такие огромные и прекрасные приблизились к ней. то были глаза проклятого существа, изгнанника и беса, Демона К. Демон поднял монету с земли бережно, словно реликвию. Подушечки его пальцев были нежыми как шелк и холодными как кристаллики льда. Он погладил ими монету и унес ее с собой, сжав в руке. Он долго шел на север и наконец добрался до своего леса. Демон положил монету в карман и развел костер. Монете слышались сладкие потрескивания горящих веток. она полностью отдалась созерцанию этого звука : монета видела и слышала одновременно. Все ее чевства сливались в один трепещущий и клокочущий клубок... Демон вынул ее из кармана, погладив ее по брюшку и нагрел на огне тонкую длинную иглу. Прикоснувшись к сомой середине монеты он выжег иглой маленькое отверстие... И в ту же секунду монету пронзила искрящаяся боль, но тут же исчезла и тишина разилась по ней. Она перестала чувствовать : Демон выжег ее самое сердце, ее трепещущий клубок, которым она ощущала саму жизнь. Он убил в ней все живое, сделав ее тем самым свободной от несчастий и зла.
Нежные пальцы демона К. продели шнурок в безжизненное монетное тело. Он завязал его вокруг шеи и с тех пор монета никогда не покидала его.
Медный памятник огню теплится на бронзовой коже демона К., шнурок цыета индиго оттеняет застывшие в разрезе воспоминания, земля воспламеняет печаль.
Монета -- смерть став спустником демона, окружила его болью тысячей звезд, песнями начала заката и миллионами чужих грязных рук, ласкающих и зовущих его...