Разве можно было предположить, что такой пустяк обернется полномасштабным конфликтом. Одно слово, всего одно слово стало началом конца.
Началась война, жестокая и кровавая, не щадившая никого и ничего. За считанные месяцы была уничтожена половина городов земного шара, оставшаяся пала в огне. Жители умирали сотнями, тысячами и не было конца.
Погребальные костры горели днем и ночью, унося в небеса прах. Небо застелило серыми тучами, солнце больше не желало светить. Оно отвернулось от них.
Потекли серые будни, наполненные безумным отчаянием. То там, то здесь вспыхивали сражения, как очаги заразы, уничтожая все вокруг. Земля пропиталась кровью, став черной. Реки обмелели, а деревья засохли, превратившись в голые скелеты, цеплявшиеся голыми ветвями за серые облака. Животные вымерли первыми, не осталось никого. И тут бы людям одуматься, но... похоже, безумие полностью охватило их разум, превратив в диких животных, одержимых только лишь жаждой крови.
Не осталось и детей, их свел в могилу голод. Он подкашивал хлеще, чем беспрестанные бои, унеся с собой не одну тысячу, а те, кто остались, принялись пожирать себе подобных.
Мир умирал, проклятый собственными богами. Мир умирал, пораженный черной чумой, имя которой ненависть. Всеобъемлющая, всепожирающая, заставляющая забыть обо всем. Ненависть, что вытаскивает на свет все самые жуткие кошмары, что есть в наших душах, пробуждает тьму, теснимую нами на задворки сознания. Ту часть, которую всеми силами стараешься подавить всю сознательную жизнь, потому что знаешь, если она вырвется на свободу - ты изменишься навсегда.
А этого не хочется, куда приятней тонуть в собственных иллюзиях, застилая разум.
Но сейчас, сейчас все по-другому. В один миг вся тьма, что скопилась в людских душах, вырвалась на свободу и пожрала их.
Не осталось ничего.
Предо мной выжженная пустыня, покрытая слоем пепла. Куда ни брось взгляд -наткнешься на чьи-то кости, это последние павшие - их уже некому хоронить. Все погибли... все...
Серый туман стелется по земле, прикрывая то, что осталось от некогда цветущего мира. Лишь только смерть и пепел.
Смотрю на все это, и сердце сжимается внутри.
Что же вы наделали?
Как могли позволить сотворить ТАКОЕ?
Почему?..
Непрошеные слезы стекают вниз двумя ручейками.
Прости меня Артрея. Я не смогла уберечь тебя. Прости...
Безвольно оседаю наземь. В груди сворачивается черная спираль, пронзая каждую клеточку тела адской болью.
Все правильно, у проклятого мира не может быть хранителя. Я не стану исключением.
Но ТАК уходить я не хочу.
Боль застилает глаза, мешает двинуться, кажется, что душу выворачивает наизнанку. Я ухожу вслед за своим миром... Артеей. Сердце разрывается на части, больно признавать, что ты оказалась бессильной. Плохой из меня хранитель...
Из носа тонкой струйкой течет кровь, не в силах терпеть я сжимаюсь в клубок, стараясь хоть таким образом унять съедавшую меня боль. Пустота поглощает душу, хочется выть в голос, но я, до крови прикусив губу, молча лежу в куче пепла. Белые волосы разметались по земле, превратившись в серые пакли, глаза закрыты.
Откуда пришли, туда и возвращаемся.
Мне жаль, мне очень жаль, что так получилось.
И уже стоя на грани, я сквозь удушающую боль слышу собственный голос.
- Высшие силы, молю, не оставьте мой мир. Прошу, поверните вспять время, заставьте забыть тот ужас, что пришлось пережить. Молю, спасите Артейю. Так не должно было быть, - последние слова я произнесла уже шепотом, борясь с приступом дурноты. И сознание померкло, поглощенное тьмой. Взметнулся столп темного пламени и опал, оставив после себя выжженный круг.
Все правильно, у проклятого мира не может быть хранителя, а я не имею права на перерождение, все правильно...
Прошло мгновение или вечность. На землю, усыпанную пеплом, осторожно ступила чья-то нога. Фигура, закутанная в черный плащ, прошлась по пустынным остаткам некогда бывших улиц и застыла у идеально круглого выжженного пятна, где даже камень потек. Сбросив с головы капюшон, женщина присела около черного круга и осторожно провела над ним ладонью. Снизу поднялось мягкое свечение, затем маленькая, едва заметная искорка взлетела к ней в ладонь и замерла, испуская золотистое сияние.
- Кто сказал, что невозможно переиграть все заново? - кривая усмешка коснулась алых губ. - И даже у проклятого мира может появиться хранитель. Да... это будет интересная игра...
Взмах ладонью и туман растаял, как роса на солнце.
Взметнулись полы черного плаща и... сквозь пепел уже пробиваются первые зеленые ростки.