Орланд Лилия : другие произведения.

Люби меня через годы. Книга 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мне семнадцать. Тот самый возраст, когда хочется самостоятельности, а все считают ребёнком... Кроме одного человека. Новый отчим решил, что только матери ему маловато. Спасаясь от его навязчивого внимания, я уехала к отцу. Чёрное море, заботливый отец рядом... Казалось бы, что может пойти не так? Оказалось, начать жизнь с чистого листа просто лишь в книгах, а в реальности нужно постараться, чтобы отвоевать себе место под солнцем. Особенно, если в противниках обозлённый сын местного мэра.
  ГЛАВА 1
  Моя мама влюбилась.
  Как я узнала об этом? Она привела в нашу квартиру видного мужчину, лет на пять моложе себя. Он был высокий, красивый и сразу почувствовал себя хозяином в доме.
  - Саша, познакомься, это Виктор - мой друг, он будет жить с нами, - грянул гром среди ясного неба.
  Виктор расселся на диване и по-хозяйски осматривал гостиную, пока мама хлопотала, накрывая на стол.
  - Ты чего такая смурная? - со смешком поинтересовался он, наблюдая, как я переключаю каналы телевизора. - Парень бросил?
  Я посмотрела на него, делая вывод, что этот товарищ - дебил, и как мама могла повестись на такого? А после продолжила щёлкать пультом.
  - Включи спорт, сейчас футбол будет, - потребовал Виктор.
  Но я уже нашла канал, где начался мой любимый сериал про девочку-детектива, и не обращала внимания на маминого дружка, пока не ощутила его дыхание на своей щеке.
  Виктор подошёл ко мне со спины и так низко наклонился, что я почувствовала мерзкий запах его одеколона.
  - Крошка, - прошептал он мне на ухо, - я попросил включить спорт.
  И забрал пульт у меня из руки, коснувшись моих пальцев и сжав их. Я выдернула ладонь и выбежала из комнаты.
  - Саша, ты куда? - мама с тарелкой салата растерянно смотрела мне вслед. - А ужин?
  - Я не голодна, - буркнула чуть грубее, чем собиралась, и закрылась в своей комнате.
  Ну а потом понеслось...
  С мамой Виктор был плюшевым зайчиком. Он встречал её с работы, помогал донести сумки. Даже как-то сходил в аптеку, когда у неё разболелась голова. Она была на седьмом небе от счастья, поэтому я долго молчала о другой, тёмной, стороне её возлюбленного.
  Май уже подходил к концу. Витюша, как она его называла, жил с нами бесконечных две недели.
  Было раннее утро. Мама убежала на смену в больницу. А я принимала душ перед школой. Высушила волосы и закуталась в просторный махровый халат с толстым ворсом. Канули те времена, когда я могла разгуливать по дому в одном полотенце.
  Виктор был в моей комнате, стоял у моего стола и держал в руках мою книгу. Услышав шаги, он обернулся.
  - Любишь Булгакова? - мазнул взглядом по халату и остановился на моём лице. Уверена, презрение, которое я испытывала, было на нём хорошо видно.
  Витюша положил книгу на стол и двинулся ко мне. Я сделала шаг назад.
  Шаг ко мне.
  Шаг от него.
  Это было бы похоже на танец, если б сердце не билось так испуганно.
  Что-то уперлось мне в поясницу, и я обернулась. Подоконник. Я отступала не в ту сторону.
  - Чего ты такая колючая? - прошептал он совсем рядом. - Не любишь меня? Ничего, полюбишь. Я умею находить подход к маленьким сучкам.
  Я отпихнула его и бросилась прочь из комнаты. Закрылась в ванной и сидела там, пока не услышала, как хлопнула входная дверь. Только тогда вернулась в свою комнату, села на кровать и разрыдалась.
  Что мне делать?
  После школы отправилась к матери в больницу. Ждать до завтра, оставаясь с Витюшей наедине, я не могла.
  - Что-то случилось? - взволнованная мама выскочила из лифта и бросилась ко мне. - Почему ты пришла?
  Она была в голубой униформе врача, которая очень ей шла. Волосы чуть растрепались из-за спешки, глаза блестели от волнения, щёки раскраснелись из-за беспокойства. Моя мама - очень красивая и умная женщина. Она ещё встретит своего единственного.
  Обязательно.
  Сейчас я ей расскажу, а она позвонит Витюше и велит ему убираться из нашей квартиры. Она меня любит, переживает за меня и всё поймёт.
  - Твой парень приставал ко мне...
  То, как изменилось её лицо, я никогда не забуду. Исчезли беспокойство и тревога, сменившись злобой.
  - Ты всё врёшь! - это обвинение было хлёстким как пощёчина. Оно разбивало мои надежды вдребезги. Мама мне не поверит. Но в тот момент я ещё не осознала это до конца, поэтому продолжила свои обвинения.
  Даже не знаю, на что я тогда надеялась.
  - Он подкараулил меня сегодня, когда я вышла из ванной, зажал в углу и шептал всякие непристойности...
  Кажется, ожог я почувствовала раньше, чем заметила движение её руки.
  Пощёчина?
  Мама, нет, пожалуйста. Из глаз потекли слёзы. А надежду сменяла ненависть. В этот момент мне очень хотелось, чтобы Витюша надругался надо мной, а лучше убил, чтобы мама стояла над моим телом и так же плакала, как я сейчас, жалея, что не услышала меня.
  - Я счастлива с ним и не позволю тебе всё испортить, - это было похоже на шипение змеи.
  Где-то я читала, что влюблённая женщина перестаёт быть матерью и начинает видеть в дочери соперницу. Но никогда не думала, что с моей мамой может случиться нечто подобное. Было очень горько осознавать, что самый родной человек, который должен меня защищать, смотрит сейчас вот так, как на врага.
  Я развернулась и выбежала из больницы. Больше мне здесь делать было нечего.
  Ночевать отправилась к Ирке.
  Мы дружили с пятого класса и знали все секреты друг друга. Я рассказывала ей о предательстве матери и Витюшиных намёках. А Иркина мама принесла нам какао и бутерброды с сыром. И от осознания, что о ком-то так трепетно заботятся, я разревелась.
  Было очень обидно и грустно. И совершенно непонятно, что делать дальше.
  
  ГЛАВА 2
  На следующий день после школы мне пришлось вернуться домой. Мама смотрела виновато и прятала взгляд, а вот Витюша делал вид, что ничего не случилось.
  Я прошла в свою комнату, закрыла дверь и включила музыку погромче. Не хотелось слушать, как они там воркуют, от этого в груди сжимался какой-то комок, мешая дышать.
  Стук я не услышала, только увидела, как открылась дверь и вошла мама.
  - Поговорим? - она опустилась на кровать рядом со мной.
  - Я уже всё сказала вчера. В больнице, помнишь? А ты мне уже всё ответила...
  - Ну почему? Почему ты такая?! - мама вскочила. Она явно была расстроена. - Почему ты не хочешь, чтобы я была счастлива?!
  - А почему ты не хочешь, чтобы счастлива была я?
  - Надеюсь, ты образумишься.
  Она выскочила из комнаты, хлопнув дверью. А я осталась сидеть под тревожные звуки виолончели Олафура Арнальдса.
  Мне бы тоже хотелось, чтоб ты образумилась, мама.
  Наша жизнь окончательно превратилась в кошмар. Постоянные скандалы, крики и ругань. После школы я старалась подольше гулять с друзьями или отправлялась в гости.
  Лишь бы не возвращаться домой.
  Особенно, если мать была на работе. А если она оставалась на ночное дежурство, ночевала у подруг.
  Витюша больше не распускал руки, не делал мне двусмысленных предложений, но постоянно находился поблизости, на расстоянии прикосновения. А ещё смотрел, когда думал, что я не вижу. Не могу подобрать описания этим взглядам, но после мне хотелось принять душ, чтобы смыть липкую гадостную муть со своей кожи.
  Это очень нервировало и до дрожи пробирало меня.
  Я поставила замок на дверь своей комнаты. Мама ругалась и возмущалась, но мне к тому моменту уже было всё равно. Я находилась на грани нервного срыва из-за постоянного напряжения и поисков выхода.
  И наконец решилась позвонить отцу.
  С папой я уже много лет практически не общалась, если не считать редких звонков, поздравлений с днём рождения и алиментов, которые он исправно платил с момента развода. Я его вообще плохо помнила, потому что они с мамой разошлись, когда мне было четыре года. И отец почти сразу уехал на юг.
  Я долго думала, прежде чем решиться позвонить ему и попросить о помощи. Всё же я почти ничего не знаю о его жизни. Вдруг он счастливо женат, родил кучу детишек, а я им всё испорчу.
  Но он согласился и даже не ставил никаких условий.
  Просто сказал: 'Приезжай'.
  Дело осталось за малым - уговорить маму.
  Разумеется, она была категорически против. Для неё бывший муж являлся олицетворением дьявола, разрушившего её жизнь. На уговоры мне понадобилось два месяца лета. И, как ни странно, в этом мне помог Витюша.
  В тот памятный день я обещала девочкам фотосессию. До начала учебного года оставалось ещё три недели, погода была отличной - самое то, чтобы подурачиться на зелёной парковой лужайке.
  Мать вдруг вызвали в больницу, и мы с Витей на какое-то время остались вдвоём.
  Я крутилась перед зеркалом, собираясь, и вдруг заметила, что дверь моей комнаты приоткрыта, а в щель заглядывает любопытный глаз. Страха больше не было, только гнев. Холодный и яростный.
  Я медленно повернулась и взяла со стола кружку, в который был всё ещё горячий чай. Так же медленно подошла к двери, а затем рванула её на себя и выплеснула напиток прямо в лицо ошалевшему Витюше.
  Он заорал благим матом и бросился в ванную. А я подхватила сумочку, быстро сунула ноги в босоножки и рванула из дома.
  Мы отлично провели день с подругами. Я снимала их на лужайках и аллеях Летнего сада. Светка и Ирка дурачились со статуями, затащили меня смотреть представление кукольника, а потом в 'Макдоналдс'.
  - Слушай, этот Витюша - вообще, козёл, - резюмировала Ирка, когда я поделилась с ними своими жизненными сложностями.
  - Фу, старый извращенец, - поддержала её Света.
  - А что мать сказала?
  Я пожала плечами.
  - Не знаю, видимо, вечером будет разговор, если он решится ей рассказать. Хотя сомневаюсь, он ведь подглядывал за её семнадцатилетней дочерью...
  Спустя несколько часов, уже вечером, остановилась у парадной. Помедлила, доставая ключи. Возвращаться было немного страшновато. Кто знает, что там Витюша надумал.
  Но встретила меня разъярённая мама. Она сидела на стуле в моей комнате и нервным жестом выравнивала стопку тетрадей на столе.
  - Привет, мам, - я поставила сумку с камерой и села на кровать. Судя по тому, что она ждала меня здесь, разговор пойдёт о Вите.
  - Зачем ты это сделала? - говорила она негромко, но чувствовалось, что мама едва сдерживается.
  - Что именно? Дала отпор извращенцу? - у меня не было желания её жалеть.
  - Не смей так говорить! - мать взвилась со стула и в два шага оказалась рядом со мной. - Виктор - хороший, честный и порядочный человек! А ты испорченная...
  - Твой Витя подглядывал за мной! - перебила её, изнутри поднималась удушливая волна обиды - ну почему она всегда принимает его сторону?
  - Витя просто проходил мимо! А ты плеснула ему в лицо кипятком! Как ты могла?!
  - Ну не такой уж и кипяток, раз он сумел нажаловаться, - я усмехнулась, и тут же щёку обожгла ещё одна хлёсткая пощёчина.
  Это становится семейной традицией...
  Мы с матерью уставились друг на друга, словно не в силах поверить, что это действительно произошло.
  - Саша, прости... - начала было она, но эти слова уже не имели никакого значения.
  Я удобно расположилась на кровати, взяла с тумбочки ноутбук и, подключив наушники, запустила 'Веронику Марс'. Эта девчонка была по-настоящему крутой и умела абстрагироваться от неприятностей.
  Мать постояла ещё некоторое время у кровати, глядя на погрузившуюся в сериал меня, а затем вышла из комнаты. Сожаление и раскаяние, которые уловила краем глаза, давали мне определённые надежды.
  И я не ошиблась - через несколько дней мама провожала меня на самолёт.
  
  ГЛАВА 3
  Четыре часа в небе, одна пересадка, и вот я в Анапе.
  Отец ответил после второго звонка и сообщил, что застрял в пробке. Ещё минут тридцать, может, сорок.
  - Я подожду тебя на улице, - ответила ему.
  Подхватила чемодан на колёсиках, поставила на него сумку, закинула на плечи рюкзак и устремилась к знакомству с солнечным югом.
  В прямом смысле - солнечном. Оказавшись снаружи, я мгновенно ослепла. Зажмурилась и прикрыла глаза рукой, но было уже поздно.
  Оставаться в проходе я не могла, потому что снующие туда и обратно люди толкали меня и ругались. Поэтому сделала несколько быстрых шагов в сторону, надеясь прижаться к надёжной стене.
  Но прижалась к мужскому телу, точнее налетела на него, споткнувшись. Неизвестный покачнулся и издал невнятный звук, похожий на вскрик. Затем я услышала стук пластика по асфальту, шум мотора и шуршание шин - всё это почти одновременно.
  - Нет! - вскрикнула моя опора и попыталась броситься в сторону этих звуков, но помешала я, не успевшая выпустить из рук его одежду.
  Мы оба упали на бетонное покрытие. Точнее я на чемодан, а мужское тело на меня. Несмотря на всю эту неразбериху, хруст пластика прозвучал так отчётливо, что и слепоглухонемому стало бы понятно - случилось страшное.
  Глаза уже более-менее приспособились к яркости освещения, и я повернула голову на звук. Мамочка моя... под колёсами подъехавшего такси лежал... айфон.
  Кажется, десятый или даже одиннадцатый...
  Во рту мгновенно пересохло, по горлу прошла судорога. Я сглотнула и посмотрела на парня, всё ещё продолжавшего полулежать на мне.
  Пока он с отчаянием глядел на свой почивший телефон, я успела хорошо рассмотреть загорелое лицо, мужественный профиль, каштановые волосы, выгоревшие на кончиках, и красивые глаза янтарного цвета, которые наконец обратились на меня.
  И теперь в них бушевала гроза.
  Я бы попятилась назад, вот только отступать было некуда, и так лежала на спине, рюкзаке и чемодане. А все углы, края и неровности впивались мне в рёбра, поясницу и ещё в одно более мягкое место.
  - Извините, - тоненько пискнула и попыталась пошевелиться, намекая, что мне неудобно так лежать под ним.
  Но он только переместил центр тяжести и схватил рукой мою футболку у самого горла.
  - Ему было два дня,- выдохнул парень мне в лицо и пообещал: - Убью.
  Причём произнёс это так уверенно, что я сразу и безоговорочно поверила - убьёт.
  Несмотря на жару, по коже пробежал озноб. Лишившийся телефона незнакомец находился слишком близко от меня и просто излучал опасность. Ему нужно только чуть поднять руки, чтобы обхватить ими мою нежную шею. Я так явно представила себе это, что почти поверила в подобное развитие событий. А взгляд парня не оставлял сомнений, что этот вариант прокручивался и у него в голове.
  Мою юную жизнь спас грузный пожилой таксист, который высунулся в открытое окошко и поинтересовался:
  - Таксы ты заказывал?
  - Я! - чуть ли не вскрикнула от радости. - С вещами помогите, пожалуйста.
  Пока он выбирался из машины, мы с моим визави обменялись взглядами. Его - гневный, метающий в меня молнии, мой - ехидный, говорящий 'ну и что ты мне теперь сделаешь?'.
  И вообще, я нечаянно и уже извинилась. Сам виноват, надо крепче держать свои дорогие игрушки.
  Парень демонстративно разжал пальцы и, покрутив ими у моего лица, сжал в кулак так сильно, что костяшки побелели. Убедившись, что угроза до меня дошла, он поднялся на ноги, прекратив наконец придавливать меня своим телом.
  Я тоже сумела принять вертикальное положение и тут же переместилась за чемодан с сумкой. Хоть какая-то преграда от взбешённого незнакомца. Когда мои вещи подхватил таксист, спряталась за его широкой фигурой.
  Уже подходя к машине, обернулась. Незнакомец-без-телефона безотрывно смотрел на меня. В ответ на мой взгляд он гаденько улыбнулся. И от этой улыбки мороз пробежал по коже уже во второй раз среди душного августовского дня.
  - Я тебя найду, - негромко пообещал он. Но я услышала и поверила, найдёт и убьёт.
  Но это будет позже. А сейчас пожилой армянин дал мне отсрочку от казни. Надеюсь, этот загорелый расстроенный незнакомец уже завершил свой отдых и теперь летит домой. Желательно куда-нибудь подальше, так, чтобы наши пути никогда больше не пересеклись.
  Я позвонила отцу и сообщила, что еду в такси. Он даже обрадовался и продиктовал адрес, сказал, что вернуться домой ему будет гораздо проще, чем добраться до аэропорта.
  Машина остановилась у двухэтажного дома с зелёной крышей. Вдоль забора снаружи росли неизвестные мне хвойные деревца, постриженные конусом. А внутри пестрели плодами яблони и, кажется, персики. Больше отсюда было не разглядеть.
  Я расплатилась с таксистом и осталась одна перед калиткой. Не выдержав, привстала на носочки и заглянула внутрь. Выложенная плиткой дорожка, по обе стороны от неё - простой зелёный газон. Никаких цветов. Чуть дальше те самые плодовые деревья. Одну из стен дома увивали, забираясь на крышу, виноградные лозы, увешанные тяжёлыми тёмными кистями.
  Здесь чувствовалась только мужская рука. Похоже, мой отец не женат.
  - Ну здравствуй, Саша, - он подошёл неслышно, и я вздрогнула от испуга, обернулась.
  - Здравствуй, папа.
  Какое-то время мы рассматривали друг друга. Я почти не помнила его внешность, и сейчас он мне понравился. Мой отец был привлекательным мужчиной. Высоким, подтянутым, со светлыми взлохмаченными волосами, большим носом, когда-то сломанным в драке, и голубыми, как у меня, глазами.
  Он смотрел на меня и улыбался. А я поняла - папа рад меня видеть.
  - Пойдём в дом, - он легко подхватил мои тяжеленные вещи, над которыми таксист потел и кряхтел, намекая, что следовало бы доплатить за неподъёмную ношу.
  Я двинулась за отцом, жадно впитывая цвета, запахи, виды. Здесь я буду жить следующий год, если, конечно, не произойдёт ничего непредвиденного.
  Моя комната располагалась на втором этаже. Она мне сразу понравилась, хоть и была не слишком большой. У меня была удобная кровать, застеленная мягким плюшевым покрывалом с какими-то экзотическими цветами. Был шкаф для одежды. Письменный стол и полки для книг. Комод, а на стене над ним - собственный телевизор.
  Правда, цвета обоев были мрачноватые - серо-лиловые, но отец сказал, что я могу здесь всё поменять по своему вкусу.
  Как только он ушёл, упала на кровать, раскинула руки и улыбнулась.
  Ну здравствуй, мой новый дом!
  
  ГЛАВА 4
  - Саш, мой руки и спускайся! Сейчас будет обед! - папин окрик застал меня за перекладыванием вещей в шкаф.
  - Иду! - обед был бы весьма кстати, потому что, кроме непонятной булочки в самолёте, я сегодня ничего не ела.
  Кухня была большой, чистой и современной. Стильные шкафы скрывали посуду, большой холодильник тихонько гудел в углу. А на стеклянном столе на шестерых стоял набор из солонки с перечницей и две широких плоских тарелки.
  Едой совсем не пахло. Похоже, папа не часто использует это место по назначению.
  - Ты звал меня поесть или приготовить еду? - не смогла удержаться от иронии.
  Он обернулся и вопросительно посмотрел на меня.
  - Ты умеешь готовить?
  - Конечно.
  На его лице отразилось такое облегчение, что я рассмеялась. Отец тоже смущённо улыбнулся и признался.
  - Ну не даётся мне кухонная премудрость. Всё или сгорает, или остаётся сырым. Если ты возьмёшь на себя готовку, спасёшь нас обоих от гастрита.
  - Окей, я люблю готовить. Только продукты нужны.
  - Вечером поедем в гипермаркет... - он не договорил, потому что раздался дверной звонок, и отец умчался открывать.
  Вернулся довольный, с двумя коробками пиццы.
  - Вот и наш обед, садись, - махнул мне.
  Я села на указанное место и дождалась ароматного куска с перцем, салями и свисающим паутинками сыром.
  - Ну как?
  Супер.
  Я подняла большой палец, продолжая жевать. Папа удовлетворённо кивнул, тоже не забывая откусывать от своей доли.
  Это было классно и ново для меня. Мама не признавала фаст-фуд, особенно, на обед.
  Чувствую, мы с отцом поладим.
  Мы весело болтали обо всём и ни о чём одновременно. Причём оба старались не упоминать маму, чтобы избежать неловкости. Для меня ещё слишком свежо было предательство, а отец... Чем он руководствовался, я не знаю.
  Оказывается, папа взял сегодня отгул, чтобы провести день вместе и познакомиться со мной. Поэтому, покончив с пиццей, мы отправились на море.
  Этот момент был очень волнительным.
  Море я видела один раз, когда мне исполнилось два или три года. Тогда мои родители ещё были вместе, и мы отдыхали на юге всей семьёй. Затем они развелись. И мама больше ничего не хотела слышать о море, видимо, воспоминания были слишком болезненными.
  Разумеется, той, давней поездки я не помнила. Поэтому сегодня знакомилась с морем заново. Оно было тёплым и солёным, укачивало меня на своих больших волнах, а ещё сверкало солнечными бликами до самого горизонта.
  Отец установил меж камней большой пляжный зонт, и я пряталась под ним от палящего солнца между заходами в воду.
  Мой папа очень хорошо плавал и не боялся заплывать далеко от берега, в то время как я плескалась на мелководье, заходя максимум по грудь.
  - Ты не умеешь плавать?- предположил он, понаблюдав за моими плесканиями.
  - Не умею, - а чего тут отрицать? - мама и слышать не хотела о море...
  - Ничего, мы это исправим, - пообещал отец. - У нас поблизости есть отличный бассейн. Завтра позвоню своему знакомому. Если хочешь, конечно.
  Я была спокойна, расслаблена и, кажется, впервые за долгое время счастлива. У меня оказался отличный папа, который не давил, не воспитывал, спрашивал, чего я хочу, и учитывал моё мнение.
  Почему я раньше не напросилась к нему жить?
  После моря мы отправились закупаться продуктами. На втором этаже торгового центра располагалась фуд-зона. И сначала мы решили перекусить там. Выбор был не слишком большим, и я предложила попробовать анапскую 'Крошку-картошку'. Оказывается, папа её никогда не ел, потому что раньше не замечал, и очень обрадовался возможности попробовать что-то новое.
  Он отправился заказывать еду, а я заняла нам столик в центре зала. Расположилась на небольшом диванчике и достала телефон. Подруги наверняка уже изнывали от любопытства, как я долетела и устроилась. Да и маме не мешало бы позвонить.
  Голос долетел до меня со спины, заставив сонмы мурашек бежать по плечам и спине.
  - Шоколадное с печеньем, ванильное с карамелью и малиновое. Посыпьте орешками. А ты что будешь?
  Я осторожно обернулась. Он стоял у 'Баскин Роббинс' вместе с девушкой, которая никак не могла выбрать мороженое, интересуясь количеством калорий в каждой порции.
  Вот за что мне такое 'счастье'? Я же была хорошей девочкой.
  Значит, мой телефонный незнакомец ещё не улетел домой. Наверное, он встречал в аэропорту свою девушку.
  А она ничего - высокая, ему под стать, огненная копна тёмно-рыжих волос, потрясающая фигура, ухоженная, стильно одетая. В общем, мне такой никогда не стать, только завидовать. Стоп, с чего бы мне завидовать этой девушке? Вообще ни одной причины не вижу.
  Я перевела взгляд на него. Одет в белую футболку и узкие голубые джинсы, подчёркивающие длину ног и стройность фигуры. На шее короткий кожаный шнурок с какой-то подвеской, слишком далеко, чтобы рассмотреть точнее. Волосы слегка взъерошены, как будто кто-то только что прошёлся по ним пятернёй.
  - Ещё немного, и мы опоздаем на сеанс, - судя по голосу, он даже не раздражался, так, констатировал факт. Но затем не выдержал и обратился к парнишке-продавцу: - Дай ей обезжиренное мороженое. Любое.
  Девушка надула губки и отвернулась.
  Всё-таки он красивый, но злой. Мне на его пути лучше не попадаться. Вряд ли этот любитель айфонов простит свою потерю. Хотя, если подумать, я там не особо и виновата. Просто так звёзды сложились.
  Он повернулся, и я резко нырнула под стол, даже не успев подумать. Задела виском угол и прямо почувствовала, как от удара расходится вибрация внутри головы.
  - Саша, с тобой всё в порядке? - отец выбрал идеальный момент, чтобы вернуться.
  - Всё нормально, - пискнула, не поднимаясь, - телефон уронила.
  - Так вот же он, на столе, - удивился папа.
  Вот ведь наблюдательный!
  Осторожно подняла голову и посмотрела в сторону 'Баскин Роббинс'. Там уже никого не было. Окинула взглядом фуд-корт и увидела их уже в конце зала, у самого входа в кинотеатр.
  Фух, ушёл.
  Но в этот момент незнакомец обернулся и тоже посмотрел в зал. Наши глаза встретились на короткое мгновение. Я увидела, как на его лице мелькают, сменяя друг друга, эмоции: удивление, узнавание, гнев. А затем девушка потянула его за руку и что-то сказала, уводя в проход кинотеатра.
  И только, когда они оба скрылись из виду, я поняла, что всё это время задерживала дыхание.
  Перевела взгляд на отца, который очень внимательно наблюдал за мной.
  - Какие-то проблемы? - поинтересовался он словно бы невзначай. Я потрясла головой и тут же поняла, что делаю это слишком активно, чтобы не вызывать подозрений.
  Надо срочно перевести тему.
  - Я так проголодалась, слона бы съела, - сняла с подноса еду и поставила его на пустой столик по соседству.
  - Саша, - отец очень серьёзно произнёс моё имя, и я подняла на него взгляд. - Если у тебя возникнут какие-то проблемы в школе или ещё где-то, ты же расскажешь мне? Я помогу, что бы ни случилось.
  - Спасибо, - кивнула и тут же опустила глаза, смутившись прозвучавшей серьёзности.
  И почему я так долго не знакомилась со своим отцом? Не знаю, что произошло у них с мамой, но, по-моему, он отличный парень.
  
  ГЛАВА 5
  Оставшиеся две недели перед школой я посвятила знакомству с городом. Отец предоставил мне в пользование свой велик, и я колесила на нём по дорогам и тропам.
  Природа здесь была потрясающей, совершенно не похожей на привычную мне, порождению каменных джунглей. Особенно меня завораживало море. Кажется, могла бы часами любоваться на игру ветра с волнами.
  Ещё никогда я так много не фотографировала. Карта памяти на шестьдесят четыре гигабайта была почти полностью заполнена. Нужно остановиться и разобрать фото.
  Но остановиться было почти невозможно, каждый новый поворот открывал потрясающий вид - здесь соединялись горы, море и обширные долины, усеянные маленькими домиками.
  Эти две недели, когда я колесила на велосипеде моего отца с фотокамерой и снимала окрестности Анапы, были наполнены настоящим, ничем не замутнённым счастьем.
  Так вот какое оно.
  В перерывах между фотографированием и изучением окрестностей я отдыхала на пляже. Перепробовав разные места, остановилась на Высоком берегу. Это было недалеко от дома, и людей меньше, чем на песках.
  Я загорела, сбросила лишние три килограмма, которые мучили меня весь десятый класс, и чувствовала себя новым человеком.
  Мне нравилось жить с отцом.
  Он не доставал меня, не пытался контролировать каждый шаг. Ему было всё равно, что я готовлю, лишь бы это оказалось съедобным. Как-то я спросила, чего бы он хотел на обед. И папа сказал: 'Хочу сюрприз. Мне нравится, когда ты меня удивляешь'.
  И я старалась удивлять его каждый день. Перерыла массу кулинарных сайтов. Устраивала дни национальных кухонь. Изощрялась в декорировании блюд. Это доставляло мне удовольствие. Так приятно было смотреть, как отец видит сервировку стола, пробует первый кусочек. Его эмоции, такие живые, искренние. Ему нравилось, на самом деле нравилось то, что я делала. Потому что он знал, что это для него так стараюсь.
  Мне очень хотелось снимать отца в эти моменты. Но пока стеснялась его об этом просить. Думаю, со временем из него получится отличная модель.
  Правда, мы проводили вместе не слишком много времени, потому что папа постоянно работал. Он тоже был врачом, как и мама. Я уже почти выучила его график: два дня - с девяти до трёх и два дня - с трёх до девяти. И ещё две ночи в неделю он дежурил в городской больнице.
  Но всё равно он находил время, чтобы побыть со мной. Мы ходили на пляж, в кино и кафе. Отец кое-что рассказывал о своей жизни, а я делилась своими воспоминаниями. И чувствовала, он тоже рад, что я приехала.
  Так незаметно и пролетели последние две недели лета.
  А первого сентября я пошла в школу.
  Мы уже были здесь с отцом, когда подавали документы. Вот тогда-то я и узнала, как здорово, когда твой папа - врач и спас жизнь кому-то из родных директора школы. Ведь иначе меня вряд ли приняли бы перед самым началом учебного года.
  Сегодня здесь творился настоящий дурдом. Впрочем, как и в моей прежней школе. Двор заполонили дети и подростки. Все бегали, кричали, толкались.
  Я знала в лицо своего классного руководителя - Марию Анатольевну Коваленко - и выискивала её в толпе.
  О, вот она. Что-то выговаривает двум рослым парням.
  Двинулась в ту сторону. Но какой-то десятилетка промчался мимо и сбил меня с ног. Я едва не упала и уронила сумку.
  - Эй! Осторожней! - крикнула ему вслед, но кто меня услышит в таком шуме.
  - Будь внимательней, ты в эпицентре апокалипсиса, - незнакомая девочка весьма экзотической внешности протягивала мне сумку.
  - Спасибо, - наверное, было невежливо её рассматривать вот так в упор, но уж слишком необычной была её внешность: чёрные волосы, большие тёмно-карие глаза, высокие скулы, смуглая кожа и для контраста - ослепительно-белые зубы.
  Турчанка?
  Цыганка?
  - Не за что, - улыбнулась девушка. И я поняла, что она очень симпатичная. - Какой класс ищешь?
  - Одиннадцатый 'А'.
  - Супер, и я тоже, - она снова сверкнула зубами. - Меня зовут София Харалампиди.
  Кажется, при наборе звуков, которым показалась её фамилия, у меня отвалилась челюсть. Нет, правда, я никогда ничего подобного не слышала. Может, она пошутила?
  - Это фамилия или шутка? - всё-таки решилась задать вопрос.
  - Ты приезжая? - поняла она.
  - Да, я недавно приехала к отцу.
  - Тогда понятно. Я гречанка. В школе много греков, так что быстро привыкнешь.
  - А, понятно, - тоже улыбнулась ей. Надо же - гречанка. - А я Александра Барановская. Будем знакомы, одноклассница.
  - Ты откуда приехала?
  - Из Питера.
  - Здорово! Я очень люблю Питер. Там такие фонтаны и дворцы...
  Я вздохнула, приготовившись слушать о летней поездке в Петергоф, но тут мы добрались до дислокации нашего класса.
  - Мария Анатольевна, здравствуйте, я вам новенькую привела, - София поспешила к учительнице, а я, как на буксире, шла за ней следом. Получалось, что, и правда, она меня привела.
  - Здравствуй, Саша, - Коваленко запомнила меня, уверена, только потому, что ей нравился мой отец, и она не оставляла надежды закрутить с ним роман.
  - Здравствуйте, - я разглядывала одноклассников.
  Парни, все как на подбор, высокие, широкоплечие и загорелые. Девушки были поразнообразнее. Несколько нежных незабудок, пара толстух и с десяток ничем не примечательных девиц. Гречанка в нашем классе, похоже, была одна.
  - Кого нет? - спросила Мария Анатольевна.
  - Логинова и Яворской, - доложила полненькая миловидная девушка с толстой русой косой почти до пояса.
  - Спасибо, Катя. Как обычно. Можно считать, что все собрались.
  Прозвенел звонок, и на импровизированную сцену вышла директор школы - Яна Александровна Павличук. Она была высокого роста, грузная, с 'ракушкой', из которой не выбивалось ни одной волосинки. Костюм сидел так же идеально, и я решила, что его шили на заказ.
  Директриса рассказывала всякую чушь об учёбе и прилежании, чести и долге и ещё много всего, что я пропускала мимо ушей, предпочитая разглядывать остальных учеников.
  Школа была большой, здесь училось полторы тысячи человек. И все они сейчас собрались на площадке внутреннего двора.
  - Логинов! Наконец-то! - раздался рядом голос классной руководительницы. - Ты можешь хотя бы раз не опоздать для разнообразия?
  Я обернулась, чтобы увидеть, кого она там распекает, и застонала.
  Нет, только не это...
  
  ГЛАВА 6
  Логинов встал прямо за мной. Я не видела его, но чувствовала спиной, тем, как поднялись волоски на моей коже от едва ощутимого дыхания.
  - Неужели ты специально нашла меня, чтобы вручить новый айфон? - прошептал он мне на ухо, так, чтобы не слышал никто из окружающих нас одноклассников.
  Повернулась вполоборота и посмотрела в его наглые надменные глаза:
  - Мне показалось, это ты преследуешь меня, Логинов, - даже не попыталась говорить тихо. Мне было всё равно. Этот кретин теперь что, весь год будет донимать меня своим дурацким айфоном?
  - Для тебя я Ярослав Михайлович и на 'вы', запомни это.
  - Для меня ты никто, Ярослав Михайлович, запомни ЭТО.
  - Эй, Логин, оставь девчонку в покое. Чего прицепился? Она ж новенькая.
  Мне пришлось повернуть голову в другую сторону. Рядом с ненавистным мне айфонщиком стоял коротышка чуть выше меня ростом и с вызовом смотрел, задрав голову вверх.
  А я-то думала, у нас в классе все богатыри. Но богатыри молчали, а этот метр с кепкой вступился за меня.
  - Слышь, Барчук, когда мне понадобится твоё мнение, я спрошу, - Ярослав угрожающе склонился к коротышке.
  - Логинов! Барчук! А ну прекратили! - Мария Анатольевна пресекла конфликт в зародыше.
  И как заметила?
  Ведь стояла с противоположного края.
  - Мы ещё договорим, - угрожающе шепнул мне Ярослав и растворился где-то позади, среди одноклассников.
  - Что ему от тебя надо? - место Логинова тут же занял Барчук.
  Я пожала плечами:
  - Да не живётся ему спокойно, вот и лезет.
  - Если будет доставать, жалуйся мне. Я Саша, - он протянул руку.
  Поскольку сам Барчук стоял позади меня, выглядело это довольно необычно - его ладонь прошла между моим боком и предплечьем и выглянула спереди.
  Пожала её левой рукой сверху и улыбнулась:
  - Я тоже.
  - Тёзка! Шутишь? - уточнил Саша, тоже улыбаясь. Я покачала головой. Какие уж тут шутки. - Ну давай дружить, тёзка.
  - Давай, - а почему бы и нет. Друзья мне сейчас не помешают.
  Переезд в другой город в последнем классе школы - это, я вам скажу, весьма сомнительное удовольствие. И хотя у меня не было другого выбора, всё равно какое-то щемящее чувство потери отыскало меня сегодня. Пришло оно именно здесь, в школе, где всё так похоже на мою прежнюю жизнь и в то же время так разительно отличается.
  Я ведь родилась и выросла в Питере и впервые уехала так надолго. Нет, не подумайте, мне понравилось в Анапе, понравилось жить с отцом. Просто я немного скучала по своим подругам. Да ещё и этот Логинов взъелся на меня. И ведь вряд ли так просто отстанет.
  Прозвенел звонок, и мы беспорядочной толпой двинулись в школу. Ещё одно отличие: в прежней нас строили и разводили по классам в строгой последовательности.
  Меня догнала и пристроилась рядом София с непроизносимой фамилией, которую я уже успела забыть.
  - Хочешь, сядем вместе? - спросила она, и я кивнула. Почему нет? Мне всё равно придётся с кем-то сидеть, пусть уж это будет симпатичная мне София, чем какой-нибудь Логинов.
  Брр.
  Даже передёрнуло от одной только мысли.
  Поняла, чем София мне понравилась - она была ниже ростом. Хотя при своих ста шестидесяти сантиметрах я всегда была самой низкорослой и на физкультуре стояла последней. Физрук никогда не называл меня по имени, только 'замыкающая', и это ужасно бесило.
  Занятий сегодня не было. Только классный час. И, если бы не София с её забавными и зачастую едкими комментариями, я б наверняка заснула от скуки. А у моей новой соседки - острый язык и отличное чувство юмора. Она нравилась мне всё больше.
  На повестке дня, как объявила Мария Анатольевна, стояли несколько вопросов. Сначала выбрали старосту, ею уже который год стала Оля Степаненко со слишком глубоким вырезом декольте.
  - То, что в вырезе, начало у неё расти только в конце прошлого года. И теперь бедняга не может поверить, что грудь действительно выросла, вот и демонстрирует всем направо и налево, заодно и сама любуется, - комментировала София.
  Я хихикнула и посмотрела на Олю, обладательницу не слишком длинной, но довольно пышной светло-русой косы. Теперь мне казалось, что, отчитываясь перед классом, он то и дело смотрит на свою грудь, словно проверяя, на месте ли она.
  Вторым вопросом было составление графика дежурств. И вот этого я не ожидала.
  - А как же уборщицы? Не справляются? - поинтересовалась у своей соседки.
  - Уборщицы моют полы, - сообщила София, - а всё остальное мы сами делаем. Это, - она назидательно подняла указательный палец, - дисциплинирует и учит уважать чужой труд.
  Мы обе прыснули и привлекли внимание классной.
  - Девочки на четвёртой парте, хотите дежурить первыми?
  Я закачала головой, но было уже поздно.
  - Сегодня в дежурстве нет необходимости, а завтра после уроков приступаете.
  О нет. Завтра у отца выходной, и мы хотели поехать куда-нибудь после школы.
  Я посмотрела на класс, оценивая реакцию на наше с Софией незапланированное дежурство, и споткнулась о колючий взгляд Логинова. Он сидел в противоположном конце класса, на последней парте у самой двери и прожигал во мне дырку глазами.
  Надо узнать, сколько стоит новый айфон, может, тогда он от меня отцепится. Всё-таки почти год быть ежедневно обливаемой ведром ненависти это выше даже моих закалённых в борьбе с Витюшей сил.
  Лучше б на свою соседку пялился. Рядом с ним сидела та самая девица, что не могла выбрать мороженое. Но она смотрела в телефон и, казалось, вообще никого вокруг не замечала.
  Я отвела глаза и попыталась сосредоточиться на словах Коваленко, вдруг скажет что-то важное. Но злой взгляд Логинова продолжала чувствовать, от него волоски вставали дыбом.
  Раньше со мной такого не было.
  Я снова повернулась в его сторону. Так и есть, смотрит, почти не мигая. Показала ему язык и отвернулась. Вот ведь придурок.
  
  ГЛАВА 7
  Из школы я сбежала, пока остальные толкались у расписания. Завтра посмотрю, какая разница - уроков всё равно ещё не было, как и заданий. Нашла в поисковике ближайший магазин с яблоковской техникой и двинула туда.
  Но на выходе со школьной территории меня ждала засада, прислонившись спиной к столбику ограждения и сложив руки на груди. Я попыталась сделать вид, что не замечаю Ярослава, и пройти мимо.
  Безуспешно.
  Он сделал шаг вперёд, перекрывая мне путь.
  - Куда-то спешишь?
  - Да, спешу, уйди с дороги, - получилось грубо, но близость Логинова меня нервировала. Я огляделась, вокруг не было видно ни одного человека.
  Вот влипла.
  - А если не уйду, тогда что? - он издевался и продолжал заступать мне путь, опережая все мои попытки обойти его.
  А и правда, что? Пожаловаться классной? И что сказать? Ярослав не проявлял агрессии, не приставал, не оскорблял, он просто не позволял мне пройти. Как это можно классифицировать? Может, попробовать с ним договориться?
  - Ладно. Что ты хочешь?
  - Вот так намного лучше, - усмехнулся Логинов, и я поняла, что мне не понравится его ответ. - На следующей неделе мы устраиваем женский бой. Ты должна участвовать. Будет весело.
  - Какой ещё женский бой? - я оторопело уставилась на Ярослава. - О чём ты вообще?
  - Да ничего особенного, просто подурачишься с другой девчонкой в купальнике в тёплой водичке на закате. Ничего страшного. Обещаю, тебе даже понравится, - он двусмысленно улыбнулся и подвигал бровями.
  И мне это уже не нравилось.
  - Мой ответ - 'нет'.
  - Да ладно ты, не ерепенься. Ничего плохого не будет. Может, ещё и денег заработаешь. Если победишь, конечно, - теперь его голос изменился, в нём появились вкрадчивые нотки, которые обволакивали меня, уговаривали поступить так, как он хочет.
  - А может, я куплю тебе новый айфон, и ты от меня отстанешь навсегда? - иронии не получилось, в моих словах слышался вызов. Даже я его ясно различала.
  - У тебя есть лишняя сотка?
  - Сколько? Да ни один телефон не может так стоить!
  - А ты проверь, - теперь он нагло ухмылялся, уверенный, что я соглашусь на его условия.
  - Эй, тёзка, этот придурок к тебе пристаёт? - ох, как же я была рада это слышать.
  - Ещё как пристаёт, - обернулась к подошедшему Саше, которого в пылу разговора мы даже не заметили.
  - Логинов, отвяжись от девушки, ты ей не нравишься. - Барчук был на голову ниже оппонента, но почему-то чувствовал себя уверенно. И если бы дело дошло до драки, не знаю, на кого бы я поставила. Вот ведь блин! И сама про ставки на бои уже думаю!
  - А может, я ей нравлюсь, просто она сама ещё не поняла? - от взгляда, которым одарил меня Ярослав, окатило волной мурашек. Ну уж нет, такой, как он, мне никогда не понравится.
  - Если девушка говорит 'нет', это означает 'нет', и никаких вариантов. - парни ещё какое-то время померялись взглядами, а затем я взяла Барчука под руку и потянула в сторону.
  - Пошли отсюда, Саш.
  Ярослав не двинулся с места, только хмуро смотрел нам вслед. И пока я чувствовала этот взгляд, руку одноклассника почему-то не выпускала.
  - Может, это не моё дело, но что-то Логинов слишком часто вокруг тебя отирается. Я бы на твоём месте был осторожнее. Мало ли что он задумал. С этим мутным типом лучше держать ухо востро.
  - Спасибо за совет, Саш, - произнесла я таким тоном, чтобы стало ясно - это точно не его дело.
  Нет, конечно, я была благодарна за помощь и всё такое, вот только Барчука я знала не больше, чем Ярослава. И он мог оказаться таким же мутным типом.
  Барчук норовил проводить меня до дома, но мне не хотелось светить, куда я направляюсь. Поэтому постаралась максимально вежливо избавиться от него.
  В магазине мне легче не стало. Наоборот. Логинов говорил правду, эта дурацкая игрушка стоила в районе ста тысяч. У меня не было таких денег.
  Папа, правда, взял за правило давать мне немного на карманные расходы, но даже если я совсем ничего не буду себе покупать, всё равно такую сумму накоплю года через два-три. Но и согласиться на этот унизительный бой я не могла. А в том, что он закончится для меня унижением, даже не сомневалась. Ведь я не смогла бы справиться даже с семилетним ребёнком.
  Домой шла, погружённая в раздумья. Надо постараться найти какой-то выход из этой ситуации и избавиться от пристального внимания Логинова.
  
  ***
  Ярослав и сам не смог бы объяснить, что заставляло его находить новенькую взглядом и совершать те глупые, нелогичные поступки, что он совершал. Вот и сейчас увидев, что она не бросилась, как все смотреть расписание завтрашних уроков, а двинулась к выходу из школы, Логинов рванул за ней.
  Убедившись, что Саша собирается идти вокруг, через центральные ворота, он побежал напрямую к калитке для персонала, закрывавшейся на кодовый замок. Он даже не был уверен, что девушка повернёт направо, а не налево. Это был просто необъяснимый порыв.
  Услышав её шаги, Логинов ухмыльнулся - он молодец, всё правильно рассчитал - и заступил девчонке путь.
  Что он от неё хотел? Это Ярослав и сам вряд ли сумел бы внятно объяснить. И дело было даже не в айфоне. Это всего лишь дорогая игрушка, которой мать, как обычно, откупалась от него.
  В том, что касалось этой новенькой, им двигали какие-то инстинкты, древние, как сама жизнь, и такие же непонятные.
  Ярослав даже не понимал, зачем предложить ей участвовать в женских боях. Просто вдруг представил её в купальнике и предложение вырвалось само по себе. Но затем, подумав, сколько ещё парней увидят её, он обрадовался, что Саша отказалась.
  Появление Барчука вызвало глухое раздражение. Коротышка должен был заметить, что Ярослав первым зашёл на эту территорию, но сигнал опасности он напрочь проигнорировал. И теперь должен был ответить за это.
  С Барчуком они раньше не ссорились, но и не общались, вращаясь в разных кругах, хотя тот был тоже из обеспеченной семьи. Но сейчас Логинов явно чувствовал соперника, и это бесило. Хотя, если бы Ярославу напрямую сообщили об этом, он бы только посмеялся над подобными предположениями и покрутил пальцем у виска. А то и приложил бы в глаз дураку, посмевшему даже заподозрить подобную ересь.
  
  ГЛАВА 8
  - Пап, ты ещё дома?
  Из кухни донёсся какой-то неопределённый звук, и я двинулась туда.
  Отец стоял над сковородкой жареной картошки и ел её, накалывая вилкой.
  - Пап, помоги мне найти работу, - это решение пришло по пути домой. Я ведь могу заработать денег и откупиться от Логинова.
  - А как же школа? - удивился отец.
  - Буду работать после уроков.
  - Ты ведь ничего не натворила? Может, мне нужно о чём-то знать? - он смотрел на меня испытующе, словно в чём-то подозревал и ждал, что признаюсь.
  - Па-ап, - укоризненно протянула я.
  - Дочь, я должен был спросить. Вы, подростки, такие быстрые и неожиданные, - он усмехнулся. - Сам был таким же.
  - Па-ап, - повторила я.
  - Ладно, я посмотрю, чем смогу помочь, - согласился он. - Одна моя клиентка недавно жаловалась, что няня её дочери выскочила замуж и уехала в Геленджик. Я позвоню ей.
  - Спасибо, - я вытащила вилку у него из руки. - Давай я накрою на стол, и мы вместе поедим.
  После обеда отец ушёл на работу. Он вернётся ближе к десяти, а значит, я буду одна весь вечер.
  Позвонила подругам, вспомнили былые деньки. Они расспрашивали меня о школе и новых знакомых. Я рассказала о гречанке Софии, о коротышке Барчуке, но вот о Ярославе почему-то промолчала. И вообще, этой историей делиться ни с кем не хотелось. Казалось, что она касается только нас двоих.
  Первым уроком была алгебра, которую я не любила чуть меньше, чем геометрию, химию и физику. Точные науки мне вообще не давались. Поэтому просто сидела, мечтательно глядя в окно. София, наоборот, была увлечена предметом, и это давало мне надежду, что в случае необходимости смогу списать у неё.
  Правда, и потом легче не стало.
  Мария Анатольевна рассказывала о тяжёлой жизни и силе духа Николая Островского, который был закалённым как сталь, и к следующему уроку задала прочесть этот роман.
  А потом пришла эсэмэска от папы, меня ждали после шестого урока по указанному адресу.
  Он нашёл мне работу!
  Радость тут же погасла - после шестого урока меня также ждало дежурство в классе. Пришлось перенести встречу на час позже и познать все радости уборки старыми дедовскими способами.
  По адресу в эсэмэске я почти летела, жалея только, что не поехала на велике.
  Сначала меня встретил металлический забор с кованым цветочным орнаментом, в центре располагались автоматические ворота с кнопкой звонка, над которым красным глазком мигала камера видеонаблюдения. Я немного нервничала, что на меня посмотрят, сочтут недостаточно солидной и не откроют. Но ворота гостеприимно разъехались в стороны, и я вошла внутрь.
  Дом был кирпичный, в три этажа, с большим эркером по центру. Я уже представила, как здорово было бы жить в такой полукруглой комнате, сколько там света, благодаря шести большим окнам, расположенным по периметру.
  Входная дверь открылась, приглашая меня войти. На пороге стояла хозяйка.
  Татьяна Виктора мне, скорее, понравилась, чем нет. Думаю, мы сумеем поладить, хотя она и казалась чересчур властной дамой. Она была в теле, но довольно ухожена, одета в дорогой костюм, а над её причёской явно только сегодня утром колдовал хороший парикмахер.
  Хозяйка дома отнеслась ко мне приветливо, расспросила о Питере, о моих впечатлениях об Анапе, где я раньше работала. В общем, провела тотальный допрос, после которого я чувствовала себя выжатой как лимон. Вывернув меня наизнанку, Татьяна Викторовна наконец удовлетворилась результатами 'собеседования', как она это назвала.
  - Пойдём, познакомлю тебя с дочерью, - удостоилась я высочайшей чести.
  Пятилетняя Милена играла в саду. Здесь у неё был свой домик под старым раскидистым платаном. Я с трудом сдержала восхищённый вздох. Да только ради того, чтобы здесь поиграть, можно согласиться на эту работу, даже без всякой оплаты.
  - Милена, выйди, пожалуйста, и познакомься со своей новой няней, - вежливо, но с завуалированным приказом велела Татьяна Викторовна.
  Девочка вышла из домика и подошла ко мне.
  - Здравствуйте, - произнесла она тихо и робко улыбнулась.
  - Привет, Милена, меня зовут Саша. У тебя очень классный домик, можно мне с тобой там поиграть?
  Девочка вопросительно взглянула на маму и, получив её одобрительный кивок, ответила:
  - Да.
  - Ну пошли, покажешь мне свои владения.
  Мы с Татьяной Викторовной договорились, что для начала я проведу с её дочерью два часа, чтобы оценить свои педагогические ресурсы. Это её слова, не мои. Я у себя о подобных ресурсах и не подозревала. Но с Маленой мы нашли общий язык, и все эти два часа провели, играя в её домике.
  В нём было три стены, отсутствующая четвёртая позволяла контролировать кукольную жизнь снаружи. Первый этаж был высоким: Милена могла стоять в нём в полный рост, мне же приходилось сгибаться почти пополам.
  Здесь располагалась гостиная со скамейкой детского размера. Она была застелена покрывалом и выполняла обязанности дивана. Рядом стоял маленький столик с кукольным чайным сервизом, а у стен - две деревянные табуреточки.
  На второй этаж вела узкая лестница. И там располагалась спальня нашей принцессы, которую звали Летиция. У неё были белокурые волосы, голубые глаза с опускающимися веками, если положить куклу на спину, и чудесное лиловое платье.
  Летиция тепло приветствовала меня в своём скромном дворце и пригласила на королевское чаепитие. Я так увлеклась игрой и общением со своей маленькой подопечной, что не заметила, как пролетели два часа.
  Татьяна Викторовна посмотрела одобрительно на наши довольные лица и пригласила меня попробовать настоящего чаю. В дом мы с Милой шли, держась за руки, и весело болтали.
  Неожиданно на меня налетел торнадо, толкнул и опрокинул на пол.
  - Герда, фу! - кричала хозяйка дома.
  - Герда, отстань, - вторила ей Милена своим тонким голоском.
  А огромная питбулиха прижала меня к холодной плитке и с упоением вылизывала лицо.
  - Извините, это собака сына, он должен увести её гулять, но всё ещё не вернулся из школы, - Татьяна Викторовна с трудом оттащила псину за ошейник. Она выглядела смущённой. Хозяйка, не питбулиха, та, напротив, продолжала радостно скалиться и стучать хвостом по стене.
  - Ничего, я люблю собак, - услышав это, серое чудовище высунуло язык от радости и попыталось совершить ещё одну попытку знакомства, к счастью, безуспешно. Татьяна Викторовна повела её наверх, чтобы запереть в комнате.
  А мы с Миленой двинулись в сторону кухни. Я облегчением вытерла обслюнявленное лицо тыльной стороной руки. Сердце всё ещё колотилось где-то в районе пяток.
  Домой я возвращалась довольная, в кармане похрустывала новенькая купюра. Так к концу года легко накоплю нужную сумму.
  Я уже подошла к углу и готовилась за него завернуть, как на меня кто-то налетел, грубо толкнув плечом. Обернулись мы одновременно, неверяще уставившись друг на друга.
  - Ты что здесь делаешь?
  - Ты следишь за мной?
  Прозвучало почти в унисон.
  - Что ты здесь делаешь? - повторил Ярослав, схватил меня за локоть и сильно сжал.
  Я резко выдернула руку и оттолкнула его.
  - Отстань от меня, Логинов! Ты понял?! - выкрикнула почти ему в лицо и бросилась прочь по улице.
  
  ГЛАВА 9
  Я бежала, пока хватало дыхания. Затем пошла медленнее, но то и дело оборачивалась. Этот Логинов! Откуда он узнал, где я буду? Нет, он точно следит за мной.
  Домой я примчалась взъерошенная и взбешённая. Даже папа поинтересовался, всё ли у меня нормально в школе. Я кивнула, но успокоиться так и не могла, поэтому после обеда села на свой велик.
  Что может быть лучше, чем мчаться по-над морем с космической скоростью, представляя себя одной из чаек, кружащихся над волнами? В последнее время я подсела на такие поездки. Они не только помогали отвлечься, но и настраивали на позитивный лад. Я развеялась, успокоилась и приняла решение. Буду игнорировать Ярослава, сколько смогу, но если этот самоуверенный болван захочет войны, он её получит.
  На следующий день я принесла в школу камеру, поскольку пообещала Софии, что поснимаю её в перерыве. Она утверждала, что некрасивая и плохо выходит на фотографиях, а мне не терпелось доказать ей обратное.
  На русском мы рассматривали то, что мне удалось заснять во время катаний на велике, и обсуждали вполголоса. Софии нравились мои пейзажи, а я наслаждалась похвалой. Появление Марии Анатольевны мы благополучно пропустили.
  - Что у вас здесь такое интересное? - она нависла над партой.
  София смутилась и покраснела, судорожно стискивая карандаш.
  - Фотографии, - я с вызовом подняла голову. Конечно, получилось немного неловко, но после уроков мне нужно сидеть с Миленой, поэтому времени пообщаться у нас с Соней не будет. И особо виноватой себя не чувствовала.
  - Покажи, - заинтересовалась Мария Анатольевна.
  Пару секунд я раздумывала, окажется ли Коваленко достаточно здравомыслящей, чтобы не разбить мой дорогущий 'Кэнон' с новым объективом. Но потом решилась, наша классная показалась мне весьма разумной.
  - Ну что ж, очень неплохо, - вынесла она вердикт. - Подойди ко мне после уроков. А чтобы ты не забыла, фотоаппарат полежит пока на моём столе.
  Вот ведь ведьма.
  И с чего я решила, что она разумная?
  - Жаль, что так получилось, - Сонька проводила училку с камерой печальным взглядом.
  - Да уж, обломалась твоя фотосессия, - прошептала я, оборачиваясь на Ярослава, который наблюдал за этой сценой насмешливым взглядом. - Вот козёл.
  - Что ты сказала? - София пыталась сосредоточиться на орфографических виражах, выводимых на доске нашей классной, но отвлекалась на меня.
  - Слушай, Сонь, а что за тип этот Логинов?
  Она тоже оглянулась на Ярослава, которому в этот момент рыжеволосая красотка что-то шептала на ухо. Судя по его довольной роже, это было нечто приятное.
  - Богатенький мажор, его мама - наш мэр.
  - Да ладно! - забывшись, чуть не повысила голос от удивления.
  Так вот значит, кому я перешла дорогу. Неудивительно, что он на меня взъелся. Наверняка привык, что все перед ним стелятся из-за мамочки, а тут я вся такая неведающая, что обидела самого анапского принца.
  Зато теперь многое стало понятным.
  - А что за девица вцепилась ему в ухо? - от этого зрелища мне становилось неприятно.
  - Кристина Яворская, та ещё стерва, они встречаются несколько месяцев. Говорят, что они уже это самое... - Соня подвигала бровями.
  Выглядело это забавно, но мне было не смешно. Значит, он спит с этой крашеной куклой? Ну и пусть спит, мне всё равно.
  Но мысли о нём отвлекали, не давая сосредоточиться на уроках. Как-то слишком много этого мэрского сынка в моей новой жизни. А ведь я приехала сюда как раз за тем, чтобы сбежать от проблем. Но они снова нашли меня, только изменив форму и содержание.
  Меня смущало то, что Логинов не предпринимал активных действий. Его нападение позволило бы мне определиться и ответить ударом на удар. Первой я войну никогда не начинала. Но он почему-то медлил, тянул, заставляя меня нервничать и сомневаться.
  А войны ли он хочет?
  После уроков зашла в наш кабинет за камерой и недовольно застыла в дверях - Мария Анатольевна мило беседовала... как думаете, с кем? Ну разумеется, с милым мальчиком Ярославом, чтоб он в сортире застрял на пару дней.
  Я развернулась, собираясь уходить, чтобы зайти позже, когда классная освободится. Не было ни малейшего желания снова обмениваться с ним взглядами.
  Но меня остановил голос Коваленко:
  - Саша, заходи, мы как раз о тебе беседуем.
  Что?
  Только этого мне и не хватало! Что эти двое могут обсуждать за моей спиной?
  - Садись, Саша, - Мария Анатольевна указала мне на парту прямо перед своим столом.
  Чуть помедлив, я опустилась на стул слева, на котором писали первые варианты контрольных. Стул справа занимал Логинов. При моём появлении у него даже ни один мускул не дрогнул. Всё это время он сидел с нечитаемым выражением лица. Я подвинула стул немного влево. Чувствовала себя в западне, чисто физически хотелось увеличить расстояние между нами.
  - Александра, надеюсь, ты простишь моё любопытство, - начало мне совсем не понравилось, - я просмотрела твои фотографии на ноутбуке...
  Ах, она рылась в моей камере?! Что с этими учителями не так? А как же личное пространство? Индивидуальные границы? Частная собственность, наконец!
  - ...И они мне очень понравились. Думаю, ты нам подойдёшь. Мы возьмём тебя в 'Вестник первых'... - после этого утверждения последовала многозначительная пауза.
  Коваленко смотрела на меня так, как будто я должна уже начинать её благодарить за оказанное доверие.
  А я должна?
  - Судя по твоему взгляду, ты не знаешь, что это такое, - Мария Анатольевна улыбнулась.
  - А должна? - посмотрела на неё скептически.
  Ситуация откровенно начала меня напрягать. Со мной говорят какими-то загадками, оказали мне сомнительную честь и приняли туда, не знаю куда.
  Ещё и этот Логинов...
  Он как раз напрягал больше всего. Одним своим присутствием. А ещё тем, что сидел рядом, молча, не двигаясь, не поворачиваясь ко мне, но я всё равно чувствовала на себе его взгляд.
  - Расскажи о 'Вестнике', Ярослав, - мягко попросила классная, и Логинов повернулся ко мне.
  И вот тут я поняла, что раньше не до конца представляла значение выражения 'чувствовать его взгляд', потому что сполна ощутила его сейчас - тягучий, густой, цвета расплавленного на солнце гречишного мёда, и я, как муха, увязала в нём, не в силах вырваться из его сладкого плена.
  - 'Вестник первых' - наша школьная газета, - пояснил он мне, глядя тёплым янтарным взглядом прямо мне в душу. - Мария Анатольевна - наш редактор. Весной между школами проходят соревнования по журналистике, тираж газеты-победителя будет напечатан в городской типографии и распространён среди горожан. Ну и это большой плюс в резюме.
  Странно, когда Логинов заговорил о газете, его взгляд совсем переменился. Как будто это был совершенно другой Ярослав, увлечённый любимым делом, стремящийся показать себя и победить в соревнованиях.
  Мне пришлось приложить усилие над собой, чтобы отвернуться и вырваться из этого янтарного плена. Этот Ярослав действовал на меня каким-то непонятным образом, и мне это совсем не нравилось.
  - А я тут причём? - сказала грубее, чем собиралась, но это помогло мне немного стряхнуть наваждение.
  - Нам нужен фотограф, - с торжеством сообщила Коваленко, так, словно положила последний кусочек паззла, нанесла последний мазок на картину, добавила последнюю ноту в сюиту.
  В общем, создала шедевр, в котором не хватало лишь заключительного штриха - Александры Барановской.
  - И что от меня требуется? - кажется, здесь стоило бы проветрить.
  - В субботу в заповеднике 'Утриш' пройдёт открытие нового экологического маршрута, вы оба поедете туда. Ты сделаешь серию снимков, а Ярослав напишет статью.
  - А почему именно Ярослав? - в классе становилось совсем мало воздуха.
  - Он наш лучший репортёр, - довольно улыбнулась классная. - Если мы хотим выиграть соревнования, то должны публиковать только первосортные работы.
  Ну теперь всё понятно.
  Я с грохотом отодвинула стул и рванула к окну. Ручку заело, и она никак не хотела открываться. Широкая ладонь накрыла мою, заставляя замереть и затаить дыхание от неожиданности. Да, я испугалась, Логинов подкрался слишком тихо. Он влез в моё личное пространство и напугал меня.
  Больше ничего.
  Ничего!
  Ну же, возьми себя в руки, Александра!
  Я потянула руку и наконец освободилась из плена.
  Ярослав открыл окно.
  - Спасибо, - буркнула ему и вернулась на своё место.
  Мне казалось, что он всё заметил - моё смущение, непонятный жар, от которого вдруг вспыхнули щёки. Я не понимала, что со мной творилось, и от этого оно нравилось мне ещё меньше.
  - А если откажусь? - от ответа Коваленко зависело многое, поэтому я уставилась прямо ей в глаза. Любой блеф, даже просто попытка выдаст её. Я раскушу пустое желание надавить на меня и уйду.
  - Скажем так... - Мария Анатольевна смотрела мягко, но решительно, она не врала, хотя и не хотела мне угрожать. - Если ты согласишься, у тебя будут очень высокие шансы получить пятёрки по русскому и литературе в итоговом аттестате.
  'А если откажешься, ни одного шанса не будет', - мысленно закончила я за неё.
  И всё-таки это шантаж.
  - Хорошо, я согласна, - поднялась, перекинула через плечо сумку, подхватила с учительского стола свою камеру и направилась к выходу.
  У самой двери я оглянулась и наткнулась на медовый взгляд Логинова. Образ мухи тут же всплыл в голове. Она уже слабо барахталась, всё глубже увязая в тягучей сладкой субстанции.
  Я потрясла головой, прогоняя видение. Да пошёл он! Даже дверью хлопать не стала, просто плотно закрыла её за собой.
  
  ГЛАВА 10
  На велике добралась до дома своей подопечной всего за пять минут. Похоже, велосипед теперь - моё любимое средство передвижения. А пока ехала, проветрила мозги и нервы. Подумаешь, съездим с ним в этот заповедник, напишем вместе пару статей. И что из того? Это всего лишь школьное задание. К тому же там наверняка будет толпа людей и красоты природы. От меня требуется только фотосъёмка.
  В общем, к дому Милены я подъехала совершенно спокойная и в хорошем настроении.
  Татьяна Викторовна уже ушла на работу, и дверь мне открыла домработница Марина. Это была женщина средних лет, с чересчур ярким макияжем и объёмным шиньоном, выкрашенным в красно-каштановый цвет. Чем-то она неуловимо напоминала фрекен Бок из 'Карлсона'.
  Впрочем, поздоровалась домработница вполне приветливо, и я решила пока не записывать её в разряд монстров.
  - Саша пришла! - Милена только что была наверху лестницы и вот уже сжимала меня в крепких и искренних детских объятиях. Прям телепорт, а не ребёнок.
  - Привет, малявка, - я провела рукой по её косичкам, подобные нежности немного сбивали меня с толку. - Чем сегодня займёмся?
  - Марина учит меня печь торт к маминому дню рождения, хочешь с нами? - в её глазах стояла мольба, как будто я могла отказаться. Эта девочка совершенно не воспринимала меня как прислугу. А я слышала, что дети богатых родителей часто поступают именно так. И это казалось странным - Милена совсем не была капризной, избалованной девочкой. Напротив, она поражала своей искренностью и неиспорченностью.
  - Конечно, хочу, - не могла не улыбнуться в ответ.
  Мелкая просияла, схватила меня за руку и потащила в кухню. Войдя внутрь, я как будто оказалась в эпицентре маленького Армагеддона. На всех поверхностях стояли чашки, чашечки, миски и кастрюльки, с содержимым и без него. Мойка была заполнена горой использованной посуды до самого крана. К тому же все столы, дверцы шкафов и даже пол были усыпаны тонким белым слоем.
  - У вас произошло извержение мучного вулкана?
  - Скорее, вулканическая активность одной маленькой девочки, - пояснила, улыбаясь, Марина, а малявка, устроившая кавардак в кухне, радостно захихикала. Ещё бы, её ж сравнили со стихийным бедствием.
  - Это я чихнула, - похвасталась она.
  - Ну будь здорова!
  - Сейчас мы крем доварим и начнём убираться, - пояснила фрекен Бок, помешивая содержимое небольшой кастрюльки на плите, а стоявшая на детском стульчике Милена согласно закивала. Мол, точно всё уберём.
  Когда раздался звонок у входной двери, только я ещё сохранила чистые руки, не перепачканные в креме или муке. Поэтому открывать отправили меня.
  С улыбкой я шла по просторному холлу. Мне определённо повезло и с работой, и с подопечной. О чём-то подобном можно было только мечтать: я интересно провожу время с приятной девочкой и ещё получаю за это деньги.
  Открывая дверь, продолжала улыбаться. Но вдруг улыбка сползла с моего лица.
  Что?!
  Нет!
  Опять?
  Я захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Как он узнал? И зачем пришёл сюда? Если обсудить субботнюю поездку в заповедник, это можно было сделать и завтра в школе. Мы ведь учимся в одном классе.
  - Барановская, немедленно открой дверь! - раздался с другой стороны, слегка приглушённый дверью голос.
  - И не подумаю, пока ты не объяснишь, зачем припёрся, Логинов!
  - Я здесь живу! - вдруг заявил он и несколько раз ударил по двери кулаком. - А вот что ты здесь делаешь? Караулишь меня?
  Я даже опешила от того, что он мог предположить подобное.
  - Иди на фиг отсюда, - послала почти вежливо. Верить заявлениям Ярослава, что он живёт в этом доме, даже не собиралась
  Но Логинов не оценил. Он начал яростно жать на кнопку звонка и вдобавок снова стучать кулаком по двери.
  На шум из кухни выскочили Марина с Миленой.
  - Что случилось?
  Я даже не успела ответить, как они разглядели силуэт за узким окошком и обе расплылись в улыбках:
  - Ярослав пришёл.
  Логинов ввалился злой и взъерошенный.
  - Что она тут делает? - указал пальцем на меня.
  - Саша - моя няня, - почему-то начала оправдываться Милена. - А где твой ключ?
  - Забыл, - буркнул Ярослав и протиснулся мимо меня, задев плечом. Специально.
  - Это мой старший брат, - громким шёпотом прокомментировала Милена, пока этот грубиян поднимался по лестнице.
  Судьба явно неблагосклонна ко мне и послала в мою жизнь чересчур много Логинова. Как будто открыла солонку не с той стороны, и вместо щепотки высыпалась целая куча. Теперь мой суп пересолен Логиновым. Он повсюду - в школе, на работе, даже на дополнительных занятиях в школьной газете.
  Ну почему он не может быть хоть чуточку приятнее? Как сестра, например.
  Настроение пропало. Мы с Миленой без особого энтузиазма помогли Марине прибрать кухню и отправились в сад, покачаться на качелях.
  Качели, кстати, были отличные - широкое сиденье, на котором можно поместиться вчетвером, и большой зелёный тент сверху. Не страшны ни дождь, ни солнце.
  - Ты не обижайся на Ярослава, он хороший, - после долгого молчания вдруг выдала моя подопечная.
  - Да? - недоверчиво хмыкнула я.
  Милена уловила сарказм и бросилась на защиту брата.
  - Да! Он добрый, просто...
  - Что просто? - мне стало любопытно.
  - Он говорит, что мама... - Милена смутилась и замолчала.
  Да что ж такое, только мне собрались раскрыть семейную тайну и сразу на попятную.
  - Что говорит Ярослав? - я подвинулась ближе к девочке и взяла её за руку. Знаю, что это нечестно манипулировать ребёнком, но желание узнать тайну оказалось сильнее мук совести.
  Причём намного.
  Милена огляделась по сторонам, будто боялась, что её кто-то может услышать, а потом серьёзно посмотрела мне в глаза, почти по-взрослому.
  - Ты никому не расскажешь?
  - Никому, - я постаралась вложить в голос всю убеждённость, которую испытывала в этот момент. Да и кому говорить-то? У меня здесь даже друзей нет. Только эта маленькая девочка.
  - Поклянись! - это было произнесено так торжественно, что я чуть не рассмеялась. Но сдержалась. Девчушку было откровенно жаль, да и вряд ли я сумею завоевать её доверие, если буду смеяться над тем, что для неё важно.
  - Клянусь! - произнесла максимально серьёзно, даже ладонь перед собой выставила.
  - Чем? - не отставала малявка.
  - Своей пятёркой по русскому, - больше ничего не пришло в голову. Но, к счастью, Милену это устроило.
  - Это всё из-за папы... - с тяжёлым вздохом выдала она и продолжила, понизив голос: - Яр, говорит, что мама его сожрала. - и тут же зачастила, вываливая на меня все свои сомнения и размышления: - Но мама не могла его сожрать, она же не чудище, она человек. И папа - человек. И он живой, я сама видела, мы ходили в кафе есть мороженое.
  М-да, интересная ситуация.
  - А что случилось с твоим папой? Где он?
  - Ушёл...
  - Почему?
  - Они поругались с мамой. Он сказал ей плохое слово.
  - Какое?
  - Плохие слова нельзя говорить! - убеждённо заявила она.
  Вполне логично.
  - А если только первую букву? - нашла я вариант.
  Милена долго размышляла, хмуря лобик, и наконец выдала мне на ухо, как большую тайну:
  - Шэ.
  Что ж, буква 'шэ' вполне объясняет, почему мама с папой поругались.
  - Ты никому не расскажешь? - она наивно заглядывала мне в глаза, надеясь найти там подтверждение моей честности.
  - Я же поклялась, - сделала вид, что оскорбилась её недоверием, и девочка сникла.
  Бедняжка, все взрослые в этой семье носятся со своими обидами, и никому нет дела до чувств ребёнка. Одиночество этой девочки чувствовалось на расстоянии.
  Поддавшись импульсу, я подвинулась ближе и обняла её. Милена, словно только этого и ждала, обхватила меня руками и прижалась изо всех сил.
  
  ***
  Ярослав ненавидел семейные ужины, точнее то лицемерие, что они в себе несли. Какая семья? Мать разрушила её. Выжила отца из дома.
  Яр бы тоже хотел бы уйти вместе с ним, но не мог бросить мелкую. Сестра была слишком хрупкой. Как розовые фарфоровые чашечки из кукольного сервиза. Милена однажды пригласила его на чаепитие в садовом домике. И Ярослав раздавил чашку, просто чуть сильнее сжав её пальцами. А малявка даже не плакала, наоборот, бросилась утешать его, что ничего страшного не случилось. Как будто это он должен был расстроиться, что испортил её сервиз.
  - Как прошёл день? - поинтересовалась мать, аккуратно отрезая кусочек мяса и изящно кладя его в рот.
  - Прекрасно, - кислым тоном отозвался Ярослав, намеренно громко скребя ножом по тарелке.
  - Чем вы занимались с Сашей? - родительница переключилась на сестру.
  - Мы помогали Марине печь торт, а потом качались на качелях, - мелкая почему-то смутилась, и это ему не понравилось.
  - Маменька, - Ярослав знал, что её раздражает это обращение, поэтому намеренно его использовал, - ты зря наняла эту девицу и оставляешь её с Миленой наедине.
  Татьяна Викторовна приподняла умело выщипанные и подведённые брови:
  - Саша - хорошая девочка и нравится твоей сестре. А я всегда учитываю потребности и предпочтения своих детей.
  Теперь закипать начал Яр, потому что мать учитывала потребности и предпочтения лишь одного человека - себя.
  - Она моя фанатка. - сарказм исчез из голоса, в нём осталось лишь раздражение, глухое, копившееся внутри на протяжении нескольких месяцев. - Она следила за мной и устроилась в наш дом, только чтобы быть ко мне поближе.
  - Ярослав, ты преувеличиваешь, - Татьяна Викторовна была сама невозмутимость, и Яр вскипел.
  - Надо дождаться, когда она начнёт воровать моё бельё из комода? - он схватил стакан и сделал несколько жадных глотков.
  - Саша - дочь доктора Барановского, он за неё поручился.
  - Ах, доктор Барановский... - Ярослав уже сумел взять себя в руки и теперь вернулся к своей излюбленной тактике - заливать всё вокруг мегалитрами сарказма. - Надеешься, это позволит снова затащить его в постель?
  - Вон из-за стола! - Татьяна Викторовна произнесла это негромко, только побелевшее лицо и пальцы, судорожно сжимавшие ножку бокала, показывали, что она в ярости.
  Ярослав усмехнулся и, бросив на стол салфетку, подозвал Герду. Пора прогуляться с собакой, заодно и сам проветрится.
  
  ГЛАВА 11
  После стычки у него дома Логинов вообще перестал меня замечать. Как будто я стала стеклом - прозрачным и неощутимым. Если вдруг оказывалась на его пути в коридоре школы, он шёл напролом, глядя вперёд поверх моего плеча, приходилось спешно отходить в сторону, чтобы не столкнуться.
  Я всё меньше и меньше понимала, что происходит. В какой-то момент мне даже показалось, что Ярослав на меня запал. Иначе, зачем было догонять первого сентября? Может, и зря я ушла с Барчуком. Выслушала бы тогда Логинова, теперь имела бы одной проблемой меньше. А может, и нет. Кто знает, что в голове у этого мажора?
  Я старалась делать вид, что меня это всё не задевает. И просто с ним не разговаривала. Даже у него дома. Точнее, особенно у него дома. Если честно, я его избегала. И даже спряталась как-то, когда услышала, что он идёт. И на то у меня были причины.
  На следующий день после того, как выяснилось, что Ярослав брат Милены, я шла туда, немного нервничая. Весь день в школе Логинов меня нарочито не замечал. И даже когда я неожиданно оборачивалась, ни разу не встретилась с ним взглядом. Не хотелось признаваться, что этот игнор меня расстроил. Но, кажется, это было именно так.
  Шла медленно, прогулочным шагом, подсознательно оттягивая приближение к дому. Признаюсь, ночью я думала о том, чтобы отказаться от работы. Но потом обозвала себя трусихой, слабачкой и разными другими столь же нелестными эпитетами.
  Да и что изменит мой отказ?
  С Логиновым мы учимся в одном классе. Тогда и школу тоже менять придётся. И как объяснить, почему я хочу уйти, Милене, её матери, моему отцу?
  Ну уж нет, Ярослав не дождётся этого от меня. Если ему не нравится моё присутствие, придётся смириться.
  Настроив себя на решительный лад, я нажала кнопку звонка и стала ждать, когда Марина дойдёт из кухни. Но дверь распахнулась буквально через пару секунд. Логинов быстрым шагом, почти бегом, выскочил из дома.
  Я, среагировав на открывшуюся дверь, двинулась вперёд. Ярослава заметила мгновение спустя, но было уже поздно. Мы столкнулись как два айсберга в океане. Точнее один айсберг и один 'Титаник'. Потому что эта холодная глыба засыпала меня ледяным крошевом, а взгляд приморозил к месту.
  Было так странно, что его тёплые янтарные глаза способны источать арктический холод. Я подзависла на этом открытии и даже не сразу сообразила, что продолжаю держаться за Логинова. Почти обниматься с ним. Ведь он тоже рефлекторно придержал меня, не давая упасть.
  - Ярослав, подожди! Мы не договорили! - донеслось из-за его спины, и из дома вышла Татьяна Викторовна.
  Увидев нас, она опешила, быстро-быстро заморгала, словно хотела стряхнуть с сетчатки отразившуюся там картинку.
  Логинов, до этого момента также не двигавшийся и как-то странно глядевший мне в глаза, словно искал там что-то, вдруг демонстративно меня отодвинул в сторону и повернулся к своей матери.
  - Ну? Теперь ты убедилась, что она мне проходу не даёт? - он прошёл мимо, больше не глядя на меня.
  А я стояла с отвисшей челюстью и смотрела ему вслед. Когда наконец повернулась к Татьяна Викторовне, заметила, что у неё такое же выражение лица. Спустя мгновение она встрепенулась и преградила мне путь в дом своим телом.
  - Саша, то, что сказал мой сын, это правда? - и уставилась на меня, пристально, не мигая, пронзая насквозь рентгеновскими лучами из своих глаз.
  Я замотала головой.
  - Это случайность, мы просто столкнулись в дверях. Случайно...
  Я была настолько поражена глупой выходке Ярослава, что даже не нашлась, что ответить его матери. Вот ведь гад, и как только язык повернулся сказать обо мне такое?
  Татьяна Викторовна повернулась к дому, затем снова посмотрела на меня, казалось, она принимает решение.
  - Ладно, - наконец произнесла она, - твои чувства к Ярославу меня не интересуют, пока ты не создаёшь проблем нашей семье. Это понятно?
  Я кивнула. Чего уж непонятного.
  - Но если ты выкинешь какой-нибудь фортель, немедленно лишишься работы. Более того, я так тебя ославлю, что никто больше не подпустит тебя к своим детям. Надеюсь, мы друг друга поняли.
  Татьяна Викторовна посмотрела мне в глаза долгим взглядом, затем посторонилась, давая пройти.
  - Саша пришла! - вниз по лестнице бежала Милена, следом за ней, смешно перебирая толстыми задними лапами по ступенькам, спускалась Герда.
  Я не хочу это терять. Хотя и не понимаю, зачем Логинову ставить меня в такое дурацкое положение. Зачем он сказал матери, что я его преследую? Надеялся, что она меня выгонит? Но мы бы всё равно пересекались в школе. И в субботу вместе отправимся на задание.
  Ничего не понимаю. А ещё говорят, что это женщины лишены логики. Но, чтобы разгадать поступки мужчин, нужно быть как минимум профессором психологии.
  А вот я совершенно ничего в них не понимала.
  
  ***
  Ярослав собирался к Кристине, когда матери приспичило поговорить. Он ненавидел эти так называемые 'разговоры по душам', а на самом деле просто допросы с пристрастием.
  Госпожа Логинова желала, чтобы её сын стал юристом, и раз в неделю узнавала, как он продвинулся к осуществлению её мечты. То, что Ярослав хотел быть журналистом, даже не принималось во внимание. 'Это идиотская профессия', - так выразилась мать. А как известно, её мнение являлось единственно верным.
  Вот и сегодня она завела разговор на любимую тему, демонстрируя сыну список отобранных ВУЗов. Ярослав даже не стал слушать, он молча развернулся и вышел из её кабинета, собираясь смыться из дома, пока мать не сообразила, что добыча ускользает. Но уже в дверях столкнулся с...
  В мыслях Логинова было много определений новенькой, в зависимости от того, в каком настроении он пребывал, и насколько давал себе волю. Сейчас он был раздражён, поэтому и Барановская воспринималась только как досадная помеха на пути. Но ровно до тех пор, пока она не покачнулась, практически падая в его объятья. Ярослав рефлекторно вдохнул, ощущая её аромат, мягкий и нежный, как лесная полянка, освещённая солнцем.
  Что за наваждение?
  У него не было ответа. И несколько секунд он смотрел в её голубые, как небо над морской гладью, глаза, не понимая, что происходит, и как он здесь очутился.
  - Ярослав, подожди! Мы не договорили, - в дверях показалась мать, разрушая очарование. Нет, не очарование, чёртов гипноз.
  Да что с ним вообще происходит?
  Он раздражённо дёрнул плечом и отстранился от девчонки. Что за колдовство? Логинов был зол на неё за то, что так не вовремя появилась на его пути, за то, что снова поставила его в дурацкое положение, за то, что смотрела своими голубыми глазищами так, словно умоляла поцеловать её.
  Да пошло оно всё!
  - Ну? Теперь ты убедилась, что она мне проходу не даёт? - зло бросил он матери и прошёл мимо Саши, растерянно глядящей ему вслед.
  Вот так, в следующий раз будет знать, как вешаться на него. Где там Крис? Ему срочно нужно сбросить напряжение.
  Обычно Кристина радовала его своей понятливостью, но сегодня казалась бестолковой и неимоверно раздражала. Ему не нравилось то, как она прижимается, хватает его за руку, лезет целоваться.
  - Поехали в гостиницу? - спросила Яворская с придыханием.
  И это стало последней каплей.
  Ярослав отстранил её и поднялся со скамейки, на которой они сидели.
  - Мне нужно домой, я ещё не сделал уроки, - звучало глупо, и он сам это понимал, но другой причины придумывать не хотелось. Обойдётся и этой.
  - Ярослав, но... - Кристина смотрела непонимающе, они оба знали, зачем встретились сегодня вечером. И неожиданный отказ Логинова выглядел, по крайней мере, странно.
  - Пока, - он пошёл к своему мотоциклу, стоявшему чуть в стороне. Надел шлем и помчался вперёд.
  Ему нужно было побыть одному и подумать. Или, наоборот, не думать ни о чём. Просто посидеть на берегу, послушать плеск волн. Эх, надо было не Кристину брать с собой, а Герду. Вот с кем они отлично провели бы время.
  Ярослав оставил мотоцикл наверху, а сам спустился к воде. Сел на большой камень и замер, полностью растворяясь в тишине ночи. Очнулся только, когда услышал голоса припозднившейся компании неподалёку.
  Море успокаивало и очищало. Стоило провести пару часов на берегу, как самые неразрешимые трудности начинали казаться вполне преодолимыми.
  Он найдёт, как убедить мать согласиться на журфак. А если она всё же заупрямится, Ярослав придумал один вариант, который навскидку казался вполне ничего. Нужно было его обдумать и подготовиться. Но это ещё успеется, впереди - целый учебный год.
  Главное - выиграть конкурс и получить публикацию в газете. Конечно, мать могла бы легко помочь с этим, но она и слышать не желала о журналистике. Даже на школьном уровне. Чтобы посещать занятия, Ярославу пришлось выдумать секцию бокса. К счастью, маменьке пока не пришло в голову проверять его алиби.
  В субботу тоже, скорее всего, не будет проблем. Главное, чтобы мать не нашла времени приехать на открытие экотропы. Ярослав знал, что ей пришло приглашение. Хорошо, что сейчас не предвыборная кампания, когда мэров вдруг очень сильно начинает волновать экология.
  Думая о субботе, Логинов вспомнил и о той, с кем его отправили на задание. Интересно будет посмотреть на Барановскую вне школы. Какая она? Как себя ведёт? Как одевается?
  Вернувшись домой, Ярослав продолжал думать о новенькой.
  Верная Герда сидела под дверью, при его появлении вскочила и радостно завиляла хвостом.
  - Хорошая девочка, - Логинов опустился на колени и на несколько мгновений прижался лбом к собачьей морде. Герда тоже застыла, наслаждаясь лаской.
  - Ну что, пойдём перекусим? - хвост радостно застучал по плитке.
  Ярослав сделал несколько бутербродов, один из которых тут же исчез в пасти Герды, и собрался уже подняться в свою комнату, как вдруг услышал вопрос, из-за которого чуть не выронил тарелку:
  - Зачем ты обижаешь Сашу?
  - Что? - Логинов обернулся, непонимающе глядя на свою сестру.
  - Саша - очень хорошая, а ты её обижаешь, - мелкая стояла босая, в лёгкой летней пижамке с единорогами, её лицо было насуплено, а брови хмурились.
  - Ты чего не спишь? - поднимать эту тему Ярославу не хотелось, он и сам не мог объяснить, отчего так взъелся на Барановскую, поэтому он включил старшего брата.
  - Я тебя ждала, чтобы поговорить, пока мама спит, - с незнакомой Логинову, какой-то взрослой интонацией заявила она.
  - Ну садись тогда, - Ярослав поставил тарелку на стол и подтолкнул к Милене. Герда подползла поближе к ней и, ткнувшись холодным носом в голую ногу, жалобно вздохнула.
  Логинов налил молока в два стакана и присоединился к сестре.
  - Саша - моя подруга, - мелкая никак не желала оставлять тему. И Ярослав вспылил:
  - Она тебе не подруга, она - твоя няня. И приходит к тебе только потому, что мама платит ей деньги. Не выдумывай то, чего нет.
  Сестра больше не возражала, только тихонько шмыгнула носом, слезла со стула и пошла в свою комнату. Герда, проявляя женскую солидарность, последовала за ней.
  У Ярослава пропал аппетит, и он оттолкнул тарелку с бутербродами. Как же его достала эта чёртова Барановская и то, что всё крутится вокруг неё!
  Всё, хватит с него, теперь без причины он даже на неё не посмотрит.
  
  ГЛАВА 12
  В пятницу Коваленко вызвала меня после уроков. Усадила напротив и некоторое время безотрывно смотрела мне в глаза. От этого пристального взгляда стало неуютно, и я опустила взгляд.
  - Саша, - начала Мария Анатольевна, - мне показалось, что у вас с Ярославом довольно напряжённые отношения. Почему так случилось?
  Я пожала плечами. Откуда мне знать? Всё началось с разбитого айфона, а потом покатилось вниз как снежный ком, разрастаясь и набирая обороты.
  И вообще, у меня с этим придурком нет никаких отношений, а его мнение и тем более чувства мне совершенно неинтересны.
  - Посмотри на меня, Саша, - попросила классная, и я нехотя подняла взгляд, встретившись с её, серьёзным и почти умоляющим, - этот конкурс очень важен для нас. И для меня, и для Ярослава, и для других членов команды тоже. У каждого свои причины, но победа очень важна для каждого из нас. Надеюсь, и для тебя тоже...
  Она сделала паузу, и я поняла, что это был вопрос. Но у меня не нашлось положительного ответа. Для меня этот конкурс ничего не значил, как и победа в нём. Я была чужой на этом празднике жизни, поэтому промолчала. И Коваленко поняла это.
  - Тогда я прошу тебя, пусть ваше недопонимание не помешает работе. Ты умная девушка, а значит, сумеешь поступить правильно, не поддаваясь на возможные провокации...
  'Возможные провокации'?! Я едва не выкрикнула это вслух. Хотелось рассмеяться ей в лицо. А вы тот ещё дипломат, Мария Анатольевна.
  Но всё же я ничего не сказала, только кивнула. Мне не помешают итоговые пятёрки в аттестате, а Коваленко получит свою победу в конкурсе. И все в выигрыше. Всего-то и нужно - не обращать внимания на нападки Логинова. А это и вовсе не сложно, потому что в последние дни он меня игнорировал.
  Надеюсь, что и завтра проблем с ним не возникнет.
  - Хорошо, - это согласие не стоило никакого труда, потому что я уже приняла решение.
  Иногда нужно уступить, чтобы одержать победу.
  
  ***
  - Пап, мы опоздаем!
  - Не опоздаем, - отец отмахнулся и продолжил разговор по телефону: - При таком раскрытии до родов ещё часа два, не меньше... Не переживайте, Ирина Ивановна - отличный врач, она приняла десятки младенцев... Хорошо, я подъеду и посмотрю, как идёт процесс... До встречи, скоро буду.
  Он устало вздохнул и положил трубку. Виновато взглянул на меня.
  - Но у тебя же выходной! - мне хотелось возмущаться. Вчерашнее предложение поехать вместе со мной в заповедник обернулось надувательством.
  - Прости, Саш, - отец смотрел с сожалением, и мне стало неловко, что так наседаю. Он же не виноват, что человеку не терпится выбраться наружу и начать новую жизнь.
  - Ладно, поезжай на свои роды, доберусь на маршрутке, - решила проявить снисхождение.
  - Мне правда жаль, - он дёрнул меня за тщательно заплетённую косу, и я едва не вспылила. Не люблю, когда портят причёску. Поправила волосы, подхватила рюкзак с камерой и пошла к выходу.
  - Саша, - позвал отец, и я обернулась, - ты не обижаешься?
  - Нет, - улыбнулась ему и вышла за дверь.
  На самом деле я обижалась.
  Немного, потому что понимала, он не виноват. Но из-за того, что папа обещал отвезти меня, я вышла из дома гораздо позже, и теперь приходилось бежать на остановку.
  Несмотря на ранее утро, маршрутка была заполнена под завязку. Отдыхающие ехали на Утриш. Вода там считалась самой чистой, поэтому людей всегда было много. Их не пугала даже запущенность берега, мусорные кучи, отсутствие инфраструктуры и кособокие палатки с сувенирами на каждом шагу.
  Я с трудом втиснулась в салон автобуса, бережно держа перед собой рюкзак, а другой рукой схватилась за поручень.
  Обожаю общественный транспорт в час пик, ни с чем не сравнимые ощущения. Я, конечно, не обижаюсь на отца за это путешествие, но в свой виртуальный блокнотик всё же запишу, что он выбрал не дочь, а какую-то рожающую тётку. И прошу заметить, в свой выходной.
  Было тесно и душно. Мария Анатольевна и её задание получали от меня всё новые мысленные эпитеты и посылались в дальние пешие маршруты. Я надеялась, что постепенно люди начнут выходить, но пассажиры на остановках только прибавлялись. Почти никто не покидал автобус. И я постепенно смирилась с этим фактом, пройдя через отрицание, гнев, торги и депрессию, то есть за полчаса преодолела все стадии принятия неизбежного.
  Из маршрутки вышла помятой, с оттоптанными кедами и первым делом проверила камеру.
  Фух, всё в порядке. Можно начинать работу.
  Кажется, я опоздала. У неприметной тропы, которая вела к воротам в заповедник, уже толпился народ. Я сделала несколько снимков с разных ракурсов и подошла ближе.
  Бабушка в зелёной кепке с эмблемой в виде склонившегося от ветра можжевельника рассказывала о правилах поведения. Нельзя кричать, бегать, прыгать, слушать музыку, разговаривать по мобильному телефону, уносить с собой веточки и цветочки. Да уж, сплошные запреты, и зачем вообще сюда пускают людей, если так беспокоятся за сохранность природы?
  Я сделала ещё один кадр старушки-экогида и вздрогнула, услышав у самого уха горячий шёпот:
  - Ты опоздала, Барановская.
  - Иди на фиг, Логинов, - процедила сквозь зубы, не отрывая объектив от лица.
  Не хочу даже смотреть на этого придурка.
  Весь мой позитивный настрой и убеждённость в возможности мирного сосуществования с этим богатеньким мажором разлетелись как бабочки-голубянки, которых показывала бабушка-экогид.
  Повернулась спиной к Ярославу и сделала очередной кадр.
  Пока мы шли по тропе, я жадно втягивала запахи леса. Никак не привыкну к этой свежести. Кажется, что от неё кружится голова, и я становлюсь как шальная - фотографирую всё вокруг. Каждый камень, каждый кустик или дерево неповторимы, уникальны, и я снова и снова щёлкаю затвором камеры.
  Возле старого можжевельника гид объявил перерыв, большая часть группы упала на скамейки и достала бутылки с водой.
  Я снимаю их позы, жесты, лица.
  Вдруг в объектив попадается Логинов. Он меня не замечает. Ярослав стоит почти вплотную к расколотому молнией дереву и, касаясь одной рукой шершавой коры, что-то наговаривает на диктофон в новом айфоне.
  Это просто потрясающий кадр: молодой человек в белой футболке, светло-голубых джинсах, надетой козырьком назад красной кепке, с взъерошенными ветром волосами, загорелой кожей и тысячелетнее дерево со струящейся лентами корой, отколотой огромной веткой и мягкой зелёной хвоей.
  Контраст человека и природы был столь ярок, столь впечатляющ, что я и сама не заметила, как начала снимать. С разных ракурсов, меняя фокусное расстояние, постепенно приближалась к Логинову. И лишь, когда он поднял на меня удивлённый взгляд, поняла, что стою совсем рядом и пялюсь на него через объектив.
  Я смутилась, покраснела и сделала вид, что увлечена странным насекомым, похожим на засохшую веточку. Вот дура! Ярослав теперь бог знает что обо мне подумает.
  Весь остальной путь старалась держаться от него подальше, но то и дело отыскивала в толпе красную кепку.
  Я недоумевала - Логинов словно преобразился. Куда подевалась его заносчивость и язвительность? Он был корректен, предупредителен, помогал пожилым людям подняться по осыпи, придерживал ветки, слишком низко склонившиеся над тропой. Ярослав беседовал с экогидами, задавал вопросы, даже о чём-то спорил, и все выглядели донельзя довольными.
  Но самое главное то, как изменилось его лицо. Оно стало... блин, на ум приходит только слово 'одухотворённым', хотя я и не хочу его использовать по отношению к Логинову. Ведь он вёл себя со мной как козёл.
  Это точно мой одноклассник? Или его успели подменить, пока я отвернулась, делая очередной кадр?
  - Ну как тебе здесь? - он неслышно подошёл, даже подкрался на привале.
  Я как раз пила воду и от неожиданности поперхнулась, раскашлявшись.
  - Осторожнее надо, - почти по-дружески попенял Ярослав и постучал мне по спине.
  Я вытаращилась на него во все глаза и грубее, чем следовало, спросила:
  - Чего тебе надо?
  Он тут же убрал руку и пожал плечами.
  - Ничего, просто поинтересовался, - его лицо приобрело нечитаемое выражение.
  Ярослав отошёл к экогидам и снова принялся о чём-то с ними переговариваться, незаметно включив диктофон.
  И всё-таки он козёл, резюмировала я, почему-то досадуя на свою грубость. Ничего ведь не сделал, и правда, просто спросил.
  Когда мы наконец вышли к морю, большая часть группы от усталости едва держалась на ногах. И, заметив место для отдыха, быстро позанимали все свободные места.
  Я сделала вид, что продолжаю снимать, и скрылась среди можжевеловых зарослей. Материала для статьи уже было достаточно, а мне захотелось искупаться. Да и от разношерстной толпы, если честно, порядком устала. Ведь тут не было ни одного знакомого человека, кроме Логинова, а его я старалась избегать. Наверное, мне стоит какое-то время держаться от него подальше, чтобы разобраться в своём отношении к нему.
  Я спустилась вниз к воде и пошла налево, как рассказывал папа. Действительно, спустя несколько сотен метров количество людей значительно уменьшилось. Берег был почти пуст, и я нашла свободное местечко меж больших камней. Положила рюкзак, разделась и зашла в воду.
  Спасибо, папа, что ты убедил меня надеть купальник.
  'Работу нужно чередовать с отдыхом', - сказал он. И сейчас я понимала, насколько отец был прав.
  Вдоволь накупавшись, я поплыла к берегу и заметила, что рядом с моим рюкзаком кто-то лежит. Чёрт! Как я могла забыть о камере! Там же несколько часов работы! Коваленко меня убьёт...
  А затем я разглядела красную кепку, надвинутую на лицо, и успокоилась.
  С одной стороны.
  Потому что с другой во мне начинала закипать ярость. Какого чёрта он меня преследует?!
  Я планировала размашистым шагом выйти из воды и, нависнув над дремлющим Ярославом, отчитать его как следует. Но покрытые скользкими водорослями камни спутали мне все планы.
  Шаг, балансирование на одной ноге с раскинутыми в сторону руками, затем ещё один неуверенный шаг. Поскользнулась, с трудом удержала равновесие, почти присела, чтобы не упасть.
  У самого берега заметила, что Логинов приподнял кепку и с довольным видом наблюдает за моими эквилибристическими потугами. Ещё и ухмыляется, гад.
  - Что тебе надо? - я выбралась на сухие камни и приняла, как мне казалось, угрожающую позу, расставив ноги и уперев руки в бока.
  Впрочем, на Ярослава моя злость не произвела никакого впечатления. Он разглядывал меня. Сначала огладил по-мужски заинтересованным взглядом сверху вниз, а затем снова поднялся вверх, остановившись на груди, обтянутой мокрым лифчиком.
  Вот козёл!
  Я смутилась и, подбежав к рюкзаку, достала полотенце. Лишь прикрывшись, почувствовала себя более-менее уверенной.
  Убедившись, что больше разглядывать нечего, Логинов поскучнел и лишь тогда ответил:
  - Заметил, что ты сбежала, - пожал плечами, как будто и сам толком не мог объяснить, что здесь делает.
  Я хотела одеться и поехать домой. Но, собираясь снять полотенце, наткнулась на заинтересованный взгляд Ярослава.
  - Отвернись! - вспыхнула, тут же смутившись из-за своей реакции. Ей-богу, как маленькая.
  Логинов усмехнулся какой-то по-кошачьи ленивой усмешкой, но повернул голову в сторону.
  - Было бы на что смотреть, - всё же не удержался от подкола.
  Я быстро натянула шорты и майку прямо на мокрый купальник, запихнула полотенце в рюкзак и попыталась обойти Ярослава. Он среагировал быстрее, чем я могла бы ожидать. Вскочил на ноги и преградил мне путь.
  - Пропусти, - он стоял так близко, что я улавливала его аромат, смешанный с запахом моря и нагретыми солнцем камнями.
  Оттого, что Логинов меня преследует, а я его нюхаю, смутилась ещё больше, не в силах поднять на него взгляд. Отчего-то казалось, что если встречусь с его глазами, случится нечто непоправимое. Поэтому я продолжала молча смотреть под ноги.
  Не знаю, сколько мы так простояли в полной тишине, нарушаемой лишь глухими ударами моего сердца, да криками чаек, кружившихся над гладью воды. Наконец Ярослав произнёс:
  - Пошли, - и сам двинулся вперёд.
  Теперь я оторопело смотрела ему вслед.
  - Куда пошли? - никак не могла понять, с чего это он вдруг раскомандовался.
  Логинов остановился, повернулся ко мне и посмотрел как на умственно отсталую.
  - Ты домой не собираешься?
  - Собираюсь...
  - Ну так пошли!
  И Логинов снова двинулся вперёд. А я, пожав плечами, направилась за ним. Ну пошли. Мне всё равно в ту сторону.
  Больше я ничего не спрашивала, просто семенила следом, как утёнок за мамой-уткой. Сравнение показалось забавным, и я тихонько прыснула от смеха.
  Мы шли к выходу, в сторону остановки. Я подумала, что он собирается проводить меня к маршрутке. Зачем ему это нужно? Мысль, что Ярослав обо мне заботится, отозвалась теплом в районе солнечного сплетения. Хотя я до сих пор не понимала его мотивов.
  Но остановку Логинов миновал, не сбавляя шага. И я, заволновавшись, остановилась.
  - Ярослав, - неуверенно позвала, - ты куда?
  Он обернулся.
  К остановке как раз подъехала маршрутка, и мы оба некоторое время смотрели, как в неё начинают заходить люди.
  - Ты хочешь ехать в этой консервной банке? Чтоб тебя зажимали со всех сторон потные тела? - он скривился, выражая своё отношение к телам и зажиманию.
  - А что ты предлагаешь? - засомневалась, вспомнив, как ехала сюда.
  - Я отвезу тебя домой, - произнёс Ярослав спокойным, будничным тоном.
  - На чём? - может, его ждёт такси?
  - Идём со мной и увидишь, - произнёс Логинов таинственно и усмехнулся, заметив мою растерянность.
  Вот он совсем не стремится сделать мою жизнь легче!
  Почти все пассажиры зашли в автобус, а значит, совсем скоро мне предстоит сделать выбор. Поехать на маршрутке или пойти с Ярославом в неизвестность?
  Почему он, вообще, куда-то меня зовёт?
  Первый вариант был прост, понятен и знаком. Я знала, чего ожидать, и могла быть уверена, что доберусь до дома. Пусть без комфорта и долго, но доберусь.
  А вот, что меня ждало при выборе второго варианта, не имела ни малейшего понятия. От этого по коже бежали мурашки предвкушения. Нечто неизвестное манило, будоражило воображение. Но моя рациональная половина голосовала за маршрутку, не позволяя решиться на приключение.
  Я колебалась.
  Все желающие погрузились в автобус, и он проехал мимо, сделав выбор за меня. Мы с Ярославом проводили маршрутку взглядом. После чего он развернулся и пошёл вперёд по дороге. А мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
  Неделание выбора - тоже выбор. Кажется, это сказал кто-то из великих философов. Или же я так оправдывала свою склонность к авантюризму.
  Внутри меня какая-то жилка дрожала от страха и предвкушения одновременно. Мои эмоции обострились, всё вокруг стало ярче. Я воспринимала окружающий мир гораздо отчётливее, чем ещё минуту назад.
  Мысли скакали как блохи с собаки на собаку. Я передумала десятки сценариев, но так и не пришла к единому решению, как дальше будут развиваться события. О некоторых вариантах старалась вовсе не думать, так как они вгоняли меня в краску.
  Но этого я никак не ожидала...
  - Пришли, - сообщил Ярослав и остановился у... мотоцикла, похожего на чёрно-красного трансформера с небольшими серебристыми вкраплениями. И вот тогда я подумала, что сделала неверный выбор.
  Логинов протянул мне шлем, и я автоматически взяла его, переводя взгляд с мотоцикла на его владельца.
  - Это твой?
  Он кивнул.
  - А у тебя есть права? - вот в этом я сомневалась.
  Снова кивок.
  - Но тебе же ещё нет восемнадцати. - мы с Ярославом ровесники, откуда у него могут быть права?
  - Со слабым движком можно с шестнадцати, - улыбнулся он, разгадав мои умозаключения.
  - А тут слабый движок?
  Ярослав довольно осклабился:
  - Нет.
  - Но как...
  - Мне можно, - перебил он мой очередной вопрос и задал свой: - Ты едешь?
  Я пару секунд смотрела на Ярослава, а затем нерешительно кивнула. Мне показалось, что на его губах мелькнула довольная улыбка, но она тут же исчезла.
  Я никак не могла разобраться с застёжкой шлема, и Логинов мне помог. Его пальцы были тёплыми, они осторожно касались моей кожи, и у меня перехватило дыхание от этой случайной ласки.
  - А как же ты? - спросила я, заметив, что второго шлема у Ярослава нет.
  - Мне можно, - снова усмехнулся он, - садись.
  Я медленно и аккуратно забралась на мотоцикл позади Логинова и осторожно обняла его за талию. Это было так волнительно. Я невольно задержала дыхание, когда зарычал мотор. А затем мы помчались по-над морем, и у меня перехватило дыхание от красоты, открывшегося передо мной пейзажа.
  Море внизу переливалось всеми оттенками лазури, то и дело блистая бриллиантами отражённых солнечных лучей, ослепляя и вызывая искренний восторг.
  Я ещё крепче обхватила Ярослава, словно пытаясь передать все те эмоции, что испытывала сейчас.
  Всё-таки я сделала верный выбор!
  
  ГЛАВА 13
  - Что за парень привёз тебя? - спросил отец, как только я вошла в дом.
  Блин, вот о допросе как-то не подумала, не ожидала, даже растерялась сначала. Всё ещё была наполнена эмоциями от быстрой езды, даже полёта, и не подготовилась к тому, что придётся что-то объяснять.
  Поэтому скорее промямлила:
  - Ярослав Логинов.
  - У вас с ним что-то серьёзное? - отец приподнял бровь, наверное, удивился, услышав фамилию мэра.
  - Нет! - я даже возмутилась такому предположению (или смутилась?). - Мы просто делали вместе задание для газеты. Он подвёз меня с Утриша. Вот и всё.
  - Ага, - недоверчиво кивнул он, - и что ещё пятнадцать минут вы обсуждали у Наташиного дома?
  Теперь я окончательно смутилась, залившись краской. Мой маневр был разгадан наблюдательным отцом. Ведь специально назвала адрес соседки, чтобы Ярослав не знал, в каком именно доме я живу, а папа не увидел, с кем приехала. И эта игра в шпиона сдала меня с поличным.
  - У Ярослава Логинова не самая лучшая репутация в отношении к девушкам. Он разбил немало сердец. К тому же, Татьяна Викторовна очень переживает о поведении сына. Развод родителей дался ему нелегко. Ты знала, что Ярослав посещает психолога?
  Я покачала головой. Откуда мне такое знать?
  - Он тебе нравится?
  Я промолчала. Точного ответа на этот вопрос у меня не было. И да, и нет. С Логиновым вообще было больше вопросов, чем ответов.
  - Мне стоит беспокоиться? - отец смотрел на меня испытующе.
  Не выдержав, я опустила взгляд.
  Стоит ли ему беспокоиться? Откуда мне знать? Между мной и Ярославом ничего нет и вряд ли будет. Поэтому я покачала головой. На всякий случай. Если предмет отцовского беспокойства - мои любовные похождения, то он может спать спокойно. Никакой любви я не планировала. Во всяком случае, в ближайшее время. И тем более с Логиновым.
  - Уверена? - всё не отставал бдительный папочка.
  - Абсолютно, - и чтобы разбавить царившее на кухне напряжение, открыла дверцу холодильника, трусливо за ней прячась: - Что ты хочешь на ужин?
  Этот разговор оставил осадок, всколыхнул мысли и чувства, как будто кто-то прошёлся по илистому дну прозрачного лесного озерца, взбаламутив воду и подняв на поверхность тёмную муть.
  Что происходит между мной и Ярославом?
  Неужели он, и правда, мне нравится?
  Я долго не могла уснуть, глядела в потолок, по которому бродили неясные тени, отбрасываемые светом уличного фонаря.
  Даже если Логинов мне и нравился, то лишь самую малость. Такой, каким он был в заповеднике, - вдохновлённый, увлечённый своим делом, обходительный с пожилыми дамами... и заботливый.
  Почему он пошёл меня искать? Какая ему разница, как я добралась бы до дома? Неужели я тоже ему нравлюсь? Нет, какая-то чушь лезет в голову.
  К тому же слово 'тоже' напрягало, вселяло сомнение. Как и папины слова про разбитые сердца. У него же есть Кристина, мне там всё равно ничего не светит.
  Вопрос в том - нужен ли мне этот свет?
  
  ***
  Утром в воскресенье я разбирала фотки. Получилось очень здорово. Снимков было много, но почти на половине из них оказался Логинов. А я и не заметила, что так много его фотографировала.
  И снова не заметила, как увлеклась разглядыванием этих кадров. А Ярослав фотогеничный, у него красивые руки, и ещё он заразительно смеётся. Я тоже улыбнулась, глядя на его смеющееся лицо, вспоминая моменты из нашей экскурсии.
  Думаю, если отдам все фотки Марии Анатольевне, она может всякого себе навоображать. Не хочу, чтобы классная подумала, что я запала на Логинова. Поэтому я перетащила фотографии с Ярославом в другую папку, оставив лишь две - где он стоит у расколотого можжевельника и где смеётся с экогидами. Статья ведь будет о заповеднике, а не о Логинове. Вот пусть и выбирает кадры природы.
  Но и удалить фотографии с Ярославом я не смогла. Что-то невнятно пробормотала самой себе про необходимость собирать портфолио и спрятала папку подальше.
  Звонок телефона заставил меня вздрогнуть, как будто занималась чем-то предосудительным.
  Глупости! Ещё надумать всякой ерунды не хватало.
  Звонила Татьяна Викторовна, чтобы узнать, не смогу ли я вечером приглядеть за Миленой. У нашего мэра намечался званый ужин в честь дня рождения, и возиться с ребёнком у неё не будет времени.
  Конечно, выразилась она мягче, но смысл был именно такой.
  Я согласилась. Всё равно отца пригласили на эту вечеринку, и я бы сидела одна дома, уткнувшись в ноутбук или телевизор, или рассматривая фотки Логинова - ещё чего не хватало!
  Поэтому к трём часам я переоделась в удобные джинсовые шорты и футболку, оседлала своего верного двухколёсного друга и помчала к Логиновым. Отец проводил меня и обещался быть там же в пять, когда и начинался праздник.
  Несмотря на всю моральную подготовку, сердце отчаянно билось, когда я стояла у ворот логиновского дома. А вдруг опять он откроет дверь? Как себя вести? Просто поздороваться, не упоминая вчерашний день? Или сказать что-нибудь нейтральное? Например, что фотки получились суперские. Разумеется, не упоминая о той спрятанной папке.
  Да, так и сделаю. К тому же это правда, снимки вышли отличные.
  Но дверь открыла Марина. И я почувствовала рвущееся наружу разочарование. Вот только этого мне и не хватало! Неужели я влюбилась?
  Милена мне очень обрадовалась.
  В доме и в саду вовсю шла подготовка к празднику. Матери, да и Марине тоже было не до девочки. Нам наказали сидеть в комнате, пообещав, что ужин принесут сюда же.
  Мы поиграли в куклы, затем посмотрели мультики, потом почитали сказку. На улице было шумно, играла музыка, разговаривали и смеялись люди. А мы с Миленой, словно две принцессы, были заперты в высокой башне. Возможно, там, снаружи, нас даже охранял огнедышащий дракон.
  Милена пришла в восторг, когда я предположила подобное. Но всё же каждый взрыв смеха заставлял её бросать задумчивый взгляд на окно.
  Скоро стемнело, и в саду зажглись гирлянды из разноцветных фонариков. Шума стало больше, и громкий смех слышался всё чаще. Веселье разгоралось.
  - Я хочу кушать, - вдруг заявила малышка.
  Кажется, со всем этим празднованием нас забыли покормить.
  - Давай я схожу на кухню и украду у дракона еды? - предложила я и увидела, как загорелись глаза у Милены.
  - А можно я с тобой? - попросила она.
  - Там опасно, - я сделала жуткое лицо и добавила в голос завывающих ноток, - там бродит страшный огнедышащий дракон. Ты же не хочешь, чтобы он тебя поджарил и съел?
  При последних словах я бросилась к девочке и начала её щекотать. Она вырвалась и, смеясь, побежала от меня к кровати. Мне очень быстро удалось догнать её. Я повалила малявку на постель и щекотала, пока Милена не запросила пощады.
  - Давай посмотрим 'Шрека'? - попросила она, когда смогла говорить. - Он тоже спасает принцессу от дракона.
  - Давай. Ты начинай смотреть, а я добуду нам еды.
  Хорошо, что она так легко согласилась. Там, внизу, полно взрослых навеселе, вряд ли маленькой девочке стоит всё это видеть. Я дождалась, когда начнётся заставка мультфильма, и вышла из комнаты.
  Наверху никого не было. Здесь, как и в остальном доме, горел приглушённый свет, помогая не зацепиться за что-нибудь, но при этом позволяя тихо и незаметно спуститься по лестнице.
  Внизу музыка стала громче. Звуки проникали сквозь открытую дверь в сад.
  В холле я услышала приглушённые голоса и замерла, прижавшись к стене. Кажется, это была влюблённая парочка, судя по шороху одежды и звукам поцелуев. Надеюсь, они выберут себе более укромный уголок. А то я устану здесь стоять. Но они ничего вокруг не замечали, упоённо целуясь, и, кажется, переходя к всё более активным действиям.
  Ладно, была не была. У меня там голодный ребёнок ждёт.
  Я осторожно спустилась по лестнице. Но парочка всё же меня услышала. С коротким вскриком женщина отстранилась от своего любовника и побежала к задней двери. Мужчина, бросив на меня негодующий взгляд, последовал за ней.
  Ну извините, что помешала. Нужно выбирать менее людные места, если хотите уединиться.
  К счастью, на кухне было пусто. Я на всякий случай ещё раз огляделась по сторонам и открыла холодильник.
  Так, что тут у нас есть?
  Я взяла хлеб, мясную нарезку, сыр, пару пирожных и пакет с соком. Нашла поднос и поставила всё это на него. Добавила тарелки и два стакана. Что ещё? Салфетки! Хорошо, что вспомнила.
  Поставила поднос обратно на стол и открыла шкафчик, где хранились салфетки.
  - И кто это шарится у нас на кухне? - раздался за спиной насмешливый голос. Пачка выпала у меня из рук и смачно шлёпнулась на пол.
  Вот блин, напугал!
  Не зная, что ему ответить, я промолчала. Наклонилась, чтобы поднять салфетки и столкнулась с Ярославом, который тоже нагнулся мне помочь. Мы столкнулись лбами. Кажется, я увидела яркие искры, которые на миг осветили полумрак кухни.
  - Ты ещё и дерёшься? - усмехнулся Ярослав, потирая лоб. - Какая дерзкая грабительница.
  - Милена проголодалась, а нам ужин забыли принести, - всё же начала оправдываться, - вот я и пошла за едой.
  Почему-то в его присутствии я смущалась, чувствовала себя неловкой и не знала, куда деть руки. Сунула их в карманы шорт, затем сложила за спиной, потом передумала и скрестила на груди, а после вцепилась ими в поднос с едой. Как будто Логинов собирался его у меня отобрать.
  В общем, вела себя так суетливо, что только дурак не заметил бы, как сильно я нервничаю. Причём безо всякой причины! Ну из-за чего бы мне сейчас волноваться?
  В этот момент ритмичную мелодию сменила медленная музыка, и Ярослав сделал то, что я никак не могла от него ожидать.
  - Потанцуем? - спросил он, протягивая мне ладонь.
  Горло вмиг пересохло. Руки опять начали занимать слишком много места. Я стала чересчур неуклюжей, неловко повернулась, зацепив один из бокалов, который упал на пол, разбившись с хрустальным звоном.
  Но Ярослав, казалось, всего этого не заметил. Он смотрел мне в глаза, по-прежнему протягивая ладонь. И я протянула ему в ответ свою.
  Это было наше первое прикосновение, кожа к коже. Меня не обожгло, не ударило током. Напротив. Его тёплые пальцы осторожно и очень бережно обхватили мою ладонь, укладывая себе на плечо. Ярослав аккуратно обнял меня, не слишком прижимая к себе. Мне было бы уютно и комфортно в его объятиях, если бы я не нервничала так сильно. Кажется, меня начинала бить нервная дрожь.
  - Ты замёрзла? - спросил Ярослав, проводя ладонями по моим предплечьям и вызывая этим лёгким жестом ответную волну мурашек.
  - Немного, - произнесла я каким-то незнакомым мне, сиплым голосом. Отчего занервничала ещё больше. Почему-то этот танец казался мне вовсе не танцем, а чем-то большим... Чему я не находила определения. И эта неопределённость заставляла не просто нервничать, она приводила меня в состояние, близкое к панике.
  Мы стояли посреди кухни, мерно покачиваясь в такт музыке. А Ярослав возвышался надо мной с нечитаемым выражением лица и смотрел непонятным взглядом.
  Я моргнула, прикрыв глаза лишь на долю мгновенья, но, когда открыла их, заметила, как его лицо склоняется к моему.
  - Александра? - даже не видя отца, я почувствовала изморозь в его голосе. И тут же отстранилась, почти отпрыгнула от Ярослава, который отпустил меня, чуть промедлив.
  - Папа? - мой голос слегка дрогнул, хотя я и пыталась не показать своё смятение. - А что ты здесь делаешь?
  Да уж, глупее вопроса и не придумать.
  - Я же говорил, что приглашён на этот вечер. Ты забыла? - он кинул испепеляющий взгляд на Ярослава, как бы подсказывая, из-за кого его дочь лишилась памяти.
  Хорошо, что на кухне царил полумрак, и не было видно, как я покраснела.
  - Добрый вечер, Сергей Львович. Как вам мамина вечеринка? - Логинов как ни в чём не бывало поддерживал светскую беседу.
  Отец зыркнул на него из-под бровей, но ответил вежливо:
  - Спасибо, Ярослав, всё замечательно, - и тут же забыл о нём, переключаясь на меня. - Александра, мне нужно с тобой поговорить. Идём.
  Он взял меня за руку, собираясь куда-то утащить. Но в этот момент в кухню заглянула Яворская, протянув противным голосом:
  - Яр, ну где ты ходишь? Я уже заждалась.
  Логинов бросил на меня быстрый взгляд, словно извиняясь, но тут же переключился на свою девушку.
  - Уже иду.
  Он пошёл к выходу, больше не оглянувшись на меня. Кристина немедленно взяла его под руку и прижалась всем телом. Как пиявка. Но самое противно, что Логинов ей это позволил.
  - Саша, - голос отца стал намного мягче. Может, потому, что он чувствовал моё опустошение, пришедшее в тот миг, как Ярослав с Кристиной вышли из кухни.
  Я опустила голову, что бы он сейчас ни сказал, будет прав. Он. А я неправа. Но папа промолчал, только приобнял меня и поцеловал в макушку.
  - Серёжа, вот ты где! Я тебя обыскалась, - теперь в кухню вошла Татьяна Викторовна. А я было решила поначалу, что это спокойное место.
  - Таня, - отец обернулся к Логиновой. - Я тут дочь встретил.
  Он улыбнулся ей, и я поняла - между этими двумя что-то есть. Вот кто бы меня учил!
  - А где Милена? - Татьяна Викторовна в первую очередь думала о своей дочери. Как же я могла забыть о ней?
  Стало очень стыдно. Я бросила маленькую девочку, чтобы пообжиматься с Логиновым? Меня бросило в жар, кровь прилила к щекам.
  Ладно, мы с Ярославом просто танцевали, и всё равно... Он же хотел меня поцеловать! Вот вспомнила в самый неподходящий момент. А может, вовсе и не хотел. Может, мне показалось. Да, скорее всего, показалось. Зачем ему такая, как я, если у него есть такая, как Кристина?
  - Она в своей комнате, - ответила, слегка запинаясь, - нам забыли принести ужин, и я решила сама спуститься за едой.
  - Ах, ужин, - теперь Татьяна Викторовна тоже выглядела смущённой и уже не смотрела на меня обвиняюще, - я совсем забыла, закрутилась с этим праздником и гостями. Как там моя девочка?
  - Всё хорошо, но я пойду. Не хочу надолго оставлять Милену одну.
  Я схватила поднос, забыв добавить второй бокал взамен разбитого, и, не глядя больше ни на кого, покинула кухню.
  Дура! Дура! Дура!
  Он точно собирался меня поцеловать. А я, как квашня, раскисла в его руках. Очнись, идиотка, это же Логинов! Он тебя сожрёт и косточек не оставит. Как можно было повестись на него?
  К тому же у него есть девушка! Нельзя забывать об этом. И что бы я ни навыдумывала себе, нужно немедленно об этом забыть...
  Хорошо, что папа вовремя пришёл, и ничего не произошло.
  - Ты чего так долго? - спросила Милена, не отрываясь от экрана, где принцесса проснулась и пела песенку птичкам. Шрек её уже спас? Неужели я и правда отсутствовала так долго? Почти час. И ведь совсем не заметила.
  - Встретила твою маму внизу и моего папу, - врала ребёнку, чувствуя себя очень гадкой. - Зато принесла нам перекусить.
  Передвинула невысокий столик к телевизору, поставила на него поднос и сделала Милене бутерброд. Она откусила, не отрывая взгляда от экрана. И я подумала, как хорошо, что ничего не произошло.
  Дома меня ждал серьёзный разговор с отцом. Всю дорогу в машине он молчал, и я сидела тихо как мышка, боясь привлечь к себе лишнее внимание. Но как только мы переступили через порог, и за нами закрылась дверь, отрезая от остального мира, папа начал выполнять свой родительский долг.
  Он долго говорил об ответственности, о том, что у меня ещё вся жизнь впереди, и я не имею права её испортить, что Ярослав Логинов не принесёт мне счастья и так далее, и тому подобное.
  - Я запрещаю тебе с ним встречаться, - резюмировал он наконец. - Если ослушаешься, позвоню матери.
  Это был запрещённый приём, потому что звонок маме равнялся незамедлительной высылке обратно в Питер без права обжалования и возможности возвращения.
  Я резко выдохнула, как будто из груди вышибли весь воздух. Отец смотрел жёстко. Он впервые со дня моего приезда был таким авторитарным со мной. У нас сложились, скорее, приятельские отношения, и вдруг такая непоколебимость.
  Что он имеет против Логинова? Или это из-за его матери?
  В общем, не знаю, что он скрывает, но в процессе этого разговора я окончательно уверилась в том, что мой папа что-то не договаривает. И узнать, что именно, у меня нет практически никаких шансов. К сожалению.
  - Мне сложно будет не встречаться с Логиновым, потому что мы учимся в одном классе, и я сижу с его сестрой после школы.
  - Ты поняла, что я имел в виду, ведь так? - он произнёс это таким непререкаемым тоном, что мне ничего не оставалось, как ответить:
  - Да, папа.
  А затем я пошла в свою комнату и даже, сдержавшись, не хлопнула дверью.
  К тому же с Логиновым я вовсе и не собиралась встречаться. В этом смысле он меня совсем не интересовал.
  
  ГЛАВА 14
  В понедельник перед первым уроком я отнесла Коваленко фотографии. Мария Анатольевна обещала просмотреть их и вынести своё решение - останусь я в журналистской команде, или им придётся искать нового фотографа.
  Почему-то мне хотелось остаться. Нет, вовсе не потому, чтобы побольше находиться рядом с Логиновым на законных основаниях. Просто мне нравилось, когда мои фотографии нравятся людям, вызывают у них эмоции, заставляют задуматься.
  Ну и совсем немного потому, что хотела чем-то заниматься вместе с Ярославом.
  Ладно, признаюсь.
  Войдя в класс биологии, первым делом увидела его. Логинов стоял у первой парты и болтал с Кириллом Зинченко. Услышав звук открывавшейся двери, Ярослав обернулся, и наши глаза встретились. Лишь на мгновение, потому что он сразу же повернулся обратно к Зинченко, полностью игнорируя моё присутствие.
  - Привет, - пробормотала я на автопилоте, но, так и не дождавшись ответа, двинулась к своему месту.
  София уже меня ждала, приветливо улыбаясь.
  - Что случилось? - спросила она, глядя на моё покрасневшее от смущения и еле сдерживаемого раздражения лицо.
  - Ничего особенного, просто устала за выходные, ещё и не выспалась, - мне не хотелось слишком откровенничать. Всё-таки я ещё плохо знала новую одноклассницу. Ох, как же мне не хватало моих подруг, с которыми можно поделиться наболевшим.
  - Я тоже не выспалась, вчера по телеку начался новый сериал... - София не заметила фальши в моих словах и радостно переключилась на любимую тему. Сериалы она просто обожала и могла говорить о них бесконечно.
  Я сделала вид, что слушаю, а сама размышляла над холодным приёмом, устроенным мне Логиновым. Что опять произошло? Он вспомнил наконец, что у него есть девушка. Или я просто слишком много о себе вообразила, и Ярослав вовсе не собирался меня целовать вчера? Может, он просто проявил вежливость и потанцевал со всеми забытой няней своей сестры...
  Нет, мне не показалось. Я совершенно точно знаю, что видела и ощущала. Вчера не было никакой жалости и вежливости.
  Впрочем, их нет и сегодня.
  Я украдкой обернулась на Логинова. Он сидел вполоборота ко мне и так же рассеянно слушал Кристину, которая что-то ему раздражённо выговаривала вполголоса. На меня Ярослав не обращал ни малейшего внимания.
  Значит, ты собираешься делать вид, что вчера ничего не произошло? Отлично! Я сделаю то же самое. Тем более, что вчера действительно ничего не произошло.
  В класс вошла биологичка, и я сосредоточилась на новом материале. Мне нет дела до всяких мажоров, не способных определиться. То наезжает, то проявляет заботу, то игнорирует...Хватит с меня этих качелей.
  Раз ты меня не видишь, я тоже не буду тебя замечать, Логинов. И ещё посмотрим, кто первый пожалеет.
  Последним уроком была литература, и я едва могла сосредоточиться на предмете, так не терпелось узнать, что решила Коваленко. Она, словно дразнила меня, не давая понять ни словом, ни жестом, что думает о моих снимках.
  Даже София заметила, что со мной что-то не так, и толкнула в бок.
  - Чего? - спросила я беззвучно, одними губами.
  - Что с тобой? - ответила она вопросом на вопрос.
  - Нервничаю из-за кружка журналистов, - прошептала в ответ. Ну а что тут скрывать? Если меня возьмут, все и так скоро узнают, а если не возьмут, вряд ли София станет надо мной смеяться. Она не такая. Это я уже успела заметить.
  - Ещё не сказала? - она кивнула на Марию Анатольевну.
  - Молчит, - я вздохнула.
  - ...и об этом нам поведает Барановская, - вдруг раздался в тишине класса ехидный голос Коваленко, которая, разумеется, заметила наши перешептывания.
  Я подняла голову и обнаружила, что все смотрят на меня. Мой растерянный вид вызвал смешки среди одноклассников. Даже Мария Анатольевна улыбнулась. Только Ярослав мрачно смотрел перед собой.
  - О чём рассказать? - спросила я негромко, скорее даже у себя, чем у Сони.
  Класс взорвался хохотом.
  - Мария Анатольевна, можно я расскажу? - вскочил с места Логинов и, не дожидаясь разрешения, начал: - В предисловии к 'Господину из Сан-Франциско' Бунин говорит, что происходит из старого дворянского рода...
  У меня горело не только лицо, но и уши. Я сидела тише воды ниже травы, боясь шевельнуться, чтобы не привлекать к себе ещё больше внимания.
  Больше я просто не выдержу.
  Но Ярослав говорил о связи Ивана Бунина с родной природой и историей так вдохновенно, что Коваленко, да и только что смеявшиеся надо мной одноклассники забыли обо мне.
  Логинов снова помог мне, спас от двойки. И ещё больше запутал. Это он именно меня спасал или просто к уроку подготовился и хорошую оценку хотел получить?
  Как же с этими мужчинами сложно!
  До конца урока Коваленко больше обо мне не вспомнила. Мы с Софией сидели тихо, понимая, что во второй раз вряд ли пронесёт. Когда прозвенел звонок, я уже окончательно успокоилась. Мне даже стало всё равно - возьмёт меня Мария Анатольевна в свой журналистский клуб или нет. Вот не расстроюсь, просто пойму, что у неё нет вкуса.
  Но классная вместо разъяснений молча вышла из класса.
  Ну и куда же она отправилась? Неужели не могла просто сказать, что я не подхожу? Ну уж дудки, я решила её дождаться и лично услышать, что именно ей не понравилось.
  Мои одноклассники с шумом покидали аудиторию, зашли несколько человек из других классов, их я видела впервые.
  София не стала меня ждать, убежала первой, так как спешила на маршрутку в Витязево, которая ходила раз в сорок минут. А я медленно собирала вещи в сумку, как бы не замечая устремлённых на меня взглядов юных журналистов. Всех, кроме Логинова. Он со скучающим видом крутил карандаш в руках, а Кристина опять что-то шептала ему на ухо и тёрлась своей выдающейся грудью.
  Да где же эта училка! Сколько можно ходить не пойми где, когда тебя люди ждут!
  Мысленное ли воздействие на неё подействовало, или она по собственной воле собралась возвращаться, только Коваленко вошла в класс, держа в руках какой-то прямоугольник на шнурке. Издали это было очень похоже на бейджик.
  - Ребята, - Мария Анатольевна вовсю улыбалась, да и в общем выглядела очень довольной, - у нас наконец-то комплект. И теперь мы поборемся за первое место.
  Класс, в котором сидели всего девять человек, одобрительно зашумел.
  - Позвольте представить вам нашего нового фотокорреспондента - Александру Барановскую. Саша, встань, пожалуйста.
  Я поднялась на ноги, чувствуя, что они слегка дрожат от волнения. Всё же одно слушать от подруг, что я сделала им офигительные аватарки, и совсем другое, когда твои способности признаёт руководитель газеты. Пусть и школьной. Это только первая ступенька.
  Читала в какой-то статье по психологии, что если лестница к успеху кажется длинной и недостижимой, то весь путь нужно разбить на небольшие отрезки - ступеньки и карабкаться по ним. Одна за другой.
  Так вот, 'Вестник первых' был моей первой ступенькой. И это воодушевляло. Особенно, вкупе с аплодисментами, которыми меня приветствовали мои новые коллеги.
  Мария Анатольевна подошла ко мне и повесила на шею бейджик с моим именем и фотографией. Почувствовала, что сейчас расплачусь от переполнявших меня эмоций.
  - Спасибо, я очень рада оказанному мне доверию и буду стараться изо всех сил его оправдать.
  Может, и пафосно сказала, но именно так я сейчас и чувствовала. Как в самом начале пути к олимпийскому пьедесталу.
  Собрание длилось минут тридцать. Мария Анатольевна напомнила, что завтра последний срок сдачи статей. Тех, кто принёс сегодня, попросила положить на её стол. А меня поблагодарила за отличные снимки заповедника, которым, несомненно, позавидуют наши соперники.
  Логинов за всё это время ни разу на меня не взглянул. И я уже начала сомневаться, что на литературе он спасал меня, а не стремился получить пятёрку за подготовленный урок. Зачем ему меня спасать? Ведь он ко мне совершенно равнодушен. В отличие от своей Кристиночки, которая ему чуть ли не вылизывает ухо, так нежно она что-то шепчет, прижимаясь практически всем телом.
  Да это попросту неприлично, так вести себя в школе!
  Ну вот я и стала ярой поборницей морали. Или ревную? Да ну, глупости! Я с отвращением отринула эту, явно идиотскую, мысль. С чего бы мне ревновать Логинова? Он просто меня раздражает, как и его вечная расфуфыренная спутница.
  Даже спасибо за литературу говорить расхотелось. А за что его благодарить? Не для меня же старался.
  Я быстро покинула аудиторию, чтобы опередить Ярослава с Кристиной и не столкнуться с ними. Села на велик и помчалась к Милене. Похоже, она была единственным человеком в моём окружении, который говорил, что думал, и воспринимал меня всегда с равной симпатией, не меняя своего отношения каждые пятнадцать минут.
  Малявка сидела за накрытым столом. В последние дни она не обедала без меня, ждала.
  Сегодня я задержалась и наткнулась на укоризненный взгляд Марины. Женщина тоже от меня зависела и не могла уйти до моего прихода.
  - Извините, извините, собрание журналистского кружка, не могла уйти раньше, - на ходу бормотала сбивчивые объяснения.
  - Сами разогреете, я пошла на рынок, - домработница прошла мимо меня словно величественный корабль, оплывающий мелкие рифы.
  - Привет, - Милена отвлеклась от игры в телефоне и взглянула на меня. Её взгляд просиял. Она выскочила из-за стола и бросилась мне на шею.
  - Привет, ты чего так долго? - в этом вопросе не было укоризны. Просто она ждала меня и теперь спрашивала, как друг.
  - Меня приняли в школьную газету, - похвасталась я, - правда, иногда буду задерживаться, но постараюсь тебя предупреждать.
  - И Марину тоже, - подсказала малявка, - она сердилась.
  - И Марину тоже, - согласилась я.
  Суп разогрела снова, перемешала обветрившийся было салат, и мы принялись за обед. Но только поднесла ложку ко рту, как раздался звонок в дверь.
  - Кушай, я сама открою, - остановила попытавшуюся вскочить Милену и пошла к двери.
  Дёрнула на себя створку и увидела... Ярослава, несколько раз моргнувшего при виде меня и как будто слегка смутившегося. С чего бы это вдруг он стал смущаться? Скорее всего, показалось.
  Но, увидев Логинова, я вспомнила, что хотела поблагодарить за сегодняшнее спасение на литературе, и уже открыла было рот, но... не успела. Из-за спины Ярослава показалась его девушка, и слова благодарности вылетели у меня из головы.
  - Привет, - пропела Кристина, огибая меня и заходя в дом.
  Ярослав двинулся за ней следом, больше на меня не глядя. Он так и не произнёс ни одного слова.
  Я некоторое время ошарашено стояла у открытой двери и смотрела, как они поднимаются по лестнице. В его комнату, наверное. Нет, наверняка. Я сглотнула ставшую горькой слюну.
  - Ой, слушай, - вдруг обернулась Яворская, - принеси нам кофе. Яру - чёрный, а мне со сливками и две ложки сахара.
  Ну конечно, я же прислуга и прямо сейчас побегу варить кофе Кристиночке и её любовнику. С силой захлопнула дверь. Повинуясь воздушному потоку, громыхнули открытые окна. Жаль, стёкла не повылетали. Сейчас я была не прочь сотворить небольшой хаос вокруг себя, это как раз соответствовало бы моему внутреннему состоянию.
  Из кухни выглянула испуганная Милена, и это привело меня в чувство.
  - Окна воздухом закрыло, - улыбнулась я в ответ на её испуганный взгляд. - Всё нормально, пошли кушать.
  - Кто пришёл? - спросила она, успокаиваясь и вкладывая свою ладошку мне в руку.
  - Ярослав опять забыл ключи, - как можно более небрежно отмахнулась я.
  - Может, он захочет пообедать с нами? - она попыталась рвануть к лестнице, но я её удержала.
  - Вряд ли, он со своей девушкой.
  - С Кристиной... - произнесла она кисло, тут же меняя направление на прежнее - в сторону кухни. - Мне она не нравится.
  - Мне тоже.
  Чуть позже моя неприязнь к Яворской возросла стократно. Я выходила из ванной комнаты и наткнулась на Кристину, которая караулила меня у двери. Она втолкнула меня обратно, зашла сама и повернула задвижку, запирая нас внутри.
  Я отошла к раковине, увеличивая расстояние между нами. Мало ли что может прийти в голову ненормальной, которой нравится запираться в туалетной комнате.
  - Он - мой, поняла? - заявила Яворская, глядя на меня вызывающим взглядом и складывая руки на груди.
  - Кто? - попыталась сделать вид, что не понимаю, кого она имела в виду.
  - Не строй из себя дурочку, - не повелась на мою игру Кристина и сделала шаг ко мне, угрожающе нависая надо мной, потому что я сделала ещё один шаг назад и опустилась на унитаз, ткнувшийся мне под колени.
  - Ярослав любит меня, у тебя нет никаких шансов.
  - Если ты так уверена в его чувствах, к чему эта встреча на унитазе? - не выдержала я.
  Вскочила на ноги и, пользуясь замешательством соперницы, пошла на неё. Кристина отступила в сторону, позволяя мне беспрепятственно подойти к двери. Открыв задвижку, я обернулась:
  - Решай любовные вопросы со своим бойфрендом. Мне от него ничего не нужно.
  Я даже удержалась от соблазна закрыть замок снаружи, выключить свет и позволить Яворской побыть наедине с собственными мыслями.
  
  ***
  Кристина увязалась за ним из школы. Казалось, Яворскую совершенно не смущало, что Ярослав практически перестал реагировать на неё. Почти не отвечал на вопросы, не участвовал в беседе, не звонил, даже не смотрел на неё. Боялся, что если поднимет взгляд, то глаза сами сфокусируются на объекте, который его по-настоящему интересовал.
  Доктор Барановский ясно дал понять, что возражает против его общения с дочерью. Как он там выразился? 'Только попробуй вскружить ей голову?'
  Вот только у Ярослава собственная голова кружилась от обилия накатывавших на него эмоций, когда он видел Сашу, вдыхал её аромат, когда она проходила мимо, даже когда просто смотрел на неё.
  Это было какое-то наваждение.
  Как он может держаться от неё подальше, когда Барановской стало так много в его жизни? Если он шагу не может ступить, чтобы не наткнуться на неё.
  Но он старался, задерживал дыхание, когда она проходила мимо, нарочито смотрел в другую сторону. И всё равно постоянно ощущал её присутствие поблизости.
  Увлекшись своими мыслями, Ярослав не заметил, как дошёл до дома. И совершенно не заметил, что шёл не один.
  
  ***
  Кристина двигалась следом за ним, на пару шагов позади. На протяжении нескольких дней она замечала, что бойфренд теряет к ней интерес, и судорожно старалась придумать, как разжечь между ними прежний огонь. Надо остаться с ним наедине, а уж там она сумеет найти подход к своему мужчине.
  Что произошло с Логиновым? Он так резко переменился по отношению к ней. Если у него появился кто-то другой, Кристина должна выяснить, кто её соперница и устранить.
  Ярослав остановился перед дверью, проверил карманы джинсов, начал один за другим проверять отделения рюкзака.
  - Ты что-то потерял? - спросила Кристина выглядывая из-за его спины.
  Логинов вздрогнул и обернулся. Выражение его лица Яворскую совсем не порадовало - так не смотрят на любимую женщину. Нужно срочно выяснить, кто встал у неё на пути.
  - Ключи забыл, - Яр растерянно моргнул, как будто пытаясь вспомнить, кто она такая. Кристина собрала всю свою силу воли и нежно ему улыбнулась. Ну уж нет, это её мужчина, и так просто она от него не отстанет.
  Ярослав отвернулся и нажал кнопку звонка. Кристина осторожно выдохнула - не прогнал, значит, не всё потеряно.
  Дверь открыла Барановская, которая сидела с его мелкой противной сестрой. Увидев Сашку, Логинов застыл. И тут Кристина поняла, что соперницу больше искать не нужно.
  Вот она, стоит и лупает своими зенками на чужого парня.
  Если бы Яворская была кошкой, сейчас у неё встала бы дыбом шерсть и из мягких подушечек выступили б когти. Но она была женщиной, причём способной постоять за свою собственность, поэтому выпрямила спину, ослепительно улыбнулась и, минуя так и не отмершего Ярослава, шагнула в дом.
  - Привет, - небрежно бросила она Сашке. Какое глупое имя для девушки. Несуразное. Как и та, что его носит.
  Дурацкие блондинистые волосы в сочетании с голубыми глазами - какая банальщина. Слишком пошло. Определённо, эта овца не может заинтересовать такого парня, как Ярослав. Разве что своей новизной. Как говорят: девочка на один раз. В отличие от самой Кристины, которую с Логиновым связывали долгие и близкие отношения. Три месяца - немаленький срок. И это только начало.
  Когда они с Ярославом поднимались по лестнице, в голову Кристине пришла ещё одна отличная идея. Надо унизить Барановскую, растоптать, показать её настоящее место. Причём на глазах Ярослава, чтобы он увидел разницу между ними.
  - Принеси нам кофе, Ярославу - чёрный, а мне - со сливками, две ложки сахара.
  Довольная собой Кристина проскользнула вслед за бойфрендом в его комнату. Того, что произошло дальше, она никак не могла ожидать. Ярослав бросился на неё и придавил к стене. Его сильные пальцы сомкнулись на её нежной шее, слегка сдавливая.
  Поначалу принявшая это за новую игру Яворская прикрыла глаза и потянулась к бойфренду губами. Пальцы сильнее сжали её шею. Почувствовав недостаток кислорода, Кристина испуганно распахнула глаза.
  Логинов не шутил и не играл. Он был по-настоящему зол.
  - Ещё одна такая выходка, и ты пожалеешь, - прошипел он ей в лицо. - Ты поняла меня?
  Кристина сумела лишь кивнуть. Ей было страшно - таким Ярослава она ещё никогда не видела.
  - Думаю, нам лучше расстаться, - как-то брезгливо произнёс он, отпуская её.
  - Яр, это была шутка... Неудачная, я признаю...
  Он же не бросит её вот так? И главное - из-за кого!
  - Ты должна извиниться перед Сашей, - безапелляционным тоном произнёс Логинов и даже не обернулся.
  Он сел за стол и включил компьютер.
  - Конечно, извинюсь. Вот прямо сейчас и пойду.
  Кристина вышла из комнаты, внутри неё клокотала ярость. Девушка закрылась в ванной, повернула кран с холодной водой и смочила ладонями горящее лицо. Подняла голову, встретившись со своими глазами в зеркале.
  Эта Барановская ещё пожалеет, что посмела встать между ней и Ярославом. Кристина пока не знала, что именно сделает, но её месть будет жестокой.
  Она выждала ещё пару минут и с улыбкой на губах вернулась к своему парню.
  Ярослав никак на неё не реагировал, будто и не замечал вовсе. Он запустил игрушку на компе и теперь увлечённо расстреливал каких-то монстров.
  - Я извинилась перед Сашей, мы очень мило поговорили. Она такая хорошая девочка, как оказалось. Уверена, мы с ней подружимся, - Кристина щебетала, окутывая Логинова звуками своего голоса. Но, похоже, на её бойфренда это больше не действовало. Он по-прежнему сидел к ней спиной и никак не реагировал на её слова.
  Не прогоняет и то ладно. Кристина умерла бы от унижения, если б эта стерва Барановская увидела, что она с позором убегает через пять минут после прихода в гости к Ярославу.
  Девушка достала телефон и вяло пролистывала новостную ленту в соцсети. Так они и сидели, молча, каждый занятый своим делом.
  В комнате отчётливо проступало отчуждение.
  Кристина выдержала почти час, а потом снова сбежала в ванную комнату. Может, ей, и правда, лучше уйти? Сейчас с Ярославом не получится конструктивного диалога, он замкнулся в себе и полностью её игнорирует.
  Завтра или послезавтра Логинов остынет, и тогда она попробует с ним поговорить. Будет мягкой и шёлковой, как ему нравится.
  Когда она выходила из ванной, уже почти успокоившаяся, то столкнулась с причиной своих бед. Утихшая было злость вспыхнула с новой силой.
  Кристина втолкнула Барановскую в ванную и заперла дверь изнутри. Её переполняла ненависть. Будь сейчас в руке Кристины пистолет, она, не задумываясь, выстрелила бы в соперницу. Разрядила б всю обойму прямо в сердце.
  - Он - мой, поняла? - начала Кристина диалог, который должен был завершиться её полным триумфом и униженным страхом соперницы, обещающей отстать от Логинова.
  Но эта выскочка повела себя совсем не так, как ожидалось. И если сначала Барановская и испугалась неожиданного появления Кристины, то очень скоро овладела собой и дала отпор. И даже последнее слово осталось за ней.
  Так Яворскую ещё никогда не унижали. И теперь эта выскочка должна ответить за свои слова. Уж Кристина постарается, чтобы это произошло как можно скорее.
  
  ГЛАВА 15
  Газета мне понравилась. Она была цветной, интересно оформленной, а на развороте красовалась моя фотография - Ярослав, стоящий у тысячелетнего можжевельника. В самом низу страницы темнели наши фамилии.
  Я. Логинов и А. Барановская.
  Рядом.
  'Вестник первых' лежал в холле у входной двери. И на первом уроке у половины класса в руках был свежий выпуск.
  - Очень здорово получилось, - протянула София, заглядывая мне через плечо. - Человек и дерево...
  - Угу, - я особо не вслушивалась в её слова, потому что читала статью Логинова.
  Не ожидала, что Ярослав может так талантливо писать. То, как он представил нашу прогулку, обыграл бабушек-экогидов, их рассказы, потрясающие картины природы... Он умел очень тонко подмечать забавные и интересные моменты и передавать их. Словно мы с ним побывали на двух разных экскурсиях... Ведь я ничего такого не заметила. Может, слишком сосредоточилась, глядя на мир сквозь объектив камеры?
  - Ярослав очень интересно пишет, - вторила моим мыслям София.
  - Угу, - подтвердила я, уже дочитывая статью.
  - А у тебя отличные фотографии, - не останавливалась она в попытках вывести меня на эмоциональный отклик.
  - Угу, - я всё же оставалась верна себе.
  - А ещё ты прекрасный собеседник. С тобой очень интересно общаться.
  Я подняла на неё удивлённый взгляд и встретила лукавые смешинки в глазах. Не выдержав, София прыснула. Я тоже улыбнулась:
  - Извини, просто задумалась.
  - О чём?
  К счастью, от ответа на этот вопрос меня спас сам предмет моих мыслей.
  Логинов вошёл в аудиторию и бросил рюкзак на парту. Следом за ним залетела Кристина. Она была в ярости.
  - Ты не можешь так поступить! - завопила она, явно продолжая начатый в коридоре разговор.
  Все дружно обернулись на крик. Кто-то улыбался, предчувствуя скандал. Я замерла испуганно, боясь, что после вчерашнего разговора попаду под раздачу. А затем опустилась на свой стул, спрятавшись за стоявшей Софией.
  - Могу. И уже поступил, - Ярослав ответил спокойно, достал учебник, тетрадь и положил рюкзак на стул рядом с собой, отрезая Яворской возможность занять её место. Похоже, уже бывшее.
  - Это из-за неё, да? - Кристина заозиралась по сторонам в поисках кого-то. Наверняка меня. Я сжалась, стараясь занимать как можно меньше места. Не хотелось бы, чтоб на меня перевели все стрелки.
  - Это из-за тебя, - ответил Логинов так же спокойно, по-прежнему не поднимая глаз на Кристину. - Ты ведёшь себя как базарная баба, кричишь на меня, устраиваешь истерику. Мне это не нужно.
  Он наконец посмотрел на Яворскую. И она под его тяжёлым взглядом опустила глаза, в полной тишине прошла к первой парте, молча опустившись на свободный стул рядом со старостой.
  - Ого, милые бранятся, - шёпотом прокомментировала София.
  Я не ответила. Несмотря на то, что Яворская мне не нравилась, было жаль её. Она сидела поникшая, сгорбившаяся, растоптанная. В ней ничего не осталось от прежней самоуверенной девицы.
  - Как он её отшил, - не унималась София. - Нет, ты видела? И ведь даже не пикнула. И кто - Яворская!
  Её возбуждённый шёпот прервала математичка, стремительно ворвавшаяся в класс и начавшая писать на доске новую тему. Все открыли тетради и погрузились в учёбу, изредка кидая непонимающие взгляды на расставшуюся пару.
  
  ***
  Солнышко ласково пригревало, поэтому мы с Миленой решили поиграть в саду. Герда увязалась за нами. Малявка кидала ей жёлтые мячики, а огромная питбулиха, старалась удержать их в пасти все одновременно. По две-три штуки.
  Милена радостно смеялась и бросала новые мячи, а жадная Герда подбирала их, роняя предыдущие и растерянно глядя на девочку.
  Сегодня у Татьяны Викторовны было какое-то важное совещание, поэтому она попросила меня побыть с Миленой подольше, обещая вернуться не позже десяти часов.
  Я сделала уроки, пока мелкая смотрела мультики. Мы поужинали, почитали сказку, которую Милена знала почти наизусть и вставляла в некоторых местах свои комментарии. Уснула она, держа меня за руку. Я осторожно высвободила свои пальцы и тихонько вышла из комнаты, прикрыв дверь.
  Было почти десять, а значит, Татьяна Викторовна вот-вот придёт. Я вышла на улицу и села на качели. Вечер был тихим, овеянным каким-то нежным очарованием. Таким вечером хотелось верить во всякую романтическую чушь, а ещё лучше предаваться ей...
  Словно подслушав мои мысли, из дома вышел Ярослав и направился ко мне.
  - Привет, - он опустился рядом на широкое сиденье.
  - Привет, - несмотря на достаточное расстояние, я ещё немного подвинулась.
  Мы молчали. Качели тихонько поскрипывали. В кустах стрекотали сверчки. Звёзды лукаво помаргивали сверху. Но романтический флёр напрочь вылетел из моих мыслей, сменившись неловким напряжением.
  Зачем он пришёл? Что ему нужно? Почему молчит?
  Вопросы сменяли друг друга с космической скоростью, но ни на один не находилось внятного ответа.
  Звякнула калитка в воротах. Во двор зашла Татьяна Викторовна.
  - Добрый вечер, - я вскочила с качелей, не в силах больше оставаться рядом с Ярославом.
  - Здравствуй, Саша, - произнесла она устало, - прости, что так долго.
  - Ничего, - ответила я, направляясь к ней и чувствуя взгляд в спину, - Милена спит. Я пойду домой.
  - Хорошо, спасибо. Спокойной ночи, - Логинова направилась к дому, а я - к воротам. Хотелось поскорей избавиться от этого внимательного взгляда и проанализировать всё спокойно.
  - Саша, подожди, - услышав голос, я вздрогнула и остановилась.
  Не видела, как он подходит, только слышала его шаги.
  Казалось, время растянулось, и эти четыре метра от качелей Ярослав преодолевал невыносимо медленно, словно сквозь густую патоку. Вдруг наступила абсолютная тишина, в которой оглушительно бухало моё сердце, грозя прорвать грудную клетку и умчаться за ворота.
  - Саша, я хотел...
  Я напряглась, ожидая услышать что угодно - от любовного признания до требования больше никогда не появляться в этом доме.
  Его слова прервал какой-то булькающий звук, раздавшийся из-за розовых кустов справа от нас. Мы с Ярославом переглянулись. Звук сменился тихим поскуливанием, и в глазах Логинова промелькнула страшная догадка.
  - Герда, - прошептал он и бросился к кустам.
  Я поспешила за ним.
  Эта часть сада была слабо освещена. Я разглядела лишь, что собака лежит на боку, как-то неестественно вывернув голову вверх.
  Ярослав опустился рядом с ней, ощупывая её руками и шепча:
  - Герда, девочка моя, что случилось?
  Я включила фонарик на мобильном телефоне и посветила на питбулиху. Её морда была в крови, как и руки обнимавшего собаку Логинова. Трава под ней тоже блестела от крови. В темноте мне показалось, что её было слишком много. Герда дышала хрипло, с присвистом и смотрела на Ярослава полными тоски глазами.
  Я не слишком разбираюсь в собаках, но этой явно нужна была экстренная помощь.
  Логинов с ужасом выдохнул и растерянно посмотрела на меня. В его взгляде застыла паника.
  - У тебя есть телефон ветеринара? - я поняла, что нужно брать контроль над ситуацией в свои руки.
  Ярослав кивнул и начал судорожно доставать свой телефон окровавленными руками. Перепачкал футболку и джинсы.
  - Не берёт, - каким-то незнакомым голосом произнёс он спустя несколько секунд, на протяжении которых мы слушали долгие гудки.
  - А ещё кому-нибудь можно позвонить? - у меня дрогнула рука, и телефон упал в траву, высветив часто вздымающийся собачий бок.
  Ярослав покачал головой:
  - Уже никто не работает... Что делать, Саша?
  Он смотрел на меня умоляюще, с такой надеждой, что мне захотелось плакать. Словно я могла как-то помочь его умирающей собаке. Если ветеринарные клиники уже закрыты, кто сможет помочь Герде?
  Хотя... Возможно, кто-то и сможет.
  - Беги за покрывалом, - велела я, набирая номер такси.
  Ярослав лишь секунду промедлил, ловя мой взгляд и пытаясь отыскать там надежду на благополучный исход, а затем умчался в дом.
  Мы аккуратно переложили Герду на покрывало и, услышав подъехавшее такси, понесли её к машине. Но таксист упёрся и отказался везти окровавленную собаку.
  - Пожалуйста, она же умрёт, - я подошла почти вплотную к нему и, кажется, ухватилась за рубашку. В те минуты всё было каким-то нереальным, словно я смотрела жуткий кошмар и не могла проснуться. Не знаю, то мужчина увидел в моих глазах, но он вдруг кивнул и махнул рукой Ярославу:
  - Клади в багажник.
  Пока Логинов осторожно укладывал Герду, я набрала номер отца.
  - Папа, я еду в приёмный покой. Пожалуйста, встреть меня! - выкрикнула и отключила телефон, поворачиваясь к Ярославу, неподвижно замершему рядом.
  Я взяла его за руку и сжала ледяные пальцы.
  - Куда? - спросил таксист.
  - В больницу. Человеческую. И побыстрее, - скомандовала я, чувствуя ответное пожатие.
  Всё будет хорошо!
  Я бежала впереди, открывая двери.
  - Саша, что случилось? - напуганный отец встретил меня посреди приёмного покоя.
  Я обернулась на Ярослава, который быстро шёл за мной с Гердой на руках.
  - Папа, пожалуйста, спаси её.
  Отец указал на стоявшую у стены каталку, и Логинов положил на неё собаку.
  - Ген, взгляни! - попросил отец.
  Из ординаторской вышел позёвывающий мужчина с лысой головой и пивным животом. Подошёл к нам.
  - Это собака, - констатировал он, приподняв покрывало.
  - Спасите её. Пожалуйста, - я чувствовала, как из глаз выкатываются слезинки, сначала по одной, а затем сплошным потоком, и у меня не хватало сил его остановить.
  - Ну всё, не плачь. Гена - отличный хирург. Он сделает всё, что сможет. - папа положил ладонь мне на плечо.
  Доктор повёз каталку с Гердой к лифту. Ярослав дёрнулся было за ним, но отец остановил его:
  - Ждите здесь.
  Он догнал Гену и исчез за широкими дверьми лифта, а мы с Ярославом остались вдвоём в приёмном покое. Я продолжала плакать, всхлипывая и размазывая по лицу косметику.
  Логинов подошёл ко мне и обнял. Крепко-крепко. Я постояла пару мгновений и обняла его в ответ.
  Так мы и стояли посреди приёмного покоя, крепко обнявшись, поддерживая друг друга и надеясь, что с Гердой будет всё хорошо.
  Кажется, я уснула, потому что, почувствовав прикосновение, открыла глаза. Отец гладил мои волосы.
  Я неловко поднялась с неудобной скамейки, обитой дерматином. Огляделась. Ярослава не было видно.
  - Как Герда? - голос немного осип со сна.
  - Жить будет, - улыбнулся отец, - но куриные кости нужно держать от неё подальше.
  - Кости? - удивилась я, зная, что кормили питбулиху дорогим собачьим кормом.
  - Да, осколок застрял в пасти, сильно повредил гортань. Гена удалил, зашил, но реабилитация будет непростой.
  - Наверное, на улице что-то нашла. Может, после праздника осталось? - предположила я.
  - Возможно, - согласился отец и тут же нахмурился: - Скажи-ка, а что ты делала вместе с Ярославом в такое позднее время? Кажется, я предупреждал тебя...
  - Он тут ни при чём, Татьяна Викторовна задержалась на работе, я ждала её.
  Хотя всё это было правдой, но я смутилась, вспоминая, как стояла на дорожке, а Логинов приближался ко мне.
  - Саша, - отец взял меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза, - я просто не хочу, чтобы ты страдала. А Ярослав совершенно точно заставит тебя страдать...
  Не стала его ни в чём переубеждать, просто прижалась и крепко обняла, греясь в ответных объятиях. Всё будет хорошо, главное, Герда жива.
  Из лифта показалась каталка, которую толкал перед собой Логинов. Доктор Гена шёл рядом с ним и на ходу давал указания. Собака лежала на боку, её живот редко вздымался, позволяя угадать лёгкое дыхание.
  - Утром покажи её ветеринару, я всё-таки человеческий доктор. Да и осложнения могут возникнуть. Но, думаю, всё будет хорошо. Вы вовремя успели, - он похлопал Ярослава по плечу и, кивнув мне, направился в ординаторскую.
  Папа посмотрел на часы, потом перевёл взгляд на меня.
  - Моё дежурство закончится через четыре часа, можешь поспать в отделении, а потом поедем домой.
  Я взглянула на Логинова и покачала головой:
  - Помогу Ярославу с собакой и поеду на такси.
  Отцу явно не понравилось моё решение, но он ничего не сказал. И я была ему за это благодарна.
  Мы положили Герду на выданное доктором Геной колючее одеяло, которое нужно было вернуть утром, и понесли в ожидавшую у крыльца машину. Этот таксист не возражал против собаки, молча ждал, когда мы усядемся.
  До дома Логиновых ехали молча. Я - на переднем сиденье, Ярослав - сзади вместе с Гердой. Усевшись вполоборота, краем зрения наблюдала, как осторожно и нежно он гладит собачью морду. Логинов способен на искреннюю любовь, почему же мой отец так настроен против него? Что он знает такого, чего не хочет мне говорить?
  Мы аккуратно занесли питбулиху в свободную комнату на первом этаже и положили на пол.
  Ярослав отправился за её миской, чтобы налить воды, а я осталась рядом с Гердой. Опустилась на прохладный паркет, обняв колени. На собачьей морде остались засохшие пятна крови, язык безвольно свесился из пасти. Грозная питбулиха представляла собой такое жалкое зрелище, что я расплакалась.
  - Эй, ты чего? Всё уже позади, - вошедший в комнату Логинов поставил миску на пол и опустился передо мной на колени. - Доктор Гена спас её. И я очень благодарен, что ты не растерялась и действовала так решительно. Не знаю, что было бы, не окажись тебя рядом...
  Он говорил это так проникновенно, что я перестала плакать. Подняла на него глаза. Ярослав передвинулся ещё ближе, протянул руку и большим пальцем стёр слезинку с моей щеки.
  Его лицо оказалось очень близко, в глазах застыл вопрос. Он не был уверен, что разрешу себя поцеловать. Поэтому я первая потянулась к нему. Закрыла глаза и вдохнула, ожидая, когда наши губы встретятся. Это прикосновение было мягким и бережным, я словно окунулась в тёплые воды моря и позволила ласковым волнам нести себя к горизонту, осторожно покачивая.
  Не знаю, сколько длился этот поцелуй. Время как будто остановилось, заставляя ночь тянуться бесконечно. Наконец Ярослав оторвался от меня и прижался лбом к моему лбу. Мы оба молчали. В полумраке лишь слышалось наше дыхание.
  - Мне пора домой, - наконец сказала я только потому, что нужно было что-то сказать, разорвать эту тишину, которая становилась чересчур напряжённой. - Вызову такси.
  В этой тишине мне явственно слышался вопрос, на который у меня не было ответа. Отец был против наших отношений с Ярославом. А что думала об этом я сама? Смогла бы доверять ему? Или постоянно ждала бы, что он разобьёт мне сердце и заставит страдать?
  - Я сам отвезу тебя.
  Логинов подал мне руку и помог подняться. Бросив последний взгляд на спящую Герду, я вышла из комнаты.
  Ярослав так и не отпустил мою ладонь. В доме было тихо, все спали, поэтому я не стала отбирать у него руку. Несмотря на то, что я ничего пока не решила, мне было хорошо рядом с ним. Его тепло согревало и успокаивало.
  Логинов надел шлем и протянул мне второй, помог затянуть крепление. Затем поправил выбившиеся волосы. Мне показалось, ему нравится прикасаться ко мне. Ярослав не хотел останавливаться, но заставил себя убрать руки и сел на мотоцикл. Я забралась сзади и крепко обхватила его, прижалась. Мы помчались в ночь, снова рассекая встречный воздух, наслаждаясь движением и чувствуя друг друга.
  Поездка оказалась слишком быстрой. Ярослав заглушил двигатель у моего дома и помог слезть с мотоцикла. Он положил ладонь мне на щёку и, дождавшись молчаливого разрешения, поцеловал меня. Затем мы долго стояли, обнявшись, потом снова целовались.
  Он не сделал и попытки напроситься ко мне в гости. И я ценила его тактичность. Ярослав давал время всё обдумать, но мне всё равно нужно было высказать это вслух. Расставить точки над 'i'. Чтобы между нами не было недопонимания.
  - Мне нужно подумать, - произнесла я, утыкаясь ему в шею.
  - Я знаю, - он гладил мои волосы, касался их губами. - Я буду ждать. Тем более твой отец против.
  Он усмехнулся. И я подняла голову.
  - Что?
  - Тайный роман - это так... романтично.
  Улыбнулась ему в ответ. Затем постаралась вновь вернуть серьёзность:
  - Я ещё ничего не решила.
  - Знаю, но ты решишь, - снова шёпот мне в волосы.
  Домой я шла счастливой, улыбаясь во весь рот. Не буду думать об это сегодня, подумаю завтра, на свежую голову, как говорила одна известная героиня. И всё равно думала, вспоминала, ворочаясь в кровати. А затем мне снились тёплые губы, ласковые руки и глаза, которые вопрошали, и я не могла им отказать.
  
  ГЛАВА 16
  - Что делаешь завтра вечером?
   - Не знаю пока, - пожала плечами, уже чувствуя какой-то подвох.
  - Пойдём завтра в 'Лёд'?
  Барчук стоял передо мной, опершись бедром о край парты. Он заслонял мне обзор на класс а главное - на Ярослава, который наверняка слышал каждое слово, ведь Саша не скрывался, говорил громко, не чувствуя необходимости таиться.
  - Э-э, - я не знала, что ответить и чувствовала себя немного неловко. Предложение поступило чересчур неожиданно.
  - Завтра ж суббота, чего, дома будешь киснуть? - он по-прежнему ждал ответа, демонстрируя мне свою фирменную улыбку.
  Чего-чего, а харизмы и обаяния у Барчука было хоть отбавляй.
  Я немного отклонилась, ожидая наткнуться на хмурый пристальный взгляд. Думала, Ярослав тоже ждёт моего ответа Барчуку, надеясь на отрицательный. Но он с равнодушным видом что-то рассматривал в своём телефоне, кажется, вовсе не обращая на меня внимания.
  Вот как так? И что это значит? Кто поймёт этих мужчин.
  Сидеть дома субботним вечером мне не особо хотелось. В анапских клубах я ещё не была - как-то не представлялось случая, да и с кем идти? Все подруги остались в Питере, а София после школы помогала родителям в семейном кафе. Ей было не до развлечений.
  - Ну так что? - Барчук склонился ниже, ближе ко мне, и прошептал почти на ухо: - Давай, будет весело, обещаю.
  Я ещё раз отклонилась, и слова о том, что мне нужно спросить у отца, застряли в горле. Ярослав мило беседовал с Кристиночкой и даже не смотрел в мою сторону. Вот значит как...
  Хотя...
  Фактически мы с Логиновым не встречались. То, что было вчера...
  А что было вчера? Ну поцеловались пару раз. Скорее всего, это случилось из-за Герды. Мы оба испугались, перенервничали. Так что эти поцелуи - лишь последствия стресса. Ещё ночь, темнота, мы только вдвоём...
  Похоже, для Ярослава вчерашний вечер не значил так много, как для меня.
  А то, что он обещал ждать моего решения... Ну что ж, значит, не дождался. Наверное, он помирился с Яворской, и теперь ему не до меня.
  - Хорошо, я согласна, - громко произнесла, надеясь хоть на какую-то реакцию с последней парты. Ничего. Разве что, лицо Ярослава показалось мне слишком бледным. Но это, скорее всего, из-за освещения. Ему всё равно, с кем и куда я пойду в субботу. А значит, и мне должно быть всё равно.
  Но почему же так сдавливает грудь?
  - Супер! Сама найдёшь?
  Кивнула, где находится самый популярный в Анапе клуб, я знала.
  - Тогда встречаемся в восемь. Буду ждать.
  Барчук отошёл, открывая мне обзор на Ярослава. Он сидел с непроницаемым лицом, глядя куда-то перед собой.
  Кристина уже заняла своё новое место на первой парте рядом со старостой. Они не помирились? Или ей понравилось сидеть с Олей? Ладно, в любом случае меня это не касается.
  В мою сторону Логинов даже не повернулся. Похоже, я придала вчерашним поцелуям слишком много значения. Сдержала досаду, рвущуюся наружу, и желание подойти к Ярославу и отхлестать его по щекам, чтобы вызвать хоть какую-то реакцию.
  К чему?
  Он ничего мне не обещал. Я всё сама придумала.
  Да и вообще, ещё вчера я была не готова к отношениям с ним, а сегодня досадую, что ему всё равно. Вот она, женская логика, во всём своём великолепии.
  - Ты чего такая мрачная? - София положила свою сумку на парту и села рядом.
  - Барчук в клуб пригласил, - призналась я.
  - Барчук? Так это же здорово!
  - Угу.
  - Он хороший парень.
  - Угу.
  - И ты не рада?
  - Рада.
  - Тогда чего лицо такое, будто с похорон вернулась?
  - Может, давай со мной? Если я пойду одна, это будет слишком похоже на свидание, - такой вариант показался мне просто отличным. Мы повеселимся втроём, и я не попаду в неловкую ситуацию, если Барчук воспримет наш совместный поход в клуб как нечто большее, чем просто танцы и дружеское общение.
  - Э-э нет, я не буду третьей лишней. Он ведь не меня пригласил...
  София бросила тоскливый взгляд в сторону, и, проследив за ним, я заметила Барчука, рассказывавшего что-то соседу по парте, активно жестикулируя. Не знала, что Софии он нравится. Вот ведь блин...
  Настроение испортилось окончательно. Не радовал ни конец учебной недели, ни то, что завтра я познакомлюсь с ночной жизнью анапской молодёжи.
  - Убери это кислое лицо. Тебя пригласил на свидание лучший парень в классе.
  - Вот и шла бы с ним сама, - огрызнулась я и тут же пожалела об этом.
  София скуксилась и укоризненно посмотрела на меня.
  - Слушай, у меня идея! - мне понравилась моя задумка. Теперь осталось только убедить подругу. - Пойдём вместе. Мне не нужен Барчук, я хочу просто потанцевать. А ты в клубе сумеешь привлечь его внимание.
  - Вот уж вряд ли, он меня совсем не замечает.
  - Так то в школе, здесь мы все одинаковые - ученики и ученицы...
  - Тебя-то он заметил... - уныло возразила она.
  - Я новенькая, потому непривычная, а вы вместе уже вон сколько лет учитесь, - добавила убеждённости в голос. - Нужно привлечь его внимание, поразить твоей красотой и необычностью. Ну что?
  София засомневалась. Она ещё раз взглянула на Барчука. Вздохнула и наконец кивнула головой.
  - Хорошо давай попробуем.
  - Ну и отлично, - вот теперь я по-настоящему обрадовалась завтрашнему приключению. - Потанцуем, повеселимся и охмурим твоего Сашку. В смысле ты охмуришь.
  София улыбнулась. А с моей души свалился камень - не хотелось обижать единственную здесь подругу.
  Я посмотрела на Ярослава, но он по-прежнему не обращал на меня внимания.
  
  ***
  Женщинам нельзя доверять!
  Ещё вчера ей нужно было время, чтобы подумать. А сегодня она вовсю флиртует с Барчуком.
  Видимо, это и есть её ответ. Что ж, весьма доходчиво, надо сказать.
  Ярослав злился. Чувствовал себя готовым вот-вот извергнуться вулканом. Ему даже этого хотелось, взорваться, залить всё вокруг кипящей магмой, похоронить под слоем пепла свои идиотские фантазии.
  Значит, она пойдёт в 'Лёд'. Сам бы он не додумался её туда пригласить. Ему почему-то казалось, что Саша не такая. Что ей не нравятся шумные сборища и громкая музыка. Что она предпочла бы прогулку по берегу моря и разговор по душам под звёздами.
  Что ж, ему не впервой ошибаться. Но в первый раз подобная ошибка причиняла почти физическую боль.
  Ярослав изо всех сил старался не смотреть на воркующих голубков. Ему казалось, что мышцы лица и шеи закаменели от напряжения, с которым ему удавалось сохранить безучастное выражение и смотреть прямо перед собой.
  Ещё и Кристина не прошла мимо с обиженной физиономией, а остановилась у парты и завела разговор о выходных. Словно бы между ними всё было по-прежнему.
  И Ярослав сначала промолчал. А затем и вовсе пригласил бывшую девушку в 'Лёд' в эту субботу. Яворская удивлённо округлила глаза, затем бросила быстрый взгляд на Сашу, болтающую с Барчуком, и согласилась.
  Кем-кем, а уж дурой Кристина никогда не была.
  Ярослав почти сразу же пожалел о своей вспышке. С Яворской ему идти никуда не хотелось. Кристина его серьёзно напрягала, он давно хотел расстаться. И вот опять...
  Н своё слово Логинов привык держать. В отличие от некоторых...
  Да и потом, это просто совместный поход в клуб, никто не заставляет его превращать это во что-то большее и везти Кристину в гостиницу. В отношениях с Яворской решал всегда он, и это не могло не нравиться.
  
  ***
  Сегодня у нас был ужин в средиземноморском стиле - паэлья и греческий салат.
  - Очень интересный плов, - прокомментировал отец, накалывая на вилку очередную креветку. - А главное - вкусно.
  - Спасибо, пап.
  Я ела с меньшим аппетитом, но готовка отвлекала от грустных мыслей. А ещё я фотографировала свои блюда и выкладывала на кулинарных сайтах. Всё, что угодно, лишь бы не думать о совершённых мною глупостях.
  - Как там Герда?
  - Вроде ничего. Ветеринар поставил ей капельницу утром. А днём она сама вставала в туалет, - я вспомнила, как питбулиха выходила на улицу, тяжело переставляя лапы.
  - Это хорошо, значит, поправится.
  Сегодня я в последний раз сидела с Миленой, которая и рассказала мне новости о Герде. Выходные малявка проведёт с мамой, а в понедельник уедет в санаторий на полтора месяца. Может, после её возвращения мы снова продолжим видеться, а может, Ярослав уговорит Татьяну Викторовну, чтобы она нашла другую няню. Кто знает, что будет через полтора месяца...
  - Пап, меня пригласили в клуб завтра, - произнесла я ровным тоном, ожидая реакции.
  - Ярослав? - отец напрягся.
  - Нет, Саша Барчук. Знаешь его?
  - С отцом знаком, Костей, - он задумался на секунду и тут же добавил: - Дома будь к одиннадцати.
  - Ну пап, я в восемь только приду туда...
  - В одиннадцать тридцать. Это моё последнее слово.
  - В двенадцать, как Золушка, - улыбнулась я.
  - И ни секундой позже, чтоб не превратиться в тыкву, - строгим голосом сказал отец, но я-то видела, что его глаза улыбались.
  - Пап, у меня ещё одна проблема...
  - Какая?
  - Нечего надеть.
  Не ожидала, что он рассмеётся, но это было так заразительно, что я и сама присоединилась к нему.
  - Ты вся в мать, - резюмировал он.
  А я вздохнула, с мамой мы не разговаривали уже неделю. Да и каждая беседа по телефону давалась тяжело нам обеим. Мне не хотелось выслушивать упрёки, а она обижалась, что я не скучаю по ней.
  Сборы начались с самого утра, поскольку в два папа заступал на дежурство в больнице. Мы позавтракали и отправились в торговый комплекс.
  Я боялась, что отец начнёт критиковать каждый мой выбор и предлагать свои варианты, как это делала мама. Но он почти сразу встретил своего знакомого и отправился на второй этаж пить кофе. А мне протянул банковскую карту со словами:
  - Купи, что надо.
  - Спасибо! - я просияла.
  Сумма, предоставленная мне, была довольно внушительной, а значит, да здравствует шопинг!
  Спустя два часа я стала счастливой обладательницей белых узких джинсов, чёрной шёлковой майки на узких бретельках, тёмно-синей блузки, туфель на умопомрачительной шпильке и терракотового платья. Не скажу, что последнее было мне необходимо, но я не смогла устоять. Во-первых, необычный цвет красного кирпича сразу же привлёк моё внимание. А во-вторых, пятидесятипроцентная скидка в связи с тем, что остался последний размер. И как раз - мой. Разве это не судьба?
  Рядом с отцом сидел уже другой знакомый. Они увлечённо беседовали на медицинскую тему, и я поняла, что это тоже доктор.
  - Всё купила? - спросил папа, представив меня своему коллеге.
  Я кивнула.
  - Всё потратила?
  Я покачала головой.
  - И зря, - засмеялся папин знакомый, - женщины должны удовлетворять свои потребности, чтобы нам, мужчинам, жилось спокойно.
  Дома я сразу примерила покупки и устроила для отца дефиле. Он одобрил терракотовое платье. С кремовыми туфлями, и правда, смотрелось неплохо.
  Я покрутилась перед зеркалом. Мне навилось то, что я вижу. Но это был совсем не клубный вариант - длиной почти до колена, узкая талия перехвачена пояском, подол расширяется книзу конусом, узкие рукава чуть ниже локтя. Возможно, в годы папиной молодости это и был бы оптимальный вариант для дискотеки. А сейчас, боюсь, София предложит сходить в этом в музей.
  Поэтому, дождавшись, когда папа отправится на работу, я переоделась. Шёлковая майка и белые укороченные джинсы. То, что надо.
  У меня оставалось меньше шести часов. Времени в обрез, а ещё столько нужно успеть.
  'Лёд' впечатлял ещё снаружи. Здание было оформлено в виде айсберга, многогранной глыбой возвышавшегося среди площадки, которая была выложена объёмной плиткой всех оттенков от тёмно-синего до снежно-белого. Вечером, с холодной подсветкой, создавалось впечатление, что айсберг плывёт среди пенных волн ледяного моря.
  - Привет! Здорово, что ты пришла!
  Голос Барчука отвлёк меня от созерцания и фантазий на тему холодных морей и просторов.
  - Тут здорово, - ответила я, кивая на айсберг с огромной вывеской 'Лёд', сверкавшей голубым неоном.
  - Ага, - Саша расплылся в довольной улыбке, как будто был причастен, как минимум, к идее клуба, а то и её воплощению. - Ты ещё не видела, какие тут очереди летом выстраиваются. До набережной стоят.
  Я оценила расстояние и впечатлилась. Те, кто вложились в эту задумку, несомненно, многое выиграли. Несмотря на то, что 'Лёд' существовал уже несколько лет, он до сих пор был самым популярным клубом в городе.
  Сейчас очереди не было, и мы с Барчуком оказались непосредственно перед высоким крупным охранником. Рукава белой футболки внушительно натягивали загорелые бицепсы. Заметив, что я рассматриваю, мужчина театрально поиграл мускулами и подмигнул мне. Я смутилась и опустила глаза.
  - Твоя подружка, Санёк? - ухмыльнулся он.
  - Одноклассница, - почему-то с гордостью заявил Барчук.
  - Одноклассница - это хорошо, - охранник по-прежнему меня рассматривал с лёгкой задумчивостью и вдруг огорошил: - А восемнадцать ей уже есть?
  Я поперхнулась воздухом и закашлялась. Только сейчас до меня дошло, что несовершеннолетних сюда не пускают. А значит, мне пока не суждено узнать, каков 'Лёд' изнутри.
  - Конечно, есть, - уверенно заявил Барчук, - как и мне.
  Я бросила на него удивлённый взгляд. Затем перевела его на ухмыляющегося охранника.
  - Ну-ну, - явно не поверил он и совершенно неожиданно для меня тем же тоном добавил: - Ну тогда проходи, Санёк. И одноклассница тоже.
  - Это Юрец, - пояснял мне Барчук, когда мы оказались внутри, - сосед мой. Он, как из армии пришёл, тут охранником работает. Одну бы тебя не пустил. Вход только с восемнадцати.
  - Спасибо, - пробормотала я, отправиться сейчас обратно домой было бы очень обидно.
  Внутри было по-настоящему холодно. Или это контраст после тёплого южного вечера заставил меня поёжиться? Меня ожидали огромные ледяные пещеры, соединённые переходами, которые украшали морозные узоры. Барная стойка и некоторые кабинки состояли из сталактитов и сталагмитов, кое-где соединяющихся между собой в поддерживающие потолок опоры.
  Хотя вечер только начался, людей здесь было довольно много. Большинство ещё сидело за столиками или в кабинках и потягивало через трубочку голубые, опушённые по краю бокалов словно бы ледяной крошкой, коктейли. Думаю, это был сахар.
  - Что будешь пить? - Барчук на правах завсегдатая взял надо мной покровительство. Пока я с любопытством разглядывала интерьер, он нашёл свободный столик.
  - Кока-колу, - я опустилась на мягкий голубой диванчик с тем же морозным орнаментом, что и стены в переходах.
  - Точно? - Саша, казалось, сомневался в моём выборе. - Может, фирменный коктейль?
  Он кивнул на соседний столик, где три броско одетые и накрашенные девицы потягивали через трубочки тёмно-голубой напиток с сахарной каймой.
  - Кока-колу, - повторила твёрдо.
  До сих пор мне приходилось пить только пару глотков шампанского на новый год. И на что-то более серьёзное я пока не решалась.
  - Окей, хозяин - барин, - Барчук направился к бару, а я достала из сумочки телефон.
  Потянулись долгие гудки. Насчитала восемь, прежде чем неуверенный голос Софии ответил:
  - Алё...
  - Сонь, ты где?
  - Дома, - ответила она тихо.
  - Ну ты чего? Договорились же!
  Перед самым выездом подруга вдруг заявила, что передумала. И я потратила не менее получаса на уговоры. Казалось, что она наконец решилась приехать и встретиться с парнем, который ей давно нравился, вне школьных стен. Мы договорились, встретиться внутри клуба. И тут на тебе - опять неуверенность в собственных силах.
  - Если ты не приедешь, я закручу роман с Барчуком. И мы с ним будем каждый день целоваться в школе. Прямо у тебя на глазах!
  Угроза, конечно, была так себе, но на Софию подействовало. Она пообещала приехать через час и просила встретить её у входа, так как тоже ни разу не была в этом клубе и не знала, куда идти.
  Я положила трубку и убрала в сумочку. К столику спешил Барчук, в руках он держал две стеклянные бутылочки с торчащими трубочками.
  - Я тоже, пожалуй, сохраню трезвость ума, - он протянул мне одну из бутылок.
  Мы чокнулись 'Кока-колой'. Звонко звякнуло стекло.
  - Ну за твой первый выход в свет! - произнёс он тост и уточнил: - Первый же в Анапе?
  - Первый, - подтвердила я, делая глоток. Не считать же праздник у мэра, где я просидела почти весь вечер в детской.
  - Как ты насчёт потанцевать? Правда, нормальная музыка начнётся ближе к девяти, когда народу поднаберётся.
  На мой взгляд, 'поднабралось' уже достаточно. На танцполе, расположенном в соседней 'пещере', ритмично двигались человек десять-пятнадцать. Вместить он мог в несколько раз больше. Но, видимо, здесь было принято танцевать плотно прижатыми друг к другу.
  Хотя я всё равно собиралась дождаться Соню. Поэтому согласно кивнула:
  - Подождём.
  Барчук развлекал меня рассказами из своей жизни. Он оказался интересным собеседником. Я много смеялась. Мне было легко с ним, совсем ненапряжно. Жаль, что он был не тем, кого бы мне хотелось видеть сейчас рядом.
  И я всё равно то и дело поглядывала на часы. По моим подсчётам, София должна была подъехать через несколько минут. И я уже решила, что отправлю Сашку её встречать. А потом все вместе отправимся на танцпол.
  Рассмеялась очередной истории Барчука и рассеянно посмотрела в зал. Лучше бы я этого не делала, потому что прямо на меня смотрели холодные и злые глаза Ярослава.
  Ну вот, накаркала...
  Рядом с ним стояла Кристина. Она смотрела в другую сторону и приветливо здоровалась с какой-то девушкой, целуя воздух возле щёк. Похоже, они только что пришли.
  - О-о! Логинов опять с Яворской, - прокомментировал явление Саша, - а я-то думал, он наконец от неё избавился.
  - Может, у них любовь, - произнесла я нарочито равнодушным тоном, хотя мне очень не хотелось это обсуждать, потому что где-то внутри кололо тонкой острой иголочкой.
  - Ага, - нехорошо ухмыльнулся Барчук, - любовь. Сначала с Маринкой Бурес, потом со Светкой Ириконовой, теперь вот с Яворской. Ярослав у нас - мальчик любвеобильный.
  Я промолчала. Где же там София? С каждым словом настроение опускалось всё ниже, достигнув разноцветных плиток пола. Ведь слова Сашки означали, что тот поцелуй был всего лишь очередным проявлением логиновской любвеобильности.
  От этой мысли становилось по-настоящему больно.
  Когда я снова подняла голову, Ярослав с Кристиной и той самой девушкой, которую уже обнимал незнакомый мне парень, направились к одной из кабинок неподалёку от нас.
  Я смотрела им в спину. В голове мелькали разные образы, в большинстве которых я никогда бы не призналась. Даже под пытками.
  Яворская вдруг обернулась и бросила на меня полный торжества взгляд. Отчего мне захотелось попробовать местный фирменный коктейль. А лучше несколько, чтобы гадкая улыбка Кристины не стояла у меня перед глазами.
  - Я чего-то не знаю?
  Барчук оказался слишком наблюдательным. К счастью, от неудобного вопроса меня спас телефонный звонок.
  - Ты уже подъехала? - чересчур оживлённо заговорила я в трубку. - Да, конечно, сейчас тебя встретим. Жди.
  Саша смотрел на меня вопросительно.
  - Слушай, там моя подруга приехала. Соня... Ты не мог бы её встретить? Боюсь, что со мной её могут не пропустить. - я усиленно хлопала глазами и улыбалась. Преувеличенно радостно и совершенно неискренне.
  Но Барчук, кажется, этого не заметил. Был слишком озадачен неожиданной новостью.
  - Подруга? - переспросил он.
  - Ага, Соня Харалампиди. Я подумала, что втроём нам будет ещё веселее, - улыбка не могла быть более идиотской.
  Барчук странно на меня посмотрел и отправился встречать Софию. Я облегчённо выдохнула. Первая часть моего плана, кажется, начала исполняться.
  - Значит, ты с Барчуком...
  Из-за музыки я не слышала, как он подошёл, и оказалась совсем не готова к тому, чтобы, оказаться так близко с Ярославом.
  - А ты, значит, с Яворской, - подсознательно защищаясь, я постаралась скопировать его тон.
  Он смотрел холодно, губы презрительно изогнулись. Я вспомнила тепло, которое шло от него всего пару дней назад. Не ожидала, что будет так больно. Но глаза не опускала. Не дождётся!
  Мы сверлили друг друга взглядами, пока он не произнёс:
  - Саня и Саня... Надо же...
  - Ярик и Кристя... - вторила я ему.
  - Меня зовут Ярослав, - вдруг зашипел Логинов, опираясь руками о стол, за которым я сидела, и наклоняясь ближе ко мне. - Для друзей - Яр, но не для тебя.
  - А меня зовут Александра! - я сломалась первой и повысила голос. - А тебя сюда совсем не звали!
  - Всё нормально?
  Подошедшие в этот момент Барчук и София удивлённо смотрели на нас с Логиновым. У нас обоих разве что огонь из ноздрей не вырывался. А пар из ушей, может, и шёл. Очень даже может.
  - Да, - ответила я, по-прежнему глядя в глаза Ярославу, - наш одноклассник подошёл поздороваться и уже уходит.
  Логинов ухмыльнулся одним уголком рта и наконец сделал движение назад, отодвигаясь от меня. Разворачиваясь, он задел плечом Сашу. Тот покачнулся, с трудом устояв на ногах.
  - Извини, - бросил ему Логинов и направился к кабинке, из которой за нами внимательно наблюдала Кристина.
  - Что это с ним? - Барчук перевёл подозрительный взгляд с Ярослава на меня.
  Я как можно небрежнее пожала плечами.
  - Перегрелся, наверное. - и тут же переключила внимание на подругу. - О-о, Сонь, отлично выглядишь.
  Девушка смущённо улыбнулась. А Саша вместе со мной окинул её одобрительным взглядом.
  - Тебе тоже 'Колы'? - поинтересовался он у Софии.
  Она посмотрела на стоявшие на столе бутылочки и кивнула головой.
  - Что у тебя с Ярославом? - начала она допрос, как только Барчук отошёл.
  - Прах и тлен, - я сделала вид, что очень увлечена своим напитком.
  - Давай без пафоса, - София явно собиралась обсудить со мной тему, которую я совсем не хотела обсуждать, поэтому постаралась переключить её внимание:
  - Ты, и правда, отлично выглядишь. Думаю, Барчук просто в восторге.
  Соня надела обтягивающее платье до середины бедра, открывающее стройные ноги. Светло-кремовый цвет подчёркивал и выгодно оттенял её смуглую кожу. Чёрные волосы красивыми блестящими волнами прикрывали обнажённую спину.
  - Ты уверена? - подруга с радостью переключилась на то, что волновало её больше неразберихи в моей так и не начавшейся личной жизни.
  - Конечно, он постоянно оглядывается, - я кивнула на барную стойку, у которой стоял Барчук. Как раз в этот момент Саша оглянулся и помахал нам рукой.
  Даже при специфическом освещении клуба нельзя было не заметить, как загорелись глаза у Софии.
  - Ты думаешь?.. - с надеждой начала она.
  - Не думаю, а знаю, - перебила я её. - Просто будь уверенней.
  Говорят, со стороны всё видится гораздо проще. Вот и мне казалось, что нужно приложить минимум усилий, чтобы между ними что-то началось. Симпатию и интерес со стороны Барчука я уже ощущала, стоило только Соне изменить привычный образ заучки и слишком правильный стиль поведения.
  Но по отношению к себе самой это правило переставало работать. Почему-то понять Ярослава представлялось почти невозможным.
  А может, мне просто мешают эмоции? Ведь по отношению к Саше я не испытываю ничего, кроме дружеской симпатии. Но стоит увидеть Логинова, как меня бросает в пот, сердце бухает, выгоняя кровь из мозга, и я совсем перестаю соображать.
  
  ***
  Всё было ещё хуже, чем он думал.
  Саша отлично проводила время с Барчуком. Вовсю флиртовала, кокетливо смеялась, то и дело складывала свои хорошенькие губки буквой 'О', вбирая ими трубочку.
  Ярослав злился. На себя. На Сашу. На Барчука. На Кристину, которая с надеждой на что-то впивалась пальцами ему в предплечье.
  Но больше всего всё-таки на Сашу.
  Потому что именно из-за неё он был сейчас здесь, наблюдал устроенный ею же спектакль и терпел навязчивые намёки Яворской.
  Но больше всего его бесило то, что Барановская прикидывалась невинной овечкой. Делала вид, что не понимает и не замечает его раздражения. Притворяется, что между ними ничего не было.
  Он не понимал, как она могла оказаться такой хладнокровной стервой. Как она могла так хорошо притворяться, целовать его, затем потребовать время, чтобы подумать, а потом просто проигнорировать свои же слова и начать встречаться с Барчуком.
  Чем не устроил её он, Ярослав Логинов? Чем он хуже Барчука?
  На него всегда вешались девицы. Ему никогда не приходилось никого уговаривать. Даже намекать особо было не нужно. Стоило лишь раз проявить свои намерения, и желающие с радостью сами бросались в его объятия.
  Так что же не понравилось Барановской? Может, она ждала признаний в любви? Но этого она от него не дождётся. Ярослав никому и никогда не говорил этих слов. Разве что младшей сестрёнке, которая иногда по несколько раз в день обнимала его своими крохотными ручонками и шепеляво твердила: 'Я тебя лублу'. И тут всё было просто и понятно.
  А Барановская? Почему с ней так сложно? Неужели ему показалось, что она не такая? Что между ними может возникнуть что-то глубокое и серьёзное?
  Да, скорее всего, ему показалось. Только и всего.
  Просто очень хотелось встретить близкого человека. Того, который поймёт. Кому можно доверять полностью и абсолютно.
  В какой-то момент ему почудилось, что он нашёл такого человека. Такую девушку. Но это была ошибка. Глупая фантазия. Мечта. Фантом...
  Не было смысла злиться, но Ярослав всё равно злился. Ничего не мог с собой поделать. Хотелось причинить Барановской боль, уколоть, унизить, чтобы она почувствовала то же, что и он.
  Тот глупый разговор, когда Барчук вышел...
  Это, и правда, было глупостью. И нисколько её не укололо. Ей было всё равно.
  Стоило бы сейчас отступиться. Хорошо подумать, отрешиться от всех мыслей и отправиться домой.
  Но Логинов не мог отрешиться. Его снедало изнутри какое-то неведомо доселе чувство. Если бы он был способен анализировать, то наверняка распознал бы ревность. Но сейчас Ярослав не был способен к анализу. К тому же ревность была для него чувством новым, незнакомым. Вряд ли бы он сумел быстро в нём разобраться.
  Сейчас Ярослав, скорее, напоминал быка, перед которым тореадор размахивает красной тряпкой. И этой тряпкой была Саша, смеющаяся, флиртующая и счастливая.
  Без него.
  То, что произошло дальше, было вполне предсказуемо. Хотя никто из участников событий не мог даже предполагать, чем закончится этот вечер.
  
  ***
  Мы отрывались на танцполе. Барчук то и дело словно бы случайно касался Софии. Она раскраснелась, глаза блестели, а счастливая улыбка почти не сходила с её губ.
  Я же, скорее, притворялась весёлой. И думала о том, как бы мне оставить своих друзей и тихонько исчезнуть. Я хотела уехать домой.
  Не знаю, остался ли Ярослав в клубе или куда-то смылся со своей девушкой, я усиленно старалась не искать его взглядом. Но сама мысль, что он может смотреть на меня, наблюдать за моими движениями, делала тело деревянным, а улыбку вымученной.
  Я устала притворяться, что получаю удовольствие. Мне хотелось тишины, покоя и одиночества.
  Воспользовавшись секундным перерывом в музыке, я взяла своих друзей под руки:
  - Ребят, я поеду домой, что-то голова разболелась...
  - А?! - музыка загрохотала снова.
  - Говорю, домой поеду! Голова болит, а вы тут веселитесь! Ладно?
  Я вопросительно посмотрела на Софию. Она сомневалась пару мгновений, потом кивнула.
  - Тебя проводить? - Барчук тоже был не против остаться наедине с ней.
  - Не надо, - я помотала головой, потому что расслышать что-то в этом шуме вряд ли было возможно.
  Друзья продолжили веселиться, а я протиснулась сквозь двигающихся на все лады людей и наконец-то оказалась в первой 'пещере', где в начале вечера мы пили 'Кока-колу'. Здесь уже вздохнула свободнее, посетителей было мало, лишь часть столиков оказалась занята.
  Я старалась не смотреть по сторонам, чтобы не наткнуться взглядом на Логинова, если он ещё не ушёл. Но словно против воли, словно сама по себе шея повернулась влево, а глаза скользнули внутрь кабинки, где в последний раз я видела Ярослава. К счастью, эта кабинка оказалась пуста. Выдохнув с облегчением, я направилась к выходу.
  Но обрадовалась рано.
  Логинов появился словно из ниоткуда и перегородил мне путь.
  - Сбегаешь? - выражение его лица было нечитаемым, в глазах темнела бездна.
  Я почувствовала себя очень неуютно, постаралась обойти Ярослава:
  - Иду домой.
  - Подожди, - он ухватил меня за руку. Сжал запястье, довольно грубо. Я вскрикнула от неожиданности. Попыталась выдернуть руку, но он держал крепко.
  - Отпусти! - даже не знаю, чего во мне сейчас было больше - испуга или возмущения.
  Хотя нет, страха не было, только злость на Логинова, который с чего-то решил, что может быть со мной грубым. Что у него есть на это право.
  Я подняла на него глаза.
  - Не надо метать в меня молнии, - усмехнулся он, - я просто хочу поговорить. Кое-что прояснить между нами.
  - Ты же слышал, что она сказала! Отпусти её!
  Саша с Соней спешили к нам. Атмосфера начала накаляться.
  - Иди своей дорогой, Барчук, - голос Ярослава звучал хрипло, - это тебя не касается.
  - Только после тебя! - Саша подошёл почти вплотную к Логинову. При таком расстоянии разница в росте была ещё более ощутимой. Но, казалось, Барчука совсем не смущало, что он на полторы головы ниже противника.
  Они стояли как два петуха - взъерошенные, напряжённые, вот-вот готовые кинуться друг на друга.
  - Лучше отойди, - Логинов не выдержал первым и оттолкнул Сашу.
  Тот, похоже, только этого и ждал, потому что выбросил кулак вперёд и вверх, ударив Ярослава в нос. Тот отшатнулся, брызнула кровь. Но Логинов почти сразу пришёл в себя и ударил в ответ.
  Дальше события развивались слишком быстро, как кадры старинной кинохроники. Тонко вскрикнула София. Подбежал охранник, пытаясь разнять сцепившихся одноклассников. Ему помогал бармен и кто-то из гостей.
  А я стояла чуть поодаль, с какой-то отстранённостью наблюдая за творившейся фантасмагорией и не понимая, как могла оказаться в эпицентре подобных событий.
  
  ГЛАВА 17
  Анапское отделение полиции располагалось в двухэтажном слегка обшарпанном здании.
  Мы с Софией сидели в небольшом холле. Было тихо и пусто. Только за перегородкой зевал дежурный, да снаружи проезжали редкие машины.
  Время уже перевалило далеко за полночь. Но я забыла о данном отцу обещании, поэтому неожиданный телефонный звонок заставил меня вздрогнуть, вырвав из сонного ожидания.
  - Саша? Ты где? Уже поздно, лимит истёк, - папин голос был слегка осипшим. Наверное, он уснул после смены.
  - Пап... - как бы ему объяснить? - Ты только не волнуйся...
  Кажется, эта фраза имела абсолютно противоположный эффект, потому что он мгновенно проснулся, в голосе появилась тревога:
  - Саша? Что случилось? Где ты?
  - Я... в полиции...
  На том конце трубки на пару мгновений установилась потрясённая тишина.
  - Ты не волнуйся, всё в порядке, просто ребята... немного подрались...
  - Я сейчас приеду, - он отключился.
  - Влетит тебе? - сочувствующе спросила подруга.
  - Похоже, мой первый поход в клуб окажется последним, - мрачно ответила я.
  Входная дверь открылась, впуская Татьяну Викторовну Логинову. В и без того небольшом холле стало по-настоящему тесно.
  Мэр города огляделась и почти в ту же секунду увидела меня. Её лицо нахмурилось, а взгляд не обещал мне ничего хорошего.
  - Где Ярослав? - спросила она, не тратя время на приветствия.
  Я решила, что тоже могу не проявлять излишнюю вежливость, и просто кивнула на коридор, куда увели обоих дебоширов.
  Татьяна Викторовна, больше не тратя времени попусту, направилась туда. Дежурный, похоже, её узнал, потому что никак не попытался задержать. Слышно было только, как каблуки стучат по плитке, отдаваясь эхом от стен пустого коридора.
  - Логинова сейчас отпустят, - тоскливо произнесла София и вздохнула. Мы с ней решили, что дождёмся и проводим домой Барчука, у которого не было власть имущих родственников.
  - А может, она попросит оставить его до утра в камере. В воспитательных целях, - мстительно возразила я, понимая, впрочем, что это маловероятно. Татьяна Викторовна, скорее, посадит сына под домашний арест.
  И действительно, спустя несколько минут в коридоре снова раздались шаги. На этот раз мэра сопровождали.
  Логинова показалась первой. Рядом с ней, отставая буквально на шаг, семенил низенький толстенький полицейский в обтягивающей живот форменной рубашке.
  - Татьяна Викторовна, не беспокойтесь, это нигде не отразится, - говорил он. - Семёнов - новенький у нас, не знал, кого забирает.
  - Спасибо, Илья Карлович, - Логинова остановилась и по-мужски подала полицейскому руку. Он с серьёзным видом потряс её ладонь.
  Показавшийся вслед за ними из коридора Ярослав выглядел весьма плачевно. Его нос опух. Кровь засохла над верхней губой и на подбородке, некрасивыми пятнами темнела на рубашке.
  Проходя мимо, он окинул меня взглядом. И мне стало не по себе.
  - Хорошо повеселились, - усмехнулся он уголком разбитой губы. И тут же скривился, потому что покрытая корочкой ранка вновь лопнула и закровоточила.
  Логинов выглядел жалко, но старался хорохориться. Я ничего не ответила и вообще опустила глаза, рассматривая трещины на светло-серой плитке.
  Чувство вины наполняло меня, несмотря на все попытки убедить свою совесть, что я не виновата в этой драке.
  - Ну что, девицы, не усмотрели за своими хлопцами? - проводив Логиновых за дверь, полный полицейский подошёл к нам. - Надо крепче держать у своей юбки, коль они у вас такие неуёмные.
  Я с трудом, но сдержала возражение, что Ярослав вовсе не мой парень. Какая теперь уж разница.
  - Когда вы отпустите Сашу? - София покраснела, но смело смотрела в лицо полицейскому.
  - Как только придёт совершеннолетний представитель, сразу и отпустим, - сообщил он, оборачиваясь на очередной стук входной двери.
  Мне пришлось наклониться, чтобы увидеть, кто пришёл, полицейский заслонял обзор.
  - Привет, Илья, - отец пожал мужчине руку. - Что тут стряслось?
  - Да вот, девчонок не поделили, - хохотнул полицейский. - Кровь молодая, горячая...
  Отец бросил вопросительный взгляд на меня. Я пожала плечами, мол, не виновата и вообще не знаю, как подобное могло случиться.
  - Поехали домой, - по его тону было понятно, что предстоит неприятный разговор. Но мне было уже всё равно. Я слишком устала, чтобы ещё из-за чего-то переживать.
  - А Саша? - София испугалась, что я уеду и брошу её здесь одну. Потому что сама она оставлять Барчука на произвол судьбы явно не собиралась.
  - А мой папа может быть совершеннолетним представителем? - спросила я полицейского.
  - Барчука-младшего заберёшь? - вздохнул Илья Карлович.
  - И он тут? - отец смотрел на меня вопросительно, но я решила, что всё расскажу ему дома. Тогда он тяжело вздохнул и кивнул полицейскому: - Заберу.
  Ехали мы молча.
  Молчание отца было почти физически ощутимым, давящим, мрачным, осуждающим.
  Молчание с заднего сиденья было облегчённо-радостным со стороны Софии и сосредоточенно-задумчивым со стороны Барчука.
  Я же молчала с нарочитой виноватостью, старалась, чтобы папа разглядел в выражении моего лица обещание, что подобное больше не повторится.
  Сашу мы высадили в городе. Он коротко поблагодарил и вышел, тайком сжав руку Софии. Надеюсь, у этих двоих что-то срастётся.
  До Витязево по ночному пустынном проспекту добрались за двадцать минут и тоже не произнеся ни одного слова, кроме короткого 'спасибо', брошенного Софией при выходе из машины.
  - До понедельника, - бросила я ей вслед, но ответ не расслышала, так как отец нажал на педаль газа, и мы тронулись с места.
  Молчание продлилось ещё некоторое время. Машина неслась по проспекту. Мелькали фонари, изредка фары встречных машин освещали сосредоточенное лицо отца, стиснутые на руле пальцы.
  - У Татьяны, - вдруг начал он, - есть ещё один сын. Кирилл. Ему сейчас двадцать один. Три года назад мне позвонил Логинов-старший и попросил об услуге. Кирилл встречался с девочкой. Она забеременела. Им обоим ещё не было восемнадцати. Логиновы не хотели огласки и уговорили девочку и её маму согласиться на аборт. Я отказался. Но, как узнал позже, они нашли более сговорчивого врача. У девочки началось осложнение. Жизнь удалось спасти, но детей у неё никогда не будет. Логиновы выплатили огромную компенсацию, чтобы не допустить огласки. Оплатили девчонке учёбу в престижном московском ВУЗе, а Кирилла услали за границу...
  Молчание продлилось ещё несколько минут, прежде чем отец продолжил:
  - Я не хочу, чтобы ты оказалась на месте этой девочки...
  - Я и не окажусь, - с жаром перебила его, пытаясь донести то, что успела узнать о Логинове-младшем. - Во-первых, Ярослав бы так никогда не поступил...
  Но отец тоже перебил меня:
  - Ты этого не знаешь, Саша! Татьяна Логинова уже распланировала будущее своих детей. Ты думаешь, она позволит Ярославу на тебе жениться в случае чего?
  Я промолчала. О женитьбе или о чём-то серьёзным с Логиновым я ещё не думала. Мне казалось, что отец забегает слишком далеко вперёд. У нас ведь и было-то, что один-единственный поцелуй. И больше, похоже, ничего уже не будет.
  - Папа... - начала было я.
  Но он не позволил закончить:
  - Ты ещё слишком молода, чтобы думать о будущем и делать далеко идущие выводы. Я хочу уберечь тебя от ошибки, поэтому запрещаю встречаться с Ярославом вне стен школы.
  - Но...
  - И сидеть с девочкой Логиновых ты больше не будешь, - отрезал он. - Я вообще не понимаю, зачем тебе нужна работа. Я в состоянии обеспечить свою дочь. С Татьяной я сам всё улажу.
  - Но ведь ты сам встречаешься с Татьяной Викторовной! - я возмутилась несправедливостью. Почему он сам всё решает? Моё мнение тоже имеет значение! Я не собираюсь встречаться с Ярославом. И это он решил сам. Но Милена здесь совершенно не при чём. Мне нравилось с ней общаться.
  - Я не встречаюсь с Татьяной, - отрезал он холодно. - Это всего лишь секс без обязательств. И мы оба с ней это знаем. Мы взрослые люди. А ты ещё ребёнок. И если я узнаю, что ты всё-таки встречаешься с Ярославом, то отправлю тебя в Питер. Этот вопрос больше не обсуждается. Понятно?
  - Понятно, - кисло пробормотала я. Чего уж тут непонятного? Либо полное и беспрекословное послушание, либо жизнь с мамой и её 'замечательным' Витюшей. Тут уж выбор очевиден.
  Больше до самого дома мы не произнесли ни одного слова. Я смотрела в окно и думала о несправедливостях подростковой жизни. Вот вроде ты и взрослый. Особенно, когда нужно завалить тебя обязанностями. А как дело касается права принимать собственные решения и совершать собственные ошибки, то ты сразу оказываешься несмышлёным ребёнком. И за тебя всё решают взрослые. Причём они даже не удосуживаются услышать твоё собственное мнение. Если бы отец поинтересовался, я бы сказала, что не собираюсь встречаться с Ярославом. Но он не поинтересовался, и это особенно бесило. Сразу же хотелось сделать ему наперекор.
  Я вышла из машины и направилась к дому. В прихожей, не зажигая свет, скинула туфли, не стала искать тапочки и так босиком начала подниматься по лестнице.
  Лампочки под потолком вспыхнули, когда я уже преодолела почти половину ступенек.
  - Саша, - окликнул меня отец, заставляя остановиться. - Я люблю тебя, дочь.
  Его признание я выслушала спиной, но потом не могла не обернуться. Вскинула на него удивлённый взгляд. Эти слова он сказал мне впервые. Хотелось подбежать к отцу, обнять, прижаться и сказать, что тоже очень его люблю. Но я сдержалась.
  Потому что внутри тлела обида...
  Из-за недоверия, приказного тона там, в машине, того, что он считает меня маленькой и глупой, в то время как я вполне способна принимать самостоятельные решения и нести за них ответственность.
  Поэтому я промолчала.
  - Спокойной ночи, - отвернулась и продолжила подниматься по лестнице.
  Понимала, что моя обида детская, глупая, что веду себя именно так, как отец и говорил, по-ребячески, но ничего не могла с этим поделать. Прошла в свою комнату и закрыла дверь, удержавшись лишь настолько, чтобы не хлопнуть ею.
  Завтра будет новый день. Завтра будут новые мысли. А сейчас мне нужно поспать, чтобы все эмоции улеглись. Чтобы то чувство, что поселилось внутри, потеряло свою остроту. Чтобы я снова могла здраво мыслить.
  По-прежнему не включая света, прошла к окну. Сняла джинсы и майку, бросила их на спинку стула, даже не проверив, попала или нет. Нащупала под подушкой старую футболку, в которой было удобнее всего спать, и забралась под одеяло.
  Я чувствовала, что не права. Чувствовала себя виноватой. По отношению к отцу и к Ярославу одновременно. Мне казалось, что я должна была проявить больше уважения к одному и при этом постараться оправдать другого. Но вот как это сделать, если первое исключает второе? Этого я не знала. И поэтому казалось, что упускаю что-то важное. Что-то, о чём обязательно пожалею.
  Вот только никак не могла решить - о чём буду жалеть больше. Почему-то захотелось плакать. Но поняла это, уже когда дорожки слёз потекли по щекам, подушка намокла. И я окончательно перестала сдерживаться, позволив себе разреветься.
  
  ГЛАВА 18
  Наутро мы с отцом оба делали вид, что вчерашних событий и тягостного разговора попросту не было. Поначалу ещё оставалась какая-то напряжённость, но постепенно, со временем, всё вошло в свою колею, и мы снова стали друзьями. В наши отношения вернулась прежняя лёгкость. Мы могли смеяться и перебрасываться шуточками. Вот только в душе у меня поселилась грусть. И я всё чаще чувствовала одиночество и отчуждённость.
  Прошёл октябрь, зарядили долгие тоскливые ноябрьские дожди.
  Папа по-прежнему много работал, но с Татьяной Викторовной, кажется, больше не встречался. По крайней мере, я не слышала разговоров с ней по телефону, когда отец находился дома.
  София лучилась счастьем. Подруга удивительно похорошела, сделала модную стрижку, изменила стиль одежды и стала очень женственной, привлекая к себе взгляды противоположного пола. Я же, наоборот перестала пользоваться косметикой, волосы стягивала в хвост на затылке, а носила исключительно джинсы и старую кофту с капюшоном. Мне стало всё равно, как я выгляжу. И ни чьи замечания не смогли бы этого изменить.
  Не могу сказать, что я завидовала, но, когда видела Софию с Сашей, державшихся за руки, хотелось развернуться и пойти в другую сторону. Но подруга, как назло, чувствовала благодарность за своё теперешнее счастье и словно сговорилась с Барчуком устроить мою личную жизнь.
  Меня знакомили с друзьями, приятелями, хорошими знакомыми, даже с одним соседом. Мне никто не нравился. По большому счёту, я не выделяла отдельных лиц в этой череде парней.
  Казалось, что вместе с природой я впадаю в зимнюю спячку. Становлюсь замедленной, ленивой и почти равнодушной.
  С Ярославом мы каждый день встречались в школе, но делали вид, что не знакомы друг с другом.
  Пару раз Мария Анатольевна пыталась отправить нас вместе на журналистское задание, но мы оба так активно искали причины для отказа, что она сдалась. И чаще я отправлялась фотографировать одна или вместе с нашей старостой.
  Оля оказалась невероятной болтушкой. И, на мой взгляд, это было достоинством. Она не замечала, что я не участвую в разговоре, а лишь 'угукаю' или хмыкаю в нужных местах. А то и невпопад.
  Мне её болтовня нисколько не мешала. Я воспринимала её как радио, белый шум, который служит лишь фоном, и не старалась особо вслушиваться в смысл произносимых слов.
  Наступил декабрь. Снега всё не было. Температура продолжала оставаться плюсовой. И для меня, привыкшей к питерским холодным грязно-снежным зимам, это казалось странным и непривычным.
  Звонок телефона застал меня по дороге на остановку. Сейчас, когда почти непрекращающийся дождь покрыл большинство улиц чавкающей грязью и лужами, я добиралась в школу на маршрутке.
  Звука я не слышала, почувствовала вибрацию телефона в кармане джинсов. Чтобы достать его, пришлось перекинуть зонт в другую руку.
  На экране высветился номер Татьяны Викторовны.
  - Алё, - я внутренне напряглась, не зная, чего ожидать от этого звонка.
  - Саша, привет, - раздался в трубке тихий голос Милены.
  - Привет, мелкая, - я удивилась, а ещё больше обрадовалась, только сейчас понимая, как соскучилась по этой девочке. - Как ты поживаешь?
  - Почему ты больше не приходишь? Я давно уже вернулась домой! Ты больше не хочешь со мной дружить? - Милена не позволила себя сбить с намеченного пути. А звонила она, явно, для того, чтобы высказать накопившиеся обиды.
  - Зайка, я очень хочу с тобой дружить, но... - что именно 'но' объяснить пятилетнему ребёнку я не могла, потому что и сама до конца не понимала, почему нам нельзя видеться.
  - Ты поссорилась с мамой или Ярославом? - не отступала она.
  - Нет... - ведь я не ссорилась ни с кем из них? Можно ли назвать ссорой то, что произошло между мной и её братом? А между моим отцом и Татьяной Викторовной?
  - Тогда я не понимаю! - Милена уже кричала в трубку. Её детский разум, ещё не ведающий препон и запретов взрослой жизни, недоумевал. Впрочем, в этом я и сама недалеко от неё ушла.
  Ответить ей мне было нечего, поэтому я задала свой вопрос:
  - Мама знает, что ты взяла её телефон? - когда я была няней Милены, у неё не было своего мобильника. Татьяна Викторовна считала, что она ещё слишком мала для этого.
  - Нет... - призналась девочка спустя несколько секунд молчания.
  Татьяна Викторовна редко оставляла свой телефон без присмотра. Значит, Милена проявила немалую смекалку, чтобы остаться с ним наедине и найти мой номер.
  - Я хочу с тобой увидеться... - её голос звучал жалобно. Мне стоило большого труда сохранять спокойствие.
  - Зайка... - как ей всё это объяснить? - Надо спросить разрешения у твоей мамы.
  - Она не разрешит... - голос становился всё тише. И я поняла, что она вот-вот заплачет.
  - Что-то случилось, зайка? Тебя кто-то обидел? - сердце кольнула острая ледяная игла нехорошего предчувствия.
  - Мне не нравится новая няня... Она злая...
  - Новая няня тебя обижает?
  - Нет... Она меня не любит...
  Конечно, это мало что объясняло. Нужно было поговорить с Татьяной Викторовной или Ярославом. Но я понимала, что меня вряд ли будут слушать. Да и как бы я задала подобный вопрос?
  - Зайка...
  - Мама идёт, - шепнула в трубку Милена и отключилась.
  Я забралась в подошедшую маршрутку. В душе было так же сыро и пасмурно, как и за окном. Я успела привязаться к девочке, этот разговор оставил тягостное впечатление.
  Чувствовала себя виноватой. Но что я могла сделать?
  Уроки тянулись невыносимо медленно. К тому же я ни на чём не могла сосредоточиться. То и дело поглядывала на Ярослава, размышляя, как бы к нему подойти и начать разговор на интересующую меня тему.
  Выходило весьма жалко:
  'Привет. Ты знаешь, твоей сестре не нравится новая няня, я хочу вернуться.
  Ты уверена, что хочешь быть рядом с ней, а не со мной?'
  Так и слышу его презрительный голос, вижу снисходительный взгляд, насмешливо изогнутую бровь.
  Ну уж нет. Нужно придумать какой-то другой способ. Менее болезненный и унизительный.
  И всё-таки я задержала взгляд на Ярославе. Какой же он красивый... Логинов что-то рисовал на листке бумаги. Вид у него был отрешённый и задумчивый. На лбу даже с моего места были различимы две глубокие вертикальные складки.
  Кристина так и не заняла стул рядом с ним, по-прежнему сидела на первой парте со старостой. Может, поэтому он расстроен? Страдает из-за их разрыва?
  Неожиданно Ярослав поднял голову и посмотрел прямо на меня. Наши глаза встретились. На какую-то долю мгновения. Короткий миг. Потом я поспешно отвела взгляд, опустила голову так низко, что ещё немного и смогла бы провести носом по парте. Сердце билось в сумасшедшем ритме.
  Зачем он на меня посмотрел? Чтобы показать, что не стоит на него пялиться? Или и сам осторожно следил за мной?
  От последней мысли сделалось тепло. Но я тут же прогнала дурацкую надежду. Глупости всё это. Не стоящие внимания глупости. Глупости и точка!
  До конца уроков я больше не смела поднять взгляд. Выдерживала угол поворота головы ровно девяносто градусов по отношению к плечам. Шея задеревенела. Казалось, стоит лишь на миг ослабить силу воли, и голова сама повернётся в сторону Логинова. Глаза вопьются в его лицо с огромной надеждой, что и он тоже смотрит на меня.
  Нет, ну не идиотка ли я? Что за ерунда творится в моей голове? И как мне навести порядок среди этого хаоса мыслей о Логинове? Тем более что я собиралась думать о его маленькой сестре. О том, как помочь ей. А вместо этого опять питаю пустые иллюзии...
  Отец доходчиво объяснил, что этот парень не для меня. Ведь таких наивных глупышек, как я, Логиновы, не разжёвывая, глотают на завтрак, обед и ужин.
  Но как объяснить это чему-то внутри меня, что робко выглядывало каждый раз, стоило ощутить присутствие Ярослава поблизости?
  Вечером я решилась поговорить с отцом.
  За ужином, который сегодня был прост и сытен - запечённое мясо и жареный картофель.
  - Пап... - последовала долгая пауза, так как оказалось, что слова, которые я так долго подбирала для этого разговора, внезапно куда-то исчезли.
  - М-м? - промычал он вопросительно, оторвавшись от книги, когда продолжения так и не последовало.
  - Мне сегодня позвонила Милена... - снова пауза. Я вяло ковыряю вилкой зажаренную до аппетитной корочки картошку.
  - Мне что, вытаскивать из тебя слова клещами? - отец откладывает книгу в сторону и смотрит на меня. Похоже, мне удалось отвлечь его внимание от детектива.
  Набрала полную грудь воздуха и решилась, словно нырнула с разбега в холодную воду:
  - Можно я снова буду сидеть с ней? Поговори с Татьяной Викторовной, пожалуйста. - зачастила, вываливая всё сразу, чтобы он не успел остановить. - Милене плохо. Одиноко. Ей не нравится новая няня. Да и я тоже скучаю по ней. Обещаю, что к Ярославу это не имеет никакого отношения. Я к нему даже не буду подходить. Вообще не стану смотреть в его сторону...
  По выражению его лица я поняла, что ничего у меня не выйдет.
  - Саш... Боюсь, что это невозможно. Татьяна и я... У нас сейчас несколько напряжённые отношения. Вряд ли она станет меня слушать. Да и видеть тебя рядом ей вряд ли будет приятно...
  - Вы расстались? - это было скорее утверждение, чем вопрос. Я ведь уже и так это поняла.
  - Можно и так сказать, - не стал вдаваться в подробности отец.
  - А как же Милена?
  - Если новая няня её обижает, я позвоню Татьяне, - пошёл он на компромисс. - Но только если девочку действительно обижают.
  - Нет, - не стала врать я. - Милена сказала, что няня её не любит. И она скучает по мне. Мы привязались друг к другу...
  - У Милены есть мать, которая лучше нас с тобой знает, что хорошо для девочки. Дети быстро привязываются к тем, кто проявляет к ним тепло и заботу. Скоро она привыкнет к новой няне и забудет о тебе. Советую сделать то же самое. Спасибо за ужин.
  Он ушёл, забрав книгу, зажимая пальцем место, на котором остановился. Сейчас отец уляжется на диване и погрузится в захватывающие приключения очередного детектива, выдуманного Чейзом.
  А я осталась на кухне с грязной посудой и мыслями о маленькой девочке, которая чувствовала себя одинокой. Может быть, даже в этот самый момент.
  Мне казалось, что в чём-то мы с Миленой похожи. Мы обе чувствовали себя лишними в собственных семьях. Наши матери не баловали нас нежностью и вниманием, строя свою жизнь и карьеру. Наверное, поэтому нас так быстро связала взаимная симпатия и дружба.
  Я вымыла посуду и включила телик в гостиной. Пощелкала пультом, перескакивая с канала на канал. Наткнулась на боевик, где как раз шёл уличный бой между плохими парнями и хорошими. Хорошие погибали один за другим, лилась кровь, гремели взрывы. Я отвлеклась от грустных мыслей и стала сопереживать экранным героям.
  Вскоре ко мне присоединился отец. Растянулся на диване, подбадривая 'наших' громкими выкриками. Когда плохие наконец были побеждены, он сжал мои плечи, чуть встряхивая, и поцеловал в щёку. Быстро и легко, скорее, оцарапав отросшей щетиной.
  - Всё-таки здорово, что ты приехала! - он ещё раз сжал мои руки и поднялся с дивана. - Спокойной ночи, дочь.
  - Спокойной ночи, пап... - улыбнулась ему вслед.
  А может, я выдумываю все эти переживания? И Милена тоже. Нас обеих любят. Пусть не всегда так, как нам хочется. Но любят. Так, как умеют.
  
  ГЛАВА 19
  В декабре вдруг выпал снег. Папа разбудил меня ранним субботним утром.
  - Просыпайся, соня, всю красоту проспишь! - прокричал он радостно, с разбега усевшись ко мне на кровать, так, что я едва не подпрыгнула вместе с одеялом. Всё-таки законы физики слишком жестоки в выходной день с утра.
  Я открыла один глаз и потянулась к лежавшему поблизости телефону. Не поверила тому, что увидела, и открыла второй глаз. Цифры на экране не изменились.
  - Па-ап, прекрати, - протянула я недовольно. - Ещё слишком рано.
  Сунула телефон под подушку и перевернулась на другой бок, собираясь снова закрыть глаза и досмотреть так нагло прерванный сон.
  - Глупая! - не унимался он. - Ты только посмотри!
  Он подбежал к окну, резко раздвинул шторы, ослепив меня и заставив зажмуриться. А потом вдруг начал декламировать:
  - Та-та-та та-та та та-та-та, великолепными холмами... блестя на солнце снег лежит. Прозрачный лес один чернеет...
  - Ага, и ель сквозь иней зеленеет... - продолжила я хмуро строки Александра Сергеевича. - И речка подо льдом блестит. Или не подо льдом, потому что льда в Анапе не бывает...
  - Иди сюда, - не повёлся он на мой недовольный тон.
  Немного подумав, я всё-таки завернулась в одеяло и подошла к окну.
  - Ух ты! - замерла восхищённо.
  - Ну вот, а ты сопротивлялась, - отец приобнял меня за плечи, сжал и немного встряхнул. - Одевайся, пойдём кататься.
  Он выскочил из комнаты, а я осталась у окна. Смотрела поражённо на преобразившийся за одну ночь мир. Всё было засыпано белым пушистым снегом. Ветви яблонь, ещё вчера голые и печальные, словно расправили белоснежные крылья. Туи превратились в беленькие пушистые пирамидки. На дорожке отпечаталась извилистая строчка следов соседской кошки.
  Я словно смотрела на волшебную сказку, сошедшую со страниц книги прямо в наш сад.
  - Сашка, ты что там, опять заснула? - донёсся снизу голос отца.
  - Иду! Крикнула в ответ и сбросила одеяло. Такой день, и правда, жалко пропустить.
  После быстрого завтрака мы вышли на улицу. Папа достал из кладовки две пары стареньких лыж. Мне очень хотелось спросить, зачем ему две, но я удержалась. Мало ли какие тайны прошлого хранили эти лыжи. Но ответ на вопрос, хоть и невысказанный, не заставил себя ждать.
  - Это мы ещё с отцом катались, то есть с твоим дедушкой, - пояснил папа, с теплом глядя на лыжи и уносясь воспоминаниями в далёкое детство. - Уже лет двадцать им... Если не тридцать...
  Он засомневался и начал внутренние подсчёты. Потом махнул рукой на ненужные нам сейчас цифры и протянул мне пару лыж, те, что поменьше.
  - Раньше мои были, - пояснил мне, - а эти отцовские. Вот и сам до них дорос. - усмехнулся. - Не знаю даже, сколько лет они пылились. Тебя ждали.
  Я тоже погладила лыжи, радуясь, чувствуя сопричастность к истории моей семьи, о которой прежде и не задумывалась.
  Мы дошли до широкой аллеи за зданием музея. Здесь уже гуляли несколько семей с детьми. Смеялись, валялись в снегу. Кто-то лепил снежную бабу. Молодая пара впереди, как и мы, каталась на лыжах, оставляя за собой ровный чёткий след.
  Отец помог мне с креплениями, сунул палки в руки и легко покатился вперёд.
  - Не отставай! Тут всего удовольствия на пару часов.
  - Почему? - поначалу мне было непросто разобраться с изменившимися конечностями. Но вскоре я приноровилась и даже догнала отца, поджидавшего в нескольких метрах впереди.
  - К обеду растает, - без тени сомнения сообщил он.
  - Может, и не растает, - не согласилась я, - вон сколько нападало.
  - Посмотрим. Ты догоняй!
  Отец убежал вперёд, я последовала за ним, изо всех сил стараясь идти вровень и не отставать.
  Мы катались почти два часа. Оба вывалялись в снегу. Поиграли в снежки с соседскими мальчишками. Причём я встала на сторону мальчишек, и мы совместно обстреливали моего отца, прятавшегося за заснеженными акациями и выглядывавшего только для того, чтобы метнуть очередной снежный снаряд.
  В отличие от нас папа бил без промаха. И вскоре каждый член нашей юношеской команды был облеплен белыми снежными пятнами. Снег таял и затекал за шиворот, но мы, разгорячённые и возбуждённые, этого даже не замечали.
  Просто потрясающий день.
  Мы возвращались домой, вспоминая моменты нашей снежной битвы. Отец гордо бравировал одержанной над молодёжью победой. А я думала, какой же он у меня классный. И как же мне повезло.
  У нашей калитки кто-то стоял. Какая-то женщина в чёрном пальто с меховым воротником. Она находилась к нам спиной, смотрела в сторону скрытого соседскими домами моря, поэтому я не могла разглядеть лицо.
  Но что-то в её фигуре, в самой позе казалось мне странно знакомым.
  Чем ближе мы подходили к дому, тем больше я замедляла шаг, кажется, уже догадываясь, кто эта женщина. Нет, уже точно зная...
  Совершенно невероятно, чтобы она могла здесь находиться. И всё же это была она.
  Зачем она приехала?
  - Ты чего? - спросил ещё не догадывающийся о скорых переменах отец. Он удивлённо наблюдал за мной, сначала замедлившей шаг, а затем и вовсе остановившейся на другой стороне улицы.
  Папа проследил за моим взглядом и тоже принялся рассматривать женщину. В этот момент она обернулась.
  - Не может быть, - поражённо прошептал он. И я была с ним совершенно согласна. Этого просто не может быть.
  
  Увидев нас, мама радостно улыбнулась и приветственно замахала рукой. Но с места не сдвинулась. Мы с отцом тоже. Так и стояли по разные стороны улицы, разделённые трёхметровой полосой асфальта. Те, что раньше были семьёй. А теперь? Кто мы теперь? И зачем она всё-таки приехала?
  Кажется, последний вопрос я задала вслух. Потому что отец на него ответил:
  - Пойдём и сами у неё спросим.
  Он сжал мою ладонь, и я отреагировала ответным пожатием. Мы команда. И она не сможет этого изменить, что бы ни пришло ей в голову, какие бы цели ни преследовала.
  - Привет, - мой голос звучал настороженно, и мне не удалось добавить в него дружелюбия. - Что ты здесь делаешь?
  На какое-то мгновение мама смутилась и отвела взгляд, но потом снова взглянула на меня с улыбкой.
  - И я тоже рада тебя видеть, Саша. Здравствуй, Серёжа, - она улыбнулась ему так по-особенному, что мне даже стало неловко от того, что я при этом присутствую. Ведь эта улыбка предназначалась единственному мужчине во всём мире.
  Надеюсь, он не поведётся на подобное?
  Я скосила глаза на отца. Он смотрел куда-то себе под ноги. Затем вдруг, словно на что-то решившись, дёрнул меня за руку. Немного растерявшись, я не сумела вовремя затормозить, и мы двинулись навстречу моей матери. Его бывшей жене. Женщине, которая преодолела две тысячи километров и теперь стояла на другой стороне улицы, ждала нас, улыбалась, смотрела, как мы приближаемся.
  Я думала, что остановимся прямо перед ней, но отец провёл меня мимо, к калитке.
  Остановился лишь на мгновение, чтобы произнести с нечитаемым выражением лица:
  - Здравствуй, Маша. Заходи, раз приехала.
  Уже зайдя в дом, мы с отцом переглянулись. Похоже, мы оба разделяли недоумение, связанное с её внезапным появлением.
  Сзади зацокали каблуки маминых сапог, застучали колёсики её чемоданов. Никому из нас даже не пришло в голову ей помочь. Мне стало стыдно. Захотелось как-то загладить свою вину, но вдруг я подумала...
  А зачем ей с собой так много вещей?
  Нужно немедленно поговорить с ней и всё выяснить!
  Но немедленно не получилось. Папа гостеприимно предложил гостье выпить чаю и согреться. Гостья с радостью согласилась.
  Сидела на кухне, с интересом разглядывая интерьер. Я ревниво за ней наблюдала, пытаясь по выражению лица понять, что матери не понравилось. Но, похоже, её всё устроило.
  - У тебя здесь очень мило и уютно, Серёжа, - улыбнулась она.
  - Спасибо, Маша, - отцу непринужденная беседа так легко не давалась.
  Он всё время суетился, выкладывая на стол всё, что было к чаю - печенье, шоколадные пряники, вафли, конфеты. И ещё много лишнего. Например, банку зелёного горошка, горчицу и кетчуп. Потом он не мог пристроить руки: положил их на стол, затем убрал на колени, снова разместил на столе, чуть не опрокинув сахарницу.
  Нет, так дальше продолжаться не может. Видимо, придётся мне начать этот сложный разговор.
  - Мам, зачем ты приехала? - начала я без обиняков, прекрасно понимая, что таким образом поставленный вопрос звучит несколько грубо.
  - Наверное, вам стоит поговорить наедине... - вдруг пробормотал отец и, засуетившись, быстро ушёл из кухни.
  Я подняла глаза на мать, ожидая ответа. Она молчала, водила пальцем по ободку чашки, казалось, сосредоточившись только на ней.
  Почувствовала, что начинаю злиться. Что это за игры? Приехала без предупреждения, нарушила наше спокойное существование, и никаких объяснений? Нет уж, так не получится!
  Я выдернула чашку из-под её руки. Фарфор жалобно звякнул о блюдечко. Мамина рука бессильно упала на стол, как будто из неё разом улетучились все силы.
  - Витя... - вдруг всхлипнула она, - он... изменил мне... в моём доме, на моей кровати, с моей подругой...
  От её улыбчивой бравады не осталось и следа. Внезапно она разрыдалась, закрыв лицо ладонями.
  - Мама, мамочка, - я вскочила, опрокинув стул, и бросилась к ней. Обняла, прижала её голову к своей груди. Она обхватила меня руками, вжимая лицо в тёплый свитер, который я так и не сняла, вернувшись домой.
  - Ты говорила... а я не слушала тебя... - доносились приглушённые свитером всхлипы. - Витюша - подлец... Прости меня, Саша... Санечка...
  Она зарыдала с новой силой, цепляясь в меня руками. Мне только и оставалось, что гладить её по волосам и ждать, когда она выплачется.
  Витюша, конечно, подлец, но всё равно печально, что мама узнала об этом таким жестоким способом.
  В кухню вбежал встревоженный отец.
  - Что за шум... - начал он и осёкся, увидев плачущую маму.
  Я покачала головой, вряд ли это быстро прекратится. Но она вдруг взяла себя в руки. Выпрямилась, выпуская мой свитер из цепких пальцев, промокнула мокрые глаза салфеткой, аккуратно высморкалась.
  - Извините, - произнесла она слегка осипшим голосом.
  - Всё в порядке, - заверила её я.
  Отец, осознав, что появился совсем не вовремя, попытался снова ускользнуть. Но мама его остановила.
  - Серёжа, можно поговорить с тобой?
  Похоже, теперь лишней здесь была я.
  - Пойду переоденусь, - пробормотала, чтобы что-то сказать, и ушла, оставив их одних. Думаю, этим двоим есть, о чём поговорить.
  И всё же зачем она приехала? О том, что Витюша оказался подлецом, можно было сообщить и по телефону...
  
  ГЛАВА 20
  Настроение было совсем не новогодним. Тем не менее, за праздничной ёлкой отправили именно его. Ярослав даже не стал возмущаться, чем быстрее купит, тем быстрее от него отстанут. Слава богу, наряжать и без него есть кому.
  Пока одевался, рядом крутилась Герда, намекая, что тоже хочет посетить ёлочный базар. После того происшествия с осколком куриной кости, когда Ярослав чуть не потерял собаку, он стал относиться к ней ещё внимательнее. Теперь питбулиха почти ни в чём не знала отказа и нагло этим пользовалась.
  - Неси поводок, - вздохнул Логинов, понимая, что после прогулки по грязным улицам Герду придётся купать.
  Уже перед выходом за ними увязалась Милена. Не слишком хотелось нянчиться ещё и с ней, но в последнее время сестрёнка была какая-то потерянная. Ходила сама не своя. И ей отказать Ярослав тем более не мог.
  Так и отправились втроём.
  Шли не спеша, позволяя Герде как следует обнюхать метки товарищей и оставить взамен свои.
  Ёлочный базар представлял собой большое огороженное деревянным заборчиком пространство и располагался на площади недалеко от дома. Для входа оставили небольшую калитку, по обеим сторонам которой стояли две пушистые зелёные сосны, встречая гостей.
  - Какие красивые, - восхищённо протянула Милена, трогая варежкой пушистую хвою. Герда тоже принюхалась к дереву, но уколола нос иголками и недовольно фыркнула, не разделяя восторга девочки.
  Ярослав уже намеревался зайти внутрь, как вдруг услышал знакомый голос:
  - А почему здесь только сосны? Ведь написано 'ёлочный базар'. А где ёлки?
  Вот же невезуха, нарвался!
  И так каждый день встречался с Барановской в школе, наблюдал, как она воротит от него нос, намеренно глядя в противоположную сторону. Так теперь ещё и ёлку выбирать, слушая её язвительные комментарии.
  - В нашем климате ели почти не растут. С соснами намного проще, да и для создания праздничного настроения в доме нужен запах хвои, а еловая она или сосновая - какая разница? - отвечал дочери Сергей Львович.
  - Но почему тогда нельзя написать 'Сосновый базар'? - не унималась Барановская. - 'Сосна' - тоже хорошее слово.
  И тут случилось то, о чём Ярослав просто не подумал. А ведь должен был. И едва заслышав её голос, нужно было придумать какой-нибудь предлог и уйти подальше отсюда. Но теперь было уже слишком поздно...
  - Саша! - закричала мелкая вредина и, вырвав у него свою руку, бросилась вперёд, быстро затерявшись среди ёлок. Тьфу ты! Сосен.
  Подхватив покороче поводок и чертыхаясь про себя, Ярослав двинулся за ней.
  Милена стояла, крепко прижавшись к Барановской. Саша и сама была невысокой, поэтому малявка доставала ей почти до груди. Она ещё и наклонилась, чтобы лучше слышать то, что с жаром шептала ей Милена.
  Что-то внутри Ярослава дрогнуло и сжалось от этого зрелища. К тому же Саша, раскрасневшаяся от холода, отлично выглядела. Румяные щёки, блестевшие радостью глаза. Светлые волосы, растрепавшись, выглядывали из-под шапки с большим смешным помпоном.
  - Привет, - в горле встал ком, и Ярославу пришлось откашляться, чтобы голос звучал менее хрипло.
  - Привет, - она быстро зыркнула на него своими голубыми глазищами и снова перевела взгляд на Милену.
  - Здравствуй, Ярослав, - Сергей Львович стоял рядом с незнакомой женщиной. Но она была так похожа на Сашу, что у Логинова возникла только одна версия о том, кто это может быть.
  - Здравствуйте...
  Он постарался вспомнить, что слышал о родителях Барановской. Вроде они давным-давно развелись, и Саша жила вместе с мамой в Питере. А Сергей Львович, сколько Ярослав помнил, жил в Анапе. В последние годы доктор встречался с его матерью. Хотя этого Логинов предпочёл бы не знать.
  Тем более странным было присутствие этой красивой блондинки здесь, на ёлочном базаре. Или сосновом, как называла его Барановская-младшая.
  Неужели её родители снова вместе? Впрочем, какая ему разница. Это их личное дело, его, Ярослава, никак не касающееся.
  Его задача - выбрать ёлку для гостиной.
  Он хотел уже окликнуть Милену, но почему-то не мог решиться. Эти двое так вцепились друг в друга, что, казалось, стоит им разомкнуть руки, и мир развалится на куски.
  Логинов смотрел на них и недоумевал. Было видно, что девчонки искренне привязаны друг к другу. Но когда они успели? Ведь Саша была няней сестры всего-то полтора месяца. Затем Милена уехала, а потом мама нашла ей новую няню.
  Мелкая изливала на Барановскую поток жалоб. Заметила, что Ярослав смотрит и понизила голос. Он хмыкнул, потянул за поводок и отошёл с Гердой к другим деревьям, делая вид, что увлечён выбором ёлки. А сам всё поглядывал на них, стараясь одновременно, чтобы это было не слишком заметно и при этом, чтобы не потерять из вида сестру.
  Ярослав не спешил. Пусть наговорятся. Он отказался от услуг продавца, желавшего что-то подсказать, и просто бродил вдоль рядов. Герда неспешно вышагивала рядом, осторожно обнюхивая иголки.
  Он, наверное, три или четыре раза постоял у каждого дерева, хотя уже давно присмотрел одну из ёлок. Наконец решился. Больше тянуть Ярослав уже не мог. Мама скоро начнёт волноваться, и тогда их ждёт выговор.
  Он подозвал продавца, заплатил за сосну и неспешным шагом подошёл к сестре.
  - Милена, пора домой...
  - Можно Саша пойдёт с нами?
  Она смотрела на него умоляющими глазюками, и Ярослав не знал, как объяснить маленькой девочке, что в жизни взрослых всё сложно. Что мама не хочет видеть Сашу, потому что не хочет, чтобы её сын увлёкся простой девушкой, не имеющей ни родственника-сенатора, ни крупной торговой сети в приданом. А отец этой девушки против их общения по совершенно противоположной причине. Он считает Ярослава бесчувственным сердцеедом, не способным построить прочные отношения.
  И хотя сама Барановская дала ему понять, что не хочет никаких отношений, родители всё равно не дадут им возможности проводить вместе хоть на грамм больше строго дозированного времени в классе. Ещё странно, что мать не перевела его в другую школу после того разговора с Сергеем Львовичем...
  - Нет, Саше нужно возвращаться к себе домой... - он не знал, что придумать, чтобы отказ был менее болезненным.
  Но Милена услышала только его 'нет'.
  - Тогда я пойду к Саше, - заявила с упрямством пятилетнего ребёнка, которому отказали в покупке игрушки. Сжала руку Барановской, показывая серьёзность своих намерений.
  Ярослав растерянно смотрел на них, не зная, что делать. Ситуацию спасла незнакомая блондинка. Она подошла к Барановской, приобняла её за плечи и с серьёзным видом сообщила Милене:
  - Я Сашина мама, и я не разрешаю ей ходить в гости к подругам, пока она не сделала все уроки.
  Видимо, подействовало слово 'подруга', потому что мелкая кивнула с серьёзным видом и дёрнула Барановскую за руку:
  - Тогда делай быстрей уроки и приходи! Я буду тебя ждать.
  Ярослав не хотел больше смотреть на это прощание, поэтому отвернулся и пошёл к выходу. В одной руке он держал поводок Герды, в другой - связанную ёлку. Позади слышались шажки Милены.
  На душе было муторно.
  
  ***
  - Что это был за красавчик? - я вздрогнула от неожиданности. Мама подкралась неслышно. Или я слишком сильно задумалась.
  - Это Ярослав Логинов, Сашин одноклассник, - пояснил отец, не дождавшись моего ответа. - И его сестра Милена.
  - У них роман с Сашкой? - спросила мать вполголоса, но всё же недостаточно тихо, чтобы я не услышала.
  - Не дай бог! - ужаснулся папа. - Если он только подойдёт к моей дочери, я ему кое-что оторву и на заборе повешу... В воспитательных целях, - поправился он, наткнувшись на удивлённый мамин взгляд.
  Я сделала вид, что всего этого не слышу, как будто говорят и не обо мне вовсе.
  Смотрела вслед ушедшим Милене и Ярославу. Сердце сжималось от жалости. Причём непонятно, кого было жаль больше - Логинова, его сестру или себя...
  Единственное, что радовало, Герда выглядела вполне бодрой и довольной жизнью. А ведь в последний раз я видела её истекающей кровью, еле живой. Даже вспоминать страшно, что пережили тогда мы с Ярославом...
  Грусть, возникшая при этом воспоминании, меня рассердила. Мы с Ярославом?! Да нет никаких нас! И не будет. Даже если бы мне и хотелось (а мне не хочется), Логинов меня игнорирует. Сегодня едва поздоровался. Если бы не Милена, наверное, просто прошёл мимо.
  Не знаю, с чего мама решила, что между нами что-то есть. Но они с папой могут спать спокойно и не волноваться на этот счёт.
  Так я и заявила отцу, добавив, что с ними не поеду. Хочу прогуляться пешком. Переглядывания родителей предпочла не заметить. Хотелось побыть одной.
  На душе было муторно...
  Когда я вернулась домой, в гостиной пахло хвоей. Сосна стояла в углу, а мама с папой возились со старыми коробками, доставая из них новогодние украшения. Им явно было весело. Мама бросала в отца комками пушистой ваты. А он набросил ей на шею разноцветную гирлянду и осторожно потянул к себе. Сейчас, блин, поцелуются...
  - Привет, родители! - нарочито громко поздоровалась я.
  Они отскочили друг от друга. Мама резко стянула с шеи гирлянду, сделала вид, что собирается её свернуть. Отец смущённо откашлялся. Он явно не знал, куда деть руки. Лица обоих родителей радовали глаз приятным ярко-розовым оттенком.
  - Как прогулялась? - отец первым решил сделать вид, что ничего особенного не произошло.
  - Нормально, - я двинулась напрямую к лестнице.
  - Как думаешь, она поняла? - с беспокойством спросила мама.
  Я даже остановилась. Нет, ну хоть бы дождались, когда уйду.
  Ответила громко:
  - Не поняла, она у вас тупенькая.
  - Саша! Не хами, - в голосе отца звучало предостережение, но я уже взбежала по лестнице и нырнула в свою комнату. Захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной.
  Как я отношусь к тому, что у моих родителей снова начинается роман много лет спустя после развода?
  Не знаю...
  На мой взгляд, была в этом какая-то неправильность. Мысль, что они снова будут вместе, не то что бы пугала... Просто было странно. Мама много лет даже слышать не хотела об отце, сердилась, когда я начинала задавать вопросы о нём. А теперь вдруг играет в снежки под новогодней ёлкой. Странно всё это...
  Я долго размышляла о моих родителях и их отношениях. А потом решила, что это не моё дело. Они взрослые люди, пусть сами разбираются. И вообще, уж лучше отец, чем какой-нибудь Витюша.
  Своё будущее я видела предельно чётко. Точно знала, что будет дальше. И, как бы ни сложились отношения мамы и папы, для меня это ничего не изменит.
  Вечером я отказалась от ужина и улеглась с книгой в кровати. Решила, что нам с родителями нужно побыть отдельно друг от друга. Им - разобраться в своих отношениях. А мне - привыкнуть к мысли, что уже не будет как прежде.
  Роман оказался интересным, и я зачиталась глубоко за полночь. Среди ночи мимо моей комнаты осторожно прошёл отец. Открылась и закрылась дверь в мамину спальню. После чего вновь стало тихо. Ну вот и разобрались в своих отношениях, я хмыкнула, этих взрослых даже на один вечер нельзя оставить без присмотра.
  С той ночи в нашем доме поселилась любовь. Мама расцвела и похорошела. Она окружила нас с отцом вниманием и заботой. Мне больше не приходилось ни убирать, ни готовить. Поначалу я ещё пыталась что-то делать по привычке, но потом перестала с ней спорить.
  Отец перестал брать дополнительные смены в больнице и все свободные вечера проводил с мамой. Они ходили на свидания. Во всех комнатах стояли вазы с цветами. Эти двое были откровенно счастливы. А я всё больше мрачнела и хотела только одного, чтобы скорее наступило лето. Я вернусь в Питер, поступлю в универ и не буду каждый день видеть эту счастливую парочку.
  Как-то они набрались смелости, чтобы поговорить со мной. Но я отмахнулась, сказала, что это их личное дело, и убежала в свою комнату. Да и к чему эти разговоры? Чем они помогут? Всё и так понятно. А родители не виноваты, что тот, кто мне нравится, на меня даже не смотрит. Не могу же я объяснить им, что несчастна из-за этого, а вовсе не потому, что мои мама и папа снова вместе. К счастью, в этом году мне предстояло сдавать ЕГЭ, и подготовка к экзаменам занимала большую часть моего времени и мыслей.
  Несколько раз София пыталась позвать меня погулять вместе с ней и Барчуком, но я всегда отказывалась. Не хотела быть третьей лишней. На влюбленных я и дома насмотрелась.
  Настал последний учебный день перед новогодними каникулами. Учителя словно с цепи сорвались и устроили соревнования - кто больше задаст. В январе нам обещали контрольные, тестирования, диктанты и полный вынос мозга.
  Домой я шла погружённая в себя. Противный дождь, зарядивший с утра, стучал по капюшону. Размокшая грязь противно чавкала под ногами.
  Сначала я решила, что мне послышалось, и прошла мимо. Но затем остановилась и обернулась, пытаясь разобрать, откуда доносится тонкое жалобное мяуканье.
  Он сидел под деревом, голые ветви которого совсем не защищали от дождя. Котёнок был насквозь мокрым и дрожал. Казалось, он уже ни на что не надеялся, даже глаз не открывал, лишь тихо жаловался своему кошачьему богу на такую несправедливость.
  - Кис-кис-кис, - я подошла ближе и присела на корточки. Котёнок даже не шевельнулся. Так и сидел, сжавшись взъерошенным комочком.
  Я преодолела глубокую лужу, отделявшую меня от малыша, и подхватила котёнка на руки. Он жалобно мяукнул и прижался к моей ладони, пытаясь согреться. Я расстегнула куртку и сунула котёнка за пазуху, придерживая его одной рукой. Он сразу же затих, прижимаясь к моей груди.
  Странно, но мне тоже стало теплее. Я поспешила домой, чтобы показать маме с папой нового члена нашей семьи.
  - Саша, это ты? - мама вышла из кухни, вытирая ладони полотенцем. - Обед почти готов, иди, мой руки.
  Она говорила всё это преувеличенно бодрым голосом, одновременно заглядывая мне в лицо, пытаясь распознать моё настроение. В последние дни они оба с отцом так делали, что меня ужасно раздражало. Обычно я вспыхивала, отвечала что-то резкое и уходила в свою комнату.
  В общем, вела себя как среднестатистический подросток. Что тоже не добавляло хорошего настроения ни мне, ни родителям.
  А сегодня я растерянно улыбнулась маме, не зная, как изложить свою просьбу. Вообще, наверное, нужно было сначала поговорить с отцом, ведь это его дом. Но и заручиться согласием матери тоже было бы неплохо. А уже потом вместе воздействовать на папу.
  Под её удивлённым и слегка настороженным взглядом я расстегнула куртку и достала котёнка. Поставила его на пол в прихожей. Сразу стало видно, какой он маленький. Редкая встопорщенная шёрстка торчала во все стороны, открывая взгляду худенькое тельце, которое сразу же начало дрожать. На подкашивающихся от слабости лапках котёнок пополз ко мне, запомнив, что я большая и тёплая.
  - Я не могла там его оставить, - пояснила маме, ни о чём не спрашивая. Просто не могла, так боялась отказа.
  Но она поняла.
  - Надо будет спросить папу, когда вернётся. А пока искупай малыша и заверни в полотенце. Я подумаю, чем его можно накормить.
  Мама ушла обратно в кухню, а мы с котёнком отправились в мою комнату. Я разделась и понесла малыша в ванную. Хорошенько намылила шампунем, смыла серую воду и намылила снова. Затем вытерла его и завернула в махровое полотенце.
  Котёнок пригрелся, почувствовал себя в безопасности и замурчал.
  - Мурлыка. Я назову тебя Мурлыкой. Что ты на это скажешь?
  - Саша, неси котёнка сюда, - позвала мама.
  Она сварила овсяную кашу на молоке и остудила её, пока мы с Мурлыкой совершали водные процедуры в раковине.
  Пошатываясь из стороны в сторону, малыш пополз к маленькой мисочке для соуса, в которую мама налила кашу. Мы с умилением наблюдали, как котёнок ест, причмокивая, разбрызгивая кашу по полу.
  - Всем привет!
  Мы с мамой переглянулись, но не двинулись с места.
  - Что это у вас тут такое? - папа размашистым шагом вошёл в кухню и остановился, увидев котёнка.
  - Пап, давно хотела сказать, что в твоём доме не хватает кота, - я старалась придерживаться игривого тона, но всё равно очень нервничала. Ведь от его слова сейчас зависела судьба малыша.
  Подошла к отцу, прижалась к его боку, обхватив предплечье обеими руками.
  - Серёжа, ты посмотри, какой он хорошенький. Вырастет, будет кротов гонять в саду. Ты как раз жаловался, что гладиолусы тебе погрызли, - мама прижалась с другого бока.
  Отец усмехнулся.
  - Две хитрые кошки у меня уже есть, значит, надо заводить второго мужчину, чтобы не было женского засилья в доме.
  - Оставляем? - уточнила я, а в душе уже поднималась радость.
  - Оставляем, - разрешил отец. - Имя ему придумала?
  - Мурлыка.
  - Добро пожаловать домой, Мурлыка, - сказал он котёнку, а потом обнял нас с мамой крепко-крепко и добавил: - Люблю вас, девочки...
  Мама напряглась и посмотрела на папу влюблённым взглядом.
  - Ты мне раньше этого не говорил...
  - Ну вот, начинается, - я закатила глаза к потолку. - Товарищи родители, давайте вы свои любовные нежности оставите на потом. У вас тут дети голодные.
  Нежности прекратились, но родители больше меня не смущались и не краснели как красны девицы. Мы сели за стол.
  Котёнок, покончив с кашей, доковылял до меня и заполз по штанине на колени. Хорошенько исследовав территорию, он забрался под футболку и там затих. Я всё время чувствовала его маленькое тёплое тельце, и от этого ощущения мне самой становилось тепло.
  Весь вечер котёнок почти не отходил от меня, разве что до мисочки с жидкой овсянкой. Но потом снова забирался ко мне на колени.
  Спать мы легли вместе. Я очень переживала, что могу раздавить его во сне, поэтому дала себе установку лежать на спине и не переворачиваться.
  Утром я проснулась от громкого мурлыканья. Комочек топтался по моей груди, вонзая тонкие коготки в футболку.
  - Доброе утро, Мурлыка, - пробормотала я, улыбаясь. - Пойдём завтракать.
  После завтрака на семейном совете мы решили, что котёнку нужны личные вещи. Папа позвонил на работу, сообщил, что немного задержится. И мы поехали в кошачий магазин. Купили ему еду, лежанку, лоток, когтеточку и много разных игрушек.
  По поводу каждой вещи мы долго спорили, выбирая самое лучшее, самое удобное. Каждый высказывал своё мнение, считая правильным именно его. Нам троим было очень весело. Мы чувствовали себя настоящей семьёй. А вот продавец от нас явно устал, потому что был очень рад, когда мы наконец определились с выбором и расплатились за покупки.
  Мурлыка оценил игрушки и сразу же их опробовал. С лотком он пока не разобрался. А вот лежанку полностью проигнорировал, продолжая спать со мной в кровати.
  Из-за его выбора я чувствовала себя особенной и нужной. Этот тёплый мурчащий комочек под боком вызывал у меня нежность и умиление.
  Почти все каникулы я играла с Мурлыкой, учила его пользоваться лотком. Во мне словно открылся материнский инстинкт. И самое главное, я больше не чувствовала себя одинокой и потерянной. В моей жизни появился тот, кому я была нужна. И не важно, что он был котом.
  У меня изменилось настроение, жизнь перестала казаться такой мрачной и исполненной грусти. Я начала участвовать в жизни семьи. Мы вместе с мамой составили меню новогоднего ужина, а затем закупали продукты. Украсили дом и сад к празднику. Родители перестали обеспокоенно заглядывать мне в лицо, когда я возвращалась с прогулки.
  И я почувствовала, как становится легче и почти исчезает то, что так долго давило на сердце тяжёлым грузом.
  
  ГЛАВА 21
  Тридцать первого декабря мама разбудила меня ни свет ни заря.
  - Сашка, вставай, уже девятый час! - она распахнула плотные шторы, впуская в комнату яркий свет зимнего утра. Дождь, как назло, прекратился, тучи разбежались, открыв пронзительно-голубое небо.
  - Ма-ам, каникулы же... - недовольно протянула я и зевнула, с головой накрываясь одеялом.
  - Новый год сегодня, - мать была неумолима и стянула его с меня, - у нас полно дел.
  - Вот именно - праздник, а ты издеваешься над ребёнком, - всё-таки открыла глаза и смотрела, как Мурлыка потягивается на соседней подушке.
  - Вставай и спускайся завтракать, - мама вышла из комнаты.
  - Доброе утро, Мур, - погладила пушистую спинку, слушая, как внутри маленького тельца начинает урчать мотор огромного трактора.
  Когда мы спустились, папа уже уехал докупать забытые в суматохе продукты. У мамы на кухне царил хаос, который она называла подготовкой к праздничному ужину. Прикинув примерное количество блюд, я поняла, что есть всё это мы будем не меньше недели, а то и больше.
  Мама поставила передо мной тарелку с нарезанным хлебом, колбасой и сыром и тут же отошла обратно к плите, резко бросив:
  - На завтрак только бутерброды, мне некогда возиться с твоими оладьями.
  Как будто я просила у неё оладьи. Просто вчера с отцом обсуждали, что лучше всего подошло бы для завтрака. Хотя я вообще не любила завтракать, предпочитала только кофе, но оба родителя убеждали меня, как важен первый приём пищи для молодого растущего организма.
  Положила колбасу на хлеб, налила в кофе молока и насыпала побольше сахара. Мурик, с которым мама обошлась не в пример мягче, уже вовсю уминал кошачьи консервы.
  Я понимала, почему она раздражена. Мама не справлялась с масштабом задуманного действа. И это повторялось из года в год.
  Независимо от количества гостей или их отсутствия, она устраивала поистине королевский парад блюд, не успевала со всем справиться и всё приготовить, ругалась, клялась, что больше такого не повторится. Но к следующему празднику всё повторялось сначала.
  Я надеялась, что отец сумеет её отговорить в этот раз. Напрасно. Сегодня нам предстоит безумный день. А потом ещё неделя жалоб, что она для нас старалась, а мы ничего не едим.
  Некоторые совершенно не способны учиться на своих ошибках. Но я решила отнестись к этому философски. Если моя мама не может измениться, значит, я изменю отношение к её причудам. Всё равно другой матери у меня нет.
  - Чем тебе помочь? - спросила, быстро допив сладкий кофе и дожёвывая второй бутерброд.
  В ответ она выдала мне длинный список того, что ещё нужно было сделать. Я мысленно застонала, но послушно отправилась резать овощи для оливье. Чувствую, к полуночи меня будет тошнить от одного упоминания о еде.
  Но всё оказалось не так тоскливо. Вернувшийся папа разрядил обстановку, отвлекая нас, и особенно маму, на всякие милые глупости. Я была готова расцеловать его, когда список блюд уменьшился почти на треть.
  Мурлыка тоже вносил свою лепту в создание праздничного настроения, он крутился у всех под ногами, мяукал, требуя внимания, и сделал две лужи мимо лотка.
  Пользуясь суматохой, я положила под ёлку подарки. Точнее, подарок для папы - часы для подводного плавания с глубиномером, секундомером и прочими нужными штуками. Подарок для мамы мы с отцом выбирали вместе. Несколько дней тайком ходили по разным ювелирным магазинам, пытаясь найти то, что маме понравилось бы наверняка. Наконец мы остановились на изящной подвеске в виде бриллиантовой капли. Я уверена, мама будет в восторге.
  Бесконечный день всё-таки закончился. Мы сели за стол, чтобы проводить старый год. Папа открыл шампанское и разлил по бокалам. Мама в нарядном платье и с красивой причёской улыбалась ему. Я держала на коленях Мурика, который задремал, утомлённый подготовкой к празднику.
  Отец поднялся, чтобы сказать тост, но в этот момент зазвонил его телефон, который лежал рядом с мамой. Она подняла со скатерти трубку, автоматически взглянув на экран.
  - Татьяна Логинова... - растерянно произнесла мама, протянув мобильник отцу. Её лицо вдруг стало бледным, и она залпом, в несколько глотков выпила шампанское, кажется, даже не заметив этого.
  Отец сбросил звонок, убрал звук и отложил телефон в сторону. Он собирался продолжить тост, но в комнате уже повисло напряжение.
  Не знаю, что подумала мама. А я испугалась, что отец снова начал встречаться с Татьяной Викторовной.
  Иначе, с чего ей звонить в такое время?
  Взглянула на него, пытаясь по выражению лица понять, что он думает. Но папа делал вид, что ничего особенного не произошло.
  Притворяется или нет?
  - Дорогие мои девочки, - начал он. Экран телефона засветился, сообщая, что снова звонит Татьяна Логинова.
  - Ответь, может, это важно... - у мамы дрогнул голос.
  - Всё важное сейчас здесь, со мной, остальное подождёт до утра, - заявил отец и решительно выключил телефон.
  Подарок маме понравился.
  Это было заметно. Она сразу надела цепочку с каплей на шею и то и дело касалась её пальцами. Часы отец давно хотел, я знала, что он будет доволен. Мама подарила ему джемпер, а мне сапожки на каблуке. Она всегда, сколько я помнила, делала практичные подарки и объяснять, что наши вкусы могут не совпадать, было бесполезно. Папа подарил мне абонемент в бассейн, который начинал действовать с первого января. Теперь я знала, чем заняться на каникулах.
  Мы успели порадоваться подаркам, допили шампанское и попробовали понемногу почти от всех блюд, когда в дверь позвонили. Мы с отцом переглянулись. Затем переглянулись они с мамой. А потом она растерянно посмотрела на меня. Я пожала плечами, не имея ни малейшего понятия, кто это мог быть.
  - Может, соседи... - высказал предположение отец, направляясь к двери.
  Но там стояла Татьяна Логинова.
  Она была сильно взволнована и, похоже, выскочила из дома второпях, даже не подумав, как выглядит. На ней были домашние тапочки и ночная сорочка ниже колен, поверх которой мэр накинула длинное пальто. На лице ни грамма косметики, волосы взъерошены.
  - Скажи, что Милена у вас, - взмолилась она с отчаянной надеждой.
  - Милена? - я протиснулась мимо отца. - Она пропала?
  Татьяна Викторовна кивнула и разрыдалась.
  Отец отвёл её в гостиную и усадил на диван. Мама принесла воды. А я ходила вокруг, ожидая, когда же Логинова успокоится и наконец всё внятно объяснит.
  Ей понадобилось почти десять минут, и за это время я сгрызла ноготь на мизинце левой руки, даже не обратив внимания на мамины замечания.
  Оказалось, что новый год Татьяна Викторовна встречала вдвоём с дочерью. Ярослав был у друзей. Услышав это, я хмыкнула. Ну конечно, у друзей, как же. Наверняка ублажал где-нибудь свою Кристиночку.
  После наступления полуночи Татьяна Викторовна с Миленой взорвали приготовленные петарды, зажгли бенгальские огни и обменялись подарками. Около половины первого девочка отправилась спать, а мама ещё некоторое время смотрела телевизор.
  Перед сном Логинова заглянула в комнату к Милене, но там никого не оказалось. Она обыскала весь дом и прилегающую территорию, обежала соседей. А потом нашла письмо к деду Морозу, где малявка рассказывала, как сильно хочет жить вместе со мной.
  Логинова достала из кармана порядком измятый лист бумаги и протянула отцу. Я перегнулась через его плечо. На альбомном листе бумаги крупным корявым детским почерком разноцветными карандашами было написано: 'Дедушка Мороз, пожалуйста, сделай так, чтоб Саша женилась на Ярославе и жила с нами. Я буду слушаться маму, правда-правда. А ещё пусть папа вернётся'.
  Мне захотелось плакать. Но нужно было что-то делать, причём срочно, немедленно.
  - Может, она с Ярославом? - спросила я вслух, а про себя подумала, что это вполне реально, если Милена решила поженить нас с братом.
  Логинова покачала головой.
  - Я ему звонила, он скоро приедет... - внезапно она встрепенулась, словно только сейчас осознав, где находится: - Вы ведь не возражаете?
  - Нет, конечно, - успокоила её мама, - мы окажем вам всю необходимую помощь и найдём вашу дочь.
  - Спасибо, - на Логинову было жалко смотреть. Сильная уверенная в себе женщина вмиг превратилась в растерянное дрожащее существо, которое не знало, что делать и прибежало за помощью.
  - Надо подключать полицию, - решил папа, - я позвоню Илье.
  Татьяна Викторовна молчала, предоставив моему отцу принимать решения. Она была слишком испугана исчезновением дочери, будто потеряв почву под ногами.
  Я подошла к окну, ожидая окончания разговора. Снова пошёл дождь. Где же ты, малышка? Почему ты убежала? Я представила, как маленькая девочка бредёт одна ночью под дождём, промокшая, ёжась от холода, а вокруг взрываются петарды, люди шумно празднуют наступление нового года...
  К калитке подъехало такси. Несколько секунд машина просто стояла на улице, а затем из неё вышел Ярослав. Какое-то время он не двигался, словно бы собираясь с духом, а затем нажал кнопку звонка.
  Я оглянулась. Мама сидела рядом с Татьяной Викторовной на диване, приобняв её. Папа всё ещё разговаривал по телефону, убеждая Илью Карловича отправить людей на поиски ребёнка. Мурлыка спал, свернувшись калачиком в кресле. Оставалась только я...
  - Привет.
  У Ярослава были влажные волосы. Капли дождя блестели на кожаной куртке.
  - Привет, - ответила я, чуть помедлив. Отчего-то сдавило грудь и стало трудно дышать. Но я постаралась овладеть собой. - Проходи, твоя мама в гостиной.
  Я шла впереди него, показывая путь. Даже на расстоянии нескольких шагов я ощущала его неповторимый аромат, смешанный сейчас с запахом дождя и лёгкого алкоголя. Он был так близко от меня и в то же время так далеко. Недосягаемый. Я глубоко вдохнула, наполняя лёгкие его ароматом, чуть терпким, солоноватым, холодным... Как зимнее море, переменчивое, бурное, незнающее сомнений и лишающее покоя других... С моей стороны было очень глупо надеяться, что у Ярослава могут быть ко мне какие-то чувства, что у нас что-то может получиться...
  И тут же устыдилась своих мыслей. Я должна думать о Милене, о том, как найти её и вернуть домой.
  - Ярослав, - Татьяна Викторовна посмотрела на сына с надеждой, мгновенно сменившейся прежним нетерпеливым ожиданием.
  Отец окончил разговор и вернулся в гостиную. По его мрачному лицу мы поняли, что новости не слишком хорошие.
  - Сейчас новый год. Наряды на улицах усилены по случаю праздника. А от тех, что не на дежурстве, сегодня мало пользы - празднуют. Илья обещал собрать группу толковых трезвых парней, но на это понадобится время. Так что пока ищем сами...
  После его заявления в комнате повисла напряжённая тишина. Я думала, как мы впятером сможем найти маленькую девочку в таком большом городе. Ведь мы даже приблизительно не представляли, куда она могла пойти.
  - Может, Милена у кого-то из своих подруг? - вдруг пришло мне в голову.
  Татьяна Викторовна даже воспрянула духом, похоже, раньше ей эта мысль не приходила в голову. Вот ведь зациклилась на мне!
  - Я сейчас же всех обзвоню, - она зашарила по карманам в поисках мобильного телефона.
  - Тогда Татьяна остаётся здесь и будет обзванивать друзей Милены. И ещё, Тань, я дал твой номер Илье, расскажешь ему приметы девочки...
  При словах 'Тань, я дал твой номер' мама вскинулась и посмотрела на отца. Их взгляды встретились, причём папа выглядел смущённым. Он как-то подозрительно быстро отвёл глаза и отвернулся, делая вид, что что-то ищет на полке. Так, похоже, кого-то ожидает серьёзный разговор. Женщины такие моменты не пропускают даже в критической ситуации.
  Логинова разговаривала по телефону и вдруг замерла, приложила руку к груди, прислушиваясь к себе.
  Отец с матерью снова переглянулись, но теперь уже как врачи, обеспокоенные состоянием пациента.
  - Саш, останься-ка ты дома, присмотри за Татьяной Викторовной, а мы пока справимся втроём.
  - Я останусь с Татьяной, - вдруг заявила мама и на удивлённый взгляд отца пояснила: - Я медик, в случае чего справлюсь лучше.
  - Хорошо, - папа согласился, хоть и видно было, что он сомневается. - Тогда я объеду улицы на машине. Ярослав... - отец посмотрел на Логинова и сказал то, что говорить ему явно не хотелось, - вы с Сашей обойдите парк и набережную.
  - Пап, - вмешалась я, - по одному мы охватим гораздо больший участок!
  - Одна ты ночью никуда не пойдёшь! - отрезал он. - Ярослав, пригляди за ней.
  Логинов кивнул. Мы оделись, взяли с собой телефоны для связи и договорились созваниваться каждые пятнадцать минут. А если у кого-то появятся новости, то сообщать о них немедленно.
  Папа сел в машину, а мы с Ярославом направились в сторону парка.
  Дождь перестал, но промозглая влажность ещё висела в воздухе. Постепенно становилось всё холоднее.
  Мы шли по широкой аллее. Ярослав в трёх шагах от меня и чуть позади. Я улавливала его движения только краем зрения. Ни один из нас не произнёс ни слова. Не сговариваясь, мы смотрели в разные стороны, стараясь разглядеть Милену меж стволов деревьев. Да и смотреть друг на друга было бы как-то... странно и излишне, ведь мы впервые остались наедине с того самого вечера. И всё равно я чувствовала себя безумно неловко. Уж лучше бы одна пошла искать Милену.
  К счастью, нам навстречу двигалась большая шумная компания. Шедший впереди крупный мужчина что-то рассказывал своим спутникам, то и дело поворачиваясь к ним и шагая вперёд спиной. Кажется, он совершенно меня не замечал. Да и я тоже не смотрела на него, просто отметив для себя, что впереди идут люди.
  - Смотри, куда прёшь!
  Я как раз всматривалась в плотный кустарник по левую сторону и обернулась на резкий окрик Ярослава. Он заступил дорогу и тем самым спас меня от столкновения с мужчиной.
  Компания остановилась, и незнакомец повернулся к Логинову. Теперь, когда они стояли совсем рядом, почти соприкасаясь, было хорошо заметно, что Ярослав почти на голову ниже и в два, а то и в три раза худее мужчины.
  - Ищешь неприятностей, молокосос? - пробасил незнакомец. Его спутники ответили сначала глухим ропотом, а затем послышались выкрики, призывающие Миху 'навалять сосунку по самые гланды'. Обстановка начала накаляться.
  - Извините, это я не смотрела на дорогу и чуть не врезалась в вас. Мы вовсе не ищем неприятностей. С новым годом! - я схватила Ярослава под руку и потащила в сторону.
  - С новым годом, - слегка оттаял Миха, выкрикнув мне вслед: - Следи за своим парнем, чтоб не влезал в неприятности.
  - Обязательно, спасибо. Ещё раз с праздником!
  Я тянула Логинова вперёд по аллее с крейсерской скоростью и сбавила темп, только когда компания осталась далеко позади и уже не могла нас услышать.
  - Ты дебил? - я выпустила его руку и повернулась к нему лицом. - Мы вообще-то твою сестру ищем! Или забыл?!
  Я была очень зла. Нет, ну выбрал же время, чтобы позадираться.
  - Вообще-то это из-за себя, - раздражённо возразил Логинов, даже не пытаясь выглядеть виноватым, и буркнул: - Так что смотри, куда прёшь.
  Я опешила от неожиданности и даже не нашлась, что сказать. Только открывала и закрывала рот, возмущённая настолько, что вот-вот из ушей пошёл бы дым.
  Ненавижу его!
  Я насупилась и снова пошла вперёд, выглядывая за деревьями Милену. Но теперь меня переполняла злость. Вот ведь гад! Как всё-таки был прав отец, предупреждая меня о Логинове. А я, глупая, ещё не хотела слушать.
  Зазвонил телефон.
  - Ну что там у вас? - спросил папа. На заднем плане слышался шум мотора и радостные, не совсем трезвые выкрики.
  - Пока ничего, - ответила я, покосившись на Ярослава. Тот глядел в сторону, делая вид, что чересчур увлечён высматриванием сестры, и даже не замечает меня. - А у тебя?
  - Тоже ничего, - вздохнул отец и пояснил: - Я объехал наш район, теперь двигаюсь в сторону центра. Вы, как дойдёте до конца аллеи, сворачивайте к набережной и на берегу не забудьте посмотреть. Мало ли что...
  При последних словах я похолодела. Берег здесь был высокий и обрывистый, если Милена упала вниз... она могла серьёзно пострадать.
  - Хорошо, пап, мы проверим, - я отключила телефон, снова возвращаясь в реальность, где в новогоднюю ночь, когда должны исполняться самые сокровенные желания, находилась рядом с парнем, который мне нравился, но при этом вёл себя как последний козёл.
  Вселенная, за что ты насмехаешься надо мной?
  По пути нам то и дело встречались обнимающиеся и целующиеся парочки. При виде них я старательно косила глаза в сторону, делая вид, что не замечаю их. И чувствовала себя последней дурой. Надо думать о Милене и о том, как найти девочку, а не о её придурке-брате.
  Мы дошли до конца аллеи и свернули налево, к морю.
  На набережной было ещё больше людей. Грохотала музыка, перекрывая громкие голоса. Но это, пожалуй, было даже и лучше. В какофонии звуков наше с Ярославом молчание перестало быть таким напряжённым и почти осязаемым. Здесь мы могли молчать по вполне уважительной причине - просто-напросто перекричать весь этот шум было практически невозможно.
  Я подумала, что здесь мы вряд ли найдём Милену. Слишком много празднующих. Слишком шумно и светло. Если бы девочка, заблудившись, вышла на набережную, она могла бы попросить о помощи кого-то из этих людей. И, скорее всего, уже была бы дома. Если бы не испугалась выйти к собравшейся толпе.
  А это мысль.
  Милена не показалась мне слишком общительной девочкой, любящей шумные сборища. Она, скорее, искала уединения и общалась лишь с узким кругом близких людей. Даже с подругами, которых у неё всего-то и было две или три, девочка виделась в основном в детском саду. Лишь в дни рождения приходила в гости и то после официального приглашения и в сопровождении мамы или брата.
  Нет, нужно искать дальше.
  Там, где нет людей, там, где темно.
  Я двинулась вперёд, даже не обернувшись, не попытавшись найти взглядом Ярослава. Сейчас мне вовсе не хотелось, чтобы он шёл за мной. Я сама буду искать девочку, а он пусть как хочет.
  Становилось всё холоднее. Уже в который раз порадовалась, что мама заставила меня надеть шапку и перчатки. Но ноги в тонких сапожках застыли и, казалось, примерзали к разноцветной плитке.
  Я шла по набережной по-над морем, всё дальше удаляясь от толпы, гул которой постепенно стихал позади.
  Фонари горели через один, позволяя тьме отвоёвывать всё большую территорию. Ветер тоже усилился, подвывал со стороны моря, выводя мне на ухо затейливую мелодию и заставляя вздрагивать на особо резких нотах.
  Здесь мне стало немного боязно, и я обернулась.
  Позади никого не было.
  И Ярослава тоже.
  Всё-таки бросил меня. Сбежал. Я хотела разозлиться, но вместо этого почувствовала испуг. Сейчас как никогда раньше я ощутила своё одиночество среди темноты и пустоты, окружавших меня со всех сторон.
  Ветер задул ещё сильнее. Голые ветви деревьев раскачивались, создавая в свете редких фонарей причудливые тени, скакавшие вокруг меня. Какой же козёл этот Ярослав! Да и я хороша, надо было ему сказать, куда хочу пойти. Не вздрагивала бы сейчас от каждого шороха.
  Стихия разыгралась не на шутку. Ветер уже хлестал со всех сторон, каждые несколько секунд меняя направление.
  Резко хлынул дождь, застучал по капюшону, который я натянула поглубже, стараясь уберечь лицо. Холодные капли тут же сменились острой ледяной крошкой. Пришлось прикрыть щёки ещё и руками. Но всё равно пару раз сильно царапнуло по лбу и щекам.
  Укрыться было негде, и я продолжала брести вперёд, уже не надеясь в этом безумии отыскать маленькую девочку. Мне хотелось хотя бы ненадолго укрыться от непогоды, чуть передохнуть, перевести дух...
  Вдруг справа, под ветвями склонившейся над обрывом ивы, мелькнула красная курточка.
  Милена!
  Больше ни о чём не раздумывая, я полезла через решётчатую ограду. Только схватилась за залитый дождём металл, и перчатки тотчас промокли насквозь. Ничего, главное, что я нашла девочку. Скоро мы обе отправимся домой. Папа заберёт нас, посадит в прогретую машину, нальёт горячего чая из термоса, от которого я по глупости отказалась каких-то пару часов назад.
  - Милена!
  Я забралась на ограду, стараясь не упускать красное пятно из виду. Когда перебиралась через верх, нога соскользнула на мокрых прутьях.
  Ох, как же больно!
  Ударившись коленом и бедром, я рухнула вниз, прямо на раскисшую от дождя и снега землю.
  - Милена! - снова крикнула в сторону красной куртки. Но она, похоже, не слышала. И не мудрено - дождь и ветер хлестали так, что я сама с трудом разобрала свой крик.
  Встать на ноги не получалось, и я поползла в сторону ивы. Только бы добраться до Милены. Только бы с ней всё было в порядке.
  Девочка сидела, свернувшись клубком и прижавшись к стволу дерева. С другой стороны её прикрывал кустарник. Укрытие от дождя, конечно, так себе, но всё же лучше, чем совсем никакого. На её месте я бы и сама выбрала именно это положение.
  Больше всего меня беспокоило, что она не двигалась. Я продолжала кричать и звать Милену, но девочка даже не шевельнулась. Только ветер продолжал трепать красную куртку.
  Я сделала усилие и поднялась на ноги. Но сумела пройти всего лишь несколько шагов. Сильный порыв ветра повалил меня обратно на землю. Я упала плашмя, оцарапав щёку ветками кустов.
  - Милена!
  Красная куртка была на расстоянии вытянутой руки. Я забыла о боли и потянулась к ней.
  - Милена...
  Пальцы нащупали что-то сдувшееся и сморщенное. Я подтянула это ближе к себе и увидела... промокший китайский фонарик, который когда-то был запущен в небо с горящим огоньком, но затем упал и запутался в кустах.
  Я ошиблась.
  Надо выбираться отсюда обратно на набережную. Начала подниматься, схватившись за кустарник. Я уже почти стояла на ногах, когда ветка сломалась. Не удержав равновесия, полетела вперёд, больно ударившись о землю и заскользив вместе с потоком воды в сторону обрыва.
  Говорят, что в такие мгновения перед глазами проносится вся жизнь. Но это неправда. Меня несло так быстро, что я не успела вообще ни о чём подумать. Только задеревенела от страха и даже не пыталась за что-либо зацепиться, глядя вперёд, в расстилающуюся передо мной тёмную бездну.
  Неожиданно движение прекратилось. Отворот джинсов зацепился за острый камень. Меня резко дёрнуло вверх. И нога, казалось, вывернулась под невозможным углом. Острая боль прострелила щиколотку, я охнула, уткнувшись лицом в мокрую землю.
  - Саша! - раздался позади испуганный крик Логинова.
  Втянула воздух сквозь сомкнутые зубы и обернулась. Ярослав перелез через ограду и, балансируя на мокрой земле при помощи раскинутых в стороны рук, осторожно двигался в мою сторону.
  Я почувствовала невыразимое облегчение: он пришёл, он спасёт меня.
  Раздался треск разрываемой ткани. Я сдвинулась немного вниз. Кажется, джинсы не выдержали веса моего тела. При каждом движении боль в ноге усиливалась. Даже если и не перелом, то уж вывих точно. Но это сейчас даже не было самым главным.
  - Ярослав! - я вложила в этот крик весь свой ужас перед падением в бездну.
  - Продержись ещё немного! - велел он.
  И я хмыкнула в ответ. Ну как тут держаться, когда меня тащит вниз? Он что, забыл законы Ньютона, за которые получил пятёрку у физички всего неделю назад?
  Тем не менее, я упёрлась руками в землю перед собой, стараясь увеличить сопротивление силе, утягивающей меня вниз.
  Больше я не оборачивалась. Боялась, что малейшее движение нарушит и без того шаткое равновесие. Ткань джинсов продолжала трещать, понемногу отрываясь. Пальцы всё равно скользили по мокрой земле. Я старалась абстрагироваться от боли, напоминая себя, что упасть на камни с такой высоты будет гораздо-гораздо больнее.
  Давай же, Ярослав, поторопись, я так долго не продержусь.
  До обрыва мне оставалось не больше полуметра. Я уже могла заглянуть вниз. Здесь на краю ветер завывал с особым тщанием, бросая мне в лицо и за шиворот колючую снежную крошку.
  Было страшно. Очень хотелось зажмуриться и представить, что всё это происходит не со мной, что я сплю. Вот сейчас прозвонит будильник, и я проснусь в своей постели, буду собираться в школу, мама позовёт завтракать...
  Но вместо того, чтобы закрыть глаза, я смотрела вперёд, прямо в расстилающуюся передо мной тёмную бездну. И только повторяла шёпотом:
  - Ярослав, пожалуйста, поторопись...
  Я ждала этого прикосновения. И всё равно оно было настолько неожиданным, что я выгнулась, приподнявшись на руках, едва не завопив от ужаса и боли. Логинов схватил меня за повреждённую ногу. Но я даже не стала ничего ему говорить, понимая, что если он отпустит, сила инерции немедленно увлечёт меня вниз.
  - Я держу тебя, - сообщил Ярослав. Его голос слегка подрагивал от напряжения и... страха? Неужели он боялся за меня? - Сейчас я потащу тебя вверх, а ты попробуй отталкиваться руками. Сможешь?
  Я кивнула, а потом поняла, что он вряд ли видит в темноте. И поэтому повторила вслух:
  - Да.
  Ярослав потянул меня за ногу. Я, сцепив зубы, чтобы не стонать, отталкивалась ладонями, старалась вдавить их поглубже в землю, иначе они соскальзывали.
  Первый рывок. Я почувствовала, как моё тело движется назад. Было больно и при этом радостно, что падение в бездну мне больше не угрожало. Но не успела испытать облегчение, как оно сменилось другим чувством...
  Там внизу, на камнях у самой кромки воды, двигался маленький огонёк, похожий на свет от карманного фонарика...
  - Милена! - заорала я, позабыв об угрожавшей мне опасности и снова двинувшись вперёд. Теперь уже по собственной воле. - Милена!
  - Стой, идиотка! - Логинов сильно дёрнул меня за ногу, останавливая моё движение к обрыву. Теперь уже я в голос застонала от боли.
  - Там Милена, - пояснила свой порыв, чуть отдышавшись.
  - Мы сейчас свалимся туда оба! - не проникся он. - Ты этого хочешь?
  Ну разумеется, я этого не хотела. Просто поддалась эмоциям, увидев огонёк. Ярослав прав, может, это вовсе и не Милена. Может, это какая-нибудь парочка уединилась подальше от людей.
  Но тут огонёк прыгнул вверх и заскользил по краю обрыва.
  - Милена! - снова заорала я, забывая о себе. - Милена, это ты?!
  - Саша?- донёсся снизу тонкий голосок. - Саша! Помоги мне!
  - Это она! - чуть не плача от счастья, сообщила я Ярославу.
  - О господи! - в голосе Логинова было столько облегчения, что мне самой захотелось разрыдаться. Он перестал тянуть меня вверх, но всё ещё держал за ногу, не позволяя соскользнуть с обрыва. - Спроси, как она!
  - Милена, ты в порядке? Ты не ранена?! - закричала я вниз.
  - Нет. Но жутенько замёрзла и хочу к маме, - голосок дрогнул. Кажется, она заплакала.
  - Зайка, не плачь! Пожалуйста. Мы с Ярославом тебя вытащим. Мы сможем спуститься вниз? - я повернулась к нему.
  - Не здесь. Метрах в пятистах дальше есть тропинка на берег. Правда, в такую погоду и в темноте спуститься вниз будет довольно проблематично.
  'Но мы всё равно это сделаем', - звучало между строк. В этот момент я даже не думала, как смогу идти с повреждённой ногой.
  - Милена! - крикнула я. - Оставайся на месте! Мы с Ярославом сейчас придём за тобой! По берегу! Оставайся там и свети фонариком, чтобы мы быстрей тебя нашли!
  - Нет! - испуганно взвизгнула она. - Не уходи! Я боюсь!
  Я повернулась к Логинову, чтобы он сказал, что нам делать. Мне ничего дельного не приходило в голову.
  - Саша, - вдруг произнёс Ярослав напряжённым тоном, и я тоже напряглась, уже понимая, что ничего хорошего он не скажет, - надо тебя вытаскивать. Срочно. Я сам начинаю соскальзывать вниз.
  - Милена! Мы здесь! Скоро тебя вытащим! Ничего не бойся! - крикнула я вниз и кивнула Ярославу: - Тащи меня.
  Милена что-то ответила, но я уже не слышала. Стиснула зубы, готовясь перетерпеть волну боли. И она не заставила себя ждать. Похоже, всё-таки перелом. Я упиралась руками, отталкивалась от холодной вязкой жижи, в которую превратилась земля. Мои пальцы уже закоченели и почти ничего не чувствовали.
  Когда Логинов наконец меня вытащил и усадил под стволом ивы, мы оба с ног до головы перепачкались в грязи.
  - Саша! Яр! Вы ещё там? - раздался снизу тонкий испуганный голосок.
  Мы с Логиновым переглянулись. Надо признаться, я даже малодушно порадовалась, что спускаться придётся Ярославу, а не мне, потому сил ни на какие действия уже не оставалось.
  - Ми, я иду за тобой! Сиди на месте и свети мне фонариком!
  Он поднялся и, чуть пошатываясь, побрёл вверх к ограде. Я смотрела вслед Ярославу. Он тоже устал. Ветер трепал его волосы, но Логинов даже не накинул капюшон, упрямо двигаясь навстречу своей цели.
  Я подумала, что, если бы уже не была влюблена в него, то влюбилась бы именно сейчас. Когда из грубого мальчишки, пеняющего мне разбитым айфоном, он превратился в героя, который спас меня и отправился спасать свою сестру.
  Мой папа, чтобы показать степень доверия к человеку, говорил, что с ним он бы пошёл или не пошёл в разведку. Так вот, с Логиновым я бы отправилась на самую сложнейшую операцию.
  В самое пекло.
  Не раздумывая.
  Как только Ярослав перелез через ограду, я набрала номер отца.
  - Пап, мы нашли её... Между Малой бухтой и маяком. Она внизу, на берегу. Ярослав пошёл искать тропинку, чтобы спуститься, а я сижу сверху...
  Нога болела всё сильнее.
  - Ты в порядке? - он, словно почувствовал моё замешательство или, может, услышал, как я выпускаю воздух сквозь сомкнутые зубы.
  - Да, нормально... Нога только болит немного, - всё же призналась я.
  - Саша, ты тут?! - закричала Милена.
  - Да, зайка! - крикнула я в ответ и пояснила отцу: - Это Милена, ей страшно одной.
  - Я буду через пять минут, - ответил он и отключился.
  - Милена! Мой папа уже едет! Скоро мы будем дома!
  Она не ответила. Я прислушалась, но, кроме свиста ветра и шороха снежинок по голым листьям, ничего не разобрала.
  - Милена! Ты здесь?! - я наклонилась вперёд, но с такого расстояния не могла понять, что происходит внизу. Даже света фонарика не было видно.
  - Милена! - девочка молчала.
  Когда подъехал отец, я уже вся извелась от неизвестности. Милена больше не отвечала. Обменяться номерами с Ярославом я не догадалась и теперь не могла ему позвонить. К тому же окончательно замёрзла, и мои зубы без перерыва выстукивали задорный африканский ритм.
  - Пошли в машину, - скомандовал папа, лишь окинув меня беглым взглядом.
  - Милена больше не отвечает, - поведала я ему то, что, по моему мнению, сейчас было гораздо более важным.
  Вот что мне нравилось в отце, так это то, что он умел правильно выстраивать приоритеты. Вместо того чтобы уговаривать меня, папа достал телефон и набрал номер.
  - Илья, мы её нашли. На Высоком берегу. Но девчонка молчит. Возможно, без сознания. Понадобится оборудование и люди. Как быстро сможешь организовать? Добро! Жду.
  Я слушала этот монолог и понимала, почему моя мама влюбилась в отца. Он чётко оценивал ситуацию, быстро принимал решения, спешил на помощь тем, кто нуждался в этом. И вообще, он вёл себя как Ярослав. Или же это Ярослав вёл себя как мой папа?
  - Помощь уже в пути, - сообщил он, прерывая мои мысли. - Пойдём в машину. У тебя зуб на зуб не попадает.
  В салоне было божественно тепло. Отец усадил меня на заднее сиденье, заставил снять мокрую куртку, джинсы и сапоги. Взамен выдал плед, в который сам же и укутал, оставив снаружи только правую руку, сунул в неё крышку от термоса, налил чая и ушёл, строго-настрого велев сидеть в машине и никуда не выходить.
  Я выпила чай и окончательно разомлела в тепле. Какое-то время ещё пыталась бороться со сном, но он победил. И, сама не заметив как, задремала.
  Проснулась от ощущения движения. Распахнула глаза. И правда, мы куда-то ехали.
  - Милена? - первым делом вспомнила я.
  - Всё хорошо, - сообщил мне Ярослав, обернувшись с переднего сиденья.
  - Где она?
  - В скорой, - он кивнул вперёд, и я посмотрела через лобовое стекло.
  Впереди ехала машина скорой помощи. Сигнальные огни были выключены, а значит, непосредственно жизни пациента ничто не угрожало. По крайней мере, где-то я читала, что правила у них именно такие.
  Но всё же решила уточнить:
  - Как она?
  - Всё в порядке, - улыбнулся Ярослав, - правда, перемёрзла. Да и мы с тобой тоже. Теперь все вместе едем в больницу...
  - Да уж, праздник выдался что надо, - хмыкнул вдруг отец.
  Я тоже хихикнула, потому что эту новогоднюю ночь вряд ли кто-то из нас сумеет забыть.
  В приёмный покой больницы отец внёс меня на руках. Нога болела адски. Нас встречал доктор Гена.
  - Сегодня без собаки? - пошутил он. - Решили теперь сами поискать неприятностей?
  Я промолчала, так как мне показалось, что доктору не нужны ответы на его несмешные шутки.
  - В палату интенсивного наблюдения, - посерьёзнел он, бегло осмотрев Милену, которая вырубилась прямо на каталке, тревожно постанывая во сне.
  - А зачем в интенсивную? - занервничала я, зная, что в таких палатах с обычной простудой не лежат.
  - Этих тоже на ночь оставь, - проигнорировал отец мой вопрос и усадил на стул. - У Сашки вывих. Да и за Ярославом стоит присмотреть. Только на разных этажах.
  - На разных, так на разных, - с непонятной интонацией повторил доктор Гена и подмигнул мне, - дело-то молодое. А нога до свадьбы заживёт.
  Маму я успокоила по телефону. Отец сказал, что нечего разводить в больнице сырость, завтра всё равно увидимся. Она и правда плакала, вываливая на меня через трубку тонны нерастраченной нежности и беспокойства. Я её успокаивала, обещая, что к вечеру уже буду дома.
  С удивлением поняла, что за эти две с половиной недели мы с мамой стали гораздо ближе, чем за предыдущие семнадцать лет моей жизни.
  Уснуть я не могла. Ворочалась в неудобной больничной кровати, наблюдая, как за окном колышутся от ветра голые ветви платана.
  Чуть заскрипев, открылась дверь. Я повернула голову. В проёме стоял Ярослав и смотрел на меня.
  Я села в кровати и подвинулась, освобождая ему место. Он понял меня без слов, подошёл и сел рядом. Пару мгновений мы просто смотрели друг на друга, а затем Логинов обнял меня, и я прижалась к нему так крепко, как только могла.
  Мы оба молчали. Да и слова были сейчас не нужны.
  Не знаю, сколько мы просидели так. Но затем Ярослав расслабил объятия, явно собираясь встать и уйти.
  - Останься, пока я усну, - попросила шёпотом, очень боясь отказа.
  Сейчас мне было жизненно необходимо его тепло. Если он оставит меня одну, моё сердце превратится в ледяной осколок, который никогда не растает. И Логинов, похоже, это понял.
  - Ложись, - велел он. И, когда я вытянулась на краю узкой кровати, освобождая ему место, Ярослав лёг рядом поверх одеяла. Он обнял меня, и укутанная в его тепло, я тотчас же провалилась в сон.
  
  ГЛАВА 22
  Родители приехали в районе полудня. Я ещё спала. Услышав, как открылась дверь в палату и раздались голоса, вздрогнула и зашарила рукой по второй стороне кровати. Там никого не оказалось. Я облегчённо выдохнула, но тут же почувствовала разочарование - почему-то хотелось проснуться рядом с Логиновым и ощутить его поддержку. Хотя и знала, что присутствие Ярослава в моей палате и тем более в моей постели вызвало бы неминуемый скандал.
  - Как ты? - мама присела на край кровати и взяла мою руку осторожным жестом, словно я была бокалом из тончайшего стекла, способным разбиться от любого неосторожного прикосновения.
  Я прислушалась к себе. Нога болела вполне терпимо. Может, оставалась небольшая слабость после вчерашнего, но настроение было отменным.
  Думаю, благодаря Ярославу.
  - Хорошо, - я улыбнулась. - Домой хочу.
  - Сейчас Гена тебя осмотрит и скажет, когда можно собираться домой, - папа старался казаться спокойным и отстранённым, но у него это плохо получалось. Он тоже испытывал неимоверное облегчение оттого, что его дочь оказалась жива и невредима.
  - А Милена? - я так и не видела мелкую и волновалась за неё гораздо больше, чем за себя. - Можно с ней увидеться?
  - С ней сейчас мать и брат... Не стоит их беспокоить...
  Ну вот мы и дошли до запретного места.
  На колу мочало, начинай сначала...
  - Пап, она ведь ушла из дома, чтобы увидеть меня, если бы ей не запрещали... - я постаралась, чтобы в голосе прозвучал только намёк, а дальше он бы уж сам догадался.
  Родители переглянулись, обменявшись встревоженными взглядами. Так, всё понятно, они надеялись обойти стороной этот сложный вопрос.
  - Я хочу увидеться с Миленой, - повторила решительно, уверенная, что, если сейчас не надавлю, потом, когда острота уляжется, будет уже слишком поздно.
  Моя стратегия оказалась верной. Уже через пятнадцать минут мне разрешили навестить девочку. Ярослава из палаты предусмотрительно удалили по обоюдному согласию обеих семей. Я поняла это по шпионским выражениям лиц.
  Монтекки, блин, и Капулетти.
  - Привет, - Милена мне очень обрадовалась и даже попыталась привстать на подушках, но это ей удалось с трудом. Всё-таки мелкой здорово досталось.
  Я села на край кровати, который мне освободила Татьяна Викторовна, предварительно окинув ревнивым взглядом.
  - Ты как, малявка?
  Глядя на неё, хотелось плакать. Она выглядела осунувшейся, как будто эта новогодняя ночь забрала большую часть её жизненных сил.
  - Предлагаю, когда тебя выпишут, сходить в кино. Там сейчас новый мультик идёт. Говорят, очень классный.
  Глазки засияли. Личико исполнилось надеждой.
  - Правда? Можно? - она оглянулась на мать.
  Я чуть ли не слышала, как заскрежетали зубы нашего мэра. Я ей не нравилась. Очень не нравилась. И предложение своё озвучила намеренно в присутствии всех заинтересованных сторон, чтобы потом у них не было возможности по-тихому закрыть эту тему.
  Монтекки и Капулетти переглянулись, потом ещё раз переглянулись и приняли решение. Я внутренне возликовала. А вот Милена ликовала вслух, строя грандиозные планы на наши совместные прогулки, как только она выздоровеет.
  После осмотра доктор Гена разрешил мне отправиться домой. Пока шли к машине, я всё время оглядывалась на окна больницы, но Ярослава так и не увидела. Враждующие итальянские кланы прикладывали все усилия, чтобы их дети (по крайней мере, старшие) больше не встретились.
  По пути домой я узнала от отца подробности ночной операции. Оказывается, у Милены села батарейка в фонарике, и когда Ярослав спустился вниз, светить ему она уже не могла. Девочка осталась в полной темноте и очень перепугалась, поэтому на мужские голоса из ночного мрака она не отвечала.
  Люди Ильи Карловича приняли решения не искать тропу, а спуститься вниз при помощи альпинистского оборудования. Девочку они нашли почти одновременно с братом, высветив их обоих своими мощными фонарями. Малявка была еле живая от страха и переохлаждения. Её подняли наверх и погрузили в уже прибывшую машину скорой.
  Да уж, бедняжка натерпелась. А всё потому, что папы и мамы не хотят прислушиваться к потребностям своих детей. Если бы наши родители не были столь упрямы, этой жуткой ночи удалось бы избежать.
  Из машины папа вынес меня на руках. Он хотел сразу подняться в мою комнату, но я воспротивилась. Спуститься сама пока вряд ли смогу, а сидеть весь день взаперти и думать разные мысли, гадая, а что если бы было вот так или вот эдак, мне не хотелось.
  Я потребовала поесть. И мне принесли поистине королевский обед. В новогоднюю ночь аппетита ни у кого не было, поэтому большинство блюд оказались практически нетронутыми. Разве что чуть расковырянными моей любопытствующей рукой.
  Но через пару часов папа всё-таки отнёс меня наверх. Я долго ворочалась в удобной и просторной, по сравнению с больничной, постели. Думала о Ярославе и о том, что теперь будет. Сделает ли он вид, что наша общая ночь мне приснилась. Будет ли снова избегать меня в школе или...
  И вот этого 'или' сердце то сладко замирало, то снова пускалось вскачь. Возможно ли, что он тоже любит меня? Или мне, и правда, всё это приснилось?
  
  ГЛАВА 23
  Я проснулась со стойким ощущением, что совсем скоро случится чудо. Настроение было прекрасным, нога почти не болела. Я даже попыталась самостоятельно спуститься вниз. Но папа, увидев меня наверху лестницы, строго-настрого запретил самовольничать и взял на руки.
  И мне совсем не хотелось спорить, поэтому я улыбнулась и поцеловала отца в щёку.
  Мы провели весь день вчетвером. Мы с родителями играли в настольные игры, смотрели кино. А Мурик спал, свернувшись комочком на диване, потом ел, потом снова спал.
  Я не могла дождаться вечера, уверенная, что Ярослав приедет, как только стемнеет.
  Уже в сумерках поняла свою ошибку. Он не мог появиться, пока мои родители не лягут спать. Вряд ли они обрадуются, увидев Логинова у наших ворот. Значит, он приедет после десяти вечера или даже после одиннадцати.
  Но ни в десять, ни в одиннадцать его не было...
  Родители уже давно ушли спать. А я одетая сидела на постели, ожидая услышать звук мотоцикла. Но его всё не было. Я открыла книгу, чтобы немного отвлечься. Но так и не сумела сосредоточиться, каждую минуту включая экран телефона, чтобы посмотреть время, а потом подбегая к окну.
  Из моей комнаты калитку не было видно, поэтому приходилось прижиматься щекой к стеклу, вглядываясь в ночь, украшенную жёлтыми пятнами фонарей.
  Я ждала до трёх часов. А потом поняла, что он не придёт.
  И всё вокруг поблёкло. Мир потерял краски. Но я даже не заплакала. Переоделась в пижаму и легла под одеяло. Запретила себе думать о Логинове. Он этого не достоин. Отец прав, Ярославу нравится влюблять в себя глупых дурочек, а потом бросать их. И только.
  Впрочем, не думать о нём я не могла. И когда под утро наконец забылась сном, мне приснился Логинов с Кристиной. Они смеялись и показывали на меня пальцем. Я пыталась убежать от них, скрыться, но эта парочка догоняла меня и заставляла смотреть, как они целуются и ласкают друг друга.
  Проснулась с головной болью. Наврала маме, что у меня разболелась нога, и осталась в своей комнате. Не хотелось никого видеть.
  Я нашла в сети неплохой российский детектив и погрузилась в будни уголовного розыска Геленджика. Вот уж не думала, что в соседнем городке происходит так много запутанных убийств.
  Так прошло два дня.
  Я уже начала жалеть, что не сломала ногу. Ведь, в конце концов, мне пришлось всё-таки спуститься вниз.
  Мама обрадовалась, как будто я, по крайней мере, месяц лежала при смерти. На завтрак меня ожидал целый пир. Сырники со сметаной, джемом или мёдом, сладкий кофе с молоком. От овсяной каши и бутербродов я отказалась.
  - Спасибо, мам, но столько в меня не влезет.
  А вот папа с удовольствием съел и то и другое.
  - Я с тобой так растолстею, - улыбнулся маме.
  А она шутливо похлопала его по плоскому животу:
  - Вот и хорошо, соперницы донимать меньше будут.
  - Да кому я нужен, - махнул он рукой.
  Но по маминому взгляду было видно, что Татьяну Викторовну она ему не скоро ещё забудет.
  После завтрака родители собрались в гипермаркет. На мой взгляд, того, что лежало в холодильнике, хватило бы ещё на неделю. Но у мамы был пунктик на еде, продуктов у неё всегда должно быть вдоволь. Она говорила, это из-за того, что её детство пришлось на голодные девяностые годы.
  Меня, как ещё не до конца выздоровевшую, решили с собой не брать. Но я и не собиралась настаивать. И так было нелегко улыбаться на протяжении всего завтрака и делать вид, что у меня всё хорошо.
  После их отъезда я осталась в гостиной, где висел большой телевизор. Нашла канал о дикой природе. Мурик забрался мне на колени и замурчал.
  Наверху, в моей комнате, дилинькнул телефон, сообщая, что кто-то прислал мне сообщение во 'Вконтакте'. Девчонки, наверное. Я ж так никому из них и не писала после новогодних поздравлений. Сначала искали Милену, потом я страдала из-за Ярослава. Глупо как-то. Забыла о своих подругах из-за парня.
  Совесть оказалась сильнее нежелания вставать с дивана и идти наверх. Я сняла с колен Мурлыку и пошла в свою комнату.
  Телефон дилинькнул ещё несколько раз, пока я поднималась по лестнице. Это кто там такой нетерпеливый?
  Взяла трубку и нажала на иконку социальной сети. Ко мне в друзья просился какой-то неизвестный под именем 'Ярило' и строчил сообщение за сообщением.
  Я открыла переписку и пробежалась глазами по строчкам. Сначала бегло, затем всё медленнее, вчитываясь в каждое слово.
  'Привет. Это Ярослав. Тебя непросто было найти. Почему Звезда Полей?'
  'Я соскучился и хочу тебя видеть. Но мама пасёт, следит за каждым шагом'
  'Как твоя нога?'
  'Почему ты молчишь?'
  Я даже не заметила, как мир вокруг снова засиял красками.
  Хотелось смеяться и плакать одновременно. И почему я решила, что он непременно приедет? Причём ночью? Ярослав ведь тоже несовершеннолетний, как и я. И у него есть мама, которая волнуется, что сын свяжется не с той девушкой.
  'Привет', - набрала чуть подрагивающими пальцами.
  В ответ тут же прилетел цветок.
  'Здравствуй, Звезда Полей'
  'Здравствуй, Ярило'
  'Почему такой ник?'
  'Девчонки назвали, когда в школьном походе я два дня провела в поле, фотографируя цветы. Свои знают, а чужих я не добавляю'
  'Красиво'
  'Твой тоже красивый. Ярило - бог солнца у славян'
  'Значит, я свой?'
  Родители вернулись домой, и мама несколько раз звала меня обедать. Когда открылась дверь в комнату, я сделала вид, что сплю. Мама ушла, а я продолжила общение с Ярославом.
  Мы переписывались по нескольку часов в день обо всём на свете. По большей части о всякой ерунде, но нам обоим не было скучно. Напротив, я давно так не смеялась.
  Чтобы родители не догадались, пришлось выключить звук. Телефон я оставляла в комнате и, каждый раз спускаясь вниз, мучилась мыслью, что там могло прийти сообщение от Ярослава, а я тут сижу.
  В предпоследний день каникул он всё-таки приехал...
  
  Я пожелала ему спокойной ночи и стала ждать ответ. Было уже поздно, давно перевалило за полночь. В доме стояла тишина, даже Мурик выключил свою мурчалку и сладко спал на моей подушке.
  Ответ всё не приходил, и я размышляла, стоит ли ещё подождать или пора уже поторопить. Как вдруг яркое пятно света прошлось по стене и краем зацепило моё окно. Я откинула одеяло и вскочила со скоростью, которую, несомненно, одобрил бы наш учитель физкультуры. Оперлась о подоконник и прижалась щекой к стеклу.
  Немного не доезжая до калитки, на дороге стоял мотоцикл, а рядом с ним сам Логинов с растрепавшимися после шлема волосами.
  Открыла раму и на смеси шёпота и незнакомого мне доселе языка жестов попыталась объяснить, чтобы он не шумел, а я скоро спущусь к нему.
  Одевалась тоже на удивление быстро. Джинсы и джемпер словно сами налезали на меня, не позволяя потерять и секунды драгоценного времени.
  Спустя четыре минуты я уже выходила за калитку.
  Ярослав приложил палец к губам, снял мотоцикл с подножки и повёл его в сторону моря. Я тоже молча шла за ним. Лишь отойдя на значительное расстояние, Логинов остановился и завёл мотор. Я забралась на сиденье позади него, обхватила руками за талию, и мы понеслись по-над морем, вперёд и в ночь, оглушая рыком мотора скопившуюся вокруг темноту.
  Ярослав остановился, лишь отъехав от города на значительное расстояние. Он заглушил мотор. Свет фары погас. И тишина тут же поглотила последние отзвуки, заставила нас замереть, боясь нарушить эту удивительную гармонию далёких мерцающих звёзд, мрачной тьмы моря и шепчущего о любви лёгкого ветерка.
  - Я больше не мог тебя не видеть, - прошептал Ярослав, прежде чем наши губы, обладавшие собственной волей, потянулись навстречу друг другу.
  Мы целовались упоённо, позабыв обо всём на свете, вплетая наши губы и руки в царящее вокруг нас волшебство.
  Я задыхалась от переполнявшего меня счастья. Наши вжавшиеся друг в друга тела порождали фейерверк эмоций, разноцветными искрами устремлявшийся ввысь и в стороны, раскрашивая ночь яркими красками чувств.
  Мы самозабвенно целовались, затем разговаривали, снова целовались и никак не могли насытиться друг другом. Лишь когда я замёрзла так, что зубы начали отбивать зажигательный африканский ритм, Ярослав заставил меня забраться на мотоцикл, отправляясь в обратный путь.
  Я ещё обнимала его, вдыхала его аромат, разбавленный встречным ветром, но уже ощущала горечь расставания. Мне уже было грустно настолько, что хотелось плакать так же сильно, как несколько минут назад смеяться от счастья.
  Если это и есть любовь, то она - самое прекрасное и одновременно самое грустное чувство на Земле.
  За несколько домов до моего Ярослав остановил мотоцикл, и мы тихонько сидели некоторое время, набираясь смелости, чтобы вновь расстаться.
  Потом подошли к моей калитке и молча стояли у неё, глядя друг другу в глаза. Ни у кого из нас не хватало сил первым разорвать этот взгляд и уйти. То, что нам предстояло расстаться, казалось ужасно несправедливым. Я уже собиралась сообщить об этом Ярославу, но он вдруг протянул руку и коснулся моей щеки. На его пальцах блеснула влага, и только тогда я поняла, что плачу.
  Ярослав быстро коснулся моих глаз губами, стирая слёзы, а затем мотнул головой на калитку. Я шмыгнула носом и кивнула, понимая, что пора уходить, иначе нас могут заметить собирающиеся на работу соседи.
  Логинов улыбнулся ободряюще, я улыбнулась ему в ответ и толкнула калитку. В этот момент я чувствовала, что моё сердце разрывается на две части, одна из которых остаётся по ту сторону забора, вместе с Ярославом.
  Так начался наш тайный роман.
  
  ГЛАВА 24
  В школе мы делали вид, что не замечаем друг друга.
  Я нарочито смотрела в сторону, проходя мимо него. Не знаю, что чувствовал в эти моменты Логинов, но, когда он проходил рядом со мной с пустым взглядом, мне казалось, что мир разваливается на куски. И лишь засветившийся экран телефона, сообщавший об очередном послании, заставлял меня немного примириться с действительностью.
  Звук на мобильнике мне пришлось отключить в первый же день в школе. Поскольку переписка сейчас была единственным способом связи между нами, мы постоянно обменивались сообщениями.
  - У тебя кто-то появился? - поинтересовалась София, глядя, как я улыбаюсь, читая очередную эсэмэс.
  - Нет, что ты, - тут же открестилась я, а входящий звонок от мамы подсказал подходящий ответ: - Просто родители помирились. Ужасно рада за них. - я улыбнулась и ответила в трубку: - Да, мам, привет.
  У моих родителей действительно всё было хорошо. Их роман развивался также бурно, но менее тайно, чем мой. Всё же папе с мамой не приходилось ото всех скрываться. Поэтому я им немного завидовала.
  Сейчас родители планировали поездку в Пятигорск и переживали, как я справлюсь одна, и не стоит ли позвать бабушку Зину, папину маму, чтобы та присмотрела за мной.
  Я была категорически за отъезд отца с матерью и категорически против приезда бабушки. Но старалась сдерживать эмоции, чтобы родители не догадались, что задумала их дочь.
  До поездки оставалось ещё три месяца. И я была уверена, что смогу их убедить в своей самостоятельности.
  Тем более, скоро у меня день рождения. Я стану совершеннолетней, а значит, родители смогут спокойно оставить меня одну и не переживать.
  - Ты помнишь, что завтра идёшь в кино с Миленой? - спросила мама.
  Я хмыкнула. Ну как о таком можно забыть? Ведь Ярослав обещал, что уговорит Татьяну Викторовну отправить его присмотреть за сестрой. И я была уверена, что в темноте кинотеатра мы с Логиновым сможем незаметно держаться за руки.
  - Конечно, помню. А почему ты спрашиваешь?
  - Татьяна Викторовна звонила, интересовалась, не передумала ли ты. - мама произнесла имя нашего мэра с такой непередаваемой смесью ревности, тщательно подавляемой агрессии и сомнений, что становилось ясно, она ничего не забыла. И при случае обязательно напомнит отцу о его прошлом, то и дело вторгающемся в настоящее.
  - Нет, мам, я не передумала.
  Прозвеневший по школе звонок спас меня от продолжения разговора. Тем более, я уже слышала звук входящего сообщения, и мне не терпелось его прочесть.
  - Всё пока, мам, урок начался. Дома поговорим.
  Я отключилась и открыла послание от Ярослава.
  
  О, какая отличная новость! У Логинова получилось уговорить маму, и теперь мы пойдём в кино втроём - я, Милена и Ярослав.
  Как же мне хотелось броситься сейчас ему на шею и расцеловать. Но приходилось сидеть ровно и делать вид, что внимательно слушаю биологичку.
  Держалась, сколько могла. И всё-таки не стерпела, повернулась к Логинову с сияющей улыбкой. А он, словно только того и ждал, подмигнул мне и тоже улыбнулся.
  Я тут же отвернулась и посмотрела на Софию. Кажется, она ничего не заметила. Зато заметила Кристина. Я даже вздрогнула, наткнувшись на полный ненависти взгляд, устремлённый на меня.
  Да глупости. Что она могла заметить? Я же только быстренько улыбнулась Ярославу и сразу же отвернулась. Подумаешь, куда-то посмотрела. Подумаешь, чему-то улыбнулась. Необязательно же сразу Логинову. В той стороне сидели ещё как минимум три парня.
  Кажется, мне удалось себя успокоить. Но неприятный осадок всё равно оставался почти до конца уроков.
  
  ***
  Едва я вышла из машины у торгового центра, Милена с визгом бросилась мне на шею.
  - Привет, малявка, - я тоже обняла её и уткнулась носом, глядя поверх кудрявой головы на Ярослава. Он стоял рядом с матерью, которая при виде меня скривилась и процедила сквозь зубы:
  - Опаздываете.
  - Здравствуйте, Татьяна Викторовна, - я проследила за её взглядом и вдруг поняла, что скривилась она вовсе не при виде меня. За моей спиной стояли родители, и мама нежно прижималась к отцу, обнимая его за талию.
  - Саш, позвони папе, как закончится сеанс, а мы пока по магазинам пройдёмся, - она мило улыбнулась. Нежно так, по-акульи.
  Я схватила Милену за руку и потащила к лестнице на второй этаж.
  - Хорошо, мам, - ответила уже на ходу. Не хотелось стоять рядом с этой троицей, чтобы ненароком не зацепило молнией, когда она ударит. А гроза вот-вот могла разразиться, ею уже пахло в воздухе.
  Наши места располагались в верхнем ряду. Выше находились только диваны. А поскольку сеанс был дневной, к тому же показывали мультфильм, над нами никого не было. Все эти аспекты я учла при выборе билетов, и теперь радовалась, что рассчитала абсолютно правильно.
  Я села посередине между Миленой и Ярославом и болтала с малявкой, ожидая, когда погаснет свет. На самом деле я ждала совершенно другого - прикосновения.
  Мы виделись с Логиновым каждый день. Постоянно переписывались. Но вот его прикосновений мне очень не хватало. Не считать же наши редкие ночные вылазки, которые обычно не длились больше получаса, потому что на улице было холодно.
  Ярослав взял мою руку в свои широкие ладони, как только в зале погас свет. Сжал мои пальцы, легонько поглаживая. Я не решалась повернуться к нему, не уверенная, что сумею удержаться и не потянусь к нему губами. Так и сидела, не двигаясь, глядя на экран невидящим взглядом и почти не осознавая, что там происходит.
  И всё-таки я была счастлива.
  После сеанса мы пошли в 'Баскин Роббинс'. Там нас уже ждала Татьяна Викторовна. Своим родителям я звонить не стала, чтобы не усиливать грозовой фронт.
  Логинова за полтора часа слегка оттаяла, и мы почти спокойно пообщались, обсуждая приключения мультяшных героев. К счастью, Милена практически не замолкала, не давая возникнуть неловким паузам. А я всё ещё продолжала чувствовать тепло руки Ярослава на своей ладони.
  
  ***
  Так прошёл февраль, почти закончился март. И даже не знаю, в какой момент этих нечастых встреч и сорванных украдкой поцелуев мне стало недостаточно.
  Через два дня должен был наступить мой восемнадцатый день рождения. Синоптики обещали солнечную погоду, и родители собирались устроить для меня праздник на свежем воздухе.
  Мне разрешили пригласить 'хоть всех одноклассников', но по напряжённому взгляду отца я поняла, что 'всех' в данном случае означало 'кроме одного'.
  Ярославу Логинову здесь будут не рады.
  Я не стала спорить. Но из чувства противоречия никого не пригласила. Без него все остальные были мне не нужны.
   Тридцать первого марта было воскресенье. И я могла бы поспать подольше. Но в семь утра меня разбудил звонок. Мои любимые подруги захотели быть самыми первыми и устроили раннюю видеоконференцию.
  Я заспанная, лохматая, ещё плохо соображающая со сна, лежала на подушке и улыбалась, глядя на их такие же сонные лица.
  - Спасибо, девочки, что не забываете, - зевнула, глядя на зевающих Светку и Ирку.
  - Мы очень старались, - заулыбались они.
  Отключившись после разговора, я решила ещё поспать, но сон больше не шёл.
  'Ты что делаешь?' - набрала сообщение и отправила Ярославу.
  'Сплю', - тут же пришёл ответ. За ним смайлик. И ещё одно сообщение:
  'Хотел поздравить тебя первым, но проспал. Я опоздал?'
  'Нет, я тоже только проснулась. Девчонки разбудили'.
  'Тогда с днём рождения. Целую тебя восемнадцать раз'.
  'И всё?' - само вырвалось у меня.
  В ответ подмигивающий смайл и таинственное: 'Остальное вечером, когда твои родители уснут'.
  Надо же как ранний звонок и несколько сообщений поднимают настроение. Из комнаты я вышла улыбающейся.
  - Доброе утро, - поприветствовала родителей, суетившихся у кухонного стола.
  Мама коротко охнула, и что-то упало на стол.
  - Маша! - вскрикнул отец. - Осторожнее!
  - Что здесь происходит? - я подошла ближе и обомлела.
  На столе лежала фотокамера моей мечты. Совершенно уникальный дальнобойный аппарат с практически самым мощным зумом в своём классе. То есть теперь я смогу увеличивать изображение в сто раз почти без потери качества. Причём при низкой освещённости. То что надо для съемки закатов и рассветов над морем.
  А ещё здесь был встроенный модуль Wi-Fi. И при весе камеры меньше килограмма батарея выдерживала более тысячи снимков.
  Одним словом, передо мной лежала мечта.
  - Это мне? - хотелось себя ущипнуть, но папа кивнул.
  Я подошла к столу и осторожно взяла камеру. Корпус уверенно лёг в руки, пальцы сами нашли кнопки.
  - Она же очень дорогая, - на глазах выступили слёзы счастья.
  - Надеюсь, я ничего там не разбила, - тихо произнесла мама.
  - Всё в порядке, - успокоила её и осторожно положила камеру обратно на стол. - Спасибо. Спасибо огромное.
  Крепко обняла маму и папу и подумала, как же всё-таки я люблю своих родителей.
  
  ГЛАВА 25
  Папа жарил шашлыки, мама нарезала овощи, а я разбиралась со своим новым 'Никоном'.
  День был потрясающий - солнечный, с мелкими пушистыми облачками на ярко-голубом весеннем небе. И обещал такой же потрясающий закат. Я уже предвкушала, как сделаю серию снимков моря, заходящего солнца и... Ярослава на берегу.
  Отличная идея, которую я и озвучила во время праздничного обеда. Разумеется, кроме последней части.
  - Мам, пап, можно я поснимаю сегодня закат и луну? - спросила, с трудом скрывая дрожь нетерпения.
  Родители переглянулись, и папа с улыбкой кивнул.
  Отлично!
  Выбрав удобный момент, я отправила Ярославу сообщение, где и во сколько буду. Самым сложным оказалось дождаться вечера.
  Родители видели моё нетерпение, но, к счастью, списывали его исключительно на желание испробовать новую камеру. В результате я ушла из дома задолго до заката, оставив маму и папу наслаждаться обществом друг друга. Мне почему-то казалось, что они не против отпраздновать восемнадцатилетие своей дочери наедине.
  Я надела, джинсы, свитер, удобные кроссовки, взяла с собой тёплую куртку, чтобы не замёрзнуть, когда сядет солнце, и провести побольше времени с любимым.
  Села на велик и отправилась на дикий пляж, где в это время года наверняка не было ни одного человека.
  Сначала я останавливалась каждые несколько минут, чтобы снять море сверху, с высокого берега, парящих над ним чаек, стоящие на рейде корабли, виднеющиеся вдалеке силуэты гор. Затем спустилась вниз.
  Здесь были камни, большие и маленькие, причудливым рисунком разбросанные вдоль кромки воды. Любопытный крабик выполз на плоский валун, чтобы погреться на солнце, и не убежал сразу, заметив меня, а дал возможность сделать отличный кадр.
  Макросъёмка здесь тоже была на высоте, я сумела рассмотреть на снимке даже маленькие глазки на толстеньких стебельках и приросший к панцирю морской цветок. Представляю, как потрясающе это будет выглядеть на экране ноутбука.
  Я уже придумала серию снимков для статьи о море и его обитателях. Текст напишет Ярослав. Мария Анатольевна, уверена, будет в восторге.
  - Привет, - бархатный голос окутал меня, заставляя бежать по коже сонмы мурашек.
  - Привет, - я обернулась.
  На меня смотрел медведь. Большой плюшевый мишка чудного кремового цвета, покрытый надписями. Из-за зверя выглядывал Логинов.
  - С днём рождения.
  - Спасибо, - я прижала мишку к лицу и вдохнула его запах, он пах чем-то нежным и чистым, похожим на детство, а ещё немного Ярославом. - Что здесь написано?
  - Я люблю тебя, на всех языках мира.
  То, как он произнёс эти слова, заставило меня резко поднять взгляд и тут же снова опустить его. Я смутилась, почувствовала, как щёки начинают гореть. Логинов не перевёл надписи на плюшевом мишке, он только что признался мне в любви.
  Я улыбнулась. Хотелось смеяться и петь, а ещё раскинуть руки и полететь над морем. Почему-то в этот момент я была уверена, что всё смогу.
  - Пойдём, у меня для тебя сюрприз, - Ярослав взял меня за руку и повёл вдоль берега.
  Тёмно-розовое солнце садилось за горизонт. Сумерки уже начинали опускаться над берегом, сливаясь с серой галькой.
  - Осторожнее, - Логинов удержал меня, когда я споткнулась, и тут же подхватил на руки.
  Я заглянула ему в глаза, и у меня перехватило дыхание. Тёплый мёд притягивал к себе, манил. Моё лицо склонялось всё ниже, приближаясь к его лицу. Наши губы соединились, заставляя меня опустить веки и утягивая в водоворот эмоций.
  Я уже почти задыхалась, когда Ярослав прервал поцелуй. Он поставил меня на ноги, но продолжал обнимать за плечи и очень внимательно, серьёзно смотрел мне в глаза.
  - Я очень люблю тебя, - вдруг произнёс он. - Мне кажется, когда тебя нет рядом, я забываю, как дышать.
  - Я тоже люблю тебя, - обняла его крепко-крепко, прижалась щекой к его груди.
  - Эй, ты что, плачешь? - Логинов вдруг отстранил меня и смахнул большим пальцем слезинку.
  - Это от счастья, - шмыгнула я носом.
  - Э-э нет, так не пойдёт, сегодня никаких слёз! Поняла?
  - Да, сэр, - я кивнула, улыбнулась и ещё раз шмыгнула носом.
  - Другое дело, пошли, а то бакланы съедят твой сюрприз.
  За двумя большими камнями был расстелен мягкий плед. На нём стояла бутылка безалкогольного шампанского с изображением пиратов, а рядом два пластиковых фужера. На пластиковых же тарелках лежали разнообразные пирожные - корзиночки со взбитыми сливками и фруктами, бисквит с творожным кремом, кусок шоколадного торта и много всего ещё.
  - Я не знал, что именно тебе понравится, поэтому взял всего понемногу, - пояснил такое изобилие Логинов.
  Он включил светодиодные 'свечи' и расставил их вокруг тарелок. Опустившаяся темнота превратила плед в романтический островок.
  - А почему детское шампанское? - спросила я, когда Логинов начал открывать бутылку.
  - Продавщица упрямая попалась, требовала паспорт, - ухмыльнулся он. - Пришлось на это соглашаться.
  Я рассмеялась, представляя, как Ярослав уговаривает женщину продать ему 'взрослое' шампанское.
  - В следующий раз тебя с собой возьму, старушка.
  - Договорились, мой юный друг, - я подставила бокалы, и Логинов наполнил их игристым напитком.
  - За тебя и за взрослую жизнь, - мы чокнулись пластиковыми фужерами, и я отпила немного газировки.
  - М-м, барбарисовая, моя любимая, - сделала ещё пару глотков.
  - Я так и знал, - приосанился Ярослав, довольный, что угадал.
  Мы пили шампанское, пробовали пирожные. Логинов испачкал меня творожным кремом, а после слизывал его с моих губ. А потом мы сидели, обнявшись, смотрели, как восходит над морем большая круглая луна и целовались, целовались, целовались.
  Это был поистине мой лучший день рождения.
  
  ГЛАВА 26
  Вернувшись домой, я оставила медведя в беседке, тихо повернула ключ в замке и открыла дверь. В гостиной горел торшер, рядом на диване сидели родители.
  - Ты видела, который час? - начала мама с ходу. И я автоматически взглянула на часы, висевшие на стене. Ох, ничего себе! Я и не думала, что мы с Ярославом провели столько времени на берегу.
  - Прости, мам, я забыла телефон дома... - это была ложь. Мобильник я оставила намеренно, чтобы не чувствовать себя виноватой, слушая звонки. Я бы не смогла не ответить. И пришлось бы возвращаться домой в десять часов.
  - Забыла?! - перешла она на крик. - А голову ты дома не забыла?!
  - Маш, ну хватит, - отец успокаивающе положил руку ей на плечо. - Наша девочка дома, ничего страшного не случилось. Она просто увлеклась новым фотоаппаратом и забыла о времени. Так ведь?
  Да-да. Я усиленно закивала. Это было наилучшее объяснение. Мне даже ничего придумывать не пришлось.
  Мама тяжело вздохнула и вся словно осунулась.
  - Ладно, пошли спать, завтра поговорим.
  И вот теперь мне стало по-настоящему стыдно за свою ложь. Я подавила желание во всём сознаться и отправилась в свою комнату. Приняла душ и завалилась на кровать с телефоном. Проверила сообщения, полистала новостную ленту и наконец решила, что выждала достаточно.
  Дверь открывалась с жутким скрипом. Почему-то днём и когда совесть у меня была чиста, я этого совершенно не замечала. Зато сейчас пришлось замереть и настороженно вглядываться в темноту коридора, вот-вот ожидая гневного окрика родителей.
  Но всё было тихо. Я выждала ещё немного. На всякий случай. А потом осторожно двинулась вниз, оставив дверь приоткрытой, чтобы не выдала меня, когда буду возвращаться обратно.
  Света я нигде не включала и пробиралась на ощупь. Накинула на плечи первую попавшуюся куртку, сунула ноги в первые попавшиеся кроссовки, похоже, отцовские, и выскочила из дома.
  Медведь лежал там же, где я его и оставила - в беседке на столе. Я подхватила его на руки, ощущая, что нежная плюшевая шёрстка пропиталась ночной сыростью.
  - Зайку бросила хозяйка, под дождём остался зайка... - тихо пробормотала детский стишок. - Прости, маленький, больше я тебя не брошу, потому что ты хороший.
  Прижав медведя к груди, двинулась в обратный путь. Тихо поднялась по ступенькам, осторожно закрыла дверь и повернула замок. Повесила куртку обратно на вешалку, а кроссовки также оставила у входной двери.
  Поздравляя себя с отлично проведённой секретной операцией, я направилась к лестнице.
  Как вдруг... гостиная осветилась ярким светом. Во всяком случае, так мне показалось после полной темноты. Зажмурившись на несколько мгновений, я снова открыла глаза. На диване, на том же самом месте, сидела мама.
  Она посмотрела на меня, на медведя, которого я прижимала к груди, затем прищурилась:
  - Ну и кто он?
  Я сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну и тоже посмотрела на игрушку.
  - Медведь, - решила, что ни в чём не признаюсь. Вот пусть хоть иголки под ногти втыкает, буду молчать.
  - Саш, хватит строить из себя дурочку. Кто тот мальчик, с которым ты провела вечер, и который подарил тебе эту игрушку?
  - Как ты догадалась? - удивилась я и тем самым выдала себя с потрохами.
  Она усмехнулась.
  - Это мужчины ничего не замечают. А я женщина, к тому же твоя мать, поэтому хочу знать, с кем ты встречаешься тайком.
  - Мам... - я вдруг поняла, что это мой шанс признаться, вот только... - обещай, что ничего не расскажешь отцу.
  - Хм... Почему? - она смотрела на меня серьёзно, по-взрослому, говорила со мной как с равной, наверное, именно поэтому я и решилась ей всё рассказать.
  - Папа не хочет, чтобы я встречалась с Ярославом.
  - Значит, его зовут Ярослав, это уже что-то. А почему отец против?.. Постой, а это не Ярослав Логинов, сын нашего любимого мэра?
  Я кивнула.
  - Тогда я понимаю отца, - мама задумчиво на меня смотрела. - У меня это семейство тоже не вызывает особой симпатии.
  - Мам, - возмутилась я, автоматически вставая на защиту возлюбленного, - Татьяна Викторовна тут совершенно ни при чём. И, если хочешь знать, она тоже не в курсе наших отношений. Никто не в курсе. Если она узнает, отправит Ярослава в закрытую школу. Она сказала это ему после нового года, когда мы искали Милену, - мама кивнула, подтверждая, что помнит ту ночь. - Да и папе Логинов не нравится. Он так категорично высказался на его счёт, сказал, что Ярослав - сердцеед, что он поиграет со мной, влюбит в себя и бросит...
  - А это не так?
  - Не так! - возразила я с жаром, на время даже забыв, что папа спит и не стоит кричать, чтобы его не разбудить. - Ярослав не такой. И он любит меня. Я не знаю, как это объяснить словами, просто чувствую...
  - Значит, Ромео и Джульетта? - с улыбкой подытожила она. Но я не улыбнулась в ответ, уж слишком трагично у них там всё закончилось. Она, похоже, поняла это и тоже перестала улыбаться. - Хорошо, я сохраню твою тайну. Но ты должна пообещать...
  Мама замолчала, а я замерла, кажется, даже забывая дышать в ожидании того, что она попросит за молчание. Чтобы я всегда мыла посуду? Убирала кошачий лоток? Ставила свою обувь на место?
  - Ты должна пообещать, что не станешь больше задерживаться допоздна и всегда будешь брать с собой телефон. Договорились? - она улыбнулась, и теперь я улыбнулась тоже. А потом, поддавшись порыву, села рядом с ней, прижалась и обняла крепко-крепко.
  - Я люблю тебя, мамочка.
  - Я тоже тебя очень люблю, девочка моя. Прости меня за то, что была с тобой резка. Я очень сожалею об этом...
  Какое-то время мы молчали, а потом она попросила:
  - Расскажи о нём, о Ярославе. Какой он?
  Я удивлённо уставилась на неё, немного не веря, что мама и правда хочет знать о моём любимом мужчине. А потом начала рассказывать. Сначала неуверенно, тщательно подбирая слова, затем всё смелее, делясь своими чувствами, мыслями, мечтами.
  - Вы что тут делаете? - голос отца застал нас врасплох. Он спускался по лестнице, а я пыталась определить по выражению его лица - слышал или не слышал, о чём мы здесь разговаривали.
  - Секретничаем, - мама улыбнулась ему и обняла меня за плечи. - Разбудили? Прости.
  - Да нет, просто проснулся, а тебя нет... - кажется, папа смутился, сообразив, что прервал женский разговор. - Ну вы это... продолжайте, я водички только схожу попью.
  Он автоматически взял моего медведя, покрутил в руках.
  - Ты в курсе, что он мокрый?
  У меня замерло сердце. Неужели вот сейчас всё и раскроется?
  - Ещё не просох после стирки, - вдруг услышала я мамин голос.
  - А-а, - понимающе протянул отец, положил игрушку обратно на стол и пошёл в кухню.
  'Это мужчины ничего не замечают', - вспомнила я мамины слова. И правда, не замечают.
  - Ну, пойдём и мы с тобой, у меня завтра собеседование в больнице, надо хорошо выглядеть, а для этого нужно поспать.
  - Ты будешь работать в Анапе?
  - Да, решила, хватит сидеть на шее у твоего отца.
  - Вы...?
  - Мы хотим попробовать ещё раз, - улыбнулась она, - пойдём спать.
  Лёжа в кровати я улыбалась. Всё было прекрасно: мои родители снова вместе, Ярослав меня любит, Мурлыка греет своим маленьким пушистым тельцем.
  Я перевернулась на бок, уже почти засыпая, но услышала звук входящего сообщения. Думая, что это Логинов желает мне спокойной ночи, взяла телефон. Но номер был незнакомый. Я открыла присланную фотографию. На ней мы с Ярославом сидели на берегу моря и целовались.
  
  ГЛАВА 27
  Моей первой реакцией был панический страх. Хотелось выключить телефон и закинуть его подальше, сделав вид, что ничего не было. Но затем пришла злость - какая-то гадина следила за нами, и я намеревалась выяснить, кто это.
  Набрала номер, с которого пришёл снимок. Но его уже выключили, женский голос сообщил, что телефон абонента вне зоны действия сети. Тогда что было нужно этому неведомому фотографу? Запугать меня? Надо признать, ему это удалось. Меня била крупная дрожь.
  Если этот снимок увидит Татьяна Викторовна, Ярослав отправится в закрытую школу. Пока Логинову не исполнилось восемнадцать, мать определяет, с кем ему можно встречаться, а с кем нет. И я как раз у неё в чёрном списке. Особенно после того, как мой отец её бросил и вернулся к маме...
  Вдохнула и выдохнула, призывая себя к спокойствию. Нужно всё-таки выяснить, чего добивается этот тайный наблюдатель. А потом уже впадать в панику. Или не впадать.
  Я ещё раз набрала незнакомый номер, снова услышав, что аппарат абонента выключен.
  Ладно, разберусь с этим завтра. А сейчас нужно попробовать поспать. Но, лишь только я опустила голову на подушку, телефон снова подал сигнал.
  'Не пытайся меня искать, я свяжусь с тобой'.
  По спине побежали мурашки. Если это и шутка, то совсем не смешная.
  Я выключила телефон и с головой накрылась одеялом. Так и уснула уже под утро, пытаясь вычислить, кто же мог прислать этот снимок.
  Проснулась невыспавшаяся, с тяжёлой головой. Ещё и завтракать пришлось в одиночестве, родители уже уехали. Вспомнила, что у мамы сегодня собеседование. А я так привыкла к её компании по утрам. Вспомнилась жизнь в Питере, когда мама постоянно работала, и мы почти не виделись с ней. Это тоже не прибавило мне настроения.
  'Что случилось?' - пришло эсэмэс от Ярослава, как только я заняла своё место за партой.
  'Всё хорошо, просто не выспалась' - соврала я, радуясь, что можно сейчас на него не смотреть, иначе Логинов меня тут же раскусил бы.
  'Увидимся сегодня после уроков?'
  'Сегодня не смогу, у меня бассейн'
  'Ладно, тогда завтра?'
  'Хорошо'
  'Люблю тебя'
  'Люблю тебя тоже'
  Я соврала ему дважды за это утро. Что всё хорошо и что занята сегодня. Зачем врала? Сама не знаю. Сначала не хотела его волновать этой дурацкой фотографией, вдруг это всё же чья-то глупая шутка. А потом поняла, что слишком переживаю из-за неё, чтобы вести себя как обычно. Ярослав наверняка заметит и всё у меня выпытает. А я ведь не хочу его волновать...
  Получался замкнутый круг.
  От вранья стало ещё хуже. Я больше ни на чём не могла сосредоточиться. Рассматривала своих одноклассников, размышляя, мог ли кто-то из них быть неизвестным отправителем.
  Больше всех подходила, конечно, Яворская. Ярослав раньше встречался с ней, и если она узнала, что теперь мы с ним вместе, могла захотеть отомстить. Но только в том случае, если она видела нас с Логиновым.
  А ведь мы старались соблюдать меры предосторожности. Встречались в безлюдных местах и только после наступления темноты. Лишь в мой день рождения Ярослав приехал до заката, чтобы устроить пикник на берегу. И нас тут же сфотографировали.
  Могла ли Кристина проследить за ним?
  Вполне.
  В общем, в моём списке подозреваемых она стояла на первом месте.
  Хорошо бы переговорить с ней с глазу на глаз и всё выяснить. Вот только, что у неё спросить? Это ты сфотографировала нас с Ярославом, когда мы целовались? Если это была и не Кристина, то, заполучив подобную информацию, она тут же пойдёт к Логиновой.
  К концу уроков голова опухла от размышлений. Я подошла к Марии Анатольевне, протянула флешку с фотографиями и попросила отпустить меня сегодня.
  Она потрогала мой лоб, и её лицо приобрело обеспокоенное выражение:
  - Саша, похоже, у тебя температура. Иди-ка ты домой.
  'Ты заболела?!' - сообщение Логинова настигло меня уже в раздевалке.
  'Ничего страшного, наверное, простудилась'
  'Это я виноват, заставил тебя сидеть на камнях'
  'Ты ни в чём не виноват! Я полежу немного, и всё пройдёт. Люблю тебя'
  Мама светилась радостью, но при виде меня улыбка сползла с её лица.
  - Что случилось?
  - Всё нормально, просто не выспалась и в школе устала. Пойду полежу.
  Я поднялась в свою комнату, отказавшись от обеда и отмахнувшись от маминой заботы. Мне хотелось остаться одной и провалиться в сон. Я издёргала сама себя так, что сил уже ни на что не оставалось. Казалось, стоит поспать, и все заботы рассосутся сами собой.
  Разбудило меня очередное эсэмэс. Я потянулась за телефоном, спросонья не сразу поняла, что там написано. Перечитала несколько раз, но снова ничего не поняла.
  'Если не хочешь, чтобы все узнали о твоих маленьких шалостях с сыном мэра, ты должна принять участие в женских боях. Если победишь, оставлю тебя в покое. В воскресенье в десять утра. Надень купальник'
  - Какие ещё женские бои? - пробормотала я, пытаясь понять, что здесь написано.
  Нажала набор номера, но автоответчик снова сообщил, что телефон недоступен.
  - Что за ерунда?
  Я набрала в поисковике 'женские бои Анапа' и нашла закрытую группу 'Вконтакте'. Попросила добавить меня в группу и, пока ждала ответа, от нетерпения изгрызла все ногти. Наконец пришло оповещение, что моя кандидатура одобрена. И я тут же открыла первый видеоролик.
  Девочки-подростки, вроде меня, боролись в море, стоя в воде выше колена. Выигрывала та, которая окунала соперницу.
  С берега за боем наблюдали такие же подростки и скандировали. Оказывается, они ещё и ставки делали. А придумал и организовал эти бои... Ярослав Логинов два года назад.
  Он взял трубку после второго гудка.
  - Ну как ты? - голос звучал, будто Яр бежал к телефону. Спешил мне ответить?
  - Нормально, - сделала глубокий вдох, нельзя было позволить Логинову сбить меня с мысли. Я должна была всё выяснить. И начала с места в карьер: - Какое отношение ты имеешь к женским боям?
  Он замолчал на несколько секунд, будто собираясь с мыслями и подбирая верные слова. И я поняла - это правда. Логинов и есть создатель этого жуткого развлечения для богатеньких снобов.
  - Откуда ты об этом узнала? - выдал он наконец.
  - Помнишь, ты предлагал мне как-то поучаствовать? В начале нашего знакомства. - я злилась всё больше и больше.
  - Саш, послушай... - а он, наоборот, казался растерянным. - Это было очень давно, я тогда и не знал тебя вовсе.
  - Значит, незнакомую девочку можно заставить кувыркаться в холодной воде вам на потеху? Это низко... - разочарование, вот что я чувствовала сейчас. А ещё усталость. Нашла из-за кого переживать.
  - Саш, послушай меня. Я давно уже этим не занимаюсь. Это была просто глупость. Ошибка. Я даже не уверен, что эти бои ещё существуют...
  - Существуют, - перебила его, - и я получила приглашение поучаствовать!
  - Не вздумай! - он сделался очень серьёзен. - Всё снимается на видео, а потом выкладывается в Сеть. А ещё они делают ставки...
  Он долго уговаривал меня, рассказывал, как организовал это весёлое развлечение вместе с Сабельским и Гайдуком, тоже нашими одноклассниками. Как то, что поначалу казалось забавным, вышло весьма жестоким. Выложенные в группе видео быстро расходились по рукам, набирая десятки тысяч просмотров. Девчонки становились посмешищем не только школы, но и всего города.
  - Я понял, что не хочу быть таким, каким меня считали из-за этих игр, и ушёл. Правда. Ты мне веришь?
  - Верю. - и это тоже было правдой. Внутри снова потеплело. Мой Ярослав не такой. Он не безнравственный сноб. Он просто совершил ошибку. И я могу ему это простить.
  - Ты ведь не будешь участвовать? - Логинов по-настоящему переживал.
  - Не буду. - к чёрту Яворскую!
  А я была почти уверена, что это она.
  Ничего она не сделает. Это пустые угрозы. Потому что, если Кристина покажет этот снимок Татьяне Викторовне, та ушлёт сына подальше от Анапы и меня. И тогда Логинов никому не достанется. Ни мне, ни ей.
  Я же была уверена, что Яворская руководствуется именно ревностью, а значит, не захочет, чтобы Ярослава отправили в закрытую школу.
  Осознав это, я воспрянула духом. Всё хорошо! И чего я так раскисла из-за каких-то глупых угроз?
  Попрощавшись с Ярославом, я отправила эсэмэс на тот самый злополучный номер:
  'Иди к чёрту, Кристина!'
  Остаток вечера у меня было отличное настроение. Мама рассказывала о своей новой работе в больнице, о врачах и медсёстрах. Папа подхватывал и дополнял характеристики тех, с кем был знаком.
  Родители явно обрадовались, что мне стало лучше. Мы приготовили ужин, посмотрели фильм, и я отправилась делать уроки.
  Телефон мигал новым сообщением, состоявшим из двух слов:
  'Ты пожалеешь'.
  - Это ты пожалеешь, - пробормотала я и стёрла эсэмэс.
  Чтобы отвлечься, устроила видеочат с подругами. Светка делала педикюр, а Ирка переписывалась с парнем из Франции. Мы вдоволь надурачились, советуя Ирине забавные фразочки. Она называла нас глупыми курицами, смеялась, но писала своему французу придуманные нами приколы.
  Затем пришло ежевечернее 'люблю' от Ярослава, и мне стало совсем хорошо. Спать я легла в отличном настроении.
  Утром родители запереживали, что у них совпадают смены. А значит, их малое дитятко опять будет оставаться дома одно.
  - Мам, пап, - не выдержала я, - мне уже восемнадцать. Уж как-нибудь пару вечеров скоротаю в одиночестве.
  Перед уходом мама отозвала меня в сторону:
  - Саша, ты ведь не собираешься наделать глупостей?
  Я даже не сразу поняла, что она имеет ввиду. Только когда мать приподняла тщательно выщипанные брови, до меня дошло.
  - Я не собираюсь устраивать оргии в ваше отсутствие, клянусь! - выставила перед собой руку ладонью вперёд и усмехнулась, но мамино лицо оставалось серьёзным. - Мам, обещаю тебе не делать глупостей.
  Я улыбнулась, но, когда её лицо смягчилось, добавила:
  - Сегодня точно. Вы же всё равно к девяти вернётесь.
  - Сашка, выпорю, - она улыбнулась и чмокнула меня в щёку.
  - Маш, пора, - мимо прошёл отец и чмокнул меня в другую щёку. - Хорошего дня, беспредельщица.
  Улыбаясь, я собрала сумку, закинула в неё камеру и оседлала свой велик. Сегодня выехала пораньше, хотела присмотреть подарок ко дню рождения Ярослава. Была у меня одна задумка. Надеюсь, ему понравится.
  Я ехала по улицам города и наслаждалась каждым вдохом. Апрель в Анапе был поистине сказочным. Трава вовсю зеленела, и кое-где её уже начали стричь. На клумбах цвели нарциссы и тюльпаны. Яблони, вишни, а может, и ещё какие-то неизвестные мне плодовые деревья покрылись пушистым белым флёром, обещая к осени отличный урожай.
  Я подъехала к небольшому ювелирному магазинчику, где мы с папой выбирали подарок маме, и припарковала велик. Пожилой продавец-армянин узнал меня и приветствовал как давнюю знакомую. Я улыбнулась и объяснила ему, чего хочу. Продавец понимающе закивал головой. А я внутренне возликовала. Кажется, сегодняшний день обещал быть отличным во всех отношениях.
  В магазине я провозилась дольше, чем рассчитывала, а потому вбежала в класс буквально за минуту до звонка. И словно споткнулась...
  Логинов и Яворская как в старые добрые времена сидели вместе за партой. Они склонились друг к другу, почти соприкасаясь головами, и что-то рассматривали на планшете, который держала Кристина.
  Она оглянулась на звук моих шагов и улыбнулась мне зло, победно, торжествующе. И словно этого было ещё недостаточно, положила руку Ярославу на плечо, что-то нежно воркуя.
  На негнущихся ногах я прошла мимо, стараясь глядеть прямо перед собой. Перед глазами всё расплывалась, и я боялась не найти свою парту.
  - Эй, ты чего? - забеспокоилась София. - И впрямь заболела... Выглядишь не очень.
  - Голова закружилась, - каким-то образом сумела выдавить из себя. - Сейчас пройдёт.
  Я опустилась на свой стул. Прозвучавший звонок донёсся как сквозь плотный слой ваты. В голове шумело, но не было ни одной внятной мысли.
  Я отвлеклась на вибрацию телефона и автоматически открыла эсэмэс.
  'Ты в порядке?' - Ярослав.
  Меня пробил нервный смех. Хмыкнула, чудом удержавшись, чтобы не расхохотаться в голос. Он ещё и спрашивает!
  Убрала телефон в сумку, не отвечая. Весь урок он то и дело вибрировал, касаясь моего колена. Но я не реагировала. Шею свело в попытках не дать ей повернуться вправо, чтобы не видеть того, что там наверняка было. Логинова вместе с Яворской. Сладкую парочку.
  - С тобой точно всё в порядке? - шептала София, но и её я игнорировала. Мне нужно было время, немного времени, чтобы справиться с той жгучей болью, которая выжигала всё внутри.
  Не знаю, как высидела два урока. Если бы меня спросили, какие это были предметы, вряд ли б я сумела ответить.
  На большой перемене вместо столовой отправилась в небольшой сквер, расположенный за школой. Села на скамейку. Телефон больше не вибрировал, и от этого было ещё больнее.
  Присутствие Ярослава рядом с собой сначала ощутила и только потом повернула голову. Сквозь застилавшие глаза слёзы его лицо казалось размытым, нечетким, как будто он ускользал от меня, исчезал из моей жизни. От этой мысли я разревелась ещё горше.
  - Эй, да что случилось? - он вытер дорожки слёз подушечками больших пальцев и заглянул мне в глаза. - Почему ты плачешь?
  Но я не могла ничего ответить, горло перехватывало спазмами. Тогда Логинов обнял меня. Не в силах сопротивляться, уткнулась ему в грудь. Не знаю, сколько мы так просидели. Но постепенно душившие меня рыдания перешли в редкие всхлипы. Тогда я отстранилась и села прямо, сложив ладони между коленями. Меня знобило.
  - Ты теперь снова с Кристиной? - пыталась произнести это между прочим, но голос после рыданий осип, и прозвучал вопрос весьма жалко.
  - С чего ты взяла?! - а вот в голосе Ярослава было столько удивления, что я невольно повернулась к нему. Он, и правда, выглядел озадаченным.
  - Но ведь вы сидели вместе... сегодня... перед уроками... - теперь это почему-то перестало казаться стопроцентным доказательством измены.
  А Ярослав усмехнулся. Снисходительно так. И при этом совершенно не выглядел виноватым. Даже смущённым не выглядел.
  - Кристине сдавать сегодня статью о спортсменах. Дзюдо, помнишь? Вчера был финал. - пояснил он на мой недоумевающий взгляд, но я всё равно не понимала. - Все дают свои тексты мне, прежде чем показать Марии. Я ведь лучший. Ты не знала?
  Я покачала головой. Как-то вообще об этом не думала. Но вот торжествующий взгляд Яворской... его я помнила хорошо и понимала, она не отступится. Будет выдумывать разные пакости и доводить меня до отчаяния. А ту боль, которую испытала сегодня, вряд ли смогу вынести ещё раз. Нет, я должна разобраться с Кристиной, чтобы у неё не возникало желания снова это повторить.
  - На физику опоздали... - протянул Ярослав, взглянув на часы.
  - Ты иди, - коснулась его ладони, - а я ещё посижу. Надо привести себя в порядок.
  Логинов сжал мои пальцы, затем коснулся их губами.
  - Я люблю только тебя, ты же знаешь...
  Я кивнула. Знаю. Мне даже стало плевать, что нас могут увидеть.
  - Не сомневайся во мне, пожалуйста, - попросил он.
  - Я тоже тебя люблю, - произнесла тихо и поняла, что буду делать.
  Когда Ярослав ушёл, я набрала эсэмэс и отправила его на тот номер.
  'Жду тебя в сквере за школой. Сейчас'.
  Отправила и приготовилась ждать.
  Яворская появилась минут через пятнадцать. Слёзы уже высохли. Я почти пришла в себя. Теперь меня обуревала злость.
  - Что ты хотела? - она уселась на скамейку в полуметре от меня.
  - Я хочу, чтобы ты отстала. От меня и от Ярослава. - я была полна решимости. Больше не оставалось ни страха, ни сомнений.
  Но Яворская рассмеялась серебристым смехом, словно зазвенели маленькие колокольчики. Я так никогда не умела. В груди снова кольнуло, но я не позволила эмоциям взять надо мной верх.
  - С чего ты взяла, что я пристаю? Может, это он не даёт мне прохода?
  Она издевалась, пытаясь вывести меня из себя. Но я чувствовала только усталость. И опустошённость. Мне хотелось как можно скорее оказаться подальше от этой гадины.
  - Когда-нибудь ты отравишься собственным ядом, - кинула ей и быстро пошла прочь.
  - Ты ещё пожалеешь! - крикнула она, но я только ускорила шаг.
  
  ГЛАВА 28
  В выходные дождь лил как из ведра. Мама собирала чемоданы и сияла так же ярко, как и камень в кольце на её безымянном пальце - вчера папа сделал ей предложение. Повторно. И оно было принято.
  Кольцо мы выбирали вместе с отцом. Забавно, что он нервничал. Ведь они когда-то были женаты. Да и сейчас прожили вместе уже несколько месяцев. Но мне нравилось смотреть на их счастливые лица. Надеюсь, на этот раз у моих родителей всё получится.
  Ярослав начал оказывать мне знаки внимания в школе. В первый момент, когда он подхватил мою сумку, пока я пристёгивала велик, это заставило меня испуганно замереть. А затем я сделала большие глаза и зашептала, оглядываясь по сторонам:
  - Ты с ума сошёл? А если кто-то увидит и доложит твоей матери?
  - А что плохого в том, чтобы помочь донести сумку симпатичной однокласснице? - он широко улыбнулся, делая вид, что не понимает, о чём я говорю.
  - Захотел в закрытую школу? - продолжала грозно шептать, не поддаваясь на его легкомысленный тон.
  - Глупышка, - он сделал шаг ко мне, а учитывая, что в этот момент я как раз выпрямилась, мы оказались практически нос к носу. И я даже испугалась, что сейчас он меня поцелует. На глазах у всей школы. - Через три дня мне восемнадцать. Никто никуда меня уже не отправит. - он наклонился ко мне, дразня, но вместо поцелуя, заправил выбившуюся прядку мне за ухо и продолжил: - А потом мы сдадим экзамены, поступим в институт, снимем квартиру и...
  Что следовало за 'и' я так и не узнала, потому что Логинова перебил прозвучавший звонок. Но фантазия понесла меня вперёд, забывая притормаживать на поворотах. И вот я уже стою рядом с Ярославом в свадебном платье, держу на руках наших близнецов, мальчика и девочку, принимаю гостей в нашем загородном доме...
  - Опоздаем на урок, - прервал он мои мечты и, взяв за руку, потащил на второй этаж.
  Сесть с ним за парту я отказалась, не хотелось занимать место Кристины. Но все перемены мы проводили вместе, болтали, смеялись. А в столовой сидели за одним столиком с Барчуком и Софией, которая, я видела, сгорала от любопытства. Но на все вопросы я только отмахивалась и улыбалась, потому что впереди меня ждало потрясающее будущее рядом с любимым человеком.
  Яворская злилась, испепеляла меня злобными взглядами, но ничего не могла поделать. Ярослав даже не смотрел в её сторону, не говоря уж о том, чтобы заговорить.
  Начались майские выходные. Родители всё же решились оставить меня одну и уехали в Пятигорск. Перед отъездом мама взяла с меня слово, что я буду умницей и не стану делать глупостей. Разумеется, я обещала и искренне собиралась сдержать своё слово.
  Хотя и планировала пригласить Ярослава в гости, чтобы устроить ему такой же незабываемый праздник, как и он мне...
  Я позвонила ему утром, чтобы поздравить, а он неожиданно позвал меня с Миленой в парк аттракционов. Это был просто отличный день. Мы гоняли на машинках, прокатились на всех карусельках и даже колесе обозрения, которое я слегка побаивалась из-за высоты. Стреляли из лука и пневматической винтовки в тире, Логинов даже выиграл малявке жёлтого резинового утёнка. А вот я так ни разу и не попала, чему Милена очень смеялась, а Ярослав предлагал проверить моё зрение.
  У меня был для него подарок, который лежал в сумке. Я периодически дотрагивалась до бумажного пакета, ожидая подходящий случай, который всё не наступал и не наступал.
  Этот подарок казался мне чересчур личным, касающимся только нас двоих. И если бы малявка увидела, как я вручаю подобное Ярославу, я, наверное, сгорела бы от стыда. Да и своей маме она могла бы рассказать. А это нам было совсем не нужно. Поэтому я решила подарить его позже, когда мы окажемся наедине.
  - Приходи ко мне вечером, - шепнула Логинову, когда Милена отвлеклась. Он посмотрел на меня так, как будто я предложила ему ограбить банк, но кивнул. У меня вспотели ладони, а сердце билось так громко, что, казалось, его слышат все, проходящие мимо.
  Я хотела устроить Ярославу праздник. Такой же запоминающийся, как и он на мой день рождения.
  Долго думала, что приготовить для праздничного ужина, и решила заказать роллы. А ещё купила шампанское. Настоящее. Для взрослых.
  Самым сложным оказался вопрос - что надеть? Мне хотелось выглядеть взрослой и по-женски привлекательной. А все мои наряды были какими-то... девчоночьими. Я залезла в мамин шкаф и сразу заметила его - длинное чёрное платье с глубоким вырезом и открытой спиной. Вот как увидела, так сразу и поняла - это оно.
  Платье было на размер великовато и свободно струилось по фигуре, не повторяя каждый изгиб тела, а, напротив, скрывая, словно укутывая таинственным мерцающим флёром. Я покрутилась у зеркала и осталась довольна своим отражением. Думаю, Ярославу тоже понравится.
  Он приехал к девяти, как мы и договаривались. На улице уже было темно. Логинов открыл оставленную незапертой калитку, чтобы не привлекать излишнее внимание соседей. Я просила его быть очень осторожным, чтобы никто не заметил моего позднего гостя.
  Я не слышала, как открылась дверь, и как он вошёл в гостиную. Только почувствовала сильные руки на своих плечах, когда Ярослав обнял меня сзади. Тихо охнула от неожиданности, повернулась, тут же оказываясь прижатой к твёрдой груди. А губы уже искали мои, чтобы слиться в жадном поцелуе.
  - Я так скучал, - шептал Логинов, продолжая касаться меня быстрыми колкими поцелуями.
  - Я тоже скучала, - таяла под его ласками, уже и не помня, что мы виделись всего лишь несколько часов назад.
  Эта жажда, потребность друг в друге была так сильна, что я не представляла жизни, в которой не было бы Ярослава. Я уже давно думала о большем. Мне было недостаточно одних лишь поцелуев. Хотелось принадлежать ему полностью, без остатка. И, думаю, сегодняшняя ночь - лучшее время, чтобы осуществить то, чего я уже давно хотела. Тайком. Не решаясь признаться даже самой себе.
  - Ты обещала мне ужин, - шёпотом напомнил Логинов, с трудом отрываясь от моих губ. Не знаю, откуда у него нашлись на это силы, потому что у меня кружилась голова и подкашивались ноги. Я стояла прямо только благодаря поддержке Ярослава.
  - Идём, - не узнавала собственный голос - низкий, с чувственными нотками. Совершенно не понимала, что со мной происходит, но решила не заморачиваться этим. Подумаю завтра, или послезавтра. На свежую голову. А сейчас всё это не имело значения. Здесь был только он и я. И наша любовь. И совершенно никакой необходимости спешить.
  - Ух ты, роллы! - обрадовался Ярослав. - И шампанское...
  - Настоящее, для взрослых, - подсказала я, улыбаясь, - открывай.
  - О-о, для взрослых? - произнёс Логинов низким чарующим голосом. - Это надо попробовать. Так приятно быть взрослым...
  Мы оба включились в эту игру, выражаясь полунамёками, больше вкладывая в интонацию, чем в сами слова. Мне кажется, Ярослав хотел того же, что и я. Мы любим друг друга, а значит, всегда будем вместе и никогда-никогда не расстанемся. Что бы ни случилось.
  - Пойдём в твою комнату? - спросил он вдруг каким-то совершенно незнакомым мне голосом.
  Я почему-то испугалась, но, решив не отступать, кивнула и твёрдо произнесла:
  - Пойдём.
  Логинов подхватил меня на руки и понёс вверх по лестнице. Моё сердце оглушительно билось в ожидании того сказочного, волшебного момента, который должен был случиться в моей спальне.
  Ярослав занёс меня в комнату и поставил на ноги. Я продолжала держаться за него, потому что не была уверена, что сумею стоять ровно сама, без поддержки. Эмоции переполняли меня. Сердце билось как сумасшедшее. Во рту пересохло. Руки дрожали.
  Несмотря на всю решимость, я боялась того, что должно было сейчас произойти.
  - Если ты не хочешь, мы не будем спешить, у нас вся жизнь впереди, - успокаивающе прошептал Ярослав, беря моё лицо в ладони и глядя мне в глаза. - Хорошо?
  Я кивнула.
  - Давай просто посидим?
  Снова кивок.
  Мы подошли к кровати и одновременно опустились на краешек. В наших действиях была такая синхронность, что я нервно усмехнулась от всей глупости этой ситуации.
  Но в душе было тепло. Он понимает, что я боюсь, и не торопит. Меня затопила нежность. Как же я люблю его. Разумеется, он станет моим первым мужчиной. И единственным. О других даже думать не хотелось.
  Ярослав сжал мою ладонь, поцеловал тыльную часть, затем переплёл наши пальцы, прижал к груди.
  - Ты здесь. Навсегда. Ты же знаешь?
  Я снова кивнула. И вдруг подпрыгнула. Ой...
  - Подожди! - крикнула, уже выбегая из комнаты.
  Как же я могла забыть?!
  Бумажный пакет с названием ювелирного магазина лежал на журнальном столике, там же, куда я его и положила перед приходом Ярослава. Схватив подарок, помчалась обратно наверх, Логинов уже стоял в дверях моей спальни.
  - Что случилось? - его лицо было встревоженным.
  - Вот, - запыхавшись, протянула ему пакет, - совсем забыла. С днём рождения.
  - Спасибо, - Ярослав лукаво смотрел на меня.
  Из пакета он достал атласный мешочек, развязав который обнаружил красную бархатную коробочку.
  - Мне начинает нравиться эта игра, - улыбнулся он и открыл футляр.
  Внутри лежало украшение на двойной цепочке - солнце и луна, которые соединялись в единое целое. Но, если разделить их, получались два отдельных кулона. Солнце было из золота с серебряной окантовкой, луна наоборот - из серебра с золотым краем. И вместе, и по отдельности они выглядели очень красиво, а главное - многое значили для нас.
  - Потрясающе, - прошептал Ярослав, и я уловила что-то в его голосе. Что-то, похожее на нежность пополам с горечью. Он разъединил украшение и вздохнул. - Почему мне кажется, что и нас с тобой так можно разлучить...
  - Глупости! Никто нас не разлучит! Мы взрослые люди и любим друг друга. - я вложила в голос всю уверенность, которую испытывала, делясь ею с Ярославом. - Позволь, надену тебе?
  Он протянул мне обе половинки, предоставляя самой выбрать. Я уверенно взяла солнце, потому что, появившись в моей жизни, он осветил её.
  - А ты моя луна? - Логинов взял второй кулон и надел мне на шею.
  Я коснулась его пальцами.
  - Да, потому что всегда буду рядом с тобой, даже если меня не будет видно.
  Он прижал меня к себе, зарываясь лицом в волосы. Сжал так сильно, что мне стало трудно дышать. Но я не вырывалась, потому что меня сейчас тоже переполняли безграничная любовь и пронзительная нежность. Потому что любила его так сильно, что хотелось плакать.
  Я подняла голову, заставляя Ярослава чуть расслабить объятия. Вскинула руку и провела по его щеке. Затем наклонила к себе за шею и поцеловала долгим нежным поцелуем. Наши подвески соприкоснулись, слегка позвякивая.
  Я выскользнула из его объятий и сделала шаг назад. К кровати. Затем ещё один. И ещё. Почувствовав, что мягкое покрывало коснулось моих ног, остановилась. Замерла, глядя на Логинова, не отводившего от меня потемневшего взгляда.
  - Ты уверена? - его голос был каким-то другим, сиплым, словно он был заядлым курильщиком и выкуривал по десять пачек в день.
  Я кивнула. Этот охрипший голос и незнакомые интонации заставляли меня чувствовать внутренний подъём, непривычную уверенность в себе, а ещё проходили тёплыми волнами внизу живота. В любом случае мне нравились эти ощущения, и я не собиралась останавливаться.
  Вскинула руки и расстегнула застёжку на шее. Платье нежно скользнуло по коже и упало к моим ногам.
  Что делать дальше, я не знала, и надеялась на Ярослава.
  Он меня не подвёл. В два шага преодолел разделяющее нас расстояние, взял моё лицо в ладони и приник к моим губам. Этот поцелуй был совсем не похож на предыдущие. В нём не было тягучей медлительности, трогательной нежности. Он опалял страстью, зажигая во мне доселе неведомые ощущения.
  Логинов уложил меня на кровать и начал исследовать моё тело. Руками, губами и языком. Прежде я даже и не подозревала, сколько у меня чувствительных мест, от одного прикосновения к которым учащается дыхание, а мысли путаются, заставляя терять ощущение реальности происходящего.
  Очень скоро я забыла о страхе, растворяясь в своих ощущениях, отзываясь на каждое прикосновение стонами и всхлипами.
  Ярослав был очень осторожен, крайне нежен. Он любил меня как самую большую драгоценность в своей жизни. Я была его солнцем, его луной и звёздами, к которым мы воспаряли, следуя друг за другом заново открытой тропой.
  - Я люблю тебя, - прошептал он мне после, когда мы лежали, тяжело дыша, полные новых ощущений, соприкоснувшись к тайне Вселенной.
  - Я тоже люблю тебя, - уткнулась носом в ямку на его шее. Эмоции столь сильно переполняли меня, что хотелось плакать и смеяться одновременно. - Очень люблю. Больше всего на свете.
  Я поцеловала Ярослава, сжала в руке луну и уплыла в сон, ещё успев почувствовать, как Логинов накрывает нас одеялом.
  
  ГЛАВА 29
  Мы не упустили ни одной ночи из тех, когда родители отдыхали в Пятигорске. Да и днём теперь много времени проводили вместе. Даже в школе. Одноклассники поначалу смотрели на нашу пару с удивлением. Слишком уж внезапно мы перешли от полного игнорирования друг друга к тёплому и плотному общению.
  Впрочем, на людях мы не переходили дружеских границ, поэтому для сплетен было не слишком много пищи. И скоро на нас перестали обращать внимание. Почти все. Тем более, что на носу были выпускные экзамены.
  Зато Кристина в буквальном смысле не давала мне проходу. Она 'случайно' оказывалась у меня на пути, ставила мне подножки, толкала под руку, когда я несла поднос с едой в столовой.
  После каждого происшествия Яворская усиленно извинялась и даже помогала поднимать рассыпанные вещи или еду, так что официально мне было не придраться к этим 'случайностям'. Но вскоре у меня уже выработался рефлекс, входя в помещение, я отыскивала взглядом Кристину и старалась пройти как можно дальше от неё.
  Ярослав предложил поговорить с ней, но я убедила его этого не делать. Всё равно не поможет. Да и не хотелось разводить и дальше этот детский сад. Должна же она рано или поздно понять, что ведёт себя глупо, и отстать от меня?
  Родители вернулись женатыми и счастливыми. Мы решили устроить небольшой семейный праздник по поводу их повторного бракосочетания, но папа в радостном порыве умудрился пригласить на него почти всю больницу и ещё с десяток друзей. Так что нам с мамой и несколькими её коллегами пришлось в спешном порядке накрывать стол на пятьдесят человек.
  И всё-таки это было здорово. Правда, из семьи Логиновых родители никого не пригласили. И на этом празднике мне очень не хватало Ярослава.
  
  ***
  В середине мая подвели итоги журналистского конкурса. Выиграла наша газета. А именно статья Логинова о заповеднике. С моими фотографиями. Наш первый совместный проект.
  Мы с Ярославом стали чуть ли не героями школы. 'Вестник первых' посвятил нам отдельный выпуск с большими фотографиями, которые повесили в вестибюле школы.
  Мария Анатольевна прямо на уроке пела нам с Логиновым дифирамбы и пророчила большое будущее.
  В субботу мы решили отправиться на пляж и отпраздновать свою победу. Всем журналистским коллективом. Отказалась только Коваленко, сославшись на домашние дела. Но мы её приглашали не слишком активно. Всё-таки в компании учительницы чувствуешь себя немного скованным, а нам так хотелось оторваться перед началом экзаменов.
  Мы договорились, кто что принесёт, и к одиннадцати утра собрались на Высоком берегу.
  Людей на пляже было ещё мало. Пара десятков человек и три собаки. Мы выбрали свободный пятачок и расстелили принесённые покрывала.
  Ярослав взял с собой Герду, которая совершила уже несколько заплывов в погоне за мячом. А теперь бегала по берегу и лаяла на птиц, которые осмеливались подлетать к воде прямо перед её носом.
  Барчук притащил мангал и теперь жарил сосиски и овощи, угощая собравшихся вокруг него девчонок.
  Я лежала на полотенце и загорала, расслабленно наблюдая за противостоянием Герды и чаек. На мне был новенький белый купальник, который я приобрела специально для этого пикника. Мне хотелось, чтобы Ярослав смотрел только на меня. Он и смотрел. А ещё то и дело порывался коснуться под предлогом того, что нужно намазать меня кремом от загара.
  Счастливо улыбаясь, я сообщила Логинову, что предыдущих двух намазываний вполне достаточно. На нас и так уже косятся. Особенно Яворская, которая с удовольствием испепелила бы меня взглядом.
  И вообще, завтра родители опять оба дежурят в ночь. Ну что тут потерпеть осталось?
  Девчонки захотели шампанского. И решили отправить в магазин Ярослава, как разбирающегося в хороших дамских напитках. Герда побежала с ним.
  А я решила искупаться, хотя водичка была ещё довольно бодрящая. Поднялась с полотенца и осторожно двинулась к воде. Камни были скользкими, особенно у самой кромки. Я аккуратно переставляла ноги, стараясь не поскользнуться.
  Когда зашла в воду уже по колено, услышала позади себя плеск. Оглянулась и увидела Яворскую, спешившую ко мне с нахмуренными бровями и решительно сжатыми зубами.
  Ну вот. Сейчас начнётся...
  Я остановилась и приняла более устойчивое положение между скользкими камнями. Бежать некуда. Ярослав как назло ушёл в магазин. Придётся слушать то, что Кристина собиралась мне сказать.
  - Ну что, радуешься, воровка? - начала она ещё на подходе, презрительно скривив губы. - Увела у меня парня. Отняла победу в конкурсе. И думаешь, всё тебе сойдёт с рук?
  - Я ничего у тебя не отнимала, - прямо растерялась. Обвинения были какие-то глупые.
  - Ты ещё пожалеешь! - она приблизилась почти вплотную ко мне и наставила указательный палец мне в лицо. Это выглядело бы смешно, если б в её голосе не звучала прямая угроза. - Я это тебе с рук не спущу! Ты мне за всё заплатишь! Тварь!
  Эти угрозы не были пустыми словами, она обязательно их исполнит. Мне стало страшно. В глазах Яворской светилась неприкрытая ненависть.
  От страха я отшатнулась и поскользнулась на камнях. Взмахнула руками, чтобы сохранить равновесие. И в этот момент Кристина схватила меня за лифчик и рванула к себе.
  Раздался треск, одна из лямок порвалась, и верх моего купальника остался в руке Яворской. С берега донеслось радостное улюлюканье. Подруги Кристины снимали происходящее на свои мобильники. Сама она торжествующе вскинула лифчик над головой и побежала к берегу.
  Я прикрыла грудь руками и отвернулась в сторону моря. Из глаз текли слёзы обиды. Может, я и виновата, что увела у неё парня. Но зачем же так унижать перед всеми?
  Снова раздался плеск воды, и я почувствовала на своих плечах полотенце.
  Обернулась.
  Барчук помогал мне прикрыться и смущённо смотрел в сторону.
  - Спасибо, - всхлипнула.
  - Пойдём, - он помог мне дойти до берега.
  Я похватала свои вещи, натянула футболку и, больше ни на кого не глядя, рванула домой. Притихшие одноклассники молча смотрели мне вслед.
  Крикнув суетившимся в кухне родителям, что мне нужно готовиться к ЕГЭ, я заперлась в своей комнате. Ещё не хватало, чтобы начались расспросы по поводу моих слёз. Нет уж, я хотела выплакаться в полном одиночестве.
  Потому что Логинов не догнал меня. И не позвонил.
  Я понимала, что его не было на пляже, когда всё произошло. Знала, что он ушёл в магазин. Но ведь наверняка уже вернулся, и ему рассказали, как Яворская поступила со мной. Так почему он не звонит сейчас?
  Я то и дело смотрела на экран телефона, и его темнота повергала меня всё глубже в пучину отчаяния.
  От обеда я отказалась, продолжая сидеть в своей комнате и слушая в наушниках печальные композиции, соответствовавшие моему внутреннему настрою.
  Когда Логинов наконец позвонил, я уже накрутила себя достаточно и просто не взяла трубку. Пусть идёт к своей Кристиночке, раз ему плевать на меня. Может, они и вовсе вместе придумали унизить меня перед одноклассниками, поэтому и не звонил столько - праздновали удачно реализованный план.
  Пришлось отказаться и от ужина. Вряд ли удастся избежать вопросов, если родители увидят моё опухшее лицо. Поем, когда они уснут. Хотя, если честно, мне было вообще не до еды. Слишком серьёзным оказалось потрясение и слишком глубокой обида. Хотелось лежать вот так под одеялом и никуда никогда не выходить. Не после такого позора.
  Уснула я также в слезах. Даже не заметила, как это произошло.
  Проснулась от стука в окно. Сначала подумала, что мне показалось, и снова закрыла глаза. На улице было темно, завтра - воскресенье, идти никуда не надо, можно хоть весь день прятаться под одеялом от реальности.
  Стук повторился снова.
  Может, птица? Хотя зачем птице стучать в окно? Если, конечно, она не сова из Хогвартса. Но я уже давно перестала верить в волшебство, поэтому даже не пошевелилась.
  После третьего раза всё-таки выбралась из-под одеяла и пошла посмотреть, что там творится. Прижалась лицом к стеклу и обнаружила Ярослава, что-то пытающегося мне сказать.
  На краткий миг мелькнула мысль - не открывать, но я её тут же отвергла. А если упадёт? Всё-таки второй этаж.
  Распахнула створку, и на меня пахнуло свежим прохладным воздухом. Логинов смотрел на меня. Одной рукой он держался за деревянную решётку, по которой летом вился папин виноград, а другую положил на подоконник, явно собираясь залезть внутрь.
  - Зачем ты пришёл? - я встала так, чтобы закрыть собой весь проём. - Родители дома.
  Мне не хотелось заниматься с ним сексом сейчас. И вообще, не уверена, что после такого когда-нибудь захочется.
  - Ты не брала трубку. Я волновался.
  - Слишком поздно, ты мог прийти несколько часов назад. Если бы волновался! - мне хотелось обвинять. Неважно кого. Просто кто-то должен быть виноватым в том, что мне так больно и стыдно, что я прорыдала до вечера в свое комнате.
  - Саш, ты чего? - он расслышал начинающуюся истерику в моём голосе. - Я разобрался с Кристиной, чтобы она больше к тебе не подходила. И решил с видео, в Интернет, слава богу, выложить не успели, а с телефонов всё удалили...
  Он выглядел растерянным, и я опомнилась. И правда, с чего я на него накинулась? Это ведь не Логинов прилюдно стянул с меня купальник и потом показывал пальцем.
  Я отошла от окна, освобождая ему проход. Ярослав легко взобрался на подоконник и спрыгнул на пол.
  - Иди сюда, - он обнял меня и прижал к себе.
  Я всхлипнула как маленькая девочка и уткнулась лицом ему в грудь, наконец-то чувствуя себя защищённой.
  
  ***
  Кристина широко шагала по тротуару. Она совсем не думала о своей походке, о том, как смотрится со стороны, слишком зла была сейчас. А всё из-за этой сучки, Барановской...
  Устроила истерику на пустом месте. Подумаешь, лифчик с неё сняла. Не убудет. Тем более, там и смотреть-то не на что.
  И с чего все так всполошились? Сначала Барчук разорался, потом Логинов. Наговорил Кристине гадостей. До сих пор неприятно.
  Ну ничего. Она это так не оставит. Отзовутся кошке мышкины слёзки. То есть Барановской отзовутся её, Кристинины, расстройства. Эта коза должна получить по заслугам.
  Яворская приблизилась к дому, в котором раньше была частой и желанной гостьей. Но всё из-за той же сучки Ярослав дал ей от ворот поворот.
  Она нажала кнопку звонка на воротах и мысленно повторила слова, которые собиралась сказать Татьяне Викторовне.
  Ещё посмотрим, чья возьмёт. Кристина была готова пойти на что угодно, но не допустить, чтобы Ярослав достался этой выскочке.
  Барановская не заслуживает такого парня, как он. А вот Кристина заслуживает. И получит его. Всё будет хорошо, так же, как раньше. Только и нужно, что избавиться от соперницы. А для этого Яворской нужен был сильный союзник.
  Она услышала шаги на дорожке и внутренне приготовилась заплакать.
  
  ГЛАВА 30
  Саша спала, безмятежно раскинувшись на подушке. Ярослав осторожно встал с кровати и пошёл к окну. Ночевать у своей девушки он не собирался, мало ли родители решат заглянуть, хотел только успокоить её после идиотской выходки бывшей.
  Логинов чувствовал себя подавленным. Всё-таки в сегодняшнем происшествии была и его вина. Нужно было жёстче объяснить Кристине, что между ними всё кончено. Тогда бы она и не питала напрасных надежд, по пути унижая Сашку.
  Ну ничего, сегодня Ярослав доходчиво объяснил не только, что ей не на что надеяться, но и что Барановскую трогать нельзя, иначе будет плохо. Всем без исключения.
  В столовой горел свет. Логинов автоматически взглянул на часы. У матери гости? Так поздно?
  Наверное, стоило пройти прямо в свою комнату, но он не сдержал любопытства и зашёл поздороваться.
  Вот чёрт, а она что здесь делает?
  - Привет.
  - Ну наконец-то, - два голоса слились в один.
  Ярослав смотрел на женщин, которые сидели за накрытым столом, и не понимал, какая причина могла заставить их собраться здесь вместе.
  - Присоединяйся, Яр, - мама указала на свободный стул.
  Логинов задумался на пару мгновений и понял, что безумно голоден. Он ведь сегодня ещё ничего не ел. С утра не хотелось, а потом уже было не до того.
  Мать положила на тарелку рёбрышек, полила их соусом, добавила овощей. Ярослав сглотнул слюну, есть хотелось зверски. И опустился на предложенный стул.
  - Вина? - предложила Кристина, и Логинов вскинул взгляд на мать. Та отсалютовала ему своим бокалом. Он пожал плечами и пододвинул Яворской тот, что стоял рядом с ним.
  Это казалось всё более странным, но Ярослав решил не зацикливаться на поведении матери. Если хочет ужинать с его бывшей девушкой, пусть ужинает. Сам Логинов собирался поесть и уйти в свою комнату, чтобы завалиться спать. День выдался просто зверский.
  Глотнул красного вина. Тоже странно. Всего лишь несколько дней назад у него с матерью выдался очередной не слишком приятный разговор. И Татьяна Викторовна заявила, что он ещё ребёнок. Даже если ему исполнилось восемнадцать. А тут вдруг предлагает вина...
  - Ярослав, прости меня, я сегодня повела себя неправильно и грубо... - Яворская чуть ли не плакала от раскаяния. Что ж, очень правдоподобно, но до 'Оскара' не дотягивает.
  - Тебе не передо мной нужно извиняться, - Логинову хотелось послать её подальше. Сегодня Кристина выпила из него немало крови. Но она так жалобно смотрела на него. Ярослав промолчал и отвернулся.
  Ещё одна странность. Если Яворская пришла извиниться перед ним, почему сидела тут с матерью и пила вино?
  Определённо, ему нужно поспать. Сейчас усталый мозг не способен решать такие сложные задачи.
  Женщины, казалось, забыли о нём и вели какой-то свой, малопонятный мужчине, разговор. Но Ярослав особо и не прислушался. Он чувствовал расслабленность. В голове приятно шумело. Хотелось забраться под одеяло и спать, спать, спать.
  Мать что-то сказала и поднялась из-за стола. Ярослав даже не повернул голову. Мысли текли медленно и вяло.
  - Допей вино, - Кристина пододвинула к нему бокал, в котором оставалось ещё несколько глотков.
  Логинов послушно выпил всё, что было.
  - Пойдём, - Яворская подошла к нему и помогла подняться.
  - Куда? - язык заплетался, и даже это слово Ярослав выговорил с трудом.
  - В твою комнату... Я помогу тебе, - Кристина подставила плечо, на которое он с радостью оперся. Всё-таки, и правда, устал - ноги почти его не держали.
  Мысль, что Яворская поведёт его в комнату, не вызвала отторжения. Напротив. Это воспринималось спокойно и естественно. И хорошо, что поможет, самому было бы труднее.
  - Давай помогу раздеться, - она потянулась к его футболке, и Логинов послушно поднял руки. Потом опустился на кровать и приподнял бёдра, чтобы удобнее было снимать джинсы. И это тоже не казалось чем-то противоестественным.
  Сняв с Ярослава трусы, Яворская откинула одеяло и приглашающее похлопала по кровати. Он с готовностью опустился на тёмно-синюю простыню с урбанистическим рисунком.
  Кристина включила негромкую музыку, затем встала перед ним и, слегка покачиваясь в такт, начала снимать с себя одежду. Ярослав, не двигаясь, наблюдал за ней. В стриптизе Яворская всегда была хороша.
  Оставшись абсолютно обнажённой, Кристина сделала шаг к кровати и склонилась над ним. Её волосы пощекотали грудь, спустились к животу и ещё ниже.
  Ярослав продолжал отстранённо наблюдать за её действиями. Видел, как на мгновение на лице девушки выступила досадливая гримаска, но тут же исчезла.
  А Кристина легла на него и начала целовать в губы. Ярослав послушно открыл рот, позволяя её языку проникнуть внутрь.
  Что было потом, он не смог вспомнить в течение последующих десяти лет, потому что его сознание накрыла непроницаемая антрацитово-чёрная пелена.
  
  ***
  Я проснулась от звонка телефона. Ещё даже не взглянув на экран, почувствовала, как меня накрывает тревога.
  Что-то случилось!
  Я знала это ещё до того, как посмотрела на часы. Было около шести утра. В такое время не звонят с хорошими новостями.
  - Саша, - голос Логиновой подрагивал, - доброе утро...
  За приветствием последовала долгая пауза, в которую я вставила своё 'доброе утро, Татьяна Викторовна' и спустя несколько секунд тишины добавила: 'Что-то случилось?'.
  - Милена... - снова вздох и долгая, почти театральная пауза.
  - Что с ней? - не выдержала.
  - Ей приснился кошмар, она плачет и никак не может успокоиться. Зовёт тебя... Ты можешь приехать?
  - Сейчас? - выскакивает удивлённое. Всё-таки звать меня в шесть утра - это немного странно. По крайней мере, раньше ничего подобного не случалось.
  - Да, сейчас, - её голос почти умоляет. - Почитай ей сказку, спой песенку... Чем вы там обычно занимались? Потом Милена уснёт, а ты вернёшься домой. Всё равно ж выходной.
  Я немного опешила, меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны - это, конечно, наглость будить меня ни свет ни заря и требовать, чтобы я приехала успокоить её ребёнка, которого, вообще-то, должна уметь успокаивать мать.
  А с другой - это же Милена. Она мой друг. И если ей нужна моя помощь, я не могу отказаться. К тому же увижу Ярослава. А это ещё один плюс.
  - Хорошо, я буду минут через двадцать.
  - Поторопись, - она отключается, даже не прощаясь.
  Осторожно выбираюсь из-под одеяла, стараясь не потревожить сонного Мурика, одеваюсь и спускаюсь вниз.
  В доме стоит тишина. Родители ещё спят. Отцовский будильник зазвонит только через пятнадцать минут.
  Я осторожно выхожу из дома и закрываю за собой дверь. Не буду волновать их запиской. Скорее всего, вернусь, когда они ещё будут дома.
  Села на велик и покатила в центр. На улицах почти никого не было. Я доехала за десять минут. Калитка была незаперта, и я без помех вошла внутрь.
  Татьяна Викторовна встречала меня в дверях дома. Она явно нервничала и выглядела обеспокоенной.
  - Не знаю, что с ней. Никак не успокаивается.
  Я прошла за ней в дом и поднялась на второй этаж, где располагалась спальня Милены. Комната была пуста.
  - Что такое? Куда она делась? - Логинова стала ещё более нервозной, и это волнение окончательно убедило меня в её искренности. Поскольку всё это время я подспудно чувствовала какой-то подвох. Но Татьяна Викторовна слишком волнуется за дочь, это видно. А значит, и правда, что-то случилось с Миленой.
  - Нужно найти её! - воскликнула госпожа мэр и тут же отдала распоряжение: - Ты посмотри в комнате Ярослава, а я поищу в моей спальне.
  Мы разошлись по сторонам. Я переживала за малявку даже больше, чем хотела увидеть спящего Логинова. Поэтому особенно не церемонилась перед дверью. Просто открыла её и вошла...
  Земля вздрогнула и пошла ходуном, я ухватилась за стену, чтобы не упасть.
  Они спали абсолютно голыми. Кристина закинула на него ногу, её волосы рассыпались по его груди, а рука обнимала за шею.
  Я попыталась вдохнуть, но получился какой-то жалкий всхлип, совершенно не наполнивший мои лёгкие кислородом. Словно что-то заблокировало гортань. Я почувствовала, что задыхаюсь.
  Выскочила из комнаты и побежала назад по коридору. Скорее к выходу. Мне нужно было на улицу. Немедленно. Здесь я совершенно не могла дышать.
  - Саша, привет, - обрадовалась мне вышедшая из кухни сонная Милена. - Ты тоже пришла водички попить?
  Она медленно проследовала мимо меня и поднялась по лестнице. Хорошо, что с ней всё в порядке, отметила я краем сознания и продолжила свой путь к выходу.
  На улице я сделала несколько глубоких вдохов и тут же пожалела об этом. Воздух раздирал мне грудь. Я и не знала, что бывает так больно. Настолько, что хочется умереть, лишь бы не терпеть эту боль.
  Наклонилась, упершись руками в колени, постояла так несколько секунд, и только после этого снова решилась вдохнуть.
  Обретя возможность дышать, я запрыгнула на велик и рванула из этого страшного места со всей возможной скоростью.
  Даже не знаю, где каталась. По каким-то тропкам и косогорам. Казалось, остановись я хоть на миг, и тут же взорвусь от боли. Я изо всех сил крутила педали, потому что это было единственным, что позволяло мне отдалить тот момент, когда придётся столкнуться с реальностью. А пока у меня была возможность не думать и не вспоминать. Только ветер в лицо, выдувавший мысли из моей головы и боль из моего сердца.
  Домой вернулась уже в сумерках. Боль слегка притупилась. И, возможно, я даже смогу со всем этим справиться.
  Я открыла калитку, закатила велик и поставила его в сарай. Эти простые действия помогали отвлечься, создавали видимость того, что всё в порядке, что моё сердце не разбито вдребезги.
  Дом встретил меня тёмными окнами. Хорошо, что родители на смене сегодня. Хотя я и забыла об этом. В том, что мне не придётся ничего объяснять прямо сейчас, был свой плюс.
  Навстречу выбежал Мурлыка с задорно вздёрнутым хвостом и своим традиционным 'мрр'. Котёнок уже подрос и был довольно упитанным мальчишкой. Я сгребла Мурика в охапку и уткнулась лицом в пушистую шёрстку. Он из вежливости потерпел несколько секунд, а затем потребовал отпустить его, сглаживая побег из объятий вежливым мурлыканьем, чтобы я не обижалась.
  - Ладно, пойдём домой, ты, наверное, голодный, - Мурик подтвердил крайнюю степень истощения, буквально на грани голодного обморока, и побежал рядом со мной по тропинке.
  Я уловила движение на крыльце и замерла. Тень от куста? Грабитель? Пьяный сосед перепутал калитку?
  Тень поднялась мне навстречу. И я скорее почувствовала, чем поняла, кто меня ждёт.
  На долю мгновения захотелось сбежать как можно дальше, чтобы не слушать его лживые объяснения и заверения в любви. Или что он там мне приготовил?
  Но затем где-то глубоко внутри проснулся маленький росток надежды. Что если я всё не так поняла? Может, это был жестокий розыгрыш Яворской? Может, мне и вовсе всё привиделось? Или даже приснилось...
  Я подошла к нему и опустилась на ступеньку в полуметре от Ярослава. Он тоже сел обратно.
  Мы молчали.
  И с каждой прошедшей минутой тишины становилось всё яснее - мне не показалось. Это было на самом деле.
  Я не выдержала первой и задала вопрос, который мучил меня больше всего:
  - Почему ты это сделал?
  Логинов помолчал несколько секунд, словно, и правда, задумавшись над ответом. А потом ответил незнакомым глухим голосом:
  - Я и сам не знаю, как так получилось...
  Я хмыкнула. Затем ещё раз. И неожиданно для себя самой зашлась истерическим смехом. Смеялась я долго, но вдруг замолчала, словно тот, кто снимал это шоу придурков, резко выключил звук.
  - Достойный ответ...
  - Прости меня, Саша... Я, правда, не знаю, как это случилось. Я вернулся домой, а она там с...
  - Хватит! - перебила я, не в силах больше это слушать. - Уходи.
  Мы продолжали молча сидеть.
  - Я сказала, У-ХО-ДИ, - повторила громко и чётко, по слогам, будто он мог не понять с первого раза.
  - Я люблю тебя... - произнёс он тем же глухим голосом, но не дождался ответа, потому что моя любовь к нему умерла сегодня в 6.15 утра.
  Ярослав тяжело поднялся и пошёл к калитке. Я смотрела ему вслед, кажется, почти не мигая. Старалась запомнить, каждый жест, каждое движение, потому что это был последний раз, когда я смотрела на него как на парня. Моего парня. Возлюбленного. Родного. Необходимого. Самого любимого...
  Теперь это был просто одноклассник, до которого мне не было никакого дела.
  Я с трудом поднялась, как будто была восьмидесятилетней старухой, и зашла в дом. Не включая света, добрела до дивана в гостиной и упала на него прямо в верхней одежде и обуви просто потому, что не отдавала себе в этом отчёта.
  Сейчас я испытывала лишь одно чувство - обжигающую невыносимую боль.
  Я закричала. Громко. Отчаянно. Надрывно. А затем пришли слёзы. Они лились водопадом, иссушая меня и одновременно забирая оставшиеся силы. И это было хорошо, потому что я мечтала забыться хотя бы на время.
  Мурлыка запрыгнул на диван и начал тереться о мои руки и лицо, напоминая, что я не одна.
  - Котёночек мой, - всхлипывала я, - сладкий, как же хорошо, что ты у меня есть, маленький.
  А потом пришла Смерть. Она была в чёрном плаще с капюшоном. Протянула руку в чёрной перчатке.
  Моя первая любовь поднялась с дивана. Сделала несколько шагов и оглянулась. У неё было моё лицо, мои заплаканные и опухшие глаза. Она смотрела на меня с тоской и надеждой, но я покачала головой.
  - Нет, - твёрдо произнесла я, - уходи.
  Моя любовь печально вздохнула и взяла Смерть за руку. Они пошли в сторону двери. А я ещё крепче прижала к себе Мурика и зажмурила глаза, чтобы не видеть, как умирает моя первая любовь.
  
  ГЛАВА 31
  Следующая неделя вылетела из моей памяти. Я не знаю, что происходило, где я была, с кем разговаривала. Просто вдруг наступил июнь.
  Самым сложным было ходить в школу. Видеть каждый день Ярослава и при этом не смотреть на него. Не замечать его тоскливого взгляда, разрывающего мне сердце.
  Я знала, он сожалеет о том, что произошло. Но не могла его простить. Он предал не только меня, он предал нас, а это было намного страшнее. Я больше не могла ему верить.
  А ещё нужно было делать вид, что меня интересуют экзамены и последующее поступление в ВУЗ. Впрочем, это мне как раз удавалось неплохо, потому что, получив диплом, я смогу уехать и быть очень далеко от того, кто одним своим видом причинял мне боль.
  Я уже знала, куда буду поступать. Институт кино и телевидения обучал фотоискусству, а здание находилось всего в двух кварталах от моего дома. Я и раньше задумывалась об этом ВУЗе, пока мы с Ярославом не начали мечтать о том, чтобы учиться и жить вместе.
  Ещё один плюс заключался в том, что мой институт находится в Питере, в то время как Логинов собирался поступать в Москву.
  Как всегда при мысли о Ярославе в груди кольнуло острым. И я поскорее переключилась на более нейтральную тему - нужно было ещё доделать портфолио для поступления.
  Фотографии я отдавала всё свободное время. И вообще, старалась планировать день так, чтобы не оставалось и минуты для раздумий. Подготовка к экзамену - экзамен - фотография - подготовка к следующему экзамену - снотворное - сон.
  Без таблеток я не спала. Просто лежала до утра, глядя в потолок. Пришлось соврать маме, что нервничаю из-за ЕГЭ. Но, как оказалось, мама мне не поверила.
  Родители ждали меня после школы. Они сидели рядом на диване в гостиной. По их сосредоточенному виду я поняла, что разговор пойдёт обо мне. И этот разговор мне не слишком понравится.
  - Дочь, мы волнуемся за тебя, - подтвердил папа мою догадку. - Что с тобой происходит?
  - Ярослав бросил тебя? - проявила вдруг мама неожиданную осведомлённость о моей личной жизни.
  Мы с отцом уставились на неё. Если бы речь шла не обо мне, я б, наверное, рассмеялась, представляя наши с папой удивлённые лица.
  - Ярослав?! Логинов?! - а вот отец, похоже, ни о чём не догадывался. - Я же предупреждал, чтобы ты держалась от него подальше!
  Я почувствовала, что глаза начинают щипать слёзы обиды. Вот поэтому и не хотела, чтобы отец узнал. Так и думала, что начнёт орать.
  - Серёжа, перестань, нашей дочери и так тяжело сейчас. Её бросил любимый мужчина, - мама обняла меня и ласково погладила по голове.
  - Вообще-то, это я его бросила, - хлюпнула носом и неожиданно рассмеялась. В первый раз за последние несколько недель. Мама рефлекторно улыбнулась в ответ, а потом поняла, что я сказала.
  - Почему? - удивлённо посмотрела на меня.
  Улыбка растаяла без следа.
  - Он мне изменил...
  Отец выругался, но мама даже не сделала ему замечания. Она снова прижала меня к себе. Я чувствовала тяжёлый вздох, вырвавшийся из её груди.
  - Я поговорю с ним! - вдруг решил папа и поднялся с дивана.
  - Серёжа, стой!
  - Папа, не надо!
  Мы одновременно ухватили его за руки - я за левую, мама за правую.
  Папа остановился и посмотрел на нас, на наши переплетённые пальцы. Сел обратно на диван и придвинул нас к себе.
  - Я люблю вас, девочки мои. Мне хочется вас защитить, но я не всегда знаю, как это сделать.
  Не знаю, чего мне больше хотелось в этот момент, улыбаться или плакать, но, кажется, было всего понемногу.
  Ситуацию спасла мама, которая, всхлипнув, предложила:
  - Пошли обедать, солянка остынет.
  Тогда я поняла, что бы ни случилось, у меня есть родные люди, которые любят меня несмотря ни на что. Даже если и ругаются.
  Экзамены я сдала на удивление неплохо. Хотя до золотой медали Софии мне было как до луны.
  На вручении аттестатов я очень нервничала, потому что знала - своих одноклассников я вижу в последний раз. Точнее одного одноклассника. Его. Даже про себя я старалась больше не называть его по имени. Просто 'Он'. Так было легче. Или мне просто казалось.
  Он стоял позади меня. Почти вплотную. Сделай я маленький шажочек назад и прижмусь к его груди. Мне кажется, он намеренно встал именно так, чтобы дать мне возможность проявить слабость. Уверена, ему было так же плохо, как и мне.
  Я шёпотом предложила Софии поменяться местами. Тогда она будет стоять рядом с Барчуком. Подруга с радостью согласилась. А я почти услышала разочарованный стон сзади.
  Нет, дорогой Он, не стоит меня провоцировать. Ведь я всего лишь слабая женщина и вовсе не уверена, что смогу удержаться от соблазна. Но я не могу дать тебе второй шанс, как бы ни хотела, потому что больше не верю. И боюсь, что ты снова предашь меня и сделаешь больно.
  После церемонии сразу поехала домой. На выпускной я не планировала идти, нужно было собирать вещи. Папа уже купил мне билет на самолёт.
  Я уже сидела на велике и собиралась тронуться в путь, как кто-то ухватил меня за рукав блузки. Я обернулась. Ну конечно, это был Он.
  Я не собиралась разговаривать с ним. Просто не знала, что сказать. Да и зачем? Уже ничего не вернуть. Мы оба это знали.
  Но Он продолжал держать меня за рукав и вглядывался в моё лицо, как будто хотел запомнить каждую чёрточку, каждый изгиб.
  Я смотрела в ответ, желая того же самого.
  - Я хочу, чтобы ты была счастлива, - прошептал Он.
  Меня накрыло волной злости.
  - А я хочу, чтобы ты был несчастлив! - процедила сквозь зубы. - Хочу, чтобы каждый день своей грёбаной жизни ты думал о том, какой ты козёл! И помнил, как больно мне сделал!
  - Твоё желание исполнено, госпожа фея...
  Он вдруг быстро наклонился и коснулся моих губ. Легко и нежно. Это было мимолётное касание. Он тут же развернулся и пошёл прочь, так ничего мне больше и не сказав. А я всё стояла, чувствуя, как горят мои губы. И как жжёт в том месте, где ещё совсем недавно находилось моё сердце. А теперь осталась лишь пустота...
  Утром папа с мамой провожали меня на самолёт. Дома я выслушала множество советов и инструкций. По дороге в аэропорт прослушала их снова. Я не возмущалась, понимала, им тоже было страшно начинать новую жизнь без меня.
  Обняла обоих и серьёзным тоном сказала:
  - Ведите себя хорошо и не ругайтесь. Я буду звонить.
  Мама всхлипнула, улыбаясь. Папа крепко прижал нас обеих к себе. Так мы и стояли, пока не объявили посадку. Я закинула на плечо свою сумку и двинулась за потоком пассажиров. Уже в дверях обернулась. Родители по-прежнему смотрели мне вслед. Махнула им рукой и подумала, как же всё-таки хорошо, что они снова вместе.
  Самолёт поднялся в воздух.
  Я не отрывала пристального взгляда от иллюминатора. Вот анапская бухта. Пляж, где мы праздновали мой день рождения. Где-то там мой дом, а ближе к центру - его. В больнице мы переживали за Герду. На Высоком берегу искали Милену...
  Почти каждая улица здесь, каждая аллея, каждый камень на берегу связаны с ним. Он был моей первой любовью. Моим первым разочарованием.
  Я приложу максимум усилий, чтобы забыть его и быть счастливой. Думаю, у меня получится. Самолёт набрал высоту, и я отвернулась от иллюминатора.
  Четыре часа в небе, одна пересадка, и вот я на пороге новой жизни.
  Да, думаю, у меня всё получится.
  
  
   Конец первой книги.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"