Племя Рузе, главная торговая община в этой части Парижского Метро, занимало все переходы под Националь, рыбалка и торговля - вот её специализация и в ней все члены племени преуспели в этом. В тот день, десяток лет назад они рыбачили пятью семьями, рыба шла вверх по тоннелю и своими всплесками в полутьме сияющих раковин обещала сытую зиму для всего племени. С ними был чужак, пришедший на Националь со стороны Лиона, Фальк, он ставил сети в этот день со всеми, как рядовой член их племени. Нельзя было упускать такой улов, работали даже подростки и крохотные дети - первые, поправляя сети, носились по потолку, словно маленькие ринки, цепляясь за прилипших к сводам тоннеля моллюсков, вторые работали на подхвате, унося выловленную рыбу в хижины и укрывая её остро пахнувшими медузами, чтобы сохранить от расплодившихся в последние особенно сырые годы червей.
Сияние появилось из ниоткуда. Стайка странных прекрасных существ парила над водой, собираясь в чудесные узоры и распадаясь вновь. Это напоминало письмена незнакомого языка. Дети, свисавшие со свода тоннеля, вцепившись руками и ногами в створки раковин открыв рты, смотрели на это чудо, даже взрослые, не прекращая работать, украдкой бросали взгляды на эту непривычную красоту. Обхватив голыми бедрами покрепче самого крупного тете, Лоло, почти уже созревшая дочка охотника Годри, вытянула руки навстречу сияющим мошкам, призывно запев тихим голосом колыбельную. Её свисавшие почти до воды волосы походили на черных мох, а улыбка промеж розовых как, как мясо свежепойманной рыбы губ сияла подобно начищенной кости, она пела, не переставая, и все племя прекратило работу. Фальк, связывавший сети в полусотне метров выше по течению бросил их и с криком кинулся в воду, но никто не обратил на это внимания, все стояли зачарованные аккомпанементом резвившихся вокруг девочки мошек её бархатному тихому, как ручей голосу. Лоло вытянула руку и вьющиеся мошки стали садиться на кожу, покрывая тело узором из блесток; спирали и странные, похожие на самых прекрасных медуз цветы расцвели на пальцах и ладонях правой руки. Через мгновение девочка закричала от нестерпимой боли и, расслабив бедра, свалилась в быструю подземную реку. Зачарованное племя Рузе не сразу пришло в себя, а когда раздались первые крики отца и матери, вода вспучилась огромным пузырем, и оттуда буквально выпрыгнул Фальк, держа девочку в руках.
Бросив её на землю, он оглушил Лоретту ударом по голове и, наступив ногой на плечо, на глазах у отца тяжелым мачете отрубил руку по локоть. После чего с невероятной скоростью леской, свисавшей мотком с пояса, перетянул обрубок, остановив кровь.
-Медузу на руку ей, быстрее! - Закричал Фальк.
Ему тогда заломили руки, и чуть не затоптали родственники девочки. Когда принесли Лоло к ведьме, та была в полуобморочном состоянии, по лицу катились крупные капли пота, и дышала она часто-часто! Ведьма помогла ей, но сказала, что принеси чуть позже - и все!
Фальк три дня лежал в хижине старого охотника связанный самой крупной леской. Она прорезала его кожу до крови и, проходя сквозь мясо, калечила жилы. Его ждал Слепой Суд, но знахарка заступилась за охотника, заставив своим авторитетом выслушать его. Фальк говорил холодно, словно с презрением. Его слушали молча.
Знахарку спросил совет:
-Это правда, что ничего нельзя было поделать?
И она подтвердила слова Фалька:
-Светлячки новички в этих местах, как и он. Эти насекомые прогрызают сосуды и добираются до сердца, человек живет еще какое-то время, пока они не вылупятся. Хорошо, что их раньше встречали только в нижних тоннелях.
-Он ей помог? - Прямо спросил Таде, глава совета. По его лицу было видно, что ему вообще неприятен весь этот разговор. И без заступничества Эсперансы чужака казнили бы просто так, за агрессию на их территории, пусть агрессию и во благо.
-Да, он ей помог! - Эспа подняла голову и посмотрела на членов совета удивительно живыми на таком старом и морщинистом лице глазами. Фалька отпустили, но просто так ничего не проходит в мире. Ведьма сказала в тот день еще маленькой Диане, что когда-нибудь его неумение обращаться с людьми аккуратно доведет до беды.
-Люди, они как раны на коже земли. Чуть потревожишь, и она уже никогда не закроется.
Маленькая Диана боялась его, его слишком резких движений. Когда он, грохая по доскам тяжелыми окованными стальными шипами ботинками, проходил мимо, Диана вся сжималась. Ей всегда казалось - он сейчас её пнет! Или еще что-то нехорошее сделает, но мужчина просто не обращал на ребенка внимания. Зато с его крысой она подружилась, правда не сразу. Вилма, так её звали, появилась однажды в их доме, её возвращаясь из охотничьего рейда, принес Фальк, закутав в шкуру бледно-серого цвета. Наверное, это была шкурка её мамы, возможно именно поэтому невероятно умный крысеныш был таким злым по началу. Его собственная шкурка из призрачного полупрозрачного водяного меха сияла в темноте загадочными переливами. Маленькая Диана думала, что это какие-то письмена и крыса на самом деле книга, которые девочка очень любила. Она, часто сидя с Вилмой под столом или даже забравшись под кровать, пыталась прочесть его, а однажды расстроенная, что ничего не выходит даже решила позлюкать, как ведьминого кота Барнабаса и крыс разодрал своими острыми, как бритва зубами руку Диане до локтя.
Прошли четыре года, Диана вытянулась на целую голову и уже не могла безнаказанно играть под столом с Барнабасом, который стал еще ленивее и больше не реагировал на мелких крыс, если они не подбирались вплотную к его миске конечно. Однорукая Лола выросла красивой и тонкой, как удилище морока, и вышла замуж за Савена, сына старейшины Таде. Их празднования зачатия ребенка затянулись на неделю, а через полгода огромный живот Лолы опытные старики оценивали как минимум в двойню крепкий детишек и улыбались счастливому Таде.
После празднования Великой Сделки её мужа Савена нашли у порога его огромной хижины, примыкавшей к родительскому, построенному давно и еще из металла дому. Его тело было пробито копьем в районе солнечного сплетения, голова отрезана из артерии уже давно ничего не текло. Голову нашли отдельно. Она была насажена на стержень, поверх голов побежденных племен в прошедшей войне, на крыльце у Главного Дома Таде.
Торговцы, гостившие по случаю Сделки у вождя, хмурились, хотя кто-то из них и улыбался "нравам дикарей". Они все были опытны и вооружены громыхающей смертью, поэтому ничего не боялись и вели себя здесь, словно хозяева, всем было известно, насколько сблизились за время правления Таде чужаки-торговцы и племя Рузе.
Выяснилась еще одна вещь - пропал Фальк. Прочесали все поселение но не нашли ни его, ни крысы Вилмы. Он забрал все свои вещи, хранившиеся в тупиковой ветке, в конце которой стоял домик Ведьмы и ушел в ночь убийства.
Эспа сильно расстроилась в тот день и прошептала, ложась спать в кровати с Дианой:
-Я его предупреждала, я ведь говорила, чтобы нрав свой хранил подальше от ножа!
Диана всю ночь плакала, а на утро спросила сонную старуху:
-Когда его найдут, то убьют?
Травница помолчала и ответила четко:
-Нет.
-Правда? - Обрадовалась девочка.
-Да. Просто они его не найдут.
В этот же день пропал и Старейшина Таде, обыскали весь его дом но не нашли ничего, что указывало бы на похищение враждующими племенами. Остальные старейшины, созвав Совет, быстро решали, как быть. В такое время поиски вести нельзя, ведь это задействует лучших охотников, и племя останется незащищенным. Тогда обратились к добровольцам, готовым в одиночку отправиться на поиски пропавшего главы. Вызвались трое, но выбрали лишь одного - Абеля, ловкого торговца и отличного охотника. У остальных были семьи, требующие присмотра. Абель один не спешил по каким-то своим причинам обзаводиться семьей, несмотря на то, что многие женщины племени положили на него глаз из-за красоты, ума и удачи, всегда сопутствовавшей Абелю во всех его делах.
Эспа сказала, что выбор так был сделан неспроста. Абель - кандидат на пост пропавшего старейшины, пусть не сейчас, но в далеком будущем он им обязательно бы стал. Но он чужак, как и Фальк, пусть и родня Абеля перебралась в тоннели под Националь еще, когда мать его на сносях была.
-Они хитрые черви, эти старейшины, отправляя молодого парня на верную смерть в безвестности, они получают две добычи одним броском копья, но он сам первым вызвался, наверное, все же огонек его удачи стал претить самому Абелю, если он так безрассудно сует голову в петлю ради своего конкурента.
-Может быть он честен? - Спросила Диана, играя с котом.
-Да ты права, честность лучшая политика, только это самая недолговечная из всех политик, лучше приберечь её на самый крайний случай.
-Может это и есть, тот самый крайний, ба? Ай! - Девочка с силой оторвала кота от себя, зазлюкав его окончательно, она и не заметила, как животное вцепилось в плохо заживший шрам от Вилмы на руке. - Может он все же найдет Фалька! Может быть...
-А ты хочешь, чтобы его нашли? - Старая женщина улыбнулась. Диана тяжело дышала, лицо раскраснелось в душной комнате колдуньи.
Его не нашли и Абель не вернулся ни в этот месяц, ни в следующий. Наступила весна, и поднялась вода в тоннелях.
Во время родов случилось очередное несчастье. Что-то пошло не так, и Лола промучившись больше суток, истекла кровью промеж ног, но родила двоих недоношенных, но тепленьких и живых мальчиков. Лицо Годри плыло как тело медузы на сковороде, когда он смотрел на затихшую навсегда окровавленную дочь, в её выпученные остекленевшие глаза. Обрубок руки маленькой роженицы, казалось, снова кровоточил. Его пытались утешать, но заревев как раненый зверь, отец Лолы выбежал из хижины, и за считанные минуты, пронесшись по тоннелю до тупика, снес дверь в дом Ведьмы и ворвался внутрь.
Диана в это время в своей кровати читала коту сказку, пока Эспа стараясь изо всех сил шила из шкурок для неё новую теплую зимнюю одежду. Старуха замерла с тонкой костяной иглой, сквозь ушко которой была продета леска. Годри с раздувающимися окровавленными ноздрями и ножом в руке искал глазами кого-то. Нашел и кинулся в спальню Дианы, та встала, чтобы поздороваться и мужчина сбил её с ног, наступив на голову, почему-то остановился с остекленевшим взглядом. Развернулся и получил в голову металлической сковородой. Падая, взмахнул ножом и тот рассек руку старухи. Упав, тут же вскочил и, ревя, кинулся в атаку снова, на этот раз его нож вскользь ударил в сковороду Эспы, которую та держала у живота. Жери снова остановился на пол секунды с пустым взглядом и резко развернулся. На кровати Дианы не было. Но стоило ему снова посмотреть на неподвижно стоявшую старуху, как он увидел ручку девочки, сжавшую её одежду. Моргнув, он схватил левой рукой ребенка за руку и потянул, пытаясь вытащить из-за спины Эспы. В горло, в пульсирующую злобой сонную артерию ему уперлась огромная костяная игла. Тогда он закричал.
-Это она, она его дочь! Он все время с ней возился, зачем такому охотнику как Фальк приходить суда. Ну, сменял бы свой товар и все! Око за око, отпусти ее ведьма, и девочка останется жить! Но, как и моя Лола будет без руки ходить до свадьбы, а там посмотрим, может духи не заберут её как Лору! - Нож уперся теперь Эспе в живот.
-Прокляну!
-Кляни ведьма, мне теперь все равно!
-Детей родившихся не бережешь, как отцу подобает, их и прокляну! - Палец старухи ткнул в разъяренное лицо мужчины и медленно по грубым чертам дикаря стал разливаться страх. - Успею, ну давай, коли ножом!
Жери отпустил руку Дианы и медленно засунул нож обратно в чехол на бедре. Открыл рот собираясь сплюнуть на пол, но видимо в последнюю секунду передумал. Быстро вышел, не закрывая двери.
-У него кто-то родился? - Спросила тихо Диана. - Что это с ним?
-Лола умерла, - ответила ей старуха. - И кого-то родила, двойню, наверное, я думаю, они живы.
-Почему?
-Ну, я же ведьма. - Учительница улыбалась, только отчего-то грустнее, чем обычно и посматривала на вход.
Старуха хорошо знала людей вообще и почти досконально - тех, с которыми прожила эти годы. Она собрала сумку для Дианы, положила туда лечебные мази из желез особых медуз, водившихся только в стоячих водах в тоннелях за пределами городской черты, в тех местах сгинул ни один охотничий отряд не только этого племени. Там же оказалась сменная одежда и два остро отточенных ножа. Вяленая рыба по уникальному рецепту колдунью - обычно рыбку ели почти сырой со специями и грибами. Эспа приподняла кровать и достала оттуда сундук. Ключ был спрятан в углублении под миской Барнабэ, а в сундуке лежало странное оружие. Как у охотников торговцев верхних поселений, только короче и совсем не блестело. Красные батончики оказались необходимы, чтобы его использовать, оно ими питалось. Старуха научила, как могла девочку пользоваться этим оружием верхнего мира.
-Будет больно бить, осторожней. Не применяй без нужды - оно громкое.
-Я знаю, - ответила Диана. Она слышала, как стреляли ради потехи торговцы во время гулянки по случаю Сделки. - Я справлюсь. Я уже была одна в том тоннеле, помнишь? Когда убегала от тебя маленькой, и никто не мог найти меня, только твой кот поганец выдал секрет.
-Так вот бери его с собой. И тебя никто не найдет. Там остались сети и есть рыба, я справлюсь, ты вернись, когда все уляжется. Люди отходят со временем. Ты быстро растешь и меняешься. Обрежешь косы через пару лет и вернешься. У Годри сердце злое и яростное, а значит слабое.
Старуха, молча, с едва заметной улыбкой неподвижно стояла и смотрела на девочку, практически ставшую ей дочерью.
В боковом крохотном, метр в диаметре тоннельчике было холодно и сыро. В воде, которая его заливала на две ладони от пола, не жило имажине, согревавшее воду в крупных потоках. Диана лежала, ничком прижавшись к коту, она боялась, что он взбрыкнется, вывернется и убежит домой, а потом снова раскроет этот закрытый обычно неподвижной решеткой боковой тоннель. Что нужно сделать с замком решетки, чтобы он открылся, знала только Диана. На самом деле когда-то давно, когда еще тут жил вместе с ними Фальк, его крыса нашла этот замок и под удивленным взглядом девочки открыла его лапками, словно ей это не в первой. Тогда-то и провела Диана две недели свободной, она украла сеть и отправилась бродить по неисследованному тоннелю, нашла старую постель и несколько странных вещей на крыше затопленного вагона. Она брала с собой светящегося моллюска Эспы и читала при его свете странные абсолютно непонятные книги, которые нашла укутанными в тонкую пленку на этой же крыше. Ей было хорошо одной, не потому что старая ведьма ей не нравилась, просто там она могла вспоминать мать и плакать сколько душе угодно, не боясь расстроить Эспу. Теперь её снова тянуло туда, подальше от налитых кровью глаз людей, которые сейчас закидывали какими-то легко бьющимися предметами домик, где они столько прожили с Эсперансой. Диана понимала, что должна уже уходить, как ей велели, но не могла уйти пока не увидит все до конца. Отсюда до тупика, кончающего туннель грудой камней и металлических труб было рукой подать, она слышала крики и пьяную ругань людей, что собрались там теперь. Среди них были и охотники племени, и отец Лолы со своим младшим братом Эмильеном. Но предметы кидали не они! Люди, закутанные в гладкие, идеально скроенные тончайшие шкуры, с линзами на глазах и таким же оружием, как сейчас лежало в непромокаемой сумке на спине у девочки. Именно они кричали и улюлюкали пьяными голосами.
-Торговцы! Люди с верхнего мира пришли, котик смотри!
Кот смотрел, мерное гудение его мурчащих легких было еле слышно уже с пары шагов, в воде сияние меха ослабло, и теперь их нельзя было увидеть со стороны громимой чужаками хижины.
-О, что это у них, Барнабэ? - Прошептала девочка на ухо тихо лежавшему рядом с ней коту. - Что у них в руках? - Один из нападавших поднес кремниевую зажигалку к палке, обмотанной тряпками, и она вспыхнула ярким светом. - Огонь!
В окно, затянутое пузырем полетели бутылки с огненными тряпками из них свисавшими.
-Что делают эти люди, она же сгорит, сволочи! - В свой обычный голос уже сказала коту Диана. В огромных блестящих в темноте вертикальных кошачьих зрачках отражался трепещущий желто-красный ад.
-Я должна ей помочь, она же там внутри! - Сказала теперь уже самой себе Диана. - Но как? Выбежать к ним? - Лицо старуху улыбалось внутри и махало пальцем, так она делала каждый раз, как Диана хотела совершить очередную глупость, после которой оставались шрамы. - Прости, учительница, это будет слишком большой шрам, наверное. - Лицо учительницы замерло внутри Дианы, та чувствовала, что старая ведьма не хочет этого, и в то же время ей было противно, ведь этого не хотел и еще один маленький, похожий на Вилму зверек, живший внутри у девочки, про которого она никому не говорила, надеясь, что он сам изведется со временем.
Диана брела по тоннелю. Стоило проползти по узкой трубе - и он снова расширялся, его пересекали перпендикулярные лазы различной ширины, и они все закрывались прочными решетками с замками. Но без крысы Диана не помнила, как нужно выставлять металлические стержни с круглыми шариками на них, чтобы решетка открылась, да и не хотела она сейчас никуда лезть. В голове гудело пламя и раздавались хлопки выстрелов, в темноте не нужно было закрывать глаза, чтобы увидеть эти прыгающие в остервенении фигуры.
-Она, правда, была проклята, как ты думаешь? - Спросила Диана у кота. - Лола. Мне её жалко, она была такая веселая и красиво пела. Почему все так случилось? Я ведь не могу тут одна жить годами, что я буду делать? Ты меня не бросишь? - Кот молчал, иногда он тыкался мордой в икру девочки, чтобы показать, что он еще здесь. Впрочем, Диана и так прекрасно видела Барнабэ - его шкурка слегка светилась в темноте.
-И зачем он только его убил. Жили бы сейчас все вместе, и Эспа была... была жива. - Девочка остановилась, тяжело дыша в темноте, её душили слезы. Кот, мурчавший еле слышно все это время, вдруг зашипел и напрягся.
-Что там, котик?
Из темноты послышался лязг и грохот, потом громкие шлепки об воду и наконец, людские голоса.
-Они нашли решетку! Бежим! - Шепнула Диана коту и, закинув за спину сумку, взяла его под мышку. Кот был тяжелый, ступать надо было осторожно, не производя много шума. Но Диана привыкла к акробатике еще при ловле рыбы сетями - она одна могла висеть на потолке, зацепившись одной не только рукой, но и ногой за любой предмет! Если Лола красиво пела, то и у Дианы были свои преимущества!
Она пронеслась по сети извилистых тоннелей, надеясь, что запутает преследователей. В голове билась мысль - теперь она не сможет прятаться тут вечно, значит все бессмысленно, рано или поздно её найдут! Кот, до этого не подававший признаков жизни в руках девочки, внезапно напрягся и снова зашипев, рванул на волю, расцарапав до крови руки хозяйки.
-Что? Опять враги, где? - Диана совсем растерялась в темноте, но доставать раковину боялась - свет ей тоже враг сейчас! Кот с кем-то дрался впереди в воде, к его злобному визгу примешивался знакомый крысиный писк.
-Крыса? Не сейчас, бежим! - Кричала шепотом она, понимая, что так все равно кот её не услышит. Она решилась и кинулась их разнимать, освободив с бедра рыбный нож с тонким лезвием. Спотыкаясь в холодной темноте и расплескивая ногами воду, Диана добралась до места потасовки и наугад пнула в темноту ногой, понимая насколько глупо все это. Бить ножом, рискуя задеть кота, не хотелось. Драка мгновенно прекратилась. В темноте сияли знакомые с детства узоры.
-В...вилма?
Вилма нюхала шумно воздух. Вдруг задрожав узором, кинулась в темноту, шлепая по тонкому слою воды.
-Стой, ты куда!?
Диана бросилась за ней. Уже за первым поворотом, она провалилась в воду по пояс, а впереди, впереди в свете сотни расклеенных по стенам светящихся ракушек темнел знакомый затопленный вагон.
-Я дома, - вслух подумала девочка. Она мгновенно оказалась на крыше и замерла, дрожа совсем не от холода голого мокрого тела.
По хлюпающей воде брели голодные и злые люди. Злые не только на ведьму с девочкой или оставшийся в их хижинах остывший ужин. Злые, прежде всего на себя. Эмильен и Жери, ставший в одночасье вторым старейшиной вели торговцев желавших одной с ними цели - отомстить за смерть Вождя, скрепившего их союз своей пролитой предателем кровью. Если для этого понадобится убить девочку - ладно, хоть сотню, только чтобы скорее вернуться в свои теплые ухоженные дома к любящим женам, сытым детям и спокойным циновкам рядом с верным оружием.
Девочка стоит в проходе, залитом сиянием прилипших к стенам моллюсков. В руках у неё отсыревшие страницы пожелтевшей тетради. Она не читает, она, молча, смотрит на медленно приближающихся к ней людей. Один из торговцев взводит курок охотничьего громобоя, но его руку останавливает копье Эмильена. Торговец смиряется с "прихотью дикаря", решившего поговорить с осужденной Слепым Судом.
Эмильен подходит и вырывает знакомую ему ярко-красную тетрадь Абеля. Читает, лицо его меняется. Он вытягивает руку и делает знак своему старшему брату. Тот с изменившимся лицом странно смотрит на подвыпивших торговцев и делает знак остальным охотникам. Они идут за шлепающими по воде ногами девочки. Вагон залит сиянием, что-то случилось с раковинами моллюсков и те стали выделять слишком много слизи. Сияющая ярко-зеленым светом, она течет по стенам, шипя в воде. Странно пахнет. Торговцы морщатся и закрывают презрительно носы.
На крыше вагона три скелета. Кое-где еще осталось мясо. На коленях у одного из них - самого широкоплечего уютно свернувшись калачиком, спит Вилма. Рядом лежит с рассеченным черепом другой скелет, у него отсутствует одна рука - она отсечена и свалилась с вагона. Эмильен наклоняется и приподнимает правую руку этого скелета, на ней блестит крупная, выгнутая как спираль жемчужина Вождя. Кости третьего меньше и тоньше, на коленях переломленная винт-смерть, выменянная у торговцев давным-давно Абелем.
Эмильен делает еще один, на этот раз последний знак своему старшему брату, за движением его пальцев следят все охотники племени.
-Ну и что? Хватит уже! - Говорит один из торговцев. Ему в горло впивается нож Жери. Хрустит хрящик позвоночника. Голова человека запрокидывается назад и из перерезанного горла хлещет кровь, заливая стоявшую рядом Диану. Девочка, молча, смотрит, как остальные охотники режут торговцев, схватившись за громыхающие трубки и не давая применить их. Все заканчивается в несколько секунд. Ни единого выстрела не раздается над могилой двух героев. Их кости собирают окровавленные воины и охотники племени Рузе. Их унесут отсюда и похоронят, как хоронят вождей.
Годри странно, с чувством отвращения, написанным на лице, смотрит на сгнившее до костей тело своего прежнего друга. Срывает с костяшки пальца знак вождя и передает его Эмильену. Тот прячет в сумку за плечом. Еще следует выяснить - не испортилась ли драгоценность Духов, побывав в руках человека убившего своего сына, чтобы скрыть сделку с дьяволами из верхнего мира?
-Мы не хороним людей, ради выгоды продавших соплеменников чужеземцам! - Говорит его брат. Эмильен берет за руку Диану и уводит за собой. Та иногда оборачивается, чтобы посмотреть на семенящую за процессией Вилму. В глазах крысы светится благодарность. Диана улыбается.