Тяжелый рассвет. Захлебнулась туманом земля
И в коме ветра. Петухи промолчали побудку.
Кипрейная пряжа, недвижную прялку беля,
Поникла, запутавшись. Псы досыпают по будкам.

Слегка полысевшие, дыбятся ветви ирги, 
Но держат фасон, золотою каймой перевиты.
И аисты больше не пишут над полем круги,
Хотя, может быть, за туманом их просто не видно.

И только когтями стучит одинокий состав,
Тяжелое брюхо таща по невидимым рельсам,
И всхлипы гудков будоражат их сонную сталь,
Гоня от перрона причаливший облачный крейсер.

Протиснувшись мордой в творожные хлопья среды,
Ползёт веретеница, хвост извивая на стрелках
И жадно глотая белесый предутренний дым,
Лакая его, словно кот молоко из тарелки.

И воздух пустеет, прозрачность опять обретя,
И первым лучом провожая остатки тумана,
Вздымается в небо развернутый огненный стяг,
Кастрюли надежд наполняя небесною манной.