Час гулкой тьмы таит в себе конец,
Конец всему, во что я верил свято.
Хранил свою мечту - мечта распята.
Забудь все утешения, мудрец!

Тень не прогнать тяжёлую с лица.
Не вылечат ни поцелуй, ни слово
Сквозную боль раненья ножевого,
Что не имеет меры и конца.

Хоть васильки косою оплели
Лик солнценосный синею рассвета,
Он опалённый дымом сигаретным
От звёзд до спящей тихим сном земли.

И сердце не остыло, нежный дух.
Оно живое, не кора, не камень.
Но что, что умалит в нём адский пламень?
Который не утих и не затух?

Лучи - как стрелы в солнечном огне,
Недобрых духов стая, как сатиры.
Я - вечная мишень в открытом тире,
И вечно стрелы в сердце целят мне.

Оно полно проклятого огня!
Давлеющей, настоенной тоскою,
Его ничто не может успокоить,
Ничто не может исцелить меня!..

Оно полно, как тёмные леса,
Вновь вырезанных и больных зарубок.
Пью чёрным горем пенящийся кубок,
Крестясь на голубые небеса.

Волненья, как в шампанском, в нём полно,
Как пена, как бурленье океана.
Я трогаю растравленные раны,
Любви жестокой горькое вино...



Лишь только шаг остался до конца.
Пустая тишь золой покрытых комнат,
Ночных... Ужели ангелы не вспомнят
Меня, во имя Вечного Отца?