Олрису не спалось. Он уже битых полчаса ворочался в постели, но никак не мог найти удобное положение. Возможно, дело было в том, что после нападения на Крикса и ему, и Ингритт запретили покидать дворец, и теперь Олрис уставал гораздо меньше, чем обычно.
Поначалу он даже обрадовался, что избавился от Вардоса, ранних подъемов и подначек остальных лаконцев, но довольно быстро заскучал. Все были заняты каким-то делом, и на них с Ингритт никто не обращал внимания. Олрис слонялся по дворцу, разглядывая гобелены и развешанное по стенам оружие, и мучительно завидовал спокойствию и собранности Ингритт, которая проводила время в личной императорской библиотеке и с непостижимым для него упорством продолжала заниматься аэлингом, выстроив вокруг себя целые баррикады из тяжелых старых книг в тисненых переплетах из телячьей кожи.
Олрис попытался было присоединиться к ней, но быстро обнаружил, что не может ни на чем сосредоточиться. Стоило ему наткнуться на какое-нибудь непонятное слово в тексте, как мысли мгновенно перескакивали на другие вещи - Олрис спрашивал себя, сумеют ли гвардейцы Ирема найти убийцу, или представлял, чем сейчас могут быть заняты Рыжебородый и его солдаты, или начинал по тысячному разу размышлять о том, поправится ли Крикс. Потрескивание огня в камине, пыль, кружившаяся в потоке света из окна, приход секретаря, зашедшего в библиотеку за какими-то бумагами - любая мелочь возвращала его к этим размышлениям. Поймав себя на том, что он опять сидит над книгой, глядя в пустоту, Олрис старался встряхнуться и сосредоточиться на ровных черно-красных строчках, но довольно быстро раздражался и, захлопнув книгу, уходил бродить по замку, кожей чувствуя, как Ингритт с укоризной смотрит ему вслед.
Сейчас он чувствовал примерно то же самое, что и тогда, в Книгохранилище - привязчивое, как репей, желание куда-нибудь идти, что-нибудь делать, пусть даже что-нибудь глупое и бесполезное, лишь бы не оставаться на одном месте. Неподвижное лежание в кровати становилось нестерпимым, словно пытка. Олрис встал и натянул рубашку из мягкой зеленой шерсти. Из соседней комнаты слышалось ровное дыхание спящей Ингритт. Олрису захотелось "случайно" уронить какую-нибудь вещь, чтобы Ингритт проснулась, и они смогли поговорить, но он преодолел этот соблазн. Пусть спит.
Натягивая сапоги, Олрис сказал себе, что самым лучшим будет пойти к Криксу и удостовериться, что у него все хорошо. "...Что он все еще жив" - уточнил голос в его голове. Олрис поморщился. Умом он понимал, что эти мысли - форменный идиотизм; если бы Меченый на самом деле умер или находился при смерти, то весь дворец давно стоял бы на ушах. Но неотвязный страх, сидевший где-то глубоко внутри, не поддавался никаким разумным аргументам. Олрис твердо знал, что успокоится не раньше, чем дан-Энрикс снова сможет без проблем передвигаться по дворцу и перестанет выглядеть, как умирающий.
Пару секунд поколебавшись, Олрис отказался от идеи идти к Меченому честь по чести, через коридор. Хотя в такое время Крикс обыкновенно еще не ложился спать, гвардейцы Ирема, скорее всего, не пропустят к нему посетиля. К тому же, Олрис все еще стеснялся разговаривать на аэлинге и старался, по возможности, не попадать в такие ситуации, когда ему пришлось бы что-то объяснять. Уж лучше он пойдет через балкон и постучит дан-Энриксу в окно.
На галерею, протянувшуюся вдоль фасада здания и соединявшую их с Ингритт спальни с комнатами принца, Олрис вышел без колета и плаща, в одной рубашке. Ночи в преддверии Эйслита были ясными, морозными, с безоблачным и очень темным небом. Воздух пах морозной свежестью и дымом от топившихся каминов. Олриса мгновенно обдало пронзительным и резким холодом, но сейчас это ощущение было даже приятным. По его расчетам, ему предстояло пройти меньше десяти шагов, а потом снова оказаться в теплой комнате.
Как он и ожидал, из окон Меченого лился свет - дан-Энрикс бодрствовал, несмотря на поздний час. К восторгу Олриса, ближайшее окно было немного приоткрыто, чтобы впустить в спальню свежий воздух. Олрис радостно улыбнулся и ускорил шаг.
Он уже собирался постучать в окно, чтобы привлечь внимание дан-Энрикса, когда услышал доносившийся из спальни голос лорда Ирема, и мысленно спросил себя, с чего он взял, что Меченый будет один. Попятившись, Олрис прижался к ледяной стене, чтобы его силуэт, мелькнувший за окном, случайно не привлек к себе внимания.
- Закрой это проклятое окно, - предложил Ирем. - Здесь и так уже ледник.
Он сделал шаг к окну, но Крикс остановил его.
- Не надо. У меня в последнее время постоянно такое чувство, как будто бы мне не хватает воздуха.
- Это из-за яда? - озабоченно нахмурившись, осведомился коадъютор. Меченый невольно улыбнулся. Он совсем забыл, что его бывший сюзерен относится к таким вопросам исключительно практично.
- Нет. Я не имел ввиду какие-нибудь приступы удушья. Просто... я всегда любил этот дворец, но сейчас у меня такое ощущение, как будто я в ловушке, и все эти стены давят на меня.
- С чего бы вдруг, - мрачно пробормотал сэр Ирем. Дан-Энрикс окончательно уверился, что рыцарь заглянул к нему совсем не для того, чтобы выпить бокал вина.
- Ты ведь пришел не просто так? - осведомился он. - Плохие новости?..
- Почему именно плохие?
- Были бы они хорошими, ты бы не стал тянуть, - пожав плечами, сказал Крикс.
- Ты прав, - сознался Ирем. - Новости действительно плохие... Мои люди нашли Призрака. Он мертв.
Меченый ощутил, как внутри стало холодно и пусто. Их последняя надежда на благополучный исход рухнула. Призрак умер, значит, допросить его по делу Рована Килларо невозможно. Впрочем, разве он не знал, что так и будет?.. Даже коадъютор, вероятно, давно уже чувствует, что они угодили в западню. Надеяться, что люди Ирема найдут убийцу, и вопрос решиться сам собой, было не просто легкомысленно - это было безумно. Но он все равно надеялся.
- Значит, я все-таки его убил? - бесцветным голосом спросил дан-Энрикс. - Мне показалось, что для умирающего он двигался слишком быстро...
- Ты его не убивал. Он сделал это сам. Когда какой-то Призрак не справляется с порученным ему заданием, случается, как правило, одно из двух - либо заказчик требует закончить начатое дело, либо разрывает договор. Если контракт разорван, Призрак должен умереть - это мне объяснил Саккронис. Он очень хотел участвовать в осмотре тела. Он сказал, что ритуальное самоубийство Призрака - редчайший случай, что известно всего два подобных эпизода. Чаще всего Призрак либо погибает при попытке выполнить задание, либо все-таки добивается успеха - иногда с шестой или седьмой попытки. Возможно, несмотря на наши... затруднения из-за Килларо, стоит радоваться, что он мертв. Если бы он остался жив, он бы сосредоточился на том, чтобы попробовать тебя прикончить. А сейчас это не слишком сложно.
Меченый покачал головой. Навряд ли Призрак бы продолжил на него охотиться. После того, что с ним случилось в прошлый раз, заставить самого себя приблизиться к дан-Энриксу для него было бы не проще, чем сознательно взять в руки раскаленное железо - Меченый знал это лучше, чем кто бы то ни было другой. Но говорить об этом Ирему дан-Энрикс, разумеется, не стал. Если сэр Ирем видит в смерти Призрака какие-нибудь положительные стороны, тем лучше для него.
- И что, ты разрешил Саккронису взглянуть на тело?.. - без особенного любопытства спросил он.
- Да, разрешил. Хотя на его месте я не рвался бы рассматривать такую мерзость. Перед смертью он не только сжег все свои вещи, но еще и вымазался ядовитой мазью, которая разъела все его лицо чуть ли не до костей. Я предупредил Саккрониса, что зрелище весьма неаппетитное, но он сказал, что читал описание такого случая у... в общем, уже не помню, у кого, и что он знает, что там будет. Надо отдать ему должное, у старика стальные нервы. Меня самого едва не вывернуло наизнанку, когда я увидел этого молодчика, а Саккронису хоть бы что.
Ирем умолк, и наступила долгая, томительная пауза. Крикс понимал, что нужно спросить что-нибудь еще, поддержать разговор о смерти Призрака, но чувствовал, что не в силах выдумать ни одной подходящей фразы. Этот разговор был абсолютно бесполезным - просто способом заполнить раздражающую тишину. На самом деле и ему, и даже Ирему понятно, что все это уже не имеет ни малейшего значения.
Ирем первым нарушил наступившее молчание.
- Послушай, Крикс... Помнишь, когда Хорн и Римкин приходили вызывать тебя на суд, Римкин спросил, почему ты не можешь исцелить себя с помощью магии. А в самом деле, почему?..
Меченый пожалел, что несколько секунд назад не поддержал пустопорожний разговор о теле Призрака. Вопрос, который поднял Ирем, был гораздо щекотливее. Меченый постарался, чтобы его голос звучал так же ровно, как обычно, когда он ответил:
- Ну а как ты думаешь?.. Ты же не удивляешься, что я не могу сесть на лошадь или фехтовать. Чтобы кого-то исцелить, нужно потратить силы - а для этого нужно сначала их иметь.
- Да перестань, - нетерпеливо сказал Ирем. - Я же вижу, что с тобой что-то не так, и это "что-то" - не болезнь и не усталость. И усталым, и больным я тебя видел много раз. Это не то. Что с тобой все-таки случилось?.. Это как-то связано с тем вечером, когда я убедил тебя воспользоваться магией и проследить за Олваргом?
Меченому очень хотелось сказать "нет", но сейчас эта утешительная ложь буквально застревала в горле.
- Я не знаю, - сказал он в конце концов. Он понимал, что лжет, и чувствовал, что Ирем понимает это так же хорошо, как и он сам. - Дело не в Олварге... Не знаю, что со мной произошло, но я больше не чувствую Тайную магию. Ни в чем, даже в своем мече. Как будто я оглох. Валларикс ощущает Истинную магию в Ривалене и в Очистительном огне, но признает, что он уже не слышит музыку Адели - она ушла куда-то очень глубоко, в самую толщу стен, и когда он все-таки что-нибудь чувствует, то сам не может разобраться до конца, реальность это или всего-навсего обман воображения. Может быть, это я каким-то образом заставил ее замолчать. А может быть, все дело в том, что Леривалль погиб, и Истинная магия мало-помалу умирает вслед за ним.
- Так что же, ты теперь не Эвеллир? - лорд Ирем не принадлежал к числу людей, которые способны обойти важный вопрос молчанием из опасения кого-нибудь задеть. Но все-таки его прямолинейность покоробила дан-Энрикса.
- Если ты имеешь ввиду человека, который способен исцелить кого-то магией, или, допустим, воскресить Кэлринна Отта - то, определенно, нет, - ответил Меченый, не удержавшись от сарказма. В том, что касается политики и государственных проблем, сэр Ирем проявлял себя, как человек глубокого и гибкого ума, но его представления о Тайной магии всегда казались Меченому примитивными, как рассуждения какого-нибудь лавочника. Но сейчас мессер Ирем был слишком поглощен своими мыслями, чтобы почувствовать в словах дан-Энрикса насмешку.
- Это моя вина, - угрюмо сказал он. - Ты с самого начала говорил, что это неудачная идея. Мне бы следовало понять, что ты разбираешься в этом гораздо лучше. И мэтр Викар тоже сказал, что это настоящее безумие.
Меченый вздохнул.
- Какая теперь разница?.. Да, план был чересчур рискованным. Теперь, когда мы знаем, к чему это привело, можно до бесконечности пытать самих себя вопросами о том, как можно было совершить такую глупость. Но если бы нам все-таки удалось узнать, что замышляет Олварг - мы бы посчитали, что это отличная идея. Разве нет?
Коадъютор нехотя кивнул - а в следующую секунду они оба вздрогнули от неожиданности, услышав тихий, но настойчивый стук в дверь. Лорд Ирем приглушенно выругался.
- Хегг бы их подрал!.. С этими Призраками, "истинниками" и всей прочей швалью я скоро начну подскакивать из-за любого шороха. ...Ну, что еще? - сердито спросил он, распахивая дверь.
- Срочное сообщение, мессер, - ответили из коридора. - Отряд вооруженных всадников на Королевском тракте. Около семидесяти гверрцев под началом Лейды Гвенн Гефэйр. Только что проехали последнюю заставу, будут в городе примерно через два часа. Прикажете открыть ворота?.. - говоривший хрипло, сдавленно закашлялся. Меченый, сердце которого после упоминания о гверрцах подскочило и сейчас стучало где-то возле горла, явственно представил, как он гнал коня во весь опор, чтобы опередить Лейду Гэфейр и ее отряд. Дан-Энрикс не завидовал ему. Во время службы в Серой Сотне они отправлялись на разъезды, натянув шарфы до самых глаз, но даже это помогало не всегда, и после долгой скачки по морозу в груди ощущалась неприятная, глухая боль, а на щеках нередко появлялись белые отмороженные пятна.
- Открывайте, - разрешил лорд Ирем. - Отправляйтесь к капитану Северной стены и сообщите, чтобы подготовил встречу. А потом...
- Потом идите греться, - перебил дан-Энрикс, пока Ирем не заставил парня возвращаться и докладывать о выполнении задания.
Сэр Ирем хмыкнул.
- Ладно, Финнрек. Лорд дан-Энрикс, кажется, доволен вашим сообщением. Пошлите к Северной Стене кого-то из дозора и идите отдыхать, - сжалился он. И, отмахнувшись от ответа Финнрека, захлопнул дверь. - Ну что, ты рад?.. - спросил он, возвращаясь к Криксу.
- Я не знаю, - отозвался Крикс, помедлив. - Не уверен, что у меня есть причины радоваться. Честно говоря, я не хотел бы это обсуждать. Выпьешь со мной?
- Пожалуй, но тогда спустись с небес на землю. У тебя такое выражение лица, как будто бы ты умираешь от желания вскочить на лошадь и помчаться к городским воротам. Это раздражает.
Меченый поморщился, сообразив, что коадъютор был не так уж и не прав - все мышцы у него в самом деле напряглись, как будто бы он был готов немедленно сорваться с места.
- Хватит болтать вздор, - устало сказал он. - Лучше скажи, чтобы нам принесли бутылку эшарета.
Олрис бесшумно отделился от стены и бросился обратно в свою спальню. Конечно, любопытно было бы послушать, о чем Меченый и Ирем станут разговаривать за эшаретом, но он чувствовал, что, если он еще чуть-чуть пробудет на балконе, то начнет стучать зубами так, что его будет слышно даже в комнатах дан-Энрикса. Его трясло от холода, и он никак не мог отделаться от ощущения, что его внутренности давно смерзлись в один липкий и холодный ком. Ввалившись в свою комнату, Олрис поспешно бросился к камину и придвинулся к огню настолько близко, насколько это возможно было сделать, не спалив штаны и сапоги.
Из подслушанной беседы Олрис разобрал примерно половину - на большее его познаний в аэлинге не хватило. Но Олрис был почти уверен в том, что главное он понял правильно, и Меченый действительно лишился своей магии.
"Проклятый Призрак! - думал он, скрипя зубами от досады и от холода. - Как жаль, что он успел себя убить. Его бы следовало обезглавить. Нет, четвертовать!.. И я бы с удовольствием на это посмотрел!"
Бедный дан-Энрикс. Мало того, что ему сейчас едва хватает сил, чтобы пройти по комнате, так он, в придачу к этому, еще лишился и своих магических способностей! Для мага это, вероятно, так же тяжело, как стать калекой.
"Я бы сам убил этого Призрака, если бы только мог!" - подумал Олрис злобно.
Постояв возле камина еще несколько минут, и отогревшись достаточно, чтобы его перестало корчить от озноба, Олрис добрался до своей кровати и залез под одеяло. Устроив на постели что-то вроде теплого шерстяного кокона, и, наконец, почувствовав себя достаточно уютно, Олрис мысленно спросил себя, кто сможет защитить Адель от Олварга теперь, когда дан-Энрикс лишился своей Силы - но не смог найти ответа.
"Интересно, что об этом скажет Ингритт" - промелькнуло в голове у Олриса, но уже в следующую секунду он со всей отчетливостью осознал, что он не вправе никому рассказывать о том, что он услышал этой ночью. Узнать чужой секрет, подслушивая чей-то разговор - уже довольно некрасиво, ну а выболтать такой секрет кому-нибудь еще - это уже самое настоящее предательство.
"Завтра я пойду к дан-Энриксу и расскажу ему, что я все слышал" - обещал он сам себе, чтобы немного успокоить свою совесть. Если повезет, дан-Энрикс будет слишком рад из-за приезда этой женщины - как там ее зовут?.. - чтобы рассердиться на него всерьез.
- Наверное, это и есть та женщина с портрета, - пробормотал он сонно. Его разморило от тепла, и теперь он с трудом мог открыть глаза - зато лицо, которое он видел на рисунке в Ландес Баэлинде, становилось все отчетливее по мере того, как Олрис постепенно погружался в сновидения. Думать о возлюбленной дан-Энрикса было неловко - главным образом, из-за привидевшегося ему под действием люцера поцелуя - но он все-таки попробовал представить себе, как она скачет по тракту во главе отряда всадников, и волосы у нее развеваются от ветра. Правда, потом Олрис мысленно напомнил сам себе, что это глупо, и в такой собачий холод она на за что не станет путешествовать без теплой шапки или капюшона.
Интересно, что же все-таки случилось между ней и Меченым? Когда дан-Энрикс обнаружил, что Олрис нашел среди его бумаг ее портрет, он не выглядел особенно счастливым. И сегодня, когда Ирем говорил о ней, в голосе Меченого тоже слышалось скорее напряжение, чем радость.
"Надо будет встать как можно раньше, чтобы ничего не пропустить" - подумал Олрис, окончательно проваливаясь в сон.