Линн Рэйда : другие произведения.

Волчье время, прода 23.04.18

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Вынырнув из тяжелого, как обморок, дурного сна, сморившего его после допроса, Меченый пару минут бездумно смотрел в потолок, но потом все-таки перевернулся на тюремной койке, вытащил из-под подушки тонкий кожаный шнурок, когда-то стягивавший петли в вороте его рубашки, и стал считать завязанные на шнурке узлы. По счастью для него, шнурок был слишком тонким и непрочным, чтобы на нем вешаться, так что никто не потрудился отобрать его у арестанта. Как всегда, Меченый быстро сбился, и пришлось начать все заново. Две, три, четыре... восемь... девять. Завязать последний узелок он так и не успел.
  Значит, всего допросов было десять. Если бы не меняющееся изо дня в день количество узлов, то Крикс поклялся бы, что он провел в тюрьме при ратуше уже несколько лет.
  Меченый сел на койке и завязал на шнурке последний узел.
  Ворлока опять сменили. Вместо старика, которого он чуть не доконал два дня назад, пришел другой - с узким невыразительным лицом и покалеченной рукой, пальцы которой были отрублены по среднюю фалангу. Глаза у него были черными, большими и блестящими, как у какой-то любопытной птицы. И на Меченого он тоже смотрел по-птичьи, склонив голову к плечу.
  - Не подходи, - с отчаянием сказал Крикс. - Слышишь? Не подходи ко мне... Я не хочу причинить тебе боль.
  Маг не поверил. Они никогда ему не верили... Юлиус Хорн, присутствующий на допросе в этот день, поморщился и знаком велел магу приступать. Юлиус Хорн, в общем-то, нравился дан-Энриксу гораздо больше, чем другие члены магистрата. Но в этот момент Меченый чувствовал, что он готов его возненавидеть.
  - Отойди!.. - с бессильной злостью крикнул он, зажмурившись. Меченый успел убедиться в том, что взгляд глаза в глаза - полезное, но вовсе не необходимое условие ворлочьей магии, но облегчать похожему на птицу ведуну его задачу он не собирался. Если когда-то Меченый надеялся, что, если он расслабится и попытается перебороть свое сопротивление магии ворлока, что все получится, и Трибунал освободит его, то первый же допрос продемонстрировал дан-Энриксу всю глубину его заблуждения. Побуждать себя спокойно покориться грубому вторжению в свой разум было так же глупо и бессмысленно, как призывать себя расслабиться, когда к лицу подносят раскаленное железо.
  Пальцы мага почти невесомо прикоснулись к его лбу, уверенно прижались к жилкам на висках... Меченый яростно забился в своем кресле. Он почувствовал, как мысли мага тянутся к нему, пытаются преодолеть барьеры его разума, буквально ввинчиваясь в его мозг. Изматывающее сопротивление продолжалось долго, очень долго. Этот маг был осторожен, куда осторожнее, чем все, кто побывал здесь до него. Ворлок изматывал его, прощупывал с разных сторон, не забывая закрывать свой разум от его атаки. Меченый сопротивлялся из последних сил, скрипя зубами и отчаянно мотая головой - но этот новый маг, себе на горе, оказался чересчур хорош.
  Мучительное, как ожог, слияние сознаний продолжалось всего несколько секунд. Потом маг отшатнулся от него и закричал. Крик перешел в рыдания.
  "Возьмите себя в руки" - раздраженно сказал магу Хорн. И тогда Меченный дико расхохотался. Хорн пытался говорить что-то еще, но Крикс уже не слышал его слов за приступами собственного смеха. Юлиус махнул рукой и приказал отправить арестанта в его камеру, а мага - в лазарет. Даже сейчас, вспомнив слова советника, дан-Энрикс яростно оскалился. Если бы Хорн способен был понять, о чем он говорит!..
  
  Отец застиг его в углу двора, когда дан-Энрикс был уже практически уверен в том, что он сумеет незаметно проскользнуть к дыре в заборе и сбежать.
  - Где десять ассов, которые я положил в кувшин на полке? - исключительно зловещим тоном спросил он. От него несло перегаром и немытым телом - впрочем, как всегда.
  - Какие еще десять ассов?.. - спросил Крикс, весьма правдоподобно притворяясь удивленным. И без того опухшие и красные глаза отца налились кровью еще больше.
  - Не ври, сучонок! Никто, кроме тебя, не знает, где они лежали... Это ты их взял. Нет, ты не взял, ты их украл!
  Мысли дан-Энрикса метались, как испуганные птицы. Что за невезение... Первые пару дней после того, как он взял эти деньги, он все время был настороже, чтобы сбежать, едва пропажа обнаружится. Но отец ни разу не полез проверить свой тайник, как, впрочем, и не обратил внимание на увеличившееся количество крупы, муки и остальных припасов, из которых его младшая сестра готовила на всех обед. И Меченый в конце концов расслабился, подумав, что этот придурок, может быть, даже забыл, что прятал на кухонной полке какие-то деньги...
  - Знаешь, как поступали с ворами в древности? - орал отец, брызжа слюной. - Им отрубали руки!
  - Да пошел ты! - наконец, взорвался Меченый. - Мы все должны сидеть голодными, чтобы ты покупал себе вино?..
  - Ага! - взревел отец. Бешенство на его лице причудливо мешалась с торжеством - он выглядел, как человек, разоблачивший чей-то заговор. - Значит, это все-таки ты!
  Крикс осознал, что допустил ужасную промашку. Получается, что до сих пор отец только подозревал, что деньги взял именно он. Возможно, если бы он делал круглые глаза и уверял, что ничего не брал, отец бы и поверил, что он сам где-нибудь потерял или потратил эти деньги. Но отступать было уже некуда.
  - И что ты теперь сделаешь? - выкрикнул он в расплывшееся, пьяное лицо.
  - Я тебе разве не сказал, что делают с ворами?.. - диким, каким-то совершенно ненормальным голосом прошипел тот, подхватив лежавший на поленнице топор. - Положи руку вот сюда.
  Наверное, он собирался его просто напугать. А может быть, хотел, чтобы он начал плакать, умолять и клясться, что он никогда не будет воровать - тогда отец бы удовлетворился ощущением своей победы и оставил бы его в покое. Но дан-Энрикс был слишком напуган, чтобы думать о таких вещах. Вся эта сцена была слишком дикой, чтобы до конца поверить в то, что это происходит наяву. Он отступил к забору, яростно мотая головой. Отец схватил его за локоть. Меченый попробовал вывернуться, но, несмотря на привычку к пьянству, сил у отца оставалось еще много... слишком много. Крикс яростно пнул его по голени, тот зашипел от боли и яростно дернул его руку - так, что она чуть не вылетела из плеча. Дан-Энрикс ощутил, что его ладонь прижимается к теплому, гладкому дереву поленницы, дико рванулся, завопив от ужаса - и даже почти успел выдернуть руку из отцовской хватки. Удар топора пришелся по фалангам пальцев. Летний день исчез под маревом багровой боли.
  
  Он кричал. Как громко он тогда кричал... на крик сбежались их ближайшие соседи. Ему наскоро перевязали руку, кто-то побежал искать врача... Что было дальше, Меченый не помнил.
  Он поднес ладони к самому лицу, сжал, а потом медленно разжал пальцы, отстраненно удивляясь, что они по-прежнему на месте - ведь в своем видении он так отчетливо видел мокрую, блестящую от крови тряпку на обрубках этих самых пальцев. Или все же пальцев дознавателя?.. Ему казалось, его руки помнят эту жуткую, вгрызавшуюся в его пальцы боль - ни с чем не сравнимую боль в разрубленных костях. Но пальцы выглядели исключительно нормальными. Здоровыми. Он вообще был удивительно здоров. Его никто не бил, его не заставляли спать на жестком камне, его хорошо кормили...
  Меченый старался выкинуть из головы картины, связанные с детством дознавателя, но он не мог этого сделать. Эта память стала частью его жизни - такой же реальной частью, как воспоминания о детстве в Чернолесье.
  А ведь Валиор, по сути, был не так уж плох, - вяло подумал Меченый. Да что там, по сравнению с тем выродком, который был его отцом в чужом воспоминании, он вообще мог показаться воплощением всех мыслимых достоинств. Да, Валиор, бесспорно, не любил его. Приемыш был уверен в том, что Валиор терпел его только ради своей жены. Он постоянно чувствовал глухое раздражение приемного отца на то, что посторонний, неприятный и чужой ему мальчишка живет в его доме, ест с ним за одним столом и постоянно вертится у него под ногами. Если Безымянный выполнял полученное ему дело плохо, Валиор орал, что он бездельник, не способный ни на что полезное болван и просто паразит - если же он справлялся хорошо, то Валиор как будто бы не замечал его успеха. От мессера Ирема, хоть тот никак не мог считаться образцом душевности, Крикс за одну неделю видел больше проявлений добрых чувств, чем от Валиора - за всю свою жизнь. Тот даже не пытался сделать вид, что он относится к приемышу, словно к родному сыну, и на фоне Филы, обожавшей всех своих детей, это различие казалось еще более заметным. Но при этом Валиор его не бил и никогда не обращался с ним жестоко. У него был резкий, неуживчивый характер, но он все-таки старался сдерживать себя и никогда не обращался со своими домочадцами так, как будто бы он вправе поступать, как ему заблагорассудится, а дети и жена должны безропотно терпеть любые его выходки. Короче говоря, у Валиора были свои представления о справедливости, и он старался им не изменять. А главное, напившись, Валиор отнюдь не превращался в злобное чудовище - наоборот, впадал в несвойственное ему в трезвом виде благодушие, много рассказывал о своей службе в войске Наина Воителя и о войне в Каларии, вспоминал города и крепости, в которых служил после этого... По правде говоря, пьяным он нравился приемышу гораздо больше, чем обычно.
  Невозможно было даже в страшном сне представить, чтобы Валиор напал бы на кого-то из домашних с топором...
  Меченый тяжело, прерывисто вздохнул. Интересно было бы узнать, он поделился с ворлоком каким-нибудь своим воспоминанием или заставил его заново пережить то, что сотворил его отец?.. У ворлока уже не спросишь - после предыдущего допроса тот сказал, что больше не желает иметь дела с Криксом. Судя по тому, как ворлок выглядел в конце допроса, он и вправду пережил нечто ужасное. А значит, даже если маг и прикоснулся к памяти дан-Энрикса, то это были не воспоминания о детстве в Чернолесье или о Лаконе, а что-то совсем другое. Вероятнее всего - Кир-Кайдэ.
  Каждый раз - это проклятое Кир-Кайдэ...
  Вплоть до схватки с Призраком Меченый полагал, что пережил произошедшее в плену у Сервелльда Дарнторна без особенных последствий - может быть, из-за того, что именно в Кир-Кайдэ Олварг против своей воли сделал его Эвеллиром, превратив поток бессмысленных и унизительных страданий в испытание, давшее ему в руки ключ к Наследству Альдов. Или из-за того, что ему было просто некогда прислушиваться к своим ощущениям - казалось, остается лишь одно, последнее усилие, и Олваргом будет покончено. А главное, мрачно напомнил себе Крикс, тогда со мной была Тайная магия, надежно защищавшая меня от страха и отчаяния. Меченый знал, что большинство людей, прошедших через пыточный застенок, еще долго чувствуют, что их достоинство растоптано, а воля сломлена. Но самого дан-Энрикса не мучили кошмары и навязчивые, слишком яркие воспоминания, и не терзало ощущение постыдной, унизительной беспомощности. Он, казалось, вообще забыл о том, что с ним творили палачи Дарторна. И, однако, все эти воспоминания, как оказалось, никуда не делись, просто затаились где-то очень глубоко внутри, чтобы однажды вырваться наружу с небывалой силой.
  Едва Тайной магии не стало, прошлое внезапно обрело над ним пугающую власть.
  Меченый ужасался своей слабости - но, видят Альды, он не мог добиться от себя ни сдержанности, ни того угрюмого и мрачного достоинства, с которым он когда-то вел себя перед людьми Дарнторна. Под влиянием ворлочьей магии Меченый начинал тонуть, захлебываться в страшных и болезненных воспоминаниях, принадлежавших то ему, то его дознавателем, а самым худшим было то, что иногда он вообще переставал их различать, не ощущал себя отдельным человеком, и тогда ему казалось, что его сознание буквально расползается по швам, как ветхая, изношенная ткань. Эти допросы неизменно превращали его в жалкое, беспомощное, слабое создание, комок из страха и безволия. Судьи смотрели на него с презрительным недоумением, и временами Меченый почти готов был разделить их отвращение. Но потом он напоминал себе, что они не имеют ни малейшего понятия о том, что они с ним творят, и что никто из них не выглядел бы лучше, окажись он в его шкуре. Меченый прекрасно знал, что дознаватели считают его поведение позорной слабостью, но он отчаянно боролся сам с собой за то, чтобы сберечь остатки самоуважения. Вот и сейчас дан-Энрикс медленно перевернулся на спину, закинул руки за голову и сказал себе, что он не станет думать о допросах и судебных магах. Он подумает о чем-нибудь другом. О Лейде, например...
  Отсрочка, данная ему Юлиусом Хорном, подарила им обоим несколько по-настоящему чудесных дней. В Адели наступил Эйслит, и Их Величества провели традиционный бал в честь Зимних праздников. Дан-Энрикс на балу, конечно, не присутствовал, но они с Лейдой наблюдали за происходящим сверху, с небольшой закрытой галереи, где их не мог видеть никто из гостей. Точнее, Лейда наблюдала и рассказывала ему обо всем, что видит, а дан-Энрикс улыбался, слушал и смотрел на вереницу расплывчато-ярких пятен далеко внизу. В ту ночь он даже не жалел о том, что он больше не может видеть так, как раньше. Это было сущей мелочью в сравнении с Лейдой Гефэйр, отказавшейся от праздника ради того, чтобы стоять тут рядом с ним и быть его "глазами". Только один раз Меченый втайне подосадовал на то, что он не может разглядеть танцующих внизу гостей - когда Лейда сказала, что Валларикс с королевой лично открывают бал, танцуя в первой паре. Странное дело, его дядя был таким же человеком, как любой другой, но почему-то Меченый бы в жизни не подумал, что Валларикс может танцевать. Впрочем, о частной жизни императора он вообще знал очень мало.
  Когда им наскучило стоять на галерее, они пошли к нему. Слуги, наверное, сочувствовали принцу, неспособному присутствовать на праздничном пиру, поскольку притащили с кухни все, что можно и нельзя. Стоявший у камина стол прямо-таки ломился от закусок, мяса, соусов и вин, а дополняла эту варварскую роскошь целая гора пирожных и экзотических аварских сладостей. Они объелись так, что Лейда смеялась и клялась, что лопнет, если только попытается добраться до кровати. Так что они развалились на подушках у камина и болтали до тех пор, пока он сытости, усталости и вина язык у них не начал заплетаться, и держать глаза открытыми не стало слишком тяжело. Поняв, что их беседа превращается в какое-то бессвязное бормотание, Меченый попытался растормошить Лейду Гефэйр и уговорить ее хотя бы перебраться на его кровать, но она только сонно щурила глаза и отвечала, что ей и так достаточно удобно. В конце концов дан-Энрикс подхватил ее на руки и, пошатываясь, встал. Ее лицо вдруг оказалось очень близко - а Лейда посмотрела на него внезапно трезвым взглядом и спокойно поинтересовалась, что он делает. Меченый ответил, что не может позволить даме спать на полу. Лейда усмехнулась и заверила его, что дама много раз спала в палатке, на земле и даже просто на камнях, но возражать не стала, даже обняла его за шею.
  Осторожно опустив Лейду Гефэйр на свою кровать, Меченый выпрямился, собираясь вернуться в гостиную, но Лейда удержала его за рукав. "Да брось, - пробормотала она сонно - Здесь вполне хватит места для обоих". Кровь гулко застучала у дан-Энрикса в висках, сердце у него сжалось так, что он почувствовал физическую боль в груди. Хотелось сжать ее в объятиях, почувствовать, как она отзывается на его поцелуй, ощутить запах ее кожи и волос, прижать ее к подушкам... Меченый до боли стиснул зубы, выжидая, пока это наваждение пройдет. Дан-Энрикс знал, что большинство мужчин сочло бы поведение Лейды Гефэйр приглашением. Те же мужчины обязательно сказали бы, что он не понимает женщин. Они постоянно рассуждали о девицах, завлекающих мужчин притворным равнодушием или непониманием происходящего. Меченый редко ввязывался в споры, но в душе подозревал, что эти "знатоки женской природы" выдают желаемое за действительное, веря в то, во что было приятно верить им самим. Сам Крикс и правда знал не так уж много женщин, но ни Ласка, бывшая его напарницей и самым близким другом в Такии, не Лейда Гвенн Гефэйр, ни Элиссив вовсе не следили за мужчиной, напряженно ожидая, что он будет делать. Лейда пристально смотрела на него и говорила - "поцелуй меня", или же обнимала Рикса, говоря - "иди ко мне". И это было приглашением. А остальное было проявлением доверия, ее спокойной убежденности, что человеку рядом с ней никогда не изменит сдержанность и чуткость. И дан-Энрикс ни в коем случае не собирался предавать подобного доверия. Он подождал, пока не стихнут молоты, стучавшие в висках, потом присел на край кровати, стянул сапоги и осторожно лег с ней рядом.
  Меченый не сомневался в том, что все считают их любовниками, и так привык к подобной мысли, что, когда на следующий день, когда он завтракал с мессером Иремом, и тот внезапно в лоб спросил - "Что у вас с Лейдой?..", Меченый едва не подавился остатком праздничного пирога.
  - С каких это пор ты начал интересоваться такими вещами?.. - удивленно спросил он, откашлявшись.
  - Не люблю ситуации, которых не могу понять, - ответил коадъютор без малейшего стеснения. - Вы с ней проводите вдвоем целые дни, ночуете у тебя в комнате и вроде кажетесь вполне довольными, но почему-то и она, и ты все время выглядите напряженными, как перетянутая тетива. Как только вы заходите куда-нибудь вдвоем, как воздух там сразу тяжелеет, как перед грозой.
  - Не понимаю, с какой стати тебе вздумалось за нами наблюдать.
  - И в мыслях не было за кем-то наблюдать, - лениво возразил на это Ирем. - Просто есть вещи, на которые не получается закрыть глаза при всем желании. Ты вообще-то отдаешь себе отчет, что, стоит вам обоим оказаться в одной комнате, как все остальные сразу ощущают себя не в своей тарелке? И прислуга, и придворные буквально взмокли от стараний ничего не замечать и вообще вести себя как ни в чем ни бывало. В общем, выглядите вы не как счастливые любовники, а как... - рыцарь запнулся.
  - Валяй, заканчивай, - с досадой сказал Крикс.
  - Как пара остолопов, каждый из которых трусит первым рассказать о своих чувствах.
  Меченый пару секунд боролся с побуждением послать своего бывшего сеньора ко всем фэйрам, но в итоге овладел собой и сдержанно сказал:
  - Я готов допустить, что ты об этом не задумывался, но, когда пытаешься вернуть доверие любимой женщины, вопрос не сводится к тому, чтобы побыстрее затащить ее в постель. Тебя это, возможно, удивит, но я хотел бы, чтобы Лейда видела во мне сначала друга, и только потом любовника. Я бы хотел, чтобы она хотела стать моей женой. И это слишком важно для меня, чтобы я стал куда-нибудь спешить.
  Меченый не мог видеть лица собеседника, но готов был поспорить, что сейчас его бывший сеньор насмешливо приподнимает брови.
  - Не спорю, все это довольно куртуазно, хотя ты и смахиваешь на юнца, который только-только начинает мечтать о женщине, - заметил он. - Но это, по большому счету, дело вкуса. Стоял бы себе на здоровье у нее под окнами, носил бы на груди ее перчатку и, быть может, через пару месяцев решился объясниться в своих чувствах. Но, сдается мне, у вас обоих нет на это времени.
  То, что коадъютор оказался неспособен понять его взгляд на вещи, Меченого не смутило - он и не рассчитывал на это. Но последние слова мессера Ирема мгновенно сбросили его с небес на землю. В самом деле, какой брак, о чем он говорит?.. Сразу же после Зимних праздников его, скорее всего, заберут в тюрьму при ратуше и там начнут допрашивать по делу об убийстве Рована Килларо.
  Остаток завтрака прошел в мрачном молчании.
  ...Скрежет ключа в замочной скважине заставил Меченого вздрогнуть и вернул его к реальности. Он сел на койке, выжидая, когда посетитель войдет в его камеру. За окнами уже смеркалось - как обычно в январе, стремительно и грустно - то есть для допросов было уже слишком поздно, а для ужина, наоборот, довольно рано. Посетителя дан-Энрикс не узнал, поскольку видел только его узкий темный силуэт, однако безошибочным инстинктом угадал, что перед ним не воин, следовательно - не кто-то из его охраны. Давно растерявший свои прежние манеры Меченый не стал приветствовать своего гостя, молча выжидая, пока тот заговорит.
  - Здравствуйте, принц, - сдержано поздоровался стоявший возле двери человек. Меченый узнал голос Хорна. - Мы только что закончили беседовать с другими судьями, и прежде, чем идти домой, я решил зайти к вам, чтобы сказать - учитывая неспособность наших ворлоков проникнуть в вашу память, Трибунал считает продолжение магических допросов нецелесообразным.
  Сердце у Крикса на мгновение остановилось - а потом забилось вдвое чаще.
  Больше никаких допросов... Альды Всеблагие, он все-таки сумел выдержать все это до конца и не сойти с ума!..
  - Спасибо, - это прозвучало совсем тихо, но говорить громче энониец не рискнул, боясь, что голос у него сорвется или задрожит.
  - Это не одолжение, - строго заметил Хорн. - Мы приняли это решение не ради вас, а в интересах справедливости и правосудия.
  - А еще вы не можете заставить ваших магов продолжать эти допросы до тех пор, пока меня не пристегнут к Железному столу, - не удержался Меченый. - Но я благодарил вас не за это, а за то, что вы пошли сюда вместо того, чтобы сообщить мне эту новость завтра утром. Такое действие не служит интересам правосудия, а значит, его следует расценивать, как одолжение...
  Хорн укоризненно вздохнул.
  - Я почему-то так и думал, что, как только вы услышите о прекращении допросов с ворлоком, как к вам вернется ваша прежняя самоуверенность, и вы опять начнете вести себя так же, как обычно.
  Меченый в эту минуту чувствовал, что голова у него кружится от облегчения. Перед глазами вспыхивали красные и желтые круги. Если бы не присутствие советника, он бы сейчас бессильно повалился на кровать.
  - При всем уважении, советник, мы с вами знакомы явно недостаточно, чтобы вы могли судить о том, как я веду себя обычно, - огрызнулся он.
  - Все может быть, - ответил Хорн. - Спокойной ночи, принц.
  Он сделал шаг к двери, но Меченый остановил его.
  - Постойте, Юлиус... Я давно хотел извиниться перед вами за тот безобразный эпизод на улице. Простите. Мое поведение в тот вечер не имеет ни малейших оправданий.
  Удивление советника казалось почти осязаемым.
  - Мне кажется, что это неуместный разговор, мессер. Судья, который извиняет подсудимого за личную обиду - это возмутительно, - ответил Хорн после короткой паузы. - Естественно, я отказался от любых претензий к вам еще в тот день, когда возглавил Трибунал. Считайте, что этого эпизода не было.
  Меченый усмехнулся и пожал плечами.
  - И тем не менее, он был... Я отложил бы свои извинения до окончания процесса, но я не уверен, что у нас будет возможность побеседовать после суда.
  - ...Спокойной ночи, - чуть помедлив, повторил Юлиус Хорн и вышел в коридор.
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"