Роман увидел, что Митёк опять смотрит в банку. Там лежала белая куколка.
- Да- да, - Митёк повернулся к столу. - Слушаю внимательно...
- Значит, еще раз, - Роман тыкал в схему. - Здесь стоял спецназ. Тут - погранцы. Дальше - военные. Здесь...
- Это во дворе "Кутка"? - перебил его Митёк
- Да. Ты идиот географический. Это проход Бланко, - Роман повёл по схеме, - Это Карлымарлы. Вот здесь - Президенция.
Митёк чесал нос.
- Ничего, как я понимаю, с прошлого года не изменилось. Прорваться к Президенции. Ну, и дальше?
- Дальше - всё. - Роман разозлился.
- Да не бесись ты, - Митёк присел и банка оказалась на уровене глаз, - прорвёмся мы к Президенции...
- Да что с тобой разговаривать, - Роман зло посмотрел на Митька. Издевается.
Митёк продолжал рассматривать куколку:
- Каждый год мы ставим одну и ту же задачу - прорваться в Президенцию. И каждый год мы получаем по голове. Может мы просто не хотим прорваться?
Митёк разогнулся.
- Может мы всего лишь хотим показать - мы есть? Ведь если прорвёмся, совершенно непонятно, что нас будет ждать. Его Превосходительство живым не видели уже более пяти лет. Допустим, он уже умер. Дадут нам это узнать? Нет, встретят пеной.
- Это всего лишь теория.
- Пена - теория?
Роман вздохнул. Неделю тому назад два юниора, совсем дети, спланировали с высокой башни, порыв ветра развернул их в сторону и они не смогли выровнять курс. Из Президенции немедленно ударили пеной. Тела выдали родителям в закрытых саркофагах.
- Если Его Превосходительство мёртв, тогда кто нами правит?
Митёк не ответил. Он склонился над схемой, довольно долго размышлял, затем опять повернулся к банке. Что-то произошло, Митёк схватил голубую стеклянную палочку, ткнул в куколку.
- Готово! Отлично!
- Что отлично?
Он подозвал Романа, они с трудом подняли банку и поставили в печь.
- Процесс пошёл, - Митёк обрадованно забегал по лаборатории. - Пошёл процесс!
Он остановился и повернулся к Роману.
- Ну-с, где у нас стоят погранцы?
Роман ткнул в точку на схеме.
- Здесь мы и сосредоточим направление главного удара. Все остальные направления - только для вида. Чтобы они не расслаблялись и всё время думали, что прорыв может начаться в любом месте.
- Ты серьезно? - Роман недоумевал. Митёк продолжал улыбаться.
- Приходи, завтра. Часа этак...- Митёк задумался, - в три будет самый раз.
В три часа Митёк был взвинчен и нервно ходил из угла в угол. Увидев Романа сказал, что придётся немного подождать. Роман не стал расспрашивать - всё равно через некоторое время прояснится - забился в угол и стал смотреть.
Наконец, когда Роману уже порядком наскучило однообразие, печь подала сигнал. Митёк в одно мгновение очутился возле.
- Есть!
- Что "есть"? - спросил Роман.
Они кряхтя достали банку и поставили на стол.
- Если её поместить в жаркую среду и поддерживать температуру втечение определенного времени, то её способности должны резко возрасти.
Роман скептически смотрел на эксперименты Митька. И какое это имеет отношение к плану прорыва?
Митёк словно услышал его мысли.
- Терпение мой друг. Терпение.
Митёк начал осторожно доставать куколку. Она была сморщенная и даже на вид твёрдая.
- Сейчас мы ей поможем.
Он взял с полки острую тонкую пластину и начал аккуратно надрезать оболочку. Митёк шумно дышал. Роман подошёл ближе. Митек достал пинцет и начал медленно отделять панцирь. От напряжения высунул язык.
- Смотри, - он закончил работу.
Роман вытянулся и привстал.
- Всё, конечно, интересно, но как она - поможет нашему делу?
Митек опять забегал по лаборатории.
- Она не боится пены.
Роман с сомнением посмотрел на стол. Митёк вытащил из угла маленькую дубинку:
- Вот!
Роман еще раз взглянул на то, что спало на столе. Странные, конечно, существа - обезьяны. Крыльев нет, ноги слабые, руки вообще ни на что не годны. Но идея очень даже интересная...
А что, подумал Роман, может и сработает... Прорвёмся...
Драконы готовились к весеннему наступлению. Оставалось чуть меньше полугода.
***********
Было видно, что погранцы нервничают. Особенно молодежь последнего призыва. Лейтенант пытался их подбодрить. Он медленно летел над ними и внимательно осматривал строй. Вроде как ничего. Он сделал еще один круг, на всякий случай, и грузно приземлился.
- Командование доверило нам оборону важного участка, - начал он. - Удерживать периметр и не дать оппозиции проникнуть в особо охраняемую. территорию.
Спецсредства применять только в крайнем случае. Оппозиция - это такие же подданные Его Превосходительства, как и мы с вами. Только они сошли с ума...
- А мы еще нет, - выкрикнул кто-то.
Погранцы дружно заржали.
- Разговорчики, - сказал лейтенант. Он тоже улыбался. Это хорошо, что они шутят. Очень хорошо. Шутят, значит, не боятся.
Командующий вчера собрал всех офицеров и в доверительной атмосфере сообщил, что Его Превосходительство лично просил передать - отличившиеся будут особо поощрены.
- Звания, должности, командировки за счет казны - можете не сомневаться, - обещал Командующий. - Довольствие будет увеличено всем.
На приёме пробежал небольшой слушок, что в этот раз оппозиция приготовила сюрприз.
Лейтенант услышал краем уха, как два командира полков спецназа в полголоса говорили между собой: один объяснял другому, почему впервые погранцов решили использовать при защите Президенции. Раньше этими делами занимался спецназ и военные.
Лейтенант попытался подвинуться к говорящим поближе, они увидели и сразу разошлись в разные стороны.
Значит, будет сюрприз...
- Командиры групп ко мне. Остальным вольно.
Он подошёл в развешенной на деревянных опорах схеме, взял указку и повернулся.
- Еще раз повторим.
Но повторить не удалось. Тонкий свист сообщил о приближении гонца. Прямо перед лейтенантом упала свёрнутая в трубку и запечатанная сургучом с гербом Стаса депеша. Гонец даже не приземлился, развернулся и умчался в туман.
Лейтенант жестом попросил командиров групп замолчать и не приближаться, а сам углубился в чтение.
...Меня вызвал Фридрих, зам Верховного, и сказал: "Садись, Стас". Он был возбужден, даже не сразу поздоровался, только потом подал кубок, однако не извиняясь. Помолчали. Затем Фридрих, ни слова не говоря по существу дела, сказал: "Полетим в Президенцию, есть срочное дело".
Полетели. Вошли в зал, где обычно проходит Совет Безопасности. Потом я узнал, что в тот день было назначено заседание округов. И командиры действительно были в сборе. На заседании информацию должен был делать Верховный. И он готовился. Я оглянулся. В зале находились Бин, Ваго, другие члены Совета. Верховного не было. Первым заговорил Бин - о том, что Верховный хочет захватить власть, что мне поручается вместе со своими погранцами схватить его. Потом стал говорить Алекс, Ваго лишь подавал реплики. Говорили об угрозе, которую создает Верховный, пытаясь захватить власть в свои руки.
- Сможешь выполнить эту рискованную операцию?
- Смогу, - отвечаю я.
Знали, что у меня к Верховному давняя неприязнь, перешедшая во вражду. У нас еще в присутствии Его Превосходительства не раз были стычки. Достаточно сказать, что Тоор и Верховный хотели в свое время меня заточить. Уже подбирали ключи... Понятно, что я охотно взялся его схватить. За дело. Решено было так. Погранцы находились в Президенции, недалеко от зала, где собрался Совет Безопасности. Схватить личную стражу самого Верховного поручили Малько. А мне нужно было схватить Верховного. Бин сказал, как это будет сделано. Заседание Совета Безопасности будет отменено, командиры отпущены в группы. Вместо этого он откроет заседание Высшего Совета. Я вместе с Чеславом и адъютантом Чеслава должен сидеть в отдельной зале и ждать, пока раздадутся два звонка из зала заседания. Меня предупредили, что Верховный сильный, знает приемы рукопашной схватки. "Ничего,- говорю,- справлюсь, нам тоже силы не занимать".
Уходим. Сидим в этой комнате. Проходит час. Никаких звонков. Я уже встревожился. Уж не произошло ли там что без нас, не перехитрил ли всех Верховный, этот изощренный интриган, пользовавшийся доверием Его Превосходительства? Немного погодя (было это в первом часу пополудни) раздается один звонок, второй. Я поднимаюсь первым... Идем в зал. Верховный сидит за столом в центре. Мои соратники обходят стол, как бы намереваясь сесть у стены. Я подхожу к Верховному сзади, командую: "Встать! Вы арестованы". Не успел Верховный встать, как я заламываю ему крылья назад и, приподняв, эдак встряхиваю. Гляжу на него - бледный-пребледный. Ведем его через залу отдыха в другую, что ведет через запасной ход. Тут сделали ему генеральный обыск. Да, забыл. В момент, когда Верховный поднялся и я заломил ему крылья, тут же скользнул вниз, чтобы проверить, нет ли пены. У нас на всех был только одна пена. Вторую взяли уж не помню у кого. Нам же не говорили, зачем вызывают в Президенцию. Поэтому приехали невооруженными. Но и Верховный, оказывается, не взял пены. Когда Верховный встал, я смахнул его набитую письменами суму, и она покатилась по длинному полированному столу.
Итак, посадили в маленькую залу. Держали до вечера, а потом вывезли из Президенции. Это затем сделали ночью, чтобы стража, находившаяся в его руках, не заподозрила, кто с нами. Вез его Чеслав. Верховный был определен в башню Северного округа. Там находился и во время следствия, и во время суда, там его и обезглавили.
****************
Два юниора бегали по склону горы, там, где еще лежит снег, и старательно вытаптывали огромными буквами ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО. Роман взлетел надавать им по шее и стереть надпись, но увидел, что сверху уже написано - СВОЛОЧЬ. Он сделал им знак, помахал крылом, но они не увидели.
Роман вернулся в штаб. Там не прекращался конфликт. Группировки выясняли отношения - какая из них легитимнее.
- Довольно, - не выдержал Митёк. Он до сих пор молчал. - Или мы сейчас расходимся.
Все притихли.
- Что требовать от других, если не мы не можем договориться между с собой. С чем мы выйдем к собравшимся?
Никто не проронил ни слова.
- Может быть кто-то верит, что Его Превосходительство будет с нами церемониться?
Митёк окинул всех взглядом.
- За последние десять лет остались иллюзии? Лето с каждым годом становится всё короче, а Его Превосходительство свирепее...
- Его Превосходительство давно умер, - выкрикнул кто-то из-за спин.
- Это по сути своей ничего не меняет. Или мы сейчас договоримся или ...
- Мы старались, - продолжил Митёк, - чтобы у нас были представители отовсюду. Чтобы они потом, улетев к себе, рассказывали своим землякам: вот я там был, вот я там видел...вот я стоял...
Митёк на мгновение задумался.
- Там пока всё дружелюбно, - он кивнул в сторону Президенции, - но это быстро кончится. А если мы не договоримся...Никто в слёдующий раз не прилетит.
- Прилетят, - опять выкрикнул кто-то. - Куда деваться?
Митёк не ответил. Он вышел, зацепился за табличку "Господа оппозиция, закрывайте за собой дверь". Роман расстроился и выглянул во двор. Митёк свистнул и к ему подбежали четыре обезьяны, до этого искавшие друг у друга блох на крыше сарая. Он посадил их на спину, взглянул вверх, немного помедлил и полетел в сторону, где гохотали барабаны.
Юниоры, их было около пятидесяти, изо всех сил били по туго натянутым шкурам. Лейтенант внешне был спокоен, но на деле - еле сдерживался, прохаживался впереди погранцов и с ненавистью поглядывал в сторону оппозиционеров.
Приказы, сыпались как дождь, гонцы со свистом носились в воздухе, депеши противоречили друг другу. Это была не обыкновенная неразбериха, это было нечто большее. Командование паниковало. А еще и интрига в верхах... Лейтенант поправил суму с письменами.
Последний приказ разрешал применение пены на усмотрение. С учётом обстоятельств, гласила приписка. Значит правда, что оппозиция готовит сюрприз.
Он увидел, как прямо за спинами барабанщиков кто-то с шумом приземлился. Лейтенант насторожился. Барабанщики замолкли, расступились и вперед вскочили зверьки. Они были маленькие и в руках что-то держали.
Неужели началось, пронеслось в голове лейтенанта.
Он немедленно перелетел в тыл, дал команду приготовить пену и опять вернулся вперед. Погранцы еще теснее прижались друг к другу.
- Держать строй, - приказал лейтенант зычным голосом.
Барабаны загрохотали в полную силу, погранцы испуганно заморгали.
Митёк не слышал. Его сбили на самых подступах. Он лежал в пене и не двигался.
Роман тяжело переваливаясь и часто дыша бежал по бесконечным залам Президенции.
- Мы прорвались, Митёк, - Роман заплакал.
Наконец он добрался до главного зала. Огромная дверь с резными барельефами Его Превосходительства никак не поддавалась. Он разогнался и изо всех сил ударил грудью. Дверь выгнулась, застонала, что-то захрустело, заскрипело и створки разошлись.
Его Превосходительство стоял у окна.
- Я не боюсь, - его душил кашель.
Роман увидел, что он стар, бледен и болен. Его Превосходительство держал перед собой голубой шар. Роман с ненавистью смотрел на символ власти, вокруг которого сломалось столько жизней.
- Это путь, - сказал Его Превосходительство указывая на шар. - Это путь в мир, где лучше, чем здесь. Намного лучше чем здесь.
Старый дракон опять закашлялся. Роман ждал.
- Но в этом мире мы будем вторыми. Всего лишь вторыми. Ты ненавидишь меня?
Роман кивнул.
- Я пытался остановить процесс. Так, как умел. Не получилось. Теперь мы всегда будем вторыми.
- Вторыми? - Роман подлетел к стене, увешанной оружием и снял с неё меч. - Ха.
- Я готов, - сказал Его Превосходительство и повернулся к окну. Роман выглянул из-за его спины.
Из этого окна не было видно Митька. По его неподвижному телу бегали обезьяны и тыкали дубинками. Они играли.
...Внешне здоровый вид Его Превосходительства несколько обманчив. При беглом взгляде кажется, что он в наилучшем физическом состоянии. Но на самом деле это не так. В доверительном разговоре он говорил мне, что последнее время чувствует себя больным. Время от времени ему приходится бороться с сильным головокружением. Долгая зима так подействовала на его душевное состояние, что все это не могло пройти для него бесследно. Его Превосходительство вообще никогда зиму особенно не любил. Мы и раньше иногда посмеивались над тем, какое чисто физическое отвращение он испытывал к морозу и снегу. К примеру, он никогда не мог понять, как это есть на свете те, кто весной ищут заснеженные места. Теперь его нелюбовь к зиме получила жестокое и ужасное подтверждение. Но того, что зима еще раз подвергнет его лично и подданных такому жестокому испытанию, при всем инстинктивном неприятии ее он и предполагать не мог. Однако это произошло в таком объеме, какой раньше и представить себе было нельзя. Будь проклята эта долгая, суровая и жестокая зима! Она поставила нас перед проблемами, которые мы прежде вообще не считали возможными! То, что мы с этим справились, можно считать просто чудом! А то, что за эти месяцы перестрадал Его Превосходительство, сейчас даже и высказать невозможно. Он сам говорит, что позже воспользуется случаем рассказать об этом, а может быть, и написать...