Петрович показал большой палец. Атака морковной мушки была успешно отбита. Он победно положил в раковину пять ярких клубней.
- А голова коричневая, - читал он в слух из справочника. - Брюшко блестяще-черное с зеленоватым оттенком. Усы и ноги жёлтые. Поняла? Усы желтые.
Четырехлетняя внучка рисовала каракули. Петрович смотрел, как она водит фломастером, высунув язык от напряжения. Лист бумаги кончился, и розовая линия поехала дальше по светлой поверхности обеденного стола.
- Киса, - Петрович поднял внучку и пересадил к себе, - обедать будем?
- Нет, - ответила внучка и соскользнула с колена под стол.
Жена поставила перед ними чищеную морковку.
- Я говорила, что поможет. Все так делают.
- Делают, - буркнул Петрович. - Гавнелуют...
Он осёкся. Внучка выглянула, схватила морковку в зубы и тут же исчезла.
Петрович достал из холодильника водку, пару рюмок и вопросительно посмотрел на жену. Она показала половинку и отвернулась к плите.
- Давай, Софка, - Петрович поднял рюмку. - За Кису нашу.
Жена обтерла руки о передник подошла и чокнулась
- Слышишь, Киса, - Петрович опустил голову на грудь, - За тебя пьем.
- Я рисую, - донеслось снизу.
Он выпил, подцепил вилкой огурец и крякнул от удовольствия. Жена пригубила и опять вернулась к плите. У неё стреляло на сковородке. Петрович налил еще одну рюмку поднял её на уровень глаз и посмотрел сквозь.
А ведь права была Софка
Лучик красиво преломлялся через прозрачную жидкость.
Сработало за один день. Чего только они не делали, чтобы избавиться от этой мушки. Поливали грядку навозом с солью, опрыскивали химикатами, которые он купил в специальном магазине. Ничего её не брало.
Петрович выдохнул и выпил.
- За тебя, Киса - он, вытер слезу и повернулся к жене. - Мы сегодня будем обедать?
- Ой, Господи, - жена вздрогнула. - Еще три минуты.
Внучка опять вынырнула, прищурила глаз, приставила фломастер к носу, схватила очередную морковку и спряталась.
И вот, когда он окончательно решил на мушку треклятую махнуть рукой, жена применила народное средство.
На столе появилась рука вся исписанная разноцветными фломастерами и опять потянулась за морковкой. Петрович отодвинул тарелку. Ручка пошлёпала по скатерти и появилась голова. На щеках тоже были яркие следы творчества. Петрович еще дальше отодвинул тарелку.
- Ну, деда... - обиделась внучка.
- Что она хочет? - спросила жена.
- Морковку грызёт.
- Не давай, - сказала жена. - Не будет обедать
Петрович повернулся. Краем глаза он заметил, как малышка схватила очередной овощ и быстро спряталась.
- Поздно уже.
- Вот гадость малая, - жена сдерживала смех. - Вылезай. Бульон остынет.
- Я рисую дедушку, - раздалось из под стола.
- Вылезай, кому говорят, - жена повернулась к Петровичу. - Наелась морковки, теперь обедать не заставишь.
Она осторожно опустила тарелку с горячим куриным бульоном перед внучкиным стулом и опять подошла к плите. Петрович посмотрел на бутылку, налил очередную рюмку и жене половину, но пить не стал.
- А где ты подцепила эту идею? - спросил он.
- Какую идею? - раздалось из-под стола.
- Ты про что? - жена загремела крышками.
- Про таблетки. Прекрати ты греметь!
- Про какие таблетки? - спросили из-под стола.
- Вылезай, - жена поставила сковородку с рыбой. - Мне Кузьминишна подсказала. Они всегда так делали. Брали старые витамины, разводили их водой и поливали грядки. Я детские витамины собрала, "Силач". Все с истекшим сроком хранения, аж по три года. И те, американские, которые тебе в Фонде дали.
Петрович уже собрался произнести очередной тост, но остановился.
- Какие американские? Это же не витамины. Это дорогущие экспериментальные таблетки. От болезни Альцгеймера, кажется...
Жена сложила кисти рук в замок и положила на них голову.
- Ты же сам сказал, что эти витамины принимать не будешь. Вот я и подумала...
- Подумала-шмадумала, - передразнил её Петрович, - Тогда давай выпьем за окончательную победу нашего оружия. - Петрович поднял рюмку. - Слышишь Киса, и за тебя.
- Вылезай, - бабушка пригубила и принялась накладывать деду рыбу. - Вылазай, восемнадцать ложек бульона и всё.
- Сейчас, - раздалось из под стола, - еще капельку осталось.
Внучка торжественно протянула деду лист бумаги весь изрисованный фломастерами.
- А что это? - спросил Петрович
- Это ты! - внучка побежала в ванную мыть руки.
- А почему у меня ухо забинтовано? - крикнул он.
Жена взяла листок и принялась вертеть перед глазами:
- Ничего без очков не вижу.
Петрович подошёл к окну и повернул бумагу к свету. Там отчётливо читалась подпись Винцент Ван Гог. Не, подумал Петрович. Не похож. Шапка похожа, пальто тоже похоже, а я не похож. Он налил себе еще рюмку водки, выпил и откусил последнюю морковку.