В час между полночью и глубокой ночью, по пустынной улице спящего города шел человек. Шел в гордом одиночестве, и, казалось, ничего не боялся, хоть и не было в его облике ничего угрожающего. Когда он проходил мимо фонарей, те осветили его спокойное лицо. Он был молод: на вид лет двадцать - двадцать пять, светлые волосы доходили до плеч, среднего роста, спортивного телосложения. В общем, ничего необычного. Хотя нет, было одно, внешне не заметное отличие, которое делало его не похожим на других.
Каждую ночь он выходил на улицу и бродил между домов. И ждал... Ждал мига, когда Луна осветит лица спящих людей и через открытые окна полетят, словно стаи птиц, обрывки снов.
Они вылетали и, кружась, словно листья, падали на землю. Человек поднимал их, отряхивал от уличной пыли и бережно складывал в шкатулку. Затем садился на бордюр и вытаскивал из кармана пачку сигарет. Неспеша курил, наслаждаясь красотой ночного неба и ветерком, приятно холодившим его кожу. Ближе к утру, когда исчезали звезды с небес, он возвращался домой.
Небольшой старый особняк встречал его скрипом двери и мышиной возней под полом. А еще - прохладой комнат. Лишь в одной из них все время, независимо от времени года, горел камин. Человек, давно позабывший собственное имя, брал в руки начищенную до блеска кочергу и расшевеливал ею угли. Затем садился за стол и доставал из шкатулки подобранные сновидения. Они были самые разные: цветные и черно-белые; о первой любви и о первой потере; о красоте мира и о его конце. Иногда, правда очень редко, из сновидения, странным "ростком", выглядывала частица чьей-то души. Писатель брал такой сон и придирчиво осматривал его. "Нет, не то... опять не то...", - шептал человек и ставил его обратно на стол. Затем ссыпал все сновидения в большую старинную вазу, стоящую на его столе. Он не ведал, почему поступает именно так, а не иначе... но чувствовал, что так правильно. Это чувство наполняло его жизнью смыслом... его теперешнюю жизнь. Писатель не сомневался, что когда-то была и "прошлая", но ничего не помнил. Он забыл все, даже собственное имя, в тот самый миг, когда подобрал первое сновидение. С тех пор писатель каждую ночь выходил на "охоту", а днем отдыхал. Так было правильно, так было нужно и это могло продолжаться вечно, если бы не...
Писатель потянулся и размял затекшие кисти. "Что ж, робота сделана", - подумал он. "Можно и спать ложиться". Внезапно что-то привлекло его внимание, какое-то движение на дне шкатулки. Писатель перевернул ее вверх дном. На стол упало еще одно сновидение. Надо сказать, донельзя странное.
Сквозь его ярко-красную полупрозрачную оболочку, четко просматривалось некое подобие ядра. Размером с лесной орех, оно было иссиня-черного цвета. Из него выглядывала частица души, сейчас действительно, словно самый настоящий росток, пробившийся наружу.
- Как же я раньше тебя не заметил? - пробормотал писатель.
Тишина послужила ему ответом.
Он аккуратно взял сон и поднес его поближе к глазам. "Росток" шевельнулся, а потом, все удлиняясь, коснулся лба. И в тот же миг писатель увидел...
... девушка, лет двадцати, в черном платье, раскинув руки, стояла на краю пропасти. Ее темные волосы развевались на ветру. Подбородок гордо вскинут вверх, но глаза смотрят вниз. Лицо ее было белее снега. Девушка была красива. Очень красива... Но какой-то иной, непривычной красотой.
Так готические соборы поражают нас своей красотой и величием. Но в то же время их мрачность вызывает внутренний трепет и непонятное чувство страха.
Девушка чуть повернула голову, и писатель посмотрел в ее зеленые глаза... И в тот же миг его захлестнула волна ее тоски, боли и отчаяния.
- Наверное, она потеряла кого-то, - подумал писатель. Но в тот же миг он понял что неправ.
- Ты уж прости, красавица, - он мысленно извинился. - Я, кажется, разгадал твою тайну. Ты тоскуешь о впустую потраченных годах, нереализованных возможностях и... неужели? О забытой мечте? Да-да, теперь понятно откуда взялась боль: из тоски. Нет, не телесная боль, а душевная - что во стократ хуже. И, наконец, твое отчаяние... Нет, не просто отчаяние, а Отчаяние. Оно терзает твою душу, время от времени, отрывая от нее маленькие кусочки.
- Да-а, - вслух произнес писатель. - Нужно как-то помочь ей, пока еще не поздно.
Частица души уже давно втянулась обратно, а он все сидел и размышлял. За окном пели первые птицы. Взошло Солнце, окрасив небо в красный цвет, но каких-либо новых мыслей оно не принесло.
Ясно было, что дело дрянь. В таком состоянии человек способен на многое. В том числе и приблизить свой смертный час.
- А может ты уже решила, как именно умрешь? Не зря, ох не зря, в том сне она стояла над пропастью, - размышлял писатель.
- Нет, - начал он успокаивать самого себя, - Никакой пропасти ни в городе, ни в его окрестностях не было, и нет.
- А вот дома у нас высокие... даже чересчур, - холодной сталью резанула мысль.
Стара, как мир человеческая мечта о полетах и о свободе. Если ты поняла, что лишь такая свобода истинна, значит ты - не так проста. Или я ошибаюсь? Может ты лишь выбрала самый простой вариант?
- Да какая тебе разница? - он стукнул кулаком по столешнице. - Спасать ее надо, а не рассуждать.
... знать бы еще как...
В отчаянии писатель хотел обхватить голову руками. Он неловко шевельнул рукой, и старинная ваза опрокинулась на стол. Из нее, словно разноцветные пузыри, посыпались сновидения.
- Сколько же вас здесь... - изумленно прошептал он.
А действительно, сколько? Сотни? Тысячи? А сколько раз он выходил на "охоту"? Писатель попытался вспомнить - и не смог. Сейчас все дни сливались в один, поистине нескончаемый день.
И вновь какое-то движение вернуло его к действительности. Он опустил голову и замер, не веря собственным глазам: странное сновидение тянулось своим "ростком"-душой к иным, полным радости и счастья сновидениям.
- Неужели так просто? - вслух спросил писатель.
"Росток" наконец дотянулся, подтянул сновидение ближе к себе. Еще ближе... А потом, в исчезающе краткое мгновение, два сновидения слились воедино.
- Да-да, все верно, - пробормотал писатель. - Отчаянье выпивает душу... Значит, чтобы изгнать его - нужны сильные эмоции, такие как: радость, ненависть, а может даже и страх.
Писатель посмотрел на разбросанные по столу сновидения, наметанным глазом определяя нужные. Затем сгреб их в кучку и пододвинул к сновидению девушки. Частица души жадно потянулась к ним.
С каждым поглощенным сновидением "сердцевина" меняла свой цвет. И вот настал момент, когда она слилась с оболочкой в единое целое.
Писатель придирчиво осмотрел результат. Ярко-красное сновидение, "отъевшись", стало размером с небольшой апельсин. Но и это еще не все: вместо одной частицы души, наружу выглядывало... семь одинаковых отростков.
- Это невероятно, - не веря своим глазам, прошептал писатель. - Если душа способна к регенерации, значит она... материальна. Это не просто сгусток энергии, как твердят некоторые.
***
Солнце садилось за горизонт. Весь город, словно бы охватило пламя: его лучи отражались в стеклах домов и витринах магазинов.
Не спавший всю ночь и весь день писатель сидел возле камина и смотрел на огонь.
- Теперь, когда сновидение подправлено, остается только одно: отыскать эту девушку, - вслух размышлял он. - Но как это сделать, ведь в этом городе сотни одинаковых домов? Да, непростая ситуация, но я должен найти из нее выход.
И выход действительно нашелся...
В час между полночью и глубокой ночью, по пустынной улице спящего города шел человек. Но сейчас он не так, как прежде слепо блуждал между домов. Нет. Сновидение вело его. Оно указывало путь к одному из сотен похожих друг на друга домов. Наконец, он остановился перед серым, невзрачного вида пятиэтажным строением.
- Идем, разыщем твою хозяйку, - обратился он к сновидению и зашагал к входу в подъезд. Но нет, сновидение рвалось выше - в раскрытое настежь окно на третьем этаже.
Писатель вздохнул и взобрался на пожарную лестницу. Пытаясь не шуметь, полез наверх. Вот и ее окно. Он осторожно заглянул внутрь. Спит. "Вот и ладно, вот и хорошо", - подумал писатель. Затем осторожно влез в окно и осмотрелся.
Обычная комната. Не было здесь ни мрачных картин, ни черных стен (чего он, втайне даже от самого себя, ожидал). Напротив, комната была выкрашено в нежно-бирюзовый цвет, а на картинах были запечатлены красивые пейзажи.
Девушка застонала во сне и закуталась в одеяло. Похоже, ей снились кошмары.
- Ничего. Ничего страшного, - прошептал писатель. - Средство от этого у нас имеется.
Он положил ярко-красное сновидение на ее подушку, возле головы и замер, ожидая результата.
Отростки... вернее нет, не отростки, а частицы души потянулись к девушке, опутали ее голову и... исчезли. Прошел один миг, короче удара сердца (но показавшийся писателю вечностью) и она улыбнулась.
Писатель вздохнул с облегчением и вылез через окно. Уже знакомой лестницей спустился вниз и присел на бордюр. Затем вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет и закурил. Посмотрел на звезды.
Внезапно из окна третьего этажа вылетело нечто. Сновидение... Тот самый кошмар, мучивший девушку. Неопределенной формы, иссиня-черного цвета, он лежал на асфальте и шипел, словно разъяренная кобра. Писатель поднял ногу и одним коротким движением раздавил его.
И в тот же миг он вспомнил все: свое имя, настоящий дом и людей, которых он любил когда-то.
***
Вячеслав поднялся и зашагал прочь. Домой. В свою уютную квартиру на пятом этаже. А тот старый особняк... наверняка он уже нашел себе нового хозяина. Теперь это его робота: собирать обрывки сновидений и, быть может, так же помочь кому-то.
Помимо прочего, Вячеслав вспомнил и то, как попал в тот дом. В поисках сюжета для очередной книги он бродил по городским улицам в час, между полночью и глубокой ночью. Тогда к его ногам упало нечто, показавшееся донельзя странным в тот миг. Странным настолько, что он немедленно поднял это, чтобы рассмотреть поближе...
Он искал сюжет, а тот сам нашел его...
Писатель спешил. Нужно было поскорей начать роботу над новой книгой... А потом можно будет и с девушкой этой встретиться. Кто знает, может это - судьба?