В белом платье чинно выплыла Луна,
Отряхнула с рукавов седую пыль,
Посчитала в дряхлом свитке имена,
И ощерился как зверь степной ковыль.
Гулким эхом раскатился лунный зов,
Просочился в каждый сон горячий бред.
Здесь не Гаммельн, и не черный крысолов -
Мечет стрелы серебристый арбалет.
Каждый выстрел попадает точно в цель,
Всех подранков направляет  на восток,
С неба градом бьет прозрачная капель,
Подгоняет, хлещет в жилы кипяток.
Непротоптанной запутанной тропой -
Непролазная чащоба, хмарь и жуть -
В клочья, в кровь изрезавшись травой,
Время льется, ни вздохнуть, ни отдохнуть.
Хриплый клекот из надорванной груди,
Две дорожки темно-бурых из ноздрей,
Неумолчный вопль по-прежнему звенит,
Тащит лунной паутиной свой трофей.
Пляшет с тенью серебристая чума -
От ее лучей не скрыться, не сбежать.
Можно только по чуть-чуть сойти с ума
Разучившись безмятежно ночью спать.
Джаггернаутом прошелся белый диск,
Все. Глаза оскалом смотрят в никуда.
Только хрип да скрежет, да крысиный писк:
Все слова ушли  из глотки как вода.