Аннотация: Название рабочее, текст выкладывается по мере написания и может изменяться. Выложена шестая часть второй главы.
ГЛАВНЫЙ ГЕРОЙ: СВОБОДНЫЙ ПОИСК С ПОДСТРАХОВКОЙ
Глава 1
1.
Встречная полоса была плотно забита машинами: народ ехал на дачи. Зато в направлении города никаких затруднений движения не наблюдалось, и Костя порадовался собственной предусмотрительности. Пусть себе мельтешат, обгоняя друг друга и тут же опять попадая в общий поток. Вроде бы каждому ясно, что обгон ничего не даёт - лишь иллюзию опережения, а поди же ты - суетятся. Костю всё это не волновало: лишь бы лоб в лоб никто не влетел. Он-то выбрался раньше всех и уже возвращался в город с мешком картошки в багажнике. У родителей в огороде её нынче много.
Трасса слегка повернула, и из-за деревьев вынырнуло осеннее заходящее солнышко - прямо в глаза, ослепив на мгновение. Костя торопливо опустил защитный щиток, поморгал - всё нормально. Хорошо, что других машин рядом не оказалось. Встречка тоже очистилась - никого, даже странно. А, ну да - впереди переезд. Вероятно, закрыли - поезд идёт. Как бы ждать не пришлось: поезда, бывает, длинные попадаются.
Дорога опять повернула, и в разрыве между стеной пожелтевших берёз за левой обочиной и тёмных елей - за правой, стали видны башни города.
"Даже жаль", - поймал себя Костя на мысли о том, что с большим удовольствием ехал и ехал бы по свободной дороге, под этим солнцем, среди этих деревьев, и что в город ему совершенно не хочется - ни к холостяцкой квартире, ни к работе в рекламном агентстве, ни к неоконченной повести, начинавшейся в прошлом году как роман, но всё более угрожающей окончить свои дни заурядным рассказом. Творческий кризис, осложнённый кризисом среднего возраста.
Город, тем временем, приближался, а встречных всё не было, не считая нагруженной сеном телеги с пегой лошадкой в качестве тягловой силы. И ещё что-то странное происходило с дорогой: стали вдруг попадаться неасфальтированные участки, с бетонными плитами и травой, пробивающейся сквозь стыки. Потом вновь появлялся асфальт, но всё реже и реже - и в конечном итоге исчез. Нет, конечно, Костя ездил здесь не так часто - в своём равнодушии к родительским дачным радостям он расписался давно и открыто - дорогу могли и разбить. Но как быть с тем фактом, что на выезде из города он никаких странностей не заметил? А ведь должен был обратить внимание, по идее: ведь и встречная полоса...
Нога плавно выжала тормоз. Встречная полоса? Её не было!
Дорога - знакомая с детства, не слишком широкая, но отнюдь не просёлочная - съёжилась до однопутной, вымощенной брусчаткой. И башни, виднеющиеся в прогалине между деревьями, были теперь вовсе не из стекла и бетона. Вместо города из-за берёз выглядывал самый натуральный замок: с зубчатой стеной, острыми крышами и цветастыми флагами.
2.
Костя выключил зажигание, отстегнулся и вышел наружу - как будто от этого картинка переменилась бы. Нет, не переменилась - только птиц стало слышно. Впереди действительно виднелся замок. Вспомнилось, как был летом в Анапе: там, вроде, строили что-то подобное, для увеселения публики. Свернул не туда? Внутренний голос ехидно хихикнул: знаешь ведь, что не сворачивал. И что не Анапа. Сам книжки о попаданцах строчил, две даже изданы. Чего теперь удивляться?
Он попинал колесо - упругость резины была чем-то реальным, осязаемым, успокаивающим. Обернулся: позади дорога скрывалась за поворотом. Развернуться и гнать - назад, к асфальту? Или ну его - вперёд, поглядеть? Перегрелся на солнышке? Надышался бензина? Парк аттракционов построили - просто прохлопал? Хорош же он будет, вернувшись. Мама, папа, я до города не доехал. Заблудился!
- Балбес, - сказал Костя вслух. Слово понравилось, и он повторил: - Балбес, неудачно укомплектованный воображением. И сам же - неверующий балбес. Ведь всю жизнь ждал! В десять лет - что вот утром проснулся, а в тебе - сила какая-нибудь. Волшебная. Или телепатическая. В двадцать лет - ждал звездолёта. "Здравствуйте, Ваше Высочество, принц Галактики. Враги императора спрятали вас на этой дикой планете совсем маленьким... но теперь всё позади. Галактика принадлежит вам!" В тридцать - явления адвокатов. Скорее всего - из Канады, но и Австралия подойдёт: "Константин, вы последний потомок очень богатого рода и наследник всего состояния".
К сорока всё свелось к лотерейным билетам: вдруг выигрышный? Неужели на этом - конец? Старость? И не надо уже ни Галактики, ни короны, ни даже флагов вот этих, на замковых башнях?
- Чёрта с два! - крикнул он зло, во всю глотку, плюхнулся на сидение и хлопнул дверцей.
Сейчас вот поедем вперёд - и всё выясним. Посмеёмся ещё. А если там, паче чаяния, обнаружится какое-нибудь Средневековье - тем хуже для Средневековья!
Мотор завёлся, жёлтенько засветился экран бортового компьютера - навигатора и развлекательного центра по совместительству. Костя потыкал нужные кнопки и слегка успокоился: хотя навигатор запутался в картах, зато радиостанций в эфире было хоть отбавляй. Крайне сомнительно, что всё это собрание отечественной "попсы" транслирует с крыши своего замка какой-нибудь мрачный барон-крестоносец. А следовательно - там, впереди, всё же город, обыденный и привычный. Не забыть прихватить по дороге в аптеке чего-нибудь от нервов.
В любом случае, двигаться - лучше, чем стоять среди леса и сходить с ума. Костя тронул автомобиль с места. Быстро ехать по тряской брусчатке не получалось, с полкилометра машина тащилась, как черепаха. А после дорога окончилась тупиком - точнее, воротами замка.
Вблизи замок больше напоминал дворец в Гатчине, чем средневековую крепость. Стена оказалась декоративной, в башнях блестели стёклами большие окна. Отсыпанный белым песком двор с круглой клумбой посередине и парадным крыльцом в глубине. Померанцевые деревца в кадках. Ограда - ажурная, кованого металла - хотя и высокая, но точно не для обороны. Створки ворот гостеприимно распахнуты.
Медленно и осторожно - чтобы не напылить - Костя въехал во двор, обогнул клумбу и остановился у крыльца. Рука машинально выключила зажигание. По сторонам крыльца стояли статуи - не исключено, что античные, и двухметрового роста лакеи - в алых ливреях и париках с буклями по моде века не то семнадцатого, не то восемнадцатого.
Не успел Костя решить: уместно ли будет сказать просто "здравствуйте" или лучше "я чужеземный волшебник на огнедышащей колеснице" и что-нибудь вроде "трепещите, смертные!", как лакей открыл ему дверцу и протянул руку:
- Ключи, пожалуйста.
- А?
- Ключи. Я припаркую машину. Вас ожидают.
3.
У Семерых много обличий, и не все из них безобидные. Точнее, безобидных, наверное, нет вообще. Выглядят ли они как мужчины, как женщины, как деревянные статуи, как бесплотные духи или как семеро козлят - не имеет значения. Кстати, "козлят" в нашем случае - это глагол, и в сказке волк плохо кончает.
Чаще всего, впрочем, Семеро предпочитают быть гномами. Неизвестно, правда, что хуже - семь воплощённых пороков из "Легенды об Уленшпигеле" или эти бородатые карлики в дизайнерских галстуках. Гномья сущность - жадность, жадность и ещё раз жадность. Человек бы давно пересытился - гномы гребут под себя неустанно. Раз подгребли - не отпустят: благо, бессмертны. Пока в книгах, фильмах, компьютерных играх будут упоминаться хоть какие-то "семеро" - неважно, козлята или самураи - наши Семеро не пропадут.
Ни для кого не секрет, что Изнанку они контролируют полностью, где прямо, где косвенно. Какой клубок ни распутывай, обязательно ниточка приведёт в тот же замок. Семеро - это деньги: банки, биржи, экспорт-импорт, заказы, лицензии, страховые компании. Главы гильдий приходят сюда на поклон за финансированием, владельцы студий - молить об отсрочке выплат (сейчас это называется модно - просить реструктуризации), и любой уличный лоточник с пирожками, кредитуясь на покупку новой тележки, умножает гномье богатство.
Вот и нас с Вовой выдернули за ниточку, когда понадобились. Вежливо, надо отметить, со всем уважением: благо, я - Иван-дурак, по совместительству царевич - тоже архетипический персонаж и для Семерых, по большому счёту, неуязвим - но как отказаться? Особенно - после той истории с автором, на которого мой импресарио вышел в частном порядке, в обход всех правил (читай - Семерыми же установленных). Лишить заработков можно и архетипического персонажа - пусть грызёт себе локти хоть всю отпущенную вечность.
Локти грызть не хотелось. Хотелось вкусно ужинать у Анатоля, сидеть, вытянув ноги к камину, в собственном зимнем саду, и каждый день надевать свежую крахмальную сорочку.
Вова вообще перепаниковал, когда служащий Семерых доставил нам персональные приглашения. Никакой электронной почты: у гномов слабость к ливрейным лакеям саженного роста и гербовой бумаге. Получите и распишитесь. Вынь эти два бугая из-за пазухи чернильницу с гусиным пером, я бы не удивился - но нет, обошлись авторучкой.
- "Просим прибыть для беседы к трём часам пополудни, ореховый зал, одежда - деловая", - зачитал я.
- Деловая - это чтобы в гробу хорошо смотреться, при галстуке? - заметался мой компаньон. - Дёрнуло же меня тогда... И заработали-то - гроши! Чего сразу - прибыть?
- Над тобой тяготеет проклятие прошлого, - хмыкнул я. - По-прежнему думаешь как бандит. Семеро - существа прагматичные. Раз зовут - им от нас что-то нужно. Твой труп им прибыли не принесёт.
Разумеется, мы поехали. Вова более-менее перестал дёргаться - главное, машину вёл ровно - меня же всё сильнее разбирало любопытство. Что им могло понадобиться? Не процент же от Вовиных махинаций: для Семерых это мизер, не стоящий личных усилий. Возвращаться на пост главы Гильдии Дураков я не собирался - да и зачем оно им? А больше из меня, вроде бы, никаких полезных свойств не извлечь. Впрочем, Семеро на это дело - большие искусники. Может, я себя просто недооцениваю?
4.
Стол для переговоров в ореховом зале, на втором этаже замка, устроен с умыслом. Он охватывает тебя подковой: с трёх сторон сидят Семеро. Почти окружают - даже слегка нависают, поскольку у них кресла высокие, а у посетителя - низкое. Так задумано. Со знанием психологии у хозяев полный порядок. Только нас с Вовой двое - а сидение для посетителя в полукольце стола почему-то одно.
- Сюда, пожалуйста, - сказал наш провожатый в ливрее, указывая на козетку у стены. Антикварная вещь, шестнадцатый век.
Вот те раз: получается, разговор намечается вовсе не с нами?
Семеро вошли через боковой вход. Холёные бороды, изумрудные перстни, неброское обаяние дорогих итальянских костюмов. Никакой придурковатой мультяшности и бород до пупа: просто семь солидных бизнесменов небольшого роста, одинаковы с лица.
Вова поспешно вскочил - только что не поклонился. Я поднялся нарочито неспешно.
- Благодарю, что согласились прийти, Иван Иванович, - пророкотал первый из вошедших, пожимая мне руку. Вове молча кивнули, не удостоив рукопожатием.
- Сейчас должен подъехать один человек, - подхватил второй гном. "Первый", "второй" - потому что никто не знает, есть ли у Семерых имена. Отличить из них можно только двоих: один, чуть пониже прочих, в обиходе - Малыш, у другого нет пальца на левой руке - за что прозван Мизинцем. За глаза, разумеется.
- Мы надеемся, что вы с ним познакомитесь и поладите, - сказал третий. - Желательно, даже подружитесь.
- Покажите ему Изнанку. Интересные места, красивые виды, хорошие рестораны и всё такое прочее, - продолжил Мизинец. На руке у него сверкал алмазным ногтем искусственный палец - разумеется, золотой, как иначе-то.
Пятый гном пожелал, чтобы гость с нашей подачи влюбился по уши в здешние края, шестой намекнул, что весь этот детский сад с любованием пейзажами - только начало, а впереди предстоит нечто большее, и только Малыш, наконец, сообщил:
- Ваши хлопоты будут оплачены.
Вова при слове "оплачены" сделал стойку, как сеттер над уткой.
Я спросил:
- Гость, видимо, не отсюда?
Малыш ухмыльнулся:
- Оттуда. У вас, помнится, уже есть опыт общения с литераторами с Обложки. Вот и познакомитесь ещё с одним.
- Кто-то известный?
- Да не особенно.
- А потом? Для чего он вам?
- Не торопите события. К "потом" вернёмся, когда освоится.
Ясно было, что всё решено, за дело браться придётся, и вопрос о нашем с Вовой сугубо добровольном согласии - не более чем проформа, маленькая любезность, приятная и полезная. Не дави грубо, создай исполнителю благоприятный психологический климат - и можешь платить ему меньше. Семеро - профессионалы нематериального стимулирования. Вова зато - профессионал материального:
- Давайте обсудим условия, - встрял он. - Я как агент Ивана Ивановича...
Понял, шельма, что спроса за прошлое не предвидится.
- Чуть позже, - увильнул гном. - Гость прибыл, если не ошибаюсь.
Я взглянул в окно: во двор замка медленно, будто крадучись, въезжала чья-то машина.
5.
К нам, на Изнанку, авторы попадают, как правило, уже после смерти, когда о них самих начинают писать. Бывает, что в нескольких экземплярах, смотря по энтузиазму биографов: одних Пушкиных полквартала, все разные. Живые писатели редко заглядывают. Тут ведь так просто не забредёшь: либо воображение нужно феноменальное, либо из наших кто-то должен помочь, подсказать. "Из наших" - это почти всегда Семеро. Государства у нас как-то не сложилось, кварталы и гильдии без него прекрасно обходятся, но контроль за границами всё равно нужен - а то со страниц может всякого навылазить. Вот Семеро, за умеренную мзду от гильдий, этим и занимаются. Стража, карантин, правила ввоза-вывоза... ну и товары туда-сюда, разумеется - стали бы гномы за гильдейские грошики напрягаться. Так что сильно к нам без их ведома не пошастаешь, и с нарушителями не очень-то церемонятся - блюдут монополию.
- Стало быть, имеется надобность, раз тебя пригласили, - сказал я Косте за ужином. - Не гадай, всё равно ведь узнаем. А пока давай возьмём по хычину с сыром, они тут потрясающие.
- И бесплатные, - промычал Вова: у него рот был набит тушёными баклажанами по-армянски - разумеется, дармовыми. Ужинали мы в квартале Светлого будущего: здесь у них коммунизм, Вове в радость. Дело у Семерых к нам, видно, и вправду серьёзное: на рестораны выдали представительские - но если однажды мой импресарио упустит случай зажать копейку, я буду точно знать, что враги его подменили.
Константин был в задумчивости и хычин жевал механически. Из состояния эйфории после обзорной экскурсии по Изнанке и катания в орбитальном лифте он уже вышел и теперь собирал мысли в кучку.
- Может быть, я всё-таки сошёл с ума? Только что ехал с дачи с картошкой в багажнике - и вдруг ем хычины невесть где, в квартале... как его?
- Да, точно... среди победившего коммунизма, в компании Ивана, прости, дурака, вернувшись из космоса, после беседы с семью гномами. Что я должен подумать о своём душевном здоровье?
- Псих, однозначно, - подтвердил Вова. - На лётное поле в порту зачем лез? Звездолётов не видел?
- Сами психи, - обиделся Костя. - "Урина - ключ к здоровью!"
Это он про квартал Нетрадиционной медицины. У них там лозунг над входом высечен, на портике жёлтого мрамора. Вот ведь фрукт наш писатель: квартал Рождества, Классики или там Царственных особ, получается, ему не запомнился. А обиталище фанатов мочи, значит, произвело впечатление.
- Решено, - сказал я, - в том квартале тебя и поселим. Снимем комнату с видом на процедуры.
- На бассейн, - радостно хрюкнул Вова и подавился. Пришлось хлопать его по спине.
- Сто грамм бы тебе, Константин Сергеевич, для душевного равновесия, - сказал, прокашлявшись, мой импресарио, - да тут, понимаешь, не наливают. Есть свои минусы при коммунизме. В другой квартал надо ехать.
Костя застенчиво сообщил, что не пьёт.
- Вот и правильно, - поддержал я. - Нам, дуракам, кстати, тоже не полагается. У нас дури своей хватает. А некоторые тут за рулём. И вообще: на сегодня достаточно впечатлений. Домой ехать надо.
Разместить Костю решили пока у меня, в гостевой спальне.
- Площади позволяют, условия замечательные, шесть комнат с зимним садом, очень удобно будет, - суетился Вова. Ясно: деньги на гостиницу из Семерых тоже выжал. Может, и он каким-нибудь краешком гном?
6.
Восемь часов сна и контрастный душ творят чудеса. Утром от рефлексирующего кандидата в пациенты психиатрической клиники не осталось и следа: Костя был бодр, полон планов и уминал за обе щеки яичницу с ветчиной.
- На свои книги хочу посмотреть, - сообщил он. - Изнутри. Это ведь можно?
- Без проблем, - кивнул я. - Если их кто-то читает. Попробуем найти нужную студию. Напомни: как твоя фамилия?
Костя напомнил, и я набрал справочную. Ответили, вопреки обыкновению, сразу - но ничего подходящего в картотеке не обнаружилось.
- Ты ведь точно не Виктория Анатольевна? - на всякий случай уточнил я.
- А, это однофамилица, детское пишет, - махнул рукой Костя и смёл со стола чайную чашку рукавом моего лучшего банного халата. - Извини. Это к счастью!
Кому к счастью, а кто лично вывез этот сервиз из "Графини де Монсоро". Японский фарфор, между прочим.
- Да, кстати: а что пишешь ты? Как-то даже не поинтересовался, - удивился я сам себе, собирая осколки.
- Так, разное, - вдруг покраснел Костя. - Изданное или не изданное?
- Изданное, разумеется. Если нет читателей - зачем оно студиям? Ни выгоды, ни смысла.
- Ну, есть две книги. По четыре тысячи тираж. Про попаданцев.
Я скривился. В приличном обществе это слово на "попа" в последнее время считается не совсем пристойным. Каждый день границы Изнанки штурмуют толпы одинаковых с лица молодых людей - сплошь мастеров рукопашного боя, в совершенстве владеющих разговорной латынью, рецептом пороха, старославянскими диалектами, навыками управленца и секретом создания дизеля из подручного берёзового полена - плюс сонм рыжих девиц со скрытыми магическими способностями. К моменту, когда вербовщики студий разобрались, что вся эта публика - одноразовая и лопается при первом удобном случае, немалое их количество уже было нанято: спрос-то есть, читатель потребляет. В общем, много чего пришлось отмывать, да и запах... Гильдии Альтернативной истории не повезло больше всех. Так закрытая и стоит: глава вывесил на воротах объявление о самороспуске и сбежал в родной Коннектикут.
Кстати: может, за этим наш гость Семерым и понадобился, как специалист? "Попаданца устойчивого" намереваются выводить?
- Ой, - вспомнил Костя, - у меня же обе книги под псевдонимом!
Вот ведь оболтус.
- И... каким? - осведомился я, морально готовясь к самому худшему.
Худшее не замедлило воспоследовать:
- Альфонс Удалой! - выдал оболтус и гордо выпятил грудь.
7.
- В голове не укладывается, - тарахтел наш литератор, покачиваясь на переднем сидении рядом с водителем. - Живу себе я - обычный парень, пишу книжки. И я, оказывается - создатель миров! Творец персонажей! Не терпится увидеть!
- Увидишь, не беспокойся, - хмыкнул я мрачно. - Только чур, без обид!
- К павильону сто шесть как проехать? - спросил Вова дядьку с усами в будочке на въезде на студию.
- Главный вход с той стороны, - махнул рукой дежурный. - Туда ЭТИХ автобусами завозят. От нас - только если к служебному.
И всмотрелся в салон подозрительно.
- Нам к служебному, - подтвердил я с заднего сидения. - Гостя везём.
- До конца и направо, крылечко увидите металлическое - он и есть, - сообщил усатый. - Если заперто, стучите погромче.
Заперто не было. Я распахнул железную, из уголков сваренную, дверь, пропуская Костю вперёд. Вова остался в машине.
- Колёса ещё сопрут, - буркнул он. - Контингент, понимаешь.
Со служебного входа студийный павильон номер сто шесть был бетонный, гулкий и тёмный. Мы поднялись на этаж по некрашеной металлической лестнице и попали в длинный коридор. Ни суеты, ни героев, ни распорядителей - вообще никого. Забранные сеткой лампочки под потолком - и те попадались нечасто.
- Люди! - покричал я. - Есть кто живой? Ау!
Скрипнуло, кто-то затопал. В конце коридора приветственно распахнулся светлый прямоугольник, и мы вышли в "парадную" половину студии - прямо в надвратную башенку с крепостными зубцами красного кирпича. Над головой уходила в небо основная башня с шатровым верхом и курантами. На парапете стояло кресло для дежурного администратора, а за парапетом раскинулся город.
- Ничего себе! - ахнул Костя. - Это же Красная Площадь! Настоящая!?
Как тут ответить? В студиях своя геометрия пространства - влезла бы и настоящая, и три таких же в придачу. Собственно, тут любой павильон - это дверь в другой мир, и чем больше у произведения читателей, зрителей или игроков, тем этот мир достовернее и богаче. С того студии и живут.
- Лучше, чем настоящая, - выручила меня белокурая девушка-администратор. - У нас мощение - моющийся кафель. Собственно, чем обязаны?
- Это - автор. По приглашению Семерых, - веско сказал я.
Надеюсь, не выдал никакого секрета. Инструкций держать язык за зубами мне Семеро не давали, да и вообще - с дурака какой спрос?
- Альфонс Удалой, - напыжился автор. - "Секретная армия маршала Тухачевского" и "Попаданец из тайги". Может, слышали?
- Могу в справочнике посмотреть, - предложила блондинка и протянула ладошку для рукопожатия. - А я Тоня, очень приятно. Никогда не видела живого автора.
В нише стены лежал фолиант формата А3, прикованный цепью, но он не понадобился: Тоня достала планшет.
- Ваш персонаж где-то в очереди, - растолковала администратор и потыкала пальчиком в направлении площади, для доходчивости.
- Поточный метод, - вмешался я. - Массовое чтиво без особых изысков, сцены схожие - можно отыгрывать в общих павильонах. Конкретно в этом попаданцы из разных произведений предупреждают товарища Сталина о грядущем начале войны.
На площади действительно стояла очередь - точнее, десятка два маленьких очередей.
- Они же не в Кремль стоят, - удивился Альфонс Удалой, перегибаясь через парапет. - Вообще не туда куда-то! К нам спиной.
Тоня обрадовалась:
- А, вы заметили! Это босс придумал. Просто гений, правда?
Я поинтересовался:
- А кто у вас босс?
- Чичиков, Павел Иванович.
- Студия, стало быть, Гильдии Плутов?
- Да, гильдейская. Знаете Павла Ивановича?
- Кто же не знает? И что он такого придумал на этот раз?
С главой Гильдии Плутов мы одно время приятельствовали. Личность и вправду незаурядная - артист, я бы сказал. И заместитель его, Насреддин, виртуоз не меньший. Раз в пять лет они шумно борются друг с другом на перевыборах - дебаты, митинги, мордобой, поддельные бюллетени, подкуп выборщиков. Вся Изнанка следит, наслаждается шоу. Кому на самом деле принадлежат букмекерские конторы, где народ массово ставит денежки на исход - мало кто знает. И на то, что победитель неизменно назначает проигравшего первым замом, тоже никто внимания не обращает.
Нынешняя затея Павла Ивановича, как обычно, была хороша. Личный приём попаданцев у Сталина он отменил: долго, хлопотно, однообразно. Отныне на Красной площади к их услугам был целый ряд телефонов-автоматов. Бросаешь монетку, слушаешь проигрыш - "если завтра война, если завтра в поход" и "ваш звонок очень важен для нас", и вот, наконец: "Приёмная товарища Сталина. В настоящий момент секретаря нет на месте. Если вы хотите сообщить, что война начнётся 22 июня в 4 часа утра, то мы уже в курсе. Чертежи новейшего оружия или военной техники можете направить нам в письменном виде. Если у вас есть идея, как разгромить врага малой кровью, могучим ударом, или вы хотите сообщить что-либо иное - оставьте своё сообщение после звукового сигнала..."
Штата администраторов больше не нужно - раз. Пропускная способность павильона выросла раз в пятнадцать - два. И монетки из автоматов, с учётом количества желающих в очередях - явно недурная прибавка к бюджету гильдии. Ай да Чичиков! Ай да Павел Иванович!
- На площадь-то спуститесь? - осведомилась Тоня. - Я калитку открою, если хотите.
На площади чередовались у телефонов условно одинаковые молодые люди. То там, то тут выполнивший свою миссию попаданец беззвучно лопался, орошая поддельную кафельную брусчатку. Жидкость уходила в стоки, уцелевшие персонажи уходили по указателям в следующие по сценарию павильоны - чертить карты, командовать танками или строить реактивные истребители. В ускоренном темпе шелестели невидимые страницы.
- Не надо, спасибо, - сказал создатель миров, творец персонажей, безжизненным голосом. - Отсюда налюбовался. Поедем мы, Тонечка...
Кажется, его тошнило.
8.
К обеду трезвенник Костя назюзился в стельку. Пил в компании с Хемингуэем "дайкири" по его фирменному рецепту: рома побольше, а сок, сироп, лёд и прочую ерунду можно не добавлять. Бессвязно рассказывал что-то про Тухачевского и тайгу.
Мсье Шико, владелец бистро напротив, доставил тело мне на дом вместе со счётом.
- Я бездарь! - рыдало тело, пытаясь вывернуться из рук гасконца и грохнуться на пол.
- Oui, monsieur, bien sШr, - охотно подтверждал мсье Шико, но объятий не разжимал.
Опытный Вова принял страдальца, разместил на диване в гостиной и аккуратно придерживал, как кормилица сосунка, пока тот погружался в сон.
- Могу заказать в Британском квартале чудодейственный бальзам от похмелья, - обернулся мсье Шико в дверях. - Дворецкий одного моего знакомого владеет секретным рецептом. Сделал на нём целое состояние.
- Ничего, пусть помучается, - сказал Вова мстительно, сдирая с себя заляпанную рубашку: Костю всё-таки выворотило. "Целое состояние" - это про предстоящую химчистку дивана.
- Запиши на счёт гномов, - посоветовал я. - Одежду смени и давай, отправляйся уже, куда велено. Что-то подсказывает, что времени у нас не так много.
Вова забрал из гардероба мой новый серый костюм и начищенные парадные туфли (его мокасины, видите ли, не соответствовали) и укатил собирать информацию.
К пробуждению писателя, имевшему место незадолго до явления из "Трёх пескарей" курьера с заказанным ужином, мы уже знали, где ещё за последнее время были замечены дюжие молодцы в красных ливреях.
Дважды их видели в Гильдии Плутов в сомнительном обществе паучка Ананси, после чего тот сгинул в неизвестном направлении. Перед исчезновением пройдоха наделал долгов, в чём нет ничего удивительного. Зато после исчезновения часть долгов покрыла невесть откуда взявшаяся страховка - что на Ананси как раз совсем не похоже. Страховой компанией была "Золотая жила" - кому она принадлежит, гадать не нужно.
Другой персонаж, с которым Семеро явно пытались о чём-то договориться, был шевалье д'Артаньян. Этот, в отличие от Ананси, никуда не исчез. Даже наоборот: в какой-то момент в квартале Лёгкой Пехоты объявилось сразу два д'Артаньяна. Второй, по свидетельству очевидцев, был сходен с первым до чрезвычайности, однако производил, вместе с тем, впечатление некой угловатости и изломанности. К сожалению, оба доблестных шевалье немедля повздорили, вызвали друг друга на дуэль и синхронно пронзили шпагами. Разумеется, д'Артаньяну это ничем серьёзным не грозило - разве что потерей времени на дорогу обратно из своих "Трёх мушкетёров" - однако назад он вернулся в единственном экземпляре и о событиях последних дней, как водится, ничего не помнил.
- Пока тупик, - констатировал я, выслушав Вовин доклад.
- Если что-то новое будет, нам сообщат, - пообещал он и стал распаковывать доставленные из харчевни судки. Запахло котлетами с гречкой.
- Думаю, новое - вон сидит, - кивнул я на Костю. Тот сгорбился в кресле, держась руками за голову. Хмель уже вышел, стыд остался.
- И что теперь? - проблеяла жертва алкоголя таким жалким голосом, что проняло даже Вову.
- Теперь пошли есть, - позвал он. - Остывает.
- Есть, пожалуйста, в столовую, - велел я. - Не хватало ещё чего-нибудь заляпать.
Костя покосился на мой некогда шикарный персидский диван, застланный пока что газетами.
- Завтра снимем тебе отдельное жильё, - предложил я. - Скромное, без лишней мебели.
- О, точно! - обрадовался вдруг Вова. - Есть одна белошвейка в квартале Лёгкой Пехоты, угол Старой Голубятни и проспекта Ильина, - у неё...
Увы: какими именно достоинствами привлекла Вову эта самая белошвейка, мы не успели узнать, потому что в дверь позвонили.
- Хозяева просят пожаловать, - поклонился служитель Семерых на моё "что угодно?" и протянул традиционную карточку.
9.
- Начнём с того, что вы, Константин Сергеевич, вовсе не бездарь, - вкрадчивым голосом сказал гном - номерной, предпоследний справа. В гобеленовом зале замка - более уютном и менее официальном, чем ореховый - были в сборе все Семеро, плюс Костя, Вова и я. Четыре юриста с крысиными, в прямом смысле, мордами только что удалились, унося на солидных пергаментах нашу подписку о неразглашении. О неразглашении чего именно - ещё предстояло выяснить, но начало выглядело многообещающим. Я сперва даже глазам не поверил, обнаружив на столе угощение - чай с сухариками. Чай был жидкий, а сухарики - гномские специальные, многоразового использования, однако сам факт! Добавить розетки с вареньем - и тогда разговор пойдёт о спасении мира как минимум.
- Ваш коэффициент таланта - не величайший среди ныне живущих, но побольше, скажу по секрету, чем у иных нобелевских лауреатов по литературе, - продолжил гном. - Взять, например, перенос на Изнанку. Нам пришлось лишь чуть-чуть подтолкнуть ваше воображение, остальное оно сделало самостоятельно. Очень немногие на такое способны.
Костя выпрямил спину и посмотрел на гнома благодарно, как поглаженная по шерсти болонка. Всё, этого автора Семеро могут брать тёпленьким.
Вова, наивный, размачивал в чае сухарик - то есть тоже был не переговорщик. Пришлось начинать самому.
- Оставим комплименты отсутствующим здесь дамам, - предложил я. - Давайте к сути. Мы хотели бы знать: для чего это всё? Что вам нужно?
- И что мы с этого будем иметь, - вставил Вова, откладывая сухарь. Что ни говори, а мой импресарио, при всех его недостатках, свою работу знает.
- Отлично, - вступил в разговор Мизинец - вероятно, сегодня он был у гномов за председательствующего, - перейдём к делу. - Скажите: как устроено мироздание?
Да уж: не ожидал. Ничего себе вопросик. Специально для Кости, надо полагать: у них там, на Обложке, всерьёз думают, что мир - это болтающийся в пустоте шар, представляете?
- Вселенская Книга состоит из Обложки, Изнанки и Страниц, - бодро, как первоклашка, отрапортовал Вова. Будто бы в школе учился, а не явился с этих самых страниц взрослым дядькой в своём чёрном "джипе" и малиновом пиджаке.
Костя заинтересованно завертел головой.
Мизинец осклабился. В его ручках откуда-то взялся увесистый фолиант - для наглядности.
- Обложка, откуда к нам прибыл уважаемый Константин Сергеевич, - потыкал гном пальцем в бело-голубую глянцевую полиграфию.
Потом открыл форзац и показал на обратную сторону:
- Изнанка, где мы имеем удовольствие пребывать. За ней - разнообразные Страницы. А вот дальше...
- Вторая Обложка? - предположил Костя.
- Возможно, - кивнул как-то вдруг погрустневший Мизинец. - И, не исключено, вторая Изнанка. Или чёрная бесконечность, а в ней Кракен со щупальцами. А может, ещё что-нибудь - мы не знаем. Так глубоко в Книгу никто не погружался. Никто из нас, во всяком случае.
- Учёные утверждают, - встрял я, - что Книга конечна, но постоянно утолщается, потому что пишутся новые тексты. Нельзя достичь её финала, так как скорость продвижения всегда ниже скорости утолщения.
- Может и так, - согласился гном. - В квартале Яйцеголовых живёт много умников, и у каждого - своё видение. Но мы платим им гранты не за теории. Пойдёмте.
Семеро поднялись с кресел, и мы все вместе проследовали по лестнице в подвал.
У подвала, вопреки ожиданиям, не оказалось ничего общего со Средневековьем. Скорее это был современный складской комплекс - с обширными стеллажами, роботизированными погрузчиками и въездом для большегрузных машин. Стеллажи стояли пустые, погрузчики замерли, обесточенные. Пахло озоном и новеньким, в заводской смазке, оборудованием.
- Здесь, - остановился Мизинец перед раздвижной металлической дверью и нажал кнопку в стене. Дверь разошлась в стороны, открыв взглядам кабину грузового лифта - небольшой самосвал влезет запросто.
- После вас, - галантно отодвинулся я, уступая хозяевам.
Гномы хихикнули, но внутрь не пошли.
- Я не случайно заговорил сегодня о мироздании, - сообщил Мизинец. - Этот лифт перемещается не между этажами, а между Страницами. ЛЮБЫМИ Страницами.
10.
Путешествовать между Страницами можно по-разному. Например, каким-нибудь видом транспорта. На Изнанке для этого есть и порт морской, и порт воздушный, и вокзал, и станция дилижансов, и даже трамвайное депо - про космодром уж не говорю. Если в нужном вам произведении упоминается самолёт, вертолёт или иной какой-нибудь дирижабль - считайте, что повезло, и езжайте в аэропорт. По аэровокзалу ежеминутно разносится очередное "заканчивается регистрация билетов и приём багажа на рейс 404 Изнанка-два - "Мимино" - "Аэропорт" Артура Хейли", и в небо взмывает всё, что только может летать - от монгольфьера до пузатого суперлайнера. Главное - озаботиться, чтобы в целевой книге, фильме, игре и так далее ваш самолёт приземлялся (желательно, целым и невредимым) и не надо было выскакивать на крыло с парашютом. Некоторые экстремалы, впрочем, умудряются летать даже в фильмы-катастрофы: тут и адреналин, и билеты со скидкой.
Что в воздушном транспорте хорошо - это быстрота. Пара-тройка часов - и ты где-нибудь в дамском романе на берегу океана с белым песком и розовым закатом, или в жизнеописании Петра Нестерова - кому что нравится.
Лично я, впрочем, больше люблю поезда. Астраханский вокзал, Чаринг-Кросс (в компании Холмса) и фирменный вагон Максимилиана Волошина (в комплекте с загорелым волосатым Волошиным и толпой весёлых киммерийцев, проездом из Коктебеля в Коктебель) - есть в них какое-то очарование.
"Снова дорога. И с силой магической
Всё это: вновь охватило меня:
Грохот, носильщики, свет электрический,
Крики, прощанья, свистки, суетня..."
Да, железная дорога имеется не везде. Да, подольше, чем самолётом. Если трасса идёт через один из вестернов, существует риск прибыть в пункт назначения с индейской стрелой в филейной части. Всё равно! Автомобиль, не спорю, практичнее: и универсальнее, и проходимее. Альтернативы в пределах отведённого ему исторического периода, пожалуй, нет - на машине можно попасть в девяносто процентов произведений - но по мне, поезд как-то душевнее.
Есть среди нашей публики певцы морской романтики: роскошных лайнеров, алых парусов и стремительных чайных клиперов. Да хоть тот же Хемингуэй: когда он не в баре, то в море, где-нибудь на страницах Джека Лондона. Мне не понять, я в принципе не моряк. "Титаник" с его ватерклозетами и оркестром - ещё ничего, но если вам нужно попасть куда-нибудь дальше вглубь Книги, тут же начинаются текущие по швам деревянные корыта с несвежими тряпками на мачтах вместо двигателя, тухлая вода и червивая солонина. Капитаны Блад и Хорнблауэр утверждают, что это дело привычки - однако сами столуются у Анатоля и солонины, по моим наблюдениям, в рот не берут. Да и укачивает меня стабильно, в какой алый цвет ни крась паруса.
Нет уж, мы как-нибудь сушей. Если на Вовином "джипе" куда-то не попасть - можно и дилижансом. Дней десять тряски и лошадиного запаха - и вы в "Трёх мушкетёрах".
Больше всего, однако, не повезло с транспортом жителям будущего. Есть, конечно, Страницы, куда можно добраться мгновенно - если в произведении фигурирует телепортация - но их не так много. В большинстве случаев надо грузиться на всякие звездолёты. Спасает лишь склонность авторов злоупотреблять превосходными степенями, но и с их гиперпространствами и суперприводами лететь нужно, в среднем, несколько месяцев. На отдельные же невезучие планеты, вышедшие из-под пера суровых реалистов - и вовсе сотни лет со сменой поколений.
Для тамошних бедолаг выход один - студии. Когда книгу читают, её мир оживает, наполняется жизнью - и в этот мир можно просто шагнуть. Если книгу берут с полки нечасто, ждать оказии можно годами. Хорошая же постановка с талантливыми исполнителями обеспечивает популярность, популярность даёт поток читателей - а значит, постоянную связь, транспорт и товарообмен. Для того, собственно, студии и нанимают героев.
К чему я всё это рассказываю? Да к тому, что продемонстрированная нам гномами пустая кабина означала не только техническую революцию, но и крах монополии студий на эффективное межстраничное сообщение. Если лифт, конечно, работает.
- Не волнуйтесь, - проницательно проворковал Мизинец, - мы вовсе не собираемся обрушить мировую экономику. За свои заработки тоже не опасайтесь: оставлять студии не у дел в наши планы не входит. Так, маленький экспорт-импорт.
Ну да, уже вижу: "Великий Гэтсби" или "Однажды в Америке" - и полный лифт ящиков с виски. Впрочем, это не объясняет, для чего гномам понадобилось тащить сюда нас: торговать контрабандой могли бы отправить приказчиков. Да у них с этим делом и так нет проблем, даже если приходится что-то отстёгивать владельцам студий.
Костя, видимо, тоже что-то такое соображал.
- А вы не боитесь, что мы разболтаем? - осведомился он.
Вова прыснул:
- Вот чудик!
- Не сможешь при всём желании, - объяснил я. - Подписку давал? Руны видел?
- Тогда, может быть, объясните уже: зачем мы здесь? - повернулся Костя к Мизинцу.
- Охотно, - кивнул тот и начал рассказывать.
11.
Первые опыты с лифтом (авторский коллектив из профессоров Бора и Нимнула с примкнувшими к ним братьями Черепановыми официально именовал его, впрочем, "межстраничным прокалывателем") были успешными и ставились на собаке. На булгаковском Шарикове, если точнее, поскольку собака требовалась говорящая. Кататься Шарикову понравилось, но дальше "Ста рецептов домашней буженины" он не забирался и ничего вразумительного не сообщил. Благополучное возвращение подопытного, однако, вдохновило естествоиспытателей.
Бывший шарманщик Карло согласился стать вторым лифтонавтом не столько за деньги (Буратино, глава Гильдии Кукол, обеспечивал своего квазиотца вполне достойно), сколько из честолюбия. Есть у родителей успешных детей такой пунктик: во что бы то ни стало доказать, что ты не хуже отпрыска. Карло, как существо более разумное, должен был руководить экспедицией: оставаясь в лифте, выпускать Шарикова на разведку в пунктах назначения и вести дневник. По его предложению, кабину дооборудовали видеокамерами, комплектом датчиков - теперь двери не открывались, если снаружи была непригодная для жизни среда - и откидными сидениями.
Завершив подготовку, экспедиция отправилась в глубокий поиск. Особо читаемые Страницы, приближенные к Изнанке, для Семерых интереса не представляли: сообщение с ними и так отлажено. Цель погружения - малоизвестный фантастический роман, в котором алмазы и изумруды валялись буквально грудами - лежала где-то под слоем Телефонных справочников. Впрочем, положение Страниц во Вселенской книге не статично, так что в каком именно месте произошло несчастье, доподлинно неизвестно. Факт тот, что после срабатывания аварийной автоматики исследователи вернулись - живыми, но не в себе, причём "не в себе" - в прямом смысле. Шариков пребывал в теле Карло, а Карло - наоборот. Внешние камеры и приборы не зафиксировали ничего - словно кабина вообще не трогалась с места. Оба пострадавших клялись, что успели лишь дать команду на старт.
- И тогда яйцеголовые сдрейфили, - презрительно сплюнул Мизинец. - Хотели прекратить испытания. Но мы так-то вложились! Склад вон отгрохали.
Он обвёл рукой помещение.
- Пришлось их отстранить и всё брать в свои руки. А дальше вы, вроде бы, знаете.
- Знаем? - не понял я.
- Все, кто взял у вас деньги за информацию об Ананси и д'Артаньянах, тут же прибежали к нам, - пояснил один из безымянных, - получить деньги за сведения о том, что нашими делами интересуются.
- А! - сказал Вова. Полагаю, перед кем-то из его информаторов замаячила перспектива перерасчёта вознаграждения.
Исходя из того, что одиночная экспедиция Шарикова, в отличие от парной, имела успех, паучка Ананси отправили вглубь Книги без спутников. Комплекс контрольной аппаратуры зато продублировали. Это не помешало лифтонавту сгинуть бесследно, оставив на память размытые фотографии. Кроме бурого фона с желтыми прожилками, впрочем, на фото ничего не оказалось.
- И куда вы его... э... командировали? - осведомился я. - В тот же роман?
- Нет, что вы, - отвертелся Мизинец. - Так, в один каталог.
Вот интересно: ювелирный или антикварный?
Оставалось надеяться, что старый пройдоха Ананси, по геройскому обыкновению, жив - просто забился поглубже в родимые джунгли, где его и за сто лет с собаками не отыскать. Он такой фокус и раньше проделывал: например, после того как заложил в ломбарде свой старый холодильник, на полученные деньги внёс первый взнос за мопед (паучок на мопеде - уже смешно), заложил его, внёс взнос за мотоцикл, заложил и его - и так далее, пока не получился шикарный роллс-ройс. Надо ли говорить, что роллс-ройс не нашли?
Так что, не исключаю, пропажа Ананси могла произойти вовсе не оттого, что он не достиг своей цели, а как раз напротив - оттого, что достиг.
Но самое интригующее из всех происшествий, безусловно, случилось с д'Артаньяном. Отбыв в глубины Книги в одиночку, он вернулся из экспедиции в двух экземплярах - а главное, не на лифте. Или, во всяком случае, не на том лифте.
12.
О таинственном появлении двух д'Артаньянов в квартале Лёгкой Пехоты Семеро знали не больше нашего с Вовой, и из тех же источников. Если верить показаниям господина де Каюзака, дуэлировавшего в тот момент с одним из молодых Александров Пушкиных во дворике монастыря Дешо (а не верить им нет оснований, ибо господин де Каюзак был трезв и при исполнении), пара д'Артаньянов внезапно вышла из декоративной арки в стене, где и двери-то не было, и без промедления скрестила шпаги. Скоротечная схватка окончилась синхронным обменом коронными ударами и двумя трупами, не подлежащими реанимации. Профессия патологоанатома на Изнанке почти не востребована, так как настоящие герои не умирают, а лишь исчезают, чтобы вернуться в продолжении. Провести сравнительное исследование тел, в связи с этим, оказалось невозможно, но в облике одного из д'Артаньянов господину де Каюзаку почудилось нечто странное. "Будто жёваный", - сообщил доблестный гвардеец кардинала. Молодой Пушкин, к сожалению, не смог ничего добавить к данной характеристике, так как засмотрелся на поединок и был заколот господином де Каюзаком.
Немедля по получении сведений, были приняты меры, и возвратившийся на свою Страницу д'Артаньян примчался на Изнанку из "Трёх мушкетёров" курьерской тройкой за неделю вместо обычных двух - но увы, как это часто случается, возрождённая версия ничего не помнила о предшествовавших событиях. Пользуясь случаем, Семеро зажали выплату д'Артаньяну оговоренного гонорара и уже было принялись искать нового добровольца, как вдруг Малыш вспомнил про видеокамеры лифта. Не ожидая после прошлых случаев ничего особенного, он включил воспроизведение и немного полюбовался на сплошное серебристое ничто. Затем камера дрогнула, картинка поехала в сторону - и в объектив на мгновение попал объект, больше всего напоминающий... лифтовую кабину.
- Вот, пожалуйста, - сказал первый слева гном, когда все вернулись в гобеленовый зал, и выложил на стол стопочку отпечатанных фотографий.
Мы взяли по экземпляру. Нечто похожее на кабину в размытом увеличенном изображении, действительно, угадывалась - но вид у неё, по меткому определению господина де Каюзака, был жёваный. Ни одной прямой линии, сплошные изломы и уступы.
- Мы полагаем, - нарушил молчание Мизинец, когда все насмотрелись, - что имеем дело с вторжением с ТОЙ стороны.
Слово "ТОЙ" он особенно подчеркнул.
- Есть высокая вероятность, - вступил Малыш, - и умники из гильдии господина Эйнштейна это подтверждают - что ваше предположение, Константин Сергеевич, истинно: с противоположной стороны Книги существует подобие нашего мира. Иная Изнанка, параллельная Обложка, вероятно - иной д'Артаньян - и похожий исследовательский проект. В общем, боюсь, они уже здесь.
- Слушайте! - восхитился Костя. - Но ведь это же замечательно! Встреча миров! Представляете: к вам в гости приходят такие же Семеро, только с той стороны. Хотел бы я поприсутствовать. Сколько всего интересного...
Мизинца явственно передёрнуло.
- Вторжение, а не встреча, - прервал он Костины восторженные излияния. - Смертельно опасное вторжение.
Гном без имени вынул из своей папки (натуральная кожа, золотое тиснение, лимитированная дизайнерская серия) новую пачку фотографий и протянул мне с лаконичным пояснением:
- Доказательства.
13.
На первых фото оказалась городская площадь, окружённая домами средневекового вида в два-три этажа, почти пустая: лишь в отдалении жались к стенам какие-то люди. По всем признакам, тут были паника и массовое бегство: на каменной мостовой там и сям валялись потерянные башмаки, разорванные предметы одежды, шлемы, алебарды, какой-то растоптанный до неузнаваемости мусор. И ещё - много дров. Дрова, очевидно, происходили из кучи в центре площади, основательно развороченной.
- Обратите внимание на следы гусениц, - предложил Малыш.
- Гусениц? - не понял я. Насекомые с запечатлённым на фото бедламом у меня как-то не ассоциировались.
Малыш уточнил:
- Тракторных гусениц. Некто въехал на площадь на тракторе и спас от костра, понимаете ли, Жанну д'Арк. Само происшествие наш агент не застал - но свидетелей опросил.
Странно, - подумал я. - Ну въехал, ну спас. Нормальный вообще-то сюжет для доброй сотни романов про попаданцев. Чего тут удивительного? Разве что - почему на тракторе, не на танке?
- Удивительно то, - сказал Мизинец, будто прочтя мои мысли, - что это снято не в альтернативном романе. Перед вами - учебник истории для шестых классов.
Он повернулся к Косте:
- Понимаете, чем это чревато? Что станет с вашей Обложкой, если кто-то ОТТУДА начнёт переписывать историю?
- Почему обязательно "оттуда"? - засомневался я. - Может, наши шалят?