Оно - теплое. Оно - это все, что у меня когда-либо было. Невозможно потерять больше смысла жизни. Понимания необходимости жить. Так вот Оно - это все, что у меня осталось. Стало моей необходимостью жить...
Это существо само пришло ко мне. У меня была крыша над головой, где можно спрятаться от почти что вечного дождя. Оно вообще воду не любит, как оказалось. Употреблять в пищу - пить - может. Нуждается в этом. Но вымокнуть боится.
Я не боялся раньше промокнуть, сейчас же опасаюсь воды. Псевдоткани подвержены гниению, но ни поддерживать их функционирование, ни избавится от них сразу я не могу. Продукты распада моих биологических составляющих опасны для моего маленького сожителя, поэтому я пытаюсь избавляться от внешности человека. Все равно, все эти ткани нужны только для слияния с людской массой. Были нужны. Тогда они - люди - более-менее адекватно воспринимали меня, несколько дружелюбнее относились.
Пора снимать маску.
Но сразу - невозможно. И сжечь все это на себе я не могу - огонь расплавит пластик, сплавит провода. Это может стать концом моего существования. А если и выживу, то еще и заржаветь могу...
Поэтому плоть срезаю ножом. Кусками.
В отверстие проломленной стены снова заглянул дождь. Он идет уже около семи лет, периодически прекращаясь. Как всегда, журча ручейком в полу, русло которого я выдолбил, подведя ручеек к дыре на нижний этаж, дождь принес холод и сырость. От слова "уют" я отвык уже давно.
Впрочем, в этот раз, вода с неба падала очень не долго...
Когда же дождик прекращается, я подхожу к дыре и смотрю на улицу. Смотрю вниз. Там, на асфальте, застыли ржавые остовы машин. Все еще блестят осколки стекол окон, витрин, фонарей... И будут блестеть еще около тысячи лет...
Темными пятнами лежат осколки жизни - тела людей. Да и сам мертвый город всего лишь осколок цивилизации.
Сюда же, вниз, на асфальт, я выбрасываю свое ненужное тело. По частям.
По стенам домов взбираются растения, везде, где можно, замерла зеркалами вода. Тишину нарушает лишь звук падающих капель. Это срываются слезы неба с остовов домов, падая на почерневшую землю.
Оно тихо вошло в комнату и остановилось на несколько секунд, глядя на мою фигуру. Переступая своими мягкими лапками, существо подошло ко мне. Оно редко когда что-то говорит.
После исчезновения людей, я понял, что на планете есть еще много разумных существ.
Оно обошло меня справа и заглянуло в глаза. Я посмотрел на моего сожителя. В его взгляде тихим огоньком тлел неизвестный мне вопрос. Я промолчал, глядя на зверька, а потом снова принялся разглядывать пейзаж, который наблюдаю уже давно. Оно подошло ближе, взобравшись по кускам стены до ее края, и выглянуло наружу. Зверек застыл, как будто понимая ужас открывшейся картины.
И снова, будто извиняясь за то, что оставляет меня одного, кинув на меня грустный взгляд, существо куда-то ушло...
Я знал, что ему требуется пища. Поэтому и расставил самодельные ловушки для грызунов на всей доступной мне площади. Я собирал для Него дождевую воду и фильтровал ее, благо в последнее время дождевая вода с каждым разом становилась все чище и чище.
Я кормил бы Его своими пседотканями, но в пищу они не пригодны. Это следует хотя бы из того, что крысы умирали дня через два после того, как отрывали от моей плоти кусок...
По вечерам Оно всегда приходило ко мне. Сворачиваясь около меня клубочком, существо засыпало. Или лежало рядом со мной, и что-то мне рассказывало. Может быть Оно пыталось меня обнадежить... Может быть делилось чем-то сокровенным... Я не понимал. Но тоже рассказывал ему на доступном мне языке то, что тревожило меня. Делился тем, о чем думал, чего ждал...
Тогда Оно замолкало и слушало меня.
Устав урчать, существо засыпало.
Однажды вечером Оно не пришло. Не пришло и на следующий день... Я жду Его возвращения уже около трех лет. Ресурс моих батарей истечет через восемьдесят четыре года, два месяца, тринадцать дней, сем часов, двадцать четыре минуты и тридцать шесть секунд. Но я буду ждать...