Скрипучая дверь нехотя вернулась на место, потревоженная вошедшим в полутемное и пыльное помещение посетителем. Луч света рассыпался на пылинки витающие в воздухе и засверкал, рисуя вокруг себя давно забытую постояльцами комнату:
- Он вон там сидел- прошелестело над ухом Уайта. Кивнув, он медленно двинулся в указанную сторону так же медленно поднимая пистолет и взводя курок. Прохлада металла дополняла его спокойствие и он твердо держал курс по направлению к созданию, которое, не обращая внимания на приближающуюся опасность, продолжало методично раскладывать одни кости с другими.
Тело, словно состоящие из маленьких узелочков нитей, беззвучно оплетало то берцовую кость, то ребра и в только ей ведомом порядке собирало чудаковатую химеру, порой примеряя на себя свое творение, но, не получив нужного результата, вновь вкладывало все перед собой и начинало заново.
Уайт очень медленно, почти находясь в паре метров от сборщика, достал из пиджака красную ленту. Поднеся к губам он беззвучно прошевелил ими, проговаривая выученную годами фразу заблудших. Взяв ленту в зубы и вернув руку на рукоять пистолета, он выстрелил.
Существо почти моментально начало скукоживаться и рассыпаться на ниточки, которые как черви начали было расползаться в разные стороны, Но, отпечатанное Уайтом ранее помещение не давало им этого сделать и те дымясь, превращались в пепел.
- Приму когда приберешься,- прошамкал невысокий, чуть сгорбленный мужичок, проходя внутрь. Выглянув из-за спины он поправил свои очки - Ты его кости в чемодан сложи, он под выселение, совсем перестал платить.
- Мы не совсем на это договаривались - Буркнул мужчина, убирая пистолет и послушно складывая разномастные кости птиц, животных и человека в большой чемодан, стоявший неподалеку. Закончив с этим он выкатил его из комнаты и содрал с двери бумажку с подписью "На выселение".
- Долго еще за нее работу делать будешь? - Протянул Барни, поглядывая на Джима
- Я черт знает где она пропала, но надеюсь нет. Сам знаешь, иногда она исчезает не сказав ни слова и также возвращается.
- Сбор посева уже прошел.
Порой этот старик, не от мира сего, говорил совершенно несвязные вещи, которые Джим понять не мог, как бы не пытался. Махнув рукой он спустился со второго этажа мотеля, бывшего пристанищем не только для людей, но и я духов и вышел на свежий воздух.
Несмотря на яркое солнце, улица его поприветствовала осенней прохладой и звенящими весточками первых морозов. Листья уже успели почти все облететь и лишь самые стойкие клены держали свои наряды до последнего, порой кокетничая и облачая их в игривый иней.
Выдохнув облачко пара Джим поежился и поплотнее укутавшись в пальто двинулся к старому форду. Они так и не смогли подружиться, поэтому ключ зажигания знатно поворчал, прежде чем двигатель наконец соизволил завестись. Вывернув к центру города Уайт поймал себя на том, что невольно поглядывает на привычные места ища черную кожаную куртку и ее владелицу.
Барни в чем то был прав, Роксейн обычно пропадала на неделю, может две, но прошел уже почти месяц, а она так и не вернулась. Впрочем, письма продолжали приходить, а значит, она точно была жива.
Джим вспомнил, как впервые запаниковал, когда напарница оставила его один на один с городским офисом и своим домом, пропав на неделю. Он поднял на уши все что только можно, полицию, волонтеров, даже до бюро расследований отправлял заявку, но Роксейн вернулась как ни в чем не бывало и, показав на ворох писем, приходивших каждый день в ее почтовый ящик, пояснила, беспокоится стоит, если их не будет, а пока они идут- волноваться нет смысла.
Взаимосвязь писем с предложением аренды и ее здоровьем он не понимал, но за года работы в паре, понял, что есть вещи, которые он и не должен был знать.
Припарковавшись около старенького бизнес центра он поднялся по лестнице на третий этаж, отворил дверь их конторки "Жилищные вопросы" и чуть не выронил ключи от неожиданности. На пороге была Роксейн явно собираясь выходить.
- Я думала ты уже не явишься - буркнула она, разворачиваясь и садясь за свой стол. - На пятой авеню произошел инцидент, кажется, семипалый опять завелся.
- И тебе привет. В этот раз ты как-то долго. - Уайт скинул с себя пальто и вытащив красную ленточку из кармана бросил ее в аквариум у входа, наполненного такими же красными лентами - даже Барни успел заволноваться.
На этих словах Джим понял что в комнате вновь никого не было.
- Рокс? - на всякий случай протянул он. Никто не ответил.
обойдя стол, он убедился что в помещении никого кроме него нет. Порой в их кабинете происходили подобные случаи, однажды они по неосторожности и случайности пустили сюда пересмешника и тот так забавлялся. Вероятно он настолько соскучился по Роксейн что не побоялся ее изобразить. Если с Джимом этот баловник не стеснялся играть, то Рокс он побаивался и лишний раз пародировать ее не считал безопасным.
Вздохнув от очередного розыгрыша, он сел за свое место и начал просматривать пришедшие на почту заявки. Заявления и письма просьбой юридически помочь с тем или иным вопросом по недобросовестным квартирантам, должникам, купле-продаже квартир и домов разбавлялись письмами с описанием непрошенных гостей в доме или жильцами с других измерений, от которых хотели избавиться или хотя бы мирно поговорить.
Просидев так некоторое время Джим выписал себе в ежедневник дела по срочности, а на пробковую доску навесил новые заметки, убрав и наколов уже выполненные на штырь для чеков. Ему было чем похвастаться, почти двадцать разобранных дел за прошедшие недели, из них четыре - потусторонних, сегодня был пятый оранжевый листик. Среди остальных зеленых они отчетливо просматривались в общей куче. Штырек Роксейн тем временем тоскливо ютил на себе всего один зеленый, обозначающий вопросы живых и целый ворох оранжевых. Конечно порой она могла закрыть несколько таких разом, но Уайт знал, что за годы практики они просто разделили сферы труда и решали те вопросы, в которых разбирались лучше. Джим как в прошлом юрист все же больше знал о мирских проблемах, Роксейн, как следопыт- ищейка, больше знала о потустороннем.
Посмотрев на часы он понял что уже прошло несколько часов его копаний и составлений плана на следующие дни. Бросив использованную обойму к себе в ящик и взяв новую, он выдвинулся из кабинета. Из оставшихся дел оставался только небольшой пугающий детей плакальщик, благо заявка была из района, где находилось его арендованное у милой тетушки пристанище.
Вновь поспорив со стареньким фордом за главенство, Джим победил и направился на последнее свое задание за сегодня.
Уже подъезжая к дому, обозначенному детишками как : "Ужасный дом ведьм, в котором слышатся крики взрослых", а взрослыми описанный как "Запущенный бордель" Уайт лишь по адресу понял, что прибыл на место.
Перед его взором был дом Роксейн. Нахмурившись он понял, что никогда не запоминал улицу и адрес, ориентируясь только на свою память дороги. Да, конечно Роксейн никогда не утруждалась стрижкой газонов и покраской крыльца без надобности, но небольшое двухэтажное родовое гнездо Блэквудов никогда не вызывало ощущения ведьминого дома или тем более борделя.
Выйдя из машины Джим оглянулся. Быстро спускающаяся ночь рисовала свои пейзажи. Окутывая замысловатыми узорами дорожки и дома казалось, словно ветви уже облетевших деревьев спускались на землю и опутывали призрачной паутиной все вокруг. Издалека доносилась музыка с небольшой вечерней посиделки соседей, вероятно был повод, машины вдалеке глухо шелестели минуя проезды к домам.
Облокотившись на капот машины Джим начал наблюдать. Было около семи вечера и как правило небольшие перебежчики, к которым и относился безобидный, но очень неприятный плакальщик, начинали свою активность с сумерками.
Тот не заставил себя долго ждать. Едва только зажглись первые фонари, на улице словно остановилось время. Оставшаяся листва перестала шелестеть, музыка притихла, не было проезжающих машин.
Уайт аккуратно достал из кобуры свой пистолет.
Позади послышались короткие и быстрые шлепки. Повернув голову Джим, ожидаемо, ничего не увидел. Шлепки прекратились. Встав со своего поста он обошел машину, доставая красную ленту из кармана и привычно прошептал заученные слова, закусывая тонкую полоску атласа. Из под задних колес выскочил рыжий кот и потрусил к дому Роксейн. Проводив его взглядом Уайт краем глаза заметил еще одно шевеление и моментально вскинул пистолет, взяв на мушку большеглазое создание другого мира. Не успев воплотиться во что-то пугающее или жалостливое, существо вскинуло лапы и замерло.
- Тебе что здесь надо? - Процедил Уайт, разглядывая синюшную кожу плакальщика, чем-то напоминавшим антропоморфную лягушку. Сколько он их не встречал, но именно такой облик им нравился больше всего в мире людей.
Вместо ответа плакальщик задрожал и его большие губы заходили ходуном.
- Проваливай к себе, иначе выдам офер на выселение.
Почти лягушка жалобно замотала головой, не сводя взгляда с дула пистолета и упала на все четыре конечности.
- Что тебя держит? - плакальщик начал оправдывать свое имя и из его глаз полились слизистые слезы. Он осмелился оторвать взгляд от оружия в руках Джима и посмотрел на дом Роксейн. Обойдя свою цель так, чтобы не спускать его с прицела и видеть что же хочет ему показать существо, Джим очень быстро посмотрел на знакомый ему дом. Увиденное ему не понравилось, поэтому он вновь спросил:
- Тебя владелица дома привязала?
Плакальщик отрицательно помотал головой. Джим приставил пистолет к виску существа и вытащив ленту изо рта, повязал ее свободной рукой вокруг одной из скользких лап.
- Это твой пропуск, нарушишь границу миров второй раз, гончие тебя найдут очень быстро, брысь!
Плакальщик не знал как ему быть, радоваться тому, что его невольное пребывание в мире людей окончено или горевать что отныне он до конца существования помечен следопытом. Лента тем временем впилась в кожу и буквально растворившись в ней, оставила бордовый след. Из дома послышался вой. Поняв, что лучше радоваться, плакальщик закрутился волчком и нарисовав своей слизью круг, с легким шипением растворился.
На секунду Джиму тоже захотелось вот так быстро, без долгих ритуалов уметь исчезать. Поморщив нос, он двинулся к дому Блэквудов, который теперь действительно отчасти напоминал описания и детей и взрослых одновременно.
Горящий свет из завернутых занавесок перебивался почти отвалившимися и облупленными от времени ставнями окон, внутри дома слышались очень приглушенные крики и стоны. Обветшалые стены иногда дрожали так, словно внутри кто-то огромный пытался их проломить.
Джим понял что сейчас уже не находится в мире людей, взглянув н багровую луну на небе. Дом Роксейн находился на изломе пространств и частенько был облюбованным местом всякой нечисти, к которой, к сожалению, можно было попасть совершенно этого не желая, как скорее всего попадали сюда дети и некоторые взрослые, проходя мимо.
Вздохнув, Уайт двумя руками сжал пистолет. Его прохлада была успокаивающей для чуть вспотевших ладоней Джима. Он понимал, что этот дело посерьезней, чем выселить очередного должника Барни или прогнать детскую страшилку с улицы.
Кот, сидящий на крыльце дома сверкнул глазами и тихо мяукнул. Мужчина глубоко вздохнул, достал синюю ленту и завязал её вокруг запястья. Предосторожность сейчас точно не помешает. Открыв дверь, Уайт зашел внутрь дома. Дверь за ним бесшумно затворилась.
Замерев на пороге Джим огляделся. Его встретила тишина и умиротворение дома Блэквудов. Включенный свет в всех помещениях горел ярко. Каждый светильник и люстра демонстрировал показательное бездействие. Напольные часы, которые Уайт всегда недолюбливал, тихо отстукивали ритм. Мельком глянув на них он понял что стрелки стоят на месте. Половина третьего. Повернув к лестнице на второй этаж, он внимательно оглядел по-прежнему пустой коридор. Все двери, которые ему удалось увидеть - были распахнуты. В комнате родителей Роксейн, находящейся напротив пролета и которую та всегда держала закрытой, свет не горел.
"Более конкретное и четкое обозначение сложно представить" - ухмыльнулся про себя Джим и прижимаясь к стене, выставив пистолет начал аккуратно подниматься по ступеням, не наступая в центр, чтобы случайным скрипом не развеять иллюзию раньше времени. Не дойдя до последней ступени он медленно достал из внутреннего кармана последнюю красную ленту и едва только закончив произносить фразу, едва успев зажать ленту в зубах, внизу, в гостиной, громом разразились куранты. Джим чуть не подпрыгнул, мысленно выругавшись и приговаривая что именно этого и ждал от часов, но все равно оказался не готов к тому, что они обозначат себя раньше времени.
Свет в доме погас. Казалось из всех щелей послышался скрежещущий вой, напоминающий скрип металла по меловой доске. Двери одна за другой стали захлопываться и раскрываясь вновь из них уже лилась черная вода, огромными волнами заполняя коридор, сбивая на своем пути тумбы, стопки книг, стоявшие на полу немногочисленные горшки с цветами. Весь этот поток направлялся вниз по лестнице, окатывая Уайта с головой. Уцепившись рукой за перила, он прикрыл голову и с усилием поднялся на последнюю ступень. Потоп закончился так же стремительно как и начался. Не успел Джим проморгаться, как с ног его сбило что-то жилистое и щетинистое и, словно не замечая что произошло столкновение, пронеслось дальше по коридору, с грохотом врезаясь в стену и рассыпаясь о нее едким дымом.
Ненадолго пробыв в такой форме, существо вновь собралось в худощавое, с вытянутыми, облезлыми до костей конечностями, оканчивающимися похожими на насильно воткнутыми и оттого кровоточащими лезвиями в пальцы. Белесые выпученные глаза с выжженными веками не моргая сверлили Джима. Начинающиеся на макушке костяные наросты проходили по всему хребту и заканчивались на куцем подобии хвоста. Выпрямившись, насколько могла, со своим словно сломанным позвоночником, гончая продемонстрировала выпотрошенную грудь, от которой остались только торчащие ребра и лохмотья кожи с шерстью. Снова послышался пробирающий вой. Клацнув испещренной клыками пастью, она кинулась на ищейку. Джим, не успев прицелиться, сделал два выстрела подряд, надеясь на свою удачу.
Гончая, сбив его с ног, пронеслась мимо. Приложившись головой об пол Уайт охнул и чуть не выпустил ленту изо рта. Подскочив на ноги, он лишь по дымящимся черным пятнам на полу понял, что хотя бы один из выстрелов достиг цели. Медленно двинувшись по направлению оставленных следов, он внимательно прислушивался. В доме вновь воцарилась тишина.
Скрип мокрых половиц приглушали, чудом не смытые потопом, сырые ковры. Остановившись около комнаты в которую вели следы, Уайт выровнял дыхание и быстро зашел в комнату, готовый спустить курок. Комната оказалась пуста. Ни мебели, ни единого существа. По центру на полу располагалась лишь металлическая скоба с огромной, мерцающей синевой, цепью, конец которой уводил в смежную комнату. Поморщившись от нежелания видеть что может быть на конце, Уайт осторожно пошел по этой путеводной нити, всей душой надеясь, что у Рокс хватило мозгов не тащить в дом и не приковывать гончую.
Цепь шелохнулась. Из тени на него вышла на четвереньках гончая. "Да ну чтоб тебя, Роксейн." протянул Джим мысленно. Осклабившись она зарычала. На пол капали черные, шипящие капли крови из простреленного бока. Длины этой ритуально призванной цепи хватило бы чтобы гончая могла с легкостью перегрызть ему горло. Но, она замерла. Находясь не своей свободной форме она сильно убавила в размерах и больше походила на облезлого волка, с неестественно горбатой спиной, торчащими от худобы ребрами, но по-прежнему белесыми, словно слепыми, сверлящими глазами.
"Такую убогую еще поискать надо было" - невольно мелькнуло в голове Уайта. На шее существа был строгий ошейник, затянутый так туго, что впивался глубоко в кожу, оставляя кровавые борозды. Присмотревшись Джим увидел и замок, болтающийся около холки.
В комнате повисло тягучее бездействие. Уайт, сам не понимая что он делает, сделал шаг вперед, выплевывая ленту изо рта. Существо осталось стоять неподвижно. Еще один шаг. Губы поползли наверх, облачая клыки. Шаг. Утробный рык.
Выстрел.
Звон разбитой цепи смешался с воем гончей и та рванула вперед перевоплощаясь в огромное существо, сносящее с хрустом дверные косяки и все, что стояло у нее на пути. Уайт рефлекторно успел отпрыгнуть в сторону, позволяя пленнице исчезнуть в коридоре и раствориться едким дымом в темноте.
Цепь, сверкая, начала стремительно пропадать, оставляя после себя лишь отголоски бренчания звеньев. Тяжело дыша, Джим сидел в углу комнаты и смотрел как мигая загорается свет во всем доме. Закрыв глаза и потерев лоб он понял, что тот покрылся испариной, а руки дрожали. Встретить одно из свирепейших существ потустороннего мира - задачка не для слабонервных.
Внизу послышался звук открываемой ключами двери. Встав на негнущихся ногах, Уайт начал спускаться вниз, попутно радуясь, что действия за гранью человеческого существования редко отражаются на мире физическом и ему не придется прибираться в доме Блэквудов после случившегося. Посмотрев на загибающиеся от сухого грунта цветы, он подумал что пожалуй, только этим созданиям потоп пошел бы на пользу.
- Уайт? Ты что здесь забыл? - непонимающе посмотрела на спускающегося со второго этажа напарника Роксейн.
- На кой хер тебе гончая пригодилась? - устало проговорил Джим, плюхаясь на диван гостиной и ставя на предохранитель пистолет. - И где ты была все это время?
- Я первая задала вопрос, - отрезала жительница дома, проходя на кухню и набирая воду в турку - но теперь у меня появились новые. Что за гончая и почему она должна была мне пригодиться?
- У тебя там, наверху, в потустороннем, была привязанная облезлая гончая. Ну так, если ты не знала.
- Ты же понимаешь, что я конечно применяю порой нестандартные решения вопросов, но не настолько. Приковать гончую - обречь себя на верную погибель. Я пока хочу еще пожить. Ты ее освободил, поэтому ты здесь?
Вместо ответа Уайт утвердительно кивнул, не сводя отрешенного взгляда с ненавистных часов, показывающих половину восьмого. Так он и просидел, пока перед ним не поставили кружку кофе. Вяло посмотрев на Роксейн он отметил, что та даже не сняла куртку и выглядела не менее уставшей, впрочем, как и обычно после ее загулов, о которых предпочитала не распространяться.
- Ездила на семейную встречу. Очень их не люблю. - заговорила наконец она, так же отрешенно глядя в окно.
- У тебя еще есть родственники? - вскинул брови Джим, отпивая кофе. Когда они работали вместе не больше года, он отчетливо помнил, как им пришло в контору письмо с информацией о том, что последний из Блэквудов скончался и завещал Роксейн все что осталось, включая этот дом, который та использовала долгое время как кладовку, не имея прав в нем жить.
- Из Блэквудов я последняя, но есть и другие линии. С ними у меня контакт не очень заладился.
- Хочешь сказать, с кем-то у тебя он ладился? - усмехнулся Джим. - Они тоже следопыты?
- Можно и так сказать. В этот раз поездка получилось дольше. - Она поудобней села в кресле и поправила волосы, приглаживая их к шее. - По поводу того, что у меня здесь происходило в мое отсутствие, разберемся завтра. Сегодня просто с ног валюсь. Если хочешь, можешь заночевать. Где что лежит - сам знаешь.
На этих слова Рокс тяжело поднялась и устало прошла на второй этаж. Поставив кружку на журнальный столик, Джим выключил свет, скинул ботинки и завалился на диван, стягивая с него покрывало и им же укрываясь. Эмоционально вымотавшись, он чувствовал себя как выжатый лимон, по которому еще и проехался грузовик. Заснуть быстро не было проблемой и спустя пару минут Джим мирно посапывал, готовясь к долгим и нудным ритуалам очередного запечатывания дома, выяснения что же могло нарушить прошлые и почему на шее Роксейн были уже виденные им ранее следы от глубоко впившихся в кожу зубьев ошейника.
На втором этаже послышался звук включаемого душа. Роксейн, с шипением сняла с себя прилипшую от засохшей крови блузку и бросила ее на пол ванной. Простреленный бок ужасно саднило. Ей повезло что пуля не прошла выше, и не задела органы. Дрожащими руками достав антисептик она щедро смочила им рану, от чего та начала жечь еще больше. Протерев запотевшее от горячего пара зеркало Роксейн уныло разглядывала сильно поцарапанную шею, понимая что в ближайшую неделю кофты с высоким горлом - ее единственный выбор и надеясь, что уставший Уайт не заметил за воротником рубашки этих ссадин.