Аннотация: Рассказ вышел в финал четырнадцатой мини-прозы
1
Между домами, сквозь провода, продиралось на небо воспаленное, как глаз игромана, солнце.
- Утро, - я зевнул, потянулся, выключил ноутбук. Вышел на лестничную площадку. Постучал ногой в дверь напротив. Дверь открыла Маруся на четвереньках.
- Привет, сосед. Заходи.
Маруся искала в прихожей линзу. Линза выпала из правого глаза. Маруся шарила руками по полу в полутемной прихожей и изящно материлась. Разминуться с ползающей Марусей не представлялось возможным. Перешагнув девушку, я отправился на кухню.
- Привет, - сказала Аленка. Налила в чайную чашку кофе и поставила передо мной. На Аленке приятно шелестел шелковый халатик без пояса. Под халатиком у Аленки ничего не было.
- Опять до утра играл? - зевнула девушка.
- Ага, - я любовался на маленькие, торчащие в разные стороны Аленкины груди.
- Ты - псих. Тебе лечиться нужно, - серьезно сказала Аленка. В этом году она поступила на психологический факультет.
- Чего это?
- У тебя зависимость от компьютерных игр.
- Нет. Зависимость мешает человеку эффективно выполнять социальные функции. Я же сейчас иду на работу.
- Потому что ты - трудоголик. От этого тебе тоже нужно лечиться.
- Нашла! - раздался из прихожей радостный возглас Маруси.
- И где она была? - поинтересовалась Аленка.
- В мой туфель упала. Вот уродство, - захихикала Маруся, заходя на кухню с хрупким трофеем между указательным и большим пальцем,- а Людвиг пялится на твои сиськи.
- Он старый. Отстань от него, - вступилась Аленка.
- А сколько тебе? - поинтересовалась Маруся, пристально рассматривая меня близорукими глазами, будто дату изготовления искала на пакете с молоком.
- Тридцать.
- Вот уродство, - хихикнула Маруся, - когда мне будет тридцать, я повешусь.
- Веревка оборвется, когда тебе будет тридцать, - улыбнулась Аленка. Маруся показала ей язык.
- Ну ладно. Спасибо за кофе, - я поднялся и пошатнулся, ухватившись за Марусю. Девушка от неожиданности выпустила линзу из пальцев.
- Вот уродство, - захихикала Маруся, - снова линзу потеряла. Ты чего на ногах то не держишься?
- А он до утра на компьютере играл, - ответила за меня Аленка.
Маруська снова опустилась на четвереньки.
2
- Новость хочешь? - Фадей схватил меня за грудки и, притянув к себе, зашептал в ухо, - наш директор - гомосек.
Я выпрямился. Низенький, толстенький, прилипчивый как скотч Фадей нервно запрыгал на месте:
- Да наклонись же ты. Я тебе еще кое-что скажу.
Я нехотя наклонился.
- Ты бы записался на прием. Ход конем, так сказать, - Фадей взглянул мне в лицо, чтобы полюбоваться произведенным впечатлением.
- Ты че, грибов на ночь наелся?
- Пойми, идиот, это шанс! Он никого не знает. Ну, работает у него с десяток очкариков-трудоголиков. Ему что вы, что компьютеры. Вот бери пример с меня, я всегда тут как тут: "Здравствуйте, Василь Павлович, до свидания Василь Павлович"
- Кто такой Василь Павлович?
- Это наш шеф, твою мать, Людвиг! Кто из нас тупой?! - со злости Фадей забрызгал мне слюной все ухо. Я вытер ухо о плечо.
- Ну, поздравляю. Чего ты от меня-то хочешь?
- Хочу, чтобы ты тоже не был дураком.
Я усмехнулся:
- Ты мне предлагаешь задницу шефу подставить?
- А ты только по любви?
- Ну, как тебе сказать, Фадей. Я вообще женщин люблю.
Фадей выпучил на меня круглые, как теннисные мячики глаза:
- Да не стесняйся, ты! Я к гомосексуалистам отношусь терпимо. Я, знаешь, что думаю?
- Что?
- Гомосексуализм - это такая форма естественного отбора. Чтобы слабые, неконкурентоспособные особи не размножались.
- С этим не ко мне, - повторил я как можно более убедительно.
- Ну, тогда извини, - пробормотал Фадей,- я просто подумал. Ты только не злись. Хорошо? Не будешь злиться?
3
Я и не злился. Никто не будет злиться, глядя на красивых голых женщин. "Им хорошо, - думал я, медитируя на порносайте, - они голые и тупые". И еще я подумал, что если бы я, как они, большую часть жизни проводил голым, то многое в жизни воспринимал бы иначе, а если бы был тупым...Я зачем-то громко вздохнул. Мой вздох свободно пролетел по комнате, ни на кого не наткнувшись - офис давно опустел.
"Cтранно, - подумал я, - хотя сегодня я не работаю целый день, ничего собственно по большому счету не изменилось". Эта мысль возникла в моей голове внезапно и чрезвычайно смутила мой душевный покой. Я последовал за ней, не думая о последствиях, подобно тому, как однажды жарким летним днем девочка Алиса последовала за белым кроликом с часами. "Сейчас пойду домой и буду до утра играть Combat Mission: Barbarossa to Berlin. Или позову к себе Аленку и попытаюсь ее трахнуть. Интересно, что-нибудь изменится в моей жизни? В Аленкиной - точно ничего не изменится. Ее каждый день кто-нибудь..."
Мои размышления прервал телефонный звонок.
- Там темно и глубоко! - без предисловий сообщил гнусавый голос в трубке. Он орал так, будто старался докричаться откуда-то из подземелья.
Нужно сказать, я не люблю разговаривать по телефону. Я и в жизни не очень то разговорчив, а уж по телефону и вовсе теряюсь: запинаюсь, говорю невпопад.
- Вы не туда попали,- буркнул я невнятно и положил трубку. Но звонок раздался снова.
- Не бросай трубку, козел! - истерил гнусавый голос.
- Фадей, ты что ли? - неуверенно предположил я.
- Фадей - хорошее имя, но я не Фадей, - почти спокойно ответила трубка.
- А кто вы?
- Белый Кролик. С часами, - церемонно представились в трубке.
В одно мгновение я лишился дара речи.
- Молчание становится неловким, - светским тоном заметил мой собеседник, и тут же заорал противным гнусавым голосом, - соображай быстрее, придурок!
- Я..я вас не вызывал, - ляпнул я с перепугу первое, что пришло в голову.
- Ошибаешься, дорогой. Ход сделан, и игра началась, - сказал тот, кто представился Белым Кроликом, издав какой-то странный звук. Может быть, лязгнул зубами.
- Но я ни во что не собирался играть.
- И не нужно никуда собираться. Это я играю тобой. Я - твой Белый Кролик.
Я бросил трубку. Вообще-то никогда не бросаю трубку, только кладу - такой темперамент, как говорит Аленка. Минут десять я не двигался с места, в напряжении ждал, что Белый Кролик перезвонит. Но телефон молчал. Для начала я провел рукой по волосам, затем слегка отодвинулся от стола. Дальше больше: я с облегчением вздохнул и позволил себе думать. И я подумал: " Чей-то тупой розыгрыш". Набрался смелости и встал со стула. Оглушительный звонок пронзил тишину. Я схватил трубку:
- Алло!
В трубке хихикал Белый Кролик:
- А прикольно, да? Ты уже и не ожидал, а я тут бац и звоню, а у тебя такая морда...
- Послушайте, чего вам нужно от меня?
- Ниче, расслабься, развлекаемся. Ты чего такой дерганный?
- Я сейчас положу трубку, - сказал я четко и ясно и даже сам себе удивился, - и больше не звоните мне, кто бы вы ни были. Потому что я ухожу.
-Далеко?
- Домой, - сказал я, как отрезал.
4
Я вышел в серый туман промозглой ночи. Во дворе было темно. Единственный фонарь горел тускло, будто угасал. Снежинки мелькали как искры перед глазами. Я поднял воротник куртки... Внезапно на сумасшедшей скорости во двор завернула машина. Я успел отпрыгнуть в сторону, но при этом не удержался на ногах и упал в снег. Машина остановилась как вкопанная. Из нее выбежал водитель - высокий белый кролик в шелковом синем жилете и большими часами на серебряной цепочке. Я попытался вспомнить, не стукнулся ли я головой, когда падал. К своему ужасу вспомнил, что - нет. Огромный кролик приблизился, легко поднял меня, перекинул через плечо и потащил в машину. Я впал в оцепенение и даже не пытался бороться с мутантом. Белый Кролик запихнул меня на заднее сидение, где я продолжал лежать не двигаясь, хотя поза была не очень удобной. Сам, усевшись на место водителя, кролик закурил и спросил:
- О чем ты задумался?
Вопрос был настолько нелеп в данной ситуации, что мгновенно вывел меня из оцепенения, которое кролик-мутант по ошибке принял за задумчивость.
- Кто ты? Что тебе нужно? - заорал я, подскочив.
- Начнем с начала. Хотя, я кажется уже представлялся. Белый Кролик. С часами.
- Хватит!
Я вцепился в длинные уши Белого Кролика и рванул на себя, что есть сил:
- Я сорву с тебя маску, мерзавец!
Когда в моих руках оказались оторванные кроличьи уши, я на мгновение растерялся, не зная, что делать с ними дальше. Моей ошибкой тут же воспользовался мохнатый мутант: он выхватил свои уши и отхлестал ими меня по щекам. Затем невозмутимо приставил их на место, и на моих глазах уши приросли к голове, будто и не покидали ее никогда. Я икнул от страха.
- Поехали! - заверещал белый Кролик на децибелах, почти смертельных для человека.
Машина мчалась, будто по темному узкому тоннелю и непонятно куда - вверх, или вниз. Я попытался сориентироваться, решившись взглянуть в окна. В темноте вокруг нас со свистом и лязгом пролетали детали урбанистического пейзажа - стеклянные небоскребы гоняли луну по темным окнам пустующих ночами офисов, переворачивались в пространстве, будто кувыркались, и исчезали где-то позади; неоновые вывески липли к окнам - одна, огромная, чуть не разбила стекло машины; торговые ларьки, фонари, люди...Внезапно из одного кувыркающегося небоскребы выпрыгнул маленький человечек с большим ноутбуком. В человечке я узнал Фадея. Фадей подлетел к окну машины и постучал.
- Не открывай! - крикнул Белый Кролик.
Я и не думал открывать, но поинтересовался - почему.
- У него своя дорога, у тебя - своя, - ответил Белый Кролик.
- А какая у него дорога?
- Нормальная. Он скоро продвинется по службе, ему повысят зарплату...
- Ага, - согласился я, - тогда ты прав. Ему со мной не по пути.
- Он женится. У него будет двое детей. Мальчик и девочка, - продолжал добивать меня пушистый гад.
- Это ваш шеф, твою мать, Людвиг! - заорал Белый Кролик, потеряв контроль над управлением, и нас понесло куда-то вниз.
- Руль держи, травоядное! - завизжал я дуэтом с тормозами. Белый Кролик выровнял машину.
- Этого не может быть! Фадей - стопроцентный натурал! - высказал я свое категорическое недоверие крольичим побасенкам, - его не интересуют ни мужчины, ни кролики. Только женщины. Поверь. Так что, зверь, что-то ты заврался.
Белый Кролик пожал плечами:
- А еще его интересует карьера и деньги. Деньги и карьера. Вопрос приоритетов.
Я замолчал. В глубине души я понимал, что мутант прав. Я не помнил случая, когда борьба приоритетов у Фадея не заканчивалась победой денег, полной и безоговорочной. Однажды Фадей собрался покончить жизнь самоубийством. Я дал ему сто долларов, и он передумал.
За окнами машины кувыркались небоскребы, неоновые вывески и фонари затмевали звезды.
- Ну что, весело? - спросил Белый Кролик
- Кому? - не понял я.
Белый Кролик даже отвлекся от дороги, чтобы обернуться и поглазеть на меня.
- Ничего. Скоро приедем, - хихикнул он, а я весь оставшийся путь мрачно молчал.
5
- Вот смотри, - Белый Кролик поставил передо мной шахматную доску, когда мы оказались в его норе. Норой он называл роскошную квартиру, стены которой поминутно меняли цвет. Сейчас комната была малахитово-зеленой. Я внимательно осмотрел шахматную доску в поисках подвоха. Белый Кролик весело глядел на меня косыми глазами:
- Я тебе не фокусы показывать собираюсь. Ты в шахматы играть умеешь?
- В детстве.
- Этого достаточно.
Белый Кролик выставил на шахматную доску фигуры: пешки, слоны, ладьи - все вперемешку, как попало.
- Знаешь, я не смогу поставить мат Виши Ананду, но как должны стоять фигуры на шахматной доске я знаю.
- Да! Молодец! - заорал вне себя от восторга Белый Кролик и потер от удовольствия лапами, да так, что между ними замелькали искры.
- Я знал, что ты так ответишь, - объяснил он мне причину своей радости, - жизнь людей такая же шахматная доска. Все знают, как должны стоять фигуры, как они должны ходить, но выигрывать никто не умеет.
- А Виши Ананду? - напомнил я.
- Людвиг, ты тупой? - заорал Белый Кролик, и его косые глаза налились кровью, - я тебе про жизнь, а ты мне про шахматы!
- Хорошо, успокойся.
- Вот эти шахматные фигуры...
- Это люди, - поспешно подсказал я.
- Нет, это мысли и желания людей. В данном случае - это твои, Людвиг, мысли и желания. Вот ходит пешка Е2 на Е4.
- Правильно, - одобрил я.
- И позволь тебя спросить, чему ты рад?
- Нормальное начало. Правильное.
- Предсказуемое.
- Есть проверенные классические дебюты, сицилианская защита, например...Ни к чему изобретать велосипед, - парировал я.
Белый Кролик закивал головой в знак согласия и сказал:
- Нет. Ни к чему, если хочешь проживать свою жизнь по чужим, может быть даже блистательным, но уже разыгранным партиям. Да и как я успел заметить твоя партия до зеленой блевоты серая...
Я вскочил, сбросив со стола шахматную доску - фигуры разлетелись по углам в эту минуту красной комнаты.
- Это - моя жизнь, и не лезь в нее своими мохнатыми лапами.
Белый Кролик оставался невозмутимым:
- Я понимаю, ты боишься. Но ты не бойся. Ты уже сделал первый шаг. Это же было легко. Маленький, маленький шажок. И отпускаешь себя. Условие одно - то, что ты сделал должно быть абсолютное не то для тебя.
- В смысле?
- Для тебя это не должно быть само собой разумеющимся, как Е2 на Е4 понимаешь?
- Ты имеешь ввиду какой-нибудь героический поступок?
- Чур меня, чур. Нет, ничего героического не требуется. Старушка без тебя перейдет дорогу.
- Тогда что?
- А ты это уже сделал, иначе бы меня сейчас не было рядом с тобой.
Я снова сел.
- Ты всего лишь отвлекся от своей идиотической работы и задумался. Теперь просто отпусти себя. Доверься инерции. Все изменится. Поверь. Достаточно сделать только шаг...
- А ты? - я в упор смотрел на Белого Кролика, безуспешно пытаясь поймать взгляд его косых глаз.
- А что я?- скромно отвечал Белый Кролик, протягивая мне пушистую лапу, - приятно познакомиться. Я твоя - ИНП.
- Что?
- Инерция Нестандартных Поступков. С сегодняшнего дня играю тобой.
Я помотал головой, соображая:
- Ну а в чем фишка?
- Не понял, - нахмурился Белый Кролик, именующий себя ИНП.
- Где гарантия, что инерция моих нестандартных поступков приведет меня к лучшему будущему? - объяснил я свой вопрос.
- А никакой, - весело отвечал Белый Кролик, - может, даже хуже будет.
- Ты издеваешься? - теперь пришел мой черед хмуриться.
- Нет, - заверил меня Кролик, - если, конечно, ты не считаешь, что говорить правду и издеваться - это одно и то же.
Я дипломатично промолчал.
- Фишка в том, - продолжал Белый Кролик, - что, совершая стандартные поступки, ты не в состоянии вырваться за рамки своей убогой личности, ну а с ИНП - у тебя есть шанс. Большинство людей даже не представляет, как это просто - вырваться за рамки убогой реальности!
В экстазе Белый Кролик запрыгал по комнате.
- Ты только представь себе, Людвиг! Ты что-то делаешь - это что-то не опаснее чем моргнуть, а жизнь твоя меняется сама, по инерции. Однажды ты проснулся и опоздал на работу, или вместо того, чтобы остаться вечером дома, идешь к другу, или посмотрел по телеку передачу, которую обычно не смотришь...Шаг за шагом инерция твоих нестандартных поступков усиливается. Это другой уровень, Людвиг. Абсолютно другой.
- Не знаю, - протянул я.
- Решай, - Белый Кролик нетерпеливо постучал лапой по столу.
- Хорошо, - вздохнул я, - я могу попробовать. Если мне не понравится, я ведь всегда смогу вернуться к своей обычной жизни? Правда?
Белый Кролик отвел глаза в сторону:
- Ну да, конечно. Только сначала перечисли вслух к чему ты хочешь вернуться?
- К работе с девяти утра до девяти вечера, - неуверенно начал я.
- Так, так, - подбодрил меня Кролик.
- К Combat Mission: Barbarossa to Berlin, - я помрачнел и замолчал.
- Ну? Что еще?
- Аленка, - сказал я с вызовом.
- Что, Аленка?
- Я захочу вернуться к Аленке. У нее, кстати, завтра день рождения.
- Запомни, Людвиг для женщин день рождения всегда некстати, - наставительно произнес Белый Кролик, - ты собирался пойти?
- Да, собирался пойти и поговорить, признаиться...
- Ну что ж, поговори, - Белый Кролик взглянул на часы. Он, казалось, потерял интерес к нашему разговору.
- Пойдешь со мной? - спросил я его.
6
Перед дверью я остановился.
- Что такое? - в нетерпении Белый Кролик мелко подпрыгивал на месте.
- Подарок. Без подарка на день рождения нельзя.
- А что бы ты хотел ей подарить?
Я помедлил.
- Ну?! - взорвался Белый Кролик.
- Давай ей подарим тоже белого кролика.
-Давай, - неожиданно сразу согласился Белый Кролик.
- Правда? Ух ты...
Белый Кролик съежился, будто у него неожиданно скрутило живот коликами, поджав под себя задние лапы, да так и повиснув в воздухе. Неожиданно он выпрямился как пружина и извлек из кармана своего жилета коробку.
- Что это? - спросил я приоткрывая крышку и осторожно заглядывая внутрь - там копошился маленький белый пушистый крольчонок с повязанным на шею гламурненьким розовым бантиком.
- Кролик. Белый.
- Я говорил о настоящем кролике.
- Ау! - заорал Белый Кролик и больно стукнул меня в лоб, - теперь еще раз хорошенько подумай, кто из нас настоящий! Или я вызываю доктора. Психиатра!
- Да не ори, - огрызнулся я, - ну хорошо. Я не правильно сказал. Я хотел не настоящего, а настоящего волшебного кролика, ну как ты.
- Ты меня пугаешь! - гнусавым плаксивым голосом запричитал Белый Кролик, громко задышал и я услышал, как часто забилось его кроличье сердце, - неужели ты веришь в волшебных кроликов?
- Да, - ответил я.
- Ну хорошо, - успокоившись в одно мгновение сказал Белый Кролик, - объясняю, настоящий волшебный Белый Кролик один. Понимаешь? Ну, это как Дед Мороз на Новый год. Их миллион по стране бегает с приклеенной бородой и в шубе из костюмерной местного театра. Но настоящий волшебный Дед Мороз - он же один!
- Что ты мне втираешь? Хочешь, чтобы я поверил в Деда Мороза?
- А в волшебных Белых Кроликов это я, по-твоему, верю? - Белый Кролик растянул свои кроличьи губы в мерзкой ухмылке.
Внезапно дверь открылась и на пороге появилась Аленка. Вся такая в нежно- голубом.
- Ты чего здесь стоишь? Чего не заходишь? - спросила она.
- Я...э...мы тут с кроликом, - пробормотал я и протянул Аленке коробку. Аленка еле взглянула на нее. Зато Маруся была в восторге. И весь вечер носилась с крольчонком как с родным, пока не настала ночь, и Маруськин партнер по сексу, огромный лысый парень, случайно не задавил его, завалившись с Маруськой на кровать.
Я же сидел на кухне и млел перед Аленкиной красотой, не зная, что сказать и сделать. Белый Кролик тусил рядом, шаря по шкафам в поисках конфет.
- Людвиг, - сказала Аленка, - ты сегодня какой-то странный.
- Я всегда странный. Ты сама говорила.
- Нет, сегодня ты совсем странный. Ты все время молчишь. Скажи что-нибудь, Людвиг.
И тут я вспомнил, что так и не поздравил Аленку с днем рождения.
- С днем рождения! - сказал я громко и добавил, - как жаль, что сегодня не день космонавтики.
- Почему? - спросила Аленка, напряженно, как врач, вглядываясь в мое лицо.
- Потому что с днем космонавтики я умею поздравлять гораздо лучше. Всем моим друзьям нравилось, когда я поздравлял их с днем космонавтики.
Белый Кролик поперхнулся очередной шоколадной конфетой и зашелся в приступе кашля, а я вдруг открыл окно и выпрыгнул в него.
7
Когда я открыл глаза, в кресле возле моей кровати, в белом больничном халате, накинутом поверх дурацкого жилета, сидел Белый Кролик и листал какой-то глянцевый журнал. Он сосредоточенно бегал косыми глазами по строчкам, слюнявил лапы, чтобы перевернуть страничку...Я почувствовал, что меня мутит.
- Что со мной? - еле слышно спросил я.
- Ты не поверишь, сотрясение мозга, - сказал Белый Кролик, не отрываясь от журнала.
- Почему же не поверю?
- Слушай, нельзя же быть таким доверчивым, - лениво возмутился Белый Кролик, - в волшебных белых кроликов ты веришь, в дед мороза тоже, теперь вот в сотрясение мозга - тоже веришь.
Я попытался задуматься, но моя голова так разболелась, что это оказалось невозможным.
- Если серьезно, я тобой горжусь! - Белый Кролик забросил глянцевый журнал куда-то в угол огромной палаты, стал на колени возле моей кровати, взял мою руку в свои лапы, - третий этаж! Как ты сиганул! Все - в ужасе! Девочки - в соплях! Я в восторге! Правда. С тобой играть одно удовольствие.
- Игра - это когда есть правила и цель игры, - с трудом сказал я и застонал от боли.
Белый Кролик снова сел в кресло, закинув одну на другую заднюю лапу.
- Это когда ты играешь. Есть правила и цель. Когда играют тобой тебе - неизвестно ни то ни другое. И это кайф.
- Где Аленка? - перебил я белого мутанта. Мне не хотелось говорить с ним о его дурацких играх. Я хотел видеть Алену. Мое сердце сводило от нежности, когда я думал о ней.
- Пошла за апельсинами.
- Зачем мне апельсины?
- Женщины лучше знают, что нужно.
В палату вошла какая-то тетка лет пятидесяти - полная, грузная, с апельсинами. Тетка кого-то смутно мне напоминала, но я никак не мог вспомнить кого. Она остановилась в дверях, схватилась за сердце и выронила апельсины. Вернее, сначала она выронила апельсины, а потом схватилась за сердце.
- Людвиг, - прошептала тетка, тихо сползла на пол и лишилась чувств.
- Кто это? - испуганно спросил я Белого Кролика.
- Аленка.
- Что?!
- Ты пролежал в коме тридцать лет.
Я судорожно сглотнул, кивнув на лежащую без сознания женщину:
- А она что здесь делает?
- Как что? Ухаживает за тобой.
- Она что, дура?
- Видишь ли, все зависело от того, что ты скажешь, когда проснешься.
Я почувствовал себя плохо. Я и до этого чувствовал себя плохо, но теперь мне стало совсем хреново.
- Что же дальше?- прошептал я, с тоской глядя на подкатившийся к моей кровати апельсин, но тут огромная тетка пошевелилась, приходя в себя. Сам не свой от страха, я вскочил с кровати, схватил Белого Кролика за мохнатую лапу и, практически в чем мать родила, бросился вон из больницы. Белый Кролик сразу же вырвался вперед, крепко держа меня за руку, и мы побежали еще быстрее. Мы промелькнули как двадцать пятый кадр мимо двух санитаров, несущих кого-то на носилках. Санитары остановились, мрачно глядя нам вслед. Никто не гнался за нами, но мы мчались вприпрыжку так, что ветер свистел у нас в ушах. Мы прыгали через небоскребы, летели над мостами, бежали, что было сил.