Аннотация: Вы же помните сказку о голом короле? А может быть, все было бы немного иначе, будь на троне королева?
"Голая королева"
Шель - гениальный портной. Он способен превратить даже самый невзрачный кусок ткани в нечто волшебное, что окутает вашу фигуру, точно королевская мантия. Но что стоят все самые замечательные способности без денег и славы? Стать знаменитым и успешным выходит далеко не у каждого, кто этого достоин.
А Шель был безвестным портняжкой из крохотной лавочки по перешиву старья на окраине. Парень был полон идей, как кружка для пожертвований в ярмарочный день, и мечтал шить из бархата и шелка, а приходилось ему перешивать отцовские пиджаки на тощих подростков, да перелицовывать материнские платья для их неизбалованных обновками сестренок. В тот день я зашел в его мастерскую, потому что мои любимые темно-серые брюки нуждались в починке. Шель, обрадованный возможностью подержать в руках вещь из настоящего шевиота, ликвидировал последствия слишком близкого знакомства правой штанины с зубами здоровенной мейнхенской овчарки, а я сидел на столе и скучал. Вот тут-то на глаза мне и попалось нечто ярко-зеленое, атласное и я извлек из кучи каких-то обрезков совершенно удивительную вещицу.
- Шель, дружище, кто это заказал тебе ночную сорочку такого странного цвета?
Надо признать, это чудо портновского искусства выглядело довольно соблазнительно: большой круглый вырез на груди, рукава-фонарики, ленты, оборочки... Но длина была просто скандальной! Девушке среднего роста даже коленки не прикрыла бы.
Светловолосый бедняга Шель залился краской так, что уши побагровели:
--Да понимаешь....Я хотел сделать подарок... Моей Лизетт...
Такое начало меня заинтриговало до чрезвычайности. Кого это записной скромник Шель называет "моя Лизетт"? Я знаком с ним с самого нашего детства. Его отец, добрая душа, приютил меня и целый год я вместе с Шелем (нам обоим тогда было лет по восемь) помогал ему в этой самой мастерской, мыл полы, убирал обрезки, пришивал пуговицы, распарывал швы и ел вместе с семьей за большим раскроечным столом. Это был чуть ли не лучший год в моей жизни, и я остался навсегда благодарен за то, что ощутил что же такое семья. И пусть зачастую каша без масла была единственной едой в их доме, они никогда не падали духом и свято верили, что настанут лучшие времена... Теперь Гийом, отец моего друга, совсем старенький, и дело перешло в руки его единственного сына, только лучшие времена для них все не наступали. А Шель был парень простой, бесхитростный и совершенно очевидно, что влюбился он всерьез. Так что надо бы проследить за другом детства, а то ведь вляпается...
-А "твоя Лизетт"... она хорошенькая?
- О, просто красавица! Такая тоненькая, изящная. Она служит в цветочном магазине Байера.
В голосе Шеля слышался настоящий восторг. Да, видимо Лизетт и в самом деле недурна - у Байера принимали на работу только очень симпатичных, и непременно с хорошими манерами. Его цветочный салон располагался в центре столицы, и многие повесы из богатых семей любили проводить время, выбирая бутоньерку в обществе хорошеньких продавщиц. Я и сам любил бывать там - неплохое место, чтоб завести полезные знакомства. К тому же внимание девушек и желание произвести на них впечатление развязывает языки состоятельным джентльменам, что мне и нужно. Они выдают такие подробности, что кажется еще немного - и номер банковского счета назовут. Впрочем, сейчас не об этом - кажется, Шель вот-вот обретет свое счастье.
- И она отвечает тебе взаимностью?
- Мне казалось, что да... - вид у Шеля стал донельзя несчастный. - Но понимаешь... Я не решился сделать ей предложение... потому что мне нечего ей предложить, кроме этого убожества... - он обвел рукой свою заваленную всяким старьем комнатушку. - А теперь... я видел, как ее провожал один франт. Теперь и подойти не решусь. Она достойна лучшего, чем я...
Друг окинул меня завистливым взглядом
- Это ведь ты, Лок, умеешь нравиться девушкам...И высокий, и красивый, и манеры у тебя... а я?
И снова уткнулся в шитье. Нет, так дело не пойдет... Я считал Шеля другом, а мне не нравится, когда моим друзьям плохо.
- А тобой пора заняться, согласен! Что это за ужас у тебя на голове? Ты когда в последний раз был в приличной парикмахерской? Ну ничего, я тобой займусь!
- Брось, - махнул рукой Шель, - я худой и рост у меня...не вышел я собой, что уж тут поделать.
Да, Шель не был плечистым и мускулистым, но в его субтильности был свой определенный шарм. Я-то знаю, помню, как на меня, пока я тощим юнцом еще был, дамочки вешались. Ладно, внешностью Шеля я займусь, надо до конца в ситуации разобраться.
- А что с этим? - Я потряс у него перед носом зеленой вещицей непонятного назначения.
-Э... - щеки Шеля алели, словно юбка хозяйки дешевого борделя, - я думал о Лизетт, когда мне попался на распродаже этот кусок атласа. Но ткани оказалось так мало... я придумывал рюши и оборки... новый фасон... а, все без толку. Только полы ею мыть!
Он отвернулся и засопел. Дело совсем плохо. Надо его спасать. А то на нервной почве совсем профессионализм утратит - вон как криво зашивает.. Я отобрал у него мои штаны, пока он еще окончательно их не угробил и сказал:
- А знаешь, фасон этой..мм.. вещички мне нравится. Только я бы еще немного углубил декольте. Представляю, если бы все носили такие... я бы целыми днями любовался стройными ножками наших столичных прелестниц!
Но мои попытки рассмешить Шеля успеха не имели. Он печально изрек:
-О чем ты говоришь.. Никто никогда не наденет подобного ... Это просто немыслимо - продать хоть одно такое платье...
Но мысли уже роились в моей голове, будто осы вокруг сахарной ваты.
-Спорим, у тебя не только станут покупать подобные платья, но и вся столица будет их носить?
Мое предложение заставило Шеля нервно рассмеяться, и он, не подозревая, что сейчас решается его судьба, заключил со мной пари.
Итак, не медля (ибо время, которое мы имеем - это, как известно, деньги, которых мы не имеем) я принялся за дело. Для начала снял помещение поблизости от Дворцовой Площади, в самом аристократичном и дорогом квартале Сангры. Прямо напротив располагался цветочный салон Байера, тот самый, где служила зазноба моего незадачливого друга. Пара дней ушла на то, чтобы увешать все картинами и литографиями, уставить пуфиками и зелеными растениями в кадках, разложить на столиках модные журналы, нанять внушительно-строгого швейцара и легкомысленно воркующую девочку-ассистентку. Когда это просторное помещение превратилось в гламурный вариант райского сада, пришел черед самого сложного. Мне предстояло сделать из Шеля икону современной моды, чье слово будет непререкаемой истиной передаваться из уст в уста...
Отодвинув бархатную портьеру, прошел в помещение, скрытое от посторонних глаз. Встрепанный Шель поднял на меня красные от недосыпания глаза - бедняге приходилось шить день и ночь.
-Ну, я вижу, что можно начинать, - сказал я, окидывая взглядом вешалки, плотно забитые его произведениями. От ярких тканей, лент и кружев рябило в глазах.
-Лок... Ты и в самом деле думаешь, у нас получится? - неуверенно спросил Шель, откладывая в сторону очередную "ночнушку". - Это же просто чудовищно - такое огромное количество атласа, шелка, муслина... и все окажется впустую? Может, пока не поздно, я попытаюсь сделать из этого блузки?
Меня позабавило его неверие в мой план.
- Шель, если я проиграю пари и мы не продадим ни единой вещи, ты получишь всё это добро в свое полное распоряжение, и тогда хоть блузки из них делай, хоть попоны для лошадей, мне все равно. Только этого не случится. Все будет так, как я тебе и пообещал. Дай мне десять дней - и вся столица напялит твои платьица и станет прославлять твое имя.
Шель недоверчиво покачал головой, но больше ничего не сказал и снова было взялся за работу, но я вытащил у него из рук моток кружев и велел отправляться со мной.
Это было увлекательно! Я впихнул ничего не подозревающего Шеля в ожидавший нас экипаж и повез к Эльсону. У того конечно, всегда полно народу, но я его постоянный клиент уже без малого пятый год и для меня нашлось свободная минутка. Правда, минутка растянулась на целый час, в течение которого Эльсон причитал и жаловался, что еще никто не ставил перед ним такую сложную, практически невыполнимую задачу. Конечно же, он делал это для того, чтобы я превозносил до небес его потрясающее мастерство, чем я и занимался - язык-то у меня без костей, ничего сложного... Когда работа была закончена, Эльсон откинул со лба высветленную челку и воскликнул патетически:
- Я сделал все, что мог!
Фальшивые бриллианты в огромной пряжке его ярко-красного ремня сверкали, многочисленные цепочки звенели, и под весь этот аккампанимент я повернул кресло Шеля к зеркалу, чтобы тот смог наконец увидеть себя. Я с нетерпением ждал его первых слов, но мой друг только молчал и с явным недоверием таращился на свое отражение.
-Это я? - наконец изумленно вопросил он, а у Эльсона, ожидающего восторженных похвал, обиженно дрогнули пухлые губы. Ясно, надо срочно спасать положение.
- Эль, ты превзошел сам себя! Мой друг онемел от радости!
Я выдернул Шеля из кресла и потащил к выходу. Эльсон кокетливо помахал пальчиками нам вслед с пожеланиями заходить почаще.
- Ты что, язык проглотил? - встряхнул я друга, когда мы отъехали уже довольно далеко. - Мог бы и сказать Элю пару слов, от тебя бы не убыло, вон он сколько с тобой провозился!
- Э-э-э.. нну... - только и смог выдавить из себя Шель и я оставил его в покое - видимо, потрясение оказалось слишком сильным.
Он молчал и дальше, но когда я привез его в небольшой магазинчик, где подобрал пару рубашек, костюм и новые туфли по вполне сходной для такого качества цене, пришел было в себя. Однако, когда увидел, сколько монет я за это отдал, снова впал в прострацию. Приобретение шейного платка, запонок и шляпы прошло все в том же состоянии перманентного коматоза. Я уже стал беспокоиться, не повредился ли рассудок друга бесповоротно. Но когда мы с ним вернулись в наш салон и Шель остановился перед большим зеркалом, рассматривая себя, он вдруг заговорил.
- Лок...Скажи мне, что это не сон.. .Это и вправду я?!
- Конечно ты, друг мой, кто же еще, - заверил я его, рассматривая результаты моих.. ну и Эльсона, конечно, трудов. Что делают с человеком хорошая стрижка и приличный костюм! Вместо бесцветного скукоженного существа неопределенного возраста, я видел перед собой изящного блондина с карамельными прядями в густых, прихотливо-небрежно взъерошенных волосах. Серые глаза смотрели из-под приглаженных темных бровей настороженно, но уже совсем иначе, чем раньше. Костюм сидел превосходно, а яркий платок на шее был завершающим штрихом этого преображения.
Тут из-за ширмы высунулась Дилли, наша ассистентка:
-А где ... - увидела Шеля и продолжила с недоверчивой улыбкой, - ой, господин Шель...какой Вы элегантный...
Шель расцвел:
- Вам нравится, Дилли?
Дилли радостно подтвердила. И судя по ее виду я мог сказать вполне однозначно - если Лизетт не поторопится, уведут Шеля, ой, уведут...
Они остались ворковать, а я оправился с визитами - надо было шепнуть пару слов там, пару слов тут. Плоды моей неустанной активности мы стали пожинать уже на следующий день.
Дверной колокольчик звякнул и мы переглянулись: вот она, та минута, ради которой все это затевалось. Судьба сама позвонила в наши двери. Каждый знал, что ему делать и пока швейцар (Мики, бывший боксер на подпольных поединках, отличный парень и кое-чем мне обязан) с молчаливой важностью впускал первую посетительницу, Шель тихо, как мышь, скрылся за портьерой, а Дилли взбила платиновые кудри, мельком глянула в карманное зеркальце на безупречно нанесенную помаду, и выпорхнула навстречу.
- Добрый день, мадам, - прозвенел ее милый голосок и колесо закрутилось.
Судьба явилась нам в облике мадам Ксавье, жены известного ювелира. Роскошные меха и сверкание камней - все как полагается. Прическа Дилли заставила ювелиршу завистливо поджать тонковатые губки - у самой мадам волосы не отличались густотой, но были тщательно завиты и уложены. Дилли порхала вокруг нее и щебетала, как райская птичка, показывала журналы, предлагала кофе и шоколад, и мадам понемногу оттаивала, но пока еще смотрела настороженно и слегка свысока. Я понял, что настало время моего выхода, и появился из-за ширмы.
- Дилли, я забираю эти два для мадам Лидии, она заказала их еще вчера....
И осекся, сделав вид, что только сейчас увидал мадам Ксавье.
- О, простите мадам ... добрый день.
Мой взгляд выразил такое искреннее восхищение, и так выразительно скользнул по ее не слишком аппетитным формам, что дама растаяла.
- Добрый день, - кокетливо поводя плечиком, с которого, будто невзначай, соскользнул на пол скромный шиншилловый палантин, ответила мне мадам Ксавье. Этой возможностью я не пренебрег и, опустившись на одно колено, почтительно подал ювелирше ее меха. Она позволила укутать ее костлявые плечи, а я, будто невзначай, выронил сверток. Он упал, разворачиваясь и являя любопытному взгляду ярко-розовое и то самое, изумрудно-зеленое нечто, что язык пока не поворачивался назвать платьем. Мадам немедленно потянулась к этим вещицам и изумленно воскликнула, разглядывая их и так и эдак, вертя в руках и выворачивая наизнанку:
-Что это? Новый фасон ночных рубашек? Какие коротенькие! И кто же заказал себе целых две таких забавных... Вы сказали, Лидия? Уж не госпожа ли Напке решила обзавестись подобными обновками?
Выражение ее лисьего личика стало откровенно злорадным. Она уже предвкушала, как станет высмеивать госпожу Напке во всех салонах.
-Нет, мадам. Это заказ герцогини...
Тут я склонился к украшенному бриллиантами ушку мадам Ксавье и назвал ей имя особы, сделавшей заказ. Глаза у нее чуть не выскочили из орбит, когда она услыхала этот титул.
- Сама...о, это, несомненно свидетельство безупречного вкуса ее светлости! - Ювелирша на секунду представила, что я мог бы передать герцогине пренебрежительный отзыв, и изо всех сил торопилась исправить положение.
- Между нами говоря, - я принял таинственный вид и оглянулся на отошедшую в сторонку Дилли, - эти вещицы произведут такой фурор на балу у губернатора, что вся Сангра вздрогнет.
Эта информация заставила ее щеки пойти красными пятнами. Еще бы! Ежегодный августовский бал у губернатора! Получить на него приглашение не так просто, но блеснуть на нем - это мечта любой дамы. У мадам Ксавье приглашение было, в этом можно не сомневаться, но оказаться в самом русле модных тенденций... Ибо кто, как не названная мною по секрету особа - законодательница столичной моды! А теперь ювелирша получала шанс узнать заранее, во что будет одета герцогиня на балу, и подобрать себе наряд, который не уступит фасоном герцогскому одеянию. Более того, у нее хватит денежек, чтоб, как это делают самые завзятые модницы, сменить за время бала, длящегося всю ночь, несколько платьев! Поэтому мадам положила мне на лацкан светло-серого пиджака сухощавую лапку и проворковала:
- О, так значит, в этом герцогиня пойдет на бал? - она указала на платья с явным недоверием. - Очень..мм.. нетрадиционно...
Еще пара секунд ушла у нее на раздумья, а потом обладательница шиншиллового палантина заявила с самым решительным видом:
- Устройте мне пять таких же. Плачу вдвое против герцогини, и чтоб ни одна живая душа не знала!
Почтительно поцеловав ей ручку, я подозвал Дилли, и через полчаса довольная собой ювелирша покидала наш салон, оставив заказ на пять разноцветных вариаций "ночнушки" Шеля.
Как только за ней закрылась резная дубовая дверь, Шель выскочил из-за своей занавески и неверяще возопил:
- Она их заказала?!
- Еще как! И, между прочим, отвалила за каждую по пять сотен монет.
- Пятьсот золотых за это? - он оглянулся на заваленную коротенькими платьями примерочную. - Это просто невероятно!
Дилли рассмеялась:
- Она и вправду заявится в этом на губернаторский бал! Вот будет потеха! На нее же все пальцем показывать станут!
- А ведь правда! - испугался Шель и просящее оглянулся на меня.
- Лок... Может, давай заберем эти деньги, да и сбежим, пока не поздно? А то ведь объявят нас мошенниками. Я уже прямо слышу шаги офицеров Тайного корпуса, пришедших по нашу душу...
Мики навострил свои огрызки, что заменяли ему уши при упоминании о Тайном корпусе.
- Ша! Отставить панику! Никто сюда, кроме жаждущих приобрести подобную же обновку не заявится. И на балу никто в ювелиршу пальцем осуждающе не ткнет, наоборот.
Не особо они мне поверили, но на время я их успокоил, а через пару часов стали сбываться мои предсказания. Сначала робко, по одной, а потом все смелее, стайками, к нам потянулись прослышавшие про чудо-обновку дамы высшего света. Дилли как заводная носилась от одной примерочной к другой, Мики то открывал двери, впуская новых посетительниц, то закрывал их, помогая дамам усесться в экипажи или мобили. Шель время от времени высовывал из-за портьеры красную от волнения физиономию и тут же прятался обратно. Потом я дал ему пинка и он стал выходить на люди, разговаривать с заказчицами лично, а те, узрев, что портной молод, презентабелен и хорош собой, не торопились покидать наш салон.
Закрылись поздним вечером - просто попадали от усталости с ног и смотрели друг на друга, сидя на бархатных диванчиках, точно марионетки с обрезанными ниточками.
- А ведь мы получили полсотни заказов, не меньше, - подал голос Шель, тараща полубезумные от привалившей удачи глаза.
- Шестьдесят четыре, - гордо заявила Дилли и потянула себя за развившийся локон.
Мики только покрутил коротко стриженой круглой головой и скривился - это у него означало улыбку.
- Если только завтра у нас не потребуют деньги обратно, - снова завел свою пессимистическую шарманку Шель, но я оборвал его:
- Завтра у нас будет еще больше заказчиц. Так что всем отдыхать и ровно в девять - все на своих местах.
Чтобы поднять боевой дух, я выдал команде по пятьсот золотых и, обрадованные таким потрясающим заработком всего за один день работы, они, довольные, расползлись отдыхать.
Следующий день был еще более сумасшедшим, чем предыдущий. К открытию салона у дверей собралась приличная толпа и стоило Мики открыть дверь, как его просто смели хрупкие дамочки, жаждущие приобщиться к новинкам моды. Они толкались, как на базаре, галдели, выхватывали платья друг у друга из рук и так замордовали Дилли, что та с трудом стояла на ногах к часу пополудни, когда мы с Мики совместными усилиями выпроводили их всех за двери и объявили обеденный перерыв.
- Это сущие фурии, - произнес потрясенный до глубины своей бесхитростной души бывший боксер. - Таких подлых приемов я даже на подпольных боях не видел!
- В том, что касается моды, женщины безжалостны и бескомпромиссны, друг мой! - наставительно заметил я, а Дилли согласно закивала платиновой головкой.
Я отправил Мики за подмогой. Он героически пробился сквозь строй ожидающих открытия салона дам и привел нам еще двух своих товарищей, с трудом втиснувших могучие плечи в форменные кители швейцаров и трех решительно сжимающих подкрашенные губки продавщиц. Они помогли нам продержаться до закрытия, и единодушным решением были оставлены в команде до наступления предполагаемого затишья. Мы наняли в помощь Шелю еще трех помощников и одну ворчливую пожилую особу, тетку Матильду, которая удивительно ловко орудовала веником и тряпкой. Именно ее помощь оказалась неоценимой. Когда нам надо было закрываться и она появлялась, гремя своим ведром и бросая неодобрительные взгляды, что-то бормотала себе под нос про всяких бездельников, которые людям работать мешают, великосветские дамы исчезали тихо, быстро и без единой жалобы.
А наплыв желающих носить мини-платьица Шеля все не спадал. Тот теперь придумывал различные вариации, комбинировал ткани, короче говоря, находился в неустанном творческом поиске. Этому способствовал непрерывный поток золотых, который тек в наши карманы.
- А как называется этот фасон? - спросило юное создание, перемерявшее уже с дюжину платьев и теперь вновь вертевшееся у зеркала. Дилли беспомощно оглянулась на меня и я, не долго думая, пришел ей на помощь.
- Это фасон под названием "Королева" .
Беспроигрышный вариант, назвать что-то королевским - на это клюют одинаково и простаки, и аристократы.
Мы с Дилли выпучили глаза, пытаясь не расхохотаться во все горло, а прелестница разглядывая отражение своих обнаженных ножек, отозвалась вполне серьезно:
-"Голая королева"? Забавно!
И покинула нас в полной уверенности, что именно так и называется фасон заказанных ею платьев. Чтобы замысел с "Голой королевой" не раскрылся раньше времени, и наша задумка сработала, мы сразу предупреждали заказчиц, что платья будут доставлены им прямо накануне бала. Самые отчаянные и смелые модницы готовы были появляться в них буквально на следующий день. Но это не соответствовало моему плану. Поэтому вечером накануне бала посыльные сбивались с ног, доставляя по назначению готовые наряды. Я, конечно же, не собирался пропускать кульминацию своей аферы и заранее озаботился приглашением.
Шель позаботился о том, чтоб мой костюм был безупречен, а сам остался сидеть на чемоданах, ожидая моего возвращения: в случае чего этот храбрый портняжка собирался рвать когти из столицы. Навязчивая идея о том, что Тайный корпус явится за ним, не покидала беднягу.
- Ты уверен, что это безопасно? - в сотый раз спросил он, поправляя мой галстук.
- Шель, тебе-то уж во всяком случае, что грозит? Скажешь, что тебя наняли, велели нашить странных нарядов, а больше ты и знать ничего не знаешь, - успокаивал я его, но тот все переживал:
- А вдруг они арестуют тебя?
- А меня-то за что? - Удивился я. - Другое дело, если бы мы брали денежки, а взамен заказчицы ничего не получали. А это не так. Нам - монеты, им - обновки. Так что все по-честному.
Так что я отбыл на бал, а мой приятель остался волноваться дома.
Конечно, вся улица на которой стоит губернаторский дворец, была запружена экипажами и мобилями, а зевак приходилось сдерживать тройному кольцу охраны.
В толпе мелькали репортеры, и можно было не сомневаться - завтрашние газеты во всю распишут происходящее. Я стоял у входа, мило беседуя с другими любителями приходить пораньше и мне отлично было видно, как притихла толпа, когда на красную ковровую дорожку ступила первая обладательница туалета от Шеля. За потрясенной тишиной раздались отдельные смешки, перешептывания превратились в возмущенный ропот, и тут вслед за первой последовала вторая, за ней - третья, четвертая, пятая... Сверкая ножками, обтянутыми прозрачным шелком чулочков, столичные красавицы шествовали под взглядами онемевших зрителей, и наслаждались эффектом. Какой-то парень восторженно присвистнул, и тут словно магическая бомба взорвалась: каждый новый наряд встречался таким шквалом эмоций, что я всерьез забеспокоился - как бы дело не кончилось заварушкой.
И тут наступил апофеоз: на красную дорожку из сверкающего полированным металлом и шипящего клубами пара мобиля выпорхнула закутанная в белоснежное пушистое облако мехов герцогиня. Неизвестно, сколько сей особе лет, но последнюю половину столетия ее изящная фигурка и классически правильные черты неизменно украшают собой все самые значительные светские мероприятия в королевстве. Вот и сейчас, стоило этой богине современной моды появиться, все затаили дыхание, ожидая - что же явит нам Сама. И герцогиня не обманула ожиданий: небрежным движением точеных плечиков сбросила на руки почтительно склонившемуся в приветствии губернатору шубку и толпа выдохнула в экстазе: наряд ее светлости был гораздо короче, чем все предыдущие, чуть прикрывая стройные бедра, и к тому же просвечивался. Она победно оглядела скукожившихся от зависти дам и потрясенных видом ее прелестей мужчин, и прошествовала в дом, провожаемая аплодисментами публики. Да, умеет ее светлость оказаться на недосягаемой вершине, думал я, вспоминая, как Шель тайком приезжал к ней в закрытом экипаже и шил наряды прямо в герцогском дворце, так, чтоб ни одна живая душа про это не прознала.
Все газеты на следующее утро вышли с огромными заголовками: " Скандал в высшем свете!", " Мода сошла с ума!", " Еще немного - и мы увидим то, что скрыто"
Скандализированное общество разделилось на партию тех, кто шумно восторгался новинкой, и тех, кто громко вопил о полной безнравственности и непрактичности оной. А это неизбежно привело к такому бешеному ажиотажу вокруг "Голой королевы", что мой банковский счет пополнялся со сказочной быстротой, а Шель стал богаче всех портных Сангры, вместе взятых!
Шель распаковал свои чемоданы и преподнес Лизетт платье, от которого она пришла в полный и неописуемый восторг. Вопрос о свадьбе можно было уже считать решенным.
Платьица от Шеля стали настоящей сенсацией, а "Голая королева" самым часто упоминаемым словосочетанием этого сезона. Все ждали только реакции королевы на такое скандальное название. И реакция последовала довольно скоро. Ее величество, принимая во внимание, что при таком фасоне спрятать на себе оружие и незаметно пронести его практически невозможно, издала негласное повеление на королевские балы всем дамам являться исключительно в подобных нарядах. Что и превратило коротюсенькие полупрозрачные одежки в обязательные вечерние туалеты. Столичные дамы готовы выщипать друг другу все волоски на ногах без помощи сахарных полосочек, за право попасть к Шелю без очереди.
А я выиграл пари и теперь Шель шьет мне любые костюмы, которые я только вздумаю ему заказать . Иногда он принимается ворчать:
- Из-за тебя я не успею закончить во-время платье для графини N! И вообще, зачем тебе мундир офицера Тайного корпуса? Меня же привлекут за такие делишки!
Но я только улыбаюсь в ответ, приподнимаю удивленно брови и смотрю туда, где под стеклом красуется как напоминание о славных деньках нашего триумфа ярко-зеленое атласное платьице. И великий портной (а по совместительству мой друг детства) замолкает. А что ему еще остается?