И вот - настал час Х. Я перекрестился и сел в седло. Сам прыжок воспринимался будто слайд-шоу. Руки крепко сжимают руль, передо мной широкая полоса рампы, подо мной рычащий шестисоткубовый эндуро, а сам я, закатанный во всевозможные виды защиты от макушки до пяток, напоминаю бойца космопехоты из высокобюджетного голливудского боевика соответствующей тематики. Выкручиваю ручку газа и взревевший раненным зверем мотоцикл, взрывая землю грунтозацепами, взмывает в небо. Полёт длился считанные секунды, которые растянулись в вечность, а захлестнувший разум адреналин не дал воли страху. Приземление отпечаталось в мозгах короткой вспышкой смягченного амортизаторами удара и шуршанием вылетающих из-под колёс мелких камешков. Выжимаю оба тормоза, байк прочерчивает короткую полосу в грунте и останавливается.
- Победа! - хрипящим от нервного напряжения голосом кричу я.
- Молодчага хлопец, - пробасил подошедший сзади Президент. - А теперь суши портки, прыгай на своего коня и езжай в клуб - мы присоединимся как только закончим с остальными новичками.
Я посбрасывал экипировку, натянул косуху, на негнущихся ногах вышел за ограду полигона и шатаясь побрёл к стоянке.
Там, в стройном ряду мотоциклов, меня ждал столь привычный, в отличии от этих кросачей-гряземесов, шоссейник. Мой ИМЗ Урал. Правда от оригинального полувоенного совкоцикла там осталось немного - передо мной стоял напоминающий неведомого черного зверя байк с высоким, изящно изогнутым рулём, массивной передней вилкой от турера, широченными шинами на сверкающих полированным хромом цельнолитых дисках, низкой посадкой обвешанного кожаной бахромой седла с кофрами по бокам, черепами на грипсах и фарой в виде мальтийского креста. Потянувшись до хруста с суставах, я достал из кофра шлем, нацепил его и плюхнулся в седло. Жаль ехать не далеко - так хотелось после всего этого экстрима прохватить по дороге километров этак сто, успокоиться, подумать, да и просто получить удовольствие от езды. Так нет ведь - вон он клуб, минут через двадцать буду на месте. Ну да ладно, пока буду смотреть на постапокалиптический пейзаж выжженного беспощадным солнцем загородного пустыря. Эх, даже асфальт не удосужились положить.
На этой нерадостной мысли я матюкнулся, мысленно перебирая родословную нашей госадминистрации, пнул кикстартер и выехал на дорогу.
Пейзаж представал до ужаса скучный, покрытая сыхой травой до самого горизонта земля и заброшенные промышленные здания поразительно одинаковой архитектуры примерно на том же горизонте. Не хватало только кактусов да скорпионов со стервятниками, и была б у нас своя маленькая Аризона. Какое-то разнообразие вносило только заброшенное кладбище, обнесённое полуразрушенным каменным забором и навсегда заржавевшими в открытом состоянии воротами. Одно из излюбленных мест отдыха неформалов-декадентов которым не лень ради такого тащиться за город. Красивое старое, еще довоенное, с железными и гранитными крестами, десятком склепов известных фамилий и засохшими деревьями представляло довольно мрачное зрелище, особенно на рассвете когда землю застилал туман, рассветный полумрак создавал сотни движущихся теней, которые падая на белые клубы приобретали объём. Помню раньше...
-Помогите!!! - истошный женский вопль вырвал меня из воспоминаний. Кричали со стороны кладбища.
Вывернув руль, я съехал с дороги и, разломав сухой кустарник, влетел в распахнутые ворота.
-Помогите!!! - голос доносился с противоположной стороны кладбища, я прибавил газа, черной молнией пролетая между рядами могил.
Крики повторялись, казалось меняя направление, раздаваясь то ближе то дальше и вот из старого заросшего диким виноградом каменного склепа вросшего в холм послышался тихий плач. Я остановился и слез с мотоцикла. Не сводя глаз с черного провала входа, подобрал с земли ржавый металлический прут и осторожно двинулся внутрь. Из пустоты дохнуло могильным холодом и меня окутал мрак. Нащупав на шлеме тумблер, я включил закреплённый на виске фонарик. Длинный коридор встретил меня огромным количеством поперечных ходов обложенных серым камнем, плач становился громче. Стало не по себе, мощный светодиодный фонарик будто вяз в густеющей тьме и, казалось, выхватывал тёмные силуэты плывущие по стенам. Я крепче сжал железку, отвел правую руку назад и выставил вперед левую в боевой стойке. "Это глюки, глюки не страшны, умерь фантазию, призраков не бывает, я здесь чтобы помочь попавшей в беду девушке, всё что тут может быть так это отморозки её обидевшие", - успокаивал я себя как-то не заметив, что свет фонаря тускнеет и плач переходит в набирающий громкость жуткий смех. Мурашки пробежались по спине и тело сковал липкий страх. Повернувшись к выходу я понял как далеко от него ушел. Но как такое возможно? Склеп уходил задней стеной в небольшой холм, не больше тёх метров в длину, но я не шел под землю, коридор был идеально ровный. Просвет выхода свидетельствовал об обратном, светя издали небольшим белям пятном. Фонарик погас, а смех неизвестной твари сорвался на хрип и начал приближаться, казалось, раздаваясь отовсюду. В мраке зажглись два красных уголька глаз. Выронив прут, я сломя голову побежал к выходу. Голова начала кружиться, свет входа плыл перед глазами и я начал цепляться плечами за шершавые стены, смех-хрип проклятого Нечто походил на скрежет ржавого металла, но разрывал разум, заглушал мысли, проникал в душу, сжимая сердце холодными тисками ужаса. Свет впереди потускнел и исчез, я бежал вперёд, повинуясь инстинкту самосохранения, готовый выбить дверь и вырваться на свет, но предательский камень попал под ногу и вывел из равновесия. Дальше помню только принятый шлемом удар, прощальный треск пластикового визора, головокружение, два огонька перед моим лицом, тошнотворный запах разлагающейся плоти и, похожая на падение в ледяную воду, пустота забытья.
Темнота, тишина, ни луча света, ни шороха. Я попытался повернуть голову, что тут же разорвало её жуткими болевыми спазмами.
"Болит голова, значит - я жив, раз уж есть чему болеть.", - первая мысль, пришедшая ко мне, была безумно оптимистична, но попытка проверить целостность черепа путем ощупывания моментально испарила все намёки на оптимизм. Удивило не состояние головы, а невозможность поднять руки - они упёрлись в покрытые мягким бархатом доски примерно на высоте сорока сантиметров. Голова перестала болеть моментально и в неё начали закрадываться нехорошие догадки. Попытка развести руки в стороны полностью их, догадки, подтвердила. Я в гробу. Не удивлюсь если посмотрев в зеркало увижу у себя седину в двадцать пять лет. "Для этого неплохо бы выбраться", - ехидно намекнул здравый смысл и было решено перед началом справедливой организованной паникой включить мозги. "Я в гробу, гроб деревянный, сосновый, судя по запаху - свежий, крышка забита. Если меня закопали, то совсем неглубоко - так как он не деформировался под весом земли", - я ощупал верхние углы и пальцы укололи гвозди. "Гвозди забиты минимум в шести местах, забиты криво, они тонкие, можно попытаться выбить крышку"
Я ударил обеими руками, потом ещё раз, и ещё, и ещё... Где-то на втором десятке крышка поддалась и показалась узкая щель, сквозь которую в глаза ударил свет. "Не закопали значит!",- мысленно возликовал я и ещё несколькими ударами выбил последние гвозди. Верхняя часть гроба тихо упала вправо, я поднялся и осмотрелся: деревья, трава, лес, поразительно свежий воздух. "Значит я далеко от города. Вот только как я сюда попал?". Мозг прокручивал все возможные варианты попадания сюда, эпизод в склепе в расчет не брался, так как до сих пор не воспринимался реальностью и скорей списывался на последствия переутомления, нервного напряжения, перегрева, солнечного удара и всего что только богатая фантазия услужливо подбрасывала, кроме мысли, что это было на самом деле. "Бред какой-то", - подумал я и посмотрел наверх. Тут у меня отвисла челюсть, я перегнулся через край гроба и сделал на почве расшатанных нервов то, что хотелось ещё давно - от души проблевался.