Аннотация: Небольшая фэнтезийная повесть. На данный момент полностью написан черновик и идет активная редактура. В ближайшее время подправлю текст первых двух глав, а затем выложу третью.
Зверя разбудил незнакомый запах. Тишину разрезал чуть слышный шорох. Неизвестное означает опасность, поэтому он настороженно открыл глаза. Перед ним на сером камне лежало, свернувшись в клубок, непонятное существо. Розовая кожа была почти полностью голой, только на голове и между задних лап виднелись клочки шерсти.
Вдруг одна из лап существа шевельнулась, сдвинув несколько камешков, и зверь резко вскочил на две мощные задние лапы. Передние, короткие и не такие сильные, сжались, словно пробуя воздух на ощупь. Друг или враг лежит перед ним? Нападать или отступать? Еще раз принюхавшись и не почуяв агрессии, он решил выжидать.
Существо больше не шевелилось, и зверь пока осматривался, пытаясь понять, где оказался. Вокруг него был сплошной камень: серые стены поднимались на немыслимую высоту и смыкались над его головой. Вокруг валялись большие валуны. А под лапами чувствовались мелкие камешки. Воздух был влажным, а где-то справа слышался шум воды.
Внимательно изучив пещеру, он сделал шаг к странному существу. Каменное крошево под лапами шуршало и перекатывалось, и это шуршание разбудило розовокожего. На плоском лице открылись небольшие, глубоко посаженные глаза. И вместе с этим резко изменился запах, что говорило о страхе и настороженности.
'Страх - это хорошо, ― промелькнуло у зверя в голове. - Значит, можно напасть и прогнать врага. Или убить!'.
Продолжая приближаться к существу, он заметил, что его сильное и ловкое тело после долгого сна неохотно подчиняется ему. После очередного шага из-под лапы с шумом выворачивается крупный камень. Зверь взрыкнул, махнул мощным хвостом и восстановил равновесие. Розовокожий медленно встал на задние лапы, а передние вытянул перед собой.
― Тише-тише, ― звуки, издаваемые существом, оказались незнакомыми, но интонации, как и запах, говорили о страхе.
Зверь рванулся вперед, пытаясь ухватить розовокожего зубами. Существо увернулось от зубов, но все же ловкости ему не хватило. Острые когти с передних, коротких, лап зверя вспороли тонкую кожу на его груди.
Вскрикнув, существо завалилось назад, но тут же перекатилось вправо, к дальней стене. В надежде закрепить успех, зверь взобрался на большой валун, оказавшийся между ним и розовокожиего, и прыгнул на свою жертву сверху. С такого расстояния промахнуться было невозможно, и зверь уже предвкушал, как его зубы войдут в мягкую плоть существа. Но в этот момент его что-то рвануло назад. Рывок сбил прыжок и приземляться пришлось чуть в стороне от цели. С трудом выровнявшись и оглянувшись, зверь увидел за спиной два больших кожаных крыла.
Услышав резкий вскрик, зверь оглянулся, рассчитывая найти розовокожего на каменистом полу, но его уже нигде не было.
Кожу обжигает ледяная вода, вокруг тут же расплывается красное пятно из ран на груди. Течение тянет меня вниз, сил сопротивляться нет, и я ухожу с головой под воду. Пытаясь напоследок сделать вдох, я набираю полный рот воды, захлебываюсь, пытаюсь вырваться из власти течения... От чрезмерных усилий в глазах темнеет и я проваливаюсь в небытие.
* * *
Вокруг клубится серый туман. Не сказать, чтобы совсем непроглядный. Если как следует присмотреться, видно какое-то мельтешение. Там, за пеленой кто-то ходит, что-то делает, смеется. Там жизнь, а я... Сколько я уже лежу в этом мареве, в полной тишине, и не могу даже рукой пошевелить?
Счет времени давно потерян: я то прихожу в себя, то проваливаюсь и вовсе уж глубоко в небытие. И все, что мне остается: гадать, что же со мной произошло? Хотя чего тут гадать? Крылатый зверь убил меня. Только мне не хочется верить в то, что дальнейшее мое посмертное существование, будет протекать так: в вязкой тишине, неподвижности и редком мелькании смутных теней. Уж лучше нестерпимая боль в груди, обжигающий холод горной реки и страх. Тогда у меня была хоть какая-то надежда, какое-то будущее.
Сейчас... Сейчас надежды уже нет.
Серый туман стал плотнее, так всегда было перед провалом в небытие. Я по привычке пытаюсь уцепиться, остаться в сознании: страшно больше не очнуться. Но, как и раньше, все оказывается напрасными. Меня вновь окутывает тьма.
Пришел в себя я от прикосновения теплых рук. Надо мной стоят две женщины: молодая, светловолосая в цветастом платье, и постарше, в красном. Их руки лежат на моей груди, а вокруг все так же клубится белесый туман. Увидев, что я открыл глаза, светловолосая женщина улыбается, касается руки своей спутницы, и обе они растворяются в тумане.
Куда? Вернитесь! Что это было? Безотчетно дергаюсь вслед за ними, и тут все тело пронзает острая боль. Та самая, что скрутила меня на камнях пещеры, та самая, что не давала удержаться на плаву в холодной воде. Дыхание вновь перехватывает, как тогда. Кажется, что я снова умираю.
Но вместе с болью приходят звуки и запахи. Они врываются в меня, переполняют, и это еще большая боль, чем та, что сосредоточилась в груди, в ранах. Едкий дым режет глаза до слез, бессвязное бормотание над самым ухом раздражает. Но раздражение теряется за всплеском счастья. После бесконечности серой дымки любые ощущения, любые изменения в радость.
Надоевшее марево вокруг начинает таять. Я еще не могу повернуть голову и как следует осмотреться, но уже вижу голубое небо над собой, серый камень справа, яркие всполохи вокруг. Вместе с туманом уходит и острая боль. Грудь все еще ноет, но это ничто по сравнению с уже пережитым.
К моей коже возвращается чувствительность. Я ощущаю под собой разогретый светом бати камень, жар костра, горящего неподалеку, дуновение ветра. Невнятное бормотание становится громче. Ко мне подходит коренастое, мощное существо с окладистой темной бородой и ошарашенным взглядом. Ни на секунду не замолкая, бородач обходит вокруг меня и вновь удаляется. Пытаясь не выпустить его из виду, поворачиваю голову. И только потом вспоминаю, что мгновенье назад уже пытался это сделать, но тогда ничего не получилось. Наконец-то тело начинает слушаться меня.
Не медля больше ни мгновения, сажусь, свешиваю ноги с высокого камня, на котором лежал, и осматриваюсь. Оказывается, подобных существ вокруг много. Они стоят кольцом вокруг моего ложа и держатся за руки. Даже сейчас, когда я сижу, очевидно, что я выше каждого из них минимум на голову. Зато все они мощнее, коренастее меня. Большинство из них бородаты, так же как и тот, что даже сейчас не перестает бубнить себе под нос. Другие чуть уже в плечах и с гладкими лицами, а грудь их круглее и пышнее, чем у бородачей.
Повернувшись ко мне, бормотун, наконец, затихает. Кажется, на его лице я вижу облегчение.
* * *
А где-то невообразимо далеко, в обширном каменом зале, с темными стенами и огромным макетом всего материка и сопредельных островов по центру, боги новорожденного мира столпились вокруг двух своих сестер, кажется, мирно дремавших на креслах возле макета. Всего богов, вместе со спящими женщинами, было восемь. И столько же кресел стояло вокруг макета.
Вдоль стен стояло несколько столов и стульев, еще кресла, стеллажи и шкафы. И вообще, зал выглядел так, как будто здесь собирались сделать ремонт, да бросили на середине.
Первой глаза открыла Лива, младшая из сестер. Отбросив со лба прядь светлых волос, женщина вскочила с кресла, в котором полулежала до этого. Легкая ткань ее яркого платья взметнулась от резкого движения:
― Все получилось! ― воскликнула богиня. Ее зеленые глаза светились.
Будто услышав этот возглас, открыла глаза и вторая женщина ― Морте. Она была куда спокойнее и сдержаннее сестры. Даже вставать с кресла не посчитала нужным, лишь оправила складки длинного красного платья.
― Рассказывайте, ― напряженно выдохнул Люций: высокий светловолосый мужчина, облаченный в белые доспехи.
― Он пришел в себя! ― все так же восторженно пискнула Лива и, не зная куда себя деть, танцующей походкой направилась к макету. Морте снисходительно улыбнулась вслед сестре и продолжила за нее:
― Гномы все сделали правильно, и человек уже пришел в себя. Раны затянулись, и теперь его жизнь зависит только от него самого.
― А еще я поняла, как работает мой Камень! ― вновь подала голос Лива. Ее пальчики скользнули по крупной золотистой надписи по борту макета: Бейт.
― Если бы ты в этом раньше разобралась, не пришлось бы городить всю эту историю с обрядом. Тоже мне, Богиня Жизни, неспособная оживлять. ― Бирюзовые волосы Ниру волной взметнулись над ее плечиком, когда она презрительно дернула головой в сторону все еще улыбающейся Ливы.
Впрочем, после этой тирады улыбка молодой богини стала куда менее уверенной, а под укоризненными взглядами остальных богов и вовсе сползла с ее лица.
― Но как же... ― едва слышно прошептала она.
От былой восторженности не осталось и следа. Как объяснить остальным? В этот момент растерянная богиня была похожа скорее на маленькую беспомощную девочку, чем на могущественное существо.
― А ведь в чем-то Ниру права, в самый ответственный момент ты нас подвела, Лива, ― это подал голос рыжеволосый Элдар, повелитель огня. Редкий случай, когда он был хоть в чем-то согласен с владычицей воды.
― Да ладно вам, ― худощавый беловолосый парнишка в распахнутой жилетке спрыгнул с высокого стола у стены, подскочил к стушевавшейся женщине и покровительственно потрепал ее по плечу, ― с кем не бывает? Всему научится и станет не хуже нас.
― Хватит! ― не выдержала нападок на сестру Морте. Встав, наконец, с кресла, богиня смерти продолжила: ― С вами Создатель сюсюкался и на пальцах показывал, что и как делать. Что я, не помню, как он исправлял ваши ошибки: латал выжженную Элдером землю, останавливал вызванные Ниру цунами, и твои, Цахайро, ураганы? А теперь вы кичитесь тем, что у вас было время научиться пользоваться своей силой. Тем, что у вас было право на ошибку. Нам такого права Создатель не оставил. ― Женщина подошла к сестре, оттерла ошарашенного мальчишку и обняла Ливу за плечи. ― Он сам вдыхал жизнь в свои творенья и забирал ее после опытов и испытаний. Мы могли только смотреть.
― Никому даже в голову не могло прийти, что наши силы понадобятся первыми, ― все еще чувствуя себя виноватой, вставила Лива. - Создатель рассчитывал, что мы успеем посмотреть, как работают Камни Душ, ― богиня невольно коснулась изящного кулона на шее, вслед за ней и Морте потерла перстень на пальце. Камни в обоих украшениях были одинаковые.
Некоторое время в зале царило молчание. Затем голос подала Арди, крупная статная женщина с тугой каштановой косой и в простом коричневом платье:
― Что ж мы, правда, на Ливу накинулись? Нужно понять, что произошло с человеком. Создатель ведь обещал обо всех позаботиться.
― Значит, Создатель ошибся. ― Из самого темного угла вышел Морк, сам подобный теням, в которых только что скрывался. Его высокая фигура была скрыта черным балахоном, даже лица не разглядеть под складками ткани. Морк ― брат Люция, но вряд ли хоть кто-то мог счесть их похожими.
― Создатель не может ошибаться! ― Люций бросил на брата гневный взгляд.
― Но мог ошибиться ты, так? ― Голос Морка оставался спокойным. ― Ты ведь все крутился рядом с ним, когда он работал в Горном Поясе. Помнится, он отверг какое-то твое творенье после опытов в пещерах. А уничтожил ли ты свое чудовище? Это ведь было оно? А на человеке вы, должно быть, испытывали твоего зверя.
Светлый бог открыл было рот для ответа, но осекся... На его щеках проступили красные пятна. Морк был прав: Создатель, и правда, отказал Люцию, велел уничтожить его лучшее творение. Сейчас, поразмыслив, бог понимал всю мудрость Создателя, но как же обидно ему было в тот момент...
Не дождавшись ответа, Морк продолжил:
― Сдается мне, я прав. Так что это твоя промашка. Тебе теперь и искать своего любимца, чтоб он еще каких бед не натворил.
― Да как ты можешь? ― Люций запнулся, от возмущения у него перехватило дыхание. Кулаки у обоих братьев сжались, было похоже, что боги собираются опуститься до банальной драки.
― Прекратите немедленно! ― голос Арди прогремел над залой, напоминая остальным богам рокот разрываемой земли во время создания Горного Пояса. Люций и Морк грозно смерили ее взглядами, прерывать спор они не собирались. Но вот за спиной Арди встал Элдер. Эти двое очень сдружились, пока вместе работали над созданием материка. Вспыльчивый бог всегда был готов выступить на стороне своей возлюбленной. К тому же на лице Арди бегали нехорошие тени, и что-то подсказывало братьям, что этих теней стоит бояться куда сильнее, чем ярких вспышек Элдера. Обычно такая спокойная хозяйка земли была в бешенстве.
Братья сочли за лучшее оставить выяснение отношений на потом. Морк хлопнул Люция по плечу и сказал:
― Что-то мы с тобой, и правда, забылись, братик, ― после чего степенно удалился в тот же угол, из которого вышел.
Люций же проводил Морка тяжелым многообещающим взглядом и нарочито спокойно опустился в стоящее рядом кресло.
― Так на чем мы остановились? ― небрежно спросил он.
Морк повернулся к Люцию, но промолчал. Заговорила Арди:
― Зверя, и правда, нужно найти.
― Положим, найти ― не такая уж и проблема, ― проговорила Морте. ― А что мы с ним делать будем?
― Как что? Убьем, ― подал голос Элдар.
― Какой шустрый, ― усмехнулась чуть успокоившаяся Лива. ― Кто ж тебе позволит?
― А кто запретит?
― Вообще-то, ― меланхолично заметила Морте, ― нам запрещено прямое вмешательство без особой необходимости. А есть ли тут такая необходимость?
На этот счет у каждого из богов нашлось что сказать. Боги заговорили одновременно, пытаясь перекричать друг друга. Даже Морк, ранее решивший больше не вмешиваться в дискуссию, вновь выбрался на свет. Расслышать что-то в этом гомоне было невозможно.
* * *
― Гротан, ты ― это целый каскад случайностей. Даже боги не могут толком понять, что же именно произошло, ― Ментор сидит напротив меня прямо на полу пещеры и старается смотреть в глаза, мой же взгляд все время блуждает. ― Создатель обещал нам позаботиться обо всех своих детях. Никто не должен был оказаться один на один с миром. Люди с людьми, гномы с гномами, эльфы с эльфами. Группы трех этих народов разбросаны по всему материку, и к каждой группе приставлен Ментор. Мы должны успокоить, направить и обучить смертных на первых порах.
― Люди с людьми, ― повторяю я вслед за ним. Еще раз вглядываюсь в него. Высокий, даже выше меня, а уж в сравнении с гномами... Хотя Ментор сказал, что для людей его рост вполне нормален. Лицо, как и у меня, гладкое, что также отличает его от гнома. Велик соблазн посчитать его своим сородичем. Я по первости так и сделал. Теперь-то я знаю, что Ментор не человек. Людей нет на много дней пути вокруг. Нет, и не должно было быть. А я? Я ― случайность.
Пока я погружен в свои мысли, Ментор терпеливо молчит. Но все же мне интересно дослушать, понять, что происходит, и я возвращаюсь в реальность: встряхиваю головой и поднимаю глаза на Ментора. И только тогда он продолжает.
― Так распорядился Создатель, чтобы помочь своим твореньям выжить в новом мире. Конечно, рано или поздно кто-нибудь все равно умрет: от старости ли, от голода, от лап животного. Но в первые минуты жизни мира все должны быть равны.
Но Создатель закончил свою работу и ушел творить новые миры, а здесь, на Бейте, оставил восемь младших богов, присматривать за вами. И Менторов, учить вас выживанию, ремеслам. Боги и позаботились о том, чтобы вернуть тебя к жизни.
Интересно, для чего? Ментор не говорит, значит, и спрашивать бесполезно. Можно только додумать самому.
― А теперь мне нужно идти к людям?
― Не думаю, что это сейчас разумно. Ты ничего не умеешь: ни еды добыть, ни дорогу найти. Гномы согласны принять тебя в свой клан. Живи пока тут, а там посмотрим, что с тобой делать дальше. Как Бейт повернется.
Как Бейт повернется... Да уже повернулся. Я умер по воле случая, и воскрес по воле богов. Надо ли понимать, что зверь такая же случайность, как и я? Судя по словам Ментора, таких зверей здесь нет, да нигде нет. Тогда, быть может, боги вернули мне жизнь, чтобы я избавил Бейт от этой случайности?
* * *
Морк обвел собравшихся взглядом.
― Что ж, попробуем обсудить проблемы меньшим составом.
За небольшим столом их сидело четверо: сам Морк, его брат и богини-сестры. Темный бог внимательно посмотрел на Люция, но тот промолчал. Продолжая вглядываться в голубые глаза брата, темный снова заговорил:
― Проще всего, конечно же, просто убить тварь.
Желаемый эффект был достигнут: Люций вздрогнул и обратил-таки внимание на Морка, но сказать ничего не успел. Вмешались сестры.
― Нет! ― в один голос выпалили они.
― Но почему? Стараниями брата в Бейт попал сильный, слишком сильный зверь. Он может все испортить.
― Все не испортит. Все-таки это просто зверь, хоть и довольно странный. Кстати, Люций, я же была тогда на испытаниях, ― продолжила Морте, ― я не помню у зверя этих дурацких крыльев.
― А их и не было, ― со вздохом ответил бог. ― Крылья я уже позже добавил, когда Создатель приказал уничтожить зверя. Ну... Мне было интересно, что получится. И я рассчитывал еще раз убедить Создателя запустить мое творенье. Но он отказался.
― И ты просто оставил тварь в горах, в надежде, что никто не заметит? ― ехидно улыбаясь, вставил Морк.
― Что ты? Конечно, нет. Я просто... ― Люций замялся. ― Я просто забыл о нем. У нас с тобой тогда завязался спор насчет гномов, и...
― Мальчики, ― снова вмешалась Морте, ― это все очень интересно, но сейчас никакого значения не имеет. Нужно решить, что с этим делать дальше. Откуда он взялся, и так ясно.
― Ну, если вы против прямого убийства... ― начал Морк.
― Против, ― подтвердила Лива.
― Так вот, если вы против прямого убийства, ― продолжил темный, ― нужно поручить это дело смертным.
― Как ты себе это представляешь? Явиться перед ними в дыму и громах, и повелеть? ― Лива скривила личико, показывая свое презрение к подобным позам.
― Зачем? Зверь рано или поздно выйдет к ним сам, нам останется только немного подтолкнуть их к правильному решению. А может, и вовсе без нас справятся.
Люций внимательно посмотрел на брата.
― А ведь Морк прав, ― нехотя проговорил он. ― Я даже знаю, кому будет проще всего внушить нужные мысли.
― Вот и отлично, ― с усмешкой вставил Морк. ― Раз знаешь, ты и делай. К тому же тварь ― это твоя недоработка.
* * *
На каменной площадке между южными и северными воротами лежит Знолт. Мертвый. На груди три рваные раны, вокруг которых запеклась темная кровь. Мои собственные шрамы под кожаной жилеткой зачесались, уж больно знакомым оказался след когтей. Конечно, нельзя с уверенностью сказать, что Знолта убил тот же зверь, встреча с которым едва не стоила жизни мне. Но я просто не знаю других хищников, способных оставить такие раны.
Уже начавшие собираться вокруг нас гномы шумно обсуждают случившееся: кто-то плачет, кто-то расспрашивает рудознатцев, принесших тело, кто-то пытается по ранам угадать хищника. Впрочем, все это я воспринимаю лишь краем сознания, а сам проваливаюсь в свой самый страшный кошмар: перед глазами вновь встает белесая пелена, за которой слышится глухое рычание зверя. Снова и снова он набрасывается на меня из серого марева. Я стараюсь отскочить, как тогда, в пещере, но тело не слушается меня. Резкая боль разрывает сознание, а дальше только туман и тишина... И я так и не решил для себя, что страшнее: глухое рычание и постоянные нападения, или беспросветная пустота.
Из-за этих кошмаров первое время я вообще не мог спать. Мне все казалось, что я снова проваливаюсь в то небытие, из которого меня вытащили гномы. И каждый раз, закрывая глаза, я вновь попадал в тот же серый туман. Потом Ментор принес какой-то отвар, и сны ушли. Вот уже несколько месяцев я спал совершенно спокойно. Только сегодня я снова проснулся в холодном поту, перебудив криком всю пещеру.
А спустя несколько часов вернулись рудознатцы. Вернулись намного раньше, чем планировали, и принесли с собой тело Знолта.
К этому гному я относился с особенной теплотой. Мы проводили много времени вместе, к тому же это они с Траном вытащили меня когда-то из реки. Но Тран ― жрец, с ним трудно водить дружбу. Знолт же оказался намного проще и общительнее. Он один из немногих, кто охотно со мной общался. Да мне большего и не нужно было. Он стал моим другом.
И вот теперь он лежит у моих ног. Лежит неподвижно, и так будет всегда. Даже я, уже сталкивавшийся со смертью, не могу до конца принять это знание. Что уж говорить об остальных? Слово смерть ― новое для всех ― слышится со всех сторон.
Пересилив себя, опускаюсь на колени рядом с телом, чтобы осмотреть его раны. Рука невольно тянется к груди, под кожаную жилетку. Вблизи следы когтей еще более похожи на мои шрамы.
На плечо ложится сильная рука.
― Скорее всего, ты прав в своих догадках, ― Ментор понизил голос почти до шепота, как всегда делал, когда хотел подчеркнуть важность своих слов. В такие моменты невольно начинаешь прислушиваться к собеседнику.
Вот и сейчас я внутренне сосредоточиваюсь на его голосе. Также поступают и стоящие поблизости Тран и Антар ― вождь. Пока я рассматривал тело Знолта, Антар велел гномам его в пещеру. Я встаю, и его подхватывают и несут в сторону входа. Остальные гномы возвращаются каждый к своим занятиям, площадка между воротами стремительно пустеет.
― Гротан, покажи свои шрамы, ― просьба Ментора звучит, как всегда, мягко, но противиться ей нет никаких сил, впрочем, и желания тоже. Я распахиваю жилетку, Тран и Антар всматриваются в длинные белые рубцы, да я и сам рассматриваю их, как впервые. Не знаю, как они выглядели, когда были открытыми ранами, но и сейчас сходство со следами на теле Знолта очевидно.
― Да что тут смотреть? Что я, не помню их, что ли? ― проговорил Тран. ― И так понятно, что это зверь Гротана. Что делать-то будем?
― Не торопись, Тран, ― осадил его Антар. ― Пусть Гротан сначала расскажет, как хоть выглядит этот зверь.
Тогда, после исцеления, меня никто ни о чем не расспрашивал. Гномы вообще народ необщительный, и лезть кому-либо в душу без острой на то необходимости, не станут. Я был очень благодарен им за возможность забыть. Но теперь настало время вернуться к тому, от чего я так долго бежал.
― А я и забыл, что тебя не было на берегу, ― пробормотал Тран. ― Получается, ты один не знаешь о звере ничего.
― А ты, значит, знаешь? ― удивился Антар.
― Ну, кое-что знаю. Это ведь нас со Знолтом брал с собой Ментор на поиски Гротана. Я тот поход никогда не забуду. Мы только-только пришли в себя, а уже нужно куда-то бежать и что-то делать. Ментор вел нас по тропе к реке. Сейчас в этом месте ловят рыбу, и там же стирают вещи. Мостки построили, спуск. А тогда, сам понимаешь, пусто был. Только Гротан лежал наполовину в воде. Ноги болтаются из-за сильного течения. На камнях и песке разводы от крови.
А я стою над ним, и, помнится, все с Ментором его сравниваю. Сейчас думаю, глупо это было, а тогда... Да что там. На нас-то они совсем не похожи: высокие, тонкие. Только Гротан темный: и кожа смуглая, и волосы темные, и глаза карие, а Ментор светлый весь, вот и все отличия.
Так разглядывал я их, да все ближе к Гротану подходил. А потом надо ж мне было поскользнуться. Руками прямо в воду и упал. А вода, знаешь же, чистый лед. Отрезвил меня холод немного да напугал. Я и начал Гротана на берег тянуть: совсем же замерзнет. Тут и Знолт подтянулся. Вдвоем вытащили.
А потом подошел Ментор, и тогда начались настоящие чудеса. Он наклонился над телом, уж прости Гротан, по-другому и не скажешь, а потом встал, глаза прикрыл, руками в воздухе поводил, и перед ним картинка вспыхнула. Да непростая, движущаяся. С богами так Ментор разговаривал. А потом коснулся пальцами лба Гротана, и картинка поменялась: мы вроде как в память его проникли. И увидели чудище это крылатое, пещеру какую-то.
Чудище, надо сказать, знатное. Большое, Гротан его всего на голову и выше, а мы с тобой и вовсе глаза в глаза смотреть будем. Тело длинное да хвост еще сзади. А передние лапки потешные такие, короткие, маленькие, как недоразвитые. Но когти на них острючие, да раны ты от них видел. А еще крылья. И на кой ему они? Но громадные, ничего не скажешь. И ловкий какой, прыткий, что горный кратан. Эй, Гротан, ты как?
А я, и правда, не сказать, чтобы совсем в порядке. Снова перед глазами возникает зверь в прыжке, а лопатками я снова чувствую холодную остроту камней. Надо же, оказывается, я до сих пор помню все до мельчайших деталей, а ведь долгих четыре месяца старался забыть это чудовище.
― Гротан, ― снова позвал Тран.
― Да-да, все хорошо, так все и было. И как спасся, сам с трудом понимаю.
― Странное существо, ― говорит Антар, когда я умолкаю. ― Зато теперь понятно, куда делись животные. Добычи с каждым днем все меньше. Зверю, видно, тоже жрать нечего, раз он на гнома напал. Значит, он очень ловок? Незачем искать с ним открытой встречи. Будем делать ловушку.
* * *
...Я иду вверх по тропе. Судя по следам, здесь совсем недавно прошли кратаны, и я надеюсь поймать одного из них. Охота сегодня не задалась: бати клонится к вечеру, а я все еще без добычи. Впрочем, в последнее время такое случается часто. Так что это стадо кратанов моя последняя надежда.
Но следы сворачивают на совершенно невероятный карниз, такой крутой, что я не решаюсь идти за животными. Прячу копье за спину и разворачиваюсь. Пора домой, выследить новую добычу засветло я уже не успею.
Вдруг я слышу резкий вскрик: Знолт, ушедший к реке, зовет на помощь. Прислушиваюсь, ловя направление, и бегу на зов. Вслед за первым выкриком слышатся и другие, заглушаемые треском веток и громким рычанием. Я уже несусь со всех ног, но отчетливо понимаю, что не успеваю.
На берег реки я выбегаю как раз в тот момент, когда зверь рассекает грудь Знолта когтями. Увидев меня, тварь неожиданно бросает свою добычу и исчезает в густых зарослях.
Подбегаю к гному: тело наполовину лежит в воде, и ноги безвольно болтаются, повинуясь сильному течению. Я наклоняюсь к Знолту, чтобы вытащить его из реки, но замираю, внезапно вспомнив рассказ Трана о том, как они нашли меня. В этом же самом месте, с разодранной грудью и также лежащего в воде.
Погрузившись в воспоминания, я пропускаю возвращение зверя. Шорох листьев приводит меня в чувства. Краем глаза вижу какое-то движение. Оборачиваюсь. На меня в упор смотрят желтые глаза с темными прожилками. Зверь. Когти вспарывают кожу, рвут мышцы, наполняют тело болью.
* * *
Падаю. И завершается это падение чувствительным ударом коленями о холодные камни. Машинально вскидываю руку к груди и тут же отдергиваю, стирая что-то теплое и липкое. Подношу руку к глазам. Всего лишь пот.
Оказывается, я нахожусь в своей комнате, а вовсе не на берегу реки. Неужели мне снова каждую ночь будут сниться кошмары, теперь еще и с участием Знолта? Это немыслимо и невыносимо. И к Ментору не подойдешь, иначе не пустит на сегодняшнюю охоту за зверем. А я должен, обязан там быть.
Чтобы встать, приходится опереться на стоящий рядом с кроватью стол. И как я не стукнулся об него головой при падении? Повезло. Сердце все еще бешено колотится о ребра, а сам я невольно осматриваюсь, ища зверя. Мне нужно успокоиться. Обхожу стол, откидываю меховой полог и оказываюсь в общем коридоре.
Моя комната находится у огромного зева ― выхода из жилых пещер. В скором времени зев закроет массивная деревянная дверь, но пока она стоит в мастерских, а в неприкрытом проходе виднеются первые лучи бати. Я выхожу на свежий воздух, вдыхаю его полной грудью и усаживаюсь на небольшой камень у самого стены.
Надо отдышаться. Скоро уже встанут остальные, и мне ничем нельзя себя выдать. Ментор и так сомневается в том, что меня можно отпускать в горы. Но я понимаю, что пока жив проклятый зверь, покоя мне не видать: так и буду во сне по туману бродить, да на берег с криком выскакивать, как сегодня. Нет, мне теперь дорога в горы, как ни крути.
― Вот ты где, Гротан. А я искал тебя, ― голос Ментора, как всегда, тих и вкрадчив. Да и движения не слышны. Сколько ни пытался я уследить за его шагами, а все равно пропустил.
― Да, вышел проветриться, ― только бы голос не дрогнул, только бы не выдать волнения.
― Ты готов?
― Конечно, все собрано. Вот только нож... Мой ведь сломался, а новый мне так и не сделали, ― нож из мастерских я жду уже несколько дней, но там, как назло, именно сейчас взялись за новые породы камня, и когда теперь дойдут руки до моей просьбы, непонятно.
― Так я тебя за этим и искал. Сделали тебе нож, держи.
Беру в руки обновку и одобрительно улыбаюсь: нож легче и удобнее сломанного, а лезвие даже на вид острее. С таким сподручнее будет охотиться не только на крылатого зверя.
Из пещер начинают выходить гномы. Я заскакиваю в свою комнату, вскидываю на плечо загодя собранную сумку и вместе со всеми выхожу к воротам. Здесь собираются практически все обитатели пещер: и те, что вместе со мной отправляются сегодня в поход, и остальные, пришедшие нас проводить. Пора выдвигаться.
* * *
Наконец-то ловушка закончена. На то, чтобы вырыть яму, утыкать ее дно кольями и как следует все замаскировать, ушло немало времени. Теперь мы расходимся по своим местам. Впереди ― долгие часы ожидания. Мне отлично видно всю тропу, до самого поворота. Как самый ловкий, я должен буду первым выскочить навстречу зверю, если тот вдруг преодолеет яму, и заставить его отступить к краю.
Место для засады выбрано неслучайно. Именно здесь, если верить разведчикам, зверь каждый день спускается к воде. К тому же тропа тут сужается, и обойти яму просто негде: справа глухая песчаная стена, слева ― обрыв. Не слишком высокий, но внизу поджидает холодная, бурная река и пороги. Так что спастись зверь может, только если раньше времени заметит яму. Но об этом мы позаботились заранее.
Начинают затекать мышцы. Да и мысли в голову лезут невеселые. Что если зверь сегодня не придет? Или выйдет с другой стороны, не оттуда, откуда мы его ждем? А что если он все-таки увидит ловушку?
Да что со мной? Я же не в первый раз, я считаюсь лучшим охотником, знаю, что такое многочасовая неподвижность. Но сегодня почему-то все по-другому. Этот зверь для меня куда важнее любого кратана. Это из-за него погиб Знолт, это он едва не убил меня самого.
Перед глазами снова клубится густой туман, как насмешка над четырьмя месяцами спокойствия. И, кажется, чей-то голос шепчет на ухо: 'Ты должен показать этой твари, что такое смерть. Пусть он переживет то, что пережил ты'.
И именно в этот момент из-за поворота показывается зверь. Настороженно принюхивается, совсем уж приникая к земле, но ветер дует твари в спину, унося запахи далеко на запад. Немного успокоившись, он идет вниз по тропе, к нашей ловушке. Вот-вот он подойдёт к самому краю, а там и свалится на колья. Я гляжу за каждым его движением с замиранием сердца.
Еще шаг, и тварь будет в яме.
Тот же голос, что так сладко говорил мне о мести, шепчет на ухо только одно слово: 'Пора!'.
Я вскакиваю с места, вскидываю копье и бросаю его в зверя, целя по ногам, чтобы точно упал. Уворачиваясь от моего броска, он прыгает вперед. Копье пролетает под ним, а сам он стремительно падает в яму. Я уже вижу, как острые колья пронзают его тело, но... в последний момент тварь расправляет крылья и делает мощный взмах.
Нет, он не летит, крылья маловаты. Но этого толчка хватает как раз на то, чтобы перескочить яму. Обеими лапами зверь опускается на землю.
Конечно, гномы тоже уже выскочили из своих укрытий, и теперь бегут к твари, в надежде столкнуть ее в яму. Но она оказывается куда проворней каждого из нас: мощным ударом хвоста сметает с ног сразу трех охотников. Один из них со всего маху бьётся спиной о стену и остается лежать на земле. Остальные поднимаются, но уже поздно: зверь проскочил в образовавшуюся прореху, и скрылся за очередным поворотом тропы.
Проклиная себя за торопливость, я бросаюсь за зверем, но Антар останавливает меня.
― Мы не будем преследовать его.
― Но почему?
― Нам не успеть за ним. Разве что ты, легконогий, сможешь его догнать. А что ты сделаешь с ним один? К тому же у нас раненый, перебиты ребра. Нужно возвращаться.
* * *
― Зверь ушел! ― начинает свою речь предводитель разведчиков, только что вернувшихся из похода. ― Ушел совсем! Мы обошли все на много дней пути.
― И совсем ничего не нашли? ― уточняет Тран.
― Нет, почему. Нам удалось найти следы зверя. Старые, им не меньше недели. Они вели на юг.
― А что там, на юге?
― Не знаю. Мы далеко за ним не пошли. Местность там понижается. Важно не это. Важно, что зверь ушел. Вряд ли мы снова с ним столкнемся.
― Еще бы, здесь он уже все сожрал, ― вставляет Антар.
* * *
― Ты не передумал?
Утром я снова проснулся от кошмара: плотный туман, мельтешение серых теней и полная тишина. И теперь я встречаю рассвет на уже привычном камне у входа в пещеры. Здесь меня и нашел Антар.
― Нет, не передумал. Я должен его найти во что бы то ни стало. Иначе он не даст мне покоя. Не отпустит. Ты же знаешь, мне теперь даже отвары Ментора не помогают. Да и Тран что-то мелет о воле богов.
― Тогда вот, держи. Ну, вроде как на память. Ребята в мастерских сказали, ты у них пропадал в последнее время ― резьбу осваивал. ― Антар протягивает мне небольшой, тугой сверток.
Разворачиваю и невольно улыбаюсь: набор для резьбы по камню. Похоже, мастер отдал свой. Я все примеривался к нему, но даже и не мечтал о таком подарке.
На пороге появляется Ментор.
― Идешь все-таки?
― Иду.
― Ну тогда, вот, ― сам того не подозревая, он повторяет и слова, и жест Антара.
В его свертке оказалась карта, на которой нарисованы наши пещеры, земли вокруг и спуск в долину. Все это изображено в самом углу, остальное место свободно. Кроме карты в свертке лежали перо и каменный пузырек с чернилами. Я вопросительно посмотрел на Ментора.
― Дальше продолжишь сам.
* * *
Над макетом Бейта стояли два брата: Морк и Люций. Они напряженно наблюдали за происходящим на оке Бейта: магическом экране, мерцающем прямо в воздухе над макетом.
На нем огромный зверь проворно скрылся за поворотом тропы. Заклинание погасло, и Морк повернулся к светлому богу:
― Ты снова не справился, братец!
― Подумаешь, слегка поторопился. Зато теперь уж этот охотник точно не остановится. А нам будет, чем развлечься.
― Ладно, хватит уже языками чесать, ― сказал Анлас, высокий, темноволосый эльф. ― Залти, наверняка нас уже заждался.
И оба эльфа разом повернулись спиной к отвесной скале, возле которой встретились по дороге к дому вождя. Но не успели они сделать и шагу в сторону, как сзади раздался шорох, на землю посыпались мелкие камешки, а затем сверху послышался крик:
― Посторонись!
Эльфы прыгнули в разные стороны, а на то место, где они только что стояли, грохнулся невысокий, широкоплечий темноволосый мужчина. За его спиной виднелось легкое копье, а также небольшой топорик.
― Привет, ― сказал он, поднимаясь с земли.
― П-привет, ― запинаясь, выговорил Анлас, глядя то на незнакомца, то на отвесную стену за его спиной. ― А ты, собственно, кто?
― Гротан, охотник. Я от гномов иду, с гор. Ищу крылатого зверя.
― С гор? От гномов? ― и без того округлившиеся от удивления глаза эльфа расширились еще больше. ― Как-то я их себе по рассказам Ментора иначе представлял. Ладно, Залти разберется. Пойдем со мной к вождю, ― Анлас обернулся ко второму эльфу: ― А ты сбегай-ка за Самной и Ментором.
* * *
Вождем у эльфов оказался высоченный, худой блондин. Черты лица у него еще тоньше, чем у тех двух, которым я свалился на головы.
Когда я вслед за Анласом вошел в небольшую залу, то увидел, как местный вождь отчитывал какого-то мальчишку:
― Как ты не понимаешь, Сивилик, что тебе опасно покидать селение? Ты слишком молод.
― Да не моложе некоторых! ― насупившись и глядя на светловолосого исподлобья, возражает мальчишка. ― Все мы очнулись в один день. Вот только мне не повезло оказаться в этом теле. ― Тело пареньку, и правда, досталось незавидное: даже по сравнению с тонкокостными эльфами, он был худ, руки и ноги и вовсе тощие и несоразмерно длинные. Светлая челка непослушно свешивалась на глаза. ― И именно из-за этого мне ничего нельзя. С тоски же сдохнуть можно.
― Выговорился? ― спокойно спрашивает вождь.
Сивилик вдруг смущается и тихо говорит:
― Ага, извини, Залти. Тошно мне сидеть в четырех стенах.
― Придется посидеть, пока не подрастешь. Ладно, иди. У меня дела, ― кивает эльф в нашу сторону.
Кажется, Сивилик нас замечает только сейчас. Пожалуй, еще никто здесь не рассматривал меня так внимательно. В его глазах тут же вспыхивают задорные огоньки. А я невольно вспоминаю наших озорников: Тарна и Варна. Им также достались тела подростков, из-за чего им все время поручали работу внутри пещер или у ворот, за пределы почти не выпуская. Что только они не делали, пытаясь вырваться на свободу. Ментор говорил, что они не только меньше размером, чем взрослые гномы, но и думают и чувствую немного иначе. Это было сложно осознать, но я им сочувствовал. Хотя и понимал причину такого запрета. Этих обормотов только выпусти в горы: тут же устроят обвал или заблудятся. Собирай их потом по всем расщелинам.
― Сивилик! ― окрик Анласа заставляет мальчишку оторвать от меня взгляд, ― ты слышал, что сказал Залти? Беги отсюда.
Я думал, мальчик покинет зал через те же двери, через которые вошли мы. Но он направляется в другую сторону. За спиной Залти, оказывается, есть еще одна дверь. Сивилик нарочито медленно открывает ее и выходит из комнаты. Дверь за ним закрывается, но неплотно, остается совсем небольшая щелка. Уверен, что Сивилик рассчитывает через нее услышать наш разговор. Решаю ничего об этом не говорить, пусть слушает. Мне скрывать нечего.
Проводив Сивилика взглядом, Залти оборачивается ко мне.
― Ну что же, загадочный гость, простите меня за задержку. Теперь я готов выслушать вас. Анлас сказал, что вы спустились с гор. Вы гном?
― Нет, ― смеюсь я, ― человек. Но действительно спустился с гор, от гномов.
― Человек? ― кажется, Залти очень удивлен. ― Но Ментор говорил, что в горах людей нет. Они живут южнее.
Я собираюсь с мыслями и начинаю рассказывать свою историю. И вновь перед глазами встает зверь с его желтыми глазами, кожистыми крыльями и хриплым дыханием. Снова у меня закипает кровь, и даже рука тянется к копью. Но это движение я все-таки умудряюсь поймать, глядя на вытянувшиеся лица эльфов. Оно и понятно, их жизнь была хоть и сложна, но размерена: обучение, строительство, охота. И так все шесть месяцев жизни Бейта. Моя же история совершенно выбивается из этой размеренности.
Ну да это временно. Я не мог ошибиться, я шел точно по следам твари, а значит, и эльфы скоро познакомятся с острыми когтями коротеньких лапок.
― Ты по его следам прошел до нашей деревни?
― Не совсем, он ушел дальше по карнизу, который спускается в лес на западе, он не смог бы спуститься по стене, как это сделал я. Но, думается мне, вы с ним рано или поздно столкнетесь. Вокруг Пещер он съел все, что мог, у вас же ему есть чем поживиться.
― Да и зима скоро, ― раздается от двери знакомый голос, ― не время для путешествий.
Я разворачиваюсь и вижу Ментора. Он предупреждал меня, что все его братья похожи. Но я все равно не был готов увидеть то же лицо, услышать тот же голос. Сходство было поразительным. Похожи? Да где там, одинаковые!
Оно и понятно, такими их сотворил Создатель. Ментор рассказывал мне, что он и его братья ― лишь инструмент, призванный облегчить жизнь на Бейте в первые годы. А зачем тратить лишнее время на создание инструмента? Другое дело анбейт: разумные существа, населяющие мир. Создатель трудился над каждым в отдельности.
Встряхиваю головой, отгоняя навязчивые воспоминания. Несмотря на внешнее сходство, передо мной совсем другое существо. И с ним мне предстоит найти общий язык. Удастся договориться с Ментором, тогда и эльфы меня примут.
― Да, мы тоже решили, что крылатый зверь будет искать место для зимовки. У нас бы он помер с голоду, или попытался бы съесть гномов. Но это, при всей его проворности, верная смерть.
― А ты, значит, пришел посмотреть, где он останется? ― недоверчиво говорит Ментор. Залти ко мне отнесся куда более доброжелательно.
― Нет, я должен убить тварь. Должен отомстить за свою смерть.
― Так ты ж живой.
Я понимаю, что придется снова пересказывать свою историю, но из-за плеча Ментора выходит женщина, которую я сначала не заметил. И вот тут дыхание у меня перехватывает окончательно.
В Пещерах уже было несколько семейных комнат, и я видел, как краснели и бледнели гномы при виде избранниц. Видел, и втихую посмеивался. Но сейчас, думается мне, я выгляжу даже потешнее их.