Проснувшись, я пожалел, что вчера не умер. Голова раскалывалась, словно в нее вгоняли осиновые колья, не иначе. Гады, охоту на ведьм устроили... Вот наказание-то, а? Нет, надо завязывать, все, надо завязывать.
Мы начали вчера с утра все вместе пивом, потом, ближе к концу рабочего дня, навесили водочки, коньячку (дагестанского, по баттлу на рыло), потом у метро пили пиво, потом (избранной компанией) поехали ко мне, и у меня уже отдохнули и погуляли. С кем я вчера спал? Не помню, не помню... Аркаша, помнится, вчера все же уехал, как его ни уговаривали остаться. Единственное, что мне вообще запомнилось... Несчастный Аркаша, как-то он добрался на другой конец Москвы в такое время и в таком состоянии?
Я выполз из-под одеяла и обнаружил рядом сладко спящую сотрудницу Нату. Во как... По комнате валялся народ, количеством где-то около пяти человек. Пора было ехать на работу.
Зазвонил телефон, на удивление громко и, как мне показалось, очень тревожно. Я поднял трубку:
- Да?
- Вовочка, это Аркаша. За мной пришли.
- Чего? - не понял я.
- В армию меня забирают.
- Чего?
- Того.
- Ты что, Аркаш... - начал было я, а он перебил нетерпеливо:
- Некогда. Позвонишь моим родителям, они все расскажут. На работе там скажи... - и повесил трубку.
Прикалывается Аркаша, решил я. Спьяну прикалывается. Странно. Лично я ни на что подобное сейчас не способен. Дает...
Однако Аркаша так и не появился, и я начал взаправду волноваться. Позвонил его родителям, и Елена Алексеевна огорошила меня следующим известием: "Пришли с раннего утра, обнаружили его дома и забрали ".
Аркаше было 20 лет, и от армии он косил успешно вот уж два года как.
Идиот. Надо было остаться у меня переночевать.
Надо было так вляпаться.
На присягу к Аркаше мы пришли, так сказать, всем коллективом. Среди остальных дубов и прочей растительности продвинутый Аркаша смотрелся на удивление выгодно. Когда он принес присягу ("Вот барабан!" - прокомментировал чужой дядечка очень довольно, наверное, бывший военный), мы все аплодировали. За что нас чуть было оттуда не удалили.
Аркаша прижился в своей части сразу. Он вообще отличался таким качеством - везде и всюду он сразу, безоговорочно становился своим. Он был способен прийти к любому начальнику на прием и через пять минут дружески пить с ним кофе. Каждое лето он был вожатым в детском лагере. Дети его просто обожали.
Вот и здесь. Когда я приезжал к нему, привозил "передачи", он говорил, что просто не представляет себе, как это - два года...
- Знаешь, Вов, - говорил он. - Ну, месяц, ну, да, но не больше. Черти что! Если бы я тогда остался у тебя...
Проснувшись, я пожалел, что вчера не умер. Вот наказанье-то, а? Нет, надо завязывать, все, надо завязывать.
Мы начали с утра все вместе пивом, потом ближе к концу рабочего дня навесили, потом у меня уже отдохнули и погуляли. С кем я вчера спал? Не помню, не помню... Аркаша, помнится, вчера все порывался уехать, но его уговорили остаться... Несчастный Аркаша, как бы он добрался на другой конец Москвы в таком состоянии?
Я выполз из-под одеяла. По комнате валялся народ в количестве семи человек. Пора было ехать на работу.
Зазвонил телефон, я поднял трубку:
- Да?
- Вовочка, Аркаша там у тебя?
- Да. Аркаша, тетя Лена...
Аркаша поговорил, обернулся, хмур:
- Домой мне надо. На работе там скажи... Отец там...
На работе Аркаша в тот день так и не появился. Вечером я позвонил его родителям, и Елена Алексеевна огорошила меня следующим известием: "Пришли нежданно, обнаружили его дома и забрали в армию".
Надо было так вляпаться.
А способ откосить Аркаша придумал и вовсе замечательный. Точнее, это было придумано до него и проверено на людях... Одним словом, через психушку, через нашу замечательную Кащенку.
Написал наш Аркаша заявление, что томится по дому родному, и, коли не отпустят его к мамочке, повесится или свершит над собой какое иное непотребство. А врач в части, которому было соответственно дано на лапу, заяву эту подтвердил. И отличиться к тому времени шустрый сообразительный Аркаша успел. Майор, который тут был за главного, Аркашеньку из всех баранов выделял и уже ценил. Так что из части своей поехал наш Аркаша прямиком под тихие своды Кащенки.
Половина всех психов в той Кащенке были именно солдатики, косящие от армии. Они и присматривали за теми, кто действительно имел все права называться душевнобольными: связывали и привязывали к кроватям, во время приступов вкалывали аменазинчик...
Шустрый Аркаша, успевший и здесь стать своим, заимел возможность уходить время от времени во что-то вроде увольнительной и появляться на работе. Истории рассказывал - умереть не встать.
Хохотали над его историями до упаду - что-что, а рассказывать Аркаша умел превосходно - а волосы дыбом все же вставали...
- Знаешь, Вов, - говорил он мне. - Никогда не думал, что попаду в такое замечательное место. Черти что! Если бы я тогда не решил откосить...
А служил Аркаша просто замечательно. Отличиться к тому времени, шустрый и сообразительный, сумел. Майор, который тут был за главного, Аркашеньку из всех баранов выделял и ценил. Так что Аркашеньку в скором времени, по "учебке", произвели в сержанты...
И спустя несколько времени вышел-таки наш Аркашенька на свободу. Ой, как стало весело, ой, как хорошо. Веселуха началась по полной программе. Пьянки-гулянки наши не прекращались ни днем ни ночью. В таком ритме жизни прошло полгода.
Спустя скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается сержант Аркадий Кораблев пытался покончить жизнь самоубийством. Это ему не удалось, а вот под тихие своды Кащенки попасть - без проблем. Выкручивали ему там руки братки-солдатики, что косили от родимой советской, то бишь российской, армии.
На выходные мы с Аркашей, двумя нашими друзьями и четырьмя девочками поехали к нему на дачу - обмывать его новую машину. С таким диагнозом, как у него, вполне можно было иметь права.
Среди ночи Аркашу нежданно-негаданно пробило попить пивка, да не простого, а "Жигулевского"... Сел Аркаша на своего коня...
- Знаешь, Вов, - сказал он мне, - не поеду я завтра никуда, - и уехал за пивом.
Его долго не было... И я стал даже беспокоиться. Что-то мне это напомнило.
А потом позвонили из милиции и пригласили опознать.
Спустя два года Аркадий Кораблев, уже старший прапорщик, поступил в военную академию. Отличник военной службы, он превосходно учился, сообразительный и шустрый, его ждало большое будущее.
Спустя время, выйдя из Кащенки, он вернулся на работу. Не пил с тех пор ни грамма. Потом отец подарил ему машину, и - ну уж это святое, - мы поехали к нему на дачу, обмывать красавицу "волжанку". Веселый неунывающий Аркаша и после мрачного заведения ничуть не поменялся, и среди ночи захотелось ему пива, не простого, а "Жигулевского". Сел Аркаша на своего коня.
Смерть пришла к нему мгновенно, он ничего не почувствовал. Крышу крышей снесло. Если бы ты никуда не поехал. Скажи мне: "Знаешь, Вов..."
И купил капитан Кораблев себе машину. И мы, его старинные друзья, поехали вместе с ним на дачу к нему, обмывать. И сел Аркаша на своего коня.