ФЕДРА. Из цикла "ОТТУДА"

              Мы, стало быть, не чужды эллинизма.
              Константин Кавафис


И плоти нет - одна любовь осталась
От плоти - и души дешевый стыд,
Как лишняя постылая усталость
Любви моей ненужной, Ипполит.
И жалобы любовной стон и ярость
Еще по небу твоему искрит.

Я тыщей рук тебя окольцевала -
Я тыщу рук, как хворост, изрублю.
Я тыщей губ тебя не целовала -
По ним веду я ласкою металла,
Чтоб было им невмочь сказать "люблю".

И плоти нет - лишь возрастанье платы,
Но не за плоть, а за другой огонь.
Любовь - не прелесть роз, а пряность плахи,
Усвоившей мелодику погонь
За той, кто бьется в страсти горлом птахи
В силках и ждет, как божия ладонь

Опустится пушинкою на темя
И прекратит мученья навсегда.
...И плоти нет. Есть только даль и время,
Текущие от полымя до льда.

Твой рог трубит - мой рок не умолкает.
Твоя охота в дальней стороне.
И я двумя последними руками
Еще держусь на бешеной волне,
Но небо надо мной глаза смыкает
И - как в земле - хоронит в тишине.

Я здешних терний и кругов беглянка.
Бог поведет меня, свою овцу,
Вверх по мирам, и времени изнанка
Зерном наждачным скрипнет по лицу.

И капюшон, надвинутый по брови,
С меня слетит - уже истлевший хлам.
Я стану вечным символом любови,
Подпиткой вашим душам и кострам
Своей неразделенной тягой крови.

О, Ипполит! Как пусто твое поле!
Ни богом не засеяно, ни мной!
И семена моей кромешной боли
Взвиваются меж твердью и луной
И мечутся меж мною и тобою.

Живи, мой мальчик, и лови оленей,
Их и меня собаками гони!
Любовь пред мною стала на колени,
Когда я отделилась от любви
Обмолвкой высочайших повелений
Для истин недомолвленных земли.

Последней нежностью в тебя вонзаюсь -
Певучестью пронзительной стрелы...
И плоти нет - бессмысленная жалость
К очам вплотную подошедшей мглы.
...Ты не узнал, как сны мои теплы,

Как мир под одуванчиками пальцев
Что олененок замирает вдруг,
И сбрасывает небо ложный панцирь
Нежнее мирта над цветеньем рук,
Но я одна пройду за кругом круг,

Уже себя в себе не узнавая,
Уже себя во времени избыв.
О, Ипполит, узором застывая 
Морозным, я еще тепла извив,
И Греция - не греза золотая

Грядущих дней. Откликнись, мое сердце, -
Я новый миф над старым надпишу
Надвременным безумным палимпсестом,
Подвластным богу и карандашу.