Аннотация: Все рассказы о героях "Я не хочу назад". Вычитано, будет продолжение.
Семейные истории Династии Риинер.
Сборник рассказов.
Отпуск
Герцогиня месила тесто. Ей так хотелось наорать на любимого мужа или стукнуть кулаком по столу, и очевидно это желание было написано на ее лице большими буквами, потому что муж, выйдя 'на минуточку', обратно так и не появился. Его подчиненные скрывались в колючих малиновых кустах, а больным было наплевать на ее настроение, и поэтому Маргарита месила тесто.
Вбивая кулачки в еще липкую массу, она размышляла, монотонная физическая работа позволяла спокойно думать, без желания прибить оппонента. Вот уже три года как они с Враном женаты, и народ в общей массе попривык к новой герцогине эт Верис. Все знают, что официальные наряды она носит неохотно и только по большим праздникам, зато из любимой зеленой мантии может не вылезать всю неделю поездки до дальнего села с очередной вспышкой оспы или кори. Привыкли к необычному поведению знатной дамы - вместо руководства поваром или кухаркой Ее Светлость сама частенько парится у плиты, а то и у костра, так часто им с мужем приходится мотаться по немаленькому королевству с королевскими поручениями.
Привыкли и даже стали одобрительно качать головами, встречая герцогиню с ребенком, спешащей в двуколке в новооткрытую школу для девочек или в знаменитую на все королевство лечебницу мэтра Санрина. Но сейчас Маргарита не думала о своей внешности или поведении, она готовила лечебный хлеб, а заодно вымещала свое раздражение и непонятное самой себе желание заплакать.
-Хорошо сделанная работа осушит любые слезы, - приговаривала когда-то бабуля, утирая внучке вспотевшее лицо фартуком. - Или хотя бы не оставит на них сил, - добавляла она, устало присаживаясь рядом и поглаживая скрюченные, черные от травы и земли пальцы.
Поведению Маргариты удивлялись даже знатнейшие дамы королевства: получив столь высокий титул и привилегии, девушка могла наслаждаться светской жизнью, балами и приемами, модными живыми фигурами или экзотическими цветами. Но Рите скучно было сидеть разряженной куклой, даже тогда, когда этого требовали приличия и состояние здоровья. Узнав о своей беременности, она заинтересовалась производством колыбелей и сманила в герцогство столичного мастера, у которого когда-то купила саквояж-аптечку; дабы жители герцогства не испытывали нужды в кожаных кроватках-переносках, колясках с кожаным верхом и специальных сумках для беременных - на двух лямках.
Когда по всему герцогству протрубили трубы, возвещая рождение наследницы, интерес перекинулся на развивающие игрушки и фасоны детской одежды. Увидев, во что полагается одевать маленького ребенка знатных родителей, герцогиня выразилась в том духе, что понимает, почему в аристократических семьях так мало детей - ты еще выживи в таком количестве тряпок! Герцог лишь улыбнулся и пожал плечами: ему было все равно, во что одета его крошечная дочурка, он еще не опомнился от самого факта ее рождения и, нежно улыбаясь мужу, герцогиня взялась за серебряные ножницы с витыми неудобными ручками.
Месяцев через десять-двенадцать привыкли и к этому. Няньки перестали шептаться по углам и закатывать глаза - дочь герцога шагает за ручку с мамой всего в двух рубашках, чуть-чуть украшенных лично вышитыми герцогиней цветами, и даже без корсета! Даже вместо парадного головного убора у малышки чепчик! Да-да! Простой деревенский чепец, только маленький, и даже без парчи, разве можно назвать украшением, достойным будущей герцогини, эту жалкую полоску кружев? Да любая лавочница оденет свое дитя наряднее!
Вспомнив о дочери, Рита прикрыла глаза и смахнула рукой упрямую прядку, падающую на щеку. Теперь добавить побольше семян тмина и тыквенных семечек, хорошо бы еще моркови и яблочного повидла, но увы, морковь еще не выросла, а старой уже и нет, а повидло вон стоит, ждет своей очереди.
Малышку Сарианиэ пришлось оставить в замке - герцог боялся брать дочь так далеко от дома, да еще и в такое место, откуда Рита не могла открыть телепорт. Три деревушки, стоящие полукольцом под защитой каменного кряжа, назывались незатейливо: Нижняя, Верхняя и Середа. Дух-Хранитель поместья, которого удалось убедить стать управляющим герцогства, не мог даже приехать в эти деревни: он был существом, привязанным к магии, а здесь она не работала. Вот и приходилось герцогу хотя бы раз в год добираться до деревушек лично, чтобы собрать налоги и узнать нужды жителей. В этом году герцогиня упросила мужа взять ее с собой - хотелось побыть вместе подальше от скучных церемоний и толпы слуг. Вот и побыли - в деревнях была эпидемия.
Небольшой отряд: всего десять человек и герцог с герцогиней въехали на пыльную улочку Нижней деревни. Вокруг было тихо. Нет, конечно, в деревне гораздо тише, чем в городе, особенно в жаркий летний полдень, но тут тишина была особая - неподвижная. Герцог поднял руку, призывая отряд остановиться, потом просемафорил двум воинам, спрыгнув с коней, они втроем направились к ближайшей избе. Выскочив через пару минут назад, Вран и воины остановились у ворот и замерли в нелепой позе. Потом герцог встряхнулся и прокричал:
- Оставайтесь на месте, здесь больные, мы сейчас обойдем деревню, поищем тех, кто сможет рассказать, что случилось.
Герцогиня кивнула и, подумав, велела оставшимся воинам спешиться и, отойдя в сторону леса, устроить привал. Через полтора часа вернулся герцог, не подходя близко, он сообщил, что вся деревня лежит, от старого до малого. Отыскалась старуха - Травница, магией она здесь пользоваться не может, но варит отвары и кормит без малого полсотни человек. Скотину просто согнала в корду, сил хватает только натаскать им воды, а сено там есть. Герцогиня решительно принялась расспрашивать:
- Когда заболели, какие симптомы, почему Травница здорова? Чем лечит и какая помощь нужна?
Герцог по порядку отвечал:
- Заболели все в один день, с утра не смогли подняться самые слабые - старики, потом улеглись взрослые, последние заболели дети. Травница говорит: ее не было в деревне, она в лес ходила за травами, пришла к обеду, или чуть позже, а ее уже все ищут. Помощь нужна, но ты должна вернуться в замок, я останусь и попробую помочь.
- Сколько уже болеют?
- Неделю.
- Умершие есть?
- Трое стариков.
- Я остаюсь, нужно проверить другие деревни, похоже, болезнь не заразная.
Герцог ругался, кричал, уговаривал, но Рита просто тихо подошла, обняла, прижалась и ласково шепнула:
- Мы вместе - это главное. И еще, моя магия здесь работает.
- Как работает? - поразился герцог.
- Не вся, работает Благословение Династии и небольшая часть магии крови, здесь, похоже, магическая эпидемия.
Герцог только бессильно выругался. Около года назад на территории герцогства эт Верис начались эпидемии. Они конечно и раньше случались, но примерно в таком же количестве, как и во всей империи и конечно преимущественно весной и осенью, с началом грязи, слякоти и сырости. Но теперь болезни изменились, и умирать люди стали чаще. С появлением лечебницы вести об эпидемиях стали добираться быстрее, и герцогиня, пользуясь своими иномирными знаниями, несколько раз помогала остановить болезнь в рамках одного села или пары деревень. Однако все это было там, где действовала магия, где можно было вызвать на подмогу окрестных Травников, спросить совета у более опытных с помощью голубиной почты или магического вестника. Здесь же правители и десяток воинов остались одни.
Первым делом, убедившись, что жену никуда отправить не получится, герцог отправил по паре воинов в соседние деревушки. Герцогиня пошла с обходом больных, велев сначала остальным воинам позаботиться о животных. Старая Травница ковыляла возле нее, сильно припадая на правую ногу. Из разговора с ней Рита поняла, что кроме оглушающей слабости болезнь себя никак не проявляет. Люди так слабы, что старухе приходилось держать младенцев у груди матерей, только дети могут нормально есть, по сути, старики умерли от голода. Покачав головой, Маргарита спросила, есть ли Травицы в других деревушках, оказалось, что нет. Возможно, там уже и живых нет, поняла герцогиня. Что же делать? Остаток дня, передвигаясь из избы в избу, воины и женщины поили больных парным молоком и теплым бульоном, некоторые безучастно лежащие люди уже не могли глотать, и только дети немного оживлялись, увидев новые лица. На закате герцогиня отослала уставшую старуху спать и, выйдя на крыльцо общинного дома, где решено было остановиться, присела по давней привычке на ступеньку.
Рита
Над головой сияло яркими всполохами небо, руки и ноги гудели от нагрузки, в голове не осталось ни одной мысли. Из домика вышел муж, присел рядом, обнял горячей рукой - я и не заметила, как замерзла.
- Что можно сделать?
- Не знаю. Болезнь магическая, но в этом месте не действует магия!
- Кроме твоей.
- Кроме моей магии крови.
- А почему?
- Потому что я из другого мира... Опять Наблюдатель? Но ведь он живет в столице и доклады о его жизни Рас получает каждую неделю!
- Рита, я вообще не уверен, что тот, кто живет в столице - Наблюдатель. - Вран поежился. - В плену, я многое видел, не все понимал, я не маг, но видел много. И я видел, как адепты учились передавать свою личность человеку. Они учились на живых людях, придавали им свою внешность, вкладывали свои желания или мысли, называли их 'подопытными' - и это было страшно. Иногда эти люди, на которых учились, сходили с ума, пытаясь содрать с себя чужую личину. А иногда полностью принимали. И это было еще страшнее.
- Но если есть возможность, что Наблюдатель на свободе, а магия работает в месте без магии - значит, он жив и что-то затеял? Зачем ему смерть этих деревень?
- Давай подумаем вместе. Его сеть разрушена, адепты захвачены, вернуться он, наверное, не может...
- А может и не хочет, - хмыкнула я.
- А может и не хочет, - кивнул муж. - Так что ему может понадобиться в наших землях?
- Месть?
- Для мести уничтожение трех отдаленных деревушек маловато.
- Ресурс?
- Что это?
- Возможно, он копит силу для чего-то, о чем мы не знаем?
И тут мне стало страшно, я поняла, что, скорее всего, угадала. Вот почему люди еще живы - он тянет из них силы для чего-то очень большого и для него важного? Хочет вернуться домой? Убить нас? Или просто выбросить из этого мира меня? Мороз так прошел по коже, что Врана шатнуло.
- Что? - спросил он, требовательно заглядывая в глаза.
- Нужно придумать, как он сумел наложить заклятье сразу на три деревни.
- А что бы сделала ты?
- Отравила колодцы...
Стукнув себя по лбу, я все поняла: Травница не просто уходила из деревни, она пила другую воду - из лесного ключа, а к ее возвращению зелье в воде распалось, позволив, однако, захватить заклинанием всех жителей. Вскочив, я готова была бежать и что-то делать, но муж мягко усадил меня обратно.
- Что нужно сделать?
- Кормить и поить, пока я не придумаю, как убрать заклинание. Нужна бы конечно помощь, но мы далеко от замка, попробуем справиться сами.
***
Всю ночь герцогиня ходила вокруг дома, соображая, как можно снять заклинание и не убить при этом людей. Воины-посыльные вернулись, сказав, что в других деревнях то же самое - все лежат, но и там нашлись помощники: охотник, вернувшийся из леса, и маленькая девочка с бабкой, ходившие в гости к родне, да заплутавшие дорогой.
Тесто становилось все более упругим и гладким, вот уже совсем перестало прилипать к рукам. Оторвавшись от стола, Маргарита заглянула в печь: хорошо, огонь еще только разгорелся, тесту понадобится время, чтобы подойти на теплой печке. В кустах малины под окнами шевеление стихло, уползли, наверное.
К утру и нежному розовому рассвету решение было найдено - сразу оборвать нити нельзя, значит нужно приготовить зелье на крови герцогини, которое отсечет нити, но не сразу. Засев за стол у одинокой свечи, Рита долго подбирала ингредиенты, и когда солнце выплыло из-за ближайшей горушки, составила список растений для добавки в зелье и условия их максимальной эффективности. Перечитывая, усмехнулась - муки добавить, хлеб получится... О, а это и есть решение! Пища усваивается медленнее воды, значит, обрывание связи будет растянуто во времени, что ж дело за малым - испечь хлеб. Лениво потянувшись, герцогиня стала раздумывать, кому бы поручить сие ответственное мероприятие, как из комнат потянулись мужчины, выспавшиеся, отдохнувшие, бодро улыбающиеся и приветствующие свою госпожу. Вот тут Рита и ощутила, что мантию она не меняла уже несколько дней, что глаза красные и воспаленные, волосы сбились в колтун, и вообще, пора кого-нибудь побить или пойти поставить тесто для лечебного хлеба!!!
Аккуратно вылепленные булки лежали на гладких деревянных досках, чуть присыпанных мукой, и мерно дышали пузиками, поднимаясь. Приподняв льняное полотенчико, герцогиня поумилялась и еще раз заглянула в печь - пора! Каждая булка бережно перекладывалась на широкую деревянную лопату и 'съезжала' на чисто выметенный под печи, устланный капустными листьями. Слегка брякнула заслонка. Можно выпрямиться и вымыть руки, часа полтора лучше не заглядывать. Оправив косынку, Маргарита вышла на крыльцо и негромко сказала в сторону ближайших кустов:
- Выбирайтесь, я успокоилась. Соберите хоть яиц да молока, я вам омлет пожарю. Кусты зашевелились активнее, и из них вылетел явно от дружеского тычка молодой парень - самый юный воин в отряде. Герцогиня по-матерински его опекала, и хитрые старшие товарищи решили не вызывать огонь на себя. Опытные, - подумала Рита, - вспоминая, как, однажды разгневавшись, не удержала огненную стихию - и спалила все шелковые вещички в радиусе пятидесяти метров. Мало того, что ее служанки едва не лишились волос и чулок, так еще и у всех стражников штаны попадали: в воинском облачении все шнурки для прочности делали из шелка.
- Вот и хорошо, Шотиэ, возьми корзинку и сходи в курятник, а вы бездельники, молока принесите, скоро пойдем больных лечить. - Шуршание в кустах прекратилось, и вскоре раздалось мычание удивленных коров.
Вран услышав, что Ее Светлость накормила всех солдат завтраком, поела сама и теперь в благодушном настроении ждет его в доме, улыбнулся и, поблагодарив паренька, поспешил на запах отличного горячего завтрака: яичницы с салом и свежего молока. Рита встретила его улыбкой, прижалась на минутку губами к щеке, вдыхая теплый родной запах, и тут же усадила за стол.
- Поешь сам дорогой, нам уже пора пробовать лекарство.
- Я с вами! - Поднялся было герцог.
- Тссс, все остынет! Поешь и придешь.
Успокоительно погладив мужа по щеке, Маргарита взяла свежеиспеченную булку хлеба, крынку с молоком и пошла в ближайшую избу. Размочив хлеб в молоке, пальцем пропихнула в рты лежащим рядом мальчику и девочке, то ли погодкам, то ли близнецам, потом перешла к их родителям, поняв, что надо делать солдаты разошлись по деревеньке. К обеду все были накормлены. Выйдя примерно в центр деревушки, Маргарита подняла вверх руки и, изобразив ножницы, обрезала невидимые никому, кроме нее, нити, уводящие уходящие на север. И тут же пришла боль. Поселилась в голове, в руках, во всем теле, наполняя его словно водой. Сначала она была далекой и нестрашной, но каждая секунда добавляла еще капельку. Всего каплю, какая малость! Но капли грозили превратиться в лавину. Вран вскрикнул и подхватил падающую жену. Очнулась Рита уже в доме, лежа на широкой постели. Вран сидел рядом и держал ее за руку. Увидев, что глаза жены открылись, укоризненно посмотрел:
- Ты знала, что будет больно?
- Догадывалась, а что было делать?
- Не спешить, старуха сказала, что можно было резать по одной.
- А если бы я не успела?
Вздохнув, герцог погладил импульсивную супругу по голове и спросил:
- Хочешь пить?
- Очень, только чур, наливку не предлагать!
За минувшие годы фраза стала дежурной шуткой, и невольно улыбнувшись, Вран напоил жену кисленьким ягодным соком пополам с водой и уложил на подушки.
- Поспи, может все же вызвать Руиму?
- Справлюсь, всего две деревни осталось, - храбрясь, пробормотала Маргарита и тут же уснула.
Поутру поехали в Середу. На этот раз начать резать невидимые нити было страшнее, тело не забыло ужасной боли и сопротивлялось. Следуя совету, Рита принялась резать нити по одной, но было только хуже: боялась потерять сознание раньше, чем закончит резать все. Последние рванула пучком и радостно провалилась в беспамятство. Очнулась уже в Верхней, герцог, вглядываясь в лицо жены, сам растолкал ее:
- Рита, он почуял, сейчас ночь, и люди стали умирать, мы уже раздали хлеб, дело за тобой.
Под руки герцог и солдаты привели Маргариту в центр деревни, и, увидев мерцающее и дрожащее марево, по которому уходили жизни, она рванула все нити и послала по улетающим обрывкам несколько слов и кровь, хлынувшую из носа. Все.
День давно начался и даже перевалил за середину, когда Рита вновь открыла глаза и услышала знакомую брань - ругались Вран и Руима. Хранительница отчитывала герцога, как мальчишку, а он и не возражал. Голоса были рядом, наверное, в соседней комнате. Посмотрев на легкую сорочку, Рита завернулась в простыню и выглянула к спорщикам:
- Вран, почему ты позволяешь так себя называть? На нее плохо повлияло общение с твоим дядей, привет, Руима, как дети?
Набрав полную грудь воздуха для ответа, Руима выдохнула, повинуясь жесту Врана и улыбнувшись, сказала:
- Дети хорошо, опять разносят поместье, королева попросила немного тишины в эту ужасную жару.
- А чего это вы переглядываетесь, случилось что-то, о чем я не знаю? - спросила Рита, увидев миску с крупными спелыми ягодами на столе и направляясь к ней поближе. Хранительница и герцог переглянулись и опять промолчали.
- Ну, говорите уже, то, что это проделки Наблюдателя я уже догадалась, один вопрос - зачем ему столько энергии? Хранительница и Вран переглянулись в третий раз - эта синхронность ужасно раздражала.
- Ну, говорите уже, что случилось? - растирая языком третью ароматную клубничину, возмутилась Рита.
- Э-э-э, милая, а ты хорошо себя чувствуешь?
- Что за вопрос? Нормально я себя чувствую, смотрю, вы меня даже переодели, и кровь вытерли... - Голос затухал, в голове вдруг пронеслось - сорочка. Посмотрела на себя - моя сорочка, из тонкого трикотажа цвета 'розовый поросенок', вытертая до дыр сорочка, оставшаяся почти четыре года назад дома...
- Я была там? - Язык не повернулся сказать 'дома'.
- Да, - кивнул муж.
- Наблюдателю удалось то, что он хотел, то для чего он вытянул три деревни - он вернул тебя домой.
Я немножко посидела, переваривая услышанное. Руима принялась ходить из угла в угол, бросая на меня косые взгляды.
- А почему я вернулась?
- По счастливой случайности! - завопила моя наставница. - По чистой идиотской случайности! Этот гад не знал, что ты беременна!
- Что? - И тут проглоченная с таким удовольствием клубника встала поперек горла.
- Не волнуйся, милая, все хорошо, тебя не было всего три часа.
Я бы ему сказала, нет, я даже честно пыталась это сделать, но меня неудержимо вывернуло красным ягодным пюре с жутким запахом прямо на чистый пол. Утираясь подсунутым мужем белоснежным платочком, я просипела:
- Повторите еще раз. Наблюдатель вернул меня домой, а я вернулась только потому, что беременна?
- Да, - гаркнула Руима, - и если бы ты не успела перерезать все одним ударом - потеряла бы ребенка и осталась бы в своем мире!
О-о-о. - Виски заломило. - Сараниэ! Доченька! - Боль ввернулась в голову, и я опять сползла в темноту.
Очнулась от мерного покачивания носилок. Меня перемещали в пространстве четверо дюжих парней в одинаковой форме. Взглянув вокруг, я решила, что природе не хватает органических удобрений, но желудок был против. Рядом тут же оказался Вран, придержал, помог сесть, носильщики отбежали на приличное расстояние при первых же спазмах.
- Все хорошо, любимая, скоро будем дома, Руима перекинет нас телепортом, мы уже почти вышли из антимагической зоны. Кивнув, я вновь легла, только ничком, и попросила пить. Кое-как дотерпела до телепорта, потом встала:
- Я пойду сама, никому не говори, что я опять буду страшная и веселая, ладно?
Муж серьезно кивнул.
Степь
Далеко в степи виден костер. Высоко взлетают искры, танцуя в темном небе. Мужчина и женщина сидят у костра - ужин съеден, ноги гудят от усталости, но спать еще не хочется; завтра они сделают первые шаги в глубину Великой степи, а пока где-то вдалеке шумит лес, над головой бездонное небо, и со всех сторон обнимает волшебница-ночь.
- Вран, а на чем ездят в степи?
- На лошадях, есть особая степная порода. Однажды учитель в наказание заставил меня выучить длинное повествование, древнюю легенду о битве в степи, так там даже ритм был, как стук копыт.
- Расскажи, - попросила девушка, опираясь на лежащее на земле седло.
- Она длинная, ее положено читать в седле.
- Хи-хи, седло у тебя за спиной, ты вполне можешь в него сесть.
Парень устроился в простом кожаном седле, сброшенном с облачной лошадки, и завел речитативом:
- Скачут кони по степи.
- Скачут.
- Идет великая битва.
- Идет.
- Заплачут женщины в жилищах.
- Заплачут.
- Мы выстоим, одолеем,
- Придем.
Вран проговаривал-пропевал речитативом, а Рите, глядящей в костер, чудились летящие над морем травы кони, всадники с искаженными лицами и вскинутым в руках оружием. Крики и стоны, лязг и скрежет, вот огненный конь заметил ее краем глаза и, храпя, вскинув морду с выпученными глазами, пошел боком, толкая коня противника; всадники, приподнявшись на стременах, яростно ощерясь, пронзили друг друга взглядами и вскинули копья. Но второй коварно пырнул коня, успев отскочить, и огненноглазый, тонконогий конь упал на бок, подминая всадника, и его огненные, полные муки глаза оказались почти у самого лица девушки. Завороженная словами древней песни она протянула руку к огню и отправила в него сгусток исцеляющей магии. Пламя мягко качнулось в стороны, конь дрыгнул длинными ногами и встал. Толкнул мордой упавшего хозяина, и тот, со стоном ухватившись за узду, поднялся. Они уходили в огненный закат, туда, где еще шла битва, но конь повернул узкую длинную морду на широкой шее и, вглядевшись огненными очами в глаза девушки, тонко заржал.
- Вран! Ты видел?
- Что?
- Огненного коня?
- Кого?
- В костре, пока ты читал легенду, я видела коня с огненными глазами и битву, и воинов, коня ранили, и я помогла, а потом он смотрел на меня и ржал...
- Рита, - устало вздохнул Вран, - огненный конь - это степная легенда времен той же битвы, говорят с ним смог подружиться основатель династии Риинер, и конь вынес его из битвы, но после смерти хозяина конь вернулся в степь, и искры, бывающие в сумерках над землей, - это брызги от его подков. Некоторые верят, что там, где видны искры, закопан клад, но это очередная легенда бедняков, мечтающих о быстром обогащении. Давай спать.
- Давай, - вздохнула девушка, все это время вглядывающаяся в огонь в надежде увидеть огненноглазого иноходца.
Завернувшись в плащи, путники вскоре уснули и не видели, как из темноты ночи шагнул огненноглазый конь, фыркнул теплым дыханием в разметавшиеся волосы спящей девушки, а потом топнул копытом в затухающее пламя костра. Искры взвились и опали.
Утром Вран, с изумлением глядя в пепелище, позвал Риту:
- Леди, идите сюда!
Девушка подошла, переплетая косу. В кострище отчетливо виднелся спекшийся отпечаток копыта, рядом лежал камушек, гладкий, словно окатанный водой, в форме лошадки, похожий на детскую самоделку из грубоватой глины.
- Огненный конь был здесь и оставил подарок.
- Что это?
- Амулет, попробуйте взять его.
- Он, наверное, горячий?
- Нет, угли давно остыли, возьмите, думаю, теперь у вас есть конь.
Девушка потянулась и взяла из кострища фигурку лошади, дунул степной ветерок, сметая крошки пепла, вымазанный сажей бочок глянцевито блеснул на утреннем солнышке. Рита вынула из-за пояса приготовленный для умывания лоскуток и потерла коню бочок, камушек ощутимо нагрелся и тут же остыл. Ойкнув, Рита едва не уронила камень на землю.
- Что миледи?
- Это действительно амулет, - изумленно проговорила девушка, - конь сказал, что я смогу его вызвать куда угодно, положив камень в костер, но он будет возить только меня.
- Да, миледи, - Вран пожал плечами. - Вы хотите ехать к Южным Сестрам одна?
- Нет, пойдем, как и собирались - пешком, нам некуда спешить, погоня ищет нас в другом месте.
Кивнув, парень начал собирать плащи, решив перекусить в другом месте, как же он не заметил, что неподалеку стоит источенный ветрами камень конского бога, которому поклоняются степняки? Мало ли кто еще выйдет к костру на границе Степи. Рита, не понимая торопливости спутника, ласково поглаживала камушек, вспоминая огненные видения, потом бережно уложила подарок в мешок и тронулась в путь - впереди еще много дел!
Обед
Бывшая Верховная Хранительница Династии Риинер, а теперь просто младшая принцесса Руимасолариэсс Риинская стояла (стоя) за поворотом лестницы, ведущей в ее личные покои, и наблюдала за творящимся чуть ниже безобразием. Широкая площадка, соединяющая лестницы и галерею, была украшена старинным полным доспехом готического типа. То есть фигурой, напоминающей человека из толстого железа, (зато - лишнее) с золотыми наградными бляхами от пятого короля Династии Риинер. Доспех принадлежал знаменитому военачальнику, сестра которого стала впоследствии женой короля, и соответственно он сам стал родственником Династии, из великого почтения его доспехи так и остались в построенном им замке. Особенный интерес представляли не доспехи, а надетая на них перевязь со знаменитым мечом, длиной (длинной) почти полтора метра и шириной в ладонь. Сейчас Руима наблюдала, как двое сорванцов, помогая друг другу, пытались сдернуть перевязь или хотя бы извлечь этот меч из ножен. Худенький чернявый Вир обезьянкой взобрался на коленную пластину знаменитого предка, а более осторожная, высокая и белокурая Анатиэ поглядывала вниз, на лестницу, опасаясь зрителей. Они и думать забыли, что покои матери находятся выше, скоро время обеда и все прочее, что нужно продумать перед таким ответственным делом. Заметив, что сын вот-вот свалится, Хранительница неслышно выступила из-за каменной консоли и подхватила сорванца за шиворот. Сорвавшаяся пластина загремела вниз по лестнице. Анатиэ подпрыгнула и, распахнув голубые глаза, выдавила:
- Мама!
- Итак, Вирсоритас, что вы тут делаете, молодой человек? Кажется сейчас у вас занятия с мэтром Рошелисом? И кажется именно по истории Династии? Ну-ка быстро расскажите мне о славном воине, коленную пластину с любимых доспехов которого вы только что отправили в путешествие?
Крутанувшись в цепких руках матери, мальчишка уставился ей в лицо медовыми глазами и оттарабанил:
- Благородный воин лорд Даннелиас эт Бор жил в период правления Четвертого и Пятого королей Династии Риинер. Был потомком славного рода воителей и прославился своими победами в Тринадцатой битве, в Сколландских походах и личным единоборством с тремя братьями ярлами Свеннсонхардами. Особенно знаменит его меч, по слухам выкованный знаменитым магом-кузнецом Кулербасом, говорят, одним ударом Даннелиас эт Бор мог срубить сразу десяток голов!
Восторженно крутанувшись на крепком воротнике камзола, Вир засучил ногами.
- Ну что ж, - сказала строго мать, скрывая улыбку, - ответил верно, хотя и слишком эмоционально. Однако пластина сорвана, в наказание сам пойдешь к кузнецу и попросишь его вернуть часть исторического доспеха на место, вместо десерта.
Обрадованный Вир, едва его ноги коснулись пола, тут же унесся вниз по лестнице. Подумаешь десерт! На кухне всегда можно стянуть плюшку с изюмом или любимым маминым желе, а вот в кузницу ему одному ходить запрещалось. А тут такой случай!
- А теперь поговорим с вами, юная леди, - строгим голосом сказала Руима и тут же схватилась за голову: - Анатиэ, нет!
Ну вот, что с ней делать, в который раз думала Хранительница, оглядывая когда-то милое голубое платье, которое она надела вместо привычной черной хламиды, чтобы порадовать мужа. Теперь платье было противного, поросяче-розового цвета! Руима перевела взгляд ниже и содрогнулась: доспехи, стены и даже волосы несчастной малявки были того же противного оттенка. Такими стихийными выбросами магии Анатиэ радовала близких едва ли не с рождения, стоило ей занервничать - и вуаля! Королева-мать смеялась и советовала обучить девочку крашению в другие цвета - это будет очень выгодно королевству, а родители не могли поставить хулиганку в угол: потом приходилось дня три перекрашивать замок.
- Что, у меня волосы тоже розовые, - вздохнула мать.
- Ага, - закивала Анатиэ и разревелась.
- Тихо! - шикнула Руима, наблюдая, как розовый цвет пополз вниз по лестнице.
- Вот твое наказание - возвращаешь цвет назад и в обед лишаешься десерта, я пойду, переоденусь.
Магическая одежда не поддавалась перекрашиванию, но Уль опять будет подшучивать, что жены дома нет, только Хранительница. Вернувшись в комнаты, Руима вернула естественный цвет волосам и глазам, но переодеваться не стала, пощелкав пальцами, обратила заклинание. Беда с этими стихийниками! Сила поддается контролю только после совершеннолетия, а постоянная экранировка вредна для развития способностей. А уж когда близнецы вместе, лучше быстренько выкопать ямку и улечься, накрывшись гробиком. Анатиэ еще и ответственная ужасно: старшая, дочь, гордость рода, поэтому испугаться может разлитого за столом компота или неверно спетой ноты - и все вокруг розовеет. Бедный учитель музыки сбежал, устав перекрашивать свою шевелюру. А Вир, ох проказник, как был горд Ульсоритас, когда у них родились сразу девочка и мальчик, и оба с магическими способностями! Хорошо, что рядом была Маргарита, и с помощью Благословения она держала малышей в узде - малейшие колики вызывали не только моментальное окрашивание в розовый цвет от Анты, как ее звала герцогиня, но и столб огня из соседней кроватки или фонтан искр, что немногим лучше. А уж когда у малышей начали резаться зубы! К счастью, к этому времени Рите уже самой было тяжеловато носиться по королевству, и принц с принцессой нагрянули к герцогине в гости. Поездки были только по герцогству и только с детьми. Вечерами утомленная герцогиня падала на руки мужа и засыпала прямо за столом под благодарные вздохи сопровождающих. Да-а-а, веселые были денечки, так что сейчас все уже намного проще - утешила себя Хранительница и, поправив прическу, вновь решила спуститься к обеду, может на этот раз получится?
Встреча
Таверна гудела - большая компания молодых, шумных, богато одетых парней веселилась за большим угловым столом. Вокруг угодливо бегал сам хозяин, крутились смазливые служанки, посетителиnbsp;- Кроме твоей.
охотно поддерживали громкие тосты. Вдруг дверь чуть приоткрылась, почти не скрипнув, на пороге стояла просто одетая миниатюрная девушка. Наверное, со спины ее можно было принять за ребенка, но гордая посадка головы, развернутые плечи и высокая дворянская прическа указывали на другой возраст. Подойдя к свободному столику почти у самых дверей, девушка села и, подождав служанку, раздраженно глянула на шумную компанию - все свободные подавальщицы крутились там.
- Любезный, - окликнула она, наконец, хозяина, - я жду. - Звонкий как колокольчик голос удивительным образом прорезал шум, и подпрыгнувший хозяин сам подошел к столику, поклонившись, убежал за заказом на кухню.
- Кто это? - спросил высокий светловолосый юноша у соседа - смуглого брюнета с тонкими усиками.
- Не знаю, но ее плащ стоит не дешевле твоего. Спроси у хозяина, как он резво побежал на кухню!
Мужчины с интересом наблюдали, как хозяин вернулся с чайным прибором и корзинкой с булочками, даже сквозь алкогольные пары до них донесся аромат теплой сдобы и корицы. Девушка оглядела поднос и кивком отпустила хозяина восвояси. Потом абсолютно спокойно, словно дело было не в шумной таверне недалеко от арены кулачных боев, а в уютной светлой гостиной, принялась пить чай. Мелкими глотками, отщипывая кусочки булочки и макая их в мед. При этом ее милое лицо было столь отрешенно-задумчивым, что и веселящаяся компания невольно притихла, боясь ей помешать. Закончив чаепитие, девушка расплатилась и вышла. Блондин последовал за ней, велев своему спутнику разузнать о ней все, что можно у хозяина.
Сырая осенняя ночь ударила в лицо холодным ветром, сбивая хмель, - вокруг было тихо. Саоритас огляделся, в свете редких окон блестели булыжники мостовой, девушки не было видно, постояв, принц шагнул обратно в угарное тепло таверны, скрипнула, закрываясь, дверь. Тут же под навесом, где хрустели сеном кони, раздался легкий вздох - гибкая женская фигурка выскользнула из-за яслей и, отряхнув с плаща сухие травинки, поспешила в боковую улочку. Араниэ спешила вернуться, пока хозяйка не потеряла терпение.
Утром придворные щеголи из компании принца-наследника со смехом вспоминали вчерашнюю вечеринку: отмечалась победа фаворита на кулачных боях, и шуточкам о трещащих головах не было конца. Однако принц вяло разделял всеобщее веселье и все поглядывал на своего смуглого кузена. Наконец поняв, что продолжения не будет, друзья отправились пить чай на балкон, откуда можно было увидеть юных фрейлин и воспитанниц, собирающих в дворцовом саду орехи.
- Ты узнал, кто она?
- Саоритас, ты сегодня скучен, - сморщил породистый нос кузен. - Узнал, конечно! Она приходит в таверну раз в неделю, заказывает чай с горячими булочками, пьет и уходит. Одета скромно, но в весьма дорогие вещи, ни имени, ни фамилии хозяин не знает, обращается к ней просто - 'миледи'.
- Приходит в разные дни или в один и тот же?
- Обычно в один и тот же, но в разное время. Хозяин говорит, что в первый же приход она спасла его от разорения, предупредила, что ночью будет пожар.
- И как пожар действительно был?
- Был, пьяный гость уронил свечу, но так как хозяин не спал всю ночь, удалось спасти даже этого идиота, сгорел стол и немного пола.
- Любопытно, ты не находишь?
- Я нахожу, что таких красоток в твоем дворце двенадцать на дюжину, пойдем к этим бездельникам, а то нам не достанется ни кусочка пирога с орехами.
- Пойдем, и все же таких, пожалуй, нет.
Переговариваясь о пустяках, Саоритас и его свита посидели на балконе еще часок, а потом принц собрался на верховую прогулку, кузена он с собой не взял и из парка очень быстро выбрался на дорогу, ведущую в город.
Копыта коня негромко стучали по мостовой, усыпанной сеном, принц понимал, что шансов встретить ту самую девушку в районе складов, где располагался круг для кулачного боя маловероятно, но надежда продолжала теплиться в груди. Вот мимо проплыли толстые деревянные балки склада, вот широко распахнутые ворота, в которых толпятся люди, а вот и та самая таверна. Саоритас спешился и зашел в полутемный зал. Обед уже прошел, и в зале шла уборка: румяная служанка скребла тупым ножом столы, худенький паренек выгребал грязную солому, вторая румяная деваха носила из-за стойки стопки грязной посуды в кухню. Оглядываясь по сторонам, принц подошел к хозяину, считавшему в стороне мелочь:
- Любезный, вчера здесь была девушка, та, которая приходит выпить чаю с булочками.
- Да, милорд, - раскланялся хозяин.
- Где я могу ее найти?
- Увы, милорд, я почти ничего о ней не знаю, кроме того, что она любит вишневый чай и булочки с корицей.
- В какие дни она у вас бывает?
- Обычно по средам, милорд, но иногда приходит в четверг или, напротив, во вторник.
- Хорошо, вас не затруднит прислать ко мне шустрого мальчишку, едва девушка заглянет к вам снова?
Увидев, как вскинулся хозяин, он добавил, укладывая на стол золотую монету:
- Обещаю, что не сделаю леди ничего плохого, я хочу только поговорить.
- Конечно, милорд, куда прислать мальчика? - Поклонился хозяин.
- В дом милорда Рииса, на Зеленой улице.
Хозяин поклонился еще раз, и принц торопливо вышел. Названный хозяину таверны дом принадлежал ему. Пожалуй, стоит отправиться сейчас туда и сделать распоряжения о мальчишке и уборке, вдруг таинственная дама появится в таверне раньше?
Араниэ стояла у окна, устало прислонившись к раме. Размытые контуры людей сквозь промасленный пергамент казались плывущими облаками странной формы.
- Араниэ, - раздался резкий голос.
- Да, миледи.
- Где ты бродишь, ленивая девчонка? Угли совсем остыли!
- Иду, миледи.
Подобрав длинную юбку с жестким обручем, девушка заспешила в приоткрытую дверь, ведущую в мрачную комнату, убранную коричневым плюшем. У окна, забранного небольшими цветными стеклами, в широком кресле сидела величественная пожилая дама. Седые волосы прикрывала черная кружевная мантилья, тучное тело, упакованное в корсет и множество тяжелых суконных юбок, едва помещалось в высоком кресле, похожем на трон. Девушка приблизилась, присела в чинном реверансе и вынула из-под черных юбок старухи плоскую угольную грелку для ног. Остывшие угли тут же отправились в камин, аккуратно выгребая из жара свежую порцию огненных кусочков, девушка вгляделась в пляшущие языки и покачнулась, стряхивая захватившее ее видение, она заторопилась и уронила несколько угольков на пол. Старуха завопила, увидев это и резво вскочив с кресла, отвесила 'косорукой лентяйке' пару жгучих пощечин. Потом, умиротворившись, вернулась в кресло и велела подавать грелку. После грелки требовалось горячее молоко с медом и изрядной порцией наливки, потом 'кусочек вкусненького для аппетита', потом настало время вечернего чтения; и пожилая дама капризно перебирала книги, прерывая чтицу после двух-трех строчек. Наконец компаньонка была отпущена, дама удалилась в спальню, где над нею захлопотала камеристка. Но расслабляться было еще рано, по опыту Араниэ знала, что госпожа Милинэ так просто не успокоится, ей доставляло удовольствие гонять высокородную прислугу. Поэтому девушка поднялась в крошечную комнатку под крышей дома и позволила себе лишь умыться прохладной водой из таза. Солнце осеннего дня быстро катилось к закату - последние огненные стрелы окрасили убогую обстановку в радостные цвета пламени, и в глазах Араниэ вновь всплыли длинные светлые волосы, собранные в небрежный хвост.
***
Через неделю в ворота дома лорда Рииса постучал мальчишка в короткой куртке и широких штанах разносчика.
- Господину Риису сообщение, - пробормотал он привратнику.
- Говори.
- Леди, о которой милорд хотел знать, пришла.
Привратник кинул мальчишке медную монетку и неспешно отправился к хозяину. Принц был в своем к Принц был в своем кабинете. Его тяга к рискованным приключениям прекрасно уживалась с хорошим образованием, а также с любовью к чтению летописей и жизнеописаний великих людей. Вот и сейчас он вглядывался в вытертые строчки старинной летописи, повествующей о битве между Великим Герцогством Маариш и Северным княжеством Хольсдоом. Когда привратник доложил то, что передал мальчишка, принц даже не сразу вспомнил, о ком идет речь, но тут в его памяти всплыли медовые, теплые глаза и темные блестящие локоны. Кивнув, принц сделал вид, что вернулся к рукописи, и лишь тогда, когда любопытный привратник отправился на кухню - поделиться новостями, в полминуты собрался и выбежал к конюшне.
Араниэ снова пришла в таверну. Раз в неделю она позволяла себе побыть знатной дамой: вынимала из сундука мамин плащ, тонкие шелковые перчатки и отправлялась бродить по книжным лавкам, а когда до встречи со строгой хозяйкой оставалось не более часа, заходила в полюбившуюся таверну, чтобы, как в старые времена, выпить чаю с булочками. Хозяин признавал в ней истинную леди и охотно подавал полюбившиеся ей булочки. В шуме таверны девушка забывала тяжелую атмосферу дома, где оказалась после приволья загородного дома, длинных зимних бесед с любящей матерью и отцом. Увы, их род обеднел, обеднел так, что не на что было содержать большой полуразвалившийся дом, кормить пару престарелых слуг и верховую лошадку для юной наследницы. Араниэ с матерью отправились в столицу в надежде отыскать помощь у родственников, а отец, раздавленный своей слабостью в финансах, отправился к морю в надежде заработать там. Он получил неплохое образование и в тех местах, где его не знали, вполне мог устроиться клерком или писцом. По дороге мать девушки заболела, а строгая двоюродная бабка не пожелала иметь в доме 'хворых родичей'. Бедную женщину пришлось везти в другой дом, вдовствующая невестка приняла более знатных родственниц, но сразу определила их жизнь: Араниэ станет при ней компаньонкой, а матери придется жить на ферме, для поправки здоровья. С виду все устроилось хорошо - на ферме матушке стало легче, а следить за хозяйством ей было не в новинку, женщина расцвела и с нетерпением стала ждать письма от мужа. А вот Араниэ приходилось нелегко - деспотичная хозяйка гоняла ее, как могла, и при том требовала всегда быть собранной и опрятной, повторяя:
- Ты же аристократка, моя милочка!
Через пару месяцев такой жизни Араниэ и придумала себе такое развлечение. Раз в неделю ей все же полагался выходной, и она проводила его как прежде, стараясь скопить к этому дню хотя бы немного денег: на чашку чая и булочку. Иногда это не получалась, и она возвращалась в мрачные хоромы озябшая и голодная, чтобы лечь спать, слушая трели пустого желудка. Иногда старуха отменяла выходной или переносила его, подозревая, что племянница мужа завела любовные шашни и готова уронить честь рода. Но Араниэ даже не думала об этом, она мечтала купить небольшой домик на берегу моря или озера, чтобы родители могли проводить дни так, как они привыкли: мама в хлопотах по хозяйству, отец с удочками или блокнотом для зарисовок. А вечером они могли бы собираться у яркого, теплого огня и вести беседы обо всем.
Эпизод в таверне заставил ее быть осторожнее, в следующий выходной она не пошла пить чай, а просто купила у разносчицы пару сладких пирожков и яблоко и вернулась в свою комнатушку на мансарде. Но в следующую среду, ей особенно не хотелось возвращаться в мрачное обиталище дракона, так она называла про себя вдовствующую госпожу Блиэ. Поэтому, слегка колеблясь, она толкнула тяжелую дверь знакомой таверны. Зал был почти пуст - вечер еще не наступил, а обед давно прошел. Успокоившись, девушка выбрала привычный скромный столик - почти у дверей - и заказала подошедшей румяной подавальщице вишневый чай и булочки с корицей. Теперь можно не спеша стянуть с перчатки и сделать вид, что эти руки никогда не держали ничего тяжелее веера.
Она уже почти допила чай, и от булочки остался маленький поджаристый краешек, любимый с детства, как дверь снова отрылась. Даже не поворачиваясь, Араниэ знала - тот беловолосый. Тяжелые мягкие шаги, словно большие львиные лапы, прошли за спиной, и на скамью напротив опускается мужская фигура в темной одежде. Странно, в прошлый раз он был одет ярко и очень богато, а теперь простые серые вещи, без отделки, но очень добротные.
- Добрый вечер, миледи, вы позволите к вам присоединиться?
- Прошу вас, милорд, я уже ухожу.
Араниэ с легким сожалением взглянула на поджаристую корочку и протянула руку к перчаткам. Большая теплая ладонь легла на ее тонкие пальчики:
- Прошу вас, леди, не спешите, давайте выпьем еще чаю. Мне говорили, что здесь подают удивительно вкусные булочки с корицей.
Конечно, надо было уйти, но за дверями дул пронзительный ноябрьский ветер, а здесь было тепло и уютно, и сладко пах вишневый чай, и подавальщица в белом фартуке уже спешила с подносом. И Араниэ осталась.
Они долго сидели с чашками чая, говоря ни о чем, потом пробовали всевозможные сладости, которые заказывал белокурый незнакомец. Потом девушка спохватилась, что уже темно, а ей довольно далеко идти, и хозяйка будет бранить ее.
- Хозяйка? - Удивленно приподнял бровь ее собеседник. Девушка смутилась:
- Вообще-то она моя родственница, но я служу у нее компаньонкой.
У парня хватило такта больше не расспрашивать.
- Давайте я вас подвезу, я верхом.
- Боюсь, в этом случае, меня обвинят в разврате, - покраснела девушка.
- Остановимся за углом, вам не стоит бродить одной в этом районе так поздно, - серьезно сказал блондин, кладя на стол два золотых и подавая девушке плащ.
Это было так здорово! Она уже около года не сидела на лошади и теперь вдыхала запах конского пота, упряжи и дегтя, как самые лучшие духи. Указывая дорогу, она поворачивалась к спутнику, пряча лицо в капюшоне плаща - много языкастых кумушек живет на этой улице. Вот и знакомый дом серого камня.
- Остановите, мне пора! - Скользнув вниз, прежде чем блондин успел спрыгнуть с лошади, девушка серой тенью метнулась к калитке и скрылась в гуще облетевших кустов живой изгороди.
Саоритас постоял, словно ожидая чего-то и вернувшись в седло, поскакал к дому. - 'Удивительная девушка', - думал он, - 'как хорошо и спокойно было рядом с ней сегодня, и эти булочки - когда коричные крошки остались в уголке ее темных губ, ему вдруг захотелось собрать их кончиком языка и ощутить ее сладость'.
Через неделю Саоритас напрасно прождал ее в таверне до вечера, а на утро вновь прибежал мальчишка, и принцу пришлось приложить немало усилий, чтобы довести совет по налогам и сборам до конца, и ничем не высказать своего нетерпения. Потом он несся по улице, словно ветер, и увидел лишь удаляющуюся фигурку в сером плаще. Догнав ее, Саоритас принес извинения, рассказав, что ждал вчера целый день, а сегодня дела потребовали его присутствия. Девушка смутилась и сказала, что тетка вновь перенесла выходной, но сегодня она свободна целый день и собирается прогуляться по знаменитому музею, основанному третьим королем династии Риинер. Принц был удивлен: леди не мечтает затащить его на концерт, похвастаться перед подружками? Не тащит по магазинам в надежде на дорогой подарок? И тут он вспомнил, что представился как Саар Риин, мелкий дворянин. Неужели в этом городе нашлась девушка, которая не знает, кто он такой? Или это хитрая игра? В любом случае, музей - это лучше, чем бесчисленные лавки, где его наверняка узнают. А по дороге он постарается выяснить об этой девушке все.
Как ни странно, прогулка ему понравилась. Его по-прежнему тянуло к этой малютке с медовыми глазами, но помимо желания сердце наполняла нежность и сочувствие. Смеясь, девушка рассказала, как их выставили из разрушенного поместья сборщики налогов, как на последние деньги, оставшиеся после аукциона, они приехали в город. Как сейчас хорошо живется маме, а папа, наверное, уже нашел работу и скоро заберет маму к себе.
- Маму? А вас?
- А я останусь у тети, зарплата у чиновников небольшая, им будет легче без меня, а я и тут проживу. У тети конечно сложный характер, но она кормит меня и иногда дает немного денег.
- А разве вы не мечтаете, как все романтичные девушки, выйти замуж?
- Милорд, будем откровенны, бесприданницы даже среди знатнейших фамилий королевства не в почете, а мой отец совершил мезальянс, женившись на дочери мелкого купца. И у меня нет желания стать товаром на брачном рынке. Я не юна, не красива, не богата, расплачиваться телом за земные блага я не стану.
Принц задумчиво шагал рядом с девушкой, он слышал немало громких речей, но этим словам он почему-то верил. В музее они долго бродили по выставке южных рукописей, любовались сложными орнаментами и яркими картинками, оживляющими рассказы о древних временах. Причем Араниэ внимательно слушала пояснения принца и охотно высказывала свое мнение, а иногда дополняла его рассказ интересными наблюдениями. Саоритас и сам не заметил, что почти все время улыбался, как наивный юнец. На закате они простились, принц все же не удержался и купил девушке подарок - маленькую корзинку из южного тростника, расписанную танцующими девушками, в корзинку он попросил в таверне уложить булочки с корицей.
Араниэ, поднявшись в свою мансарду, долго вдыхала сладкий аромат корицы, и, кроме того, это была единственная вещь в ее комнатушке, на которую было приятно смотреть. Ложась спать, она поставила корзинку напротив кровати и любовалась фигурками в ярких шалях, пока ей не показалось, что они двигаются, тихонько звеня браслетами, а где-то рядом чувствовалось присутствие того, кто подарил ей этот кусочек радости в хмурый осенний день.
Несколько недель их тайные встречи были радостью для них обоих, а потом Король объявил наследнику о том, что ему нашли невесту. Саоритас промолчал, он был уже не юношей, готовым очертя голову кинуться в омут ссоры, нет, он молча кивнул, уточнил имя потенциальной невесты и, узнав, что посольство с нареченной прибудет через три дня, попросил разрешения Его Величества 'догулять холостую жизнь' в своем доме. Король благосклонно кивнул, он ожидал, что разговор будет более тягостным, и готов был идти на уступки. Простившись с отцом, Саоритас действительно поехал в свой дом и велел кузену собрать всех друзей и знакомых на шумную прощальную вечеринку - принц женится! Кузен, довольный достойным поводом для веселья, тут же начал хлопотать о еде и напитках, рассылая курьеров во все концы города, собирая друзей Его Высочества. А будущий король, сказав, что пока поспит впрок, уединился в кабинете. Когда часа через три-четыре его пришли звать к столу, никто не ответил, но дверь тихо распахнулась. Изумленные гости подошли к креслу, на котором красовался лист пергамента.
'Мои дорогие друзья! Я действительно собрался жениться, но мой выбор отличается от выбора моих родителей. Поэтому я прошу вас помочь моему счастью и закатить самую шумную прощальную вечеринку в честь окончания моей холостой жизни. Принц Саоритас.
P.S. Королю и Королеве я напишу сам'.
Друзья принца переглянулись. Если бы принц был здесь, они, возможно, попытались бы его отговорить или доложили о его причуде Королю, но его здесь не было и где его искать неизвестно. Король не погладит их по голове за исчезновение наследника. А вот если сначала августейшие родители получат письмо от сына и лишь потом будут искать сообщников, это будет совсем другое дело. Значит что? Значит надо быстрее напиться! С пьяного какой спрос? Переглянувшись еще раз, придворные щеголи быстро переместились в столовую, где уже сверкал свечами и хрусталем накрытый стол. Через час довольные собой и окружающим миром они поднимали двадцатый тост за счастье наследника престола, правда, слабейших слуги уже унесли почивать, а остальные быстро приближались к такому же состоянию.
Выбравшись из дома, принц погнал коня на знакомую улочку. День еще только начинался, и в окнах торчали важные купчихи в беленых чепцах с парчовым верхом, и все они с любопытством смотрели на важную птицу, залетевшую к ним в курятник. Наследного принца в столице знали многие - отчасти из-за его шумных проделок, отчасти потому, что династия Риинер не имела привычки запираться во дворце: частые выезды, шествия и торжественные поездки были частью культуры.
- Зрелище так же необходимо простому народу, как хлеб, - приговаривал король, отправляя наследника на очередное мероприятие вместо себя.
В этот раз Хранительница Путей улыбнулась принцу: Араниэ в привычной одежде вышла на крыльцо и поспешила к калитке. В окно второго этажа выглядывала седовласая дама в траурной мантилье и что-то кричала ей вслед. Увидев Саоритаса, девушка споткнулась и едва не упала. Принц спешился, подошел к ней и, нежно взяв за руку, всмотрелся в медовые глаза:
- Араниэ милая, скажи мне, ты готова, ничего не спрашивая, выйти за меня замуж?
- Замуж? - Губы девушки дрогнули, на глаза набежали слезы, а вся улица казалось, замерла, пытаясь услышать то, о чем говорят бедная приживалка и наследный принц.
Только седая старуха в окне завопила что-то о нарушении приличий, потаскухах и прочую ересь, которую никто не слушал.
- Так ответь мне, любимая, ты согласна?
Девушке хватила сил только кивнуть. Принц небрежно оглянулся на дом.
- Там есть что-либо, чем ты дорожишь?
- Нет, только немного одежды.
- Тогда поехали скорее, одежду купим по дороге.
Принц взобрался в седло и легко поднял к себе легкую фигурку в тяжелом плаще.
- Сейчас заедем на рынок, купим тебе лошадь и еды в дорогу, если что-то понадобиться - говори, хорошо?
- Сар, а почему мы собрались уезжать? В городе много храмов.