Целая неделя романтических приключений

вне привычного окружения

в условиях "реалити-шоу для самих себя".

Всего за шесть дней.

Сотворение любви - по скорому, как сотворение мира.

Необходимо лишь следовать указаниям гида.

При этом никаких обязательств от партнёров.

Никакого принуждения.

Количество туров ограничено.

Проводятся они в местах, где наиболее сильна энергетика земли

и в так называемые дни силы.

Для участия в Элевсинских мистериях организуется тур в Грецию на праздник урожая, а в день весеннего равноденствия - на остров Крит,

где ещё сохранились святилища богинь.

В день всех святых любовные путешественники посетят в Иерусалиме святые места трёх мировых религий

и, наконец, во время зимнего солнцестояния побывают в Ганапатипуле, где традиционно на побережье Индийского океана одновременно устраивается множество свадеб между людьми разных национальностей и вероисповеданий.

Любовные переживания гарантируются!

Недовольным клиентам, не испытавшим во время тура никаких чувств, возвращается надбавка за специальные услуги.

Довольным и тем, кто приведёт с собой нового участника, - предоставляется значительная скидка на следующий тур.

22 сентября, в день пасмурный и дождливый, накануне долгого бабьего лета 2005 года, солнце, невидимое за тучами, покидает Деву.

- Твою мать, когда же он закончится!

Это было сказано непроизвольно, но если уж к ней обращается кто-то, звуковая вибрация обязательно достигнет её пределов.

Черно-белая заставка с символом "инь-ян" сменяется на её телефоне цветным меню: с одного и того же незнакомого номера ей поступили одно за другим сразу два сообщения.

Подвигав пальчиком по кнопочкам, она просматривает на дисплее первое:

Дёрнув уголком рта, она бросает мобильник в сумочку и через два шага подходит к ожидавшей её в холле группе любовных путешественников.

- Не волнуйтесь, дождь скоро закончится, - успокаивает она их, стараясь сохранить улыбку на лице, - так что, зонтики вам не понадобятся.

Кокетливо тряхнув кудряшками ярко-рыжих волос, - на вид ей можно дать не больше тридцати, - она приветливо оглядывает свою группу, все двадцать пять персон, с которыми ей предстоит работать.

Со многими она переглядывается, как со старыми знакомыми. Поскольку половина группы уже принимала участие в предыдущих турах. Другую половину группы она хоть и видит воочию впервые, но знает о любом предостаточно.

Тем более, что многие - люди публичные, тусовочные и узнаваемые. И как ни пытаются некоторые из них скрыть свои лица за солнцезащитными очками, (что выглядит довольно странно в такую пасмурную погоду) всё равно их личности легко угадываются.

Вслед за Агнией лавтуристы выходят из гостиницы. На самом деле, в группе на одного человека меньше. Просто вы, читатель, как двадцать пятый кадр, невидимы, но также включены в её состав.

На смотровой площадке возле необычного розового автобуса с огромными голубыми буквами LOVE TOUR по борту под моросящим дождём Агния продолжает:

- Я думаю, все знают, что вода - живая субстанция, и она обладает свойством передавать информацию.

Она неожиданно, словно Оранта в Софиевском соборе в Киеве, возводит простёртые ладони к небу и как бы шутливо продолжает:

- Ещё пару минут, и я промокну весь насквозь, - недовольно бурчит известный политик Ордынский за её спиной, раскрывая зонтик. Половина группы также следует его примеру. Зато другая, хоть и поёживаясь, стоически мокнет под накрапывающим дождиком.

- А пока несколько слов о городе, - продолжает Агния, - который виден отсюда, как на ладони.

Его, между прочим, - намекает она, обводя взглядом любовных путешественников, - назвали так в честь реки Уж.

Отсюда,

с верхнего яруса,

вы можете наблюдать за жизнью

горожан в естественных декорациях улиц и площадей.

Но скоро на этой сцене придётся выступить и вам, дорогие мои.

Узкая долина, зажатая между этими двумя преградами, и представляет собой уникальный заповедник любви, где люди ещё не разучились любить, а издержки цивилизации являются скорее исключением, чем правилом, в чём вы скоро сами и убедитесь.

- Ну, что я говорила? - улыбается Агния, глядя на свои ладони, - уже почти не капает. - А сейчас все живенько садимся в автобус. Мы отправляемся к Замковой горе, где находится средневековая крепость.

По мокрой брусчатке в тесное ущелье сплошных фасадов.

- Здесь каждый дом имеет свой стиль: вот тут - барокко, там - ампир, напротив - модерн, здесь - классицизм. Неповторимая эклектика, не правда ли? - замечает гид, - а вот там, где причудливые кариатиды, - это уже рококо.

Автобус резко останавливается:

перед светофором.

Витрина магазина женской одежды, три цыганки в пёстрых платьях, одна из них назойливо пристаёт к девушке, одетой классически: красный верх - чёрный низ.

Моргнув жёлтым, светофор-повеса глядит уже зелёным глазом.

Увернувшись от цыганки, девушка спешит к переходу. Она ждёт, пока проедет розовый автобус с голубой надписью на борту, ало отражаясь в его окнах.

Неторопливо проплывают перед её глазами лица туристов.

Девушка не успевает даже удивиться, как её обдаёт клубами сизого дыма. Цыганка вновь хватает её за руку.

- Постой, красавица, дай ручку, всё тебе скажу, ничего не утаю. Вижу, - замужем ты, но мужа не любишь.

- Как узнала? У меня же нет кольца.

- Я всё знаю, что было, что будет. Полюбишь ты скоро чужого, неместного. Дай руку другую. Вижу - беда тебе будет большая. Только золотом отвести можно.

- Да нет у меня золота.

- Вся в воде ты. Вижу, тонешь ты, - шепчет ей на ухо другая.

- Неужели? - отстраняется от неё девушка.

- Беги скорей домой, неси любое золото, тогда беду отведу.

- Я же сказала, ничего у меня нет.

- Не жалей. Смотри, проклятье на тебе останется, - обещает ей третья.

- А серёжку, - гладит её по плечу первая, - снимай серёжки тогда золотые.

- Матерь божья пречиста, - шепчет девушка и быстро крестится.

Девушка избавляется от наваждения, но избавить её от цыганок не так-то просто: проще направить её в первую попавшуюся дверь, которая оказывается дверью книжного магазина.

- А слева вы видите главное украшение города - Крестовоздвиженский кафедральный собор, - продолжает гид. - Посмотрите, какие необычные на нём кресты.

- Чем же они такие необычные? - спрашивает её эффектная кудрявая блондинка, которая сидит справа и не видит крестов.

- А тем, Варвара, что у них не одна поперечина, а целых три, и схематически они представляют собой Древо жизни, - тараторит Агния. - А Ужгороду, между прочим - 1111 лет. Фасад собора, украшенный портиком из четырёх колонн, как бы символизирует нам об этой дате. О быстротечности времени прихожанам напоминают также две башни-звонницы в стиле ренессанса с вмонтированными в них часами-курантами...

- А мы сюда на экскурсию приехали, или как? - хохмит белобрысый молодой человек с улыбчивыми глазами. В смазливой внешности его так и проглядывает что-то знакомое и неуловимое, но что?

- Всё зависит от вас, Дмитрий, - ласково и снисходительно отвечает она этому артисту, пару раз мелькнувшему в каком-то сериале, - на экскурсию вы сюда приехали или как.

- А откуда вы знаете, как меня зовут? - искренне удивляется тот.

- Я всё знаю, - улыбается она, - я же ваш гид, я ваш путеводитель по этому заповеднику любви. А для начала вам надо с ним ознакомиться.

Агния с недоумением смотрит на него.

- А у владельца замка была дочь, - останавливается Агния под ветвистыми соснами, - которая влюбилась в простого парня из народа. Народ восстал против хозяина и окружил замок. Чтобы увидеться со своим любимым, девушка показала тому тайный ход. Отец, узнав об этом, отрубил парню голову, а дочь свою приказал замуровать заживо. С тех пор её дух обитает здесь и поныне. Кому посчастливится, тот сможет увидеть её в окнах замка или на галерее.

Димон стоит на какой-то площади. Он улыбается и держится отлично, но сразу видно, что он здесь чужой. Люди проходят мимо, как бы не видя его, и это его задевает:

По крайней мере, не было минуту назад и не будет через минуту.

Возможно, всё происходит иначе: он есть. А вот люди вокруг существуют, будто помимо него, как бы виртуально, и он смотрит на прохожих, словно со стороны, разглядывая их и даже заглядывая в глаза, - симпатичным девушкам.

Ощущение от площади в незнакомом городе, на которую попадаешь впервые.

Она такая маленькая, чуть больше баскетбольной площадки. Не площадь - площадка! А называется гордо - Театральная. Димон усмехается и качает головой, глядя на табличку. Оттого, что стоит на ней, смешно сказать, - кукольный театр. По сравнению с Петербургом, откуда он прибыл, всё здесь кажется ему миниатюрным: крохотные магазинчики, игрушечные домики, мостик через речку Уж.

Он вступает на мостик, - для местных жителей это всё же пешеходный мост, - и тот оживает под ним, заметно подрагивая от движения сотен ног. Слегка покачиваются вверху светильники.

Дойдя до середины, он облокачивается на перила и смотрит вниз: мутно-грязные, быстрые, бурные воды несут по волнам коряги, ветки, щепки, какой-то мусор, проносится даже иссохший чёрный остов дерева, который вдруг ниже по течению у острова зацепляется сучьями на отмели.

Последние два дня непрерывно шёл дождь.

Показалась и ушла под воду девичья голова.

Склонённая над перилами девушка в красной кофточке и чёрной юбке вздрагивает, на миг представив себя внизу. Повернув голову, она замечает рядом белобрысого парня. Тот, из автобуса?

Она опять смотрит вниз, но наваждение в реке исчезло.

Не сознавая, делает она это умышленно или по необходимости, девушка обращается к нему:

- А вы не скажите...

- Который час? - с готовностью подхватывает тот, видя, что на руке у неё нет часов, - уже пора.

- Что пора? - словно не понимает она.

Оксана провожает его взглядом.

В полумраке пивного бара "Над Ужем" Димон недовольно морщит нос и отставляет бокал. Его эстетическое чувство страдает: на дубовых столах - нагромождение неубранных бокалов, тарелки с недоеденной закуской, остатки копченой рыбы, замасленные скомканные салфетки. Из соседнего зала доносятся возбуждённые голоса.

- Честно говоря, я ожидал большего. А оказалось: маленький, грязный, провинциальный городишко.

- Да что говорить: весь центр можно за пять минут обойти.

- Пошли отсюда, - предлагает Димон.

Они выходят из подземелья бара на набережную, и Димон вновь тянется за сигаретами.

- Такое впечатление, что время здесь остановилось, - замечает Хомутов.

- Самое удивительное, что они до сих пор ещё носят тут юбки и платья, - удивляется Димон, разглядывая ужгородских девушек.

- Не то, что у нас: из брюк вообще не вылазят.

- Наверно, понимают, что штаны - это не так сексуально, как кажется нашим.

- Знаешь, когда-то Жанну д Арк сожгли лишь за то, что она эти штаны надела.

- А сейчас хоть самим килт надевай, чтобы от баб чем-то отличаться.

- Всё равно, здесь не на кого глянуть, - морщится Стас. - Одни крокодилы по улицам ходят, вот с такими носами.

- А кто это подбивал меня сюда ехать,- возмущённо замечает Димон. - Ещё и расхваливал: там такие девочки - одна лучше другой. Все хохлушки - красавицы!

- Ну, в Киеве всё так и было, когда я весной приезжал туда, - оправдывается Хомутов. - А отсюда, видно, все их красотки уже давно сбежали к нам в Питер и Москву. Или в Италию и Германию.

- Да и в группе нашей почти не на кого глянуть. Единственно, за кем бы я приударил, - это Варвара.

Стас рассмеялся.

Обед в туристской гостинице - святое дело. В час дня первая смена уже толпится перед входом в кафе, изучая меню. На принятие пищи отводится полчаса. Не успел, - останешься без обеда. Но с другой стороны, кафе для туристов по путёвкам имеет свои преимущества: ждать, пока принесут, не надо, - столы уже накрыты, и платить не надо, - за всё уже заплачено. К тому же каждый знает своё место.

Любовных путешественников меню в данный момент мало интересует. Их больше всего волнует, как сейчас распределятся участники тура. Обступив Агнию, они с нетерпением ожидают, когда та произнесёт их фамилию и номер столика. Стасу и Димону достаётся номер пять. Они тут же отправляются к столику под этим номером и, усевшись, с нетерпением посматривают, кто же присоединится к ним. К зависти обычных туристов на столах лав-туристов стоит по бутылке красного вина.

- Интересно, кому тогда достанется грудастая Руся? - усмехается Димон, замечая с сожалением, что сексапильная Варвара отправляется за соседний столик.

- Это точно, - замечает Стас и кивает на стоящую рядом с ней девушку, - а я себе вон ту приметил.

- Чего спорить? От нас это сейчас не зависит.

- Возможно, но я всегда надеюсь, что когда-нибудь...в один прекрасный день встречу чудесную незнакомку...

- Которую ты в тот же вечер трахнешь в каком-нибудь грязном подъезде, - быстро заканчивает Стас, так что приятель его прыскает со смеху.

- Ну, может, этого ей так захочется, а может, я посчитаю, что не ту ещё встретил.

- Скорей бы она тебе уже встретилась, Демон, а то ты за эту неделю полгорода тут... - поперхнувшись, кашляет он.

- А то.

- И вообще, давай договоримся. Кто бы к нам не подсел, инициативу предоставляем девушкам. А после обеда никакого контакта с ними. Пусть лучше сами бегают за нами.

- Ну, нет, Я так не привык.

- Увидишь. Так будет лучше.

- Это по твоей теории.

- Это из моей практики. Учти: девушка, что тень. Ты за ней, она от тебя. Ты от неё, она - за тобой.

- Так просто? Я всё же предпочитаю сам охотиться, чем выжидать, пока неизвестно, кто начнёт охотиться на тебя, - убеждённо произносит Димон.

- Послушай папу, сынок, - снисходительно отвечает ему Стас.

- Добрый день, - подсаживаются, наконец, к ним за столик две девушки. Одна - хорошенькая, а другая - в брюках.

- А вот, рекомендую, - Стас - широко известный в узких кругах маскулинист. Или точнее, антибабист.

- Тебе в лобешник сейчас дать или потом, - огрызается Стас, - а может съездить в Зубцовск, что в Мордасовской области?

Стас встаёт из-за стола и, выжидая, с каким-то насмешливым бесёнком в глазах смотрит на Владу. Та поднимается и первой заводит свою руку с бокалом за его руку. И вот так, закольцевавшись, они и пьют вино.

- А теперь скрепите ваш союз поцелуем, - насмешливо декламирует София.

Влада со Стасом так и делают. Поцеловавшись, они с удивлением замечают, что София с Димоном до сих пор ещё держат свои бокалы в руках.

- Алё, - настороженно произносит она, выхватив мобильный телефон из внутреннего кармана и предварительно глянув на номер.

- Привет, доця, ну как ты там? - звучит из трубки явно мамин голос.

- Мам, перезвони попозже, - смущённо выключает она мобилочку и прячет её в пиджак. Телефон свой она принципиально называет не мобильник, а мобилочкой. Именно так, женского рода.

- Так вы будете целоваться или нет? - спрашивает её Влада.

- Будем, Влада, будем. Это ж ритуал, - вновь поднимает бокал София.

Когда вся их компания вскоре покидает кафе, Агния замечает, что Димон, пропустив в дверях своего друга и девушек вперёд, затем зачем-то возвращается к её столику.

- Пусть это останется пока маленьким секретом. Не забывайте, Дмитрий, что наша фирма взяла на себя обязательство, чтобы все, в конце концов, остались довольны. И не волнуйтесь, - улыбается Агния, - любовное путешествие ведь только начинается, и впереди вас ждёт ещё масса всяческих сюрпризов.

- Что? - вновь затягивается София.

- Они - явные голуби.

- Ты это о ком?

- Да о наших соседях за столиком.

- Я бы так не сказала.

- А вон, как раз, и один из них. Лёгок на помине.

- Уже куда-то намылился.

Димон, и вправду, выходит из гостиницы с явным намерением прогуляться. И он даже знает куда: на Корзо. Так называется улица в старой части города, которая вместе с прилегающими улочками образует пешеходную зону, чудесное место для гуляний.

Но со смотровой площадки его зачем-то подзывает Регина:

Алекс возвращается и стирает пучком травы явную и неприкрытую угрозу. Грязно-розовый бок автобуса теперь сияет ярко-розовой заплатой.

На улочках в этот час полно народу. Одни куда-то спешат, расходясь по магазинчикам, перетекая из одного в другой, другие стоят на перекрёстках и в очередях, третьи, как и Димон, просто праздно шатаются.

К его удивлению, ему начинают попадаться симпатичные лица.

Глаза разбегаются, столько хорошеньких мордашек.

Димон успевает лишь головой поворачивать, ловя встречные взгляды.

- Матерь божья, - беззвучно шепчет он, - куда я попал?

Сам того не замечая, Димон вновь спускается на Театральную площадь. Все дороги ведут сюда, на "съёмное" место.

К торцу кукольного театра примыкает небольшой сквер. Стоят по периметру его могучие каштаны. Издали они кажутся колоннами во дворце, чьи стены проницают. Деревья едва удерживают низко осевшую, сплетённую воедино крону, свою зелёную корону. Похоже, в погожий день сюда не проникает солнце, а в непогожий - дождь. Уединённое место это, скрытое от посторонних глаз, и называется "пiд коштами", что на местном диалекте означает "под каштанами".

Каменный хранитель сквера - памятник какому-то Фенцику, - если и бросается в глаза, то лишь сперва. Завсегдатаи тусовки так к нему привыкли, что уже не замечают. Все скамейки здесь давно "пристреляны". Всё здесь находится под пристальным прицелом и под перекрёстным обстрелом шальных взглядов. Это сквозит в воздухе, и Димон это чувствует.

Как петушки на насесте, сидят на парапете два паренька. За их спинами обрывается берег: не виден, но слышен Уж. Петушки высматривают курочек. Их много здесь на лавочках. Парни неспеша, в развалку направляются к тем, что напротив. Первый, самый шустрый, подсаживается к девушкам без церемоний, другой нерешительно мнётся сбоку.

Переговоры петушков, видимо, завершаются успешно, - две парочки, дружно поднявшись, покидают сквер. Ножки оглядываются на Димона. Скользящий взгляд, от которого перехватывает дыхание.

- А во-вторых, - как бы намекает он, - для меня это может дорого стоить.

- Не так уж и дорого. Для вас я сделаю скидку. Но дело не в этом.

- А в чём?

- Зачем нам знакомиться, если проще сказать: "пошли".

Ему становится скучно.

Такой повод упускать было нельзя, и, на ходу чиркая спичкой, Димон в пещерке, сложенной из ладоней, подносит ей огонёк. Но как только она пробует затянуться, огонёк сразу гаснет.

- Чёрт, ну, надо же, - усмехается он, зажигая вторую спичку, но и ту как бы сдувает ветер. Оксана удивлённо поднимает глаза.

- Видно, кто-то не хочет, чтобы я давал вам прикурить, - говорит он, и пламя тут же начинает гореть ровно и спокойно.

Прикурив, наконец, от третьей спички, и затягиваясь дымом, она не успевает даже поблагодарить его. Он возвращается на своё место так же неожиданно, как и появился. Но дело сделано: взгляд её уже сидит в нём.

Тронутая его вниманием, Оксана всё же чувствует себя уязвлённой.

- Что, нравятся каштаны?

- Очень. Их так приятно гладить.

- А вы попробуйте погладить их, - усмехается она, - когда они в зелёной кожуре ещё, с колючками.

- Зачем?

- Чтобы они вам такими гладкими не казались. Кстати, каштан - это мой символ.

- И значит, вы у меня уже в руках? - оживляется он.

Димону надоедает перекидываться словами с соседней скамейки, и он пересаживается к ней почти вплотную.

- Где же вы работаете? - переводит он тему, как бы продолжая прерванный на мосту разговор, - раз у вас столько свободного времени?

Он смотрит на её профиль: на прямую линию лба, переходящую в скошенную линию носа, тонкий абрис губ, округлый подбородок, резное ушко, выглядывающее из-под жёстких, слегка вьющихся каштановых волос и золотую серёжку в виде обруча.

Красная кофточка скрывает тело, но не может скрыть её полной груди, округлых плечей, всей наполненности форм. А полнота размывает возраст.

- В принципе, да. Пока я остановилась у сестры. Вон в том доме, где брама. Но хочу сама снять тут комнату неподалёку.

- И вы нигде не работаете, - непонятно зачем, повторяет он.

- Вы очень догадливы, - его намёки начинают её раздражать, - я просто поражаюсь вашей догадливости. Может, вы уже догадались, кто я?

Ещё один каштан срывается с дерева, с грохотом ударяется о крышу кукольного театра и затем стучит по ней, словно палочка по жестяному барабану, пока не скатывается на землю.

На скамейку слева присаживается странная парочка, причём знакомая Димону наглядно, из любовного тура, - пожилой седоватый мужчина и худенькая девушка, фигуркой похожая на подростка.

- А вы, я вижу, не местный? - между тем спрашивает Димона Оксана.

- Как сказать, - игриво отвечает он, подаваясь вперёд и заглядывая ей в лицо. Совиные. Она не отводит глаза. Затаённые, глубокие, почти не мигающие. Они словно затягивают в чёрный омут. Димон прямо-таки чувствует, как сосут из него энергию её зрачки-вампиры.

Димон замечает краем глаза, что ножки уже уводят клиента из сквера. Он провожает их взглядом, и, словно почувствовав это, обладательница ножек оборачивается и незаметно показывает ему оттопыренный средний палец.

- Да так, длинная история. Дай прикурить, - она вытаскивает из пачки новую сигарету.

Тем временем на освободившуюся скамеечку справа тут же присаживается ещё одна парочка из "любовного тура".

- Ну, и как тебе Ужгород? - спрашивает Влада, не показывая вида, что заметила здесь Димона.

- Представь себе, - кривится София, вдыхая дым от только что закуренной сигареты, - я не нашла тут ни одного Макдональдса.

- Зачем он тебе? - говорит та, что с косой.

- С удовольствием пожевала бы сейчас картошечки фри.

Оксана склоняется к огоньку в ладонях Димона.

- Короче - выдыхает она дым, - довела я его. Так, что он даже в петлю полез, представляешь? Одного не понимаю, зачем я вышла за него замуж? Зато я сейчас в один момент всё бросила: и мужа, и жильё, и работу. И теперь я, как старуха у разбитого корыта.

- Что-то не похоже, - вставляет Димон.

Они уходят. Димон смотрит ей вслед. На её плавную, соблазнительную и чуть тяжеловатую походку.

Рядом с ним останавливается в недоумении молодой человек. Тот самый, который вмешался в разговор его с Оксаной на мосту. В руке у молодого человека жёлтая роза. Осмотревшись по сторонам, он смотрит на часы и, вздохнув, присаживается на скамейку, где только что сидела Оксана.

Димон выходит на площадь и вдруг замечает на фоне какого-то здания, сплошь увитого виноградом, скучающую за книжной раскладкой продавщицу.

Низко посаженные джинсы, открывающие пупок и суженную талию, так сильно обтягивают её крутые бёдра, что едва сдерживают их натиск и словно готовы разорваться в любой момент.

Димон подходит к раскладке и делает вид, что разглядывает книги.

Но выставленные здесь гороскопы и сонники, книги о магии и мистике, викке и тантре, йоге и фэншуе, карме и каббале отнюдь не привлекают его внимания.

Обычно он всегда проходил мимо таких прилавков с литературой эзотерического толка, считая её слишком заумной и непонятной. Но на этот раз Димон позволяет себе задержаться.

Кофе с мороженым. В этом кафе кофе подают именно так, - с мороженым. Молоденькая барменша за стойкой кидает снежный шарик в дымящуюся чашку с чёрным кофе, шарик тут же начинает плавиться и таять, и надо успеть поймать это ощущение ледяного огня, пока мороженое совсем не растает и не превратится в тёплое кофе с молоком.

На открытой веранде за столиком - Оксана с чашкой в руке. Поднявшийся ветер шумит в ветвях лип, разгоняя последние облачка. Листья словно полощутся на ветру. Проезжает мимо чёрный "форд-скорпио", резко визжат тормоза, водитель, хлопнув дверью, обегает капот и торопливо идёт к её столику. Это - Андрей. Без всяких предисловий, он отодвигает стул и садится напротив.

- А если бы я тебя не заметил?

Отпивая из чашки, Оксана молча пожимает плечами.

- Чувствовал. Ведь ты и замуж вышла мне назло...чтобы мне больнее сделать.

- Но не до такой же степени, чтобы выходить замуж без любви.

- Ну почему же? В какой-то момент я его даже полюбила.

- А ты разве забыл, как он избил тебя там, в Поляне?

- Нет.

- Мне показалось, что ты уже тогда выбрала его.

- Я его не выбирала. Просто ты был недостаточно настойчив. Если бы ты ещё раз приехал, всё было бы иначе.

- Мать, как узнала, что ты здесь, тоже захотела тебя увидеть. Может, всё-таки, зайдёшь к нам в гости?

- Нет, не сегодня, - отвечает низкий женский голос, резкий и несколько грубоватый.

Лишь когда дверца захлопывается, до Димона начинает доходить, кому может принадлежать этот женский голос. Он оглядывается и замечает, как от припаркованного рядом чёрного "форд-скорпио" удаляется Оксана с молодым человеком под руку.

Я - орешник, - определяет он по таблице, - а кто же она?

Бросив читать, Димон поднимается со скамьи, и на ходу пряча книжку в карман куртки, спешит на площадь к книжной раскладке.

- Извините, а вы, случайно, не клён? - с широкой улыбкой вновь обращается он к продавщице, прерывая её разговор с покупательницей, которая, не поняв, к кому он обращается с таким непонятным вопросом, с изумлением оглядывается на него.

- Нет, я - рябина, - улыбнувшись ему, как своему знакомому, отвечает продавщица, и на щеках у неё появляются ямочки - знак Венеры.

- Вы ещё не скоро? - невольно заглядывает он в нескромный вырез её кофточки, откуда заманчиво выпирает её грудь.

- Всегда, - добродушно улыбается он и опускает свой взгляд на её пупок - знак Весов и центр равновесия. От пупка её невозможно оторваться: так он манит и притягивает к себе.

- Погуляйте ещё минут пятнадцать.

Решив не надоедать ей попусту, Димон отходит в сторону, и неожиданно замечает на углу знакомый силуэт Оксаны в строгом сером костюме. Она стоит спиной к нему и его не видит, и поэтому Димон не знает, что предпринять.

Он

Димон оглядывается на продавщицу: та всё ещё занята разговором с покупательницей и не смотрит на него.

Поэтому он решается окликнуть Оксану.

- А я тут сестру жду, - как бы извиняется она, говоря по-русски, и Димон замечает, что её голос вновь стал мелодичным и привычным для его слуха. - Светлана куда-то вышла, а у неё - ключи от квартиры.

Оксана усмехается, и взгляд её теплеет: возможно, оттого, что у него такие долгосрочные планы.

- А знаешь, - сама того не замечая, она незаметно переходит на "ты", - я завтра уже выхожу на работу.

- Да? Поздравляю, - он легко следует её примеру, - как же это тебе удалось?

- Я ведь была в университете, разговаривала с деканом. Он меня хорошо знает. Ещё с тех пор, как я училась у него на курсе. Он говорит, что ему нужна как раз такая скромная девушка, как я. У них секретарша ушла в декрет. Вот он и предложил мне поработать вместо неё.

- А знаешь, - воодушевляется Димон, - мне уже начинает нравиться здесь. Днём было так пасмурно и сыро, что город мне совсем не понравился. Маленький, грязный какой-то и люди неприветливые. А сейчас будто всё преобразилось: и небо синее, и солнце светит, и дома, как на картинке, сказочные стоят. И люди улыбаются, ты не догадываешься, почему?

- Нет, - улыбается она.

- Это всё благодаря тебе. Благодаря тому, что я тебя встретил. Давай зайдём, - он поспешно заходит в сувенирный магазинчик, и ей ничего не остаётся, как последовать за ним.

- Странный ты какой-то, - замечает Оксана, видя, что Димон смотрит не на сувениры, а на то, как по ту сторону витрины, ничего не подозревая, проходит по улице Стас.

- Это мой приятель пошёл. Просто я не хотел бы, чтобы он увидел меня с тобой. Ещё подумает, будто я ловелас какой. Не успел приехать сюда, а уже с девушкой хожу.

- А ты разве не ловелас? - спрашивает она, выходя из магазина.

- Ну, какой же я ловелас.

- Ну, как же! Не успел приехать сюда, а уже с девушкой ходишь.

Димон выходит на площадь и с удивлением замечает, что книжной раскладки уже нет, вместо неё стоит автофургон, в который водитель загружает картонные ящики с книгами, а за автофургоном стоит Стас и мило беседует с его продавщицей.

Оксана выходит из брамы неожиданно. На ногах её - лёгкие туфельки на низких каблучках с длинными острыми носами. Она зябко держится за плечи, хотя на ней и свитер.

- Я тебе ещё не надоел? - неожиданно спрашивает её Димон, - мы ведь уже пятый раз встречаемся за день.

- Почему ты спрашиваешь? Если бы надоел, я бы не вышла. Куда мы пойдём?

Сжав плечи, скрестив руки на груди, она кажется такой милой и беззащитной.

- Знаешь, о чём я сейчас думаю? - вдруг спрашивает она, прерывая молчание.

Оксана с тревогой смотрит на него: шутит он или нет?

- По крайней мере, до завтрашнего вечера, - продолжает Димон, - завтра у нас экскурсия в Мукачево. И вообще, у нас каждый день экскурсия. А сегодня, уж так и быть, я помучу тебя своим присутствием. Не возражаешь?

- Ну, во-первых, - Димон не может сдержать улыбку, - это тебе свойственно.

- Я же говорил тебе, что вижу тебя насквозь. И, во-вторых, ты, таким образом, сразу решаешь все свои проблемы.

- Ну, что же, я подумаю над твоим советом, - отвечает Оксана с какой-то тайной мыслью в глазах.

Она замолкает, и сразу становится заметным их ускоренное движение. Становится слышно, как тихо шумит за деревьями Уж. Они дошли уже до второго моста. Огромная луна видна вдали над холмами. Она только что взошла. Луна, правда, - не идеально круглая. На третий день после полнолуния она уже ущербна.

"Луна взошла", - читает София на дисплее своей мобилочки и бросает стоящей рядом на балконе Владе:

- Постой, а куда мы так спешим? -останавливается вдруг Димон, и Оксана по инерции проходит вперёд. - Мы же гуляем. Да расслабься ты немного. Вон река, и та уже успокоилась. А смотри, какая луна!

- Хорошо тебе, ты на отдыхе, никаких проблем, - возвращается она к нему и, облокотившись на перила, смотрит на тёмную воду внизу, которая впереди уже вся переливается от лунного сияния, - а у меня от них голова кругом идёт.

Димон понимает, что хватил через край: чем-то он злит её, раздражает. Может быть, тем, что и уходит в сторону, уступая место другому?

- Держишь, держишь. Ты просто не знаешь: есть в тебе такие таинственные силы, которые, как магнит, притягивают к себе, - он приближается к ней и в то же время как бы отталкивается шутливо от неё руками, изображая тем самым всю беспомощность своего сопротивления, - и даже заставляют некоторых в петлю лезть.

- Как можно, Дима! Оказывается, мне нельзя быть с тобой откровенной. И кто меня тянет за язык? Даже сестра не знает того, что знаешь ты. Тем более, что мужчинам я обычно ничего не рассказываю о себе.

- Зачем знать? Зачем это тебе нужно? Всё равно, меня никто не понимает. А ты тем более. Так что, закрыли эту тему. Больше я никого не буду посвящать в свои дела.

Некоторое время они идут молча, свернув с набережной в улочку, ведущую к её браме. Оксана словно обдумывает то, что он сказал, будто что-то вспоминает.

- А мне, кстати, сегодня уже гадали.

- Ах да! - вспоминает и он. - И что же эти цыганки тебе нагадали?

- Ну, так что же? - нетерпеливо спрашивает она и вопросительно смотрит на него. Димон так и понимает её: кто я для тебя? Что тебе от меня нужно?

Демон молчит,

то ли не зная, чтобы такое придумать, то ли держа паузу, перед тем, как завершить игру впечатляющим аккордом.

Наивное прикосновение его горячих губ и одновременно холодного носа кажется ей таким страстным, что она, словно испугавшись, тотчас вырывает свою руку.

- Мы увидимся завтра? - улыбается он так, как будто ничего не произошло.

- Не знаю, - еле слышно отвечает она и, не прощаясь и не оглядываясь, скрывается в темноте брамы.

в семь часов.

Он торжествует. Сражена наповал.

Страница 4

Покинув Деву, 23 сентября солнце перешло на сторону Весов. С самого утра уже день настроился быть чудесным. Особенно хороши были солнце и небо за окнами. Ещё лучше казались далёкие возвышенности. Сияющий после автомойки розовый автобус легко катил себя по равнинной дороге к ним.

В салоне звучала приятная музыка, изредка перебиваемая разговором радиоведущих на незнакомом языке. На чешском. А может, на словацком. Или на польском. Граница ведь совсем рядом. Отдельные слова вроде понятны, но в целом ничего не разберёшь.

Хомутов сладко потянулся на своём сидении, затем всё шире, от души, и, - глубоко зевая,

Вот, где оно, его звериное подсознание-то и прорывается:

Он сидел у прохода, смачно хрустя чипсами, чем действовал Димону на нервы. Коробка чипсов, которую передала Стасу Хомутову хорошенькая Влада с противоположного ряда, была только следствием его недовольства. Причина же скрывалась гораздо глубже.

Чтобы скрыть недовольство, Димон отвернулся к окну и некоторое время взирал на пейзаж, пока веки его сами собой не смежились. Правда, подремать ему тут же помешал бодрый голос Агнии, взявшей в руки микрофон. Была она сегодня в ярко-зелёном платье.

- Ещё раз, доброе утро всем актёрам, поэтам, художникам и музыкантам, и прочей художественной интеллигенции, ведущей беспорядочную половую жизнь.

- Доброе утро, Агния, - ответила ей хором богема.

- Как видите, день у нас сегодня замечательный,

а замечательный он ещё и тем, что сегодня - пятница,

а пятница, как вы знаете, - развратница, - быстро и весело затараторила она, - потому что это - день Венеры, которая покровительствует Тельцам и Весам, поэтому у них сегодня настоящий день удовольствий, а для всех остальных - прекрасное время для знакомства. Но это по солнечному календарю. А по лунному - ближе к вечеру наступит лунный день, символом которого является Конь.

Водитель на мгновение оглянулся, оторвавшись от дороги, и смущённо улыбнулся всем.

- Вчера у вас был довольно волнительный день, - продолжила Агния. - Вы впервые познакомились друг с другом. Надеюсь, многие остались довольны выбором, который мы сделали за вас. Правда, есть и такие, кто разочаровались в жребии. Но встреча двоих - это всегда перст божий, - посмотрела она на свой мизинец, на котором красовалось кольцо с рубином. - Здесь не надо задумываться, почему и зачем. Главное, что вы, наконец, встретились.

Ведь, что самое трудное в той жизни, из которой вы сбежали в наш лав-тур? Это поиски партнёра, это лимит времени на его поиски и постоянные сомнения в правильности выбора. А здесь уже выбор сделан за вас. Как говорится, свыше. Вам остаётся только принять его или на свой страх и риск действовать самостоятельно.

Агния, словно пастырь, оглядела своих агнцев и внутренне усмехнулась, заметив, что не все из них последовали указаниям перста божьего. Многие, как и в первый день, сидели на прежних местах. Девушки с девушками, парни с парнями. Хотя семь новых пар уже уселись согласно жребию. Но без улыбки смотреть на них было невозможно.

В первом ряду слева низкорослый крепыш Алекс едва доставал головой до плеча длинноногой и худой Регине. Справа наблюдался возрастной мезальянс. Убелённый сединами немец Адам, жених по интернету, кликнувший на ссылку "замуж - за рубеж", теперь обнимал за плечи юное создание, певицу Евку. Сексапильная Варвара сидела с влиятельным политиком Ордынским.

Подбор Агнии явно строился на противопоставлении и дополнении качеств партнёров. Кроме этих пар рядом с новенькими девицами была замечена и четверка приближённых музыкантов из группы "Эроты", известных под никами Эрот, Гимэрот, Антэрот и Бахус.

- А как быть с тем, что в начале было слово? - вновь с усмешкой обратился к ней Ордынский.

- И слово было у бога, и слово было бог? - парировала Агния. - Если верить Иоанну, то так оно и было. Все религии построены на вере. Я же руководствуюсь лишь знанием. Чистым знанием. А оно утверждает, что слово - это звуковая форма мысли, и значит, вторично. Тройца существует, но именно в такой последовательности: мысль - слово - дело. Да, что говорить: через шесть дней вы сами убедитесь в этом, в непреложности этого закона.

- Или не убедимся, - скептически добавил Ордынский.

Так гласит второй кармический закон.

- Как это так! Да, что это такое? Мы так не договаривались! - сразу послышались недовольные голоса, самый громкий из которых был голос Димона.

- Иначе не будет результата, - пожала плечами Агния.

- То есть вы хотите делать из нас здесь импотентов? - послышался озабоченный голос Адама.

- Или ещё чего хуже - голубых? - смеясь, добавил скромный юноша Данила.

- Ни в коей мере, - Агния подождала, пока утихнет хохот, - скорее, наоборот. Только полюбив, вы в полной мере ощутите всё наслаждение от секса. А кратковременное бессилие возникает только на переходном этапе, пока зародившееся чувство к душе вашего партнёра не перенесётся и на всё его тело.

- А вы сами хоть верите в то, что говорите? - с издёвкой спросил Романюк.

- Конечно, - улыбнулась она. - Иначе бы я не стояла тут перед вами. Всё это я уже прошла на собственном опыте. Скажу больше: мне удалось слиться не только с родственной душой, но ещё и с...

- Ярослав, - обратилась Агния к водителю, - остановись, пожалуйста, когда будем проезжать ближайший лесочек.

- Стас, ведь ты далеко не красавец, в отличие от меня, - расплылся Димон в самодовольной улыбке, продолжая прерванный разговор, - и откуда у тебя такой успех у женщин, не пойму?

- Не знаю, это тебе лучше у них спросить. Но заметь, я никогда не прикладывал к этому особых усилий.

- Может, тебе и удаётся иногда забить быстрый гол. А я не тороплюсь, это не в моём характере. Тут скорее: тише едешь, дальше будешь. Да и куда мне спешить, если я знаю наверняка, что рано или поздно ворота будут моими.

- Ладно, Влада, ты вот лучше скажи, почему это мы должны жить по календарю, который придумали мужчины? Если у нас давно уже есть свой женский календарь. Эти мужики ничего лучшего не смогли придумать, как произвольно дать каждому месяцу разное количество дней. А ведь проще и естественнее жить по лунному, в котором их всегда одинаковое количество. И не надо гадать, какой сегодня день: достаточно лишь взглянуть на луну.

- Правда, днём её не видно, - возразила Влада.

- Ну и что! Можно дождаться ночи. Вот за что нам ещё нужно побороться: за введение женского времени. Как только общество вновь перейдёт с солнечного цикла на лунные ритмы, победа женщин будет окончательной.

За окнами автобуса горы то отдалялись, то приближались. Вот склоны подступили совсем вплотную, и вдоль дороги замелькали мощные стволы смерек. Затем их бег замедлился, и когда автобус остановился, Агния попросила всех мужчин выйти.

- А кто не хочет?

- Прогуляйтесь, я хотела бы поговорить с девушками наедине.

- Что ещё за тайны такие? - недовольно пробурчал Ордынский, которому не хотелось выходить.

- Я расскажу. Вы принимаете участие в любовном эксперименте. И если у мужчин - своя игра, то у вас - совсем другая, о которой они не должны догадываться. Первый уровень, который им предстоит пройти - это флирт. Это ни к чему не обязывающая игра в чувства. Подать мужчинам надежду, зажечь в них огонь и возбудить желание, - не мне вас учить, как это делать. Это в вас заложено природой.

Поскольку они возбуждаются только одним местом - держите их на расстоянии. Не давайте им использовать себя. Только так мужчина возжелает вас сердцем. А не тем местом. Я думаю, за пару дней вы с этим справитесь. Теперь ваша очередь прогуляться.

Как это ни странно, вы не должны вести себя пылко и страстно, как мартовские коты. Иначе вы испортите всё дело. Ваша сексуальность, - это ведь и есть та наживка, на которую девушки вас ловят.

Не нужно их романтизировать. Женщины ценят мужчин вовсе не за любовь. Они ценят нас в первую очередь за силу. Но не столько за эту, - потрогал он бицепсы на правой руке, - сколько за эту, - постучал он по лбу. - За тот стержень, что внутри нас.

Когда вы чувствуете, что вас не уважают, скажите ей это слово.

Пусть ей станет страшно, что она может потерять вас.

Весь великий принцип любви сводится к одному -

к вашему жёсткому желанию уйти от неё.

Да, женщине надо поклоняться, надо исполнять все её маленькие прихоти. Но не унижаться, иначе вы перестанете для неё существовать. Как только она начинает сводить вас с ума своими женскими выходками, - не обижайтесь. Не хнычьте и не грубите.

Спокойно дайте ей понять, что сейчас она может потерять вас.

Тем самым вы сам становитесь призом, за который ей придётся побороться.

И наоборот, когда вы идёте у неё на поводу, она перестаёт уважать вас. И ей уже с вами неинтересно.

Следующую остановку автобус совершил на тихой улочке в центре Мукачева. Плавно отошла дверь, и вся их разношерстная группа длинной вереницей потянулась к выходу. Димон, выскочив вперёд, элегантно подал руку сначала Владе, затем Софии.

- Это почему, пра-ативный? - жеманно произнёс тот.

- Ты не туда смотришь. На Владу посмотри, - шепнул Димон Хомутову, - какие косяки она тебе бросает.

- Да, ладно, - сконфузился он, - может, это она тебе их бросает. Мы весь рядом стоим.

В залах исторического музея это заигрывание взглядами продолжилось. Влада и София словно специально маячили у них перед глазами, постоянно хихикали и перешёптывались друг с другом.

- Слишком смазливый. А такие чересчур избалованы вниманием к себе.

- Не пойму я, что между ними общего, - покачал головой Димон, улыбаясь им издали.

А в это время Оксана, остановившись перед калиткой, за которой просматривался двухэтажный особняк с серым фасадом и виноградником во дворе, нажимала кнопку звонка. Через минуту на крыльцо вышел благообразный щупленький старичок. В своём двубортном костюме он выглядел подтянуто и моложаво.

- Здравствуйте, Иштван Шандорович. Это я вам сегодня по объявлению звонила.

- Оксана? Давно жду вас. С нетерпением, - открыл он калитку, - проходите в дом.

Несмотря на солнечный день, в гостиной был полумрак - из-за полузадёрнутых гардин. Напротив камина стоял старинный круглый стол с двумя стульями.

- Будьте, как дома. Сейчас я приготовлю кофе. Кофе у меня настоящий, - с кофеином, потому что я покупаю только сырые зёрна, которые сам и обжариваю, - последняя фраза доносилась уже из кухни.

На стене вдоль лестницы, ведущей на второй этаж, висели картины. Противоположную стену над кожаным диваном украшали черно-белые фотографии в овальных рамках. Невнимательно разглядывая их, Оксана подошла к открытой двери в кухню, но там никого не было. Удивлённая, она пошла дальше рассматривать фотографии и испуганно вздрогнула, когда из проёма другой двери с подносом в руках неслышно вышел старичок.

- Так, Оксана, вы уже освоились? Садитесь, садитесь.

Привычным движением холёные старческие руки выставили на стол кофейный сервиз: фарфоровые чашки, пузатую сахарницу и высокий кофейник с изогнутым носиком. Затем, не пролив ни капли, он наполнил обе чашки дымящимся кофе.

Влада красила губы и едва сдерживала улыбку, чтобы не смазать помаду.

- Ещё кофе? - между тем спросил старичок.

- Куда тебе спешить? Ты ведь только пришла, - притворным голосом заговорил он, слегка удерживая её за плечи.

Оксана первой спустилась по ступенькам вниз.

Тем временем Агния вела свою группу по старинному замку в предместье Паланок.

- Считается, что Мукачевский замок связан с потусторонним миром. И ведёт туда вот этот колодец, который якобы был выкопан с помощью нечистой силы. Глубина его 85 метров. Но воды в нём нет. Вы можете убедиться в этом, бросив камень вниз.

Лав-туристы, обступившие колодец, охотно поверили Агнии, услышав глухой стук лишь спустя какое-то время после броска, и тут же отпрянули от колодца, когда вслед за этим послышалось изнизу какое-то завывание. Что-то типа: оненго енег ебетерог.

- А что это? - испуганно спросила Регина.

- Но не будем отвлекаться, - продолжил Ярослав. - Прежде чем говорить о тантре, я хотел бы несколько слов сказать о кундалини. Многие из вас мало, что знают о ней. И это неудивительно. Ведь знания о кундалини всегда держались под большим секретом. Почему? Да потому что с одной стороны она олицетворяет женское начало в человеке, а с другой стороны представляет ту самую энергию, что и дух святой у христиан или рух у мусульман.

Изображают её в виде спящей змеи, которая свернулась у основания позвоночника в крестце в три с половиной оборота. Если её разбудить, она выйдет тем же самым путём, каким она вошла в человека при рождении, то есть через его родничок на темени.

Конечно, никакая это не змея, а самая настоящая энергия Вселенной или коллективного бессознательного, та самая божественная энергия любви, о которой говорила Агния, и которая с тех пор, как родничок затянулся, спит в нас мёртвым сном.

- Агния, а вы случайно не видели мой фильм? - с детской непосредственностью обратилась к ней Регина.

- А пока я продолжу, - сказал Ярослав. - Кундалини, если её разбудить, проходит на своём пути три стадии. На физическом уровне - это сексуальная энергия. На эмоциональном - она переходит в энергию любви. А на духовном уровне сексуальность исчезает и переходит в Божественную всепроникающую энергию любви или просто в Любовь с большой буквы.

Поднять же её очень просто. Если воспользоваться техникой спонтанной йоги. Для этого Кундалини надо провести через все энергетические центры, называемые чакрами. Как это сделать, я научу вас позже.

Пятница - это день сердечной чакры анахата. Но пока я вижу, что сердца ваши наглухо закрыты. Поэтому сделаем вот что. Поиграем сейчас в открытое сердце. Одни его будут открывать. А другие посылать в него любовь. Сядьте друг напротив друга.

Стас садится напротив Влады. Димону ничего не остаётся, как повернуться к Софии.

Мужчины, - обращается к ним Ярослав. - Вы сейчас не просто мужчины, а тантрические мужчины. А тантрический мужчина - это тот, кто боготворит тантрическую женщину и поклоняется ей. Поклонитесь молча своей шакти и загляните в новые для вас глаза. Откройте ей своё сердце.

Тантрический Ордынский, сидящий перед Варварой, делает вид, что так и делает.

А вы, тантрические женщины, ничего не говорите. И, не отрывая взгляда, просто смотрите на тантрических мужчин. Представьте, что это самое близкое вам лицо на свете. Поклонитесь молча своему шиве и пошлите ему свою любовь. Так, чтобы она доходила до самого его сердца. Ведь оно уже открыто для вас.

Это упражнение называется: я тебя вижу.

Тантрическая Руся так прожигает глазами своего визави Данилу, что тот не знает даже куда глаза девать.

Поменяйтесь теперь ролями. Теперь шакти открывают настежь своё сердце. А шивы посылают им свою любовь. Возвращают то, что получили.

Димон сразу же разворачивается к Владе, Стасу приходится повернуться к Софии, Алекс обнаруживает перед собой лицо Евки, а перед скандальным режиссёром Романюком оказывается молоденький музыкант Эрот.

- При этом у вас не должно быть никакой ревности по отношению к прежнему партнёру! Он - не ваша собственность. Никто не имеет права на кого-то. Вы - свободны от всего. И тантра - это не только наслаждение. Это ещё и освобождение. От предрассудков, в первую очередь.

- Так что это у тебя за крест с петлёй? - вновь спросил у Регины Алекс.

Оторвавшись от пейзажа за окном, Димон тут же наткнулся на взгляд Влады и сразу понял по выражению её глаз, что взгляд послан не ему, а дремавшему у окна Стасу. Он невольно посмотрел на её голые коленки и тяжело вздохнул.

Вскоре ноги его понесли сами, и в конце спуска он развил такую скорость, что, взмахни руками, он бы полетел, - если бы был влюблён.

Но влюблён он не был и поэтому не взлетел, а так как сразу остановить он себя не смог, то выскочил на проезжую часть, где чуть не угодил под машину.

Чёрный "форд-скорпио" промчался в полуметре от него.

Обругав себя,

Оксану он заметил ещё издали, возле сквера. И, как оказалось, в самый последний момент.

Она была в синем платье и уже уходила в узкий переулок, не видя его. Мгновение, -

и скрылась за углом.

- Оксана! - догнал он её за поворотом. - Ты уходишь? Мы же на семь договаривались.

Он смотрел на неё с немым укором во взгляде.

- Если хочешь, - сжалилась она, - можешь встретить меня после фильма. Он заканчивается в десять часов.

- В десять? - как-то уже безразлично переспросил он.

- Да, это как бы две серии, - вогнала она жало ещё раз и невозмутимо пошла дальше по переулку. Остолбенев, он смотрел, как она удалялась.

Потерянная ухмылка медленно сходила с его лица.

Он почему-то не догадался проводить её до кинотеатра.

резко

на коромысле

то другая

Если сильно нагрузить,

одну чашу весов

Для равновесия просто необходим равный по весу груз.

Этим противовесом вполне могла бы стать другая девушка,

и Димон уже ясно представлял себе какая.

Вот, кто бы мог его сейчас спасти. Он оглянулся. Но возле торцевой стены здания, сплошь увитой виноградом, никакой книжной раскладки не было, как не было и самой Ангелы.

Оксана свернула из перекрёстка на оживлённую улицу и ещё издали заметила сестру, стоявшую у кинотеатра.

Объявление гласило: "После демонстрации фильма БОГИНЯ состоится презентация нового видеофильма ВОЗВРАЩЕНИЕ БОГИНИ с участием сценаристки и режиссёра фильма Регины. Вход бесплатный". Только понизу чьей-то рукой и опять-таки красной помадой было добавлено: Гореть тебе в геенне огненной.

- Больше оно тебе действовать не будет! - сорвал он тот листок бумаги и, скомкав его, выбросил в урну.

Димон решил было идти дальше, но тут в недрах магазина между стеллажами мелькнула знакомая женская фигура.

Оксана тем временем в задумчивости стояла перед витриной магазина женской одежды. По её виду трудно было определить: то ли она разглядывала платья на манекенах, то ли не решалась зайти в магазин. На втором этаже этого старинного двухэтажного здания с башенкой на крыше открылось вдруг одно из окон, и из него выглянул Андрей.

- Его даже прозвали так - маркиз де Стас.

- Вот бы никогда не подумала. На меня он произвёл совсем другое впечатление. Он скорее Захер Мазох какой-то. Вы просто на него наговариваете.

- А зачем?

- Чтобы пригласить вас в ресторан, - с ходу предложил он. Да и куда её девать, если Стас будет рыскать по всему городу в поисках её.

Димон, сообразив, что двух свиданий на вечер ему вполне достаточно, решил больше не искушать себя и вернуться в тургостиницу. Поднимаясь в гору, он заметил, как, набирая скорость, навстречу ему спускался Стас.

- Как только стемнеет, говоришь? - усмехнулся Демон и, спохватившись, отвёл взгляд, чтобы не выдать себя и не рассмеяться ему прямо в глаза.

А всё потому, что он свято верил в магическую силу слова - в его обратную силу. Он знал по собственному опыту, да и по опыту других, что если что-то загадаешь вслух наперёд, оно никогда не сбудется. Потому что оно уже сбылось, - на словах, и в эту же самую секунду! Сбылось как бы на другом уровне.

А дважды одно и то же не происходит. Как бы ты ни был в чём-то уверен, только ты об этом с уверенностью сказал - всё, тому уж не бывать!

Многие знают об этом, но делают это неосознанно. Пожелав что-то наперёд, тут же спохватываются и три раза сплёвывают - тьфу-тьфу-тьфу! Или те же три раза стучат по дереву. Или по тому, что попадётся под руку. Тем самым, охраняя сказанное от лукавого. Тот ведь не может схватить мысль, пока она не материализовалась в слове.

Демон же, в отличие от многих, очень часто сознательно пользовался этой обратной силой. Не всегда, правда, успешно. Оттого, что некоторые из сведущих тут же прикусывали язык или складывали фигу и мысленно отсылали порчу обратно.

Но на этот раз Демон знал уже наперёд, чем дело кончится, и ему просто интересно было лишний раз удостовериться в непреложности этого закона и ещё раз утвердиться в человеческой глупости.

- Ну, да, - ничего не понял он. - Через полчаса она заканчивает работу. Потом мы немного погуляем. Так что, как стемнеет, можешь выйти на прогулку сам. Тебя, кстати, там София сейчас разыскивает. И куда, говорит, он сразу после ужина сбегает?

- Об этом тебя сейчас, случайно, Влада не спросила?

- Смотри, не споткнись, - посоветовал ему Демон напоследок, и не удержавшись, тихо прыснул со смеху.

Но Стас не споткнулся. Развив скорость, он в конце спуска успел притормозить и не выскочил на проезжую часть. Он споткнулся гораздо позже, и на ровном месте, когда совсем этого не ожидал.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, и не обнаружив за столиком дежурной, Димон мимоходом приоткрыл дверь служебной комнаты, где сидела горничная.

- Вы что-то хотели? - смущённо спросила та. Держа перед собой зеркальце, она красила губы новомодной увлажняющей помадой.

- Нисколько.

- Таким девушкам, как вы, - продолжал он,- не номера убирать, а самим снимать номера где-нибудь за границей.

- Скажете ещё, - разошлись её губы в улыбке: она на миг представила это себе. Вот что ещё привлекало в ней - её губы! Припухлые и растянутые, губы представительствовали на её лице. Слегка приоткрытые, подчёркнуто блудливые, они всем своим видом выражали бесстыдство.

- Разве эти ручки созданы для такой работы?

- Все вы так сначала говорите, - присела она на край стола.

- Скорей всего, от души, - покусала она свои губы, - всю помаду слизал.

Жужа, - прошептал он, - а ты не желаешь на минутку дверь закрыть на ключ?

Когда губ её и пальчиков ему уже стало не хватать, он тут же полез к ней под юбку.

- Твои проблемы. К тому же у меня жених есть. Он сейчас в армии, и я обещала ему, что сохраню себя в целости.

- Хорошо хоть, он целоваться тебе не запретил, Жужа.

Приятный бархатный голос. Можно заслушаться, такой тембр. Диктор говорил по-венгерски. Вытянув ноги, Димон умиротворённо сидел в кресле перед телевизором и курил сигарету.

Он расслабился. Его внутренняя перекошенность, благодаря Сусанне, куда-то исчезла, уступив место тому благословенному чувству равновесия, к которому он всегда только и стремился.

Раздражительно скрипнув, злобно хлопнула дверь. Она всегда чутко передавала настроение того, кто за неё хватался. Димон даже головой не пошевелил на приход Стаса.

Мгновенный сквозняк развеял дым, и в номере повисла, несмотря на приятный бархатный голос, угнетающая тишина. Стас нависал у него за спиной.

- И тебе, конечно же, всё понятно, что он там говорит? - наконец, нарушил тот своё молчание.

- Конечно. Передаёт последние известия: Омут также пролетел над Ужгородом и очень быстро почему-то вернулся назад.

- Понятно.

- А сейчас у меня свидание с девушкой, - замялся он, поднявшись, - у которой вообще нет недостатков, а одни сплошные достоинства.

- Это ты так про свою толстушку?

- Ага. Всё тебе надо знать.

- Демон, ты неисправим, - покачал головой Стас, и вдруг его словно осенило, - А у неё, случайно, нет крылышек?

- Опять этот Димон куда-то пошёл, - заметила Влада, выдыхая сигаретный дым.

- Да пошёл он этот Демон! - ругнулась София, щелчком выкинув окурок ему вслед, - зато Стас твой из номера почти не вылезает.

- И чем он там только занимается? - пожала плечами Влада.

- А почему бы и нет.

- Наверняка, футбол по телеку смотрит.

- И что за парней нам подсунула Агния!

- Ну! Никакого внимания не уделяют.

- Что же делать? Не самим же навязываться?

- Это раньше так было, а сейчас, видишь, какие они пассивные.

Но ведь я ничего такого не делаю, что было бы наказуемо с точки зрения уголовного права. Нет таких законов. Я не ворую чьё-то имущество, не посягаю на чью-то собственность. Разве что на тело женщины. Но оно мне нужно, как трофей, как доказательство того, что я им владел.

Овладеть же телом красивой женщины, - это посильнее будет, чем украсть шикарную "тачку" или ограбить банк. Во-первых, потому что ненаказуемо, а во-вторых, даёт такое же ощущение власти и могущества, как деньги и власть. Ведь женщина, обладая красивым телом, обладает такой же властью, как и владелец банка.

Занятый этими мыслями, Димон подходил уже к ресторану "Корона" и в то же время не сводил глаз с идущей впереди него роскошной девушки в облегающем серебристом платье и с распущенными чёрными волосами.

Восхищённые взгляды встречных прохожих при свете фонаря показывали ему, что перед ним шествовал достойный экземпляр. Некоторые мужчины, пройдя вперёд, тут же оглядывались ей вслед, а его даже не удостаивали взгляда, будто и не шёл он за ней по пятам, отчего он чувствовал себя никем. Только тенью. Её тенью в темноте, - от фонаря.

Но с другой стороны, какое-то предчувствие говорило ему, что эта девушка шла на свидание с ним.

- Постойте, - с улыбкой окликнул он её. - Остановитесь, на мгновенье, вы - прекрасны.

- Вы шутите? - с улыбкой повернула к нему голову Ангела.

- Нисколько.

- Мне это не грозит, - сказал Димон.

Широкая витрина ресторана была неярко освещена, но ещё издали притягивала к себе живой, изменчивой картиной чужого пира. За тюлевой занавесью легко просматривались сервированные столы, скользящие силуэты официанток и менее подвижные фигуры сидящих в зале женщин и мужчин. Доносилась приглушенная музыка, чей-то негромкий смех и даже звяканье бокалов и перестук ножей.

- Вы так изменились в этом платье, я вас даже не узнал, - переменил он тему. - Серьёзно, вам очень идут распущенные волосы, - он даже отошёл на шаг, с восхищением разглядывая её. - Вы будто сошли с картины Рубенса.

- Ну, вряд ли в те времена носили такие платья, - польщённая, ответила она, но в своей привычной манере: со всем спорить и ни с чем не соглашаться.

Они зашли в ресторан, который в это время был уже почти полон, и присели за единственно свободный столик у окна. Ангела сразу же углубилась в изучение меню.

- Могу предложить пулярку а ля фурсель под соусом бешамель, - посоветовал официант.

- Бананы в шоколаде. Такого я ещё не пробовала.

- Ну, конечно, - усмехнулся Димон, представив, как она пробует на вкус шоколадный банан.

- Да, поэтому я и пригласил вас в ресторан, Геля. Туда, где блеск тарелок и сиянье столовых приборов, где всё в роскошном убранстве и звучит романтическая музыка.

Пока Весы наслаждались блеском и роскошью ресторана, Стас, как и полагается Скорпиону, с удовольствием сидел в своей тёмной норке.

В коридоре появился кто-то из постояльцев. Не желая быть заподозренной в подслушивании, Влада тут же постучалась и, не дожидаясь ответа, сама открыла дверь и вошла в номер.

Стас сидел на кровати, словно будда. Только руки он держал над головой. При этом пальцы одной руки очень быстро вращались вокруг кисти другой. Затем он словно завязал невидимый узел, затянул его и затем плавно опустил руки в стороны.

- Стас, извини, я, наверно, помешала?

Он смотрел на неё и будто не видел. Никакой реакции. Влада собралась было выйти, но тут услышала глубокий вдох, а затем такой же глубокий выдох.

- Как видишь, - почему-то ответил он.

- Ясно. А почему без звука?

- Чего ты хочешь?

- Я это чувствую.

- Надо же, какой чувствительный!

- Ладно, Влада, я пойду - неожиданно сказал он, - вино у тебя очень вкусное. Только футбол поинтересней будет.

Стас добился своего. Влада сразу прекратила покачивать ножкой.

- Нравишься. Особенно твоя коса, - пригубив стакан, сказал он.

- Хочешь, я распущу её для тебя?

- Распусти, - без особого интереса сказал Стас.

- А не испугаешься? - соскочила она со стола и принялась расплетать косу.

- С чего бы это?

- Те, кто хоть раз видел меня с распущенными волосами, обычно пугались.

- А ты не думала остричь её?

- Зачем? Это ж моя гордость, - говорила она, рисуясь своим изящным силуэтом на фоне более светлого дверного проёма на балкон, - ведь без неё я буду такая, как все.

- Чик, и её нет.

- С ума сошёл! В ней моя сила. Для девушки нет худшего наказания, чем остричь косу.

Расчесав косу широким гребнем, она вдруг резко наклонилась вперёд. Волосы ринулись вниз и достали пола. Влада вновь выпрямилась в полный рост и тут же исчезла. Её лицо, грудь, руки, - всё, вплоть до лодыжек, - скрылись за густыми волосами.

- Ну, как?

- А так? - открыла она своё лицо, разведя волосы руками.

- Чем-то похожа на тех ведьмочек, которых я видел у вас в Киеве, на Лысой горе. Когда нас на шабаш возили.

- Мне очень нравится твоя грудь. И только потому, что она мне нравится, я не хочу тебя более ни к чему принуждать.

Официант принёс бутылку чудесного закарпатского вина,

движением фокусника выхватил из фартука модерновый штопор,

ножки которого в его ловких руках плотно обхватили узкую талию бутылки, - затем несколько вращательных движений, - и штопор плавно вошёл в пробку; когда же официант резво отвёл ножки в сторону, пробка подалась вверх и с легким выхлопом бутылка была вскрыта.

Сняв пробку, официант дал понюхать её Димону, а затем разлил вино в оба бокала. Вытирая каждый раз горлышко салфеткой, он не пролил ни капли на благородную белизну скатерти и проделал всё так эротично, что даже заслужил небольшие аплодисменты от Гели.

- Мне иногда кажется, что моим пращуром был тот самый змей-искуситель, который соблазнил Еву под яблоней, пока Адам, не ведая греха, гулял по саду.

- Под яблоней? - широко раскрыла глаза Ангела. - Вы шутите?

- Конечно, шучу. Хотя, если честно, то Каин, первенец Евы, на самом деле, был не от Адама.

- А от вас, - усмехнулась Ангела.

- Конечно. Просто Адам этого не знал.

- Да, это на вас похоже, - во всю уже засмеялась она.

- А так? - на секунду высунул он свой язык. Язык был похож на змеиное жало.

- А это что ещё? - покоробилась она: впечатление было довольно жуткое.

- А что, до вас ещё не дошла такая мода на "раздвоение языка"?

- Слава богу, нет. Чем это?

- Обычным скальпелем в обычном косметическом салоне.

- Ну и как ощущения?

- Прикольно. Особенно, когда целуешь девушек в интимные места. Они просто в экстаз приходят.

- Да, я вижу, у вас увлечение этим не на шутку.

- Какие там шутки!

- Ну, а кем ещё вы были в прошлой жизни? - попыталась она улыбнуться.

- Поэму "Демон"?

- Иди же ко мне, - позвала Влада шёпотом - иди сюда, Стас.

Но он не пошевелился. Тогда Влада сама подошла к нему и присела рядом на подлокотник.

Глядя на Ангелу сквозь вино в бокале, Димон как-то отстранённо произнёс:

- Вы ещё такой ребёнок, Дима.

- Не спорю. Но дети всегда ближе к тому, кем были до рождения.

- А я вот, например, совсем не знаю, кем была в прошлой жизни.

- Естественно, откуда вам это знать? Зато я знаю, - загадочно произнёс Димон, - вначале вы были простой вакханкой. А затем, кем вы только не были: и куртизанкой, и гейшей, и одалиской, и гетерой.

- Ещё что придумаете? - гневно произнесла она. - Может, скажете ещё путаной?

- Лучше сказать, - жрицей любви. Это не всем дано. Если Венера именно Весам передала свою красоту и чувственность, то кому, как не им ещё заниматься любовью! - намекнул он, подливая вино ей в бокал.

Официант принёс им пулярку а ля фурсель под соусом бешамель с гарниром, и они с удовольствием принялись за трапезу.

- Ну, как так можно, как можно, - всё ещё не могла успокоиться Влада, то и дело, всхлипывая на своей постели, накрывшись с головой под одеялом. София, присев рядом, успокаивала её, как могла.

- Да ладно, сладкая, не плачь. Нашла из-за кого плакать. Из-за какого-то Скорпиона.

- Нет, ну, скажи, за что он так унизил меня? - высунула она голову из-под одеяла. - Что я ему такого сделала?

- Он этого не стоит.

- Первый раз вижу такое...ведь хочет же меня, я чувствую...а притворяется, что не хочет.

- А фиг его знает, что он хочет.

- Это ж надо, как он завёл меня! Ну, разве он не сволочь!

- Редкая причём!

- Я давно уже не разжигал камина, - сказал Андрей, задумчиво глядя на огонь.

- Тепло этим летом было, да и не для кого. Очаг в доме должна поддерживать любимая женщина, - с вызовом сказал он и с неким намёком.

- А у тебя всё это время никого не было? - не очень доверчиво спросила Оксана.

- Были увлечения, - пожал плечами Андрей, - да всё это не то. Я всегда их сравнивал с тобой, и, как видишь, они не выдерживали сравнения. Одна, как оказалось, любила больше мой магазин, чем меня. Другая, - замялся он, - хоть и говорит, что любит меня, - со вздохом добавил он, - да только пользуется слишком большим успехом у других. Красивая жена - это не твоя жена, - сказал он с интонацией своей матери, - вряд ли бы она смогла поддерживать этот очаг.

- Ну, всё, Андрей, уже поздно, - как бы подвела черту Оксана и встала из кресла, - я пойду.

- Может, ещё чайку попьёте? - вплыла невзначай в гостиную его мать.

- Ой, спасибо большое, Анна Стефановна. Так всё вкусно было. Мне уже пора, - подошла к ней Оксана.

Анна Стефановна не особенно одобряла выбор сына, но пока ещё не находилось другой женщины, которая бы имела на мягкотелого Андрея такое сильное влияние, как Оксана.

- А вот здесь мой Андрюша живёт, - показала Ангела Димону на двухэтажный дом с башенкой на крыше. Выйдя из ресторана на свежий воздух, они, обнявшись, скрестившись сзади руками, как давняя парочка, не спеша прогуливались тёмной улочкой.

- И который ещё пожалеет об этом. У тебя есть мобильный? Дай, я звякну с твоего.

- Да, я слушаю, - поднёс Андрей к уху трубку, с недоумением посмотрев перед этим на неизвестный ему определившийся номер. - Говорите. Алё, кто это?

- Подожди, Оксана. Пусть он тебя проводит, - сказала Анна Стефановна, и это прекрасно было слышно в трубке у Ангелы.

- Милый, это опять я, - ответила, наконец, Ангела, - выгляни в окошко, покажу тебе горошка.

Андрей тут же решительно выключил телефон.

- Естественно, - обнял Димон её за плечи. - О чем нам с ним ещё разговаривать? Если он до сих пор не понял, кто тут самая красивая, и что он может потерять, - потянулся он к ней губами.

Ангела ответила ему. Её отчаянный поцелуй даже отдалённо не напоминал того манерного поцелуйчика в ресторане. Это было нечто похожее на мгновенный порыв ветра, на какой-то пьяный порыв из-за отвергнутой любви, на прорыв чувственности из подсознания. Это длилось мгновенье, но и этого оказалось достаточным, чтобы завести Димона, как механическую игрушку, заводным ключиком до упора.

- Ты пахнешь розой, - театрально прошептал он, - розой страсти. - Театральность всегда была для него удивительно органична. - Пойдём куда-нибудь сейчас в скверик, в парк.

- Проводи меня лучше домой, - как-то утомлённо вдруг и опустошённо произнесла она.

- В такое детское время? Ещё лишь полдесятого, - взглянул он на часы.

- Я просто уже устала, - вздохнула она.

- А мы на лавочке посидим, отдохнём, - не унимался Демон. - "Дорогая, сядем рядом. Поглядим в глаза друг другу".

- Мы ещё посидим с тобой на лавочке, мой Есенин, - усмехнулась она, - но только не сейчас.

- Это ты из принципа, что в первый день нельзя? - напрямую спросил он.

- Ну, хорошо, пойдём, - почему-то быстро согласился с ней Димон.

Когда они прошли под жёлтым сиянием фонаря и растворились в непроглядной тени деревьев, из дома с башенкой на крыше вышла следующая парочка и молча последовала за ними.

- Знаешь, я, наверно, не приду к вам завтра на обед, - неожиданно сказала Оксана.

- Ты шутишь? Ты же только что сказала матери, что завтра придёшь, - искренне удивился Андрей.

- Я серьёзно. Кто это сейчас тебе звонил? - с подозрением спросила она, - первая или вторая?

- Тебя. Неужели ты до сих пор этого не поняла?

- А если тебе, кто-нибудь скажет, что я тоже гулящая.

- Нет, ты не способна на это.

- Ты так уверен в этом? - улыбнулась она.

- Я уверен в тебе, как ни в ком другом. Я ведь чувствую тебя, я тебя знаю.

- Ты меня ещё не знаешь. Но всё же я очень рада, что ты так веришь в меня.

Первая парочка свернула за угол налево, при этом Ангела невзначай оглянулась и увидела под нимбом фонаря парочку вторую.

- А на прощальный поцелуй?

- Только в щёчку.

- Ну, тогда я пошёл? - как бы обиженно спросил он, но с надеждой, что она не даст ему уйти.

- Как-нибудь дождёшься. Тем более, что завтра, - открыла она секрет, - мои предки отправятся на дачу.

- Вот с этого и надо было начинать. Тогда пока!

- Пока, - крикнула она ему напоследок, но как только Димон завернул за угол, она тут же поспешила в другую сторону.

Вторая парочка тем временем остановилась возле известной брамы.

- А я уж подумал, что к Ивану. Ты знаешь, за себя я уже давно решил.

- Я знаю, - кивнула она, - а теперь иди. В воскресенье я тебе позвоню.

- Только обязательно, - он повернулся и пошёл, а через пару шагов вновь обернулся и умоляюще посмотрел на неё, - хорошо?

- Хорошо.

Димон прошёлся мимо афиши, с которой на него смотрела девушка в греческой тунике. Правда, лицо её лишь отдалённо напоминало лицо Регины, а чтобы в этом никто не усомнился, сверху было написано ГОСПОЖА. Димон посмотрел на часы.

Димон открыл дверь и, зайдя в тёмный зал, присел на ближайшее свободное место.

В этот момент раздался сильный хлопок, и вслед за яркой вспышкой загорелся низ экрана. В несколько секунд пламя охватило весь экран. Зрители в панике повскакали с мест. "Геенна! Геенна огненная!" - закричал кто-то. Повалил густой дым, который почти сразу же заполнил зрительный зал.

В толпе, собравшей перед кинотеатром, мелькали знакомые лица лав-туристов. Димон с облегчением заметил в стороне Регину. Она потрясённо качала головой, а Алекс гладил её руку. Неподалёку находились и Варвара с Ордынским. Рядом стояла Агния и что-то ожесточённо доказывала Ярославу. Оксаны нигде видно не было. По крайней мере, на глаза Димону она не попадалась.

Ангела свернула из тёмного и безлюдного переулка на освещённую улицу. Она так и не встретила на обратной дороге Андрея с Оксаной. Они словно сквозь землю провалились. Зато навстречу ей шёл Стас.

Перед кинотеатром вовсю уже пахло гарью и несло дымом. Работа нашлась сразу всем службам. Пожарные, развернув шланги, с брандспойтами наперевес поливали водой здание, как внутри, так и снаружи. Милиция отгоняла зевак и расспрашивала свидетелей. Санитары оказывали помощь нескольким угорелым.

Димон постоял возле одной из машин "скорой помощи", затем пошёл дальше разыскивать Оксану. Неожиданно откуда-то из-за дерева к нему подошли обе сестры.

А в это время с другой стороны к дымящему кинотеатру подходили Стас и Ангела, продолжая начатый по дороге разговор.

- Ну, ты и тип, - усмехнулась Ангела.

- Вообще-то, я - страшный тип, - ответил Стас с улыбкой, - я ужасный человек. Со мной лучше не связываться. У меня плохая репутация. Все косятся на меня с опаской. Почему-то все считают, что Скорпионы - очень въедливые, всех изводят, а девушек, так вообще сводят с ума.

- А на самом деле?

- И на самом деле.

- Скажи, а многих девушек ты уже погубил?

- Так, дуже цiкаво, чесно кажучи, революцiйно, хоча менi бiльше подобаються iндiйскi фiльми. А вам, Дiма?

- Я их просто обожаю, - сказал он, хотя чуть не произнёс меня от них тошнит.

Стас и Ангела между тем выясняли свои отношения.