Гляжу на мир влюбленными глазами.
Дымится степь, кочуют облака,
И, рукавами тростников касаясь,
На север пробирается река.
Над нею чайки — плачущие скрипки.
О чем кричат? Кого они зовут?
Роняя в речку белые улыбки.
Доярки по-над берегом идут.
Они идут, еще почти девчонки,
С серебряными ведрами в руках.
В колючих кофтах низкие сосенки
Рассыпались на сонных берегах.
В зеленых камышах ныряют утки.
Шумят леса. Краснеет земляника.
И кланяются низко незабудки,
И туфли девушкам шнурует повилика...
* * *
Не бывает такого дня,
Чтоб не думал я о работе:
Все мне кажется, — без меня
Не хватает солдата в роте...
* * *
Генералу Е. И. Майкову
Нет, не напрасно говорят:
Рождается большое в малом.
И плох, конечно, тот солдат,
Что стать не хочет генералом.
Нас не прельщали ордена,
Не украшали грудь медали.
Металл...
Металла ждет страна —
Святей-святых мы это знали.
И мы работали до звезд,
И надрывали тачкой спину,
Но, — будто в будущее мост, —
Воздвигли первую плотину!
Мы в том крещении труда
На молодость
Не ждали скидки.
И ратным подвигом тогда
Гремел наш подвиг на Магнитке!
Нам в жизни, друг мой, повезло:
Под стягами
Отважно алыми
Держали мы в руках кайло,-
Но все мы были генералами!
Акын
По осени все травы увядают.
Тускнеют дали, холодней заря.
И только песня,
Песня не смолкает,
Она звучит,
Как щедрость Октября.
Такую песню
Не придумать птицам.
Земная радость в ней,
Земная боль.
Она вошла, бесстрашная, в столицы,
В аулы,
В села,
Чтобы быть с тобой.
Она прошла степями без дороги,
Где солнце жжет.
Гуляет суховей...
Сидел певец,
Сидел, поджавши ноги,
И думал о судьбе
Народа и своей.
Вокруг него садились аксакалы:
«Ата Джамбул,
Сыграй и песню спой.
Привольна степь,
А радости так мало,
Спой нам о будущем
Земли родной».
Седой акын
Друзей окинул взором,
Взглянул на степь, —
Как будто ей поет:
«Придет весна,
Она украсит горы
И сделает счастливым
Мой народ...»
И вышло так,
Как думалось Джамбулу
В тяжелый век,
В суровые года.
Пришла весна
В далекие аулы
И в них теперь
Осталась навсегда.
Начало биографии
Тогда мне было десять лет.
За речкой — синих гор громады,
Не знал я, счастлив или нет,
В лапту играя у ограды...
Пылал закат.
Вставал рассвет.
Над головой синело небо.
Не знал я, счастлив или нет,
Жуя сухую корку хлеба...
Босой.
Без шапки голова.
Пускай хоть бедная, да хата,
И жив отец,
И мать жива.
И в том была моя отрада.
И я не ведал, почему
Отец был жизнью недоволен.
Казалась жизнь тогда ему
Бесплодным, выгоревшим полем.
Душа скорбела у отца,
И совесть властно говорила.
Что против гнета и свинца
Народная восстанет сила...
И наконец-то грянул бой!
Сметая белых окруженье,
С большевиками батька мой
Пошел в великое сраженье.
Так в вихре жгучего свинца
Душа народная мужала!
...Убили недруги отца.
И мать родную потерял я.
Но Октября лучистый свет
Победу одержал над тьмою.
Я с десяти сиротских лет
Усыновлен родной страною.
И понял я, что жизнь — борьба.
И я пошел на зов Отчизны.
И подняла меня судьба
На светлый гребень новой жизни.
Слово комсомолу
Поэту Валентину Сорокину
Деревня та,
Что родиной зовется,
Деревня та,
Где вырос я большим,
Была глухим,
Заброшенным колодцем
Под вечным небом
Темно-голубым.
Но все же мне
Она казалась другом,
Хотя немало
Видел в ней беды.
И, как за тачкой,
Я ходил за плугом,
Запахивая
Ног моих следы.
Нередко мне
Соседи говорили:
— Ты не бросай
Ни дом свой, ни покос.
Мы и без грамоты
Живем и жили,
С неграмотного
Меньше спрос...
Но как-то вышло,
Я уж плохо помню,
В двадцать девятом,
Раннею весной,
От пустырей,
Из деревенской сони
Решил уехать
На Магнитострой.
Теперь я здесь,
В грохочущей столице.
Здесь жизнь моя
С другими встала в ряд.
Здесь камни с гор,
Как вспугнутые птицы,
Под облака
Отчаянно летят.
Теперь я жизнь
Встречаю по-иному.
Хоть трудно мне
Бывает иногда:
Моей деревни
Голубая дрема
Порой меня
Сбивает со следа.
Мне говорят,
Что я шагаю косо,
Что мне учиться
Следует немало.
Так для чего же,
Помню на покосах:
«С неграмотного меньше спроса» —
Моя деревня
Мне порой вбивала?..
И понял я:
Пора оставить жмурки,
Над старой песней
Забиваю кол.
С тобою я,
Столица металлургии,
С тобою я,
Товарищ комсомол!
1931
* * *
На рассвете не сомкну ресницы.
Вся душа
В калиновом бреду.
Грезятся в дубравах печерицы.
Грузди
На резиновом ходу,
В синеве
Дубравы боровские.
В них я,
Как за пазухой у бога.
Кажется,
Загину от тоски я,
Коль лишусь предела боровского.
Вроде б
Для меня концерт заказан
Певчим птицам.
Слышу все «ку-ку!».
С детства
К этим песням я привязан,
Как опенки
К каждому пеньку.
Мое раздолье
Уже в полях шалфеем пахнет,
Мираж возводит чудеса,
Вот-вот заухает
И ахнет
Вполнеба первая гроза.
Куда ни глянь — разлив раздолья:
И вширь,
И вдаль,
И в высоту.
И петлю мертвую над полем
Затянет коршун на лету.
Зальется клекотом и свистом
От всех удач
И неудач,
Вдруг камнем вниз,
И в тихих травах
Раздастся тонкий
Птичий плач.
...О том, что было, — не жалею,
К тому, что станется, — готов.
Была б весна повеселее,
Была б любовь у всех нежнее,
Нехватка песен и стихов.
Вот-вот
Прозреют незабудки
Опередить их поспешу, —
Не распускайтесь
Хоть минутку,
Пока я строчку допишу!
На Магнитке
Первостроителям Магнитки моим товарищам по труду, —
поэту лауреату Государственной премии
имени М. Горького Борису Александровичу Ручьеву
и преподавателю Челябинского пединститута
Валентину Георгиевичу Сержантову посвящаю
Плескалась осень,
Ливнями богата,
Нещадно ветер рвал
Листву берез,
По первым рельсам,-
Хрипловатый,-
К горе Магнитной
Вез нас паровоз.
И мы приехали,
А где он, город?
В конторе чертежи, —
А у горы бурьян.
Сержантов тачку
Стал возить с раствором,
Ручьев леса крепить,
А я — рыть котлован.
Тянулись дни
Как будто бы недели,
Роняла осень
Желтую парчу.
Густели в небе первые метели,
С Магниткою
Расстаться мы не смели,
Хоть был нам труд
Порой не по плечу.
Хмелели от него.
В поту — косоворотки,
Лицо — в пыли.
В висках стучала кровь.
Но, словно золотые самородки,
Мы находили строчки для стихов.
Уральские дожди.
Морозы.
Бури.
В них каждый день
Романтика была!
Она вплеталась
В сети арматуры,
На новый подвиг
Нас вперед звала.
Тогда навеки
В красный флаг влюбились
У новых котлованов
И траншей.
Гордились не собой —
Трудом гордились
На стройке
Самых мирных батарей.
...Летят года,
Летят неудержимо.
Ребята плавят
Новую руду.
Но наше счастье
Не проходит мимо —
Оно у всех
Сегодня на виду!
Октябрь
Октябрь. Он вечно был таким —
И серебристым, и багряным.
Плывут над степью, словно дым,
Отяжелевшие туманы.
Плывут лавиною сплошной,
На расставаньи осень с летом.
Поземка с бронзовой листвой
В «орла» играет по кюветам,
Усталый лист ложится ниц...
Люблю Октябрь я не за это —
Он песней флагов, а не птиц
Продлил малиновое лето.
* * *
Нет на свете лучше физкультуры,
Чем шагать сквозь сумерки и бури,
Чем шагать сквозь летние дожди,
Не пугаясь грома впереди.
Я брожу по полю до заката.
До чего ж земля у нас богата!
Меж кустами каждая полянка —
Словно в сказке скатерть-самобранка.
Хитро ноги вяжет повилика.
Поджигает сердце земляника,
Только мне от этого ожога
Не лечите сердце ради бога!
* * *
Скучно мне бывает, крестьянину,-
До души в свою деревню врос.
Бросить бы бетонную плотину
Да пойти в колхоз.
Скоро там зеленые разливы
Заполощут возле хат травой,
Тракторы загрохают по нивам
Радостной толпой.
Скоро там, над озером, как скрипки,
Чайки запоют, кружась.
И нырнут плуги, жадны и прытки,
В земляную грязь...
Нет, покинуть мне Магнитку жалко!
Хоть грущу я о родных полях.
Ведь у нас, как чайки, циркулярки
Здесь поют в руках.
Меж стропил огней пылают гроздья.
Мама! Если б знала ты:
Запестрели васильками гвозди,
Гвозди, как цветы.
И хмельная радость бьется в нервах,
Лишь взгляну я, мама, на Атач:
Паровоз туда взобрался,- первый,-
На скале, — как грач.
Скоро в домнах заклокочет лава,
Зашумит магнитная руда.
От заводов побегут по травам
Скоростные поезда.
И тогда на новом паровозе
Я вернусь родной проведать край.
А пока прошу: трудись в колхозе,
Больше не скучай.
1930
* * *
Курю папиросы пачками,
Но часто в крестьянском бреду
Толкаю с цементом тачку, —
А вроде б за плугом иду.
1930
Памятник
Тот монумент тысячетонный,
С речною пеной на висках,
Рос из упорства и бетона,
Железа, пота, и песка.
...Я шел по трапам, как по тропам,
Кайлом, лопатой и киркой
Смыкая Азию с Европой
Широкой каменной рукой.
Я помню праздник —
Пуск плотины.
Летели шапки в облака.
Потом — плотину поглотила
По плану новому река.
И, сотворенная навеки,
На дне покоится броня,
Как памятник о Человеке —
Творце Железа и Огня.
Шальное сердце!
Бейся вольно,
Неукротимо, как тогда...
И будь за памятник спокойно —
Над ним синь неба
И вода!
* * *
От моей квартиры
Торная тропинка.
На листве березок
Теплая роса:
У калитки тонкая
Украинка Нинка:
На груди монисты,
Ленты в волосах.
Я ее мечтаю
Одарить цветами,
Проводить до дому
И поведать стих,
Прогоняя робость,
Назначать свиданья
В клубах и театрах,
В скверах городских.
Ей спешу навстречу,
Смуглой, белозубой,
Тонкая и длинная
Тень идет за мной.
Пышными цветами
Хвастаются клумбы.
Мне в полнеба светит
Месяц голубой.
В парке металлургов
Ворота раскрыты,
Девушки и юноши
Радуют глаза.
Голубое небо
Дождиком умыто,
Далеко за городом
Грохает гроза.
За горой, за городом
Зеленеют нивы,
На лугах, в заливах
Резвые птенцы,
И живут в колхозах
Добрые, счастливые
Наши пожилые
Мамы и отцы.
Милые родители,
На нас не глядите вы,
Детские портреты
Спрячьте в сундуки.
Мы теперь строители,
Городские жители...
Заблудилась песня
У реки.
* * *
Говорят, что завтра октябрины
Осени, которая грядет.
За окном высокие рябины
Осыпают листья в огород.
Радости никто не остановит —
Закрома полны до потолка.
Отелилась рыжая корова.
Лижет белоногого телка.
Все поспело:
Ягоды и травы.
И леса притихли за селом.
Только тополь стройный у канавы
Дорожит, как скряга, серебром...
Сладость
Жмет мороз по утрам,
Выбеляет озимь.
Шапки гнезд по лесам
Обнажила осень.
Гаснет, гаснет в небе зной,
А на сердце радость —
Все, что сеял я весной,
Превратилось в сладость.
В воротник не прячу нос,
Поучаю сына:
Чем сильнее жмет мороз, —
Тем вкусней калина!
* * *
Поэту Михаилу Львову
У мороза — валенки со скрипом,
У весны — зеленые носки.
Лапотошки желтые на липах,
У берез же — белые виски...
За рекою, у лесной опушки,
Замечаю я средь бела дня:
Что у них такие же веснушки
Как когда-то были у меня.
Да они остались и поныне, —
Про меня известно всей родне:
Был в атаках,
Воевал в Берлине,
Чтоб другим не думать о войне...
Наша сталь
В годы Великой Отечественной войны каждый третий снаряд
был изготовлен из магнитогорского металла.
(Из газет)
Двести миллионов стали —
Не пудов, товарищи, а тонн!
Можно обогнуть Вселенной дали
Радугой стальной
Со всех сторон.
Восхищаюсь
Этим ее весом,
Человеческой энергией труда.
Можно до Луны воздвигнуть рельсы,
Протянуть до Солнца
Провода.
Это не гипербола,
А правда;
Это наши люди,
Наш металл,
Это наша стойкость и отрада,
О которых
Сам Ильич мечтал.
Сталь Магнитки,
О, какая сила!..
Шла война,
Нам не забыть о ней.
Наша сталь
Своим огнем косила
Полчища
Фашистских палачей.
Мы за Родину
Стояли грудью.
Над Магниткой дым был — не мираж!
Каждый третий выстрел из орудий —
Так и запишите —
Был он наш!
Трубы заводские —
Не зенитки,
Хоть над нами облачная высь.
Как бы я не вспомнил о Магнитке,
Без нее —
Не обойтись!
С нею я сдружился не украдкой
У горы Магнитной
На меже.
С нею я прописан был в палатке,
Хоть живу па пятом этаже.
Был энтузиастом —
Плоть от плоти
Был родным мне домом коксохим.
На руках мозоли,
Майка в поте,
А в душе
Всегда был молодым.
Знаю, многих
Среди нас не стало,
Передавших ремесло другим.
...Милые,
Мне дорог звон металла,
Как значок
С названьем кратким — КИМ.
Край родной
От беды рожден бедовым...
Не найти следа,
Где казалась мне медовой
Наша лебеда.
Хорошеет перед взором
Край наш — чудеса.
У гусей свои озера,
У грачей — леса.
Я и сам, идя вдоль пашен,
Здесь не пилигрим:
Называю это нашим
И навек своим.
Моя березка
Л. П. Гальцевой
Счастливо живу в Магнитогорске,
Рад хорошей весточке о том,
Что моя целинная березка
Стала выше крыши в Боровском.
Что в тени «березового ситца»,
В час, когда луна плывет в ночи,
Дремлют желтогрудые синицы,
Черные качаются грачи.
А она сверяет время года
С лиственным живым календарем,
Весело танцует в непогоду,
В изморозь сияет серебром.
Собирает снежные охулки,
И по-лебединому бела.
В тихом Айвазовском переулке
Стала украшением села.
...Не лежится по утрам в постели,
Все спешу куда-то. Недосуг.
Снегири на север загляделись,
Смотрят гуси-лебеди на юг.
Над Магниткой птицы пролетают,
Опадают клены на траву.
Только мне березки не хватает
В городе,
В котором я живу.
На субботнике
Мы на лугу.
Мы травы косим.
Взметнулись скирды и стога.
К нам из стерни взывает осень
И листьев первая пурга.
Во всех лощинах и низинах
И по ракитовым кустам
Так пахнет спелою малиной!
И прилипает мед к усам...
Пьянящий хмель обвил боярку,
В расцветах каждая верста.
Здесь у поэтов и доярок
Одна заветная мечта:
Трудиться дружно, без обиды,
Чтоб благоденствовал совхоз,
Июль душистый спрятать в скирды,
Чтоб он зимою не замерз.
...Я робким становлюсь с годами,
Но в тех юнцах себя найду.
На сене девушки гадают
На кружевную резеду.
Гадайте, милые,
Гадайте...
Дарите взглядом по рублю
И, если можно, угадайте,
Которую из вас люблю.
...Мы на лугу.
И травы косим.
Взметнулись скирды и стога.
К нам из стерни взывает осень,
А в сердце — знойная пурга.
Ответ
Снова мысли роем бродят.
Что ж ты мучаешь меня?
Разно весточки приходят —
То с огнем, то без огня.
Не милуемся, а спорим.
Только в письмах, как всегда:
«Есть и горы и просторы,
А какие города!»
Каждый раз одно и то же,
А года — идут года,
То, что нам всего дороже,
Уплывает навсегда.
Приезжай,
Не бойся, Таня.
Я на счастье подарю
Ширь, что манит,
Не обманет, —
Незакатную зарю!
На уборке
Хоть я городом горжусь,
Но любви не скрою,
Как увижу, поклонюсь
Пашням за рекою.
Спелым нивам нет конца,
Клонятся до земи,
У меня, как у отца,
Тяга к земледелию.
Все мне любо,
Все мне мило —
Волны хлеба — не мираж.
Я познал косу и вилы!
С детских лет, как карандаш.
...Гул за каждым поворотом,
Вихри пыли
Здесь и там.
Не под силу стогометам.
Тяжело грузовикам.
Все в движенье,
Под нагрузкой —
Все моторы и ремни.
Да и мне с ухваткой русской
Не до сна в такие дни.
Я люблю такую пору:
По лугам бредут зароды,
На токах пшеницы горы,
Полнокровьем помидоры
Расписали огороды.
Запах свежих овощей —
И того не скрою,-
Нет вкусней бригадских щей,
Огурцов с росою!
Зрелым нивам нет конца,
Клонятся до земи,
У меня, как у отца,
Тяга к земледелию.
Головы не наклоню,
По-хозяйски слышу:
Хлеб не тот, что на корню —
Урожай под крышей.
* * *
День короче,
Ночь длиннее,
Холодна река.
И над городом густеют
Тучи-облака,
Над лесами ветры реют,
Словно вздох, тяжки.
Обрывают на деревьях
Желтые флажки.
Снова бродит волчья свадьба
За Медведь-горой.
Над колхозною усадьбой
Месяц голубой.
За верблюжьими горами
Клекот журавлей.
От завода над полями
Зарево огней,
Трактористу вновь не спится:
Пашет целину.
И сквозь пыльные ресницы
Видит он весну.
Моя гроза
К нам пришла весна в нарядном платье,
Разыгралась молодым дождем.
Эта непогода очень кстати —
С бисером своим и серебром.
Значит, будут горы урожая,
Сладкий мед и терпкое вино.
Пусть гроза грохочет, угрожая,
Не покину пашни все равно.
Не заглохнет трактор от ненастья.
Дождь с него стекает, словно пот.
А весна — всегда начало счастья, —
День весенний кормит целый год.
Радуюсь душой, куда ни гляну, —
Дороги мне рощи и река.
Радуги, как расписные краны,
Разгружают в небе облака.
Я в труде любимом не устану —
Море пашен радует глаза.
Гром гремит, но на него тараном
Трактор мой идет — моя гроза.
Журавли
Налево и направо гляну
И замечаю тут и там:
В косынке легкого тумана
Весна шагает по полям.
Весна,
Ты мне такой и снилась,
А наяву еще милей!
За дальней сопкой опустились
Десанты первых журавлей.
Бездонна синь,
И воздух светел,
Шумит ручей, как водопад.
И молодой, веселый ветер
Играет косами девчат.
Зеленым шелковым убором
Недаром бредят тополя.
Уже за синим косогором,
Как море, вздыбилась земля!
Здесь скоро шелестеть пшенице,
И думы все мои о ней...
Пойду я низко поклониться
Прилету первых журавлей!
Гуси
Откуда,
Из Туниса иль Марокко?
Какой земной
Вы повидали рай?..
Летите
Над полями невысоко
В наш дальний-дальний
Легендарный край!
Спешат ручьи,
Журчат на поворотах.
Весна.
За лесом назревает дождь.
Холмы.
Овраги.
Кочки на болотах:
Садитесь, —
Мягче кресел не найдешь.
Спускайтесь ниже,
Ниже,
Вас не трону.
И в час, когда
Уйдете в камыши,
Я вспомню,
Что забыл патроны,
И буду рад,
Что не забыл души.
Урожай
Разбуди меня до зорьки,
Ласковая мать.
Коль настали дни уборки,
Некогда лежать.
Мы уйдем с тобой, родная,
Утром из села,
Поволока золотая
Даль заволокла.
За рекою степь без края,
Пашни без конца,
Наклонилась рожь густая —
Тяжелей свинца.
Шепчут тучные колосья
И шумит овес,
Много хлеба в эту осень
Снимет наш совхоз.
Новоселы, старожилы
В нынешнем году,
Не жалея своей силы,
Вышли на страду.
Вышли, устали не зная,
Сотни человек:
— Мы такого урожая
Не видали век!
Прислонись рукой к косынке,
Посмотри на ток:
От глубинки до глубинки —
Золотой поток.
* * *
Мы с тобой в полях, Елизавета,
Все в сравненье просится, в стихи!
Как бутоны розового цвета
На твоей спецовке лопухи.
Ничего наряд твой не испортит, —
Не мякина — золото в косе!
Каждый стебелек созрел на поте,
А не только на земной росе.
Мы — в полях.
Теперь такое время, —
В дом меня до срока не зови.
Соберу колосья для поэмы,
Золотые зерна для любви!
* * *
На моем лице морщины,
В бороде — метель.
Недалеко и кручина —
Белая постель.
Окатит меня прохладой
С головы до пят.
Ей не скажешь, что не надо,
Что не виноват.
Что на свете жил для песен,
Для простых людей,
Не дослушал в поднебесье
Клекот журавлей.
Пусть себе тускнеют дали,
Ветры бьют до слез, —
На груди у нас медали
Кленов и берез!
Друзьям южанам
У вас — весна, в цвету боярка.
У нас — еще в снегу сирень.
У нас так холодно, —
Так жарко
У вас, —
В один и тот же день!
Узоры мартовской метели
Не погибают на лету.
От них березы,
Сосны,
Ели
Стоят, как яблони в цвету.
Когда ж повыше солнце встанет
И озарит наш снежный край,
Посоревнуемся, южане,
За наш
Всеобщий
Урожай!
* * *
Опять всю ночь шумела вьюга,
Кружила белая метель.
Зима, — от севера до юга, —
Стелила пышную постель.
Она разглаживала складки.
Да так, что и примять их жаль.
И вновь спешила без оглядки
Вперед, в распахнутую даль!
Земля сливалась с небесами.
Туман иль сумрак на полях?
Зима рвала его когтями
И превращала в пух и прах.
...А мне совсем не это снилось,
Иную видел красоту:
Кругом пшеница колосилась;
Была гречиха вся в цвету;
Бряцанье гусениц тяжелых
И смех девичий на току;
И птичий хор в лесу веселый,
Кукушки знойное «ку-ку"...
И я проснулся на рассвете, —
Неугомонная пурга
Ловила все живое в сети,
Взъерошив скирды и стога.
По свежей замшевой постели
Иду пурге наперерез,
Пусть эти белые метели
Не покидают наших мест!
* * *
О том, что был и жил на свете Пушкин
И что он был с судьбою не в ладу, —
До нашей захолустной деревушки
Дошел тот слух в семнадцатом году.
В стране война,
Разруха и безвластье.
А мне-то что!
Я вовсе, как слепой.
Тогда лишь я учился в первом классе,
В церковной нашей школе приходской.
...Октябрь простер свои побеги.
Наивность детская —
Ну, как ее понять?
Я был на стороне того Олега,
Что ехал в бой хазаров убивать.
О эта песня.
Розовая песня,
Я с ней тогда впервые подружил.
Зачем из леса
Выходил кудесник,
Зачем он князю смерть наворожил?
Давно умолкли
Цареградов пушки,
Поставлены в музеи на покой,
Но где б я ни был,-
Александр Пушкин
Встречается со мною, как живой.
С годами все милей
И все дороже
Его строка.
Какая сила в ней!..
Хотел я быть на Пушкина похожим,
Да только вот —
Родился без кудрей!
На охоте
Иду с ружьем наперевес,
Пусть не охотник, —
На охоту.
Бреду за косачиный лес
И в журавлиное болото.
Попробуй, на него ступи, —
Оно обманчиво, хоть мелко!
Как на войне:
По всей степи
Идет сплошная перестрелка.
Березки белые вдали,
Чуть тронутые позолотой,
Трубят в болоте журавли,
Трубят,
Видать, перед отлетом.
Трубят!
К прикладу вдруг прижмусь,
Но, нет,
Себя не пересилю...
Без журавлей какая Русь,
Какая без берез Россия?!
Ветер
Ох, какая у ветра сила —
Выдувает любую твердь,
Поднимается даже бескрылое
И старается улететь.
Над землей поднимается, кружится,
Заметая былого следы.
И у каждой лужайки кружевце
Белой пены от талой воды.
Превращается пыль в пылинки —
Дует ветер во весь свой рост!
Низко кланяются травинки.
Поясницы скрипят у берез.
С места тронула свой конвейер
Изумрудного льда река.
Не на юг теперь, а на север
Кучевые плывут облака.
Пусть плывут себе по привычке,
Я такой навигации рад.
Про весеннюю перекличку
Журавли в облака трубят.
Хоть с годами суровей и строже
Становлюсь к самому себе,
Но с весною я вроде моложе —
И никак не сидится в избе,
И шагну я весне навстречу, —
Пенсионной моей весне, —
В наши пашни, в наше Заречье
Этот ветер попутный мне!
* * *
То, что было, то прошло,
Больше не вернется.
Это место над селом —
Городом зовется.
А в груди весенний зной,
Манят вновь дороги.
Старый я иль молодой?
Не пойму, ей-богу.
От души помочь всем рад,
Что ж, что близорукий!
Что глаза не разглядят,
То увидят руки.
Посажу на память клен,
Посажу малину.
Вижу: встала предо мной
Тонкая рябина,
Словно та, что сиротой
Гнулась возле тына.
Вечер
Осенний вечер
На поля ложится,
Прохладней воздух,
Резче аромат.
Сомкнуло небо
Синие ресницы
И спрятало
Малиновый закат.
Ах, вечер, вечер, —
Новые тревоги
Улавливает
Пристальный мой взгляд!
Проносятся
Машины по дороге,
Наполненные
Песнями девчат.
И там и здесь
Комбайны-самоходы
Плывут, плывут,
Степные корабли.
Скользит луна,
Мерцают ярко звезды,
Поют про осень
В небе журавли.
Осенний вечер
На поля ложится:
Прохладней воздух,
Хлебней аромат.
Сомкнуло небо
Темные ресницы
И спрятало Малиновый закат.
Старый трактор
За рекою ветер тише стал,
Не шуршит ковыльными усами.
За усадьбой трактор перепрял
Целину стальными лемехами.
Старики седые у ворот,
Морща лбы, радеют разговором:
«Посмотрите, вон где он плывет,
Словно лебедь черный по озерам».
На закат, разлившийся за пряслом,
Наплывает голубая простынь,
И бардовой краской небо красит
Золотая облачная осень.
За лесами ветер онемел,
Не спешит с малиной в перепляску,
Стонет трактор меж пластовых тел,
Неуклюжий, запыхавшийся и тряский.
Скоро, скоро на исходе год,
Будет трактор с новою сноровкой.
Ну, а этот все пока плывет
По родным полям без остановки.
Возвращение к незабудкам
1
Солнце отправляется с востока.
На вокзал, задумчивый, иду.
За горою ветер мнет осоку,
Красную качает лебеду.
Все кругом созрело,
Гнется книзу,
Запоздало ухает сова.
Льются листья, будто дождь с карниза,
Шелестит засохшая трава.
Поезд мчится дальше,
В утро прямо.
Золотая осень!
Как я рад!
Отпуск!
Дома ожидает мама.
Медленно спускается закат.
За окном вагона — степь, озера.
Птичьи песни за душу берут.
В огородах спеют помидоры.
И бобы, как пальцы моих рук.
Вдоль Тобола — тальники и колки.
Ветер рябь качает на пруду.
По давно знакомому проселку
Я в село родимое иду.
Вот и дом наш. Яблони. А рядом
Новый мост у нашего двора.
От жнивья в зеленую ограду
Табуном проходят трактора.
2
Ты ходила, мама, к семафору
Поезда курганские встречать,
Выбегали сосны на пригорок.
Чтоб меня на лапах покачать.
Ты ждала. И падали туманы.
Оседало солнце за леса.
А теперь негаданно-нежданно
Я к тебе приехал сам.
Ты на окнах ставни закрываешь,
Закрываешь двери на крючок
И к глазам тихонько прижимаешь
Праздничный сиреневый платок.
3
...Мама, спишь? Усни и не печалься.
Мы с тобой в уюте и тепле.
...Я во сне увидел: кони мчатся
На огни, цветущие в селе,
Выстрелы захлопали за дверью.
В эту ночь народу не уснуть.
За окном два пьяных офицера.
У отца простреленная грудь.
Вдоль реки — стрельба,
Бегут солдаты,
Шлепают копыта. Ливень. Грязь.
Колчаковцы рыскают по хатам,
И красней осеннего заката
Кровь на половицах запеклась.
4
Шли за гробом грустные соседки,
Как умели, утешали мать:
— Надо потерпеть годочков десять.
Сын растет. Он станет помогать. —
Уходила мать от нас украдкой,
Руки вскинув. (Так стоят кресты.)
На могиле, будто бы на грядке,
Сеяла печальные цветы.
5
...Пролетели годы, протрубили
Для меня весеннюю побудку.
Нет отца.
Но на его могиле
Тихо расцветают незабудки.
А вдали плывет седая замять.
На озера падает туман.
Вижу я:
С зелеными огнями
Поезда уходят на Курган.
К моей анкете
Присядь со мной
Под вербу на скамейку,
Послушай мой
Неписаный роман.
Послушай, не печаля взор,
Еще не зная
Подлинной причины,
К чему веду
Я этот разговор,
Коль рифмы намекают
На овчины.
А дальше речь
Пойдет о хомутах.
И вдоль межи
Пройдут с плугами кони,
Смотри, мой друг,
Ведь на моих руках
Свои следы
Оставили супони.
Мне б только слушать
Клекот журавлей,
Играть в лапту
И собирать ромашки,
А я, держась
За гривы лошадей,
Шел с ними в ногу,
Словно на пристяжке.
Не раз встречался
С горькою бедой.
Познал я встречи,
Пережил разлуки.
Но где б я ни был,
Был самим собой.
Не зарастут
Те тропы лебедой,
Где я прошел,
Где потрудились руки.
* * *
Капелька дождя, а лужа грязи, —
Про сентябрь у нас так говорят,
На себе не испытал я разве
Золотистой осени наряд?..
Испытал,
До капельки проверил.
На луга, промокшие насквозь,
Клены осыпали листья-перья —
Любоваться ими не пришлось.
По утрам хозяин хмуро злился.
И тогда сильней казалось мне:
Вроде б я недосмотрел жар-птицу
В золотистом детском полусне.
Напрягаясь до последней жилки,
Подбирал колючие валки.
Заикались в поле молотилки,
Подтянув ремнем маховики.
Жадность непомерная — страданье!
До моих ли болей кулаку?..
Он готов был лунное сиянье
Превратить в пшеничную муку.
Оттого, идя вдоль хлебной нивы,
Я собой горжусь на целине:
Хорошо, что я рожден счастливым.
Можно позавидовать и мне!
* * *
За окном густеет синь,
Синь нежнее шелка.
И опять синицы «дзинь»
Слышу я из колка.
Слышу говор я родной
Полевого стана.
Рапростерлись предо мной
Степи Казахстана.
Вдруг представятся вдали
Мне леса Сибири...
Сколько, сколько там земли,
Самой лучшей в мире!..
Сяду утром на прицеп —
Все, как есть, примечу.
Поплывет родная степь
Трактору навстречу.
Зеленеют и встают
Пышные массивы.
До чего же сладок труд
Для людей счастливых!
Бабье лето
В желтом платье бродит осень,
Бабье лето...
Благодать!
Я хотел подняться в восемь,
А поднялся
Снова в пять.
Знать, родился я поэтом
Под сребристою дугой
Вот в такое ж бабье лето —
В Святодуховке родной.
Вот в такое ж бабье лето
Породила меня мать,
Когда бабы до рассвета
Выходили жито жать...
Не за горами
Говорят — зима не за горами.
Только не пойму я до сих пор:
За какими реками,
Лесами,
Сколько прошагать мне до тех гор?
Знаю,
Что зима не за горами,
И не важно,
Сколько до тех гор...
Как полынь, туманы над лесами,
Ткет калина огненный ковер...
Выдаю торжественно для справки,
Проходя осенней стороной:
В новой поэтической тетрадке
Место для зимы припасено!
Щедрость
Давнишним моим друзьям-металлоткачам — инициаторам
починов социалистического соревнования
Магнитогорского метизометаллургического завода
посвящаю
Июнь
Лен в цвету — сиреневые строчки
Разметались среди бела дня,
На корню
«Крахмальные сорочки»,-
Нежные,-
Сверкают и манят.
Ни облачка на небе. Сине, чисто.
Лишь роняют бисер тополя.
Украшают ягоды-монисты
Между гор уральские леса.
В камышовых зарослях озера.
Подпевают чайкам кулики.
Напрягая взоры, как саперы,
Роются в дубравах грибники.
И я сам шагаю нынче рьяно,
Но не ради мелочных затей,-
Чтобы «разминировать» поляны
От обилия синявок и груздей!..
Июль
С каждым днем чернее
Черносливы,
Обнажают груши свою грудь...
Через наши хлебные массивы.
Речка пролегла,
Как Млечный Путь.
Звездные купавы,
Чудо-маки!
Голубая заводь,
А на ней,
Словно вопросительные знаки,
Выгнутые шеи лебедей.
Птичий мир богатый на Урале!
Всей душой его я полюбил, —
Ни одной казарки не поранил,
Ни одной тетерки не убил.
По лесам июль
Рукою сильной
Посылает влет своих птенцов,
Бродит он в накидке синей-синей
С бахромой душистых огурцов.
И уже
За каждым поворотом, —
Оторваться взглядом не могу, —
От земли до птичьего полета,
Надрываясь, стонут стогометы,
Поднимая сено на лугу.
Сенокос гудит,
Идет прополка,
Набухают ядра у зерна.
Девичьи запевки возле колка...
«Спать пора», — хлопочут перепелки.
Только мне сегодня не до сна.
Я в бригаде человек не лишний
И крестьянской лирикой горжусь.
Все, что днем
Увидел и услышал,
Хорошо запомнил наизусть.
...На закате солнца
Злее осы.
Вижу не во сне, а наяву:
Молнией сверкают пилы — косы,
Буйствует июль простоволосый.
Поджигают ягоды траву.
Август
Спасибо, лес,
За все твои красоты,
За ягоды, орехи,
За грибы.
Ты дорог мне,
За каждым поворотом,
Я жду...
Чуть не свершения судьбы.
Вот здесь,
Где зародилась речка.
Где пахнет мятой
Терпкая трава,
Где по ночам
Почти по-человечьи
В кудрявых соснах
Ухает сова, —
Я нахожу
Сон ветра,
Буйство красок,
Звон тишины,
Той, что в душе
Рождает дрожь...
Спасибо, лес,
Наверно, не напрасно
Меня в свой терем
Ежедневно ждешь!
Сентябрь
От села и до села —
Овощи и злаки.
Наклонили купола
В огородах маки.
Кудри свесили бобы,
Хитрое искусство —
В сто косынок прячет лбы
Снежная капуста.
Все богатство на виду.
Гляньте,
В самом деле,
Даже яблони в саду
От плодов присели.
Московскому другу
Нет. Я в Москву не собираюсь,
Я не смогу столичным быть.
Ее я, как могу, стараюсь
На расстоянии любить.
Ее дворцы, ее музеи —
На всем священная печать.
И сердцем я у Мавзолея,
У изголовья Ильича!
Богатым не был, не был нищим.
Но не в обиде на судьбу,
Давала кров, давала пищу, —
И перед нею я в долгу.
...Земля уральская родила,
Я с ней расстаться не могу!
* * *
Ничего я от друзей не прячу,
Свое дело делают года.
Как бы лето ни было горячим, —
Осенью нахлынут холода.
Новый день не по часам встречаю,
И любое время — мой удел...
Я его в труде не замечаю, —
В жизни у меня немало дел.
Принимая старость по закону,
Я все так же, — по-крестьянски, —
Ненавижу лень:
На моей макушке — не корона,
Трудовая кепка набекрень!
Завещание
Жене моей Анне
Перечитай мой трудный том,
В нем жизнь моя, а не тирады.
Умру —
Не ставь металлолом,
К чему мне, мертвому, ограда?
Такая память не с руки,
И я не вижу в ней находки,
Я проклинаю все замки
И ненавижу все решетки!
Пусть засыпь зарастет травой,
Могила будет не горбатой.
Не ставь креста над головой,
Я не Христос —
И не распятый!
Люблю тебя, январь!
Последний лист календаря
Срываю я. И вот
Уже минуты января
Считает Новый год.
Он входит в комнату мою,
Погреться от пурги,
Где я живу,
Где я грущу,
Где я пишу стихи.
Январь напомнит мне весну,
Которая придет,
И вновь
В свои венки
Украсит новый год.
Украсит травами поля,
Хлебами — пахоту.
И свой нектар отдаст земля —
Живую красоту.
Над нами птицы запоют,
Волной плеснет река,
По небу плавно поплывут
Седые облака.
Вдогонку северной пурги,
Там, где-то за бугром,
Ворота радуги-дуги
Раскроет первый гром.
Но я люблю тебя, январь,
Годам ты счетовод,
Садись. Поставим самовар.
Вспомянем прошлый год.
И будь, как дома,
Принимай
Наследство прошлых лет
И тост со мною поднимай
За славный путь побед!