Я стоял, чувствуя, как холодные капли струятся по позвоночнику. Мне стало страшно, и не только за себя ― Фаби был моим пропуском домой, без него в этом ужасном мире слугу Эжена ожидало нерадостное будущее. К тому же, за последние дни я привязался к нему ― искренне стараясь помочь, он частенько меня бесил, и всё же его вполне можно было назвать другом. И потому я первым решился прервать тишину:
― Уго, ты видел, как вчера Фаби уходил из дома?
Две пары глаз внимательно посмотрели на меня.
― Нет, не видел, ― почти простонал гоблин, хватаясь за сердце.
― Я ― тоже... А что, если он до сих пор в доме? Почему мы сидим? Надо его искать!
Винс, казалось, впервые заметил моё присутствие:
― Я не чувствую его ни здесь, ни в городе. Заклинание поиска молчит.
― Тогда сидите и страдайте, ― вырвалось у меня, ― а мы с Зиллой обыщем весь дом.
Уго взметнулся:
― Как ты разговариваешь с Хозяином, Эжен?
Но эльф поднял руку, останавливая его:
― Он прав, в доме много тайников, я обыщу их; ты, Уго, осмотри сад и хозяйственные постройки, а Эжен...
― А я спущусь вниз в зверинец, место как раз для того, чтобы спрятать пленника, ― совсем обнаглев, произнёс эти слова с нажимом, недобро сверкая глазами в сторону Винса.
В ужасе схватившись за голову, Уго делал мне знаки руками: то выразительно стуча себя по лбу, то закрывая ладонями рот. Намекал, что надо было помалкивать о том, что я в курсе. Но опоздал ― реакция Винса поражала: папочка-эльф смотрел на нас с гоблином удивлённым взглядом, и, могу побожиться, мои слова стали для него неожиданностью.
― Уго, о чём говорит этот ребёнок? Какой зверинец, в доме нет места для подобного. У мальчика жар, он, что, бредит?
― Эжен просто переволновался... Он жаловался, что ему снился кошмар, будто по ночам вокруг бродят дикие звери, якобы прячущиеся в комнатах дома и таинственных подвалах. Наверное, книжек перечитал. Не слушайте его, господин, он такой впечатлительный, ― засуетился гоблин, и, схватив меня за руку, потащил за собой в сад к закрытой беседке.
Винс ничего не сказал на это неприкрытое враньё, но пока мы с гоблином в спешке уносили ноги, я чувствовал, как спину сверлит взгляд эльфийского мага.
Мы остановились, только войдя внутрь увитой лозами беседки, и Уго с выпученными глазами буквально набросился на меня:
― Эжен, глупый кокодрил! Где твои мозги? Разве можно вот так выкладывать магу о том, что знаешь о незаконной тюрьме? Ты только что подставил нас обоих. Думаешь, он признается, что держал здесь пленных? Нашёл дурака... Это же эльф, коварный и беспринципный, великолепный актёр, ещё никому не удавалось понять, что у него на уме. А тем более обмануть. Не обольщайся его милой улыбкой ― если он решит, что мы с тобой для него опасны, нас не станет в ту же минуту. О, богиня, за что ты меня так караешь, я мечтал о мести, а ты послала этого глупыша в наш дом...
Я замер, опустив голову ― Уго был тысячу раз прав. Кто тянул меня за язык? Вот болван... Но дело было сделано, сожалеть ― поздно, надо искать Фаби...
― Прости меня, Уго, от волнения плохо соображал. Но, на всякий случай, проверю подвал, а вдруг он пошёл туда и, не дай бог, упал с лестницы.
Гоблин пытался меня остановить, но я не стал его слушать, метнувшись в уже знакомую сторону. Подбежав к подвалу, замер ― не было обитой железом двери, просто ― ровная каменная стена. Быстро же подсуетился, гад... Впрочем, этого стоило ожидать.
В отчаянии схватившись за голову, медленно опустился на землю. Если в подземелье не пройти, где же может быть Фаби? Закрыв глаза, попытался сосредоточится. То, что произошло дальше ― объяснить невозможно: передо мной возникла тёмная комната, паутина по углам, книжные шкафы вдоль стен... Стоп, я уже бывал здесь ― лаборатория Лин. Посередине комнаты на полу лежал Фаби, его глаза были закрыты, лицо залито кровью...
Это так меня напугало, что, подскочив на месте, я закрутился волчком, не зная, что предпринять, и потому, наверное, помчался в дом, где нос к носу столкнулся с Винсом. В молчании мы остановились напротив друг друга. На лице эльфа не было привычной насмешливой улыбки, глаза были холодны и полны подозрения. Я не знал, как к нему обратиться, слово "господин" ― исключалось. Поэтому сказал просто:
― Винс, Вы нашли его?
Красивые губы слегка дрогнули:
― Как ты меня назвал, малыш?
― Я сейчас видел... не знаю, как объяснить ― тёмную комнату. Углы в паутине, стол у занавешенного окна, кругом книги. В крови на полу лежал Фаби...
Улыбка исчезла с его лица:
― Следуй за мной! ― он бросился в сторону комнаты Лин. Я еле за ним успевал... Эльф стремительно распахнул дверь, не прикасаясь к многочисленным замкам, и мы увидели Фаби, лежавшего точно так, как было в моём видении. Опустившись на колени перед сыном, он что-то ему сказал, и, открыв глаза, Фаби простонал:
― Жив пока...
Бледный Винс подхватил его на руки, и, помчавшись наверх, распахнул ногой одну из дверей. Я смутно помнил эту комнату ― именно здесь он спас меня от смерти, вынув стрелы и залечив раны. Положив Фаби на стол, эльф разорвал на сыне одежду и начал осмотр, бросив мне хриплым от волнения голосом:
― Принеси воды и не отходи, будешь помогать...
Я делал всё, что он мне говорил, невольно восхищаясь мастерством и хладнокровием Винса, на время забыв, как ненавижу его и боюсь. Оказалось, на голове у Фаби выросла большая шишка и сломано несколько рёбер. Когда лечение было закончено, он рассказал, что произошло: сегодня ночью у моих дверей младший эльф застал незнакомца, с которым вступил в схватку. Последнее, что бедняга помнил ― сильный удар по голове, но, как очутился в лаборатории Лин и что случилось с нападавшим ― его память не сохранила.
Винс выслушал всё молча, и, хитро сощурившись, спросил:
― А что ты делал у дверей Эжена ночью? Он так тебе дорог, что решил покараулить его сон?
Я покраснел, а Фаби, взглянув на отца с вызовом, хмыкнул:
― Это касается только нас с Эженом...
Винс рассмеялся, похлопав сына по плечу, от чего тот скривился, со стоном упав на стол. Слова старшего эльфа:
― Прости, сынок, совсем забыл, что ты ранен, ― прозвучали не вполне искренне, ещё больше меня смутив, ― полежи часок, не двигайся, Эжен пока пойдёт со мной. Не переживай, скоро я верну твоего друга... ― его глаза снова смеялись
И, быстро выходя из комнаты, добавил:
― Следуй за мной!
― Что за манера у этого эльфа ― всё время бегает, нормально ходить, что ли, не умеет? ― бесился я, еле успевая за Винсом. Взгляда Фаби ― не видел, но чувствовал, как он с тревогой смотрел нам вслед. Не оборачиваясь, эльф спросил:
― У тебя раньше бывали подобные видения?
― Никогда.
―Тогда чем докажешь, что это не ты ударил Фаби, бросив его в комнате?
― А что тут доказывать? Во-первых, зачем мне это? С Фаби связана единственная надежда вернуться домой. Во-вторых, как бы я открыл лабораторию без ключей? Не "домушник" же, и не маг, ― последнее произнёс так, чтобы эльф понял моё мнение о магах... И он, без сомнения, сообразил.
― Малолетний идиот, ― беззлобно хохотнул Винс.
― Старый болван! ― подумал я, правда, ума хватило не произносить вслух такие слова. Но, похоже, эльф понял мою мысль и снова засмеялся. Его это забавляло, а может, подобрел на радостях, что сын нашёлся. Благодаря мне, между прочим...
Мы вышли на улицу:
― Веди к зверинцу, ― Винс перестал смеяться, и голос у него был очень серьёзный.
― Вы же дорогу лучше меня знаете, ― сегодня я точно был не в себе.
― Кто тебе сказал такую чушь? ― он резко остановился и, взяв за подбородок, внимательно посмотрел в глаза. У него был странный и страшный взгляд: словно не живое существо, а машина заглядывала в душу.
Я попытался поёжиться, но не мог сдвинуться с места ― что-то держало, наверное, их хвалёная магия. Винс "отпустил", снова став собой. Вид у него был озадаченный, словно он увидел в моих глазах что-то совершенно неожиданное. Эльф не скрывал, что расстроен:
― Никому нельзя доверять, запомни это, мальчик, ― в его голосе была тоска, ― даже самые близкие предают... Впрочем, ладно, веди меня и не говори больше глупостей, а то укорочу твой слишком болтливый человеческий язык. Не забывайся...
Мне показалось, он был взбешён, и с трудом себя сдерживал, так и подмывало спросить, что же он увидел. Неужели я невольно подставил Уго? С такими невесёлыми мыслями мы подошли к стене, где раньше был вход в подвал, а теперь ничего не осталось.
Винс остановился напротив "новой кладки" в стене, легонько её толкнув. Камни посыпались в пустоту. Я с удивлением заглянул в провал ― лестница была наполовину разрушена, теперь по ней мог спуститься разве что альпинист.
― Дай мне руку, Эжен! ― холодно скомандовал эльф, подойдя к самому краю пролома.
― Ни за что на свете не буду туда прыгать, ― я смотрел на него с испугом младенца, которого хотят бросить в бушующее море.
Он не стал меня уговаривать, и, решительно взяв ладонь, крепко её сжал. Я успел только подумать, какая у него горячая и сухая кожа, а в следующее мгновение уже стоял в центре бывшего "зверинца". Отпустив, Винс, казалось, забыл о моём существовании. Он ходил между вольерами, трогая прутья решётки, затем повернулся, хмуря брови:
― Я вижу два варианта. Или это была отличная иллюзия, и здесь поработал мастер своего дела. И всё это под моим носом и носом Уго ― он же тоже маг, и неплохой. Ты говоришь, были и запахи, и звуки?
― Да, всё было по-настоящему. Это вызывало ужас и отвращение, а ещё...
― Ненависть ко мне. Это ты хотел сказать? Что же... Нерадостное открытие, кто-то орудовал в моём доме, вопреки поставленной защите. А Уго этого почему-то не заметил, или он в сговоре с врагом...
От таких слов я замер, но язык ― враг мой, постоянно толкает на необдуманные поступки:
― Нет, Уго был уверен, что всё это ― правда, я видел, как он плакал над несчастными пленниками.
― Сколько ты знаешь Уго ― несколько дней? А я ― более четырёх сотен лет. Он способен на многое, раз за эти годы даже меня сумел убедить в своей верности.
На такое заявление нечего было возразить. Сколько же им обоим лет? Страшно представить... Совсем забыл, что живу в другом мире и к нему нельзя подходить с привычными мерками. Но Винс ещё не закончил своих рассуждений:
― Есть и второй вариант, к которому я склоняюсь. Кто-то разместил в моём доме настоящий зверинец и так ловко его замаскировал, что я ничего не почувствовал. Тот, кто очень хочет меня подставить. И этот кто-то ― не менее сильный маг, чем я. Сначала исчезла моя дочь, и в городе сразу поползли нелепые слухи, что я её, якобы, ненавидел. Теперь в доме оказался запрещённый зверинец из пленников, что осуждается обществом. Во всяком случае, на словах. В довершении ― пропал сын. Во всём, конечно, обвинили бы меня. Найди мы Фаби на день позже...
Винс замолчал, задумавшись.
― Зачем тогда так срочно убрали зверинец? ― не удержался я от вопроса.
― Кто знает, что-то у них пошло не так. Я обязательно это выясню. Пока судьба была на моей стороне, если не считать, конечно, исчезновения Лин...
― Звучит не очень, Винс. Я бы скорее поверил, что всё это ― Ваша работа...
― В этом и беда. Раз Уго того же мнения, что говорить о других? А это ― прямая дорога в ссылку не только мне, но и Фаби. Я этого не допущу... Вы все должны бежать отсюда.
Эльф снова взял меня за руку, перенеся прямо к дому:
― Иди к Фаби и позаботься о нём, я вынужден уйти. И вот что, Эжен, будь осторожен. Боюсь, здесь никому нельзя доверять...
― А Вам, Винс?
― Мне ― тем более, ― его глаза не улыбались, они были холодны и печальны, хотя на губах играла ироничная ухмылка. Сейчас передо мной стоял совсем другой человек, я бы сказал ― опытный воин и мудрец.
Он развернулся, быстрым шагом направившись к стоявшему неподалёку драндулету, который несмотря на потешный вид, развивал скорость больше сотни в час. Конечно, и здесь не обошлось без магии. Проводив его взглядом, я вернулся к Фаби, перебравшемуся со стола на кровать в свою комнату. Он скучал, листая книгу:
― Ну, куда вы ходили с отцом, Эжен?
― Посмотреть на то, что осталось от зверинца...
Фаби подскочил на кровати:
―Ты знаешь о зверинце? Зачем Уго водил тебя туда?
― Ага, значит, ты тоже был в курсе, чем занимался папочка? И как тебе такое?
Фаби вспыхнул:
― К твоему сведению, Эжен, я ни на минуту не поверил, что отец причастен к этому. Он ― воин, герой войны, на которой убивали не только эльфы, но и нас истребляли целыми кланами. Отец всегда сражался честно, а к пленным относился с уважением. Можешь мне не верить, если не хочешь, но твои слова меня оскорбляют. Не понимаю, зачем Уго задурил тебе голову...
Некоторое время мы молчали, наконец, я не выдержал:
― Знаешь, Фаби, Винс только что пытался убедить меня, что против него плетут заговор. Весь "зверинец" был или ловко состряпанной иллюзией с запахами и звуками, или, скорее всего, настоящей тюрьмой. Там мучились разные существа. Мы с Уго кормили их кусками сырого мяса, как животных. Уго верил, что во всём виноват твой отец, я тоже в этом не сомневался, а теперь не знаю, что и думать. А ещё я узнал, что Уго ― тоже маг, и они с твоим отцом давно знакомы. Неужели, когда-то он был пленником Винса?
Фаби встал, морщась и потирая раненный бок:
― Эжен, это было давно, и отец не любит об этом говорить. На мои вопросы он всегда находил отговорки...
В наш разговор вмешался хриплый взволнованный голос Уго:
― Зато я могу сказать: да, мы с Винсом были врагами, и это невозможно забыть. Он не такой, как все, и не только я порой его не понимаю. Но он спас жизнь всему моему роду. Это правда. Он взял нас в плен, но всех отпустил, не причинив вреда, в то время как другие эльфы безжалостно расстреливали пленных. У него единственного из правящей верхушки нет и не было рабов. Я сам пошёл вместе с ним и стал его помощником, доказывая свою верность не один десяток лет. Клянусь, что никогда умышленно не причинил бы ему вреда, а если будет нужно ― умру за него и его детей.