Frontier state.
             Release TWO-POINT-ZERO/ Built ONE(Aug 11/ Y2K+1)
 Sci-Fi-like opus known as neverending story...

 (c) Lobanov 'Lab Rat' Alex                       

   Intro

 { God-help-me message }

  Боже, дай мне силы, чтобы довершить начатое.

  Ни много, ни мало - спасти мир. Я знаю, это чистейшей воды безумие. Он еще

 совсем дитя ...

  Я грешен, о господи. Да, он обыкновенен во всем, почти зауряден. Тысячи 
 таких, как он, вкалывают на фермах Грига вдоль всего Русла. Я был среди них, я

 был бы одним из них - если бы не Флот. Благодаря Корпусу Флота я обрел 
 Призвание и Цель... Он тоже мог бы стать одним из них... Это не вина его, а 
 беда - он  а с с и м и л я н т.



  "Продукт вливания свежей крови", - так теперь называют полукровок. Все было

 просто, пока он не повзрослел. Я знал, что дети имеют такую нехорошую 
 привычку, но обратной дороги нет.



  В мире людей таких, как он боятся. Это несправедливо... Но задумываться о

 цене обмана поздно. Знание лишь увеличит его боль. Я могу лишь  разбавить

 горечь ложью. Мог бы...  Если бы все было так просто. А ведь он уже ищет...

 Он ждет ответа, и сластить пилюли - худшая политика. Парень не ждет пощады,

 но сам будет беспощаден встретив еще одну спасительную ложь или полуправду. 
 Я уже
 не знаю, как мне избежать... Нет, правильнее было бы сказать, - оттянуть
 момент откровения. Ему уже известно, что такое шантаж! Укрепи меня, господи. Я

 не вправе рисковать им. Иначе, годы этой чудовищной лжи, подлогов и смертей -
 все зря.

  Останется только не менее чудовищная, несправедливая, грязная и горькая

 правда. Его просто убьют, исключат, как неопределенную константу Плана, в

 котором учтены все переменные, что будет началом конца.

  Я был проклят, господи, и он вместе со мной. Ибо ему, и только ему, по пра-

 ву и несчастью рождения суждено вскрыть печать запрета и сорвать маски...



  "Чужак чужака видит издалека."



 Проблема в том, что об этом знают многие. Они знают также, что пока жив 
 кто-либо из свидетелей Контакта, тайна "незримого присутствия" будет под
 угрозой.

  Имею ли я право, о Господи, принести эту молодую жизнь в жертву? Хотя бы
 даже от этого зависела судьба моей расы, перед лицом неизбежной угрозы 
 фактического уничтожения. А с с и м и л я ц и я  - тоже смерть. Потеря себя...

  Нас теперь пятнадцать миллиардов с хвостиком. Но это зло слишком древнее.

 Их не смутит увеличение численности в три раза. Если они когда-то и встречали

 отпор, то наши звезды не помнят этого.



  Нам повезло лишь в одном - этот парень наш. Ровно на половину своей крови. И

 этим обречен, если не на гибель, то на борьбу, за право жить и дышать. Не за

 право  быть собой, как это происходит с расой в целом. Но за право быть -

 хотя бы существовать, ибо он уникален.



  Итак, мы в начале пути. Он не знает, кто он, и зачем пришел в этот мир. Он

 странник на перепутье времен. Кто поможет ему сделать выбор?



                                              Из дневника мистера Хайда.



  { What-to-do message }



  Что нужно сделать, чтоб тебя оставили в покое?

  Все просто: сиди в своей норке и не высовывайся, чтоб, не дай бог, не заме-

 тили.

  Просто? Ну да, если бы  так... Человек не любит простых решений вроде, 
 K.I.S.S. Им, как правило предшествуют долгие метания и поиск, бесконечный,
 безнадежный поиск ответа там, где его и быть не может. Путь слишком долог, 
 чтобы
 понять - ты ходишь кругами, не приближаясь к цели ни на йоту. А все 
 потому,
 что сам... Все сам. Спросить у кого? Спасибо. Мы уж как-нибудь сами... 
 "Кому-нибудь" веры нет. Уже нет.

  Кажется, что тебя окружают либо лжецы, либо дураки, сами верящие в удобную

 ложь.

  "Полу-" и "недоправд" не существует - это просто какая-то ... абстракция.

 Есть только правда - об'ективная истина, какой бы она не была.

 Я уже порядком подрастерял этот свой возрастной максимализм.



  Я просто устал.



 Не хотите - не надо... Мне теперь все равно.

  Вот тебе и раз, и два, и три...

 "Не будь так упрям, мальчик. Ты не сумел жить в тени, был слишком беспокоен.
  Что ж судьба зовет тебя - иди же навстречу своей
 судьбе. "



  Ну что, тебе все еще все равно?



                                             Из дневника Хайда-младшего.



  {From-self message}



  Я никогда не понимал, почему так...

 Как жизнь может быть так непредсказуема - словно кто-то посторонний на удачу

 подбрасывает игральные кости. К черту теорию вероятностей...

  "Извини, браток, не повезло в игре - повезет в..." Ну да. Так и в судьбу

 уверовать не долго. А я никогда не относил себя к фаталистам. Что-то

 было такое, что-то произошло, из-за чего весь карточный домик моей прежней

 простой и понятной жизни вдруг задрожал и рассыпался прахом. Другой вопрос,

 когда? Но это тоже не ключ от врат истины. Да когда угодно, черт побери!
 
  Но... Кому сие угодно?



  Простились по-мужски. Совсем бестолково, то есть. Он не пытался об'яснять,

 не доказывал очевидного. Он просто молча посмотрел мне в глаза. У меня не

 получилось ничего. Я снова не смог выдержать этот взгляд. "Так надо", - два

 правильных, отвратительно правильных слова. Но и они были ненужны. Я просто

 испугался тогда - испугался прочитать в его взгляде эти слова. Но ему было

 больше нечего мне сказать. Он просто потрепал меня по плечу. Он не мог иначе,

 даже если бы захотел.

 

 - Сэр, катер готов к взлету, - крикнул техник, едва перекрывая гул двигателей

 на холостом ходу.

 

 Так надо. Он ушел, не оглядываясь, потому что это нужно было сделать. Это

 было  правильно.




 Глава 1. Следствие по делу прекращено...



           или



          Так начинается Приключение.



  Я снова был там, как тысячи и тысячи раз за целую вечность своей недолгой

 жизни. Осень в многочисленных притоках древнего Каньона воцарялась 

 одновременно, расцвечивая берега исчезнувшей реки этого мира пламенем

 пылающих крон обыкновенных кленов далекой родины. Инженеры старались

 создать что-то несусветное, вмещающее в себя ландшафты Старой Земли и

 каменистые пустыни Грига, но в переработанном в почву слое базальта

 почему-то прижился только клен, и теперь ежегодная симфония медленного

 умирания начиналась бесконечным звездопадом в сгущающейся тишине...

  Я снова был там, в заброшенном старом парке, где впервые встретился с 

 отцом. Я даже не знал тогда, что он - мой отец. Бред... Нет, я конечно

 слышал о нем от родни. Но мало. Хорошего в основном. Тетя что-то такое

 рассказывала - я запомнил его, как странного, немного не от мира сего

 человека, ушедшего к звездам в качестве и. о. инженера-наладчика III 

 ступени, после полугодового обучения, что стоило общине немалых денег...

 В общем, не любили о нем вспоминать.

  Разговор обычно плавно перескакивал на житейские темы. Какая-то сила,

 словно психоблок, заставляла мысли взрослых обтекать именно ту информацию,

 к обладанию  которой я так стремился. Тайна? Может быть. Скорее, заговор.

 Заговор против прошлого, чего-то в прошлом. Что связывало меня, отца и...

 Ингу. Да, пожалуй, именно с нее началась цепь событий и откровений, несших с

 собой клочья правды, замаскированные спасительной... "неправдой", ибо

 неведение - благо для алчущих истины с обнаженным сердцем". Прав был отец

 Константин. Не ведал общинный батюшка, что для кого-то из шумных малолетних

 прихожан его воскресная "собственноручная" проповедь обретет пророческий

 смысл.



  Это случилось обычным осенним утром. Я как раз отбывал очередную повинность

 по влажной уборке многочисленных помещений. Было довольно зябко для этого 

 времени года, так что я успел вдоволь подумать над своим поведением и прийти

 к очевидному, для взрослых, выводу, что вылазка на авиабазу 4-й ударной 

 эскадры Флота была не самой благоразумной затеей.



  Я был также абсолютно уверен, что являюсь на сегодняшнее утро единственной

 ранней пташкой...



  Утренний морозец, выбеливший инеем замшелые стены домов и пакгаузов,

 позволял общинникам с чистой совестью досматривать их незатейливые

 провинциальные сны. Я как раз возвращался с ведерком моющей смеси,

 когда заметил мелькнувшую между опор галереи фигуру. Сказать, что я был

 удивлен... Я чуть не уронил ведро себе на ногу. Инга замерла и обернулась,

 тревожно оглядываясь.

  Да, с тех пор, как наши пути пересеклись, не мало соли было с'едено. Я

 как-то не выделял ее из ближнего круга - несметного богатства кузин и

 кузенов, от большинства из которых я не ждал ничего... страшного. Но

 приятного тоже было мало. Возможно потому, что я помнил ее нескладной

 взрослой дылдой, которая вела себя если не враждебно, то отстраненно.

 Холодно, и более чем... Чего я определенно не ждал от сводной сестры.

 Да, это нас с ней об'единяло, выделяло из привилегированной массы родичей -

 отношение к отцу. Но и отталкивало, как одноименные заряды - конкуренция...

 И зависть. Черт! Как же я ей завидовал - она знала моего отца. И за это я ее

 ненавидел. От души, по-младшебратски... Но врядли ей было до этого какое-либо

 дело.



  Инга не заметила меня. Как обычно! Она явно куда-то торопилась. Я лишь

 успел отметить удивительную перемену, произошедшую в ее внешности за

 последний год. Она изрядно округлилась в известных пропорциях, приобрела

 упругую мягкость движений, - как вскоре она растворилась за воротами. Я был

 заинтригован. До меня, конечно, доходили слухи о неком Ларсе, и. о.

 лейтенанта ВВС, но... Инга всегда была такой загадочной.

  В общем, швабра - древний воспитатель молодежи - осталась сиротливо лежать

 на залитом раствором полу. Я же стремительно взлетел на внешнюю стену. Наш

 дом стоял несколько на отшибе от Русла, так что с вышки пустынный берег был
,
 как на ладони. Я еще долго мог видеть мелькающую между выветренных кусков

 базальта легкую тень. Привычная к пешим прогулкам, Инга стремительно

 удалялась в сторону фактории Астрон...



  Я снова лежал на ковре из прелых листьев, невидяще глядя в глубокое осеннее

 небо, и жалобы застревали в перехваченном спазмами горле. И тонули в хриплых

 рыданиях, в потоке злых слез, которым не было конца. Стесняться было 

 некого - я сбежал из дома, от их правильных, непогрешимых аргументов. От их

 "правды". И я ничего не понял тогда. Я просто ничего не хотел понимать. То

 блюдо, что подавали "официальные источники" я не смог бы переварить, даже

 если бы захотел: они все прокляли его, как... предателя. Предателя ли

 своих надежд на развитие и возвышение, или просто разрушителя устоев и табу,

 которые в их понимании составляли непреложный порядок вещей...

  Я уже не бился в конвульсиях бессильной злобы, она отступила в фазу

 вялотекущего бреда...

 - Холодно... Почему мне так холодно? - отдалось под сводами опрокинутого

 неба. Я спрашивал их, безликую толпу молчаливых, сладчаво-улыбчивых мудрых

 пастырей, что хором кивали и гладили меня по голове: "Все будет хорошо..."

 Почему-то они внешне были похожи на отца Константина.

  Где-то на краю восприятия возникла тень.

 - Вот ты где... - Голос Инги не был исполнен радости и облегчения. В нем

 сквозили усталость и сдерживаемое раздражение. Я сел, обняв руками колени и

 отвернулся. Я никого не хотел видеть. Я  н е н а в и д е л  их всех.

 - Слушай, Айдон, - начала неуверенно сестра. - Я не меньше тебя люблю его.

 Он не был, если честно хорошим отцом даже мне... Мама так и не простила

 его, - ее голос сорвался на шепот, едва различимый за шелестом умирающих

 крон. - Но он всегда был им - в этом можешь мне поверить...

  Я изумленно обернулся. Я не видел ее лица, мне показалось, что она

 плачет. Вот этого я никогда не выносил. Я злился на себя за свои слезы,

 на Ингу - за то, что она их видела. Но, господи, куда мне деться, чтоб не

 видеть, как плачет она? Черт меня возьми, я никогда не чувствовал себя таким

 идиотом: во мне просыпалась жалость к этой маленькой девушке-женщине, но я

 знал наперед - она не позволит себя пожалеть. Я сын ее отца, не более. Даже

 не брат... По крайней мере, для нее. Я сидел на холодной земле, уставясь ей

 под ноги и слушал. Но не слышал: я мысленно шел за ней, в одну из тех

 подозрительных отлучек из дома.



  Ларс тут был не при чем.



  Тогда я в первый и в последний раз встретился с отцом. Как мне

 показалось...

  Я знал, что мне попадет. Плевать. Любопытство мое было раздражено: самое

 интересное, все, кроме меня, поверили, что вот эта спящая красавица,

 спускающаяся к завтраку в одном халатике, всю ночь дрыхла без задних ног в

 своей комнате.

  Что ни говори, время Инга выбрала удачное, по самое немогу. И место - 

 старый запущенный парк на краю разросшегося в ширь городка Астрон.

  Когда-то все началось с поселения космо... геологоразведчиков, которые 

 заложили первый камень в фундамент космопорта - на Григ пришел Человек.

 Собственно Его не интересовала эта планета, как таковая. Встречались в

 достославные времена Освоения планеты и более богатые ресурсами, и более

 гостеприимные. Просто в пробах обнаружили следы того, что со временем стало

 основой основ современной цивилизации - гиперперехода, в принципе, и

 гиперпространственных полетов - в частности. И не следы даже, а некие

 косвенные доказательства, сопутствующие признаки, многократно повышающие

 шансы на успешное завершение изысканий.

  С тех пор запасы самородного троникса, которые еще имело смысл

 разрабатывать промышленными способами истощились. Лишь неисправимые

 энтузиасты кирки и лопаты отваживались проводить дни и ночи на заброшенных

 рудниках и в полузасыпанных шахтах. Григ же, получив статус открытой

 планеты, попал в руки геоинженеров. Астрон оброс пригородами и стремительно

 расширялся вниз по Каньону, грозя со временем расползтись по рукавам Устья.

 От фактории же осталась вереница складских пакгаузов, каких-то

 полузаконсервированных ферменных конструкций, да необ'ятное поле стартовой

 площадки, обнесенное электрическим забором, пригодное для приема орбитальных

 лихтеров среднего тоннажа. Кажется, военные так и не собрались

 передать все это хозяйство муниципалитету, хотя дозиметры там

 давно пищали в пределах фона. Как и любой другой, акт о списании обрастал в

 таком случае тоннами бесполезной бюрократической макулатуры. Это понимали и

 военные, и муниципалитет. Таким образом, статус-кво был соблюден: хотя,

 вопреки инструкциям, комплекс никем не охранялся, гражданские лица

 старательно обходили его стороной. Меж тем непосредственной опасности

 космодром-призрак не представлял, о чем имелось соответствующее заключение

 экспертной комиссии. Так что рядом был разбит обширный парк, на содержание

 которого у муниципальных властей не было ни средств, ни желания.

 С тех времен территорию парка постепенно захватил вездесущий клен.



  Осторожно ступая по свежеопавшей листве, я размышлял о том, что, если

 подумать, место не хуже других, даже романтично...

  Они сидели на краю высохшего, полуобвалившегося фонтана и о чем-то

 беседовали приглушенными голосами. Я вышел неожиданно.

  Не в смысле, что этого не ожидали они, хотя и в этом смысле тоже...

  Ингу я потерял у входа в парк. Поэтому какой-то элемент внезапности в

 моем появлении был. Я не ожидал увидеть  н е  Л а р с а  в компании Инги, и

 застыл на месте... Было поздно, слишком поздно, почти невозможно

 восстановить анонимность. Инга вдруг подняла голову и уставилась прямо на

 меня. На несколько секунд в воздухе повисло гробовое молчание.

  Ее глаза странно сузились, но молний не последовало.

 - Долго жить будешь, Айдон.

  Незнакомец в плаще, до сего момента отсутствующе смотревший в никуда, словно

 очнулся от спячки, и в его глазах как будто появился интерес. Инга с минуту

 смотрела то на меня, то на него и лишь покачала головой: "Вот они,

 мужики..."

 - Познакомься, Айдон. Это... твой отец.



  А сегодня я поссорился с дядей... Неужели наследственное?



 - ... но, знаешь, - сказала вдруг Инга, - я ведь всерьез надеялась со

 временем увидеть в тебе брата.

 Я ошарашено уставился на нее. У нее уже были абсолютно сухие глаза, но

 что-то там, в них, было... такое.

 - Я старалась, Айдон. - Я ждал продолжения, и не ошибся. - Но я не успела...

 И, пожалуй, уже слишком поздно ломать эту стену.

  Она смотрела и смотрела, не отрываясь. Это был вопрос, на который мне совсем

 не хотелось отвечать. Но я кивнул. Облегчение в ее вздохе было неподдельным.

 - Пойдем домой.

  Ее ладонь была теплая и мягкая. И такая маленькая.

  "Почему бы и нет", - подумалось мне. Пусть хоть кому-то в этом мире будет

 чуточку спокойнее.



  Прощания, как такового, не было. Все мои вещи уместились в один кофр. Я с

 тоской посмотрел в свинцовое небо. Осень будет холодная.

 - Вот и все, - сказала Инга. - Может быть это судьба. А может это

 глупость... Нелепая ошибка, Айдон? - Она слегка пожала мою ладонь.

 - Удачи.

  Выходя за ворота, я зачем-то  попытался вспомнить, какие у нее глаза...

 И не смог.



  Пожалуй, для сближения действительно было поздно.



  Короче, вот тебе бог, а вот порог. Тем более, что объективной причины

 задержаться как в Астроне, так и на Григе, я не нашел. Похоже, и мне

 предстояло нелегкое обучение искусству не оглядываться. Так было нужно. Так

 было правильно.

  Вот только от всей этой истории веяло недосказанностью.



  Он исчез в тот же вечер. Катер почти вертикально ушел в небо, взметнув тучи
 пыли над старыми
 складами фактории, и вскоре исчез на ночном небосклоне, как
 неразличимая
 искорка метеора среди ослепительной россыпи драгоценных камней...



 [ой, что это я?]



  А я поймал себя на мысли о нереальности  происходящего. Возможно, потому

 что тысячи раз это уже было. В моих снах.

  Всю ночь я не мог заснуть, вспоминая высокого хмурого человека, с уголками

 инженера на обшлагах рукавов и двойными звездами Корпуса Флота на вороте

 кителя. Слишком отличалась  э т а  реальность от всего, чем питались мои

 самые смелые мечты все эти годы.

  Слишком.

  Я ждал разговора. Но что-то стояло между нами. На все мои вопросы и

 отчаянные провокации он ответил одним долгим взглядом. И страшным.



  Шкатулка была маленькая, но увесистая - скорее, микросейф с инкрустацией.



  "Здесь все", - сказал он тогда. И сделал вид, что не заметил моей жалкой

 гримасы. Приговор был окончательный и т. д.



  Всю дорогу до Лагуна-Сити она буквально жгла мне карман, и я то и дело

 доставал ее, водил кончиками пальцев по замысловатым рельефным узорам, но

 никак не мог решиться прикоснуться к папиллярному датчику на крышке. К тому

 же таксист в зеркале вдруг начал проявлять живейший интерес, и я поспешно

 спрятал вещицу обратно. Но парень утешился, содрав с меня двойную плату,

 мотивируя однако это тем, что в той заднице, в которую он меня завез, ему

 врядли удастся найти парня, которому до зарезу надо обратно. Жулик. Но я не

 стал возмущаться. Спасибо и на том.

  Задница она задница и есть. Но мне до зарезу нужно было на  т о т  конец

 пустыни. И мне почему-то показалось, что площадка трейлеров - самое оно,

 что мне действительно нужно. Тем более, что на ней

 встречались любопытнейшие экземпляры ископаемой техники, поражавшие в

 первую очередь размерами. Невозможными для автомобиля: я всю жизнь был

 уверен, что карьерные рудовозы вымерли вместе с отраслью задолго до того,

 как община обосновалась в Астроне.

 - Нет, сынок, мне пассажир не нужен, - покачал головой долговязый мужик в

 промасленной спецухе. - У меня Флот в подрядчиках. Через каждые пятьсот кэ-мэ

 жандарм с инспекцией - сущий геморрой. Но ты покрутись тут,

 может и найдешь подходящий транспорт. - Он неопределенно махнул рукой. Я и

 пошел. В направлении. Маршрут уперся в приземистое, похожее на гриб-дождевик,

 здание бара "У мамочки" с не менее устрашающей рекламой "Заправка организмов

 и механизмов. Круглосуточно."

  Внутри бара царил кромешный мрак, неслабо освещаемый время от времени

 пучками лазерных лучей. Несмотря на ранний час посетителей было много, и

 веселье, надо полагать, было в самом разгаре: шумные и не очень компании

 усердно накачивались горючим, прихлебывая из всевозможных емкостей, спорили,

 ругались или просто болтали на житейские темы. Кто-то вяло бился об заклад,

 кто-то, так же вяло, обещал набить кому-то лицо... До всего этого мне не

 было особенно-то никакого дела. Просто меня неотступно

 преследовало ощущение пристального взгляда в спину. Словно за шиворот

 положили жабу... Бр-р!

  Я испытывал непреодолимое желание обернуться, но несколько неудачных

 попыток начали понемногу выводить меня из себя. Источник беспокойства

 успевал вовремя нырнуть носом в пойло, так что я оставил это бесплодное

 занятие и, глубоко вздохнув, направился к стойке.



  Посреди зала во вспышках света то и дело мелькали дергающиеся в

 разухабистом коллективном припадке фигуры. Они проявлялись на мгновение, как

 снимок на память о воскресной дискотеке, чтобы снова исчезнуть и проявиться

 в новом, еще более замысловатом положении. И все это под оглушительные ритмы

 электронной музыки.



   [Everybody dance now!]



  Мне потребовалась вся моя политическая гибкость и такт, чтобы пробиться

 через пантеон пляшущих скульптур. Но в долгу я не остался, благо меломаны

 были в трансе и никто не полез выяснять отношения.

  Наконец одуревший от грохота, ослепленный и слегка помятый я выпал из

 штормимой басами толпы у самой стойки.

 Чем привлек внимание какой-то явно скучающей дамы. Ненадолго.

 "Сама такая", - на всякий случай подумал я и занял единственный свободный

 табурет. Ну как специально для меня... По крайней мере, Никто не возразил.

 Мой сосед по стойке, что-то почувствовав во сне человека, позволившего себе

 лишнее, извлек свое лицо из тарелки с остатками салата и пристально на меня

 посмотрел. Признаться, "лицо" - наимягчайшее из возможных определений. Но

 ужасное зрелище деградации на почве систематических возлияний длилось не

 достаточно долго, чтобы я успел дать себе страшную клятву никогда не брать в

 рот спиртного. Возможно об этом еще придется пожалеть.

  Выпивоха вернулся к своему салату, а я - к созерцанию слабостей

 человеческих, в ожидании, когда эффектная леди за стойкой освободится от

 прямых обязанностей. Несмотря на сверхвысокий КПД, это должно было произойти

 не скоро.

  Накурено и впрямь было страшно. Удушливые миазмы плавали грозовыми

 облаками, а головы присутствующих горными макушками торчали из

 сизой дымки.

 Спорная ассоциация...

  Я очнулся в абсолютной тишине оттого, что кто-то нетерпеливо тряхнул меня

 за плечо.

 - Что будем заказывать, юноша? - Я обернулся. У стойки уже не было ни души.

 Даже алкоголик куда-то провалился. Судя по торчащим в потолок ботинкам - под

 стойку. И посетителей заметно поубавилось.

 - Эй, я к вам обращаюсь, - грудной бархатистый голос был исполнен терпения.

 - А, ну да... - Я сделал над собой усилие, чтобы вспомнить, что следует

 ответить. - Двойной "Блэк Рейн"... - к сожалению, темный сорт довольно

 крепкого пива исчерпал мои познания о культуре пития.  

 Барменша изогнула брови, и вдруг улыбнулась.

 - Не крутовато для начала, малыш?

  Я пожал плечами и ухмыльнулся в ответ.

 - О-кей, - она понимающе кивнула и с профессиональной небрежностью наполнила

 стаканы. Карамель и терпкая горечь - мне должно понравиться.

 - В первый раз здесь? Я тебя раньше не видела, - похоже, ей не с кем было

 поговорить. Хотя в чем-то она точно сомневалась. Нужна ли мне мамочка,

 наверное.

 - Так заметно? - спросил я, чтобы не молчать.

 - Мало кто из завсегдатаев торчит здесь в технический перерыв. - Она

 показала глазами под стойку.

 - Надо же когда-нибудь начинать...

 - Что-что, а этот опыт от тебя не уйдет... Тебе кто-нибудь говорил, что ты

 очень симпатичный?

  Приехали. Один-один.

  Она сполна насладилась эффектом.

 - Скромность украшает. Тебе бы ресницы подлиннее... Ладно,

 расслабься. Меня зовут Айше.

 - Айдон. - Почему нет... Интересное созвучие.

 - Еще? Крепче, пожалуй, действительно рановато.

 - Сдаюсь. Я вобще-то не уверен, стоило ли... - Она снова улыбнулась. Ничего

 я в женщинах не понимаю, но алкоголь, похоже, развязал мне язык. Тем более,

 что Айше очаровывала меня постепенно, вставляя, где надо комплименты по

 поводу моей внешности. И просто улыбаясь.



 - ...Пожалуй, ты слишком чувствителен... И замкнут. У тебя уже есть

 девушка? - Ее слегка раскосые глаза сузились.

 - Айше...

 - Да ладно! Стоит тебя слегка растормошить...

 - Напоить, - предположил я.

 - Ха-ха... Не драматизируй. Хотя, этот стакан будет последний. Хорошо?

 - Ага, - согласился я, чувствуя, что уже действительно хорош. - Могу я

 рассчитывать на твою п-помощь?

 - Ну, это будет зависеть от того, в чем она заключается...

 - М-мне нужен транспорт до Гавани.

 - Далековато. Твои родители в курсе?

 - Я был бы рад... - как-то сипло прошелестел я. - Были бы родители.

  Н-да... Все хорошо в меру. Я полез во внутренний карман - расплатиться.
 - Извини... - пробормотала девушка, машинально принимая карту Годового 

 Кредита Зрелости. Ее улыбка погасла. Впрочем, всему хорошему приходит

 конец.

 - Я сейчас.



  Транспорт - чудовищный магистральный тягач - ждал на стоянке,

 нетерпеливо подвывая турбинами. Вся его шестиосная подвеска содрогалась от

 невостребованной мощи рвущихся на волю миллионов лошадей. Грузовик тяжело

 провернул все двенадцать колес, резко затормозил и издал тоскливый гудок.

 - Ну, что, наверное, мне пора... Прощай, Айше.

  Не знаю, как это у нее получалось, но я был остановлен буквально взглядом.

 - Странный ты все-таки... Симпатичный. Кто ж так прощается?

 Я недоуменно поднял взор. Она, достаточно неожиданно и запросто, притянула

 меня за шею и чмокнула в губы.

 - До свидания, Айдон. И... научись целоваться.

 - Непременно, - согласился я, осторожно пятясь к тягачу. - До свидания.

 Айше кивнула, но не ушла, продолжая гипнотизировать меня своими

 удивительными кошачьими глазами. Мне стоило немалого труда повернуться к ней

 спиной. Это трудно... Не оглядываться. Я с непонятным облегчение подумал,

 что не могу помахать ей рукой на прощание, т. к. пассажирский трап находился

 над решеткой реакторного радиатора с противоположной стороны тягача.

 Кабина грузовика надежно отрезала меня от моего прошлого.

  Водитель, оказавшийся сухим кряжистым дядькой с растрепанной рыжей

 шевелюрой и пышными усами, казалось, обрадовался моему приходу. Он чем-то

 напомнил мне большого рыжего кота.

 - Наконец-то! - просипел он, показав длинные крепкие зубы.

 - Это тебе завтра надо в Гавань?

 Я осклабился как можно дружелюбнее, но промолчал, сознавая риторику вопроса.

 Он указал мне место рядом с забранным жалюзи окном. В собеседники водитель,

 похоже, не набивался, за что я был ему искренне благодарен. Он терпеливо

 дождался, пока я расположусь в высоком сиденье и отрегулирую его под себя,

 затем многозначительно велел мне пристегнуться.



  Его звали Генри Рыжий.



  Я едва успел пристегнуться, как Генри включил передачу, и многотонный

 мастодонт, взревев, как табун диких мустангов, рванулся к горизонту с

 устрашающей, неумолимой резвостью, предварительно оставив на бетонке длинные

 полосы сгоревшего полиуретана.



  Что еще можно сказать, слушая гул силовой установки и свист набегающего

 воздуха, когда только и есть в мире, что ты сам и недостижимая граница -

 мимолетная вечность стремления в никуда. Восторг ускорения, и, почти

 сразу, - остановившееся время.

  Когда маятник, неумолимо отмерявший Срок, вдруг замирает в полушаге, и

 исчезают звуки мира, которые есть лишь отражение грядущего конца... Только

 ты, горизонт и... тишина.

  Не знаю, на что это может быть похоже. Слишком суб'ективна категория

 восприятия. Одно верно. Я определенно не был несчастлив в тот момент. Момент

 вечности. "Блажен, кто посетил сей мир..." [Аминь.]

  Именно так, без продолжения.



  


  Сон был необыкновенен. Ярок... Да, сначала был яркий свет.

  А потом... голос. Нет, даже не сияющий голос... Звучащий свет!??

 "Здравствуй", - увидел я. И еще что-то... Ожидание, долгое ожидание - усталое

 облегчение. Это все, что я смог разобрать-разглядеть. Я рванулся к этому

 свету всем своим существом, но что-то удержало-отстранило-... спасло.

 "Не время (мал-медленный-трудно-долго без опыта)", - сверкало в ответ на мое

 мучительное недоумение. Я не мог... Не понимал и миллионной доли тех пылающих

 слов. Невозможность контакта порождала боль и вину. Сияние смягчилось, став

 нежно-розовым, успокаивающим: "Хороший-терпение-быть-учиться-спокойно-долго

 ...обещание-просьба..." Странным образом это сообщение меня успокоило.
  Напоследок еще раз сверкнула серия алых вспышек: "Не время (мал-медленный-

 трудно-...)... О П А С Н О С Т Ь(голод-поиск...дано-стремиться...выход)..."

 Языки алого пламени внушали какой-то древний страх, панику, желание

 спрятаться.

  Свет мерцал уже еле заметно. А потом, словно кто-то повернул выключатель...



 


 - Просыпайся, парень! Да просыпайся же... Черт!!! - Это был уже просто

 голос. Хриплый, дребезжащий... Ничего общего.

  Генри тряс меня за плечо, не особенно выбирая выражения. Мне показалось,

 что он был слегка напуган, когда мне удалось разлепить веки.

 - Что... происходит? - сонно спросил я, будучи под впечатлением... Вообще-то,

 "слегка напуган" не совсем соответствует действительности. Глаза у Генри

 были дикие, как... у кота при виде огромной собаки.

  Но его объяснений не потребовалось.

  Нас играючи обошел слева пыльно-серый броневик дорожного патруля

 и, мигнув кормовыми огнями, велел остановиться. При этом водитель броневика

 был чрезвычайно уверен в себе - он хладнокровно развернул свой ховеркар
 поперек дороги.

  Это было неожиданно и опасно.

  Генри страшно выругался, и я понял, что экстренное торможение - процедура

 не из приятных. Но автоматы среагировали раньше: турбины, разом

 захлебнувшись, визгливо взвыли на реверсе, и тягач тяжело осел на нос, гася

 чудовищную инерцию.

  Бортовой компьютер однозначно оценивал ситуацию, блокируя оси и...

 управление. Упряжь кресел затрещала, когда нас с Генри разом бросило на

 жалюзи; тяжелая машина пошла юзом, грозя завалиться на бок, и я пережил

 несколько ужасающе-волнующих секунд, прежде чем шесть правых колес тяжело

 грохнули об асфальт в считанных сантиметрах от бронеюбки полицейского

 катафалка. В суицидальных наклонностях этих, по выражению Генри,

 "психованных ублюдков" сомневаться не приходилось.

  Когда пыль улеглась, я, слегка отойдя от потрясения, потянулся, было, к

 клапану ремней безопасности, но Генри велел мне не рыпаться. Броневик,

 крадучись, развернулся к нам кабиной. Из люка высунулся патрульный и стал

 делать какие-то знаки, указывая себе на ухо, одновременно на пульте замигал

 монитор связи.

  Генри пробормотал что-то ругательное и нажал "ответ".

 - Какого черта, ребята...

 С монитора хмуро глянул какой-то суровый офицер.

 - Проверка на дорогах, - ухмыльнулся он. - Просьба, сохранять спокойствие и

 не делать резких маневров. Сейчас к вам на борт поднимется патрульный.

 Заранее благодарим за содействие.

  И отключился. Он не сомневался в нашей лояльности и имел для этого веское

 основание - скорострельная пушечная турель смотрела прямо в кабину.

 - Спокойно, - сказал Генри. Я не понял, к кому он обращался, так бесцветно

 он это сказал. Водитель расстегнул ремни и пошел встречать проверяющего. Я

 тоже отстегнулся и вяло осел в кресле.



  Удивительно, до чего обезличивают некоторые профессии. Проверяющим оказался

 совсем молодой парень - почти мой ровесник. Но лицо его было ужасно.

 Серьезное и неподвижное, как у манекена из магазина форменной одежды. Парень

 обнюхал все углы в кабине, заглянул под кресла. Осмотр уже подходил к концу,

 когда он неожиданно обратил внимание на мой кофр. Я инстинктивно преградил

 ему дорогу, вызвав ироническое недоумение на лице ищейки. Генри за его

 спиной сделал большие глаза и отчаянно замотал головой. Сыщик, впрочем,

 не особо усердствовал с досмотром ручной клади, и был явно

 разочарован, но достаточно любезен, чтобы аккуратно сложить вещи на место.

 Ни слова не говоря, проверяющий растворился за дверью.

 - Все в порядке, можете продолжать движение, - сухо проскрежетал динамик. На

 этот раз нас даже не удостоили чести лицезреть.

  Нелепость происшедшего [не?] показалась мне забавной. Или это была

 истерика?

  Генри, все еще мрачный, хмуро на меня глянул и вдруг разъехался до ушей.

 - А страху нагнали... - задумчиво сказал он, выводя турбины на

 рабочую мощность. Остальная часть пути прошла без происшествий.

 И молча. Однообразный пейзаж и легкая качка вновь усыпили меня. На этот раз

 что-то тоже снилось. В этаком детективном жанре, непосредственным

 участником и исполнителем главной роли естественно был я. Была погоня и

 перестрелка, наконец, наш тягач загнали в странное ущелье, где взяли в

 коробочку пятью броневиками...

 - Ну вот и все, - бесцветно пробормотал Генри. - Приехали.

  И вдруг резко повернулся ко мне, тряхнул за плечо и гаркнул в ухо:

 - Давай просыпайся, парень! Приехали, говорю.

 Я ошалело помотал головой и вернулся к реальности. Броневики... Пять штук,

 погоня... Да, батенька. Надо поменьше смотреть дешевые боевики.

  За жалюзи шумела Гавань. Уже? Я дернул клапан и с хрустом разогнул

 позвоночник. Уже в дверях меня остановил Генри.

 - Стой, как тебя там...

 Я развернулся на лестнице, удивленно хлопая глазами.

 - Держи.



  Он протянул шкатулку.



  Мой взгляд был достаточно красноречив.

 - Прежде чем отрубиться тогда, ты достал ее и долго вертел перед глазами.

 Занятная вещица... А потом взял и выключился. Ну и обронил. Я думал, ну

 бывает - укачало. А тут эти... Держи, в общем.

  Я машинально взял. Она была тяжелая. И неожиданно теплая.

 - Тебя как звать-то, парень? - окликнули сверху, когда я уже ступил на

 асфальт в исполинской тени. Я задрал голову - Генри все еще торчал в проеме.

 - Айдон. - Зачем это ему?

 - Ну, бывай здоров! Всего, как говорится, - серьезно сказал он. И вдруг

 подмигнул левым глазом.



  Тягач уже растворился в потоке транспорта, а я еще долго слышал его

 надсадный рев, привычно выделяя из фонового белошумного гомона.

  Шкатулка оттягивала карман куртки, а я все пытался восстановить в памяти

 удивительный сон, но постоянно сбивался на странную историю с проверкой на

 дорогах. Чем их мог привлечь одинокий тягач, выполняющий обычный

 перегоночный рейс "Лагуна-Сити - Гавань", как сотни других работяг...

  Гавань жила своей жизнью. Суетливой жизнью перевалочной базы, в том числе и

 для кораблей Флота. А может и в первую очередь... Порт ведь тоже строили

 военные.

  Поэтому, наверное, у столь привычных к грузовым перевозкам чиновников

 транспортных компаний, перемещения отдельных гражданских лиц

 вызывали столько раздражения и нервозности.

 - Вам лучше уточнить свой маршрут, молодой человек, - скучающим учительским

 тоном говорила ужасно милая дама из справочной. - Куда именно вы

 хотели бы уехать.

  Я не знал, что сказать. Меня устраивал любой маршрут, лишь бы подальше

 отсюда...

  Дама кисло усмехнулась и выдавила:

 - В настоящее время, наиболее удаленными из маршрутов "Рапид Эпсилон"

 являются системы Кантор - I и II, также к вашим услугам Тантра - Би-Зет... -

 И т. д., и т. п. Она, впрочем, могла и не комментировать - все это имелось в

 расписании. Я нехотя ткнул в пункт "Тантра - Би-Зет", на что мой злой гений

 нехорошо оскалилась и радостно сообщила:

 - Сожалею, но Тантра - Би-Зет, в настоящее время, объявила о карантине на

 импорт, в связи с чем компания отменила какие-либо рейсы в район минимум на

 неделю. Придется переждать...

 - Но в расписании...

 - Простите, но я не занимаюсь корректировкой расписания перелетов.

 Обратитесь в отдел координации и векторинга...

  И что мне, в самом деле, делать на Тантре? "В настоящее время"...

  Я устало привалился к столику небольшой закусочной, расположившейся в углу

 зала ожидания, заказал большую кружку "Черного Дождя" и

 махнул на все рукой. Если мне суждено покинуть Григ не раньше, чем через

 неделю, то так тому и быть.



 


  Годовой Кредит Зрелости спасал меня от забот о собственном благополучии

 именно на год. Правда, по дефолту, предполагается, что к концу означенного

 срока, я должен быть занят каким-либо видом общественно полезной

 деятельности, по моему усмотрению, иначе... Иначе общество снимает с себя

 всякую ответственность за выполнение в отношении меня каких-либо социальных

 гарантий. Ага, после года общественно полезных работ. По усмотрению

 общества, разумеется.



  По-моему, - все честно...






  Официант здесь был всего один и не отличался расторопностью, сознавая свою

 исключительность.

  Я достал шкатулку и положил перед собой. Мне нужно было морально

 приготовиться к встрече с чем-то, охватывающим не малую часть моего

 прошлого. По крайней мере, некоторые стороны моего существования, пробелы в

 которых я ощущал тем острее, чем тщательнее ограничивался доступ к любой

 информации о них.

  Я несколько минут изучал замысловатую вязь узорной резьбы, пока

 накопившееся раздражение не толкнуло меня к решительным действиям.

 "К черту!" - подумал я, и приложил большой палец к крышке. Ничего страшного

 не произошло. С сухим щелчком вскрылся цифровой замок, и крышка откинулась,

 явив на свет содержимое. Там лежал странный медальон в форме 

 тускло-блестящего шарика с металлическими вкраплениями и сложенный вчетверо

 листок обыкновенной бумаги.






  "С чего начать... Жизнь - странная штука. Страшная. Еще вчера я считал нашу

 встречу невозможной, допуская, разве что, случай. И он представился. Я

 предвидел все твои вопросы - если бы ты только знал, сколько раз я

 репетировал наш возможный разговор. Не пришлось. Не знаю, поймешь ли ты меня

 когда-нибудь... Постарайся понять. Я не могу... Нет, я просто не имею права

 на откровение. Впрочем, если бы дело было только во мне.



  На моих устах печать.



  Но этот принцип субъективен. Слишком многие элементы головоломки не

 подвластны соглашению, а их носители - принципам. Каждый волен следовать

 собственным правилам, ибо одной жизни не хватит, чтоб охватить все

 аспекты... Игра слишком сложна для индивидуального осмысления.

  Однако я остаюсь верен обещанию, хотя бы даже это проистекало от нелепейших

 уз - личных привязанностей.

  Если ты считаешь, что это несправедливо по отношению к тебе лично - я не в

 силах что-либо изменить. Я могу лишь надеяться, если не на прощение, то на

 понимание...



  Если ты достаточно любопытен, чтобы читать это письмо дальше, то я готов

 изложить собственную точку зрения.



  Вот она.



  Это большая игра, парень.



  Это  И Г Р А .

  В которой уцелеть - не всегда лучший жребий. А мы с тобой не более,

 чем пешки, или даже меньше. Не в масштабе игры, но в сравнении с

 большинством игроков.

  Впрочем, ты еще даже не вступил в игру.



  Есть еще время... Не много, но, надеюсь, достаточно, чтобы усвоить

 элементарные навыки. Ты можешь... - зачеркнуто, - должен научиться этой

 игре.

  Этот талант поддается тренировке. Главное - будь на чеку. Пятый угол - тоже

 шанс. Запомни мои слова.

  И еще: что бы ни случилось, поступай так, как сочтешь нужным... Несмотря ни

 на что, постарайся ...



  Остаться самим собой.



  P.S. Если ты однажды решишь порвать с аграрным сектором... Рекомендую

 подать заявление в Академию. Возможно, профессиональные навыки окажутся при

 определенном раскладе бесполезными. Возможно, но... Необязательно, ведь

 правда?

  Флот... Что ж, тоже альтернатива, но - космос может сломать. Впрочем,

 решать будешь ты и только ты. Доверяй своим инстинктам. И...



  С днем рожденья."






  Отлично. Просто здорово. Сам он мне всю эту ерунду наговорить не мог.



  Я повертел в руках шарик, рассматривая игру бликов на блестящих прожилках,
 и, положив его на место, решительно захлопнул
 крышку.



  Хватит.



  Если что-то и было там, в прошлом, что пробуждало нездоровое любопытство -

 оно того не стоило. Я-то думал...

  А они, похоже, все сговорились против меня. "Не имею права на
 откровение..."

 Очень надо! Прямо, тайны мадридского двора, чтоб их всех...

  Раздражение тихо клокотало и пенилось в моем мозгу, не находя себе выхода.

 - Ваше пиво, сэр. - А, ну да... Кстати, - "С днем рожденья."
 

  Н-да. Следствие зашло в тупик. Некто, кому еще можно было задавать вопросы,

 ушел от ответственности. Как просто и изящно, черт возьми...

  Я пил холодное пиво и чувствовал себя маленьким мальчиком, которому дали

 красивую коробку из-под конфет, вместо самих конфет.



  Возможно, потому что конфеты были с ликером.

 

  Н-да. Дело оказалось запутаннее и необъяснимее. Факты пересыпались, как в

 калейдоскопе, составляясь в узоры причин и следствий, Но стоило ухватиться

 за что-нибудь, попытаться проследить связи, как хрупкий узор рассыпался

 витражом разбитых иллюзий, с жалобным хрустальным звоном. Прошлое

 извивалось, выскальзывая из под ног, и вновь скручивалось витком ленты

 Мебиуса - я возвращался к началу пути.

  Я пил холодное пиво, и в очередной раз пинал себя за излишнюю доверчивость.

  

 - Купился, как мальчик!..

 

  Взрослые с'ели эти конфеты задолго до пробуждения моего самосознания. В

 коробке остался лишь сладкий запах шоколада с ликером. Манящая, сладкая

 смесь.



 - Ну и какое твое дело! Главное, - чтобы ты хорошо учился!



  Решение оформилось не сразу. Я еще раз пробежал глазами расписание. Там было

 что-то такое... Знакомое.



  Ну да. Это было каких-то пять лет назад... Черт! Как давно. Я почти забыл

 тот разговор. И иррациональный страх - ужас, на грани паники, когда в ворота

 фермы постучали эти.  Двое.

  Их было всего двое, но я почему-то подумал:



  "Это за мной."

  

  Страх преследовал меня примерно лет с шести, тогда впервые я соприкоснулся

 со службой генетического контроля.

  Нет, внешне все было пристойно - люди в белых халатах что-то мерили, взяли

 кровь из пальца... Ну, я не знаю, - мазок из уха... Тетенька с мягкими

 сильными руками долго распрашивала меня под каким-то аппаратом со множеством

 проводов, а потом подарила мне леденец на палочке...

  Потом они долго говорили с дядей Фролом. А ночью мне приснился кошмар.

 Жестокие соседские дети туманно намекнули, что со мной будет, если я буду

 себя плохо вести.

  Только в тринадцать лет мой статус был подтвержден окончательно и более не

 подвергался сомнению...



  В день, когда пришли эти двое.



  Мужчина и женщина. Он - седой, почти старик. Но какой-то бодрый, что ли.

 Морщины и брови "домиком", в сочетании с внешней хрупкостью придавали его

 лицу теплое, совсем нестрашное выражение. Женщина была очень не дурна собой,

 но лицо ее ни разу не изменило скучающе-созерцательного выражения. Она

 медленно, со вкусом, курила все время, пока доктор пытался втереться мне в

 доверие, развивая какие-то ужасно увлекательные материи и плавно

 жестикулируя маленькими ладонями с длинными, гибкими пальцами пианиста. Или

 хирурга... Что-то об уникальных психосхемах некоторых ассими... Ну да, так

 он их и назвал. Это слово всегда внушало мне суеверный ужас. "Ассимилянт!" -

 гремело в моей голове.


  Оно даже снилось мне в виде зеленого, трехглазого, мерзкого... Чего-то.


  Доктор что-то там объяснял, чертил какие-то схемы на стерео-планшете, но я

 ничего не понимал.

 

 Я боялся.

 

 "Ассимилянт!" - как приговор, грохотало в висках.

  Я боялся, что все это не более, чем отвлекающий маневр, в финале которого -

 популярное изложение прав и щелчок наручника на правом запястье.

 

  И все кончилось.



  Ч-черт! Всего лишь контракт на участие в какой-то научной программе...

  Я ответил решительным отказом. Доктор недоуменно поднял брови. Дама

 невозмутимо дымила, стряхивая пепел на планшет.

 - Что вы! - воскликнул доктор, услышав причину отказа. - Как вы могли такое

 подумать... Согласно последней поправке декларации прав человека,
 генетическая ассимиляция не является основанием

 для какого-либо ущемления ваших... С этой стороны вы полностью защищены.

 - Нет, - я был непреклонен, даже с поправкой на дрожь в коленках при слове

 "ассимиляция".

 - Но... Ваш статус соответствует минимальному из потенциальных уровней... -

 Я упрямо замотал головой, еще более напуганный обилием непонятных слов.

 Дама погасила сигарету о планшет.



 - Идемте, доктор.



 Док выглядел растерянным. И искренне расстроенным.

 - На случай, если передумаете... - Он успел всучить мне какой-то жетон,

 прежде чем дама решительно потащила его к выходу. Я же испытал чувство

 непередаваемого облегчения.



  В контракте был занимательный пункт - в случае положительной динамики

 исследований, волонтеру сулились некие очевидные материальные выгоды при

 согласии на "углубление" эксперимента. Либо протекция при трудоустройстве,

 или при продолжении образования... "По усмотрению лица, именуемого далее

 "испытуемый"...

  Память сделала виток, и я прочно ухватился за нужные цифры и названия.

 Что-то во мне еще колебалось и сомневалось, но отступать было поздно.

 

  Я решительно постучал в окошко кассы.

 






  Глава2. Noname 00



  Створки шлюза разошлись, и я вошел под своды необозримого изнутри зала 
 ожидания. И все. Никаких ускорений, перегрузок и иной романтики.

 

 Странное ощущение. А ведь я должен что-то чувствовать. Ничего. Ни даже 
 волнения. Только дурнота и слабость в ногах, после пробуждения. Как мне
 сказали, "обычные последствия"... двухмесячного сна.

 Тебе просто делают укол. И привет... Обыденно и скучно, словно и не было
 ничего.



 - Вам нехорошо? 

 

 Скажи ей правду. Тебе же "нехорошо". Тебе плохо, просто погано... Но я не

 успел ничего сказать. В смысле вранья про напрасное беспокойство. Голова

 вдруг взорвалась болью, да так, что ноги отказались повиноваться...

 - Что с вами?



 - Мне... не хорошо... 

 Зрение вошло в фокус, и я вновь ощутил себя частью мира живых.

 - Где я? - Немного банально, но надо же что-то сказать.

 Люди вокруг, до этого напряженно молчавшие, словно очнулись от тревожного 

 оцепенения. Даже неудобно как-то. Медсестра с набором одноразовых ампул
 взяла меня за руку и улыбнулась.

 - Как вы себя чувствуете?

 - Приемлемо, спасибо. 

 Они чего-то ждали. А я изучал их лица. Какой-то хмурый тип в униформе службы
 безопасности, девушка-стюардесса - чуть не плачет... Или мне показалось?

 Это она, кстати, обратила на меня внимание. Я еще с минуту тупо глазел по 

 сторонам, пока не осознал всю нелепость ситуации. Они, такие чужие и совершенно
 незнакомые... Они сострадали?.. Я помотал головой, зажмурившись, и 

 сел на кушетке, одновременно спросив у медсестры:

 - У вас нет чего-нибудь... от головы?



  Какая же ты все-таки дохлятина. Чуть не скопытился... В медпункте мне не 

 дали рационального объяснения. Списали все на "отсутствие опыта" и дали 
 аспирин. Фигурально выражаясь. Впрочем, вы куда-то ехали...

  Ну да. Помню, как же.

 

 - Извините, но сдачи у меня нет. - Похоже, электронный торговец действительно
 чувствовал себя виноватым. - Оставьте номер вашего счета, и компания 
 возместит убытки. Дело в том, что в настоящее время...


 "И черти же дернули обналичить ГКЗ..." Кто-нибудь обязательно спросит. А что

 делать, когда  л о к а л ь н а я  карта Кредита не проходит даже в кассе 

 космопорта Гавани? Чувствуешь себя неуютно. Словно ограбил Федеральное 
 Казначейство. А ведь это много меньше, чем можно умудриться истратить за год...

 Проверено. Но много лучше, чем ничего.  


 Я сгреб одноразовые карточки и раздраженно махнул рукой. Нет, так нет. 
 Наличные нынче не в моде. Так и запишем. 


 А на счет убытков не беспокойтесь. Через год это меня волновать не должно 

 в любом разе...


 Хорошо хоть автомат оказался рядом. Идеально подходящий к свежекупленной 

 карточке.

 Монитор некоторое время неровно моргал в режиме белого шума. Потом выпал в

 режим ожидания:

 - Извините, абонент не отвечает. Возможно, линия занята, либо используется
 клиентом Сети...

 Ну здравствуйте. Это может быть, что угодно... Банальный факс, терминал 
 доступа или даже сервер. Черт! Звонишь на узел и, вот так улыбаясь, хамишь

 администратору:

 "Слышь, паря, тут такое дело..." Алло, справочная?

 - Судя по префиксу, номер зарезервирован коллективным клиентом Сети. Возможно,
 это шлюз - данный уровень привилегий не позволяет опознать владельца. Доступ
 ограничен. Вы подтверждаете запрос?

  Ограничение доступа... Черт, черт, черт! Пароль, нужен пароль... 



 Проклятие!



 Я терзал свою память, перетряхивая самые запыленные углы подсознания, а

 меж тем время истекало... Терпением Справочная обладала ангельским, но 
 обращение к ресурсу ограниченного доступа немедленно фиксировалось системой 
 безопасности.  Теперь мало кто поверит, что можно случайно набрать защищенный

 номер.

 Слишком подозрительно совпадение: один префикс включает три составляющих 

 кода.



  Жетон лежал в сейфе, среди прочей полезной по моему мнению мелочевки.

 

 Я даже зажмурился, набрав код...

 Да! Голограмма сетевой поддержки, инициалы доктора и... номер ссылочной 
 аббревиатуры, вместе со всеми пре- и постфиксами.

 - Требуется подтверждение! - предупредила справочная. - Пароль должен быть 

 введен  не позднее...

 Жетон исчез в слоте, и я нервно сглотнул. Должно сработать...

 Монитор снова моргнул. Во весь экран распахнулась об'емная проекция 
 геральдически выдержанной эмблемы с зубодробительной аббревиатурой в центре,
 и почти сразу распахнулся в космос зияющий провал окна службы безопасности.

 - Опознайте себя, - нейтрально произнес синтезатор. - Идентификация должна

 быть произведена не позднее...

 Снова здорово... Впрочем, с личной картой проблем не должно быть.    

 

  Аппарат задумался, сличая информацию карты с копией досье в собственной 

 базе ссылок.

 - Вы признаны. Удаленный доступ разрешен.

 Экран снова заняла эмблема. Какой-то институт изучения высшей нервной 
 деятельности... Я не успел дочитать - аббревиатура была действительно длинная.

 Меж тем мой аппарат достиг пределов какой-то локальной сети, вступив в 

 сложные отношения с автономным сервером связи. И наконец приехали. Личный 

 терминал доктора. Сэра Грегори Уильяма М. М. Мортимера XXX-того, др. наук,

 президента..., действительного члена..., члена-корреспондента..., лауреата..., 
 кавалера... и проч. Ошибки, сами понимаете, и быть не может... "М -

 М - Мортимера". Угу. Понятного мало - с порога в распростертые объятия 

 электронного секретаря. Меня ждали?

 -... Разумеется. Контракт на ваше имя хранится в базе данных института с 
 момента ознакомления Главного Координатора с первичными данными вашего, 
 прошу прощения, медицинского освидетельствования.

  Как интересно... Я тут на хорошем счету. Оказывается.

 - Мы не переставали надеяться, что вы измените свое мнение... Вы подтверждаете

  условия? - Признаться, этот аналог меня озадачил.

 - Погодите, погодите...

 - Я должна сделать копию... Нужно ваше устное подтверждение, в соответствии

 с единым протоколом...

  Ну да, запись спектральных характеристик голоса... А ведь ты почти поддался.
  В этих несуществующих реально глазах, обрамленных густейшими ресницами, в
 низких грудных интонациях было что-то демоническое... Завораживающее.

 Я почему-то подумал о той самой сделке...

 - Итак, вы подтверждаете запись?

 - Да... подтверждаю.



 Ее глаза сверкнули... Показалось?

 

 Губы раздвинулись в непринужденной улыбке. Ты этого действительно хотел? Не

 пожалей.

 - Большое спасибо, запись произведена.

 

  Большего очевидно и не требовалось. Даже так называемое собеседование было

 пустой формальностью. Я просто вышел из-под арки главного входа и сел в 
 машину. Остальное от меня не зависело. 



  Меня провели по длинному коридору и оставили одного.



 Больше всего помещение походило на комнату для допросов из полицейской 

 оперы. Те же голые стены и стол поперек. Разве что, вместо банальных стульев,
 удобные кресла с мягкой кожаной обивкой. Осталось только упасть в это

 кресло, сложить лапки, дождаться следователя и во всем чистосердечно 
 признаться: "...нет, это не я! Он был уже мертв, когда я вошел."

 Но следователя не было. Зато было огромное зеркало во всю стену. Ох, ребята,

 зачем вам это нужно? Вот он я, берите меня тепленьким...

  В голове роились смутные предположения, и возможные варианты развития событий

   прокручивались с невероятной быстротой, создавая фон ускользающих образов.
 Я же рассматривал свое отражение в зеркале. Пацан пацаном, даром что

 щетина на щеках... За мной наблюдали, я явственно чувствовал это. 



  Но я был один.



 Один со своими мыслями и ощущениями. Ощущения, прямо скажем, не очень...

  И я был абсолютно спокоен. Все, что еще в машине смущало мой беспокойный

 разум растворилось во внезапном умиротворении. Просто какое-то олимпийское

 спокойствие...



  И тогда вошла она. Мой двойник в зеркале едва заметно приподнял бровь, но 

 не шелохнулся.

 "Анна Луиза ван Дейк, технический инструктор, " -  значилось на карточке с

 фотографией. Учитывая качество фотоснимка, мне не составило труда догадаться,
 что "технический инструктор" и секретарь доктора - одно и то же лицо.

 Тем более, что налицо был натурный образец.



  Вот тебе и "аналог"... 

 

 - Здравствуйте, - улыбаясь очень такой знакомой улыбкой, произнесла она, 
 выдержав многозначительную паузу. - Итак,... вы утвердились в своем намереньи?

 Я скроил мину, ничего впрочем не значащую, но Анна Луиза "и т.д." поняла меня
 правильно.

 - Что ж, в таком случае, я буду вашим консультантом и психоаналитиком на 

 срок действия контракта.

 - Ничего не имею против, - без всякой задней мысли (чес-слово!), промямлил

 я. Инструктор пропустила двусмысленность мимо ушей.

 - Отлично. Как вы относитесь к тому, чтобы немедленно пройти несколько тестов?

 Что я мог ответить. Ну я и промолчал. Назвался груздем... Доказывай потом, 

 что ты не верблюд. В полном молчании она чуть не за руку протащила меня по

 анфиладе помещений, до потолка забитых аппаратурой и затянутыми в пластик 

 ящиками, пока мы не попали в просторный зал. Лаборатория или испытательный
 стенд для свежей лабораторной крыски по имени Айдон. Только вместо лабиринта
 или, на худой конец, бегового колеса посреди опутанного кабелями пола торчало
 одно единственное кресло. Зато весьма монументальное. Я успел разглядеть
 что-то вроде шлема с глухим забралом и ремней безопасности...

  Прежде чем Анна Луиза подтолкнула меня в спину, без особых церемоний. К 

 группе каких-то людей в белоснежных комбинезонах.

 - Он ваш, ребята, покатайте его по нуль-программе. Мне нужна детальная 
 проработка психосхемы, прежде чем он сможет участвовать в чем-то серьезном.

 - О-кей, босс. - Молодой человек невероятного телосложения, в смысле 
 соотношения роста и худобы, изогнул губы в иронической усмешке. Как я понял, в
 этом хозяйстве заправлял он. Хотя между ним и мисс ван Дейк явно существует

 какое-то напряжение. И по  э т о м у  вопросу тоже.

 - Будем знакомы, - он протянул с места длинную, как плеть конечность. - Марион
 Крей, старший техник.

 - Айдон, - представился я, пожимая узкую ладонь. 

 - Что, просто "Айдон" или "Айдон - кто-то-там-еще "? - осклабился он.

 - Ладно, Айдон - кто-бы-ты-ни-был. Новенький, надо полагать?

 - Выходит, что так.

 - Что ж, добро пожаловать в наш маленький дурдом. Берни, проводи нашего нового
 добровольца - ему нужно переодеться. 

 

  Через пять минут я уже устраивался в кресле. Точнее меня устраивали.

 - Что, страшновато? - поинтересовался Марион, следя, как техники застегивают

 манжеты многочисленных датчиков и возятся с кабелями. - В первый раз всегда 

 так.

  Признаться, я не нашелся, что ответить, хотя, когда на тебе только невесомая
 пижамка, холодок вдоль хребта обеспечен.

 - Надеюсь, ты любишь компьютерные игры, - сказал Марион, прежде чем мне на 

 голову опустился шлем.

 Вначале я не увидел ничего интересного - тот же зал и лицо Крея прямо перед

 собой, только в каком-то загробном синем освещении. Затем изображение 
 смазалось, на меня поплыла масштабная сетка, пока не распахнулась в экран, и  

 стало темно.

 - Айдон, как себя чувствуешь?

 - Нормально, только дышать трудновато.

 - Ничего, сейчас дадим смесь. Не пугайся, дыши ровно.

 "Готовность...", - зажглось где-то в голове. Обратный отсчет буквально звучал
 в мозгу... Странное ощущение. Зашипели клапаны, в такт моему дыханию. 

 Пульс участился.

 - Телеметрия пошла, - доложил какой-то техник. - Показатели в пределах нормы.

 - Держись, Айдон. Сейчас немного полетаем...

 Темнота прорезалась узкой щелью, которая стала раздвигаться во мрак. 

 "...три, два, один," - отсчитал равнодушный голос, и на меня поплыли пылающие
 символы: "Симуляция начата." Я полетел...

 Сверху вниз. В желудке сразу что-то оборвалось и образовался вакуум. Однако

 через несколько секунд испуга и восторженного удушья беспорядочное падение

 замедлилось и нормализовалось, обретя таким образом направление и смысл.

  "Если во всем этом вообще есть какой-либо смысл", - подумал я, летя в 
 бесконечном и необъятном Ничто. Только хаос смутных теней клубился вокруг 
 туманом, обманывая анализаторы призраком ощущения, заполняя им окружающую
 бесконечность. Ассоциации и образы тонули в этой серой мгле, источающей 
 сумрачное
 молчание небытия.

  Но туман незаметно сошел на нет, растворился призрачным светом, обнажая 
 ребра и плоскости непонятных мне структур. Этот скелет, казалось, жил и дышал,

 вздымаясь и опадая, мерцая гранями, словно тлеющий разряд в верхних слоях...

 В каких "верхних"?  Где здесь верх, где низ... Но я летел куда-то, а мозг, 

 насмерть уверенный в существовании об'ективного смысла, пытался постичь некую

 закономерность в этой геометрической какофонии. Я понял, куда именно я лечу,

 когда движение словно бы ускорилось... 



  Я летел  т у д а .



 Прямо на стремительно разбегающуюся в стороны грань исполинской 
 пространственной конструкции. Вскоре она заняла все поле зрения, и я имел
 возможнось наблюдать игру бликов на блестящей, как амальгама, поверхности, пока
 не осознал: "Красотища!" - это на любителя. Вот только ты сейчас со всей дури
 влепишься прямо в эту двумерную заумь...

 

  И влепился!

 

 Ощущения какие? Вас когда нибудь сбрасывали с моста?

  Я ухнул в твердь как в воду, погрузившись в это, впрочем вполне необъяснимое
 нечто. Почти без перехода я уже лежал на чем-то осязаемо твердом, и оно

 упиралось мне в спину всеми своими углами, - свободно впрочем дыша с закрытыми
 глазами. Почему-то.

  Я открыл глаза, и сразу в уши вонзились тысячи звуков. Я обнаружил себя
 посреди огромного города, прямо перед несущимся навстречу грузовиком.

 - Не-е-ет! - зазвенело в ушах. Крик был каким-то искуственным, несерьезным, 

 и я не сразу связал его с собой. На меня надвинулась огромная тень, колыхнулся
 сжимаемый в пограничном слое воздух и... Я все стоял на асфальте, накрепко
 зажмурив глаза, в полной тишине, сжавшись в ожидании удара и накрыв

 голову руками.



  И ничего смешного.



 По широкому тротуару шла толпа людей. Серьезные граждане в деловых костюмах

 куда-то торопились, поминутно смотря на часы. Таксисты подруливали к тротуару
 в порядке живой очереди. На углу скучал страж порядка в потертой форме,

 не обращая внимания на меня, как ни в чем не бывало торчащего посреди проезжей
 части.

  Я еще хлопал глазами, пытаясь постичь очевидную мысль, что все это понарошку,
 как симуляция преподнесла очередной выверт. Признаться, это было неожиданно. И
 страшно.       

  Воздух вдруг нагрелся и задрожал, размывая очертания зданий. Я ощутил слабый
 запах озона, и то, как зашевелились волосы, потрескивая от скопившегося

 вокруг электричества. На небе не было ни облачка, но в асфальт ударили тяжелые
 капли, а в небе вдруг словно развели густые чернила.



  И улицы опустели.



 Дождь шел не переставая, и крупные пузыри в быстро растущих лужах обещали 

 ненастную ночь. Я не разглядел хорошенько, ища, где бы укрыться, но в неверном
 свете фонарей вода в лужах почему-то показалась бурой.

  Промокший насквозь, я вошел в первый попавшийся дом, и поднялся по лестнице,
 оставляя мокрые следы. Дом был безмолвен, хотя и очень стар. Вдоль коридора
 шел ряд дверей. Одна из них была приоткрыта, и за ней что-то неровно мерцало.

  Я беспрепятственно вошел в пустую квартиру. В гостинной светился забытый 

 телек. На диване напротив валялся пульт среди плюшевых подушек.  По всему, 

 жилище выглядело так, словно владелец только что сидел перед экраном и вышел...
 в туалет. На каминной полке в ряд стояли фотографии. Странные какие-то, 
 плоские, хотя кажется цветные. Меня поразило одно - на них не было людей.
 Только белый глянцево-блестящий силуэт. Влажная капля побежала с мокрых 
 пальцев, перечеркивая снимок и растекаясь вдоль нижнего края рамки. 

 Темная, маслянисто поблескивающая... Я поднес пальцы к свету, и почувствовал,
 как на голове вновь зашевелилась растительность... Мои руки...



  Они были в крови.

  

  С минуту я стоял посреди полутемной комнаты, закрыв глаза и слушая грохот 

 собственного сердца, эхом отдававшийся в висках, смешиваясь с 
 шелестом темного дождя за провалом окна, как все исчезло. 

  "Сеанс окончен," - сверкнуло в голове, экран перед глазами погас.

 - Как самочувствие, парень? - спросил Марион, как только с меня сняли шлем.

 Я незряче на него посмотрел, медленно соображая, словно только проснулся.

 - Понятно, - бесцветно констатировал старший техник. - Ладно, слезай отсюда.

 Можешь считать, что первый этап ты прошел. Поздравляю. 



 - Ну, как это было? - огорошила меня Анна Луиза, не успел я выбраться на 

 вольный воздух.

 Я замешкался с ответом. Но как психоаналитик, Ван Дейк мной пока не очень

 интересовалась.

 - Ничего, все расскажете завтра. А пока отдыхайте. Вас отведут.



  И меня отвели. В небольшую комнату с единственной кушеткой в качестве мебели,
 на которую я незамедлительно упал и провалился в сон.



  Утром я снова попал в комнату "для допросов". Угадайте, кто присутствовал-

 вал... Док, собственной персоной. Сюрприз! На карточке доктора, правда,

 значилось только "Грегори Мортимер, главный координатор". Для остальных

 его регалий просто не хватило места...



 - Что вы думаете об этом, доктор? - поинтересовалась Анна Луиза, когда я 
 закончил описание своего кошмара. Доктор потрогал пальцами подбородок.

 - Что ж, немного неожиданно и даже, в какой-то степени, оригинально. 
 Подсознание загадочная вещь во многом, и проникновение в него дает порой 
 непредсказуемый результат. Во всяком случае, анализ психосхемы не дает 
 никаких противопоказаний для продолжения исследований. У меня есть основания
 полагать, что по ряду показателей этот молодой человек довольно перспективен.



 - В таком случае, на сегодня все.



  Путь к моему новому месту жительства был не близок... Однако, я вежливо 

 отказался от предложенной институтом машины... Мне нужно было подумать...

 В мое потрясенное существо настойчиво стучалась вполне паникерская, жалкая,

 пораженческая мыслишка... 



  А не послать ли мне эту контору подальше? Они же там все... сумасшедшие.



 Однако контракт, батенька... Ничего не попишешь.



 До стоянки такси я добрел, как во сне. Кажется, даже наткнулся на кого-то...

 Кто-то пожал плечами и, не дождавшись извинений, пошел своей дорогой.

 - Бред какой-то, - заключил я, стряхнув оцепенение. И сел в первое попавшееся
 такси.



 - Привет, братишка, куда едем? - оскалился из водительского кресла долговязый 

 парень, примерно моего возраста. Или старше? Слегка ошалев от панибратского

 обращения, я сунул ему в нос проспект,  который мне вручила инструктор.

 - Знаешь, где это?

 - Грейсвуд-авеню, четвертый уровень, второй сегмент от главной магистрали, 

 секция "Обитель ангелов", - на одном дыхании выговорил водитель. - Везет мне

 сегодня... Чего тебе понадобилось на другом конце города?

 Я окончательно сбился с ритма. С одной стороны, - это непозволительная 
 наглость... С другой, - похоже ему все равно, "чего" я там забыл, и просто

 нужны свободные уши, чтобы трепаться о чем попало. Тем более, что мы неспешно
 выруливали в свободный эшелон следования - свою работу он знал.

 - Да ладно, брат, не хочешь - не говори... - подтвердил последнее предположение
 водитель. - Хотя, раз уж мы так содержательно беседуем, я
 думаю, не помешает
 представиться. Тебя как звать?

 - Тебе это действительно интересно? - осторожно спросил я и, не удержавшись,

 добавил, - Или не говорить?

 Он секунд пять переваривал услышанное, но не обиделся, а вдруг расхохотался.

 - А ты приятный собеседник.



 - Айдон. - Что называется, не нравится - не ешь.



 - Хм, Ай-дон, Айд - Он? - задумчиво протянул он. - Просто Айдон, значит?

 - Выходит, что так.

 - О-кей, Айдон, я - Саймон. Держи пять.

 - Привет, Саймон, - сказал я, растягивая губы в непринужденной

 ухмылке. Он протянул через весь салон свою длинную лапу, и знакомство 
 скрепилось крепким мужским рукопожатием.

 - И давно ты так?

 - Что? - не понял я. Да, содержательный диалог. Ничего не скажешь.

 - Ну ,  п  р  о  с  т  о  ... Айдон.

  Я с минуту соображал в чем дело, пока не увидел прищур темных глаз в зеркале
 под потолком. Вот значит как, шутить изволите...

 - С самого вчерашнего утра, - ответил я. Треп так треп, - почему бы и нет?

 - А может, с рождения. Не уверен, но вполне возможно...

 - Трудное детство? - спросил Саймон, неожиданно сбрасывая скорость и переложив
 руля.

 - Ну почему же... Скажем, родители не сошлись во мнениях. Столкновение семейных
 интересов и все такое... Эй, полегче! - Пожалуй, угол атаки и впрямь
 был
 крутоват.

 - Не боись, брат, - Саймон в зеркале подмигнул, невозмутимо выравнивая машину. 
 - Доставим в лучшем виде.

 - Надеюсь и уповаю... - Промычал я , честно пытаясь улыбнуться. Сзади, 
 отчаянно сигналя, нас облетали собратья по эшелону. 

 - Пристегнись лучше, - посоветовал Саймон, закладывая очередной вираж. - О

 чем бишь я?

 - О детстве, - придушенно прохрипел я, натягивая упряжь.

 - А, ну да... А, чтоб вас всех! - вывернув штурвал, Саймон заставил машину

 сделать стремительную бочку, надо признать, в удачной попытке избежать 

 столкновения. - И как оно тебе?



  Постепенно я втянулся в эту игру словами. Наша бессвязная болтовня оказалась
 как нельзя к месту. К примеру, она сильно сокращала путь. К тому же,

 я ни разу не вспомнил о своем дебюте в качестве подопытной крысы.

 
  Мы неслись на головокружительной высоте, сквозь хаос городского движения,

 якобы кем-то регулируемого, и, выделывая вместе с машиной фигуры высшего

 пилотажа, с естественным риском впечататься в стену рукотворного каньона,

 либо в машину соседа, вознамерившегося пролезть там, где пролезть невозможно
 по определению, я наконец-то обрел душевное равновесие.

  Сердце заходилось в рваном ритме, адреналин выплескивался в кровь литрами, но
 я увлекся этой бешенной гонкой так, что приход к финишу был
 полной
 неожиданностью.

 - Ну вот и приехали. Кажется...

 - Как это?  К  а  ж  е  т  с  я...

 - Да нет, все верно, - Саймон еще раз сверился с терминалом. - Вон там,

 на три часа смотри.

 Я вертел головой, тщетно пытаясь разглядеть что-либо за роем транспортных
 средств, проносящихся в мешанине эстакад, пандусов, галерей, корпусов и
 магистралей.

 - Дамы и господа, просьба пристегнуть ремни и не вставать с мест до

 полной остановки корабля, - тарахтел Саймон, манипулируя тягой.

 Очень смешно, хотя посадка откровенно грозила быть жесткой.

 - Саймон, ты уверен в том, что делаешь?

 - Честно? - спросил Саймон, обернувшись и одновременно выключив турбины...

 
  Кажется, я заорал, и мы ухнули с высоты приличного небоскреба в сплетение трех
 транспортных потоков. Такси камнем врезалось в гущу транспорта, словно в рой
 астероидов и вывалилось из него, чудом никого не
 задев, точно на узкий язык
 эстакады.

 В последний момент ожившие турбины вдавили нас в кресла перегрузкой,

 и машина мягко осела на тесную площадку под счастливое улюлюканье Саймона.

 - Да! - выдохнул он со страстью фаната, когда турбины умолкли.

 - Да... - потрясенно повторил я.

 Если на меня пытались произвести впечатление - я впечатлен. Я сидел,

 как изваяние, пока Саймон не щелкнул пряжками и не обернулся.

 - Все, брат, приехали.

 - Сколько?

 - Честно? - спросил он. Его глаза смеялись. - Вообще-то, это должно

 быть раза в полтора дороже - врядли кому-то из здешних ангелов срочно,

 до зарезу, нужно обратно...



  Де жа вю. Пауза была значительной. Как раз настолько, чтобы я мысленно

 отсчитал цифру с тремя нулями. Как минимум.

 - Расслабься, брат. По первому разу тебе положена скидка.

  Вот успокоил.

 - Ну так сколько? - увереннее спросил я.

 - Сто семьдесят, плюс три процента госсборов.

 При виде наличных его глаза округлились.

 - Это шутка что ли? - Похоже, на этот раз пришла его пора впечатлиться.

 - Держи... Зуб даю, - сдачи у тебя нет. И... Спасибо за честность.



 Я  спрыгнул на выложенную плиткой стоянку и осмотрелся.



  И присвистнул.



 - Эй, Айдон!

 Саймон высунулся в люк над водительской кабиной и, щурясь от солнца,

 крикнул:

 - Слушай, парень, я тебе завтра же верну.

 - Езжай! - Я махнул рукой.

 - Нет, ну так нельзя - это на поездку в центр тянет. Точно... - он секунду
 подумал. - Слушай, я завтра свожу тебя в город бесплатно, идет?

 Я кивнул - что с ним сделаешь?

 Он расплылся в улыбке и исчез в машине. Сделка состоялась.

 Такси взметнуло пыль из-под днища и задом свалилось с эстакады.

 Я остался один. Теплый ветер трепал мои волосы, в небе нескончаемым потоком
 проносились флайеры, авиетки, аэробусы. Этот город жил своей, непонятной 
 жизнью, а я был здесь чужаком. Увидев, как желтый в черную шашечку флайер
 падает в пропасть Грейсвуд-авеню, я ощутил это почти физически.

  И потратил не меньше часа на увлекательную во всех отношениях прогулку

 вдоль секции. Может быть терминал в машине Саймона и выдавал какие-то

 цифры, по мне же дома "Обители" выглядели, что называется, на одно лицо.

 Аккуратные такие кубы из пластика и пенобетона, как по ниточке выстроенные
 вдоль обрывающейся вниз и вверх улицы.

 - Дом-дом, милый дом - машинально бормотал я, остановившись в замешательстве.
 - Милый дом...

 Так который из всех?  У меня не было никакого желания до вечера мерить

 шагами полукилометровый козырек тротуара.

 - Что-то потеряли, гражданин?

 Огромный парень в строгом костюме, с бляхой охранника, выжидательно на

 меня смотрел, а я никак не мог разрешить дилемму: откуда он взялся, если

 секунду назад тротуар был девственно безлюден, исключая естественно меня.

  Эврика.  Если не знаешь чего-нибудь - спроси у кого-нибудь. Все гениальное 
 просто.

  - Прошу прощения, - служба, - деланно улыбнулся он. - Мне не сообщили,

  что у нас новый жилец.

   Ну да, ты еще под козырек возьми. Однако он оказался достаточно любезен,

 чтобы помочь мне с ориентировкой.

   Через широкий проулок мы попали во двор. Мило. Не восторг, но мило -

 стриженные под гребенку кусты и небольшая клумба, лютики-цветочки... Даже

 небольшой бассейн.

    Подойдя к двери, "Кейн Бройс, служба охраны" снял с нее пломбу и сделал

 приглашающий жест.

   - Коттедж в вашем распоряжении. Возникнут какие-то вопросы - звоните.

    Я молча взял жетон с голограммой и, закрыв дверь, привалился к ней спиной.
 И закрыл глаза.

    Дом-дом, милый дом... 






   Глава 3. "Из истории болезни..." или Краткий курс новейшей истории.

            [Неоортодоксальной Мифологии?]




  Пока я дрых, разметавшись в чем был, дом наполнился скрытой жизнью. Незримые
 слуги - шайка кибер-дворецких - распаковали всю мебель, кроме моего дивана.
 Меня разбудило настойчивое пиликанье видеофона.

 - Айдон! - На лице Саймона было отражено подлинное удовлетворение. - Ты куда
 пропал? Я ору, ору...

 - Привет...

 - Давай, собирайся! - нетерпеливо перебил Саймон.

 - Куда?

 - Ну знаешь! В город, родной, - я тебя полчаса вызваниваю.

 - Сейчас, - вспомнил-таки. - Ты где?

 - Прямо там, где вчера садились. Помнишь?

 - Да, такое не скоро забудешь...



  Ну еще бы! Сильное ощущение.



 - Я скоро...

 

 Он нервно газовал, вздымая из-под днища клубы пыли.

  Эстакада была залита слепящим солнцем. Мне отнюдь не улыбалось срываться и

 лететь куда-то... В общем, чувствовал я себя как после пробуждения в длинную
 фазу. Собственно так похоже дела и обстояли... Впрочем, об этом я подумал,
 плюхнувшись в соседнее с водительским сиденье - отступать было

 поздно. Хотя дверь я похоже не запер...



 - Наконец-то, - протянул Саймон, нервно трогая с места в карьер.

 - Куда такая спешка?

 - Ты в каком веке живешь, парень? Нам еще во столько мест надо успеть.

 - А сколько времени?

 - К обеду дело - здоров ты дрыхнуть, братишка.

 - Да, не замечал за собой.

 - Ничего, на новом месте всегда так, - успокоил Саймон.

 - Откуда ты ?.. - подозрительно спросил я.

 - Предполагаю. - Я посмотрел на него. Он на меня. Вдруг оба расхохотались.

  Хоть с юмором еще все в порядке... Жизнь, стало быть, продолжается.

 - ...Нет я тоже не местный. Думаешь, я такси всю жизнь водил? Хрена... Если

 откровенно - этот бизнес у меня вот уже где, - он рубанул себя ладонью по 

 загривку. - Просто я ничему другому не научился. Ну разве что... Хотя нет -

 это так, увлечение... Предки пытались запихнуть меня в какой-то колледж, но 

 я успешно провалил плевые по сути экзамены. Лень, вишь, не вчера родилась... А
 тебя каким ветром?

 - Кое-какая научная работа. Я даже толком не в курсе дела. Им чем-то нравится
 моя психосхема.

 - Смотри, какие люди, - задумчиво кивнул водитель. Я ждал, но напрасно - 

 хохмы не последовало. Несмотря на треп "о скуке дела", водил он классно.

 Непринужденно, что ли...

  Мне одно было непонятно - куда смотрит Транспортная. Это же сложившийся 
 лихач... Это я понял, когда Саймон неожиданно прервал длинный монолог о месте

 индивида в жизни общества:

 - Ну все, парень, - это началось. Верти головой на триста шестьдесят и 
 придерживай челюсть.



  И  э т о  началось.

 

 Эту часть города Саймон знал, как свои пять, либо в нем умирали прирожденный
 гонщик и гид одновременно...

  Голова у меня вертелась. Если не на триста шестьдесят, то на сто 
 восемьдесят - точно. От достопримечательностей буквально рябило в
 глазах. Я потерял счет датам, именам и уже почти не слушал увлеченную болтовню

 приятеля, пожирая глазами этот новый, совершенно мне не знакомый мир.

 - Ладно, как-нибудь я тебе расскажу об этом подробнее. Теперь, я  думаю...

 А вот, кстати, мы уже почти приехали...

 - Что? Приехали куда?

 - Сюрприз. - И вот так, заговорщицки, подмигиваем...

 Лицо Саймона приняло странное выражение. Он что-то искал глазами на 
 открывающейся внизу панораме, сверяясь с объемной проекцией схемы города.

  Мы постепенно снижались, сбрасывая скорость. Я ожидал чего-то вроде прошлого
 раза, внутренне укрепляясь духом, но напрасно. Саймон удивительно плавно

 и аккуратно, с ювелирной точностью, втиснул свой аппарат на свободное место

 в забитом транспортом паркинге.

  Ни слова не говоря, он расстегнул ремни и выскочил наружу.

 Дальнейший путь на предстояло проделать пешком. Как я понял.

 - Куда теперь?

 Саймон смотрел себе под ноги, о чем-то думая, и поднял голову.

 - Как ты насчет информационных технологий?

 Не люблю, когда отвечают вопросом на вопрос.

 - Положительно. - Я пожал плечами.

 - В смысле, не против вообще? 

 - В смысле? - У него определенно талант. Сбивать с толку.

 - Ладно, большего не требуется. Нам сюда. - Он неопределенно мотнула головой,
 мол, "следуйте за мной". Ну я и пошел за ним.

 "Как дурак", - мелькнуло в голове.

 

 Впрочем, идти пришлось не далеко. Мы же почти приехали... Или я снова чегото
 не понимаю?

  

 "Остин Ли Эмерсон. Клуб памяти," - значилось на скромной вывеске. Чуть ниже,
 приписка: "Вход свободный. Веселитесь, ребята..."

 Не то, чтобы это имя было мне незнакомо...

 - А ты умеешь делать сюрпризы, - сказал я.

 - Что? - переспросил Саймон.

 - Ничего, - ответил я, покачав головой на всякий случай. 



  Не помогло. 



 Это был самый обыкновенный парень.

 По крайней мере, он ни чем не отличался от любого другого гражданина

 Вселенной, застигнутого непогодой на пустынной дороге. Встреть я его

 на одной из людных улочек Астрона, либо в одной из забегаловок Гавани... 
 Думаю, мы и не подозревали бы о существовании друг друга.

 - Добрый день, - сказал некто, когда я отворил скрипучую створку.

 Собственно, день был уже на исходе. И не особенно добрый. Длинные волосы
 незнакомца спутались и слиплись, спадая местами на лицо, а с

 мокрого насквозь плаща бежали струи воды, заливая потрескавшийся от

 времени пластик. Собственно, все это я смог охватить одним взглядом,

 отойдя шага на два-три. На всякий случай. Субъект был выше меня раза в

 два. При этом не производил впечатление бандита с большой дороги.

 До того невзрачно и, в какой-то степени жалко, выглядел он в этом

 аляповатом плаще, в котором худой незнакомец болтался, как карандаш

 в стакане. Он был небрит и казался изможденным, но стоял прямо, расправив
 плечи, нисколько не смущаясь тяжеленной на вид дорожной сумкой. А на обтянутом
 загорелой кожей лице горели большие печальные
 глаза.



  Зеленые.



 - Можно войти?

 Я только хлопал глазами в ответ. Уже потом, сидя в столовой, когда

 его плащ сушился над электрокамином, я чувствовал себя полным идиотом,
 насколько это возможно в том возрасте. Все с утра укатили на

 ферму. Мне же настрого было запрещено открывать дверь посторонним...

 Впрочем, гость вел себя вполне прилично. Время от времени прихлебывая из кружки
 с горячим шоколадом, он не отрываясь смотрел на экран
 переносной персоналки,
 изредка манипулируя сенсорной перчаткой.

  Я тогда еще ничего не понимал в том, что Саймон назвал "Информационными
 технологиями". Но, глядя на неподвижную фигуру, склонившуюся

 над стереоэкраном, на это лицо, с шевелящимися губами, в непроницаемых очках,
 как бы светящееся изнутри (на самом деле, освещенное

 мерцанием экрана), а затем (из-за плеча, - интересно же!) на бегущие 
 снизу-вверх строки кода, я чувствовал себя древним дикарем,

 наблюдающим за действиями шамана, безуспешно силясь проникнуть в

 тайну совершающегося таинства. А он все шептал свои заклинания,

 порождая сонмы загадочных символов, вспыхивающих на мгновение,

 чтобы тут же исчезнуть, уступая место другим...

  Совершенно заколдованный отзвуками непривычных фонем, я очнулся

 лишь, когда экран вдруг погас, а парень снял очки... Выглядел

 он в этот момент совершенно усталым человеком. Черты лица заострились, а глаза
 лихорадочно блестели. Он чему-то улыбался.

 - Наверное хватит на сегодня, - тихо сказал он.

 - Что? - спросил я.

 Он вздрогнул,и странно на меня посмотрел, как будто только что

 заметил мое присутствие.

 - А, это ты, малыш... Что-то я увлекся. Пора мне, пожалуй.

  Он вскочил и начал собираться... с лихорадочной быстротой.

 - Куда вы пойдете? Скоро стемнеет...

 - Ничего... До Астрона не так уж и далеко. Дождь кончился, да и

 плащ уже почти высох.

  Он повернулся, убрал волосы с шеи и с сухим щелчком вынул из

 уха тонкий, металлически поблескивающий стержень.

 - Что это... - испуганно спросил я, понятия не имевший о слотах

 и шунтах обратной связи.

 - Это? - он поднял шунт на ладони. Лицо у него вдруг стало неприятное.

 - Это неизбежная плата, - сказал он наконец, горько улыбнувшись,

 и продекламировал:

 - За тайну тайн считаем мы возможным себя частицу запродать кумиру...

 - Что это? -  не понял я.

 - Это стихи, просто стихи.

 И сложив в сумку персоналку, он направился к выходу. Вдруг замер на пороге,
 развернулся на каблуках и поманил меня пальцем.

 - Спасибо, малыш... Я забыл представиться.

 Карточка была обычная. Визитная.



 - Может быть, это имя когда-нибудь будет знаменитым.

  

  "За тайну тайн считаем мы возможным

   Себя частицу запродать кумиру... Слепцы

   Не ведаем, златые кандалы надев, 

   Что за свободу

   Отдать придется больше во сто крат.

   Цена прозренья - жизнь."



  Это я прочитал на мемориальной доске, висевшей при входе под флагом Федерации.

 Тоже самое значилось в некрологе. Только там не было подписи: 



 "Эмерсон, Остин Ли. Трагически погиб за свободу..."


 Об этом кричали все масс-медиа. 



 Тогда всем заправляла корпорация "Сайберекс". Это они дали Федерации Сеть.

 Впрочем через некоторое время некоторые граждане поняли смысл этого дара.

 "Сайберекс" отныне контролировал все. В том смысле, что давно существование
 цивилизации определялось простой фразой: "Тот, кто владеет информацией - ..." 



   Несколько неудачно организованных попыток взлома со стороны тщательно 
 законспирированных, а потому немногочисленных, группировок хакеров были даже 

 на руку корпорации.

  Большинство попали за решетку. Некоторые были просто убиты - у них выгорали

 шунты обратной связи. Кровоизлияние в мозг, разрыв синапсов, и странный эффект,
 так называемое "растворение", - вполне достаточный набор для сдерживания
 недовольных.

  "Сайберекс" стал абсолютным монополистом, контролируя ключевые сферы 
 информационного рынка, в том числе они получили возможность влиять на 
 принятие политических решений. Совет Безопасности знал об угрозе... Гибли один 
 за другим лучшие люди Федерации. Но прямых улик не было. Как и свидетелей...

  Совбез терял агентов, отказываясь от своих людей, чтобы избежать разоблачения.



  А некто Остин Ли Эмерсон работал простым программистом в дочернем отделении

 компании "Артифишел Интеллиджент Диджитал Системз". Это было последним 
 приобретением "Сайберекса". Во всех смыслах.





  А в один прекрасный день серверы службы безопасности "Сайберекса" сошли с

 ума. В обход всех блоков цензуры информация, не предназначенная для 
 опубликования когда-либо, сбрасывалась в базы данных всевозможных СМИ, а Совбез 
 неожиданно получил доступ к досье всех ключевых фигур руководства компании, а

 также к совершенно секретным сведеньям, затрагивающим стратегические планы

 корпоративной политики.

  Некоторые члены руководства так или иначе избежали правосудия.

 Локальные координаторы вдруг вымерли от эпидемии инсультов и инфарктов, 
 совет директоров впал в поголовную кому и скончался, не приходя в сознание, а

 председательский триумвират исчез в неизвестном направлении, во главе с 
 Президентом. Немного дольше продержалась военизированная служба безопасности.

 Им удалось вывести в космос несколько кораблей, в том числе крейсер 

 "Харон" - флагман флота компании. Но объединенными силами трех эскадр отряд

 был блокирован до конечной фазы разгона, когда преследование уже было бы 
 бессмысленно.

  Штурмовые группы остались без работы - в отсеках их ждал вакуум, где в 
 невесомости плавали трупы, изуродованные взрывной декомпрессией.

  Только начальник службы безопасности умер иначе - застрелившись в своей 
 каюте. Вся информация из бортовых компьютеров была стерта, за исключением 
 последнего приказа: "Общая разгерметизация."



  От внутренней сети корпоративного использования осталась горстка системных

 операторов, "растворившихся" в хаосе киберпространства, с пробитыми шунтами, а
 наиболее радикально настроенные сограждане призывали перебить оставшихся. По
 системам Федерации прокатилась волна насилия  и беспорядков.

  Трансгалактическая корпорация, владевшая сетевыми ресурсами в полусотне 

 систем, включавшая сотни дочерних компаний и местных отделений, в одночасье

 прекратила свое существование. Имущество и недвижимость были арестованы и 

 проданы с молотка. 

  Лишь годы спустя было организовано расследование, для чего был создан 
 специальный комитет Совета Безопасности. Моделирование показало, что именно 

 сбой в энергоснабжении систем безопасности стал причиной столь далеко идущих
 последствий. В ничтожно малый зазор времени, между объявлением тревоги и
 включением резервных энергостанций, со сменой всех паролей, именно в этот
 момент было произведено подключение и сброс информации, после которого техника 

 вышла из подчинения операторов. В закоулках разрушенной базы данных были

 обнаружены следы вируса. Ничем впрочем не замечательного... Если не считать

 того, что компьютеры СовБеза тоже не обладали иммунитетом к его воздействию.

 Локализовать воссозданный образец не удавалось. Он отвечал на эти попытки

 разрушением системы и самоликвидацией.



  Кропотливо проследив подключение по уцелевшему архиву системного журнала,

 операторы комитета вышли на виновника краха Сети в тогдашнем ее состоянии.



  Остин Ли Эмерсон не проснулся знаменитым.



 Он был найден в подвале своего загородного дома, сидящим за портативным 
 компьютером модели "Лаки Гай" Mk.I, снятым с производства пол-века назад. 
 Убитый выстрелом в затылок с близкого расстояния из бесшумного 
 электромагнитного пистолета. Подобные состояли на вооружении сотрудников
 "Сайберекса".

  В общем, закономерный итог, учитывая могущество канувшей в Лету корпорации.

 

 В этом не было бы ничего странного, если бы не ряд как бы случайных совпадений.



 Системы безопасности "Сайберекса", тогда еще малоизвестной на рынке информации
 фирмы, зародились в то же время, когда компания "Накатомо" выпустила

 новую версию портативного компьютера, получившего заводское обозначение

 "Марк I". При этом использовалась XYZ-архитектура, разработанная в свое 

 время специально для машин, на которых по заказу "Сайберекса" разрабатывалось
 ядро будущей системы безопасности. Группу программистов возглавлял 

 некто Кеннет Эмерсон. В результате какой-то внутрикорпоративной интриги

 он был уволен. Покончил с собой.

   




  О природе вируса остается только гадать... Уровень взаимодействия с 
 аппаратурой, по видимому, исключал его написание ... обычным человеком.

 Даже аналитикам Центра Стратегических Разработок Флота понадобилась более

 23 машино-месяцев с задействованием почти 70% мощностей "Гексаграм" XXI - 

 кластерной системы, на основе ИИ класса "Омега" - чтобы расшифровать код.

 Для написания вируса нужна была одна такая машина как минимум, чтобы выйти 

 на уровень доступа к аппаратным механизмам защиты.




 - Это было давно, - тихо сказали за спиной.

 - Что? - спросил я, оборачиваясь.

 - Не многие помнят, как это было, - сказал какой-то волосатый старик в странной
 хламиде с капюшоном. И в зеркальных очках.

 Я посмотрел на него с невольным интересом. Решительно не припоминаю, где

 я его мог видеть...

  

 - Кто вы такой?   



 - Не важно, - раздельно сказал он и, пригладив длинные усы, улыбнулся. При

 этом лицо его, обтянутое темной от загара кожей, пошло морщинами, а усы

 ехидно встопорщились. - Важно кто  т ы ...



 Вот тогда я неожиданно и понастоящему испугался... "Здравствуй мама."



 - За это знание придется заплатить. Не спеши с этим...



 Видимо я не понял. Или сделал вид. Он небрежным жестом приспустил очки на

 нос и кивнул на доску. В моем мозгу вспыхнули строки мрачной цитаты. Я 
 боролся с искушением и страхом, старик видел это. И ждал. Напрасно - 
 осторожность победила.

 - О чем вы говорите, дедушка? - Нейтрально спросил я, как можно наивнее 

 хлопая вытаращенными глазами. Ну да... Старик невозмутимо проглотил "дедушку",
 но и на "дурочку" не клюнул.

 - Ложь требует навыка, юноша.

 Его голос был исполнен усталости и скуки. - Айдон, кажется?


  Я не успел удивиться.


 - Я многое о тебе знаю. Даже больше, чем ты сам...  Наверное.

 В его голосе совсем не было сарказма. Ну разве что совсем чуть-чуть.

 - Я ... - Этот разговор мне уже не нравился. Очень не нравился... Но крыть

 было нечем.

 - Извините, я не знаю, о чем вы говорите, -  как мог твердо сказал я. Мне

 почти удалось подавить дрожь в голосе, но старик не собирался оставить меня
 в покое.

  Когда я решительно надвинулся на него, он спокойно отошел с дороги, почему-то
 покачав головой. Впрочем, далеко я не ушел.

 - Твой отец - Талый, Игорь Николаевич, соактор неизвестен; прогноз - 0,98,

 позитивный, учетный номер удален...

 Меня словно ударили. В сердце вошла тупая игла.

 - Я не хотел этого, Айдон, квазискрипт "Оникс", дубль "Белая сфера"...

 Все равно... Это был удар ниже пояса. Впрочем, старик уже не улыбался - это

 и впрямь было уже совсем не смешно. Я гадал просебя. кто же он такой, этот 

 страшный человек... Мало кто знал мое полное имя. Очень немногие, кому 
 полагалось знать. Поля геношифра хранились в закрытых разделах досье, а 
 доступ к ним уходил корнями в СовБез. Для всех иных-прочих я был "просто 
 Айдон". Или Талый, Айдон Игоревич... В крайнем случае, - СовБез заботился о

 безопасности своих подопечных. Сердце зашлось в рваном ритме. Когда же вы

 меня оставите в покое?      

 - Не бойтесь, Айдон Игоревич. СовБез и иные конторы подобного толка вами

 пока не интересуются. - Старик читал меня, как открытую книгу.

 - Пока? - Я напрягся. Старика это позабавило.

 - 0,98 - слишком большая вероятность отсутствия отклонений, чтобы учитывать...
 соактор вашего отца.- Он говорил задумчиво, глядя мне под ноги. - 
 Вот только,
 удивительно одно обстоятельство. - Он вдруг поднял голову...

 

 - Как  о н и  допустили осуществление такой вероятности? 



 Я уловил упор на слове "они". Чтоб я понимал что-нибудь... Старик молчал, 

 ожидая моей реакции. Напрасно. Он разочарованно сжал губы.

 
 - Слишком рано, - тихо сказал он, отвернувшись, чтобы скрыть досаду.

 - Рано для чего? - Черт, неужели тебе это действительно интересно? Изыди, 

 искуситель!

  Старик посмотрел на меня незряче, или мне так показалось из-за очков. 

  Возраст наверное...

 - Тебе еще многому придется научиться, - неожиданно сказал он, словно 
 очнувшись от приступа рассеянности. - Клеймо крови не стереть удалением 

 учетного шифра.

 Я вдруг услышал, как тихо вокруг. Старик посмотрел мне прямо в глаза.

 

 - Научись не бежать от себя, парень.

  

 Мне вновь послышались голоса. Мир вокруг снова ожил и завертелся вихрем

 знакомых ощущений. Страх и мандраж испарились, как не было.

 Я хотел еще что-то спросить у странного незнакомца, но внезапно
 отвлекся на невесть откуда взявшегося Саймона.



 - Ты куда пропал? - как ни в чем не бывало воскликнул он, возникая, как 

 чертик из табакерки. - Все тут торчишь!

 Я посмотрел на старика. Тот прижал палец к губам и, вернув на место очки,

 просто и тепло улыбнулся.

 - Кто это? - спросил Саймон, подозрительно косясь в спину удалявшемуся 

 пружинистой походкой старцу.            



  Хороший вопрос.   

 

 - Понятия не имею. - Я пожал плечами.  Что я еще мог сказать?   



  Гл. 4 Noname 01
  
   Технологий мы в тот день нахлебались по самое "не могу". Только я успевал
  проявить к чему-либо интерес - Саймон уже тащил меня в совершенно 
  противоположном направлении. От там и сям понатыканных терминалов,
  демонстрационных и рекламных мониторов голова шла кругом. Я почувствовал,
  что тупею от такого количества компьютерной халявы, хотя в прочем этот
  этот мемориал меня не разочаровал. Он вовсе не выглядел сборищем
  вызывающе "прикинутых", небрито-волосатых неформалов. Не было 
  толчеи и шума, обычно понимаемых под атмосферой тусовки. Напротив, -
  люди в опрятной, кое-где даже в деловой одежде, разбившись на компактные 
  группки, приглушенными голосами обсуждали какие-то отвлеченные, не всегда
  технологически выдержанные темы. 
   По непонятным Саймону причинам я наотрез отказался от посещения VR-кабины,
  зато бар вызвал во мне весьма положительный отклик. Я изрядно вымотался,
  бегая за Саймоном от стенда к стенду, поминутно теряя его из виду. 
  Впрочем, решение было принято единогласно. Саймон тоже был непрочь
  расслабиться за бутылочкой пива. Он усадил меня за свободный столик,
  а сам куда-то исчез, обещая устроить выпивку по личному знакомству.
  Обычно заказ здесь приходилось ждать довольно долго - официантки
  работали, не покладая конечностей, но не могли быть в пяти местах
  одновременно.  От нечего делать я сидел, откинувшись на спинку стула,
  наблюдая разворачивающуюся на стерео партию в шахматы, и ловил
  обрывки высокоинтеллектуальных бесед собравшегося в баре андеграунда.
  
  - ... нет, я думаю, регистры Коха тут не при чем. Шестая функция 
  сетевой поддержки вызывается через прерывание от терминального
  коммутатора. В свою очередь, бета-канал...
  - ... тут, значит, моей системе настал пинцет. Фаги
  прохлопали нечто совершенно для них новое - с Ти-Эс-13 и "Небьюла" и
  сравнивать нечего. Детский лепет. Какая там локализация! Буферный экран
  был взломан через мгновение после подключения... А дальше это "нечто"
  спалило модуль обратной связи, и привет... Хорошо хоть, силовая защита
  выдержала.
  - ... да-да, та самая длинноногая крошка Лэсси. Мне кажется, она одна из
  немногих, кто обладает нуль-допуском к ресурсам самого сетевого
  администратора. У Марка губа не дура. Да и с ресурсами у него все в порядке.
  Ха-ха...
   В общем мы весело провели время. Напоследок заглянули на местный вариант
  толкучки. Саймон сказал, что здесь можно за небешенные деньги приобрести не
  самую отсталую систему, и вообще попадаются всякие занятные редкости.
   Я был исполнен пива и благодушия, посему покорно следовал за этим 
  достойным учеником Моисея, сквозь забитую "железом" и страждущими
  хакерами экспозицию. "Железа" здесь было немеряно, но попадались
  и действительно интересные экземпляры, способные привлечь даже мое 
  не слишком искушенное внимание. Возле того стенда я встал, как 
  вкопанный, и только что не протер глаза, дабы разрешить сомнение.
  Нет, со зрением было все в порядке. Там действительно покоился,
  слабо мерцая дисплеем в режиме готовности не кто иной, как "Лаки
  Гай" Mk.I. В отличном состоянии, с гарантией на неопределенный срок...
  И главное... Только не падай, я тя ум-моляю.  Точь в точь такой же был 
  у Эмерсона, вечная ему память.
  - Интересуетесь? - Спросил тихий голос. Странный акцент. Я насторожился.
  Из-за прилавка показалась фигура в темно-сером, матово отсвечивающем плаще
  с капюшоном. Голос принадлежал женщине. Грудной, с придыханием. Выговор
  был слишком правильный для любого из местных диалектов. Почему-то я
  был в этом просто уверен.
  - Сколько? - неуверенно спросил я. Саймон опять куда-то испарился, 
  предоставив меня самому себе.
  - О нет, он не продается...
  Я недоуменно воззрился на нее.
  - То есть?
  Она затруднилась с подбором, и, выпростав из складок рукавов руки, 
  помогла себе жестикуляцией.  
  - Обмен... - С усилием сказала она.
  - Бартер? - Переспросил я, пялясь на удивительно бледные маленькие кисти с 
  длинными подвижными пальцами. Ногти покрывал темный лак, они были 
  весьма тщательно ухожены.
  - Именно.
  
   Мой интерес угас. Что я ей мог предложить? Однако странная торговка
  была настроена более оптимистично. Я выложил на прилавок все, что было
  более-менее ценным из того, что имел при себе. Ни электронный секретарь,
  ни многофункциональные часы, "мечта навигатора", ни, упаси-господи, - чего
  только не найдешь в многочисленных карманах куртки, складной садовый нож
  с кривым лезвием ее не заинтересовали. Сошлись на солнцезащитных 
  очках-поляризаторах, навесном голо-проекторе для них же; 
  кристалл-головоломка и карманная видео-игра после некоторого изучения
  также перекочевали к ней. Но в настоящий восторг ее привело нечто, на мой
  взгляд, вообще не заслуживающее внимания. Если конечно не учитывать
  кое-какой исторической и сентиментальной ценности лично для меня.
   Как всякий нормальный человек мужеского пола я прошел в своем развитии
  этап платонической влюбленности. 
  
   Я ее почти не знал. Родители той девочки снимали приличных размеров дом, 
  через две улицы от нас, по левую сторону. Через год ее отец получил новое
  назначение и они покинули Григ. Мне же осталось светлое воспоминание о
  чистой детской дружбе... Как давно это было.
   Брошь из синего металла - простенький такой цветочек - потемнела и слегка
  потерлась, но камешки в центре еще ярко светились отраженным светом.
  Женщина повертела брошь, так и эдак, рассматривая ее в холодных лучах
  искусственного освещения, и быстро спрятала ее в складках рукавов, как
  какое-то сокровище. Ее глаза светились в тени капюшона.
  "Инопланетянка!" - Потрясенно подумал я. Вот откуда бледность кожи и странный
  акцент. Что ж, это многое об'ясняет. В частности, необходимость плаща и
  некоторую эксцентричность.
  - Он ваш, - тихо сказала она, исчезая...
  
  - Вот ты где! - Раздалось из-за спины.
  - Фу, Саймон... Чуть не испугал.
  - Я пропустил что-то интересное?
  Я рассказал ему о странных на мой взгляд условиях сделки.
  - Не бери в главу - черт их разберет этих "братьев по разуму"...
  - Сестер, - поправил я, пряча улыбку.
  - Что? - Не понял Саймон. - А, черт... не суть. Чужая душа - потемки.
  В особенности, душа чужого, - они тут часто ошиваются. Что там у тебя?
  Я передал ему "Марка", не без благоговейного трепета.
  - Знакомая машина, - равнодушно сказал Саймон. - Таких теперь мало
  сохранилось.
   Он вернул его мне без особого энтузиазма. Я был несколько разочарован
  таким пренебрежением к историческим реликвиям. Я как раз подумал, бережно
  заворачивая антикварный компьютер, о том, что... 
  
  - Зачем он тебе? - Спросил вдруг Саймон, сбивая с мысли. - Сейчас их разве
  что в музее найдешь... Что?
   Я посмотрел на него "долгим" взглядом.
  - А, кажется, понимаю... - Сказал он, зачем-то понизив голос до интимного
  шепота. Ну вот, ведь можешь, когда захочешь.
  - Антиквариат все-таки, - закончил фразу Саймон. Я понял, что поторопился
  с выводами о его умственных способностях.
  - Ладно, поехали. Мне еще в парк надо заскочить...
  Я проводил его взглядом, пожал плечами и пошел следом. 
  
   Обратно ехали молча. Я смотрел в окно, погруженный в меланхолическую 
  задумчивость. Саймон небрежно управлял такси, насвистывая не в рифму и не
  в размер что-то танцевальное, и время от времени "незаметно" косился
  на меня. Он что-то явно хотел сказать. Я терпеливо ждал, давая ему время
  собраться с мыслями. Было презабавно наблюдать в зеркале игру эмоций на 
  его лице. Он еще несколько помучился, окончательно оформляя мысль, приводя
  ее к единству формы и содержания.
   Я чуть не прыснул со смеху, но сдержался, кашлянув для отвода ушей.
  Саймон в зеркале оживился, словно только этого сигнала ему и не хватало...
  "Ну вот наконец-то и..." - подумалось мне. И он сказал:
  
  - Знаешь... У меня тут есть на примете несколько предложений. Если тебе
  нужна настоящая система... В общем, ты только скажи - о цене уж договоримся
  как-нибудь.
  - Непременно, - ответил я и на всякий случай добавил, - Спасибо.
  - Да не за что, - охотно поддержал он, и я ощутил легкую тревогу.
  Саймон впрочем сидел с вполне невинным видом и молча. Но, как ни мало я его
  знал, такое неожиданное затишье можно было об'яснить только новым приступом
  словоохотливости.
  
   Так и есть!
  
  Саймон сел в пол-оборота и вдруг спросил:
  - Знаешь анекдот? Разбирают как-то в небесной административной группе грехи
  старого хакера... 
  
   Веселый он парень.
   
   Я подумал, что люди все-таки непостижимые до конца существа. Вот этот парень,
  что сейчас в лицах представляет бюрократические процедуры оформления душ,
  в разрезе их рационализации с применением вычислительной техники, -  только
  что чуть не извел себя на нервы, почему-то приняв мое молчание за
  отчужденность.
  
   Дома мне не сиделось. Я ходил из комнаты в комнату, не находя себе места.
  Наконец, бесцельное шатание мне надоело, а по телеку не обнаружилось ничего,
  заслуживающего внимания. Я упал на знакомый диван, все-таки распакованный в 
  мое отсутствие, и попытался привести в порядок винегрет впечатлений
  сегодняшнего дня. 
   Эмерсон... Черт, бывают же совпадения. А ведь он шел к этому всю жизнь. 
  Уже тогда, сидя в нашей столовой он знал о цене... Что там говорил старик?..
  Стоп!
   Я неожиданно сел на диване. "Лаки Гай"... Какая горькая ирония. Как насмешка. 
  Впрочем он действительно знал, на что шел... Чтоб не сбиться с мысли я 
  осторожно скосил глаза на письменный стол. Компьютер лежал на столе.
  В сложенном виде он занимал немного места. Ребристая плоская коробка, 
  размером со средних размеров книгу.
   Я медленно слез с дивана и подкрался к столу. Искушение было велико.
  "Айдон, ты уверен в том, что делаешь?" - подумал я. Я еще некоторое время
  боролся с самим собой. Потом вдруг подумал, каким дураком сейчас ты
  выглядишь, стоя у стола и гипнотизируя взглядом ископаемый инструмент.
  - Бред! - решительно заключил я, на всякий случай потряся головой.
  Нет, этого просто не могло быть. "Почему?" - подумалось машинально.
  - Да потому... - Прошептал я, подходя к зеркалу. Просто потому, что этого
  не может быть никогда.
  - Чудес. Не. Бывает, - раздельно сообщил мне двойник.
  Но дух сомненья не сдавался так просто. Я отмотал мысленно пленку обратно.
  Итак, что мы имеем? Мемориал - Старик - "Марк I". Не слишком много совпадений?
  Я с удовольствием показал зеркалу язык?
  И с надеждой обернулся на стол. И сразу повернулся обратно, едва зацепив
  взглядом артефакт.
  - Ты ведь не сумасшедший, - сказал я. Это прозвучало как утверждение.
  "Есть сомнения?" - спросило отражение.
   Нет, этого просто не могло быть. Я вернулся на диван. Потолок был 
  девственно белый. Можно было просто так лежать и смотреть в одну точку.
  Долго-долго.
   А ведь я почти поверил тогда, почему-то решив, что это тот самый...
   
  Компьютер Эмерсона. 
  
   Я даже не заметил, как заснул.
   Это снова был Сон...
   
   "Здравствуй," - загорелось во мраке.
   Гораздо четче и яснее... Я жадно впитывал этот свет, ловя оттенки ощущений.
  Радость, симпатия... Я тоже рад.
  
   "Долго-молчаливый... не понятно... долго без опыта..."
   
   Я снова был вынужден только ощущать, купаясь в потоках света. Я испытал
   отчаянье...
   
   "Успокоиться-быть... сильный-терпеливый..."
   Свет мерцал почти беспрерывно. Я уже не успевал за ним, образы сливались 
   в калейдоскопической круговерти...
   
   Стоп! Ну я ж не могу так...
   Отчаянье проклюнулось обидой, что не укрылось от неведомого собеседника.
   "Прости... Долго без опыта-мал-медленный-молчаливый-трудно..."
   Ну мне это надоело... "Что, черт дери, происходит?!" - Вот что я хотел бы
   знать.
   Свет на мгновение угас, словно убоявшись моей внезапной вспышки - подогретый
   злостью вопрос-ощущение прозвучал почти осмысленно...
   
   "Друг..." - Убеждение, потрясение...
   Да, ладно - верю, верю... Что делать-то будем... Друг?
   "Встреча-скоро... Пока - медленный-трудно-затруднительно-непонятно...
   Учиться-возможно-быстрее-торопливее..."
   
   Нет, это мы вроде уже проходили. Учиться - хм... Чему? У кого?
   "Учиться-ощущение-расширение... мировосприятие-понимание..."
   
   "Учиться-ощущение..."
   Что? Мыслить ощущениями?..
   "Не правильный-не верный-исправлению подлежащий-не совместимый... -
   Короче, отрицание и негодование по поводу. - Не правильный..." 
   Да ладно, ладно... А как это - "правильный"?
   "Правильный-верный-допустимый по условию-входящий в область..." -
   Вот вам и рациональное об'яснение... - "Учиться-ощущение... восприятие-
   непосредственно..." - Бред какой-то...
   "Мал-медленный-создающий препятствия-односторонне неразрешимый...
   Долго без опыта..." - Пластинка снова пошла по кругу. Светолексемы
   повторялись циклически, но я уже не вдавался в смысл.
   "Учиться... Наставник-указующий векторы смыслов-проводник... 
   подводных камней-садовник не выводимой из себя самой истины-критерий..."
   Чего? Стало еще интереснее... 
   Я ощутил мучительное непонимание... Чего-то потенциально важного.
   Свет жалобно зеленел, сходя на нет.
   "Наставник... - повторил "Друг". - Пустотой не рожденный... пустоты-Холодный
    Брат."
   
   И свет окончательно угас, последним приветом зажглись изумрудные руны:
   "Не рожденный...
    Холодный Брат...
    Наставник-окаменелостей собиратель..."
   Но и они вскоре пропали, поглощенные сгустившейся темнотой. Мутный страх
   закружился вокруг бледными тенями в бездонной пустоте. Я вдруг почувствовал
   полнейшее одиночество... И проснулся.

   
    Ну и что это могло бы означать? Совпадение? Вполне возможно. Не люблю 
 такие совпадения. Они пугают потенциалом... Ведь фантастика какая-то!
 Ненаучная... "Холодный Брат", который к тому же "не рожденный" - чего
 навертел-то! Ты ведь не сумасшедший, правда? Вот незадача...
 
  Из ступора меня вывело пиликанье связи.
  - Айдон? - Это было просто музыкой для моих ушей. Люди, живые люди...
  Точнее Анна Луиза - сюрприз да и только.
  - Здравствуйте, - сказала она. Я только кивнул, нескромно глазея на это
  совершенство. - С вами все в порядке?
  Я прочистил горло, пытаясь восстановить утраченный дар речи. Помогло.
  - Да, а что такое?
  - Я звонила полтора часа назад - никто не подходил...
  
   Я преодолел искушение посмотреть на часы. Черт... У них же график. Совсем
  забыл.
  - Я... - Что бы такое соврать? - ... был в ванной. - НеслАбо, правда?
  Технический инструктор - это имя ей совсем не идет - Анна Луиза взмахнула
  ресницами, но легенда ее вполне  устроила.
  - Что ж, тогда я думаю...
  - Я помню, - поспешно перебил я, на всякий случай добавив, - это больше
  не повторится.
   За что мне нравятся женщины, так это за политическую гибкость.
  - Бросьте оправдываться и собирайтесь, - улыбка была - хоть щас на обложку
  какого-нибудь "Woman". - Машина уже в пути.
  
   И отключилась.
   Я еще постоял у видеоконсоли, чему-то улыбаясь. Ну и видок был, наверное.
 Взгляд споткнулся о футляр на столе.
 
  Нет, ты что, серьезно поверил?    
  
  Чудес не бывает, парень. Не бывает. Что, хочется сказать "А жаль?"
  А почему бы и нет...
  
  Я быстренько покидал вещички, из тех, что обычно кажется нужными, в пухлую
  дорожную сумку с рекламой какого-то курорта и спустился во двор. Солнце
  уже клонилось к закату.
  - Куда-то уезжаете? - Бройс был как всегда подчеркнуто вежлив. И совсем
  не любопытен.
  - Наука, - сказал я, кивнув на стоянку. Там уже, растекшись по плитке
  жирной маслянистой каплей, сверкал лаком один из флайеров института.
  - А... - Протянул охранник. Тот еще собеседничек.
  
   Что меня несколько удивило, так это непривычное изобилие транспорта в
  паркинге. Как оказалось, я был вторым на памяти Бройса жильцом секции.
  Первым был какой-то загадочный парень, которого я сам еще не видел, 
  а Кейн мало что мог рассказать - бывал он тут, от силы, два дня в неделю.
  Любопытная деталь: неизвестного квартирос'емщика также забирала машина из
  института. Похоже все мы здесь одним миром мазаны... Но вторая машина, 
  из имевшихся в наличии, мало вязалась с утилитарным понятием "средство 
  передвижения". Я достаточно повидал на своем веку транспортных средств -
  это же чудо относилось к разряду вожделенных предметов роскоши.
  Возьмите динамику гоночного болида и интерьер класса "президентский
  самолет" и вы получите примерное представление. Очень примерное - трудно
  представить президентский самолет на двоих... Да еще таких хищных 
  очертаний. Каждая линия в обводах корпуса требовала скорости, свиста
  рассекаемого воздуха и запредельных маневров. Заказной иссиня-черный
  фюзеляж и тонированный, почти зеркальный, колпак кабины придавали
  машине чрезвычайно серьезный вид, призванный очевидно, внушать всем и 
  каждому уважение к владельцу. Или владельцам. По крайней мере один был
  на лицо. Какой-то тип в модного покроя сером костюме, со скучающим видом
  глазел по сторонам, присев на скулу прихотливо выгнутой бортовой панели.
  
  - Не знаю, что за тузы, - пожал плечами Бройс. - Говорят с движком что-то.
  Ждут ремонтников с буксиром.
   В его голосе читалось скрытое злорадство. Бройс, неужели... Он им завидовал.
   Впрочем, я его понимал, сам не в силах обойти взглядом произведение 
  дизайнерского искусства. Мне-то еще предстояло пройти мимо.
   Впрочем ничего страшного не произошло. "Туз" так и сидел скучный, изучая
  носы своих туфель. Второй, по пояс скрывшись в двигательном отсеке, чем-то
  громыхал, глухо ругаясь.
   Первый вдруг поднял взгляд от обуви и посмотрел в мою сторону. Хорошо так
  посмотрел. Я почему-то почувствовал себя деталью пейзажа. Во взгляде не было
  интереса. Ничего в нем не было. А лицо было совсем белое, бескровное, и самое
  странное - абсолютно неподвижное. Маска утопленника, да и только.
   Я не выдержал и, отвернувшись, быстрее пошагал к машине.
  - Поторопитесь, - сказал шофер, сдвигая сегмент колпака. - Мы слегка 
  опаздываем.
  Чего уж там - все сроки прошли. Я проскользнул в салон, упал в кресло, 
  положив на колени сумку. Шофер дождался, пока я пристегнусь, и плавно  
  поднял флайер над площадкой.
  "Опаздываем", - подумал я. Ну да. После лихачества Саймона, подчеркнуто
  корректное вождение казалось раздражающе замедленным и неуклюжим.




  Гл 5. Эксперимент, или То, что круче нуль-программы



   Кресло? Не-ет, что вы! Это наш вчерашний день. Она так и сказала...



   Анна Луиза давно работала с доктором. Собственно, это она была той

   невозмутимой пессимисткой, что заявилась на нашу ферму в сопровождении

   доктора Мортимера. Когда-то он вообще работал один...



   - "Кресло", как вы его называете, - было первой удачей доктора Мортимера,

   сказала  инструктор, сидя в удобном кресле напротив. - На

   поиски этого решения ушли годы неблагодарной работы, это при том, что

   результат был получен совершенно неожиданно... До этого мы занимались

   совершенно обычными людьми, - она вдруг замолчала. - Вы понимаете?

   Пойдемте, я вас провожу.



    Мы вышли из "комнаты для допросов", которая на самом деле была кабинетом

   технического инструктажа. Я понял, хотя память отозвалась болью, словно

   давно заживший шрам.

   - И в чем же наше... э... наша особенность? - Я намеренно сказал "наша".

   - Не обобщайте, Айдон, - ее лицо вдруг посерьезнело, словно я позволил

   себе за глаза бестактность по отношению к уважаемому человеку. - Это

   запрещенный прием.

    Мы некоторое время шагали в тишине, по стерильной трубе, освещенной

   жестким синеватым светом панелей на потолке.



   - ... Строение психосхемы, подобное вашей, - вовсе не правило для... - она

   запнулась, подбирая эквивалент, - то слово продолжало резать мне слух, но

   синоним оказался не лучше. - Для генетических... гибридов. - она

   посмотрела на меня, проверяя, обиделся или нет. Я не обиделся

   и кивнул. Гибрид так гибрид. - Это скорее счастливая случайность,

   вероятность обнаружить которую многократно повышается, извините за

   физиологизм, за счет совмещения геномов, прошедших длительное независимое

   развитие, хотя бы и близких по изначальному происхождению... Ведь

   результат, еще раз простите, совершенно непредсказуем, как с генетической,

   так и с психологической точки зрения. Мы теперь многое знаем о том, что

   записано в спиралях ДНК. Человеческий генокод расшифрован почти полностью.


    Раньше мы еще питали иллюзии, что это "почти" можно без ограничения

   общности исключить из уравнения.

    Однако до сих пор непонятны функции огромного множества генов, т. н.

   "балласт". В вашем случае все это многократно осложнено многочисленными

   факторами случайности - гены неизвестного происхождения... Да, что там!

   Даже в случае с прослеживаемыми гибридами невозможно предсказать

   результат - мы не знаем механизма взаимодействия генов различной

   природы, возникших в ходе длительного, надо полагать, параллельного

   развития геномов... Что, не привело, по воле случая к возникновению

   мутационного барьера, исключающего скрещивание их носителей, ни даже к

   классической в таких случаях стерильности потомства. Мы конечно можем

   об'яснить, как получилась та или иная генная структура, но почему она

   стала именно такой, почему она вообще получилась, вопреки устоявшимся

   представлениям, - вряд ли когда-нибудь станет понятно.

    В смысле извлечения информации - ДНК неисчерпаема. К сожалению, новые

   знания о ней из самой информации никак не следуют. Нужен внешний агент -

   чья-то способность к обобщению новых фактов, однако основанная на опыте.

   Здесь мы встречаем камень преткновения в лице того же запрета

   экспериментов с человеческим "генетическим материалом", в смысле

   получения гибридных особей с заданными свойствами... как ни цинично

   это звучит. И даже если отбросить... в порядке эксперимента мысленного,

   моральные ограничения, возникает ряд сложностей иного порядка, из области

   на стыке психологии и кибернетики, где собственно, как подсказывает

   интуиция, вообще имеет смысл искать - дело в том, что об'ект поиска

   является результатом не только и не столько физиологической

   предрасположенности, но целенаправленного воздействия, в процессе

   воспитания личности индивида в структуре общественных институтов и

   общения с себе подобными, а в глобальном смысле - всего предыдущего опыта

   цивилизации, обобщением которого - конечным продуктом уже психогенеза -

   этот самый индивид является, во всей полноте проявлений личности, как

   общественно значимой составляющей человека, ее неповторимой

   индивидуальности, инвариантной к внешней среде.

     Однако, сложность его, возникшего на субстрате комплексно сложной

   системы нейронных структур, на несколько порядков выше сложности

   самого мозга, контуры которого,
 по многочисленным свидетельствам
   самонаблюдений, способны перестраиваться не только в виду внешних
   воздействий среды, но и под влиянием волевого усилия. А значит, как
   подсказывает
 последовательная логика, и под влиянием процессов, происходящих
   в глубинных, надежно укрытых от внешнего наблюдателя слоях ментальной

   сущности человека, выходящих за рамки активности сознания. Во истину,

   чужая душа - потемки, если не брать частные попытки рационализации

   данного понятия, путем ограничения его трансцендентности - усечения

   до удобовычислимых моделей и рабочих гипотез, не противоречивых

   в отдельно взятом контексте их приложения к счетным подмножествам

   факторов, с заданной точностью аппроксимирующих отдельные

   аспекты моделируемого явления.



    В общем, что до генетики - тут мы в тупике... Так же и с психологией...

   Или сложнее?



    Она даже остановилась. Я машинально прошел шага два вперед и удивленно

   обернулся.



    - Да, пожалуй, - она возобновила движение и цепь размышлений. - Тут мы

   сталкиваемся с проблемой фрактализации терминов и нагромождением их

   аксиоматических определений. Психологу приходится отказываться от

   привычных понятий, обращаясь к терминологии, или даже идеологии, таких

   наук как кибернетика, информатика и их многочисленных производных,

   что заводит нас уже в дебри динамики систем и их общей теории. В общем

   смысле все это можно определить как абсолютную функцию Randomize, и

   результат, который она возвращает мы не можем ни предсказать, ни даже

   об'яснить без помощи разнообразных абстракций, которые суть упрощения

   реально существующих явлений и процессов, их сопровождающих.




    Веселенькие дела... Мы остановились у массивной двери шлюза, гле нас,

   точнее меня, уже ждал Крей, в сопровождении техника. Тот опекал какой-то

   кейс, непод'емный на вид, со множеством ребер и индикаторной панелью.

    - Здравствуйте, Айдон, - сказал Марион приветливо и, выдержав паузу,
   добавил, - Мисс ван Дейк...



    - Задача ясна? - спросил он, после недолгих объяснений.

    Я кивнул. Поблуждать в потьмах - чего ж тут непонятного.

    Марион кивнул технику. Тот проворно вскрыл чемодан, извлекая на свет

    Альфа-маяк.

    - Маяк настроен на частоту вашего мозга. он посылает периодические

   импульсы,амплитуда и частота которых меняются, в зависимости от

   направления движения...



    Все это я уже знал. Техник не торопился вручить мне маяк, и я терпеливо

   ждал окончания консультации.

    - Итак, ждем вас на выходе. Внимательно прислушивайтесь к ощущениям -

   маяк выведет.

    На каком интересно входе?

    Я стоял в узкой комнатке "предбанника" и положительно не представлял

   другого выхода, кроме того, которым я сюда вошел.

     Посреди пола стоя куб-чаша, в которой покоился шар маяка. Я взял его

   в руку. Он почти ничего не весил, был словно живой и плавно мерцал,

   порождая волны тепла, пронизывающие все тело. Я не сразу заметил,

   что комната преобразилась. Противоположная входу стена стала

   полу-прозрачной, призрачной. Время от времени по ней пробегала рябь,

   словно колебался разогретый воздух, размывая очертания уходящего вдаль

   коридора...   Я прошел сквозь стену, вызвав на ней волны - целую

   маленькую бурю - и оказался по другую сторону. Туннель как туннель.

    А позади - комната-"предбанник", чаша-куб и почти неразличимая в стене

   створка шлюза. И все такое призрачное...

    А маяк мерцал себе и мерцал. Я пошел вдоль коридора-трубы. Шар в руке

   словно бы потеплел... интересно. Шаг назад... Здорово! "Теплее-холоднее",

   вперед-назад, вправо-влево. Дурацкое дело - нехитрое.

    Так говорят. Примерно через час, когда предбанник исчез в неизвестном

   направлении, я разуверился в правильности своих выводов. Коридор

 разветвлялся натрое. И во всех направлениях меня бил озноб. Как ни

 странно, теплее было там, откуда я пришел. С шаром происходило

 что-то не то. Он словно раздумывал, и куда же мне тебя послать,

 отроче? Дело было не только в том, куда ты идешь, но и в том,

 как ты туда идешь. "Прислушивайтесь к ощущениям", ну да - шаг вперед -

 два назад.

  Система пришла в состояние художественного беспорядка. Ответвления,

 развилки, отводки, тупики и кольца множились в моем мозгу в

 геометрической прогрессии. Я начисто забывал, откуда я только что пришел.

 Шар не пускал, заставляя кружить в поисках выхода. Приступы озноба

 становились все сильнее. Наконец я, не рассчитав шага, попал-таки в

 запретную зону. И мороз незамедлительно ударил. Непередаваемо!

 Вспышка обжигающего хлада: словно сердце остановилось, а в голове

 заиграл оркестр, взорвавшись гамом одновременно настраиваемых

 инструментов. Я понял, что падаю, и свет померк.

  Не знаю, сколько времени прошло. Похоже, для меня его просто не

 существовало. Я лежал на полу в неудобной нелепой позе. Шар покоился

 в скрюченных когтями пальцах, мерно мигая, словно извиняясь. Ничего

 не болело, что удивительно.

  А в направлении, куда я лежал ногами, образовался отводок.

  Я почувствовал угрюмое удовлетворение человека, понявшего, что из него

 действительно делают идиота. Я встал на ноги и недоверчиво вгляделся в

 открывшийся путь. Я сделал нерешительный шажок. Шар мигнул, и вдруг

 полыхнул ярким пламенем... Я потряс головой, вытряхивая из ушей отзвуки

 какофонии. Похоже, отшатываться в испуге здесь не принято. И пошел

 вдоль отводка. Шар вспыхивал ярче и чаще, ощутимо нагреваясь. Шагов через

 сто я, не будь дурак, обернулся. Сзади был тупик.

 Шар полыхал отрывисто, разгораясь изнутри. Я ускорил шаг. Вспышки

 участились и стало жарко. Шар уже не мерцал, он непрерывно светился.

 Менялся его цвет. Он нагревался! Труба коридора вдруг содрогнулась,

 скорчившись волнами мелкой ряби. Я замер, пытаясь сохранить равновесие.

 И побежал. Труба дрожала, порождая отвратительный звук перегруженных

 металлоконструкций. Толчки беспорядочно учащались, грозя опрокинуть.

 Я отметил любопытное обстоятельство: модель изменилась!



 Коридор еще вилял из стороны в сторону. Но в нем уже не было развилок и

 перекрестков. Труба тряслась мелкой дрожью, сминаемая извне. А я бежал,

 сжав зубы, желая лишь одного - не слышать трубного скрежета сминаемого

 металла. Только бы не споткнуться...

 Вираж описал неполную циркуляцию, и я вылетел в прямой, как стрела, отрезок

 трубы. Взгляд помутился от невыносимого света маяка - мне показалось, что

 стена впереди колеблется... Я увидел то, что просто хотел увидеть.



     "Вот и все," - подумал я. Это действительно было похоже на "все".

      Руки и глаза обожгло пламя, пол ударил в ноги, сзади что-то взорвалось

     скрежетом, и стало темно.

      Я лежал посреди "предбанника", полуобняв телом куб-чашу. Я с трудом

     смог сесть. Голова тупо болела, а во рту появился соленый привкус крови.

     Маяк валялся в углу, потемневшую поверхность покрывали трещины.

     В нем больше не было жизни.

      Впрочем, меня это не волновало. Я просто смотрел, не отрываясь, в некую

     точку пространства, слушая бесконечно оглушительный звон кошмарного

     Колокола, взорвавшийся прямо в голове, разрывая болью перепонки, как

     только я пролетел сквозь призрачную стену. Я... победил ?



      Пробуждения не было. Просто в мозгу щелкнуло реле, замыкая цепь, 

     "и стал Свет". И только.

      Этого следовало ожидать: "И стал во тьме Свет,

      и свет породил Боль, и боль родила Крик"...

     - ...ничего страшного. Просто возьмите его за руку.

      В самом деле?

      Сталь пронзила плечо, поразив мятежный мозг тупой иглой. И вернулось

     зрение. Мутные пятна прекратили множиться радужными кругами,

     сконцентрировавшись в две гуманоидные фигуры. Медсестра в маске,

     затянутая в ослепительной белизны комбинезон, возносилась в туман,

     под недосягаемый потолок, изваянием Немезиды. Со шприцем наготове.

     Тот, кто стоял за ее спиной был поистине великаном. Невероятно тощим и

     долговязым, но очень серьезным и почти растерянным. Крею это не шло.

     Там был еще кто-то. И он был друг... Но я не успел увидеть. Движение

     сразу напомнило о Боли, уже-было успокоившейся, благодаря опустевшей

     обойме одноразовых капсул. Веки стремительно тяжелели и то и дело

     захлопывались, обрубая шипы галогенного пламени, заливающего все вокруг

     стерильным слепящим светом, выжимающим слезы. Но маленькая ладонь

     не отпускала, не давала сорваться в мутную реку забытья, снимая страх

     перед мраком и одиночеством.

     - ... посттравматический шок. Сильное нервное истощение, - сказал

     кто-то по-медицински беспристрастно.

     - Он в сознании? - спросил кто-то голосом Анны Луизы. - Эти...

     транквилизаторы... сильнодействующие?

     - Не беспокойтесь, всего лишь снотворное и успокаивающее. Сейчас он

     напуган и страшно устал, но это скоро пройдет... время и эндорфины...

     Я уже потихоньку выпадал из мира звуков.

     - ...думаю, две недели. Чтобы исключить угрозу здоровью этого хватит.

     Сейчас ему нужно просто поспать...

     "Спать. Спа-а-ать! С-сс-спа-а-ать..." - зевающей змеей, пошутил

     мозг, погружаясь в желанное небытие.



  Следующая неделя не была ни чем особенно замечательной. По первости

 мне даже просыпаться надолго не приходилось. Открыл глаза - сразу

 противный писк над ухом. Вслед за ним обычно появлялась медсестра с

 неизменным коктейлем. Внутривенного приема.

  День-через два, пошли посетители.  Сначала технический инструктор.
 Не то,
 чтоб мне это было неприятно. Только у меня скопилась чертова
 куча вопросов, а
 разговаривать настрого запрещалось. Стоило мне открыть
 рот, она брала меня за
 руку, прижимала палец к губам и умоляюще смотрела
 в глаза. Душераздирающее
 зрелище.

  Крей заскакивал. Весь какой-то дерганный, но вполне сочувствующий.

 Разговаривать тоже наотрез оказался. Но руку пожал крепко, по-мужски.

 Доктора только не было.

  Зато была куча народу из персонала. Техники, операторы какие-то.

 Некоторых я видел во время испытательных тестов, кого-то знал по именам.
 Кого-то не видел вообще. Все молчаливо-веселые.

  И чем-то слегка... испуганные. Так они на меня странно смотрели.

  Медсестры тоже были симпатичные. Без масок - особенно. Все шептались

 о чем-то за стеклом палаты, то и дело косясь в мою сторону и делая

 большие глаза.

  Потом вдруг посещения прекратились...

  Уколов мне больше не делали. Только какую-то странную музыку заставляли

 слушать "в терапевтических целях". Скукота. Еще денька через два, когда

 совсем поправлюсь, начну биться головой в стенку. Так мне думалось.



     Но напрасно.



  Пришла однажды какая-то серьезная барышня. Доктор оказывается. Врач.

 "Психотерапевт... Наверное". Посветила в глаза фонариком, постукала по

 коленке. Потом задумчиво чиркнула что-то в блокноте, вышла.

  За стеклом она что-то долго об'ясняла мисс ван Дейк. Анна Луиза

 почему-то хмурилась, машинально кивая. Доктора она, казалось, не слушала,

 задумавшись о чем-то своем.

 Потом врач ушла. Анна Луиза была мрачнее тучи. Этакое женственное

 грозовое облако. Но мне улыбнулась. Но сдержанно.



 - Привет, - сказала она. - Как ты тут?

 Переход был неожиданный, но я решил не придавать значения.

 - Нормально. Кажется, поправляюсь...

 - Поправляешься, - согласилась она, кивая. Почему-то ее взгляд стал

 отсутствующим.

 - Что сказала доктор? - спросил я, ощутив смутное беспокойство.

 Анна Луиза пытливо посмотрела мне в глаза. Тонкие сильные пальцы

 зачем-то твердо взяли меня за подбородок, не давая отвести взгляд.

 - Странный... Ты странный. Очень. Ну давай, спроси меня, что произошло

 с тобой там... в лабиринте... Неужели это менее интересно, чем то,

 что сказала доктор?

 - Что с вами... - спросил я, слегка испуганный страстностью ее

 приглушенного бархатистого голоса.

 Она порывисто встала со стула.

 - Ну вот, снова на вы... - сказала она, отвернувшись. Затем нервно

 заломила руки и прошлась к окну и обратно.

 - Доктор сказала, что у тебя задатки сенситива. Тебе это о чем-нибудь

 говорит?

 Ну как же! Сенситивы - это такие люди, у которых определенная склонность

 к телепатии, телекинезу или еще какому-нибудь "теле-"... Конечно я

 слышал о таких. Тех, кого обычно показывали по ящику, я скорее

 заподозрил бы в том, что у них не все в порядке с головой. То есть -
 у меня...
 не все дома?

 - Серьезно? - спросил я.

 Анна Луиза кивнула. Медленно.

 - Она признанный специалист в своей области. В области паранормальных

 способностей...

  Она продолжала сверлить меня взглядом.

 - А что собственно произошло?  Все случилось так быстро...



 - Да, Мортимер знал, где искать... - в никуда сказала инструктор шепотом.

 - Мы использовали систему из двух телепортов, помехозащищенный канал... Все
 хозяйство контролировала система
 "Янус" - два суперкомпьютера, практически
 полноценный A.I.

  Шестикратное резервирование криосистемы и питания. Их тестировали

 поочередно, каждые два дня и до сих пор сбоев не было! - Все это она

 выпалила на одном дыхании, как заклинание, глядя в никуда. Я почему-то

 почувствовал себя предметом обстановки. Не более. По крайней мере я

 ничего не понял из того, что только что услышал.

 - Мисс ван Дейк...

 - Что? - она будто очнулась, отвлекшись от своих мыслей на объективную

 реальность.

 - Вы собирались мне рассказать...

 Ее лицо вдруг стало очень серьезным. Очень.

 - Разве?  Пожалуй, это не самая удачная идея, - голос подернулся инеем,

 но она быстро спохватилась, заметив мою адекватную в целом реакцию.

 - Извини... Просто все это слишком сложно и... слишком серьезно.

 Понимаешь, Айдон... Мы сами не до конца понимаем, что случилось.

 И... мы боимся этого.

 Я посмотрел на нее недоверчиво.

 - Что, не заметно, - она робко улыбнулась. - Да, малыш, очень боимся.

 Боимся спугнуть удачу, в том числе, - это наше проклятие.

  Она встала, и я с сожалением понял, что посещение закончено.

 - Я не знаю, кто ты, малыш, - сказала она, пугающе нависая надо мной,-

 но ты самый необычный эксперимент в моей практике. Многообещающий.

 - Хочешь сказку? - спросила она неожиданно и невпопад.

 Я не сразу понял, о чем речь, но поспешно кивнул. Это звучало достаточно

 интригующе.

 - В ходе эксперимента активная машина "Януса", та, что обслуживала

 телепорты, вышла из-под контроля... Техники лишь разводят руками. 

 Марион сказал, что вирусного вторжения не было, потому что...

 этого не могло быть. Т.е., как я поняла, он хотел сказать, что
 причину искать
 нужно внутри. В это время в лабиринте был ты... До
 свидания, Айдон.

  И исчезла, оставив меня в жутком сомнении и смятении. Я с раздражением

 в очередной раз понял, что ничего не понял. Какой-то ты, Айдон

 Батькович, стал в последнее время непонятливый... Интересно, а
 "малыш" - это
 уменьшительно-ласкательное от Айдон?



  По выздоровлении, меня отпустили на квартиру. Я не протестовал.
 Признаться,
 небольшой реабилитационный период был даже кстати...
 Ну совсем небольшой.

  Собственно, если разобраться, ничего ведь страшного не произошло...

 "Перспективный", "многообещающий" - одни положительные эпитеты. Тебе
 должно
 быть лестно...

  Крей что-то говорил об альфа-резонансе, совпадении-наложении
 внутренней-внешней и, черт его разберет, каких еще частот -
 эксперимент, одним
 словом.

  Да! Саймон удивил. Я и думать забыл о том сверхконструктивном диалоге

 в машине... А тут такое!

  Представляете, открываю утром, ничего спросонья не... Ну в общем, уже не на
 том свете, еще не на этом. А этот фрукт вперся в
 жилое помещение с каким-то
 чемоданом, ни слова не говоря, ходит по
 комнатам и этак, по-шпионски, смотрит
 в окна, чуть отогнув жалюзи,
 словно боится хвоста.

  Потом берет свой сундук, и хрясь!  Прямо на хрупкий прозрачный столик,

 сметая все, что плохо лежит. Столик, впрочем, ничего - жилистый оказался.

 Саймон быстренько откупорил замки и давай извлекать наружу какое-то - это

 не назовешь иначе - "железо", сопровождая извлечение комплектующих

 монологом примерно следующего содержания:



     - ...Так, это сюда, это нам тоже понадобится, но чуть попозже... Ну и

     охрана тут у вас! Полчаса человеку объяснял, что до зарезу тебя нужно

     видеть - передать кое-что, а что именно - это, мол, вас,

     господин-хороший, не касается...

      Я, конечно, ни в зуб ногой, о чем это он. Собственно, я с бОльшим

     удовольствием желал бы немедленно получить некоторые об'яснения столь

     раннего визита( четыре утра, мать его! ) ... Но Саймон был так увлечен

     своими малопонятными спросонок манипуляциями, что я как-то не собрался

     с духом перебить его жизнерадостную болтовню.

     - ... Черт! Три дня бегал по знакомым спекулянтам. Кажется, все достал.

     Немного не голубых кровей - не "брэнд", конечно, но уж точно не

     хуже. Работать будет, - уверял он, возясь с волноводами и шлейфами

     оптоволокна, какими-то невнятными платами, орудуя не менее непонятными

     зажимами и щупами, изредка сверяясь с показаниями маленького

     диагностического прибора.

     - Ты куда пропал, кстати? - спросил он между делом. Я вместо ответа

     увлеченно следил за быстрыми и точными движениями пальцев приятеля.

     - Все наукой занимаешься? - ответил за меня Саймон, что-то вставив

     не туда.

     - У-черт! - выругался он, когда в путанице волноводов с треском

     проскочила искра. - Наука - дело хорошее.

      Из мешанины деталей меж тем получалось нечто, наделенное

     схемотехническим смыслом.

      Наконец все это было небрежно перегружено в плоский ферро-пластовый

     корпус, волноводы и шлейфы аккуратным клубком заправлены вовнутрь...

     - А теперь, малыш, скажи "Здравствуй, мир!" - велел Саймон, пробегая

     пальцами по клавиатуре.

     - Здравствуй, мир, - проскрежетал компьютер искаженным голосом Саймона.

     Я вздрогнул от неожиданности.

     - Прошу любить и жаловать, - он радостно развернул машину ко мне. -

     "Антарес-3000". Почти "хай-энд" в домашних условиях. Интерфейс, конечно,

     не ахти - с шунтом обратной связи было бы полегче...

      При этих словах он посмотрел на меня. Мне почему-то захотелось, чтобы

     он не посмотрел.

     - Ну, все, - устало вздохнул Саймон, смахивая инструменты в чемодан. -

     Владей. Возникнут проблемы с обслуживанием, либо захочется чего

     помощнее - всегда пожалуйста.

     - Сколько все это стоит? - Кажется, у меня сел голос.

     - Это? - Саймон посмотрел куда-то в пол. - Сочтемся как-нибудь...

     - Знаешь, я к таким вещам отношусь с подозрением.

     - Не боись, паря, - ухмыльнулся он с порога.

     - Машина - зверь. Дают - бери.



     Еще один случай кретинизма с моей стороны. Я осторожно провел кончиками

     пальцев по клавиатуре. Рациональных объяснений предусмотрено не было,

     так же как и в связи с инцидентом в институте. Что-то мне больше

     совсем туда не хочется...








    Гл. 6  Просто Untitled



   Этого просто быть не могло...



   Я даже ничего особенно не трогал. Просто, устав от скуки и внутренних

  противоречий, решил найти забвение в киберпространстве...

  ("Да вы поэт, Айдон Игоревич...")

   Тут меня ждал первый облом. Обещанный Саймоном "хай-энд" оказался

  палкой о двух концах - с тех пор, как "Интергэлакси Бизнес Машин"

  возродилась из пепла на пике популярности "разносимых" архитектур

  (экстенсивно расширяемых систем; за счет механического об'единения

  нескольких машин можно получить нечто непредсказуемое, но на несколько

  порядков более производительное), сменилось с десяток стандартов

  протокола обмена, ко всему альтернативные соглашения множились так быстро,

  что комитеты по стандартизации не успевали вводить бордеры и каналы

  совместимости. Сети грозила полная анархия. Она превращалась в грандиозное

  болото, состоящее из компактных (в глобальном смысле) самостийных паутинок.

  Собственно, после инициированного Эмерсоном Распада так и произошло.

  Федерация, конечно, всемерно стремилась к восстановлению "связи миров

  и времен", но ходили устойчивые слухи о существовании грандиозного

  конгломерата неохваченных интеграцией киберпространств - настоящие джунгли,

  от которых теперешняя сеть, жалкий островок былой Сети, отгорожена

  бог весть каким количеством сфер защиты и буферных зон. Но это так, к слову.

   Облом заключался в том, что душка "Антарес" - этот писк технологии -

  оказался вооружен в соответствии с одним из протоколов под моим общим

  наименованием "новая волна". Как ни прискорбно, выделенного выхода на

  ближайший узел под рукой не оказалось, а коммуникатор, не старый еще совсем,

  наотрез отказался иметь дело с подключенцем "последнего разбора". (На этом,

  собственно, вступительную часть можно считать законченной.)



   Тут-то мне возьми и попадись на глаза почтенный агрегат, сиротливо

  пылящийся на почетной полке, освобожденной по такому случаю от вороха

  соответствующей литературы.

   Машины XYZ были этапными для целого семейства машин на пути к

  IgBM-клонам вроде "Антареса". Чем черт не шутит?



   Хе-хе-хе... Примерно так (нервно) должен смеяться каждый принципиальный

  противник метода "тыка". Мало того, что раз'ем на тыльной панели Mk.I и

  коннектер от model 3000 совпали, что называется, "один в один". Представьте

  угол отклонения отклонения нижней челюсти среднестатистического Homo Sapiens,

  когда арифмометр полувековой давности, небрежно так, не дожидаясь

  каких-либо понуканий с моей стороны, докладывает, что, мол, "В окружении

  прямой видимости определен хост "разносимой" архитектуры... " и

  в ответ на запрос об установлении сотрудничества, небрежно же вопрошает:

  "Каков уровень сотрудничества?"

   Самое оглушительное было то, что он не спросил, "а что такое, установление

  сотрудничества?" В то время "разносимые" архитектуры

  находились в стадии зачаточных разработок, и публикаций по ним не было.

  Откуда в этом серийном калькуляторе интерфейс иерархической поддержки

  сотрудничества (сокр. спец. - ИСП)?

   Ничтоже сумняшеся, я выбрал прикосновением сенсорной перчатки режим 
  "Ведомый". Раздался противный звук, и экран "счастливчика" полыхнул

  красным.

  - Это уровень привилегированного доступа. Требуется идентификация

  пользователя. Назовите ваше полное имя, - прошелестел компьютер.

   Сказать, что я был разочарован...

  - Талый, Айдон Игоревич...

  Дисплей моргнул, по нему стремительно пробежали об'емные графики

  спектральных характеристик.

  - Голос не опознан, - сообщил компьютер. - Извините, вы не обладаете

  необходимым допуском для использования уровня "Ведомый".

   Приехали. Где же я тебе допуск возьму?

  - Вы можете использовать уровень "Равный". Но в этом случае

  в доступе к защищенным ресурсам системы будет отказано, - бубнил компьютер.

  - Естественно, вы можете создать собственную область привилегированного

  доступа. Спектральные характеристики голоса сохранены.

   Такой вот ящичек с секретом. Черт, эти защищенные сектора...



   Я мог просто стереть их, инициализировав систему, что освободило бы

  долговременную память, но... что-то - может, любопытство, а может, -

  об'ем недоступной информации - помешало мне сказать кодовую фразу.

   Вместо этого с языка сорвалось нечто, чего не позволил бы себе человек,

  наделенный очень полезным качеством. Здравым смыслом.



  - Уточнить имя.



  - Предупреждение! Данные защищенных областей памяти снабжены префиксом

  ликвидации. Уничтожение данных инициируется третьей некорректной попыткой

  уточнения имени пользователя. Подтвердите запрос.

   Все ясно: в вольном переводе на общий жаргон - "Старик,

  еще не поздно все отменить ... " Да что я, в самом деле, теряю?

  Кота в мешке.

  - Уточнить имя.

  - В вашем распоряжении тридцать секунд, - сообщил компьютер. - Отсчет.



  - Талый, Айдон Игоревич, - машинально повторил я.

    Ох, и противный же сигнал!

  - Ошибка уточнения. Нет данных.

  Я снова не подумал...



  - Эмерсон, Остин Ли.



  Компьютер снова хотел взбрыкнуть, но вдруг подавился, странно задумавшись,

  и сообщил нечто интересное.

  - Отсчет прерван. Совпадение имени. Голос не опознан. Сообщите

  дополнительные данные.



   Кажется, у меня пресеклось дыхание. Пульс участился. Компьютер невозмутимо

  отображал проекцию песочных часов. Песок остановился.



   "Ну, вот, началось, началось..." - кружилось в голове, спутывая мысли в

  мутный клубок. Ты ждал этого? Ну, признайся, ты ведь этого ждал?



   Тут было какое-то противоречие. С одной стороны, весь мой небогатый опыт

  был за то, что этого просто не могло быть. С другой, - меня запросто

  поставили перед очевидным фактом.



  Это случилось.



  - ...Как отраженье в зеркале кривом, не отомщенный, не забытый грех -

  холодный свет давно погасших звезд, не греющий, лишь вещий

  о печали... И тщетный о забвеньи зов. - Стихи словно вспыхивали в мозгу

  пылающими строками рунического письма... Из фрагментов, которые
 иногда
  декламировал Остин Ли, я почему-то выбрал именно этот. Нет,
 интуиция тут
  не при чем...



  - Бред, - внятно заключил я, по зрелом размышлении приняв, что воображение

  в некоторых случаях способно очень и очень...

  - Вы признаны. Добрый день, наставник Эмерсон.



  Что-то здесь жарко. Я потрогал лоб - холодный. Рука стала влажной и липкой.



  Институт градации был введен достаточно давно. Предполагалось, что

  машина, приблизительно ориентированная на некий собирательный образ

  пользователя, точнее, - набор поведенческих шаблонов, сможет лучше

  приспособиться к работе с конкретным человеком. В частности, "наставнику"

  в этой "табели о рангах" соответствует технически грамотный

  пользователь, а именно - матерый системщик, которому нет нужды уточнять
  запросы, делать
 сноски и хинты, что ускоряет работу и экономит ресурсы, но
  требует от
 человека некоторой ответственности. Впрочем, наставники обычно
  сами знают,
 что им нужно.



  - Компьютер, - хрипло позвал я.

  - Да, наставник.

  - Сменить имя.

  - Процедура опроса?

  - Стандартная.

  - Сообщите новое имя.

  - Айдон, квази-скрипт "Оникс", дубль "Белая Сфера", - сказал я и, подумав,

  добавил, - Редуцировать имя до "Оникс".

  - Желаете использовать новый образец спектра?

  - Подтверждаю.

  - Уровень компетентности?

  - Ученик.



  Компьютер задумался.



  - Благодарю вас, ученик Оникс. Процедура опроса завершена. Желаете

  сохранить дополнительные данные?

  - Использовать прежние.

  - Вас понял, ученик.



  Чего ж тут не понятного... С чего наставнику подаваться в ученики?



  "Бред" как бред.




   Гл. 7   Гость из ниоткуда



   Сеть. Это что-то об'емное или даже "об'емлющее", что-то связующее

   воедино мириады узловых точек невесомой паутиной... По крайней мере

   в теории. Ведь математики примерно так все и объясняют, сводя описание

   структуры к построению графа, этого чудного "отображения из множества

   точек во множество дуг". Точки еще иногда называют вершинами.

   Все просто?

    Ну, да. А как вам клубящееся нечто, посеребренное льющимся из ниоткуда

   светом? Ерунда какая-то... только приглашение "Global Network: Welcom

   to..." Это если по-старому, по-традиционному. По-английски сейчас и от

   чистокровных англо-саксов, завоеванных уже и ассимилированных с

   норманнами, ничего не услышишь. Да и где они, чистокровные?



    Короче, добро пожаловать в межгалактический информационный скейп...

   И бейте меня фейсом об тейбл... Ну не так я себе это представлял!

   Испугался даже поначалу. Слишком уж на симуляцию похоже... На ту самую.

   Пришлось слегка увернуть прозрачность; очки это конечно не шлем, но...

    Нечто сузилось, сжалось до размеров экрана, потеряв вещественность и

   об'ем. Проступили призрачные очертания обстановки комнаты. Так оно

   гораздо спокойнее.

   - Какие-нибудь проблемы? - на всякий случай осведомился компьютер.

   "Антарес", какой же еще. Старина, "Лаки Гай" нам ведь и понадобился

   лишь как переходник. Ничего, он не из обидчивых. Что интересно, как

   "Ведомый" он сразу сделался почти ручной. И непроходимо
 тупой. Растерял
   индивидуальность.



    Я не торопился выпотрошить его память. Потом... Может быть.



   - Никаких проблем.



   Услужливый ты мой. "М. три штуки" - умный сукин сын. Лишний раз с

   консультацией не полезет. Даже логотип убрал с глаз долой. Но обычно

   оказывается в курсе проблем пользователя раньше самого пользователя.

   Раздражает...

   Я медленно растянул маркер прозрачности до отметки "90 процентов". Туман
   снова
 заклубился вокруг, только бледный какой-то, выцветший.

   Ты не хочешь добавить "нестрашный"?   Ну, и что же мне с ним... или в нем

   делать?

   - Компьютер, - позвал я.

   На периферии обзора нерешительно всплыл крикливый вычурный лэйбл.

   - Валяй, - разрешил я, убедительно развесив уши.

   - В данный момент вы находитесь вне зоны видимости сервисных служб сети.

   - Где это?

   - Нигде, - с потрясающей непосредственностью ответил m.3000, но, выдержав

   паузу, достаточную, чтобы я справился с изумлением, пояснил столь
   нерациональный термин. - С точки зрения сети, вы не существуете.

   Узел не зарегистрирован. Требуется настройка канала.

   - Ну так настраивайся...

   - При  подключении была произведена попытка автоматической настройки.

   Результат отрицательный. Свяжитесь с местной службой системной поддержки.



    Вот так. Если потек унитаз - вызовите слесаря.

    Некоторое время я скучал, наблюдая неизменно клубящееся нечто. Копил

   раздражение, чтобы на все в очередной раз наплевать, и только собрался

   завершить бесплодный сеанс компьютерных бдений, как "Антарес" выдал

   сиплый гудок, от которого заложило ухо.

   - Внимание! Посторонний запрос на подключение. Зафиксирована передача

   служебного пакета... Возможность вирусной атаки. вероятность 0.999... -

   Мама-дорогая, - сколько девяток! - Запрос блокирован. Снять блокировку?



    Вот уж дудки. Кто бы это мог быть?



   - Источник не опознан. Попытка снятия блокировки извне! Опасность

   вирусной атаки...



   Перед глазами замелькали колонки цифр и объемные диаграммы.



   - ... возрастание частоты обращений на 115%... Рост плотности потока...

   Требуется немедленное прекращение сеанса работы.



   Я уже тянулся к гнезду папиллярного ключа, чтобы отключить питание, но

  кому-то очень было нужно, чтобы я этого не делал.

  - Внимание! Опасность взлома 92 процента! Пожалуйста, немедленно прекратите

  сеанс рабо... - истерически вскричал m. 3000, но взломщик уже завершил

  свое дело. Голос "Антареса" умолк, пресекшись придушенным воплем. Его

  сменил густой загробный бас. - Не дергайся, малыш. Больно не будет.

  Пожалуйста, убери руку от гнезда питания.

   Моя ладонь замерла над предохранительным колпаком. В очках уже не клубился

  туман. Из них, из экрана m. 3000, на меня смотрела тьма...

  Я медленно, как во сне, убрал руку и откинулся в кресле.

  - Хороший мальчик, - в голосе мелькнула нотка иронии.

  - Ты уже встречался с наставником?

  - С каким-таким наставником? - пробормотал я.

  - С этим, как его... с "Холодным братом". Ну и имечко придумали,

  конспираторы хреновы. Ведь это был он, старик в плаще?

  Меня прошиб пот.

  - Я... не понимаю.

  - Не лги!!! - взорвался динамик. - Его видели у Мемориала. Ты ведь тоже

  там был?

  Вопрос звучал как утверждение. Мне захотелось...

  - Был... Твое молчание очень красноречиво. И не вздумай трогать

  выключатель! - Собственно, этого мне и захотелось. - Что ж они долго

  тебя прятали. Готовься, - тьма в очках сгустилась, - пришел час...

   Звук оборвался внезапно. Я ничего не делал. И не понял. Просто мрак

  вокруг рассеялся. А в очки я увидел комнату. И пустой экран. Ничего

  страшного. Никакой тьмы, ни даже тумана. Экран был пуст, чуть отсвечивая

  матово-черной поверхностью. m. 3000 просто выключился.

  - Не все так просто, - иронически сказали за спиной.

  Снова тот голос... Я вскочил.

  - Не бойся. Только ничего не бойся, - сказал старик. Тот самый, в плаще

  и в зеркальных очках. И еще... невообразимо волосатый.

  - Не бойся, - повторил старик с улыбкой, от чего его лицо пошло морщинами.

  - Они не знают, где ты. Этот город... Эта планета... Эта система достаточно

  велики, чтобы затеряться. Их возможности не обязательно так безграничны,

  как они думают или говорят. Это блеф... Старый как мир. Вот только игра

  чуть сложнее покера. Совсем чуть-чуть.



   Он снова улыбнулся и обошел стол, остановившись напротив Mk.I.

  - Эмерсон? - выдохнул старик. Казалось, он был удивлен. Он посмотрел на

  меня, зачем-то приспустив очки. Знакомый жест. - Откуда у тебя это?

  - М...мемориал...- прохрипел я, напрягая перехваченное спазмом горло.

  Но страх уже прошел.

  - Ах, ну да. Толкучка! - утвердительно воскликнул он. - Какое интересное

  совпадение...

  Я медленно закрыл рот. Зачем рассказывать, если он и так уже обо всем

  догадался?

  - Н-да, - задумчиво протянул старик, рассеянно погладив крышку счастливчика.



  И отдернул руку, словно обжегшись.



  - Признаться, я допускал такую возможность, но... Это все облегчает и

  осложняет. Осложняет многократно...

  Я кашлянул привлекая его внимание.

  - Что? - спохватился старик, вздрогнув, как от выстрела.

  - Вы... - я набрался-таки наглости. - Вы и есть Холодный Брат?














    Гл. 8  Noname 02



    "В некотором роде..." Гм. Очевидно, только беременным нельзя быть в

   некотором роде.

   - Это достаточно скучная и долгая история, - уклончиво ответил старик.

   - Да и главное сейчас не это.

    Вот так всегда! Стоит спросить о чем-нибудь, что интересно лично мне...

   - Кем ты хотел стать, когда вырастешь? - неожиданно спросил он.

   - ...- я открыл было рот, но смешался, ожидая подвоха. - В смысле?

   - Ладно, это тоже не имеет значения. Лучше будет, если ты пока не будешь

   трогать "Счастливчика"...

   - Почему?

   - Потому что эта вещица дорогого стоит...

   Я скривил кислую гримаску. Решительно терпеть не могу, когда со мной

   начинают говорить загадками. Это у меня еще с детства. Лет с тринадцати.

   - Выход в сеть я тебе устрою. Пожалуй, это будет полезно, пока... - он

   внезапно осекся.

   - "Пока" что?!

   - Пока не наберешься опыта, - отрезал старик. Темнит он что-то.

   Старик обошел стол и склонился над m. 3000.

   - Неплохо, очень неплохо, - похвалил он. И странно на меня посмотрел.

   - Подарок, - на всякий случай, безразлично сказал я. На зло ему.



   Он ничего не сказал. Только отсоединил Mk.I от коммуникатора, сложил и

   передал мне.

   - Пусть пока полежит в укромном месте. Лучше не включай его без надобности.

   - Это же просто компьютер... - нерешительно сказал я. Или нет?

   - Не все так просто в этом мире, как кажется на первый взгляд, - он был

   очень серьезен. - Он тебе еще пригодится. А пока лучше оставь его в покое.

   Он вернулся к m. 3000.

   - Лучше посмотрим, что здесь можно сделать.



    Он долго колдовал над коммуникатором и m. 3000, что-то бормоча под нос.

   А я просто думал. О разных сложных вещах. О жизни думал... О том, что

   вот он - этот старик, что колдует сейчас за ради моего выхода в сеть -

   много обо мне знает. Очень много. Много такого, чего я и ни в жизнь за

   собой не заподозрил бы. И вроде достаточно дружелюбен. "Пока..." -

   вспомнилось почему-то одно из его любимых словечек. А вот он я.

   Который непростительно мало знает о себе самом. Или почти ничего. Но

   очень хочет узнать. Но боится снова наткнуться на "долгий" взгляд.

   Страшный взгляд насквозь, наводящий на встречную мысль-подножку,

   типа: "Ты этого действительно хочешь?"



   - Ну вот, кажется, получилось.



   Нет, ему не кажется. У меня было такое чувство, что у него просто не

   могло не получиться. И тем не менее...

    Я послушно надел очки и сенсорные перчатки. Но подошел не сразу.

   - Иди, не бойся, - кажется ему стало весело. - Этот не укусит.

   "Черт, так дело было в "Счастливчике"?" - это называется "не в бровь".
    Наши взгляды встретились. Он кивнул.

   - Ты обнаружил себя случайно. Им просто повезло... Повезло бы, если бы я

   не оказался рядом.

    Если, да кабы... Кому же, черт побери всех нерожденных Холодных Братьев

   вместе с Горячими, "им"?

   Но старик уже был у дверей.

   - Мне пора.

   - Эй! Холодный Брат...

   - Вообще-то, - перебил он, - это не мое имя. - Он слегка задумался. -

   Можешь звать меня... Эгнивером. Да! Подходящее имя! - воскликнул он,

   очень обрадованный.

   - А...

   - Я сам тебя найду! - снова перебил он. - Лучше вспомни, куда ты дел

   шкатулку...

   Я ошарашенно уставился на новонареченного Эгнивера. Старик подмигнул мне и

   исчез.



    Нет, не буквально. Просто уж очень поспешно он выскочил. Для старика.

    Самое интересное, Кейн утверждал, что никого не видел. Кажется, мой

    вопрос про человека в плаще его слегка обеспокоил. Впрочем, он пожал

    плечами, пообещав задать перцу техникам, обслуживающим... камеры

    наблюдения. Теперь был немного удивлен я...



    Шкатулка пылилась в микросейфе, в самом укромном местечке моего

   дорожного кофра. Я положил ее на стол и пал в кресло. Она уже не вызывала

   во мне такого трепета, как в первый раз. Шарик был маленький, но

   массивный. Красиво, конечно, но с чем его едят? Я просто повесил его на

   шею. И забыл...



   - Посмотрим, что здесь можно сделать, - передразнил я, и установил

   прозрачность на максимум. На зло всем.



    Я сразу и не понял, что не один. Лоцман уверенно вел меня по

   хитросплетениям этого необ'ятного мира, существующего в неосязаемом Нигде,

   и таком вызывающе реальном, что хотелось зажмуриться. Мы мчались какими-то

   магистралями в ознакомительном режиме. "Посмотрите налево - посмотрите

   направо..." А также вверх, вниз и в любом направлении. Задержались всего

   раз. Музей аэрокосмической техники. Лоцман удачно совмещал навигационные

   функции с функциями гида, так что посмотреть и послушать было чего.

   Мы плавно летали от модели к модели, каждая услужливо поворачивалась и так

   и эдак, давая рассмотреть себя в подробностях. Правда, составители

   каталога немного переборщили с визуализацией, так что я чуть было не утонул

   в море диаграмм и графиков бесчисленных характеристик, после чего велел

   лоцману заткнуться и бродил в гордом одиночестве, получая чисто

   эстетическое удовольствие от возможности все потрогать и пощупать, благо

   для того, чтобы попасть внутрь, достаточно было "просунуться" сквозь.

   А ведь я чувствовал ладонями даже фактуру поверхности...

    Я тогда подумал, что надо бы сюда еще как-нибудь заглянуть...



    Лоцман пропал. Просто не отозвался на кодовую фразу. Ни лэйбла, ни

   лоцмана. "Черт," - подумал я. А как все начиналось. Нагулялся...

   - Ой, новенький... - удивленно сказали за спиной. Я даже подскочил

   от неожиданности. (В кресле, черт побери!)

   - Точно. Нервный какой!

   Я бестолково вертел головой. Никого.

   Только ощущение, что за мной наблюдают. С перешептыванием и

   всхихикиваниями.

   - Чайник, - презрительно сказал кто-то третий. - Эй, заблудился что ли?

   Я молчал. Не люблю риторических вопросов.

   - В дуплекс перейди, дурила! - гаркнул кто-то над ухом. Уже что-то!

   - Компьютер! - взмолился я.

   - Чего?.. - не поняли рядом.

   - Выполняю, - вклинился в разговор m. 3000. - Дуплекс-доступ установлен.

   И я их увидел.

   Три анонимные тени. Бесплотные гуманоидные фигуры, сотканные из змеящейся

   зыби... Как белый шум на экране.

   - Опа! - заключил кто-то. - С днем рожденья.

   Тот, кто был высокого роста, заметно выше других. Это он назвал меня

   "чайником". Сам дурак...

   - Привет, - сказал стройный аналог посередке. Голосок что надо. Все при

   ней. Неровно дышит к новеньким...

   - Привет, - неохотно отозвался я. - Вы кто будете?

   - Аборигены, - пошутил длинный. - Что-то потеряли юноша?

   - Ага, - согласился я. Так уж и быть, прощаю ему "юношу".

   - Собачку-поводыря не видели?

   - Лоцмана что ли?

   - Его...

   - Помехи бы хоть снял. Чегой-то ты весь кокой-то ломаный?

   - Мы ж академиев не кончали, - зло процедил я. "Отсечка помех, " - молча

   зажглось в уголке. На самом краю поля зрения.

   - Перестань, Лим! - осадила кого-то миленькая тучка помех, стремительно

   превращавшаяся в неменее миленький аналог обыкновенной девушки.

   - Ладно, не заводись, парень, - примирительно согласился Лим. Невысокий

   и рыжий. Примерно по плечо длинному брюнету с резкими чертами лица.

   - Фарух, - представился длинный.

   - Айдон.

   - Эмма, - улыбнулась девушка.

   - Ну вот и познакомились.

   - Что, в первый раз?

   - В некотором роде.

   Это прозвучало загадочно. Эмма удивленно распахнула глаза. Но они все

   списали на небрежность лексики. Собственно, я не представлял, о чем мы

   могли бы поговорить - слишком непривычна была обстановка. Они были

   самодостаточной компанией энтузиастов сетевого досуга, я же - турист,

   пришелец. Я даже не был полноценным клиентом сети

   в их понимании. В частности, у меня отсутствовал собственный неповторимый

   аналог; так себе, унифицированный стандартный фантом о двух ладонях и

   очках. Остальное - усеченный, выхолощенный муляж - манекен, нечто

   гуманоидное, но до отвращения искусственное, без особых проблесков

   индивидуальности. У них же - "полный фидбэк и дубль-эго в квази-теле,

   копия до деталей мимики..."

   - Чего... - не понял я.

   - Штырь за ухом, вот чего! - неожиданно резко сказал сумрачный тип, как бы

   между прочим шедший мимо. Полностью анонимный.

   Я посмотрел сначала на Лима, затем на Эмму. Эмма улыбнулась и пожала

   плечами. Мне ее улыбка показалась натянутой. Вот те и ложка дегтя! И чего

   этот аноним встрял...

    Не задержался я в этой компании. Однако не забыл спросить, где искать

   местного Сама.



    Справка.


    Сам - сетевой администратор, он же админ, он же хранитель шлюза, он же...

   длинное нехорошее слово - что-то вроде психованного интеллектуала с

   садистскими наклонностями. Анонимен настолько, что в сети его присутствие

   не ощущается. Почти... По легенде, осуществляет высокоуровневый интерфейс

   между клиентами сети и основными ее службами, в свободное от иных

   увлечений время. Образ жизни преимущественно ночной, хотя случаются

   всплески дневной активности - тут уж, "Кто не спрятался - я предупреждал!"

   В целом относит клиентов к Homo Sapiens...

    Кстати, на вопрос об отношении к клиентам... Гм. Скорее всего, скажет,

   что к клиентам он не относится, и всяким там недоразвитым "сапиенсам",

   ибо себе мнится по меньшей мере богом... Злые языки утверждают, что,

   по молодости лет, даже входной пароль его носит оттенок мании величия,

   например, "Бог" или тот же "Сам" - звучит! И вообще, лениво каждый раз

   вводить при входе в систему "Благословением Небес и Своею волею Их

   Величество Сетевой Администратор, сиречь Самодержец Всея Сей Самостийной и

   Самодостаточной Сети, Самый Великий и Ужасный,etc..." Однако, во вверенном

   ему участке обладает всей полнотой власти, вплоть до отключения... Веселый

   в общем он парень. Главное, найти подход. Например, вовремя найти Сама, и

   испросить у него разрешения для осуществления дальнейшей эксплуатации

   сетевых ресурсов. Зарегистрироваться, иначе говоря.



    Как объяснили ребята - во избежание... Что, в свою очередь, чревато.

   - Понятно, - кивнул я. И пошел искать этого самого Сама. С усама. Как

   выяснилось чуть позже, за мной уже наблюдали. И с интересом. И с

   негодованием. Поражаясь моей дремучести и непроходимой провинциальности.

   Начало было традиционное: я ничего не понял...

    Просто мне неожиданно преградило дорогу окно, распахнувшееся из ниоткуда,

   из некой сингулярной точки, прямо перед моим бедным носом.

   Весь горизонт заняла проекция... женского лица невероятных размеров.

   Пугать и ввергать в священный трепет здесь умели.

   - Ну? - равнодушно вопросили из ниоткуда. Типа, "И какие будут об'яснения?"

   А какие могут быть об'яснения... Заблудился я, тетенька. Больше не буду,

   чес-с-слово!

    Но я то молчал, будто воды в рот набрал. Только осторожно "прикрутил"

   прозрачность - совсем чуть-чуть.

   - Куда?! - удивленно спросило лицо, уменьшившись до размеров экрана.

   Кажется, моя немногословная собеседница начала терять терпение.

   - Беда мне с этими новенькими... - раздраженно проворчало лицо.

   - Регистрироваться будем, или где?



    Ладно-ладно, - регистрироваться, так регистрироваться - только не

   волнуйтесь вы так.. Нервные клетки, как известно...

   - Ваша полная идентификация, - попросила... Сама. (Немного на японский

   манер, правда?) Я вставил в слот личную карту (удивленный взлет бровей -

   "Ну деревня... Он даже не маркирован как следует.") В том, что это не Сам,

   в смысле "Сам - Он(муж.р.)", сомнений уже не возникало... СамЫ, вишь, тоже

   разные бывают.

   - Благодарю за сотрудничество, - сказала администратор. Через чур уж

   официально, как мне показалось.

   - Мы рады приветствовать в вашем лице нового клиента Сети("Ну как же...

   Еще один ламер, на мою голову..."). Отныне ее ресурсы и сервисы в вашем

   полном("... ну почти") распоряжении, в том числе Справочная Сети("...раздел

   первый, пункт первый: Как пользоваться справкой..."), в которой содержится

   исчерпывающая информация по всем вопросам сетевой навигации и эксплуатации

   сетевых ресурсов. Приятного времяпровождения ("и пермишн денаед форева...

   Скажи спокойной ночи, Ламер!")...

    И отключилась. Надо полагать, официальную часть следовало считать

   законченной. Фу, наконец-то убралась!

   "И серый мир заэкранья сразу вдруг ожил, сверкая красками... Хелло,

   вселенная! Я иду..." Да ничего подобного! Просто на периферии проклюнулась

   чертова прорва лэйблов всяких сервисов и ресурсов, а комната наполнилась

   нестройным хором голосов - самой настоящей кондово-буквальной рекламы, от

   которой голова пухнет и в глазах пляшут разноцветные пятна.


   - Хватит! Хватит! - закричал я, распугивая случайных встречных аналогов и,

   не обратив внимания на возвращение блудного лоцмана, выпал из сеанса,

   сорвал очки и швырнул их куда подальше.

   "Спасибо за сотрудничество..." - прощальным приветом зажглось на пустом

  экране.

  - Чего уж там... Не стоит благодарностей, - пробурчал я.

  Черт, а ведь кто-то, вроде Эммы, Лима и этого... Фаруха, тоько этим и

  занимается. Подумать страшно.



   Я уже отходил ко сну, когда на столе снова ожил "Антарес",

  призывно мерцая экраном и издавая приглушенные трели. Достаточно мелодичные,

  чтобы их спокойно игнорировать.

  "Перебьешься," - подумал я. Надо было его вообще отключить. Неутомимый

  труженик тем временем без меня занялся обработкой поступившей

  корреспонденции.

  А, ерунда какая-нибудь: "Если вы приобретете наш кухонный комбайн,

  в придачу вы получите бесплатную аудио-визуальную голографическую приставку

  к нему же... Прогрессивная система скидок!" - и т.д., и т.п. И все это

  m. 3000 аккуратно расфасует по ячейкам своей бездонной памяти, не мучаясь

  сомнениями - зачем вообще это нужно?

   Правильно, к чему лишняя головная боль... Боюсь, она начнется у меня,

  если мне взбредет в голову утром заглянуть в почтовый ящик. Фигушки. Вот

  заставлю его играть в крестики-нолики с самим собой...



  Ладно, утро вечера мудренее...



 
  Гл. 9  Noname 03
  
  Тогда я был проклят. Нет, напротив, утро было прекрасное. Свет уже
 лился в окна, но мир людей еще спал, устав от собственного белошумного
 гомона в далеком вчера, он досматривал последние сны перед новым марш-броском
 через сплошную урбанизацию, волны преступности, экологические кризисы,
 взрывную рождаемость, спады и депрессии, войны наконец, и прочие прелести
 человеческой цивилизации.
  Вчера остались деловая суета и неразбериха, что собственно и понимается
 под цивилизацией на интуитивно-бытовом уровне. Так что для абсолютного
 большинства, я думаю, цивилизованных граждан рассвет должен был наступить
 еще не скоро. Во всяком случае, тишина стояла такая, что мне на секунду 
 показалось, будто я слышу пение птиц и шелест листвы. Бред, конечно, но,
 как говорится, "Ничто не предвещало..." Просто это было глупо с самого
 начала.
  
  "Сегодня вечером, будь в центральном парке(Один). Будь осторожен..."
  
  И что вы об этом думаете? По-моему, все предпосылки налицо... Вряд ли
 в тот момент я думал об этом. Вряд ли я думал тогда вообще о чем-нибудь,
 хотя задуматься стоило. И давно. Очевидно просто не хватило критической
 массы... Чего? Да мозгов. Сильны ж вы, батенька, задним умом...
 
  И зачем я им всем понадобился спозаранку?
  
  Мисс ван Дейк по фону говорила ровно - просто просила приехать в
 институт. Или, скажем так, очень попросила... Что-то мне в этой просьбе
 показалось подозрительным: не то, чтобы она была бы мне не рада, но...
 Поджатые губы и глубокая складка между бровей... Что-то в этом
 блуждающем взгляде - куда угодно, только мимо меня - что-то так и просило, 
 так и кричало "Не езди!" Очевидно случилось что-то из ряда вон - на этом
 лице тучи просто так не собираются. Инструктор достаточно хорошо умела
 управлять своими эмоциями, чтобы позволить запросто выбить себя из колеи.
 
  У входа меня уже с нетерпением подкарауливала администратор.
 - Вас ждут в инструкторской... - Начала она, но откуда ни возьмись выскочила
 мисс ван Дейк и перехватила инициативу.
 - Здравствуй, - сказала она, и тон, которым это было сказано мне не понравился.
 - Идем, я тебя провожу...
 - Что случилось?
 - Сейчас сам все узнаешь, - уклончиво ответила она, но вдруг подняла на меня 
 глаза. Кажется ей хотелось сказать "Пожалуйста" или что-то в этом роде.
 А еще она вдруг напомнила мне Ингу. У нее был такое же лицо... Лицо женщины,
 готовой разрыдаться. Я почувствовал тревогу. Кажется, дело-то серьезное...
 Но Анна Луиза справилась с собой быстро.
 - Идем, - уже мягче сказала она. - С тобой хотят поговорить.
 Тревога усилилась, грозя перейти в легкую панику. Почему-то мне даже не 
 захотелось  спросить "Кто?" Тем более, что беспокойство странным образом
 носило оттенок дежа вю. Пред дверью в тот самый кабинет меня охватило 
 неприятное возбуждение. Такое иногда бывает на экзамене... Вроде все 
 знаешь, но пока идешь к столу преподавателя пульс вдруг взлетает до небес
 и потеют ладони.
  Самое интересное, она это заметила. Я поймал удивленный взгляд инструктора,
 и попытался улыбнуться. Улыбочка вышла резиновая. Анна Луиза только взмахнула
 ресницами. Но ничего не сказала.
 
  Он был один в кабинете. К моей искренней и абсолютно иррациональной 
 радости: я подсознательно был уверен, что это будут непременно "они". Так, 
 еще и паранойя... Надо научиться держать в узде свои гормоны. 
 - Здравствуйте, - машинально сказал я, не дождавшись официального представления.  
 Анна Луиза глянула на меня искоса и только качнула головой. 
  Незнакомец вздрогнул, словно очнувшись от спячки и вскочил с кресла, зачем-то
 извинившись.
 - Познакомься, - сказала мне инструктор. - Это капитан Венгард. Он представляет
 Совет Безопасности...
 
  Она еще что-то говорила, но я уже услышал достаточно, чтоб почувствовать 
 себя нехорошо. Сам по себе "капитан Венгард" вовсе не выглядел так страшно...
 Не то, чтобы высокого роста, но и не коротышка. Пиджак строго покроя вовсе не
 трещал от мускулов. В нем просто чувствовалась скрытая сила... Лицо можно
 было бы даже назвать приятным. Прямой нос с тонкими ноздрями, чуть высоковатые
 скулы и тонкие губы. Волевой подбородок был все же не черезчур волевой, что
 только придавало ему спокойной мужественности и, я бы даже сказал, 
 аристократичности, если бы не глубокий загар и длинный белесый шрам, 
 шедший через всю правую скулу и захватывающий бровь, ломая ее под тупым 
 углом. Наверное, этот человек чудом не лишился глаза когда-то. Он(шрам), 
 в сочетании с глубокими складками  между бровей и у крыльев носа придавали
 лицу капитана Венгарда мрачноватое выражение. Во всяком случае, это было
 лицо человека, который немало повидал на своем веку. Тем более, что он был
 еще едва ли не молод - лет тридцать - тридцать пять - а волосы, когда-то 
 темно-русые, кое-где уже отливали серебром. Не такими изображают офицеров 
 СовБеза в видеопостановках... Вот он, in vita , не чета тем холеным 
 хлыщам, перегруженным мускулатурой. Оперативник. Настоящий.  По мою душу.
  
  Я настолько увлекся своими паническими наблюдениями, что не сразу сообразил,
 когда инструктор подтолкнула меня в спину. Я только тогда заметил протянутую
 руку. Пожатие было крепким, но и только. Я ни на секунду не усомнился, что
 захват был бы прочен до хруста костей, а о том, чтобы прикинуть, сколькими
 приемами он при случае мог бы меня скрутить даже и мысли не возникало.
 Ему вполне хватило бы и одного. Даже и не слишком костоломного.
  Судя по всему, мне представляться не было необходимости.
  
 - Присаживайтесь, - сказал он, указывая на одно из кресел.
 - Я вас оставлю? - нерешительно сказала инструктор. Теперь молил мой взгляд.
 - Буду вам признателен, мисс ван Дейк, - сказал Венгард. - Хотя в этом и нет
 особой необходимости.
  Когда нас осталось двое в комнате "для допросов", я приготовился... К чему?
 Сам не знаю. Наверное, к долгому разговору двух умных людей, продолжающемуся
 ознакомлением с материалами следствия и в перспективе - подпиской о невыезде,
 до выяснения обстоятельств... Чего угодно, хоть допроса с пристрастием
 (такую возможность я тоже допускал), но только не этого...
 Капитан сел в кресло напротив и и сказал:
 - Ну, о чем бы вы хотели меня спросить?
 - Простите? - По-моему, это был мой текст. Обычно капитаны Венгарды должны, 
 в ответ на безобидный вопросик со стороны обывателя - потенциального 
 подозреваемого -, зычно гаркнуть: "Здесь вопросы задаю я! Ферштейн?!"
 Нестыковочка получается. Кажется, еще чуть-чуть и я перестану его побаиваться.
 Бояться, черт меня подери...
 - Ну, спросите меня, "А в чем собственно дело?" - подсказал он. Вид у него
 был чрезвычайно интересный. Словно тема разговора вызывала у него не то, 
 чтобы скуку... Нечто вроде зубной боли.
 - А что случилось? - Спросил я. Я способный... - Еще раз простите, капитан,
 но я положительно не представляю...
 - Вот именно, - тихо сказал Венгард.
 - Вот мы и подошли к сути проблемы, - он достал пачку сигарет и спросил, -  Вы
  не возражаете, если я закурю?
 - Конечно... Курите, если вам так хочется. - Я был заинтригован.
 - Благодарю, - сказал он, не меняя выражения. Я вдруг понял, что капитану
 Венгарду эта процедура нравится не больше моего. Черт... Этот человек
 не любит длинных разговоров. Определенно. А еще он, похоже, нервничает...
 Самую малость.
 - Видите ли, - начал капитан, щелкая зажигалкой и выпуская ноздрями струи
 сизого дыма. - Дело в том, что вы сами никоим образом, спешу вас успокоить,
 не замешаны ни в чем предосудительном. Однако, обстоятельства таковы, что
 мое ведомство вынуждено прибегнуть к вашему посредничеству, ибо... - Он
 пыхнул сигаретой. - Ибо эти самые обстоятельства косвенно затрагивают 
 лично вас.
  Капитан с наслаждением затянулся. Похоже, этот шедевр словоблудия ему дался
 не очень легко.
 - Понимаете, все, что от вас требуется - немного сотрудничества, но... - У меня
 упало сердце. - Боюсь, это не просто вопрос лояльности или, если хотите, 
 гражданского долга. Есть одна небольшая проблема, нравственного свойства...
 - И какая... же? - Голос предательски дрогнул.
 
  Пауза была долгой. Капитан невозмутимо дымил, не стряхивая пепел. Я был
 благодарен ему, за то, что он не пытался смотреть мне в глаза. Напротив, его
 взгляд блуждал, а мысли, верно, были где-то далеко...
 - Мне очень жаль, но речь идет о вашем отце, - сказал он и погасил сигарету
 в пепельнице. Сгоревшую до фильтра.
  Я прикрыл глаза. По-моему, их защипало от дыма...
  Венгард вкратце изложил суть дела. Впрочем, это уже было чистой
 формальностью...
 - Понимаю, это нелегко слушать, но в ваших интересах будет немедленно
 поставить меня в известность, если с его стороны будет предпринята попытка
 установить с вами контакт. Я надеюсь на ваше благоразумие...
  Не буду напоминать о долге гражданина и так далее, - он вдруг подался вперед
 и посмотрел мне прямо в глаза. - Ты представляешь возможные последствия,
 парень?
 Я молча кивнул. Медленно.
 - Вот номер, - он встал и протянул жетон с эмблемой СовБеза.
 
  Он, кажется, еще хотел что-то сказать. Капитан задумчиво вертел в пальцах 
 зажигалку, затем, словно опомнившись, убрал ее в карман.
 - Мне действительно очень жаль, - наконец сказал он. - Постарайся все-таки
 не наделать глупостей, парень. Мне не хотелось бы... Ты понимаешь?
  Я снова кивнул. Он испытующе смотрел мне в глаза. Поверил или нет?
 - До встречи.
 - Всего хо... - Успел сказать я, прежде чем он вышел, - рошего.
 
  А я остался один в пустом помещении. Что я почувствовал тогда? Запах
 табака, наверное... Резкий и сладковато пахнущий дымок тонкой струйкой
 поднимался к потолку, закручиваясь причудливыми спиралями.
  Он то набивался в ноздри, то лез в глаза, туманя взор едкой слезой
 раздраженных слизистых, расслабляя сознание мутной пеленой апатии... Как
 непривычно... Интересно, это обычный табак? Дым все так же лениво вился
 от тлеющего пепла к потолку, собираясь легким сизым облачком над головой.
 Я поймал себя на странной ассоциации... Вот это облачко сгустилось и 
 потемнело, из сизого сделавшись свинцово-серым, как маленькая тучка...
 Она все росла и густела, наливаясь свинцовой тяжестью. Еще чуть-чуть, 
 казалось, и она прольется надо мной холодным ливнем с молниями... Холодок
 страха скользнул по спине.
 - У-ух, - выдохнул я и, погрозив облаку пальцем, засмеялся.
 - Фу, что за гадость вы тут курили? - Анна Луиза появилась неожиданно, 
 зажимая нос двумя пальцами и отмахиваясь ладонью от назойливых миазмов. 
 - Господи, Айдон, выметайся отсюда немедленно!
 
  Я оторопело на нее посмотрел.
  По щеке побежала теплая капля, и на губах появился привкус соли. Я смахнул
 слезы. Инструктор, кашляя и чертыхаясь, выпроводила меня из комнаты, накрепко
 захлопнув дверь.
  Я привалился к стене и медленно сполз на корточки, приобняв колени. 
  Волшебное ощущение исчезло. Осталась только апатия и противная слабость во
 всем теле. Дурак ты. И ассоциации твои дурацкие. А Венгард - наркоман, мать
 его...
 - Что, надышался? - Заботливо спросила Анна Луиза, склоняясь надо мной.
 Пожалуй, уж слишком заботливо - я пугливо отстранился, ударившись головой о
 пластик. Впрочем, действие наркотика уже ослабло, хотя меня еще слегка
 колотило. Инструктор тоже это заметила, и тут же отчитала меня по полной
 программе:
 - Черт, Айдон, ну ты как дите малое, право слово!..
 Это я уже и без нее понял. Инструктор еще побушевала для порядку, с чисто
 материнской запальчивостью и апломбом, - так дают подзатыльника взрослому
 сыночку-балбесу - и отпустила с богом, на все четыре стороны, наказав
 посвятить остаток реабилитационного периода прогулкам на свежем воздухе.
 Пожалуй, она могла бы присоветовать еще и немедленно сообщить ей, если
 со стороны капитана Венгарда будет предпринята попытка установить со мной
 контакт... Такое выражение у нее было, когда я сбивчиво рассказал, о чем
 мы с ним говорили... До тех пор, как он закурил. Кажется, в остальном она 
 была в курсе и, надо отдать ей должное, категорически воздержалась поднимать
 эту тему. С нее хватило одного пассивного наркомана, которого, по всему, 
 "в детстве уронили". Конец цитаты.
 - Извини, - осеклась она. - Я просто испугалась...
 - Ничего, я в порядке, - поспешно соврал я. Не хватало мне еще одного проявления
 ее материнских инстинктов.
  Ха, размечтался! Ей бы в пору разложить тебя поперек кушетки, да всыпать
  по первое число... Словно в наказание, до дому из института я добирался на
  такси. Так мне и надо.




  Гл. 10    Noname 04



   Несмотря на зловещие предзнаменования, а может вопреки им, день до

   вечера пролетел незаметно. Для начала хватит того, что я добирался

   до дому не на каком-то там такси. На Том Самом. Правильно - на таrси

   Саймона. Как назло, он совершенно случайно пролетал мимо,

   так что я не только не был в состоянии "публичного одиночества" (ну

   не хотел я никого видеть после "технического инструктажа"

   с Венгардом), так еще и добирался до своей одинокой берлоги самым

   длинным из возможных путей.

    Ну с первым более-менее понятно - Саймон... Этим сказано многое.

    А со вторым следует отделить причины и следствия. Дело в том, что

   это вовсе не был наш привычный tete a tete с длинными монологами

   Саймона и моими односложными репликами. Я-то как раз молчал по большей

   части.

    Так случилось, что у Саймона обнаружилась подружка("Не может быть!

    Подружка? Только не у него...") - "дальняя-родственница-вместе-учились-

    и-все-такое..." Вы бы видели, как он на нее смотрел! ... Которой он

    решил показать город ("Ты ведь никуда не торопишься?"). Ну вот,

    со следствиями почти разобрались. Скажу только, что Саймон и так

    обычно тарахтит без умолку, но это... Его, что называется, прорвало.

    При том, что стиль вождения непонятным образом потерял резвость и

    темперамент, сделавшись на удивление плавным и, что самое удивительное,

    замедленным.

   "Бабушки за рулем ездят быстрее," - единственная возможная мысль, которая

   так и не была облечена в надлежащую словесную форму. Не то чтобы я так

   уж боялся обидеть приятеля - скорее это должно было бы подзадорить его что

   ли...  Возможности как-то не представилось. Ни малейшей.



    Что до причин... С чисто мужской точки зрения, я его понимал.



    "Ребекка Нильсен" - возникают какие-нибудь ассоциации? У меня возникают.

    Это непременно рыжая или блондинка с огромными синими или зелеными

  глазами, ногами от коренных зубов и ... выдающейся, во всех смыслах

  этого слова, грудью, чьи датские предки, в свою очередь - потомки

  викингов... Все мы в плену стереотипов, и я, стало быть, грешен, каюсь.

   Было в ней что-то такое, было... Например, волосы местами отдавали в

  пламя, но с дымом, и глаза оказались не голубые, а зеленые. Стройная же

  гибкая фигурка мало вязалась с образом отважной валькирии, что навевают

  древние саги в вольном их переложении на современный лад. Это хрупкое

  создание более всего походило на вчерашнюю школьницу, все еще смотрящую

  на мир широко открытыми от удивления глазами, в которых наивный восторг

  и радость жизни, а с губ не сходит улыбка, которая заставляет ушлых парней,

  вроде Саймона, выгибать грудь колесом и заливаться соловьями, а нелюдимов

  и зануд, вроде меня (не будем указывать пальцем?), - смотреть в окно

  на проплывающий внизу город, украдкой косясь в зеркало, чтобы тут же

  отводить глаза, поймав внимательный и насмешливый взгляд.

   Особенно после того, как она самым невинным голоском спросила своего

  собеседника:

  - Это все чрезвычайно интересно, но где то место, о котором ты мне

  столько рассказывал, будто бы оно служит местом паломничества всей

  неформальной молодежи со времен Распада?

  - И не только молодежи... - неожиданно тихим и глубоким голосом сказал

  Саймон. Вид у него был задумчивый.



   А я занервничал. Если я вообще что-нибудь понимал из разговора этих двоих,

  мир сошел с ума, или в городе действительно больше нечего было посмотреть.



   Мы ехали в Мемориал.



  "Миленькое местечко" - вы подумайте!

   Она так и сказала. Мы битый час бродили в лабиринте экспозиций, собравших

  последние достижения научно-технической мысли в области информационных

  технологий, Саймон пудрил Ребекке мозги, вываливая на нее, похоже, все, что

  сам знал по предмету (а знал о н достаточно, включая секреты интимной

  жизни отцов основателей, номера банковских счетов и размер окладов ключевых

  фигур в руководстве крупнейших ай-ти-шных корпораций и

  прочие полезные сведенья, щедро пересыпаемые сплетнями и фольклором).

   При том, что на зависть Юлию Цезарю и Цицерону, он одновременно

  занимался чтением пространных лекций, мытьем костей богатых и знаменитых,

  включая перетряхивание их грязного белья и выворачивание его наизнанку в

  поисках пикантных подробностей, красноречие Саймона, похоже, не было

  оценено. По причине неожиданного происшествия, переключившего внимание

  девушки на мою скромную, невзрачную, прямо скажем, персону. Персона сия
  почувствовала внезапное недомогание неизвестной природы и

  плачевнейшим образом... Тьфу, поплохело мне в общем. Да как! 
   Лицо...
 Лицо в толпе... Женская фигура, перебирающая четки.

  - Эй, Саймон! - Успел услышать я испуганный голос Ребекки. - Что это

  с твоим другом?

  Противная слабость навалилась неожиданно и мощно, как волна в полосе

  прибоя. Я лишь через какое-то мгновение понял, что стою на коленях,

  отчаянно сжимая ладонями виски.

  - Держи его! Он же сейчас...

   Саймон едва успел ухватить меня за шкирку, когда очередная

  волна подхватила меня, превратив тело в жидкий кисель, и я начал медленно

  опадать на пол, грозя непременно растечься и разбрызгаться по нему...

   Так живо я себе это представлял. Н-да, впоследствии.

   Саймон с трудом оттащил меня к стенке, прислонив так, чтоб я мог сидеть.

  Хотя, кажется, это у меня тоже получалось с видимым трудом.

  - Айдон, дружище, да что с тобой такое?

  Я ничего не ответил. В голове был полноценный белый шум. Или хор? Мне

  показалось... я слышу голоса.

  - Ну и что с ним? - спросила Ребекка. - Может скорую вызвать?

  - В этом нет необходимости. - Голос был тих, но я его узнал. Все плыло

  перед глазами. Плыло и лицо Эгнивера, расстегивающего мне ворот.

  И впрямь, было душновато. А пальцы у старика были ледяные...

   Из-за ворота вывалился шарик на цепочке.

  - Молодец, ты все же надел его, малыш, - похвалил меня Эгнивер.

  Он поднял шарик на ладони. У меня перед глазами расплывались цветные круги,

  но на мгновение мне показалось, что прожилки мерцают багровым в такт

  пульсирующей тупой боли в голове.

   В висках ломило страшно.

  - Эй, может все-таки скорую вызвать? - сказали из-за спины старика голосом

  Саймона. Эгнивер словно только сейчас заметил их с Ребеккой.

  - Это лишнее.

  - Но ему же... т а к  плохо... - не сдавался Саймон.

  - Он в шоке. Ничего серьезного - сейчас пройдет.

  Мне бы такую уверенность. Эгнивер тем временем принялся растирать мне виски

  и кисти рук.

  - Давай, не раскисай, парень. Ну же, Айдон! Ты слышишь меня? - неожиданно

  властно и жестко сказал старик. Мне пришлось сделать усилие над собой,

  чтобы приподнять голову. Фокусироваться глаза отказывались напрочь.

  - Так, под'ем! - скомандовал Эгнивер. Вокруг начали уже собираться зеваки.

  - Ну и тяжелый ты, здоровый черт вымахал... - с помощью Саймона он-таки

  поставил меня на ноги. Идти без посторонней помощи я все равно был не в

  состоянии.



  - Отвезешь его домой, сынок... - Сказано было как бы между прочим, но,

  кажется, это был приказ. - Сейчас ему самое милое дело - завалиться спать

  на часок-другой... Не оставляйте его одного денька два.

  - Эгнивер... - прошелестел я с заднего сиденья, безуспешно пытаясь

  приподняться. Мне совершенно не улыбалось остаться наедине с Саймоном

  в четырех стенах. Согласен, хорош я притворяться... Но в няньках нужды

  не испытывал никогда. Кажется, он не расслышал.

  - Эгнивер! - С неожиданной злостью выкрикнул я. Ребекка вздрогнула и

  переменилась в лице. Старик замер в полушаге прочь от такси и медленно

  обернулся.

  - Ого! Да тебе, никак, лучше, - воскликнул он, топорща усы в улыбке. - ну-ну,

  малыш, угомонись. Не сладко, понимаю. Но... ничего не поделаешь...

  Тебе будет лучше отдохнуть. Эк тебя угораздило... Перегрелся-поди?



   Треп... Бессвязный... Бессовестный треп. Еще и дразнится, старый хрен...

  Нет он не слушал меня. Да и что я мог сказать... Последний рывок чуть не

  отключил меня, лишив последних сил и твердых включений в организме. Я

  лежал пластом, растекшись на заднем сиденье, и тихо психовал от сознания

  собственной немощи. А Эгнивер все шебуршал свою скороговорку, глумливо

  улыбаясь в усы.

  - Так будет лучше, парень. Я знаю, - сказал он вдруг тем самым, не

  допускающим возражений тоном, глядя поверх очков. - Я тебя еще проведаю

  вечерком... - Он уже не улыбался.

   И молча переглянулся с Саймоном.

  Тому даже не потребовалось дополнительных стимулов. Турбины визгливо

  взвыли, протестуя против небрежного обращения, и такси взмыло ввысь, с

  приличной перегрузкой. Так что очнулся я уже дома. С жуткой мигренью

  и в отвратительном расположении духа, но, кажется, во вполне функциональном

  состоянии.

  - Проснулся... - прошептали в дверях. Кажется, Ребекка. Сразу

  послышались быстрые шаги. Это уж точно Саймон. Ну, конечно, еще и топает,

  как слон!

  - Ты как? - спросил он.

  - В порядке, - ворчливо прохрипел я и сел на диване. Вы только посмотрите

  на них! Не глаза - блюдца.

  - Да в порядке я, в порядке... - Даже смешно, право слово. Стоит раз

  прилюдно хлопнуться в обморок... - Кофе в этом доме есть? Ребекка сбегала

  на кухню - принесла кружку.

  - Спасибо, - поблагодарил я и недоверчиво отхлебнул. Странно.

  Мне понравилось. Хотя в кофе я никогда особенно не разбирался... А уж тем

  более со взбитыми сливками. - Спасибо... Ребекка.

  - Не за что. - Тихо сказала она. Нежный такой колокольчик. А улыбка -

  стрела в сердце. Я на минуту забылся, неприлично пялясь в ее глаза.

  Опомнился лишь, когда она вдруг смущенно опустила ресницы, и щеки тронул

  нежный румянец. Тьфу, засмотрелся...

   Саймон адаптировался быстро.

   Он запросто плюхнулся в кресло и с ухмылкой сказал:

  - Да, напугал ты нас. Давай, рассказывая...

  - О чем?

  - Обо всем по порядку. Давно это с тобой?

  - Что? - У меня наверное что-то со слухом.

  Саймон только головой тряхнул.

  - Во дает! Я что ли ни с того, ни с сего на пол плашмя хлопнулся?

  - Слушай, чего ты ко мне прицепился? - зашипел я . Этот парень начал меня

  доставать. - Это что - очередной допрос?!

   Саймон побледнел.

  - Ладно тебе... Сразу уж и шипы во все стороны распустил.

  - Саймон, - позвала Ребекка. - Оставь его... Ты же видишь - ему надо в

  себя прийти. Может еще кофе?

  - Да, спасибо, - зачем-то согласился я. Не задумываясь.

  Хотя у меня еще пол-кружки. Пожалуй, мне действительно нужно было прийти в

  себя.



   Я лениво хлебал кофе, но вкуса почему-то уже не чувствовал. В комнате

  повисло тягостное молчание. Саймона, видимо, разбирало любопытство. Он то и

  дело косился на меня, и я наконец не выдержал.

  - Слушай, - сказал я, - мне не о чем вообще-то рассказывать. Я и сам толком

  ничего до конца не понимаю...

  - А как же этот старик... Как его... - Оживился Саймон.

  - Эгнивер? Да я его знаю, без пяти минут, два раза... - Его это явно

  не удовлетворило, и я взмолился:

  - Ну чего ты от меня хочешь, а? - Меня понесло... - Что, мне вот так взять

  и начать заливать о том, что Эгнивер никакой не Эгнивер, а некий Холодный

  Брат, что он обо мне знает больше меня самого, а я - почти ничего, кроме

  того, что я чертов полукровка, у которого никогда не было матери, а отца

  пол-СовБеза ловит... Меня ищут какие-то "они", во что я сам не особенно 
  верю... А Эмерсон за это погиб, между прочим...

  

   Черт! Что я такое несу... Бред какой-то - у Саймона брови уже на затылке.

  - Вот черт! - Вырвалось у меня.

  - Что ты там сказал?

  - Что я сказал?

  - Ну... про СовБбез и про Эмерсона. - Его глаза так и светились.



   Так. Это уже ни в какие ворота.

  - Ничего я не говорил, - ошалело пробормотал я. - Забудь об этом...

  - Ну как же... - Вечно он спорит! Ему лишь бы поспорить...

  - Забудь, я сказал! - Рявкнул я так, что стекла книжной полки зазвенели, а

  в голове закружилось, перекладываясь на все лады, - "Совбез... Эмерсон...

  безэмерсон..." - Н-да.

  - Черт, - кружка со звоном шмякнулась на пол. Парк... Вечер... Сколько
  времени? Я тупо следил за тем, как кофе расползается
 по пластику. - Совсем
  забыл...

  Я ринулся к двери, где сразу споткнулся о Саймона.

  - Ты чего? - Недоуменно и обиженно спросил я.

  - Куда это ты собрался?  Если не секрет...

  - Пусти, мне нужно... - Я еще прошу его! - Идти. Я должен...

  Он только улыбнулся. До ушей, мне в лицо.

  - Айдон, детка, успокойся... Эгнивер сказал...

  Наверное у меня слегка помутилось в голове. Саймон вдруг запрокинулся

  назад, нелепо взмахнув руками. И упал. Я даже сообразить не успел,

  неожиданно обнаружив, что стою набычившись, и в горле клокочет хриплое

  рычание. Почему-то было трудно дышать, а в ушах стоял звон.

   Кулаки медленно разжались.

  - Черт... - непроизвольно вырвалось у меня. Бешенство. Настоящее темное

  бешенство.

  - Ты что?!! Совсем спятил? - беззлобно, но угрюмо спросил Саймон, сидя на

  полу и держась за разбитую губу.

   Ребекка застыла в дверях с кружками. Лицо у нее было белое.

   Я медленно осел на диван и закрыл лицо руками.

   "Ну вот...вот," - не утихала старая пластинка в голове. Неужели это правда?

  Меня вдруг посетила откровенно паническая мысль. Я гнал ее от себя,

  избегая четкости осмысления, как черт ладана, но не думать вообще - это ж

  невозможно в принципе...

  Она была настолько отвратительно и беспощадно правильная, что смысл доходил

  с трудом. Мое несчастное сознание, спасая остатки рассудка, отказывалось

  воспринимать факты, которые этот самый рассудок выводил с безупречной

  логикой из последних событий. Клиника. Однозначно.

  - Нет, я нехочу... - прошептал я, даже не пытаясь понять, чего не хочу.

  И почему, собственно, вслух.

  - Айдон, - нерешительно позвал Саймон. Я поднял голову.

  - Слушай, извини... - Кажется, ему действительно было жаль. - Я не хотел...

  Мир?

  Ребекка поставила кружки на стол и присела рядом. Она взяла мою ладонь,

  я хотел отнять ее, но Ребекка не пустила, только осторожно погладила,

  накрыв мои пальцы своей ладонью... Я щас заплачу, право слово.

  - Айдон, как зовут твоего инструктора? - Спросил вдруг Саймон.

  Я механически назвал номер Анны Луизы.

  Саймон вышел. Вскоре послышалось тихое пиликанье набора и голос

  Саймона, приглушенный стенами:

  - Мисс ван Дейк? Здравствуйте. Извините за беспокойство, я приятель Айдона.

  Он просил передать, что не сможет завтра быть в институте. Нет, ничего

  серьезного, не беспокойтесь... Ему слегка... нездоровится.

   Я уже совсем успокоился, когда в прихожей снова послышались голоса.

  - Ой, наверное твой старик пришел, - сказала Ребекка. Затем неожиданно
  улыбнулась и дотронулась до моей щеки.

  - Все хорошо?

  Интересно, с чего ей думать, что это  "мой"  старик. И вовсе он ...

  - Эй, Айдон, угадай, кто пришел! - Радостно заорал Саймон.

   Кто-то остановился в дверях, развязно прислонившись к косяку. Я провел

  рукой по глазам, убирая постыдные последствия разбушевавшихся эмоций.

  Не хватало еще, чтобы Эгнивер...

   Но это был не он. Вошедший был на пол-головы повыше и слегка покряжистее.
  Он улыбнулся так, что я узнал его и без кителя:

  - Здорово, отпрыск. Чего такой скучный?






     Гл. 11     Откровенность за откровенность или

                      Все-таки немного экшена.



    Как удержаться от лихого крика радости. Первые минут пять мы просто

  стояли, обнявшись, а Саймон с Ребеккой лишь смущенно улыбались,

  наблюдая встречу двух самых родных во вселенной людей.



   - Ну, полно-полно, будет, - сказал он и слегка отстранился. - Дай хоть

  погляжу на тебя. Растешь, факт...



  Но долго радоваться не пришлось.



  - Не двигаться! - Раздалось от дверей.

  Пистолет в руке Кейна был огромный и блестящий. Особенно четко выделялся

  срез ствола, смотревший на нас темным бездонным глазом, широким, как

  железнодорожный туннель.



  - Айдон Игоревич, будьте так добры, отойдите в сторону, - велел охранник.

  Я еще улыбался и хлопал глазами.

  - Кейн, ты не понимаешь... Это же...

  - Делай, как он говорит, - тихо прошептал отец.

  Я посмотрел на него, потом снова на Кейна.

  - Иди же, - отец несильно толкнул меня в сторону.

  Я, как во сне, сделал несколько шагов и остался стоять.

  - А теперь, уважаемый, распахните полы вашего плаща, чтобы я мог видеть,

  не входит ли в туалет кобура с большой пушкой, - сказал Кейн, поводя

  пистолетом.

  - Ты ужасно вежлив, сынок, - невозмутимо заключил отец.

  - А ну живо! - взорвался Кейн, багровея. Кажется, шпилька попала в цель.

  - И, ради бога, не надо смотреть мне за спину. Я на этот трюк не...

  - И очень глупо, - сказали из-за спины Кейна голосом Эгнивера.

  Не знаю, как остальные, я же не успел ничего рассмотреть, когда охранник

  вдруг обмяк и куклой опал на пол, выронив бесполезный уже пистолет.

  Его стук вывел меня из ступора.

  
  - Не стоит, - сказал Эгнивер, - У нас мало времени.

  Отец, видимо, опомнился раньше. Потому что в его руке появилась изящная

  вещица, тускло отсвечивающая хромированными деталями. Не столь грозная

  с виду как артиллерия Кейна, но не менее эффективная.



   Знакомьтесь. Стандартный офицерский декаватный пучковый пистолет

  импульсного действия системы Смагина "ПСИ-10". Более известен как

  "Солнечный Ожог" Отличается исключительной надежностью и неприхотливостью -

  в частности не требует сменных батареек... Пригоден для

  резки всех видов брони, не говоря уже о мышцах, костях и прочей протоплазме.

  Т.е. одинаково эффективен как против живой силы, так и против

  легкобронированных целей. Легкобронированных с точки зрения ПСИ-10, надо

  понимать... И эта игрушка смотрела Эгниверу прямо в центр лба. И на слова

  Старика отец никак не отреагировал.

  - Эй, малыш, ну помоги же мне, - Эгнивер подмигнул мне. - Я не вооружен.

  - Кто этот человек? - нарочито членораздельно спросил отец. Я пожал

  плечами.

  - Знакомый?

  - В некотором роде, - мне вдруг стало смешно. - Ладно, убери эту штуку.

  Слышишь? Эй, ну хватит уже...

  Отец недоверчиво на меня глянул и нехотя убрал оружие.

  - Сколько он пробудет в отключке? - спросил он, кивая на Кейна.

  - Еще несколько часов. - Похоже, старик знал, о чем говорил.

  Охранника пристроили на диване. Отец задумчиво подобрал его пушку, извлек

  магазин, хмыкнул и загнал обратно.

  - Электромагнитный? - спросил я.

  Отец поднял голову и после некоторой паузы кивнул. По-моему, на

  его лице промелькнуло удивление. Эгнивер хитро посмотрел на нас обоих и

  усмехнулся в усы.

  - Вы не думаете, что нам троим не мешает кое-что обсудить? - спросил он.

  Отец круто развернулся к нему и, подозрительно прищурившись,
 спросил.

  - А кто вы собственно такой, хотелось бы знать?

  - Всего лишь скромный естествоиспытатель... Мое настоящее имя вам ничего

  не скажет, молодой человек. Врядли вы даже сможете его правильно произнести.

 Ваш сын, например, зовет меня Эгнивером. Еще он знает меня как Холодного

 Брата. Парнишка уже достаточно развит умственно, чтобы делать кое-какие

 выводы из происходящего вокруг, - он снова улыбнулся, глядя отцу прямо

 в глаза. Я бы так не смог. - Меж тем, кое-кто отказывается это замечать...

 Хотя еще Эмерсон...

 - Что Эмерсон?! - пренебрежительно перебил отец.

 - Надеюсь, вы не забыли, что ваш единственный сын тоже знает Эмерсона лично,

 хотя бы даже не как одного из Свидетелей... точнее, отступников Легиона.

 - Свидетелей чего? - Переспросил я.

 - Ты знал Эмерсона? - Это уже Саймон. Воплощенное удивление:

 - Мама, дорогая! - Он схватился за голову.



 - Иными словами, - с удовольствием докончил Эгнивер, - Эмерсон

 наш общий друг. А Айдон, ко всему, еще и его наследник...



 - Он, ни много, ни мало, владелец "Счастливчика" - легендарный "Накатомо"

 Mk.I, тот самый компьютер, что спровоцировал распад Сети, по прихоти

 судьбы сейчас покоится на его книжной полке.

 - К чему клонишь, отче? - упрямо, с каким-то внутренним вызовом, спросил

 отец.

 - Либо все это совпадение...

 - Точно! - охотно подхватил отец.

 - Либо он избран. - Эгнивер даже не изменил тона.

  Они оба посмотрели на меня. Эгнивер опять подмигнул.

 - Бред, - заключил отец. - Ахинея... Или старческий маразм!?

 - Ну, Игорь, как вы не понимаете... Сколько еще вы надеетесь водить судьбу

 за нос?

 - Я не верю ни в судьбу, ни в эти ваши бредни...

 - Неужели? - Эгнивер скроил очень недоверчивую мину. - Для чего же тогда

 все это? Весь ваш тайный клуб наблюдателей...

 - Осторожнее, папаша! Забываетесь.


 Их взгляды скрестились, подобно двум клинкам... Точнее отец сделал

 пробный выпад, но Эгнивер легко вышел из-под удара. Не думаю, чтобы

 он особенно рисковал - на напряженное внимание отца он ответил непроницаемой

 улыбкой. И, явно, не собирался так легко раскрываться, прекрасно

 контролируя бреши в защите и охраняя тылы... Поединок воль, если не

 равных, то по крайней мере соизмеримых, был не менее завораживающим

 зрелищем, чем реальное упражнение в академическом фехтовании. Ну не

 собирались же они всерьез... Уж точно, не старик... На отца я почему-то

 посмотрел без особой уверенности.



 - А что я такого сказал? Это с ваших слов получается, что опыт 

 полутора десятков поколений - не более, чем традиция, кукольный балаган,

 пропахший пылью и нафталином...

 - Вот что, папаша... Или, как вас там, - взгляд отца был тяжел, как

 клинок двуручного меча. - На два слова, - он вышел в кухню.

 - Прошу меня извинить, молодые люди, - Эгнивер рассеянно как-то

 поклонился и вышел следом.

  По-моему, он и сам понял, что допустил небольшую небрежность.  Что это,

 азарт или сознательная игра на грани фола? Двуручный меч был срезан

 у рукояти, хотя перчаток, кажется, никто не снимал...



 "Чего я еще не знаю?" - спросил я себя. К примеру, зная характер отца,

 его реакцию нетрудно было предвидеть... Теперь старик действительно рисковал.

 Что это будет, боевой топор или, быть может... булава?



  В комнате повисло неловкое молчание. Я просто молчал, слушая сдержанный

  говор из кухни, откуда ощутимо запахло "жареным" - голос отца был

  полон плохо скрываемого раздражения, несмотря на спокойные увещевающие

  интонации Эгнивера. Саймон молчал очень красноречиво, прожигая глазами

  мою спину. Аккурат промеж лопаток. Ребекка сидела тихо по другую

  сторону. Ее взгляд то и дело возвращался к книжным полкам.



   Они говорили почти полтора часа. И ничего. По лицу отца, как обычно,

  ничего нельзя было понять. Он только сделался еще более задумчив.

  Даже рассеян. Взгляд медленно скользил по вещам, не задерживаясь ни на

  одном конкретном предмете. Неужели у старика получилось?




   А, ну да... Теперь я точно все понял. Он отвернулся, а я посмотрел в пол.

  Это мы уже проходили...

  - Собирай вещички, парень, - тихо сказал отец.



  - Игорь, подумайте хорошенько, - так же тихо сказал старик. - Вам не

  удастся вообще исключить его из этого уравнения. По крайней мере, не

  таким образом, - от этих слов дохнуло холодом. - У него уже был

  психокинетический шок. - Старик внимательно следил за реакцией отца.

  Тот внешне остался нейтрален. Только спина выглядела напряженной.

  - Поймите, - Эгнивер тряхнул седой гривой. - Это лишь вопрос

  времени. - Он снял очки.



  Отец обернулся.

  - Собирай вещички , парень, - механически повторил он. Я едва не удивился.

  В его голосе был какой-то надлом, а в глазах промелькнуло почти человеческое

  выражение. Но оно сгинуло без следа. Он быстро опомнился и повторил

  тверже:

  - Ты меня слышал? Мы уходим.



  "Мы"...  Ну-да. Я отвернулся.



   Я, подобно сомнамбуле, таскался по комнатам, то и дело

  возвращаясь в гостиную, брал какие-то предметы, перекладывал с места на

  место, что-то  укладывая в кофр. Я делал это механически, не поднимая глаз

  на собравшихся в комнате людей. А кто они, эти люди? Впоследствии я часто

  возвращался к этому вопросу - откуда в мою жизнь проникают эти инкарнации

  абстрактных социальных ролей, так похожие до сих пор на людей... внезапно

  ставшие призраками незнакомых мне статистов, живущими по высочайше

  утвержденному сценарию... Отвечающими готовыми репликами и выверенными,

  отрепетированными до мелочей в многочисленных дублях жестами?  К сожалению,

  со временем он потерял для меня актуальность - слишком много всего

  произошло за сравнительно короткий отрезок времени, чтоб ломать голову над

  парадоксами затянувшегося бреда. В тот момент мне просто показалось, что

  все они - элементы непонятной мне головоломки, так сказать, действующие лица

  одной театральной постановки, смысл и сюжет которой скрыты от стороннего

  наблюдателя, равно как и распределение ролей, одна из которых, вовсе

  не завидная, неизбежно предназначалась мне... Фарс, театр абсурда.

  Муть, одним словом. Ерунда. В "кухонном" варианте все конечно просто...

  Он же отец - ему лучше знать.



   Только раз я очнулся от странного забытья, обнаружив себя перед той самой

  полкой. Ребекка осторожно отодвинулась, подобрав ноги. Я нерешительно

  взял с полки "Счастливчика" и обернулся, ища глазами Эгнивера. Он, казалось,

  ждал этого - в выгоревших глазах отразилось что-то лукавое, но он только

  кивнул.

   "Психокинетический шок ", значит. Угу.



    Собственно, никуда мы особенно не ушли. Райончик был еще тот, но я его

  узнал - мы тут проезжали как-то, с Саймоном.

    Мы вошли в холл обшарпанной гостиницы. Он был пуст, если не считать

  кадки с разлапистым деревцем и бессовестно дрыхнувшего на рабочем месте

  портье. Отец позвонил, чиркнул в журнале неразборчивую подпись
,
  забрал ключи и потащил меня к лестнице наверх.

   Похоже, "мы" не собирались немедленно покинуть планету, взяв на абордаж

  первый попавшийся гиперпространственный космолет. Мы просто напросто слегка

  поменяли дислокацию меня. Угу. Здорово. Просто замечательно... Наверное,

  кадеты инженерного отделения Академии Генерального Штаба Флота проходят

  общевойсковые премудрости по сильно сокращенной программе - чем-то иным,

  кроме некоего высшего стратегического смысла, недоступных моему убогому

  разумению порядков и уровней вложения логик, нашу эскападу объяснить

  было затруднительно. Демарш по поводу проигранной словесной дуэли я даже не
  стал принимать к рассмотрению.

   Здесь должен быть нервный смешок. Хе-хе... Не дождетесь.



   Я  грохнул кофр в угол. Грохот получился еще тот... Отец даже вздрогнул.

  - Ты чего?

  Я упал на ближайшую ко мне койку и отвернулся к стене, буркнув напоследок:

  - Ничего. Спать хочу. - И фальшиво зевнул.

  А вот заснул вполне натурально и сразу...



   Проснулся рывком, как из воды вынырнул...

  Что снилось, не помню. Только мельтешение какое-то, безотчетный страх,

  будто мгновенной чувство стремительного падения.

   За окнами солнце уже склонялось к закату. В комнате царил легкий бардак.

  А он исчез. Койка была нетронута.

  Пульс был еще учащенный, но я вернулся к реальности и внутренне успокоился.

  Просто случилось то, чего я больше всего на свете ненавидел и боялся.

  - Черт! Опять... - Я прикусил губу, давя в зародыше зародившийся всхлип.

  "Опять они все меня бросили", - эта мысль была менее эмоциональной.

  Ну и пусть. Так всегда случается. Кажется, я уже начинаю привыкать.

  Впрочем, ладно...

   Я порывисто вскочил с койки и прошлепал в ванную, безуспешно пытаясь

  вспомнить, когда это я успел скинуть ботинки.

   Умылся перед зеркалом. Отражение было настолько унылым, что я, на секунду

  задержав взгляд, невольно улыбнулся. Затем попытался
 сделать
  сосредоточено-умное лицо. и покатился со смеху. Что ж, хоть
 настроение
  улучшилось.

   "Привет, сонное царство.

  Я скоро буду. Дружеский тебе совет - постарайся не покидать наше временное

  убежище до моего прихода. Только, я тя умоляю, не умирай - посмотри телек...

  Не скучай, в общем.                          Твой родитель."

  Записку я нашел на столе. Смотри, какой заботливый... Кажется, настроение

  улучшилось ненадолго.

   Я посмотрел на телек и криво улыбнулся. Спасибо, не требуется. Раздражение

  незаметно сменилось бешенством. Я отбросил листок бумаги, словно он жег

  мне пальцы, и выбежал вон из номера.

  И летел вдоль тротуара, долго-долго, не разбирая дороги. Лицо горело.

  А горло стягивал непонятный спазм. Я остановился только окончательно

  запыхавшись. Я не понимал, что со мной происходит. Все поплыло перед

  глазами. Я споткнулся, упал, больно ударившись коленом и ... разрыдался.

  Слезы бежали одним потоком необ'яснимой злости и боли... ненависти и

  жалости к себе.

  - Черт... Да, что со мной такое...

  Вот так. Стоит задуматься, и психовать становится как-то глупо. Я, шатаясь,

  поднялся с колен и осмотрелся. На смену слякоти пришла рассеянность. Где я?

  Зачем я здесь?

   Вдоль тротуара шла высокая решетчатая ограда, за которой раскинулось

  зеленое море. Это не было галлюцинацией. Я действительно слышал шепот ветра

  в высоких кронах. Вот только птицы не пели. Може уже поздновато?

   Я шагнул за ограду сквозь высоченные ворота и попал в другой мир.

   Длинные широкие дорожки насколько хватает взгляда, ухоженные газоны,

  ровные ряды древесных гигантов и подстриженные под гребенку кусты. В груди

  что-то болезненно сжалось. Пустота. Бесконечное запустение и звенящая

  тишина... Словно на мгновенье я перенесся на Григ. Но наваждение схлынуло

  так же, как и началось. Послышались голоса.

   По дорожкам гуляли люди. Взрослые чинно располагались на разбросанных

  там и сям скамьях и просто на траве. Дети играли и резвились рядом. Я был

  в центральном парке - ничего общего с заброшенными мечтами Астрона. Этот

  город любил и умел мечтать. Он лелеял свои мечты.



   Тоько я все равно был здесь один. Не странно ли? А что, ты серьезно

  рассчитывал здесь кого-то найти? Наивный.

  Я сам не заметил, как оказался в совершенно безлюдной части парка.

  Просто свернул в боковую аллею и замер, как вкопанный, выхватив взглядом

  хищный силуэт припаркованного у обочины флайера.

  "Да, ладно. Мало ли в городе..." - машинально вскинулось отрицание.

  Напрасно - в ушах уже противно дребезжал зуммер тревоги.



  Господи, ну с чего им оказаться в том же месте, где вздумало укрыться

  от чрезмерной родительской опеки неразумное чадо?



  Словно в ответ на паническую мысль, один из "тузов" не замедлил "оказаться".

  Он вышел из кустов шагов за пять от машины, держа в руке какой-то прибор,

  поводил им из стороны в сторону, как дозиметром, и снова вперил

  взгляд в панель, очевидно, считывая показания. Затем замер, медленно

  развернулся в мою сторону и быстро пошел вдоль аллеи, выставив вперед

  руку с панелькой прибора, словно указующий перст. Некоторое время я стоял

  столбом, глядя на приближающегося хорошо одетого господина, не отрывающего

  взгляда от непонятной хреновины, что он сжимал в руке. Он приближался

  стремительно. Было в этом движении что-то неотвратимое... 
  Так мог бы двигаться танк. Повинуясь неведомо какому инстинкту, я осторожно

  отступил в просвет между кустами и притаился. Вскоре мимо прогрохотали

  тяжелые ботинки, стремительно, не меняя темпа. Я сидел не шевелясь в своем

  укрытии, пока их дробный стук не стал едва различим. Когда я решил

  выглянуть, то сразу убрался обратно. Он возвращался!

  Я слушал стук шагов. Они неотвратимо приближались. Мне показалось, будто

  незнакомец ускорил шаг, и мои нервы не выдержали. Я ломанулся сквозь

  кусты, не обращая внимания на цепляющиеся за одежду шипы. Вывалившись на

  газон, вскочил, в три прыжка пересек открытое пространство и выскочил

  в одну из зон отдыха. Сзади было тихо. На меня никто не обратил внимания.

  Несмотря на надвигающиеся сумерки, здесь было довольно людно. Граждане

  отдыхали у фонтана. Откуда-то слышалась музыка. А я никак не мог отдышаться.

  Эта встреча меня напугала невероятно. Казалось бы, что может быть у меня

  общего с двумя придурками, вовремя не прошедшими техобслуживание?

   Додумать я не успел.

   Широкоплечая тень заслонила солнце.

  - Вот ты где! Я гляжу, ты не особенно склонен внимать дружеским советам? -

  Отец вовсе не выглядел сердитым.

  - Как ты меня нашел? - изумился я.

  - Ну я же твой отец, - ухмыльнулся он, извлекая, как фокусник, из-за уха

  крохотную пластинку с сеточкой металлических прожилок.

  - У тебя на запястье импульсный нейтринный маяк. Трейсер способен засечь

  его излучение вне пределов прямой видимости.

  Я недоверчиво посмотрел на часы.

  - Браслет, - подтвердил отец. - Я заменил батарею.



   Нейтринный маяк... Угу.



  - А теперь, потрудись объяснить, - тон был тот же, даже интонация ничего

  не отразила, - Какого дьявола тебе здесь понадобилось?

  - Я... - попытался оправдаться я, отводя глаза, как слова застряли в моем

  горле. Из-за деревьев медленно, почти торжественно, вышел знакомый уже

  незнакомец с неизменным прибором в руке. И почти сразу, сбоку затрещали

  кусты, и перпендикулярно ему на площадку выскочил второй. Он тоже что-то

  держал в руке.

  Отец уже понял по выражению моего лица, что что-то произошло. Более того,

  до него, в отличие от меня, уже дошло, что произойдет в следующий момент.

  - На землю! - коротко скомандовал он, стремительно выхватывая что-то из

  кармана. Дальнейшее происходило словно в замедленном воспроизведении.
..
  Или в плохом кино.
  Двигались только отец и два зловещих незнакомца. Остальной мир замер, глядя

  широко открытыми от ужаса глазами на молниеносную, похожую

  на странный танец, разборку трех вооруженных людей, неведомо как оказавшихся

  в центральном парке в воскресный вечер.

   Я видел, как синхронно "тузы" рванули из подмышек оружие. Но в первого

  уже летели куски свинца, а отец целился во второго из электромагнитного

  пистолета Кейна.

   Первый убийца остановился в рывке, кажется, нимало не смущенный ударом

  в грудь нескольких крупнокалиберных пуль. Однако инерция была слишком

  велика. Его подбросил над газоном, и он тяжело рухнул в траву. Второй

  успел вскинуть свой массивный ствол и ему оставалось только нажать на

  спуск прежде, чем его голова нелепо мотнулась назад в облаке кровавых брызг.

  Его прицел сбился. Пистолет безобидно разрядил пол-магазина в кроны

  деревьев.

  - Да пригнись же ты, черт!.. - выкрикнул отец, меняя обойму и доставая

  свой импульсный офицерский.

   В парке мгновенно воцарилась паника. Я же не мог двинуться с места,

  как завороженный, глядя на два тела, распростертые в траве, и на отца,

  невозмутимо стоящего рядом, с двумя пистолетами в руках.

   И тут случилось то, от чего у меня на голове зашевелились волосы.

  Сначала ожил дяденька, которому по всем приметам разорвало грудную

  клетку, и начал неторопливо подниматься на четвереньки.

  Затем второй, которому уж точно снесло пол-головы, начал подавать признаки

  жизни, судорожно шевеля конечностями.

  - Тебе лучше убраться отсюда подальше, - тихо сказал отец. Я не двигался

  с места, не в силах оторвать взгляда от оживающих мертвецов. Отец

  вскинул оба пистолета и закричал:

  - Айдон, ради бога, исчезни, если дорожишь своей задницей!

  Я глянул на его искаженное лицо и побежал... Без оглядки, прочь от

  страшного места.

   Только один раз обернулся, услышав хлопки выстрелов и свист прожигаемого

  воздуха...

   Первый "мертвец", пошатываясь, пытался преодолеть град сыплющегося свинца.

  Второй уже поднимался, сжимая удивительно твердой рукой огромный пистолет.

  Отец вскочил с колена и побежал вокруг фонтана, уводя за собой

  преследователей. Второй убийца уже утвердился на ногах и набычившись

  рванулся вперед, постепенно ускоряясь, неумолимый как сама смерть.

   Я же, подхваченный перепуганной насмерть толпой, бежал, что было сил,

  прочь, стараясь во что бы то ни стало удержаться на ногах.

   Вдалеке залились воем сирены.



   В гостинице меня не покидало ощущение, что вся моя жизнь только что

  перевернулась вверх дном. Нет, конечно не вдруг. Умом я это понимал.

   Мемориал, встреча с Эгнивером, Mk.I., отец... Проклятие! События

  словно бы накапливали потенциал, доводя его до порогового уровня. Ну

  почему, почему мне взбрело в голову застрять именно здесь? Я уже не мог

  обозвать все это банальным "стечением обстоятельств". Мне так и

  представлялась кривая ухмылка усталой женщины по имени Судьба.



   Всю ночь я не смыкал глаз, тревожно вслушиваясь в тишину, точнее в ровный

  монотонный фон шумов огромного города. Казалось, ему тоже не спится в эту

  ночь. Впрочем, у мегаполисов всегда бессоница.

   Ничего не происходило. Я сидел и ждал, судорожно сцепив пальцы на кружке

  с горячим кофе, даже не пытаясь разобраться, что там собственно показывали

  по ящику. Мне нужно было разобраться в себе самом. Во что бы то ни стало.

  Я почему-то почти убедил себя, что от этого, возможно, зависит мое будущее.

   Но думать, размышлять, сопоставлять факты я уже был не в состоянии. В

  голове калейдоскопически пересыпались обрывки эмоций и впечатлений,

  образуя гремучую смесь растерянности  и страха.

   Наконец я забросил попытки сделать какие-либо выводы из создавшейся

  ситуации, как занятие совершенно бесполезное и, по смутному предубеждению, -
  неблагодарное. По крайней мере, предыдущие намеки, в достаточной степени
  прозрачно наводящие на мысль о моей(во бред!)
 исключительности, ничему меня
  не научили.

  "Черт! Парень, да у тебя редуцирован инстинкт самосохранения..." - я

  даже хлопнул себя по лбу - мысль, конечно, не бесспорная,

  но не лишенная здравого смысла. Я даже вспотел от напряжения, пытаясь

  навесить на гипотезу подходящую теорию. Полнейшее запустение... Точнее,

  свалка неотшлифованных идей. И ни одной подходящей к случаю.

    Юридически, - "прецеденты отсутствуют"... Напрочь.



   По крайней мере, быть свидетелем молниеносного двойного убийства,

  и неторопливого, но неотвратимого... Ожидаемого отцом!.. двойного же

  воскрешения - и все это в один день, точнее - за неполных пятнадцать

  минут - мне до сих пор не доводилось. Уж тем более непостижимы были

  мотивы сторон, вынудившие их представителей прибегнуть к вооруженной

  конфронтации... Моего собственного отца... Он не из тех, кто сначала

  стреляет, а потом... Стоп. Я понял, что в этом вопросе я тоже попал в

  просак. Я ведь совсем не знал своего отца. С этой стороны. Он действовал,

  не особенно мучаясь раздумьями - но было ли это самозащитой... Упреждение

  действием - упреждение чего?



   Я сжал виски ладонями... Мысль стучалась в двери сознания, но

  токсины усталости делали постижение ее смысла мучительно медленным.

  А может я сам пока не в состоянии был его переварить, чтобы усвоить уже

  наверняка, кому реально угрожали эти двое.



  - Нет... Сукин ты сын... Нет! - В висках уже ломило от усилий, рвущих

  меня на части альтернатив. Под конец до меня-таки дошло, что наилогичнейшую

  из них я пока не в состоянии принять.


   Синтезатор со скрипом выдавил очередную кружку кофе и сдох.

  Я уставился в телек, побродил по каналам, словно разгадка таилась в одной

  из телепрограмм, но ничего путного не нашел, кроме бредовых шоу и пары

  ужастиков. Только их мне щас не хватало.

  Наконец откопал канал новостей "Хроника недели". И до рези в глазах листал

  файлы в поисках последней... Бесполезняк. Их просто не было! Я почти

  довел себя до белого каления, пока не вспомнил, что подобный канал, должно

  быть, сдает материалы в архив в понедельник утром. В конце предыдущей

  недели, иначе говоря. Остается... А вот!

   Прямая трансляция каждые 2 часа. В перерывах - сплошняком реклама...

  Содержание выделенного канала стоит денег, плюс выпуски на государственных.

   Шло что-то совершенно скучное, про открытие новой орбитальной платформы

  для приема транзитных кораблей. Следующий выпуск часа через два с половиной.

  Я тупо созерцал линию терминатора и раскинувшиеся в пустоте ферменные

  конструкции, пока усталость не смежила мне веки, сделавшиеся вдруг

  свинцово-тяжелыми. Я думал, кофе - сильный стимулятор...

  "Опять этот сон," - машинально отметил я. И это был именно он.

   "Здравствуй!" - полыхнуло вдоль горизонта. Я отметил симпатию и тревогу.-

   "Молчаливый... долго... неясный... непонятный..."  И т.д., в том же духе.

  В сплошном потоке желтого пламени потонул смысл. Я уловил только, что

  мне была задана чертова куча вопросов в предельно сжатые сроки. Мои

  современники, молящиеся на ИТ, побросались бы из окон или удавились бы

  на галстуках, прикинув приблизительно плотность информации... емкость

  канала... эффективность его использования.

  "Э-эй, полегче!" - мысленно осадил я, стараясь, чтобы раздражение и

  непонимание-неприятие были наиболее яркими.

  "Прости..." - жалобно сверкнуло из нигде. - "Время на исходе... мало...

  Торопиться... надо... спешить-искать... тревога-страх... Ищут-тебя-много...

  разные... Искать-наставник... ты-учиться-надо-много..."

  "Какого черта..." - вяло подумал я.

  "...на исходе-мало... уделить внимание-слушать-понять... стремиться-ты...

  ищут-тебя-много... разные-расходящиеся в целях-противонаправленные..."

  Дальше пластинка пошла по второму кругу. Мне хотелось взвыть от отчаянья,

  если это возможно во сне.

  "Опасно быть...ты", - неожиданно вывел таинственный вестник. И погас.

  Интересно, какой реакции он от меня ожидал? Я бы непременно захлопал

  глазами...

  "Опасно быть-существовать-иметь место... Опасно быть-ты...Опасно быть..."-

  снова замерцало сквозь клубящийся мрак. И погасло, теперь уже совсем.

  Словно обрезали телефон.

   Дальше был обычный сон, без особенных вывертов. Стандартный мутный кошмар.

  Кажется, что-то про осенний парк вокруг кладбища и мертвецов в костюмах и

  при оружии... Была еще изнурительная беготня вокруг высохшего фонтана,

  пока я не споткнулся и не упал.

  

   Меня разбудила бронетанковая музыка из телека. Начинался очередной выпуск

 новостей. Вру... Специальный!

 - Здравствуйте, я Рон Мак Нили, - сказал мрачноватый диктор с пронзительным

 взглядом. - Вчера весь Южный Гринвуд был взбудоражен странным происшествием

 в центральном парке. Вечером, когда сограждане наслаждались воскресным

 отдыхом там произошла ожесточенная перестрелка и пожар, вызвавшие панику

 среди посетителей...

  На экране замелькали кадры: решетка ограды парка, скопление машин,

 бегущие люди.

 - Пожарные прибыли на место вскоре после возникновения пожара, так что очаг

 возгорания был успешно локализован и ликвидирован. По счастью, жертв среди

 гражданских лиц нет - некоторые получили легкие ранения, в результате паники,

 вызвавшей давку у главных ворот, остальные отделались легким испугом.

 Настораживает тот факт, что, по-видимому, в ходе инцидента участники

 перестрелки использовали пучковое или иное высокоэнергетическое оружие,

 хотя представители военных ведомств и совета безопасности пытаются

 обойти вниманием или отрицают эту информацию. При этом органы правопорядка

 отказываются комментировать данное происшествие, ссылаясь на недостаточность

 собранных улик. - На экране промелькнули суровые люди, прикрывающие лица

 от фотовспышек и патрульные, теснящие толпу репортеров. - К сожалению,

 пока мы не располагаем никакой достоверной информацией, - сказал диктор,

 на некоторое время возникая на экране, - ни о причинах, ни о характере

 происшествия - полицейские чины списывают все на разборки представителей

 криминального мира, участившиеся в последнее время в различных районах

 города, даже ранее относительно спокойных. Однако, ходят упорные слухи,

 наводящие на мысль о несостоятельности подобной версии. Многие очевидцы

 утверждают, что по меньшей мере двое из нарушителей общественного

 спокойствия вели себя странно... Странность их поведения заключалась в том,

 что в первые же секунды так называемой перестрелки их оппонент

 профессионально расстрелял обоих из крупнокалиберного пистолета,

 поразив одного в голову, и при этом ни один из них не только не вышел из

 игры, но напротив, после непродолжительной неподвижности, они активно

 продолжили участие в вооруженном столкновении, что привело к

 вышеперечисленным последствиям. Эта их поразительная живучесть так же не

 была никак прокомментирована компетентными органами. - Телек отобразил

 разводящего руками полицейского, затем нескольких оживленно жестикулирующих

 гражданских. - Имеются и другие странности, - интригующим тоном сказал

 диктор, вновь возникая в поле зрения, - в частности, имеется несколько

 свидетельств очевидцев, указывающих на наличие еще одного действующего

 лица в этой истории.



  При этих словах диктор подался вперед. Мне показалось, что он смотрит мне

 прямо в глаза. Неприятный взгляд. Цепкий, холодный.

 - Некий молодой человек разговаривал с одним из участников перестрелки

 незадолго до происшествия. Когда поднялась паника, он исчез в неизвестном

 направлении, возможно, спасаясь от преследования... К сожалению, описания,

 данные очевидцами, не позволяют составить представление о внешности

 ключевых фигур происшествия, достаточных для их идентификации - они носят

 общий характер и разнятся во множестве существенных деталей, неизбежно

 обрастая домыслами. Примечательно однако, подключение к расследованию

 сотрудников федеральных спецслужб и непосредственно агентства безопасности.

 Подобная активность вызывает естественный интерес общественности, равно как

 и беспокойство по поводу участившихся случаев подобных происшествий в

 наиболее людных местах города, что угрожает жизни гражданского населения.

 Мы будем держать вас в курсе обстоятельств этого дела. А сейчас мой коллега,

 Ирвин Корнуэлл, расскажет вам о других событиях прошедшей недели. Оставайтесь

 с нами...

 

  Последнее, что я увидел, - мой портрет крупным планом... Слава богу,

 действительно не похож.

  Телек я выключил. На столе остывший кофе уже покрылся маслянистой пленкой.

 А отец так и не пришел.



  Зато заявился Эгнивер.



 - А ты чуть было не стал знаменитостью, малыш, - сказал он, возникая из

 прихожей.

  Угадайте мой первый вопрос.

 - О, это было не слишком сложно, - ухмыльнулся он.

 - И какую же хреновину ты на меня прицепил? - подозрительно спросил я.

 - Не я, - старик отрицательно качнул головой. - Твой отец. Я лишь

 презентовал ему маяк и трейсер...

 - Который у тебя сейчас за ухом, - докончил за него я.

 - Точно такой же, - поправил Эгнивер. - Можно присесть?

 Я кивнул.

 - И какие у тебя планы, позволь полюбопытствовать? - спросил он нейтральным

 тоном, скромно взгромоздясь на табурет, одиноко стоявший посреди комнаты.

 Я недоуменно воззрился на него и пожал плечами. Старик закинул ногу на ногу,

 со вздохом запрокинув голову, снял очки и как-то очень устало сказал:

 - Хочешь откровенно? Он ведь не придет уже...

 




 Гл. 12 Noname 05



   "Никогда"{Кстати, возможное название для главы...}



  Нет, он не сказал этого слова. Просто оно очень удобно вписывалось в

  контекст фразы. Собственно, он лишь озвучил эту очередную правильную

  мысль. Он говорил долго. Я не слушал. Точнее слышал лишь одно:

  "Айдон, детка, пора тебе повзрослеть и оставить нянек в прошлом..."
  Он что-то об'яснял мне, что-то важное... Срок договора истек,
  прямое противодействие со стороны отца... нарушение кодекса 
  невмешательства... Слова, слова. Он был очень разговорчив, даже
  слишком. Я пытался вникнуть в суть - честно! - но где-то глубоко
  внутри вызревало разочарование. Отец тоже хотел, чтобы я что-то 
  понял. Подход Эгнивера разительно отличался, но именно этот контраст
  крайностей пробуждал к жизни застарелое угрюмое неприятие. 
  Старик говорил, отец молчал - и оба они, и каждый в отдельности
  хотели чего-то от меня добиться, ничего не давая в замен! Чего же
  вы все от меня хотите? 
   - Я хочу тебе помочь, малыш, - сказал тогда старик. Сказать, что я был
  удивлен... "Очередная нянька, черт бы вас всех побрал." Тогда 
  удивился Эгнивер. Причем очень искренне.  Я просто тихо сказал ему,
  куда он может пойти со своей так называемой помощью, и где я 
  видел его, и все их проклятые шарады.
  
   В парк я пришел уже нарочно. Он был закрыт для посещения, но патруль
  выставить никто не собрался. Участок вчерашнего происшествия просто
  огородили широкой лентой с предупредительными надписями. Впрочем,
  большего и не требовалось - этот город уважал закон. Парк был пуст.
  Но и досталось ему изрядно. Метров через двадцать от фонтана начинался
  настоящий кошмар. Скрученные жаром ветви кустарника, опаленная трава на
  изрытых газонах, несколько деревьев повалены, срезанные смертоносным
  лучом. Один ствол, принадлежавший древнему древесному патриарху, был
  расколот в щепы. В основании, там, где некогда расползались во все
  стороны могучие корни, зияла глубокая воронка с дымящимися краями.
  Все в радиусе пяти метров от нее выгорело, черная земля кое-где 
  спеклась обсидиановой коркой. Так и подумаешь... А как все начиналось...
   Я бродил среди остывающего ада, кое-где еще присыпанного хлопьями
  пламегасителя, не задумываясь особенно, почему я, как привязанный, 
  возвращался на это место. Словно магнит или какой-то маяк притягивал
  меня. Зов... Что?!
   Мне показалось, будто меня назвали по имени. Я даже обернулся. И
  растерялся, никого не увидев.  Я нервно прошелся взад-вперед. Ничего.
  Может и вправду, глюки? Это было очень вероятно... Нет, вот опять!
  Зов стал настойчивее. Я не мог не то что определить природу своего
  беспокойства. Аналогов просто не было. Паника и страх перед неизвестностью
  вдруг властно были отодвинуты в сторону какой-то силой... настойчиво, но...
  как-то мягко... но настойчиво (аж дыхание перехватило!) побуждавшей меня
  куда-то идти. И немедленно. Я побрел, побрел на этот зов, почему-то
  спотыкаясь, как пьяный, потеряв всякую уверенность в способности
  управлять своим телом. Голова закружилась, ноги выписывали кренделя,
  от чего земля качалась под ногами, как палуба в шторм, грозя подскочить
  и ударить по лбу... Господи, только бы не споткнуться! Тем паче мне не
  улыбалось поприветствовать лбом какое-нибудь уцелевшее дерево. Вероятность
  была перманентно высокой, да видно не судьба...    
  
  - Эй, я здесь! - горячо прошептал кто-то из-за спины. Я аж подскочил от
  неожиданности, готовый бежать без оглядки, но мой порыв был предупрежден
  мягким пожатием чуть выше локтя.
  - Тихо, тихо, - голос был бархатистый музыкального тембра. - Я и так тебя
  долго искала... Не убегай немедленно, ладно? - Вздох, похожий скорее на
  всхлип, был настолько искренним, что я удивился. Само собой, отвлекся.
  Но расслабиться... Она(...?) прижалась теснее, положив голову мне на плечо.
  - Если бы ты только знал... - Все так же тихо произнесла она.
  - ...? - успел спросить я.
  - Ч - ш - ш, - она накрыла мои губы ладонью. Прекрасной формы маленькая
  ладонь могла равно принадлежать и девушке, и взрослой женщине, 
  так что анонимность гостьи полностью сохранялась.
  - Если бы ты только знал... - повторила она в никуда. - Ты ведь абсолютно
  не представляешь, что происходит, мальчик. Правда?
   И эта туда же. Я тряхнул плечами, высвободился и резко обернулся,
   схватив незнакомку за руки.
  "Черт, девчонка, " - изумление немного потеснило раздражение, но совсем 
  не намного. Обыкновенная. Наряд конечно экзотический - нечто вроде 
  комбинезона в обтяжку со множеством тесемок и шнурков... "Интересно,
  как это снимается?" - Иногда ловишь себя на неожиданных мыслях.
  - Тебе-то что за дело, крошка? - максимально снисходительно спросил я.
  Она только широко улыбнулась, закатив глаза, и не пыталась вырваться,
  хотя я, в запале, сжал ее тонкие запястья без малейшего намека на 
  осторожность.
  
  - Мне очень даже есть дело, милый... Я тоже иногда вижу интерактивные сны.


 
       Гл 13. Сны
       
    Она просто исчезла.   
    Вот только что была рядом - протяни руку (если не слабо)...
    Этому я уже не удивился. Для меня гораздо важнее было, что она
    имела в виду, говоря мне "До свидания, полукровка. И удачи тебе",
    вместо более очевидного "Прощай..." Я сидел на уцелевшем лоскутке
    газона, перепачканный сажей, и пытался себя убедить, что мне это
    просто приснилось. Я ведь у нас теперь такой впечатлительный. 
    Сны ему снятся... Как же, читали где-то про что-то такое. "Травматические
    воспоминания" называется. А не хлопнулся ли ты в обморок, по обыкновению?
    Не-е-т, старик. Нестыковочка. Это что же - проснуться внутри сна-обморока...
    Не слишком заумно? Вот-вот...
     Очнулся я не сразу. По частям. Сначала понял, что лежу на бугристой
    неудобной поверхности. Затем вокруг зашелестело и запахло гарью. Первым,
    что увидел, было ее лицо, и внимательный взгляд, без намека на насмешку.
    "Красивая," - это я тоже машинально отметил. Ничего такая. Продолговатое
    личико с плавно очерченными бровями и длинным, чуть вздернутым носом,
    маленький рот и упрямый подбородок - не такая яркая как Ребекка, но
    приятная. Тоже есть что-то от подростка. Только в лице. Худое гибкое тело с
    длинными конечностями уже было "аэродинамически" выдержанным телом молодой
    женщины, со всем, что полагается, на приличествующих местах.
    "Спортсменка." - Факт. Но самое интересное - глаза.
     
     Тогда мои пальцы разжались сразу.
     
    - Неужели не догадался? Айдон, - она покачала гривой иссиня-черных волос,
    потирая запястья. - Тебе давно пора бы усвоить - ничто вокруг тебя не
    происходит просто так. Я твой друг, - сказала она и подалась вперед.
    Я отшатнулся, потрясенный очевидным... Очевидным для нее.
    - Ну куда ты? - Она удивленно взмахнула ресницами. - Иди же сюда, глупый, -
    позвала она странно изменившимся голосом с хриплыми интонациями довольной
    кошки. Теперь я не мог двинуться с места. Ее руки беспрепятственно 
    обвили мою шею.  Она прижалась так, что я почувствовал, какое у нее горячее
    тело и трепет обжигающего дыхания на моей щеке. Она взяла меня
    за подбородок и прошелестела:
    - Пора... Пора взрослеть, детка.
    Слова эхом отдались в моей голове. Но все мое внимание поглощали глаза -
    два темные озера, подернутые синеватой дымкой безумия, - они приковывали
    к себе, не позволяя даже моргнуть. Она приблизила свое лицо к моему
    вплотную, и они словно выросли в размерах, затягивая все глубже. Она
    обхватила свободной ладонью мой затылок, наши губы сомкнулись, и мир вокруг 
    содрогнулся. ("И разлетелся на тысячи осколков...")
     То, что я видел, было не просто страшно. Я не знал, откуда это, и почему
    я это вижу. Почему вообще я должен видеть это. Оно было в ее глазах.
    Адское пламя. Пожар войны на уничтожение. Кровь и боль. Волны боли,
    пронизывающие равнодушный вакуум. И мертвые миры, опаленные, оплавленные,
    взорванные силой всеобщей ненависти. И другая война, незримая, вне
    пространства, в иных масштабах времени - смутные тени на периферии зрения,
    хаос информационных потоков, всплески энергии. Разрушенные массивы
    информации, белый шум сбойных конгломератов киберпространства... И
    разрастающаяся энтропия.  Безмолвный крик гибнущей вселенной. Все это
    было в ее глазах. И я уже знал, я верил ей.
    "Так будет..." - Было от чего потерять сознание.
    
    - Это даже не телепатия, в обычном смысле, - она пожала плечами. - Эта
    связь прочнее. Надежнее. - При этом она вдруг улыбнулась и стрельнула
    в мою сторону глазами. Такая разная, неуловимо изменчивая, живая, 
    подвижная, как... "Как ртуть." - На этом список эпитетов оборвался.
    - Долго об'яснять. Скажем,  у нас с тобой определенная совместимость
    восприятия... сопереживания, что ли. Плюс способности к запечатлению.
    А это... - Легкий смешок, - всего лишь способ передать послание. Дошло?
    "Всего лишь способ..." - Мысль почему-то вызвала болезненный сбой в 
    сердце. Неудивительно. Меня все еще слегка колотило.
    
    - Ладно, - она безразлично тряхнула волосами. - Поймешь как-нибудь.
    Ой, Айдон... Смотри-ка.
     Ее голос стих до интимного шепота, а на лице отразился искренний
    детский восторг. Такой она мне понравилась больше всего.
    "Непуганная... потерявшая осторожность маленькая хищница." - Я обернулся...
    и похолодел. 
    
     В трех метрах от нас стоял гость из кошмара. Это... существо уже мало
    напоминало респектабельного господина, хотя и сохранило
    относительную антропоморфность. И даже остатки дорогого костюма, 
    разодранного и заляпанного бурым. Вид его был страшен. Сорванный скальп
    обнажил череп... из чего он там у него сделан, на месте левого глаза
    пузырилось кровавое месиво, а правый смотрел куда-то сквозь, слабо
    мерцая изнутри синим. Правая рука отсутствовала, отрезанная по локоть.
    Обрывок рукава обгорел. Из культи капала фосфоресцирующая жидкость, 
    свисая загустевающими на воздухе волокнистыми каплями, и время от времени
    сыпались искры. 
     Тот еще пельмень. Где дружка потерял, интересно?
     Фигня. Интересно ему...
     Действительно, в тот момент мне не хотелось и мысли допускать о том,
    что где-то рядом бродит еще одна такая нежить. Вот она, перед тобой.
    И, похоже, еще во вполне функциональном состоянии...
    
     Я даже забыл про... Черт, я даже не спросил, как ее имя!
    
     
     И в ужасе наблюдал, как она порывисто вскочила и спокойно подошла к
    искалеченному "тузу". Или подкралась?
     Тот не проявил никаких агрессивных намерений и, похоже, вообще никак
    не отреагировал. Только культя заискрила сильнее. Оружия я не заметил...
    Девушка и так подошла к существу пугающе близко. Она осмотрела его
    с ног до головы, медленно обходя по дуге, обернулась ко мне и удивленно
    спросила: 
    - Это твой старик его так?
    Я хотел было изумиться, при чем здесь... Эгнивер, но быстро сообразил и
    кивнул. Привычка уже однако. Почему не изумиться, откуда она знает отца?
    - Сурово, - похвалила она.
    "Туз" вдруг незряче повернул голову, сильно покачнувшись и едва не потеряв
    равновесие. Движения его были замедленными и механически ломанными -
    мне так и почудился натужный визг сервоприводов.
    - Ослеп доходяга, - сказала моя новая знакомая таким тоном, что у меня на
    голове шевельнулись волосы.
    - Киборг? - Ну если совсем нечего спросить... Она смерила меня взглядом со
    странной смесью интереса и удивления и, помедлив, кивнула.
    - ... и довольно старая модель. Крепкий, зараза, но туповат. Вот уж не
    ожидала...
    Киборг все вертел головой.  И вдруг исторг сиплую трель гудков и 
    прищелкиваний.
    - Мамочки! Какая прелесть... - восторженно пролепетала девушка и... мне
    показалось, что я сошел с ума... моя птичка спела аналогичным образом,
    но гораздо мелодичнее.
    - Естественные языки для них слишком медленные... Что?
    - Для... них? - потрясенно спросил я. Она удивленно подняла брови.
    - Очень смешно. - Смущение ее тоже украшает, как выяснилось. - Не
    волнуйся, детка. Это не так сложно, как кажется. 
     Киборг меж тем поскучнел.
    
    - Повреждения сервосистемы - 72,6 процента. Давление - 0,45 от номинала, -
    вдруг забормотала она. - Так, главный насос... Угу. Повреждение системы
    визуального восприятия, сбой системы ориентации... Критическое повреждение
    подсистемы распределения питания, утечка энергии... Ого! Сбой процедуры
    самоликвидации... - Последнее ее позабавило. Она сыпала техническими
    терминами, вперив взор в обтекаемый нарост браслета на левом запястье. -
    Тебе это о чем-нибудь говорит?
    - Парень не жилец? - предположил я.
    - Точно. - Это прозвучало как приговор - колени у киборга подломились и
    он завалился на бок. Девушка чирикнула что-то на... "искусственном
    языке".  "Туз" медленно повернул к ней голову и, жалобно свистнув, застыл,
    как кукла, у которой кончился завод.
    - Вот и все. - Она почему-то выглядела расстроенной. - Поиграли и хватит, -
    и перешагнула через мертвый механизм.
    - Вот и все, - повторила она.
    Наши взгляды встретились.
    
    - Твой отец не верил, точнее не верил до конца, и сам же вляпался в это
    по уши...
    - Как тебя зовут? - неожиданно перебил я. Она взмахнула ресницами.
    - Тебе зачем? - спросила она и хитро улыбнулась. - Всему свое время, детка.
    Это не так важно, по сравнению с тем, что ты есть. И что ты из себя
    представляешь. Ты уже обречен на поиск и бегство по факту рождения.
    Обретение себя - вот твоя цель. Но для начала, ты должен хотя бы уцелеть.
    Этот, - она кивнула на останки, - лишь один из многих. Будут и другие.
    Одним нужен... твой секрет, которого ты и сам еще не знаешь, другим - ты.
    Точнее, - твоя жизнь. Быть тобой опасно для жизни, Айдон. Но еще опаснее, 
    если ты перестанешь быть собой. Тогда обречен этот мир. Человечество 
    обречено.
    - Но как...
    - Прочти послание Счастливчика Ли. Это ключ. Один из ключей. Отойдем-ка...
    Мы "отошли-ка" метров на десять в сторону. Она грациозно развернулась, 
    вытянула левую руку, указуя на то, что осталось от киборга
    и что-то коротко сказала или, скорее, шепнула... Полыхнуло здорово.
    
     Ослепленный, я потерял равновесие и сел в траву.
     Когда звон в ушах немного притих и восстановилось зрение, я увидел там,
    где лежал киборг, свежий круг выжженной земли. Девушка невозмутимо стояла 
    рядом, не сводя глаз с дымящейся воронки со спекшимися краями.
    - Второго прикончил твой отец. Это довольно трудно, с их запасом прочности,
    но если знать куда целиться...
    - Где он сам, я хотел бы знать. Перед тем, как мы виделись в... последний
    раз, им интересовалась Безопасность...
     Несколько секунд девушка смотрела в никуда, словно прислушивалась.
    - Память этого робота частично пострадала в результате сбоя, - она сверилась
    с "наростом". - В их задание входило обнаружение твоего
    местоположения и слежение. Кто-то санкционировал захват... Хотя это и
    бессмысленно в стратегическом плане. Твой отец не должен был вмешиваться...
    - Но почему? - Спросил я, одновременно пытаясь уразуметь: "В 
    стратегическом плане чего?"  Или... В чьем стратегическом плане?
    - Он один из Свидетелей.  Они никогда не вмешиваются, только наблюдают.
    Их мало, очень мало. Кодекс никто не отменял.
    - Эгнивер сказал, что он не придет.
    - Правильно. Теперь он изгой. Из-за него весь их маскарад под угрозой.
    Если верно, что ты говоришь, он теперь живая мишень, и за ним теперь 
    охотится не только Безопасность. Никто не знает, сколько сторон втянуты
    в Игру, но многие не пожалеют усилий, чтобы сократить твоему старику 
    жизнь. В том числе и "свои"...
    - Слушай, откуда ты все это знаешь?
    - Я тоже играю, - просто ответила она. - За одну из сторон.
    Она внимательно следила за моей реакцией. Ее улыбка становилась шире, по
    мере усиления моего смятения.
    - Не волнуйся. Мы достаточно осторожны, чтобы играть по правилам. Всех
    последствий не знает никто. Мы выжидаем, - твой отец правильно поступил.
    - А кто такой Эгнивер?
    - Мы знаем его под именем Холодного Брата. Забавный старик. Он может
    тебе пригодиться, но, по-моему, себе на уме. Мой тебе совет, - она
    присела рядом на корточки и положила руку мне на плечо. - Не доверяй 
    никому до конца. От исхода игры столько всего зависит, что трудно
    рассчитывать на чью-то бескорыстную помощь. Это и меня касается.
    Пока не завершится Поиск, для тебя не существует понятия "мы". Вокруг
    только "они". И они повсюду.
     Она пружинисто встала.
    - Мне пора. Приятно было поболтать, Айдон-полукровка.
    
     Она не сказала "ассимилянт".
     Она просто ушла не оглядываясь.
    - Мы еще встретимся? - Спросил я, забыв от волнения встать с травы.
    Она застыла и обернулась. Несколько секунд я мужественно выдерживал
    испытующий взгляд темных глаз.
    - Может быть, когда-нибудь... В наших снах. - Она снова отвернулась,
    только смех рассыпался колокольчиком. - До свидания, полукровка. И...
    удачи тебе.
    
     Последние слова до меня донес ветер - воздух стремительно заполнил
    пространство, где уже никого не было.  


 
  Гл. 14   Вы имеете право...
  
   Энтузиазма мне было не занимать. К сожалению, одной решимости мало,
  как всегда бывает, когда берешься не за свое дело...
   По меньшей мере, это было ошибкой. "Прочти послание..." - если б все
  было так просто! Я беспрепятственно вернулся в гостиницу, и уже собирал
  вещички, когда в дверь вежливо постучали и громкий голос сказал:
  - Это служба безопасности. Пожалуйста, откройте во избежание ненужных
  неприятностей.
   Мне не были нужны неприятности, так что с формальностями покончили быстро:
  федеральный агент зачитал мне мои права, мне завели руки за спину и 
  надели пару миленьких браслетов.
  Так что, вот он я. Сижу в подозрительно знакомой комнате, жду непонятно чего.
  И решимость моя тает, как дым. 
   
   Наверное у них ко мне немало вопросов... А, буде на счет моей
  лояльности все ясно, я не питал особых иллюзий по поводу методов дознания.
  Уж точно не анкетирование. В лучшем случае интервью(def., "беседа по заранее
  подготовленному плану"). В худшем... Что ж, это тоже можно сравнить с
  интервью. Только по специальной методике. Вы-со-ко-эф-фек-тив-ной.
   И уже совершенно безразлично, чем я руководствовался и из каких побуждений
  исходил, решившись на этот шаг. Из внутренней ли убежденности в собственной
  правоте, усугубленной обостренным чувством справедливости и личными 
  привязанностями на почве комплекса "нежеланного ребенка" и сыновней 
  почтительности, либо умышленно ("злонамеренно"), что тянет на обвинение в
  соучастии преступлению - это не значит ровным счетом ничего.
   "Ты нарушил закон, приятель." - Вот что действительно имеет значение. И этот
  закон тебя более не защищает. И это целиком твоя собственная заслуга.
  ("Идиот! Идиот! Трижды идиот...") 
  
  - А ведь все могло быть иначе, парень, - сказал тогда Венгард. - Впрочем, 
  другого я и не ждал.
  
  "От ассимилянта," - мысленно закончил за него я. Против ожидания, ничего
  страшного вроде бы не случилось. Мне не был немедленно устроен допрос
  4-й степени устрашения. Со мной пока еще церемонились - комната не была
  похожа на камеру, на столе ждал... обед или ужин? Признаться, я совершенно
  лишился чувства времени и аппетита. Даже не посмотрев на еду, я упал на ложе
  и вскоре забылся хмурым сном без сновидений. Хорошо хоть кушетка оказалась
  достаточно удобной. 
  
   Что интересно, проснулся вполне самостоятельно. Значит возмездие 
  откладывалось. Дурной знак. Вскоре появился молчаливый страж с непроницаемым
  лицом, знаком повелел мне выйти и, взявши под белы рученьки, препроводил
  сюда. 
   Сижу. Жду. Это, наверное, карма такая... Ну не судьба некоторым жить
  счастливой спокойной жизнью.("И скучной...") Скучной? Ну и что? Сидел бы
  себе на мирном земледельческом Григе... "И был бы послушным
  потомком фермеров, фермером и предком фермеров. Тоска зеленая..." -
  Предательски нашептывал внутренний голосок. В левое ухо. А сейчас вам
  очень весело, юноша? Все нервишки щекочете - вот уже с Безопасностью
  накоротке... Ну веселитесь, веселитесь... А дальше что?
  "А что дальше?" - И действительно. Если б я знал... Впрочем, меньше знаешь -
  спится крепче. "Поживем - увидим," - иначе говоря.
  А еще, хорошая штука - аутотренинг. Я спокоен... Я спокоен, как... 
  "Как слон." - Приехали! Почему собственно? Ты вообще слона когда-нибудь видел?
  "Да ладно...  Почему бы и нет." - Ну и ладушки. Слон, так слон.
  "Я спокоен, как слон. Я спокоен, как..."
  Пластинка в голове еще шелестела, когда мое одиночество разбавили своим
  присутствием сразу трое гостей. Да-да. Венгард, Анна Луиза и доктор 
  Мортимер, собственной персоной, - "кавалер... президент... действительный
  и почетный член... и т. д.". Кто-нибудь что-нибудь понял? Я пас...
   Вот так встреча.
   Присутствия духа я, разумеется не терял. Его и так не было. Стало быть,
  терять было нечего. (Вы уж как-нибудь [не] поймите меня правильно) 
  Инcтруктор выглядела неважно. Она села... пожалуй даже, упала в кресло
  напротив, словно ее оставили последние силы. Мортимер примостился на краешке
  откидной кушетки, а кэп остался стоять.
   Я молча обменялся взглядом с Анной Луизой и поспешно опустил глаза в стол.
  Ее лицо было бесстрастно, но глаза выдавали боль и усталость... Я вдруг
  почувствовал себя виноватым. Необоснованное чувство вины подкреплялось
  моей неспособностью ответить на один большой вопрос, который я прочел в этом
  взгляде. Она меня словно бы не узнавала, или вдруг увидела во мне что-то, 
  чего не замечала раньше. От этого мне становилось сильно не по себе.
  
   Венгард стоял спиной к аудитории, сцепив руки за спиной, и любовался 
  своим отражением в зеркале. Вот в нем усталости не было. Ни капельки.
  Хотя он в последнее время явно не досыпал...
   Последнее предположение было иррационально, лица я не видел. Просто от
  недвижной фигуры исходила какая-то мощная аура...
   Ну да. А нимба ты не видел?   
   
   Пауза меж тем затягивалась.
   Все правильно. Жертва должна дозреть. Осознать всю тяжесть... Проникнуться
  сознанием, если не вины, то беспомощности и беззащитности перед лицом...
  Или все же спиной? 
   Это ожидание было настоящей пыткой. Давление "ауры" капитана на психику
  почти обрело вещественность - я почувствовал, что "еще чуть-чуть, и все..."
  от ауры можно будет отрезать по кусочку. Кэп, видимо, этого и добивался,
  доводя публику до определенной кондиции, а заодно и до точки кипения.
  
  - Итак, - не спеша, без нажима провозгласил-таки Венгард, - думаю, не лишне
  дать некоторые об'яснения, относительно причин нашего здесь собрания.
   
   Вовремя. Еще чуть-чуть, и капитан подверг бы свою жизнь нешуточной 
  угрозе. Не знаю, как насчет способности обращать взглядом в камень, но
  лицо технического инструктора было сумрачно, подобно лику Медузы. Старо.
  Старо как мир, но эффективно. Зал ответил в основном насупленным молчанием.
  Единогласно. Хотя я бы предпочел, чтоб меня отнесли к воздержавшимся,
  даже если мне еще оставлено право голоса.
  - Что ж, в таком случае мне придется на некоторое время занять ваше внимание
  изложением сути проблемы, к которой в той или иной степени каждый из нас
  имеет определенное отношение. - Капитан ни разу не запнулся. Блеск.
  Я бы зааплодировал стоя.
  У мисс ван Дейк было иное мнение.
  - Прекрати паясничать, Джеймс, и переходи сразу к сути, - ледяным тоном
  сказала она. Что-то новенькое...
  - Мисс ван Дейк, - мы  здесь собрались во вполне официальной обстановке.
  Пожалуйста, придерживайтесь протокола.
  - Прошу прощения, Джимми, - невозмутимо сказала Анна Луиза, - впредь буду
  паинькой. Но и ты не очень выпендривайся. Официально мы бы собрались в
  совершенно другом месте... 
   Венгард лишь пожал плечами. Доктор же выглядел рассеянным. Его это словно 
  бы не касалось.
  - Не смешно, - сказал кэп. - Могу я продолжать?
  - Конечно-конечно, капитан, - встрепенулся док. - Продолжайте, пожалуйста.
  Анна Луиза посмотрела на них обоих, сложила руки на груди и со скептической
  миной приготовилась слушать. Я же сидел тише воды, ниже травы, боясь
  шевельнуться лишний раз. Отражение в зеркальной стене носило отпечаток полной
  покорности судьбе.



   Гл. 15 Noname 06
 
 Говорил Венгард долго. Я не старался особенно прислушиваться к его 
 монологу, но внимание, за неимением других раздражителей неизменно отвлекалось
 на гулкий ровный басок капитана, просеивая поток информации и выделяя 
 кое-какие факты, смысл которых в моем узком сознании укладывался с трудом.
  Начать с того, что А.-Л. ван Дейк оказалась не просто "инструктором из
 института по изучению высшей [и] нервной, и т.д., и т. п. ..." А еще она 
 оказалась доктором инфопсихологии и не последним кибернетиком, что само
 по себе потрясающе - такая с виду земная женщина... Майор Безопасности(!)
 
  "Бывший," - как она пыталась оправдаться, но Венгард прозрачно намекнул, что
 из этой конторы не увольняются по собственному желанию и на пенсию не уходят.
 "Ну надо же...", - а я-то думал.
  
  Тема, которую затрагивал в своем повествовании капитан, по ощущению, 
 вращалась в некоторой окрестности затасканного собрания слухов и легенд,
 обсуждать которые в приличном обществе давно уже считалось как-то неудобно.
 Не потому, что об'единяющее их содержательное начало не было интересно
 общественности. Напротив. В свое время шумиха, поднятая масс-медиа,
 едва не приняла характер массовой истерии. Однако многочисленные свидетельства,
 преподносимые едва ли не как неопровержимые доказательства наличия проблемы,
 по большей части оказывались откровенной липой, внушая недоверие массам к
 неофициальным медиа-источникам, которые априори не могли дать сколько-нибудь
 более значимых(лучше всего вещественных) улик, позволяющих доподлинно 
 установить истинность информации. В лучшем случае их признавали недостаточными. 
 Компетентные же органы, опять же по слухам из "источников близких к
 заслуживающим доверия", занятые этой проблемой теснейшим образом, с
 привлечением бюджетных средств и передовых технологий, предпочитали не
 реагировать на этот праздный общественный интерес вообще. 
 
  Для тех, кто не догадался...
  
  Речь выше шла о замшелой, старой, как поиск квадратуры круга и "перпетуум
 мобиле", набившей оскомину проблеме: "А есть ли жизнь на..." А так же "в",
 "под", "над" - короче, вне обжитого и почти уже совсем-совсем изученного
 (Ага, ну да...) маленького нашего мирка, населенного двуногими прямоходящими,
 будь то старушка Земля, времен выхода в космос первых утлых пилотируемых
 аппаратов, либо все обозримое множество миров, в которых довелось побывать
 космо-разведчикам с начала Освоения и до сего момента.
  Не скажу, конечно, что "воз и ныне там..." Не имею полного права - кое-какие
 подвижки в этом направлении безусловно имели место. В частности, 
 человечество теперь вполне определенно, со ссылкой на вполне научные и
 обоснованные обширным фактическим материалом источники, может заявить: "Да,
 мы вовсе не пуп Мироздания, как мы наивно полагали, в тайне гордясь сознанием
 своей исключительности..."
  Просто когда это было сделано официально, так сказать, на самом высоком
 уровне, присутствие пресловутых "братьев по разуму" - искомой иной разумной
 формы (или скорее "форм") жизни ощущалось почти физически.
  Посему скупое сообщение в прессе о решении "признать и считать отныне
 установленным доподлинно" воспринято было без особого энтузиазма. Народ
 устал. Так-то вот. Существуют говорите? Так и запишем, т.е.
 "зафиксируем документально". Подписано, сдано в архив. Занесено во все
 учебники...
 
  Я почти не удивился, не найдя поначалу на лицах А. Л. ван Дейк и доктора
 следов хотябы минимального интереса. Признаться и я ("при всем моем уважении,
 капитан") не нашел предмет разговора особенно увлекательным и 
 заслуживающим рассмотрения в рамках подобной доверительной беседы
 (Что-то ты, братец совсем страх потерял... Наглеем, факт.)
 
  И, как выяснилось впоследствии, напрасно...
 Оказывается это было лишь вступление. Цветочки. Ягодки же созревали одна за
 другой по ходу повествования. Причем я отметил разительное несоответствие
 между количеством первых и вторых. "Вторых" было неизмеримо больше.
  Таким образом, я все более проникался ощущением, что моя, целостная когда-то,
 суб'ективная картина мироздания в очередной раз оказывается пазлом-головоломкой,
 в котором все больше становится недостающих кусков. Если "сказать прощее",
 пошатнувшееся здание, как оказалось, ненадежной в данной сейсмозоне
 конструкции, рушилось на глазах, а вселенная в моих глазах перевернулась-таки
 с ног на голову.
  Чтоб немного подогреть интерес почтенной публики и создать своего рода ореол
 таинственности, скажу, что разоткровенничавшийся, паче чаяния, кэп довел до
 сведенья присутствующих  несколько занятных во всех отношениях фактов.
 Итак, мы узнали, что...
  
  Во-первых, Венгард неофициально("???") занимается расследованием, о котором в
 СовБезе уже почти все позабыли. Оно связано с деятельностью представителей
 внеземных цивилизаций в подвластных Федерации мирах человечества.
  Во-вторых, последний всплеск этой активности("по странному стечению
 обстоятельств" - этого, конечно, Венгард не говорил) совпал именно с 
 появлением в городе и на планете... меня. К вящему удивлению всех, особено 
 технического инструктора и доктора Мортимера(благообразный старикан 
 оказался старшим консультантом СовБеза в вопросах, связанных с братьями по
 разуму). Видели бы вы их лица при этих словах капитана. Подозреваю, всем,
 включая, разумеется меня ("чего уж там...") захотелось узнать, какое же
 я имею отношение к означенной проблеме... Кроме того очевидного, я полагаю,
 для всех присутствующих факта моей нестандартной генетической организации,
 будь она неладна!
 
 - Итак, - подвел предварительный итог капитан, - позабытый проект 
 "Теплый прием" возрожден к жизни. - Его голос странно изменился. - Так что
 поздравляю вас.("Мальчики и девочки") Удивительней же всего, как бы это
 не казалось невероятным, но на это указывают факты - таинственная его 
 история оказывается завязанной на вот этом молодом человеке.
  Их взгляды скрестились на мне.
 - Господи, Джеймс...- воскликнула Анна Луиза.
 - Как такое возможно? - спросил менее эмоциональный док.
 - Так получилось, дамы и господа, что Игорь Талый - отец Айдона. Прошу
 прощения, но все мы, здесь присутствующие, имеем определенное представление
 о контингенте лиц с признаками так называемой генетической ассимиляции.
 Кроме того, большинству из нас, в силу специфики своей прежней работы
 известны события, связанные с проектом "Теплый прием", буде всем вам,
 за исключением юноши, приходилось принимать участие в его разработке и
 осуществлении.
  Реакция была неоднозначной. Анна Луиза сидела, откинувшись в кресле и
 закрыв лицо руками. Доктор выглядел сосредоточенно-задумчивым. Кэп 
 выдерживал паузу, давая слушателям переварить услышанное.
  Я тоже ждал. Хотя бы того, чтоб кто-нибудь из ... Э ... присутствующих
 удовлетворил-таки мое законное любопытство: какое, черт побери, отношение
 имеет к их секретным играм некий полукровка, не в добрый час польстившийся 
 на романтику, раздираемый противоречиями и комплексом неполноценности.
 А главное - откуда они все знают моего отца? При чем тут он?
 
 - Ты чудовище, Джеймс, - сказала наконец технический инструктор, закрыв глаза.
 В ее голосе звенел металл. Ты все это время знал? - Она посмотрела на 
 капитана. Я ему не завидовал. - А ты хоть представляешь, во что мы его
 втягиваем?
 - Очень сожалею, - бесстрастно ответил Венгард. - Но обстоятельства таковы,
 что Талому-младшему этого не избежать. И никуда мы его не втягиваем. Он
 и есть причина всего...
 
  Я поймал взгляд капитана. Вполне человеческий, он словно бы говорил, -
 "Извини, парень. Но c'est la vie".
 "Сволочь ты," - подумал я. Впрочем, наверное, он и сам об этом подумал.
 - Ради бога, Джеймс, да расскажи же ему! - прошептала инструктор. Звук ее
 голоса был подобен свисту бича. Венгард пожал плечами - воля ваша.
 Я не возражал, да он и не посмотрел на меня. Спросить мое мнение было
 бы полным издевательством.
  



   Гл. 16 Noname 07
    
 Ну разумеется, они тоже знали - доктор и Анна Луиза. "Специфика прежней 
 работы" сказалась. Я слушал с угрюмым вниманием, но, несмотря на мрачное
 расположение духа, способности удивляться не утратил. Венгард начал 
 издалека, не преминув коснуться некоторых пикантных подробностей
 тех обстоятельств судьбы, что связали его, Анну Луизу и отца несколько
 более тесными связями, чем "коллег по работе" (последнего я тоже не знал).
 - Эта история довольно старая, - сказал капитан. - Мы тогда только закончили
 академию, и... молодые были, в общем, и как всякая молодежь, романтичные.
  При этих словах лицо А. Л. затуманилось. Мне понравился прищур этих глаз...
 Через мгновение я узнал, что отец угодил в самый настоящий любовный треугольник.  
 Бывает же... Мне кадеты Академии Генштаба ВС Федерации всегда казались
 больше, чем людьми.
 "Черт побери, парень! Твой старик увел ее у меня..." - Впервые вижу на лице
 кэпа столько эмоций.
 - Не то слово, - загадочно сказала инструктор. - Джеймс, не отвлекайся.
 - Ага, весь курс был уверен, что у них роман... - как ни в чем не бывало 
 продолжал предаваться воспоминаниям капитан. Н-да. О любви иначе не расскажешь.
 Но вернемся к нашим бананам: "После академии судьба пораскидала." Венгард -
 контрразведка. Анна Луиза - аналитический отдел при Совете Безопасности.
 А отец выбрал спецпоиск. Поиск ответов в неизвестности и неопределенности.
 "Игорь всегда был такой... С сумасшедшинкой," - сказала мне как-то впоследствии
 инструктор. Знаем, знаем. Загадочная русская душа.
 - Он и был непосредственным участником проекта, - продолжал Венгард. - Тогда,
 через твоего отца, мы и познакомились с доктором.
 - Мне приятно было работать с вашей группой, - заметил Мортимер.
 - Спасибо, доктор, - сказала инструктор.
 
  Если отбросить расшаркивания и лирические отступления, никто из рядовых
 граждан Федерации и не подозревал, что на самом деле происходит за ширмой
 "простой и понятной жизни." Что мы не одиноки во вселенной, как я уже говорил
 было известно. Тут они трое вовсе не открыли никому глаза. И что братья по
 разуму запросто шныряют среди нас я тоже догадывался. Вот только простые
 человеки со мной в том числе, очень бы удивились, узнав насколько отличалось
 влияние чужих на жизнь сообщества Homo Sapiens от просто скрытого наблюдения
 и изучения.
 - Они не принимали нас, - сказал Венгард. Я поначалу не понял... - Но и не
 хотели предоставить самим себе. Ощущение такое - нас просто боялись.
 
  Люди любят себе польстить. Но в этих словах капитана была своя доля истины.
 Со времен позднего Освоения человечество находилось в своеобразной изоляции.
  
  Игорь Талый входил в группу контакта. Итогом многолетней работы должна была
 стать первая в истории попытка заключить соглашение, имеющая реальные шансы на
 успех. Попытки предпринимались и ранее. Однако "братья по разуму", проникая
 в наши миры с черного хода, вовсе не стремились к сближению, но даже весьма
 агрессивно отвечали на любые попытки проникнуть в секрет их интереса 
 к человеческой цивилизации, ревностно охраняя "тайну незримого присутствия" -
 он так и сказал.
  Я так понял, о Братстве  кое-что профи из СовБеза все же знали.
 - Разумеется, мы догадывались о некоторых причинах.
 "Ну еще бы," - подумал я. Во-первых, человечество первой из "молодых" рас
 освоило гипер-переход. Расы-архонты, далеко ушедшие в
 своем развитии, получили первого конкурента в этой области. Кое-кто из
 "молодых", вроде богомолоподобных ки-ланцев и разумных головоногих с 
 океанического Декапода, не могли перенести полет физически. Обладающие
 же единым разумом хвелл из созвездия Гончих Псов сильно поднаторели
 в планетарной инженерии, но так и не достигли технологического уровня
 гипер-прыжков - у них начисто отсутствовало творческое мышление.
 Впрочем, они бы слишком выделялись в "нашей естественной среде". В Галактике
 хватало антропоморфных, метаморфных и иных биологических форм, наделенных
 разумом, которым не составляло труда маскироваться.
 - Древние тем более не считали нас равными. Скорее всего для них было 
 невыносимо сознание наличия в галактике столь молодого члена "гиперклуба", -
 у капитана странный юмор. - И вообще мы оказались слишком другими.
  Слишком юными, слишком любопытными и слишком... агрессивными и 
 экспансивными. Для них мы были слишком чужие.
 
  А еще у людей была Сеть. Концепция глобального Киберпространства. Ее не было
 даже у Крио - народа, сравнимого по организации с лучшими образцами 
 человеческих вычислительных машин. Они играли битами, общаясь на уровне
 электромагнитных импульсов, но не стремились к экспансии. Им хватало
 своей маленькой планетки, навсегда вмерзшей в кусок сухого льда.
 - Естественно, инициатива со стороны чужих явилась для нас полной 
 неожиданностью. Никто не знал откуда они появились, - я отметил ударение
 на слове "они". - Первый корабль вынырнул за орбитой Плутона. Тогда еще
 Федерация сильно зависела от материнского мира человечества. Собственно
 контактеров среди гостей было что-то около десятка. По их словам, они давно
 и плодотворно исследовали жизнь людей и их весьма привлекал потенциал этой
 молодой расы.
  
  Как обычно, встречам на высшем уровне предшествовал кропотливый и долгий
 процесс дипломатических игр. Но СовБезу, и тогда самой параноидально 
 подозрительной организации Федерации не к чему было придраться. Нам предлагали
 сотрудничество и помощь в развитии потенциала... Они протягивали нам руку...
  "Наши старшие братья", - додумал я за кэпа. Сарказм? Удивительно.
 - Но случай смешал все карты. И во многом этому способствовал твой папаша,
 Айдон, - кэп словно гипнотизировал меня. Не надо на меня так смотреть. Не
 люблю я загадок.
 
 - Он узнал что-то, из-за чего все пошло прахом, - сказал Венгард. - Впрочем,
 это неофициальная версия. Она, так сказать, витала в воздухе все те три года,
 пока СовБез стоял на ушах в ходе очередной охоты на ведьм.
 
  Надо же, Безопасность тоже следит за чистотой рядов. 
  
 - Тогда же он просто исчез.
 - Его что, похитили? - неожиданно спросил я.
 - Мы не знаем, - Венгард покачал головой. - Да и зачем им это? - Он прошелся 
 из угла в угол, снова заложив руки за спину, как сержант на плацу.
 - Этих данных нет ни в одном архиве. Незадолго до исчезновения Игорь сообщил
 мне, что на него вышел один из Гостей лично. Своего рода, приглашение на 
 конфиденциальную беседу. Причем не в подземном бункере на одной из баз ВКС,
 где приземлялись корабли, а в номере президент-отеля на Малом Вейксе. А затем
 он исчез. Прямо из номера отеля - группе внешнего наблюдения не удалось
 определить, каким способом. По агентурным данным, контактер номера не 
 покидал...
 
 - А кто был тем Гостем? - Язык мой - враг мой.
 Венгард умолк, непонимающе глядя на меня.
 - Вы хотите знать, были ли среди них особи... Э ... женского пола, - спросил
 доктор. - То есть женщины? - Браво док. В самое туда! Мое молчание, очевидно,
 говорило лучше всяких слов.
 - Видите ли, Айдон, - умеете вы доктор строить фразы... - Внешне, эти создания
 были определенно гуманоидами. Я не ксенолог и не генетик. Но...
 от людей их отличить визуально не представлялось возможным...
 - Там были женщины, Айдон, - глухим голосом сказала инструктор. - Пять или
 шесть.
  По-моему, до нее первой дошло, о чем я думал в тот момент.
  
  Венгард продолжил вскоре. Он рассказал, что "братья" после этого происшествия
 резко изменили линию поведения, отказавшись от каких-либо попыток продолжения
 контактов. Они ничего не об'ясняли, ничем не мотивировали отказ.
 "Мы ошиблись," - сказал старший из Гостей. "Мужчина или женщина?" - этого
 мне не сказали. - И все... Они нас просто игнорировали. Пока мы были не слишком 
 назойливы, - сказал он. - Разведка ВКС проявила ненужное и опасное рвение, 
 попытавшись выкрасть одного из Гостей, - это уже Анна Луиза. Венгард
 почему-то отвернулся.
 - Агенты погибли, - голос Венгарда странно сорвался. И я понял. Он... видел,
 к а к  они погибли. - И тогда за нас взялись всерьез.  

  Честно говоря, сочувствовал я не очень. То есть мне, конечно, было жаль всех
 этих людей, что пострадали из-за чьей-то начальственной глупости... Но слова
 капитана о последовавшем за неудачной попыткой похищения разгроме СовБеза
 доходили до меня как через одеяло... цепь диверсий, одновременно в разных
 секторах влияния... отряд неопознанных коммандос... "Бомба" в инфосистеме
 Безопасности... разрушение архивов... эпидемия неизвестного ретровируса
 на нескольких базах ВКС... бомбардировка с орбиты...
  Что меня удивило, так это неожиданная тишина. Некоторое время мы сидели
 вчетвером и молчали, словно не в силах отойти от впечатления рассказа.
 Капитан смотрел по сторонам, доктор сидел, сцепив пальцы и положив на них
 подбородок. Инструктор... Что она делала я не знаю. Я только страшно 
 испугался, увидев ее глаза с расширенными зрачками. 
  Я проследил направление взгляда и тоже напрягся. Венгард рассеянно мял в
 руках пачку тех самых сигарет. Но закурить кэп не собрался. В помещение, не
 постучав, проник какой-то молчаливый суб'ект, кивнул Венгарду и так же
 беззвучно вышел. Капитан убрал "курево" и ... нерешительно как-то сказал:
 
 - Все свободны... Э ... в пределах этого крыла здания.



    Гл. 17    Noname 08.
  
   Кто-нибудь спросит: "И что же было дальше?"
   Хм... Продолжение, что же еще...
   С того самого момента, когда разбитый параличем СовБез и тихо-потрясенную
  Федерацию наконец-то вроде бы оставили в покое. На некоторое время.
  Кое-кто из "сверстников" решил, что им не составит труда захватить и 
  подчинить себе еще не до конца оправившееся человечество, воспользовавшись
  последствиями злополучной акции ВКС в отношении неведомых Гостей.
   Сначала заявили о себе Г'ноды, кочующие с роями астероидов. Дело кончилось
  потерей нескольких автоматических боевых станций первого барьерного пояса и
  полным уничтожением семнадцати из двадцати роевых скоплений. С тех пор Г'ноды
  мигрируют иначе, оставляя рубеж Федерального пограничья в 150-ти 
  радиус-парсеках своей трансгалактической миграционной орбиты. Это, надо
  полагать, никого и ничему не научило, когда через месяц после "избиения
  кочевников" на дальности выстрела стационарных батарей пограничных сторожевых
  поясов вновь появились незванные гости. На этот раз сразу три расы, не
  сговариваясь, решили учинить разорение галактическим городам и весям
  человеков: похожие на игуан-переростков Кверры, раса психо-фагов-симбионтов
  и кибернетизированные Интра-техи. Пришлось, как выразился Венгард, 
  "повозиться" Вскоре мы с удивлением и, надо полагать, радостью обнаружили, что
  с чужими можно не токмо воевать. Но и ... торговать. И торговаться(!)
   Человечество вновь задышало полной грудью и даже понемногу начало отряхивать
  пыль с расовой гордости(извиняюсь за вольность интерпретации, но слова 
  "эти синезадые уроды" и "натянуть нос трехглазым придуркам" иначе трудно
  истолковать, меж тем Федерация так и не смогла завязать прочных дип- и
  культотношений ни с одной из более-менее изученных рас - они к этому не
  очень-то стремились и, наверное, правильно делали), неофициально взяв
  на себя функции транс- и интергалактических грузоперевозок. Со временем
  люди свыклись со своей ролью настолько, что уже не чувствовали себя
  бедными родственниками в большой и относительно миролюбивой семье Лиги
  миров. И даже осознали выгоды своего положения. Нет, мы не были столь
  искусны в генной инженерии, как например Лунгиру, преобразующие свое
  потомство для жизни во вновь освоенных системах.  Наша нанотехнология
  сильно уступала достижениям Апп-квитов, перекраивающих самое себя, сообразно
  условиям потенциальной среды обитания. И т.д., и т. п. - список этих
  "недостижений" можно продолжать до бесконечности. Но у нас был "гипер".
  И достаточно наглости, чтобы диктовать иным-прочим кое-какие условия, 
  взаимовыгодные, разумеется. Да, мы зависели от них... Да нам были нужны
  их "нано-", "гено-", "микро-", "эндо-", "экзо-", "квази-", "био-" и
  прочие супертехнологии. При всем при этом, мы, перемещаясь в незримом Ничто
  быстрее света, распространялись по звездам, как саранча... И у нас было
  предостаточно времени, чтобы подумать, как закрепиться в разведанных
  секторах, до того, как потомки-потомков этих высокопродвинутых снобов в
  n-ном поколении наконец доберутся "досюда" на своих навороченных,
  перегруженных(вполне возможно) неимоверно сложным и мощным, вожделенным
  для нашей военщины оружием, но, как ни крути, - на субсветовых корытах...
  Таким образом, стаус-кво сохранялся: вы нам новую технологию, мы вам -
  определенную квоту на транспортировку вашего груза в требуемую точку
  пространства, в максимально сжатые сроки(и мерности, соответственно)...
   Если б еще нашлись простачки на такие посулы. Так что технология 
  хитроумных Homo Sapiens'ов в основном, как прежде, шла мучительным путем
  творческого поиска. И лишь во вторую и третью очередь нам обламывалось
  от щедрот что-то вроде откровения... Исключая, конечно, случаи удачного
  промышленного шпионажа. В общем, и вместе не быть, и расстаться вроде как
  не в жилу...
   Скучно, родимые? Потерпите, это все так - для атмосферы. "Присказка", 
  так сказать. "Сказка" началась с того, что Венгард сделал-таки паузу, 
  помял в кармане несчастную пачку и заметил, как бы между прочим: "А еще
  у нас была Сеть".  Нет вы вслушайтесь... Кто понял - запишите на свой
  Lifetime Score еще одну цифру с шестью нулями. Именно. Не "сеть", а "Сеть".
  Уж конечно, куда мне. Я и в нынешней едва не потерялся. А уж представить
  что-то неизмеримо большее... Увольте. А чтоб еще и понять все ее несомненные
  и очевидные преимущества... Вот-вот. "Братие во разуме" тоже не поняли, 
  что к чему. "Или сделали вид." - А что я? Это вообще не моя, посторонняя 
  какая-то мысль.
   Венгард даже дал слово доктору, как более крутому специалисту... Ну, Сеть -
  это, если кратко, - цепь ретрансляторов "искривлений метрики пространства"
  (сокращенно ИМП). Медленней, конечно, чем "гипермодуляция при помощи ГКВФ" 
  (т.е. "генератора квантовых флюктуаций" - был оказывается и такой секретный
  проект) - те позволяли бы связываться мгновенно на произвольном удалении
  без потерь мощности и искажений сигнала, но требовали, как сказал доктор,
  адекватных затрат энергии". К сожалению, Федерация и в лучшие времена
  не могла себе позволить взорвать десяток голубых гигантов, чтобы передать
  коротенькое сообщение.
  "SOS?" - почему-то подумал я. А что - вполне подходяще.
  
   В общем, сошлись на ИМП'ах и понатыкали их, где ни попадя...
  "И оглянулись они на дело рук своих, и увидели, что это хорошо..."  - Ну как
  же, столько времени все только убеждались, что информация - основа
  и уток цивилизации, т. е. за ИТ и средствами телекоммуникации - будущее.
  
  "Ведь Сеть наряду с гипертрансфертером(это "гипердвигатель", только по
  научному: ничего он не "двигает", только искривляет) стала де-факто
  фундаментом, не побоюсь этого слова, нашего могущества..." - доктору не 
  занимать пафоса: поводом, точнее говоря, для гордости и указания на себя
  пальцем - "Се челове!" Всего-то и делов... Не прониклись, бестолковые.
  Не поняли.
  - Это было тем более удивительно, что аналога, с учетом масштабов, мы не
  нашли, - задумчиво теребя подбородок заключил док. - Хвелл, правда, 
  утверждают, что способны непосредственно воспринимать ментальный сигнал
  семьи - своего рода, организующее начало разумной и целенаправленной
  деятельности колонии. Однако, это представляется сомнительным - будучи
  удаленными от колонии на значительное расстояние отдельные особи мало
  чем отличаются от обычных членистоногих. Определенную индивидуальность 
  сохраняют лишь воины - защитники колонии, которым приходится выполнять также 
  функции разведчиков и посыльных. Наличие у них прямого канала связи с
  колонией, исходя из замеров, проведенных нашими исследователями, маловероятно;
  хотя мы разумеется не отрицаем, что степень организации Хвелл не позволяет
  проводить сравнения и параллели с жизнью коллективных жалоносных насекомых,
  некогда известных на Земле. - В политкорректности доку тоже не откажешь.
  Все это, конечно, далеко выходило за рамки "Курса новейшей истории" и 
  "Краткого курса ксенологии" школьной программы. Однако я, честно выслушав
  все эти в высшей степени занимательные сведенья, молчаливо заключил, что
  мне они, как и любому другому недавнему тинэйджеру, что называется, "до
  фонаря"... До того самого.
   
   Но расслабился я рано.
   
  - Естественно, удивлению нашему и ,вероятно, прочих членов Лиги, не было
  предела, когда нас, не отмеченных высоким вниманием ни одной из рас альянса,
  обратили взор неведомые Гости.
   "Архонты..." - отдалось в голове.
    Неудивительно - такой повод поднять себя в собственных глазах... Однако
  скепсис мой не замедлили поколебать.
  - Нельзя утверждать определенно, но мы полагаем, что этим сознанием... Э...
  избранности мы обязаны не в последнюю очередь попытке реализации проекта
  ГКВФ.
  - Разве... - Вырвалось у меня. Но слова застряли в горле.
  - В эксперименте использовалась энергия аннигиляции звезды класса B.
  Одному богу известно, какие средства ушли на эту единственную попытку.
  Датчики, перед разрушением, зафиксировали прием сообщения. При этом 
  запаздывание сигнала обнаружено не было... Оно было исчезающе мало, по
  всей вероятности. Плавность последующего перехода я оценил вполне.
  
  - Спасибо, док, - перебил кэп. - Собственно, мы наконец достигли отправного
  пункта обсуждения темы, затрагивающей в какой-то мере всех нас, - при этом
  он смотрел только на меня. Я это чувствовал и ненавидел его за это.
  - А в особенности тебя, Айдон. - Ну спасибочки... - А речь пойдет
  о... распаде Сети, и последовавших за ним событиях.         



   Гл. 18 Комитет четырех
  
  Когда меня отконвоировали в отведенное мне помещение и за мной с нарочито
 громким лязгом бухнула в стену сдвижная створка, я почувствовал себя узником.
 
  Здрасте пожалуйста! Раньше не чувствовал, а щас вдруг ни с того, ни сего...
 В том-то и дело. Теперешнее помещение, после "свободы в пределах...", словно
 в насмешку, носило все признаки вульгарного узилища...  
 Одинокая кушетка, раковина, прочие сан-удобства и, что больше всего меня
 поразило и поразило, надо сказать, неприятно - "мягкие" стены. Не настолько
 упругие, чтоб не набить шишек, но вполне достаточно, чтоб не размозжить
 буйну голову. Никогда не думал, что в институте есть нечто подобное.
 Интересно, это случайность? Или Вредный Сукин Сын Капитан Венгард сделал это
 специально, из садистских побуждений профессионального доброжелателя. 
 Так сказать, для скорейшего обращения неверных.
  Ну не считает же он меня буйнопомешанным в самом деле... По крайней мере, 
 я в себе не чувствовал пока симптомов подобного отчаянья. Только холодную
 ярость и злость. Остывающую. Да, пожалуй, ничего иного и не осталось.
 Момент был упущен. Там, в комнате с зеркальной стеной, еще можно было бы
 отвести душу. Покричать, что ли... Мне, правда, казалось... я был готов
 броситься на капитана с кулаками. Только насмешливый, выводящий из себя добрый
 юмор его "отеческого" взгляда ("Не советую, детка... очень не советую")
 остановил меня от неблагоразумной и абсолютно бесполезной вспышки
 бешенства, не сулящей мне ничего, кроме потери лица. В виду присутствующих
 дам... К сожалению, этот волевой поединок мне выиграть было не суждено.
 Ну почему, почему так всегда?! Он же откровенно издевался, подчеркивая
 мое полнейшее бессилие при его собственном неограниченном выборе средств
 убеждения. 
  Проклятье... Мне даже не дано было скрестить с ним клинок - меня просто
 отшлепали повернутым плашмя лезвием. Выставили на посмешище. И облили
 презрением. И отослали в детскую...
  
  Что ж, будем считать это  воспитательным актом. Итак,  "СовБез - 100, 
 Полукровки - 100 с обратным знаком. До новых встреч на ринге..." 
 "Самодовольный Чертов Сукин Сын," - мысленно выругался я, меряя шагами
 камеру из угла в угол. Не разгонишься, кстати. Так что формальное сэппуку
 придется отложить до лучших времен.
  Я упал на кушетку и закрыл руками пылающее лицо, словно боясь его 
 потерять буквально. Сукин Сын, мать его!
 
  Ах да... К вопросу об "отправном пункте" известных событий.
 Распад Сети привел к естественному сокращению владений Федерации.  
 Точнее говоря, вместе с канувшей в лету  С е т ь ю ,  Федерация в прежнем
 состоянии тоже перестала существовать. Естественно, СовБез, отойдя от шока,
 сбился с ног, расследуя и доискиваясь причин. Тогда и появились в архивах 
 первые упоминания о тайном обществе Свидетелей.
  Собственно,  известно о них мало. Ни о структуре, ни о численности 
 организации, возникшей, понятное дело, не вчера, не известно до сих пор ничего
 определенного, да и любые сведенья, добытые с превеликим трудом из бог весть
 каких источников оказывались обычно противоречивы и отрывочны. Хотя кое в чем
 мое представление о Свидетелях оказалось на удивление сходным с "агентурными
 данными": в СовБезе похоже тоже почти уверены, что "их - мало".
  А вот, что касается деятельности таинственных наблюдателей, то собирательный
 психологический портрет типичного Свидетеля мало вяжется с образом обычного
 непротивленца. Скорее, он странным образом трансформируется в непротивленца
 воинствующего. (Уж извините за насилие над смысловой нагрузкой.)
 Оказывается эти наблюдательные Свидетели давно и с интересом  следили за
 деятельностью таинственных Гостей в пределах нашей необ'ятной тогда Ойкумены
 ("мало" их, говорите?). И эта деятельность им очень не нравилась. Что
 выразилось в ряде прямо-таки террористических акций против ряда 
 трансгалактических монополистов и правительственных организаций тогдашней 
 Федерации, где означенный нарушители спокойствия с непонятной поначалу для
 СовБеза уверенностью и "маниакальным" упорством усматривали присутствие
 некой угрозы. И не особенно выбирая способы противодействия ей.
 
  Так СовБез узнал о том, что война продолжается. Вот только уже без него
 С чем он естественно не мог согласиться. Как же, доверить безопасность устоев
 какому-то тайному братству...
 
  Не знаю, сколько прошло времени - при всем смятении и противоречивых эмоциях,
 я умудрился бессовестно задремать, забыв о своей горячей любви к компетентным
 органам, и вскоре уснул - короче, в камеру без стука вломился очередной
 молчаливый грубиян. Прежде, чем я успел продрать глаза и послать его подальше,
 я был бесцеремонно поставлен на ноги и препровожден по коридору в набившую
 оскомину комнатенку. Там меня ждал Венгард, какой-то из его людей с чемоданом
 и ... Саймон, облепленный осмотическими манжетами и присосками датчиков, 
 к которым из мутного чемодана тянулась чертова прорва проводов.
 
  "Очная ставка прошла в деловой и конструктивной атмосфере..."
  
 - Вы знаете этого человека? - спросил Венгард.
 - Да, - глухим голосом выходца с того света отвечал Саймон, невидяще
 глядя в мою сторону лихорадочно блестящими глазами. Дышал он как-то слишком 
 равномерно. Словно какой-то насос нагнетал воздух в его легкие, расправляя
 грудную клетку. На лбу выступили бисеринки пота. Парень куклой лежал в кресле.
 Словно из человека вынули позвоночник... А за одно отключили все эмоции.
 Как ни мало я разбирался в методике допросов, о действии правдосказа наслышан
 был и начитан с детства.
  Венгард еще задавал какие-то вопросы. Я же ощущал как разрастается внутри
 пустота... Мной постепенно овладевала апатия и полное тупое безразличие 
 к происходящему.
  Наконец, полностью выпотрошенного, по ощущению, Саймона освободили от 
 щупалец полиграфа и двое дюжих молодцев из свиты капитана увели его из комнаты,
 поддерживая с двух сторон. Идти самостоятельно он был не в состоянии - ноги
 безвольно волочились за ним по полу.
  Но это был еще не конец.
  Тот же кошмар повторился, когда в кресло напротив усадили дрожащую испуганную
 Ребекку. Мне особенно запомнился вопросительный взгляд огромных зеленых глаз
 с расширенными зрачками и ... как напряглось ее хрупкое тело, когда оператор
 детектора лжи сделал иньекцию... И медленное угасание, обезличивание под
 действием проклятого наркотика.
 "Ты этого хотел?" - казалось, говорил перехваченный мельком взгляд капитана.
 
  Вернувшись в камеру, я без сил привалился к стене. Горло сводило от рвущихся
 наружу не то проклятий, не то рыданий. Я только скрипел зубами, до бела 
 сжав кулаки, терзая ладони ногтями.
  Ну что, ты действительно этого хотел?
  
  Так тебе и надо. Дурака учат. Тебе лишь указали место. причем с 
 профессиональным цинизмом... Это всего лишь демонстрация твоего ничтожества.
 
  В самом деле, что могли сказать им полезного эти двое несчастных? Проклятье...
 Да ему же дешевле было подключить к полиграфу меня! Боже... Ну почему не
 меня?!
  "О ,Сукин Сын ... Венгард, будь ты проклят!" - Билась в мозгу единственная 
  связная мысль, пронизанная ненавистью к капитану, СовБезу и ... в конечном
  итоге, к себе. - "Сукин ты сын..."
  
  А ведь он многое уже знал. Например, что отец имеет к братству 
 непосредственное отношение...
 
  Он об'явился из ниоткуда через пять лет после исчезновения, в одноместной
 спасательной капсуле, устаревшего образца, в состоянии гибернации. После
 разморозки и реанимации, агент Талый вел себя, мягко говоря странно...
 Мало того, что срыв проекта "Теплый прием" подозрительно соотносил ся с его
 участием, так еще и бредни о какой-то угрозе.
  Разумеется, ему в настоятельной форме предложили пройти курс дополнительной
 реабилитации. А заодно - проверку содержимого отделов коры головного мозга,
 отвечающих за суб'ективную память.
  Тогда он, раскидав санитаров, выписался из закрытого госпиталя СБ. 
  Следы вели на Григ.
  
  Тогда-то и стало известно о моем существовании. И моей любопытной родословной.
  Непонятной.
  
  Непонятного СовБез не любил. А тут такое... В частности, некоторые цепочки
 генов, из-за которых, собственно, я автоматически попал под заботливую опеку...
 (Причем такие, что, как сказал доктор Мортимер, генетики написали бы тонны
 трудов, развивая, цитирую, "кощунственные, отдающие вульгарнейшей евгеникой
 теории.") Неизвестного происхождения, они слишком удачно вписывались в
 структуру обыкновенной человеческой ДНК. Словно бы той чего-то не хватало 
 для "полного совершенства". Голимого.
 
  И вовсе не их метастабильностью, в смысле отсутствия агрессивной динамики
 мутационных изменений, об'яснялось возведение моего статуса до... 
 среднестатистического общегражданского.
 
  "Легче было просто признать тебя нормальным, чем сознаться, что ты более
  нормален, нежели остальные люди, и всем вместе сойти с ума..." - это уже
  Анна Луиза.
  
  - Ну что, остыл? Перебесился? - Раздалось с порога. Я подскочил, как
  подброшенный. - "Легка на помине..."
   Инструктор стояла в дверях, сложив руки на груди. Тон заставлял поежиться.
  - Может ты наконец выйдешь из роли обиженного ребенка... Что за нужда тебе 
  была провоцировать Венгарда?
  Я криво ухмыльнулся.
  - Не... Джеймса? - Об этом я еще пожалею...
  - Что? - Ее брови изогнулись. Уже жалею. Что ж, сейчас я ее еще больше 
  удивлю.
  - У него талант к организации заговоров. Он поэтому еще капитан? - Эффект -
  сто процентов. И брови домиком.
  Да, да. Этот парень точно псих. Но лишить дара речи нашего технического 
  инструктора - это само по себе достижение. Ну же, парень, играй, черт тебя
  подери!!! Главное не переборщить...
  - Я хочу поговорить с капитаном, - максимум угрюмой решимости.
  Инструктор кажется начала что-то понимать.
  - Не знаю, в какую игру ты играешь, мальчик, - сказала она, подозрительно
  прищурившись, - Но зря ты это затеял. Он ведь не законченная сволочь...
  
  Интересное наблюдение.  Надо будет запомнить.
  Я вздохнул.
  - Вы ошибаетесь, мисс ван Дейк, -  не я все это затеял. - Я позволил себе
  нервный смешок.
  - Все же подумай, - она обернулась в дверях. - Тогда, на Вейксе, он сломал
  челюсть своему полковнику, прежде чем его скрутила охрана.
  
   Вот как. Я вспомнил лицо Ребекки... Ухмылка медленно сошла с моего лица.
  - Просто скажите капитану. - Когда она ушла, я некоторое время боролся с
  удушьем. Затем уткнулся лбом в стену и тихо застонал. 
    
   Подумать только, неужели все это из-за меня? Вся эта кутерьма с Гостями...
  Ладно. Ты только от гордости не лопни. Ты этих твоих "гостей" и в глаза-то
  еще не видел. Да и не стремишься... Верю-верю.
   Однако же, воображение разыгралось не на шутку. Если СовБез не знает сроков
  давности... Игорь Талый и общество Свидетелей крепко засели у них в печенках.
  А затем еще и распад Сети. И этот Эмерсон, из которого молва сотворила чуть
  ли не героя... революции. Только революций им не хватало.
   И тогда СовБез начал охоту. Но это лишь породило новые вопросы. В частности,
  присутствие посторонних охотников. И откровенных браконьеров, вроде 
  хозяев тех киборгов... Остатки одного, как оказалось, федеральные агенты 
  с тщанием, чуть не губкой, собрали в парке. Неизвестные материалы,
  незнакомая конструкция - их эксперты кипятком писают. Не забыть бы за этой
  возней маленького человечка с синдромом ассимиляции.
   
   Не забудем. Уж ты не сумлевайся, родимый. 
   
   Венгард заявился часа через два. Маринуем-с, выдерживаем характер.
  - Я слушаю, - сказал он.
  - Капитан... что вам от меня нужно?
  Он кажется не понял вопроса:
  - От вас лично - ничего.
  - Зачем я вам нужен? - Я выдержу этот взгляд! Я выдержу, мать его.
  - Видите ли, Айдон. Вы наверное еще не совсем поняли, но наши с вами интересы
  сильнейшим образом пересекаются, - кажется, действует.
  
  Он еще развил эту тему. Опять про сотрудничество... подозрительно.
  Все же, кое в чем он не прав. Что-что, а интересы свои с его интересами я
  мешать не собирался... Просто у отчаянного парня, Сукиного Сына Джеймса
  Венгарда, на наших(уж так уж и быть, не "его", а "наших") Гостей большой
  зуб. А я - так. Наживка. Только мы об этом распространяться не будем. 
  И играть по этим правилам мы тоже не будем... дольше, чем нужно.
  - Последний вопрос, капитан... можно?
  - С вашими друзьями все в порядке, - в проницательности ему не откажешь.
  Прямо, разговор двух умных людей! - Что ж, - я еще изображал колебания, но,
  кажется, переигрывал. По крайней мере, радость скрыть не пытался... - Я
  согласен. - И подумал: "Черта с два я согласен."
   "Айдон Игоревич, вы идиот," - еще подумал я. Что подумал капитан, я не знаю.
   
   Начать с того, что вся эта затея - махровая авантюра, игра в вольных
  мстителей. "Специальный комитет Совета Безопасности". Ага. Со мной, А.Л.
  ван Дейк и доктором в составе. И Венгардом во главе. А что вы думайте меня
  так возмутило?
   А то, что Венгард без зазрения совести втягивал троих людей в свой крестовый
  поход. Опрос мнений же по этому поводу был чистой формальностью. Так думал
  Венгард. И все с ним молчаливо соглашались. Мой же ответ был неожиданным не в
  последнюю очередь для меня самого. Тогда все взглянули на меня другими 
  глазами. Или убедились просто, что сюрпризы на сегодня еще не кончились.
  
  - А если я откажусь? - в полной тишине спросил я.
  
   Мне еще предстояло убедиться, что уговаривать в органах умеют, и особых
  церемоний со мной не будет. Тогда же мне просто надавали оплеух и...
  "предложили подумать".
  
   Впрочем, кое-кому еще предстояло убедиться, что давление на меня следует
  оказывать очень и очень осторожно. Иначе это чревато, во всяком случае,...
  непредсказуемыми последствиями. Венгард только-только не перегнул палку.
  Что-то во мне восставало, сопротивлялось этой разогнанной машине, неумолимо
  втягивающей любого встречного-поперечного в хаос своих бешенно
  вращающихся шестеренок... 
  
   Нет, кэп, когда надо, конечно мог говорить очень красиво и правильно. Очень
  убедительно. Когда надо он даже умел быть терпеливым и снисходительным - 
  профессия обязывает, как везде, где приходится... Э ... "работать с людьми".
  И выдерживать мастерские паузы он тоже умел - молчание в тот раз повисло
  как раз настолько, чтоб все, включая меня, ощутили неловкость.
  - Капитан, вы позволите? - спросил тогда Мортимер, решив сгладить ситуацию.
  - Разумеется, доктор, - лицо у Венгарда было очень выразительным.
  В сторону инструктора я предпочел не смотреть, чувствуя на себе полный
  недоумения взгляд. Да, ребята, он псих. В натуре... А на лице у меня словно
  вдруг вспыхнул пожар.
  - Видите ли, Айдон Игоревич. Это, конечно, не очень благоразумное 
  намерение... - Док в своем репертуаре. Дальше он еще играл словами, сплетая 
  из них замысловатую паутину, которая меня постепенно спутывала по рукам и
  ногам многочисленными социальными условностями - от ссылок на несомненные
  умственные способности и аппеляции к здравомыслию, до - вот она пилюля, 
  глотай - учета обстоятельств "моего дела"(???) и многозначительного кивка
  в сторону мрачной фигуры капитана, который "имеет все основания, чтобы 
  способствовать"... Э ... изменению моего социального статуса.
  - Имею. И буду способствовать, - ровным голосом вставил кэп, всем видом
  выражая мрачную решимость.
  Я начал чувствовать что-то вроде головокружения... Голос доктора шелестел,
  как ручеек, по гладким камням заботливо скругленных формулировок. Они
  находили определенный отклик в моем сознании. Не оказывая, правда, 
  воспитательного воздействия, но пробуждая лишь неумное желание наговорить 
  доктору резкостей.
  - Дело в том, - продолжал доктор.  Я слушал с нехорошим сарказмом. Да
  понял я уже, понял... - Что ваши действия ... Вернее, простите, бездействие
  в данном случае можно будет истолковать однозначно как ... Э ... гражданскую
  неблагонадежность...
  "Вот значит как?!" - вскинулся я мысленно. Меня замутило. Нет, вопреки
  ожиданию, я вовсе не проникся сознанием вмененного мне. Было в этом что-то
  противоестественное... Чуждое.
  - Спасибо, доктор, - перебил кэп. - Но, чтобы избежать расхожих толкований, 
  я думаю, лучше дать более конкретное определение... - Наши взгляды 
  скрестились. Нет, у меня определенно кружится голова! Двое против одного...
  Я с беспокойством прислушивался к своим ощущениям. Откуда-то из глубины, 
  исподволь просачивалось что-то липкое ... холодное. И вместе с тем, в голове
  разливался пьянящий дурман нехорошего возбуждения. Похоже, раздражитель
  начинал вызывать неадекватную реакцию... Словно дым тех проклятых
  сигарет кэпа. Такое чувство испытываешь иногда в детстве, словно готов
  ударить слабого. Проклятье... Я уже с какой-то злой радостью впитывал эту их
  правовую казуистику, ощущая прилив адреналина и то, как под их прессингом
  словно сжимается какая-то пружина. "Во мне?" - с испугом ... нет не подумал -
  прочувствовал я. В растерянности, уже не слушая, о чем там говорит Венгард, 
  я бросил взгляд в сторону инструктора, ища поддержки.
  - Государственная измена, - невозмутимо сказала Анна Луиза.
  
   Меня бросило из жара в холод. Лица у них были каменные. На них я читал
  приговор и мог уверенно расставить запятые. 
  
   Подо мной словно качнулся подвесной мост. Я даже вцепился в подлокотники
 кресла, борясь с приступом дурноты и чувствуя, как заходится сердце.
  
  Нет, пружине не суждено было развернуться выбросом ответной агрессии. Когда
  я уже окончательно почувствовал себя заложником общественного договора, 
  правое веко инструктора чуть заметно дернулось и предательски дрогнули,
  приподнимаясь, уголки губ.
  "Купили, черт!" - Пальцы на подлокотниках побелели от напряжения. Я держался
  только на упрямстве и, сморгнув подступившую влагу бессильной злости,
  молча вышел. Кажется, охранник поддерживал меня под локоть, больше опасаясь, 
  как бы я не споткнулся,  чем каких-то самоубийственных вывертов.
  
   Когда Венгард ушел, я снова уткнулся в стену лбом, не чувствуя ничего, кроме
  вселенской пустоты и звона в ушах. Мост рухнул. Я сам обрубил канаты подвески
  направленным взрывом. Взрывом, направленным внутрь... Всего лишь еще одна
  сделка.
  
   Дело было даже не в том, что он заставил меня согласиться, отыгрываясь за
  отца. Я ему и нужен был лишь как средство для каких-то его планов и целей, 
  а вся эта ерунда о "пересечении интересов" - не более чем предлог, чтобы
  "относительно безболезненно"(интересно, для кого?) заставить меня играть по
  его правилам. - "Вот как, стало быть, я уже играю?"
  
  - Ох, сукин сын, - равнодушно, скорее по привычке, повторил я.



   Гл. 19 Noname 09
 
  Визг электроотвертки было, наверное, слышно этажей за шесть. В каком
 направлении? В обоих. Слов нет, удобная штука. Вот только болты настолько
 прижились в своих нарезных убежищах, что выкручивались с натугой и недовольным
 скрипом, оказывая ожесточенное сопротивление.
  Все, последний... кажется. Я высвободил болт из магнитного захвата и бросил
 в лоток, где уже тусовалось с полсотни его собратьев.
  А теперь что? Крышка распределительного щитка была пригнана плотно, и с виду
 ни мало не смущалась количеством крепежных изделий, вывернутых для ее
 высвобождения. Ничтоже сумняшеся, я порылся в сумке, где, как меня заверили,
 было все необходимое. Складной монтажный нож там тоже был. Я с сомнением
 посмотрел на узкое лезвие со множеством фасонных выемок. Крышка была 
 достаточно массивной, чтобы узкая полоска стали, втиснутая в тесный зазор,
 угрожающе прогнулась под моим нажимом. И все же...
  "С богом," - подумал я и сильнее налег на рукоятку. Как видно, не рассчитал.
 Чертова болванка нехотя вышла из пазов и внезапно соскочив вниз, ухнула на
 пол, погребя под собой лоток. Нож, не встретив сопротивления, разогнулся подобно 
 пружине, едва не отхватив мне пальцы. 
  Я минут десять слушал эхо, уходящее вниз по вентиляционному коробу, пытаясь
 унять дрожь в руках.
 "Ой..." - Вот именно. Ой. Еще через пять минут мне наконец удалось заставить
 себя заглянуть в отверзшуюся брешь. Н-да. Там царила первобытная путаница
 разномастных кабелей, от силовых, до коммуникационных, долженствовавшая,
 видимо, обеспечить любому маломальски образованному индивиду, со времен
 открытия электричества, полную ассоциацию с понятием "распределительный щиток",
 хотя бы даже львиную долю коммуникаций теперь занимало оптоволокно.
  О наличии у меня некой фобии я уже знал, поэтому ее очередной приступ
 встретил стоически. Дело было даже не в том, что меня оставили наедине 
 со всем этим хозяйством - инструкции были достаточно подробные,
 но не было ни малейшего навыка.
  Проблему гораздо более усугубляло то, что, играя абсолютно незнакомую мне 
 роль, я получал в нагрузку еще и известную долю ответственности за возможные
 последствия в силу той автономности и широчайшей свободы импровизации, которой
 наделили своего внештатного агента пославшие меня сюда. Подумать только...
 С какой важностью говорил Венгард, внушая мне, какую гордость я должен 
 испытывать, сознавая оказанное мне доверие, - "быть их глазами и ушами!" 
 (Ну надо же!!!) И отводя мне ни много ни мало ... незавидную партию живца -
 на крупную рыбу - чья участь, в зависимости от того, чем все кончится,
 под ба-аль-шим вопросом.
 
  Человек - такая тварь, ко всему привыкает. С тех пор, как месяц назад
 за мной закрылись стеклянные створки представительства "Роботик 
 индастриэл системз, 'tg 'inc", где меня с распростертыми об'ятьями
 встретил некто "фон Хайнеман, Отто. Исполнительный директор", наивно
 полагая, что я представляю службу технической поддержки той же "RIS
 трансгэлакси инкорпорейтед", морочить голову занятым людям почти вошло
 у меня в привычку. Признаться, поначалу роль "незаметного человека" казалась
 мне сущим издевательством. Словно мне для пущей убедительности всучили 
 табличку "Талый, Айдон Игоревич. Незаметный человек. Добро пожаловать, 
 дорогие Гости". Кто-нибудь спросит, с чего вдруг в системе коммуникаций
 ряда корпоративных представительств начали возникать мелкие, но
 досадные неполадки? Сто лет не возникали, а тут вдруг по закону подлости
 посыпались, как из рога изобилия.
  Спросите лучше, какой план для поимки гипотетических Гостей был у нашего
 дорогого капитана. 
  Вот то-то. Не было у него никакого плана("Какой замечательный у вас план,
 капитан Венгард!..") Посему, с молчаливого согласия комитета(он же 
 вновь созданный СКСБ, он же "комитет четырех"), кэп, не не лукавствуя мудро,
 избрал единственно верный в таких случаях метод - метод тыка.
  Точнее, занимались мы вульгарной самодеятельностью и грубой импровизацией,
 мать его. А еще точнее - я занимался. Именно - откручивая все эти проклятые
 болты и, реже, шурупы, вскрывая распредщитки и копаясь в них с видом, будто
 что-то вних понимаю. Изображая наладчика коммуникаций, иначе говоря.
  О чем это я? Ах да, привет, ребята. Эт целая стратегия и тема по меньшей мере
 для статьи "К вопросу о бесполезной трате времени и нецелевом отвлечении
 федеральных людских ресурсов." "Архипелаг" называется.  Представьте себе
 длинный список корпораций и компаний, их всевозможных отделений и 
 представительств. Ничего не замечаете? А того, что всех их об'единяеют
 две вещи. Во-первых, профиль деятельности, а именно - "ИТ и все, все, все..."
  А еще, то, на чем они возникли, как оказалось, было когда-то частями
 огромной трансгалактической корпорации "Сайберекс". 
  Ну, как вам фокус? Все они владеют какой-то долей собственности почившего
 в бозе гипермонополиста. И в сферах их влияния так или иначе отмечалась 
 активность Братства... 
 
  Архипелаг, оставшийся от затонувшего континента...
  
  Уловили суть? Нет, ребята, "иголка в стоге сена" - это не то. Масштаб не тот.
 Вот только нехороший дядя Венгард этого не понимает. Не понимает, или не
 хочет понять, закоснев в своей застарелой ненависти и жажде мщения.
  Я, конечно, достаточно сообразителен и благоразумен. Безо всякой ложной 
 скромности... И терпение у меня растяжимое. Но только до определенного
 предела. Называется, если кто не помнит, - предел прочности, в данном случае,
 на растяжение.
 
  Или сжатие... Мне почему-то ближе образ сжимающейся пружины.
 Хотя, какая разница. Мне, например, уже никакой. Потому что, вывинтив эту
 кучу болтов и сняв очередную проклятую крышку, я почувствовал решимость.
 Сегодня я скажу ему, этому упрямому идиоту, сукиному-сыну-капитану-Венгарду...
 
 "Ерунда все это и кретинизм." - Так и скажу.
 
 И ему придется согласиться. И "комитет" меня поддержит. Бунт? А почему бы и
 нет - хоть какое-то разнообразие. 
  Я был уверен, что доктор и Анна Луиза уже самостоятельно и независимо 
 пришли к одному и тому же выводу. Он прямо-таки витает в воздухе и нахально
 напрашивается... Ага, на каждом собрании СКСБ. Его только никто не соберется
 озвучить.
 
  А именно - маху мы дали с этой нашей стратегией. Так называемой.
  Какой враг нашептал кэпу, что в этот раз у него все получится? А так же, что
 Гости - клинические кретины с детства. Выродки и дегенераты, отупевшие от
 близкородственного скрещивания (В моем случае им, верно, действительно не
 хватало свежей крови... И в кого только такой уродился. Умный. "Гений и
 псих - близнецы-братья!").  Ну да... Закинули, значит, удочку - я неглядя
 порылся в сумке; черт, куда я его дел? - "Здравствуйте, братья-человеки..."
 (Заметьте, - не сестры! Шовинист несчастный.) Внешне все чинно-благородно:
 наблюдали-изучали-прониклись... А на самом деле... Генофонд под угрозой...
 Молодежь, что получше - в отказниках("Свободную любовь им подавай! Охренели
 совсем..."), остальные - тьфу, пропасть! Плюнуть некуда. В колыбели бы 
 давил...
  А, вот он родимый! Пеленгатор-жуколов был по размеру не больше пачки сигарет.
 Но в деле закулисных и подкроватных интриг являлся вещью незаменимой.
 
  В чистом поле... Можно с аэроплана. А можно - щедрыми хлеборобными горстями.
 Короче, рассыпаешь багов ровным слоем в месте предполагаемого залегания
 коммуникаций нужной тебе конторы, и спать-отдыхать. Тебе-то, родимый может
 и скучно, а там самое интересное начинается... Жучары, не сговариваясь, 
 даже не подозревая о существовании друг друга, внедряются в субстрат,
 добираются до кабеля... недели через две, глянув на карту, замечаешь 
 новую россыпь огоньков. Поредели ряды, поредели - у кого батарейка некстати
 села(ну это вряд ли), об кого субстратная-коммуникационная живность зубки
 потупила(чего удивляетесь? это как раз более вероятно...) но, из рассеяных
 без счета, дешевых как канцелярские кнопки(и почти столь же надежных)
 полчищ маленьких механических насекомых, сотня-другая, глядишь, доберется.
 Вот они, ненаглядныя... Сидят себе по тем жде распредщиткам... Слушают, 
 что в мире делается. Точнее, в кулуарах. В неформальной обстановке.
 Могут и дяде поведать. Если конечно дядя с самого начала подвесил в укромном
 месте ретранслятор-слухач, который по-ихнему, по-жучиному, понимает.
 Да не снабдил, горемычных, по недосмотру схемой муниципальной канализации, 
 вместо схемы информационной сети. Хотя... какая, в сущности, разница. Там
 за одну новейшую историю такого понапроложено... Сам призрак отца 
 первопроходчика ногу сломит. Так что схема не особо и поможет.
  
  Ну ладно-ладно, приврал маленько - сам не сеял. Да и Венгард только
 в учебнике читал, наверное. Или в архиве - ХА, ХА... Дышал клопами... Но
 в СовБезе бают, секретная операция "Великий Посев" действительно имела место
 быть. И не раз. И ни одна наивная корпоративная душа не ведает, сколько этих
 милых бестий еще верой и правдой несет вахту на благо Безопасности,
 исправно перекачивая массу небезынтересной, но ... к сожалению,  уже
 безнадежно устаревшей информации, на мертвый, бесхозный уже ретранслятор.
 
  Ресурс у них ненормированный...
  А еще - изначально заложенные недюжинные способности устраивать как бы 
 случайные сбои оборудования. В этом их призвание. Беда только, нет у 
 доморощенных, балованных блестящими навороченными супер-пупер примочками
 технарей вот этой плоской коробочки. А без нее - хоть рентгеном просвечивай,
 хоть помочись, авось заржавеют - не пропускает линия. И замена щитка не
 поможет. Тут только к СовБезу на поклон. Если это его жуки... А впрочем,
 СовБез не зовут. Сам приходит. Предупредительность и услужливость - вот
 чем отличается СовБез от других-прочих, не чуждых шпионства организаций.
 А крайний опять стрелочник. Вот и крути болты, и пошире улыбайся, слушая
 кудахтанье благодарных управляющих.
 
  Да тут клоповник целый... Я мысленно присвистнул, слушая отчет
 пеленга. Разных серий, разных посевов... Как же вы все там поместились?
 Похоже кто-то и из "левых" затесался. Но работа совбезовская: на общий
 вызов отвечают - от жвал отлетает. Только серии мутные. СовБез таких не
 выпускал, согласно отчету. Кому-то из многодетных агентов дораспадной
 эры понадобилась срочная прибавка к жалованию. Не облагаемая налогом,
 разумеется. О чем я тут говорил?
 
  О вырождении...
  
  Припоминаю, как же... Не было повести печальней... И вот, значит, отцы
 нации, устав от творящихся на волне общей деградации безобразий и непотребств,
 решили плюнуть на чистоту расы и свой архонтский снобизм и разбавить свой же
 благородный уксус молодым винцом, подозрительно схожей на генетическом уровне
 расы презренных людишек, достаточно впрочем жилистых и необремененных 
 тысячелетними манипуляциями с собственными ДНК. Нет, сначала они долго
 искали, не теряя надежды и плодя уродов... Какова же была их радость и
 изумление, когда они нашли нас - наверное, вытащили со свалки истории всех
 своих архонтских богов и воскурили им благовония. Ну еще век-другой на
 народные гулянья, когда выяснилось, насколько мы совместимы.
  Итак, трепещите, человечки, вам предстоит стать удобрением для добрых
 всходов и возрождения былого величия - хоть вы об этом еще не знаете.
 Облом. Всю малину поломали Свидетели! Перестраховщики, гостюшки дорогие...
 Плевать на снобизм решили с оглядкой - для начала, эксперимент провести.
 Контрольное скрещивание. Вот незадача! Украден единственный экземпляр,
 опытный образец... Ни тебе проб, ни замеров, даже по коленке стукнуть не
 успели. И обиделись Гости, и убрались восвояси, лелеять обиды и готовить
 страшную месть...
 
  А вот и первый жук. Как же ты в этот клубок забрался, приятель? Усиком
 не двинешь - как специально, все волокна на себя собрал. Руками не выпростать.
 Где мои кусачки?
  Ты не обольщайся, натурный ты наш образец, полукровка ты наш 
 экспериментальный. Мы тебя все равно поймаем. Вот только ликвидируем вашу
 "пятую колонну" - Наблюдателей всяких и иных-прочих инсургентов.
 А там - пожалуйте на вивисекцию. Жучара покорно ждал, пока блестящие 
 челюсти кусачек добирались до него через путаницу кабелей.
  
  Мы тебя не больно разрежем. "Чик", - сказали кусачки. 
  
  Нет, это у вас опять фантазия воспалилась, Айдон Игоревич. Мания величия.
 Не нужны мы никому с нашей невыдержанной кислятиной... И стратегия эта -
 бред выжившего из ума наркомана. Не оправдывает она себя. Критики не 
 выдерживает. Да, простая. Может быть даже в какой-то степени гениальная...
 Только вот у нее жуткий дисбаланс между простотой и гениальностью.
  Аргументы? Пожалуйста... Во-первых, прошел месяц... Месяц! По-моему, 
 достаточно, исходя из условий поиска - на гипере СовБеза мы исколесили 
 пол-Федерации, где еще уцелели "островки "Сайберекса" (т.е. компании
 в целом сохранили профиль работы на вверенном им участке).
  Или нас очень умело водят за нос, что имеет смысл, учитывая законное 
 желание противной стороны сохранить инкогнито, в виду очевидной агрессивности 
 кэпа (вряд ли они столь прямолинейны, как Венгард), но тогда... Это фарс -
 вся наша топорная операция. И продолжать ее бессмысленно. Бессмысленно
 тогда и "во-вторых"... 
  От этой мысли у меня холодок пробежал по спине и стянуло кожу в промежности.
 Что ж, я отыгрался на безответных багах, изо всех сил стараясь не озираться
 украдкой по сторонам, и потому орудовал кусачками с каким-то даже
 остервенением.
  Или мы просто валяем дурака. Этакая самонаведенная паранойя. Шиза, скажи
 уж лучше. 
 
  "Чик, чик..." - изувеченный жук падает на пол, а толща кабеля зияет сияющими
 внутренностями... словосочетание-то какое... , поредев на несколько сотен
 волокон. "Ерунда, - сказал мне один совбезовский технарь. - Линия у них
 немного "помутнеет", и всего делов."
 
  А ты боялся, дурачек.
  Но о бананах, о бананах, господа!
  Во-вторых, с самого начала наш дорогой кэп слишком уж уверовал в мои 
 гипотетические способности. Нет, он просто уверен был, что ... Я. Их. Узнаю. 
 С какой стати? Скажите на милость. Обидно даже. Была охота уродоваться, когда
 на тебя распоследняя заштатная уборщица ноль внимания, не то, что руководящие 
 лица в заоблачном кабинете... А ты думал, ты у нас один особенный? Да тут
 целый небоскреб этих твоих незаметных людей, в каждом из которых, за
 внешней представительностью("корпоративный стиль" - говорит о чем-нибудь?),
 скрывается что-то невыраженное, серое, зажатое... И все, на что их хватает, 
 в часы непродуктивные досуга, - одинокий коктейль "А гори оно все..." 
 Однако, уже по выходе из злачного места, галстук будет плотно давить на
 кадык, а в голове закрутится старая шарманка о забытой надомной халтуре:
 "Босс всю плешь проела с этим распроклятым квартальным отчетом..."
 Было б удивительно, по логике вещей, если б кто-то в этой серой массе
 воспринял как событие появление еще одного.
 
  Кроме менеджера, наверное.
  "Здравствуйте, - дежурная улыбка. - Мы вас ждали..." - Ну как же, лицо
 фирмы - вежливость и еще раз вежливость. Лично проводить до места, и то
 считаем личной обязанностью. 
  Что ж его за это - руки за голову, в наручники и к заплечных дел мастеру?
 Сознавайся, мол, гнида инопланетная, ты наших дружков порешил?
  Нет же, об'яснил проблему, как понимал, - глядь на часы - тысяча извинений,
 дел невпроворот... Только и видели. Что, скажете, к ракете заначенной побЕг?
 Нормальный деловой человек: время-деньги, кто не работает - тот не...
 
  Точнее, болты крутит. И пудрит мозги вот этому деловому человеку. А где-то,
 снаружи или внутри, ждет своего часа веселая команда костоломов, готовая
 по первому твоему сигналу разнести здесь все к чертовой матери. Или уж,
 по крайней мере, положить всех носами в пол, если без ненужной музыки,
 вроде стрельбы и треска мебели. На всякий случай старший группы захвата все же
 дала инструкцию: "Нажимаешь и падаешь на пол. Желательно в какое-нибудь
 укрытие..." - А кнопочка вот она где! Очень удобно - прижимаешь языком и 
 привет... Целую крепко. Где бы только найти укрытие успеть. На что оно 
 может быть похоже? Ладно, наверное не в этот раз...
 
  Я кое-как затолкал искромсанные кабели внутрь щитка и с трудом приладил
  на место крышку. 
  
  О боже мой... Откручивай их, потом закручивай... Еще минут тридцать
 жужжала отвертка. В освободившийся лоток я собрал остатки безвинно убиенных
 жуков, ссыпал их в сумку и позволил себе устало вздохнуть. Что ж, я свое
 дело сделал. Теперь, ребята, ваша очередь. Вытаскивайте меня отсюда, да
 побыстрее!
  Но спешить в этих делах - Гостей смешить. Ладно, переходим к плану "Ь",
 раз уж все нами брезгуют.
 На этот случай у нас есть нормальный передатчик. С кнопками. С него, кстати,
 на мобильный КП группы поступает телеметрия о самочувствии контактера -
 частота пульса, давление и прочие характеристики эмоционального состояния
 носителя. Пока показатели в пределах допустимого - наживка не нервничает и
 никого не боится - агенты тоже не нервничают.
 Теоретически.
  Беда только, у меня там, наверное, перманентные недопустимые показатели, 
 на почве мании преследования и наплевательства на нее же. Спокойствие в
 агрессивной среде ненормально? Кто вам такое сказал... 
  Так, сейчас мы в полной готовности - уровень "Альфа". Что ж, покурите
 ребята, расслабьтесь чуток... Нажимаем "Бету" - я в порядке, но ухи
 держите вострО и смотрите в оба. На все про все ушло... Мама-дорогая!
 Три часа проваландался. Что ж, еще минут пятнадцать у меня есть. 
  
  Я заметил одну интересную закономерность. Ни разу меня не зашли проведать
 в ходе работы. Ни разу никто не стоял над душой. И ни разу никто не 
 предложил "посильную" помощь. Появление, в данном случае, менеджера, 
 как правило задерживалось минут на пятнадцать-двадцать.
 - Уже закончили? - Раздалось от двери.
  
  Так... Долгой жизни, старший управляющий Нагато-сан. Спокойней, спокойней,
 Айдон. Не порти показатели...
 - О да. - Похоже, бывают исключения из любого правила.
 
 - Хочу поблагодарить вас, от лица нашего коллектива. - Сдержанный, как
 японец. - Большое вам спасибо.
 - Это моя работа всего лишь.
 - Ну что вы, что вы... Я лишь хочу подчеркнуть, что деятельность компании
 зависит от деятельности всех ее работников...
 - Мы работаем на одну компанию, господин Нагато. Рад был вам помочь.
 
  Премилая беседа. Как раз настолько, чтобы дойти до главного входа. И выхода,
  соответственно.
  
  - Что ж, всегда рады будем увидеть вас вновь.
  Боже, сколько церемоний. О нет... Он кланяется! Азиат застыл в церемонном
  поклоне с протянутой рукой. 
   Что делать... Пришлось повторить. Граждане - это цирк.
   Я согнулся в ответ, чтоб скрепить рукопожатие. Шарик на цепочке как бы
  случайно выскользнул из-за ворота спецовки и заискрился всеми цветами
  радуги.
   Я осторожно поднял глаза. Наши взгляды встретились. Узкие
  глаза управляющего ничего не выражали. Ничего особенного.
  - Надеюсь, моя помощь понадобится вам еще не скоро, - сказал я и пожал
  его широкую ладонь.
  Нагато изогнул углы рта в улыбке.
  - Всего доброго, господин Ковальски.
  - Всего доброго. - Банзай-банзай, Нагато-сан. Сайонара.
  
   Позабыв про конспирацию, я сбежал по ступеням и быстро пошел вдоль тротуара
 к стоянке такси.
 
  Черт. Где же машина? Ах, да!
  Уровень "Гамма" - отбой, ребята... Можете меня забирать.
  
  Кажется, флайер спикировал за миг до нажатия заветной кнопки. Как положено -
  "Белый Дракон 'tg 'inc. Служба технической поддержки."
  - Садись, - бросил культурист в спецухе как у меня.
   В машине я снова подумал, что пора с этим кончать. Не там мы ищем.
   Хорошо еще, никто из приданных комитету в распоряжение людских ресурсов,
  похоже, не догадывается, чем на самом деле занимаются суровый капитан и
  трое странных штатских. Вон он этот ресурс. Сидит себе, развалясь в кресле, 
  и вопросов не задает. Профиль у него не тот, чтоб самокопанием заниматься.
  Не знаю, не знаю. С меня во всяком случае довольно.
   Меня все больше мучает вопрос: "Доколе?" Сколько еще человеко-часов нужно
  потратить на все эти болты-щитки? Занятие само по себе суть неблагодарное.
  И утомительное. Отдачи никакой. А "спасибо" в карман не положишь и к
  делу не подошьешь.
  
   "СКСБ" ждал в полном составе.
   
  - Ну как? - осведомился Венгард.
  - А никак, - в тон ему ответил я. - Тишина. - Я больше скажу, - нечего нам
  здесь ловить. По крайней мере не таким образом. Вероятно можно и здесь.
  Но не так. Да и нет у нас пока того, чем мы могли бы их заинтересовать.
  - И как же вас понимать, молодой человек? - спросил капитан, глядя на меня
  наивными широко распахнутыми глазами.
  - Это не я! - почти яростно и очень членораздельно ответил я, глядя ему
  прямо в глаза. - Не на ту лошадку поставили, капитан.
  - Ты что-то знаешь, мальчик, - утвердительно заключила мисс ван Дейк. - Так
  поделись с нами.
  
   Я пожал плечами.
   
  - Скажем, у меня такое чувство... - Капитан закрыл глаза рукой. А ну
  его! - Я, в этом смысле, еще совсем жеребенок. - Мне даже стало смешно.
  В последнее время мне удается ляпнуть такое, что лица окружающих невольно
  вытягиваются.
  - Вы, наверное, хотели дать какой-то совет? - спросил капитан усталым
  голосом. Ну наконец-то и он начал думать...
  - Возвращайтесь. Возвращайтесь в штаб-квартиру, капитан... [DIXI]




    Гл.20 Noname 10
  
  Я его недооценивал. Вот уж не думал, что меня воспримут всерьез. И без
 лишних расспросов. - "Вот так взял и свернул операцию!"
 - Ты меня пугаешь, - по-секрету призналась инструктор, сделав страшные
 глаза. Взаимно. Я и сам себя начинаю побаиваться.
 - Можно вопрос? - Спросил я.
 Анна Луиза вымученно улыбнулась - у нее самой был ко мне один большой вопрос:
 "И что все это значит?" К сожалению, пока я и сам не мог на него однозначно
 и внятно ответить. Пока.
 - Можно, - согласилась она. - А что за вопрос?
 - Чем я так приглянулся институту? - Она, кажется, насторожилась... Не 
 спугнуть бы. Ладно, идти, так уж до конца.
 - Что вы ищете, мисс ван Дейк? - повторил я. - Если не секрет...
 - Да какой там секрет. - Вот такой она мне всегда нравилась - в ее озорной, 
 чуть снисходительной манере. - Скажешь тоже... 
  Однако тема, затронутая мной, уже порядком подзабытая за последними
 событиями, вовсе не была такой легкой, как хотела показать инструктор.
 Я не видел ни разу с момента моего водворения в институте, чтобы она
 курила. 
  
  Так, непринужденно попыхивая сигаретой, Анна Луиза раскрыла мне прелюбопытные
 аспекты душевного устройства отдельных человеческих существ. Тех, которых 
 остальные, достаточно заурядные Homo Sapiens еще признавали таковыми.
 - Ты когда-нибудь задумывался о природе такого явления, как гениальность? -
 спросила она. "Начинается," - подумал я. Неужели им все еще мерещится во
 мне призрак сверхчеловека? Все то же наивное заблуждение с их стороны.
 - Или вот хотя бы... сумасшествие - казалось бы, противоположная крайность.
 Однако, древние, например, не разделяли эти явления, усматривая за ними
 ни больше, ни меньше божий промысел... То есть, интуитивно понимая
 разум, как искру божию в человеке, они равно наполняли высшим мистическим
 смыслом и гениальные прозрения, и безумные чудачества, об'яснить которые
 и сейчас возможно лишь с "достаточной степенью вероятности", - по ее лицу
 пробежала болезненная улыбка, как судорога. - Уже тогда выкристаллизовалась
 одноплановость, гомогенность этих явлений, и обобщению многовековых
 наблюдений уверенно служат дошедшие до нас сквозь время фразы: "от великого
 до смешного..." или "от гения до безумца..." "Подсознание", - привычно говорим
 мы, умудренные опытом предшественников, списывая на него и творческую 
 интуицию, полет воображения, для которого нет границ, и больную фантазию
 маньяка - изощренного убийцы-садиста, якобы подвергшегося в детстве насилию.
 Забывая при этом, что в свое время Зигмунд Фрейд придумал также и либидо,
 к которому огульно сводил все проявления человеческой психики, 
 "бессознательного" в ней. Ты ведь изучал психологию? - Я растянул губы в 
 усмешке. Если считать, что доведенные до моего сведения в школе упоминания
 о трудах австрийского психиатра есть лишь подтверждение моего собственного
 небольшого опыта, пришедшегося как раз на период полноходового пубертата,
 то ... психологию я знаю.
 - Н-да. Подсознание. - Она вкусно выдохнула дым ноздрями, полуприкрыв глаза.
 - Тот самый шкаф, в который человечество с радостью засунуло всех своих
 скелетов и, счастливо вздохнув, привалилось спиной к его створкам. Мы в
 очередной раз удовлетворились более-менее рациональным, т.е. 
 квазипонятным, об'яснением, ничего впрочем не об'ясняющим. В частности, где
 та линия, что разделяет блаженных, априори, пророков от просто
 блаженных? - Вопрос был задан со значением. Доля риторики, для меня 
 непостижимой, целиком и полностью предназначалась мне. - Для иллюстрации - 
 вспомним легенду об Икаре: на какую высоту он мог взлететь не опасаясь 
 падения...
 - Черная дыра, - неожиданно сказал я. - Сфера Шварцшильда...
  Инструктор изумленно замолчала, осмысливая мою иллюстрацию.
 - Ты прелесть, Айдон. Очень и очень интересная аналогия. До жути, - она
 зябко поежилась, но улыбнулась уже теплее. - И до жути точная. Я все больше
 трепещу в твоем присутствии... - Женщины непостижимые существа.
 "Трепещу..." - Я так, например, куда деваться не знаю! Аналогия на мою
  голову...
 - То-то и оно, что радиуса этой конкретной сферы мы не знаем, или хотя бы,
 каков он в пределе. - Она снова замолчала, задумчиво затягиваясь, затем
 вдруг спросила:
 - Тебе еще не наскучила эта игра в аллегории?
 Я покачал головой. Колитесь, мадемуазель, колитесь. Я был более чем
 заинтригован - "А" она по всем приметам уже сказала.
 - Короче, институт и занимался исключительно этой проблемой - поиска грани,
 планки, радиуса, если хочешь... До какого порога может дойти гений, не
 рискуя загреметь впоследствии в психушку. Как всякое заметное отклонение
 от нормы, эта аномалия слишком сильно граничит с патологией и тому масса 
 подтверждений - пророки обыкновенно отличаются от простых смертных
 изрядной эксцентричностью поведения. И, знаешь, мы выяснили интересную
 вещь, сродни ответу на старую задачку об ангелах на кончике иглы. Точнее
 о гениях. Их мало, Айдон, - способных удержаться на пике гениальности
 мало. И ты один из них, как бы дико это ни звучало для тебя, - просто
 поверь мне. Самое интересное, что пугает, - надеюсь, ты поймешь, о чем я
 говорю, - по тем немногим показателям, что мы успели с тебя снять, ты 
 способен побывать за этой гранью и вернуться. Вернуться самостоятельно.
  Оглушенный ее словами, я невидяще смотрел в пол. Вот оно, парень, - прямое
 обвинение в гениальности. Пусть потенциальной, как бы дико это ни звучало...
 - Я... пойду, пожалуй, - наконец выдавил я. Она потрепала меня по щеке. 
 - Иди. Поздно уже. - И я пошел. Пошел, не разбирая дороги, потому что был 
 целиком занят борь бой с потоком взбесившихся мыслей, затопивших весь
 верхний этаж и чердак. Что ж, спасибо за сказку мисс ван Дейк. Надеюсь,
 то, что вы сказали, хотя бы в чем-то правда. В тот вечер я всерьез опасался
 сойти с ума от сознания, что с ума я теперь могу сойти по собственному
 произволу.
  Всю ночь мне не спалось. Я вертелся, как уж на сковородке, пытаясь принять
 положение поудобнее. Стандартная институтская кушетка почему-то сделалась
 жесткой и бугристой. Может ночь была какой-то особенной? Да нет. Обыкновенная
 ночь, в условиях искуственной смены времени суток. Необычен был я сам.
 Мне нетолько не спалось, но и не думалось. Я заново переживал ощущение, что
 вот наконец-то все встало на свои места, но оно не доставляло мне радости.
 Слишком отличалось это новое понимание - вновь обретенное
 ощущение места и времени - от привычных мне представлений. Но не принять его
 на веру я тоже не мог. Я дозрел.
 
  Вчера, сразу по прибытии, я потребовал у капитана вернуть мне кое-какие
 вещички из конфискованных агентами во время ареста в гостинице. Мне показалось,
 что это было бы честно, после того месяца, когда я как проклятый ишачил на
 СБ, воплощая в жизнь не оправдавшую себя стратегию "Теплый Прием - II". Кэп
 не задавал вопросов, хотя и оставил мой очередной выпад без ответа. Однако, 
 в полдень я обнаружил в комнате все необходимое. Тогда я, неожиданно для
 себя убедился, что стратегия кэпа могла бы сработать. "Бы", потому что
 ей нехватало одной маленькой, но существенной детали.
 
  Я прочел послание. - "Троекратное ура." Там много чего было понаписано.
 В ходе "чтения" я узнал, что Mk.I действительно не настолько прост,
 как может показаться.
  Во-первых, оказывается, это тот самый ключ, с помощью которого при некотором 
 старании можно получить ответы на некоторые вопросы.
  А еще это... маяк. Это во-вторых.
  Если не вдаваться в туманные технические подробности, стоит его включить
 в сеть(внимание- питание у Mk.I автономное!) и от анонимности не останется
 и следа. Не потому, что все знают владельца лично. Просто "Счастливчик"
 в том качестве, что это компьютер Эмерсона, - существует в единственном
 экземпляре.
  И еще... Через Mk.I можно выйти на самого Эмерсона.(Я не псих - спросите
  "Счастливчика"!)
  "Он жив," - это было единственное, что подумал я. Дальше было хуже - дальше
 подробнейшим образом излагалось, как ему это удалось... Точнее, удастся.
 Эмерсон говорил в будущем времени, словно ему это все еще только предстояло...
 Наверное, Остин Ли многим насолил... Только во вторую и третью очередь
 значимость владельца уравнивалась со значимостью компьютера, как
 об'екта охоты.
 "Курьер," - разочарованно подумал я. Вот тебе и гениальность, и
 исключительность, и спасение человечества... Стрелочник несчастный.
 Все просто. От тебя в сложившейся "игровой ситуации" требуется немного. 
 Всего один шаг, детка, - подключить чертов компьютер к глобальной
 сети. И тогда, может быть... Может быть удастся заманить Гостей в
 расставленные Венгардом ловушки. - "Все просто, детка..."
  Больше всего мне хотелось одного. Сбросить Mk.I на пол и топтать его ногами,
 пока эта железяка не превратится в набор "сделай сам, если это еще возможно..."
 Я осторожно закрыл крышку-экран. "Гости, - эхом гремело в висках. -  Ты ведь
 не заставишь их долго ждать? Будь же хорошим мальчиком, и они не заставят
 ждать тебя."
  
  Нужно только сделать шаг.
  
  Один маленький чертов шажок, мать их, перемать.
  
  Я убрал руки от Mk.I и спрятал их за спину. Еще через минуту мне удалось
  совсем успокоиться. Только над скулой у виска билась какая-то нервная
  жилка.
   Девчонка, трус... Баба истеричная! Ну давай, покричи, если невмоготу - 
  отведи душу. Хочешь правду? Они есть, и они придут. Только позови. Им
  на самом деле начхать кто-ты и откуда такой взялся. Они знают только
  три вещи. Во-первых, само твое ничтожное существование - оскорбление
  их расовой гордости. Во-вторых, у тебя есть то, что позволит им провести
  без шума ликвидацию всех ненужных Свидетелей. Пресловутое "братство".
  А в-третьих... Ну а в-третьих, никуда ты не денешься, потому что ...
  Просто потому, что деваться тебе, голуба, некуда - возраст подошел.
  Игра, сынок, вишь, не вчера началась. Такое дело. Пришла пора проверить, 
  каков из тебя игрок. Ты только не впадай в отчаянье и не своди счеты
  с жизнью раньше времени. Жизнь прекрасна, детка! Оцени же размах игры и
  насладись ее мгновениям, как если бы они были последними в жизни.
   Глупо сопротивляться предназначению. Даже не пытайся уклониться -
  избежать игры невозможно. Да и куда бежать? Хотя... Вот он твой пятый угол
  и шанс из миллиона. Беги, беги, детка...
   "Жизнь прекрасна..." - Я закрыл глаза и спрятал лицо в ладонях. 
  В дверь тихо постучали. Я потер веки и шлепнул себя по щекам, прогоняя
  сменившее страх и... "псих" оцепенение. 
  - Я подумала, ты спишь, - тихо сказала инструктор. Если б она только
  знала, как бы мне этого хотелось - забыться крепким сном без никаких
  сновидений. но после разговора с ней заснуть я уже не смог при всем
  желании. Дело даже не в том, что назавтра мне предстояло представить 
  на суд комитета обоснование своей стратегической инициативы, хотя какой-то
  мандраж должен быть - не часто приходится заниматься планированием
  деятельности в столь серьезных организациях. Даже не в том, что я нашел
  способ, как я это сделаю. Ко мне просто пришла безотчетная уверенность, 
  что... Я это сделаю.
   Собрание назначили на "после завтрака". А чего тянуть-то... Честно говоря, 
  мне и самому хотелось разобраться с этим побыстрее. Я чувствовал себя, 
  как начинающий шарлатан, которому предстоит вот-вот давать представление на
  центральной площади перед ратушей (господи, это-то откуда?) для видавшей
  виды толпы рациональных скептиков. Требовался особенно эффектный экзерсис
  (или все-таки экзорсизм?) для того, чтоб произвести впечатление.
   Насчет этого меня как раз не покидали сомнения, и к ним еще примешивалось
  некое ощущение неотвратимости... Интересно, чего?
   Хорошо хоть с технической стороны подвоха можно было не ждать. Ага. Тот
  самый технарь разрешил: "Все будет тип-топ," - сказал он и доверительно
  подмигнул одним глазом.
  И все было. Со стороны типа нам обеспечили полную XYZ-совместимость по
  линии "протокол-протокол", а в качестве топа - в наше временное распоряжение
  (полагая, меня и Mk.I) был предоставлен выделенный канал доступа, с полным
  ускорением обмена. Кажется, дядя Венгард подсуетился насчет того, чтобы
  на дядю Айдона поработал один из совбезовских серверов связи. Вот так-то!
  Хотите почувствовать себя халифом на час? Полный сетевой доступ, и никакой
  администратор тебе не указ - с этой колокольни всяк сам себе администратор.
  Не желаете зарегистрироваться?
   Ладно, в другой раз. Труба зовет. Ну что ж, ищи маленький большого...
   Насчет аудио-визуальных эффектов экзерсис явно подкачал.
   "Идет поиск узла..." - невозмутимо докладывал "Счастливчик". Я же сидел
  как на иголках, видя, как на глазах скучнеет комитет. Интересно, а чего 
  собственно вы хотите? Грома и молний? Надо запросить в запасниках на 
  будущее. Все же, для выделенного канала, невыносимо... я бы сказал, 
  недопустимо долго. Хотя, сервер наверное раскалился - полное ускорение это
  вам не шутки. А ИМП'ы не ГКВФ.
   Когда попытка соединения благополучно провалилась - Mk.I выдал стандартное
  "соединение не установлено... сеанс прерван... доступ закрыт" - первое,
  что меня поразило... абсолютная тишина. Оглушительная. Я даже внутренне 
  напрягся. К этому исходу я был готов, особо и не надеясь на то, что 
  Он ответит. Но реакция публики - это кошмар всех начинающих шарлатанов.
  Чего ждать не знаешь. Инсульт, скорее, или сердечный приступ - а уж потом,
  если повезет, "перезрелые" помидоры.
  
  "Ну же..." - подумал я.
  - И это все? - наконец спросила Анна Луиза. Ну совсем чуть-чуть скепсиса.
  И почти детское разочарование: "У-у..."
  - Все, - ответил я не своим голосом и выключил Mk.I. Успех, определенно
  успех.
  
  Оставалось ждать.



  Гл. 21  Лицо врага
  
  Это просто смешно.
  Вы небось подумали, что это уже конец?
  Или хотя бы начало оного, в лучшем смысле этого выражения.
  "Если бы!" - единственное, пожалуй, что пришло бы в мою голову,
  если бы кто-нибудь вздумал спросить мое скромное мнение по данному
  вопросу. Я от этого всего просто дурею, теряя фантазию и чувство юмора.
  Ага, смешно. Смешно до колик и до слез... И до скрежета зубовного.
   
   Я проснулся от ощущения, словно кто-то провел ладонью перед моим лицом.
  Даже удивился не увидев никого в комнате. В ней наблюдался небольшой
  разгром, но за пару-другую недель унылого ничегонеделания и 
  как-попало-всего-повсюду-разбрасывания я к этому привык ровно настолько,
  чтоб не обращать на него внимания больше, чем оно заслуживало. Хотя
  инструктор пару раз делала мне замечания за беспорядок, но... Какое ей
  в сущности дело?
  
   Из коридора послышались голоса, затем многоногий топот и отдельные
  выкрики. Тоже ерунда. Лейтенант Рамирес время от времени устраивала что-то
  вроде проверки боеготовности, гоняя своих коммандос по всему комплексу и
  распугивая немногочисленный технический персонал.
  
   Институт словно вымер. Кажется, Венгард об'явил его зоной отчуждения.
  Временно, разумеется. Аккурат на все время расследования...
  
   Однако, что-то они сегодня слишком разбушевались. 
   В коридоре что-то проскрежетало, затем там что-то уронили с громким
  металлическим лязгом, что вызвало в свою очередь неразборчивые, но явно
  непечатные комментарии. Кто-то начальственным тоном раздавал словесные
  зуботычины и указания.
  - ... живей, чтоб вас! - успел услышать я, любопытства ради покинув свое
  убежище. А также увидеть - переносную пушечную турель, которую резво
  уволокли четверо румяных молодцев. Я отметил, что они вроде бы не входили
  в группу лейтенанта. Однако, что же это такое...
  - Ты? - Лейтенант вскользь ожгла меня взглядом и сразу отвлеклась на вызов.
  - Рамирес. Да, слушаю. Отлично, сержант. Пошлите еще людей, нужно блокировать
  входы в крыло "A-3" и "A-6". Оцепить примыкающие лабораторные
  помещения уровня, отбой. - Я уже набрал в легкие воздуха, но лейтенант сама
  вызвала кого-то.
  - Периметр? Нужна еще группа снайперов - усиление для "Экзо-Y" на крыше
  главного корпуса, а также на точках "L-5","L-8" и "9". Распоряжение капитана.
  Как поняли? - Она смотрела в никуда, выслушивая ответ "периметра".
  Собственно, имплантированному коммуникатору голосовое сопровождение
  внутреннего диалога не требовалось, но лейтенант не упустила случая 
  подогреть мое любопытство. Это у нее женское. Но и энергия через край -
  эта миниатюрная смуглая леди давала сто очков вперед любому матерому
  сержанту, включая соответствующий лексикон, помноженный на взрывной
  темперамент. Неудивительно, что здоровые мужики разлетались выполнять
  ее поручения, словно получив хорошего пинка - два раза ей повторять не
  приходилось.
  
  - Твоя работа, - неожиданно сообщила лейтенант, обратив-таки на меня
  внимание. - Еще не понял? К капитану, живо! - И вот так зыркнула
  черными глазищами. И я тоже заторопился, не испугавшись получить пинка,
  но из желания поскорее войти в курс последних событий. 
   Предчувствие было весьма неприятное - "Неужели сегодня?"
   
   Ага. Ты еще спроси "Почему?" Потому. Точнее, потому что. Потому что
  ты шило в заднице, потому что им стало скучно; вредные они потому что.
  Да мало ли почему! Просто ты позвал их. Позвал сам. Это могло случиться
  вчера-после завтра- в четверг после дождичка. Так почему не теперь?
  Очень даже интересный вопрос. Я бы его с удовольствием всесторонне 
  рассмотрел на досуге, да, боюсь, вывод был бы точно такой же - "Только
  не теперь!"
   Он закономерно следовал за цепью событий, стремительно раскручивающейся
  нитью рокового клубка, случайно выпавшего из рук. Ты бежишь
  за ним по лестнице, а он скачет по ступенькам, шутя ускользая из рук. И
  тебе остается лишь следовать за нитью, в которой ты уже не властен, 
  споткнувшись, - захваченный падением, волей-неволей, пересчитаешь ступеньки.
  И для тебя не будет ничего между мгновением страха, внезапной пустоты в 
  желудке, и моментом, когда ступеньки кончились, и ты с болью в отбитых
  боках осознаешь себя вновь. Если повезет...
   Может быть к этому можно привыкнуть, привыкнуть к мысли, что такое может
  произойти, и приготовиться. Может быть. Уметь бы предвидеть... Но что 
  проку от знания, если не умеешь оценить масштаб последствий?
  
   Естественно, я не был к ним готов.
   
   Когда я добежал до импровизированного командного пункта, там уже находились
  капитан, инструктор, доктор и парень в обмундировании штурмовика и 
  соответствующего же телосложения, однако сгорбившийся за 
  информационно-тактическим терминалом, в сенсорных перчатках и проекционных
  очках, он беззвучно шевелил губами, координируя действия своих коллег.
   Шунта не было видно. Наверное, интерфейс с терминалом и, через него, с
  тактической сетью осуществлялся как-то иначе.
  - Айдон? Наконец-то! - Инструктор первой заметила мое присутствие. - Мы
  подумали, что тебе это будет интересно...
  - Капитан! - перебил оператор. - Зафиксировано нарушение периметра, 
  сектор "Дельта", уровень... - По коридорам заметался вой сирены,
  тревожно замигали лампы освещения.
  - Но мы еще не готовы! - воскликнул док. Интересно, а он-то к чему
  готовился?
  "Началось!" - подумал я.
  
   Мне повезло. Ступеньки кончились быстро.
   
   Возвращение сознания было мучительно медленным. Я барахтался между
  сном и явью, чувствуя лишь то, что, кажется, я ничего не чувствую.
  Состояние глубокого отупения - это все, что я вынес из знакомства
  с воздействием инфразвуковой гранаты, некстати оказавшись в радиусе
  поражения. От летального шока меня спасло только нагромождение аппаратуры, 
  о которую меня к тому же чувствительно приложило взрывной волной.
  Так что запороговая боль, призванная очистить помещение от боеспособной
  живой силы, из палача странным образом превратилась в союзника. Тем более,
  что боль головная изрядно разбавлялась болью в ребрах, локтях и коленях,
  отбитых о всевозможные углы и, извините, ребра, но уже геометрические, 
  а не хрупкие костные образования. И вместе, эти разные составляющие 
  образовывали квинтэссенцию боли, не поддающуюся изнутри какой-либо
  классификации и анализу на предмет выявления структуры, но тем не менее
  способную вырвать угасающее "Я" из кровавой пелены забытья. И в этом
  не было ничего удивительного, уже исходя из назначения этого якобы
  "гуманного" способа истребления двуногих прямоходящих, при том, что
  я в принципе не был способен удивляться. Представляя собой 
  полуодушевленный, слепоглухонемой от боли кусок мяса, я вообще не был
  ни на что способен. Не то что с достаточным реализмом, натурализмом,
  в какой-то степени, - физиологизмом и даже цинизмом передать свое
  состояние в момент "сразу после полной отключки". Даже застонать не было
  ни сил ни желания. Все мои желания, равно мысли, сомнения, страхи и 
  прочие проявления высшей психической активности растворились в чисто
  спинномозговых, даже не условно-рефлективных, реакциях безвольной, 
  сжавшейся в дергающийся комок протоплазмы. Нет, не думали 
  господа-изобретатели о подобной крайности, изобретая для органов 
  правопорядка новые, высокоэффективные средства убеждения. В самом
  деле - чего лучше, вместо резиновых пуль, кипятка, газов и прочего
  членовредительства, применить неслышимый, но мощный("в пределах разумного...")
  и властный сигнал, позволяющий без ненужного (и негуманного!) рукоприкладства
  превратить взбесившееся животное, толпу, в животное испуганное, стремящееся
  как можно скорее убежать и спрятаться, лишь бы избавиться от источника
  безотчетного беспокойства и неприятных ощущений... И никаких массовых
  беспорядков! Не думали или не хотели думать. А если и допускали такую
  возможность, то лишь, как чисто теоретическую. В качестве отвлеченного
  умственного упражнения. Что можно взять их же скромный генератор(только
  основанный на несколько ином принципе действия), слегка его отрегулировать
  и применить в замкнутом об'еме пространства, доведя до абсурда всякие
  рассуждения о гуманизме. Сие настоятельно не рекомендуется в специфическом
  кругу немногочисленных "сюрвайверов" - не поймут.
   С болью, точнее следом за ней, постепенно возвращались остальные чувства.
  Причем несколько медленнее, чем я мог бы рассчитывать. Очевидно, при всем
  моем физическом благополучии, быстрое восстановление не входило 
  в бесконечный ряд преимуществ, которые пресловутое благополучие 
  подразумевало. Впрочем... Что это? Чувство юмора? Может все еще не так 
  плохо... Ч-черт, проклятье! Я со скрипом сжал зубы, не успев удивиться, 
  что вновь обрел способность их сжимать, и тем более - удивляться.
   Да, полегчало мне, полегчало, ребята. Только запомните одно слово,
  которым можете везде заменить бесхребетное "чувство юмора". Это слово -
  сарказм. И злой. Именно так, без никаких кавычек. 
  
   Медленно, медленно, что называется, в час по чайной ложке, мне удалось
  принять вертикальное положение - лучше бы я этого не делал, потому что
  с высоты почти роста открылась картина потрясшая все мое неокрепшее
  существо до глубины. Не важно чего. 
   Если у меня есть душа, она одинаково не принимала вида человеческих
  внутренностей, разбрызганных по стенам, как и содрогающийся чудовищными
  спазмами, но абсолютно пустой, желудок.
   Граната была "совмещенного действия". Может быть, даже осколочная.
   
   "Какая тебе, черт дери, разница?" - с неожиданной злостью подумал я.
  Или тому парню из злосчастной группы телохранителей, что Венгард так щедро
  отрядил для моей охраны... Действительно, никакой. Можно, конечно, лицемерно
  понадеяться, что "они умерли быстро", когда, выбив дверь и срикошетировав
  от груды ящиков, чертов снаряд превратил подсобку в декорацию фильма
  ужасов. В любом случае, я ощутил что-то вроде животного... облегчения, 
  когда до меня наконец дошло. Из шести человек, частью убитых взрывом,
  частью - умерших от инфра-шока, уцелел только я. Один.
  "Черт!" - Меня снова замутило.
   
   Кое-как, спотыкаясь о поваленное оборудование и все же стараясь не 
  наступать на распростертые тела, я выбрался в сумрачный коридор, и сразу
  закашлялся от удушливого дыма. Внизу что-то горело чадящим пламенем, и
  искрил сорванный со стены кабель, от чего по стенам метались причудливые
  тени.
   Плохо дело. Шок не шок, а внутреннее кровотечение я, кажется, заработал.
  Сплюнув противные сгустки, я вытер губы и посмотрел на ладонь. В неверном
  свете занимающегося пожара собственная кровь показалась черной. Может всему
  виной мрак уходящего вверх коридора, только мысль о счастливом спасении
  представилась мне преждевременной. Хотя... Это в принципе неблагодарное
  занятие - предполагать что-либо, в принципе не владея ситуацией. События
  развивались так... А как они собственно развивались?
   Я бы сказал "неожиданно". Вопрос только, для кого? Ерунда какая-то.
  Двусмысленность...
  
   Когда сработали датчики движения на внешнем периметре - где-то у подземных
  гаражей - нервишки у всех натянулись и затрещали. Это да. Только тревога
  ложной оказалась. Кто-то из гражданских что-то там забыл, хотя кэп
  накануне распорядился удалить всех техников, "во избежание..."
  Чтоб под ногами не мешались. Ну, перенервничали, конечно - я краем уха
  расслышал такое, что до сих пор стесняюсь повторить. Дальше - больше.
  Может быть тот парень с терминалом и успел оценить обстановку, только
  дальнейшее развитие событий перечеркнуло весь сценарий, если таковой был
  в наличии - ну вы знаете кэпа.
  
   "О нет!" - кажется, выкрикнул оператор. 
   - Что такое?! - успел спросить кэп. И почти сразу где-то раздались
  приглушенные звуки автоматной стрельбы и крики... Снова завыла сирена.
  - Они... в кого-то стреляют, капитан, - растерянно пробормотал оператор.
  Все переглянулись. Однако кэп не выглядел удивленным.
  - Секторы "A", "D" и "F" сообщили о контакте... - бормотал спец. - Но я
  ничего не вижу! - В его голосе отчетливо проскользнули истерические нотки.
  Венгард схватился за свой коммуникатор - наручный браслет, какой-то неуместно
  архаичный здесь.
  - Рамирес! Что, черт побери, у вас там происходит? - Боже, как спокойно
  он это сказал... КП заполнил треск помех.
  "Громкая связь?" - Успел удивиться я, как динамики ожили голосом
  лейтенанта.
  - Не знаю, капитан. Что-то странное. Нарушений периметра не было. У
  снайперов и в подвале все чисто, - сказала она и снова все затихло.
  Не на долго. Теперь выстрелы прозвучали ближе, и что-то взорвалось.
  - Они там поубивают друг друга! - Выкрикнула инструктор, зажимая уши.
  Панорамные экраны не позволяли разобрать ничего - только вспышки и силуэты.
  - Сектор "B", прекратить огонь! - раздалось из динамиков голосом Рамирес.
  - Прекратить огонь, чтоб вас всех!
  - Сектор "B", что у вас? Ответьте центру! - вклинился в переговоры кэп.
  В ответ динамики взорвались звуками боя и отборной бранью. Кто-то
  закричал, отчаянно и страшно, и... все стихло. Только треск статических
  разрядов и рябь на экране.
  - Мы... потеряли их, - потрясенно доложил оператор. Повисшую тишину и
  могильный холод, которым повеяло от этих слов, развеял только гул 
  возобновившейся перестрелки. Похоже, в коридорах становилось жарко.
  - ... уровни "L-3" и "4". Но где же... Я не вижу целей... - тараторил
  оператор, водя пальцами по экрану. Монитор отображал трехмерные проекции
  уровней, эхо-метки коммандос и векторы огня. "Эхи" гасли одна за другой.
  Ситуация, похоже, стремительно выходила из-под контроля.
  - Охранение? Пятерых ко мне! - скомандовал Венгард, и выругался про себя:
  "Черт знает, что такое..." Вот именно.
  - ... капитан! - Рамирес снова вышла на связь. - ... группа "Дельта"... -
  Ее голос заглушали помехи. - ... взбесились! Они...
  - Лейтенант, плохо слышно - повторите! 
   Но повторить ей не пришлось. Взрыв раздался совсем рядом, сотрясая стены, 
  так что погасло освещение и часть экранов.
  Я был очень удивлен, услышав смех. Смеялся оператор. Нервно, истерически...
  "Невозможно!" - Пробормотал он. Экран его терминала был мертв.
  
   Вот собственно и все, что я запомнил. Перед тем, как пятеро в комбинезонах
  по приказу Венгарда затолкали меня в дальний угол какой-то подсобки.
  Забрикадироваться они уже не успели.
  
   Этот рейд через вереницу разгромленных лабораторий и переплетение темных
  коридоров стал одним из моих ночных кошмаров. Он и наяву больше напоминал
  дурной сон. Какие-то невостребованные резервы психики, а может просто дикая
  усталость и слабость не давали мне выключиться, когда на более-менее
  освещенных участках, где каким-то чудом сохранилось аварийное освещение,
  взгляд выхватывал чье-нибудь бескровное лицо с широко распахнутыми 
  неподвижными глазами. Или кисть, сжимающую окровавленными пальцами рукоять
  оружия, которое так и не смогло защитить владельца. Она мне показалась
  совершенно самостоятельной деталью интерьера. Хотя, может быть, все
  остальное просто терялось в обступавшей меня тьме. Да, круг света
  от неровно или даже как-то нервно светящегося плафона и окружающий мрак...
   Почти живой, почти материальный - настолько все остальное выходит за рамки
  обыденного, от того и кажется нереальным. Вполне достаточно, чтоб
  почувствовать себя одиноким более, чем обычно. Если б еще не приходилось,
  против обыкновения, сосредоточиваться на переставлении дрожащих, 
  подкашивающихся ног и сохранении равновесия.
  
   Момент, когда истончившаяся грань между реальностью и сном стерлась я
  упустил. После тишины, крик, вонзившийся в уши, рванул перепонки, как  
  взрыв. На освещенном перекрестке, едва не сбив меня с ног, выскочил из
  мрака кто-то в забрызганном красным комбинезоне. Мелькнули абсолютно
  белые выпученные глаза и искаженный криком рот, и нарушитель спокойствия
  исчез, вылетев в противоположную дверь, из которой ударил яркий сноп
  света. Я зажмурился от неожиданности, прикрыв глаза ладонью. 
   Вот уж не думал, что сюда можно попасть через какую-то абстрактную дверь.
  Парк был залит косыми лучами света, словно только-только наступило утро, 
  отчего деревья словно плавали в невесомой дымке, высокими призраками.
  Оттуда веяло прохладой и прелыми листьями. Я даже закрыл глаза, вдыхая
  этот запах, пробуждающий ностальгическую радость на грани тоски. Этому
  зову я не мог не подчиниться. Я шагнул туда, за порог двери, распахнувшейся
  в Сон.
  
   Ничего особенного. Сон как сон. Обычное нагромождение из обрывков 
  пережитых уже событий, ощущений и образов, перекроенное мозгом и преломленное
  через призму сознания. Бытие, закодированное символами понятийных 
  конструкций и привычных смысловых форм, однако не поддающееся активному
  воздействию. Действо, в котором тебе доступно лишь переживание, место и
  время, в котором ты снова живешь, принимая их непреложные правила, и
  лишь потом, вырвавшись из тенет бессознательного, пытаешься осмыслить, 
  найти какое-то рациональное об'яснение, оправдание... непродуктивной
  психической активности, порождая лишь новые "понятийные смыслы", 
  облекая их в новые формы и так далее, в их бесконечной цепи вложений.
  Зачем? "Cogito ergo sum" - этим все сказано? Зачем же я мыслю, задумываясь
  о смысле. О смысле чего угодно, даже того, в чем и смысла, быть может,
  ни на грош... Только ли диалектика рождает новое знание в бесконечном 
  цикле своих отрицаний? Но бесконечен ли он... Может быть, этот процесс
  все же рекурсивен. А бессознательное - лишь среда, в которой возможно
  искомое сочетание условий, когда цепочка прервется и решение будет
  найдено. Не рассудочное умствование бдений, а именно бессознательное
  подкинет-таки искомую комбинацию смыслов, образующих Смысл, как в
  криогене "рождается" сверхпроводимость, или в ЭМ-поле - магнетизм
  обычного гвоздя.
   Ага. Может быть. Тогда, может быть кто-то из тех веселых парней, что
  в цвете лет разнес себе башку из "9 мм", или на вершине успеха прыгнул 
  из окна - может кто-то из них уже нашел его. Там, в бессознательном.
  От шибко умных мыслей.
   Если задумываться над каждым таким "проявлением бессознательного", 
  да еще искать в нем что-то... Дешевле сонник полистать. Помогает
  отвлечься. С другой стороны, может быть только бесконечный поиск
  смысла и придает существованию какой-то смысл. И оправдание.
  
   Ладно, это был всего лишь сон. Необ'яснимый. Таинственный. Странный.
  (Ну вы меня знаете...)
  
   Собственно, первоначальное впечатление таковым и было. Я не узнавал это
  место. Возможно потому, что мне не приходилось бывать в центральном
  паке осенью...
  - Что здесь произошло? - Звук собственного голоса показался мне чуждым, 
  далеким, настолько неуместным он был в этом месте. Здесь было слишком
  тихо. Даже шелест моих собственных шагов в опавшей листве был здесь
  неуместен. Ущербен и глух, как на кладбище. Только сочные краски 
  осеннего утра не вязались с этой траурной тишиной. Мне слишком нехватало...
  Я с трудом понял, чего именно. Обычного эха. Под куполом бездонного
  неба оно было бы как нельзя кстати.
   Странности не кончались. Я шел через парк и меня не покидало ощущение
  бесконечного запустения. У фонтана оно усилилось. Ощущением ложной 
  памяти, наверное...
   Нет. Я здесь не был. Или был не здесь? От двойственности воспоминаний
  мысли путались... 
  
   Вот там, на длинных скамьях отдыхали семейные пары, рядом резвились дети...
  Неспешно прогуливались парочки, а в воздухе далеко разносилась музыка.
  Веселенькая легкая мелодия воскресенья. 
   Здесь же произошла история с киборгами. И... та встреча. Значимость ей
  придал слегка участившийся пульс. Я до сих пор не был уверен, что та
  девчонка, как ее там звали, и все, что она мне там наболтала, не было
  галлюцинацией.
  
   Но фонтан был мертв.
   
   И он высох очень давно. Резная чаша треснула и частично обвалилась на
  дно. Как там, где на краю сидели, свесив ноги, Инга и Отец. 
   
   А еще оттуда пришел клен.
   
   Черт... Слишком много клена! Звездчатые лоскутки червонного и 
  лимонно-желтого золота покрыли дно фонтана заплатанным одеялом. Вода ушла.
  
  - Как это может быть? - вслух подумал я. Ответа не было. Впрочем, я пришел
  сюда не задавать вопросы.
   Я упал на ковер из листьев и приготовился... Ждать пришлось не долго.
   Легкая тень выскользнула из засады и почти бесшумно приблизилась...
  Я замер, чуть дыша и изо всех сил пытаясь сохранить безмятежное выражение
  покоя. Мне вдруг стало смешно. Интересно, на кого она более похожа, 
  на нее или на Ингу? Или неподконтрольная фантазия сна чудесным образом 
  совместила их черты... Почему нет?
   Сейчас узнаем. Она склонилась надо мной, присев на одно колено. Мне
  показалось, я физически ощутил настороженный, внимательный взгляд,
  изучающий мое лицо.
  - Почему я не слышу тебя?
  
  Этот голос я не узнал. В нем не было ничего от усталой грусти Инги. Не было
  и капризных, дразняще нестройных интонаций избалованного ребенка, 
  проскальзывавших в непосредственной манере безвестной, безымянной гостьи.
  
  "Гостьи?" - Грудной, низкого тембра, он не вызывал зрительных ассоциаций, 
  кроме стереотипного представления о страсти... страсти с
  большой буквы - взрослой, охлажденной возрастом и опытом. Ровное, яркое
  пламя...
  
  - Почему я не слышу тебя? - Таких лиц не бывает... Их не должно быть.
  Мне показалось, я умер и воскрес. И увидел Ангела. Я даже зажмурился, но
  волшебный образ стоял перед моим взором, такой же ясный и четкий.
   Некрупные плавные линии, очерчивавшие овал лица, дуги бровей, прямой нос
  с тонкими ноздрями и чувственный рот с чуть полноватыми губами сочного
  оттенка - они могли принадлежать статуе, руки гениального скульптора...
  Мраморная бледность кожи только усиливала впечатление, навевая невнятные
  ассоциации с мифом о Пигмалионе... Лишь огромные глаза цвета глубокой
  полуночи со складчатыми веками, неритмичными взмахами ресниц напоминали о
  том, что она вполне живая. Только они были слишком холодны эти глаза.
  Они приковывали к себе и отталкивали. Хотелось отвести взгляд, но я не
  торопился подавать явные признаки жизни, не зная, как поступить, однако
  имея прекрасную возможность наблюдать из-под полуприкрытых век. Она была
  так близко... Слишком близко, чтоб отнестись к этому спокойно. 
  "Она прекрасна," - только и думал я, слушая эхо участившегося пульса.
  Изображение вдруг размылось. Я моргнул.
  - Это он? - спросил равнодушный голос. За ее спиной возникла мрачная тень.
  Женщина приподнялась, стоя на одном колене, полуобернулась, скосив глаза
  на гостя, и ничего не ответила. 
   Он вышел из мрака, и свет упал на его лицо. Очень выразительное, с развитыми
  скулами и высоким лбом, оно носило отпечаток скуки и брезгливости.
  Пронзительные льдистые глаза внимательно схватывали все, на чем 
  задерживался блуждающий взгляд, а на губах застыла тонкая змеящаяся 
  улыбка, создавая странное впечатление простодушия и веселости, не 
  вязавшееся с пристальным взглядом и хищно очерченным складками вокруг
  рта.
  - Что-то он дохлый какой-то, - заключил по-прежнему анонимный "он", 
  внимательно изучив мое внешнее состояние. Я поежился под этим взглядом.
  Таким можно сейфы просвечивать.
  - Удивительно, что он вообще остался жив, полковник, - бесстрастно
  сказала женщина, не отрываясь глядя на странного субъекта.
  Тот делал вид, что осматривает коридор.
  - Ну и бардак. Настоящий разгром. Эта ваша штука оказалась слишком 
  эффективной...
  - Особенно при неквалифицированном использовании. Генератор обладает
  достаточно широким диапазоном воздействия. Вполне достаточно было
  вызвать у этих людей временное слабоумие, а не превращать их в стадо
  параноиков...
  - Ах, оставьте ваши лекции, советник! - нарочито раздраженно бросил
  полковник и обернулся. Выражении веселости не исчезло. Наоборот, его
  лицо приобрело еще более шутовской вид.
  - Это ребячество, - совершенно серьезно сказала женщина.
  Мужчина пожал плечами, мол, как будет угодно.
  - Это непринципиально, - сказал он. - В любом случае, он достался вам, 
  а не... Как там зовут этих ваших заклятых друзей-экстремистов.
  - Результат немногим лучше, хотя сегрегаты прислали бы убийцу, - согласилась
  женщина. Но им, в отличие от нас, ваша помощь врядли бы потребовалась.
  - Этот заморыш действительно так опасен? - с искренним скепсисом
  изумился полковник. Женщина улыбнулась и встала.
  - Сегрегаты считают, - даже очень. В чем-то они правы, наверное. - Она
  посмотрела на меня сверху. Взгляд у нее был совершенно отсутствующий.
  Она словно отключилась... А может, просто задумалась.
  - А вы как думаете? - вкрадчиво спросил полковник, пожирая ее взглядом.
  - Он нужен Единению, - механически произнесла женщина.
  - Опять двадцать пять! - Покачал головой полковник. - Мне становится скучно.
  - О чем вы? Ваш юмор начинает приобретать странные формы,
   полковник. - Женщина очнулась от странного оцепенения.
  - Это даже было бы забавно, - сказал он странно изменившимся голосом. - Когда
  бы я действительно шутил.
   Она замерла, ее глаза вдруг расширились, и она... начала падать. Я успел
  увидеть струйку крови, сбегающую к подбородку, такую темную на бледной коже...
  - Надо же... А умирают совсем, как люди, - полковник опустил игломет. - Я
  слегка разочарован.
   
   Он перешагнул через труп, убрал оружие в карман плаща, и, склонившись надо
  мной, пробуравил взглядом мое лицо. Я был ни жив, ни мертв от страха.
  - Подумать только, сколько возни из-за одного человечка. - В его лице
  не было враждебности. Скорее, любопытство... Пугающее, холодно-презрительное
  любопытство хищника. И такие же повадки.
   Он мгновенно повернулся на звук, возникший в глубине коридора, и в
  суженных опасным прищуром глазах возбужденно расширились зрачки. Но
  металлический лязг не повторился. Лицо полковника так же неуловимо вернулось
  в исходное состояние. Интересно, когда он снова успел достать пушку?
  - Показалось, что ли? - пробормотал он под нос и выругался. - Чертова
  работа, чтоб ее... 



   Гл. 22    Noname 11
  
  Что меня поразило, так это неестественная бледность и темные круги под
 глазами. Бледная кожа с этой синюшной теменью над скулами обтягивала
 кости черепа, превращая лицо в посмертную маску. На лице выделялись 
 огромные глаза, испещренные сеткой сосудов, с припухшими, словно
 после долгого сна веками. Бритая под нуль макушка и торчащие, как
 локаторы, раковины ушей только подчеркивали потрясающую худобу -
 шея казалась неестественно тонкой и хлипкой, "раздвижные" плечи
 торчали углами под просторной рубашкой. Я провел ладонью по макушке.
 Жесткий колючий ежик волос оцарапал подушечки пальцев с как-то болезненно
 припухшими суставами. Cколько же я здесь? Неделю, две? Месяц?
  Пардон, а где это я... "здесь"? Мне пришлось сильно напрячь мозги, чтобы
 попытаться найти об'яснение своей новой прическе, и более чем странному
 прикиду... Я отметил его определенное сходство с пижамой из института.
 Только иного плана, чем покрой и фасон - это была просторная рубашка
 из легкой немнущейся ткани, но ... без никаких штанов. От нижнего среза
 рубахи начинались голые колени - тоже в синяках почему-то - переходящие
 в голени и т.д. Босые ступни утопали в мягком ворсе ковра. Я почувствовал
 себя, мягко говоря, неуютно. Комната больше всего напоминала больничную
 палату: высокая койка с отвернутым смятым одеялом, тумбочка, высокий 
 трехногий табурет - вот и вся обстановка. Разве что, еще зеркало, возле
 которого я и обнаружил себя, тупо пялящимся на собственное отражение.
  Что ж, если я в больнице, то это об'яснимо - в свете последних событий, 
 особенно после контузии, медицинская помощь куда как кстати. Но... как
 же я попал сюда? Вспомнив полковника, я мысленно поежился. Особенную дрожь
 вызывало неожиданное и, с моей точки зрения, совершенно дикое, 
 немотивированное убийство, которое имярек учинил у меня на глазах. Стоп.
  А дальше что? Когда же я снова потерял сознание... Черт! Черт! Черт!
 Воспоминания не обрывались как кусок кинопленки - они и всплывали-то кусками.
 Но после встречи с так называемым полковником, где-то в известной ее
 окрестности зияла пропасть. Провал.
  Кто была та женщина, или тем более тот человек, и.о. полковника, меня
 на некоторое время перестало волновать. Отчетливым стало одно - безотчетное
 беспокойство - четкое осознание того, что что-то не так. Но что? Я закусил
 губу, мучительно пытаясь вспомнить что-то. Что-то важное, наверное.
 Прошелся из угла в угол, продолжая кусать губу, подошел к двери. Ручки с
 моей стороны не было. Гладкая анпластовая панель, абсолютно, идеально
 гладкая и невозможно белая. Как и стены... без окон, и потолок палаты -
 про себя я все еще предпочитал считать, что нахожусь в каком-то
 муниципальном медицинском учреждении... Ага, для жертв стихийных бедствий
 и терроризма.
  Отвратительно белая дверь. Как же она открывается? Если задаться целью, 
 способ, наверное, можно было найти... Я просто пихнул ее от себя. Дверь не
 подалась. Я попытался сдвинуть створку вбок - пальцы скользили по анпласту
 со скрипом. Н-да, с таким же успехом можно попытаться сдвинуть ее вверх
 и т. д., и в конце концов убедиться, что проклятая дверь открывается
 единственным способом.
  "Снаружи!" - Мне хватило первых двух способов, чтоб ощутить внезапный
 приступ клаустрофобии, стремительно перерастающий в классическую панику.
  "Откройте!" - Я остервенело лупил в панель ладонями. Господи, где я?
  Что происходит, черт побери?
  
 - Ну, чего расшумелся такую рань? - раздалось сверху недовольным глухим
 голосом.  
  Я даже присел от неожиданности, однако заметил над дверью мембрану динамика.
 За дверью  послышалось ворчание и шаги, словно кто-то топтался у двери. Я
 почему-то не был до конца уверен, что так оно и есть.
  Ворчание потопталось еще немного, и шаги начали удаляться. Я еще сильнее
 заколотил в дверь.
 - Не балуй, говорю! Весь блок перебудишь. - Тут же откликнулся динамик. 
 - Отдыхай лучше. Обход скоро... - Дальше опять неразборчивое ворчание.
 Но я не унимался.
 - Тьфу, блаженный! - констатировал динамик. И за дверью все стихло. Я с
 досады пнул ее ногой и долго скрипел зубами, с шумом втягивая воздух.
 Очень скоро за дверью снова послышалась возня.
 
 - Ща посмотрим, кто тут такой буйный у нас! - пообещал тот же голос.
 Створка плавно скользнула вбок, и я слегка воспрял духом - вполне осязаемые
 братья-человеки. Один - крепкий мужик в серой униформе с лихо заломленным
 на одно ухо беретом и кучей шевронов. Другой - интеллигентного вида, 
 высоколобый суб'ект в белом халате, в кармане которого вызывающе торчала
 очень представительного вида авторучка с инкрустацией.
  Подчиняясь первому импульсу, я двинулся было им навстречу, но "берет"
 сразу предупредил мой порыв выразительным телодвижением и соответствующей
 мимикой, что в совокупности означало - "Ни шагу дальше, сынок, а то..."
 Я сразу все понял, тем более, что его рука непроизвольно дернулась к
 рукояти добротной дубинки, которая билась о правое бедро.
 - Не стоит, мистер О'Нили, - в свою очередь, предупредил его высоколобый.
 Я отметил, что высоколобость в немалой степени обеспечивалась приличными
 залысинами надо лбом. Однако, по той быстроте, с которой "мистер О'Нили"
 вернулся в исходное положение - почти как пес по команде "К ноге!" -
 можно было уверенно судить, кто тут главный.
 - Как скажете, док, - пробурчал охранник и принял положение по стойке
 "вольно".
 - Эт-то что... больница, да? - спросил я первое, что попалось на язык. - Т-то
 есть, я хотел сказать... Где я? Что происходит? - Действительно, что? Что-то
 мне не нравится здесь, совсем не нравится. Например, тот тип, с дубинкой.
  Эти двое переглянулись и некоторое время переваривали мой вопрос.
 - Блаженный, - факт! - заключил О'Нили.
 - Нет, такое бывает при анадаптивном синдроме, - механически возразил док.
 - Вы свободны, О'Нили.
 - Док, вы уверены? - на всякий случай осведомился охранник. Доктор только
 небрежно махнул ладонью. О'Нили пожал плечами и ретировался, по прежнему
 что-то бурча себе под нос, как настоящий цепной пес.
  Доктор прошел мимо меня в помещение, уселся на табурет и вопросительно на
 меня посмотрел.
 
 - Вы работаете на полковника? - спросил я.
  Мужчина в халате покусал губу, вынул из кармана ручку, провернул ее между
 пальцев и улыбнулся.
 - Даже не представляю хорошенько, о чем вы говорите, - сказал он. - Интересно,
 кем вы себя считаете на этот раз, юноша?




  Гл. 23 Noname 12
  
  - Что ж, любопытно, - заключил док, когда я кратко обрисовал ситуацию.
  Ему пришлось меня прервать, так как я бы мог рассказывать еще долго,
  постоянно сбиваясь и перескакивая с одного события на другое, весьма
  отдаленное во времени и пространстве.
  - Так вы говорите, очнулись после взрыва, будучи единственным 
  уцелевшим? - спросил он, после паузы.
  - Что ж, все примерно сходится.
  - Что все? - спросил я. С нехорошим подозрением. Док посмотрел в пол.
  - Очень жаль вас разочаровывать, Айдон. Только, знаете, вы - на самом
  деле... не вы.
   Я посмотрел на него, как на сумасшедшего, и недоверчиво осклабился.
  - И кто же я? - Тон, которым я это сказал, мне самому бы очень не понравился.
  - Можете не считать меня сумасшедшим, - совершенно серьезно сказал он. - На
  самом деле вы находитесь на излечении в клинике реабилитационного центра
  при станции информационной поддержки дочернего отделения "Интерлинк
  Трансгэлакси Груп" по поводу анадаптивного синдрома, после пяти лет 
  гипно-обучения в учебном центре компании. Вас доставили в бессознательном
  состоянии сотрудники корпоративной службы безопасности... - Док не договорил.
  Уже в прыжке я успел увидеть, как вытянулось его лицо и в неожиданном
  испуге расширились зрачки. 
   Почти допрыгнул... Когда в голове словно бы щелкнул выключатель.
   
   На самом деле прошло некоторое время, прежде чем я снова осознал себя -
  суб'ективно его для меня просто не существовало. Перед глазами металась
  темная зыбь и расплывались цветные круги. В ушах звенело, но потрясти
  пальцем в ухе я не мог. Что-то плотно сковывало запястья предварительно
  завернутых за спину рук.
  -...но типичный случай, - услышал я фразу без начала. - Суб'ективно
  неадекватное представление реальности посторонним, и сразу
  агрессия. Пока диагноз подтверждается. Резвый малый, и рефлексы
  отменные! Выключился уже в прыжке, так что сбил вместе с табуретом...
   Кто-то невнятно вторил высоколобому. Я силился рассмотреть беседовавших в 
  каких-то полутора метрах людей, но разглядел только два расплывчатых 
  пятна, в одном их которых можно было угадать белый халат.
  -...не думаю, - снова сказал док. - Его доставили каких-то две недели назад.
  Попав в привычную обстановку он вскоре должен что-то вспомнить. Да, чисто
  терапевтические процедуры. Блокада может разрушительно повлиять на психику -
  развитому сознанию присуща сильная инерция. Боюсь, что у девиантных
  индивидов с коэффициентом выше 0,7 столь глубокое вмешательство
  может вызвать прямо противоположные последствия. Эта параноидальная
  фантазия, замешанная на свойственной неподготовленным к реалиям внешнего
  мира мании преследования, рано или поздно прорвется через наши заслоны, 
  тогда...
  - Что тогда? - неожиданно громко спросил неведомый собеседник, чистым 
  звучным голосом, без малейших признаков любопытства. Я почувствовал,
  как участился пульс.
  - Ему не справиться с двумя реальностями, перемешанными друг с другом.
  Сумасшедший оператор...
  - Спасибо, доктор. Я знаю издержки, - ответил тот же голос, снижаясь 
  до шепота.
  Предчувствия еще не оформились в узнавание, но я застонал... Я знал этот
  голос.
  - Кажется, ваш пациент очнулся. - Передо мной остановилась высокая фигура, и
  сильная ладонь властно задрала мой подбородок кверху. Свет еще резал глаза,
  заливаемые туманившими взгляд слезами, но говоривший дождался, пока мое
  зрение войдет в фокус. Открылось зрелище, подавляющее сознанием обреченности
  и навевающее безысходную тоску. Вид женского лица, средних лет, не 
  утратившего еще красоты и свежести, взирающего на твою беспомощность 
  и немощь с высоты роста... Свысока, с плохо скрываемым удовлетворением
  от сознания полной власти.
  "Ренни Маршан, Глобальный Администратор" значилось на скромной табличке
  на лацкане вовсе не скромного, а очень дорогого и представительного 
  костюма. А я видел только одно: полуприкрытые веками глаза в тени 
  длинных ресниц и тонкую надменную улыбку.
  "Привет, детка!" - прочел я, и выражение немедленно сменилось разочарованием.
  Но я этого уже не увидел. Мои глаза медленно закатывались, свидетельствуя,
  что внутри действительно сгорели все предохранители, спасающие мозг от
  неусваиваемой, парадоксальной информации. Ладонь раздраженно оттолкнула
  мой подбородок, отчего голова нелепо мотнулась на безвольной шее. А на меня
  обрушивались воспоминания... "Ренни Маршан", значит... Вот уж не ожидал.




   Гл. 24    За чертой
   
   Как хорошо... Как хороша жизнь, когда ты это ты, и все на своих местах. 
  Я не знал, было ли утро добрым, так как очнулся в уже знакомой палате.
  Точнее в индивидуальном боксе - так официально именовались помещения в
  клинике. Не знаю, в чем разница, но такое отличие не казалось мне
  непривычным. Возможно потому, что теперь я действительно помнил... Эту
  жизнь, в которой нашлось место "Интерлинк Трансгэлакси Груп", 
  гипнообучению, станциям информационной поддержки... Где я действительно
  жил, и не пять лет в учебном центре Компании, а все свои неполные 
  девятнадцать... Теперь я действительно помнил.
  
  - Оникс, ты слышишь меня? - тихо спросил вкрадчивый голос. Я лежал в
  анатомическом кресле, опутанный проводами, оклеенный манжетами и присосками
  датчиков.
  - Слышу, - привычно отозвался я.
  Точнее, та часть меня, что составляла сознание пацана пятнадцати лет,
  у которого за душой не было ничего, кроме регистрационного
  номера - длинной последовательности цифр в голове, да штрих-кода
  на тыльной стороне правого запястья и между лопаток. Было еще имя.
  Ничего в общем не значащий набор звуков, необходимый лишь наставникам,
  чтобы не вспоминать каждый раз трехэтажный шифр личного идентификатора.
  Имена были у всех. У всех, кого в возрасте от двух месяцев до пяти лет,
  отдали на попечение Компании, сняв с себя всякую ответственность
  за их дальнейшую судьбу... 
   Нежеланных ли детей, либо сирот, о которых некому было позаботиться.
   В подготовительной группе, правда, ходили упорные слухи, что бывали
  случаи, когда детей отдавали, находясь за чертой бедности... Чтобы
  хоть как-то смягчить участь отпрысков, которых при всем желании родители
  не имели возможности прокормить... 
   Хотя, может быть это была просто сказка, выдуманная воспитателями, 
  чтобы детки поменьше тосковали... По дому, которого у них никогда не было...
  По родителям... По свободе, наконец.
   Да. Будущие питомцы учебных центров были весьма ограничены в правах. От них
  не делали секрета, что кое-чего, доступного прочим их сверстникам, у них
  никогда не будет... Что чего-то "просто нельзя"... С другой стороны, так ли
  плохо им жилось? Никаких забот, никаких хлопот - все это Компания брала на
  себя. Никаких болезней, ешь, когда захочешь, спи, играй... Не считая 
  перерывов на занятия. Но это ведь совсем не трудно, правда? Подумай,
  сколько всего доброго и хорошего сделала для тебя Компания... Сколько 
  всего она еще сделает... Если ты будешь хорошим мальчиком и немного
  поработаешь в классе... Такой вот альтруизм. Взаимовыгодный.
  
   И он будет хорошим мальчиком. С годами на игры будет оставаться все
  меньше времени. А занятия будут все интереснее... Сложнее, правда...
  "Но ничего не поделаешь!" - скажут ему. Чтобы чего-то добиться в жизни,
  нужно много работать. И он будет работать, и вскоре забудет... Что было
  что-то другое. Отныне для него будет только Компания. Его дом. Его семья.
  Все есть - зачем ему что-то еще?  И только, в классах старших ступеней,
  или чуть раньше, от старших сверстников он, по секрету(только чур, никому!),
  узнает, что теоретически... можно, за высокие заслуги и безупречный 
  труд получить право возвышения социального статуса до гражданского. И
  мудрые наставники не будут его в этом разубеждать. 
   Вот видишь, теперь у тебя есть цель в жизни, которой ты можешь достичь...
  теоретически. Но при одном условии - если будешь упорно и добросовестно
  трудиться на благо Компании. На благо нашей большой Семьи...
  
   И они ничего не скажут ему о том, что будет, если он однажды решится
  своим действием или..., что более вероятно... бездействием, причинить
  вред Компании. Хотя бы, воспользовавшись своими крупицами познаний в ИТ
  и умением пользоваться примитивными учебными имплантами в не совсем
  свойственных им целях. Для которых они вообще-то не предназначены, но...
  Долго ли умеючи! Зачем пугать неразумное детище искусственно затянутого
  учебного процесса? И лукавое... Пусть попробует... Если даже... Чисто
  теоретически, разумеется(то-то их с каждым годом все больше!)  Если
  даже ему и удастся узнать все составляющие автоматически генерируемого
  кода доступа и, каким-то чудом, обойдя логические ловушки, 
  сложить их в осмысленную криптомозаику, и, преодолев заслоны трех
  уровней безопасности, выбраться за периметр... В этом случае его
  остается лишь пожалеть. Ибо, поддавшись соблазну, он сполна познает
  значение термина "анадаптивный синдром".
  
  - Оникс, ты слышишь меня? - Так же спрашивал этот голос пять лет назад.
  Тогда для меня завершился подготовительный курс. Собственно, он был
  подготовительным именно в психологическом смысле. Я еще ничего не умел
  и почти ничего не знал, из того, что должен был знать любой оператор...
  Меня познакомили с азами. С основами основ того, что наставники
  называли мудреным словосочетанием "прямой интерфейс". Однако я знал
  в достаточно и в полном об'еме то, что давало мне... пусть право(их у меня
  не много - прав)... Право на "осуществление учебных сеансов работы не 
  выше седьмого класса сложности", что предполагало соответствующие 
  скорость обмена, частоту задающих, уровни доступа, привилегий и приоритетов,
  и множества других параметров. А также наличие в голове трех маленьких
  бусинок-контроллеров, делающих возможным полноценный контакт человека
  и машины.
  
   Мне тогда только еще сделали операцию. 
   Я лежал в анатомическом кресле, опутанный проводами, оклеенный манжетами
  и присосками датчиков.
  - Оникс, ты слышишь меня? - Я не совсем оправился от действия анестезии, 
  поэтому наставнику пришлось повторить.
  
  - Слышу, - отозвался я. Требовалось время, чтобы привыкнуть к новому имени.
  Именно имени - под этим названием меня теперь будут знать другие операторы
  и администраторы Сети.
  - Тебе произведена имплантация аппаратных компонентов интерфейса 
  информационного обмена и телеметрической системы, - сказал незримый 
  наставник. - Считаешь ли ты произведенные над тобой действия оправданными,
  а значит необходимыми и полезными для тебя лично, равно как и для Компании?
  - Согласно контракту за номером одиннадцать миллионов семьсот пятьдесят
  тысяч двести один... - начал я срывающимся хриплым голосом, вспоминая
  официальную формулу согласия, - от 19 августа 2993 года, заключенному между
  моими родителями, либо лицами, или лицом, их замещающим и Компанией, 
  через посредничество Ее полномочного представителя, Исключительные Права
  Опеки и Социальной Защиты переданы в ведение Компании, что подтверждается
  соответствующими законодательными актами, статьями Федеральной Конституции
  и отражено в Едином Своде Поправок Декларации...
   Я еще сошлюсь на статьи Устава и Личного Кодекса, слово в слово процитировав
  некоторые выдержки из них... Тупо, механически, как телефонный автоответчик.
  Но это уже формальность. Наставник... Те, кому следует, уже услышали все, 
  что хотели услышать. Нет, они не будут проверять запись на соответствие
  минимуму ключевых фраз... Кому, в самом деле, нужна еще одна декларация моей
  зависимости, раз уж она высочайше одобрена в соответствующих
  (законодательных!) инстанциях и подтверждена столь авторитетными федеральными
  документами? Не нужна им и моя преданность делу, ни даже моя лояльность...
  Не верят они в нее. Это только первый этап в бесконечной цепи проверок на
  адекватность и психическую стабильность. На соответствие норме
  безопасности...
   
   Кто в самом деле может знать, каким видит мир человек, волею обстоятельств
  предназначенный провести жизнь(если только ему не повезет, что маловероятно)
  в общении с машинами... И только что подвергшийся, чего уж там, 
  насильственному вмешательству в святая святых... В психическое устройство
  собственного организма? Кто-то знает.
   Особенно, что бывает после трех-пяти лет(в зависимости от специализации
  реципиента) непрерывной имплантации чужеродных РНК и глубинного синаптического
  внушения, "гипно-сна" - все это мне еще только предстояло тогда.
   Кто-то наверняка знает. Некому лишь поручиться, что этот, конкретный
  об'ект воздействия, при коэффициенте 0,79 по шкале Юнга-Шварца, представляет
  из себя именно то, о чем свидетельствуют расширенные спецтесты и показания
  точнейших приборов. Что где-то, вследствие ли генетической
  предрасположенности, или же случайной электро-химической,
  нейро-хирургической - иной микротравмы, не произошел элементарный сбой
  тончайшей механики человеческого "Я", балансирующего на лезвии здравого
  смысла над бездной бессознательного... Что где-то под черепной коробкой
  не угнездилась червоточина, невидимая усталостная трещина в силовой
  арматуре психики, сводящая на нет выкладки миллионократно выверенных
  тестов, на миллионо-первой попытке превращая их в набор тождественно 
  ложных функций... "Дурная", статистически невозможная вероятность, ставшая
  повседневной реальностью.
  
   Тот парнишка, перед самым погружением в "гипносон" тоже узнал по 
  естественным образом защищенным от прослушивания каналам "испорченного
  телефона" о спец-политике Компании, якобы придумавшей "анадаптивный
  синдром" для защиты своих вкладов в человеческий материал...
  
   "... блок-ловушка. Ну, представь, - только ты за периметр, и ... бац!
  Крыша в пути."
  
   Может это и правда, про Компанию - прививают, мол, "бомбой" от приступов
  свободолюбия и потерь в прибылях.
   А может наставники запустили "страшилку" в воспитательных целях, внушая
  страх перед непонятным, и от того более внушительным(все говорят - никто
  толком не знает) медицинским термином, и ненавязчиво отвлекая от вполне
  стандартной фобии перед герметичной, изолированной от внешнего мира
  ванной-саркофагом с культурой ретровирусов и РНК-наномашин.
   Ванну хоть увидеть можно, потрогать - в младших классах проводится
  ознакомительный экскурс.
   А синдром... Обычное последствие, когда первые удачные эксперименты
  принимаются на "ура", и, как правило, без оглядки на предупреждения отдельных
  экспертов. А потому, плохо предсказуемое. "Не-фак-то-ри-зу-е-мо-е"... Точнее,
  вовремя не факторизованное последствие.
   
   В любом случае, братцы лабораторные кролики, несть нам ни числа, ни счета, 
  кроме себестоимости, да средств вбуханных в вырабатывание устойчивых
  рефлексов. С той лишь разницей, что психика безответной животины никого
  не заботит. А у нас без ее учета никак - человеческий фактор, господа!
   Повезло нам... Если б еще осознавать это везение. Мне же было все равно,
  какие еще создания всплывут на поверхность, в ходе бездумного обращения с
  подсознанием - этот ящик Пандоры ничем не хуже других, особенно с 
  "прямым интерфейсом". Неудивительно, если "гостями из машины" на этот раз
  снова будут демоны, а не боги.
   
   Мне же было все равно. Док был не совсем прав. Не Мортимер - тот, другой.
  С залысинами. Промытые мозги - это всегда промытые мозги, к каким бы
  последствиям не привела промывка.
   Точнее, "инициализация". Я валялся в кровати, слушая непривычно гулкий
  звук собственного голоса, отдававшийся под сводами абсолютно пустого 
  черепа, и наслаждался... Жуткой, до влажного скрипа, чистотой своей палаты
  и мозгов, отформатированных на низком уровне и сконфигурированных
  для восстановления "затертой" информации...
   Кто знает, не наслаждались ли так же старинные компьютеры, с уцелевшей
  после вирусной атаки "Flash-BIOS", первозданной чистотой винчестера?
  
   Мне было все равно.
   
  - ... приложения статьи 13, прим. Личного Кодекса также обязывают меня
  оказать возможное содействие: "Будучи собственностью Компании, я не могу
  не считать любые действия, способствующие росту моей профессиональной
  полезности, оправданными, а значит необходимым и полезными для меня лично, 
  равно как и для Компании." 




     Гл. 25  Noname 13
   
   Процесс лечения как-то незаметно затерся, размылся в моей памяти.
   Меня поставили в известность о проведении над моими мозгами ряда
  манипуляций с зубодробительными названиями, в которых наиболее 
  простыми и частыми были термины "имплантация", "метакортикальный",
  "шунтирование", "психокоррекция" и "РНК-терапия". И мне показалось,
  что я действиетльно помню что-то такое...
  
   Яркий, ослепительно белый свет от десятка искусственных солнц, и лица
  людей, скрытые белыми масками, с мозаичными, как глаза стрекоз, окулярами
  очков, иногда искаженные, словно смотришь на них через слой прозрачной, 
  похожей на гель жидкости...
   Да, я лежу в тесном коконе, заполненном жидкостью, а сверху льется
  невыносимо белый свет... Хочется зажмуриться, просто прикрыть глаза, 
  повернуть голову - только бы не видеть больше этого стерильного, холодного
  сияния... Но я не могу! Что-то мешает, не дает ни отвести взгляд, ни
  сосредоточиться на чем-либо. Мысли проносятся из глубин стаями рыб, 
  мерцающих чешуей в потоках света, и исчезают, оставляя наедине с 
  равнодушным сиянием, и нет ничего, кроме далеких ослепительных солнц за
  слоем прозрачного геля...
  
   И еще голоса - настойчивый многоголосый шепот, невообразимый хор,
  пробивающийся в сознание откуда-то извне. Ни ответить, ни даже понять
  я не в силах. Только слушать, или вернее слышать то шелестящий, то
  бубнящий, то жужжащий роем разбуженных насекомых, безначальный и 
  нескончаемый поток информации, лишенной на первый взгляд всякого
  смысла, или даже теряющей его, именно, при попытке вычленить
  рациональное начало, ту связующую суть, в существовании которой нет
  сомнений (лишь знание - она есть), но тем не менее - информации, 
  плотно упакованной и откладывающейся бит за битом, где-то под
  тонким слоем серой пленки, покрывающей ущелья и хребты обоих полушарий.
  Ощущение почти физическое - словно бы смотришь на медленно ползущий 
  столбик шкалы индикатора-"термометра". Вереницы нулей и единиц, 
  несущих с собой обрывки ощущений, цвета, звуков, форм... Тени красочных
  образов, смутные гармоники незнакомых мелодий, призрачные контуры
  геометрических об'ектов, немедленно сменяющиеся мерцающими фрагментами
  пространственных структур, в свою очередь дробящихся, ветвящихся, 
  скручивающихся, сжимающихся и распадающихся на составляющие в такт
  нестройным пульсациям, пронизывающим поток, вносящим хаос в калейдоскоп
  недолговечных узоров на матрицах сознания, растерянно внимающего эху
  властного, отнимающего волю хора... Парализованного им, погруженного
  в транс - сон наяву, несущий с собой осколки небывшего. Мириады грез,
  пришедших из-за края, с самой периферии... Из немыслимого далека, где
  на просторах воображения обитают непуганные мечты... Сонмы миражей,
  безжалостно препарированных, лишенных романтического налета, преломленных
  сквозь призму логики, просеянных сквозь сито анализа и расчлененных
  им на составляющие - дискретные наборы констант и областей значений
  бесчисленных переменных, расфасованные по структуре и достоинству, 
  отсортированные по атрибутам и спрессованные по хитроумным алгоритмам.
  Непрерывно откладывающиеся впрок. Им еще предстоит мучительное воскрешение
  по неумолимым обратным зависимостям, описанным рядами сухих формул -
  но именно поэтому, подвергшимся калечащему синтезу, им уже никогда не
  стать такими, какими они были изначально. Останется только муляж - 
  грубый макет, с "приемлемой точностью" передающий форму, но начисто
  лишенный содержания... Той самой сути, без которой нет ни радости, ни
  жизни. Ни любви...
   Только однообразный унылый кошмар, что посещает тебя вновь и вновь,
  подкарауливая в недолгие часы отдыха, когда усыпленный усталостью, 
  потерявший бдительность разум уступает и защитный барьер здравого
  смысла сдается под напором энтропии, по кирпичику размывающей основание
  таких надежных с виду стен.
  
   РНК-ванна уже не кажется уютным коконом, в котором впору предаваться
  бездумному созерцанию... Саркофаг кажется невыносимо тесным...
  "Почему саркофаг? Разве я... Боже, мне нечем дышать!" - Тело, опомнившись
  вдруг, сбрасывает странное оцепенение между сном и явью. На горле словно 
  сжимаются чьи-то холодные пальцы, клаустрофобия, многократно усиленная
  ощущением удушья, придает мне силы. Я бьюсь в конвульсиях, силясь вырваться
  из заполненного вязкой жидкостью пузыря. Гель сковывает движения, давит на
  грудь, прижимая ко дну.
   Руки упираются в упругие стенки, ладони скользят - не за что зацепиться.
  Сердце заходится в рваном ритме, я кричу, но горло не издает ни звука.
  Классическая паника, ощущение брошенности, одиночества... И страха, и 
  опасности. Оно идет отовсюду, со всех сторон, а я заперт в гидростатической
  тюрьме - континууме геля, света, наедине с обступающей тьмой и почти
  физическим ощущением неотвратимости...
  "Не-е-ет!" - Рывок силен, но упругие скользкие стенки выдерживают натиск.
  Прежний нестройный шепот вдруг обретает силу и мощь... Теперь он уже
  мало напоминает недовольное увещевающее жужжание - в нем сливаются
  рокот прибоя, гул зарождающегося землетрясения и угроза, жуткий, 
  скрежещущий визг циркулярных пил, вгрызающихся в металл.
  - Не-е-ет!!! - Оболочка моей тюрьмы трещит под натиском и взрывается
  осклизлыми ошметками, разбрызгивая во все стороны гидростат. Я лежу 
  на залитом жидкостью полу. Тело скручивает судорогами - из желудка и
  легких через рот и ноздри толчками извергается все тот же гидронаполнитель.
  Крик захлебывается в кашле... Я никак не могу отдышаться, но еще 
  кричу. Мне кажется, что жидкость сочится через все поры.
   Пол обжигающе холодный. Его холод быстро приводит меня в чувство.
  Я затихаю, скорчившись в позе эмбриона, по коже пробегает отвратительная
  дрожь. Ничего не происходит.
   Вокруг оглушительная тишина.
  Я медленно поднимаюсь, сначала на колени, потом, поскальзываясь то и дело, 
  на непослушные, ослабевшие от долгой неподвижности ноги.
   Я абсолютно гол и с головы до ног весь перемазан медленно густеющей и
  испаряющейся прозрачной субстанцией, теперь более похожей по консистенции
  на желе, но я не в том состоянии, чтобы обращать внимание на подобные
  неудобства. Вокруг, насколько хватает взгляд, ровными рядами, до горизонта,
  стоят саркофаги. С иссиня-черного неба на меня пристально смотрят
  мириады немигающих равнодушных глаз...
   
   Сегодня я снова проснулся с бьющимся сердцем на липких от пота простынях, 
  и в который раз, увидев за прозрачным куполом обманчиво близкие звезды, 
  провел по груди рукой, ища защиты... Но ладонь осталась пуста. Кошмар
  ушел, оставив чувство какой-то потери, словно я только что напряженно
  думал о чем-то и никак не могу вспомнить, о чем.
   Так было это или не было? Словно те же обрывки сна, никак не желавшие
  сложиться в картинку, мне не давала покоя смутная память о событиях, 
  участником которых я был, наверное... Наиболее отчетливым воспоминанием
  было ощущение плотного шарика в кулаке и то, как он холодил кожу, болтаясь
  на тонкой цепочке, обвивающей мою шею.
   Я снова долго лежал, глядя в потолок, и безуспешно гнал от себя
  наваждение.
    
   Анадаптивный синдром и не думал меня отпускать, хотя до окончания цикла 
  реабилитации оставалось каких-то две недели. Что-то мне подсказывало, что
  несмотря на все "терапевтические процедуры", будущий оператор седьмого
  класса, Оникс, не совсем соответствует норме... И безопасности в том числе.
  Впрочем, это его личная, чисто суб'ективная гипотеза. И вообще он занимается
  не своим делом... Надо как-то отвлечься. На квалификационном тесте будет
  присутствовать Сама. Это только слухи, но... пронеси, Господи! "Испорченный
  канал" упорно сообщает, что у Глобального на мой счет какие-то специальные
  планы.
  
   Я рывком вскочил с постели, и, прошмыгнув в санузел долго стоял под 
  струями ледяной воды. Датчик диагноста на запястье испуганно пищал, 
  предупреждая об опасности простудных заболеваний. 
   Мне отчаянно захотелось кофе, но стимуляторы без рецепта в клинике
  считались табу. Пришлось разогнать кровь при помощи энергичных телодвижений -
  жалкой пародии на рекомендованный доктором комплекс укрепляющей гимнастики.
  Вконец запыхавшись, я освежился фитокотейлем, и пал в кресло рядом с
  учебной консолью. Присоски визуализатора были холодны, как прикосновение
  щупалец кальмара, и я не без содрогания укрепил их на висках, но ими
  не обошлось.
   Я взвесил шунт на ладони. Тонкий граненый металлически поблескивающий
  стержень был почти невесом.
  "Это неизбежная плата..." - Я вздрогнул  и огляделся, не сразу поняв, что
  слова прозвучали в моей голове. Откуда им там взяться? Я пожал плечами.
  Рука безошибочно нашла гнездо за ухом - РНК-терапия давала свои плоды -
  стержень легко скользнул в слот с тихим щелчком.
   Я натянул перчатки, откинулся в кресле и нерешительно положил ладони на
  клавиатуру. Все казалось знакомым, в том смысле, что я уже сиживал за
  учебной консолью во время занятий в классе, выполняя задачки учебных
  симуляций.
   С той лишь разницей, что визуализацией дело и ограничивалось - этакая
  многомерная голограмма, проецируемая прямо в мозг... Сейчас же мне
  предстояло подключиться.
   Голоса учили, что первый сеанс следует провести в присутствии наставника.
  Желательно, закрыть глаза и сосредоточиться "на некой замкнутой на себя
  сфере твоего "Я". Я так себе и представлял эту сферу... Сингулярность
  без начала и конца. "Сосредоточение помогает избежать психического
  потрясения от встречи с киберпространством... изнутри".
  
   Фигня! Должен же я убедиться...
   
   РНК-стимулированная рука в сенсорной перчатке одним функционально
  законченным движением набрала входную последовательность кодов. 



 
    Гл. 26    На отшибе. На краю. На пороге...
  
   Прошло пол-часа с момента, когда я с криком ужаса оборвал сеанс, что было
  небезопасно, как впрочем и сама идея незаконного подключения. А я все
  никак не мог успокоиться, с'ежившись в кресле и хватая ртом воздух.
   Я был готов ко многим неожиданностям сети, вроде грозного окрика
  какого-нибудь администратора, сигнала тревоги автоматической системы 
  безопасности, своры фагов, щерящихся зондами в злобе вечного голода, и
  антивирусов, изрыгающих проклятия деструктивных инструкций... Обо всем
  об этом мне исчерпывающе поведали наставники и их "голоса", пока 
  РНК-наномашины соответствующим образом модифицировали кожно-висцеральную,
  центральную нервную и прочие "подсистемы" моего организма, прививая
  многочисленные навыки и умения, на освоение которых обычным порядком
  ушло бы, наверное, несколько жизней.
   По крайней мере, по симуляциям и из "воспоминаний" гипно-сна, сказывающихся
  неослабным ощущением дежа вю, я мог составить о них какое-то представление.
  Тому, что ворвалось в мозг пестрой мешаниной красок и звуков, сразу за
  COST-последовательностью(СONNECT-ON SELF TEST) процедуры входа, не было 
  достойного эквивалента.
  "Невозможно!" - Единственная мысль, которая пульсировала в сознании
  огромными красными буквами. 
   
   Сеть, с ее сверхпропускными магистралями и шумом запросов, транзакций, 
  интерактивных сессий, очередей обработки, широковещательных и
  узконаправленных пересылок, осталась вовне - слева, справа, над и подо мной.
  Или скорее, я был вне сети, расположившись где-то на немыслимой окраине.
   По-над сетью(на-в сети?), словно какая-то сила выдернула меня из общего 
  потока информационных сущностей, закружила, затягивая воронкой невесть
  откуда проклюнувшегося канала-червоточины и, прошвырнув единым духом
  через его спираль, поместила в неком замкнутом об'еме киберпространства, 
  с прозрачными стенками, но словно бы находящегося в параллельном измерении.
  Совсем рядом клубился странно знакомый туман.
  
   Сеть была тоже рядом... Протяни руку.
   
   Безупречная визуализация реально вполне бесплотных, не имеющих воплощения
  вне виртуальной реальности об'ектов, она жила своей странной, и... нет,
  не страшной, но какой-то чуждой, и потому пугающей жизнью. В ней не было
  ничего постоянного, или хотя бы достаточно протяженного во времени - 
  процессы и подпроцессы взвивались ввысь кристаллами фрактальных деревьев, 
  чтобы тут же опасть, по окончании обработки запроса, протягивались и 
  рвались одно за другим щупальца каналов доступа, вспухали тут и там
  разрывы широковещательной рассылки биржевых котировок, сводок 
  административных постановлений, от которых еще долго шли по всем
  векторам информационные волны, накладываясь друг на друга и перемешиваясь.
  Всюду рвались мелкие петарды рекламных сообщений о новых услугах и 
  коммерческих предложениях, создавая беспорядочный многоголосый фон -
  настоящий белый шум в инфоэфире - той самой квази-среде, образующей
  киберпространства, подчиняющегося своим законам, во многом разительно
  отличающимся от непреложных принципов привычного пространства-времени.
  Само время здесь изменяется, приобретает новые свойства, то ускоряясь, 
  как частицы в магнитном поле синхротрона, то отчетливо "притормаживая", 
  через неравные интервалы, подчиняясь неровному ритму трафика магистралей, 
  раскаляющихся белокалильным жаром сверхновых в наночасы-пик и тихо
  мерцающих, - потоки передач по ссылкам ослабевают на какие-то доли
  установленных диспетчеризацией хроно-квантов, но никогда не сходят
  на нет.
   Незыблемыми кажутся только хребты и небоскребы долговременных массивов
  информации, но и они постоянно обновляются и дополняются новыми об'емами
  данных и ссылок, отчего поверхность их дрожит, как амальгама, информационными
  приливами и штормами.
   По стенам и склонам шарят мириады поисковых щупов, посылающих запросы на
  подключение к всевозможным базам данных.
   А в ущельях и долинах, под сенью фрактальных лесов кипит своя жизнь, не
  уступающая по обилию связей и цепочек настоящим экосистемам. Шныряют
  безликими тенями бесхозные об'екты сетевой поддержки, копошится всякая
  мелочь - вирусы, то и дело пытающиеся внедриться в какой-нибудь защитный
  экран или под оболочку дремлющих загрузочных модулей и забытых копий
  файлов обмена, оставшихся на месте отмерших процессов, стайками плавают
  колонии апплетов и вспомогательных утилит, разбегаясь с пути антивирусных
  мониторов, дрейфующих по периметру зон безопасности в окружении рвущихся
  с цепи фагов...
   Это только один уровень восприятия. Можно взлететь повыше - туда, где
  бесчисленные пользователи ресурсов и сервисов путешествуют в модельных 
  реальностях виртуальных городов, нимало не задумываясь о принципах
  существования этих рукотворных миров, о том, почему это вообще возможно -
  эта параллельная реальность мира об'ективного. Точнее набор реальностей...
  Или даже континуум. Выбирай любую... Какую только душе угодно.
   А можно нырнуть вглубь - в виртуальный микромир низкоуровневых операций
  и распределения областей видимости - вотчина системных программистов...
  Хватило бы разрешающей способности визуализатора, да диапазона тактовых
  умножителей. У большинства граждан кибермира она намеренно ограничена, как
  аппаратно, так и законодательно... Праздным бездельникам нечего делать на 
  матрицах киберпространства, особенно без никакой подготовки. Да и небезопасно
  это - перегрузка шунта и элементарный пробой силовой защиты сами по себе
  отличные сдерживающие факторы. Не у всякого найдется система, способная
  стабильно работать в постоянном оверклокинге, а главное - специальным 
  образом обработанные, РНК-стимулированные, наноформированные мозги, 
  могущие не то, чтобы работать с голым потоком кода, но хотя бы
  выдержать запредельный темп задающих в этом режиме, где просто не удается
  надежно развязать органический и машинный компоненты системы, дабы 
  полностью изолировать первый от резонансных частотных всплесков последнего.
  
   Остаются еще хакеры... Но, как говорила наставник Шейн, людям не запретишь
  быть засранцами... Или просто любопытными.
  
   Увидеть воочию разрастание стеков рекурсивного вызова, прикоснуться
  краешком аналога-личности к последовательности инструкций, вызывающих
  самое себя, скользнуть вдоль потока, по точкам входа в окно выполнения, 
  перенаправить вывод, слегка откорректировать счетчик и с треском
  вылететь в точку начального вызова, по цепочке выдачи результата или...
  застрять в кольце вызова, в бесконечном цикле вложений... Раствориться во
  множестве своих квази-дублей. Есть в этом что-то психоделическое. Так
  считают хакеры, нимало не смущаясь репутацией кибер-маньяков, и даже
  гордясь своим особым статусом. "Безумие, - считают рядовые пользователи
  с оглядкой на Федеральное Бюро Администрирования. - Ересь и святотатство!"
  И тоже по-своему правы. ФБА же хранит молчание. Только иногда ставит на
  карантин добрый кусочек Сети, топологически привязанный где-то вокруг
  трущоб Джой-Сити, что на самой заднице федеральной границы. Да грузит
  в трейлеры анонимные трупы в прорезиненных мешках... Без комментариев.
  
   Обрушить информационную сеть федерального уровня, конечно же само по себе
  уже круто, но всем и каждому известна мечта каждого хакера со времен
  Распада. Если только он настоящий хакер.
  
   Кандидату в операторы седьмого класса вообще простительно не знать подобных
  вещей. В частности, где находится этот самый Джой-Сити. А о Проблеме
  Барьера и вовсе лучше не знать. Спать спокойнее.
  
   Удивительно ли, что мое виртуальное сердце рухнуло в киберпятки? 
   Никто точно не знает, когда появился "испорченный канал". Другое дело,
  что каждый питомец учебного центра знает о его существовании с первого
  дня... ну не с первого, так со второго! К нему "подключиться" несложно.
  Канал сам определит кандидата. После небольшой проверки на вшивость
  (преподаватели... тоже знают, но поделать ничего не могут) становишься
  полноправным участником некой конференции... Как Это функционирует
  до конца непонятно. На ум приходят какие-то аналогии с доской об'явлений.
  Вполне бредовые...
   Только новости, касающиеся лично тебя, найдут адресата, где бы ты ни был.
  И прислушаться к ним настоятельно рекомендуется... Канал ошибается редко.
  
   Спросите теперь меня, откуда я узнал...
   
   Я сразу понял, что происходит, когда вокруг заклубилась призрачная
  светящаяся дымка. Отовсюду и из ниоткуда, извне, из уходящей туннелем
  вдаль червоточины раздался этот голос. Зародившийся как инфразвук, 
  заставивший завибрировать мои виртуальные кости, он ворвался в уши
  стоном Вселенной, уставшей от бремени лет... Барьер позвал.
  
   "Держись подальше..." - Вспомнил я.
   
   Эти два слова были первым, что пришло на ум сразу при пробуждении в
  отделении реабилитации. Канал давно не говорил со мной... Плюс нечеткое
  видение женского лица на водной глади.
  
  - Очень умно с твоей стороны, - прокомментировал кто-то, стоило мне
  снять присоски визуализатора.
  
   Она стояла на пороге моей конуры, сложив руки на груди, в позе наставника,
  застигшего одного из своих подопечных на месте преступления. С нашей
  последней встречи совсем не изменилась.
   Тот же поворот головы, та же самая манера держатся... Чуть снисходительно
  и... повелительно. Она считала, что разница в возрасте в полтора месяца
  дает ей такое право, что служило причиной бесконечных подначек с моей 
  стороны.
   Только губы сейчас плотно сжаты, серо-зеленые глаза опасно прищурены...
  Я вижу тебя насквозь! Сколько времени прошло... "Действительно, сколько?" -
  Меня хватило тоько на то, чтобы встать в присутствии дамы.
  
   Этого просто не могло быть. Уж, верно, следовало немедленно пасть на колени
  и начать каяться в смертных грехах... А затем полезть обниматься... Пока она
  не выдержит и не улыбнется наконец.
   Естественно, ей мое поведение показалось более чем странным.
  - Что с тобой? - Теперь на ее лице отразилось настоящее беспокойство, 
  сменив настороженность и подозрение.
   Я сделал нерешительных два шага навстречу и остановился в растерянности.
  Об этом Какал не предупреждал... О ней.
  
  - Господи, Оникс... - Она сама стремительно шагнула навстречу, и мои
  ребра затрещали, испытуемые на прочность. Я обнял гибкое тугое тело
  девушки, чувствуя, как мысли путаются и как участилось сердцебиение. Она
  настороженно смотрела мне в глаза, но взгляд потеплел. Она не любила, когда
  я видел... Прижалась щекой и спряталась у меня на плече, неожиданно 
  хрупкая и беззащитная. Я еле расслышал полувздох-полувсхлип:
  - Господи, Оникс! Я так соскучилась...



 
   Гл.27  CRC: Би
  
   Еще вечность мы полулежали в кресле, обнявшись. Странно, но я ничего
  особенного по этому поводу не испытывал... Что-то было, да... Сердце
  тарахтело, как отбойный молоток... И вообще можно было понять, что
  "этот парень к ней неровно дышит." Но... Именно этот парень. Или даже 
  т о т? Бред какой-то! Я... Би беспокойно пошевелилась, и, порывисто
  приподнявшись, снова посмотрела мне в глаза. В ее взгляде было
  выжидание. Я наверное должен что-то сказать? Проклятие, в голове мусор
  какой-то... "Должен что-то чувствовать," - о чем это я?
   
   Я только нашел в себе мужество не отвести взгляда. Это трудно. Он у нее
  немигающий. Абсолютно. Очень внимательный... выразительный, когда она
  хочет о чем-то спросить... знать - особенно.
   Но с моей стороны так и не последовало никакой вразумительной реакции, и
  Би разочарованно посмотрела в сторону, с шумом втягивая воздух. Обиделась?
  Прости, малыш. Как был мужланом, так и остался... Вообще-то, ее позывной
  Энигма Ди Зет("Дельта Зеро"), но настоящее имя... То есть то, которым ее
  нарекли гипотетические родители, которых она, как и все остальные,
  не знала и не помнила было... Эбигейл. Наставники и сверстники до...
  погружения в гипно-сон звали ее "Эб" или "Эби". Я же, через два дня наших
  стремительно развивавшихся отношений... Я окрестил ее просто Би. Пчелка.
  Для краткости. Я, конечно, тоже не подарок, но Би обижаться умела...
  своеобразно.
   Просто замолкала надолго, глядя в сторону, в одну ей видимую точку, 
  в никуда. А лучистые с зеленым отливом глаза темнели, отражая бездну
  Скорби. Ага. Вселенской. 
  
   Естественно, я не мог долго выдержать эту пытку молчанием.
   Мысленно обзывая себя болваном, я сделал робкую попытку исправить
  положение... Погладил ее по щеке и позвал шепотом:
  - Э-эй...
  Би отстранилась, сделав в свою очередь попытку  избежать контакта.(Ну-да,
  "лежали обнявшись"...)
  
   Я обхватил ее за плечи. Она начала вырываться, но не так сильно... Как
   могла бы.
   
  - Прости, детка. Это все проклятый синдром... - Она рванулась сильнее, но
  я не ослабил хватки, наоборот, крепче прижал ее к себе. Она отворачивалась,
  тяжело дыша, билась, как загнанный зверь... Тело Би выгнулось дугой, словно
  скрученной судорогой, и обмякло... Теперь она дрожала, как в лихорадке,
  уткнувшись в мое плечо, еле слышно всхлипывая... Чертов идиот! Этого ты
  добивался.
  - Э-эй, - снова позвал я, прижавшись щекой к ее шее. - Ну же, успокойся,
  милая...
  
   Она и не думала успокаиваться. Она вообще ни о чем не думала, наедине
  со своим горем. Слишком далеко, чтобы услышать... И ничего нельзя
  поделать... Только ждать. Я долго слушал стук ее сердца, пока неожиданно не
  понял, что всхлипы и рыдания сменились тишиной... Она затихла внезапно, все
  еще пряча лицо, а я сознательно избегал смотреть... Зрелище, я знал, такое, 
  что самому в пору разрыдаться... От жалости. Чего-чего - этого она бы мне
  не простила. Не позволяла она себя жалеть.
   Вот и лежи, дурак дураком, и жди...
   
   Я ждал слишком долго...
   
   Собственно, началось все достаточно оригинально. 
   Я сидел в изоляторе. И мне было обещано.
   
   Само по себе безделье может быть пыткой похлеще самой грязной и изнурительной
  работы. Именно на этом принципе воспитательного воздействия функционировал
  изолятор. Попадали в него разными путями - за лень, за агрессивность...
  За длинный язык. Мой случай синтезировал последние два пункта, которые
  влекли за собой целую пачку статей Кодекса, дающих право на всякие
  репрессивные меры.
   "Неподчинение Наставнику... Грубое нарушение учебного процесса... вызывающее
  поведение... агрессия и непосредственная угроза физической расправы...
  нанесение телесных повреждений... сопротивление при задержании...
  оскорбление действием..."  Уже это тянуло на сеанс "принудительной
  психокоррекции"(исключительно неприятная процедура... сродни виртуальной
  лоботомии) и имплантацию ингибиторов "Ш - класса". Как подсказывает логика -
  шокового действия.
   Особым же пунктом на повестке Чрезвычайного Совета Наставников проходило
  положение о Норме-Б ("Б" значит "Безопасность").
   Тут уж ЧСН умывал руки. Страхом перед Нормой-Б был пропитан самый воздух
  Воспитательного Отдела Центра. Она вводила категорический императив
  не только и не столько для будущих операторов, сколько для служащих
  Компании... "в смысле их главного значения". А именно - "... ответственных
  и исполнительных работников, считающих своим первоочередным долгом
  служении Компании и Ее Делу, готовность внести свой посильный вклад..." 
  И служила источником душераздирающих слухов и страшных историй, передаваемых
  из уст в уста поколениями воспитанников. Наставники же избегали говорить на
  эту тему. Причина? Пожалуй, единственная(необходимая и достаточная)
  причина бесконечных сплетен с одной стороны и испуганно-угрюмого замалчивания
  с другой - неизвестность. Полнейшая неизвестность в отношении последствий,
  которые могут... хм, воспоследовать в отношении конкретного, оторванного от
  привычной социальной формации индивида... вследствие его явного неполного
  соответствия.
   Единственным доподлинно известным фактом было появление человека в серой
  униформе Безопасности, потому как именно СБК(Служба Безопасности Компании)
  курировала все вопросы, связанные так или иначе с пресловутой Нормой-Б.
  
   ЧСН оставалось только послать запрос. А дальше... Дальнейшее покрыто
  мраком тайны и окутано туманом домыслов... 
   Уличенный доподлинно в отклонении от Нормы-Б передавался с рук на руки
  эмиссару СБК и... исчезал.
  
   Но сначала был изолятор.
   
   Чисто воспитательный акт. Причем, не столько для "перверта", сколько для
  его возможных последователей. Впечатление такое, что человека просто...
  вычеркивают из списка. Снимают со счетов. Стирают.
   И за что - за излишнее любопытство?
   
   Не понимаю. Старший Группы, прикрепленный преподаватель Рено, и кураторы
  всегда поощряли в нас "почемучек". Подозреваю, что во многом поэтому
  я ходил у Рено... в любимчиках, что создавало мне некоторые проблемы в
  неформальном общении со сверстниками...
   Я всегда терялся, когда этот высокий и сильный человек с доброжелательным
  лицом замечал мое существование... Но я быстро усвоил - это тот парень, 
  которому можно и... нужно задавать вопросы. Боюсь, ни кураторы, ни
  тем более, Старший Наставник Шейн, глава Совета, меня бы просто не поняли.
  Любой из них обстоятельной в доступной форме мог бы довести до сознания
  подростка десяти-пятнадцати лет смысл каких-нибудь непонятных моментов его
  будущего ремесла в рамках текущей программы подготовительного этапа обучения. Но и только.
  
   Другое дело, вопрос должен был быть очень и очень качественным. Выдержанным
  и по форме, и по содержанию. По существу проблемы.
  
   "Видишь ли, малыш, - сказал как-то Рено. - Есть вещи, смысл которых
  настолько выходит за рамки привычных форм, что большинство людей 
  предпочитают не придавать им какого-то специального значения... Большинство
  предпочитает их просто не замечать. Так... удобнее. Проще."
   Я не понял тогда. Мне казалось, мой вопрос фундаментален - просто шедевр
  формулировки, так как весь его смысл умещался в одном слове - "Зачем?"
  "Зачем нужна Компания?" - спросил я. Рено очень внимательно посмотрел мне
  в глаза. Словно испытывал. Он меня понял сразу и полностью, словно видел
  мои мысли напрямую, все самые потаенные оттенки смыслов... К примеру,
  любой из кураторов посмотрел бы на меня, как на слабоумного, и отослал бы
  к главам Вводного Курса, где черным по белому, что "это есть квинтэссенция
  интеллектуальных усилий огромного множества людей, помноженных на 
  передовые достижения ИТ, которая служит делу оперативного обеспечения
  информационной поддержки деятельности всех клиентов Сети, оказавших
  доверие Компании, воспользовавшись ее услугами - согласно знаменитому
  принципу "Три О" ("Обеспечение = Оперативность + Ответственность")..."
  И т. д., и т. п.
   Что меня действительно волновало - зачем я Компании? Зачем я не вне Ее...
  Естественно, отказ ответить, как я его понял,  содержал в себе намек...
  скрытый смысл. Но... не указание на неточность вопроса, а... предостережение,
  
   У меня было достаточно времени, подумать об этом. Где-то там, за толстой
  герметичной дверью решалась моя дальнейшая участь. Странно, но я совершенно
  не нервничал по этому поводу. Я сидел с ногами на кушетке, по привычке
  обняв колени, в состоянии вялой апатии и наплевательства на окружающую
  действительность. Мысленно я был далеко... Сегодня мне снова приснился Дом.
  "Видения небывшего" посещали меня все реже, но никогда не были такими
  яркими.
   Сегодня я проснулся от того, словно кто-то осторожно потрепал меня по плечу
  и назвал меня по имени. Я запомнил только... тепло и нежность... Никогда мое
  имя не произносили так... Мое забытое уже имя. Вспомнить сон не удалось.
  Какие-то отрывки... мельтешащие пятна... но ощущение тепла осталось. И еще
  слово. То слово, которое само сорвалось с дрогнувших губ, выдавая
  неуверенность и страх...
   "Мама?!" - позвал я и проснулся. Пробуждение было мучительно... На грани
  необ'яснимой, несправедливой обиды...
   Я сидел и слушал тишину. И мне все еще чудился этот зов, несущий 
  воспоминание о теплом прикосновении и ласке, от которых щемило в груди и к
  горлу подступали рыдания...
  
   Неудивительно, что я не заметил, что не один, на пороге кто-то стоит, и,
  сложив руки на груди, бесцеремонно наблюдает, воспользовавшись моей
  уязвимостью... Неуловимый запах тревоги и неизвестности заставил меня
  вспомнить об осторожности, когда тело уже давно среагировало на раздражитель.
   Спину сводило судорогой. Я бы наверное отодвинулся еще чуть-чуть подальше, 
  если б не пластик стены, упруго скользкий, мягко отстраняющий обратно.
   Наверное, все дело в матово-серой униформе СБК. 
   
   В том, что стоит за ней. 
   
   Обычный, древний шкурный инстинкт. Пополам с растерянностью и... удивлением
  что ли?
   
   "Такая... молоденькая", - подумал я, и мои мысли, верно, сопроводились 
  вполне предсказуемой мимикой. Она поморщилась: "Какая скучища..." 
  
  - Ну и как оно тебе? - Я с некоторым запозданием сообразил, что вопрос 
  обращен ко мне.
  - Что? - преспросил я.
  - Что ты чувствуешь сейчас? - Она спросила это с какой-то загробной 
  интонацией, гипнотизируя меня пристальным немигающим взглядом огромных
  зеленых глаз.
  - Не знаю... - Я пожал плечами.
  Она ухмыльнулась.
  - Мило! - заключила она, состроив сардоническую гримаску. - Куратор первой
  категории был отправлен в медпункт без сознания, с переломом переносицы,
  множественными ссадинами и ушибами...
  
   Я почувствовал дурноту. Слишком живо было воспоминание о...
   Замешательство, растерянность - первые две минуты я вообще не мог ничего
  сообразить... Куратор Мун, брызжа слюной, за что-то кричал на меня, уже
  не обращая внимания на Рено. Впрочем... Он же все-таки куратор. Я слишком
  долго проникался благоговейным сознанием превосходства надо мной людей
  в белых хламидах. Мун был из их числа, а я чем-то вызвал его
  недовольство. И почти сразу проникся сознанием вины. Но мне сразу же
  захотелось понять, что именно я сделал не так. И я просто спросил об этом.
   Куратор Мун даже задохнулся от такой наглости. Чего ему не следовало
  делать, так это давать мне пощечину.
   В общении со сверстниками мне, конечно, не всегда удавалось избежать
  конфронтаций, хотя, если была возможность, я все же стремился уклониться
  от драки. Опыт был небольшой, но еще реже я бывал победителем в подобном
  столкновении. И, хотя негласный кодекс не запрещал ударов по лицу... В
  пощечине было что-то настолько оскорбительное, отвратительное, мерзкое...
   "За что?" - не понимал я, машинально схватившись за горящую скулу.
  Мун не стал пускаться в раз'яснения. Он просто замахнулся вторично.
  
  - Ты! - Ее голос вывел меня из транса. - Две недели в изоляторе на
  внутривенном вскармливании и в полном одиночестве... Ты должен что-то
  чувствовать! А? - В ее голосе была какая-то убежденность, а во взгляде
  искренний интерес, ожидание Чего-то...
  - Простите? - Предвкушение в ее глазах сменилось досадой, интерес -
  разочарованием.
  - А, - кисло протянула она. - Ты такой же, как они... все. Ты хоть знаешь,
  почему это все...
  - Он меня ударил, - неожиданно для себя сказал я.
  - И?.. - В ее бездонных глазах словно вспыхнули огни. - Что ты почувствовал...
  боль, унижение... бешенство!.. - Последнее слово она выдохнула почему-то
  шепотом, но с такой страстностью, которая что-то зацепила глубоко внутри
  моего я. И я кивнул. - Угу.
  - Видишь, как просто. - Она прищурилась. - Даже с тобой вполне возможно 
  найти общий язык. - Она надолго замолчала, думая о чем-то своем. Очень
  напряженно, закусив губу. Я молчал, продолжая пялиться на нее, как на
  чудо какое-то, в полном недоумении, тщетно задаваясь вопросом: "И что же
  дальше?"
  - Главное - найти подход, - глубокомысленно заключила она, и, не сбавляя
  темпа:
  - Тебе сколько лет?
  - Причем тут... - Я решительно не представлял, почему этой загадочной
  девушке сие интересно. Или даже... почему именно это?
  - Меня это интересует как женщину, - самым невинным тоном сказала девушка
  в сером. Она сказала это, опустив глаза долу, как бы между прочим. Пауза
  затянулась, и я снова встретил взгляд внимательных зеленых глаз. - Ну же,
  напрягись. Это важно! Очень.
   Мне показалось, что воздух в изоляторе густеет, затрудняя дыхание. А 
  она смотрела и смотрела, не меняя выражения.
  
  - Вот видишь. Никогда не нужно торопиться с выводами. Такой простой вопрос, а
  ставит тебя в тупик...
   Ее губы медленно раздвинулись в улыбке. Вполне искренней - как она меня
  поддела! И то развлечение. Мне эта игра однако не показалась забавной. Я
  почувствовал даже что-то вроде раздражения: "Ах ты..."
  - Ты не расслабляйся, - сказала она, возведя очи горе. - Я вполне серьезно.
  Есть вопросы, на которые рано или поздно отвечает каждый. Кто знает, когда
  это может произойти... Но произойдет обязательно. И с тобой в том числе. Это
  я тебе обещаю. - Что называется, "не в бровь".
   Ей даже не приходилось прилагать усилий, чтоб создать образ стервочки. Эта
  штучка играючи вызвала во мне целую гамму отрицательных эмоций своими
  двусмысленностями и намеками. Но последние слова опять затронули ту струнку,
  нашли внутри меня странный отклик, перебросив тоненькую нить через пропасть,
  что нас разделяла. Видение этих глаз в непосредственной близи от моего
  лица, теплая волна дыхания на щеке были стремительны, как оттиск печати
  под соглашением. Как поцелуй.
  
  - Великолепно, - сказали в дверях. Тоже метод. Меня, по крайней мере, 
  превращение дуэта в трио застало врасплох. Под взглядом роскошной
  женщины, стоявшей в так и не закрытых дверях изолятора, я покраснел до
  корней волос, словно был застигнут при ... Э ... вполне тесном 
  взаимодействии с сотрудником Службы Безопасности Компании. Кажется,
  на ум, испорченный жаждой познания( равно добра и зла ), пришла какая-то
  канцелярская пошлость "об отношениях между служащими". Девушка в сером
  невозмутимо закинула ногу на ногу.
  - Великолепно, Эбигейл, - повторила женщина и, плавно продефилировала, 
  встала за ее спиной и сложила руки на весьма выдающейся в своем роде груди.
  - Айдон, квази-скрипт "Оникс", дубль "Белая Сфера". Пятнадцать с половиной
  лет, IQ - выше среднего, рефлексы - три девятки и т. д. Нуль-цикл, почти
  полный курс предсонной подготовки - Tabula Raza. - Сколько непонятных слов.
  Последнее определение меня почему-то задело особенно.
  - Выкупной? - деловым тоном спросила Эбигейл.
  - Контракт в полу-годовалом возрасте, цитирую, "по причине социальной
  необеспеченности опекающих лиц(лица) исключительные права опеки 
  передаются..." - Две пары глаз сошлись на мне. Я внутренне похолодел. 
  - Короче, лицо пожелало сохранить инкогнито.
  
  - Кукушонок, - промурлыкала девушка в сером. По-моему, от удовольствия...
  Я вспыхнул снова, на сей раз от безотчетного гнева.
  
  - Эмоционально неустойчив, но по ряду параметров весьма перспективен. Я же
  сказала - чистый лист. Как раз то, что нам нужно... - Сказано было со 
  значением, специально для меня. Так мне показалось.
   Изумленно подняв глаза, я встретил спокойный, изучающий взгляд. Оценка
  осталась для меня тайной. Лицо женщины было непроницаемо, будто 
  замаскированное густой вуалью. Доброжелательное даже, оно странно 
  контрастировало со строгим одеянием - брючный костюм из плотной, темно-синей
  ткани, плотно облегающий фигуру, почти лишенный украшений, за исключением
  разве что множества архаичных пуговиц на манжетах блузона. Такой неуместный
  здесь, в утилитарной обстановке изоляторного бокса, он сам по себе служил
  признаком, символом Статуса. Принадлежности к сферам почти предраспадных
  возможностей, авторитета, привилегий и власти. Даже без аккуратной
  таблички на груди, призванной однозначно идентифицировать владельца.
  "Ренни Маршан. Глобальный Администратор."
   Да, власти. Почти абсолютной, рядом с которой даже директорат  Совета
  ВОЦ тускнел и терялся среди множества незаметных винтиков корпоративной
  машины, перед лицом ее совокупной мощи, олицетворяемой Административным
  Советом, официально именовавшимся "Консультативным органом, контролирующим
  деятельность Координаторского Корпуса". "КК" стояли на вершине
  исполнительного звена. Но и они были лишь стандартной периферией "Большого С",
  проводниками и исполнителями его воли. Это было почти ничем неподкрепленное
  знание, основанное лишь на собственных полуинтстинктивных догадках о
  реальном источнике решений, последовательно и неуклонно воплощаемых
  в жизнь сообществом открытых самоорганизующихся систем, атавистическую
  индивидуальность которых об'единяла некая нормирующая сила, выражающаяся
  в ощущении неотвратимого движения к неведомой цели, непостижимой для
  отдельно взятого, ничтожного индивидуального сознания, балластной, 
  рудиментарно бесполезной нагрузки, оставшейся наследием тысячелетий
  ненаправленного процесса мучительного, бесконтрольного, случайного
  поливариантного изменения и естественной выбраковки.
  
   Знание мгновенное, словно внедренное извне самим фактом появления лица, 
  наделенного полномочиям представлять самый источник власти и полномочий.
   Удивительно ли, что я ждал знака, каких-нибудь косвенных указаний
  своей роли в осуществлении Плана? Искал с трепетом и почти священным
  ужасом предвкушения, лишившись даже чисто человеческого, нерационального
  стремления к соблюдению формального пиетета, пожирая широко распахнутыми
  глазами это лицо.
   Напрасно. Лицо женщины носило лишь печать сосредоточенного внимания. Я
  уловил только эмоциональную окраску, фон, несущую тончайших психических
  движений, неспособный к проникновению в универсальный код модулированных
  8-10 килогерцовых ЭМ-колебаний - чужих мыслей. Только вопрос. И желание
  понять что-то...
  - Выйди, - коротко бросила она Эбигейл, со скучающим видом изучавшей
  безупречную заточку продолговатых ногтей ладони, расслабленно лежащей
  на колене. СБК в иерархии институтов Компании тоже стояла особняком, 
  контролируя соблюдение Нормы-Б, и официально была самостоятельным
  институциональным образованием, не подчиняясь напрямую ни руководству
  Корпуса, ни "Большому С", руководствуясь собственными директивами.
   Девушка в сером немедленно подчинилась, что убедительно подтверждало 
  мой первоначальный постулат об источнике...
  
   Только один момент выпал из общего ряда настолько, что я придал ему 
  специальное значение.  Би задержалась перед входом и, полуобернувшись,
  подмигнула. Дверь с шипением закрылась за ней.



    Гл. 28   Noname 14
   
   Из воспоминаний меня вырвала Би. Она, верно, устала от одиночества
  наедине со мной и от гнетущего молчания и села, неожиданно резко
  вырвавшись из моих рук.
  - Правда, глупо? - спросила она, глядя исподлобья. По щекам пролегли две
  блестящие дорожки, растрепавшиеся волосы спадали на лоб, худые плечи
  поникли - заплаканный скорбный ангел, да и только. Трогательно. Очень,
  если не забывать, что обычно ждет тех, по ком плачут ангелы. "В особенности
  ангелы из СБК," - подумал я с вполне осознанным цинизмом. 
   "Но она... невозможно!" - Раскаянье тоже было вполне искренним. Нет, Би
  ни в чем не виновата. Она будет делать лишь то, чему учили Голоса. Ее 
  Голоса, в изолированной гробнице саркофага. То, что умеет ее гибкое, не
  по девичьи сильное тело, на благо Компании наделенное соответствующими
  РНК, с их специфическими для СБК умениями... Она же невиновна.
  "Невинна, - подумал я. - настоящий ангел..."
  
  - Добро пожаловать домой, - неожиданно спокойным голосом сказала Би, 
  чмокнула меня в щеку и встала, поспешно смахнув влагу с глаз. - Извини,
  ладно? Мне не следовало...
  - Би! - перебил я. 
  
   - Что ты здесь делаешь?
   
   Она подняла глаза, наклонив голову к плечу под многозначительным углом, и
  с минуту сканировала мои мысли.
   Что-то было в ее взгляде... У меня даже дыхание сбилось.
   "Норма-Б!" - Но снайпер уже снял наблюдение.
   - Знаешь, так и родить недолго. Чего орешь как резаный? - спокойно
  сказала Би. А, понятно... Концепция "Му". На этот вопрос тоже можно было 
  не отвечать. Как и продолжать задавать глупые вопросы. "Будь оно все..." -
  подумал я, глядя ей под ноги.
  - Нам дали еще шанс. Чего ты еще не понял? Ну! - Это она сказала шепотом,
  но от его ярости зазвенело в ушах, словно комната перешла звуковой барьер.
   
   Маршан здесь. Мне все это не приснилось... Но как? "Черт, черт, черт!" -
  Кресло подо мной ухнуло в пропасть, а в голове роем рассерженных пчел
  зашебуршали Голоса.
   Би смотрела на меня, я на нее. В ее глазах больше не был чего-то 
  необычного. Только запрет, барьер - "Я и так сказала слишком много..."
   Я рывком вскочил и подошел к ней. Ага, попер...
  - Ты чего? - не поняла Би. Я наклонил голову и поцеловал ее в губы, 
  напряженные, непонимающие. Она опомнилась и пихнула меня в грудь.
  - Фу, дурной... - более глубоким голосом сказала девушка,
  уже не так решительно сопротивляясь, и наконец притягивая меня за шею
  одной рукой и отвечая на поцелуй. Не прекращая упражнения на задержку
  дыхания, я скосил глаза на ее запястье, увитое змейкой браслета.
  Глаз-индикатор слабо мерцал зеленым - все в порядке... клопов можно не
  бояться. "Умница ты моя!"
  - Спасибо, - прошептал я. Подозрительный, не теряющий бдительности
  сотрудник СБК проследил направление моего взгляда и беззлобно
  выругался:
  - ... А ну тебя... - И, выключив снупер, уже для протокола Би, игнорируя
  впрочем протокольные нормы, закруглила сеанс. - ... я собственно за этим
  и зашла. Проверить... не полез ли ты в сеть без спросу, а то(грозя 
  пальчиком и вот так выгибая бровь) знаю я тебя! Ладно, будь умницей -
  сегодня мы вытащим тебя отсюда.
  - Как, уже? - спросил я. - А как же "Норма...Б" - Хотел спросить я, но
  передумал. - Тест на адекватность?
  - Есть и другие нормы, - снижая тембр до инфразвука прошелестела она. 
  "Опять", - я внутренне похолодел, различив на мгновение блик мощной оптики
  в густой листве... - Ладно, - сухо бросила она, через плечо. - Наведи
  здесь порядок и собирайся. Тебя ждет специальная работа.
  
   Вот и поговорили. Когда она ушла, я некоторое время стоял в прихожей. Мысли
  путались бессвязным клубком, создавая неотвязное ощущение дежа вю.
  Извечное трагическое несоответствие между аппаратной и программной 
  частью...
  "Держись подальше..." Канал не мог ошибаться. Я знал... Я помнил это. Но Би...
  Нет, это невозможно! Она же сама меня предупредила... Но Норма-Б... И это
  непонятное... чуждое нечто в ее взгляде. Пьянящее ощущение тревоги...
  И снуп-генератор. Старый-добрый клопомор-репеллент, дешевый и эффективный, 
  как граната в подполе.
  "Она же не... О господи..." - Все, нехватка мощности. Перегрузка.
   Все ты прекрасно понял, даром что, вчера из ремонта. Ее тоже обработали,
  зачем-то сохранив всю или большую часть памяти. А может специально.
  Плюс блокировка - в назидание. Не вполне педагогично, зато действенно. И
  шанс не второй, а последний - другого не будет... 
   "Боже мой, девочка, что же они с тобой сделали..." - Я только сейчас 
  сообразил, что Би прекрасно понимает текущее положение дел. А еще...
  Каким-то образом, может быть женским каким-то древним сверхчутьем она
  догадалась о том, в чем я сам не находил (пока) сил признаться. Что я...
  вспомнил. Точнее, начинаю вспоминать что-то. И предупредила... О чем?
   "Черт..." - Я вдруг вот о чем подумал... 
   
    А что если... Если предупреждение, дошедшее через пропасть холодного сна,
  каким-то чудом нашедшее меня сразу после пробуждения в отделении
  реабилитации, и достигшее-таки тщательно откалиброванного строго по Норме
  сознания... Что, если оно вовсе не плотный инфоквант, заблудившийся
  в обменном буфере и потому переживший процедуру стирания, не остаточный
  сигнал на контурах психоматрицы с достаточно большой инертностью, раз за
  разом возникающий на входе учебных имплантов, ставших уже частью 
  полнофункционального интерфейса... Интегрированных в систему вместе с их
  шумами и помехами, неизбежно накладывающимися на достаточно избыточный код...
  При том помехами непротиворечивыми и осмысленными с точки зрения кода, раз
  за разом складывающимися в сообщение на выходе дешифратора и выталкиваемыми
  вместе с потоком в область моей психической интеллектуальной активности.
  Сигнал слабый, на пороге чувствительности сознания, которое только и способно
  его воспринять "при дежурном освещении", когда собственный фон параллельных
  состояний не мешает, расщепляя внимание на кванты, изоморфные по числу
  одновременных процессов квантам реального времени.
  
   "Что если это... она?" - панически мелькало на входе моего я, раз за разом
  вызывая исключение и, как следствие, выход по коду "Нештатное завершение
  процесса". Словно некий спятивший демон снова и снова запускал виртуальную
  машину с неадекватным набором предусловий, вычисляющую состояние, не 
  вошедшее в область возможных.  
   Несущее информацию, к восприятию которой я еще не был готов.
   
   Если СБК использует канал в своих целях...
   
   Deus ex machina - да и бог с ним! Пусть играет в крестики-нолики до поры...
  А ты... А тебе действительно не мешает подчистить здесь слегка. Не ахти 
  какая предосторожность, но консоль была все еще активна. 
   Пара несложных... "недокументированных" манипуляций, и удаление журнала
  подключений прошло вполне безболезненно. До следующей перезагрузки? 



    Гл. 29 CRC: О пользе контрольных сумм
  
  - Вот так, парень, - задумчиво сказал Рено. Не то чтобы он был не рад 
  встрече - скорее... Не удивлен. - Большинству трудно признать сам факт
  наличия проблемы без ощущения дискомфорта - типичный случай социальной
  фобии, замешанной на конформизме и боязни расхождений в толкованиях.
  Догма убивает инициативу, порождая страх. И застой - застой в мозгах,
  неспособных к абстрагированию и творчеству... В этом кроется парадокс:
  им необходим элемент творчества, чтобы прийти к чему-то новому, но 
  следование Норме исключает саму возможность подобной активности. Она
  атавистична, ибо предполагает наличие индивидуальности. Это патология,
  как и любое значительное отклонение от нормы. 
   Твоя способность спрашивать про очевидные для других вещи с точки 
  зрения Нормы является отклонением и пугает интеллектуальную чернь, так
  как основывается на недоступном их пониманию уровне осмысления
  действительности. Ты нонкоформен - значит, атавистичен, патологичен,
  индивидуален. Мало кто, кроме тех, кому позволяют полномочия, способен
  углядеть в этой непохожести творческую инициативу - жилку, искру, если
  хочешь... Которая так необходима для движения вглубь и вширь, вместо топтания
  по кругу с перетасовкой известных фактов. Одна проблема - как сохранить
  элемент творчества и ликвидировать патологию?
  
   Я промолчал в ответ. Смысл сказанного терялся в сонме своих собратьев, 
  порожденных разными толкованиями. Рено никогда не говорил двусмысленностями,
  но его манера изложения напоминала мне притчу о наставнике, прибегающем
  к иносказанию, дабы подтолкнуть любознательного ученика к самостоятельным
  выводам... Прости, Учитель, - ты сделал все, что мог. Но мне нужно было 
  еще время, чтобы понять всю извращенную, но логически непротиворечивую
  механику властных отношений. 
  
   Жизнь, как всегда, оказывалась сложнее и одновременно проще, не укладываясь
  в привычную черно-белую модель, пестря градациями серого во все 2 в 24-й
  степени оттенка. 
   По словам Маршан выходило, что меня не только не ждет суровое наказание,
  сверх недельной отсидки, но... Очень может быть, мне предстоит сыграть
  определенную роль в судьбе всей Компании...
  
  - Очень может быть. - Она специально повторила фразу. "И каким же
  образом?" - Вот что нужно было спросить. Было бы, будь я даже на вот
  столечко менее любопытен. Но не был бы при этом так оглушен ощущением
  свалившейся с души тяжести.
  - Где Наставник Рено? Что с ним? - Я даже не буду вас просить угадать мой
  второй вопрос.
   По лицу этой женщины трудно было судить о ее эмоциях. Разве что легкое 
  удивление - казалось, она проигнорировала мои вопросы. Или не поняла?
  
  - Могу я его увидеть?
  
  - Да, малыш. Вот оно, воспитание. Людям не хватает последовательности
  в своих поступках. Жалкие посторонние мыслишки, колебания. Воспитание
  страшная вещь, ведь в основе его послушание. "Слушать" означает 
  "слушаться", т. е. "повиноваться"...
   Привычка к послушанию губит решимость и спасает от глупостей. Не всегда,
  конечно, - Рено говорил, словно по вдохновению, с какой-то вполне 
  преподавательской увлеченностью, - Но, как правило, ибо привычка к
  повиновению есть не что иное, как источник вины в человеке, готовом
  преступить запрет ради нового знания - уже в силу неизбывной
  природной склонности...
   Это вновь обретенной знание способно вызвать... И вызовет, скорее всего, -
  он как-то невесело усмехнулся, очень по-доброму глядя мне в глаза. -
  ... противоречие в неподготовленном сознании. Что, зачастую, приводит
  к извращению логики и самого знания. Вот поэтому-то наказание - благо.
  
   Он вздохнул и умолк, машинально разминая пальцы, в странном возбуждении.
  Взгляд его блуждал, скользя по серому пластику стен, но... Что-то мне
  говорило, что он смотрит куда-то вовне... Словно бы они вовсе не были
  препятствием для него эти стены.
   Рено привстал даже с одинокого табурета, служившего ему кафедрой в довольно
  просторном для одиночного бокса помещении изолятора, словно силясь 
  разглядеть что-то ... Но пластик уже сомкнулся, отделив его от этого чего-то.
  Вернув его в изолятор. Хотя еще пару мгновений спустя на губах Наставника
  играла чуть заметная полуулыбка, как тень надежды... Или ироническая
  усмешка? 
  - О чем бишь я? - спросил Рено, снова вернувшись к привычной роли Наставника.
  Ему как будто было абсолютно все равно, что вся его аудитория - один
  единственный, пусть и благодарный слушатель. Глаза его горели - сейчас
  он не играл, но жил и жил по-настоящему.
  - Ах да! - Он всплеснул руками, словно ухватил-таки мысль, найдя для нее
  надлежащую форму, как нельзя лучше отражающую содержание: 
  - "Не введи во искушение малых сих...", говорит Библия. Это очень старая
  заповедь. И столь же мудрая. Наказание усомнившихся - благо, ибо есть
  путь к спасению многих: послушание, сознание вины, стыд и наконец - 
  готовность к раскаянию. Прощение же раскаявшихся укрепит в истине
  и победит сомнение. И спасет... От новых неприятностей. 
   Но горе тем, кто разрушает веру в установленный порядок, сознание его 
  правильности... Согласись, это больно - потерять веру. Неизвестно, куда
  шагнет изуверившийся... В человеке все еще сильно иррациональное.
   Вот ты, к примеру, даже не спросил у этой... Как ее... Маршан - а
  что же с тобой дальше будет? Ты ведь уже готов спастись?
  
   Я так и постеснялся спросить: "А что такое "Библия"?" Или кто...Чем явилась
  священная книга для Рено.
  
  - Она красивая? - невпопад спросил Рено. Это было не просто замешательство...
  Изумление мое граничило с шоком, но... Похоже, Рено и не расчитывал на 
  подобный эффект - мгновенная взаимная неловкость и молчание... Он просто
  спросил, безо всякой задней мысли. Но интерес остался чисто академическим - 
  под взглядом Наставника я решительно лишился дара речи, даже не пытаясь
  совладать с горячей волной пунцово-алой краски, хлынувшей мне в лицо.
  Я ведь совсем уже было собрался все ему рассказать...
  
  - Ты спрашивал как-то, для чего нужна Компания, - заметил он, как ни в чем
  не бывало. - Это тоже путь. Один из путей, во всяком случае... Только вот,
  куда он ведет - боюсь, на этот вопрос можно ответить, лишь дойдя до конца...
  - Время вышло, - равнодушно раздалось ниоткуда.
   Рено развел руками. Ничего, мол, не поделаешь.
   Я встал и выдавил, борясь с приступом косноязычия:
  - Д-до... До свидания, Наставник.
  
   Рено поднял голову. На какое-то мгновение его лицо странно преобразилось...
  Осветилось изнутри. Но огонь в глазах сразу потух, а рука, поднятая в
  прощальном жесте, безвольно опала. Когда я, пятясь, отступил в проем
  входного створа, мне показалось, что губы его шевелятся:
   "Прощай..." - Или что-то в этом роде. Может и показалось. Только странная
  полуулыбка жила на его внезапно постаревшем лице.
  
   Меня ждал охранник. Настоящий: он так и стоял в позе часового, вероятно,
  даже не перенося вес тела с ноги на ногу. На лице тоже застыло казенное
  выражение безразличие к происходящему вокруг. Точно по Норме... И по ней
  тоже, хотя у него, наверное, в голове полный свод Инструкций Внутренней 
  Службы... Он их как раз мысленно перебирал - во всяком случае, мое
  возвращение он заметил спустя время. "Время реакции системы..." - Как в
  учебнике.
  - А, это вы... Сюда, пожалуйста. Он отступил, сделав приглашающий жест и
  вытянувшись в струнку. Я внял, но по иной причине, нежели подчеркнутая
  вежливость. При воспоминании о "Ш"-ингибиторах у меня заныл позвоночник.
   "Это неприятно, но необходимо. К сожалению", - сказала женщина в синем
  после примерной превентивной демонстрации, перебирая четки с миниатюрным
  активатором, выполненным в виде креста... С распятой на его перекладинах
  фигуркой древнего бога... Слегка оправившись от шока, но даже
  не пытаясь встать с пола, я, кажется, проникся к нему чем-то вроде 
  понимания. Что у охранника точно такой же, пусть менее экстравагантный, -
  об этом я догадался уже самостоятельно.
   Нет уж... К дьяволу! Нафиг-нафиг...
   
  - Не сюда, - окликнули сзади. Я остановился, как вкопанный. В
  замешательстве... И в холодном поту. Но охранник тоже был с понятием.
  Он молча подтолкнул меня в нужном направлении, предупредительно взяв
  под локоть.
  
   { А дальше - Би... }
   
   Паче чаяния, это оказался стандартный жилой блок.
   "Какого черта?!." - Успел подумать я.
   "Здесь", - заключил мой проводник и, ничего не об'ясняя, втолкнул меня в
  ничем не примечательную дверь жилой ячейки.
   Нас ждала моя давешняя знакомая из СБК. Она любовалась заходом тусклой
  звезды за далекий диск безымянной планеты, отчего в помещении царил сумрак
  и казалось, что пол у дальней стены обрывается прямо в космос. От 
  неожиданности я испытал приступ головокружения, и сердце громко бумкнуло
  невпопад.
   Девушка обернулась и кивком головы отпустила охранника... Вот так кивнула
  куда-то, мне за спину. 
   Помещение, если и относилось к разряду стандартных, по части обстановки
  и удобства превосходило боксы питомника на несколько порядков. Во всяком
  случае, изнутри оно казалось куда больше, чем снаружи.
   Она села в одно из кресел, стоящих по обе стороны от низкого сервировочного
  столика с напитками и какой-то снедью, и знаком показала мне, присаживайся,
  мол. При этом, наверное, имела в виду кресло, потому что, когда я робко
  присел на край необ'ятной тахты, она приподняла бровь и покачала головой.
  Впрочем, не настаивая...
  
   - Послушай, я не знаю, зачем я вам понадобился... Но может быть ты об'яснишь
  мне... Что, черт побери, происходит?!! - Вот так так... Это уже истерика.
   Она невозмутимо наполнила бокал из дымящегося графина и, отхлебнув, 
  посмотрела на меня из-под прикрытых век.
  - ... "Эмоционально неустойчив". Все правильно. Какой ты нетерпеливый, -
  произнесла она, забавляясь. - Успокойся. Всему свое время.
   Она посмотрела бокал на просвет в косых лучах призрачного света, 
  заливавшего комнату. В этой свето-тьме я чувствовал себя не слишком уютно.
  - Скажи лучше... - вопросила она. - Ты хочешь этого?
  
   И уставилась вот  т а к, с лукавым прищуром.
   
  - Я не... - Да, я хотел сказать, "я не совсем понимаю..." Но смешался,
  неожиданно осознав, что мы с ней абсолютно одни, и подумал, что совсем
  неочевидно, что встречный вопрос относился... "Чего - этого?" - вдруг
  с внутренним трепетом подумал я.
   Тем более, что она не торопила меня с ответом. Она просто ждала - не
  спуская глаз... Мое сердце пропустило удар и зачастило неровно, как в
  лихорадке, когда она, наполнив вторую емкость, обошла столик и села рядом.
  Я машинально принял бокал, но то, о чем она спрашивала, доходило до меня с
  трудом: "Ах, этого... Угу-гм..."
   В комнате вдруг стало невыносимо душно, и снова закружилась голова. 
  Девушка в сером ждала ответа, и ее глаза блестели в темноте. Наконец, когда
  она подалась вперед, я не выдержал и отстранился в панике, исполнившись
  самых страшных подозрений.
  
   "Да-а..." - Она только качнула головой, взяла бокалы и поставила их на 
  столик. И вернулась. И погладила меня по щеке. Осторожно, чтоб не спугнуть
  ненароком...
   Это испытание я выдержал - ласка на грани сердечного приступа. Ее руки
  стремительно скользнули к моей шее, она снова подалась впред и, слегка
  наклонив голову, запечатлела на моих губах поцелуй. Мгновение невесомости...
  Я открыл глаза, тяжело дыша и чувствуя озноб от выступившей на лбу испарины.
  Она, почти виновато, подняла на меня глаза, но вопрос во взгляде был 
  исполнен той же откровенности: "Хочешь..." Нужно ли отвечать? Она и без
  этого знала лучше меня. Сосчитай до семи и расслабься...
   Ее улыбка... Пробой в подсознание... Об'ятие, согласный стук сердец и
  горячий шепот:
  - Глупый... Чего испугался...
  - Я... - Все мои императивы восставали во мне, побуждая к сопротивлению... Но
  она шлепнула меня по щеке, побуждая замолчать.
  - Ш-ш... Тихо, - и накрыла мои губы своими. Ее поцелуи становились все
  требовательнее, ласки - настойчивее... Сама она прижималась теснее, 
  излучая жар, от которого комната плыла перед глазами... Я все глубже
  погружался в это зыбкое марево.  Меня колотил лихорадочный озноб, а где-то
  глубоко плавилась изоляция и прогорали предохранители...
  
   Я успел отметить, что у комбинезонов СБК и стандартного КС много общего...
  Хотя они и отличались в деталях... Но они только мешали, и вскоре мы
  избавились от них... И стали одно. Оставив вовне Рено, СБК, "Норму-Б" и
  прочие императивы. Их слабые голоса заглушил один, могучий и древний, как
  прибой, волны которого подхватывали и отпускали в размеренном ритме
  извечного цикла жизни.



   Гл. 30  CRC: Check-sum fail... Again
  
  Перед той дверью я остановился в нерешительности.
  
  Оттуда доносились приглушенные голоса Би и Маршан...
  
  Помехи и шумовые полосы... И обостренное ощущение, словно это все со мной
 уже было.
 
  - Добрый день, септ-оператор Оникс. - Охранник выглядел смущенным.
 Поразительно... Он меня еще помнит? "Сколько же прошло времени?" - хороший
 вопрос...
 
  Снег... Развертка ни к черту...
  
  Теперь только голос Би - раздраженный, срывающийся на крик. 
  Выдержав положенную по этикету паузу, я постучал в дверь. Сразу стало тихо.
 Перед глазами мелькнула сумрачная тень. Охранник подтянулся и поспешно 
 придал лицу выражение тупой отрешенности.
  "А, проснулся уже", - сказала тень, как ни в чем не бывало, с вполне
 нормированными интонациями...
 
 - Заходи, Оникс. - Что-то новенькое. Хотя и тогда я предпочел не смотреть ей
 в глаза. - Маршан ждет.
 Охранник встал по стойке смирно, только что каблуками не щелкнул. Признаться,
 от упоминания в суе этого имени без почтительного титула "Глобальный 
 Администратор" и у меня мурашки пробежали по спине.
  
  Картинка - блеск, загляденье...
  
  Помещение, конечно, отличалось от персонального кабинета... Оно выглядело
 слишком уж по спартански, если не сказать "убого". Но интерьер ни мало не
 портил впечатления... Встречаются в мире явления, наделенные некой абсолютной
 степенью красоты и величия, которые, будучи неот'емлемыми качествами,
 не могут быть ни уничтожены, ни умалены, кроме как с уничтожением самого их
 носителя и источника... И даже вещи, призванные оттенить и приумножить
 эти качества, попав в сферу величия об'екта "приумножения", приобретая
 дополнительную прелесть, которой им нипочем не достичь в самостоятельном
 отдельном смысле... Ну, понесло...
 
  Глобальный Администратор являла собой яркое тому подтверждение. Разве что
 эстетика официально-делового стиля("корпоративный, минус ограничения"?)
 была слишком строга, чтобы в полной мере подчеркнуть все замечательные
 внешние данные этой женщины, не скрывая однако безупречной геометрии -
 точный баланс между этими крайностями как раз позволял создать атмосферу
 спокойного достоинтсва и самодостаточности. Длинное приталенное платье с
 разрезом вдоль бедра, высоким воротником и широкими манжетами рукавов, 
 расшитое позументом, с неизменным обилием пуговиц, напоминало скорее
 мундир, чем великосветский туалет... Волосы были убраны под пилотку с
 кокардой... Не хватало только стека. Впрочем, вполне подошел бы и
 маршальский жезл.
  А теперь, представим, что все это великолепие я охватил единым взглядом.
  Естественно, восприняв картину в комплексе, я задохнулся в немом
 восхищении, отметив разительный контраст с серым пластиком стен и явную
 неуместность подобной экипировки... И посторонняя какая-то мысль: "Где-то
 я ее видел."
 
 - Здравствуйте, леди Глобальный Администратор, - откашлявшись, молвил я.
 Леди, сидевшая в задумчивости на табурете, как на троне, выдерживая идеальную
 осанку и легонько постукивая кончиками пальцев по крышке стола, очнулась от
 оцепенения. Она лучезарно улыбнулась и сделала изящное, почти королевское
 движение кистью. Пустое, мол.
 - Не обращайте внимания на этот антураж, септ-оператор Оникс. Желание 
 угождать вышестоящему начальству порой создает ненужные сложности - 
 к сожалению, Церемониальный Протокол многие понимают слишком буквально. И
 Консультативный Совет вынужден с этим считаться. Этот индюк фон Трапп, глава
 местной администрации, решил блеснуть знанием традиций Компании и устроить
 прием в честь "Большого С"... Право же, большей нелепости нарочно не 
 придумаешь. - С этими словами она содрала с головы пилотку и рывком,
 только что пуговицы не посыпались, расстегнула мешающий воротник.
  Великолепные волосы рассыпались по плечам.
  
  - Удивлен? - облегченно вздохнув, спросила Маршан. Я зарделся и поспешно
 опустил глаза долу. - Как видишь, ничто человеческое нам не чуждо... Ты
 имеешь редчайшую возможность наблюдать представителя Консультативного
 Совета в полном атавизмов и патологий безобразии. Однако не увлекайся
 наблюдениями. Во всяком случае, выводы лучше хранить про себя... Надеюсь,
 пример твоего наставника тебя хоть чему-то научил? 
 
  Она ничего не забыла. Да, это у нее человеческое: подобный взрыв
 откровенности, и неожиданный удар в болевую точку - "Будь на чеку, детка."
 
 - Не беспокойся, малыш, репрессий не будет, - заверила она меня. - Я
 нисколько не сержусь на тебя за те хлопоты, которые ты причинил... Думаю,
 лечение пошло тебе на пользу, и ты все осознал. Однако, Оникс-детка,
 постарайся впредь воздержаться от подобных выходок.
 
  Нагоняй был еще тот. Я готов был сквозь землю(сквозь пол, вообще-то)
 провалиться, но мысленно вознес хвалу своей удаче. Четки Маршан могла пустить
 в ход без предупреждения.
 
 - И еще... - Впервые я слышал нерешительность в этом голосе. - Касательно
 твоих отношений с Эбигейл... - Да-да, я в курсе твоей личной жизни, сказали
 ее глаза. - Это конечно не мое дело - следить за нравственностью. Вы оба уже
 достаточно взрослые люди. Би... - И прозвище ее я тоже знаю... - Она
 довольно своенравная и эксцентричная штучка, но своего не упустит. Девчонка
 дело знает и далеко пойдет - в СБК у нее отличный послужной список... Ты
 тоже... уже большой мальчик... В общем, ваши отношения касаются только вас...
 С одним маленьким условием. - Она оценила мою готовность воспринять 
 последующие слова...
 - Сущие пустяки - ваши ... Э ... упражнения не должны сказываться на
 качестве работы. Согласен? - Ну еще бы я не был согласен... Чуть заметный
 кивок. - Вот и умничка. Еще одна просьба - ни-ни, язык чур держать за 
 зубами! Ты у нас теперь оператор седьмого класса... Как, чувствуешь
 себя достаточно компетентным?
 - Я...
 - Би за тебя поручилась. - Сообщила Глобальный Администратор ласковым тоном.
 - Надеюсь, я могу доверять этому поручительству... Несмотря на снупер и
 ваши маленькие секреты. - От ее голоса в комнате упала температура.
 Так мне показалось.
 "Где же я ее видел?" - Дело в том, что она мне напомнила... Раз'яренную 
 кошку, чьи чувства можно понять лишь по хлещущему бока хвосту. К сожалению,
 ни в питомнике, ни тем более в клинике, кошек я не встречал: "...!!!"
 
 - Хороший мальчик, - заключила она. - У этой ветреницы определенно  есть вкус.
 Очень жаль, что нам есть, что скрывать друг от друга...
  Я сглотнул проклятый комок... Потому что женщина на табурете поглаживала
 холеными пальчиками до ужаса знакомую фигурку с распятием. Четки. Вероятно,
 они были спрятаны в рукаве...
 
 - Но работе это не помешает, правда ведь?
 - Разумет-с-ся, леди...
 - Вы свободны, септ-оператор Оникс. - Она извлекла из рукава сигарету. 
 - Агент Энигма введет вас в курс предстоящего дела. Поспешите... - Она
 помяла фильтр ровными белоснежными зубами. Раздался щелчок, и над
 распятием возник плазменный нимб. Женщина с наслаждением затянулась и,
 окутавшись белесым дымом, прикрыла глаза. И слегка мотыльнула ладонью: 
 "Вольно!"
 
  Би ждала в моей комнате.
 
 - Живой, хвала "Большому С"! - констатировала она, сидя на кушетке
 с ногами. На ней был гермокомбинезон облегченного образца, отчего она казалась
 обтянутой чешуйчатой кожей.
 - Переоденься, - она указала рукой на откидной столик. Я нашел там пакет с
 аналогичным одеянием и опломбированный силовой контейнер-кейс I-го класса
 безопасности: семь уровней защиты, способен защитить содержимое от 
 термоядерного взрыва и плазменного резака, впрочем, и сам, на всякий случай
 снабжен устройством самоуничтожения. Ага... На тот случай, если иным
 способом обеспечить безопасность не удастся.
  Я облачился в комбез под неусыпным наблюдением Би и быстро подогнал его под
 себя, ни мало не удивляясь своим умениям, вообще-то не свойственным
 моей специализации. Перед контейнером же я остановился с нехорошей
 смесью любопытства и дурных предчувствий. 
 
  Такие использовались обычно для транспортировки уникального оборудования,
 либо носителей особо ценной, а потому засекреченной информации, 
 не предназначенной для передачи по каналам, традиционно не гарантированным от
 несанкционированного прослушивания. Септ-оператору простительно иметь самые
 поверхностные сведенья о контейнерах такой категории, буде его 
 квалификационный предел предусматривает возможность столкновения с ними, как
 чисто теоретическую... Беда только, сколь ни мала возможность - она
 возможна. А мои "поверхностные" гипносонные навыки неожиданно с исчерпывающей
 откровенностью поведали мне о том, что инициация деструктора производится
 по мнемо-команде носителя и автоаннигилятор не имеет временной задержки...
 Именно у этой конкретной модели.
  Я обернулся к Би за раз'яснениями.
  
  - Открой, - сказала агент Энигма.
  Я недоверчиво посмотрел на пломбы СБК.
  - Он настроен на биотоки твоего организма с поправкой на отклонения 
 водо-солевого баланса и скачки потенциалов...
  Отлично. Потные ладони нам не помеха...
   
  Та-ак... УниМИМ, класс "Дельта", субтаксон "Нова". Что-то вроде: 
 "универсальный Мобильный Интеллектуальный Модуль"(можно МИМОН - 
 "Мобильный Интеллектуальный Модуль Общего Назначения"). Да, - чертовски
 интеллектуальный. ИИ класса "Дельта" пригоден для автоматического пилотирования
 небольшого космического корабля. УниМИМ "Нова" равен по мощности "мозгу"
 эсминца или небольшого авизо. Незаменим для удаленного администрирования
 в полевых условиях, - равно, взлома и несанкционированного доступа к
 системам третьего класса защиты.
  Что же здесь затевается?
  
  - Пошли, - скомандовала Би. - Расскажу по дороге. 
  Я аккуратно герметизировал контейнер, не забыв по инструкции защелкнуть
 на запястье скобу наручника. Гибкий тросик, обманчиво тонкий, был способен
 выдержать вес десантного бота...
  "Нахрена?!!" - Спросит кто-нибудь. Моя рука, к примеру, на разрыв столько
 не выдержит. Перережет ее скобой, как плазменным резаком...
  Лишь Голоса убежденно жужжали, отстаивая именно такое сравнение - с десантным
 ботом - заглушая слабый, почти неразличимый зуммер тревоги. Отвратным
 визгом циркулярных пил.
  
  В полном молчании мы прошли вереницу коридоров и галерей, поворотов, спусков,
 лестничных пролетов, турникетов и пропускных пунктов, где охрана неизменно и,
 с завидной расторопностью спешила отомкнуть тяжелые створки и расступалась,
 вжимаясь в стены... Уж не знаю, было это стандартной, предусмотренной
 гипнознанием реакцией на появление "человека в сером", или гипертропией на
 прямой приказ Маршан... Я совершенно извелся от неизвестности и усиливающейся
 тревоги. И совершенно запутался. Слишком нарочито... Слишком показательно...
 Слишком много проверок и охраны. При том, мы как будто никуда не спешили.
 Во всяком случае, Би принимала всю эту церемониальную возню с достоинством и
 скучающей небрежностью превосходства.
  Только когда мы прошли очередную ирисовую диафрагму, шлюз-кессон и оказались
 в круглом зале с тускло светящимися панелями на потолке, я кажется начал 
 что-то понимать.
  Би остановилась посреди зала, посмотрела на меня и поморщилась.
  - Да поставь ты этот сундук... Теперь уже скоро.
  Она словно чего-то ждала. Я не заметил с ее стороны никаких специальных 
 действий. Только "сундук", как будто ставший тяжелее, заставил-таки меня
 преодолеть мои собственные тропии, и я почти с наслаждением отстегнул скобу
 и поставил контейнер на пол... ощутив легкую вибрацию пластика под ногами.
 
  Мы двигались на поверхность!..
  
  Ну, или по крайней мере мы поднимались.
  Только легкий толчок в ноги, да на мгновение потухший свет обозначили конец
 под'ема. Створки с шипением разошлись. 
  Не знаю, что на меня нашло - может сказалось нервное напряжение... Я, не
 долго думая, подхватил кейс и... Окрик Би, раздраженный и испуганный,
 опоздал на какое-то мгновение. Под потолком с гудением и лязгом развернулась
 тяжелая металлическая клешня, и в пол передо мной ударила волна жара, едва
 не лишившая меня бровей... А может, чего и поважнее. По стенам заметались 
 красные отблески, а коридор оглашался тоскливыми воплями сигнала тревоги.
  Взгляд Би был красноречив и вопросителен. Ни слова не говоря, она подошла
 к опознавательной консоли и отключила охранную систему. Обернулась ко мне, 
 сделала большие глаза и качнула головой в сторону коридора. Что называется,
 пантомима для безголовых носителей УниМИМ'а... С животным содроганием
 (в животе и впрямь что-то сжалось) я заставил себя перешагнуть широченную
 полосу обуглившегося пластика. Визг циркулярных пил в голове перешел в область
 ультразвука и стал почти не слышен. Осталось только беспокойство, которое 
 даже усилилось.
  Этот коридор был абсолютно безлюден, что меня вообще-то не удивило... По
 стенам бежали гирлянды ламп дежурного освещения и пучки кабелей.
 Изредка встречались распределительные щитки с изображением
 человеческого черепа и угрожающими служебными надписями...
 
  "Держись подальше!" 
  
  Когда коридор кончился, мы попали в огромный зал, уставленный до горизонта
 рядами разномастных и разнокалиберных летательных аппаратов. Мне пришлось
 взять себя в руки - я чуть не уронил кейс себе на ногу. Моему спокойствию
 ни мало не способствовали косые взгляды агента Энигмы, которая не успела
 еще забыть инцидента у лифта. Что-то мне все это напомнило... Только вот что?
  Наш кораблик был велик для катера, но мал для самостоятельных полетов
 в глубоком космосе. И слишком хорошо вооружен для обыкновенного орбитального
 парома. Три ноги-опоры, отклоняемые сопла, забранные решетками-ламинаторами,
 многочисленные пилоны внешней подвески, развитые стабилизаторы и даже
 небольшие плоскости для полетов в атмосфере... В стартовой нише среди
 безобидных собратьев прятался опасный хищник. Десантный бот, помимо прямых
 функций, был вполне пригоден для обеспечения воздушного прикрытия... Вот
 только... Убей бог, не могу его представить, пристегнутым на моем запястье
 заместо кейс-контейнера.
  Меня попросту разобрал смех. Нескончаемый хохот, рвущийся наружу, неудержимый
 и необ'яснимый ни для меня, ни тем более для окружающих. Со стороны вполне
 могло показаться, что у меня поехала крыша.
 - Я в-п-по-рядке... - Сквозь смех сказал я. Но Би мне не поверила.
  Кивнула двум невесть откуда взявшимся людям в маскировочных костюмах и, 
 на всякий случай, извлекла из-под комбинезона массивный пистолет. Сюрприз...
 Не знал, что у нее есть оружие. Дюжие парни были вооружены, если не до
 зубов, то до ногтей точно - у каждого с плеча свисало тяжелое огневое 
 средство. Если мне гипно-память не изменяет - "модель 9000" с 
 интеллектуальными режимами огня, вплоть до автоматического захвата целей и
 оптимизированного расхода боеприпасов. Неудивительно, что я спокойно 
 воспринял, когда один из них отобрал у меня кейс, а другой подтолкнул
 к трапу. У них просто дар убеждения. А ведь в просторном трюме вполне
 могло разместиться десятка три аналогично вооруженных костоломов,
 плюс бронемашина средних размеров.
 "Ой, что-то будет..." - Подумал я, полулежа в кресле, под тектонический гул
 разгоняющихся двигателей. Жалко, иллюминаторов по бортам предусмотрено не
 было... 
  Би вернулась из кабины пилотов, заняла свое кресло и чему-то улыбнулась,
 глядя на меня. 
  Я подобрался... Слишком сладкая улыбка. Слишком ласковая.
  - Знаешь, я бы не хотела, чтоб тебя укачало при старте... - Сказала она.
 
  Фраза была кодовая и не имела ко мне иного отношения, кроме того, что сзади
 протянулась могучая длань одного из "десантников" и коснулась моей шеи
 жалом инъектора... "Так я и знал", - подумал я. На всякий случай.
  Преодолевая сопротивление ставшего вязким, тягучим воздуха, я посмотрел ей
 в глаза.
 "Зачем?" - Хотел спросить я, но глаза мои уже закатывались. Би смотрела с
 нежностью и гладила мою ладонь. Только не улыбалась уже.
 
  Я проснулся от чьего-то пения. Так мне показалось. На самом деле это гудела
 тележка с анатомической ванной. И вовсе не музыкально...
  "Ай, спасибо, агент Энигма, - подумал я, закусив губу, чтоб не застонать. -
 Об'ясню по дороге... Штучка!"
 
  Как это по-нашему. Может быть, не слишком эстетично, зато дешево и сердито -
 ни тебе возни с взаимопониманием, ни проблем с усвоением материала и 
 естественным процессом забывания... Плотный архив информации. Точнее, 
 РНК-шаблонов, хранящихся прямо в цито-  и нуклеоплазме клеток, количества
 последних вполне достаточно для хранения базы знаний нужного 
 об'ема со всеми необходимыми сведеньями о предметах и явлениях...
  Циркулирующих с кровью и лимфой, "подгружаемых" по мере необходимости
 чудо-нанороботами-распаковщиками, также резидентными в организме... По
 которым уже самые что ни на есть обычные рибосомы... нерукотворные, 
 восстановят, соберут по кирпичику из "подножного корма", нуклеотидов, 
 в старом-добром четверичном коде звуки-запахи и прочие "воспоминания".
  О том, чего может еще и не было. О том, что может быть только еще
 предстоит...
  Точнее, обеспечат нужный гомеостаз операционной среды в нужное время -
 полный раппорт, точность восприятия и отражения, и, как следствие, 
 адекватную реакцию на вновь обнаруженные, но предусмотренные моделью 
 свойства моделируемых сущностей внешнего, отражаемого внутрь окружения.
 И выполнение поставленной задачи. А главное - никаких уговоров! Чистая
 гуморальная регуляция и запрограммированный результат.
  И непрерывный поток сообщений о вновь обнаруженных событиях вовне, дающих
 начальный импульс - спускающих с цепи отлаженные механизмы ответа на 
 очередном витке рабочего цикла: опрос очереди анализа - гипноассоциация -
 переход по ссылке - инициация процесса-обработчика - инкремент счетчика очереди
 выполнения...
  И далее, в неслышный и незримый наномир низкоуровневой обработки, без 
 вопросов и колебаний, в поисках локального экстремума, промежуточного
 результата по умолчанию. По дефолту текущей программы...
  И неумолчный многоголосый гомон на заднем плане восприятия. Но это так...
 Побочный эффект - забытая кем-то отладочная консоль в режиме трассировки.  
 
  Почему-то после РНК-ванны я всегда впадал в тоскливое околодепрессивное 
 состояние. Может от того, что неизменно сопровождавшее меня эхо, на которое,
 привыкнув, перестаешь обращать внимание, после очередной гипно-процедуры
 начинало звучать особенно отчетливо и нудно, как надоедливый гнус в темной
 комнате с незакрытым окном... Или от невозможности как-то повлиять на это...
 Прекратить, или хотя бы заглушить... Вообще-то я откровенно бесился. Задача
 момента, текущая программа то бишь, требовала, очевидно, владения 
 достаточно специфическими приемами, выходящими за рамки привычной компетенции
 септ-оператора.
  То есть, что-то знать я буду. Во всяком случае, как и что делать, и когда.
 Но вот зачем и почему именно это, а не что-нибудь иное - этого, похоже, знать
 не полагалось...
  Иначе не лежал бы ты нагишмя в поддоне саркофага, ползущем в реабилитационную
 из бокса имплантации, тихо психуя от собственной немощи... И неспособности
 ни даже стукнуть кулаком с досады, всего более - от излишней полноты понимания.
 В частности, того, что Би имела в виду под намереньем "рассказать по дороге".
 То есть, ясности как таковой не прибавилось - понимания цели, хотя бы 
 приблизительного намека. Зато Голосов точно стало больше. На целую акапеллу -
 без дураков.
  Тележка выкатилась в небольшое помещение и встала. С меня быстро испарялся
 гидростат, от чего было холодно. Замерзну же... Но процесс реабилитации не
 терпит суеты. А автоматике наплевать на твой дискомфорт. Зонды и сканеры
 придирчиво изучали состояние вполне индифферентного меня, только по коже
 пробегала отвратительная дрожь. Я замерзал...
 
  "Ну, скорее же..." - Я бы скрестил пальцы на удачу, если б мог. Очень не
 хотелось возвращаться обратно в саркофаг, буде у проклятой машины что-то
 там не сойдется при подсчете контрольной суммы.
  Наконец меня обдало теплым воздухом, высушившим остатки гидростата и снявшим
 связанные с ним неприятные ощущения. Я был признан. Реабилитатор разблокировал
 двигательные центры, и я получил долгожданную возможность пошевелиться.
 Я осторожно согнул ноги в коленях... В тело сразу впились тысячи иголок. Я
 скрипнул зубами и со стоном сел. Стены колыхнулись перед глазами, и в ушах
 слегка зазвенело. Голоса не возражали против аккомпанемента, но и заглохнуть
 пока отказывались. Доброе утро, септ-оператор Оникс. С пробужденьицем!
  Я неловко слез на пол и добрался до кушетки. Некоторое время я просто 
 валялся на ней, тюфяк-тюфяком, испытывая чисто моральное удовлетворение и
 легкую боль в мышцах. На кушетке уже лежал комплект одежды. Я с трудом
 заставил себя подняться вновь, чтобы облачиться в КС, благо вся прочая
 возня со шнуровкой, клапанами-застежками и настройкой климатического 
 режима относилась к базовому набору гипнонавыков.
  Управился-таки, хотя и медленнее, чем обычно.
  Хорошо еще, никто не приставал с метафизикой про 
 "необходимость-оправданность-полезность". Очевидно, сие перешло в разряд 
 пустых формальностей сразу по исключении меня из-под опеки ВОЦ и переходе
 в юрисдикцию СБК. И "Большого С", разумеется.
 
  Процесс одевания выкачал из меня остатки сил и самообладания. Я упал
 обратно на кушетку, пребольно стукнувшись затылком, и слегка прикусил язык,
 шипя от боли и приходя в совершенно отвратительное расположение духа.
  Странно, но все эти манипуляции с подсознанием никак не затрагивали
 эмоциональный блок... Мелкие неприятности по прежнему бесили меня больше
 всего.  
  
  С шипением... Да, непременно с громким шипением и выраженным нарочитым
 гудением привода входной створ поплыл вверх, недвусмысленно намекая, что
 неприятности на сегодня еще не кончились. Точнее, одна неприятность. Зато   
 какая. Всем неприятностям неприятность, с большой буквы "Н". Агент
 Энигма, собственной персоной, и... Что я вижу! Сама невинность: глаза долу,
 на меня то есть, и наивное выражение смущения... Право же, я ни в чем не
 виновата! Так получилось...
 - Это было необходимо, - сказала Би, замечательно копируя манеру Глобального
 Администратора, но, встретившись со мной глазами, отвернулась... Угу.
 Необходимо. Хотя и неприятно. Кое для кого, кого мы, по соображениям
 элементарной этики и такта упоминать не будем...
 - Может хоть намекнешь? - без энтузиазма спросил я. - Какой у нас план...
 
  Би молчала, полуобернувшись и закусив губу, напряженно о чем-то думала.
 Не замечал за ней раньше... Колебаний, в смысле.
 - Ну хоть приблизительно... - взмолился я, наблюдая за разворачивающейся
 борьбой внутренних противоречий... Агента Безопасности Компании!
  Ущипните меня... Несильно. Длилось это традиционные мгновенья, вполне
 традиционно кажущиеся вечностью...
 
  "Эбигейл, пожалуйста! - Молил мой взгляд. - Ну, же, детка..."
  Ее взгляд, вполне растерянный, человеческий, все время ускользал и
 наконец, став почти болезненным, потух, укрытый за железным занавесом Нормы.
 - Нет времени, - коротко бросила она, надев привычную маску и разом сняв
 все вопросы. - Кончай ты придуриваться! Нас ждет работа.
 
  Да нет, я верю. Верю.
  
  - Все нужные инструкции и директивы тебе имплантированы вместе со 
 спецнавыками. Текущий уровень и фронт работ задам на месте. Еще вопросы? - 
 Э-э... Да, девчонка сегодня не в духе. Я вскочил, как подброшенный командными
 интонациями ее голоса. Кстати, может так оно и было. Что-то было в ее
 взгляде... Опять.
 - Вопросов нет, леди специальный агент! - Скороговоркой выпалил я, понукаемый
 испуганными Голосами, заменявшими мне инстинкт самосохранения, в виду
 представителя СБК.
 
  - Ты... это, - Би остановилась в дверях, неожиданно снова приоткрывая 
  забрало... - Есть хочешь?
 - Н-нет... Т-то есть... Да, леди специальный агент! - Я и сам подумал:
 "А не пора ли нам подкрепиться?"
 
  После завтрака - или обеда, или ужина, по времени моего пробуждения -
 уже знакомые штурмовики препроводили меня к уже знакомому транспортному
 средству, не забыв всучить мой ненаглядный сундук... Надоело, наверное, с
 ним таскаться. Собственно, меня именно сопровождали - не вели за ручку, не
 понукали тычками в спину. Шел себе и шел, куда глаза глядят, повинуясь 
 своему внутреннему голосу... Ой, своему ли? Но ноги несли меня в довольно
 бодром темпе, без каких-либо колебаний в выборе маршрута, не отвлекая
 от всяких вполне отвлеченных наблюдений, откладывавшихся в подкорку и 
 увлекавших за собой процесс мышления, буде к навигации его не допускали,
 полагая, очевидно, что лучше перестраховаться.
  Заблужусь еще. Хотя у меня сложилось неожиданно четкое представление о
 месте данного корыта в корабельной системе мер и весов, равно, как и о моем
 месте внутри... Да, да, разве я еще не сказал, что мы на корабле?
  Ну, как же... Лидер эсминцев элит-класса "Звезда Кары". Головной -
 "Немезида", сошел со стапелей Компании... Ограничение доступа. Пропуск.
 Ладно, замнем. ... тоннаж - семь тысяч, силовая установка - ГКРГ с КПВ,
 т. е. глюон-квази-резонанс-генератор с каскадом предоминантного 
 выравнивания... ля-ля-ля, в том же духе, плюс собственный гипер-движок -
 ну куда же без него... Вооружение - три главных батарейных пояса суммарной
 мощностью залпа... Ограничение доступа. ... гигаватт, гиперкинетические
 торпеды... ракеты с РГЧ, до... Пропуск ... боеголовок в кассете...
 интеллектуальный ЗРК, система постановки помех, силовой экран I класса, 
 плюс ангар на три истребителя малого радиуса действия, либо... один
 десантный бот. Экипаж - 15 человек, плюс экипажи истребителей и
 технический персонал, либо взвод десанта с полным комплектом вооружения
 и бронетехники. Всего выпущено единиц... Ограничение доступа. ... с
 незначительными модификациями, из которых предано Флоту... Ограничение
 доступа. Очень интересно. Еще я узнал, что этот конкретный лидер...
 длинный заводской номер... находится на геостационарной орбите средних
 широт планеты... не менее длинный регистрационный номер... в свою
 очередь являющейся спутником газового гиганта в системе... Ограничение
 доступа, или по крайней мере Голоса никак не прокомментировали ее 
 положение в Галактическом Реестре.
  Зато мой внутренний голос подсказывал мне... Или один из них...  что 
 сейчас мы обогнем "ГКРГ с КПВ и т. д." по галерее над коллектором накачки
 среднего пояса батарей и, спустившись на лифте окажемся в ангаре, где нас,
 надо полагать, ждет десантный бот, При том, что никого из экипажа, либо
 прочих штурмовиков, нам навстречу так и не попалось - коридоры были
 пусты и сумрачны, слабо подсвечиваемые дежурным освещением.
 
  А в ангаре кипела работа... Однако. Подвешенный в стартовой нише
 мигал огнями готовый к вылету десантный бот. Туда-сюда сновали погрузчики -
 сутулые монстры на трехпалых ходулях, полусогнутых под тяжестью каких-то 
 контейнеров. А так же маячили фигуры праздношатающихся и явно скучающих
 штурмовиков, количеством не менее отделения. Впрочем, они делали вид, что
 несут караульно-постовую службу... Остальная часть взвода развлекалась у
 приземистой бронемашины в полуразобранном состоянии и... приоткрытого
 капонира, из которого торчал любопытный хищный нос, принадлежащий, очевидно,
 тактическому истребителю малого радиуса действия... И неограниченного, в
 пределах атмосферы - гиперзвуковая пташка с полным набором навесного и
 встроенного вооружения. И что же из этого следует?
  Пока я только нашел об'яснение упомянутым "незначительным модификациям".
 Боевые действия в плане тоже предусмотрены?
 
  Но тут я, что называется, попал пальцем в небо.
  
  Мои провожатые вполне удовлетворились честью довести меня до гостеприимно 
 спущенного трапа и задраить за мной люк. Они не прощались, но и не горели
 желанием составить нам кампанию.
  Би уже была на месте. И давно, судя по кислому выражению лица, которым она
 встретила мое появление. От иных выражений она пока воздержалась. 
  Подчиняясь неосознанно той же "навигационной" программе, я сел в кресло и
 пристегнулся, положив кейс в приемную нишу рядом с креслом.
  Немедленно, к немалому моему испугу, где-то под потолком полутемного
 пассажирского салона ожил динамик, и бесполый синтетический голос доложил:
 - Погрузка закончена, леди специальный агент.
 - Отлично, Центральный, - ответила Би, как ни в чем не бывало. - Сбросьте
 нас понежнее.
 - Вас понял, - ответил Центральный, "мозг" корабля. - Стартовая
 последовательность инициирована, десятисекундная готовность. 
  Пол салона дрогнул. Бот опускался на лифте в шахту сброса...
 - ... шесть, пять, четыре... - считал голос. С каждым декрементом счетчика
 возрастало во мне какое-то напряжение. Би смотрела на меня с лукавым
 выражением. Я чего-то еще не знаю?
 
  - Один, ноль... Сброс.
 
  Кресло подо мной провалилось и я почувствовал, что мы падаем. Получив
 хорошего пинка в шахте, мы проскочили фазу невесомости, почти сразу попав
 в гравитационные об'ятия безымянной планеты. В теории получалось, что бот
 должен спланировать на своих плоскостях, гася инерцию, войти в плотные слои
 и, включив двигатели, перейти в горизонтальный полет. Воображение же 
 рисовало мне несколько иную картину... При входе в "плотные слои" нас
 основательно тряхнуло, затем еще и еще раз, словно атмосфера была
 действительно настолько упруга, что грозила отбросить челнок обратно. Но 
 падение возобновилось, вибрация и тряска усиливались. Я вцепился в
 подлокотники кресла и, сжав зубы, пытался игнорировать эти неудобства,
 полагаясь на мастерство пилота. Получалось плохо. Би только морщилась при
 каждом толчке, но терпела. Я подумал, что иньекция снотворного пришлась бы
 сейчас куда как кстати. Скорей бы уж кончился этот кошмар... Я пытался 
 закрыть глаза, но становилось только хуже - падение в абсолютной темноте
 немногим лучше, чем при не менее клаустрофобном загробном освещении 
 салона. Погодка снаружи наверное еще та.
  Гул оживших турбин и мощный рывок, разом изменивший вектор ускорения
 вырвал меня из мутного забытья. Болтанка кончилась. Мой желудок воспринял 
 это с благодарностью, ограничившись едкой изжогой...
  Бот описал циркуляцию, выровнялся и пошел на пологое снижение, ловя
 глиссаду. Гипно-навыки у пилота, что надо... А вот погода и в самом деле
 дрянь. Я физически ощущал порывы ветра, спихивающие бот с курса.
 
  - Внимание, - милым женским голосом сказал динамик. - Мы входим в зону
 действия наземных служб слежения пункта назначения. Все системы в норме,
 посадка проходит по стандартной процедуре. Непосредственно над пунктом
 назначения располагается обширный грозовой фронт, порывы ветра достигают 
 местами 150 километров в час, вследствие чего существует вероятность
 незначительных осложнений...
 
  Я посмотрел на Би, не веря своим ушам. Она как-то двусмысленно ухмыльнулась,
 изучая мою реакцию. В чем же подвох?
 
 - ... Температура воздуха составляет 15 градусов по Цельсию, атмосферная 
 влажность 97 целых и 3 десятых процента... - Бот развернулся, ощутимо 
 замедляясь и, выровнявшись, завис.
 - Система кибернавигации благодарит за сотрудничество. Просьба не вставать
 с мест до полной остановки корабля.
 - Так это... - Я обалдело вновь уставился на Би. Она смотрела с добрым
 юмором и участием.
 - Наш бот довольно старая, хотя и удачная модель, - сказала Эбигейл, 
 отстегивая ремни безопасности. - Мило, правда?
  Я промолчал, потрясенно подумав лишь: "Мастерство пилота... гипно-навыки...
  О, сукин сын!" Так и не уточнив, правда, адресата столь емкого эпитета.
 Удивленно примолкшие Голоса снова возмущенно забормотали... Я был почти
 счастлив, когда трап наконец опустился, и мы-таки выбрались... Под сумрачные
 своды очередного ангара. Три высокие фигуры в скафандрах полной защиты с
 опущенным забралами вышли из мрака.
 - Вы находитесь на охраняемой территории, - проскрежетал искаженным
 синтезаторами голосом один из гигантов, невозмутимо игнорируя атрибуты СБК
 на комбезе Би. - Опознайте себя, в противном случае...
  
 - Миссия Административного Совета, - отчеканила Би, выходя в круг света.
 Стражи угрожающе качнулись вперед, но тут же отшатнулись обратно, словно
 одернутые окриком свыше. Или Голосами... Изнутри.
  Дульные срезы увесистых игрушек системы Гатлинга медленно опустились в пол.
 Теперь и я мог вздохнуть с облегчением.
 - Кто старший?! - повторила Би. Голос ее звенел. Задай им, детка...
 Средний шагнул вперед, понурившись. Забрала однако не поднял.
 - Прошу прощения, леди специальный агент. На станции карантинный режим
 периметра по коду "А3", что предполагает...
 - Спасибо, лейтенант. Я знаю, что такое код "А3". Нет времени на всякие
 формальности... Проводите нас к местному начальству. - Вполне бесцеремонно
 перебила леди агент СБК и пошла с независимым видом в известном направлении...
 Во всяком случае, в известном ей. Текущий уровень понуждал меня только 
 следовать стопами Би. И я следовал, как привязанный, ни мало не тяготясь
 увесистым грузом. Разве что, мрачный эскорт, сотрясающий эхом шагов гулкие
 бесконечные коридоры, навевал нехорошие предчувствия... Да, и эти
 бесконечные полутемные коридоры... Что таилось в них? К чему такие 
 строгости? При полном пренебрежении моей водительницы стандартными 
 протоколами... Однако.
  Код "А3", по определению, мог означать что угодно - от хищения информации
 соответствующей степени секретности, до утечки биологически опасных 
 материалов... "... случаев импорта агрессивной органики" то есть. Это 
 пожалуй об'ясняло карантин и скафандры... "Веселенькое, должно быть, 
 местечко", - подумалось мне, на фоне неожиданно притихшего Хора. Чего 
 испугались, родимые? Щас приидем на место, установим контакт с аборигенами...
 Все и выясним. Вот только станет ли нам спокойнее... Об этом я предпочел
 не думать вообще. Белая мартышка... Ау!
  Однако нас все-таки ждали. У шахты транспортной кабины, помимо 
 предусмотренной кодом "А3" усиленной охраны, ожидал некто в невыразительном 
 сером одеянии. В СБК, наверное, вообще не боялись импортной агрессивной 
 органики - комбез на нем был стандартный, рассчитанный, разве что, на 
 комфортную прогулку на свежем воздухе, без никаких дополнительных
 средств индивидуальной защиты. Кроме массивной силовой кобуры на бедре.
 Напоказ.
 - Я думал, пришлют побольше спецов, - вместо приветствия сказал "Ромеро,
 Джин. Служба Безопасности Компании". Би не удержалась от гримаски.
 - Специальный агент Энигма, септ-оператор Оникс в качестве сопровождающего...
 Вас что-то не устраивает, агент Ромеро? - Знаешь, Би, это уже наглость...
 "Именованный агент",- в ужасе подумал я.
 - Все в порядке, - немедленно поправился тот. - Прошу следовать за мной. - 
 Все-таки он был слегка разочарован.
  
  Мы охотно проследовали за ним, все, кроме караула, в просторную грузовую
 кабину. Не успели сомкнуться двери, как пол ухнул вниз, создав легкое 
 ощущение невесомости. Скорость, с которой мелькали этажи внушала страх
 перед торможением... Но вскоре она плавно снизилась, так что я смог 
 различить на старомодном табло мерцающие цифры уровней. "Минус 115" - ого!
 Есть, где разгуляться... Не заблудиться бы. Счетчик достиг цифры "минус 127",
 и спуск прекратился. Кабина сменила вектор перемещения на горизонталь и,
 проехав несколько бесконечно долгих секунд на магнитной подушке, встала,
 развернувшись под прямым углом к штреку. Я стряхнул легкое головокружение
 и вышел, вслед за нашим "полупроводником". Би замешкалась. Она смотрела 
 по сторонам отсутствующим взором, почему-то нахмурившись. Неужели и ей
 чего-то не досказали? Я поймал себя на чувстве злорадного удовлетворения...
 Нет, ну должна же быть какая-то справедливость.  Или нет?
 
 - От нас требуется немного. Сотрудничество в рамках нашей компетенции, -
 голос ворвался в уши, как только открылись высокие двери. Зал совещаний...
 Глубокая архаика и одна из традиций Компании... - Я не говорю о
 самопожертвовании. Принцип "три О", составляющий основу корпоративной 
 политики с начала начал, от истоков Компании - он как нельзя лучше подходит
 к создавшейся ситуации... - Голос оратора гулко отдавался под сводами
 овального зала. - Он был и остается основополагающим, им мы и должны
 руководствоваться впредь.
  Эхо голоса еще долго слышалось в зале. Он был наделен силой, мощью, правом
 представлять, равно и вести за собой... Звучный, властный, зовущий... Это
 был Голос. После него была такой неуместной тишина. Звенящая, оглушительная
 тишина... Ей бы взорваться овацией, гулом восторженной толпы... Готовой
 идти. Но зал был безмолвен.
 - И да поможет нам бог, аминь, - докончил кто-то, но буднично и бледно. Я
 огляделся. Все кресла вокруг подковообразного стола были пусты, за 
 исключением председательского, развернутого ко входу спинкой.
 
  Кресло развернулось.
  
  Я снова почувствовал головокружение. Мне показалось... Я узнал сидящего.
  
  - Робсон, Уильям Грей, президент Компании с 2047 по 2065, речь на
 собрании акционеров 7 декабря 2053,  - сказал седой мужчина в кителе
 Координационного Корпуса. - Умел зажечь людей... Тогда еще требовалось такое
 умение.
 - Здравствуйте, Глобальный Координатор... - Би запнулась! Я весь превратился
 в слух. - Монтгомери.
 - Небольшая причуда... - Старик прищурился. - Вообще-то все это в прошлом,
 но... Чем могу - помогу. - Он развел руками, как бы обозначая границы своих
 возможностей. - Итак, "Большое С" в курсе нашей проблемы... А вы - 
 полномочный представитель.
 - Глобальный Администратор Маршан занимается проблемой лично, нам даны
 самые широкие полномочия, - сказала Би.
 - Соответствующие директивы уже получены, леди специальный агент, - старик
 успокоительно поднял ладони. - А этот молодой человек?
 - Септ-оператор Оникс, сэр, - вякнул я и заткнулся под молниеносным
 взглядом специального агента.
 - Седьмой класс сложности? - Отставной Координатор удивленно всплеснул 
 руками. - Однако...
 - Он прошел соответствующую спецподготовку, - с нажимом сказала Эбигейл,
 уничтожающе глядя на меня.
 - Что ж, пути Административного Совета... - Старик снова развел руками.
 Жестикуляция, очевидно, составляла неот'емлемый компонент его манеры речи.
 - Я надеюсь, он достаточно компетентен.
 - Я отвечаю за это лично. - Да-да, глупышка Оникс, я с тобой отдельно
 поговорю...
 - В таком случае, не вижу препятствий... Желаете сразу приступить... Э ...
 к делу? Вас проводят... - Он кивнул Ромеро. 



  Гл. 31  Скелеты в шкафу
  
 - Что ты, черт побери, себе позволяешь? - свистящим от ярости шепотом
 осведомилась Би, как только мы остались наедине.
 - Но... - Хотел возразить я, имея в виду положение о субординации 
 исполнительного звена.
 - Я твое непосредственное начальство! - перебила леди спецагент. - Твое дело -
 выполнять мои указания. Остальное, включая контакты с аборигенами, будь
 добр, предоставь мне.
 - А... - Не сдавался я. 
 - Что еще?! - взорвалась она.
 - Ничего, - тихо сказал я и уставился в пол.
 - Вот именно! Ты ничего не понимаешь...
 - Так об'ясни мне...
 - Не могу, - она отвернулась. - Не сейчас, во всяком случае...
 
  Я удивленно поднял глаза. Она протянула ладонь и погладила меня по щеке.
 - Пойми... В этом деле, чем меньше знаешь - тем лучше. Спокойнее...
 - В этом вся причина? - спросил я, наблюдая удивительную перемену в ней.
 - Не совсем, - еле слышно прошелестела девушка, переживая какую-то внутреннюю
 борьбу... Надлом и в голосе мольба... - Но она есть. Ты веришь мне?
 "Куда катится этот мир?" - подумал я, не находя ни малейшей логики в
 происходящих событиях. В поведении Эбигейл, в частности.
  
  Собственно, она не обязана была мне ничего об'яснять. Она вообще не была мне
 ничем обязана... Если на то пошло - отношения наши вполне могли остаться в
 рамках отношений между полами. И как это ни пОшло, у меня не было бы иного
 выбора, предложи она мне "чистый секс", не приправленный никакими иными
 эмоциями, кроме животного наслаждения... На ее стороне была сила, зловещая
 репутация СБК, вкупе с авторитетом "Большого С": "Оставь надежду..."
  Тем удивительней и необ'яснимей была для меня та непонятная слабость вполне
 созревшей для своей специализации агентессы, по своей прихоти приблизившей
 меня к себе много более, чем это возможно для бессловесной игрушки. Иногда
 меня даже посещала откровенно циничная мысль... Что Эбигейл, несмотря на
 свою силу, была игрушкой собственных необузданных страстей... Безумное
 дитя технологии, изменяющей тело на таком уровне, что изменения затрагивают
 и душу. Какой-то психологический выверт, перекос сознания, сделавший ее
 чрезвычайно полезным инструментом в темных делишках Маршан и прочих
 иерархов Компании. Полезным настолько, что позволял им закрывать глаза на
 некоторые побочные эффекты, вносящие элемент нестабильности в основание 
 проводимой исподволь политики, всей закулисной возни с передергиванием
 одеял и отклонением противовесов под неожиданным углом, склоняющим чаши весов
 в ту или иную сторону... Оно вовсе не было монолитным это сооружение, 
 составляющее остов, становой костяк Компании. В нем были вполне центробежные
 силы, стремящиеся разбалансировать шаткую конструкцию для перераспределения
 массы и энергии, что должно в теории повлечь за собой создание условий 
 наивысшего благоприятствования для той или иной стороны. К этому издавна 
 стремился "КК", задавленный административным диктатом, при молчаливом 
 содействии СБК... Естественно, "Большое С" было заинтересовано в сохранении
 существующего положения и усилении своих позиций, а СБК занимала промежуточную
 позицию, за щитом Нормы вынашивая собственные далеко идущие планы...
  Только естественная система сдержек: "Большое С" направляет "КК", СБК следит
 за соблюдением Нормы, и оба они нуждаются в исполнительной мощи Корпуса - 
 только это хрупкое равновесие удерживало Компанию от неконтролируемого
 накопления энтропии и неожиданных эволюций, но изменения накапливались 
 подспудно в зазоре различий между тем, "что дОлжно" и тем, "что есть"...
 
  Что же ждет Компанию? Во всяком случае, у меня возникло ощущение, что этого 
 наверняка не знают ни Административный Совет, ни СБК, ни тем более Корпус...
  У каждого института власти Компании хватало своих скелетов в шкафу. И не
 факт, что эксцентричность Би - что-то сверхординарное.
  
  Однако именно ей я был обязан возможностью выйти за рамки бездумного 
 подчинения. И не только в метафорическом плане. Жаль только, спецы из
 реабилитационного центра стерли все воспоминания о том, как мне удалось
 это сделать... И вовсе необязательно, что подобная избирательность была
 вызвана только заботой о моей адекватности.
 - Я верю тебе, - сказал я, не особенно раздумывая. По крайней мере, Эбигейл
 относилась ко мне не просто как к инструменту. И мелочная ревность, как
 я позволял себе думать, могла проистекать от искренней привязанности...
  И не давала ни малейшей зацепки. Все же я верил ей, хотя бы даже потому, 
 что выбора у меня все равно не было. 
 
  Уладив таким образом последние оргвопросы, мы приступили-таки к делу. Би
 поманила пальцем предоставленного в наше распоряжение бывшим Глобальным 
 Координатором проводника, до сих пор нервно переминавшегося с ноги на ногу
 в сторонке и не без интереса прислушивавшегося к нашему маленькому 
 междусобойчику. Он немедленно, хотя и с видимой осторожностью приблизился
 на положенные по Уставу два метра.
 - Леди специальный агент? - Голос его рождался откуда-то из области
 инфразвука и сильно акцентировался шипящими звуками, отчего приобретал слегка
 инфернальный оттенок. - Я Локи Т. Техническая поддержка.
  "Мне следовало догадаться", - подумал я, поняв теперь, почему проводник
 оказался экипирован в странно знакомый комбинезон - вообще-то, могу
 поклясться, я таких раньше не видел - с ребристыми накладками на коленях и
 локтях, со множеством клапанов, пряжек и карабинов на поясе.
 
  - С каких это пор функции гида выполняет техник? - Наморщив носик,
 промурлыкала Би прегаденьким голосом. Парень ей сразу чем-то не понравился...
 - С позволения леди, техник пятого разряда, - со значением заметил Локи, 
 невозмутимо выдерживая насмешливый взгляд Би. Похоже, неприязнь становилась
 взаимной... - С некоторых пор туда, куда я имею честь вас сопровождать, 
 без помощи технического персонала попасть, скажем так, затруднительно...
 Гид там не то что ногу - шею сломит...
 
  Да, малышка... Один-один. Я подавил улыбку, и подумал, что он не так прост, 
 как кажется, этот квинт-инженер... Он вовсе не стремился оказывать 
 какие-либо дополнительные знаки уважения, сверх положенных по Норме, и Би
 это откровенно взбесило...
 - Однако, довольно болтовни! - Довольно резко сказала леди спецагент. 
 - Ведите... Не терпится посмотреть на работу специалиста.
 
  Однако эти двое стоят друг друга, дружище Оникс...
  
  На этот раз Локи Т был краток.
 - Прошу следовать за мной, - сказал он. Очевидно, некий внутренний Голос
 сказал-таки ему, что не стоит лишний раз испытывать терпение агента СБК.
 Н-да. Я шел между ними, наблюдая сутулую спину инженера, и чувствовал, как
 возрастает разность потенциалов... Надо бы заземлиться, на случай пробоя.
 Очень щекотливое ощущение. Чего это они?
  Мы опять миновали систему коридоров, помещений, разделенных на отсеки
 многочисленными переборками и пневмо-дверями, иногда, для пущей важности
 снабженными вооруженной охраной. Что удивительно, во волне обычной форме 
 одежды, не стесняющей движений, разве что стражи дополнительно были одеты в
 пуленепробиваемые кокон-жилеты, не являющиеся однако препятствием
 для опасной микрофлоры... Это наблюдение меня озадачило.
 - Как начет средств индивидуальной защиты? - спросила Би.
 - Нет необходимости. Только служба Периметра задействована в обеспечении
 карантина... - ответил Локи. - Внутри станции биологической, либо иной
 агрессивной среды не обнаружено и, насколько можно судить, не ожидается.
 - Вы что, хотите сказать, что она ожидается... - Би даже остановилась
 в изумлении.
 - Извне, - докончил техник, проходя в кабину перемещений.
 - Идиотизм... - Би только головой покачала. Кажется, ему все же удалось 
 произвести впечатление на нашего агента. Своей непосредственностью. У него,
 конечно, было для этого основание - правила Нормы придумали для всех и
 каждого, и они не допускали отступлений, "... независимо от текущей
 целесообразности". Конец цитаты.
  Однако Эбигейл очень не любила, когда кто-то ставил под сомнение ее
 компетентность, тем более какой-то там техник... Я всерьез начал опасаться
 возможной конфронтации, исход которой мне представлялся явно не в пользу
 Локи... Основания у меня тоже были.
 
  { ++ воспоминания }
  
  От этого сообщения веяло холодом.
  
  "Привет. Когда мое послание дойдет до тебя, меня, возможно, уже не будет
 в живых. Может быть, это не совсем этично, использовать ваш "испорченный"
 Канал, но... Иного выбора у меня нет. Да и времени тоже. Потому слушай.
  Когда-то я был таким же, как ты... Так давно, что даже с трудом верю в это,
 но так было... Я только-только закончил нуль-цикл, и меня готовили к
 гипно-сну. И, ты знаешь, я до смерти боялся... Нет, не саркофага. С этим
 все было более-менее понятно. Я был не первый и не последний, кто проходил
 через РНК-ванну, тем более, сделать это  в последствии пришлось не раз для
 достижения очередной ступени, вплоть до прайм-оператора. 
  Однако, был страх. Неосознанное предчувствие потери чего-то важного, что 
 было во мне... Впрочем, оно в той или иной степени присутствовало в каждом...
 Возможно, виной всему живой пример одного очень близкого мне человека.
  Ее звали Кати Т. Она готовилась стать инженером - тогда еще не считали
 нужным изолировать разнопрофильных спецов, и мы имели возможность общаться
 со своими сверстниками иных специализаций.
  Кати была славной девчушкой. Не знаю, почему она обратила на меня внимание,
 казалось бы - что нас могло быть общего? Но мы очень быстро сошлись и
 сдружились настолько, что ... Ладно, это не так важно... 
  Она закончила курс предсонной подготовки на полтора-года раньше. Программы
 обучения тогда были уже по набору навыков, даже у спецов СБК процесс
 имплантации занимал не более трех лет. Соответственно, программа Кати
 уложилась примерно в год гипно-грез...
 
  Я увиделся с ней спустя год, как ее забрали. Много позже я иногда думал...
 Лучше бы этого не произошло. Лучше бы нам вообще не встретиться.
  
  Да, это была Кати. Точнее, септ-инженер Кати Т, прекрасный специалист по
 наладке параллельных Бета-ИИ пост-пост-фоннеймановской архитектуры на
 квазинейронах... Вот только куда-то исчезла Кати-Сорванец, Кати-Проказница,
 обнаружившая лишние контуры в блоке связи учебных имплантов - точнее, 
 избыточные, необходимые для сопряжения с будущей аппаратурой прямого
 интерфейса... Кати подарила нам "испорченный" канал, а они за это украли
 ее улыбку... 
  Неделю спустя мне приснился саркофаг. Точь в точь такой же, какой мы видели
 на вводной экскурсии нуль-цикла... Анатомическая ванна, настраивающаяся на
 контуры твоего тела, конвульсивно содрогающаяся в такт тонус-генератору...
 Система регенерации РНК-коацерватной взвеси, да пучок щупалец-зондов.
 ... И две последующие ночи я не смыкал глаз, вслушиваясь в тишину. Мне
 слышались шаги. Тихие, крадущиеся... Я боялся их услышать наяву, зная, 
 что за мной все равно придут. Снимут с меня подростковый КС, росший
 вместе со мной все это время. Комбез уничтожат. А мое тело продезинфицируют
 жестким светом и положат в ванну на долгих три года... Не важно, что я
 ошибся в сроках - моя программа обучения была одной из новейших, 
 рассчитанных на пятилетку... Я боялся, что так же, как в случае с Кати, у 
 меня отберут способность радоваться жизни, дав взамен лишь набор умений...
 Вынут душу.
  Пять лет спустя, получив новое имя и достигнув ступени септ-оператора, я
 не обнаружил в себе каких-то изменений. Я так же много думал и еще больше
 мечтал... Работе это не мешало никак - я делал свое дело, не задумываясь, как
 автомат. И, как машина, допускал ошибки только в случае совершенно не
 предусмотренных текущей программой обстоятельств... Так же поступали все, 
 кто работал рядом - все эти техники с их двойными индекс-именами, 
 коллеги-операторы, охрана... Они не сомневались. Они действовали, реагируя
 на изменения обстановки в рамках компетенции, ни на долю секунды не
 выбиваясь из жесткого временнОго графика Плана.
 
  Но страх не ушел.
  
  Страх, забытый было за однообразной чередой будней, забитых до отказа
 вполне неблагодарной работой, проник в мое существо другим путем.
 Будучи сам работником Компании, все же я слишком отличался от любого из них.
 Однажды я почувствовал отвращение к своей деятельности... К этому изо дня
 в день повторяющемуся до последнего сеанса подключений, до последнего 
 набора переданных ссылок, установленных и сброшенных уровней доступа, 
 алгоритму автоматического, бездумного существования. Мою жизнь можно было
 всю описать конечным автоматом-сетью, графом состояний... Что я от скуки и
 делал, к недоумению участников очередной сессии, об'ясняя особенно любопытным,
 что провожу изыскания на предмет повышения эффективности обработки пакета
 интерактивных запросов за счет последних пяти тактов набивки кадра,
 используемых обычно для очистки буфера, перед сбросом текущей транзакции и
 переходом на следующую... Полная ерунда, конечно, я же не думал, что 
 верные принципу "три О" операторы воспримут это всерьез...
  Тогда я отделался легким испугом и резолюцией комиссии по исследованиям и
 разработкам о прекращении моих несанкционированных опытов, как 
 бесперспективных с практической точки зрения и потенциально вносящих
 нестабильность в работу системы... Резолюцию наложил лично престарелый
 Хранитель Узла, терц-администратор Асфикс, особенно упиравший на третью
 составляющую Принципа - ответственность.
  А я возненавидел... Нет, не это сборище напуганных моей непонятной 
 инициативой чиновников Компании. А саму систему, лишенную движения мысли...
 Действующую, непонятно зачем и для какой цели, но неумолимо и неизменно, 
 с той самой точки отсчета, давшей начало Компании, спецмодификации, да и
 самой Сети, и так же, как она будет действовать - я чувствовал это -
 много позже меня.
  Почему-то именно мне было сугубо не все равно, а противно и унизительно
 быть не то, чтобы винтиком, - регистром, информационной ячейкой, триггером, 
 переключателем в недрах этой бездушной... безумной машины...
 
  Потом был неожиданный перевод на станцию "Кей - 3" на должность ассистента
 Администратора Шлюза... Станция была старая. И маленькая... Много меньше
 "Узловой-Т5", на которой я работал от саркофага и до ступени кварт-оператора.
 
  Именно здесь я узнал, что не одинок. Что есть еще такие же как я... Небольшой
 слаженный коллектив специалистов, где меня приняли как равного. Как своего.
 Может быть, дело было в удаленности "Кей - 3" от руководящего центра 
 Компании... Или, напротив в близости - мы находились на самой периферии, у
 внешней границы... Недалеко от пресловутой системы Крюгер-5, с его 
 легендарным и зловещим Джой-Сити. А может мне просто повезло... На "Кей - 3"
 я встретил Лиз. Она дала мне то, чего мне так не хватало до сих пор -
 выход за рамки будней, искреннюю дружбу и настоящую любовь... Тогда я не знал,
 не понимал еще, что это такое. Мне было хорошо с ней, так хорошо, как никогда
 прежде... И впредь, когда в один миг все кончилось - явились эмиссары СБК.
  Они забрали всех - даже Лиз... Ее арестовали первой, как Администратора
 Станции, прайм-оператора Зейна, прайм-инженера Франчи Т, старого Энфилда, 
 начальника службы охраны... Всех представителей управляющего состава - 
 Акционеров Компании и Граждан!
 Только тогда я узнал о тайне, связавшей их в сплоченный кружок заговорщиков,
 о тайне, в которую Лиз не сочла нужным посвятить даже меня... Хотя она и
 любила меня, а, может быть, - именно поэтому.
 
  Они пытались пробить канал за Барьер, в запрещенные сектора... Я не 
 представляю, зачем им это было нужно. Знаю только, что этого боится кто-то на
 самом верху. Кто-то, кто дергает за ниточки в "Большом С", в СБК и в 
 руководстве Корпуса. 
  Этот кто-то боится не самого Барьера, но инициативы снизу, на местах... И 
 одновременно, стремится к обладанию этой тайной...
 
  Лиз и ее соучастники знали и умерли за это. 
  
  Меня спасло неведенье. Я отделался снятием с должности и ссылкой в 
 Воспитательный Центр. Мне еще повезло... Комитет учел мой опыт и меня
 назначили преподавателем нуль-цикла, без права ведения сеансов работы...
 И вот... Мой интерфейс мертв. Зато я получил обратно свое имя. А за одно и
 ненависть... Так я понял, что такое любовь - лишившись ее по воле хозяев
 Компании, загнавших личность в прокрустово ложе Нормы.
  
  Недавно я нашел тебя. 
  
  Прости, я не успел хотя бы предупредить тебя об опасности...
  Я не знаю, кто стоит за Маршан, кто дергает за ее ниточки, избрав тебя в
 качестве инструмента... Знаю только, им зачем-то нужен Барьер, канал Туда...
 И они готовы на сделку хоть с Чертом ради этого.
  Я не могу сказать тебе "Держись подальше... Не играй в эти игры..." 
  Просто будь осторожен. 

                                    И ныне в эфире, ex-p.o. R.
  P.S.				
  От старой школы - новой: широкой тебе полосы и быстрого клока...
  Не говорю, до свидания... Но, чего-то да стоит Канал, если
  следующий отложенный вызов не сбросит в твой зачаточный буфер это письмо."
  
  Проснувшись, я был один в комнате. Постель все еще хранила тепло ее тела, но
 девушка исчезла. Закрыв глаза, я попытался представить ее...
 "Держись подальше..." - всплыло из подсознания.
 Откинув одеяло, я сел и прислушался. Тишина... Никак не привыкну. Сам я 
 Каналом никогда не пользовался, а вот сообщения время от времени получал...
 Как эхо подслушанного разговора, в основном. А точнее, - впервые кто-то
 заговорил со мной напрямую, пусть и OFF-LINE.
  Я вдруг почувствовал себя голым. Ощущение внимательного взгляда, вкупе с
 буквальной наготой заставили немедленно облачиться в КС, висевший на
 спинке кресла сдувшейся куклой...
  
  Коридор был безлюден, посему я лишь спустя время заметил, что повторяю 
 вчерашний маршрут... У изолятора тоже не было ни души, потому Голос был
 как окрик... Только обостренное внимание позволило заметить длинную тень
 на полу, а мои ноги уже швырнули меня к стене...
  Охранник вышел в полосу света и огляделся. Он, кажется, ничего не заметил.
 А я слышал только сумасшедший стук сердца. 
  Створ распахнулся, явив на свет медицинскую каталку, влекомую двумя 
 охранниками, с каким-то тяжелым темным грузом. Девушка в сером вышла
 последней. Каталку развернули, так что свет упал на прорезиненный мешок...
 Я накрепко зажмурил глаза. "... уже не будет в живых." Рено, Рено...
 "Ну почему..." - подумал я, давя в зародыше рвущийся из груди крик.
 
 - Оникс, ты идешь? - Голос Би был как всегда исполнен терпения.
 
  Она стояла у дверей кабина, уперев руки в бока. Я по-удобней перехватил
 кейс и заторопился вслед за инженером, сделав вид, что не расслышал ее
 замечания насчет лунатиков.
  Действительно. Спятить можно от этой чехарды в воспоминаниях. Но, к
 сожалению, фрагментация памяти - меньшее из неизбежных зол, которые наша
 ТПП - "Технология Похеренных Последствий" - обрекала каждого, подвергшегося
 спецмодификации.
  Тень анадаптивного синдрома маячит за плечом, на периферии зрения, - только
 свистни... Расщепление сознания, диссоциативная прецессия, уровневый
 параколлапс... Это только из старых более-менее описанных, только прямых
 осложнений, влекущих за собой целую палитру "эговывихов" и "мозгоперекосов"
 от банальной шизофрении, до пресловутого "растворения" - когда дубль-эго, 
 прецессирующее около некой точки равновесия, по все более эксцентрической
 орбите, входит в резонанс с системной квази-средой и наконец уносится
 теплым кибер-Гольфстримом в открытый океан, изобилующий совершенно 
 непредсказуемыми, вполне турбулентными возможностями, навроде
 "странного аттрактора"... И еще душераздирающие истории о загипнотизированных
 системой, навсегда покинувших свои телесные оболочки... О явлениях 
 неприкаянных дублей-призраков, полностью диссоциировавших
 и ассимилированных, украденных киберпространством душ потерявших
 ориентацию операторов.
  И стрессы, и нервные срывы. И подкрепленные медицинскими заключениями
 запреты на работу в "прозрачном виртуале" с превышением допустимой
 частоты задающих и прочих заплывов за кибер-буйки...
  Это только у нас - системных операторов. Эбигейл и Локи тоже наверняка есть
 что порассказать из их специфического фольклора... Может быть, чуть менее
 экзотического, но тоже... Вполне. В мейнстримовском духе страшилки на ночь.
  Чем, интересно, пугают будущих спецагентов? А инженеров? А... 
 администраторов... Стоп. Это уже не в нашей компетенции.
 
  Мы действительно ненадолго задержались на перекрестке двух коридоров, 
 пережидая странную процессию, проходящую из конца в конец по гулкой 
 металлической трубе, перпендикулярной нашей.
  Люди шли цепочкой. Собственно, иного выбора у них не было - шею каждого
 охватывала металлическая скоба-хомут, соединенная прочным тросом через 
 систему блоков и траверс с аналогичным ошейником впереди и позади
 идущего... Были они все изможденные, грязные, одетые в какие-то засаленные
 робы вместо КС...
 - На станции катастрофически не хватает рабочей силы... - пояснил инженер,
 словно почувствовав себя виноватым за это зрелище. - Поэтому руководство
 взяло в аренду несколько федеральных тюрем строгого режима...
  Приглядевшись, действительно можно было заметить, что все они отягощены
 грузом каких-то увесистых инструментов и оборудования. А еще - синюю
 татуировку на бритом черепе... И даже полоски штрих-кода на блестящих от
 пота лбах и затылках... Заключенные. Собственно, я не думал об этих
 шатающихся от усталости ворах, насильниках и убийцах, как об отбросах
 общества и преступниках... Для меня они были... Пришельцами. Гостями из 
 мира, не знающего РНК-ванн, биомодуляции и гипно-обучения - во всяком случае,
 не в таких масштабах... Из мира, где ничего не изменилось со времен
 охоты на мамонтов... Мира первобытных, настоящих страстей, а не навязанных
 гипно-грезами усеченных иллюзий. 
 
  Из мира обыкновенных людей. 
  
  А ведь когда-то они были свободны... Свободны по-настоящему - наделены
 правами...
  Взгляд из толпы был подобен молнии - прожигающий, пронзительный... В нем
 были вызов и ненависть... Но не отчаянье.
  
  Я проводил взглядом сутулую спину зека. А ведь он и сейчас неизмеримо 
 отстоит от любого спеца... От тебя самого. Что ты знал в своей жизни,
 кроме работы, к которой тебя готовили с детства, до отказа забитого учебой и
 бесконечным постижением той важности, той ответственности, которая ляжет на
 твои плечи во имя Цели одного большого Плана, который тебе не дано постичь...
 кроме страха перед Нормой и всемогущей Службой Безопасности - ее вполне
 материальным воплощением... "Бездумное, автоматическое существование."
 Жизнь муравья под колпаком чьего-то внимательного взгляда и 
 постулатом-заповедью "Три О" вместо смысла жизни.
 
  А он... Этот зек. Что держит его? Только эта нелепая снасть, могущая однако 
 стать прекрасной удавкой, стоит ему оступиться... И только. И ему дела нет
 до какой-то там Цели и чьего-то гребанного Плана... У него свои далеко
 идущие планы. Стоит только охране зазеваться, положившись на гипно-навыки...
 Ведь ошейник обязательно снимут при разводе на работы... А кто же, исключая
 полных кретинов, не использует шанс натянуть нос Злодейке Судьбе, стоит ей
 ослабить бдительность, пусть на мгновенье.
  
  Два мира... И пропасть между ними.
  
  Или... было что-то... Мне показалось вдруг, что у меня закружилась голова... 
 Что у меня могло быть общего?  Что я там говорил... Про Гостей?
  
  Голос вернул меня к реальности.
  - Эй, с тобой все в порядке? - спросила она.
 Я совсем очнулся под ее подозрительным взглядом... Плацебо в действии - 
 стены немедленно перестали колыхаться.
 - Эти... люди, - промямлил я. Но коридор был пуст. Колонна давно скрылась в
 полумраке полого уходящего вниз коридора.
 
 - "Люди", - презрительно фыркнула Би. - Подонки, мусор... Расходные
 материалы... Хватит, посмотрели! Долго еще? - спросила она у Локи.
 Кажется, агентессе начало изменять терпение.
 - Мы уже практически пришли, - не вполне уверенно заверил Локи Т.
 
  Наш коридор сделал небольшой поворот и уперся... В моем лексиконе не 
 обнаружилось подходящего определения. Голоса смущенно смолкли... Что, 
 родные, - крыть нечем? То-то!
 
  В смысле, то-то и оно...
  Нет, внешне там был тот же коридор... Труба, и труба. Но... Т а м.
  Почувствуйте разницу.
  
  Впрочем это надо видеть.
  
  Стена колеблющегося воздуха... Водораздел змеящейся зыби, искажающей очертания
 стен уходящего вдаль коридора... Время от времени по ней пробегает рябь...
 Шум... Помехи в эфире.
  Граница была едва заметна и так близка... Протяни руку... Смутные отзвуки...
 голоса... призрачные фигуры... Мне показалось я слышу музыку... Или пение...
 И вижу. Что-то... Расплывающиеся образы без названия, призраки... миражи.
 Калейдоскоп смутных узоров... обрывки ощущений, проносящиеся по краю
 сознания...
  А потом появилась Тень. Она пришла оттуда, легкими неслышным шагами, держась
 как бы наособицу от прочего ряда неясных ассоциаций, с каждым шагом обретая
 плоть... Она казалась почти материальной - протяни руку... 
 "Не слабо?" - Я почти услышал эту невысказанную мысль.
  Только лицо ее плыло, неуловимо меняясь, не давая задержать взгляд на 
 какой-либо детали размывающихся черт... Не давая зафиксировать образ,
 удержать зыбкий мираж, поймать его в ловушку ассоциации... По Ее лицу словно
 струилась ртуть... Хромовый блеск жидкого металла... Металлическая тень
 подняла взгляд. Ее губы под зеркальным покрытием шевельнулись - словно
 дрогнула гладь пруда под бензиновой пленкой...
 
  "Пойдем..." Ну же! Протяни руку... Хромовая статуя, одновременно такая живая
 и реальная протянула навстречу свою точеную ладонь с блестящими лезвиями 
 длинных ногтей.
 
 - Ни шагу дальше... Слышишь меня? - Голос походил на предупредительное шипение
 готовой к броску змеи. Залитое ртутью лицо исказилось в немом крике...
 Статуя окуталась бликами холодного пламени... Теперь уже просто статуя.
 - Оникс, назад! - Хватка у Би тоже была, дай боже. Она крепко держала 
 меня за руку чуть выше локтя... Голоса заполошно стенали греческим хором...
 А меня колотила крупная дрожь.




   Гл. 32  Noname 15
  
  - Вы абсолютно уверены? - спросила Би.
  - Симптомы достаточно специфичны, - сказал врач. - Расстройство внимания,
 чрезмерная фиксация на собственных эмоциональных реакциях... И - он же
 сам сказал - он  н е  с л ы ш а л  Голоса. Отключение потока стимул-сообщений
 трудно спутать с чем-то другим. А это, знаете ли, достаточно тревожный 
 признак - первое прямое указание...
 
  Они говорили уже более получаса.
  
  - Опять же, - заметил док, - обращает на себя внимание оригинальная легенда.
 Эта женщина из жидкого металла - ожившая статуя... 
  Внешние детали необычны, но они не так важны по сравнению с общим сценарием...
 Материализация фантома в конкретном облике - прошу прощения, заливка в 
 настоящую форму и буквальное воплощение в металле - не более чем игра
 воображения... Подсознание выкидывает и не такие штуки с нашим "Я", причудливо
 искажая напластования личного опыта, сопровождающего все проявления внешнего
 соответствующим ассоциативным рядом - это не более чем проекция внешнего
 во внутрь, сугубо личностная, индивидуальная модель... В данном случае,
 нашему "Я" нужен какой-то якорь, а отсутствие подходящей ассоциации
 вынуждает лепить оболочку фантома из того, что есть - т. е. модель, которую
 можно уместить в личностной картине мира... Типичная ловушка сознания:
 мы сами приоткрываем дверь...
 
 - Простите, доктор, - прервала его Би. - Нельзя ли ближе к существу проблемы...
 Без этих ваших метафорических упражнений?
 
  Они говорили уже более получаса... 
  
 - О, разумеется, леди спецагент... Я несколько увлекся, - док ни мало не 
 смутился. Ему, в силу спецификации, доставляло удовольствие препарировать
 абстрактные порождения собственного вполне отвлеченного умствования. - В этом
 и состоит главное отличие: в достаточно общем случае, не выходящем за рамки
 наших мировоззренческих установок... - Он заговорил быстрее, видя, что леди
 агент на глазах теряет терпение. Би всего лишь барабанила кончиками
 пальцев по колену, глядя в сторону, и словно бы игнорируя поток вполне
 метафизических излияний доктора. - ... Проекция и останется таковой, не
 вызвав иных последствий, кроме обычного для сложных саморазвивающихся систем
 ответа по закону обратной связи - нашего отношения к происходящим вовне
 изменениям, доступным для восприятия посредством отображения на модель...
 Прошу прощения... Это норма жизни, - не так уверенно заметил он. - Разумеется,
 при условии наличия соответствующих механизмов, обеспечивающих внутренний
 баланс, устойчивость... Другими словами - инерцию сознания. Она играет нам на
 руку, когда в ответ на неадекватные нашему мироощущению воздействия мы 
 просто ставим внутренний блок - дистанцируемся, отгораживаемся от внешней
 агрессии, оставаясь индифферентными к экстремальным изменениям среды, 
 тем самым защищая нашу модель, отсекая траектории, заведомо чреватые
 бифуркантными... Пардон, - скачкообразными, непредсказуемыми изменениями...
 В крайнем случае, - психический шок, отключение сознания
 со сбросом всех неадекватных установок - защита последнего рубежа, когда
 в действие вступают глубинные резервы психики, составляющие ядро
 ментальной сущности человека... 
  Однако та же инерция может сыграть с нами злую шутку, сделав подобный откат 
 невозможным... Уже сам пережитый шок - достаточно серьезное испытание,
 редко обходящееся без последствий. В ряде случаев, изменения бывают настолько
 глубоки, что резервов психики не хватает для полного восстановления... 
 Искаженное таким образом, частично восстановленное, а потому ослабленное,
 сознание будет беспомощно перед всякого рода флюктуациями, выводящими
 внутренние показатели на экстремальные уровни. Более того, оно может просто не
 заметить подобных скачков, постепенно выводящих систему из равновесия,
 усугубляя эксцентрику колебаний...
 
 - Иными словами, диссоциативная прецессия? - предположила Би, безжалостно
 отсекая суть от прочих напластований, могущих постепенно вывести ее из
 равновесия... Ой, док, нарветесь вы на агрессивное воздействие, когда
 зашкалит ее стервометр... Боюсь, это чревато катастрофическими бифуркациями.
 
 - Мираж  п о з в а л  его, понимаете? - О, это уже обо мне...
 
 - Короче! Ваше мнение?
 
 - Сомнений быть не может.
 
 - Черт знает, что такое! - Би позволила своим эмоциям вырваться наружу:
 "Так я и знала..."
 
  Так случилось, что больше мы никуда не пошли. На пути миссии встала 
 неожиданная проблема, связанная не столько с появлением перед миссионерами
 преграды в виде некой полу-призрачной  станции, заполнившей некий вполне
 ограниченный об'ем внутренних помещений станции, сколько с ее влиянием
 на мою "ментальную сущность"... Тьфу... С кем поведешься...
  В общем, для решения некой интересующей Маршан проблемы нужно было проникнуть
 т у д а, но по всему выходило, что я не смог бы  т а м  находиться без 
 немедленных и далеко идущих последствий... Без того, чтобы это непонятное
 нечто не вытащило на свет божий парочку синтетических кошмаров, развившихся
 на субстрате моих причудливо рекомбинировавших ассоциаций... 
 
  Какая-то часть моего мозга, топологически локализованная в ответственном за
 логику левом полушарии, по инерции еще занималась анализом поступающей
 аудио-визуальной информации, раскладывая по полочкам, сопоставляя, улавливая
 режущие слух непривычные термины, вновь сплетая их в сеть ссылок... Но и
 без вивисекции привходящих абстракций было ясно: креза крепчает...
  Об этом можно было догадаться по омрачившим пресветлое чело моей Немезиды
 тучкам тяжких размышлений... И неподдельного беспокойства.
  Сам я к новостям отнесся спокойно. Может сказывалось искаженное восприятие...
 А может не такая уж это для меня и новость?
  Сколько их было... Скупая статистика хранит смущенное молчание. Кому 
 действительно это нужно, вполне способен самостоятельно обработать 
 количественные данные, чтобы уловить неутешительную и в какой-то степени
 зловещую качественную составляющую ее направленности...
 
  "Тенденция однако!" - Скажет кто-то. А кто-то с мрачным удовлетворением,
 молча переведет катастрофическую нелинейность в красивую зависимость, 
 сглаживая биения годовых показателей обратной функцией снежного кома...
 Цинично? Зато более чем наглядно.
  Так сколько же их было? Унесенные сообразным эпохе поветрием, куда ушли они,
 вырванные из тенет привычного пространственно-временного континуума, 
 буднично именуемого "об'ективной реальностью", не стесненные более рамками
 индивидуальных ограничений, будь то бренная телесная оболочка, либо весь
 обобществленный груз заблуждений и разбитых иллюзий, преданных идеалов и
 несбыточных надежд - всех синяков и шишек, набитых "человеками разумными",
 до поры счастливо уверенными в целесообразности и правильности однажды
 избранного... Указанного пути... И верности Идее, до самозабвения, до победы,
 до самого конца... Покуда жива вера во всемогущество и необоримую крепость,
 несокрушимую твердыню "Мы" - священное знамя джихада и честные слезы под
 чистый звон боевой трубы... 
  И подвиг во имя Христово, и живая стена, сдержавшая поток неостановимой
 брони...
 
  И глухое отчаянье, волчий вой одиночества средь безликой толпы, марширующей
 мимо по дороге в Светлое Завтра, оборвавшейся в пропасть... И молчание. 
 Вечная ночь - космос, равнодушный к индивидуальной трагедии.
  Скорбь изначальная... Не потому ли, что ты уже обречен, рожденный в муках,
 запертый в тесном вместилище, ограниченный его слабостью и нуждами, и
 немощами, и болезнями... Конечный. Обреченный земле и забвению... Прах к
 праху... Скорбь к скорби...
  Скорбь, приумноженная сознанием тщеты, и неистребимая надежда, получить
 однажды ответ на один и тот же невесть когда заданный вопрос...
 
  "Зачем я, господи?"
  
  И молчание в ответ.
  
  Так в чем же твоя проблема, человече?
  Есть же сознание - способность осознавать себя. Должна, наверное, быть
 и сознательность какая-то... Что смотришь? Скучно тебе? Ляжь, отдохни 
 покуда... Скумекаем чегой-нибудь. Что, старо с ребрами? И-их! Не боись, паря!
 Технология-то на что? Ляжь, говорю... В эту вот ванну. В нее самую... Не 
 ахти какая терапия - ты у нас хоть и венец творенья, да не без недостатков...
 Принципиальных, заметь. Зато выспишься - милое дело! Заодно мы тя слегка
 подрихтуем... Привьем сознательность в массовом порядке. А чтоб поменьше
 думалось - вот тебе шептуны-советники на все случаи жизни. Теперь они за тебя
 думать будут, в строгом соответствии с Нормой... Чтоб никому обидно не было,
 ни мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Ш-ш... Спи. 
 Кажись, пронесло?..
  А вот пойди ж ты! И что же это за потребность такая создавать проблемы на
 ровном месте... Очередные неприкаянные души, нашедшие лазейку в четком
 плане, не оставившем казалось бы места для столь нерациональных явлений.
  Технология... Палка о двух концах, клинок обоюдоостый! "Кибер-пространство",
 будь оно неладно!
 
  Не более, чем абстракция, призванная обозначить, об'яснить самому создавшему 
 ее разуму, чем является эта совокупность средств обработки и передачи
 данных. Порождение человеческого гения, сама она ему уже не принадлежала...
 "Системная квази-среда", "инфосфера", "мировое инфопространство"...
  Общим местом стало принимать как данность его наличие. А что кроется за 
 привычным уже до тошноты понятием... Как ни странно, врядли ответ будет так
 однозначен. Хотя... Кто-нибудь вообще задумывался когда-нибудь, во что все
 выльется? Врядли... По-настоящему. Нынешний темп жизни совсем не оставляет 
 времени для подобной роскоши, вроде самокопания.
  Так и живем. В один прекрасный день, мистер Омикрон-Флэш удобно откидывается 
 в кресле, заправляет в гнезда шунты, откручивает прозрачность на максимум...
 
  Нет, господин инспектор, криминал похоже исключается. Мистер О.-Флэш 
 последний месяц наблюдался в клинике по поводу рецидива метакортикальной
 дисторсии... Да, сэр, врач категорический запретил какие-либо прогулки по
 Сети... Но вы же знаете этих кибер-маньяков. Жив... Если можно так
 выразиться. ЭЦГ прямая, как автострада, но родственники отказываются поместить 
 его в стазис, пока есть хоть малейшая надежда. Сами понимаете...
  Еще один ушел и не вернулся.
  
  Может, просто не захотел?
  
  - Он сможет подключиться? 
  Док замялся.
 - Леди... Не сочтите мое поведение неуважительным, но... хотелось бы обратить
 ваше внимание на то, что подобное действие идет вразрез с Нормой... - Би
 обернулась так резко, что слова застряли у врача в горле.
 - Ну вот что, - очень тихо и очень членораздельно сказала Би. - Меня не
 интересует ваше мнение относительно вопросов, заведомо выходящих за рамки
 компетенции медицинского работника, пусть даже это было бы мнение 
 прайм-медика...
 
  - Сможет он, - кивок в мою сторону, - подключиться и немного полазить в 
 здешней Сети?! Сможет этот парень работать, доктор, черт вас дери, бесполезных
 всезнаек?!!
  Доктор совсем с'ежился в своем кресле при виде искаженного самым настоящим 
 бешенством лица специального агента СБК, плюс к тому... Шутка ли! Эмиссара
 Административного Совета.
 
  Я прекрасно понимал его состояние: если предположения странной агентессы
 насчет работы в Сети оператора с нестабильной ментальной активностью уже
 представились чем-то, мягко говоря, экстраординарным, то подобный 
 неконтролируемый всплеск эмоций потрясал до основания и повергал во прах
 все его мировоззренческие установки...
 - Простите, доктор, - Би отошла быстро, и заговорила мягко, увещевающе, 
 понимая, что для врача все это - уже слишком... что не стоит фиксировать
 его внимание на своих негативных эмоциях. - Что вы можете сказать о 
 теоретическом аспекте подобной возможности? Сколько времени может провести
 в К-спейсе септ-оператор с коэффициентом Юнга-Шварца выше критической семерки
 с поправкой на привилегии супервизора уровня "ЗК" и максимально 
 допустимое превышение стабильной полосы задающих?
  Глаза медика максимально округлились и едва не полезли на лоб. И не только у 
 него... Лицо специального агента было непроницаемо, как мраморная маска. Мне
 очень хотелось, чтобы то, что я услышал... Чтобы мне послышалось.
 - Ну же, док. - Би встала за его спиной, и выжидательно склонилась над своей
 жертвой, оперевшись локтями о спинку кресла. - Мне нужна ваша консультация.
 
  Медик сглотнул.
  
 - Речь идет о реальном масштабе времени? - спросил он срывающимся сиплым 
 голосом. Би промолчала, но склонилась еще ближе, выражая напряженное
 внимание удава к кролику... Несчастный кролик обливался обильным потом...
 От напряженных умственных усилий, наверное.
 - Случай... необычен. - Док закрыл глаза. В его голосе звучало сомнение, 
 граничащее с паникой... Но в лице уже читались признаки отрешенности человека,
 перешагнувшего определенную грань. - При прочих... равных условиях, я 
 думаю... - Би смотрела на него почти с жалостью... Почти. - От пяти до 
 пятнадцати минут об'ективного времени, в зависимости от нагрузки на тактовый
 умножитель...
  Эту очевидную для себя ересь он смог произнести почти шепотом.
  
  Эбигейл расцвела в улыбке. Той самой зловещей красотой, которая так поразила
 меня в нашу первую встречу, в изоляторе.
  Она извлекла из поясного кармашка пилюлю и протянула доктору, неожиданно 
 стерев с лица всякие следы веселья. Впрочем, в этом не было уже ничего 
 смешного.
  Человек в кресле машинально, как автомат, взял продолговатый цилиндрик и
 сжал в кулаке в неожиданном возбуждении. В побелевших глазах, обращенных на Би
 стоял зоологический ужас. Он был вполне благополучным работником, с точки
 зрения адекватности Норме, и знал, что не сможет ослушаться прямого приказа...
 И уж верно догадывался, что означает этот приказ...
 - Выйди, - коротко бросила Би. Я встал и попятился к выходу, не в силах 
 оторвать взгляда от бескровного лица человека в кресле.
 
  Локи ждал у дверей... Честно выполняя роль гида. Он проводил нас к доктору,
 даже не подозревая, к чему в итоге приведет этот визит...
 - Локи, вы не знаете... где нас разместили? Мне нужно... немного отдохнуть, -
 сказал я сквозь проклятый комок. Сорвавшийся с цепи пульс, отдавался в висках
 частой дробью - мой внутренний монитор отметил признаки удушья и автоматически
 увеличил подачу кислорода.
 - Да, конечно, септ-оператор...
  Он запнулся, глядя мне через плечо. 
  Агент Ромеро, как бы случайно шедший мимо, отвел глаза, встретившись со мной
 взглядом, и чему-то ухмыльнулся в усы. Не нравится мне его ухмылка. Ох, не
 нравится...
 - Идем... те, септ-оператор... - тихо прошелестел техник. Тень СБК вызвала
 в нем вполне естественную нервозность.
  "Оникс, просто Оникс," - мысленно отозвался я и заторопился следом, слегка
 пошатываясь. В том числе и под тяжестью контейнера, все еще пристегнутого 
 к моему запястью.



   Гл. 33   "Пойдем..."
  
  Когда пришла Би, я уже не спал.
  
 - Как дела? - Спросил я.
 - Ой, я думала...
 - Нет, не сплю, как видишь, - я перевернулся на спину.
  Наверное меня выдали глаза...
 - Я не хочу обсуждать эту тему, - сказала Би. Твердая линия губ и глубокая
 складка между бровей - точно, не хочет...
 - Разве я что-то сказал?
 - Но... ведь подумал. - Она присела рядом. Убежденность, охотничий трепет
 хищника... Одержимость какая-то - глаза совершенно дикие... Интересно. Уже
 наблюдать ее такой.
 - В этом была такая уж необходимость? - спросил я.
 - Прекрати... - прошептала она.
 - Би... - Я попытался взять ее за плечи.
 - Прекрати, я сказала! Заткнись, слышишь?!! - Она порывисто отстранилась.
 - Ладно. - Я убрал руки и сел.
 - Ничего с ним не будет с твоим доктором... - Выдохнула она так, будто я
 ее в чем-то обвинял... - Тем более, что теперь он действительно  н и ч е г о
 не знает.
 "Что верно, то верно", - подумал я, безуспешно ловя ускользающий взгляд.
 - Не доверяешь Ромеро?
 - Он-то тут при чем? - Би прищурилась.
 Я рассказал ей о подозрительной встрече у кабинета медконсультанта. Не
 оценила... Что ж ты так криво улыбаешься, солнце?
 - Ой, заткнись, а... Выдумаешь тоже... Сыщик хренов. - Она встала и нервно
 прошлась из угла в угол. - Можно подумать, ты ( "Нет, это просто 
 неслыханно!..") его в чем-то подозреваешь... А это, как ты сам понимаешь...
 - Не мое дело, - согласился я. - Ты у нас тут спецагент.  Тебе и карты в
 руки ("Ты босс - тебе и отдуваться.")
 
 - Иногда ты мне кажешься намного умнее, чем на самом деле ("Даже не думай
 отрастить себе мозги, моя прелесть!"). Будь со мной поосторожнее... - Ее
 улыбка внесла сильные помехи в мой сердечный ритм. Она усугубила положение,
 навалившись сверху и обвив руками мою шею.
 - Я бываю оч-чень подозрительна, - сказала Би, погружая меня в транс блеском
 глаз в полутьме. И с этим я не мог не согласиться, заметив тихое мерцание
 змеиного глазка на браслете.
  Я закрыл глаза.
  Обстановка и сама Эбигейл направляли остаток вечера во вполне определенном,
 привычном уже направлении... Разве что, у меня слегка захватило дух от ее
 порыва( чуть ребра не затрещали)... Как будто не она... полтора часа назад...
 Уж тем более Эбигейл не было никакого дела до того, что там думает какой-то
 параноидально озабоченный септ-оператор. Очень скоро ей удалось преодолеть
 мою заторможенность - подобно взрыву, пламени, срывающему все лишнее и
 наносное... Даже слишком. Я ошалел от ее лихости - как ... в последний раз,
 право слово. Ее страсти с лихвой хватало на нас двоих: в затяжных поцелуях мы
 словно ныряли с обрыва, выныривали, задыхаясь - мной полностью овладели иные
 заботы, помимо нравственного спокойствия. Как бы не задохнуться... 
 Неудивительно, что я ей ничего не сказал. Точнее, забыл на какое-то время, 
 воспринимаемое единым квантом нашей близости, растворившей сомнения... 
  Когда нас наконец вынесло на поверхность, мы просто заснули, слишком
 обессиленные(я, во всяком случае), чтоб даже видеть сны. 
 
  Пусть даже отголосок пережитого дневни пробьется сквозь усталость холодной
 испариной из мира теней.
  Обязательно. Как смутное беспокойство - язык холодного тумана, лизнувший 
 горячий лоб и мимолетный испуг пробужденья - неровное эхо пульса и почти
 материальное (можно даже закрыть глаза - все равно оно будет перед взором...
 как кусок сияющего льда, искрящееся холодное сияние...) Нечто, несущее с собой
 полный набор вполне непостижимых ... недостижимых смыслов, втиснутых в одно
 единственное слово.
 
  Эбигейл мирно спала, чему-то улыбаясь во сне. Беспечная, безмятежная радость
 так контрастировала с ее обычным выражением самоуверенной невозмутимости, что
 я на некоторое время забыл, что нужно дышать, боясь спугнуть ее сон. Но 
 память вспышкой обожгла глаза... Льдистый блеск, пылающие руны... "Прости,
 детка." - Я осторожно выскользнул из-под ее руки и сел. Все тихо. Я спустил
 ноги на пол.  Девушка беспокойно пошевелилась во сне, тихо застонав.
  Я не удержался и поцеловал ее в щеку.
  
  - Ч-ш... Спи. Все хорошо.
  
  Би не ответила и отвернулась к стене, скинув одеяло. Ну и ладушки. Больше не
 буду... Я поправил одеяло и натянул КС, стараясь поменьше шебуршать, 
 затягивая шнуровку. Комбез неприятно холодил кожу, но климатизатор вскоре
 избавил меня от этого неудобства. Только по спине кочевали стада мурашек, и
 эта их миграция не имела никакого отношения к прохладе. Может подождать? Вот
 проснется и... Но здравый смысл здесь натыкался на какую-то глухую стенку.
 Я не мог об'яснить сам себе причину - понял только, что не хочу. Чтобы она
 проснулась вот сейчас. 
  Дело было даже не в том, что мне нужно было самому разобраться в причинах 
 беспокойства... Просто, если она сейчас проснется... Тебе придется все ей
 рассказать. А это значит все начнется снова... Не обязательно, конечно. Ей
 же вовсе не обязательно это делать, а? Ведь это же твоя Би...
 
  Твоя Би... Специальный агент СБК.
  
  Нет. Не сейчас... 
  Би забормотала во сне.
  "Эбигейл, пожалуйста..." - взмолился я мысленно, чувствуя на спине 
 прикосновение холодных щупалец страха.
  Би звонко рассмеялась и, сладко потянувшись, продолжила странствия в стране
 сновидений.
 
  "Спасибо, детка", - так же мысленно поблагодарил я.
  
  Меньше всего мне снова хотелось обратно в ванну. С ее щупальцами... Бр-р.
  Однако ушел я недалеко. В соседнюю комнату, с такой же кроватью, что служила
 нам с Эбигейл ложем, парой стульев и откидным столом. Вообще-то, на то он и
 индивидуальный бокс - пусть раздельное проживание давно уже пополнило
 список пустых формальностей...
  Я положил на стол прихваченный с собой кейс и присел на стул. И задумался.
  Меньше всего, как ни странно, о последствиях своего шага. Просто и думать
 забыл, что будет, если... Точнее... Когда. Когда Би проснется и узнает...
  
  Я положил ладони на крышку контейнера и медленно сдвинул фиксаторы. Сканер
 считал отпечатки, отозвавшись легким покалыванием в кончиках пальцев, и
 замки вскрылись. Крышка откинулась и сложилась, открыв контрольную панель с
 мозаикой дежурных огней и маленьким диагностический экран.
  Текущая мерцающая россыпь говорила, что... Модуль спит и видит сны. Аналогия
 была очень близкой: были задействованы только глубинные области системного
 ядра, отвечающие за низкоуровневое взаимодействие с аппаратными компонентами
 системы жизнеобеспечения, блоки защиты и диагностического мониторинга.
  Монитор гонял по сегментам тестовые последовательности, с периодичностью
 гомоморфной фазам сна, порождая в потоках буферов вывода своеобразное эхо -
 то полноценный белый шум покоя, то смутный фон тестовой обработки, 
 расходящийся по панели зыбкими, калейдоскопически недолговечными узорами
 статусных комбинаций.
  УниМИМ был полноценным ИИ, но именно в силу искусственности не обладал
 сознанием. Это отличало его от человеческого "Я" - всего лишь инструмент,
 призванный восполнить ограниченные возможности мозга. Мощи модуля вполне
 хватало для вычислений, будь то навигация, пилотирование, обсчет тактической
 обстановки... Или обслуживание интерактивных путешествий по сети с полным
 интерфейсом... К абстрактным построениям он был тоже приспособлен. Но...
 С известными ограничениями, наросшими подобно полипам на трех законах
 робототехники... "Не наносить вреда действием, либо бездействием..."
  Этакая преданная кибер-псина, которой позволено разве что повилять
 виртуальным хвостом, в ответ на положительные эмоции оператора. А так же -
 быть его услужливой и предупредительной нянькой, способной без устали 
 отлавливать ошибки управления и исправлять мелкие огрехи, но и ударить по 
 шаловливым ручонкам расшалившегося дитяти, буде ему вздумается сунуть нос, 
 куда не следует... Но необязательно.
  Все зависит от того, насколько оператору удастся подружиться с конкретным 
 ИИ... Первоначально, эмпатия была нужна для калибровки, обеспечения
 устойчивости контакта во время сеанса, но все ИИ оказались подвержены
 чему-то вроде импритинга, воспринимая дубль-эго как ведущего... Как вожака.
 Хотя, некоторые, апокрифические источники утверждают, что
 эти отношения носят сходный, но все же несколько иной характер - от немого
 обожания, до едва ли не сексуального влечения... И доминирующая роль дубль-эго 
 дает оператору определенные возможности к обходу расставленных защитой
 ловушек. Это называется "нырять под флажки"...
 
  Мне до сих пор не приходилось иметь дела с ИИ вообще, но неизменное дежа вю
 гипно-воспоминаний наполняло ожидание предвкушением...
 
  Гигаканальный шунт почти без усилия вошел в приемное гнездо. Подключение.
 Мгновение белого шума... Настройка, захват несущей... Клубящийся сизый туман,
 мерцающий обманчивой дымкой - Чистилище...
  Сколько экспериментаторов испытали шок в пилотных подключениях к 
 протосистемам прямого интерфейса, прежде чем кому-то пришла в голову 
 немудрящая идея - человеческое восприятие слишком инертно, слишком привычно к
 своему естественному окружению, слишком сильно цепляется за него, чтобы
 всплеск непривычных, с трудом поддающихся изустному описанию ощущений прошел
 безболезненно, без панических судорог и удушливой акрофобии.
  Нужен переход. Промежуточный, протяженный во времени этап, достаточный для 
 адаптации... 
  Чтоб, если не быть готовым, то хотя бы сжать зубы и задержать дыхание перед
 прыжком в неведомое.
  На что это похоже? На неспешный ночной полет в облаках, пронизанных
 фосфорентным сиянием... Ведь знаешь же - сидишь, или чаще, лежишь, спокойно
 откинувшись в кресле - тело-телом, манекен, пустая оболочка-раковина, забытая
 на берегу океана. На подключение уходит десяток наносекунд реального времени...
 Но чувство стремительного падения и пульс, в первые секунды суб'ективно
 ощущаемого путешествия словно обгоняющий биение задающих, создают именно
 ощущение полета... Сначала беспорядочного, лишенного смысла для потерявшего
 ориентацию дубль-эго, - затем интуитивно контролируемого. Обретающего наконец
 направление и смысл - то самое, чего не достает до звона в ушах и сосущей 
 пустоты в желудке. Когда туман начинает редеть и рассеиваться, обнажая
 ребра и плоскости далеких циклопических структур...
 
  Бесконечные массивы банков информации - всего лишь причуда 
 ассоциативно-чувствительного визуализатора, придавшего им сходство с 
 нагромождением горных хребтов и ущелий, раскинувшихся на миллионы
 псевдо-парсек, вспучившихся над бесконечной плоскостью, убегающей за линию
 псевдо-горизонта, которая сама есть фикция, призванная лишь создать 
 ощущение перспективы и четкое представление о собственном положении в 
 пространстве... Точнее, о положении аналога-личности - нематериальной
 инкарнации оператора, слепка его ментальной сути, путешествующей вовне...
 Если угодно - души, покинувшей на время бренный сосуд, оставив однако
 тонкую ниточку телеметрической связи - слабый поток кинестетики тела,
 связанного привычкой дышать... Вдыхать кислород даже здесь. В бесконечном
 Нигде, наполненном бесконечным Ничто - бесконечным множеством абстракций,
 которые вообще-то нельзя потрогать и увидеть, по причине нематериальности,
 но составляющих в сумме то самое нечто, нареченное "информацией" - парадокс,
 придающий абстракциям свойства вещей реального мира, и ловушка для 
 анализаторов, позволяющая бесплотным субстанциям смысла излучать видимый
 свет, звучать, пахнуть, обретать вкус, фактуру поверхности, переводя их
 в плоскость экзистенции... Почти материальности. Позволяя мозгу жить
 в этом - вполне ином измерении, некогда всего лишь наблюдаемом через
 примитивный экран, а теперь проникшем посредством прямого интерфейса в
 бытие и мир - континуум ощущений, без которых мозг умирал... Удушье, 
 анфилактический шок и смерть. Или коматозное состояние без единого всплеска
 на ЭЦГ, которое не лучше смерти.
 
  ... Но и плавание в океане, соленые воды которого сами держат тебя на
 весу - стоит только поверить... довериться потоку сознания - создавая ощущения
 невесомости, позволяя чувствовать разницу температур всевозможных течений и
 поверхностное натяжение разделительных слоев - тягучая, упругая стена жидкости,
 замедляющая движение и одновременно придающая ему плавность.
  
  Аналогии лгут. Но как избежать аналогий, - пусть и ложных, но равно имеющих
 право на жизнь, - чтобы передать все богатство этого чудного рукотворного
 мира... (Да рукотворного ли?) Чего им не достает, так это полноты.  Как
 уместить в привычные пять чувств реальности помноженное на себя n-раз
 пятимиллионное множество ощущений виртуальной вселенной... Все тщета. Но 
 в ограниченности сила, ибо ограниченность рождает потребность - дар и
 проклятие рода Homo, стремление познать еще непознанное и об'ять необ'ятое.
 (Еще необ'ятое?)
  Как стремление вычерпать океан ситом, - что перед этим муки Сизифа, когда
 через грубое сито анализа, извлекающего из информационного океана крупицы
 смысла, утекают ручьи иных смыслов, которые избегнут постижения сути -
 останутся непознанными... Но и постижения, как все в мире дуально -
 неполнота и грубость анализа, ограниченного разрешением, порождает вопросы...
 И призраки новых смыслов, готовых обрести плоть, стоит познанию сделать
 виток, перейти в фазу отрицания - синтез, что твоя антитеза, воздвигнет
 на осколках препарированных гипотез лишь нагромождения новых теорий, ледников, 
 тающих в свете вновь открытых фактов и стекающих реками в безбрежный 
 океан... Все тщета...
  Верно, именно поэтому так привлекательна Религия с ее постулатом 
 непознаваемости...
 
  Я вошел легко, без всплеска... Минуя очередь медлительных дублей прочих
 пользователей, мнящих себя жителями местного омутка, но не могущих и шагу
 ступить без разрешения Административной Системной Группы - невидимый однако
 и для нее...
  Канал подключения прошел над и под ними - вовне, затерявшись в мешанине
 автономных низкоуровневых служб поддержки транспортных протоколов, безразличных
 к содержимому очередного пакета, который нужно предать прямо на вновь 
 обнаруженный порт технического контроля - обычная процедура самотестирования,
 проводимая по запросу нижележащих протокольных служб, отвечающих за
 верификацию и защиту от ошибок сетевой передачи - соответствующим уровнем
 доступа обладают только демоны системного ядра, управляющие характеристиками
 инфоканалов. Ниже - только операции захвата несущей и настройки параметров
 передающей аппаратуры - физика среды!
 
  Поэтому и пароля не требуется.
   
  УниМИМ, вполне справляющийся с поддержанием тактической сети флотского 
 соединения, знал фундамент сетевых коммуникаций в совершенстве. 
  Я еще не начал падать в туман адаптационной визуализации, а Дельта-ИИ, 
 зародившийся в лабораториях военных разработок, в лучших традициях
 информационной войны замаскировавшись под узловой регенератор канального
 уровня, используя прямой доступ к протокольным вызовам шлюза, пробил
 "отладочный" канал за буферный экран границы зоны, приняв доклад о состоянии
 физического канала у автономных ИМ(акр. от "Интеллектуальный Модуль") шлюзовых
 серверов связи, попутно присвоив себе полномочия администрирования узла - 
 неудивительно, что прочие зависимые "недо-ИИ" сетевого и транспортного
 уровней молча признали его главенство... А сеансовый, представительский
 и прикладной уровни вообще остались в счастливом неведеньи о благополучном
 взломе защиты местной кибер-цитадели... Нечего волновать АСГ навязчивой
 идеей нелегального проникновения, заставляя париться со сменой паролей и 
 трассировкой запросов. А рядовых пользователей - неотвязным ощущением
 взгляда в спину. А пресловутый пакет по принципу "двадцать пятого кадра"
 вполне может оставаться незамеченным достаточно долго для проведения 
 небольшой экскурсии... или, боже упаси - небольшой 
 разведывательно-диверсионной операции и показательной акции вандализма -
 при случае, УниМИМ'у ничего не стоило бы протащить через узкую "кишку"
 багфиксного подключения всю информацию о логинах и паролях и банк данных
 с совершенно секретными сведеньями "оттуда", провезти "туда" по частям
 в контейнере из нескольких служебных кадров пакета и собрать "втихаря",
 в свободном обменнике, инфобомбочку достаточной мощности, чтобы не
 оставить от местной сети камня на камне, после того, как пририсовав на
 прощанье пронзенное стрелой сердечко в ящике для любовных посланий
 одного из сисадов Группы, модуль ликвидирует подключение, с удалением
 всех записей в подшивке системных журналов за ближайшую напряженную
 трудовую пятилетку.
  
  Однако вот мы и в Системе...
  
  УниМИМ выдал последнюю кодовую цепочку, оповещая меня о текущем уровне
 доступа, и отключился, оставив маячок готовности и поток стандартной 
 телеметрии. 
  Можно открыть глаза и осмотреться.
  Однако... Осматриваться собственно было негде. Обычно в К-спейсе нет
 проблем с видимостью, с точки зрения модельной реальности
 она как в космосе. И даже лучше. Любой об'ект, сколь ни малы его 
 видимые угловые размеры, может быть легко отмасштабирован для детального
 рассмотрения - операция привычная настолько, что большинство операторов даже 
 не задумываются о столь замечательных свойствах вверенного им участка
 виртуальности, имея непосредственный доступ ко всем входящим в область
 видимости об'ектам, необходимым им для работы.
 
  Они просто  в и д я т  все, что им позволено увидеть согласно текущим 
 допускам и с милостивой санкции АСГ. 
 
  Признаться, и мне поначалу казалось, что при переходе из 
 К-пространства-времени в Эйнштейново у меня... ухудшается зрение.
  Здесь же... Что-то было не так.
  
  Мимо проплыл буй-маркер, мерцая по всему спектру предупреждающими 
 датаграммами: "Сбой канала... шумы несущей... дальнейшая навигация 
 нестабильна... возможность потери несущей... вход в зону запрещен  без допуска
 административного уровня", - переводил для меня УниМИМ, хотя и ежу понятно 
 было, что означают багровые отблески: 
 
  "Держись подальше..."
  
  Я проигнорировал предложение воспользоваться резервным каналом и попытался...
 продвинуться дальше, если продолжать динамические аналогии - похоже,
 масштабирование здесь давало осечку, словно кто-то развесил для просушки
 грязно-серые простыни... Или выпустил облако табачного дыма.
  Но я тут же наткнулся на сопротивление со стороны ИИ. Модуль выдал длинную
 эмоционально окрашенную последовательность, отражающую... 
 недоверие-неприязнь-дискомфорт... Целая гамма негативных эмоций влилась
 в мое сознание мутной какофонией, сильно смахивающей на попытку внушить мне
 единственную недоступную Дельта-ИИ эмоцию - страх... Страх перед неведомым.
 Я бы удивился, если бы не знал наперед простую вещь - УниМИМ все-таки
 не живой... Машины, вроде, не умеют бояться чего-либо - не способные
 бояться в принципе, не будучи наделены таким свойством живой материи, как
 стремление выжить, развившееся в ходе эволюции в инстинкт самосохранения...
 
 "УниМИМ все-таки машина." - Уверенный в этом, я исполнился уверенности в
 себе и в своих действиях, - впрочем, с другой стороны вполне вероятно, это
 ощущение превосходства, доминирования, сыграло со мной злую шутку.
 
  Пересекая границу карантинного периметра, я достиг как раз того уровня
 самоуверенности, чтоб забыть еще одну очень простую вещь - УниМИМ был 
 мыслящей машиной. А именно - машиной, наделенной пусть и не человеческой,
 но рациональной логикой, воплощая вершину технической мысли под названием
 "Искуственный Интеллект", пусть и намеренно заторможенный на грани
 осознания самого себя.
  Проще говоря, я забыл, что машины, в отличие от людей, ошибаются редко.
  
  Все же, посмеиваясь про себя над застрявшим у границы зоны аналогом модуля,
 я ощущал холодок промеж лопаток, вступая на кромку тонкого льда непознанного -
 лишь щупальце телеметрической связи, тянувшееся за мной позволяло не 
 чувствовать себя одиноким, вглядываясь в серое Ничто... или Нечто? 
 Непроницаемое для взгляда, оно словно бы жило соей внутренней непонятной 
 жизнью, порождая вереницу смутных образов... 
  Но успокоительное мерцание маячка говорило о том, что это шалит воображение,
 сопоставляя мозаику хаоса с трафаретами рекогнитивной области сознания.
 Ища ассоциации там, где их и не могло быть...
 
  Только вот воображение и не думало униматься, под усыпляющий зуммер 
 телеметрии. Тени плясали во тьме, сливаясь в мутном хороводе, подвергаясь 
 причудливым метаморфозам... И лишь одна, там, в глубине, не желала менять
 форму - более того, на приличной скорости двигалась навстречу.
  Странно, модуль молчит - ничего... Но что это... Что-то двигалось там во
 тьме теней, обретая об'ем и плоть. Антропоморфная фигура... Человек!
 Тьфу... То есть - аналоговая сущность, квази-дубль... Неужели какой-то
 болван осмелился пересечь черту, проведенную самой АСГ? Я даже развеселился,
 полагая болвана вполне достойным своей участи, но, приглядевшись к его
 нелепым кривляниям и барахтанью, понял, что болван - я сам...
  Волосы у меня на голове так и зашевелились, как живые, когда через мутную
 зыбь я увидел собственное лицо!
 
  "Зеркало... Пыльное зеркало!" - Понял я и чуть не расхохотался. Но когда я
  протянул руку, чтобы стереть пыль, ладонь провалилась в пустоту...



   Гл. 34  Nonamed by default
   
   "Пыль" расступилась, словно ряска на поверхности болотного окна, и я
   почувствовал, что меня затягивает в это в это "болото", точь в точь, как
   при неловком падении в коварную топь.
   
  ... Словно ослеп и оглох - липкая дрянь паутиной залепила лицо. Я барахтался
 в этом киселе, как та самая муха, на какое-то время озабоченный лишь желанием
 жить - животным, безмозглым инстинктом, но слои "паутины", натягиваясь 
 одеялами, рвались один за другим, не в силах удержать тяжелую добычу -
 мгновение свободного падения - и боль хлестнула по ребрам, лишив дыхания.
  Только тучи невесомого, мелкого, как табак, праха, потревоженного падением,
 долго кружились в полумраке, не желая оседать на холодный каменный пол.
 
  "Что за черт..." - Отдышавшись и откашлявшись, я огляделся внимательней...
  Подземелье - час от часу не легче. Низкие тяжелые своды из грубо обтесанного
 пористого камня, опирающиеся на толстые узловатые колонны, испещренные
 какой-то замысловатой вязью... Льющийся ни-пойми-откуда тусклый замогильный
 свет, да еще проклятая пыль... Она лезла в глаза и нос, скрадывая и без
 того "гнилушечное свечение" - свет, как я понял исходил от субстанции,
 покрывающей толстым слоем, навроде лишайников, все - колонны, потолок, стены...
 Н-да, а где здесь стены? Стен в обозримом пространстве видно не было - только
 колонны смыкались лесом дубов-колдунов... И еще невыносимо хотелось чихать -
 проклятая пыль!
  
  Во, попал... В подземелье было довольно холодно. Вот только слушая нарочито
 громкую дробь, выбиваемую челюстями, я подумал, что холод тут не при чем. В
 другое время эта ситуация, предложенная, скажем, в качестве вводной на 
 последнем занятии нуль-цикла, показалась бы мне забавной даже...
  Н-да, в другое время... Теперь же, я только напряженно всматривался в
 обступающий полумрак, раз за разом вызывая модуль, отказываясь верить, что
 слышу в ответ... Нет, даже не короткие гудки... Тишина была полной. 
 Всеоб'емлющей.
  "Нет... Ну, пожалуйста..." - Я почти молился... Почти. Во-первых, не
 представлял хорошенько, кому можно в данной ситуации вознести мольбы, чтоб
 с наибольшей вероятностью быть услышанным. С другой стороны, - из глубин
 памяти всплывало нечто, от которого веяло дьявольской тоской.
 
 - Это вовсе не должно быть откровением. Просто, случается настолько редко, 
 что принято считать... В общем, теория не запрещает существования в рамках
 очень сложной, комплексно непредставимой по своей сложности системы - я
 имею в виду индивидуальный, "индивидуумный" уровень представления, однозначно
 не способный охватить явление такого масштаба единым взглядом без потери 
 информации... В такой системе существует некая, отличная от нуля вероятность,
 что наблюдающий за лесом не увидит деревьев, т. е. информация, ключевая
 с точки зрения исследуемой структуры, будет утеряна для наблюдателя. Я
 говорю не о совершенствовании системы управления - с линейным ростом
 сложности системы, сложность управляющей системы растет экспоненциально.
 В любом разе нужна метасистема, чтобы смоделировать изучаемые процессы
 и задать механизм ответа, способный сохранить равновесие - гомеостаз
 системы, особенно в виду возможности агрессивного воздействия извне.
  Термин "информационная дыра" отдает метафорой - изначально под ним полагали
 области пространства управления, которые прозрачны для менеджера, т. е.
 потоки, исключенные из его области видимости в силу избыточности поставляемой
 информации, ее неважности - некритичности, с точки зрения гомеостаза
 описывающей систему модели, причем сам факт возникновения дыры соотносился
 с погрешностями, допущенными при разработке модели - на этапе проектирования,
 т. е. когда такая ее доверительная характеристика, как категория полноты, 
 обусловленная критерием "необходимости и достаточности", признавалась
 неудовлетворительной для обеспечения полноценного контроля системы -
 учета всех ее значимых переменных. Такая модель признается неадекватной...
 В лучшем случае - "адекватной в недостаточной степени".
  Такое упрощение - по сути, признание какого-то класса параметров 
 "незначимыми" - работало до сих пор, хотя рост сложности систем неизбежно 
 привел к росту частоты дискретизации - увеличению количества "снимков"
 состояния системы во времени и, с другой стороны, - числа фиксированных
 масштабных уровней контроля в пространстве управления, а значит числа
 наблюдаемых при максимальном разрешении параметров. Таким образом, 
 дискретный подход неизбежно встает перед проблемой отделения зерен от 
 плевел, так как число значимых переменных очень быстро стремится к 
 бесконечности, что с его точки зрения абсурдно - управляющая система, 
 построенная традиционным способом просто не сможет за приемлемое время
 сформировать ответ. 
  Связи внутри сверхсложной системы настолько многочисленны, что нельзя 
 уверенно судить, как отразится на ее динамике исключение того или иного
 класса параметров, особенно в случае квазистабильных гомеостатов, 
 создаваемых искуственно для заполнения вновь обнаруженных проблемных ниш, без
 учета возможных коллизий, связанных с дефицитом ресурсов, неактуальным на
 момент создания гомеостата.
  Проблема в том, что данный гомеостат приобретает все свойства "черного
 ящика", вещи в себе, замкнутой на задачу, в способах решения которой ей неявно
 даны широкие полномочия. Должны быть даны...
  Но даже подробно описанная система может повести себя как "серый ящик" -
 неожиданным, напрямую невыводимым из описания способом... Чего стоит
 древняя притча о стратегической машине, потопившей собственные корабли,
 "поврежденные" в модельном сражении и безнадежно "потерявшие ход", дабы
 эскадра оторвалась от преследования.
  Человек свои полномочия сохранил номинально - даже разработка новых
 гомеостатов переложена на ИИ... Устройство которых мы тоже способны понять...
 номинально. Однако, предел дает о себе знать все ощутимее - боюсь, проблему
 может решить только континуальное восприятие управляющей информации. К
 сожалению, человеческое сознание способно воспринять единовременно лишь 
 ограниченный ее об'ем.
  Здесь собственно кроются истоки необходимости делить аналоговый сигнал на
 кратные величины измеряемых значений. Во многом, эти ограничения свойственны
 и для современных гомеостатов - в силу принципов, заложенных в описывающие
 их предшественников протомодели. Даже если следовать старому-доброму
 стремлению сдирать готовые решения, как мы уже пытались не раз - взять
 хотя бы древние эксперименты с эвристиками и изучение способов человеческого
 мышления - ответы могло бы дать раскрытие механизмов интуитивного восприятия -
 того синергического эффекта, что позволяет, не зацикливаясь на частностях,
 проскочив этапы последовательных логических построений и промежуточных
 заключений, достичь конечного результата.
  Пока инерции наших гомеостатов хватает, чтобы отвечать возложенным на них 
 функциям, однако отток "незначимой" информации вовне, за пределы 
 контролируемых областей видимости все более отклоняет оси равновесия - пока не
 разбалансируя систему, но порождая новые равновесные состояния, не учтенные
 исходной моделью, вносящие нежелательные поправки в траекторию ее развития и
 порождая новые, неожиданные формы самоорганизации - в недрах того самого
 "черного ящика" - об их наличии мы можем судить лишь по косвенным признакам.
 
  К сожалению?
 
  Устойчивые вихревые образования, метафорически, и правда, более близкие к
 воронке, нежели к "дыре", полагая в качестве последней сингулярность
 в ее наиболее буквальном смысле - коллапсар Эйнштейнова пространства-времени, -
 суть информационные структуры упущенных нами возможностей, в фокусе которых
 может находиться тот синергический потенциал, способный послужить, равно, во
 благо - обеспечить нам качественный скачок, выход из тупика экстенсивного
 распыления былой познавательной мощи цивилизации, что однако может изменить
 облик самого человечества настолько, что Homo Sapiens Sapiens, как вид,
 "Человек Разумный" в его современном понимании, исчезнет. Либо же
 дальнейшие падение "давления открытий", многократно усиленное за счет
 "инфундибулярных" потерь информации приведет к коллапсу - не регрессу и
 угасанию, но "схлопыванию" цивилизации, чья когнитивная оболочка, подобно
 мембране мыльного пузыря обладает пределом растяжения...
 
  Зал, куда я вышел, имел форму чаши - пол плавно понижался к центру так, что
 у подножия плиты в центре собралось озерцо сизых испарений. Под ногами
 чавкала влага.
  На плите стрекотал архаичный проектор, сматывая с катушки ленту хрупкой
 горючей пленки...
  Сноп света проецировался на стену тумана, окружавшего зал - колонн почти не
 было видно. Пылинки кружились по залу роем светляков, а из аппарата лился
 звук и свет, создавая на клубящемся экране иллюзию жизни.
 
  Лектор только что закончил доклад, и аудитория, амфитеатром поднимавшаяся от
 сцены, грохотала аплодисментами.
  Изображение и звук пропали, может пленка закончилась. Или просто оборвалась...

 - Занятно, правда? - спросил кто-то, очень тихо, но я все равно услышал, даже
 сквозь стрекот чертова проектора.
 
  Он стоял в луче света, этот кто-то. Только что его не было - и вот он, 
 достаточно вещественный, чтоб отбрасывать в туман дрожащую тень.
 - Не узнал? - спросил голос с хитрецой.
 
 "Будь я проклят..." - подумал я.
 
 - Не узнал... - заключил он, по старчески скрипуче и не особенно радостно. 
 Говоривший закашлялся, кутаясь в просторные одежды.
 - Проклятый сквозняк... Да выключи ты эту трещотку!
 
  Я поискал постулированный им "выключатель". Тщетно - не найдя
 ничего лучше, я столкнул механизм с плиты. Проектор сдавленно и протестующе
 лязгнул и смолк, только продолжал светиться одиноким мутным глазом, сквозь
 разметавшуюся дымку.
 
 - Охо-хо... Заставь дурака богу молиться, - пробормотал старик в зеркальных
 очках и улыбнулся в усы. - Но без них скучно... А подчас, без них и вовсе 
 никак.
 - Рено? Это ты? - спросил я.
 - Боюсь вас разочаровать, юноша, но разве вам не известно? - Старик выглядел
 удивленным. - Наставник Рено умер... Н-да, волею обстоятельств.
  Его голос старательно воспроизвел скорбь. 
  Он театрально развел руками - такие, мол, дела.
 - Однако ты совсем не изменился... - заметил вдруг старик. - Удивительное...
 не знаю точно, как назвать это свойство человеческой натуры... Однако то 
 упорное неприятие привходящих обстоятельств, в который раз коренным образом
 переворачивающих вашу жизнь, иначе не назовешь... Вы удивительно упрямы, Айдон,
 несмотря на, только не обижайтесь пожалуйста, - несмотря на вашу внешнюю
 апатичность и склонность плыть по течению.
  
  "Это все проклятый сон... морок. Этого нет... Нет, потому что не может быть...
 я не сумасшедший." - Я пытался закрыть глаза и заткнуть дребезжащий
 старческий тенорок, ехидно лезущий в уши пыльным туманом...
  Изыди... Оставь меня в покое, анадаптивный синдром, со всеми призраками - 
 именем Компании, Большого С, Корпуса и СБК, заклинаю! 
 
  Старик сидел горгульей, взгромоздясь на плиту, словно падальщик на замшелом
 алтаре, некогда буром от крови агнцев... Я видел, как он ухмылялся в усы, даже
 сквозь сомкнутые веки видел - еще более убеждаясь и убеждая себя, проникаясь
 уверенностью, что все это мне снится.
  
  Так же он усмехался, стоило мне открыть глаза.
  
 - Ты сон! - с ненавистью выдохнул я ему в лицо.
 - Ты мне снишься, и все это, - я обвел жестом декорацию своего кошмара. - Все
 это не более, чем...
 - Сон, галлюцинация, плод твоего больного воображения? - предположил старик,
 грызя ноготь. - Да, ради бога... - Он сплюнул в туман.
 - Можешь и дальше делать вид, будто все путем и сумасшедший дом вокруг тебя не
 касается... Может, он действительно лишь отражение твоих внутренних 
 противоречий... Может, ты даже успеешь проснуться. Может быть. Только ты
 уверен, что проснешься до того, как от тебя перестанет зависеть что-либо и
 ночной страх превратится в кошмар наяву?
 
  "Черт, что происходит?" - Я почувствовал озноб, словно в спину дохнуло 
 холодом. У алтаря с хлюпаньем запузырилась темная вода, поглощая проектор.
 Старик поднял руку и указал мне за спину, обернись, мол, отроче.
 
  Я обернулся, и ужас сковал меня.
 
  Метрах в двух вырвалось из тумана хромовое сияние, пробегая волнами по 
 ртутной поверхности женского лица.
 
  Статуя погрозила мне пальцем и словно улыбнулась - игра бликов делала
 улыбку живой...
  Я шагнул назад и, оступившись, провалился по грудь. Темная вода вскипела,
 жадно всасывая добычу - вот я погрузился по горло, чувствуя обжигающий
 холод, проникающий сквозь теплоизолирующую ткань комбинезона, сковывающий
 движения - на ноги словно повесили две чугунные гири.
  Проектор, тонущий где-то рядом, некоторое время еще был виден в глубине, но
 вскоре погас. Волны сомкнулись над головой, и меня поглотила тьма.
 
 ... Крик ... Телеметрия ворвалась в мозг, минуя анализаторы, вспышкой света...
 Нет, опять ничего. Это ничего... Покой, наконец-то!
  Нет! Снова... Но я не хочу... Нет, лучше покой... Но... Крик! Разрыв контакта.
 Звон в ушах и боль в голове. Слезы по щекам, кровавая пелена ... "Жив! Жив,
 черт побери! Жив..." - Кричала и пела каждая клеточка тела.
 
  Надо мной стояла Би.
  
  Не рассерженная, не удивленная... Вопрошающая. Она ждала чего-то.
 - Что... Что это было? - спросил я, заплетающимся языком.
 - То, что ты там увидел, разумеется. - Би пожала плечами.
 - Дыра? Это... Это и есть наше задание...
 
  Би просто кивнула.
  
 - Вопрос... можно?
 Би неопределенно мотнула головой: "Чего уж там..."  
 - Хуже, я думаю, не будет - раз уж ты сам видел. Валяй.
 - Зачем... Зачем нам эта дыра? Зачем Маршан...
 - В том-то вся и штука, что Маршан эта дыра - что кость в горле. Ты знаешь, что
 такое Барьер?
 - Н-ну, разумеется, - защитная система, сеть ретрансляционных станций, в том
 числе силовых, изолирующая Сеть Федерации от...
 
 - Достаточно. Ни хрена ты не знаешь... Это сказки для олухов вроде тебя, чтоб
 держались подальше от секретов Безопасности.
  Может первоначально так все и было, но проект был благополучно похоронен
 с открытием гиперперехода и ИМП-связи. Мы смогли оценить масштабы: даже при
 существующем уровне технологии, понадобится не одна сотня лет, чтобы создать
 защитную сеть и хотя бы заставить ее работать... Все равно овчинка не 
 стоит выделки - мы не сможем контролировать этого монстра.
  А Барьер возник сам, во времена Распада - мы вдруг узнали, что в отдельные
 области К-спейса доступ для нас закрыт, хотя бы мы даже могли проникать туда
 на наших посудинах... Вся беда, гипер там не работает.
  А результат входа в К-спейс почти всегда ведет к диссоциации личности
 вошедшего... Оно забирает души, в прямом смысле. И почти всегда это связано
 с формированием аномалий подобных этой дыре... Это дверь, но мы не знаем, 
 куда именно она ведет... В рай, а может быть в ад - куда угодно. Мы
 застряли в Чистилище и ждем у порога.
  Мы вынуждены закрывать станции, об'являя очередной сектор закрытым, в том
 числе для космонавигации... 
 
  Что удивительно, не помогает. 
  
  Каждый год находится сотня-другая умников, готовых рискнуть задницей - не
 знаю, кем они самим себе кажутся - героями или пророками. Скорее, просто
 психи - но все они плевать хотели на карантин Безопасности. В этом смысле,
 Джой-Сити - просто рассадник заразы...
 
 - И что будем делать?
 - Не знаю, - она села, обняла колени и, положив на них голову, доверчиво
 посмотрела на меня.
 
 - А ты разве не знаешь?



   Гл. 35  Призраки сумерек
  
  - В обычных условиях потеря несущей не ведет к каким-либо фатальным 
 последствиям... Но вблизи таких об'ектов возникают возмущения - пограничный
 слой шумовой смазки. В этой переходной зоне внешний сигнал теряет когерентность 
 и... - Локи, наверное, и сам понимал, что его об'яснения звучат ... 
 "наукообразно". - В общем, он размывается по слоям, и канал восстановить не
 удается.
 - Больше похоже на популярный курс гидродинамики, - заметил я.
 - Это всего лишь одна из гипотез - аналогия, позволяющая хоть что-то 
 об'яснить...
 - Н-да... Нестабильная вероятность.
 - Вероятностный подход - одна из альтернатив, - кивнул техник. - Все события
 в нормальном... ламинарном К-спейсе имеют определенную вероятность, как
 в Эйнштейновом пространстве-времени. В самой воронке вероятности стягиваются,
 в результате чего возникает возможность осуществления чего-угодно...
 - А пограничный слой? - спросила Би.
 - Область знакопеременных колебаний, средняя величина которых очень близка...
 практически равна нулю.
 - А мой случай? - спросил я, чтоб добить уже наверняка. Локи Т пожал плечами
 и улыбнулся.
 - Я всего лишь техник.
 - Ничего, для техника, ты достаточно эрудирован, - успокоил я его. Би 
 посмотрела на меня. Я пожал плечами.
 
  Не знаю, детка... Просто не знаю. Рациональное об'яснение получено, и ...
  Не более того.
  
  Во всяком случае, ничего полезного я только что не узнал. Перед этим, правда,
 я пытался как следует допросить модуль, но УниМИМ ответил каким-то совершенно
 чуждым для восприятия... Не моего - а вообще человеческого... Ассоциативным
 рядом. Контакт был крайне неустойчив... Я скорее заподозрил бы ИИ в намеренном
 уклонении от диалога и сокрытии критической информации... Не будь этот умник
 бездушным вместилищем консервированных мозгов. Машине не свойственны ни юмор,
 ни тем более лукавство... 
 
 "Робот не умеет врать! - подумал я. - Правда ведь?"
 
  Но что-то в этом его строптивом поведении подкупало своей искренностью...
 "Темная субстанция, поглощающая свет, нависающая над периметром операционной
 среды, заглядывая в существо вещей... В самую суть об'ектных сущностей,
 стоит лишь поднять на нее взор, чтобы обратить на себя внимание Тьмы..." -
 Черный какой-то юмор... Но уже что-то.
  "Если долго вглядываться в бездну, и не заметишь, как бездна начнет 
 вглядываться в тебя..." - Не слишком мрачно для нейро-сетевой матрицы?
  Что же получается... Оператор Оникс глянул с обрыва, закружило буйну 
 голову, и полез, родимый, за буйки АСГ, как слепо-глухо-немой.
  Ну и... Туда бы и дорога ему, а? Будем же последовательными циниками -
 по крайней мере, это еще укладывалось в ортодоксальную мифологию... И не шло
 в разрез с медицинскими факторами, если отбросить мистические красивости
 и облечь все в форму отчета, полного канцеляризмов и сухой цифири.
 
  "Чужой-другой... #&%@FFFh..." - Образ всевидящего ока, проницающего до
 глубины... До дрожи в поджилках и холодной испарины в окружающую виртуальную
 беспредельность - на этом ассоциации моего alter ego обрывались полосой
 белого шума... И все - откат, системный сброс... Адекватная реакция на
 неадекватный вопрос.
  Не-ет... Определенно, это не стоит включать в отчет для СБК. Только
 кибернетической чертовщины Би не хватало, пополам с постсиндромными
 галлюцинациями... Что там болтал этот престарелый фантом? Т-с-с! Кибер-маразм
 заразен, однозначно.
 
 - Говорит, что потерял контакт с ведущим, но... телеметрия проходила. Я,
 вероятно, был в отключке... - Би кивнула: "Так точно-с, - был..."  - Ну...
 Он перехватил управление и выдернул дубль в полосу устойчивой передачи -
 а там, вероятно, резонанс...
 - Это все? - спросила леди спецагент.
 - В общих чертах, - кивнул я, не поднимая глаз. - Очень нестабильная 
 запись... - Мой голос упал до шепота; я определенно чувствовал себя очень
 виноватым... Или делал вид.
 - Ладно, не переигрывай... - Би мотнула головой. - Верю, верю... Ты ведь
 мне скажешь, если вспомнишь?
 Я вытянулся в струнку и, глядя прямо пред собой, отбарабанил:
 - Так точно, леди специальный агент! - Это не было игрой - хвала 
 спецмодификации, голоса вовремя одернули меня предупреждающим шелестом.
 Но глаза девушки в сером уже смягчились, глядя скорее дружелюбно, нежели 
 насмешливо - проверка на адекватность Норме закончена.
 
 - Ладно. Мастер Локи, проводите оператора Оникса в сан-блок. Пусть медик
 сделает копию отчета для меня.
 - Слушаюсь, леди. - Локи Т встал со стула и кивнул мне.
 
  Вероятно, Би хотелось подумать, как нам быть дальше - Маршан, того и гляди,
 потребует результатов...
  Наверняка, копии отчетов Координатора и агента Ромеро также будут в ее
 распоряжении. Но девчонка справится, в этом я почему-то был уверен, глядя на
 отсутствующее выражение лица специального агента Энигмы. Загадочное 
 выражение и взгляд загадочный - отсутствующий.
 
  "Программа," - понял я. И от этого стало не по себе.
  
  Я вышел и поплелся вслед за Локи к санитарному блоку. Впрочем, большего от
 меня не требовалось.
 
  Я не верю в судьбу. В смысле, какого-то абстрактного предопределения, где-то
 там "на роду написанного" перечня несчастий и злоключений, коим непременно
 суждено случиться, по чьей-то воле - неведомой, неизреченной, но непререкаемой
 и какой-то... подловатой что ли, негативно настроенной к простому смертному.
 Лишающей смысла саму идею свободы выбора...
  Выбор из двух зол, отмеченных в списке - двух альтернатив, исключенного
 третьего. Здесь какое-то противоречие, неизменно порождающее протест.
 
  В том числе, в расхожем выражении, что судьбу придумали неудачники. Где я
 мог услышать эту глупость?
 
  Однако факты - упрямая штука. Избитый прием утверждения общих мест(вроде
 этого). И потом, -  чтобы как-то влиять на будущее, для этого мы слишком 
 зависимы от множества милых пустячков, будь то социальные условности,
 межличностные отношения, категорические императивы - тысячи и тысячи
 мелочей, которые суть связи, незаметно опутывающие каждого сетью
 обстоятельств. 
  Прозрение наступает всегда, хотя почему-то оно сильно сродни эффекту
 "задней мудрости" - будущее "завтра", вероятностное, зыбкое, становится
 вдруг косным, застывшим "сейчас", зафиксированным, отлитым и застывшим в
 форме фактов и событий. Не успеешь оглянуться, и сегодняшнее "сегодня"
 становится вчерашним "вчера", а события потянут за собой Последствия,
 увязанные цепями причин-следствий, и нечего и думать проследить все -
 хотя бы даже лицемерно пытаясь разделить их на "значимые и незначимые".
 
  Жизнь - та самая система, которую мы  не в силах ни описать, ни смоделировать,
 без потери информации... Пусть даже кажущейся нам "неважной" в сегодняшнем
 "сегодня". Но критической с точки зрения завтрашнего "завтра". Его событий,
 фактов, чреватых последствиями, которые подчас могут быть очень и очень...
 "Се ля ви," - скажет кто-то. А что ему еще остается? 
 
  Обзовите это фатализмом, но будь я проклят, если мне самому нравится такое
 положение дел.
 
  Лоток с жужжанием выехал из-под арки томографа.
  - Одевайтесь.
  Я воспринял это слово с благодарностью. Лоток был холоден и липок, чтобы 
 отнестись спокойно к невинной медицинской процедуре. А может, всему виной,
 что подразумеваемый "медик" оказался молодой женщиной, которая сейчас 
 оформляла для Би отчет обследования.
 - Не знаю, что мы искали, но никаких органических повреждений нет, - сказала
 доктор, вручая мне копию томограммы со своими поясняющими примечаниями.
  Я пожал плечами - дело хозяйское. Значит дееспособен. Значит должен прибыть
 в распоряжение и предстать пред светлые очи... И грозные? Ну, надеюсь, до
 этого не дойдет.
  Так я и поступил. Локи сопровождал меня, словно тень.
  
 - Ну что ж, мальчики, - сказала Би, пробежав глазами заключение врача. - Пора
 за работу.
 
  Жужжание Голосов внушало завидный энтузиазм. То есть, по идее, так и должно
 было быть. Наверное...
 
  Одну минутку... Одну минутку, мать вашу! А как же "нестабильная ментальная
 активность" - начальные симптомы диссоциативной... тьфу, - язык сломаешь...
 Как же прецессия, будь она неладна?! Снова предупреждающе завыли пилы.
  Но ты же вернулся... Оникс. Ты же все еще Оникс? ... Чертов септ-оператор
 с нестандартной программой... Или, как там тебя назвал тот безумный
 старик?
  "Айдон, кажется?" - Пилы отвратительно заскребли по металлу.
  
   Я вспотел. Из глаз специального агента на меня смотрела Судьба: "Я за
  тебя поручилась - ты подключился. Какие проблемы?"
  
  "Надеюсь она знает, что делает," - подумал я.
  
  - Что? - спросила Би, как будто удивленная вниманием.
  - Н-нет, ничего... - Я отвел глаза. - Все в полном порядке.
  
  - Локи, - позвала Би.
  - Да, леди.
  - Добудьте один Альфа-резонатор и маяк. Его нужно откалибровать по 
 показателям септ-оператора...
  - Это потребует времени, леди. - Похоже, техник был заинтригован. Обычно
 старших не перебивают...
  - Полтора часа хватит?
  - С избытком, но...
  - Отлично. Через полтора часа жду вас обоих у зоны оцепления, где мы были 
 прошлый раз, помните? Да, и еще... На время операции вы поступаете в мое
 распоряжение - соответственно, теперь вы подотчетны лично мне. Как поняли,
 квинт-инженер?
 - С позволения леди спецагента... - Локи Т замялся. - Это относится и к
 старшим офицерам СБК?
  Би ухмыльнулась. По-моему, она тоже поняла, кого имеет в виду осторожный 
 инженер.
 - У операции приоритет Административного Совета, я полагаю, местное руководство
 СБК примет это во внимание...
 - Будет исполнено, леди специальный агент, - смиренно отчеканил Локи, принимая 
 тяжкий крест "всего лишь техника" в недоступных его пониманию играх Высшей
 Лиги. Теперь он будет исповедоваться только Би, а агенту Ромеро придется
 плотнее заняться поддержанием Нормы на других направлениях. Прямые директивы
 Глобального Администратора имеют вес на всем поле принятия
 решений, несмотря на автономию СБК и, уж конечно, - невзирая на личные
 амбиции отдельных функционеров. "В интересах Плана и нашего общего дела",
 разумеется. И да не помешает нам анадаптивный синдром: тьфу-тьфу-тьфу, три
 раза.
 
  Шар оказался компактным, против ожидания...
  - Вот, - сказал Локи, - приложи к голове.
  
  - Это нужно для калибровки, - пояснил техник. Я послушно прижал маяк ко лбу.
 По телу пробежала тугая волна пульсирующего тепла и что-то еще, как отзвук
 музыкальной фразы...
 - Все, теперь тебе не придется носить его в руке. Надень-ка...
  Я со смешанным чувством повесил на шею... Что, что это, Локи?
  
  - Это резонатор. Он воспринимает колебания извне, совпадающие по 
 характеристикам с Альфа-ритмами носителя. 
  Маяк лучился теплом в ладони инженера. 
  
  "Резонатор, хм..." - подумал я.
  
  Предмет, имеющий незатейливую форму шарика со множеством металлических 
 прожилок отзывался теплом в моей груди в такт мерцанию маяка.
 
  "Ты получил имя," - подумал я.  
  
  До сих пор, понятие "резонатор" не имело в моем сознании устойчивых денотатов,
 как-то связанных с действительностью сети и Компании.
 
  Значит... Что это значит?
  
  "Была другая," - два слова в ответ, но и они дались нелегко.
  Другая действительность, в которой шарик на цепочке, вполне материальный
 об'ект, теплый на ощупь, твердый - он ощутимо давил на грудь, он весил...
 пусть немного, но... не имел названия, иного кроме описывающего внешнюю
 форму - никак не связанного с функциональным его назначением.
 
  Теперь две сущности слились в одно... Форма обрела содержание.
  
  Значит было... Было что-то еще, кроме Плана вполне абстрактной группы
  "Сквозьгалактическая межсвязь"?" 
  
  Мысль втиснулась в зазор адекватности, сдирая в кровь кору с извилин,
 насильственно вжимаемая в прокрустово ложе Нормы... Не столь прямая по форме,
 сколь еретическая по содержанию - потому, заботливо искаженная инерцией...
 На самой кромке невменяемости.
  Это базовый уровень коррекции психических установок - стандартная 
 унипрограмма. 
 
  "Не сейчас..." - Я стряхнул легкое головокружение. Впервые мне пришлось
 напрячься, прислушиваясь к смолкшему Хору - тишина показалась внезапной
 до звона в ушах... 
  Мысль топталась на пороге четкого осознания, мешая восприятию потока стимул
 сообщений.
 
  "Не сейчас..." - подумал я. Почему-то при Локи я почувствовал себя неуютно.
  
  Лишь отдавшись на волю потока - как я всегда бессознательно делал, когда
 задача не укладывалась в подконтрольное рассудку пространство
 целеполагания - лишь позволив Голосам решать за себя, я смог побороть это
 искушение. Искушение смыслом. Точнее, его неожиданной альтернативой.
  Я вздохнул несколько раз глубоко, выравнивая дыхание и открыл глаза. Теперь
 я готов.
 
 - Идемте, септ-оператор.
 - Идемте, квинт-инженер. 



  Гл. 36   Aid ON
  
  - Задача ясна? - спросила Би. Я кивнул. Поблуждать в потьмах - чего ж тут
 неясного. Найти источник возмущений, локализовать и выдать координаты...
 Одна загвоздка - какой-такой источник? Большой, маленький, кубический или
 шарообразный, не говоря уже о цвете... А может его следует искать по запаху?
  Пойди туда-не знаю куда... Найди то - не знаю что. Всего-то и делов.
  
  - Прислушивайся к ощущениям - маяк выведет, - на последок напутствовала
 леди специальный агент, поглаживая мерцающую сферу, внутри которой разгоралось
 пламя, отчего мне становилось тепло - резонатор отвечал на импульсы ровным
 мерцанием.
  
  К стене я пошел один.
  
  Она ждала меня, колеблемая возмущениями, как предштормовое море, по которому
 ветер гонит валы... Море, опрокинутое на бок - стена ряби, искажающая 
 очертания уходящего вдаль коридора. Проходя сквозь, я вызвал на ней целую 
 бурю... И оказался по другую сторону. Туннель как туннель, только по всему
 телу разлилось пьянящее тепло.
  Я вскрыл контейнер. Специфика задачи неожиданно прояснилась - им нужна
 была, ни больше, ни меньше, - привязка дыры  т а м, в топологии К-спейса, 
 к координатам эпицентра аномалии  з д е с ь, т. е. внутри станции.
  В оригинальности мышления Би не откажешь. Я надел очки - коридор исчез,
 заполнившись мерцающей сиреневой дымкой. Я отрегулировал прозрачность,
 ужав маркер-индикатор до семидесяти процентов - из дымки проступили
 очертания стен... Только нечеткие какие-то, призрачные.
  Теперь только подключиться... Вспышка шума... И с небоскреба в туман,
 камнем... Этого-то как раз и не нужно делать. Немалого труда требует
 удержание аналога на привязи - назад, в тело! А тело кажется не своим...
 Дышать трудно. Тяжесть, давящая на грудь усугубляется тяжестью контейнера с
 УниМИМ'ом. Помощь приходит с неожиданной стороны - Альфа-резонатор
 разгорается, интенсивно вспыхивая, разгоняет светом обступающий мрак,
 вместе с волнами тепла по жилам словно разбегается быстрее кровь, наполняя
 мышцы силой.
  Шаг... Другой... Изображение коридора сбивается и плывет пред глазами, 
 заполняемое тягучими клубами мерцающей дымки. Голоса тревожно стенают...
 Я иду по канату по-над пропастью... Он угрожающе раскачивается подо мной
 в такт нестройной вибрации... Подстройка частоты... Захват несущей...
 Все, канал наш - канат под ногами становится полом стальной трубы,
 экранируя аналог, не давая покинуть тело в свободном падении в пропасть
 кибер-пространства. Все же, непривычно это - "антипрозрачный виртуал", иначе
 не назовешь. Прямая дорога к расщеплению сознания и шизофрении... Во всяком
 случае внимание расщепляет здорово.
  Труба мерцает зайчиками от вспышек резонатора, а Голоса изумленно смолкают.
  
 Какова же моя программа на сегодняшний вечер?
 
  УниМИМ подобострастно хранит молчание, ожидание приказа, готовность к 
 выполнению... И стандартная телеметрия, накладывающаяся на поток сознания,
 порождая диссонансные пики, от которых противно вибрируют кости. Валяй...
 Щупай пространство. Авось не прошляпим незванных гостей. Он и рад
 стараться - кружит вокруг, как счастливый щенок охотничьей породы.
  Вот они... "Серые простыни", "табачный дым". Труба сделала поворот и 
 брызнула отводками, радиально расходящимися от ствола шахты. 
 
  "Теплообменники, машинный зал, коллекторная, бокс коммутации 
 коммуникаций..." - Перечисляет модуль, выделяя на об'емной проекции уровней
 помещения, охваченные зоной.
  Но это все не то. Им нет аналогов в К-спейсе, иначе визуализатор давно 
 трансформировал бы понятия, обозначенные на карте скупыми техническими 
 аббревиатурами, в многомерные сущности образной абстракции данных, т. е. с
 точки зрения К-спейса они еще более абстрактны, нежели мой квази-дубль - они
 просто не существуют в киберпространстве... Или, во всяком случае, они
 невидимы для оператора, исключены из его поля зрения, как автономные...
  Стоп-стоп! Уровень привилегий супервизора не предполагает каких-либо 
 исключений... Что там насчет "коммутации коммуникаций"?
  Я решительно шагнул в сторону штрека, ведущего к означенному боксу. 
  Тепло...
  Еще теплее... Дежа вю, да и только. Но восторг по поводу интуитивной
 находки - где-то там, в конце туннеля забрезжившего решения проблемы
 заслонила тень нехорошего предчувствия... Нет, это даже не Голоса... 
 Тоненький, дребезг хрусталя, звон тревожных колокольчиков... И ртутный
 блеск на пути, хром и никель бликов на лице металлической статуи. Только 
 тяжелые пряди змеями развеваются над серой радугой, струящейся по лику 
 Медузы... Только они живут, а во взгляде - смерть. 
 
  "Ни шагу дальше!"
  
  Забывшись на мгновенье, не слыша ввинчивающегося в уши Хора, отступаю в 
 испуге на шаг... Резонатор обжигает холодом, лишая дыхания и сил, так что
 колени подгибаются - Программа: "Вперед, вперед... Иди, или умри!"
  И я иду, механически, как робот, не в силах противиться внушению гипносна.
  
   И кричу от боли! Лезвия длинных ногтей впиваются в плоть, разрывая ткань
 комбинезона со стремительностью клинков, режущих масло - только бусинки
 крови сбегают в туман. Мы словно танцуем странное танго, стиснув друг друга
 в смертельном об'ятии...
 "Этого нет!" - Я вбиваю мысль в призрак, и мираж рассыпается в хрустальную 
 пыль, в муку - будто и небыло его... Черт, но какая иллюзия! "Защита!" -
 Панически вскидывается инстинкт. Но УниМИМ успокоительно помаргивает
 маркером: "Все хорошо... Адреналин чуть выше нормы..."
  Дыхание и не думало восстанавливаться, сердце прыгало, как после марафонского
 забега. Но Альфа-резонатор мерцает ровно - маяк дает накачку... И Голоса
 стимулируют усиленно. Понятно. 
 
  След взят, хотя кто-то не хочет... очень не хочет, чтобы я шел по этому
 следу.
 
  "Шел куда?" - Вот что мне было интересно. Чем этот конкретный штрек лучше
 других? Например, машинный зал... Нет? Ну а коллекторная? Тоже нет...
  Я не хотел этого делать, но метод исключения - штука с инерцией.
  Ассоциативная цепочка перебросила еще один триггер в состояние "логическая
 единица", и контур замкнулся. Резонатор полыхнул багровым пламенем, и Голоса
 укоризненно зазудели над ухом: "Ай-яй-яй... Как не стыдно... Ты кого обмануть
 хотел?"
 "Да, нет же... Я хотел, как лучше..." - Но программа в вопросе выбора пути
 не гибка. Последнее это дело, оправдываться перед программой... Да и
 бесполезное. Ноги уже несли меня по кратчайшей директрисе - прямо к боксу
 "коммутации коммуникаций". Вот только странно... Почему защита не сработала:
 модуль не засек ничего подозрительного. Это не было охранной системой, ни
 даже боевым вирусом. 
  Кстати, на этот раз он и границу словно бы не заметил, начисто проигнорировав
 яростные вспышки буев заградительной рассылки. Не уж-то перевоспитался?
 Этакий Санчо Панса...
  Впрочем, его материальное вместилище своим весом отягощало мою руку, на
 момент пересечения рубежа зоны в мире, где осталось мое тело, и который я
 по прежнему наблюдал сквозь визуализацию К-спейса.  
 
  Может, у УниМИМ'а выбора просто тоже не было?
  
  Впрочем, просто все было только в теории... Я потерял счет спускам, поворотам
 и лестничным пролетам, проходя через анфилады помещений, проходя по шатким
 мостикам над пропастями, где воют вихри регенерируемого воздуха, и продирался 
 сквозь переплетения труб, сочащихся там и сям струйками утечек пара и 
 жидкости... Так того требовала текущая программа. Отступать назад и идти в
 обход в прямой видимости цели возбранялось категорически...
  То и дело мне мерещилось хромовое сияние и ртутный блеск, то впереди, в 
 убегающей за угол дали самодвижущегося тротуара, то сбоку, в только что
 пройденном отводке... И всякий раз в спину впивались ледяные иглы, подгоняя
 вслед миражу, а в груди разливалось пьянящее тепло, создавая на стыке
 двух реальностей гремучую наркотическую смесь: теперь был только Туннель,
 бесконечно пересекающий сам себя, - невообразимый лабиринт, метафорическая
 труба, гулкая жестяная магистраль, свивающаяся клубком змей в континуум
 погони за болотными огоньками, мерцающими впереди, только обманчивые блики, 
 топот ног и тяжелый звук собственного дыхания...
  Я застрял при входе на уровень, который мог бы показаться странным и без
 причудливых фантопликаций визуализатора. Он выглядел так, словно здесь
 когда-то неосторожно уронили приличную емкость с напалмом. Анпласт
 на стенах с'ежился и почернел, обнажив покрытые слоем окалины металлические
 балки и перекрытия, скрученные стальные прутья и обрывки кабелей, всюду
 пузыри сгоревшей вспучившейся краски, кое-где облупившейся, остовы 
 искореженных механизмов и шасси приборов, явно не подлежащих восстановлению.
  Вырванная из пазов сдвижная створка двери, заклиненная, обвисшая наискось -
 торжество энтропии, прокатившейся огненным штормом по внутренностям
 цитадели, считавшейся неприступной извне.
 
  И три абсолютно одинаковых альтернативы - коридор расходился натрое. И во 
 всех направлениях меня бил озноб. Как ни удивительно, теплее было там, откуда
 я только что пришел. С шаром происходило что-то, он словно раздумывал, куда же
 мне тебя послать, отроче? Дело было не только в том, куда ты идешь, а и в том,
 как ты туда идешь. "Прислушивайся к ощущениям," - ну да. Шаг вперед - два
 назад. Система пришла в состояние художественного беспорядка. Ответвления, 
 развилки, отводки, тупики и кольца множились в моем мозгу в геометрической
 прогресии. Я начисто забыл, откуда пришел - шар заставлял кружить в поисках
 выхода, приступы озноба становились все сильнее.
  В это время модуль выдал сигнал тревоги: "Внимание... Опасность. Попытка
 внедрения извне..." Канал вдруг потерял стабильность, полоса пропускания
 угрожающе сузилась.
 
  Труба ужалась до стального каната, провисающего над бездной, колеблемого
 возмущениями окружающего Ничто.
 
  "Внимание, угроза атаки... Возрастание плотности потока по всем векторам...
 Вероятность взлома защиты - 0,999..." - Непереодическая дробь... Но сколько
 девяток!
  Бездна угрожающе качнулась подо мной - одновременно из всех трех 
 альтернативных коридоров вырвались хромовые отблески... Три металлические 
 статуи вышли оттуда, отсекая дорогу к бегству. Впрочем, программа не 
 позволяла бежать...
  Свет Альфа-резонатора был мертвяще холоден, как иней на голых отмелях 
 вмерзших в лед лавовых озер Ада.
  
  "Общий сбой защиты... Срыв блокировки..." - Последним приветом утопленнику
 блеснули во тьме обрывки телеметрии.
 
  Пальцы с лезвиями длинных ногтей уже впились в мой затылок, выдирая шунт
 обратной связи с мясом...
  Канат, натянувшись, лопнул - я увидел только алые брызги, заливающие окуляры
 очков и себя, летящим в раскрывающуюся навстречу черную пропасть.
 
  Альфа резонатор полыхнул синим пламенем - вспышка обжигающего хлада пронзила
 грудь... Но за мгновение до того, как остановилось сердце, до меня дошли
 последние сигналы, сброшенные модулем в буфер: "Чужой @&%#FFFFh..."
 
  И я увидел это... Точнее, мы увидели друг друга: искорка сознания - гаснущее
 пламя свечи, летящей в пропасть и ... "темная субстанция, нависающая над
 периметром операционной среды, поглощающая свет, заглядывающая в суть
 информационных сущностей..."
  
  Бездна вглядывалась в меня.
  
  В голове словно бы заиграл оркестр, взорвавшись гамом одновременно 
 настраиваемых инструментов, и свет померк.



       Гл. 37  В тени сумерек
       
  Этот сон начался стихами. Что само по себе уже замечательно... Если не
 считать пустоты там, где должны были быть воспоминания...
 
  - В потьмах кромешных тени... тех, что кроме... - Донеслось дуновением 
 промозглого сквозняка. Я почувствовал, что холодом веет не только от 
 обрывочных фраз, возглашаемых мрачным эхом, и проснулся, поняв, что 
 по-настоящему замерз.
 
  - ... знакомых будто, но имен и дат событий, отголосков встреч, надежд и 
  даже снов за ними нет - молчит, увы, издерганная память...
  
  Говорят, слепые от рождения обладают потрясающей чувствительностью к прочим 
 сенсорным раздражителям... При временной слепоте тоже самое - только в 
 меньших масштабах.
  Эффект Допплера и влажное шлепанье шагов подсказали мне, что смолкший 
 ценитель поэзии остановился совсем рядом.
 - Кто здесь? - спросил я. Ответом было молчание, незнакомец только вздохнул.
 Аккомодация происходила медленно, однако вскоре мрак поредел до консистенции
 сумерек, как бы подсвеченных ядовитой фосфорентной зеленью.
 
  - ... молчит, увы, издерганная память - на заплатки ушло богатство красок,
  но в прорехи там веют сквозняки...
  
  "Нет," - подумал я.
  
  - Да, Айдон, - сказал Остин Ли, голосом наставника Рено. - Да.
  
  Впрочем, нет - это был уже сам Рено. И молочно-салатовая бледность его лица
 странно контрастировала с глубоким загаром Эмерсона. Только глаза так же 
 странно светились изнутри.
 - Твое замешательство об'яснимо, - сказал он, предупреждая вопросы. - Я умер...
 Это верно, технически, и у нас еще будет шанс поговорить об этом... Если так
 интересно, - он отвел глаза, о чем-то задумавшись на мгновение. - Пока
 можешь считать это реализацией перехода в "новое качество", о котором тебе
 поведал Остин Ли.
  - Ты знаком с Эмерсоном?
 - Это нельзя назвать так... в традиционном понимании, - пробормотал Рено, 
 почему-то заколебавшись, потом смущенно улыбнулся, словно отчаявшись 
 подобрать адекватное определение. - Впрочем, в общих чертах... Можешь считать,
 что я его знаю, и, в каком-то смысле знаю лучше, чем это возможно для столь
 непродолжительного знакомства... - Улыбка так же внезапно сошла с его лица.
 - Ладно, не будем засорять канал... Ты так и будешь лежать на этом ужасном
 холодном полу? - Он протянул мне ладонь. Удивительно горячую, при том что
 сам наставник был бос и... Вместо комбинезона или белой туники на нем был
 просторный балахон из грубой волокнистой ткани, с капюшоном, подпоясанный 
 чешуйчатым поясом, со множеством пряжек и металлических... то ли украшений,
 то ли приспособлений.
  Лицо его избороздили морщины, над верхней губой ехидно топорщились усы, а
 зеркальные очки сползли на самый кончик длинного крючковатого носа.
 
 - Ты не Рено! - Почти с обидой, которой впрочем было бы тесно от переполнившего
 меня изумления, воскликнул я.
 - Технически это тоже верно, - усмехнулся в усы старик. - Ни вербально, ни
 структурально между нами нет ничего общего, но он рядом...
 - Я тебя знаю? - недоверчиво спросил я.
 - Знаешь-знаешь, хватит притворяться - твой наставник тоже не назвал тебя этой
 кличкой, "Ониксом".
 - Рено умер... Ты сказал мне...
 
  Старик ощерился:
 
 - Он тогда еще не был готов. Всем нам нужно время, чтобы воспринять веяния
 времени или, если угодно, веления судьбы... Однако он тоже пришел к нужному
 решению, когда ему сделали правильное предложение... Не сразу. Он был ни
 стихийным атеистом, ни мистиком - послежизнь для него всегда была лишь 
 метафорой: продолжение он видел в своих учениках - в тебе, в мыслях и идеях...
 Опасных мыслях, которыми он забивал ваши неокрепшие мозги... - Старик говорил -
 я слушал, но мало что понимал.
 
 - Убежденный еретик, почти идеальный материал, начисто лишенный предрассудков,
 свойственных погрязшим в догматизме ревнителям Нормы, естественно, он не мог не
 обратить на себя внимание... Но для целей СБК и "Большого С" он оказался просто
 опасен... У него не было стимула, чтобы быть лояльным. Только сделка -
 взаимноуравновешивающее условие взаимной же безопасности - могла держать его
 в рамках... Рено игрок. Можно сказать, всю жизнь он только и делал, что искал
 достойного соперника, наделенного достаточной силой, или олицетворяющего ее...
 К сожалению, - старик сложил морщины в скорбную маску, - структуры, воюющие
 за власть внутри Компании не заключают сделок... Но нет худа без добра, - он
 снова раз'ехался до ушей. - В конечном итоге, именно смерть свела его с этой
 силой, при моем посильном посредничестве... Хе-хе-хе. Также, как это случилось
 со счастливчиком Ли... Правда?! - В его глазах вспыхнуло пламя. Я рванулся, 
 но не смог выдернуть руку из железных пальцев сумасшедшего. - Ведь так вы его
 окрестили за глаза? Ха-ха... - Захохотал он... Это был именно хохот... Не
 старческий дребезжащий смешок - демонический хохот гиены, идущий отовсюду, со
 всех сторон, а за спиной у него словно развернулись темные крылья, вздыбив
 свалявшиеся космы. - Умереть насильственной смертью... Счастливчик! Ну, а
 ты, малыш, ты хочешь умереть молодым? Хочешь узнать, что он чувствовал в
 тот момент...
 
  Боль. Его пальцы сжимались, как тиски, и боль перетекала по моей руке
 жидким огнем, отдаваясь в груди, с каждым ударом сердца...
 - Айдон, - вдруг спокойно, как бы на распев, сказал старик. Я повернул голову,
 хотя в ушах стоял звон. Пламя в его глазах разгоралось.
 - Что ты чувствуешь сейчас, Айдон?
 
  Вспышка. Боль. Темнота.
  
  Эмерсон умер почти мгновенно - он даже не слышал, как открылась дверь,
 полностью занятый симуляцией, поглощенный, завороженный сумасшедшей 
 свистопляской потоков информации.
  Тело полулежало в кресле, неподвижное, как манекен, вполне индифферентное
 ко всему происходящему где-то там, в медленном времени - можно сказать,
 именно эта беспомощность убила его. На выход из К-спейса требовалось время,
 которого у него просто не было... Сеть убила его.
  Но можно сказать, что это его и спасло - то, что лежало в кресле и было
 манекеном. Пустой оболочкой, раковиной, забытой на берегу океана, тесным
 сосудом... бренной плотью. Он был еще рядом - только тоненькая нить 
 телеметрии доносила до него сигналы из реального мира, с неизбежным 
 запаздыванием на передаточном звене "прямого интерфейса" между органическим
 мозгом и матрицей квази-нейронной сети аналога-личности - так свет далекой
 звезды, самый быстрый гонец Эйнштейнова пространства-времени "стареет" в
 своем странствии через пространство, длящемся века.
  И так же как свет порой приносит нам безнадежно устаревшие вести о жизни
 давно уже мертвой звезды, Остин Ли получил редчайшую возможность... нет, не
 просмотреть - прочувствовать наносекундный репортаж о своей смерти, растянутый
 временем реакции в наночасы...
  Вспышка... Боль - упругая волна боли, разрывающая сознание мыльным пузырем...
 И тишина... Звенящая, оглушительная тишина - и запоздалый звук выстрела, 
 хлопок сжимаемого воздуха, растянувшийся в грохот горного обвала. Бесконечное
 эхо и каменная тяжесть, словно пушечное ядро в ногах, тянущая вниз, в 
 сгущающуюся тьму забвения... В туман, где сверкают странные огни, словно в
 звездном небе, что за темными облаками... Как странно падать в бездонное
 звездное небо, распахнувшееся навстречу и в бесконечность, горловиной
 гигантской воронки. "Тело" аналоговой личности невесомо, как высохший
 жухлый лист в осеннем парке, где гуляют осенние вихри... Да-да, так же, как
 карликовые торнадо ворошат по осени листву, его словно кленовый лист
 подхватывает вселенский пылесос и по циклопической спирали уносит навстречу
 тьме, где пространство-время скрежесчет и рвется, перемешивая вероятности
 и порождая видения...
  Образы небывшего закружились вокруг бледными тенями, как ощущение мгновенного
 падения - я задохнулся от внезапной пустоты в желудке и проснулся...
 
  Дом спал - было слишком рано и слишком холодно, даже сюда, в верхние 
 помещения, где находились спальни родичей, проникала промозглая осенняя
 сырость, отчего хотелось только плотнее закутаться в одеяло, несмотря на
 круглосуточно гудевшие панели и раскаленные прутья электрокамина. Осень.
 Почему снова осень?
  Мне сказали, что я долго болел. Почти год провалялся в постели, свалившись
 на третий день сезона дождей с жестокой лихорадкой, подхваченной на раскисшей
 террасе, с которой не успели отвести сточный желоб, и грязная вода стояла в
 лужах, за ночь смерзаясь ледяной коркой... 
  Меня нашил в такой луже. Хорошо, что вовремя нашли, до темноты.
  Мне сказали, мы с одним из братьев собирались прорыть еще десять метров до
 внешней стены... Семен как раз возвращался с черпаком и кольями для опалубки, 
 когда увидел...
 - Ты валялся на спине, весь в ботве, как водяной, - только лицо было видно...
 Краше в гроб кладут, весь белый, как утопленник... И тяжелый, как мертвец -
 роба промокла насквозь. Хорошо, черви уже закуклились на зиму.
 
  Да, здорово... Гребнистый червь - трусливая и противная тварь, активен в
 основном по ночам... Их сотнями выжигали по весне, выгоняя напалмом из нор,
 готовя место для новой террасы - всеядные гады быстро размножались, и могли
 лишить общину урожая... Сами они не охотились, но падалью не брезговали, а
 мощные, исходящие ядовитой слизью присоски были снабжены жесткими роговыми
 зубами, из видоизмененных чешуек. От одной мысли, что могло бы случиться,
 окажись хоть один "уснувший" кокон рядом с неожиданным теплом, от которого
 исходит трепет жизни, угасающий, сулящий добычу... пробирает мороз по коже.
  Не помню. А ведь мы, наверное, ловили наспор молодых червей, рискуя заработать
 сильные ожоги, если скользкий и верткий, как пружина, "живчик" дотянется
 головой до голой кожи... несмотря на ругань взрослых - можно и ослепнуть, 
 попади только жгучая слизь в глаза... Нет, не помню. И в кошмарах, 
 сопровождавших меня с самого пробуждения, места примитивному страху перед
 безмозглой прожорливостью этих малосимпатичных существ не было.
  Зато, в очередной раз застряв на границе между сном и явью, когда отдохнувшее
 тело уже вроде бы во сне не нуждается, я не мог отделаться от ощущения
 сопричастности... Видения последних мгновений Остина Ли настойчиво повторялись
 раз за разом, яркие, словно воспоминания о пережитом наяву... Это я видел свет
 и чувствовал боль, предназначенную ему... Это я падал в воронку забытья, ловя
 обрывки телеметрии, мерцающие вдали - в вышине ли, если считать это угасание
 погружением во тьму... Или в глубине, если дать волю инверсии ощущений, 
 переворачивающей смысл с ног на голову... Если во всем этом вообще есть
 какой-нибудь смысл. Не менялось только оглушительное изумление, предвкушаемой,
 но все же неожиданной свободы корабля, сорванного с якорей - без руля и без
 ветрил уносимого бурей в открытый океан, аналоговой личности, беспомощно
 барахтающейся, лишившись в одночасье всех каналов обратной связи... И восторг
 и торжество - сознание завершенности...
  Все-таки он сделал это - живым свидетельством гнева стихии, выпущенной на
 свободу, был ревущий вихрь, воронка, в отверзшийся зев которой его затягивало
 с неумолимой силой... Я бы мог поклясться, что слышал этот рев - скрежет
 киберпространственной матрицы, арматуры, закручиваемой в стремительном
 водовороте. И я кричал вместе с ним в пустоту, насколько хватало легких,
 разделяя гибельный восторг - в этом крике не было ни обреченности, ни
 отчаянья. Только торжество и вызов... Вопреки. Вопреки судьбе. Он поставил на
 кон собственную жизнь и проиграл, но чего стоила эта последняя боль, 
 резанувшая по глазам огненным дыханием смерти - беззвучная вспышка ядерного
 пламени в космической ночи - по сравнению с мигом подлинной свободы, 
 подобной свободе воздушного змея, оборвавшего привязь, не дающую взлететь, 
 перед неизбежным падением... Или прыжком в неизвестность, за новым знанием, 
 пусть и купленным ценой жизни... Точнее - смерти, смерти и забвения. Не
 "Сайберекс" убил его. Создавшие Сеть отнюдь не были ее хозяевами - она 
 давала власть, и подобно власти поработила всех, готовых заложить душу
 Хаосу в обмен на эфемерное могущество...
  Рабство, худшее кандалов, и кандалы, хуже всяких цепей - кандалы духа. Вот
 что давала Сеть, доверившимся ей... Потому-то Сеть убила его тело, не имея
 возможности отомстить иначе... Истребить дух, в тщетной попытке обречь на 
 погибель презревшего ее гибельные дары. Сеть убила его за то, что он отверг
 цепи. 
 
  За то, что он убил Сеть.
  
  Поздно - демон разрушения был выпущен на волю. Сеть еще корчилась в 
 конвульсиях бессильной злобы, но исход был предрешен - имя ему Хаос.
 
  Я не знаю, что чувствовал Эмерсон, летя в горнило нарождавшейся бездны.
  Я понял только, кем он был тогда, в своем беспорядочном полете-падении,
  нелепом, наверное, при взгляде со стороны. И почти наверняка
 это был страх - страх перед неизбежностью... и неизвестностью.
  Но летя туда, где вероятности пересыпались и перемешивались в хороводе теней
 предпосылок и неясных возможностей, Остин Ли был впервые и понастоящему
 свободен.
 
  И это был его собственный выбор.
  
  - Айдон, - старик тормошил меня, словно я прикорнул на минутку... Пожатие его
 рука уже не было таким "железным" - напротив, осторожное касание хрупких с виду 
 пальцев резко диссонировало с воспоминанием о боли, которое хранила моя 
 рука... Должна была сохранить - у меня ничего не болело... Я не чувствовал
 своего тела, более того - мне показалось вдруг, что и дышать в этом странном
 "здесь и теперь" было вовсе не обязательно... Привычка, знаете ли.
 
  - Айдон, - повторил старик, заставляя обратить на себя внимание.
  
  - Ну, вспомнил что-нибудь интересное? - "Говорил" он, не особенно шевеля 
 губами, которые кривились в усмешке на подобие подвижной маски и вовсе
 как будто жили отдельной самостоятельной жизнью, ни мало не связанной с
 сопровождающей устную речь артикуляцией.
 - Я помню это имя, - ответил я, не в силах отвязаться от некоторой условности
 подобного способа коммуникации. - Но все как-то странно... Как будто я совсем
 не знаю себя...
  Я рассказал ему о снах в странном доме.
  - Это вполне об'яснимо, с учетом каши, в которую превратились твои мозги,
 когда по ним прошлись скрэмблером - из взбитых яиц тоже получается яичница...
 И даже равномернее по структуре... Хе-хе... Только они не учли, что в любом 
 разе яйца нужно хорошенько прожарить... А не просто долить молока. Ладно.
 Восстановим. Все восстановим, дай только срок. Готовься, - он подмигнул мне. -
 Время близко... Но мы можем успеть, если поможем друг другу немножко... - Он
 вдруг придвинул свое лицо к моему - глаза с пляшущими в них бликами так и
 скакнули навстречу.
 
 - Если ты не будешь сопротивляться! Ты ни ничего не скрываешь?
 
  Я чуть не взвыл - боль никуда не делась. Она просто ждала своего часа, но
 старик уже исчез, оставляя Рено поднимать меня с колен... С того, что по 
 ощущению вовсе не было полом... Только казалось им, и то - больше из 
 упрямства, моего, разумеется.
 - Все в порядке? - обеспокоенно поинтересовался он.
  Я ответил не сразу, хотя насчет того, все ли в порядке, не имел ни малейшего
 представления. Все зависело от смысла, который вкладывается в это понятие:
 имел в виду Рено мое самочувствие, или происходящее вокруг и порядок вещей
 в нем - насчет любого варианта у меня были серьезные сомнения... Равно как и
 в отношении доверительной ценности моей способности делать какие-либо
 умозаключения по любому возможному поводу...
 
  - Что происходит... Где мы?
  - Что мне в тебе всегда было интересно - это способность задавать интересные
 вопросы, - сказал он, качая головой.
 - Только общность ограничивать ты так и не научился... В частности, на 
 последний вопрос невозможно ответить однозначно и просто... Думаю, наиболее
 однозначен и прост был бы вариант "Нигде", - я только рот открыл в изумлении...
 Точнее, у меня была полная уверенность, что в обычной беседе у меня 
 непременно бы отвалилась челюсть, а тут никакой-такой уверенности не было...
 Изумление - да, и наставник это понял.
 - Вот видишь, - Рено пожал плечами. - Тебя такой ответ врядли устраивает.
 Спрашивай. - Наставник наконец сжалился надо мной. - Только будь осторожен...
 Аккуратней при введении сущностей. Итак, что конкретно тебя интересует?
 
  Я задумался. Наставник не торопил меня, как бы... отойдя в тень, что ли... Во
 всяком случае, он выпал из поля моего зрения... Рено не любил того, что 
 называется "стоять над душой", что бы это ни означало. Воистину, терпение -
 добродетель... Оставшись на некоторое время в одиночестве, не отвлекаясь на
 тысячи несущественных деталей и непривычных ощущений, я уткнулся в какую-то 
 упругую завесу, подобно стене тумана, ограждавшую мое восприятие от степеней
 четкости и остроты, за которыми некий инстинкт... какое-то неуловимое
 дискомфортное чувство, как неслышный скрип ногтя по бумаге, сопровождаемый
 дрожью, пронзающей до самого сердца - сквозящий трепет, "дребезг души", 
 в предвкушении и страхе чего-то... 
  Этот шкурный глубокий и древний страх угадывал наличие... Или отсутствие?
 Я бы сказал "наличие отсутствия", если бы не предупреждение Рено, насчет
 умножения сути... Чего-то недоставало здесь, каких-то ничтожных смысловых
 единиц... Не крупиц - пылинок.
  Словно в насмешку, память подбросила в кипящий суп моих мыслей образ
 затхлого пыльного подземелья и щекотный позыв, предшествующий неудержимому
 желанию чихать... И отзвук дребезжащего старческого смеха, вызывающего 
 совсем уж бесполезное, иррациональное бешенство - едва успеешь снять крышку, 
 прежде чем варево выплеснется, заливая все вокруг горячей смесью раздражения
 и ошметками разварившихся смысловых конструкций - потерявших надлежащий
 вкус, цвет и запах, но так и не дошедших до кондиции "легкоусвояемых"...
  Кулинарные аналогии не привели в итоге ни к чему, кроме неподдельного чувства
 голода, которое испытывает типичный баловень цивилизации, польстившись на
 экзотику собственноручного приготовления пищи по какому-то древнему
 рецепту, вместо одобренного минздравом и церковью пищевого синтезатора...
 
  Ну, а если у него выбора не было? Если он - жертва кораблекрушения, имеющая
 самые смутные представления о рационе своих далеких предков, только-только
 овладевших секретом добывания огня, не брезгующих, если припрет, сырым
 мясом, в том числе - двуногих прямоходящих... Да, не, "если припрет", а
 в качестве деликатеса!
 
  Черт! Ну не помирать же... Очень скоро, если только отчаянье и безысходность
 не возьмут верх, если избежит, недотепа, встреч с дикими, но тоже голодными, до
 озверения, хищниками, или, тем паче - аборигенами, сохранившими первобытный
 уклад жизни, а вместе с ним, вызывающую у гуманистов отвращение, любовь
 к мясу ближнего... И еще много всяких "если", однако, под давлением 
 обстоятельств и "осознанной необходимости", изыщет горемыка резервы психики
 для преодоления всяких морально-психологических табу, сопровождавших его
 жизнь в цивилизованном обществе, и смекалки - удивляясь своим новообретенным
 навыкам и, черт побери, несомненным успехам в плетении сетей и силков, в
 освежевании туш и выделывании шкур... Скорость же "падения" до технологического
 уровня "простейших орудий", загонной охоты и собирания кореньев заботить
 его будет врядли... Не до того. Это для внешнего наблюдателя оглушающе
 удивителен контраст между лощеным посетителем салонов с пожизненным членством
 в престижном клубе и завернутым в шкуры троглодитом с горящим взглядом
 хищника; тем, как мучительно происходит становление цивилизации, совокупными
 усилиями всех ее представителей, и как быстро каждый из них в отдельности
 избавляется от присущих ей напластований, возвращаясь в состояние изначальной
 естественной "чистоты" и незамутненности духа всякими высокими материями, 
 но озабоченного лишь удовлетворением примитивнейших плотских потребностей,
 от которых, однако напрямую зависит его существование уже по прошествии
 одних суток...
 
  "Голод, def, как всякое синтетическое чувство, не поддается анализу через
 свои составляющие, но он же - могучий стимул к удовлетворению потребности,
 суб'ективно переживаемой как ощущение дискомфорта..." Разумеется, в отношении
 интеллектуального голода это справедливо с существенными оговорками, однако
 и жертва кораблекрушения воротит нос от тухлой рыбы, пока голод не переходит
 грань, за которой наступают "муки голода". Иногда лучше потерпеть 
 относительный дискомфорт, во избежание немедленного и еще большего дискомфорта,
 сопровождающегося не менее мучительными желудочно-кишечными
 спазмами, но "с противоположным движением субстанций". (последние кавычки -
 (с) М. Отставнов, КТ 2000... кажется)
  Не знаю, как насчет плетения силков и сетей, но вновь обретенное ощущение
 неадекватности послужило мне хорошим стимулом и предостережением...
  "Что-то не так," - понял я, и этого оказалось достаточно, в качестве 
 руководства к действию. Засадная тактика на охоте может показаться 
 малоэффективной, однако она ничем не хуже активного выслеживания добычи...
 У которой ко всему могут оказаться острые зубы и когти... Ну, или там -
 рога и копыта. А главное - такая позиция не предполагала с моей стороны
 иных действий, кроме того, что я умел делать лучше всего. А именно - 
 внимательно наблюдать и ждать удобного случая.
  
  Для начала - спроси у него... Какого черта он тут болтается, вместо того,
 чтоб покоиться, что более пристало приличному покойнику, после того как СБК...
 О чем там болтал старик?! Ах, да! Чем он так не угодил "Большому С", о какой
 силе идет речь и ... при чем тут, забери их всех синдром, яичница?
 
 - С терпением у тебя всегда было туго... - Покачал головой Рено, вновь 
 возникая из тени. Однако, заметил так же, что это уже совсем другое дело -
 вопросы без нарочитой конкретики, но зато посуществу... И выборка 
 представительная! "Да ну?" - закипая, подумал я.
  "В первом приближении..." - Он так и сказал, с подозрительно 
 зеркально-очковым стариковским прищуром, словно измерял "гарантированный зазор
 допустимого превышения стабильной полосы задающих"... Очень трудоемкая и 
 кропотливая процедура, требующая от оператора предельной собранности и
 внимания...
  "Да остыл я уже, остыл," - подумал я, полагая при этом, что делаю это сжав
 зубы и закатив глаза горе - как приличествовало моменту... Но чувствовал
 и... видел! ... взгляд наставника, раздражающе насмешливый, но и неожиданно
 цепкий, пронизывающий, заставляющий зябко ежиться, что твой сквозняк.
 
 - ... должен я был убедиться, что он понастоящему готов меня выслушать? - Без
 начала, но не без риторики, вопросил Рено. Взгляд наставника стал 
 отсутствующим, он словно вслушивался во что-то... Я даже зябко поежился,
 борясь с воображением, но всего вернее - очередной приступ меланхолической
 задумчивости, в каковые Учитель нередко впадал, отдавшись потоку своих
 своевольных мыслей. В нем случались и водовороты...
 
 - Что ж, теперь вне всякого сомнения, - заключил Рено, лицо его оживилось, и
 я понял: "Пронесло." В первом приближении.
 
 - Я начну с некоторых предположений, - сказал он. "Ага, пронесло," - заключил
 я, поняв, что ничего не добьюсь сверх того, что он мне захочет сообщить. 
 
 - Ты рассказал о пробуждении в том доме... Это было осенью?
 - Ну да, - согласился я, положив себе ничему не удивляться: "Как он узнал?"
 - Откуда узнал ты, что это было именно осенью?
 - Не знаю, помню и все. - Я пожал плечами. Чего он в самом деле добивается...
 - Ну, помоги мне немного. Напрягись, что там было еще...
 - В доме постоянно был включен обогрев... - Вспомнил я.
 - Это типично не только для осени, - заметил Рено и подмигнул.
 - Черви уже закуклились на зиму...
 - Расскажи мне о червях, Айдон, - вставил наставник.
 - Ну... они такие, - я развел руками, - Длинные, с присосками... Семен 
 говорил...
 - Кем он тебе приходится?
 - Послушай, если ты будешь без конца перебивать...
 
 - Так кем тебе приходится этот Семен?
 
 - Не "этот", а человек, который нашел меня в той луже... - Запальчиво поправил
 я.
 - Не "родич", не "один из братьев"? - Тут же в'едливо спросил наставник.
 
  Ржавая муть, туман перед глазами...
  
  Наставник ждал, сложив руки на груди. Не мешая, но и не подталкивая более...
  
  Ржавая муть... Рябь у самого лица мешает смотреть, что-то шершавое облепило
 щеки и слипшиеся на лбу волосы. У меня длинные, слипшиеся в тяжелый колтун
 волосы... Холодно. Не самая приятная и обнадеживающая мысль - скорее,
 констатация факта. Муть мешает смотреть, плещется у самого лица, заливая
 глаза... Нет, это звездчатый жесткий лоскут застит взор, плавая в буроватой
 холодной мути, я покачиваюсь в ее об'ятиях, как в зыбке. До чего же все-таки
 холодно... Но двинуться лень, хотя бы, чтоб убрать надоедливый зазубренный
 листок, спорхнувший мне прямо на глаза. Иногда я вижу опрокинутое серое небо,
 исчерченное трещинами полуголых ветвей, ветер срывает остатки роскошных
 платьев и ливрей, отливающих то золотом парчи, то кровавостью шифона, 
 поражая неестественной яркостью красок на невзрачном фоне пустых небес,
 жаждущих раскатистого эха, но вокруг тишина. Звуки тонут в мути вокруг, а
 мне хочется спать. Мне кажется, я всего лишь сморгнул залившую глаза влагу.
 Но подняв веки, я увидел лицо - мутное пятно надо мной. Быть не может.
 Я моргнул, чтобы видеть четче... Лицо исчезло.
  Это ничего. Это хорошо. Апатия и сонливость докатили лежачий камень до
 края, за которым уже не нужно так напрягаться, чтобы чувствовать и 
 мыслить, за которым сам заскользит все быстрее и быстрее - незаметная глазу
 экстремальная точка, пройдя которую, равнодушие становится забытьем...
  Забвением? Может быть. Я почувствовал это соскальзывание и закрыл глаза,
 видя ни с того, ни с сего пришедший в движение осколок базальта, приминающий
 листья, пытаясь удержаться на скользком склоне... Смешно и глупо. Оставляя
 осклизлую борозду в мокрой глине он скользит все быстрее - вот уже покатился,
 переваливаясь через собственные углы и грани на неровных сколах... Словно это
 локти и колени захваченного падением, успевшего испугаться человечка, неумело
 сопротивляющегося силе тяжести, вместо того, чтобы сгруппироваться... Потому
 его сильно бьет и подбрасывает, вырывая по дороге комья глины и слипшейся
 листвы. В конце его ждет невысокий обрыв, а внизу - маленький круглый пруд,
 или очень на него похожий бассейн, выложенный по краям гипсом и мрамором.
 Человек непременно ударился бы головой, но камень сорвется по высокой ветке
 параболы, подпрыгнув последний раз, словно силясь взлететь, чтобы ухнуть
 со всей дури в покрытую мелкой рябью темную воду, расплескать пенные брызги
 тяжким плюхом, похожим на облегченный вздох, и медленно и торжествено
 погрузиться в буроватую муть, теперь уже навсегда. 
  Я почувствовал осторожное касание тьмы, обещание забвения в подступающих
 сумерках и закрыл глаза прежде, чем чьи-то сильные руки потащили меня за 
 шиворот. Глупо пытаться отобрать у тьмы ее добычу - я уже заглянул в бездну
 и увидел ее глубину.
 
  Впрочем, скоро глаза адаптировались, чтоб различить зеленое свечение и
 бледное лицо наставника, с темным блеском глаз в темноте. Мне почудился
 вкрадчивый шепот, и я тряхнул головой, сгоняя морок. Наставник держал меня
 за руку с гипсово-неподвижным лицом... Но и его оцепенение быстро прошло. Рено
 дернулся, разжимая сведенные судорогой пальцы, и осмысленно поморщился.
 - Так плохо? - спросил я.
 - Как посмотреть, - он пожал плечами. - В отношении дела - определенные сдвиги
 налицо. В тебе сильно развито запечатление. Боюсь, даже слишком сильно -
 кажется, твоему отношению к некогда близким людям только что был нанесен
 непоправимый урон.
 - Ты хочешь сказать, Семен лгал мне?
 - Не могу сказать о нем ничего плохого, кроме того, что его близко не было
 у той лужи... 
 - В парке, - закончил за него я. И уточнил: 
 - Я упал в фонтан - в то, что от него осталось.
 - И этот кто-то, вытащивший тебя из воды, постарался отвязать тебя от парка и
 фонтана замещением... Точнее, небольшим смещением места, времени... Смысла.
 
  Я растерянно посмотрел на Рено. Учитель пожал плечами:
 - Это всего лишь предположения. Но, заметь, не более противоречивые, чем
 раскисшая, почему-то забытая до самого сезона дождей терраса, с которой не
 успели отвести желоб, хотя черви уже закуклились...
 
  Я лежал в воде, и была осень... Не поспоришь с фактами. А фонтан-лужа, 
 кленовый звездопад или сезон-дождей и залегшие в спячку всеядные твари -
 детали, интерпретация. 
  Подлая штука - доверие. Но лишь двадцать процентов интерпретаторов имеют
 восьмидесятипроцентный коэффициент.  Ай да, Рено.
  Подумать только, "смещение места и времени". Плюс, перемещение акцента на
 отвращение к червям, элементарная ксенофобия: 
 
  "Закуклились? Ну и слава богу."
 
  Божьи твари, чтоб их... Присоски, говорите? Да мы их пачками выжигали по 
 весне, выгоняя напалмом из нор... Потому что размножаются быстро, потому
 что всеядные, гады, - без урожая бы не остаться! 
  Потому что права они не имеют существовать с нами на одной планете. 
  Потому что... Только, чур, никому! Потому что глубоко внутри притаился
 липкий, примитивный и древний, страх быть с'еденным заживо такими вот
 примитивными тварями...
  Ох, и ловко. Хотелось возмутиться, заспорить, защитить, уберечь в себе что-то,
 что расползалось на лоскуты при одном лишь касании... Спорить до хрипоты, 
 находить аргументы только потому, что все отчетливее понимаешь, насколько
 Рено оказался прав. 
  Я действительно не видел Семена, хотя и не сказал наставнику, чье именно 
 лицо я успел запечатлеть непослушным взором, прежде чем перестал бороться,
 и сумерки стали тьмой - насыщенная пустота ее, где чувствам не за что
 зацепиться, к темноте она не имела никакого отношения.
  Тьма пустоты была во мне, с того самого первого пробуждения в доме Общины,
 покуда ее не начали усердно наполнять, так что голова пошла кругом:
 
  "Это Нинель, твоя тетка по отцовской линии, а это - Анатоль, ее муж, он 
 погиб зимой во время бури, а это их дети - Феодор, Роза и Леонид. Леонид
 служит в полевой жандармерии, Роза в прошлом году вышла за горного инженера -
 она сейчас в круизе с мужем...", привлекая, по мере выздоровления физического,
 все более радикальные средства, для заполнения моего досуга...
  Чтоб не оставалось времени... Чтоб не так давила пустота:
  
  "Ты знаешь, Нелли, что-то его грызет, по-моему... Может пригласить Шаховских
  с дочерью... Полина уже совсем невеста..."
  
  Только пустоты оставалась тьма, и не могли ее заполнить никакие запутанные
 генеалогические изыскания, память училась обманывать саму себя, и я уже не
 путал Феодора с Марком или Леонида с Константином.
  Полина оказалась очень красивой и милой девушкой... Но пустота была.
  
  А еще была Инга, не умеющая лгать - безумно честный взгляд той, которую
 называли моей сестрой, чего она никогда не опровергала... Но и не подтверждала
 никогда. От ее глаз мне было не по себе. Я бежал этих глаз, боялся их и
 избегал, и ненавидел... пока не полюбил. 
  И бежал их вновь, неизменно обнаруживая себя в облетающем парке, где только
 и мог дать выход своей боли - гневу, злым слезам и глупой, невозможной, но
 непременно настоящей - первой и навсегда - любви... Влюбленности, конечно.
 Столь же искренней, сколь наивной и тайной.
  В ней самой была тайна - в глубине ее глаз. Порой мне действительно казалось,
 что настоящими являются только эти глаза и желтые листья, засыпающие полосу
 отчуждения. Клен разделил нас навсегда, клен примирил. Смысл сместился - там,
 в парке, Инга не прощалась.
  Она прощала и простила меня, потому что впервые и понастоящему поняла.




                        "Нуль"
		 
                ( официальный Add-on )	
	 
	 
	 
	 
  OVERSWITCH  или "нуль-клокинг" - проф., жарг., : превышение допустимой 
                                   частоты задающих, слэнговый эквивалент
				   акронима Z.R.O.(читается "зироу").
    Подробности: смотри раздел "Z.R.O., Zapping Rate Overflow" Руководства.
    
  
  Z.R.O., Zapping Rate Overflow - проф., превышение допустимой частоты
                                  задающих., смотри также раздел
				  "FAQ: OVERSWITCH".
				  
				  
				  
 - Ответь мне на один вопрос... 
   Ты всерьез решил, что эта фантасмагория, отдающая переселением душ, и
  есть твоя подлинная действительность?
  
   Он не сказал "ре-аль-ность".
   
  Я молчал. Что я мог ответить... Что помню что-то, но что именно - вот вопрос.
 И ни малейшей уверенности, а то ли это самое, что мне следует помнить.
 
 - Но это же наивно, малыш. Ты наивен, - Рено был честен до изумления...
 Изумленно честен... Честно изумлен? - Тебя это совсем не смущает?
  Голос его странно менялся.
 - Эмерсон... - потрясенно обронил я... Сходство было неуловимо, возможно
 потому, что лицо его плыло, все время меняясь, искажая детали размывающихся
 черт.
 
 - Как отраженье в зеркале кривом... - Пародийно-синтезированным, нарочито
 искуственным голосом Остина Ли сказала металлическая тень и подняла
 взгляд... наши взгляды встретились.
 
 "Пойдем..." Только протяни руку...
 
  Станция. Эпицентр аномалии.
  
  Септ-оператор Оникс лежит на полу коридора-трубы, неловко подвернув под себя
 руку, с пристегнутым к запястью УниМИМ'ом. Модуль молчит - он, заменявший
 Ониксу глаза и уши, сейчас отключен. По подбородку и из ушей оператора сочится
 кровь, печальное последствие Z.R.O., резонансного "оверсвича", но ему все равно.
  Его также ни мало не смущает причудливый антураж вокруг, наводящий на мысли
 о давнем пожаре - всюду потеки копоти на стенах, пузыри обуглившейся краски,
 скрученные жаром стальные прутья и обрывки кабелей... "Смерть и запустение
 царили там..." Но ему все равно. Наплевать ему и на змеящуюся зыбь, искажающую
 очертания уходящего вдаль коридора... 
  Он видит странный сон, навеянный неподконтрольной сознанию фантазией, 
 подчиняясь которой, сюжет его проделывает порой странные пертурбации, 
 исполненные какой-то своей внутренней непостижимой извне логики - внешне
 нелепые, возможно.
  Шум... Помехи в эфире. Зыбь живет своей жизнью, находя однако отклик и во мне,
 увлекая за собой внимание мириадами миражей, обрывков ощущений... Возможно,
 именно проносящиеся по периферии восприятия сонмы образов спровоцировали
 резонанс и система пошла в разнос... Мы оба переживаем смутное, мучительное,
 застывшее на пороге предвкушения ощущение отождествления - что-то 
 сопротивляется ему, глубоко внутри, столь же сильно, сколь и бессмысленно.
 
  Безнадежно: это я лежу там с нелепо вывернутой рукой и смотрю свои нелепые 
 сны.
 
  Она улыбается...
  
  - Бедный-бедный маленький Оникс, - промурлыкала она, рассматривая меня из-под
 полуприкрытых век. - Ты ведь даже не догадывался... Правда?
  В ее голосе даже не было насмешки, ни издевки. Только констатация факта, плюс
 легкое детское удивление его обнаружившейся самоочевидности..
  Кошка, гуляющая сама по себе, жмурилась на солнца стерильных плафонов, 
 рассматривая наскучившего крысеныша... 
 
  Поиграли и хватит.
  
  - Только вспомни хорошенько, глупый... Я тебе когда-нибудь говорила о любви?
  - Интересно... - сказал он сам себе. - И где только они набираются этих
 атавистических бредней... "Любовь" - полузабытый анахронизм... Окаменелость.
 
  "Ну, что я тебе говорил?" - Никто (или Некто?) зашевелился во тьме. Его
 молчание было весьма красноречиво.
 
  - Да-да, малыш. В общем, с тобой было мило и так далее... Но не более того.
 Извини, что пришлось тебя так использовать, но... Разве тебе было плохо?
 
 - Ты только чего плохого не подумай... Ничего личного. Ты просто оказался
 в нужное время и в нужном месте со своим специфическим талантом. И... спасибо
 тебе. Ты привел нас прямо к цели. Очень жаль, что теперь наши пути 
 расходятся. - Она даже не воспротивилась... Он демонстративно поцеловал ее в
 губы.
 
  "Ну, что скажешь?" - Голос разорвал тишину, как громовой разряд.
  "Забвение? Это ты?" - Я вроде не говорил этого вслух.
  
  - Чего он там лепечет? Да он и не слушает тебя, детка... - Он склонился надо 
 мной. - Эй, вундеркинд, думаешь, тебе помогут твои заклинания? Поздно - 
 отнесись к этому философски.
 
  "Сейчас или никогда, парень." - Голос Забвения был бесстрастен... Но в нем
 сквозила настоящая жажда.
 
  - Э... похоже, совсем сошел с катушек. Би, у него что, так плохо с чувством
 юмора?
  - Возможно, ты забыл, что оно тоже является "анахронизмом"... "Чувство юмора -
 какая забавная окаменелость"...
 
  Входные коды были действиетльно длинные... Сама память о них давила изнутри
 чудовищным грузом... Бездна, скрывающая на дне воспоминание-ключ, спусковую
 мнемонему механизма расшифровки... Катализатор, надкритическая масса цепной
 реакции - прорыв плотины, мутный поток патоки, сель смывающий неуклюжие
 ловушки и блокировки. Подлинное, ни с чем не сравнимое облегчение...
 
  "Это действиетльно впечатляет. Ты все это носил в своей голове, все это 
 время?"
  "Во всем теле... - поправил я. - Хотя какая, черт дери, разница?" - Но на этот
 раз безмолвие носило оттенок восхищения.
  "Ой, парень... Ой, парень! Да! Это понастоящему крутое дерьмо."
  
  Да, по настоящему дерьмовое дерьмо... В моей голове. Темная масса Ничто на
 периферии зрения стала как будто еще темнее и... тяжелее? А поток 
 эхо-мнемонем, восстановленных по обратной функции кодирования, стал уже
 тоненькой струйкой, и наконец почти иссяк... Я почувствовал что-то вроде
 опьянения от взрывного развертывания пептидных цепочек. Хотелось спать, однако
 сердце колотилось на пределе - ударная волна стремительно разбегалась во 
 времени и пространстве, детонируя по пути гормональные бомбы...
 
  Как странно...
  
  "Эй, малый... Ты чего? Ну же, не раскисай..."
  "Что тебе нужно? Что еще, сукин ты сын?"
  "Ты нужен мне..."
  "Зачем?! Ты получил все..."
  
  " Сущая безделица... Нареки меня."
  
  "Что? - Не понял я. - Я не понимаю..."
  "Имя, имя... Дай же мне имя. Я не знаю себя."
  
  Странно, на ум снова лезли только плохие стишки...
  
   Как отраженье в зеркале кривом,
   Не отомщенный,
   Не забытый грех,
   Холодный свет давно погасших звезд,
   Не греющий, лишь вещий о печали,
   И тщетный о забвеньи зов...
   
   Издержки творчества... Подлое вдохновение - ну где же ты? Только что было и
 нет, как раз тогда, когда осталось придумать название.
  
  - Ты... - Выдохнул я, начиная задыхаться.
  - Бредит что ли? - послышалось рядом.
  "Имя!" - Взорвалась тишина.
  
  - Утерянный ковчег... Грааль?!
  
  По-моему, я удивился не один... В комнате повисло молчание... Не то, чтобы
 название показалось им еще одним нелепым анахронизмом - они еще не поняли, 
 что же произошло.
 
  Только бурлящая тьма озарилась вспышками молний... Но треск и грохот 
 разрядов... Нет, это был смех - громовой, исполненный изумления и торжества.
 
  - Ха! Это не совсем то, что я ожидал, но - это гораздо более всего, чего
 я мог бы ожидать от тебя... Преклоняюсь перед иррациональностью вашего
 племени... вы все же достаточно примитивны. Способен ли ты понять, хоть
 приблизительно, что выпустил на волю, человек?
  Прощай, мы более не нужны друг другу...
  
  Но я не слушал. Тьма пронизывала К-спейс, изливаясь из узловых точек,
 отовсюду и из-нигде... В моих ушах стоял грохот: Никто... или все-таки
 Некто смеялся, становясь всем.
  
  Меня вывел из ступора крик ярости...
  Эбигейл поняла первой, и ЭМ-пистолет СБК в ее руке не дрожал.
  
  - Ты все-таки сделал... Ты сделал это, черт! Какой же ты... - Она тряхнула
 головой, не находя адекватных определений. Даже сейчас, с неестественной
 бледностью и слезами досады на искаженном яростью лице - даже сейчас она
 была так прекрасна... Давай, детка, окажи этому миру последнюю услугу. Это
 же так просто. Только плавно нажать на спуск... Докажи, что есть еще ненависть,
 которая только и может быть ее настоящей инверсией... Ненависть, способная
 убивать. По крайней мере я узнал бы, что она есть. Я был бы почти уверен...
 
  - Би, отдай пистолет, - спокойно приказал Ромеро.
  
  "Пойдем..." - Шумовая полоса, сумасшедшая свистопляска помех.
  
  Я лежал в кресле, все было готово - только блокировку снять.
  
  "Не стоит этого делать, сынок", - я так и представил укоризненное покачивание
 головы и грозящий перст.
  "Эй, ну я был не ... Э ... благодарен в недостаточной степени... Забудем?
 Мы же партнеры - проси... Требуй..."
 
  - И я построю дворец или разрушу город, - промурлыкал я себе под нос. Надо же,
 "... благодарен в недостаточной степени" - терпеть не могу эвфемизмы, но...
 подкупает по-своему.
 
  "Это не слишком оригинально, но в моем распоряжении вся мощь Флота... У твоих
 ног будут правительства... Мы могли бы..."
 
  Мы, наверное, слишком примитивны, но до какой же степени нужно было нас
 презирать... "Мы", мать его!
 
  - Неужели ты действительно не понял... И это ты хотел нами править... Ты
 хотел быть господином?
 
  "Сомневаешься в моем могуществе... дитя?" - Во тьме прорезались 
 ревниво-насмешливые нотки. Он красовался!
 Я захлебнулся бы в смехе, подавившись слезами... Нарцисс чертов! Он 
 действительно был уверен.
 
 "А ведь мне ничего не стоит подсказать им, где ты... - Как бы между прочим 
 сказал он. - Эбигейл..." 
 
  - Сарказм... Это был сарказм, засранец! - закричал я в пустоту, к чертовой
 матери вышибая заглушки, вместе с блокировкой.
 
  - Би, отдай мне чертов пистолет! - с нажимом сказал специальный агент.
 "Неужели она полностью иммунна?" - с ужасом подумал я.
  Девчонка игнорировала прямой приказ, а это могло означать только одно -
 полный крах гипно-сонных грез Компании.
 
  Пистолет в ее руке был огромный и блестящий. Особенно четко выделялся срез 
 ствола, смотревший темным бездонным глазом, широким, как железнодорожный 
 туннель... Голоса молчали - и что они могли присоветовать сейчас... Совершенно
 не предусмотренная гипно-знанием ситуация.
 
  Меня затягивало в это горнило с неумолимой силой, а где-то там в медленном
 времени умирало мое тело, беспомощная кукла-манекен.
  Я даже не слышал, как открылась дверь, хотя еще был рядом, болтаясь 
 марионеткой на привязи каналов обратной связи между жерновами взбесившихся
 инфоматриц... Телеметрия доносила сигналы из реального мира, безнадежно  
 устаревшие вести о жизни и смерти... Я получил редчайшую возможность
 прочувствовать растянутый в наночасы репортаж о собственной смерти.
 
  Вспышка... Боль... Эхо выстрела - грохот сжимаемого воздуха - бесконечная
 реверберация обвала в скалах, далеко разносящаяся по всему Руслу.
 
  "Айдон... Проснись..."
  
  Не хочется просыпаться - мне нужно еще немного... Чтобы понять, совсем
 немного.
  
  "Пойдем... Проснись же..."
  
  Зачем? Я проснусь, и снова будет осень. 
  Снова клен. Слишком много клена...
  Бесконечная симфония медленного умирания, нескончаемый звездопад в
 сгущающейся тишине.
  Парк. Осень приходила оттуда, воцаряясь одновременно во многочисленных
 притоках древнего Каньона. Я снова был там, не понимая, зачем и каким
 образом... 
  Отчетливы были только испуг падения и боль в голове... Обжигающий холод
 воды. Вас когда-нибудь сбрасывали с моста? Надо же так промахнуться...
 Дыра в электрическом заборе... Не через нее ли я сюда попал... Пустота...
 Слишком пусто было обширное выложенное керамикой поле, пригодное для приема
 орбитальных барж среднего тоннажа... Так мне поведал неумолчный скрежет
 Голосов в голове. Нелепая попытка уйти от него... От насекомого Хора и
 скрежета пил по металлу, от пустоты и запустения через вереницу пакгаузов
 и погнутых ржавых ферм... через некую гипотетическую дыру в заборе
 неожиданно увенчалась полным успехом... Холод, боль... И тишина.
 
  Видение лица скво... сквозь хромовый блеск воды. Таких лиц не бывает...
 Их не должно быть. Мне показалось, я видел Ангела... Лишь огромные глаза
 цвета глубокой полуночи были слишком холодны. Почему так холодно смотреть
 в них? Почему мне так холодно... По ее лицу словно струилась ртуть, хромовый
 блеск жидкого металла...
  "Пойдем..." - Губы под зеркальным покрытием шевельнулись, словно дрогнула
 гладь пруда под бензиновой пленкой.
  
  "Айдон, да проснись же!"
  
  Я вздрогнул как от выстрела.
  Леденящий кровь вой разнесся по коридорам, заставив противно вибрировать
 кости.
  - Внимание, пожарная тревога, - возвестил исполненный искуственно-деловитой
 бодрости голос. - Возгорание в рабочем сегменте промзоны уровня.
  - Всем постам и службам уровня, срочная эвакуация...
   
  Промзона... Там работали заключенные.
  
  Я встретился глазами с Эбигейл.
  На ее лице отражалась неуправляемая гамма эмоций. Она все еще не верила, но...
 я словно в замедленном воспроизведении увидел, как ее палец выбирает холостой 
 ход спускового крюка.
  Только вздыбившийся под ногами пол, пославший всех нас в нок-даун, спас мою
 голову от фаршировки свинцом.
  В следующую секунду я уже бежал по коридору прочь, слушая визг рикошетов от
 стен... "Пистолет!" - Озарение пронзило мозг вспышкой молнии. Забвение не
 лгал.
  Под стволом пистолета, заглянув в его бездну и измерив ее глубину, я
 чувствовал только страх и отчаянье, не понимая еще...
 
  Я был свободен!
  
  Забвение отключил... Заблокировал как-то "Ш"-ингибиторы, иначе Би 
 воспользовалась бы четками. Она и воспользовалась... Сигнал не прошел.
  "Свободен!" - Пол коридора ходил ходуном. Я замер, пытаясь сохранить 
 равновесие, и, не будь дурак, обернулся. По коридору неслась стена пламени.
  "Свободен!" - Труба коридора содрогалась, скорчившись волнами, порождая
 отвратительный звук перегруженных металлоконструкций. Толчки беспорядочно
 учащались, грозя опрокинуть. Я уже бежал, не огладываясь. Все мое внимание
 занимала медленно закрывающаяся створка герметичной сдвижной двери. За ней
 было будущее - если не безопасность, то жизнь. Сзади дохнуло жаром.
 
  "Вот и все", -
  
  Я успел. Влетел в тамбур, задыхаясь от жара. Ноги не держали. Я привалился к 
 вставшей на упоры створке, прежде чем меня бросило в воздух вместе с 
 осколками бронестекла и мелким мусором... Руки и глаза обожгло пламя,
 сзади что-то взорвалось с лязгом и скрежетом, и стал темно. Это действительно
 было похоже на все.
 
  "Айдон... Айдон... Айдон..."
  
  Ну что еще?! Что еще? Значит, Айдон все-таки, не Оникс? Не Остин Ли Эмерсон?
 "Просто Айд-он", значит...
 
 "Айд-он... Айд-он..." Очень похоже, очень соответствует профилю - я всегда
 был у Би на подхвате...
 "Aid ON... Aid ON... Aid ON, функция автопомощи активирована..." - пропел над
 ухом надоедливый зуммер.
 
  - МИМ... - Я сказал это вслух, хотя голосового сопровождения внутренний
  эхо-диалог не требовал. - МИМ, это ты?
  
  "... функция автопомощи активирована... Aid ON... Aid ON..." - Пластинка
 пошла по второму кругу. МИМ не отзывался.  Я отключил ящик и потер запястье.
 Растяжения нет, как будто.
  Утер кровь с подбородка... Все равно накатывала волной дурнота - похоже на
 внутреннее кровотечение... Биомониторы молчали, но диагност отбрасывал 
 багровые отблески... Нет, что-то слишком ярко для диагноста.
  Я пошарил рукой... Шарик был едва теплый. Цепочка порвалась, кажется...
  
  "Айдон!"
  
  - Что? - Я очумело повертел головой. Кажется кто-то назвал меня по имени.
  
  "Это я... Рено."
  
   Я недоверчиво покосился на резонатор.
  
  - Хорошая шутка... У меня глюки снова?
 "Да, нет же! Нет..." - Возмущенно полыхнул шар. Я чуть не выронил его от
 неожиданности.
  "Извини... - Резонатор притух, плавно угасая. - Надень его на шею, и мы
 увидим друг друга."
 О-кей, почему нет... Тем более, что цепочка не порвалась на самом деле - 
 просто замок расстегнулся.
  Я увидел, как все вокруг зеленеет и меркнет...
  
  - Так гораздо лучше, - сказал Учитель.
  - Я все еще сплю? - тупо повторил я.
  - Напротив... Я полагаю, ты ближе, чем когда-либо к своему пробуждению.
  - Н-но... Как это все-таки возможно...
  
  Он пожал плечами.
  
  - Если я начну об'яснять, это займет не одну жизнь... Ты все равно не 
 поверишь...
  
  - Мы в послежизни?
  
  - Во всяком случае, что-то очень на нее похожее: я выгляжу как Рено, 
 говорю как Рено... Я - Рено. Или кто-то очень на него похожий: старый
 софист, заблудившийся в собственных заблуждениях.
  - Кто же тогда я?
  - Ну, откуда я могу знать? Ты выглядишь как один из моих учеников... Вдруг
 обнаруживается, что мне самому впору учиться у тебя... Так мы... пойдем?
  - Куда? - Испугался я.
  
  - Покажу тебе кое-что, - загадочно сказал он, зябко кутаясь. И вдруг хитро
 подмигнул... На секунду снова проступила сетка морщин и пронзительный
 стариковский прищур. Меня от этих его метаморфоз оторопь брала.
  - Не бойся, - усмехнулся наставник. - Тебе должно понравиться. Если ты еще
 мне доверяешь...
 
  - Доверяю что?
  
  Он покачал головой: "Охо-хо-нюшки..."
   - Дай руку. Ну, не будь же ребенком.
  
  Я еще сомневался, разрываясь между любопытством и подозрением, но любопытство
 победило. Руку я дал, успев подумать, что так мог поступить только самый что
 ни на есть любопытный и доверчивый "же ребенок".
 
  "Оп-па!" - Раздалось в голове. И я почувствовал, что падаю - мгновенное
 чувство невесомости, как в быстро опускающемся лифте... со сломанным 
 аварийным тормозом.
 
  Непроницаемое для взгляда серое нечто - мельтешение, пляска теней в сумерках,
 причудливые метаморфозы слияний в мутном хороводе... И лишь одна, там в 
 глубине, не желала менять форму, более того, на приличной скорости двигалась
 навстречу. Рено молчал, крепко держа меня за руку, словно не видя ничего
 интересного... Но что это... Что-то двигалось во тьме, обретая об'ем и 
 антропоморфную плоть...
  Волосы у меня так и зашевелились на голове... Я увидел собственное лицо, 
 с блестящими белками дико вращающихся глаз.
  
  "Зеркало... Пыльное зеркало!" - Понял я.
  
  "Приехали, - прошелестел Рено. - Ну... Протяни руку. Если не слабо..."
  
  Не веря ушам, я обернулся.
  
  "Пора... Пора взрослеть, детка", - прошелестела ртутная копия Эбигейл,
 запечатлевая на моих губах поцелуй... Соленый привкус крови, словно я 
 поцеловался с толченым стеклом... Привкус дурных предчувствий.
 
  "Вот и свиделись, полукровка. А ты упрямец... Ты не сумел жить в тени, был
 слишком беспокоен. Что ж, судьба зовет тебя - иди навстречу своей судьбе..."
 
  Она отбросила меня, как котенка...
  
  Словно выброшенный паровой катапультой я, вместо привычной уже пустоты, 
 со всей дури влепился в звон бьющегося стекла и понял... Я схожу с ума!
 
 "Кокон снова вспух, окутался силовыми полями, укрылся за потенциальным
 барьером висячих ссылок - пустышек, ведущих в никуда команд перехода.
 Защита держалась. Слик был все еще мал, однако разбудила его отнюдь не
 грубая попытка атаки. Он проснулся от голода. И вскоре уловил источник
 возможной поживы...
  Очередной залп последовал незамедлительно - но зонды не встретили 
 сопротивления. Защита цели пропустила рой инструкций-убийц. Но... прежде
 чем Антивир начал слепнуть, логи зафиксировали умножение целей до
 4К, затем их стало уже 16384... 256К...1М и далее, по экспоненте, пока 
 Антивир не ощутил себя конгломератом самокопирующихся Сликов и одновременно -
 единым каким-то мета-Сликом, впрочем это он уже был не в состоянии четко
 осознать... формализовать... сформулировать? Все его существо занимал 
 жуткий голод, и сам он возрастал экспоненциально, словно будучи функцией 
 самого себя. 
 
  Опухоль разрасталась стремительно, разбрасывая, как щупальца, метастазы
 не желающих завершаться процессов, имеющих уже однако системный приоритет
 выполнения, унаследованный от поглощенных и включенных в вакханалию
 безудержной репликации вызовов ядра..."
 
  Что меня поразило - это неестественная бледность и темные круги под глазами.
 Бледная кожа, синюшная темень над скулами - маска смерти. Огромные глаза,
 припухшие, как от долгого сна, веки, бритая под нуль макушка... Торчащие уши
 и макушка, бритая под нуль... "Нуль" с ежиком на макушке.
  Сколько же я здесь? Неделю, две? Пардон, я - это он... Но что за странный
 прикид... Пижама, но почему без штанов?
 
  Я почувствовал себя, мягко говоря, неуютно. Комната больше всего напоминала
 больничную палату: Койка - тумбочка - табурет... Зеркало. Пардон...
  Зеркало... Ну, в общем... Чего ж ты так на меня уставился? Разбилось
 зеркало... Извини, приятель.
  И пялится-пялится... На себя бы посмотрел... Он смотрел не просто так, что-то
 пытаясь понять - меж бровей залегла глубокая складка. Игра в гляделки
 затянулась и оказалась настолько заразительной, что... Мы испытали это
 невыразимое даже на уровне эмоций чувство, застывшее на пороге предчувствия -
 мучительное ощущение неотвратимости отождествления, от которого невыносимо
 закружилась голова и зазвенело в ушах... Септ-оператор Оникс-Айдон ощутил
 себя Айдоном-Ониксом, лежащим "с капельницей и в виртуальном шлеме" в
 белоснежной палате "психушки", куда его поместил приснопамятный полковник
 С.К. Рэмблер, после того, как по мозгам ему прошлись скрэмблером, одновременно
 сознавая, что Айдон, лежащий на кушетке, осознает себя Ониксом, осознающим себя
 Айдоном-на-кушетке...
 
  И что в голове его часто-часто возникают неизбежные вопросы, которые он сам
 давно хотел кому-нибудь задать, в частности: а Остин ли Эмерсон?
  Кто приходил к мальчику дождливым звездопадным вечером? А был ли мальчик...
  
  "Зеркало жаль," - подумал я, обнаружив себя перед зеркалом, тупо пялящимся на
 собственное отражение... Теперь уже просто отражение.
 
 
 
                                              1997 - 2001 (Apr 7/ Y2K+1)