"Ну, предположим, сейчас я этого Магомеда стукну мордой об стол. Тогда меня самого окучат прямо здесь, а если не здесь, то выведут под белы рученьки и отоварят где-нибудь за углом, а то ещё и перо в бок сунут".
На дистрофичного вида мента никакой надежды нет. Он прохаживался по фойе с резиновой дубиной на поясе, едва не волочащейся по полу, то ли из-за своей особой длины, то ли благодаря низкорослости владельца. Этот пальцем не пошевелит, чтобы помочь. Он если и не купленный с потрохами, то запуган до смерти и никуда не полезет, чтобы поспособствовать гражданам осуществлению их конституционного права на жизнь. Ему главное смену отдежурить, а там гори оно всё синим пламенем, но так, чтобы до следующего раза прогорело и очередное дежурство прошло спокойно.
Магомед что-то говорил и говорил, а я уже не слушал его, намеренно неторопливо и равнодушно поглощая ужин, напряжённо думая о том, как выйти из ситуации без потерь. Получалось, что никак. Но отдавать деньги... Кстати и затребовал-то как валютная проститутка - пятьсот тысяч. Сто баксов, то есть. Расценки у них здесь такие, что ли?
Чувствуя, что совершаю непоправимое, я решился:
- Слушай, Магомед, ничего я тебе не дам, обойдёшься, - с расстановкой, проникновенно сказал я, взяв поудобнее вилку, чтобы в случае чего тыкнуть собеседнику в глаз: помирать, так с музыкой. Мне всё равно отсюда не уйти, так хоть одного, но уделаю.
- Тебя как зовут? - спросил чеченец.
- Сергей.
- Откуда ты?
- Ты всё равно не знаешь.
- Скажи.
- Из Красноярска. Это в Сибири, - на всякий случай добавил я.
- Я бывал там, - улыбнулся Магомед и сказал, видимо, проверяя, не врал ли русский:
- У вас в городе есть Покровка, там мечеть стоит, я был, молился.
- Что-то ты путаешь, Магомед. Там не мечеть, а часовня православная.
Незваный гость ещё раз улыбнулся:
- Ладно, Сергей, я вижу, ты парень не из трусливых. Забудь о том, что я тебе говорил, не держи на меня зла. Если есть проблемы, спроси у любого, тебе скажут, где меня найти. Будь здоров.
Магомед ушёл.
"Вряд ли ты настолько крут, каким хочешь показаться", - подумал я смятенно, так как не предполагал столь просто соскочить с опасной ситуации.
Под впечатлением от разговора ушёл к себе в номер.
Опять долго не мог уснуть и, кажется, только забылся, как раздался стук в дверь.
- Кто? - мгновенно просыпаясь и соскакивая с кровати, спросил я.
- Куренцов Витя нужен, - раздался из-за двери мужской голос.
- Вы ошиблись, здесь такого нет.
- Не "звизди", открывай, а то дверь выломаем.
- Ломайте. Первого же, кто войдёт, зарублю, - отозвался я отчаянно, и лихорадочно сунул руку в самое нутро одной из сумок.
Так как я собирался основательно, то умудрился прихватить с собой кое-какую кухонную утварь, в том числе топорик и самодельный, неплохо сделанный нож, какие частенько можно увидеть во многих домах, поскольку некоторые мужики любят потешить себя такими экспонатами. Этот нож я нашёл на реке Мана в девяносто первом году, когда был там с большой компанией на бардсплаве. Бардсплав - это такое массовое самостийное мероприятие, когда собирается со всей страны и из соседних бывших республик толпа желающих. С помощью организаторов, в числе которых был и я, заезжает в деревню Нарва, откуда на плотах десять дней с ночёвками плывёт вниз по течению, играет на гитарах, дуркует всяк на свой лад, общается, пьёт водку, спирт и самогонку - в общем, всё, что горит.
Было слышно, как стоящие за дверью посовещались. Затем донеслись удаляющиеся шаги, приглушённые ковровой дорожкой.
До рассвета я уже не уснул - сидел у окна и смотрел, как ночь уступает место серому утру. Этот отрезок суток всегда для меня особенный. Всякий раз, когда приходится в это время не спать, пытаюсь уловить момент, когда ещё не утро, но и уже не ночь. Кажется, что всё, и я сам, в этот момент обновляется, будто сбрасывает с себя что-то старое, отмершее.
Обычно пафосно размышляю, что, наверное, так умирает и одновременно рождается Время. Иногда в своих фантазиях дохожу до того, что представляю, будто бы Время - это существующая осязаемая реальность, которую можно даже услышать как раз во время перехода ночи в утро.
Около восьми в дверь постучали.
- Кто? - спросил я, вскидывая голову.
- Это Сергей Дерновой.
Я открыл дверь.
- Здорово, заходи.
- Здорово. Билет взял?
- Да.
- Какой вагон?
- Восьмой.
- Нормально, мы в шестом.
- Слушай, - сказал я, - на меня вчера такой наезд тут был, еле соскочил...
- Чеченцы?
- Ага.
- На нас тоже наехали. Прикопались, мол, за кого вы в войне - за Чечню или за Россию? Вопрос-то такой провокационный. Какой нормальный русский может сказать, что он за Чечню? А ведь кто-то и говорит, что за Чечню, лишь бы отстали. Чеченцы это знают и всё равно спрашивают, потому что презирают русских, считая их слабаками. А мы им говорим, мол, нам вообще по барабану, так как мы с Украины. Отвалили.
- Денег не требовали?
- Да нет... А тебя что, доили?
- Один попытался, да не получилось у него, так он, чтобы лицо сохранить, предложил обращаться, если что.
- Короче, Сергей, мы сейчас уезжаем по делу, встретимся на вокзале у касс. Найдёшь?
- Конечно, - ответил я и снова пожалел, что переехал сюда.
Решил позавтракать перед отъездом. Только расположился за столиком, как увидел Магомеда в компании какого-то парня по виду вполне русского. Магомед приветливо махнул рукой.
Я ответил и принялся за еду.
Спутник Магомеда отделился и пошёл в мою сторону.
"Что, тот не смог, теперь этот попробует?" - подумал я с досадой.
Но парень прошёл мимо и без разрешения присел за столик какого-то хорошо одетого мужчины. Тот чуть не поперхнулся.
Я скосил глаз.
- Здорово, - без лишних церемоний начал парень. - Дай денег.
- Так я же тебе вчера дал, - возмущённо и в то же время неуверенно произнёс мужчина.
- Так то вчера было, а теперь сегодня, - нахально ухмыльнулся парень.