Часов десять Петрович давил диваном круглый животик и, судя по звукам, ливеру это очень не нравилось. Вдобавок снилась чепуха и он в ней страдал.
Зинка-то обиделась и осталась на даче. Жена...
Подумаешь - сарай поджёг?! Бывает!! А шашлычков кому? Вот!.. А развалить надо было! Ну, надо - чтоб дальше не шло...
Вот зря напомнил ей про колодец и утопленные вёдра. Обиделась! Ещё тёща - руки, мол... Словом, не из плеч, говорит, растут. Тоже знаток! Она вообще доброжелательна как анаконда... А - плевать!!! Теперь сами!..
Ощущения путались с воспоминаниями пока, отмахнув словно муху, солнечный лучик, организм не очнулся от сильного позыва.
"Докажу! Всем докажу" - ещё грезилось Петровичу и в полусне представилась перекошенная от счастья тёща и тёплая улыбка любимой.
Душа просила подвиг, но организм спешил не туда...
...Вот Зинка - варит, гладит и телефоном тренькает. Разом. - рассуждал мужчина, подперев руками подбородок. - И "по пути" ничего не забудет, сделает, что нужно. Я же - когда записано... Если бумажку не потеряю. Она, гм, только улыбается! Ласково, как убогому!.. А водила маршрутки: и ведёт, и остановки называет, и курит, и тоже по телефону. Не отрываясь! При этом деньги собирает и сдачу даёт... Сам видел... А я?"
- Ку-ку!
Оскорбительный выпад птички-жилички из древних часов тянул как минимум на оплеуху. Вспомнилась тёща; внутри рванулся чемпион, готовый "укатать", как минимум, Цезаря: плечи расправились, животик решительно выскочил из трусов. "Даёшь полную программу"! Котлеты в сковородку - завтрак. Ставим таймер... Раз! Чайник включаем... Закипит - отключится. Два! Воду струйкой... Это в раковину... Моющее средство... - три! Воду в ванну - расслабиться после. Четыре!" - Босые ноги шлёпали решительно как на параде. "Та-ак. - обвёл торжествующим взглядом поле будущей победы. - Труселя бы не заляпать... Фартук! Розочку - вперёд... Телек - вдруг что интересное, плеер в уши... ага... Готово! Кисточка, краска... Цель - красим дверь. Пять!" Вдохновенно осмотрелся. Всё под контролем!
Вот он - рывок духа к совершенству!
"Капнул! Ерунда... Потом сотру... Блин! Ноги затекли на корточках... Не перемазаться бы!.."
Что-то едкое ударило по глазам и застряло в носу. Вскочил, опрокинув краску.
"Котлеты?!!"
При недержании памяти нельзя так резко головой!..
Петрович бросил затёкший организм на кухню.
Запах, однако, дали не котлеты, а сгоревший без воды чайник: выкипев, "поплыл" и лопался вонючими пузырями... "Окно... в обе створки... А-а... та же вонь!.." Помахал руками, словно разгоняя мошек.
"А котлеты?.."
Горячая и холодная крышки выглядят одинаково...
Хватайся за ухо!..
Топать-то зачем?..
Конечно, легче: веселее, и не так больно.
"Хлюпает?.." Глянул на пол - "Ванна!!!" "Быстрее пылесосом... воду!.."
Удар током, как и положено, был внезапным, но не сильным - напугал и оглушил почти интимно, давая коврику спокойно выплыть в коридор за стайкой пёстрых фантиков; навстречу дрейфовали тапки. Шлёпая по мелководью, Петрович тяжело рванул назад - к крану на кухне.
...Мокрый кафель - не беговая дорожка, хотя, моющее средство и ускоритель...
..."Фу-у-у... Удержался... - полное тело, отрикошетив от косяка, вцепилось в гарнитур. - Разбился бы - напрочь! Шкафчик мой! Крепенький!.." Пальцы любовно впились в дверку. "Молодец..."
Однако, навесной друг то ли от оскорбительной фамильярности, то ли от испуга, неуклюже сорвался этим краем, сбросив на голову банку и мелкие баночки; небрежно швырнул в лицо пакетики разных калибров и выдохнул в нос цветное облако чего-то мерзкого, резко свербящего; весело звякнули ложки... Раскатистым эхом откликнулся гром посуды...
Плеер плюнул в уши бодрым тактом. Застрявший "чих" брызнул слезами, мгновенно лишив изображения; что-то тяжелое, упав, ударило по пальцам ноги; рефлекторно отдёрнулся... Звонким шлепком "пятая точка" врезалась в пол...
Бо-ольно-о!..
Энтузиазм мгновенно иссяк.
Сумасшедший дом затих не скоро: высохли пятна, догорели котлеты...
Вода и дым разошлись по соседям.
Дорожки на балконе ещё сохнут...
В дверь то и дело нервно звонят...
Позвонят-позвонят и перестают.
Издеваются?..
Петрович вяло лежит поперёк кресла и, переводя уставший дух, думает: "...Есть у победы запах. Свой. Аромат напряжения... Всех сил... Ну, а если запаха нет, то и напряжения не было и не победа это вовсе, а так - стечение обстоятельств... А Цезарь, видать, ещё та сволочь был!.. И мне-то это всё зачем? Я что - осьминог?..".
Гордо посмотрев на прислонённую к стене, премазанную краской дверь, потянул носом воздух.