Аннотация: История девушки и её дельфина. Фон - остров Чеджудо и вторжение монголов в Японию (любые несостыковки - на правах фэнтезийности).
Лин достала нож, отделила раковину от скалы и положила её в сумку на поясе. Найти жемчужину было большой удачей. Уже долгое время Лин довольствовалась сбором моллюсков. Девушка собиралась всплывать, когда среди зеленоватых бликов на дне мелькнула тень. Крупная белая акула лениво рассекала толщу воды. Лин дернулась вниз и судорожно вцепилась в покрывшие скалу бурые водоросли, запоздало подумав, что главное - не порезаться об осколки раковины или коралл. Акула сразу почувствовала бы запах крови. Прильнув к скале, Лин слышала, как чуть потрескивает толща воды, которая, казалось, давит на неё с каждым мигом всё сильнее. Акула скользила ужасающе медленно. Удары сердца отдавались болезненным эхом в висках. Потом что-то взорвалось в голове, тело уже само рванулось наверх, и она потеряла сознание.
Мрак, в котором она оказалась, был тёмной водой, тем сердцем океана, которого не достигают лучи солнца, и лишь хозяйка приливов и отливов Луна еще обладает своей странной властью. Постепенно мрак превратился в сумрак, и Лин увидела их. Первый - змеечеловек, в чешуйчатом теле которого ощущалась невероятная мощь. Он держал коралловое копье. Второй - тритон с белесыми глазами и гребнем на голове. Он сжимал посох, украшенный большой завитой раковиной. С ними была девушка необычайной красоты, с копной зелёных волос, заколотой морскими звёздами и ниспадавшей по спине до серебристого рыбьего хвоста.
- Должно ли мы поступаем, - прошипел нага.
- Неслыханно после этого отпустить её назад, - вторил ему, перемежая слова булькающими звуками, тритон.
- Мой любимец просил за неё, - пропела русалка журчащим звонким голосом, в котором послышалась нотка ревности, и повернулась к Лин.
- Ты можешь остаться в нашем мире. Стать подобной мне. Стать равной мне, поверь, это неслыханная честь для жалких обитателей суши. Но... ты можешь и вернуться назад, - пропела русалка. Нага издал негодующий клокочущий звук, но под взглядом русалки замолчал.
Лин задумалась. Казалось бы, она должна желать вернуться, но... её никто не ждал. Отца она не знала, мать погибла, ныряя за жемчугом, когда девочке было семь лет. Жениха у неё тоже нет, несмотря на привлекательную внешность... ныряльщицы образовывали своеобразную касту, замкнутую, едва ли не неприкасаемую. Но даже не это заставило девушку медлить с ответом. Тут, в подводном мире, царил странный, особый покой. Этот покой завораживал... будто обволакивая сознание... Лин тряхнула головой, отгоняя наваждение. "Нет... Я должна снова увидеть солнце. Увидеть людей."
- Я хочу вернуться, - поспешно, страшась своих сомнений, сказала она и испуганно прикрыла рот ладонью, сообразив, что говорит под водой.
- Бывают случаи, когда возможность выбора несёт зло для делающего выбор. Но я дала слово, - русалка кивнула.
Лин очнулась, судорожно кашляя и жадно хватая воздух. Морская вода вытекала из носа. "Свет! Я жива". Над ней склонились другие ныряльщицы.
- Тебя вытолкал на поверхность дельфин, в то время стая других отогнала акулу, - девушки наперебой рассказывали ей подробности.
К вечеру Лин окончательно пришла в себя и отправилась на берег к тому же месту, в надежде увидеть своих спасителей. Солнце, красное как на флаге Сипанго, почти скрылось за горизонтом. Океан безмятежен и пуст. Никого, ни на скалистом берегу, ни в море. Лин уже собиралась идти домой, но какая-то сила тянула её подойти к воде. Распугав занимавшихся своими делами мелких крабов, она присела и коснулась поверхности воды...
Когда погибла мать, Лин поняла, море это не что-то загадочное и прекрасное, а полное опасностей место, где зарабатывается плошка риса. Вскоре после этого, идя вдоль кромки прибоя, девочка увидела выбросившегося на берег дельфина. Тот уже начал менять свой цвет, как это происходит с дельфинами в агонии. С огромным трудом, рыдая от жалости к нему, а по мере уставания и к себе, девочка столкнула его назад в воду, и услышала, как дельфин поблагодарил её. Позже Лин приписала это детским фантазиям.
И вот, спустя десять лет, она снова услышала тот же голос.
Дельфина звали Ланг. Это он просил за Лин ту подводную принцессу. Девушка выяснила, что слышать дельфина она может, прикасаясь к морской воде, хотя бы кончиками пальцев. Внутри появлялось ощущение тёплого, дружественного прикосновения. Помимо обмена мысленными образами, она могла чувствовать эмоции дельфина, и это поистине был бесценный дар. Такую чистоту и полноту чувств у людей дано испытывать разве что детям.
Продав, как обычно за бесценок, ту злополучную жемчужину, Лин купила рыбы, и, дождавшись появления дельфина, принялась кормить его, кидая одну рыбину за другой. Дельфин подплывал к самой кромке берега, поворачиваясь с бока на бок, девушка не удержалась и зайдя в воду по колено погладила глянцевую кожу, чувствуя удовольствие Ланга. Увлекшись, она не заметила как скормила всю рыбу. Девушке пришлось плыть к мелкой, прогреваемой солнцем западной части бухты, где в изобилии росли съедобные водоросли, чтоб нарвать их на ужин. Такое меню было вполне обычным для жителей острова. Над водой разносились голоса нескольких ныряльщиц, работавших там. Все они уже знали о происшедшем, и поприветствовали девушку с дельфином изумлёнными возгласами.
Слухи о них быстро разлетелись по деревне. Косые взгляды вовсе не радовали девушку. Рыбаки настороженно относились к касте ныряльщиц, не говоря об их женах, не любивших ныряльщиц за то, что те сами добывали свою горсть риса. Для матерей, жен и дочерей рыбаков море было не кормилицей, а бездонной могилой, забиравшей их близких. Лин, часами сидевшая у самого берега, казалась им колдуньей.
Но всё обернулось на удивление удачно. Стая дельфинов загнала рыбу прямо в бухту, у которой стояла деревня. Столь лёгкого улова у рыбаков давно не было, рыба, в отчаянных попытках уйти от своих преследователей, сама запрыгивала в сети. После этого случая Лин, неожиданно для себя, стала любимицей рыбаков. Они словно впервые заметили стройную светловолосую девушку. Одному из рыбаков, Иану, она даже возвращала несмелую улыбку. Ухудшились отношения лишь с дочкой деревенского старосты, бойкой, ладно сложенной, считавшейся первой красавицей деревни, Сони. Ранее не обращавшая на Лин внимания, теперь Сони не упускала случая унизить её напоминанием о низком статусе "пожирательницы улиток", так оскорбительно называли ныряльщиц. Другим, не столь оскорбительным их прозвищем, было "креветки".
Дельфины теперь появлялись у бухты каждый день. По вечерам, когда солнце тонуло в море, а в храме-маяке зажигался огонь, рыбаки отсыпали ей часть улова, сопровождая это шутками, иногда довольно солёными, но не оскорбительными. Почти всю рыбу девушка отдавала Лангу. Хотя тот прекрасно сам о себе заботился, Лин обожала сам процесс кормёжки. Себе, как и раньше, она ловила моллюсков и собирала водоросли в сопровождении дельфина, но на глубину за жемчугом больше не ныряла. Несмотря на выходки Даники, Лин была вполне счастлива. Тем временем слухи о девушке и её дельфине шли теперь по всему острову.
***
Перепуганная знакомая девушка из "креветок" нашла Лин на берегу.
- Пираты в деревне. Искали тебя. Ждут в доме старосты, - переведя дыхание, выпалила она.
Пираты использовали изрезанный гротами и пещерами остров как свою базу, без особого стеснения появляясь и в деревне. Но такой бесцеремонности никто не ожидал. Всё-таки на острове постоянно находился чиновник гэнко, и излишней активностью пираты могли вызвать карательные действия. Особенно в преддверии вторжения на Сипанго, о подготовке которого давно ходили слухи. "Ты испугана?" - услышала она удивленный вопрос Ланга. "Всё в порядке. Но мне надо идти" - ответила она.
Девушка вошла в дом старосты, миновав равнодушно глянувших на неё часовых, сидевших на ступеньках. Главарь сидел за столом, хозяина дома не было, и прислуживала его дочь. На столе стояла кружка с можжевеловой водкой.
- Садись. Меня зовут Ахор. Скажи ей, если хочешь чай, - он кивнул на Сони. Платье у той было измято, коленки дрожали.
- Налей мне чай, - чужим голосом сказала Лин. Дочка старосты беспрекословно повиновалась, с явным страданием передвигая ноги.
- Я знаю, что она оскорбила тебя. Достаточно твоего слова, и мы повесим её на воротах, - Ахор выжидающе смотрел на Лин. Повисла пауза. Сони шумно сглотнула. Лин не была уверенна что Ахор говорит серьезно, но всё равно почувствовала противный холодок страха.
- Нет. Не трогайте её... больше, - Лин отхлебнула чай. Она пила его второй или третий раз в жизни. На скалистом и покрытом лавовыми полями острове чай не выращивался, и считался тут роскошью.
- У вас тут чай редкость, - Ахор словно прочитал её мысли.
- Зато у вас есть преимущество перед большой землёй. Этого острова почти не коснулась война. Там, откуда я родом, кочевники-гэнко вырезали деревни, подобные вашей, сотнями. В одной из таких деревенек жила моя семья. Я был еще ребенком. И мне одному удалось спастись, бежал на побережье. Примкнул к пиратам. Начинал я... да никем. Духом. Был на побегушках у последнего матроса-гашишина. Но сам на гашиш не подсел. Сейчас у меня три корабля. Будет еще больше. И я мщу степным псам гэнко, как могу, - Ахор опрокинул чашку, и стукнув ей об стол, толкнул в направлении Даники.
- Где староста? И чем вы лучше гэнко? - Лин кивнула в сторону Сони. Внутри неё всё омертвело. Сейчас за эту никому не нужную смелость её саму вздёрнут... на воротах.
К удивлению девушки, Ахор торопливо кивнул:
- Понимаю, о чём ты. Староста жив. Заперт в погребе. А его дочка... Ничего не поделаешь, надо же моим парням иногда спускать пар. Пусть радуется, что тоже жива. Теперь о тебе. Правда ли то, что ты умеешь разговаривать с дельфинами? - Ахор пристально смотрел на неё.
***
На этот раз у Лин не было возможности выбора. В притоне, которым стал дом старосты, пираты пьянствовали всю ночь, а под утро несчастную, прислуживавшую им, в конец измучанную дочь старосты привязали к вбитым в стену кольям, и прнялись метать ножи на меткость, кто попадёт максимально близко к телу. Надо отдать им должное, Сони и после этого развлечения осталась жива. Лин догадывалась, что обращение со старостиной дочкой должно показать и её участь, в случае отказа Ахору, который хотел использовать дельфина в собственных целях.
Впрочем, девушке выделили вполне удобную каюту, и обещали полную неприкосновенность. Дисциплина хоть и соблюдалась, но Ахору стоило больших усилий держать весь этот сброд под контролем, опираясь на нескольких преданных ему людей. Вместе с Лин на корабли пиратов нанялось несколько рыбаков, включая Иана. Девушка не позволяла себе даже гадать о мотиве его поступка. Торн попал на одно с ней судно, "Ласточку". Два других назывались "Зимородок" и "Оборванка".
По иронии судьбы, Лин, вся жизнь которой была связана с морем, впервые плыла на корабле. В первый же день её укачало, и большую его часть девушка провела, свесившись за борт. Команда ухмылялась, но молчала. Шутки по этому поводу позволил себе лишь Торн. Бледная Лин вымученно улыбалась и кое-как отшучивалась. Но когда пошутить решил Ланг, спросив, с чего это Лин кормит не его, а рыб, девушка не удержалась и "высказала" тому всё что накипело. Дельфин, похоже, был шокирован.
Уже через пару дней Лин привыкла к качке, и чувствовала себя прекрасно, наслаждаясь восторгом Ланга, плывшего с собратьями за кораблём, и выпрыгивавшего из воды в пустоплёс. Как обнаружилось, на корабле она может общаться с ним даже не касаясь воды. Дельфинам по задумке Ахора предназначалась роль разведчиков. Девушка не знала, как ей быть дальше. Рассказ Ахора вызывал сочувствие, но она видела, на что способны его люди. А пресловутые гэнко ей ничего плохого не сделали. Обещанный пай от добычи девушку мало интересовал. Впрочем, была надежда что Ахор вместо грабежей решит заняться контрабандной торговлей с Сипанго, которая находилась в торговой блокаде.
По замыслу Ахора, Ланг должен был сообщить ей, если кто-то из дельфинов обнаружит корабль. Когда это произошло, Лин долго стояла в нерешительности перед дверьми капитанской каюты. Но едва ли пираты будут терпеть бесполезную пассажирку. Она постучала.
Уже спустя несколько минут на корабле развернулась бурная деятельность. Пираты, которым раньше, казалось, даже передвигаться было лень, сейчас лихорадочно возились с такелажем и подготавливали оружие. Арсенал составляли несколько бомбард, мушкеты, арбалеты, но всё должно было решится в абордаже, поэтому на первое место выходил обычный тесак. Каждый матрос поддерживал своё личное оружие в идеальном состоянии, затачивая тесак так, чтоб им же брить налысо голову.
- Живей, ублюдки жеребца-гэнко и караденизской портовой шлюхи! Покажите нашей гостье, что умеете не только деревенских куриц щупать! - орал боцман. В отличие от рослого Ахора он был низким и жилистым, но боялись его, казалось, больше чем капитана.
Пиратские корабли превосходили по скорости купеческие. Шанс уйти от пирата у купца был только в открытом море при хорошем ветре, и только от одного судна. Но пираты часто действовали у берега, и зачастую парами. Сейчас Ахор планировал задействовать свою 'Ласточку' и идущую следом 'Оборванку'. 'Зимородок' остался в резерве.
Купцы понимали расклад сил, и делали ставку не на бегство, а на принятие боя. На каждом уважающем себя торговом судне были готовые к бою наёмники. Вот и этот не особо пытался уйти, когда 'Ласточка' на всех парусах летела к нему со стороны солнца, чтоб быть позже замеченной. Завязалась перестрелка, в которой 'Ласточке' досталось даже больше чем купцу, но она упорно шла на сближение, как кулачный боец в схватке с более длинноруким соперником. Тактика пиратов была проста - повиснуть на судне врага в абордаже, как клещ, и драться до подхода второго корабля.
Лин закрылась в своей каюте. Она чувствовала беспокойство Ланга, и старалась, как могла приободрить его. Девушка едва не слетела с койки, когда два судна столкнулись и сцепились абордажными крючьями. Послышались дикие вопли, в последний раз залпом грохнули мушкеты, теперь раздавались лишь одиночные выстрелы. Тем временем дельфины кружили вокруг кораблей, не понимая, что происходит. Лин видела происходящее чувствами Ланга. Вот первый убитый рухнул в воду. Вот еще двое полетели, сцепившись друг с другом, и не разжав хватки даже под водой. Время от времени дельфины пытались подтолкнуть падавших к поверхности, но всё больше и больше приходили в растерянность. Схватка наверху разгоралась, и вода уже окрасилась кровью. Дельфины метались, переговариваясь друг с другом тревожным свистом.
- Плывите оттуда, - изо всех сил пыталась сказать Лангу девушка, сжимая руками виски. 'Кровь. Это плохо. Тревога. Надо помочь. Акула. Рвёт плоть. Еще акула. Они плывут на кровь'. Акулы. Мечутся смертельными тенями. Отрывают куски от мёртвых и от живых. Застонав от терзавших мозг образов, Лин выбежала из каюты. Ланг запаниковал, и она тоже потеряла контроль над собой.
- Остановитесь! - она бросилась к борту, и перескочила через него на купеческий корабль, в отчаянном прыжке перелетев через бурлящую воду, в которой мелькнуло бледное акулье брюхо.
- Остановитесь же! - бойцы оборачивались на метавшуюся по окровавленной палубе фигурку девушки, и возвращались к схватке. Лин поскользнулась на чьих то кишках. Один из дравшихся что-то крикнул в ответ и бросился к ней. Это был Иан. В следующую секунду тесак обрушился сзади на его затылок с такой силой, что застрял где-то на уровне груди. Девушка потеряла сознание.
***
Лин не могла сказать, сколько прошло времени. Первые дни она находилась в сумеречном, полубредовом состоянии, постоянно зовя Ланга. Тот пропал. Пропал вообще. Девушка больше не слышала его, и пребывала в отчаянии, почти физически ощущая навалившееся одиночество. Она не знала, почему так болезненно отреагировала на бой, ведь смерть ей доводилось видеть и раньше. Лин была свидетельницей трёх нападений акул на людей, в одном из них она сама вытащила раненую ныряльщицу на берег. А однажды она видела, как ныряльщица неосторожно засунула ладонь в закрывавшуюся раковину тридакны, все усилия раскрыть раковину ни к чему не привели, и ныряльщица захлебнулась.
Это волнение Ланга во время боя передалось ей, решила девушка.
Купца захватили, но высокой ценой. Сейчас потрепанная 'Ласточка', которой впору было меняться названиями с 'Оборванкой', стояла в окруженной мангровым лесом лагуне. В каюту Лин заглянул матрос.
- Капитан ждёт тебя в каюте, красавица, - он ухмыльнулся, показав гнилые зубы.
Когда она вошла, Ахор с несколькими своими людьми изучал карту.
- Без дельфина ты стала бесполезна. Я хотел высадить тебя на берегу, но планы поменялись. Слухи о тебе дошли до гэнко. Они послали на остров людей, и когда не нашли тебя, объявили награду тому кто найдёт. Похоже, Кублахан хочет сунуть своё степное скуластое рыло в море... Сипанго... Не удивительно, что они цепляются за любые слухи. Мы подсунем им порченый товар, - Ахор невесело усмехнулся.
- Капитан, может развлечемся с ней напоследок? Команда заслужила, - Лин, будто сквозь сон, слышала слова боцмана. Ахор похоже колебался.
- Нет. - Наконец резко сказал он, искоса глянув на девушку.
В Карадениз, где располагалась приморская ставка Кублахана, Лин решили не везти, а передать чиновнику в провинции. Двое лучших людей Ахора сопровождали её.
Чиновник, тучный евнух, долго смотрел на девушку, тяжело вздыхал и промокал верхнюю губу шелковым платком. Сопровождающие Лин явно чувствовали себя тут не в своей тарелке, переминаясь с ноги на ногу.
- Если это действительно та самая девушка, то мы сейчас направимся к морю, насладимся чудесной погодой, а она тем временем позовет дельфинов. Я готов ждать, сколько надо. Главное, чтоб ожидание не оказалось напрасным, - наконец сказал чиновник тонким скрипучим голосом. Люди Ахора, опытные игроки, сохранили непроницаемое выражение лиц, хотя их партия похоже была проиграна.
- Я могу общаться только с одним из дельфинов. Он как переводчик... Сейчас он слишком далеко отсюда. Так что ждать действительно придётся долго, - нарушила молчание Лин, сказав половину правды. В случае неудачи её вернут на 'Ласточку', и кто знает, что с ней сделают там в сердцах.
Чиновник снова надолго замолчал.
-Хорошо. Ты отправляешься в Карадениз. Там и решат вопрос о вознаграждении, - наконец кивнул он.
***
Лин впервые предстояло ехать на лошади. Вцепившись в уздечку, она шепотом уговаривала лошадь вести себя спокойно.
- Похоже, она разговаривает не только с дельфинами, но и с лошадьми, - усмехнулся её новый сопровождающий, выделенный чиновником.
И впервые девушка увидела столько людей одновременно, пробираясь сквозь толпу на въезде в Карадениз. Город напоминал гигантский муравейник, никто в этой толпе не обращал внимания друг на друга. Лин ощутила щемящее чувство ностальгии по своему родному островку.
Но постепенно жизнерадостность юности, и обыкновенное любопытство, брали вверх над подавленным состоянием девушки. Ведь это же Карадениз, впечатлявший и более искушенных путешественников, чем она. Город был расположен в дельте Жёлтой реки, часть его лежала на многочисленных островках, соединённых, как утверждали, тысячью мостов. Почти полностью разрушенный гэнко, с феноменальной скоростью город восстал из пепла, когда Кублахан перенёс сюда свою ставку. Тогда город и получил своё нынешнее название. С одной стороны сюда текли товары по Жёлтой реке, с другой по морю, ценные меха и янтарь с севера, пряности, благовония и жемчуг с юга. Знаменитый маяк Карадениза стоял на одном из островков, вверх по руслу, но корабли, плывя на его свет, часто думали, что всё еще плывут в океане, настолько широка тут река. В реке жили и свои дельфины. Пресноводные собратья Ланга были слепы, зрение почти бесполезно в этих мутных водах. Рассказы о Караденизе, его богатствах и дворцах Лин слышала еще в детстве. И вот всё это было перед ней.
Дворец Кублахана также возвели на одном из островков. Огромный и роскошный, дворец олицетворял могущество Орды, империи гэнко, контролировавшей уже значительную часть континента. Тяга победителей к безудержной роскоши причудливо, а временами гротескно, сочеталась с утончённостью прежних хозяев. Воображение Лин, неискушенное в таких вещах, было потрясено.
Она прошла по позолоченному мосту, ведущему к дворцовому острову, со странным ощущением, что ей не придётся возвращаться назад. У основания моста, по обоим сторонам, стояли две башни, над которыми сейчас развевались флаги гэнко с изображением орла, степного волка и золотого барана. Непосредственно постройки дворца возвышались над дальней частью острова, с видом на открытое море и маяк, остальное пространство занимал дворцовый сад, тремя террасами спускавшийся в сторону моста, с бесчисленными беседками, павильонами, фонтанами, и даже каскадом искусственных водопадов. Девушку провели в домик для прислуги где-то в глубине сада. Помывшись и поужинав, Лин легла, но долго не могла заснуть. Где Ланг? Почему она не слышит его? Сердце снова заныло. Уже во вторую очередь она задалась вопросом - что будет с ней, когда поймут, что она не может позвать дельфина?
Поняв, что не заснёт, Лин оделась и вышла в залитый лунным светом сад. Где то недалеко выводил свои трели соловей. Девушка медленно шла, ориентируясь на звук. В беседке у пруда с золотыми рыбками, подсвеченного фонариком, кто-то сидел, Лин в нерешительности остановилась. Фигура в беседке выпрямилась. Это была девушка, необычайно изящная и хрупкая, но без какой либо болезненности, напротив, в её движениях скользила не только грация, но и некая внутренняя сила.
- Подойди ближе, - в голосе звучала неподдельная радость, - так одиноко тут одной. Хочешь покормить золотых рыбок? Я тебя раньше не видела, - незнакомка провела рукой в воздухе, приглашая присесть рядом.
- Я только приехала, - ответила Лин, чувствуя себя неловко.
- О! Ты новая девушка, говорящая с дельфинами. Как интересно. Жаль, что я не умею общаться с золотыми рыбками, - шутливо вздохнула незнакомка.
- Золотые рыбки глупы, а дельфины очень умные, - заметила Лин, чувство неловкости прошло, и она спросила, - а что, уже были такие девушки? И где они сейчас?
- Да, после того как пообещали вознаграждение. Только у них не очень то получалось с дельфинами, и им отрубили головы, - с лёгким, но вполне искренним, сожалением в голосе сообщила незнакомка.
Лин почувствовала, что бледнеет.
- А ты здесь давно? - спросила она, чтоб скрыть испуг.
Незнакомка искоса глянула на неё.
- Не очень. Меня зовут Юми. Я принцесса Сипанго. Узурпаторы свёргли моего отца, но скоро Кублахан возвратит нам трон, и мы вернёмся на родину. Флот уже готов двинуться к берегам моей родины, - Юми будто прочитала заученный текст.
- Теперь расскажи о себе. Как тебя зовут? Ты то действительно умеешь разговаривать с дельфинами? - с беспокойством в голосе спросила Юми.
- Я... это большая честь для меня, ваше величество. Меня зовут Лин, - Лин поспешно встала, и поклонилась.
- Ах, оставь. Можешь называть меня просто Юми, - с лёгкой досадой сказала принцесса. Внезапно она замерла, прислушиваясь.
- Юми! Ты где? - звал чей-то мелодичный женский голос.
- Мне пора идти, Лин. И знаешь что... даже если ты тоже не сможешь позвать дельфина... Не бойся. Я что нибуть придумаю, - девушка выскользнула из беседки, и исчезла в направлении звавшего голоса.
Лин осталась одна, осмысливая то, что узнала. Но тут снова появилась Юми, в сопровождении охранника.
- Ты вернулась? Я как раз хотела спросить... - Лин не договорила, поскольку Юми подошла вплотную и влепила ей звонкую пощечину.
- Как ты смеешь заговаривать с принцессой? - воскликнула Юми, глаза её зло горели.
Лин отшатнулась, прижав ладонь к щеке.
- Глупая самозванка. Как эти пожиратели конины поверили в такую чушь, девушку, разговаривающую с дельфинами... не видать им Сипанго, как своих ушей. Разве что море пересохнет, - Юми потрепала Лин по другой щеке.
- Завтра же вечером твоя хорошенькая головка будет на колу рядом с остальными. Хотя... она у тебя действительно хорошенькая. Пожалуй, следующую ночь я тебе дарю. Отмокнешь в ароматической ванне, и проведешь её со мной. А на утро я поприсутствую на казни, - с явно улучшившимся настроением Юми повернулась и ушла в сторну дворца. Невозмутимый охранник безмолвной тенью последовал за ней.
И только сзади Лин увидела, что у Юми совсем другая прическа, чем была перед первым её уходом.
***
На следующий день Лин просто призналась, что не может призвать дельфина. Вместо подготовки к казни её отвели в покои принцессы. Девушка была ослеплена царившей здесь роскошью. Алый шёлк обивки и обилие зеркал, перед одним из которых стояла принцесса. Лин не могла понять, Юми это, или её сестра-близнец.
- Мою сестру зовут Акино, и у неё трудный характер. Но в глубине души она хорошая, - не очень уверенно сказала Юми. Лин с облегчением вздохнула.
- Ты теперь моя фрейлина. Хочешь, я научу тебя чайной церемонии? - при последних словах Юми заметно оживилась.
Текли дни во дворце. Лин теперь жила в комнатке рядом с покоями Юми, прислуживая принцессе, а в свободное время, которого хватало, та давала ей уроки чайной церемонии. Лин была очарована этим искусством видеть красоту в обычных вещах, в наливании душистого чая в глиняную чашку, а Юми, в свою очередь, радовалась успехам своей ученицы. Окружение хана, привыкшее пить чай из золотой посуды, относилось к чайной церемонии в лучшем случае безразлично, в худшем расценивало её простоту как личное оскорбление.
Встреч с Акино Лин избегала, как могла. Что было довольно затруднительно, поскольку она до сих пор с трудом различала сестёр, и то лишь по тембру голоса.
Вот и сейчас, столкнувшись лицом к лицу в лабиринте из вьющейся розы, она поняла, что перед ней Акино, только когда та заговорила.
- Вы с Юми ладите, я смотрю? Правда, она славная? Наш отец, старый дурень, не сумевший удержать власть в собственной стране, постоянно приводил её мне в пример. Говорил, что Юми само чувство такта. Мне кажется, в тот день, когда её поведут на казнь, она сделает такую причёску, чтоб палачу удобней было поднять её голову перед толпой. Ведь это же славная Юми! А ваша чайная церемония... Гэнко смеются над ней. Говорят, раз Юми умеет видеть красоту в самых простых вещах, надо будет в случае чего обезглавить её не церемониальным мечом, а топором для забоя скота. Кто бы мог подумать, что у этих воинственных стадных животных есть чувство юмора, - за этим, обычным для Акино садистским словоизлиянием, Лин услышала еще что-то. Ревность. Она ревнует cестру к ней? Или... её к сестре?!
Повинуясь внезапному импульсу, Лин сделала шаг вперёд и дала пощечину Акино, сама не понимая, откуда только у неё взялась смелость.
- Возвращаю долг, - выпалила она. Акино несколько секунд изумленно смотрела на её, прижав руку к щеке, и вдруг, обняв Лин за шею, страстно поцеловала её в губы. Лин на мгновение замерла, но затем, с двойной от стыда силой, оттолкнула Акино, так что та с трудом удержалась на ногах.
Девушки стояли друг напротив друга, тяжело дыша.
- Знаешь, кого ты мне с самого начала напомнила? Бабочку над морем. Она порхает над водой, не понимая что залетела слишком далеко, и назад ей уже не вернуться, - сказала наконец Акино, и не оборачиваясь, пошла по аллее.
***
Город тем временем готовился к войне. Несметная армада кораблей должна была доставить непобедимую армию гэнко на Сипанго, чтоб посеять там урожай стрелами, а затем собрать его мечами. Во вторжении задействовали до ста тысяч человек, из них половина переправлялась с лошадьми. Кублахан не играл по мелкому.
Всё кончилось обычным вечером. Лин расчёсывала волосы Юми перед сном, когда вбежала Акино, чьи покои были напротив. Лин от неожиданности уронила черепаховый гребень. Впервые она видела Акино испуганной.
- Юми, сестрёнка, нам надо бежать. Вторжение на Сипанго провалилось. Весь флот погиб. Попал в страшную бурю, и степняки пошли на дно вместе со своими лошадьми, даже не увидев врага. Наша жизнь теперь ничего не стоит. Кублахан не любит напоминаний о своих поражениях, - Акино была не просто испугана, а напугана до смерти.
- Акино, милая сестра, это глупо. Куда нам бежать? Мы бежали из Сипанго сюда. Кублахан обещал нам своё покровительство и защиту, - увещевающее сказала Юми. Акино несколько секунд смотрела на сестру в отчаянии, затем обняла её и разрыдалась. Пока Юми успокаивала её, Лин тихонько вышла.
***
Лин проснулась посреди ночи, от чувства, что Ланг позвал её. Поняв, что это лишь сон, девушка снова задремала, когда услышала чей то сдавленный крик.
Соскользнув с постели, Лин бросилась в покои Юми. Та лежала на полу. Распухший язык, синяк на шее и остекленевшие глаза говорили, что она мертва.
Лин зашлась в рыданиях, упав на колени. Наконец, продолжая судорожно всхлипывать, она накрыла лицо девушки платком, и пошла к Акино. Та видимо не спала всю ночь, и успела закричать. Кроме Лин, ни одна живая душа во дворце не пришла на этот крик. Когда Лин вошла, длинные ноги Акино еще подергивались в агонии. Человек с маской на лице сжимал на её шее шелковую удавку. Увидев Лин, убийца оставил свою жертву и бесшумно бросился на девушку. Лин помчалась по длинному коридору, не тратя силы на крики о помощи, и понимая, что преследователь вот-вот настигнет её. Она выбежала на открытую террасу, и вскочила на балюстраду. Далеко внизу под ней была тёмная вода, по которой бежала лунная дорожка. Океан, безмятежный, и безразличный к тому, что в другой его части буря отправила на дно сто тысяч человек. Лин балансировала, стоя над этой тихо дышащей пропастью. 'Круг замкнулся' - подумала девушка.
Когда убийца выбежал на террасу, она прыгнула.
***
- Я ждал тебя, - голос, который она столько раз слышала в мыслях, звучал теперь на самом деле.
- Ланг! - Лин плакала, теперь от радости и облегчения. Впрочем, какие слёзы под водой?
- Я решила дать тебе второй шанс. Уж очень за тебя просили, - знакомый журчащий голос был благожелателен, русалка улыбалась. Жаль конечно, что тут нельзя увидится с Ианом и Юми, но у них теперь наверно тоже всё хорошо, подумала Лин. А скоро эти имена станут для неё лишь причудливым сном.