Болото дышало. От него пахло тиной, и даже в этом, казалось бы, нежилом, запахе было что-то от живого существа. Вот волосы Бранки, к примеру, приятно пахнут, и волосы Глежки тоже, но немного по другому, размышлял Збышек. Болото явно напоминало живое существо, причем оно не было среднего рода, о нет. Болото было самкой.
Из трясины поднялись пузыри. Параллель с пускаемыми человеком газами была очевидной, Збышек мысленно хмыкнул, но думать о болоте непочтительно ему показалось опасным.
Збышек зашел уже далеко, как никогда ранее.... болотные огни с каждым разом находить становилось всё труднее. Вот, в зарослях осоки мелькнул проблеск. Збышек быстро направился туда, нащупывая палкой кочки среди трясины.
Так и есть, огонь! Збышек торопливо натянул рукавицы. Огонь заметил движение, и двигался навстречу Збышеку.
Как ни странно, огни в отличие от болота Збышеку разумными не казались. Да, они реагировали на движение. Но реагировали совершенно бездумно. Збышек присел, приготовив клеть для огня. Просунул туда руку в рукавице, и осторожно двигая ею, заманил болотный огонь в ловушку.
Вот и всё. С болотным огнём возвращаться в деревню будет веселее.
Перестало чавкать под ногами, начался лес с бурой, увядшей, но упорно не желающей опадать листвой.
Это произошло давно. Сначала перестали рассеиваться облака, навеки заслонив свет солнца и звёзд. Тусклого света сквозь вечную пелену облаков едва хватало, чтобы все растения окончательно не погибли. А затем и на земле огонь перестал гореть. Дрова, как и всё остальное, лишь тлели, выделяя тепло. Но не давали света.
Это всё дыхание болота, говаривали старики. А отец Збышека добавлял, ну ведь явно болото баба, ведь вся погань на свете от баб исходит.
Единственным источником света остались болотные огни. Их ловили и приносили в деревни. И их становилось всё меньше.
Деревни принадлежали трем племенам. Здесь, на окраине мира, был стык трех некогда великих племен, холмовиков юга, болотников севера и лесовиков востока, так говорили старики. Холмовики поклонялись богам Нуаду и Лугу, лесовики -- Сварогу и Велесу, а болотники поклонялись своему Укко. Хотя за долгое время соседства и люди и боги перемешались. Интересно, наступили ли у богов Сумерки, размышлял Збышек, или же они просто забыли об этой земле.
На старшинство, на первовладение этой страной претендовали холмовики. Но чудь болотная не соглашалась, считая себя древнее. Кто их знает... болотников недолюбливали за скрытность. И за их привычку приручать скользких ужей, которых они держали в доме замест кошки, живущей в домах у холмовиков и лесовиков.
Лесовики особо ни на что не претендовали, просто без шума, но уверенно, занимали всё новые земли, став уже самым многочисленным из трёх племён-соседей. Холмовики тоже были некогда сильны и воинственны, но сейчас явно уступали лесовикам, битвам предпочитая водить хороводы вокруг болотных огней, которые выменивали у болотников. Болотники часто селились у самых топей, знали их как свои пять пальцев. Холмовики и лесовики считали такие места нездоровыми, впрочем, с началом Сумерек дыхание Болота проникло везде.
Племена учились уживаться мирно издревле, задолго до Сумерек. С их наступлением вовсе не до военных потех стало.
Збышек был из лесовиков, хотя лучшими ловцами огней считались болотники. Из них по отцу была Глежка. Но она боялась и избегала болота. Вот так бывает. Не всегда род определяет, кем стать человеку.
Отец Глежки собирал березовый сок. Сок этот называли глежицей, позаимствовав это слово у болотников. А тех, кто его собирает, называли глежниками. У глежников существовал обычай благодарить вслух дерево, после того как брали его сок. Получалось со стороны, что глежник разговаривал с деревом. Вот их и прозвали глежиками, что приобрело значение -- наивный человек, простак, чудак. Имя Глежки было одного корня с этим прозвищем. Впрочем, прозвище было не оскорбительным, скорее снисходительным.
А отец Бранки был старостой деревни лесовиков. Да и сама Бранка была видной, ладной девкой. Про таких говорят - кровь с молоком. А волосы её были рыжими, цвета дикого мёда, видать в роду холмовики были. И пахли, как казалось Збышеку, лесным мёдом с молоком, которыми его охотно потчевала Бранка, покуда дикий мёд не исчез вслед за пчелами - растения вместо них опыляли расплодившиеся странные мотыльки, серые как всё вокруг. Бранка была красавицей. А Глежка -- не уродина конечно, на лицо пригожа, но далеко до Бранкиной стати. Если одним словом -- обычная.
В селе Збышека первыми встретили и окружили дети, каждый норовил потрогать болотный огонь - он не обжигал. Вскоре его окружала уже толпа, и в ней он встретился взглядом с Бранкой. Вечером Збышек и Бранка укрылись от людских глаз на сеновале. Гиблое дыхание болота заметно и здесь. Почти всё сено отсырело, запрело.
Подминая мягкую, горячую Бранку под себя, Збышек слушал её шепот:
- Давай, Збышек, еще... боюсь я Хозяев теней. Кошмары мне снятся. Давай же, Збышек, милый Збышек, сделай мне ребенка...
Збышек овладевал красивой, страстной, пахнущей лесным мёдом Бранкой, и думал о Глежке.
***
Бранка была трусихой: боялась темноты. И боялась Хозяев теней. Но нельзя сказать, что во втором случае страхи Бранки являлись беспочвенными.
Збышек часто себе представлял, как это произошло? Какой убийца, кто, сотворив лютое дело, впервые увидел появление огня?
Если убить молодую женщину, у которой еще не было детей, то рядом с её трупом возникал болотный огонь.
Когда все узнали это, и когда стало ясно, что огней в Сумеречном мире становится всё меньше, тогда и появились Хозяева теней. Они похищали девушек и убивали их на болоте. А появившиеся огни продавали.
Збышек украдкой рассматривал Глежку, которая пришла в село лесовиков выменивать на свой березовый сок молоко и сыр. Обычная-то обычная, но ведь она и не прихорашивается часами перед зеркалом. А вот ежели приукрасилась бы, то и Бранке, первой красавице, не уступит.
Особенно когда улыбается. От её улыбки у Збышека щемило сердце.
У Глежки была сестра-близнец. Когда они родились, Сумерки еще не наступили, в мире царил свет. Глежка пересказывала слова матери, что в её с сестрой день рождения на небе возникла двойная радуга.
Сестру-близняшку Глежки убили Хозяева теней. Вот с тех пор она улыбалась реже, и вовсе перестала смотреться в зеркало.
А если случайно видела своё отражение, то по щекам её начинали катится слёзы.
С каждым днём огни на болоте становилось найти всё труднее, а банды Хозяев теней становились всё более дерзкими, уже и при тусклом полусвете дня появляясь в селениях.
Збышек понимал, что Глежку и Бранку тоже убьют, это лишь вопрос времени. Причем Глежку первой. За Бранку всё же пока был авторитет отца-старосты.
Ждать неизбежного значило бы уподобиться скотине, ожидающей забоя, и он сам отправился к Хозяевам теней.
Не так давно Хозяева прятались в землянках в потайных местах леса. Сейчас же найти их не составляло труда, в окраинных деревнях они уже стали хозяевами не только теней, но и людских судеб.
- Скоро твои люди, или люди Касьяна Худого, или живущие в землянках в Тёмном лесу вовсе без атамана и без законов, убьют последнюю девушку. И что потом? Надо идти к Маяку, - сказал Збышек.
- Если тот существует, что едва ли, - хмыкнул Горан, атаман. Он поначалу решил, что Збышек очередной желающий примкнуть к его отряду, а узнав о цели Збышека, смотрел на него с недоверием.
Збышек лихорадочно подыскивал доводы. С вечно серого неба моросил дождик. Збышек подумал, что уже почти выросло поколение детей, для которых голубое небо - бессмысленное сочетание двух слов, не более.
- У тебя есть мать? - неожиданно для себя спросил он Горана. Тот дернулся как от пощечины, набычился, потянувшись было к зазубренному ножу за поясом. А потом внезапно осунулся и долго еще стоял молча, думая о своем и не глядя на Збышека.
На поиски Маяка отправились через два дня.
***
Шли сначала по тропинке, проложенной огнеловами да самыми смелыми собирателями болотной ягоды. Потом тропинка пропала, и брели сквозь болото, проверяя глубину трясины длинными шестами. В качестве заложниц Горан взял Глежку и Бранку. Шли на запад. Там, как говорила старая легенда, Болото кончалось, и начиналась бескрайняя водная гладь, которую называли морем. А на берегу того моря стоял Маяк и светил.
Тех, кто пытался дойти туда раньше, поглотило Болото. На болоте не остаётся даже следов, ну может вон те пузыри болотного газа, это всё что осталось от них.
Шли уже много дней. Чем дальше на запад, тем больше сгущались сумерки. Вскоре дни было уже не отличить от беззвездных ночей, и их счет сбился. Неожиданно пропал болотный гнус, к всеобщему облегчению, особенно он измучил девушек с их нежной кожей. А затем стали пропадать Огни, и это уже никого не обрадовало. Огни всегда рано или поздно пропадали, даже из деревень, потому их и становилось всё меньше. Но тут их словно одновременно потянуло куда-то. Один из часовых клялся, что видел, как последний сбежавший из клетки огонь ускользает на запад, и что его еще можно догнать. В поднявшейся суматохе и почти полной темноте Збышек, Глежка и Бранка тоже сбежали от Горана, вслед за огнями. Другого выхода не было, понятно, что Горан убьёт Бранку или Глежку, чтобы заполучить огонь. И, скорее всего, повернет назад - люди Горана уже роптали, что зашли слишком далеко.
Двигаясь уже в полной темноте, прощупывая путь шестами и рискуя провалиться в трясину, Збышек и две беглянки удалились на безопасное расстояние от последней стоянки Горана, и расположились на привал, выбрав кочку повыше среди тёмной недвижимой воды.
Казалось, самое опасное осталось позади. И тогда, после мучительных раздумий, Збышек допустил ошибку - рассказал о своем замысле Глежке.
- Убьешь Бранку? - потрясённо выдохнула та. - Но... ведь ты нравишься ей.
- А мне нравишься ты. У нас нет другого выхода! Без огня нам не дойти назад. Я убью ее во сне, она ничего не почувствует, поверь. Потом мы вернемся и поженимся. Горан сгинет тут, без меня и без огней ему никогда не вернуться назад, так что нам нечего боятся, - шептал Збышек.
- Вернёмся? А как же Маяк? - спросила Глежка.
- На наш век огней еще хватит. А наши дети... - тут Збышек нахмурился, размышляя над ответом, которого он не знал.
- Вот и ты стал хозяином теней, милый Збышек... - неожиданно прошептала Глежка, поёжившись. Збышек не успел ничего ответить, как Глежка продолжила. - Ты мне тоже всегда нравился. Еще с детства. Помнишь, ты заступался за меня, когда меня дразнили глежиком? Скажи, ты уверен, что нет другого выхода?!
Согласилась Глежка неожиданно легко.
Позже в полной темноте она позвала Збышека.
- Бранка спит. Укрылась своим платком. Только... чтобы не больно, хорошо?! Я отойду в сторонку.
Збышек нащупал платок Бранки, богато расшитый янтарем. Осторожно провёл ладонью по её спине. Невольно вспомнил, как Бранка изгибала эту спину в минуты их близости. Не оставляя себе времени, чтобы засомневаться, достал из-за пояса длинный нож и со всей силы вонзил его девушке под лопатку. Так забивают свиней в деревне. Быстрая смерть. Но ему показалось, что Бранка всхлипнула еще до удара.
И появился Огонь. Точнее, еще совсем огонёк. Они всегда поначалу были маленькими. Збышек, выронив нож, смотрел на него, не решаясь опустить взгляд на освещенную огнём свою жертву. Огонек чуть трепетал, казалось, пытаясь что-то сказать, сердце Збышека щемило.
Сзади раздался шорох.
Збышек оглянулся.
Перед ним стояла Бранка.
- При свете видно, что ты поседел, Збышек, - тихо сказала она. - Я не думала, что ты решишься убить Глежку. Немного жалко её, но я понимаю, что без огня мы не выберемся. Не волнуйся, никто и никогда об этом не узнает.
Ошеломлённый, потрясённый Збышек смотрел на Бранку, не решаясь взглянуть на убитую им.
- Глежка так некстати попросила мой любимый платок. Теперь он весь в крови. Ты уже приготовил клетку для огня? - тоном хорошей хозяйки спросила Бранка. - Иди сюда, поцелуй меня, я едва не умерла от страха в этой темноте.
И тут, впервые с далекого солнечного детства, Збышек заплакал.
***
Бранка долго уговаривала Збышека. Очень долго. Она едва не срывалась на гневный крик, рискуя привлечь внимание людей Горана, наверно уже обезумевших там от бессмысленных рысканий в темноте без проводника. В непонимающем раздражении топала ногой по чавкающей жиже болота. Бранка обнимала Збышека, и горячо шептала на ухо, а прядь её пахнущим мёдом волос щекотала ему щеку. Потом она долго, очень долго, плакала.
Наверно, Збышек действительно нравился ей.
В конце концов, выплакав все слезы, она сделала то, что сказал Збышек. Забрала огонь и ушла одна на восток, назад к людям.
Збышек остался сидеть рядом с телом Глежки, бездумно перебирая вышитые янтарные бусинки на платке, которым та укрылась перед смертью.
И наступила тьма.
Тьма была долгой. Порождаемое ею безумие уже подползало к Збышеку, тяжело дышало ему в затылок, но не спешило, понимая, что тому некуда деваться. Тьма и безмолвие вступили в сговор, чтобы свести его с ума. Чтобы спастись, а вернее отсрочить свою участь, Збышек хотел было заговорить с мёртвой Глежкой, но ему не хватило духа. Что он мог ей сказать?! Оторвав одну янтарную бусинку, Збышек бросил её в воду, надеясь, что плеск отпугнёт хотя бы Безмолвие. Но напарница Безмолвия Тьма поглотила бусинку бесшумно.
А потом Збышек заметил два болотных огонька, и тьма с неслышимым вздохом разочарования немного отступила.
Огоньки двигались с востока, куда ушла Бранка. "Бранка... ты же всегда была осторожной". И её Збышек не уберег. Отправил навстречу гибели. Как трясина поглотила Бранку? Оступилась ли та в темноте? Может, огонь заметили люди Горана, и, убегая от них, Бранка просто не успевала прощупывать путь?
Звала ли она Збышека на помощь перед смертью?
Едва ли он узнает ответы.
Две девушки, доверявшие ему, мертвы. А он живёхонек. Не надо было никого убивать, думал Збышек. Нельзя спастись такой ценой. Нельзя жить такой ценой, ведь там, в конце, всё равно умирать. И Глежка наверно сразу это поняла.
Огоньки, оставшиеся от Бранки и Глежки, двигались вовсе не бездумно, как это свойственно болотным огням. Они плыли на запад. Бездумным теперь был скорее взгляд, которым Збышек следил за тем, как они удаляются. Когда два огня уже почти пропали из вида, Збышек в последний раз бережно поправил платок на теле Глежки, прикрыв ей лицо, и побрёл за ними вдогонку. Шест он не взял, просто шёл прямо. Провалится вслед за Бранкой, значит туда ему и дорога. От него-то даже огня не останется, только пузыри на тёмной воде. Там уже наверно и люди Горана ждут с нетерпением, разве что за ноги не хватают.
Шёл он долго. Один раз, оступившись, Збышек чудом не провалился, лишь глотнув болотной воды. Та оказалась непривычно солоноватой. После этого он всё же подыскал себе замену шесту из веток мёртвого полусгнившего дерева. Огни чуть замедлились, дожидаясь его, хотя может и показалось. Позже они вышли к полосе песчаных дюн. А за дюнами шумело большое, бескрайнее море.
И светил Маяк. Высокая башня, исполненная светом.
Вокруг башни водили хороводы бесчисленные болотные огни. Зачарованный Збышек следил за их упорядоченным, осмысленным движением. Два огонька играли в чехарду. Некоторые из огней двинулись навстречу к огням, сопровождавшим Збышека. Это была встреча знакомых, так дети встречают своих младших братьев.
Дети.
Которым не суждено быть зачатыми, и рожденными в муках своими мёртвыми матерьми.
Збышек был прав. Болотные огни были неразумными.
Пока не подрастали.
Збыщек медленно подошел к башне, ноги вязли в песке. Огни окружили его.
Збышек не знал, сколько ему потребуется времени, чтобы огни поняли его, чтобы научить их понимать речь. Может многие дни, может многие годы. А скорее всего вся жизнь. Но чтобы всё было не напрасно, Збышек должен привести эти огни к людям.
И первыми его там снова встретят дети.
С чего-то надо было начать. И Збышек, немного ошеломлённый непривычным обилием света, бескрайностью моря и робкой надеждой на искупление, дрогнувшим голосом спросил:
![иллюстрация к рассказу [Екатерина Солохина]](/img/l/loboda_adrian/dark/ekaterina_solohina__gokutyan__-_ognelov.jpg)
![иллюстрация к рассказу [Мария Мосейкина]](/img/l/loboda_adrian/dark/mariya_mosejkina_-_ognelov.jpg)
">