Аннотация: Эта история могла произойти где угодно, в некоем Городе. Но автором брался за основу реальный город - Херсонес, и реальный исторический эпизод.
Я любил этот древний город, когда он был живой. Дряхлый, с выпирающими костьми покинутых полуразрушенных кварталов, но еще живой. Монголы назвали Херсонес Жёлтой Крепостью - из-за характерного цвета оборонительных стен. Я тогда был еще ребёнком, но помню, как в свете закатного солнца они казались золотистыми, а сам город - жилым, уютным, и вовсе не умирающим. И еще помню соборный звон золотых колоколов.
Я никогда не забуду, как они звучали в день падения города. Собор стал последней цитаделью, когда всадники темника Едигея ворвались в город. И в последние минуты своей жизни кто-то из защитников начал бить в колокола. Колокол звонил, пока горящий собор не обрушился, став братской могилой. Братской... ну и сестринской, разумеется. Женщин там было больше. Мужчины в основном полегли еще на оборонительной стене и в уже безнадёжных, от того еще более лютых, уличных боях.
Когда я выполз из морского грота - щели в береговых камнях, где укрывался, мне было очень страшно. Я обмочился, рыдал до икоты и в голос звал маму. Хоть в чем-то судьба оказалась милостива ко мне - я не нашёл её останков. Зато обнаружил множество других. В самых различных позах. Они меня здорово пугали, со временем я запомнил места скопления трупов, и научился их обходить стороной. Время текло, и привычка сделала своё дело - страх постепенно прошёл. Но к тому времени тела уже вовсю начали вонять - поэтому я продолжил старательно избегать их.
Исключение я сделал для девчонки с моей улицы. Она была чуть старше меня и немного задавалась из-за этого. Впрочем, она была довольно мила. Надо сказать, найденные женские тела представляли собой особо неприглядное зрелище. Тогда-то я был еще слишком мал, чтобы понимать, что с ними сделали, но вполне естественное отвращение всё же чувствовал. А эта девочка, моя соседка, выглядела просто уснувшей. Вот я и коротал вечера в её компании. Просто садился рядом и разговаривал с ней.
Запах от неё появился одновременно с остальными трупами. Поначалу я еще пытался терпеть, но в конце концов не выдержал. Казалось бы, логичным было похоронить её где-то рядом, в руинах, но такая мысль даже не пришла мне в голову. Уж не знаю почему, возможно виной тому огромные крысы, шнырявшие по развалинам. К тому времени, как я перестал бояться мертвецов, я начал не на шутку побаиваться этих тварей - как бы, вкусив мертвечины, они не напали и на меня, спящего... в общем, я не стал оставлять мою подружку в руинах. Я потащил её к северному берегу - где над морем навис крутой обрыв. Девочка оказалась на удивление тяжёлой - но я упрямо тащил её волоком за намотанную на кулак косу, лишь время от времени меняя руку. Потом просто столкнул с обрыва вниз. Её тело обрушилось в воду с громким бултыханьем, плашмя, подняв тучу брызг. Мне это показалось забавным, и, стоя на обрыве, я глупо рассмеялся.
Да, похоронщик из меня был никудышний.
Но мой возраст служил оправданием, я полагаю. Равно как и тому факту, что кроме моей соседки-милашки я никого больше и не пытался хоронить. Помню, под вечер того дня, задумавшись об ужине, и решив было наловить крабов, я сообразил, что крабы сожрут её тело, вместо крыс. И с того дня я перестал есть крабов. На целых пару месяцев. А потом, однажды в полнолуние, плюнул на всё, пошёл и наловил их добрый десяток - это не считая мелких, которых я тут же выбрасывал обратно в чуть люминесцирующую пену прибоя. И сожрал их всех в один присест - подчистую, выбрасывая в тлеющий костёр пустой хитин.
Той же ночью я впервые увидел призраков. Как ни странно, они меня не особо испугали. В первый момент я решил, что вижу их, потому что сам умер. Я и не особо огорчился, но сытое урчание в животе всё же слабо вязалось с этой мыслью. Ну и первой я увидел свою подружку. Она сидела на здоровенном камне - на руинах собственного дома, и махала стройными ножками в воздухе. Я уставился на неё, и девочка показала мне розовый язычок. А затем улыбнулась... и появившийся всё-таки противный холодок страха пропал.
Надо сказать, кроме моей мёртвой подружки я никого более не узнавал среди призраков. Я никогда не видел среди них ни одного защитника города, ни одного погибшего в сгоревшем соборе. Не видел я и своих родителей. Последнее меня огорчало. Вероятно, мои отец и мать где-то в другом месте. А вот это соображение меня уже радовало. Зато я видел много других призраков - довольно странных людей, в странных, незнакомых мне одеяниях - они кутались в подобия накидок. Призраки занимались своими делами, не замечая меня - опять же за исключением моей многострадальной мёртвой подружки.
Ну как минимум, мне тогда казалось, что они меня не замечают.
Вот я не спеша иду по мёртвому городу. Среди груды камней вижу парящие в воздухе контуры строения с башней и внутренним двором, где, на выдолбленном в скальной породе тарапане, призрак исполняет некий ритмичный танец - давит ногами виноград. Мне кажется, если втянуть ноздрями воздух, то можно даже уловить запах этого призрачного виноградного сока, стекающего в специальные ёмкости. Оттуда их переливают в огромные амфоры. А меньшую часть относят в сторону для некоего ритуального возлияния. В этот момент у меня ощущение, что тут есть кто-то еще, кроме призраков. Впрочем, я чувствую что он, она или может быть оно - равнодушен ко мне. А раз так - и мне нет до него дела.
Я иду дальше - вот суета рынка. Всюду эти огромные амфоры и пифосы. Жизнь тут бьёт ключом - при этой мысли я тихо смеюсь.
А вот хозяин бьёт плёткой рабыню - и это уже не игра слов, а вполне себе буквальные боль и страх. Довольно популярный сюжет из призрачной жизни города - я часто вижу хозяев и их рабов. Но эти двое всегда тут. И уже наверно добрую тысячу лет хозяин безжалостно хлещет молодую рабыню по округлым ягодицам. И тут, кроме боли и страха, есть нечто еще... мне кажется, я уже догадываюсь о секрете этой парочки - им обоим это доставляло удовольствие при жизни. Хозяину нравилось бить рабыню, а ей - нравилось чувствовать боль. А что сейчас... не думаю, что призраки могут испытывать удовольствие. Впрочем, и боль тоже. Можно бы спросить у моей мёртвой подружки... только вот я не услышу её ответа. Раньше, до её импровизированных похорон, я говорил, а она молчала. Теперь же она болтает днями напролёт - губы постоянно шевелятся, только что и успевает облизывать их своим розовым язычком. А я не слышу ни слова, и соответственно не отвечаю. Наверно это и к лучшему, что не слышу - чувствую, она бы здорово достала меня своей болтовнёй. Я ведь расту с годами, а она так и остаётся девчонкой. Болтливая смешливая девчонка со смазливой мордашкой и незлыми, иногда чуточку испуганными глазами. Она почти всегда сопровождает меня.
Идём дальше. Сегодня на оборонительной стене кипит призрачный бой - врагу удалось пробить тараном первую из двух стен, и сейчас атакующих поливают кипящей смолой. Атакуют призраки-всадники, но мало похожие на монголов. Их сопровождают пешие воины - бородатые, косматые, коренастые, внешне заметно отличающиеся от всадников. Видимо, это два разных племени - союзника. Я, понятное дело, симпатизирую защитникам города. Но немного сочувствую и штурмующим - отчаянные смельчаки зажаты в коридоре между двумя стенами - в так называемом периболе, и обречены снова и снова погибать в этом миниатюрном аду. Впрочем, опять же, я не знаю, что они чувствуют, и чувствуют ли вообще.
А потом мы с моей подружкой прогуливаемся к амфитеатру. Херсонес - древний город. На самом деле в этом месте руины церкви, разрушенной еще до похода Едигея - а я теперь вижу, что когда-то, видимо очень давно, здесь был амфитеатр. На нём обитает целая толпа призраков. Сотни, а может даже вся тысяча. Жутковатое зрелище. Моя мёртвая подружка побаивается их и всегда на этом месте отстаёт. Я снисходительно улыбаюсь, оглядываясь. Она чуть хмурится и сердито показывает мне язык.
На арене амфитеатра призраки устраивают представления. В таких случаях мне становится скучно - ведь я не понимаю сути происходящего и вскоре ухожу. Но иногда на арене люди убивают друг друга. Однажды я видел, как дрались друг против друга выходцы из двух народов-союзников, атаковавших город. Представитель народа всадников - высокий, светловолосый - был вооружён коротким мечом, его коренастый носатый соперник - мне кажется, он был горцем - сжимал в руке двухсторонний топор. Оба бойца были хороши, но в тот раз победил горец. Он размозжил сопернику голову. Не всегда дрались до смерти - часто судьбу побеждённого решали зрители, жестом руки. Или еще бывало знатное зрелище - человек дерётся с животным: волк, медведь, дикий тур.
В такие вечера - с поединками - даже я побаиваюсь этого места, столь напряжённая тут делается атмосфера.
Наконец, прогулка окончена. Вечереет. Ночью у амфитеатра делается совсем уж жутко. Особенно при полной луне... в её свете призраки, казалось, становятся более осязаемыми. Я возвращаюсь в северную часть города, в укромном месте среди руин готовлю нехитрый ужин - морские моллюски, реже рыба, и, конечно же, злополучные крабы. Стараюсь, чтобы дым не поднимался высоко - дабы его не заметили из-за пределов моего мёртвого города. Затем иду к месту моего ночлега - там раньше была подземная церковь. Она тоже заброшена давно, задолго до уничтожения города, но на стенах еще остались едва видные церковные фрески. Мне нравилось смотреть на них перед сном. А призраки сюда не заглядывали. Даже моя мёртвая подружка провожала меня лишь до входа.
Крысы, к сожалению, были не столь деликатны по отношению ко мне, часто беспокоя мой сон.
А однажды мой сон нарушил женский визг. Я проснулся в холодном поту. Там, наверху, были люди. И всё, чего я захотел в этот момент - чтобы их там не было.
Более того - в этом момент я отчаянно захотел, чтобы людей вообще не было, чтобы они исчезли с лица земли. Или же никогда на ней и не существовали.
И оставили меня в покое. Только и всего! Оставьте меня в покое! Я старался вжаться в землю, ведь если я буду сидеть здесь тихо, меня никогда не найдут. Пару раз я так уже укрывался от случайных посетителей городских руин, а надолго они здесь не оставались. Не бойся мёртвых - бойся живых! Вы убили моих родителей, вы сожгли мой город - ну не трогайте же меня, дайте мне дожить здесь свой век, умереть среди родных камней, и...
Тут я растерялся. И?.. И что потом?! Я вовсе не хочу стать одним из призраков, обитающих среди древних, замшелых... пусть и таких родных... камней. Мне вполне хватило их в жизни. Эта мысль неожиданно придала мне смелости, и я осторожно поднялся на поверхность.
Та девушка испугалась крыс, потому и завизжала. Она была светловолосой и синеглазой. Поначалу она заговорила со мной на незнакомом языке, потом перешла на язык ромеев. Но понимал я её всё равно с большим трудом. Сначала из-за характерной внешности я решил, что она из обитавших в горных долинах неподалёку от Херсонеса готов. Но позже, когда она перестала дичиться меня и немного разговорилась, выяснилось, что она с севера. Из-за Дикого Поля, то ли из русов, то ли из берендеев - я мало что понял в этих словах. Их купеческие караваны часто посещали Херсонес и окрестные земли Климаты, по дороге кто в Константинополь, кто в Солдайю, Таматарху или Трапезунд. Эти названия я уже вроде бы слышал - в детстве. Считай - в прошлой жизни.
Её корабль потерпел крушение - я так понял, после схватки с пиратами (то ли касоги, то ли казаки - опять незнакомые мне слова), и доплывшая до берега девушка решила укрыться в моём городе. Я слушал рассказ девушки, помешивая моллюсков в костре, и смаковал эту мысль: мой город. Ну что же, это было необычное приключение для моей несколько однообразной жизни. Пусть поживёт здесь.
О, как ревновала моя мёртвая подружка!
Какими глазами она смотрела на нашу гостью... мне делалось смешно, а когда живёшь в полном одиночестве, не очень-то умеешь скрывать эмоции. Глядя на мёртвую подружку, я то и дело принимался хихикать, а то и вовсе хохотать - причём в самые неподходящие моменты. Джеля - так звали мою гостью - смотрела на меня поначалу с испугом, но вскоре привыкла к моей явной придурковатости. Призраков она, разумеется, не замечала.
Джеля осталась жить тут, только спала отдельно, несмотря на свой панический страх перед крысами. Через пару дней я наловил рыбы. Девушка вызвалась её приготовить - ничего вкуснее я в жизни ел. Нет, может и ел - в детстве. Но то, как я уже определил для себя, была некая прошлая жизнь. А в этой жизни - точно не ел.
Позже мне пришла мысль накормить Джелю крабами. И познакомить с моей мёртвой подружкой - при этой мысли я снова глупо захихикал. Джеля глянула на меня, уже без страха, разве что с лёгким раздражением, и я поспешно замолчал. Мёртвая подружка появлялась теперь заметно реже, а когда всё же приходила, то выглядела сердитой и надутой.
Из моей идеи ничего не вышло. Джеля не умела готовить крабов, пришлось в этот раз ужином заняться мне. Впрочем, я показал девушке, как разделывать краба, и слопала она их с большим аппетитом. Но... ничего не произошло. Она по-прежнему не видела живших в городе призраков.
Может это и к лучшему.
Мы гуляли по мёртвому городу. Я показывал, где были собор, где - главная площадь, рассказал о падении города. Джеля, в свою очередь, рассказала, что в её родном краю монголы тоже сожгли много городов.
- Они очень сильны, - серьёзно сказала она.
Мне эти прогулки нравились. А Джеле явно больше нравилось сидеть на берегу и смотреть на море. Не разделяла она моего восторга городом-мертвецом. Это меня задевало.
- Здесь когда-то был амфитеатр, - сказал я, желая заинтересовать девушку.
- Откуда ты знаешь? - спросила она, снова без особого интереса.
Тогда я рассказал ей, что вижу призраков и сцены из прошлого этого города.
Девушка рассмеялась. Потом немного задумалась, а позже, когда мы вернулись к костру, рассказала мне про ледяную царевну Морену, про людей, умеющих оборотиться волком, или лисой, или лебедем, про живущих на болоте упырей, которые могут высосать у человека всю кровь. Я озадаченно слушал. Девушка искоса глянула на меня, проверяя мою реакцию.
- А еще в наших краях, в той от них стороне, где восходит солнце, обитают лесные племена. Внешне такие же, как и мы, но... странные они. Одно слово - чудные. Говорят, будто они едят человечину и поклоняются пауку. А в их лесах стоят избушки с их мертвецами... говорят, избушки те стоят на куриной ноге...
Тут я понял, что Джеля просто хочет меня напугать, потерял всякий интерес и пошёл спать.
- Куда же ты? - окликнула она меня. - Теперь твоя очередь, давай еще про призраков!
- Тьфу... дура. - беззлобно пробормотал я, не оборачиваясь.
***
Дни переходили в недели, недели - в месяцы, и Джеля начала уговаривать меня покинуть город. Понятно, что я наотрез отказывался, и разговор на этом прекращался. Но с каждым разом она становилась чуточку упрямей, а разговор - чуть длинней.
- Уходи со мной... не бойся, - во время очередной такой беседы сказала Джеля, с неожиданно искренним сочувствием в голосе. - Не можешь же ты жить тут до смер...
- Замолчи! - с внезапной вспышкой гнева заорал я, перебив девушку. - Ты сама трусишь идти одна, только поэтому я тебе и нужен! Для сопровождения в эту твою страну лесов! И всё!
Уж не знаю, что меня так разозлило. Эта её жалость в голосе... или может то, что я в действительности боялся. Боялся до ужаса, до нервной дрожи.
Джеля глянула на меня сначала чуть испуганно. А потом - очень грустно.
Тогда я понял, что завтра она уйдёт. И я снова останусь в полном одиночестве.
Я поднялся, и, не оглядываясь, побрёл прочь. По улицам своего города. Дошёл до амфитеатра, и уселся там, среди заросших колючим кустарником руин. Я не плакал, слёзы сами текли по щекам. От звериной тоски было тёмно в глазах.
Я подобрал с земли пару обыкновенных камней и принялся их баюкать, прижимая к груди. Камни, милые камни. Они останутся тут, со мной. Я разговаривал с камнями, рассказывал им о своём детстве, о жизни. И они рассказали мне свои секреты. О, эти камни много знали. Их прожилки и трещины, казалось, светившиеся потаённым внутренним цветом, хранили много секретов. Вся история этого древнего города была для этих камней мелким эпизодом. Они рассказали мне, что раньше, до этого города, тут тоже жили люди. Они любили камни и обожествляли их, они возводили указующие на звёзды каменные менгиры, выкладывали на земле таинственные каменные круги. А потом уже пришли те, кто основал мой город, воздвиг его из таких же камней. И эти люди возненавидели камни. Они долбили каменистую землю этого края и сажали тут виноград, снова долбили эту землю и проводили акведуки для её орошения. Они, можно сказать, вели настоящую войну с камнями.
Я уже знал, кто победил в этой войне.
Камни рассказали мне и другое. Что там этот город - всё существование человечества для них было лишь мимолётным эпизодом. Они помнили, как очень давно один человек впервые взял в руку камень, и впервые ударил им другого человека. И пролилась алая кровь.
О, это мне было до боли знакомо. Я хорошо помнил, какого цвета кровь, и как она меняет свой цвет - все эти оттенки от красного до практически чёрного - запекаясь со временем на камнях.
Не знаю, сколько я так просидел, а потом Джеля нашла меня. Она тихонько села в сторонке, на один из камней, спиной ко мне.
Я затаил дыхание. Всего один удар камнем, и... она останется тут?!
С нами?
Шло время... по меркам камней наверно один миг, но мне казалось - в него вместилась целая вечность. Я подошёл к сидящей спиной Джеле... и камни, которые я прижимал к груди, с глухим стуком упали на землю. Я обнял девушку за плечи. Стоит ли говорить, что раньше я никого не обнимал, кроме своей матери в далёком детстве. И всё, что происходило потом, тоже произошло впервые.
Повинуясь внезапному импульсу, я резко, почти грубо повернул девушку лицом к себе и впился в её губы неуклюжим поцелуем. Тело её на секунду напряглось, и... я почувствовал, как она прижимается ко мне в ответ. Потом, когда мы уже лежали, губы девушки оказались на уровне моей шеи, а я втянул ноздрями аромат её волос. Ладони жадно скользили по изгибам её фигуры. Я овладел ею, давя и сминая, как грозди винограда давят на каменных тарапанах.
Потом, когда всё произошло, она осталась лежать, с закрытыми глазами, тяжело дыша. А я поднял глаза.
И увидел их.
Призраки. Они уже не занимались своими делами. Они смотрели прямо на меня.
На нас.
Да уж, подними я взгляд чуть раньше, и мой первый раз с женщиной мог окончиться изрядным конфузом...
Среди них была и моя мёртвая подружка. И мне снова стало страшно, как тогда, когда я увидел её призрак в самый первый раз. Но теперь страх был гораздо сильнее. А вот мёртвая подружка не боялась местной толпы призраков, как обычно. Теперь она их возглавляла.
Не отводя от меня жутких глаз - я никогда таких не видел, она медленно подняла руку - кулак с большим пальцем, указывающим вниз.
Призраков было очень много, как всегда на амфитеатре. Они медленно смыкали круг вокруг нас. Но я сейчас смотрел на свою мёртвую подружку.
Они не выпустят меня. Ни за что. Они все хотят, чтобы я навсегда остался тут. Как остались они.
И только моя мёртвая подружка могла их убедить.
- Послушай, - обратился я к ней, облизнув пересохшие губы и отчаянно подбирая слова, - послушай меня...
Джеля смотрела на меня, ставшего к ней спиной, с недоумением.
- Когда я умру, я вернусь сюда. Клянусь тебе. В конце концов, это справедливо, и пусть будет так. Я не знаю, что будет потом с нами. Но если потом я и покину этот город мёртвым, то уже только вместе с тобой. Я надеюсь, что будет именно так... в любом случае, тогда у нас будет уйма времени. Даже по меркам камней - если ты поймёшь, о чём я. Но сейчас... сейчас позволь мне уйти. Позволь нам уйти, - закончив эту речь, я перевёл дыхание.
Мёртвая подружка продолжала смотреть на меня. Призраки продолжали медленно сжимать круг. Мне было страшно, но больше я уже ничего не мог сделать.
- Если у меня родится дочь, я назову её в честь тебя... - сказал я, не зная, что еще сказать. - Клянусь.
Что-то дрогнуло в облике моей мёртвой подружки. Мгновение - и передо мной снова стояла та маленькая девочка с незлыми, чуточку испуганными глазами. И эта девочка медленно повернула кулачок большим пальцем вверх.
***
Мы поднялись на холм перед городом. Именно здесь осаждавшие размещали свои катапульты и другие осадные орудия. Джеля, переводя дыхание, смотрела на оставшийся позади мёртвый город.
- Как красиво... давай немного передохнём тут, - предложила она.
- Рано, - и я начал спуск по противоположному склону холма.
- И ты даже не оглянешься в последний раз на свой город?! - с изумлением воскликнула Джеля, уже идя за мной.
Ускоряя шаг - под уклон шагалось легко - я отрицательно покачал головой.
Я не стал ей говорить, что однажды мне придётся сюда вернуться.