Вы когда либо смотрели на обычный жилой массив с точки зрения количества в нём отличных огневых точек? Я - так постоянно. Нет, я не ветеран спецназа. А это чувство скорее сродни дежавю.
Не раз я смотрел на балку или холм под Севастополем и думал "вот на той высоте хорошо бы устроить блиндаж", "а за тем камнем я бы залёг в случае их контратаки"...
Странное чувство. Я там был. Несомненно. И для меня это было вопросом жизни и смерти - вовремя залечь вон в той воронке.
Смотря черно-белую видеохронику второй мировой я пытался анализировать свои ощущения. Но определённым был лишь эффект присутствия. Словно в грёбаном 3Д кинотеатре.
Я там был.
Прошлая жизнь? Генетическая память от обоих воевавших дедов? Не знаю.
Довольно логично, что я пошел в городской "Поиск", занимающийся захоронениями той войны. В наше гнилое время оттуда оставался шаг до "черных археологов".
И я сделал шаг.
"Копали" немцев. По той простой причине, что это гораздо выгодней. Немецкая амуниция, награды и оружие на чёрном рынке стоили дороже наших.
Да и принцип свой - чужой никто не отменял. Уж если раскапывать гробы, то лучше врагов, чем своих, верно?
Впрочем, гробы как таковые попадались редко. Хотя попадались: аккуратные могилки с обязательной каской в изголовье, всё на месте, даже золотые зубы. Другие захоронения явно делались в спешке. И, наконец, массовые захоронения немцев, сделанные уже нашими - куча трупов, засыпанных хлоркой.
В этот раз мы с Димычем копали с лесном массиве под Сапун-горой. Димыч предпочитает, чтоб его звали Дитером, но обломится. Я же не наци какой. Завтра он захочет, чтоб его Ларой Крофт называли, и что?
Не знаю, кто именно навёл на нас мусоров. Они тусовались около Диорамы, там же был пост гаишников. Я пошёл к музейному комплексу Диорамы, как говорится на разведку, а Димыч поехал в лес сбросить "груз". Но успел он лишь сбросить смс-ку с единственным словом "взяли".
Начал накрапывать дождик, и я вошёл в здание Диорамы, пытаясь сообразить, что делать. В город с остановки мне не уехать, Димыч то не укажет, но мусора знали меня в лицо. Проводили раньше профилактические беседы... попробовать пройти через лес к дороге и уехать на попутке?
Мой взгляд скользил по картине-диораме, изображавшей штурм Сапун-горы. "Там моё место. Я должен быть там" - внезапно сформулировал я давно вызревавшую мысль. Она пульсировала во мне, почти как плотское желание. В этот момент я хотел быть одним из изображенных на диораме бойцов более всего на свете. Тут - раскапывание чужих гробов, там - настоящее дело, настоящая жизнь, о которой я всегда помнил. Мне казалось, что достаточно перешагнуть ограду, отделявшую полотно диорамы от посетителей.
И я сделал шаг.
Я валялся в грязи окопа, и с удивлением смотрел на свои руки, почему-то чёрные от грязи и мазута. Каламбур, но удивление на удивление быстро прошло. Что теперь? Если это штурм Сапун-горы, то главное пережить его. Сопротивление немцев при освобождении Севастополя тут было фактически сломлено, дальше шансы выжить неплохие. Во всяком случае, они явно выше, чем в первой половине войны.
Эти, на мой взгляд вполне здравые рассуждения прервал грохот взрыва. Взрывы теперь следовали непрерывно, один за другим, в воздухе тревожно пахло дымом и порохом. Шум нарастал, будто приближалась лавина, и с каждым бьющим по перепонкам грохотом взрыва моя способность к принятию решений, не говоря уже о рассуждениях и выстраиваниях логических цепочек, ухудшалась. Поэтому, когда я увидел рядом немца, я просто тупо смотрел на него. Вместо того чтоб выстрелить в меня, немец махнул мне рукой и заорал, пытаясь перекричать грохот.
Еще не желая верить, я трясущимися руками стащил со своей головы немецкую каску.