Молодая лисичка по имени Лизавета сидела на заснеженном берегу и с негодованием смотрела на вольготно расположившуюся вокруг пробитых в нетолстом озёрном льду лунок компанию рыбаков. И размышляла о своём, о лисьем. А также о фантастической - или, правильнее, феноменальной? - жадности некоторых конкретных представителей рода человеческого. Которые её, Лизавету, не желали замечать в упор.
Здоровые лбы, пахать на таких надо день и ночь без передыху, а они, лодыри, от работы по дому злодейски отлынивают и сидят тут - и жмотятся, поделиться по-честному не могут своей добычей с симпатичным зверем, наверняка ведь изголодавшимся и замёрзшим в студёном зимнем лесу! И ведь к ним не медведь какой-нибудь пришёл за всем их уловом, а всего лишь симпатичная мелкая лисичка - за парочкой совсем маленьких рыбок! Можно сказать, осчастливила их своим неожиданным посещением. А, между прочим, от трёх-четырёх (пяти-шести-десяти-двадцати) некрупных окуньков они чай не обеднели бы! Или - это для них очень много? Тогда противно аж смотреть на такую беспросветную нищету, на голь перекатную! Почему в лаптях не ходят?..
Или - они всякую рыбью мелочь для своих кошек берегут? Так это они зря! Нельзя кошек баловать, пусть лучше крыс и мышей в избах исправно ловят и с этого питаются! Ну, можно ещё им объедки изредка давать. А с рыбы они растолстеют, и мышей ловить тогда уже не смогут. Вот!
Эх, так хочется рыбки...
Может, всё же ей стоит вернуться домой? Ну не в лес, само собой разумеется, а в уютный домик, она там уже давно живёт, а совсем даже не в лесу. А чтоб она когда-то жила в лесу - такого и не было никогда. Сколько себя помнит, она всегда у одной очень доброй женщины жила!
А дома у них, между прочим, аквариум есть. А в нём - разные рыбки... Жаль, что мелкие. Но всё равно, наверное, очень вкусные. И питательные...
- Митрич, а ведь это не дикая огнёвка тут у нас ошивается, а ручной лисёнок нашей Маринки, - сказал вдруг один из рыбаков другому. - Ишь, какая толстая, отъелась на хозяйских-то харчах. Лизавета её зовут.
Лизавета не на шутку обиделась. И вовсе она не толстая, а пушистая!
Митрич покивал:
- Точно, Петрович, она это, теперь и я её узнал. Ну что, дадим ей по рыбёшке?
- По одной - маловато будет. Даже если для неё всё наше здешнее обчество скинется... Ты не смотри, что зверюшка мелкая, а сожрать может столько, сколько и топтыгин не каждый осилит...
Рыбьей мелочи, пожертвованной "обчеством", набралось с полпуда. Как эти полпуда поместились в девятикилограммового лисёнка, без последствий для него, так никто и не понял.