ныне травятся все меркитскою ватною дрянью
я и запах ее ненавижу ещё от юности буйной
где нас перетирало зубами гнилых подворотен
идучи вниз по реке как свой в уродливых толпах
тамошних (нараков) или бирит я тогда пристрастился
яростный самосад сворачивать туго в газетку
яд этот добрый хранит хорошо от всякой заразы
также как чифирь и спирт а заразы здесь мноого гуляет
воздух отравлен паче же кровь ну а остепениться
водка с сахаром чай и добрая папироса
дед мой даром что был ноёном большим и дарханом
с самой войны и всю жизнь курил беломор как обычный
адуучин и я за ним стал садить папиросы
падало так что сурового пачки картона...
как я сюда попал уже никогда я не вспомню
время исчезло и каждый день моего пребывания
здесь был вроде как первый, а первого не было вовсе
я утвердил себя здесь как и не было больше и кроме
безопасности ради да не выглядит острое око
и в глубинах под грудой слоистой дрожащего студня
Будничных умственных нужд стремительной мысли побега
Но и довольство мое уже становилось опасным
Это ведь притом что я целиком отрешился
От всего что вовне как не помня родства совершенно
и Молон-тойн говорил сынок да ведь рано иль поздно
Это убежище станет ловушкой и верно что скоро
Каждое утро меня возвращало сюда как впервые
Страшным судорожным толчком и когда б не вязали
Персы меня полотенцами к панцырной койке звенящей...
... а это все тяжко чревато
Неминуемой карой и мне и увальням персам
С них бы уж Хатуня за то содрала бы три шкуры
Ну а меня как бунтовщика бы отправили в Плоскость
Все как всегда роятся вкруг дежурного перса
Тот что заправский разносчик имеет висящий на шее
На широком ремне разбитый на мелкие клетки
Реечно-фанерный лоток а в клетку ту входит
Только что пачка одна сигарет и каждая пачка
Тут именная рачительно каждый счастливый владелец
Этой законной ботвы пуская старательно слюни
Званье свое величанье выводит на блеклом картоне
Это из тех кто родством своим не забыт передачи
То и дело идут но и то все с выдачи правда
На день на рыло дают четыре законных цигарки
По количеству шумных перекуров-оправок
Вот и сейчас все толпятся у дверей что всегда на запоре
Но никогда не заперты перс снисходительно строгий
То и дело покрикивает когда напирают
Черезчур эй бичины-мечины а ну становитесь
Выдача кончена велено всем собираться на выход
Персы идут по проходам между рядами кроватей
Поднимать заспавшихся и в себя не попавших
Сих Молон-тойн зовет проекциями почему-то
Я то ведь каждое утро посчитай в себя возвращался
Хатуня что ни день проверяла весь ли я остаюсь на месте
Иль убёг и оставил истукана бессмысленный и бестолковый овощ
Уж никак она не могла поверить что у Ке Сара я не научился
Сеульде свою надежно прятать и разгуливать потом бесстрашно
Сиуне то дело наживное нарастет плоть затянется рана
Он то мог без труда конечно убежать отсюда да вот бросить
Товарища в беде не мог бы он бесстрашный и неуязвимый
Древний достохвальный убийца бездушный беспощадный морок
Страшный сон для многих и многих равнодушный как зимнее небо
Ну что я ему так букашка...
Я его спрашивал интересовался ну и он понятно дело отвечал мне
Дело это нехорошее колдовское нечистое ненужное для человека
Дело это мангусье и подобных у которых не душа а тряпка
Её и так бы отбросить подальше не воняла бы не пакостила так что
Если к этому и несумненную прибыль ну а прибыль тут понятно какая
То и сделалось всё их поголовье поголовно бездушною тварью
Поголовно неуязвимым поголовно в бою непобедимым
Как охотнику отстать от зверя и припрятал он свою смерть подальше...
Персы берут опоздавших в палки раздаются шлепки глухие удары
Горький плач горючие слёзы в этом царстве бессильной обиды
В самой самой накипи ада в самом страхе на дно свалиться
Каждый привычно на голову тянет со спины свою мешковину
Когда нас выводят на оправку чтоб не бросить и случайного взгляда
В перспективную волю коридора где стоят безнадзорно зеваки
И на нас безнадзорно зевают и вольны ходить по всему коридору
А там за пыльным фикусом есть розетка и разрешены там шахматы и кости
А ещё в светлой грыже столовой куда и нас понятно дело выводят
На высокой светло убранной божничке невиданно несказанно стоит чудо
На высокой светло убранной божничке там стоит сияет телевизор
И немногим достойным и избранным разрешаются вечером сериалы
Сколько воли здесь погибло и чести сколько душ здесь за позор продали
Сколько гордых за красивую картинку в нужниках полы пидарасят
Но на всё это нам глядеть не можно а можно и нужно нам в нужник
а кто тормозит и пялит гляделки получит палкой по шарам и ходулям
Мы идём по строгому режиму попадаем только на три точки
Койка нужник и столовка ну бывает правда раз в месяц
И ведут на кафельную баню и барахтаешься там под водометом
И когтишься за осклизлый кафель а персы довольные смеются
Особенно эти низенькие бабы кубические безглазые бабы
здравствуй императорский нужник грандиозный высотою и отделкой
здравствуй как бы свобода как бы воля персы то ведь все остались снаружи
и сюда они никогда не заходят мол справляйте спокойно свои нужды
и большие и маленькие нужды это как бы свобода как бы воля
хоть немного отдохнуть от надзора...
это блядское словечко как бы испятнало все наши речи
А его раньше любили поэты а особенно кажется Тютчев
Ударение правда было другое а сейчас им пользуются как гандоном
Прикрывают своё гнилое семя убита правдоподобием правда
здесь окно распахнуто в гнилую зиму сквозь толстенную решётку под током
Распахнуто не в небо и не в поле в тесный дворик под широкой галереей
Забитой хаосом рабицевой сетки туда иногда приводят женщин...
И когда нас туда забили липкой слабо шевелящейся массой
Началось неспешное коловращенье чтобы каждый в конце концов оказался
У желтоватой загаженной чаши и после у латунного крана
Точащего ржавую влагу в раковинную эмалевую пропасть
После заносило в середину в сизую туманность перекура
Здесь уж каждому своя фортуна здесь я увидел Молон-тойна
Был он из всепрезираемой касты трясунов и к тому же сильно кашлял
Чем вызывал всеобщую брезгливость что меня довольно сильно забавляло
Это в этакой-то клоаке ну какая тут может быть брезгливость
Он курил папиросы и кашлял кашлял он харкал густой цветной мокротой
Его руки дрожали крупной дрожью вполне ему впрочем привычной
Потому как все его движенья попадали в такт этой дрожи
Вот вставляет в рот вторую папиросу разжигает упрямую спичку
В это время правая его ходуля...
И тут только до меня доходит...
И тут начинается обычный кипеж к нам загоняют несколько плоских
В основном все обычные знакомцы и одно особенное тело
Незнакомое с изолятора видно и зачем это его сюда пустили
Настоящий слон заплывший жиром к тому ещё огромного роста
Фирменной своей обычной походкой намертво стопы приклеив к полу
Он режет толпу как нож масло а вернее как говно лопата
В руках у него ночная ваза проржавевшая с остатками эмали
а в вазе этой...
и когда он начал ковырятся в этом деле пропихивать всё это
методично и неторопливо в дуршлаг мелкодырчатый слива
тут конечно общество взорвалось и началось...
степень вашего участия в этом безусловно возмутительном акте
неизвестна ни мне ни высокой комиссии но по косвенным данным
уважаемый N я предполагаю хотя бы учитывая ваше
там присутствие чего конечно вы никак не можете оспорить
и ваш анархический характер и вашу антисоцияльную сущность
что степень вашего участия в этом остром опасном инциденте
намного выше и весомей чем можно заключить из показаний перс-он-а-ла
я подумал ведь они сидели на подоконнике подобрав ноги
на оплывший от краски радиатор в мягких спортивных костюмах
в ослепительно белых футболках в мягкой обуви на шнуровке
сытые гладкие с хорошей кожей и курили дорогие сигареты
шестая блатная палата на короткой ноге с начальством
вот последнее вам предупрежденье а после я принимаю меры
что вы всё молчите и молчите неужто вас совершенно не волнует
ваше будущее и скажите какой сегодня день недели
понедельник тут всегда понедельник так и не хотите пойти нам навстречу
упорствуете в вашей глупой позе и не мечтайте о карьерном росте
век сидеть вам в четвертой надзорной не видать вам даже и пятой
не видать и половины коридора не видать ни костей ни шахмат
мы сидим с ней на мягком диване в середине широкого коридора
она в шлеме из темной меди горят в прорезях черные очи
я говорю ей что мне и здесь неплохо и в четвертой надзорной жить можно
она такое слышит впервые она не понимает как можно
совершенно ни к чему не стремиться к цветнику заслуженного права
гулять по всему коридору упражняться в шахматы и шашки
каждый день смотреть телевизор одеваться в мягкую одежду
и она говорит уведите а как она говорит уведите
и меня конечно уводят и я понимаю что...