Аннотация: Псевдо-фэнтези и псевдо-НФ в одном флаконе.
То, что сегодняшний день у него не задался, стало понятно Кебу в тот самый момент, когда здоровенная ярко-оранжевая рыбина, которую он почти что держал в руках, махнула хвостом и скрылась в глубинах моря, унося в своей пасти отличный костяной крючок. Потерянного крючка было, конечно же, жаль, но упущенную рыбу было жаль не в пример сильнее. Жаль до жжения в глазах, что вовсе недостойно мужчины...
Впрочем, то, что сегодня Морской Отец отвернулся от него, Кебу нужно было понять еще раньше, когда он спустился с Качающейся скалы к пляжу и обнаружил, что волны просто кишат мертвыми медузами. Однако гордость и упрямство затуманили его глаза и юный рыбак, несмотря на столь явную плохую примету, взялся рыбачить.
Кебу тяжело вздохнул - а что ему оставалось делать, когда на него, даже не прошедшего еще церемонию посвящения в мужчины, обратила свой взор Мобама - Утренний Цветок, дочь вождя племени и самая красивая девушка на всем острове. Имя подходило девушке как нельзя лучше и, несмотря на то, что она была старше Кебу на один сезон дождей, он надеялся, что в итоге красавица повесит свою циновку возле его хижины. Пока же молодой обожатель старался всеми силами обратить на себя внимание Мобамы и исполнить любое ее желание еще до того, как оно сорвется с уст девушки. К сожалению, возле Утреннего Цветка крутился не он лишь один - многие молодые воины и парни, прошедшие церемонию посвящения в прошлый сезон дождей, пытались завоевать благосклонность красавицы. Вот и вчера не успела она сказать, что любит запеченную на углях рыбу, как все ее поклонники кинулись бахвалиться друг перед другом, какие они знатные рыбаки, какую и когда рыбину поймали, да какого она была размера, и лишь Кебу догадался спросить у Мобамы, какую именно рыбу она любит. Тут-то красавица всех и огорошила. Оказалось, что нет ей милее кушанья, нежели завернутая в пальмовые листья и запеченная на чуть тлеющих углях рыба-солнце. Враз умолкли молодые воины и рыбаки, похвалявшиеся до этого своей ловчей доблестью да удачливостью, ибо знали они, что рыба-солнце очень редко подплывает к берегам острова, а еще реже удается добыть ее рыбаку - хитра и пуглива рыба-солнце. Пригорюнились Мобамины ухажеры, а та лишь усмехнулась, сверкнув жемчужными зубами и покачивая тугими бедрами, удалилась в хижину отца. После и женихи разбрелись, кляня себя, кто молча, а кто и в слух за болтливость да неуемное бахвальство и лишь Кебу едва не прыгал от радости и предвкушения того, как он заслужит милость от Утреннего Цветка и утрет нос всем этим задавакам, которые его и за соперника-то не считают. А причина для радости у парня была несомненная, так как лишь отец его знал, а от него и сам Кебу, о потаенном месте на берегу острова, возле Качающейся скалы, где ловилась рыба-солнце в утренние часы. Но мало было знать место и время лова - нужно еще и знать секрет наживки. А такой секрет у молодого рыбака был - даже его отец не ведал, что лучше всего ловить рыбу-солнце на свежего морского слизня.
Однако оказалось, что рано радовался Кебу своему превосходству над прочими рыбаками. Уж и Небесный Отец поднялся на своей огненной колеснице на две ладони над водной гладью, а тростниковая кошелка, что прихватил рыбак под улов, все оставалась пуста. Нет, прочая рыба ловилась исправно, причем, словно в насмешку такой величины, что Кебу насилу удавалось подтягивать ее к берегу. Да и так часто, что рыбак едва успевал наживку менять! Но рыбы-солнца как не было, так и нет. И вот, когда, наконец, долгожданная добыча почти далась ловцу в руки - боги вновь отвернулись от Кебу, и он остался ни с чем. Хуже того, он лишился единственной снасти, на которую мог бы поймать неуловимую рыбину. Еще хуже то, что крючок был отцовский и взял его Кебу без спроса, за что ему предстояло быть битым и опозоренным перед всем племенем. Перед Мобамой...
Неизвестно сколько бы еще пребывал Кебу в печали и невеселых размышлениях, как вдруг он увидал такое, что немедля позабыл и потерянную отцовскую рыболовную снасть, и не пойманную рыбу-солнце, и даже, по правде говоря, свою возлюбленную с жемчужно-белыми зубами. Да и как тут о таком мыслить, когда из глубины синего неба, как показалось испуганному рыбаку, прямо ему на голову спускался самый настоящий Дракон! Огромный, черный, ревущий и плюющийся огнем он казалось вот-вот рухнет на прибрежные скалы, чтобы схватить и сожрать бедного парня.
Кебу в страхе забился в щель между камнями и взмолился всем известным ему богам о том, чтобы они смилостивились над ним и спасли от огнедышащего чудовища. И возможно, боги услыхали его молитвы, а возможно Дракон не был сильно голоден или уж попросту потерял жертву из вида, но он вдруг замедлил свое падение и, несколько раз запнувшись в воздухе, дохнув белым пламенем, удалился в сторону своей исконной вотчины - Драконьих островов.
Едва чудовище скрылось за горизонтом, как Кебу выбрался из каменной щели, в которую он забился, словно испуганный краб и быстро покарабкался вверх по Качающейся скале. Несколько раз он почти срывался вниз, ободрал себе все колени и грудь, но мысль о том, что нужно предупредить соплеменников о том, что Дракон вернулся, не давала боли взять над ним верх.
О боги, лихорадочно размышлял Кебу, а они то думали, что все эти истории о Великом Небесном Драконе, которые читал им с деревянных табличек жрец Тоготу, всего лишь сказки! Правда, в детстве по вечерам сидя у костра и вслушиваясь в скрипучий голос старика, они испуганно жались друг к другу, ибо Тоготу говорил им об ужасных событиях давно минувших дней, когда даже отцы дедов их отцов еще не родились. О том, что некогда Великий Дракон сгубил своим огненным дыханием целое селение со всеми хижинами и их обитателями. Но прошло не так много сезонов дождей, и подросшие дети уже смеялись над небылицами Тоготу, которые он рассказывал, водя сухими коричневыми пальцами по дощечкам Нукау-Нукау. И вот вдруг оказалось, что все, правда, что Небесный Дракон вновь прилетел за своей жертвой...
Поэтому, едва взобравшись наверх, Кебу, что было сил в его костистом поджаром теле, припустил по каменистому плато в сторону своей деревни. Длинные черные волосы, заплетенные в многочисленные косички, трепыхались в разные стороны и иногда падали на глаза, и тогда бегун резким движением руки отбрасывал их за спину. Подошвы его ног, несмотря на то что, порядком огрубели от постоянной ходьбы босиком, в нескольких местах кровоточили, разбитые об острые обломки вулканического туфа и порядком саднили, но он упорно гнал себя в сторону деревни. Несколько раз ему все же пришлось ненадолго остановиться, чтобы перевести дух. Но и тогда Кебу не терял времени даром а, приложив козырьком, ладонь к глазам всматривался в далекий горизонт, где должны были находиться легендарные Драконьи острова, и куда улетело чудовище, а его кровь пульсировала и шептала в уши - 'успеть, успеть, успеть'. После этого он вновь продолжал свой безумный бег, мчась изо всех сил не разбирая дороги и не обращая внимания на боль - весть, которую он спешил сообщить, того стоила.
Кебу оправдал прозвище своего племени - н'гайла, что значило 'длинноногие' и вбежал в деревню еще до того, как колесница Небесного Отца продвинулась по небесному своду хотя бы на палец с момента встречи парнишки с Драконом. Но пустотой и безмолвием встретило родное селение выбившегося из сил бегуна, ибо в эти утренние часы все соплеменники Кебу покинули свои хижины: рыбаки вышли в море за рыбой, воины-охотники выслеживали в джунглях дичь, и даже женщины разбрелись по острову, собирая фрукты и коренья. На заплетающихся ногах мальчишка добрел до обложенного крупными камнями племенного очага и в изнеможении упал на утрамбованный множеством ног песок. Он лежал недвижимый, словно мертвец и лишь судорожно вздымающаяся грудь и сиплое дыхание выдавали в нем живого человека. Пока еще живого, но Кебу умирал. Сердце его трепетало, как выброшенная на берег рыба, а каждый вздох разрывал грудь и выплескивал на губы кровавые хлопья пены. И в тот миг, когда молодому рыбаку уже казалось, что никто не услышит его предупреждения, на его лицо легла чья-то тень и сквозь розовый туман, застилающий его глаза, Кебу разглядел милые его сердцу черты.
- Мобама, милая, - просипел влюбленный юноша и прежде чем у него горлом пошла кровь, и он окончательно провалился в беспамятство, добавил: - Небесный Дракон вернулся...
Дочь вождя заполошно вскрикнула, призывая отца, кинулась к родительской хижине, но вспомнила, что тот еще засветло отправился на охоту, вернулась к лежащему на песке парню. Попыталась втащить его в тень, под пальмовый навес, и с третьей попытки ей это удалось. Это было все, что она могла сделать сейчас для Кебу - помочь ему мог лишь жрец. Оставив обеспамятевшего юношу в относительной безопасности, Мобама поспешила к хижине, где проживал старик Тоготу...
* * *
Космический фрегат 'Индевор' вынырнул из разверзшейся алой глотки межпространственного туннеля и вышел на тормозящий путь вокруг звездной системы обозначенной на карте 'Имперской Звездопроходческой Корпорации', как Z-019Bis.
Капитан корабля Диего Альмагро последний раз сверился с показателями телеметрии, и удовлетворенно откинувшись в кресле, щелкнул тумблером громкой связи и резким голосом отдал команду:
- Всему экипажу корабля немедленно собраться в рубке управления! Повторяю, всему экипажу немедленно собраться в рубке управления!
Не прошло и трех минут, как весь экипаж был в сборе, а до этого просторная командная рубка стала невероятно тесной. Альмагро обвел пристальным взглядом всех семерых членов экипажа 'Индевора' и, приосанившись, торжественно объявил:
- Господа, я имею честь объявить вам, что полученные нами координаты системы Z-019Bis оказались верными, и мы благополучно вышли на околозвездную орбиту!
Команда звездолетчиков до этого момента напряженно вглядывающаяся то в лицо командира, то с некоей опаской посматривающая на мониторы и дисплеи, разом расслабилась. Зазвучали возгласы 'браво'. Некоторые члены экипажа даже зааплодировали. Альмагро успокаивающе поднял ладонь и когда радостный шум поутих, продолжил:
- Данные, полученные несколько десятков лет назад, и расшифрованные лишь недавно специалистами Корпорации говорят о том, что данная звездная система является практически идентичным двойником нашей родной Империи. Самой перспективной планетой, конечно же, является третья по счету от местного светила. Взятые беспилотным кораблем-разведчиком пробы воздуха, грунта, воды и недр данной планеты позволяют предположить, что она вполне пригодна для коммерческой разработки полезных ископаемых и ее возможной колонизации...
- А что известно о биосфере этой планете? - это подал голос второй помощник капитана Гонсало Кесада, недавний выпускник Имперской летной академии, которого направили на 'Индевор' в качестве практиканта. - Возможна ли здесь разумная жизнь?
Капитана несколько покоробила такая бесцеремонность и будь на месте Кесадо кто-либо другой из команды, ему бы было несдобровать, но практиканту Альмагро сделал скидку на молодость и даже ответил на заданный вопрос.
- Должен тебя огорчить сынок, но чрезмерное наличие в атмосфере планеты кислорода, а также недостаточное количество углекислого газа и токсических веществ однозначно говорят о том, что разумная жизнь в подобных условиях невозможна. Конечно, это не исключает возможности развития в этих неблагоприятных условиях низших форм жизни... Тебе ясно?
- Ясно, сэр!
- Отлично. А теперь слушайте все внимательно. В нашу задачу не входит промышленная разработка недр планеты и ее ресурсов, для этого за нами идет специально оборудованный корабль с достаточным количеством специалистов на борту. Нам предстоит лишь в краткие сроки застолбить на планете лучшие месторождения природного газа, нефти, урана, золота и редкоземельных металлов, дабы затем не возникали территориальные конфликты с другими звездопроходческими корпорациями, которые могут достичь этой планеты до ее официальной колонизации правительством и передачи прав на ее разработку нашей Корпорации. Для этого я, в сопровождении второго помощника Кесадо, на малом боте вылечу для выполнения задачи поставленной нам руководством. До моего прибытия на борт 'Индевора' руководство кораблем возлагается на первого помощника капитана Бальбоа. Всем все ясно?
- Так точно, сэр!
- Значит, слушай мою команду: Кесада идет готовить к вылету малый бот, Бальбоа остается в командной рубке и принимает управление фрегатом, все остальные члены экипажа приступают к работе в соответствии с дневным распорядком. Все, свободны!
* * *
Долго совещались старейшины племени, что предпринять, дабы Великий Небесный Дракон не осерчал на островитян, как было в прошлый раз, и не пожег своим пламенем деревню и ее жителей. Молодые вожди, которые лишь недавно вошли в совет старейшин, предлагали сразиться с чудовищем, потрясали боевыми палицами и скалили подпиленные зубы в показной ярости. Старики же говорили о том, что можно избежать битвы и, преподнеся Дракону дары и жертвы задобрить его гнев. Молодые настаивали на нападении. Старики утверждали, что племя не в силах победить чудовище. Этот спор продолжался уже долго, так долго, что огненная повозка Небесного Отца взобралась на самый верх небесного купола и теперь спускалась вниз.
Молчали лишь два человека, которые сидели на корточках у костра совета. Это были старый жрец Тоготу и вождь Себебо, отец Мобамы - главный военный вождь племени. Первый все водил пальцами по буквам-червоточинам на 'говорящих деревяшках' и что-то шептал себе под нос, прикрыв глаза, а второй внимательно следил то за его действиями, то переводил взгляд на спорящих. Мрачен был его взор, ибо, примчавшись в селение на тревожный зов раковин, он обнаружил мертвого мальчонку-рыбака, рыдающую над его телом свою дочь, которая пошла на немыслимое - разорвала надвое свою свадебную циновку и бормочущего о Втором Пришествии Небесного Дракона старого жреца. Подобные обстоятельства могли поколебать дух даже такого крепкого воина, как Себебо...
Жаркий спор между старыми и молодыми вождями уже был готов перерасти в потасовку, как некогда бывало на советах старейшин, но, наконец, Тоготу поднял тяжелые морщинистые веки, и его выцветшие глаза сверкнули в пламени костра.
- Долго слушал я вас вожди и старейшины племени н'гайла, - старик говорил хриплым чуть дребезжащим голосом. - Многое вы здесь говорили: и о том, чтобы мужчины племени взяли в руки оружие и вышли на бой с чудовищем, и о том, чтобы умилостивить Небесного Дракона нашими дарами - плодами, рыбой, дичью и танцами наших женщин...
Старый жрец замолчал, молчали и все другие члены совета, ожидая от Тоготу мудрого решения.
Старец вновь провел ладонью по Нукау-Нукау, как бы восстанавливая в памяти древние предания и историю племени 'длинноногих' и тихо проговорил:
- Все вы, верно, говорите, ибо записано предками, что Великий Небесный Дракон огромен, силен, жесток и непредсказуем. Когда многие сезоны дождей тому назад он прилетел с Драконьих островов, никто не знал, что он хочет и чего ждать от него. Люди племени 'короткопалых', в деревню которых он прилетел, в ужасе попрятались в свои хижины и лишь подсматривали в щели за чудищем. Долго ожидал Дракон, что люди выйдут из своих убежищ и падут ниц перед его могуществом. В нетерпении рвал он когтями тело Земной Матери, добираясь до самых ее желтых костей и черной крови. Но не покинули люди племени 'короткопалых' свои хижины, не признали они силы и власти над собой Небесного Дракона, и тогда дохнуло чудище огнем всесокрушающим, испепелил непокорную деревню и со страшным ревом умчался на свои заповедные острова.
Тогота перевел дыхание и продолжил:
- Ныне вновь явил свой грозный лик Небесный Дракон и дабы не разделить нам участь неразумных 'короткопалых', мы поступим вот как. Перво-наперво возожжем дыхание Земной Матери, что струится из камней возле хижины совета старейшин, затем соорудим возвышения и выложим на них самые щедрые дары, которые мы сможем собрать. Далее самые красивые женщины и девушки племени должны празднично нарядиться и быть готовыми исполнить танец Поклонения, дабы усладить взор Дракона. Ежели наши дары и подношения придутся чудищу не по нраву то тогда быть наготове воинам. До того момента как я подам сигнал, быть им во всеоружии и хорониться в хижинах, когда же наступит их время, должны они кинуться на чудовище и поразить его копьями и боевыми палицами... Я все сказал.
Некоторое время в хижине старейшин была тишина, а затем все разом заговорили, одобряя решение Тоготы и его непревзойденную мудрость, что смогла примирить стариков и молодых вождей перед лицом общей опасности для племени.
Дождавшись, когда старейшины успокоятся, Себебо ударил кулаком в ритуальный барабан, что висел у него на поясе и провозгласил:
- Да будет так!
И вскоре закипела работа в деревне племени 'длинноногих': одни разбирали камни, сквозь которые просачивалось дыхание Земной Матери, и возжигали огни, другие сооружали деревянные помосты и сносили на них фрукты, рыбу и дичь. Женщины племени натирали свои тела жиром и плели венки из орхидей, а мужчины разрисовывали лица белой глиной и обжигали оструганные концы своих копий для крепости. Подростки, те, что еще не прошли посвящения были разосланы в разные концы острова, дабы высматривать приближение Небесного Дракона, и вовремя известить об том деревню, подув в раковину. Все пребывали в великом возбуждении, и лишь только жрец Тогота сохранял видимое спокойствие, и нерушимым каменным изваянием застыл посреди этого бурлящего человеческого водоворота, прижимая к груди древние дощечки Нукау-Нукау.
На остров пали уже сумерки, когда 'длинноногие' завершили подготовку к встрече Небесного Дракона: пламя пылало, дары были разложены, женщины наряжены, а мужчины вооружены. И вовремя, ибо загудела раковина, предупреждающая о приближении чудовища, а вскорости был услышан и он сам - рев его был подобен раскатам грома. Мгновение и вот громадное тело оказалось над деревней н'гайла и накрыло тростниковые хижины, пылающие огни и помосты с дарами своей черной тенью. Старый жрец, словно отяжеленный этой мрачной тенью, грузно опустился сначала на колени, а затем и вовсе распростерся ниц перед величием Дракона. А тот казалось, не торопился принять подношения островитян и время, от времени поплевывая языками пламени, парил над селением 'длинноногих' словно присматриваясь к чему-то или принюхиваясь. Возможно, он чуял засаду.
Тогота преодолевая страх, поднял лицо вверх и тут же в испуге опустил его вновь, да еще и в страхе прикрылся священными дощечками, когда разглядел огромное брюхо чудища и его мощные лапы, которые казалось, тянулись к его голове. Наконец, словно решившись, Дракон прекратил плеваться огнем и со страшным гулом ринулся на предложенные ему жертвы...
* * *
- Кесада, черт тебя подери, ты вновь нас чуть не угробил! - капитан Альмагро сидел, развалившись в кресле второго пилота, и лениво наблюдал за тем, как практикант пытается выровнять бот, поочередно включая то правую, то левую дюзу. - Поразительно, чему теперь учат в летной академии?!
Старый космический волк и его второй помощник сделали уже несколько посадок на планету, дабы установить маркировочные вымпелы и каждый раз им приходилось делать несколько заходов, прежде чем опуститься - Кесада управлял кораблем из рук вон плохо.
- Нас не учили полетам на малых ботах, - оправдывался Гонсало. - В академии изучают исключительно управление средними и большими кораблями...
- Эх, молодежь! - Альмагро подбил пальцем свои лихо подкрученные усы. - В наше время нас учили управлять любым транспортным средством вплоть до спасательной шлюпки. Эх!..
Капитан разочаровано махнул рукой, как бы подчеркивая свое пренебрежение к нынешним методам обучения новобранцев. Впрочем, второй помощник уже давно привык к постоянному, но незлобному ворчанию капитана и потому вместо того чтобы оправдываться и приносить извинения, Кесада внимательно следил за показаниями маршрутизатора, на котором обозначались цели их полета на эту планету. Вдруг краем глаза Гонсало заметил нечто необычное, что отражалось на дисплее инфракрасного сканера. Укрупнив изображение, второй помощник различил несколько небольших точек интенсивного теплового излучения.
- Сэр, что это за показатели на мониторе? - Кесада указал на расплывчатые алые пятна на экране.
- Хм, похоже на возгорание природного газа или нефти, - капитан сверился с маршрутизатором. - В материалах полученных с разведывательного катера залежей полезных ископаемых в этом районе не значится. Отлично, сынок, похоже, мы случайно наткнулись на неразведанную жилу и по Имперскому закону имеем полное право, застолбить этот участок за собой! Давай-ка, опускайся помалу...
Помощник капитана пробежался пальцами по клавиатуре и уверенно взялся за рычаг ручного управления ботом. Космолет на мгновение замер в воздухе и принялся спускаться, ориентируясь на пылающие огни.
- Так, Гонсало, помалу, помалу, - капитан, подстраховывая своего помощника, внимательно следил за показателями высоты. - Убавь тягу до сорока процентов...
Кесада защелкал тумблерами. Внезапно корабль задергался как в эпилептическом припадке, а обе дюзы закашляли пламенем, а затем и вовсе смолкли. С устрашающей скоростью бот ринулся вниз к приближающимся огням и твердой поверхности планеты.
- Проклятие!!! Кесада, я же сказал до сорока!..
Капитан сориентировался моментально: двумя нажатиями клавиш переключил управление кораблем на себя и бешено застучал по клавиатуре бортового компьютера, защелкал клавишами и тумблерами, и когда до земли оставались считанные метры, и казалось, что катастрофа неминуема, сопла выплюнули мощные потоки белого пламени, удерживая корабль от окончательного падения. Еще несколько отточенных годами практики движений и космическая посудина благополучно замерла на земле, мягко покачиваясь на выдвинувшихся амортизаторах.
Минуту или две и капитан, и его помощник просто молча сидели, устремив взгляд в никуда, тяжело дыша, переживая едва не случившуюся катастрофу. Первым тишину нарушил Кесада:
- Не надо, сынок! Живы мы остались - и ладно, а объяснения оставим на потом. А теперь давай выбираться наружу. Посмотрим, что там за счастье нам привалило...
Пытаясь хоть как-то загладить свой недавний промах Кесада суетливо помог облачится капитану в скафандр после чего напялил подобное облачение и на себя и подхватив ящик с приборами и инструментом поспешил за Альмагро.
Оказавшись на опаленных камнях планеты, капитан явно повеселел и довольным голосом рявкнул в микрофон:
- Чтобы мне пусто было - газ! Очень неплохо, сынок - оставайся возле бота, я сам размещу метки и установлю приватизационный буй.
Тяжело шагая свинцовыми подошвами и гудя сервомоторами, Альмагро принялся методично обходить горящие газовые скважины, пристреливая радиационные метки и нанося их местоположение на электронную карту местности. Гонсало же от нечего делать принялся с интересом рассматривать окружающую их местность, однако после того как они выплеснули многие тонны горящего дейтерия на этот кусочек поверхности планеты глазу не за что было даже зацепиться - обгорелые, местами, оплавленные камни и пепел, пепел, пепел...
Пока Гонсало глазел по сторонам Альмагро, завершил свою работу и, вскоре они уже забрались в тесное дезактивационное помещение корабля, и когда шлюзовой люк закрывался, отрезая их от зараженной атмосферы планеты, второй помощник капитана не выдержал, тяжело вздохнув, промолвил:
- Вот еще одна планета занесена в Имперский Реестр и вновь мы имеем полное отсутствие следов высокоразвитой жизни на ней... Неужели мы действительно одиноки во всей Вселенной, как говорят наши ученые? Неужели нам никогда не найти среди звезд братьев по разуму?
Альмагро по отечески похлопал молодого романтика по плечу и успокаивающе заметил:
- Не стоит отчаиваться сынок. Не стоит отчаиваться...