...это было еще в семидесятых годах, еще в СССР, когда иностранцев можно было увидеть только в Москве. Смотрю я как-то раз фильм в кинотеатре - хороший
такой боевик. Показывают, как американские морские пехотинцы бесчинствуют во
вьетнамских джунглях, а штатовские бомбардировщики натурально бомбят мирные села.
Шел дневной сеанс, и редкие зрители просто визжали от восторга: - нам такие классные
фильмы тогда редко показывали.
Вдруг слышу, как моя соседка-девушка плачет. Смотрит искоса на экран, глазки
сощурила и плачет. Вот, думаю, впечатлительная девушка. Взял ее руку в свою и
погладил. Она доверчиво прижалась ко мне' так и проплакала весь фильм на моем
плече...
В зрительном зале ярко вспыхнул свет, и я увидел, что на моем плече рыдала настоящая
вьетнамочка - симпатичная и очень несчастная. Вьетнамцы только что появились
в нашем городе и все ходили в одинаковых курточках.
Я пошел ее провожать. Балякали каждый на своем. Разбудив свое интернациональное
чувство, я довольно энергично клеймил позором американскую военщину, даже изобразил
руками подбитый американский самолет и так правдиво направил его в наш сугроб,
что она подумала: мол, я сам его подбил. Посмотрела на меня очень признательно
и улыбнулась. Я заглянул в ее косенькие вьетнамские глазки - и влюбился.
Продолжалось это долго. Мы встречались после работы и ходили по темным улицам,
чтоб нас не закидали камнями местные мальчишки и не заплевали старушки. Я водил
ее в кино, где не стреляют, и покупал сливочное мороженое. Она урчала от удовольствия
и с каждым днем знала все больше русских слов. Я следил за ее русским языком,
запрещал пересказывать отечественные матюги, которыми щедро снабжали вьетнамцев
местные рабочие. Знакомство свое с вьетнамской девушкой я тщательно скрывал,
и все ждал, что придут из КГБ и накажут за связь с иностранкой...
Месяца через три мы поцеловались. Точнее, она высоко подпрыгнула и чмокнула меня
в щеку. Я поймал ее на лету и немножко поцеловал.... В первый раз на настоящее
любовное свидание я повел ее к себе домой. Вечером - чтоб не разглядели соседи...
При виде моей убогой квартиры она пришла в полный восторг' моя бедная комната
показалась ей дворцом. Она вдруг замкнулась, поняла, что она мне не пара, раз
я живу как вьетнамский принц. Я хотел ее разубедить, и повалил на расшатанный
диван-кровать. Но она долго не могла расслабиться - мое богатство стояло между
нами. Мы плохо целовались, пугливо пили чай из дешевых "графских" чашек и смотрели
по телеку торжество коммунизма на великих стройках народного хозяйства. Она на
все показывала пальцем и спрашивала: "Это се? А это се? А вот это се?
Я никогда не узнаю, была ли моя вьетнамочка девственницей или нет. Сколько мы
ни занимались с ней сексом, она всегда кричала так, как иногда кричит русская
невеста в первую брачную ночь... В постели она ничего не умела, но хотела всего
и сразу. В первую же нашу ночь она набросилась на меня с оральным сексом. Это
было так приятно, что мне показалось, что за это точно должна быть статья в Уголовном
кодексе РСФСР.
Всего не перескажешь... Через полгода я ушел в армию, а когда вернулся, вьетнамцы
уже поменялись и ничего не знали о своих предшественниках. Я слышал, что нескольких
вьетнамок из первого потока выслали досрочно во Вьетнам за беременность. Но фамилий
и адресов мне никто не называл, а один авторитетный дядечка "откуда надо" долго
беседовал со мной, и мне пришлось пообещать ему "молчать в тряпочку и не позорить
своими розысками честь и достоинство советского человека".
А мне еще долгие годы хотелось "позорить" эти "честь и достоинство" именно с
ней. Я даже пробовал заниматься сексом с другими вьетнамками. Они тоже по сумасшедшему
орали в постели, но уже не тащились от сливочного мороженого и не плакали на
кинофильмах с американской морской пехотой.
Я когда сегодня иду по вещевому рынку, то пытаюсь вспомнить: какая она была -