...вечером 25 августа 1977 года я лежала голой в гостинице города Белозерска
и была прикована наручниками к кровати... Мне тогда было всего 23 года, и меня
уговорил мой любовник на время уехать из Череповца и провести с ним пару дней
в древнем Белозерске.
Меня для видимости устроили в четырехместный номер, а мой друг снял для себя
отдельный люкс, в котором и началась наша бурная ночь. Перепробовав все, на что
хватило нашей советской фантазии, мой возлюбленный предложил приковать меня к
кровати наручниками. Для этого он специально одолжил их на время у своего брата-мента.
Я тоже видела в кинотеатре этот фильм про голую женщину в наручниках, поэтому
постепенно согласилась. И когда на моих запястьях защелкнулись стальные браслеты,
я до того возбудилась, что требовала от мужчины: "еще и еще..."
О моей страсти услышала гостиничная дежурная по этажу и, разумеется, приперлась
выгонять. Но мой кавалер подарил этой бабе коробочку с сухими зелеными польскими
тенями за рупь пятьдесят - и от счастья она с ними засохла, и перестала ломиться
в нашу дверь... (До сих пор до слез жалко эти тени, мой любовник ездил в Москву
и купил две коробочки: одну своей жене, а вторую мне хотел подарить в Белозерске,
но пришлось отдать этой белозерской кикиморе).
Мы вернулись к любви, и когда он кончил (а презервативы тогда редко кто одевал),
я попросила меня освободить, чтобы быстренько убежать в душ - "смыть детей".
Он стал искать по карманам ключ от наручников, а глаза у него с каждой минутой
становились все крупнее. Он забыл их на столике в Череповце!!!! Со мной случилась
истерика, что теперь я не попаду в душ и рожу ребенка от женатого мужчины...
Два часа он бестолково пытался открывать наручники кусочком проволоки. Я ревела
и извивалась громче, чем та импортная женщина-жертва в зарубежном фильме про
их нехорошие нравы. Мне стали полностью понятны ее нравственные и физически муки.
Я попросила этого женатика перестать царапать меня проволокой, дать мне воды
и надеть на меня одежду. Он меня одевал, как последнее чучело на колхозном огороде.
Все вкривь и вкось. Внизу еще нормально приодел, а вверху мои плененные руки
мешали одеваться. Я попросила, чтобы он кого-нибудь позвал из персонала, надо
ведь меня вызволять. А он боялся за свою репутацию, что составят протокол, дойдет
до работы, расскажут его жене. Меня пугало, что нам обоим такую аморалку припаяют
и напечатают наши карикатуры в журнале "Крокодил"... Я сама всего этого боялась,
и попросила тогда найти его пилу и распилить цепочку наручников. Он вдруг заявил,
что и наручники портить нельзя, они братовы, номерные, подотчетные... В ответ
я как заорала: "Пили, гад, я писать хочу, отпусти, я кандидат в члены партии!!!"
Он испугался и ночью побежал куда-то искать пилу. Возвращается через полчаса
и говорит, что нету, даже в ресторане спрашивал...
В общем, стал он пилить наручники моей пилочкой для ногтей. Во картина была,
вокруг провинциальной гостиницы начинается обыкновенное трудовое, и люди просыпаются
для ежедневного ратного подвига. А в номере советской гостиницы, как в зарубежном
детективе, мужчина пилит маленькой пилочкой для ногтей стальные наручники на
руках обнаженной красотки.
А я лежу, да так писать хочу, что за ночной горшок бы в эту минуту Родину продала.
Но тогда при любимом мужчине в туалет и под расстрелом не решилась бы сходить...
За три часа распилили, мои руки освободились, я быстро накинула кофточку и метнулась
в туалет... Вернулась и плачу, что будем делать - не знаю. Цепочку наручников-то
мы распилили, но сами они остались на руках...
Выпила для спокойствия рюмку водки (мужчинка мой совсем от страха раскис) и взяла
инициативу в свои полусвободные руки. Спокойно оделась, привела себя в порядок,
разрезала свой летний шарфик и обмотала браслеты на руках, а сверху бросила свой
свитерок. Так мы и пошли на междугородний автобус, вокруг сновали нормальные
люди, а у меня при виде милиционера по спине пробежала нервная приятная дрожь,
словно я юная партизанка-подпольщица шла в наручниках по оккупированному фашистами
Белозерску на явочный автобус...
Так я случайно стала первой садомазохисткой в провинции, пионеркой советского
секса...