Аннотация: Рассказик на заданную тему для "Пересмешника"
"Как я провел лето"
- Что... так все и было? - учительница подняла изумленный взгляд на Мишу Самойлова.
Миша кивнул, внутренне ликуя, что внимание всех ребят приковано к нему. Он обвел победным взором притихший класс. И даже задавака Светка, отличница и к тому же красивая девчонка не сводит с него расширенных глаз. Даже Ульянов Петька, зануда и постоянный соперник на беговой дорожке, оторвался от своих рисуночков в тетрадке и с каким-то недоверием уставился на Самойлова.
Да, сегодня его день. Он был готов к этому. Он с нетерпением ждал понедельника, когда училка должна была объявить оценки за сочинение "Как я провел лето" и, по традиции, зачитать самое-самое. Уверенность, что это будет именно его тетрадка, не покидала все выходные.
И вот сегодня...
- И это правда? Ну, компьютеры, антенны спутниковые...
Та рассеяно кивнула, принимая объяснение девятилетнего мальчишки.
- Тебе родители помогали писать сочинение? - задала она коварнейший вопрос. - Теперь ты можешь сказать - на твоей оценке "5-4" это уже не скажется.
Самойлов покачал головой.
- Мои родители даже не знают, что такое "гейм", Татьяна Семеновна. - солидно ответил ученик.
Учительница еще некоторое время рассматривала так удивившего ее мальчишку - обычно непоседу и, уж, совершенно точно, не отличника. Выгоревшие за лето и подстриженные к сентябрю волосы стали совсем белыми ("Платиновый блондин" как-то невпопад подумала Татьяна Семеновна), загорелое лицо с хитрющими серыми глазами, в которых сейчас светилось торжество.
Прозвенел звонок. Урок был последним, поэтому дети быстро побросали свои принадлежности в рюкзаки и портфели и вывалились в коридор.
Постепенно стих топот и гомон в рекреациях, и наступила полнейшая тишина, которая нарушится лишь через час - придет вторая смена. А Татьяна Семеновна все сидела и думала. Думала она о том, что совершенно не может понять, чем же ее так привлекло сочинение. Было в нем нечто... она не могла толком объяснить, что же именно, но что-то тревожное. Просто...
Просто по дикому совпадению в деревне Савушкино, окруженной со всех сторон лесами Орловской области, жила двоюродная бабка по линии отца. Маленькую Танечку совершенно традиционным для Советского Союза способом два раза отправляли к ней "на лето". Но в пятом классе девочка поставила вопрос ребром - если ее еще раз отправят в эту дыру, то она сбежит пешком "куда глаза глядят"! И родители были вынуждены признать, что да, на самом деле никакого развития девочка в деревне не получит. Да и посудить - десяток домов, один участковый на три деревни, разбросанных по соседним лесам, два совхоза, до которых местные жители добирались на грузовике и таким же образом возвращались к ночи. И что девочке там делать?..
С тех пор она навещала бабку Веру два раза - по окончанию пединститута и три года назад, пытаясь обрести уединение после развода с мужем. С каждым ее приездом жителей в деревне становилось все меньше и меньше - совхозы не выдержали развала Союза, молодежь разъехалась зарабатывать деньги, старики же... Растащив по хозяйствам всякую общественную движимость и разобрав на составные части недвижимость, они спокойно и тихо доживали свой век. В последний раз, правда, наблюдалось некое оживление, связанное с планами по строительству участка нефтепровода в нескольких километрах от деревни. А так как единственная "дорога", т.е. очищенный от леса вектор пролегал через их деревню, то ожидалось, что, уж, как-то, но народец "пойдет"...
И вот Мишка Самойлов... Два года подряд она вчитывалась в его "опусы", ничем не примечательные с точки зрения весомого вклада в развитие мировой литературы, но столь щемящие лично для нее. Сквозь корявый мальчишеский почерк она угадывала знакомые местечки, причудливо изрезанные овраги и песчаный карьер, лесная поляна у подножия Лысого холма, где когда-то давным-давно собирались ребятишки... Давно... Когда деревня была жива...
Два года деревня агонизировала на бумаге... Скрип ржавых петель на окнах пустых домов, беззубый пес... Заросшие бурьянными зарослями участки... На ее глазах деревня угасала, сократившись до пяти заселенных домиков и занимая с каждым годом все меньше места в школьной тетради. В прошлом году она удостоилась трех строчек, после чего мишкины родители, отдав родственный долг, забрали ребенка с собой в Египет. В этот же раз он сам (!) попросил родителей оставить его на недельку...
Взгляд Татьяны Семеновны опустился в ученическую тетрадь, которую она в рассеянности забыла отдать, а Самойлов - в эйфории - взять:
"...я даже не ожидал, что бабушка Настя и деда Толя когда-нибудь купят компьтер! А когда я спросил у бабушки, можно ли им пользоваться, то она мне разрешила, только сказала, чтобы я ничего из местного софта не трогал. Ну, это я софтом назвал, наверное, она еще не выучила этого слова и сказала просто "программы". Там даже оказался Интернет, и я смог общаться с Колей Ивановым, моим соседом по лестничной клетке в Мокве. У него тоже "выделенка" стоит. А вечером дедуля включил мне какой-то немецкий канал, где очень часто шли мультики..." Бред!
Бабушка оптоволокно за куриные яйца и молоко от своей буренки протянула?? Дед под закат выучил иностранные языки и поставил "тарелку"?? А соседи? Или им поставили за счет государства?! Бред!!...
А может... Она хлопнула себя по лбу. Какой-нибудь "новый русский" решил заняться сельским хозяйством (читала она про такие случаи) и под это дело облагодетельствовал все деревню? А что, народу немного, затраты небольшие, а Инет все-равно для себя тянуть, так что ему еще в пару домов забросить? Невелики затраты для этого жулья...
Стоп! Какое сельское хозяйство!! Там же недалеко нефтепровод тянули!!! Вот оно что!
Татьяна Семеновна почувствовала хоть какое-то облегчение... Нефть. По ее понятиям, нефтью можно объяснить все. Ну... очень многое. С нефтью можно и певицей стать и деревню спутниковым телевидением обеспечить. Себе же в удобство. Самому же там жить...
Но даже не это главное. Как же она позабыла спросить: вот в его доме... там, в доме его родных... кто этим всем пользовался? Неужели дед с бабкой?
Надо заметить, чем дольше Татьяна Семеновна размышляла над странным сочинением, тем более четкие очертания приобретала некая мыслишка... А не махнуть ли... Взять больничный... да и...
* * *
Ближайший районный центр, по крайней мере, внешне никак не изменился. Те же вросшие в землю бледно-штукатуреные кривые домишки. Тот же рынок, те же товары... молоко, сметана, яйца, женские прокладки, ведра...
Тот же автобусный вокзал... касса... обрывки расписания... Желтый вдрызг раздолбанный автобус... вонючий изрезанный и штопанный-перештопанный салон...
По требованию автобус остановился возле знакомых догнивающих останков водонапорной башни. Дальше надо было пешком. Пешком?
Татьяна Семеновна не поверила своим глазам. Прямо под ногами начиналось вполне приличное шоссе. Движения на нем не было вообще никакого, но это-то как раз объяснялось просто: знак "Кирпич" и массивный шлагбаум отсекали автомобильные потоки с самого начала.
"Да... с автомобильным потоком это я здорово!" мелькнуло в голове, и учительница с тоскою обвела взглядом шоссе. Кроме облачка пыли от удаляющегося автобуса - никого. Значит традиционно пешком. Через лес. Пять километров. Вряд ли по новой дороге ближе. Ибо дороги имеют свойство огибать, а лесные тропки, петляя, выводят куда нужно гораздо быстрее...
Тропка не заросла, и ноги привычно понесли через березовую рощицу, ельник, затянутый тиной пруд. Несколько минут Татьяна Семеновна бесцельно смотрела с достаточно крутого берега в черную воду, свободную от зелени лишь в самом центре. Когда-то из него брали воду близлежащие деревни... давно... когда были живы...
Сосновый бор был привычно высок и светел. Покрытая рыжей хвоей почва мягко пружинила под ногами, свет от не по-осеннему яркого солнышка, преломляясь в кронах, плел причудливые узоры на еще тонких кожистых стволах, прятался под заросшими мхом выворотнями, рассеивался прозрачным искристым туманом.
Она помнила, после сосняка пойдет снова угрюмый ельник, а там и первые домики. Те, которые уже числились в лесном царстве, сгнившие, черные, страшные.
Вот и пригорок, на который когда-то собирались девчонки, парни, грызли семечки, играли в "Колечко-колечко", салочки... Первые поцелуи, вздохи, "дневники"...
Татьяна Семеновна тряхнула каштановыми волосами и решительно взошла на пригорок.
И обомлела.
Во-первых, численность домиков перешагнула через десяток. Во-вторых, даже те, СТАРЫЕ избушки сверкали на солнце тарелками спутникового телевидения. Единственная улица покрыта асфальтом. Ходит народ, гудят автомобили. Нет... да какие же это автомобили... маленькие, на двоих... боги! Электромобили!
Учительница сняла с ноющих плеч рюкзак, бухнула его на землю и села сверху. Признаться, до последнего момента она не была уверена, что в своем сочинении ученик не приврал, не приукрасил, а то и просто выдумал. Так нет же! Вот оно все - дома, тарелки, да и Инет, наверное, там же...
Рюкзак снова разместился на спине, и Татьяна Семеновна начала спуск к неузнаваемо изменившейся деревне. Домик бабы Веры стоял третьим от... Пардон, раньше стоял третьим от леса, а теперь... теперь знакомые окошки с неизменными занавесками принадлежали пятой избушке.
Она толкнула калитку, привычно накинула веревочную петлю, продралась сквозь репей и постучала в дверь.
- Господи святый! Танюшка!
Баба Вера за истекшие три года совершенно не изменилась. Законсервировалась, она что ли? Учительница сжала в объятиях сухонькое тело, испытывая жгучий стыд за эти три года. А приехала, получается, услышав про Интернет и спутниковое телевидение! Невольно слезы увлажнили глаза, застлав мир прозрачной пленкой.
- Здравствуй, бабушка, здравствуй, милая!
- Уж и не чаяла увидеть, солнышко мое!
Старушка засеменила в дом, ахая и причитая. Первым делом отвела Татьяну Семеновну в "ее" комнату, ухоженную, словно она каждый день поджидает свою хозяйку, надеется, что еще вернется та маленькая девочка. Которая ночами сигала в окошко не хуже любого мальчишки, и чьи картинки до сих пор висят над столешницей старинной швейной машинки. Чистое белье, отсутствие пыли на подоконниках, чуть-чуть увядший букетик каких-то цветочков, явно с поля. Глаза снова защипало.
- Бабушка, милая...
- Надолго ль, Танюша? - баба Вера с присущей проницательностью решила отложить долгую беседу на попозже, а пока, как говориться, "накормить-напоить-в баньке попарить".
- Недельки на две - точно. - Татьяна Семеновна невольно погладила старушку по опять же вечному головному платочку. - Единственная ты моя... Что тут у вас происходит-то?
- Потом- потом, Танюшка! Все-все расскажу! Располагайся, отдыхай! А я к соседке за мукой, моя-то вчерась кончилась, тесто замешу... Да и баньку тогой... не мешает... А уж вечерком, да за чайком...
Учительница улыбнулась бабкиной мудрости и кивнула. Старушка бойко шмыгнула в коридор, и вскоре Татьяна Семеновна услышала стук прикрываемой входной двери и голос бабы Веры где-то за пределами околицы.
Татьяна Семеновна поставила рюкзак, села на кровать и бездумно уставилась в окошко...
* * *
После бани она надела, разумеется, платье. Спокойных тонов, строгое и изящное. Посмотрелась в зеркало и осталась, в общем, довольна. Молодая женщина, не пытающаяся скрыть свои тридцать лет (да и не давали никогда!), миловидное лицо с тонкими чертами и красивыми (чего уж там) карими глазами. Первые намеки на морщинки у глаз... Ну и пусть, получается милая улыбка! Зато фигурка и не думала приближаться к полноте. Спорт все-таки нужная вещь... А этот... тот... ее бывший... дурак, в общем. Она улыбнулась своему отражению и прошептала более сильный эпитет. Матом. Так ему, скоту, и надо!
Когда сияющая и довольная жизнью появилась в большой комнате, на столе высилась горка фирменных бабвериных пирожков (с яблоками и капустой, наверняка!), самовар исходил паром, одуряюще пахло солеными огурчиками, картошка в мундире заставляла наполняться рот слюной. Да и запотевшая (!!!) бутылочка водки (которой старушка не брезговала по особым случаям) смотрелась в данном случае очень и очень к месту!
И лишь позже Татьяна Семеновна заметила молодого мужчину, с интересом ее разглядывающего. Она смутилась, улыбнулась:
- Проголадалась очень! Здравствуйте.
Мужчина поднялся ей навстречу. Высокий, в легком свитере очень изящной вязки, джинсы. Загорелое лицо, бреется, наверное, каждый день. Вон, к вечеру виднеется намеки на щетину (а ему идет, кстати). Волосы подстрижены модно, топорщатся хохолком.
- Сергей. - представился он, протягивая руку.
- Татьяна. Таня. - поправилась она и с удовольствием пожала крепкую ладонь.
Они расселись за круглым столом, словно не замечая хитрых взглядов бабушки.
- Да я что! - словно ответила баба Вера. - Вот Сергей лучше меня, старой, объяснит тебе, что это за благодать на нашу деревню свалилась. Так что вы налегайте на снедь и разговаривайте. А я пойду СиЭнЭн гляну.
Рука Татьяны с нанизанным на вилку соленым огурчиком замерла в воздухе. Она уставилась на бабу Веру, которая, переместившись в кресло, щелкнула пультом. На стене заиграл красками незамеченный ранее жидкокристаллический экран, полилась английская речь.
Молодая женщина не сразу заметила мужскую ладонь, накрывшую ее пальцы. Она перевела очумелые глаза на Сергея и прошептала:
- Почему-то я думала, что бабушку ЭТО обошло стороной.
- А откуда Вы вообще узнали об изменениях? - Сергей убрал руку, что, должна была признать Татьяна, ей не очень понравилось.
- Мой ученик написал сочинение на тему "Как я провел лето". Ну и...
- Понятно... - Сергей вроде бы даже и не удивился. - Мишка? Забавный мальчуган. Обещал в осенние каникулы приехать и родителей привезти. Глупышка...
- А что...
- Вы кушайте, Таня, кушайте, а я расскажу, да и водочки налью - за знакомство! Да и, ей-Богу, слушаться легче будет.
Они чокнулись "за знакомство" и Сергей рассказал. Вот уж рассказал, так рассказал...
Вкратце суть его повествования сводилась к факту обнаружения пространственно-временных искажений в местной округе. Проект, как водится, сразу засекретили, снарядили ограниченный контингент специалистов в погонах. И разведчиков. Тех, кто будет по этим самым искажениям лазить и испытывать на своей шкуре всяческие сюрпризы...
- А Интернет... "тарелки"... - прошептала Татьяна.
- Издержки производства. - улыбнулся Сергей. - Во-первых, нам нужны пункты приема информации. Ведь все "тарелки" - настроены по-разному. И ловят совершенно разное... ну и спутниковые ТВ просто в том числе. А мы, по согласованию с местными жителями, пользуемся. Не хотим строить специальное здание, или уходить под землю. Спецслужбы все-равно со спутников вычислят. А так разбогатела деревенька и все... нефть, знаете ли!
Он некоторое время молчал, давая собеседнице возможность осмыслить услышанное. И добавил:
- А кроме того... Раз уж они оказались отрезанными от мира... то хоть односторонний прием...
Спина у Татьяны неприятно походела.
- То есть как - отрезанными...
- Ну, Таня, проект засекречен так, что не приведи Господи!
- Но Мишка-то...
- Вся исходящая по сетям информация просеиваится нашими спецами. Цензура-с, куда же без нее! А родители... В общем, его отец и сделал это открытие. Он же осуществляет общее руководство проектом. Личное присутствие необязательно. Наездами. Все легендировано. И специально для Вас - "сочинение"-утечка...
Фразы Сергея стали отрывистыми, все больше напоминая речь военного, глаза смотрели ясно и не мигая, и Татьяна поняла, ее приезд контролировался с самого начала, ее "вели" и если ей все рассказывают...
- Правильно мы собираемся предложить Вам работу, как и большинству местных жителей. Они, знаете ли, потихоньку начинают подтягиваться - молодые и не очень, дети с родителями, родители с детьми... Вы знаете местную географию, вы, оказавшись, скажем, на Руси одиннадцатого века...
Он еще что-то говорил, но Татьяна отключилась. Она просто не могла поверить в услышанное. Все напоминало какой-то фарс, детские объяснения совершенно фантастических событий. Да такого просто не может быть и все...
- Иди, внученька, иди, прогуляйся! - прорезался голос бабы Веры, и Татьяна с удивлением обнаружила себя возле двери, увлекаемой Сергеем. В глазах слегка плыло от выпитых трех рюмок водки, но в целом она достаточно адекватно воспринимала окружающую действительность. Даже обрело смысл последняя фраза Сергея насчет, мол, лично самой убедиться...
Миновали несколько свежесрубленных домов, нырнули в ничем не примечательный ангар, напоминающий коровник. Сергей ободряюще сжал ей плечо и потянул на себя внутреннюю дверь, огромную и тяжелую, словно в бомбоубежище. Одновременно махнул кому-то в глубине темноты. За дверью замерцало разными оттенками черноты. Татьяна, угадала его улыбку на мужественном, привлекательном лице (Сереженька, не оставляй меня...), и они вошли в мерцание...
* * *
...- Снято!
Голос ударил по барабанным перепонкам, не ожидавшим таких звуков - человеческого голоса, усиленного техникой. Глаза ослепли от ярчайшего света. Кто-то ее куда-то вел... хлопали по плечам... сажали на стул... совали в руку стакан с шипучкой... гул стал постепенно разделяться на отдельные голоса, а затем снова слился всего лишь в одну фразу... "Интерактивное шоу"...
* * *
...Она распахнула глаза и уставилась в темноту над собой. Тиканье часов. Баба Вера каждый день исправно заводила ходики. Легкий перестук дождика по крыше... такой привычный и такой забытый звук... Зингеровская швейная машинка, в темноте похожая на остов неизвестного ископаемого... Нос уловил... Она дыхнула и понюхала... Ну да, перегар, пусть и от ... трех рюмок.
Сон. Сон? Сон! Всего лишь сон...
...Она мчалась сквозь свежий пронзительный воздух. Платье то облегало ноги, то норовило вспузыриться... глаза неотрывно смотрели сквозь ночь...
Ангар...
Ну, да, все правильно - никаких кодовых замков (от кого?). Потянула на себя, наплевав на условный знак рукой. Ерунда все это, а если и нет, значит, она - полная дура!
Дверь шла неспешно, неотвратимо приближая ее к... (позору? счастью? неизвестности?)
Не раздумывая и не дожидаясь, пока дверь откроется полностью, Татьяна Семеновна, классная руководительница 3-го "А" ринулась в густое туманное мерцание...